Эфир. Часть 1 (джен)

— Эй! Вставай! — её плечо трепала сильная рука. — Эй! Давай просыпайся, нам идти надо! — тёплая ладонь короткими и сильными толчками дергала Свинью, от чего все её тело содрогалось. Глаза медленно, очень лениво открывались. Первое мгновение она ничего не видела и не слышала. Второе мгновение вселило в её взгляд зачатки осознания, которое исчезло в третье, и Свинья вновь начала медленно сползать в вязкие объятия сна.

— Не, ну ты че, стебешься? Я не понял! — возмущённо произнёс Обезьяна. На сей раз он положил ей руки на плечи и удвоил усилия, уже не особо заботясь о галантности своих действий. — Вставай! — он произнёс это так громко, насколько это возможно.

Вообще-то, Эфир запретил ему разговаривать громко. По этой причине слова, которыми Обезьяна старался разбудить Свинью, звучали сквозь гортанное шипение. В это же время в нескольких метрах от автомобиля стоял Эфир и о чем-то разговаривал с водителем. По активной жестикуляции обоих Обезьяна сделал вывод о том, что что-то пошло не так, но понять чья вина, он не мог по двум причинам. Первая заключалась в том, что он просто проспал тот момент, когда они остановились. В соответствии с этим он не мог пронаблюдать за тем, какая череда событий привела к конфликту. Вторая причина была прозаично простой. Обезьяна не знал китайского языка, на котором проходил разговор между Эфиром и этим безумным ночным водилой.

— Вставай, я сказал! — терпение Обезьяны было на исходе. Пройдя сквозь вписки и вечеринки, испытав на своей шкуре переутомление, отравление и прочие, практически блага современного человечества, он действительного не мог понять, как можно спать настолько крепко. — Давай!… давай! Иначе мне придется тебя стукнуть… — нервно, сквозь зубы, произносил он, сильно встряхивая тело Свиньи.

— Отстань… — сонно и недовольно срывалось с её губ. — Я спать хочу… отстань!

— Какое «отстань»? У нас тут кризис намечается! — опешивший от ответа, практически взвизгнул Обезьяна.

— Кризис, не кризис. Все равно! Я буду спать, — с обидой в голосе, даже не открывая глаз, сказала Свинья и, стараясь отстраниться от рук Обезьяны, она попыталась сесть как можно удобней.

— Не-не-не! Никакого «буду спать»! Вставай давай!… ну, ладно… сейчас, — Обезьяна перестал встряхивать её и направился в ту сторону, где стояли Эфир и китаец.

— Слышь! Вода есть? — нервно обратился Обезьяна к проводнику, но тот даже не обратил внимания на своего подопечного. — Эй! Комон! Вода есть, а? — он вновь постарался вклиниться, но его попытки остались тщетными. Закипев, почувствовав волну ярости, Обезьяна одним коротким движением толкнул Эфира в плечо. Тот, сначала потеряв равновесие, отшатнулся на несколько шагов назад. Потом, поймав себя в пространстве, поймав точку баланса, он впился глазами в причину, по которой ему пришлось приостановить спор.

— И? — выдавливая из себя спокойствие, спросил Эфир. — Как мне понимать это?

— Я несколько раз спрашивал… вода есть? — срываясь на истерику, повторил Обезьяна.

— Посмотри в двери, с моей стороны. Там должна быть бутылка… и не мешай пока что, все понял? — слова его звучали иначе, нежели обычно. Сейчас в них чувствовались напор и чудовищная сила.

— И не собирался, — буркнул в ответ Обезьяна. Он направился к машине, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и нашел там бутылку мерзко-теплой воды. Открутив крышку, он улыбнулся. Его рука с бутылкой замерла прямо над лицом Свиньи. Еще через секунду, он повернул кисть на сто восемьдесят градусов, и влага обрушилась на Свинью резким потоком.

Прозвучала пускай короткая, но очень громкая череда матерных выражений в исполнении истерящей Свиньи. Рука Обезьяны постаралась прекратить вопль, но у него это плохо получилось, так как Свинья, не теряя времени, вцепилась в нее зубами. Через несколько секунд из-под её зубов показались капельки крови. Она прокусила кожу и только после этого ослабила хватку. Она выплюнула кровь и набрала в легкие воздух, чтобы продолжить поливать грязью сдерживающего и крик, и эмоции Обезьяну, но не успела. Прозвучал короткий и очень звонкий хлопок. Это была пощечина. Китаец ударил её один раз, затем ещё раз и занес руку для третьего удара, но его остановил Эфир. Свинья, опешившая от происходящего, начала задыхаться от возмущения и не могла вымолвить ни единого слова. Они ими просто подавилась.

