Эфир. Часть 1 (джен)

Белый шёлк подчёркивал изгибы идеального, буквально змеиного тела с осиным станом и опускался до острия каблучков. Каждый шаг металлическим гвоздиком набоек вонзался в тишину. На лице — маска белого цвета. Чёрными линиями был изображён лик азиатского Дракона. Сквозь прорези виднелись пухлые красные губы поэтической формы. Сквозь отверстия на этот мир взирали глаза. Серые, практически белые.

Незнакомец мог бы подумать, что девушка слепа, но нет. Она была внимательна и следила… она наблюдала не только за обстановкой вокруг. Ей были подвластны тысячи глаз и множество голосов. Девушка, одетая в белый как снег шёлк, уподоблялась кукловоду, что накинула леску на свои изящные пальцы и теперь заставляла дергаться-дергаться-дергаться… свои послушные фигурки.

Длинные стройные ножки поднялись на одну ступеньку перед трибуной, и вот девушка уже стояла перед треугольником стола и взирала на одиннадцать фигур в масках. Рука девушки изящным жестом призвала к тишине, а затем хрусталь её голоса прекрасной песней рассёк образовавшуюся тишину:

— Роза Парацельса — уникальный артефакт, который позволит открыть загадки мироздания. Это — тот самый философский камень, который оставил после себя алхимик, что так и не стал мастером. Благодаря ему мы сможем заключить, сотворить, воздвигнуть, воплотить, создать, вообразить алхимический брак Востока и Запада. Мы — властвующие над востоком представители Запада, подчеркнувшие мудрость тысячелетий азиатской культуры, сможем добыть величие потерянных знаний древнего ученого и подчинить себе, нашей воле, рай…

Громоподобный голос сидящего справа парня продолжил речь стоящей за трибуной девушки. Он поднялся из-за стола, окинул окружающих тяжелым взглядом и только после этого начал говорить:

— Мы будем теми самыми ангелами, что явились в Эдем. Мы будем теми, кто искоренит грехи, мы будем единственными представителями персонального грехопадения. Только так каждый представитель сможет внести свою лепту и собрать вокруг себя необходимые ресурсы из душ, пространства в форме времени и расстояний и силы, представляемой в соотношении «человеко-час». Мы — двенадцать посланников, мы — двенадцать ангелов, и мы же — двенадцать современных проявлений упадочничества в эпоху ускоренного декаданса! — парень в золотом костюме с голосом-землетрясением ещё раз окинул сидящих за столом тяжёлым взглядом.

Его жёлтые, практически из золота отлитые радужки как будто подчеркивали черноту зрачка и темноту маски вокруг глаз. От этого его взгляд пробивал насквозь — как пуля высокого калибра. Чтобы сесть, он упёрся кулаками в стол и только после этого медленно опустился на своё место.

Наступила очередь следующей выступающей. Девушка быстрым и ловким движением встала и теперь воровато, словно заискивая, маленькими глазками внимательно изучала сидящих. Её маленькие ручки были согнуты в локтях и аккуратно сложены одна над другой прямо под грудью. Иногда она делала странное движение, словно смывала с кистей и с ладоней грязь. Слабый тоненький голос, больше проходящий на громкий шёпот, заставлял присутствующих внимательно вслушиваться.

— Человеческая мысль, она как голодный спрут, что тянет свои щупальца до сладкой идеи. Мы будем стремиться за той самой навязчивостью, охотиться за тем самым надоедливым комаром над ухом… Мы будем головой, что поглощает человеческие души, подкидывая все новые и новые идеи, за которыми обязаны поспевать мысли и к которым должны тянуться тентакли. Наше скромное общество должно стать конвейером по производству потаённых желаний и бюро, в котором можно воплотить всё в жизнь за скромную плату размером примерно в двадцать грамм… Нашим кредо будет нашёптывание на ухо! Наши голоса станут звуком флейты Гамельнского дудочника. Наши слова будут мёдом для уставших, для недовольных, несогласных, обделённых и соберут миссию на поиски вожделенного артефакта! — так же ловко и легко, как вставала, девушка села.

Из прорезей маски сверкнули маленькие, хищные, хитрые глазки, их взгляд заискивающе проскакал по присутствующим и устремился к ближайшему из сидящих. Туда же наклонилась и сама девушка и, поманив пальцем, прильнула губами к уху соседа, начав нашептывать.

Прозвучал громкий призывающий к молчанию кашель. Из-за треугольного стола поднялся стройный мужчина. Каждое его движение было насыщено показным изяществом. Он поднялся и, посмотрев перед собой, глубоко поклонился самому первому оратору, что неизменно стоял за трибуной. Потом он повторил аналогичный жест, пусть и кланялся не так глубоко, повернувшись налево ко — второму и к третьему из тех, кто выступал ранее. При всём своём величии и грации одет он был достаточно странно. Цвет костюма был терракотовым, ткань пронизана золотой нитью. Рубашка же под пиджаком была золотой и прошита терракотовой ниткой. Галстук-бабочка травяного цвета фокусировал внимание на шее, увешанной цацками из благородных металлов.

