Тропой василиска (джен)

Гарри вышел на арену. Внутри купола было тихо, и за мерцанием защитных чар зрители сливались в неясные очертания. Перед глазами ещё стоял отец, в ушах звучал его мягкий голос, и тепло его ладоней на плечах Гарри ощущал даже сейчас. Держа палочку перед собой, он прошёл к центру поля.

С негромким хлопком на арене появилась светловолосая девочка лет семи. На её шее висел миниатюрный золотой ключик. С трёх шагов Гарри легко различил драгоценные камни в металлическом узоре. Малышка испуганно оглядывалась, растерянно сминая в руке складку поношенного серо-голубого платья. Она оказалась здесь босая, и горячий песок жёг ей ступни. Переминаясь с ноги на ногу, девочка повернулась к Гарри.

Он ничего не знал об обскури кроме того, что сказала Элизабет: от них нет магической защиты, и они не доживают до взрослой поры. Но он совершенно не ожидал, что обскури окажется ребёнком. Это не маска, не оборотное зелье, не иллюзия, а самая настоящая маленькая девочка. Успела ли она научиться читать? Держала ли в руках волшебную палочку? Может быть, она ходила в самый обычный детский сад?

Она молча разглядывала его, избегая встречаться глазами.

― Привет, не бойся, я не причиню тебе вреда. ― Гарри медленно опустил палочку и наколдовал рядом со своими ботинками другие, поменьше. Так же осторожно он подвинул их девочке.

― Я Гарри. А как тебя зовут?

― Бекки, ― прошептала девочка. Она присела на корточки, быстро, почти украдкой подхватила обувь, и стремительно поднявшись, поочерёдно всунула ноги, чуть не упав. На её бледном личике отразилось облегчение. Через секунду она уже бежала прочь.

― Эй, Бекки, постой! ― Гарри не ожидал такой прыти и несколько мгновений просто смотрел ей в спину, а потом бросился следом.

― Там чары! Осторожней, Бекки, не трогай купол!

Несмотря на возраст, девчушка бежала очень быстро, и Гарри не успел догнать её. Между ними было около пяти ярдов, когда она достигла границы защитных чар. Она не остановилась ни на секунду, но, едва коснувшись голубой полупрозрачной сферы, с громким криком боли отлетела назад, сбив Гарри. Её удар пришёлся в живот и ребра, и ещё некоторое время мальчик лежал на песке, пытаясь вдохнуть. Он попробовал сесть, рядом лежала Бекки: хрупкое тельце подрагивало, по коже и волосам пробегали яркие голубые и алые всполохи. На её правой ладони Гарри заметил покрасневшую кожу как от ожога. «Наверное, этой рукой она коснулась купола», мелькнула мысль.

― Бекки, ты как? ― Он медленно повернулся. При вдохе боль прошила пару нижних рёбер до самых ключиц. На четвереньках Гарри подобрался ближе.

Всполохи голубого цвета быстро перетекали с рук и ног Бекки туда, где висел ключ, а красные, наоборот, отходили от него, распространяясь по всему телу. Голубые врезались прямо в грудь, проходя через ключ насквозь, красные — обволакивали её как щитом. Щит выглядел ужасно: агрессивный, слишком активный, его линии были толще и быстрее, чем голубые. Бекки пришла в себя, но Гарри видел, что красные потоки причиняют ей боль. Она лежала, мелко подрагивая, и молчала.

― Эй, слышишь меня? ― Гарри осторожно протянул руку раскрытой ладонью вверх. Девочка отчаянно покачала головой. Не трогать, хорошо.

― Может, нам с тобой стоит снять этот ключ? Выглядит он не слишком здорово.

― Н-нельзя, ― прошептала Бекки, с трудов разлепив губы. Медленно, преодолевая сопротивление щита, она села, красное сияние слегка дрогнуло и ослабло.

― Почему, Бекки?

Гарри поднялся на ноги и ждал, пока встанет девочка. Ключ нужен для следующего уровня, но что делать с обскури?

― Миссис Фейт, моя воспитательница, сказала, что если я сниму ключ, то умру. И все дети в нашем приюте тоже. Она говорила, что этот ключ оставил мужчина, который принёс меня в приют. Он был высокий и уродливый и очень страшный, так она сказала.

― И ты ни разу его не снимала? ―Он отряхнулся от песка и смотрел, как поднимается Бекки. При падении она ушибла коленку, там слегка кровоточила небольшая ссадина.

― Однажды, ― кивнула Бекки. ― Когда мне было семь, все ушли на репетицию рождественского хора, а я заболела и осталась. Никого не было. Ничего не случилось. Я сняла ключ, чтобы рассмотреть камушки, и нечаянно заснула. Миссис Фейт и ребята вернулись, кто-то забрал у меня ключ, поиграть. Наш дворник нашёл его через два дня у мальчика из соседней комнаты. Стив умер, и никто до сих пор не знает почему. Доктор говорил про внезапную смерть, что у детей иногда так бывает. Миссис Фейт очень сильно ругала меня, снова надела на меня ключ и два раза отшлёпала. У меня очень сильно болело вот тут. ― Бетти показала пальцем место груди чуть повыше ключа.