— Что ж ты делаешь, дура?! — вскипел Эфир, но голос не повысил. Так же он не давал китайцу вновь наброситься на неё с пощечинами.

— А.. я… я… а… он… — пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова, она просто гортанно клокотала, ловя губами воздух.

— Молчать! — скомандовал Эфир и перевел взгляд на китайца. Он начал ему что-то говорить. По интонации было слышно, что проводник успокаивает водителя. Ругающийся сквозь стиснутые зубы Обезьяна наконец перестал припрыгивать и размахивать рукой. На его лице гнев рисовал глубокими морщинами готовность уничтожить причину, по которой тот испытал и продолжал испытывать резкую боль в руке. Он направлялся к машине, около которой и без его участия развивалось активное действие.

— Как дети малые… — устало выдавил из себя Эфир и, отпустив китайца, бросился останавливать Обезьяну.

— Я тебе пасть порву, чушка! — продолжая разговаривать хрипящим от сдавленного горла голосом, Обезьяна набросился на Свинью. Она запрокинулась на заднее сиденье автомобиля таким образом, что из двери торчали её ноги, которыми она активно отбивалась от взбешенного и решительно настроенного на расправу молодого человека.

Эфир резко схватил Обезьяну за плечи и одним движением отправил в продолжительный полет прочь от автомобиля. Китаец, потерявший причинно-следственную связь и забывший о том, как буквально несколько секунд назад он ругался с одним из иноязычной компании, бросился на помощь поваленному на землю парню.

— Да не буду я его бить, — сказал Эфир обращаясь к азиату. — Ты, самое главное, до города нас довези, только без вот этих вот твоих перепадов цены и настроения, и больше ты нас не увидишь. Видишь, какие мы нервные! И, поверь, терять нам особо нечего.

Китаец сказал что-то, но ни Свинья, ни Обезьяна не поняли ни слова из диалога водителя и проводника.

— Да что вообще происходит-то? — не выдержав на секунду возникшей тишины, выпалил Обезьяна.

— Он нас пытается на деньги кинуть, — коротко пояснил Эфир. — Ещё и шантажировать пытается.

— В смысле? — с очумевшими глазами поинтересовался Обезьяна.

— Если не заплатим столько, сколько просит, бросит нас здесь и донесет, что видел каких-то иностранцев там, где таковых быть не должно. Проблемы будут… — спокойно ответил Эфир.

— А как ты с ним вообще договаривался изначально? Откуда ты его вообще знаешь?! — в разговор встряла Свинья.

— То, откуда знаю, не имеет особого значения… и в любом случае, с того человека причитается, — холодно ответил проводник.

— У нас с собой только на карточках, — сказал Обезьяна. — Может, ну его, заплатим и все? — в этот миг прозвучал звук сработавшей камеры.

— А вот теперь становится совсем паршиво, — сказал Эфир, поняв, что их приключение готовится к завершению, не успев даже начаться. — Так, нам действительно придется расплатиться… Говоришь, у вас есть деньги? — он обратился к Обезьяне.

— Да. В городе снимем и отдадим столько, сколько надо. Только, чур, я буду деньги вручать. Договорились? — спросил он и улыбнулся со странным, очень хитрым прищуром.

— Ладно, — ответил Эфир повесив голову. — В таком случае я соглашаюсь на его требования, так?

— Да — подтвердила Свинья, и они с Обезьяной вместе энергично закивали.

— Ладно, поехали, — сказал Эфир, повернув голову к китайцу.

Тот только нагло улыбнулся. На его лице была изображена целая гамма эмоций от «так бы сразу» до «вы, тупые иностранцы, рождены чтобы проигрывать нам, мудрым и великим китайцам». Так они все вместе вернулись в машину и двинулись с места.

— А сколько уже времени? — поинтересовался Обезьяна, когда степь сменилась какой-то узкой асфальтовой дорогой.

— Сейчас… — протянул Эфир и задал вопрос водителю. — Сейчас примерно десять часов утра.

— А куда мы едем, как город-то называется? — продолжил задавать вопросы Обезьяна.

— Муданьцзян, — холодно ответил Эфир.

— Какое странное название, — слегка хихикнув, сказала Свинья. — Кстати, а что насчет покишкоблудить?

— По… эм… что? — не поняв странного слова, переспросил Эфир.

— Ну, кишкоблудить… покушать. Что насчет покушать? — повторила Свинья, несколько смутившись.

— Вот когда доберемся до Муданьцзян, вот тогда кушать и будем. Ну, конечно же, нам еще надо будет рассчитаться с этим, — Эфир недовольно кивнул в сторону водителя. — Эх… где мои шестнадцать лет?… — задумчиво протянул он, а его взор устремился куда-то даже не вперед, а в пространство, разделяющее тонкую ткань Вселенной.