Поднявшийся мужчина ещё раз кашлянул, чтобы прочистить горло, и жеманно начал говорить:

— Господа! Дамы! Мы здесь собрались чтобы отдать дань уважения покровительствующему знаку, символу всеобщей упряжи, тому самому «Архимедову рычагу», — практически каждое слово сопровождалось плавными движениями, со стороны напоминающими пассы дирижера. — Мы здесь, чтобы поблагодарить купюры! Мы здесь, чтобы сказать слова благодарности изобретателям денежных знаков! Ведь эта условность подталкивает прогресс и заставляет мир крутиться-крутиться-крутиться! Именно вопрос перевоплощения любого металла в… — здесь мужчина сделал небольшую паузу, а потом низким и бархатным голосом произнёс всего одно слово: — Золото… — после этого он продолжил в прежней манере: — Подтолкнул великого учёного к изучению так называемого «Философского камня». Но тем почтенным мужем правило не желание наживы, не алчность или жадность, — на последнем слове он сделал паузу и бросил беглый взгляд на одну из девушек, сидящих за столом. — Его подтолкнул интерес, — и вновь повисла эффектная пауза на несколько секунд. — Создав столь желанный артефакт, он придал ему форму розы! А испытав и увидев чудовищный потенциал, спрятал от любопытных и жаждущих… Но мы не относимся ни к тем, ни к другим! Наше дело благое, пускай и содержит в себе чудовищный парадокс, что уравнивает понятия «война» и «мир». А наши средства, представленные в купюрах, нолях и единицах цифрового кода, послужат для того, чтобы найти Розу Парацельса и… — он вновь затаил дыхание. — Объединить не только народы и культуры, нет… Чтобы искоренить понятие народов и культур! Начав все заново, — закончив говорить, тонкий жеманный мужчина сел.

Воцарилась тишина. Девушка за трибуной медленно подняла руки с деревянной поверхности высокого стола и вальяжно начала аплодировать. Её поддержали сидящие за столом. Еще через несколько секунд, она подняла руку вверх, призывая к тишине.

— Сегодня я впервые собрала вас здесь. Дороги назад нет. Есть только путь вперед. Именно здесь, в России, во Владивостоке, мы сможем воплотить план!

— Ом бхайшаджье, бхайшаджье, маха бхайшаджья самудгате сваха.

— Две части фолиум ментхае пиперитае для успокоения! И часть флорес хамомилла вместе с двумя частями салив оффициналис для очищения!

— Таята Ом Бекандзе Бекандзе Маха Бекандзе Радза Самундгате Соха!

— Две части хиперицум перфоратум, чтобы облегчить боль. Часть тхумуса и часть бергениа црассифолиа для исцеления!

— Намо бхагавате бхайшаджья гуру вайдурья прабха раджая, Татхагатая, архате, самъяксамбуддхая, тадьятха: Ом бхайшаджье, бхайшаджье, бхайшаджья самудгате сваха!

Вот оно — небольшое, пропитанное благовониями помещение. Каждый раз, как открывалась дверь, звонкий женский голос выкрикивал непонятные слова, больше похожие на заклинания. «Хуан-инь гуан-линь» — весь день без передыху. Все заходящие сюда были страждущими, со своими большими и маленькими проблемами.

— Хочу похудеть…

— Хочу найти…

— Хочу не болеть…

— Хочу счастья…

— Хочу вечно жить…

— Хочу богатства…

— Хочу почувствовать комфорт…

— Хочу не бояться…

— Хочу, чтобы боялись меня…

— Хочу написать…

— Хочу… хочу… хочу… хочу…

Данное небольшое заведение знало гораздо больше и веры, и отчаяния, чем перрон. Сюда приходили в самую последнюю очередь. Сюда приходили тогда, когда даже церковь с божественным проведением становилась бессильной. Здесь царили другие правила, другие взгляды и другой подход к человеческому «под хитином». Этот магазин — Мекка, оазис, та самая Янтарная комната, — и по некоторым сведениям, именно здесь, как на самом донышке ящика Пандоры, можно было найти надежду.

— Помогите вернуть…

— Помогите поверить…

— Помогите восстановить…

— Помогите… помогите… помогите…

На моей шее висел ярко-желтый камень-агат. Благодаря ему я был защищен от разрушительного воздействия проблем клиентов. Моя голова была аккуратно выбрита, а на затылке я ежедневно аккуратно выводил ряд сложных символов — имя прославленной богини Валден Лхамо. Таким образом я возводил нерушимую стену между собой и темными силами. Во время ритуала нанесения великого имени хранительницы я пел посвященную ей песню:

— Джо Ракмо, Джо Ракмо Джо Джо Ракмо Тун Джо Кала Ра Ченмо Ракмо Ажа Дажа Тун Джо Рулу Рулу Хум Джо Хум!

Все эти действия помогали сосредоточиться, отбросить сон и разорвать связи с Морфеем. Я приходил в свой маленький магазинчик, который неизменно приветствовал всех сюда входящих словами «Хуан-инь гуан-линь», и готов был служить людям, чтобы обрести собственное просветление.

Меня часто спрашивали о том, кем я был раньше. Но разве это важно? Каждый следующий день я уже не тот, кем был сутки назад. Если же люди настойчиво вопрошали, что изменило мою жизнь и я начал заниматься тем, чем занимаюсь, то, вероятнее всего, я ответил бы: «Я был никем». Если же у меня спрашивали: «А чё, сейчас ты кто-то?» — я обязательно отвечал: «Я остался никем». А если же после этого у меня интересовались: «А в чем смысл?» — то я коротко отвечал: «Смысла нет».

