Эфир. Часть 1 (джен)

Белый шёлк подчёркивал изгибы идеального, буквально змеиного тела с осиным станом и опускался до острия каблучков. Каждый шаг металлическим гвоздиком набоек вонзался в тишину. На лице — маска белого цвета. Чёрными линиями был изображён лик азиатского Дракона. Сквозь прорези виднелись пухлые красные губы поэтической формы. Сквозь отверстия на этот мир взирали глаза. Серые, практически белые.

Незнакомец мог бы подумать, что девушка слепа, но нет. Она была внимательна и следила… она наблюдала не только за обстановкой вокруг. Ей были подвластны тысячи глаз и множество голосов. Девушка, одетая в белый как снег шёлк, уподоблялась кукловоду, что накинула леску на свои изящные пальцы и теперь заставляла дергаться-дергаться-дергаться… свои послушные фигурки.

Длинные стройные ножки поднялись на одну ступеньку перед трибуной, и вот девушка уже стояла перед треугольником стола и взирала на одиннадцать фигур в масках. Рука девушки изящным жестом призвала к тишине, а затем хрусталь её голоса прекрасной песней рассёк образовавшуюся тишину:

— Роза Парацельса — уникальный артефакт, который позволит открыть загадки мироздания. Это — тот самый философский камень, который оставил после себя алхимик, что так и не стал мастером. Благодаря ему мы сможем заключить, сотворить, воздвигнуть, воплотить, создать, вообразить алхимический брак Востока и Запада. Мы — властвующие над востоком представители Запада, подчеркнувшие мудрость тысячелетий азиатской культуры, сможем добыть величие потерянных знаний древнего ученого и подчинить себе, нашей воле, рай…

Громоподобный голос сидящего справа парня продолжил речь стоящей за трибуной девушки. Он поднялся из-за стола, окинул окружающих тяжелым взглядом и только после этого начал говорить:

— Мы будем теми самыми ангелами, что явились в Эдем. Мы будем теми, кто искоренит грехи, мы будем единственными представителями персонального грехопадения. Только так каждый представитель сможет внести свою лепту и собрать вокруг себя необходимые ресурсы из душ, пространства в форме времени и расстояний и силы, представляемой в соотношении «человеко-час». Мы — двенадцать посланников, мы — двенадцать ангелов, и мы же — двенадцать современных проявлений упадочничества в эпоху ускоренного декаданса! — парень в золотом костюме с голосом-землетрясением ещё раз окинул сидящих за столом тяжёлым взглядом.

Его жёлтые, практически из золота отлитые радужки как будто подчеркивали черноту зрачка и темноту маски вокруг глаз. От этого его взгляд пробивал насквозь — как пуля высокого калибра. Чтобы сесть, он упёрся кулаками в стол и только после этого медленно опустился на своё место.

Наступила очередь следующей выступающей. Девушка быстрым и ловким движением встала и теперь воровато, словно заискивая, маленькими глазками внимательно изучала сидящих. Её маленькие ручки были согнуты в локтях и аккуратно сложены одна над другой прямо под грудью. Иногда она делала странное движение, словно смывала с кистей и с ладоней грязь. Слабый тоненький голос, больше проходящий на громкий шёпот, заставлял присутствующих внимательно вслушиваться.

— Человеческая мысль, она как голодный спрут, что тянет свои щупальца до сладкой идеи. Мы будем стремиться за той самой навязчивостью, охотиться за тем самым надоедливым комаром над ухом… Мы будем головой, что поглощает человеческие души, подкидывая все новые и новые идеи, за которыми обязаны поспевать мысли и к которым должны тянуться тентакли. Наше скромное общество должно стать конвейером по производству потаённых желаний и бюро, в котором можно воплотить всё в жизнь за скромную плату размером примерно в двадцать грамм… Нашим кредо будет нашёптывание на ухо! Наши голоса станут звуком флейты Гамельнского дудочника. Наши слова будут мёдом для уставших, для недовольных, несогласных, обделённых и соберут миссию на поиски вожделенного артефакта! — так же ловко и легко, как вставала, девушка села.

Из прорезей маски сверкнули маленькие, хищные, хитрые глазки, их взгляд заискивающе проскакал по присутствующим и устремился к ближайшему из сидящих. Туда же наклонилась и сама девушка и, поманив пальцем, прильнула губами к уху соседа, начав нашептывать.

Прозвучал громкий призывающий к молчанию кашель. Из-за треугольного стола поднялся стройный мужчина. Каждое его движение было насыщено показным изяществом. Он поднялся и, посмотрев перед собой, глубоко поклонился самому первому оратору, что неизменно стоял за трибуной. Потом он повторил аналогичный жест, пусть и кланялся не так глубоко, повернувшись налево ко — второму и к третьему из тех, кто выступал ранее. При всём своём величии и грации одет он был достаточно странно. Цвет костюма был терракотовым, ткань пронизана золотой нитью. Рубашка же под пиджаком была золотой и прошита терракотовой ниткой. Галстук-бабочка травяного цвета фокусировал внимание на шее, увешанной цацками из благородных металлов.

Поднявшийся мужчина ещё раз кашлянул, чтобы прочистить горло, и жеманно начал говорить:

— Господа! Дамы! Мы здесь собрались чтобы отдать дань уважения покровительствующему знаку, символу всеобщей упряжи, тому самому «Архимедову рычагу», — практически каждое слово сопровождалось плавными движениями, со стороны напоминающими пассы дирижера. — Мы здесь, чтобы поблагодарить купюры! Мы здесь, чтобы сказать слова благодарности изобретателям денежных знаков! Ведь эта условность подталкивает прогресс и заставляет мир крутиться-крутиться-крутиться! Именно вопрос перевоплощения любого металла в… — здесь мужчина сделал небольшую паузу, а потом низким и бархатным голосом произнёс всего одно слово: — Золото… — после этого он продолжил в прежней манере: — Подтолкнул великого учёного к изучению так называемого «Философского камня». Но тем почтенным мужем правило не желание наживы, не алчность или жадность, — на последнем слове он сделал паузу и бросил беглый взгляд на одну из девушек, сидящих за столом. — Его подтолкнул интерес, — и вновь повисла эффектная пауза на несколько секунд. — Создав столь желанный артефакт, он придал ему форму розы! А испытав и увидев чудовищный потенциал, спрятал от любопытных и жаждущих… Но мы не относимся ни к тем, ни к другим! Наше дело благое, пускай и содержит в себе чудовищный парадокс, что уравнивает понятия «война» и «мир». А наши средства, представленные в купюрах, нолях и единицах цифрового кода, послужат для того, чтобы найти Розу Парацельса и… — он вновь затаил дыхание. — Объединить не только народы и культуры, нет… Чтобы искоренить понятие народов и культур! Начав все заново, — закончив говорить, тонкий жеманный мужчина сел.

Воцарилась тишина. Девушка за трибуной медленно подняла руки с деревянной поверхности высокого стола и вальяжно начала аплодировать. Её поддержали сидящие за столом. Еще через несколько секунд, она подняла руку вверх, призывая к тишине.

— Сегодня я впервые собрала вас здесь. Дороги назад нет. Есть только путь вперед. Именно здесь, в России, во Владивостоке, мы сможем воплотить план!