Тропой василиска (джен)

— Поттер, задержитесь после звонка, — Гарри едва не пролил готовое зелье мимо фиала, когда услышал слова профессора.

— Да, сэр, — гриффиндорец собрал вещи, очистил котел и, подождав, пока остальные выйдут из класса (Драко ободряюще подмигнул ему, а Рон поднял вверх большие пальцы), подошел к учительскому столу. Профессор что-то заполнял на пергаменте, чуть кивнув, чтобы студент сел. Стараясь подавить чувство неловкости, Гарри перебирал в уме компоненты того зелья, которое помогло ему и Драко. К тому же впервые представилась благоприятная возможность ближе рассмотреть профессора. Через минуту Снейп закончил и отложил бумаги в сторону.

— Итак, мистер Поттер, вам известно что-нибудь об ученичестве? — спросил зельевар, складывая пальцы домиком.

— Я слышал, что в Хогвартсе ежегодно набирают второкурсников или третьекурсников с каждого потока для углубленного изучения одного из трех предметов: чары, зелий или трансфигурации. Через год или полтора решается вопрос о дальнейшем обучении в специализированных школах, разумеется, с согласия родителей и самого студента, или продолжении общего образования в Хогвартсе, если ученик не удовлетворяет требованиям специальной программы или предпочитает остаться с первым учителем. После пяти лет обучения нужно проходить аттестацию на младшее звание в выбранной области, — ответил мальчик. Он внимательно следил за профессором, за реакцией на свои слова.

— Верно. И как вы понимаете, аттестация — это не просто слова или пустая формальность. Проверка показывает чего стоит не только ученик, но и учитель, — заметил Снейп.

— Сэр, могу ли я обучаться у вас? Я буду стараться... — порывисто воскликнул Гарри, пальцами стискивая столешницу. Профессор пристально вглядывался в него, пока гриффиндорец стоял, смутившись своего порыва.

— Мистер Поттер, даже не знаю, — замолк Снейп, наклонив голову, — Вы увлекаетесь квиддичем, а это серьёзная помеха для занятий зельеварением.

К его удивлению мальчик улыбнулся и спокойно кивнул:

— Я знаю, профессор. Это было написано в одной из книг, которую я читал в прошлом году. Тогда же я решил, что если когда-нибудь смогу заняться зельями, то оставлю квиддич. Летать, конечно, очень здорово, особенно делать разные петли в воздухе.... Это ни с чем несравнимые ощущения, — поделился лучший ловец школы. — Но это требует серьезного психологического напряжения. Тогда как варка зелий успокаивает, настраивает на нужный лад, и я понимаю, что занимаюсь любимым делом. Я не смогу от этого отказаться, профессор, — тихо закончил он.

— Что ж, будем считать, вы меня убедили. У вас есть что-то, что вы хотели бы мне показать, прежде чем мы начнем? — Снейп поднялся с места и подошел к парте мальчика. Тот закусил губу, задумавшись.

— Наверное, зелье для полировки метел вам будет не очень интересно, — вопросительно заметил Гарри. Профессор насмешливо поднял бровь и чуть заметно скривился. Это действительно... не очень интересно. — Я бы хотел показать вам Aufero. Оно работает, но мне кажется, там можно что-то усовершенствовать.

— Сегодня понедельник. Сколько варится Aufero?

— Девятнадцать с половиной минут, сэр, — гордо отрапортовал Гарри.

— Быстро, слишком быстро, — нахмурился профессор. — Ладно, приготовьте все, что необходимо к следующему уроку, плюс, я жду от вас подробного отчета о проделанной работе. На сегодня вы свободны.

Гриффиндорец медлил. Ноги не слушались его, так он разволновался. Профессор окликнул его:

— Поттер...

— Спасибо, сэр, это такая честь! — прошептал мальчик, радостно глядя в черные глаза отца. Зельевар не успел ничего ответить, когда гриффиндорец буквально выскочил за дверь. Оставшись один, Снейп вздохнул и налил в стакан вкусной холодной воды. Нужно было еще раз проработать график будущих занятий. Он уже понял, что с Поттером нужна особая стратегия, тем паче, раз мальчишка уже сварил свое первое пробное зелье. Когда он успел?...

* * *

Гарри стоял за той самой дверью и тяжело дышал. Он не заметил, как из темноты к нему приблизились два силуэта.

— Гарри, ну как? — это оказались Рон и Драко. Ладно, не слизеринцы, иначе могло бы закончиться не очень хорошо. Конечно, открытого противостояния среди студентов не было, но старшие ученики любили иногда заклясть из-за угла каким-нибудь безобидным, но от этого не менее неприятным заклятием.

— Кажется, я буду учеником Снейпа, — неверяще выдохнул Гарри, отталкиваясь от стены. Ребята пошли по коридору. — Профессор сказал, подготовить любое мое зелье для проверки. Я выбрал пятновыводитель.