Поэтому с этого момента я — самостоятельно — не говорил ни слова о том временном интервале нашей реальности, которое следовало окрестить чередой событий минувшего промежутка эфемерного пространства.

Все ингредиенты, которые я использовал в своей практике, поставлялись из Китая. Большинство тамошних травок, корешков, чешуек, масел и выжимок обладали гораздо более высокими показателями, нежели те, что собирались на просторах нашей необъятной родины. Конечно, можно отправиться в тайгу и там отыскать поистине алмазного качества ингредиенты… Но мне было лень. Можно было также связаться с остатками остяков или других мелких народов, что издавна жили на этой земле и знали каждую тропинку, травинку, колосок, но здесь тоже находилось своё «но» — эти люди стали слишком хитрыми и готовыми подсунуть шестьдесят процентов неликвидного товара, виртуозно смешав его с средним или низким сортом. Я это просто знал. Поэтому предпочитал работать с представителями из Китая. Что-что, а алкоголь, еду и национальные лекарственные составляющие они умели доставлять быстро, качественно и прямо в руки, под роспись. Мне это нравилось и позволяло не прерывать рабочий процесс. И пока мне везли корень дракоцепхалума, я совершенно спокойно мог собирать пакетики дневного целебного чая для головы, сердца, печени или жопы.

— Возьмите, вот ваш чай, чтобы желудок лучше работал… Вот, двенадцать компрессов для вашего колена… Этот оберег поможет вам от сглаза… Снимок ауры мы можем сделать вот здесь, и потом, если вы хотите, я расшифрую вам значение… — так проходили мои обычные дни. Иногда, крайне редко, но заглядывали шаманы. Они прибывали во Владивосток чтобы продать травы и настойки. У таких я скупал все подчистую. Еще мы долго разговаривали и делились наблюдениями о мире. Мы долго могли рассуждать о вибрациях, которыми наполнена Вселенная. Обычно наши беседы наполнялись тишиной раздумий. Приходилось долгое время подбирать правильные слова, чтобы в полной мере выразить ту или иную мысль.

Иногда приходили подростки. Одни действительно были заинтересованы. Они пытались найти свой путь, свое течение в этой бескрайней реке жизни. Другие хотели просто посмотреть, посмеяться, задать несколько вопросов, которые находили смешными. Иногда сюда являлись люди, оторванные от реальности. Иногда — те, что на все сто процентов были внедрены, вживлены, втравлены в реальность.

А порой — и к этому, как бы я ни старался, не мог оставаться равнодушным — меня навещали правоохранительные органы. Обычно они интересовались двумя вопросами: «Есть чё?» и «Нам необходимо чудо».

На первый вопрос я всегда отвечал отрицательно. Мне не было смысла употреблять дурманящие рассудок препараты или травы. Эти практики, требующие больших затрат энергии, в принципе, в нашем обществе стали неприменимыми. Просить сущность дождя об осадках или животное о помощи в поиске пути сквозь лес не было уже никакого смысла. Все это уже давно вытеснили технологии. Эти знания и навыки оставались подвластными только тем, истинным шаманам, которые пели вместе с ветром песню жизни, которые обращались к элементалям, чтобы те указали им место в пространстве или помогли преодолеть заснеженный лес.

Моя жизнь — степенный ручей пробирающийся через веточки и опавшие листья. Мой труд как обязанность такого потока — дарить прохладу, необходимую влагу и наполнять все вокруг жизнеспособностью. Я должен быть неизменным и протекать в одном, легко доступном месте. Я существовал, отталкиваясь от этой позиции, и меня это вполне устраивало. Я занял своё место в современном жизненном цикле и, соответственно, сделал намного больше, чем большинство существ, населяющих поверхность нашей планеты.

— Хуан-инь гуан-линь, — пропевал экзотичный высокий голос, записанный в маленький цифровой файл низкого качества.

Дверь моего магазинчика открылась, и внутрь вошла девушка. Её плечи были согнуты вперёд так, как если бы на спине был тяжелый рюкзак. Она побродила между полками с книжками по изотерике, потом переместилась к полкам с художественной литературой типа «Познай себя», «Достигни успеха», «Сто рецептов здоровой кожи и стула», потом прошла мимо стойки с оберегами, и честное слово, в этот момент я начал чувствовать что-то странное. Словно щупальце Ктулху миновало входную дверь, взломало все замки оберегов и заговоров. Преодолело те защитные барьеры что возводили я и компания Сибирских шаманов. И теперь это существо в образе несколько сгорбленной невысокой юной леди приближалось ко мне. Она смотрела на меня так, как если бы на её лице была бы маска. Маленькие, хитрые, вороватые глазки с крайней степенью заинтересованности наблюдали за мной. Неосознанно мои руки сложили символ бесконечности и успокоения напротив пупка, а в голове пронеслось: «Джо Ракмо, Джо Ракмо Джо Джо Ракмо Тун Джо Кала Ра Ченмо Ракмо Ажа Дажа Тун Джо Рулу Рулу Хум Джо Хум!» — и стало намного спокойнее.

— Скажите, молодой человек, у вас есть что-нибудь из литературы на тему алхимии? — произнесла она слабым, но пробирающим до самых костей голосом.

— Нет, к сожалению, ничего такого нет, — ответил я ей. — Попробуйте посетить книжный магазин «Глобус» на Тунгусской, думаю, вы там сможете найти то, что вас интересует.