— А что было в твои шестнадцать? — спросил Обезьяна.

— Все было бы куда и проще, и быстрее… но мне так больше нельзя, — начал было рассказывать Эфир. В его голосе слышались нотки доброты и ностальгии. — Но мне больше так нельзя. Карма и все дела, — он произнес это так, будто бы его предыдущие слова были ладонью, занесенной над огнем, и теперь настало время её отдернуть, чтобы не обжечься.

— Больше нельзя как? — увлекшись расспросом, выпалил Обезьяна.

— Не важно, — голосом, полным спокойного безразличия, сказал Эфир и уставился на длинную белую прямую линию, начертанную на асфальте. — Самое главное, чтобы он нас не сдал… особенно теперь, когда он сделал фотографию, — задумчиво вполголоса произнес он и негромко пропел: — Мне б мои шестнадцать лет, — от последнего по спинам путешественников с заднего сиденья побежали мурашки.

К ним пришло осознание того, что раньше водитель уже был бы навечно упокоен в лесу, а они бы мчали на его странной китайской машинёнке в сторону места назначения.

Постепенно степь по обеим сторонам дороги переросла сначала в пригород, а затем стала небольшим городом. Эфир объяснил китайцу, что им необходимо в банк, чтобы снять деньги и расплатиться. Они отправились в центральное отделение главного китайского банка. Там Обезьяна выскочил из машины и, быстро поднявшись по ступенькам, миновав приставучих, грязных азиатов, которые тёрли пальцами, обозначая этим жестом валюту и спрашивая на очень плохом английском языке всего одно слово «долларс», зашёл в небольшое помещение самообслуживания. Он потратил несколько минут, чтобы снять и пересчитать деньги. Потом ему вновь потребовалось пройти мимо все тех же непонятных личностей, что небольшой группой сидели на подушках, которые положили прямо на ступеньках. Обезьяна сел в машину.

— Вот деньги — он протянул Эфиру увесистую и достаточно толстую кипу денег. Проводник, нырнул рукой в широкий карман брюк типа «милитари» и достал оттуда свернутые в трубочку деньги и добавил к тем, которые забрал у путешественника.

— Потом скажи ему, чтобы он вышел из машины, попрощаться, хорошо? — Обезьяна сказал это требовательным тоном. Эфир недоверчиво посмотрел на спутника, перевёл взгляд на Свинью, которая с недоумением на лице просто пожала плечами, тем самым сказав, что не в курсе происходящего.

— Вот, пересчитай, — проводник протянул все деньги китайцу, и тот сверкнул глазами от жадности и от той наживы, которая свалилась на него за одну ночь. Он схватил одинаковые купюры номиналом сто юаней, и его пальцы быстро зашуршали бумагой. Он пересчитал деньги первый раз, взвесил в руке пачку и потом пересчитал еще раз. Он положил деньги в подлокотник, и на несколько секунд в салоне автомобиля воцарилась тишина. Эфир только открыл рот, но не успел вымолвить ни единого звука, так как китаец открыл небольшой ящик под локтем, достал деньги и вновь пересчитал. Его лицо было максимально довольным. Он хлопнул бритоголового парня, сидящего справа, по коленям, тем самым показывая, что хочет открыть бардачок. Эфир немного отодвинулся назад. Водитель закинул деньги в ящичек и посмотрел на пассажира.

— Так, быстро, попроси его выйти, чтобы попрощаться по старинному русскому обычаю. Типа, мы ему прям о-о-очень сильно благодарны, — суетливо сказал Обезьяна. — Порося, давай быстро выскакивай из машины и дай мне десять секунд времени. Отвлеки его любым методом, ясно?!

Проводник начал переводить просьбу Обезьяны. На лицах двоих замешанных непонятно в чем читалось смятение.

— И, Эфир, прикрой дверь, но не захлопывай, — вновь суетливо сказал Обезьяна.

Они вышли из машины. Китаец не понимал, что происходит. Свинья и хозяин магазина эзотерических товаров направились к водителю, и лишь Обезьяна начал обходить машину вокруг.

— Поцелуй его как-нибудь смачно и разверни спиной к машине, — сказал Обезьяна.

— Что?! Ты офигел?! — возмущенно вскрикнула Свинья.

— Делай, я сказал! — голос Обезьяны был наполнен уверенностью в том, что он хочет сделать.

— С тебя причитается! — сказала Свинья, лишь частично понимая то, что происходит. Она одним коротким движением подошла к китайцу и впилась своими губами в его а потом резко повернулась на месте вместе с этим небольшим и пузатым мужчиной. Тот не сильно сопротивлялся, и как только поцелуй закончился, его глаза сияли пуще прежнего.