― А сейчас болит?

Девочка покачала головой.

― Ну, немножко, ― всё-таки призналась она виноватым тихим голосом.

Гарри напряжённо думал о том, получится ли снять ключ. Похоже, он работал как ограничитель магии. И кто бы ни дал его девочке, он был чудовищем гораздо большим, чем малышка. Почему её сдали в маггловский приют? И главное, кто?

― Скажи, сколько тебе лет? Ты знаешь о магии? ― Он едва приблизился.

Бекки пресекла движение одним жестом. Резко вскинув руку, она воскликнула:

― Не подходи! ― С её ладошки сорвался красный широкий луч, который словно тетива натянутого лука распрямился и сбил Гарри с ног. Снова и ощутимо больно. Он услышал, что на трибунах зашумели зрители, а малышка всхлипнула.

― Прости меня, пожалуйста, Гарри, я не хотела, я не хочу делать больно!

Она сорвалась с места ― помочь, но застыла, чуть-чуть дёрнулась вперёд, разрываясь от переживаний, тревоги и страха. Поднимаясь на ноги второй раз за пару минут, Гарри осознал, что она боится. И в первую очередь саму себя.

― Ты знаешь о своей силе, но никто не рассказывал тебе о магии, да? ― Негромко спросил Гарри. Он ощупывал рёбра, надеясь, что сегодня обойдётся без переломов. Оперевшись ладонями о колени и тяжело вздохнув, он посмотрел Бекки в лицо.

― Никто не учил тебя управлять этими лучами. И никто вокруг тебя никогда не переставал бояться.

Из глаз девочки лились слёзы. Она дрожала, перебирая пальцами складочки изношенного платья.

― Я не знаю, что со мной, Гарри! Когда я злюсь или боюсь, происходит что-то! Я разрушаю! И эти лучи делают больно! Я снимала этот ключ только один раз, но он не работает, красные вспышки всё равно вылетают из моих рук! Тот странный мужчина просто принёс меня и оставил. Он больше никогда не приходил. Миссис Файт только кричит, другие дети избегают меня. А мне больно вот здесь, ― она снова коснулась груди.

С каждым её словом Гарри мрачнел. То, что он видел и понимал, ему не нравилось. Почти такую же историю он слышал в детстве от Риша. Только в той истории мальчик Том из приюта научился управлять своей силой и отвечать на обиды. На него не надевали ограничителей, которые наполнялись настолько, что не справлялись со стихийными выбросами. Его не выставляли на забаву на арене словно в цирке. Кто вообще придумал вытащить девочку-сироту с ограничителями магии на Турнир?

«Ты уже сделаешь что-нибудь, Снейп, или будешь таращиться на измученного ребёнка, ища виноватых злодеев?» ― Ядовитый голос в голове перепугал Гарри до чёртиков.

«Азар? Что… Азар?! Это ты её?!» ― От возмущения гриффиндорец чуть не разругался вслух.

«Действуй, потом расскажу».

Он фыркнул! Просто взял и фыркнул! Гарри недовольно оглянулся на трибуны. За куполом чар всё размывалось, так что толком никого увидеть он не смог, но перед глазами буквально соткался образ Слизерина: сложенные на груди холёные руки с тонкими пальцами, чёрный бархатный камзол с острым воротничком, сверкающий эфес шпаги на боку и высокомерный, чуть пренебрежительный, чуть насмешливый взгляд.

Девочка больше не убегала, но смотрела со страхом, какой привыкла видеть у других. Беспомощное непонимание.

― Бекки, хочешь, я тебе помогу с лучами, уберём боль вместе? ― предложил Гарри. ― Надо только снять этот ключ.

Она замотала головой и отступила, чуть запнувшись ботинками.

― Нельзя, иначе ты умрёшь! Я не хочу, чтобы кто-то умер! Я не знаю, как это убрать!

Гарри спокойно поднял обе руки и тихо проговорил:

― Я знаю, Бекки. Я умею справляться с такими выбросами…

«― Только щит, Гарри. Когда мсье Бэгмен назвал это Обскури, я вспомнила, что нам говорили про них в школе. Это магия, которая вышла из-под контроля. Как взрыв зелья, если тебе будет понятней. Обскури просто выпивает силу волшебника, из которого вырывается, а затем умирают. Взрослых обскуров не бывает, но пока они существуют, то уничтожают всё на своём пути. Ты можешь только защитить себя щитами»…

― … Я уже делал так, чтобы спасти другого человека. Доверься мне.