— Очень практично, — отметил Драко, поправив сумку на плече. — Ты занимаешься зельями, Снейп — тоже. Если ему понравится, то ты получишь неплохой патент и сможешь зарабатывать на зельях. Ты знаешь, что ученик посвящает одну из своих работ Мастеру, с которым он проходит обучение? Ты можешь подарить зелье Снейпу, я думаю, такой подарок будет оценен за практичность.

— Почему не почиститься Эванеско? — удивился Рон. Все эти штучки с котлами и ингредиентами его совершенно не занимали, но нелюбовь к зельям не мешала великому фанату Пушек Педдл слушать и задавать вопросы.

— Мм,... во-первых, лишняя работа палочкой сказывается на качестве зелий, — начал перечислять Гарри. — Во-вторых, частое использование Эванеско портит мантию, — это мальчик знал из личного опыта. Семь раз почистился, и мантии как не бывало. — В-третьих, мой пятновыводитель, по словам Риша, нужно использовать только один раз, а это очень удобно, согласись? — довольно подмигнул он.

— Универсальный, на постоянной основе? — недоверчиво переспросил слизеринец.

— Ага, — безмятежно кивнул Гарри. — Я убил не него целое лето. Риш сказал, что это почти революция в области зельеварения!

— Как это, почти? — притормозил Рональд.

— Ну... — замялся будущий великий алхимик, — понимаешь, Рон, если использовать Aufero без применения какого-либо заклинания к мантии, то её можно вообще никогда не стирать — она навсегда останется чистой. Мне удалось этого добиться путем мелкой нарезки червеплодики в сочетании с календулой, при помешивании в...

— Гарри, Гарри, Гарри, давай без технических подробностей, обещаю не умирать от недостаточного познания священной науки зельеварения. Мне можно и попроще, — рыжик многозначительно потер нос, ожидая продолжения.

— Кхм, да...так вот, пятновыводитель не плох, но если на мантию наложить хоть одно заклинание, даже самое простейшее: Финиту, для того, чтобы вернуть одежде первоначальный облик, или Огнеупорное, что часто делают профессиональные зельевары, или обычное Согревающее, для повседневной одежды. В общем, после этого Aufero прекращает свое действие, и нужно заново наносить его на мантию.

— То есть твое магическое зелье перестает работать, после воздействия магии? — уточнил Драко. Они дошли до лестницы, и ему было пора возвращаться в гостиную. Ребята остановились.

Гарри недовольно нахмурился.

— Получается, что так. Возможно, профессор Снейп укажет мне на ошибку, — Рон и Драко при всем своем нейтрально-почти-положительном отношении к предмету не понимали мечтательности в голосе друга. Временами им казалось, что он буквально помешан на зельях и обществе слизеринского декана. И теперь был серьезный риск, что гриффиндорец совсем закопается в подземельях или утонет в котле, ибо появился законный повод — ученичество.

— Ладно, до завтра. Мне пора возвращаться, — мальчишки кивнули, а Драко в ответ махнул рукой и пошел назад. Завтра обещал быть зачет по трансфигурации, и надо было подготовиться так, чтобы у старой кошки не было возможности придраться, ведь он — наследник неизвестно насколько древнего (старше только динозавры) и неимоверно благородного рода Малфоев.

* * *

— Сдать работы, — прозвучал требовательный голос профессора МакГонагалл. — Ваше время истекло. Мистер Уизли, вас это тоже касается, работу мне на стол.

— Простите, профессор, — пробормотал смущенный Рон, едва не споткнувшись под бесстрастным взглядом своего декана. Она славилась на весь Хогвартс своим нейтральным отношением к студентам любого факультета, поэтому даже гриффиндорцы не пытались выторговать у профессора пару лишних минут, чем широко пользовались слизеринцы и райвенкловцы у Снейпа и Флитвика, соответственно.

Гарри посвятил оставшийся вечер подготовке материалов к своему первому уроку в качестве ученика, поэтому едва успел просмотреть вопросы к зачету. И как следствие, сдавал работу последним. Пара абзацев в зачете вызывала у него некоторые сомнения насчет положительной оценки в перспективе, но время все равно уже истекло. Мальчик положил пергамент на стопку таких же шедевров студенческого пера под недовольный взгляд профессора.

— Мистер Поттер, задержитесь на пару минут, — неожиданно произнесла МакГонагалл.

* * *

Маленькая ладошка неуверенно раскрыла первую страницу старой потрепанной книги. Обмакнув перо в чернила, дрожащие пальчики вывели первую неровную строчку:

«Дорогой дневник, пришла пора мне записать что-нибудь словами, иначе, боюсь, я сойду с ума»

К немалому удивлению начинающего писателя, строчки словно впитались в лист, исчезнув бесследно. Глаза зацепились за красиво изогнутые буквы, которых мгновением раньше не было.

«Привет. Кто ты?»

Неверящий выдох, недоумение на лице.

«Подожди-ка. Кто ты?»

Нетерпение, нетерпение, нетерпение... Вздрогнув, прочесть искусную вязь, складывающуюся в слова.