— Попроси его сделать селфи, — сказал Обезьяна, который очутился в нескольких сантиметрах от Эфира. Тот даже дернулся от неожиданности. Точнее, рука проводника напряглась, а тело сгруппировалось и немного повернулась в сторону звука.

— А давай сделаем селфи? — спросил Эфир с озадаченным видом. — Потом скинешь нам в вичат или кю-кю, — на этих словах водитель, еще не отошедший от поцелуя, достал телефон из кармана брюк. Трое путешественников встали позади, прозвучал щелчок вспышки. Китаец показал снимок, и троица, натянув улыбки, показала большие пальцы в жесте «класс!», после чего телефон вновь очутился в кармане, а водитель торопливо постарался сесть в машину.

— Бегите как угодно, в любые стороны. Через полчаса встречаемся здесь, — шикнул Обезьяна. — Я отвлеку на несколько секунд для форы.

— Ну, давай, иди сюда, я обниму тебя, — говоря по-русски, он распахнул объятия и направился к китайцу. Тот, немного не понимая происходящего, не стал сопротивляться и тоже подошел к парню. Они обнялись, и Обезьяна приподнял мужчину над землей и мотнул несколько раз так, будто бы тот был плюшевой игрушкой. Поставил на землю и достал из кармана бумажку в сто юаней. Он показал её водителю. Потом пальцем сначала ткнул в себя, потом в грудь стоящему напротив. Тот заинтересованно наблюдал за происходящим. Потом Обезьяна взял купюру в руку и протянул для рукопожатия. Китаец довольно пожал руку, немного потряс и забрал себе еще одно небольшое, но крайне приятное вознаграждение.

— Ну, я пошел, — сказал Обезьяна и ткнул пальцем сначала себе в грудь, а потом показал пальцем за спину. Водитель понял этот жест, довольно кивнул и повернулся лицом к машине, потеряв из поля зрения молодого человека из России.

Обезьяна сделал несколько шагов в спокойном темпе, после чего побежал за угол ближайшего здания. Он успел посмотреть по сторонам, чтобы убедиться в том, что ни проводника, ни Свиньи на улице нет. Его план наполовину увенчался успехом. Осталось воплотить вторую часть. На это требовалось примерно полчаса, на ожидание.

«Самое главное, чтобы нечестный предприниматель, что зарабатывает незаконными услугами, свалил отсюда», — думал довольный Обезьяна, стараясь убежать как можно дальше.

Так несколько минут он быстро шевелил ногами, никуда не сворачивая. Так было проще запомнить дорогу назад. Выбившись из сил, он свернул на первой перпендикулярной улице, а затем свернул еще раз. Таким образом он сделал дугу и пошел в направлении места встречи. Он шел в среднем темпе и внимательно смотрел по сторонам, понимая, что сейчас играет ва-банк. Кровь стучала в висках после спринт-пробежки. Мышцы болели после ночной прогулки по лесу. Но на лице Обезьяны сияла довольная улыбка. Он наслаждался тем, что сделал. Оставалось только встретиться с компаньонами и рассказать им обо всем.

«Да-а-а-а! Вот сейчас я расскажу им, увижу лица, и это будет прямо круто, это будет прям кайф! — думал он, различая вдалеке большие иероглифы названия банка, в котором тот снимал деньги с карточки. — Самое главное, чтобы он, этот китаец, свалил оттуда… это самое главное».

Он шел по дороге и только сейчас почувствовал, что находится не в родном Владивостоке, а в чужой стране, о которой он знал очень мало.

Он дошел до точки, с которой он мог видеть вход банка и с которой он мог рассмотреть то место, где раньше стояла машина, на которой они приехали в этот город. Искомый объект найден не был, и по этой причине он решил подойти поближе. Страх и адреналин сотрясали тело Обезьяны. Он прислонился спиной к стене, на самом углу ближайшего к дороге здания, надел наушники на виски, тем самым спрятав часть своего лица, и погрузился в ожидание спутников.

Завидев Свинью, которая шла как раз с той стороны, в которую был направлен взгляд Обезьяны, он замахал руками. Она, заметив это, подняла раскрытую пятерню над головой. Получив этот сигнал, Обезьяна постарался показать, чтобы та не подходила к банку, а пошла в обход, прямо к нему. Она поняла и это, различив шараду состоящую из пальцетыкания, скрещивания рук, и странных округлых пассов. Свинья развернулась и пошла в обратную сторону, к предыдущему перекрестку, чтобы там перейти через дорогу и направиться навстречу к члену сообщества.

— И чё? — первое, что слетело с её губ, мерзкой, жирной вороной. — Что все это значит? — спросила она.

— Встретимся с кожаным, объясню, — коротко ответил Обезьяна, чем вызвал бурный смех.