«…На поверхности образовалась огромная, прозрачная полусфера пузыря: его разрыв полностью разъест подставку и стол. Гарри понял, что до взрыва осталось крохотное мгновение: магия, образовавшаяся в котле при добавлении катализатора, стремилась вырваться наружу. Он понимал, что котёл и стены не станут преградой для энергии столь колоссального уровня, взрыв разрушит нижнее основание замка полностью, подземелья затопит подземным озером, а верхние этажи обрушатся сверху, погребая под собой остатки фундамента вместе с десятками студентов… Он подошёл вплотную к котлу, насколько это было возможно, не касаясь пузыря. За его спиной застыл зельевар. Его сдерживало что-то невидимое и неосязаемое, но от этого не менее сильное. Гарри взмахнул палочкой, накрывая пузырь щитом. Лабораторию поглотило голубое сияние»…

― Ты видишь эти голубые ленты? Они такие же, как твои, ― улыбнулся Гарри, отпуская свою магию. Последний год он учился задействовать резервы в повседневной жизни. Широкие мягкие всполохи обтекали его руки и тело, ласково струясь теплом с ладоней. Он чувствовал себя умиротворённым и счастливым.

― Давай мы вместе сделаем это, Бекки. Всё получится!

Он сделал маленький шаг вперёд, обскури насторожилась, но не двинулась с места. Ключ на её груди покраснел и задрожал. Бекки вскрикнула от боли и двумя руками схватилась за цепочку, которая ещё не успела нагреться. Она разорвала её с неестественно громким металлическим звоном, сорвала ключ с шеи и отбросила в сторону. Ладошки сразу же покрылись волдырями ожогов.

А вокруг обскури заклубился чёрный туман.

* * *

Гарри бросился вперёд, выбрасывая потоки магии в сторону Бекки и мысленно представляя, как охватывает её в кокон. Едва касаясь мглы обскури, голубые ленты вспыхивали алыми искрами и рассеивались, сгорая в языках пламени. Облако пульсировало как живое. Силуэт девочки мелькал то тут, то там, исчезая в стремительно несущейся тьме. Она разворачивалась вокруг Гарри, взвиваясь под купол и падая к песку, взметая горячие брызги песчинок прямо в лицо магу.

Гарри усилил напор. С десяток лент устремились к обскури, накладываясь одна на другую. Те, что касались тьмы, приобретали алый оттенок, но последующие потоки усиливали друг друга, не давая голубым всполохам исчезать. Облако обскури почти полностью скрылось под магией Гарри, но продолжало отчаянно и стремительно метаться по арене, разворачивая мальчика в противоположные направления и изматывая.

«Больше, Снейп, больше!»

«Я почти выдохся, Азар! Я её не удержу!» ― простонал Гарри. Он почувствовал дрожь в ногах, первый признак надвигающегося истощения. Он выпустил уже слишком много.

«Потоков должно быть больше! Или она убьёт тебя» ― Слизерин даже не пытался скрыть предвкушения в голосе.

Гарри пообещал придумать месть позже.

Он едва стоял, от тяжёлого дыхания горела грудь. Присмотревшись, он заметил, что последняя тройка всполохов стала бледнее. Но как ни странно, они не сменились алым, охватывая обскури. Тёмное облако замедлилось. Пульсация сжимала его почти до точки, а при расширении оно увеличивалось до размеров Хагридовой хижины, постепенно этот темп нарастал. Гарри застонал сквозь стиснутые зубы. Спину и плечи ломило от нагрузки, ладони пылали магическим огнём, буквально. Он отрешённо рассматривал обожжённые кисти, когда услышал крик Бетти.

«Где твоя мотивация, Снейп? Она умрёт, если ты её не поймаешь»

«ДА Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ, АЗАР!»

«РЕЗЕРВЫ!»

«У меня больше ничего не осталось» ― подумал Гарри, ни к кому не обращаясь. Он плохо слышал звуки вокруг ― так заложило уши, кружилась голова, в горле стоял ком, который мешал нормально вдохнуть. Он чувствовал, как начинает задыхаться. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Ноги его внезапно подкосились, и он упал, не смягчив падения обожжёнными, онемевшими руками.

Сквозь переплёты его лент неудержимо рвался обскури. У него оставалось совсем немного сил, но он яростно прожигал светящийся голубой кокон. В одном месте он прорвался и выплёскивался, словно гной из пульсирующего очага: омерзительными дымными клубами, агрессивно сжимаясь, стекая по обрывкам лент на песок, расплавляя его в чёрную бурлящую массу с крупными лопающимися пузырями. Он тёк по направлению к Гарри.

«…Я буду ждать тебя, сынок, слышишь, соберись...»

Гарри с трудом повернул голову к Бекки. Она снова вскрикнула.

Глухо застонав сквозь стиснутые зубы, Гарри поднялся на четвереньки. Пока обскури приближался из центра арены, Гарри удалось встать на одно колено. Опорную ногу он едва чувствовал, на вдохе грудь простреливало болью. Из последних сил он выставил правую руку, поддерживая левой под локоть. С кончиков пальцев капала кровь.

Он вскрикнул, когда из ладони вырвались горячие изумрудные потоки.

Изумрудные. Светлые, блестящие, и если б Гарри мог видеть себя со стороны, ― его глаза сейчас были точно такого же оттенка.

Эти ленты стремительно охватили весь туман, который вытек из кокона, и он тут же испарился, а всполохи на секунду засияли ярче. Они закрыли прореху, и весь обскури засиял голубовато-зелёными переливами. Гарри опустил руку и медленно поднялся.

В центре арены, на оплавленном чёрном песке осталась только маленькая Бекки. Ключ лежал рядом.