— Хорошо, спасибо, — произнесла она задумчиво и вонзилась своим взглядом в мои глаза, — но я здесь не для того, чтобы покупать книги, — словно обращаясь сама к себе, проговорила она и продолжила: — Я слышала, что вы — шаман? Это правда?

— Если только отчасти, — пожал плечами я, стараясь не ответить ничего конкретного.

— Этого достаточно… Скажите, есть ли способ узнать что-нибудь об утерянном предмете? — спросила она, внимательно наблюдая за мной.

— Что конкретно вас интересует? Вы что-то потеряли и теперь хотите найти? — задал я встречный вопрос.

«Врать ей бесполезно», — вот о чем я подумал в эту секунду.

— Да, потеряла и очень хочу найти, — в мгновение ока внешность, поведение, манеры, одним словом — всё поменялось в посетительнице моего скромного магазина эзотерики. Она, словно бы сам скелет этой особы, претерпела мгновенную модификацию, становясь выше, плечи выровнялись и показывали невероятно красивую и статную осанку персоны. Нечто до этого непонятное, несколько мешковатое — в области груди, рубинового цвета — растянулось под ключицами и плотно село на тело девушки. Согнутые в локтях руки из области солнечного сплетения сначала опустились к бёдрам, а после одна поднялась на тазобедренный сустав, и поза девушки стала похожа на модельную. Выражение лица и хищное любопытство глаз так же преобразовались в нечто жалостливо-просящее.

— Я ищу одну особенную вещь, — мягким, сладким голосом произнесла она. В моих ушах девушка звучала словно бы в две звуковых дорожки, в два слоя. Внутри все съёживалось.

— Чем я могу помочь? — тут же сорвалось с моих губ, пусть я этого даже не планировал. Мой голос звучал не так, как обычно. В нем появилась готовность сделать все, что скажет случайная посетительница. Я, словно бы попавший под действие галлюцинации или гипноза, не мог контролировать себя и свои действия, а девушка, которая не так давно была для меня совершенно не привлекательной, словно бы сменив маску, теперь вызывала трепет каждым своим словом.

«Где же ты, Валден Лхамо?» — пронёсся немой вопрос в моих мыслях, и тут же ситуация с голосом девушки повторилась с её телом и внешним видом. Я словно бы смотрел сквозь бесподобную голограмму на оригинал, к сожалению, очень жалкий.

— Что вы ищете? — сказал я, приложив неимоверное количество усилий и пересилив желание выпалить: — Я готов сделать все, о чем ты попросишь!

Девушка озадачено посмотрела на меня, наклонив голову набок. Обычно так делали какие-нибудь зверюшки, показывая три эмоции одновременно: озадаченность, заинтересованность и недоверие. Почему-то мой вопрос так же сотряс ту голограмму, что искусно была сплетена линиями женского шарма и гипноза. Даже эта картинка сейчас несколько скривилась под тяжестью плеч, а руки переплелись в области живота и начали поглаживать друг дружку.

— Да, так… безделушку одну, — сказала она, сильно поёжившись. — Может, есть какой-нибудь заговор на такой случай?

— Для каждой конкретной вещи — конкретный заговор, — вновь сквозь усилие сказал я и мысленно поблагодарил, пускай и явившуюся с опозданием, прославленную богиню Валден Лхамо.

— Хуан-инь гуан-линь, — разнеслось на весь магазинчик.

По какой-то неизвестной мне причине девушка, стоящая около стойки, тут же отступила на несколько шагов. Её чары полностью рассеялись, и я почувствовал свободу, которой был лишён несколько мгновений назад. С порога я услышал знакомую речь, спотыкающуюся на произношении и из-за этого звучащую с небольшим азиатским акцентом.

— Эй, брат Эфир! Как дела?

Это был один из моих старых и добрых друзей, шаман старой закалки, за которым люди готовы были идти сквозь заснеженную тайгу в поисках помощи. Сухощавый старик, не подлежащий определению возраста. Быстрыми шагами он прошёл сквозь коридор, миновал книжки и предстал перед нами. Девушка посмотрела на него, и второе её изображение, лёгкой дымкой перекрывающее оригинал, по-звериному оскалилось.

— Ой… А что это тут у вас? — громко и со смешком в голосе спросил он, лишь мельком посмотрев на девушку. Я так и не смог понять, видел ли старик то же, что видел я.

— Вот, общаемся на тему поиска потерянных вещей, — я подхватил нить его разговора, и эффект наложенный на меня этой девушкой, в ту же секунду полностью исчез. — Что-нибудь можешь сказать об этом?

— Если вещь не хочет быть найденной, её и искать не надо! — хитро посмотрев на посетительницу, сказал старик и подмигнул ей. — Есть такие вещи, наделённые разумом лучше нашего, и они осознают свою ущербность.

— Что? — удивился я и подумал, что мой старый друг знает куда больше меня. Словно бы его лёгкий и мудрый взгляд сработал по принципу рентгена, но просветил своими лучами не мягкую плоть, а мысли моей посетительницы.

— Мне пора, — внезапно подобравшись, сказала она и быстро направилась на выход, а потом, перед самой дверью, выкрикнула мне вопрос: — «Глобус» на Тунгусской? — и холодок пробежал у меня по спине.

— Да. Думаю, там вы сможете найти интересующую вас литературу, — собрав немного энергии, ответил ей я и вдобавок послал мысленное сообщение: «Ты больше сюда не приходишь».