«Меня зовут Том Риддл. Это мой дневник»

О, это мальчик! Так даже интереснее. Возможно, хоть он сможет понять, каково это, когда тебя не замечают, делают всего лишь тенью более умных и богатых студентов.

«Я нашла его в своем учебнике. Но, если он тебе очень дорог, только скажи, я сразу верну»

Удивительно, чернила даже не пачкают оборотную сторону листа. Может, с Томом можно будет переписываться на истории, когда профессор Биннс снова заводит про гоблинские войны...

«Оставь его. Я умер. Этот дневник лишь память обо мне. Расскажи о себе»

Торжествующая улыбка на маленьком детском личике выглядела действительно угрожающе в отблесках языков пламени, в светло-карих глазах зажегся дьявольский огонек.

* * *

— Профессор? — выжидающе посмотрел на МакГонагалл Гарри. Вроде бы с начала года приключений никаких не было, учился он хорошо, никого не убил, если только...

— Мистер Поттер, сядьте, до меня дошли слухи о том, что вы собираетесь взять ученичество у профессора Снейпа. Это правда?

Ага, с причиной он угадал. Теперь как безболезненнее решить вопрос с собственным деканом?

— Да, мэм.

— Вы знаете, что Ученик не может входить в состав школьной команды по квиддичу?

Надо же, так он вопрос не ставил, но всё же...

— Да, мэм.

Профессор удивленно подняла брови. Она не могла ожидать такой осведомленности от выросшего в маггловской среде студента, или же просто не понимает, как ловец, может улететь от снитча?

— И вы готовы отказаться от игры, мистер Поттер? — едва не воскликнула женщина. Перед ней, на столе, лежало свидетельство об отчислении из команды Гарри Поттера. Мальчик твердо посмотрел на нее.

— Профессор МакГонагалл, у вас когда-нибудь была заветная мечта? — внезапно спросил он. МакГонагалл сжала губы и немного непонимающе ответила:

— Конечно, мистер Поттер. Я полагаю, она имеется у каждого, — ей совсем немного недоставало той природной женской мягкости в общении с детьми. В её голосе проскальзывала и забота и волнение, но все было тщательно скрыто под непробиваемым тоном официальности и строгости.

— Я мечтаю стать Мастером Зелий, — просто ответил Гарри.

— Мистер Поттер, но ведь у вас великолепные перспективы в спорте, даже ваш отец... — попыталась разубедить его декан, но была прервана:

— Мой отец будет гордиться мной в любом случае, профессор, — мягко, с одной лишь ему понятной интонацией, произнес гриффиндорец.

— А понимаете ли вы, кто будет вашим учителем, мистер Поттер? Профессор Снейп имеет не самый легкий характер. Как вы сможете работать вместе, если имеет место такое отношение? — почти с отчаянием отговаривала мальчика женщина, всплескивая руками.

— Я восхищаюсь им, профессор, — отбрасывая все сомнения, ответил Гарри. — Его глаза просто сияли во время вступительной речи. Он рассматривал нас, словно проверяя, достойны ли мы быть посвященными в бесчисленное множество секретов, тайн, загадок, которые скрывает в себе наука, нет, искусство зельеварения... — вдохновленно описывал гриффиндорец.

МакГонагалл молча подписала прошение об отчислении из команды, чувствуя непонятное сожаление, от того, что мальчик не выбрал её предмет, чтобы ради него так же отказаться от квиддича (ведь ей ли не знать, как радостно сверкали зеленые глаза гриффиндорца, после того как руки сжимали крохотный золотой снитч), и в то же время, одобряя его абсолютный и бескомпромиссный выбор. Профессор подумала, что, возьми Гарри ее предмет, она не смогла бы принять всю полноту ответственности, в отличие от Северуса: он был фанатично предан своему делу, которое всегда было для него чем-то большим, чем просто учебный план на год или пара статей в журнале "Вестник зельеварения".

— Успехов вам, мистер Поттер, и побольше терпения, — неожиданно мягко улыбнулась ему декан. — С характером вашего Учителя, оно вам пригодится.

— Спасибо, профессор! — радостно, с облегчением воскликнул мальчик, словно с души упал тяжелый камень. Он обежал массивный письменный стол и счастливо обнял женщину. Та, от неожиданности, не смогла вымолвить ни слова.

— Спасибо, профессор! — еще раз воскликнул Гарри, чувствуя, еще немного и из груди выскочит бешено стучащее сердце, и выбежал из кабинета.

Минерва МакГонагалл подошла к окну. Сын рвется к отцу, профессор все еще не могла забыть о том, что поведал ей директор. Знает ли Северус, почему так дорог мальчику? Знает ли, почему у лучшего Ловца школы такая страсть к самому ненавистному и тяжелому предмету для большинства студентов. Едва ли любовь к зельям составляет хотя бы половину желания юного Поттера. Мерлин им в помощь.

Снаружи лил дождь, и впервые он показался женщине чем-то прекрасным, чистым и несущим только радость.