Тропой василиска (джен)

Когда Драко узнал, что произошло с другом на прорицаниях, он ещё раз проклял всех гадалок и обрадовался, услышав от Рона, что Гарри запретили посещать уроки Трелони. Инцидент был исчерпан, но под впечатлением от первого занятия Рон и Невилл — с подачи всезнающей Гермионы — написали заявления на имя декана с просьбой сменить прорицания на Уход. МакГонагалл подписала заявления, и, когда Гарри, наконец, вышел из Больничного крыла, ребята встретили его дружным гип-гип.

— На прошлом уроке мы просто осматривали загоны, местность и поляну, где будут проходить занятия, — поделился с друзьями Драко, пока они вчетвером (Хиросима попросился пойти с Гарри) спускались по тропинке к сторожке лесника. Перед ними шли несколько групп студентов. Один из слизеринцев задумчиво листал волосатый учебник, не забывая поглаживать страницы.

— Что это он делает? — спросил Рон, кивнув в сторону Кребба. Драко хмыкнул:

— Хагрид научил нас приручать учебник. В общем, эта книга какая-то хищная, и чтобы её открыть или посмотреть, нужно погладить по корешку или страницам. Иначе укусит.

Гарри с Невиллом удивлённо переглянулись. Из сторожки с радостным лаем выбежал Клык.

— Это, — мрачно указал Драко на несущегося со скоростью экспресса волкодава, — огромная слюнявая псина с бесконечным запасом положительных эмоций. Если хотите видеть свои мантии сухими, чистыми и более-менее целыми, держитесь от него подальше.

Третьекурсники с заливистым хохотом разбежались по поляне, а удивлённый таким поворотом пёс не сразу понял, что его надули.

— Клы-ы-к! — зычно крикнул полувеликан, распахивая дверь хижины, срубленной из многовекового дерева. Птицы с близрастущих деревьев возмущённо разлетелись в стороны. — О, ребятки, заходите скорее! Гляжу, у нас новенькие появились, а, Гарри? — лесник приветливо подмигнул гриффиндорцу, который улыбнулся в ответ. Невилл едва слышно пробормотал «Здравствуйте», а Рон просто помахал рукой.

Собрав студентов в группу, Хагрид направился в сторону Запретного леса. Удивлённым ребятам Драко пояснил:

— Далеко мы не зайдём, только на одну поляну, где мы уже были в прошлый раз. Дамблдор лично присутствовал на первом уроке и уведомил нас, что места, где «профессор Хагрид» проводит занятия, проверены им лично и совершенно безопасны.

— Значит, кентавров и оборотней мы не найдём? — пошутил Рон.

— К-кен-тавров-в?! — побледневший Невилл споткнулся о какой-то сучок и больно ударился коленкой. Вдалеке появилась поляна, огороженная частоколом.

— То есть ты признаёшь, что оборотни волнуют тебя меньше? — спросил Драко, с трудом удерживая серьёзное лицо.

— Сейчас день, а до полной луны ещё неделя, — ответил мальчик, отряхивая штанину и догоняя друзей. — Я знаю, потому что собираюсь каждое полнолуние отпрашиваться у профессора МакГонагалл домой, чтобы полить своё новое растение, которое мне дедушка из Австралии привёз.

— Ой-ой-ой! — взвизгнула одна из девчонок, махнув в сторону дальнего конца поляны.

Оттуда к ним галопом приближалось около дюжины самых странных существ. Ничего подобного друзья в жизни не видели. Туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова — орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие, как апельсины, глаза. Когти на передних лапах величиной в треть метра — настоящее орудие убийства. На каждом животном кожаный ошейник, вместо поводка — длинная цепь. Концы поводков крепко зажаты в огромных ручищах Хагрида, который рысью следует за «волшебными существами».

— Давайте же! Вперёд! — оглушительно кричал Хагрид, гремя цепями и направляя упряжку к изгороди, за которой стояли ученики. Подъехав ближе, он привязал зверей к частоколу, а студенты немедленно отошли подальше. — Знакомьтесь! Это гиппогрифы! — восторженно махнул рукой лесничий. — Красавцы, а!