— Как ты его обозвал? Кожаный? Пф-ф-ф! — смеялась она. — Чётко подмечено! — проходящие китайцы с интересом смотрели на дуэт иностранцев. Некоторые тыкали пальцами.

— Молчи, дура! Не привлекай внимания, иначе встрянем по самое «не балуй мне»... — Обезьяна был серьёзен. Слишком громкая реакция Свиньи вывела его из состояния эйфории, а снизившийся уровень адреналина, подобно холодной воде, выплеснутой в лицо, снял опьянение от проделанного трюка.

— Чё сразу дура-то? — обидевшис,ь спросила она — Я ж оценила твою шутку юмора, а ты... обижаешь, кароч! А ведь настроение такое было! Приятное! После пробежечки! М-м-м, ах! А тут ты... Дура — запричитала она, чередуя монотонное бормотание и эмоциональные звуковые речевые эффекты.

— Ничего хорошего я не сделал, поэтому нам надо быть тише тихого и не палиться. Хотя, я, конечно, понимаю, что это сложно. Плюс, есть такое чувство, что нас уже усиленно ищут... хотя, нет, не чувство, знаешь ли. Уверенность! — торопливо сказал Обезьяна. — Ты лучше смотри откуда идти наш странный почти-друг идти будет.

Свинья посмотрела на напарника, осознала всю серьёзность сказанного и успокоилась. Конечно, ей по-прежнему было интересно, что тот уже успел натворить, но она решила дождаться появления утерянного бойца.

— Но за тот поцелуй я с тебя ещё вычту, — сказала она, хищно сверкнув глазками.

— Да-Да... замётано, — сказал Обезьяна и посмотрел ей через плечо. — Ты лучше этого высматривай. Нам надо собраться вместе и валить.

— Да что ты нагомозил?! — не выдержав давления любопытства, немного вскрикнула она, но этого даже никто, кроме напротив стоящего парня, не заметил. Его лицо искривилось в выражении: «Да ладно... ты серьёзно?»

Она обеими ладошками прикрыла рот, и это больше походило на одну из трёх частей древнего символа «не вижу, не слышу, не говорю». От этого лицо Обезьяны искривилось ещё сильнее в саркастичной гримасе. Эти двое замолчали.

— Проклятье, — спустя несколько минут произнёс Обезьяна. — Плохо... плохо-плохо-плохо! — затараторил он.

— Че случилось-то? — не понимая происходящего, спросила Свинья.

— Ты глянь, китаец вернулся, — сказал он, и её лицо претерпело изменения.

— Как-то плохо... совсем не хорошо, — произнесла Свинья. — Жрать охота! — выпалила она.

— Ты что, совсем с головой не дружишь? — раздраженно шикнул Обезьяна. — Ты вообще о чем думаешь?

— Я нервничаю! А когда нервничаю, кушать хочу, — надув щеки, сказала она.

— А ты поспокойнее будь, — прозвучал третий голос, от которого парочка дернулась и оторвала свои взоры от китайца, который с крайне воинственным видом палил во все стороны.

— А х ты ж жопа! — сорвалось с уст подпрыгнувшей Свиньи.

— Ну что, пойдёмте отсюда, девочки? — бодро произнёс Эфир, возникший из ниоткуда.

— Да твою ж... — прошипел Обезьяна. — Да... пойдём.

В этот миг взгляд китайца направился в сторону путешественников. Только сейчас Свинья заметила, что тот сжимает в руках телефон. И теперь идёт в их направлении, а свободная от телефона рука ныряет за пояс.

— Бежим, — спокойно сказал Эфир. — Быстро, — и они бросились наутёк.

Позади послышалась череда выстрелов, крики людей и резкий скрип тормозов автомобилей.

— И что ты сделал? — стараясь не сбить дыхание, спросил Эфир.

— Выкрал все наши деньги и его телефон, — ответил уже задыхающийся Обезьяна.

— Гениально! Молись, чтобы на телефонах синхронизация не была настроена! Иначе нам будет очень худо! — стараясь не сорваться на крик и не сбить дыхание, злобно сказал Эфир.

— Не, я удалил фотографии, — ответил Обезьяна.

— Тогда молись, чтобы он никому их не отправил! — продолжил свои угрозы Эфир. — Дай сюда это чудо техники!

Обезьяна послушно передал телефон в руки Эфира, и тот сразу же начал изучать программы. На бегу это было сложно, но за несколько минут он просмотрел все подходящие по времени переписки во всех программах, обеспечивающих возможность онлайн-чата. Фотографий не было. Следующим пунктом он начал искать что-то непонятное.

— Нам повезло слишком много раз... Во-первых, отсутствие пароля на телефоне, — начал говорить Эфир. — Во-вторых, отсутствие синхронизации фотографий и прочего КАЛьция, — сказал он. — В-третьих, он никому ничего не успел отправить... или не додумался... не важно! И последнее, я нашёл и отключил функцию поиска телефона. Правда, нам все равно надо переместиться как можно дальше отсюда, — начав задыхаться, договорил Эфир.