— Даже так, хе-хе-хе! — прокомментировал мое немое сообщение шаман.

— Да… — протяжно ответил я. — Как дела? Давай рассказывай! Ты давно ушёл в лес, и я уже начал подумывать, что что-то случилось.

— А ведь и в самом деле случилось! — хитро ответил старик. — Я дошёл до самой кромки, до самого льда и снега и долгое время созерцал великолепие жизни! А ещё там духи другие. Они похожи на тех, из моего детства, — и старик многозначительно поднял палец вверх.

— До самой кромки?.. Льда и снега? До северного полюса? — стараясь понять сказанное шаманом, спросил я.

— Да! Поэтому мое путешествие заняло так много времени, — сказал он, продолжая улыбаться. — А как твоё путешествие по нашему бескрайнему небу?

— Мое путешествие нельзя посчитать протяженностью. Мое путешествие заключается в количестве тех, кому я смог помочь, — сказал я и на несколько секунд задумался, — а за время твоего отсутствия, старый друг, таких было не мало… но и не много. С каждым годом люди все более скептически смотрят на разного рода духовные практики. Человек, избравший путь аскетизма, в их глазах — чудик, старающийся быть «не таким, как все». Поэтому приходят либо немногочисленные заинтересованные, либо вконец отчаявшиеся. И, знаешь, мне тяжело смотреть на это.

— Если тяжело, значит, это не твоё путешествие, — подняв вверх указательный палец, сказал старик. — Твоё путешествие, конечно, может содержать, должно содержать в себе сложности, но не тяжесть. Тяжесть, она в твоём духе, отражается на сердце, а этого не должно быть. Понимаешь?

— Да… я знаю об этом, — сказал я. — На пути Бодхисаттвы должна быть сложность, но не тяжесть.

— Кстати, а что это была за шалунья? Она практически Махамайя, хе-хе! А ты ещё удивляешься, почему твоя воительница с трудом могла помочь тебе, — сказал шаман с хитрым прищуром.

— Как ты узнал? — спросил я в недоумении.

— Здесь остались вибрации, как при ожесточенной битве, — сказал он и задумался. — А ещё цвет. Я видел алый, как кровь, цвет вокруг вас.

— Ты можешь видеть ауру? — удивился я. — Ты никогда не говорил об этом!

— Это новое знание. Оно открылось мне в просторах бесконечного холода, — вновь хитро щурясь, сказал старик. — Чай?

— Да! Конечно! — я понял, что об этом он не готов говорить, во всяком случае, сейчас. Вдобавок, надо бы проявить больше гостеприимства к страннику с великими знаниями, если хочешь чему-нибудь научиться от него. Я пригласил старика в свою небольшую алхимическую лабораторию, где и творилось разное волшебство.

Недалёко от места моей активной социальной деятельности находилась замечательная чайная, в которой усиленно трудился мой хороший друг, а владельцем которой являлся один из моих постоянных посетителей. Поэтому чай, который был налит по маленьким чашечкам на-один-глоток, имел мягкий молочно-терпкий вкус и обладал невероятным ароматом. Благовония, зажженные в моей небольшой волшебной лаборатории, смешивались с запахом чая, заваренного горячей, но не кипячёной водой. Эта атмосфера служила замечательным фундаментом для продолжительной беседы с представителем вымирающего сословия странников. Редкие в этот день посетители были нашим заговором на неотвлечение от беседы. Те же, кто приходил, были нуждающимися — в крайних представлениях понятия нужды — и с этими людьми разговаривал сам шаман.

— Что случилось? — обратился он к одной сердобольной, сероволосой мамаше, пришедшей со своим чадом на руках.

— Ножка у него болит… мы по врачам… они руками разводят, — сбивчиво, словно пропуская пласты информации, запричитала она. — Уже не знаем, что делать! Вот, может быть, есть компрессы какие-нибудь? На все готовы! А тут говорят: хозяин магазина, он чудотворец!

— Этот, чё ли? — засмеялся шаман, указывая на меня. — Этот чудотворец?! — откровенно смеясь, произнёс он. — Ну да, знает кой-чего и кой-чего могёт! Но до чудотворца далеко! А ну-ка, мальчик, иди сюда!

Мама сразу сорвалась с места, но шаман жестом остановил её и обратился не к ней, а к мальчику.

— Ты ходить можешь? — спросил он серьезным и страшным, резко изменившимся голосом.

— Могу, — не испугавшись, ответил мальчик.

— Ну так сам, давай, ко мне подойди! Что ты мать тиранишь?! Спинку и ручки её пожалей! — страшно, но одновременно с этим очень нежно произнёс мой друг-странник. Мальчик попросил маму опустить его на ноги и после этого, сильно хромая, борясь со своей болью, подошёл к старику.

— Вот молодец! Какой сильный мальчик! — подбадривал шаман. — А почему ножка болит? Как случилось? — спросил он, и мама мальчика начала сбивчиво рассказывать, но старик останавил её жестом: — А я не с вами разговариваю. У вашего мальчика и язык есть, и говорит он умеет. Что ж вы за него?.. Всю жизнь так намерены? — строгим голосом поинтересовался он, и мать, краснея от злобы, сделала резкий шаг, чтобы забрать сына. В эту секунду старик распрямился и вытянул руку в останавливающем знаке.