В общем, его можно было понять. Изумление при виде коней-орлов быстро сменилось восхищением, вызванным их изяществом и игрой красок. Одетые перьями голова и холка плавно переходили в лоснящийся торс. И все они были разные — сизые, рыжие, красные, каштановые и аспидно-вороные.

— Ну как? — Хагрид потёр ручищи одну о другую. Лицо его сияло восторгом. — Если хотите, можете подойти ближе. Желающих, кроме Драко и трёх гриффиндорцев, не нашлось. Друзья осторожно приблизились к изгороди. За ними мелкими шажками подошла Гермиона.

— Прежде всего, запомните правило, — сказал Хагрид. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго. — Гиппогриф всё делает по своей воле и очень любит блюсти церемонию, — продолжал Хагрид. — Подойдёшь к нему, поклонись. И жди. Он в ответ поклонится, можешь его погладить. Если на поклон не ответит, не вздумай трогать и скорее отойди подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться? — спросил он, ободряюще кивая Гарри. Гриффиндорец нервно отступил назад. Нет, он точно не хотел. Он только что из Больничного крыла...

Гиппогрифы вскидывали свирепые головы и шевелили мощными крыльями. Им не очень нравилось сидеть на цепи. Драко с жалостью смотрел, как толстые звенья раздирают шикарные, сверкающие на солнце перья.

— Позвольте мне, профессор? — Хагрид растерянно повернулся к светловолосому мальчику: он не ожидал, что кто-то из слизеринцев вообще станет его слушать, и поэтому рассчитывал на помощь младшего Поттера.

— Эм, мистер Малфой, хорошо. Заходи, только осторожно, не торопись.

— Ты с ума сошёл! — перепугался Рон. — Это тебе не пикси! Отец убьёт тебя! — он был прав, и Невилл, в отличие от недоумевающего Гарри, тоже это понял. Наследнику рода запрещалось рисковать своей жизнью в ситуациях, не требующих подобного.

Драко как будто не слышал и перемахнул через изгородь.

— Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! — крикнул лесник, привязывая зверей к деревьям. После чего он выбрал сизого гиппогрифа и подвёл ближе к забору. Студенты по другую сторону затаили дыхание, Малфой злобно прищурился.

— Профессор, я думаю, лучше снять цепь, она трёт гиппогрифу шею.

Он не знал, что за ним стояла застывшая в немом изумлении толпа третьекурсников. Никто не ждал такого отношения от... Малфоя.

— Я бы отвязал, Клювику всё получше стало, да нельзя при детях. Это же не птенец — опасный зверь, хоть и отзывчивый, — расстроился полувеликан.

Не подходя к гиппогрифу близко, Драко гордо выпрямился и повернулся к преподавателю. На его лице сияла самодовольная улыбка а ля Центр Вселенной.

— Профессор, — протянул он так, как уже не делал долгое время, — позвольте мне освободить животное. Никто из министерских, — мальчик бросил на однокурсников взгляд полный невысказанной угрозы, и Рона невольно передёрнуло, — не узнает о том, что мы слегка разнообразим урок.

Лесничий неуверенно кивнул.

— Спокойнее, мистер Малфой. Гляди ему прямо в глаза, называется «глазной контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает.

Блондин усмехнулся, прошипев сквозь зубы: «Знал бы ты, полукровка, скольких таких лошадок я оседлал в поместье».

Зверь повернул огромную голову с криво изогнутым клювом и воззрился на человека немигающим оранжевым глазом.

— Хорошо, Малфой, хорошо, — подбодрил Хагрид. — Теперь кланяйся.

«Малфои не кланяются», — продолжал возмущаться про себя слизеринец, — «Малфои выражают своё расположение факту существования определённых видов». Между тем его серые глаза невольно наполнились почтением к могучему творению природы. Он медленно склонил голову, чувствуя, как волосы, отросшие за лето, каскадом спадают вперёд.

Гиппогриф не шевельнулся, продолжая высокомерно глядеть на мальчика.

— Малфой! — забеспокоился Хагрид. — Ступай назад, скорее, но не резко...