— И куда нам? — жалобно простонала Свинья.

— Далеко отсюда... — процедил Эфир. — В подземку надо... или забегаловку. Там определимся! Но как можно дальше отсюда!

Они продолжали бежать, сохраняя бешеный темп. Троица не останавливалась ни на светофорах, ни на опасных перекрёстках. Они петляли, запутывая след. А потом в один момент Эфир остановился.

— Стоп! Сюда! — сказал он и направился к припаркованному у тротуара такси.

Троица быстро села в машину, и после этого проводник сказал что-то непонятное. Автомобиль тронулся с места. В этот миг герои путешествия расслабились и откинулись, сидя на своих местах. В висках у всех стучала кровь, сильно приправленная адреналином. Они были близки к провалу. Причем, за одни сутки, уже дважды. От этого внутри клокотало что-то большое, черное и неприятное.

— С одной стороны, ты молодец, — Эфир прервал молчание. — С другой стороны, тебе бы лицо превратить в кровавое месиво, а улыбку твою сделать отличающейся от голливудской отличием всех зубов, — его голос был спокоен, но в каждом слове слышался гнев.

— Я хотел… — начал было Обезьяна, который ожидал другую реакцию на прокрученную им схему обмана нечистого на руку водителя.

— Да, понятно, чего ты хотел… поэтому и молодец, — перебил его Эфир. — А вот получилось… как всегда!

— Зато... — начал было Обезьяна, но Эфир вновь не дал ему высказаться.

— Да... бабки... которые сейчас будут очень в тему, — он замолчал и задумался, а потом заговорил с таксистом. Так прошло несколько минут, и металлическое судно, доехав до перекрёстка, развернулось на сто восемьдесят и поехало в обратную сторону.

— И? — недовольно спросила Свинья. Она наконец пришла в себя после пережитого потрясения.

— Я кушать хочу! Срочно! У меня стресс... я должна съесть вкусняшку! — в её голосе играли нотки истерики.

— Сначала мы переоденемся, — холодно ответил Эфир. — Мы едем на рынок... там дёшево и быстро меняем шмотки, там же кушаем и после отваливаем в сторону Харбина. Скорее всего, на такси... или вызовем частника. Буду искать решение за столом, — он говорил это, больше обращаясь к самому себе, стараясь составить приблизительных план действий.

Потом, словно очнувшись ото сна, он сунул руку в карман штанов и достал оттуда телефон того самого китайца. Сначала хозяин магазинчика открыл Настройки и запустил сброс всех установок. Потом, вручную, удалил вообще все фотографии из галереи и очистил все истории сообщений. После проделанных операций Эфир открыл окно, когда водитель остановился на светофоре, и одним лёгким движением вышвырнул мобильник в окно.

Прошло примерно минут десять, может, пятнадцать, и путешественники, расплатившись, вышли напротив входа в подземку. В глазах Эфира мелькнула смесь из отвращения, усталости и готовности к рвотному позыву. Они спустились сначала на один этаж вниз, затем на ещё один и остановились на третьем, там как самое оживлённое скопление человеческой массы было именно там. Это была сама настоящая китайская барахолка, предназначенная для китайцев. Казалось, что в широком коридоре собрался практически весь город. Здесь были магазинчики, подобия палаток и распродажи, раскинутые длинными лентами прямо на кафельном полу. Люди, которые проходили мимо трио из Владивостока, в большинстве своём пялились, показывали пальцем и пытались незаметно сфотографировать или сделать снимок-селфи на фоне иностранцев.

— Что происходит? — недоумевая, спросила Свинья, стараясь оставаться спокойной и не реагировать на происходящий вокруг лютый хаос.

— Привыкай... — устало выдохнул Эфир. — Мы здесь чужаки. Многие никогда в жизни не видели иностранцев. Только на экранах своих зомбо-ящиков. Так что мы здесь — экзотика... неизменно...

— Ты тоже не в особом восторге от происходящего? — спросил Обезьяна.

— Да... нам надо быстро закупиться и валить отсюда. — сухо ответил Эфир.

— Почему? — спросила Свинья.

— Потому, что все наши снимки сейчас в большом количестве сливаются в сеть под названием «вичат». Так что нас очень просто вычислить, и это плохо. Учитывая нашего преследователя, которым мы внезапно обзавелись, — проводник с укором посмотрел на Обезьяну.

— Чувак... — начал тот. — В новом месте первый блин комом. Дальше будет...

— Не будет, — угрожающе сказал Эфир, перебив спутника.