— Если ты его сейчас заберёшь, то всю жизнь мальчонка будет страдать и от боли в ножке, и от тебя, глупая! Стой на месте и не мешай ни ему, ни мне! — тихо, но строго и властно произнёс шаман. Я его таким видел впервые, но не вмешивался в его дела, заранее зная, что у него все под контролем. Женщина остановилась так же резко, как начала своё шествие. На её глазах навернулись слезы, и она зависла посреди моего скромного магазинчика.

— Вот и хорошо! — резко, но мягким отеческим голосом произнёс мой старый друг и вновь устремил свой взгляд на мальчика. — Ну что, рассказывай, почему ножка болит?

— Ударился… — промямлил мальчик.

— Ударился? Точно?! — немного повысив голос, строго спросил старик и внимательно посмотрел на мальчика.

— Да… ударился… Гулял с друзьями во дворе и ударился, — продолжал жалостливо мямлить мальчик.

— Врешь, — с наигранной злобой в голосе прошипел шаман. — А ну-ка?! Пошто обманываешь старика?! А ну-ка, паразит, говори, почему ножка болит?! — шаман гневно-смешно затопал ногами, чтобы вывести мальчика на чистую воду. Мальчик испугался, заплакал, но сказал:

— Меня друзья подбили дерево ударить. Я раз, легко, чуть коснулся. Они засмеялись надо мной: «Дерево ударить не можешь!» — говорили они, ну, я ещё раз ударил, и больно так стало.

— А вот это дерево тебя обратно ударило! — напряг и свёл брови к переносице старик. — Больно, да?! — грозно вопрошал он.

— Больно! — зарыдал мальчик, и мать его, стоявшая позади, тоже заплакала.

— Будешь ещё деревья незаслуженно бить?! — пуще прежнего взревел шаман.

— Не буду! — прокричал мальчик.

— Ну вот и славно, вот и хорошо, — внезапно подобрев, по-дедовски сказал мой старый друг и поманил мальчика чуть ближе.

— Эфир! — обратился он ко мне. — У тебя есть ромашка сушёная? Ещё сода, марля, вата и мята?

— Да сейчас… — ответил я и понял, что мальчик никогда больше не будет жаловаться на ножку.

— А ещё, друг мой, воды, тёплой принеси, — сказал старик в перерывах разговора с мальчиком и его мамой. Шаман попросил её снять обувь и носочек с больной ножки. Потом посадил мальчика на стойку и принялся массажировать стопу. Из его рта вырывались странные слова, звуки, и это больше напоминало песнь дикого зверя. Так прошло несколько минут, которые я потратил на ходьбу по магазину и подготовку всего того, о чем попросил мой старый друг. Когда все было собрано, шаман посмотрел на мальчика и спросил: «Потерпишь секундочку? Будет очень больно! Готов?» — на что в ответ получил уверенный кивок. В следующий миг прозвучал звонкий и очень громкий щелчок под пальцами старика. Пациент слегка вскрикнул больше от неожиданности, нежели от боли. Тут же шаман из Сибири отпустил маленькую ножку и начал сооружать из бинта и ваты компресс. Мягкую, пушистую материю он аккуратно уложил в два слоя, между которыми насыпал соду. Потом он начал смешивать травы, перетирая в руках и укладывая сверху только что сотворенной подушечки.

— Что вы сделали? Почему так хрустнуло? — взволнованно запричитала мамаша. — Мы рентгены делали, там все было правильно и на своих местах! Что это было?! — с легкой истерикой в голосе засеменила словами она.

— А это и не кости были. Это вообще не его ножка была, — спокойно отвечал шаман, занимаясь своим делом. — Это было проклятие. Дерево ударило вашего сорванца в ответ. Так оно учило любить мир вокруг. Так оно преподавало науку самостоятельности и собственного мнения вашему мальчику. Теперь болеть не будет. Правда, при одном условии. Ты внимательно слушаешь? — спросил старик, обращаясь уже к мальчику.

— Да… — немного замявшись, сказал тот.

— Ты больше никогда ничего не будешь бить просто так. Бить можно только ради защиты… понял?! — внезапно строго произнёс старик и посмотрел в глаза мальчика.

— Да! Я понял! — ответил тот, с умными глазами и с серьёзной миной на лице, от которой хотелось улыбнуться от умиления.

Между делом и разговором шаман собрал компресс, плеснул на него тёплой водой и привязал к ноге. Повязка выглядела так, как будто она была искусно сделана машиной с острыми лезвиями и минимальной погрешностью. И это при том, что странник все делал только своими руками.

— Через час-полтора часа снимете, и все. Можете не бояться. Больше болеть не будет, — поворачиваясь к женщине, сказал мой старый друг. По лицу матери катились слезы. Повисла небольшая крайне неловкая пауза, после которой она сняла сумочку с плеча и суматошно начала рыться в содержимом.

— Что ты делаешь? — недоумевая, спросил шаман.

— Сейчас-сейчас, — затараторила она, а в руках появился кошелёк.

— Сгинь, глупая! Ничего не надо! Так ведь?! — старик строго посмотрел на меня.

— Да! Ничего не надо! — кивнул я с добродушной улыбкой на лице.

В эту секунду мои веки сомкнулись на краткий миг. В темноте закрытых зрачков я увидел ту девушку, что приходила сегодня… и ещё несколько фигур за треугольным столом. У каждой фигуры был свой цвет. Помимо этого, я увидел, что одна из вершин была в виде трибуны, и оттуда струился яркий, совершенно белый цвет.