Драко невольно отступил на полшага, но тут гиппогриф согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон.

— Здорово, парень! — ликовал Хагрид. — Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв!

Гарри, внимательно наблюдавший за другом, заметил, что тот не обращает на слова профессора никакого внимания. Он увидел, как Драко медленно подошёл к гиппогрифу, протянул руку и несколько раз погладил его по клюву. Гиппогриф лениво зажмурился и даже как будто улыбнулся от удовольствия. Мальчик улыбнулся в ответ и осторожно скользнул ладонью по крепкой шее, на что птичья часть возмутилась и едва не рассекла мантию со слизеринским гербом. Драко отскочил в сторону, но упорно вернулся на своё место, осторожно протягивая руку к ошейнику.

— Профессор, — в отчаянии простонал Рон, — остановите его! Он может пострадать!

— Нельзя! — воскликнул лесник, стискивая в кулак жёсткую бороду. — Нельзя прерывать церемонию знакомства, иначе пострадают оба.

Невилл схватил за руку Гарри, взволнованно дыша ему в затылок.

— Ш-ш-ш, тише, Клювокрыл, да? — ласково выговаривал Драко, приглаживая встопорщенные перья. — Кто назвал тебя так? — гиппогриф ткнулся в живот студента, осмотрительно опустив клюв. Его жест можно было толковать как заинтересованность. Слизеринец по-доброму усмехнулся. — Для такого прекрасного создания можно было придумать менее глупое имя, как ты думаешь? — переднее копыто несильно стукнулось о колено мальчика, отчего тот едва не упал. Его рука в третий раз начала долгий путь к заветному ошейнику. — Я могу дать тебе другое имя, — шептал Драко, почти обнимая страшного зверя. Гарри не мог поверить своим глазам. — Хочешь, я назову тебя Ксавехмаппари? Или Ксасагрофат?

Гиппогриф высвободился из цепкой хватки мальчика и отошёл на пару шагов. Весь его вид выражал неуместное для такой мощи смущение. Драко склонил голову, словно прощаясь. Клювик с грацией хищника поклонился в ответ.

Все захлопали, кроме Хагрида, вид у которого был явно разочарованный.

— Замечательно, мистер Малфой. Жаль, что ты так и не полетал на Клювике.

— Непременно, профессор, — высокомерно отрезал блондин, выходя за забор, где его тут же схватил за прохладную ладонь Рон. — Как только приручу его. И он выберет себе имя. Могу я показаться мадам Помфри? — спросил он, поднимая бровь.

Гарри так и не понял, почему лицо расстроенного лесника вмиг просветлело, словно слизеринец предложил ему символ вечной дружбы. Кивнув, полувеликан махнул рукой.

— Иди, мистер Малфой, десять баллов Слизерину, — и, повернувшись к ученикам, призывно поднял руки: — Так, кто ещё хочет познакомиться с гиппогрифами? За каждую церемонию знакомства факультет награждается пятью баллами.

Обрадованные третьекурсники лавиной хлынули за ограждение. Драко вместе с друзьями похромал в Больничное крыло залечивать синяк на колене.

* * *

— Что такого ты сказал Хагриду, что он засиял, как Рождественская ёлка? — спросил Гарри, пока мадам Помфри водила палочкой над ногой Драко. — Это из-за того, что ты согласился полетать на Клювокрыле?

Рон и Невилл, проводив друзей, отправились на обед, пообещав захватить чего-нибудь вкусненького.

Драко покачал головой:

— Из-за того, что я пообещал приручить его и дать имя. Не многие знаю об этом, но гиппогрифы изначально были домашними животными и использовались магами в хозяйстве. Отец говорил мне, что, когда Малфои жили во Франции — родители моего деда Абрахаса — у них была целая стая этих пташек. Сейчас в поместье осталось не больше дюжины. Так вот, те гиппогрифы, которых привёл Хагрид, дикие. Их волшебные свойства не могут проявиться до конца, пока их не приручит маг. Например, я заметил у Клювокрыла белые перья в холке — это значит, он не может размножаться. Другие могут никогда не взлететь, третьи — потерять голос. Приручение — очень важный этап в жизни гиппогрифа, поэтому они так охотно знакомились с другими учениками — они ждут, что получат имя. Поверь, — усмехнулся Драко, — домашние гиппогрифы намного агрессивнее диких и кланяются исключительно членам семьи, которая их приручила.