— Послушай его, примат ты наш супер-хитрый, — поддержала Эфира Свинья. — Мне тоже не понравилась эта пробежка наперегонки, даже не знаю… не то чтобы со смертью, но что-то такое, из вечности, очень старательно преследовало нас, и это было прям очень не круто! Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

— Ну, кам-он, чуваки! Че вы наехали-то на меня! — обиженно произнес Обезьяна. — Вообще больше ничего делать не буду! Буду ветошью всю дорогу. Даже не пытайтесь попросить о чем-нибудь.

— Так, прекращаем детский сад, — серьезно сказал Эфир. — Давайте найдем какую-нибудь одежду. Потом чем-нибудь перекусим, и после этого надо будет сваливать так далеко отсюда, как только получится. Нам нужно как можно быстрее продвинуться как можно дальше в сторону центра. А без паспортов это сделать, я вам скажу, прямо очень не просто.

— Тогда давайте быстро найдем шмотьё, — бодро произнесла Свинья и сразу подошла к первой длинной вешалке, на которой было складировано всякого рода откровенное барахло, которое здесь, по всей видимости, называли одеждой.

— Тут так прикольно! — в ней заиграло что-то по-истине девичье. — Такое все цветное, не похожее и… Они не понимают, что это вовсе не выглядит как нормальная одежка?

— Тут всем откровенно все равно, — сказал Эфир. — Богатые люди могут выглядеть как откровенные клоуны, а тетушки разного рода в мини-юбках, надетых поверх толстенных колгот, могут присаживаться на корточки, чтобы поговорить по телефону. При этом на их ногах могут быть бешеной высоты шпильки. Так что смотреть на то, что принято здесь… короче, этого лучше не делать, — все говорил и говорил знаток Китая.

— А где тут можно посмотреть что-то более мужское и менее цветастое, — недовольным и по-прежнему обиженным голосом спросил Обезьяна.

— Давай сначала она угомонится, а потом мы по-быстрому выберем что-нибудь и пойдем кушать? — спокойно ответил Эфир.

— О! Точно! Да! Кушать! — подхватила Свинья и начала перебирать тряпки в два раза интенсивнее.

— Девочки, — с умилением в голосе выдохнул Обезьяна и отправился на поиски чего-нибудь пригодного, чтобы надеть на себя.

— А как по-китайски будет сапфировый цвет? — задала Эфиру вопрос Свинья, который застал его врасплох.

— Какой цвет? — переспросил он, не понимая того, о каком конкретно цвете идет речь.

— Ну, такой, темно синий, — с энтузиазмом ответила Свинья.

— Скажи Хэй-Лан и посмотрим, что из этого получится, — скептически произнёс проводник и повернулся, чтобы проследить за Обезьяной. Тот стоял в магазине разных джинсов. Над входом в этот отдел висела большая вывеска, на которой значился профиль данного магазина. Там продавались модные корейские вещи.

— Эй! Не оставь нас без налички! — смеясь, сказал Эфир.

— Только благодаря мне эта наличка сейчас есть на руках, — недовольно буркнул Обезьяна и продолжил доскональное изучение корейской моды, а в частности, джинсов типа «галифе».

— Так, девочки, не растягиваем удовольствие, — минут через десять сказал Эфир.

— А чё ты столбом стоишь? — грубо ответила Свинья. — Тебе тоже гардероб сменить надо. Мало того, что выглядишь как бомж, ещё и строишь из себя невесть знать кого! А ну пшёл человеком становиться! Неандерталец!

— Полегче на поворотах, — посерьезнев, ответил Эфир.

— Подружка! — передразнивая Эфира, произнёс Обезьяна на манер Свиньи. — Иди-к ты сюда! Посмотришь, как моя попка смотрится в этих шта-а-анишках!

— М-да... сам дал повод, — буркнул себе под нос Эфир и пошёл в тот же магазин модной корейской одежды. Так троица потратила ещё примерно полчаса на поиски чего-то более-менее приличного. Как только сборы одежды были закончены, они покинули подземку и пошли искать улицу закусок и фаст-фуда.

— Обычно по обеим сторонам таких проспектов много маленьких закусочных и ресторанчиков, и как правило там вкусно готовят. Буду знакомить вас с местным колоритом, — сказал Эфир после того, как пообщался с кем-то на улице и выяснил, куда им надо идти.

Он сделал как сказал, и спустя час они, одетые в новые одежды, вошли в помещение, где пахло специями. Обезьяна и Свинья брезгливо осмотрели комнату, которая была и кузней, и прихожей данного заведения. Здесь же в бешеном ритме бегали двое: мужчина и девушка. Мужчина словно танцевал с двумя огромными сковородами, по форме напоминающими казан. Внутри одной, в масле, жарилось что-то невыразительное, но пахло это невероятно вкусно. В другой тушились овощи в темно-коричневом соусе. От этого запаха Свинья подавилась слюной.