— Что бы это могло значить? — подумал я вслух.

Она стояла за трибуной-вершиной треугольного стола. Полумрак царил в этой странной комнате без окон, без дверей, с коридором, заканчивающимся лифтом. Если сюда попадёт не знающий, он не сможет определить того, где — над или под землёй — тот очутился. Это место — сейф, и попасть сюда можно только одним способом: быть приведённым по приглашению девушки, стоящей во главе стола.

Гордая, статная, в облегающем маленьком белом платье, она ждала отчёт о проделанной работе по поиску древнего и мифического артефакта.

Лифт раскрыл свою вертикальную холодно-стальную пасть, и оттуда медленно и чинно вышла не юная, но и не возрастная девушка. Юбка-рюмочка, блузка цвета индиго, ярлычок-бейджик с названием корпорации, её совершенно лишенное смысла, совершенно обычное, однозначно не настоящее имя и абсолютно правдивая пометка «топ-менеджер». Короткие каблучки, больше подходящие для занятий хореографией, звонко процокали по полу коридора и запустили небольшое эхо перед собой. Она шла, выставив небольшую грудь вперёд, и смотрела на мир сверху вниз, считая себя человеком другого сословия и эпохи… И так будет вплоть до тесного свидания с реальностью.

— Где Крыса? — прозвучал приятный, но строгий голос девушки за трибуной.

— А разве я не лучше? — спросила только что вошедшая девушка.

— Ты всего лишь мелкая фигура, пешка, прислуга… вот и прислуживай, псина, — уже сквозь зубы, злобно произнесла гордая девушка в белом. Она, даже не оборачиваясь, смогла определить только что вошедшую, даже не стала смотреть на нее. Девушка в блузке цвета индиго встала за трибуну и, оскалившись, со слезами на глазах, со злобой и отчаянием в голосе начала говорить:

— Крыса сказала, что поиски Розы пока что не дают никаких результатов. Единственная ниточка, которая могла бы привести хотя бы к чему-нибудь, оказалась канатом, и её необходимо обработать, но на это потребуется время. Зайка и Мерин тоже завязли в поисках информации, — девушка, подавляя плач от причиненного морального ущерба, докладывала со злобным оскалом. Все её мышцы были напряжены так, как если бы она намеревалась напасть. Но страх… именно страх сдерживал эту особу на месте и заставлял проглотить полученное оскорбление.

— Хорошая Собачка… хорошо служишь! — внезапно мягким, материнским голосом произнесла статная девушка в белом и повернулась. Она сделала один небольшой шаг навстречу девушке топ-менеджеру и положила свою мягкую, нежную ладонь ей на голову.

— Ну-ну, не обижайся, хорошая. Что-что, а служить ты умеешь так, как никто другой не умеет, — сказала девушка с маской дракона, обращаясь к докладчице. В свою очередь, та внезапно расплылась в счастливой улыбке и будто бы в один миг забыла все свои обиды.

— Можешь идти, — сказала девушка, одетая в шелк.

Через секунду лифт вновь раскрыл свою пасть.

Где-то в центре коридора две фигуры встретились. Высокий молодой человек с громоподобным голосом с неприязнью посмотрел на девушку в блузке цвета индиго, а затем, сверкнув глазами, обратился к ней.

— Что, Собака, на посылках у Крысы? — язвительно, с ехидной улыбкой спросил он. Со стороны эти двое выглядели комично. Парень в смокинге с золотой рубашкой был практически на сто процентов выше девушки, стоящей параллельно ему. Сейчас они смотрели только перед собой. Собака оскалилась и будто бы вся подобралась.

— Не на посылках, а по дружеской просьбе зашла передать сообщение, потому что была неподалёку? — произнесла она, и с каждым словом её напряженная фигура расслаблялась и распрямлялась так, как если бы она мгновенно начинала бы верить собственным словам. — И вообще, Тигр, по твоей логике, ты сам ничем не лучше. Хвостом за Драконом бегаешь, как худой щенок на… Или как кусок дерьма в речке, — издеваясь над ним, произнесла Собака, высоко задирая нос.

— Что ты сказала, шавка?! — взревел Тигр и одной рукой быстро и жёстко схватил миниатюрную Собаку за блузку цвета индиго и поднял её на уровень своих налитых кровью глаз. — Повтори, сука! — зло прошипел он.

— Хватит! — практически шёпотом прозвучал голос девушки в белом шелковом платье. Её рука мягко легла на плечо Тигра.

— Я разорву её на части, — сквозь шипение процедил он.

— Я больше не буду, больше не буду, больше не буду… — сквозь слезы причитала его жертва, оторванная от земли.

— Порву, — яростно прорычал он.

— Я сказала, хватит! — сказала девушка-Дракон, спустившаяся с трибуны, и рука, лежащая на плече, мягко скользнула в ямку между ключицей и дельтовидной мышцей. Тут же одна из рук, которыми Тигр держал Собаку, начала опускаться, а через пару секунд вовсе повисла бездушным куском мяса вдоль тела.

— Ты что делаешь?! — нервно прошипел Тигр, поворачиваясь. — Дракон… не надо так… — сдерживая свою ярость, сквозь зубы продавил он слова.

— Ты же знаешь, котик, я говорю все лишь раз, — нежно сказала та. Она сделала это, поднявшись на цыпочки, губами практически касаясь уха громилы-Тигра.