— Что-то я не понимаю, разве Клювокрыл — это не имя? Да и Хагрид хотел, чтобы ты полетал. Значит, всё в порядке, — заметил Гарри.

— Мистер Малфой, вы здоровы, можете идти, — произнесла колдомедик, записывая что-то в журнал. — В следующий раз будьте осторожней.

— Спасибо, мадам Помфри, — ответил мальчик, поднимаясь с кровати. Гарри подумал: «Наверное, только мне можно вляпаться так, чтобы лежать в Больничном крыле сутками». Драко взял у него свою сумку. — Даже если бы я назвал этого гиппогрифа «Козерогом», он бы всё равно откликнулся, потому что звуки сейчас не важны — он просто почувствует мой зов. Кто угодно может позвать его как угодно. А после приручения он отзовётся только на Имя, поэтому оно так важно. Ты как бы помогаешь зверю стать обособленной личностью, созданием, особью, тварью — назови, как хочешь.

— Как ты назовёшь Козерога? — пошутил Гарри. Они уже подходили к кабинету ЗоТИ. Им навстречу шли Рон и Невилл, у которых выразительно оттопыривались карманы, набитые булочками.

— Я предложил ему на выбор: Ксавехмаппари — Мои крылья или Ксасагрофат — Моя свобода. Не знаю, что он выберет, но Ксавехмаппари звучит лучше.

— Это какое наречие? — выдавил гриффиндорец, сдерживаясь, чтобы не фыркнуть от мечтательного выражения на лице блондина.

— Это мёртвый язык. Его название тебе ничего не скажет. Дедушка заставил моего отца выучить его, а отец, в свою очередь, заставил меня. Очень важно, чтобы имя гиппогрифа начиналось с К, остальное он может счесть оскорблением.

Гарри удивлённо покачал головой. Не он один, оказывается, такой особенный. Драко, вон, мёртвые языки знает, Невилл выращивает растение-оборотень, а Рон... Ну у Рона есть все шансы выйти в Лигу. Его популярность в команде по квиддичу растёт с каждой игрой, и, как сказал Драко, не пропустивший ни одной игры, заслуженно.

Дверь в класс распахнулась, на пороге появился новый профессор.

— Здравствуйте, класс, — поприветствовал он. — Проходите, пожалуйста.

Гарри с облегчением заметил, что кабинет приобрёл более деловую обстановку со времён позолоченных рам и болтающих с отвратительной улыбкой портретов Локхарта. Теперь здесь стояли ящики, сундуки, невесть откуда взявшиеся полки с книгами и разные приборы, о назначении которых было невозможно догадаться. Студенты расселись, и профессор заговорил:

— Директор озвучил моё имя за праздничным ужином, но я подозреваю, что среди вас были те, кто был занят более подходящими по случаю делами, — он выразительно посмотрел на жующего свою булочку Рона, по классу пролетели смешки. — Поэтому я считаю необходимым представиться ещё раз. Меня зовут Ремус Люпин, я ваш новый профессор по защите от Тёмных Искусств. Прежде, чем мы начнём, я хотел бы узнать: есть ли у вас ко мне вопросы? Если нет, — мужчина оглядел молчащих третьекурсников, — мы начинаем.

Руку подняла Гермиона.

— Да, мисс...?

— Грейнджер, сэр, — произнесла девочка. — Скажите, почему наш предмет называется ЗоТИ, если мы не изучаем тёмные искусства, только магических существ?

— Хороший вопрос, мисс Грейнджер, — отметил профессор, вызывая у неё лёгкую улыбку. — Кто-нибудь ещё задумывался над этим?

Поднялись ещё несколько рук, в том числе рука Рона.