— Не обольщайтесь, — голосом знатока сказал Эфир и прошёл в следующую комнату. Она была гораздо больше первой. По обеим сторонам стояли большие столы со скамейками. Зал был забит до отказа, но, к счастью путешественников, один стол уже освобождался. С кухни прозвучал голос девушки.

— Они уходят, — Эфир указал рукой на столик на другом конце комнаты. — Там сейчас уберут и мы сможем сесть там.

Девушка, что суетилась на кухне с помывкой грязной посуды, быстрым шагом зашла в столовую и начала уборку через секунду после того, как сытые посетители оторвались от скамеек.

— Они все такие? — Обезьяна спросил у Эфира, но тот не понял и показал это всем своим видом. — В смысле, суетливые?

— В вопросах еды, да! — сказал он и впервые засмеялся. — Это их самое любимое хобби — поесть, — продолжил он — Конечно, это обусловлено исторически сложившимися голодом и бедностью на всей территории Китая. А сейчас, можно сказать, наступила оттепель, и люди, будто боятся недоедания. Это другая сторона сказанного мной ранее... В любом случае, мы живём сейчас. А для нынешнего времени это выглядит как самое любимое хобби многих китайцев, — эмоциональный фон речи Эфира несколько раз изменился, плавно придя к добродушному.

Нелегальные туристы разместились на скамейках. Девушка, выполняющая функции и уборщицы, и официантки, и бухгалтера, принесла меню и уставилась на Эфира.

— Слушай, а почему она смотрит на тебя, а на нас нет? — спросила Свинья, которую это, видимо, задевало по какой-то, известной только ей, причине.

— Потому что, если вы не заметили, войдя, я поздоровался и спросил о наличии свободных мест. Она знает о том, что я знаю её язык, и поэтому собирается общаться со мной, — сказал Эфир, а после с его губ сорвалось что-то непонятное для двоих ведомых в Сычуань. Девушка кивнула и пошла на кухню.

— Ну-с... давайте выбирать будем. — бодро сказал Эфир. — Ткните пальцем в одно любое блюдо, а после я возьму ещё два.

— А перевести? — спросила Свинья жалобным голосом. — А то каких-нибудь тараканов закажем, и хоть стой хоть падай, — ещё более жалобно сказала она.

Глаза Эфира забегали по строчкам, и после беглого изучения меню он убедился в том, что никаких тараканообразных в этом месте не готовят. Ещё Эфир сказал, что такой образ выбора пищи в Китае традиционен для иностранцев, и вообще к происходящему сейчас надо отнестись как к некоторому крещению и что никто в этом путешествии не будет пользоваться китайскими аналогами европейской пищи.

Обезьяна молча слушал диалог между Свиньей и провожатым, состоящий из убеждений и пререканий. Он пытался понять, разобрать что-нибудь в странных квадратообразных рисунках, но попытки были тщетными. В итоге он просто закрыл глаза и, так же молча, просто ткнул пальцем в заламинированный лист с перечнем блюд.

— Вот это заказывай, — сказал он, обращаясь к Эфиру.

— О! Неплохо! — отреагировал тот в ответ на сделанный Обезьяной выбор. — Вот как надо! Учись, абитуриентка! — бодро смеясь сказал он.

— Не, я так не могу! Я должна понимать, что я буду кушать! Иначе вот этот, — Свинья проделала руками волнообразные движения вдоль своего тела. — Плод напряженной работы станет похожим на нечто ужасное!

— Да ладно тебе... у нас еще несколько недель напряженного передвижения по Китаю. Мой тебе совет, пока есть возможность расслабиться, расслабляйся. Дальше, возможно, такое нам будет только сниться. Так что, выбирай и посмотрим, что тебе выпадет. Плюс, поверь, здесь никому не удается держать себя в стройной форме. Специфика пистчи другая — Эфир исковеркал слово «пищи» для более пущего впечатления. В ответ на свою речь он получил лишь презрительный взгляд, но и строчку в меню получил тоже. Незамедлительно Эфир позвал девушку и сделал заказ. Наверное, впервые за все проведенное вместе время, между тремя путешественниками не было напряженной атмосферы. Впервые молчание не было тяжелым, а мысли троицы были пусты и более-менее свежи. Эфир думал о том, как им отправиться в Харбин. Он знал, что любые попытки выехать на автомагистрали ничем хорошим не закончатся. С другой стороны, он знал, что билеты на автобус можно купить в любой кассе без паспортов и что такой транспорт старается избегать больших дорог и в основном следует по объездным. Так он решил, что дальше они отправятся на общественном междугороднем транспорте и будут надеяться, что на пути не будет проверок. А если и будут, то у них получится договориться.