— Что ж, как верно заметила мисс Грейнджер, до этого момента вы изучали тёмных существ. Я объясню вам: первые два года обучения в школьной программе записаны как ознакомительные. Третий год завершает изучение тёмных существ и плавно переходит к магии, искусствам и защите от них. Например, в этом году мы пройдём незначительных, но вредных созданий, потом перейдём на драконов, гиппогирифов, кентавров, гоблинов, оборотней, вампиров и вейл, как к более опасным существам. И вот здесь начнётся самое интересное: если болотники светят заблудившимся путникам своими фонариками, загоняя их дальше в болото — всё происходит на уровне инстинктов. Собаке бросили кость — собака её закопает или съест, сценарий всегда прост. Но с такими созданиями, как вампиры или вейлы, всё намного сложнее — появляется весьма различимая грань между инстинктами и осознанным воздействием — магией, искусством. Высокоорганизованные создания могут воздействовать на разум, чувства, желания, могут лишать магической силы своими чарами, могут внушать другую реальность, воспоминания.

Класс застыл в оцепенении. Как-то некстати Гарри заметил странный цвет профессорских глаз: блестящие, почти янтарного цвета. Он моргнул, и наваждение исчезло — глаза Люпина оказались обычного орехового оттенка.

— Но большая часть защиты вас ожидает на старших курсах: в основном, это будут заклинания защиты, нападения, контратаки, заклинания связанные с психикой и чувствами. Это сложные комплексы, поэтому пока остановимся на болотниках, идёт? Мисс Грейнджер, вам понятно?

— Да, профессор, — гриффиндорка достала тетрадь, учебник и приготовилась записывать новую лекцию.

— Сэр, можно? Меня зовут Симус Финниган.

— Прошу, мистер Финниган, — повернулся к нему Люпин.

— На каком курсе вы научите нас защищаться от дементоров? Они воздействуют на психику или относятся к тёмным созданиям? — перешёптывания стихли. Мужчина увидел напряжённых, испуганных детей. И задумался. Защита от дементора входит в курс подготовки авроров. Но ситуация на сегодняшний день не очень-то подходила под описание мирного времени, чтобы оставлять этих тварей на авроров. Надо поговорить с Дамблдором.

— Дайте мне один урок на размышления, мистер Финниган. Дементоры не входят в школьную программу, но ведь нам нужно приготовиться к насущным проблемам, не так ли? — улыбнулся он. Третьекурсники воодушевлённо зашумели. Люпин хлопнул в ладоши: — Замечательно, а теперь записываем тему урока: " Каппы и болотники. Вред и польза. Способы борьбы с ними".

Класс наполнился скрипом перьев и скучающими вздохами раззадоренных перспективами волшебников.

* * *

На куче опавших листьев глубоко в чаще леса спал тощий лохматый пёс. Его сердце гулко стучало — безнадёжно, словно птица в клетке. В небе засияли первые звёзды, ухнула сова, послышался хруст веток. Рядом с собачьей головой ступило копыто, сминая ароматную листву. Пёс дёрнул носом, но не встал. Не было сил. Двое суток ушло на выслеживание одного забитого кролика и пары белок. Это было ничто для крупного зверя, жаждущего крови.

— Марс сейчас не очень ярок, — пробормотал длинноволосый мужчина, переставляя копыта. В его руках висел опущенный лук.

— Флоренц, зачем ты привёл нас сюда? — нервно спросил второй, роя землю.

Пёс не двигался, хотя все инстинкты вопили об угрозе. Он почти сдался... Нет сил...

— Марс затух, и Сириус видно гораздо лучше прежнего, — негромко ответил кентавр, не опуская головы.

— Скоро придёт Бейн, нам лучше уйти, — предупредил его собеседник.

— Да, Сириус скоро засияет. И закат его не приблизится скоро... Отправимся же на охоту, мой брат, Нарсит, отправимся же на охоту, пока не проснулся Марс, пока восходит Сириус...

Громкий топот сотряс землю, когда пёс распахнул глаза. Сияющие в ночном блеске голубые глаза.

Он снова услышал этот звук — Сириус. Почему это так важно? Почему снова надо идти?...

С трудом поднявшись и встав на четыре лапы, он увидел острые пики тёмного, но непривычно родного замка.