— Да но… — он не успел начать возражать.

Он по-прежнему удерживал одной рукой за блузку цвета индиго Собаку. Та уже стояла на полу и обеими руками старалась разжать пальцы Тигра. Она делала это молча, с капельками слез на щеках. Пару раз она порывалась укусить его, но потом перед её глазами мелькали картинки предположительного будущего с выбитыми зубами, стоматологами, болью и прочими последствиями своего импульсивного поступка для спасения из плена.

— Ц-ц-ц… не препирайся, милый, — Дракон перебила Тигра. — Ты же знаешь, в гневе я страшна! Ты же не хочешь… Ведь не хочешь, нет? — она говорила с Тигром, смотря на его содрогающуюся от ярости фигуру сверху вниз. — Ты лучше отпусти Собаку и отвези меня покушать чего-нибудь изысканного. Потом у меня будет пакет поручений к тебе, понял? — Дракон смотрела ему прямо в глаза. Она была холодна, как ноль по Фаренгейту.

Нормальный человек, чувствуя опасность, уже бежал бы, сверкая пятками, но Тигр был не из таких. Его рука медленно расцепила пальцы. Собака по офисному дресс-коду начала заправлять блузку в юбку-рюмочку и стараться расправить растянутое после хватки место.

— Ты посмотри, что ты сделал! — она начала гавкать своим голоском на высокого Тигра. — Мою любимую блузочку… так… её теперь только выкинуть! А ты знаешь, как сложно найти такой цвет?! — пылая от своего возмущения, быстро, громко и мерзко начала ругаться Собака.

— Прочь! — прошипела Дракон один раз, украдкой взглянув на неё. Маленькая Собака съёжилась до размеров половины собственного тела и словно бы проглотила язык. Это был самый банальный, самый сильный, инстинктивный страх. Она попятилась к лифту, двигаясь очень тихо, максимально высоко поднимаясь на носочки, стараясь шагать так, чтобы небольшие каблучки её маленьких и аккуратных туфелек не касались пола с характерным цоканьем. Она смотрела на застывшие в разговоре фигуры Дракона и Тигра, но не осмеливалась повернуться к ним спиной.

Пасть лифта закрылась, оставив двоих в коридоре. Они молча проследовали к трибуне. Девушка-Дракон заняла своё место, Тигр сел на своё. Она посмотрела на него сверлящим взглядом. Он поглаживал до сих пор онемевшую и не шевелящуюся руку, а его глаза по-прежнему были налиты кровью и яростью. Но по отношению к девушке, которую он называл Драконом, эта ярость была смешана с тотальной нежностью. Дракон же знала об этом и понимала причину, которая установила настоящий порядок вещей. Также она знала, что намного сильнее его. Не физически, но морально. Знала, что ради воплощения плана она готова пожертвовать его жизнью. Тигр тоже знал об этом, но был готов на все.

— Так… — произнесла Дракон своим пленительным голосом. — Сейчас поедем по городу, катать меня будешь по самым дорогим и злачным местам. Надо сделать потрясающий отчёт для паутины. Фотографов нанял?

— Да, Дракон, — практически спокойным голосом прогремел Тигр. — Один звонок, одно сообщение — и делегация с аппаратами и линзами явится в любое место.

— Отлично! Петух на связи? А то он любит пропадать где-нибудь, а без его подтверждения к казне доступа нет… бесит! — проговорила она со злобой и негодованием в конце.

— Да. Он на короткой дистанции. Сейчас он в банке. Оформляет карточки на каждого из нас. У него знакомые… или у его знакомых знакомые сидят на верхушке в головном офисе центрального банка, поэтому есть возможность оформить красиво, по спецзаказу с большой скидкой, — совершенно спокойно отчитывался Тигр.

— Отлично! — подобрев, ответила Дракон. — В остальном... есть к тебе дело. Присматривай за Крысой.

— Ты не доверяешь ей? — недоумевая, спросил Тигр.

— Дело не в доверии, дело в информированности и в том, чтобы быть в курсе всей картины, всех её контактов и передвижений. Как-нибудь потом я расскажу тебе, зачем мне это. Пока что мне нужна лишь информация, — холодно ответила Дракон и немного задумалась в конце. — Кстати, где Змея?

— Она… не знаю… Наверное, занимается поисками информации по Розе, — растерявшись ответил Тигр.

— Ладно, не важно… Звони ей, пусть собирается и выдвигается в «Опиум». Начнём оттуда! Сестричку нельзя обделять вниманием, ведь так?! — Дракон рассмеялась так, что нормального человека холодком обдало бы по спине .— Иначе эта гадюка либо искусает меня, либо зарежет…

— Зачем же ты так? Сестра тебя любит.

— Хотелось бы верить, — фыркнула Дракон. — И, да, можешь связываться с папарацци.

Они вместе зашли в лифт. Тот унёс их до необходимого этажа. Эта пара вышла из здания и направилась на парковку. Там стоял тюнингованный, покрашенный в золотой цвет «Субару». Двигатель завёлся и издал звук, больше напоминающий рычание дикого животного. Они тронулись с места со свистом шин, буксующих на асфальте.

 

Вечер проходил в праздном, совершенно беспечном угаре. Вспышки фотокамер со всех сторон навеки запечатлевали мгновения, чтобы потом две некие девушки смогли воспользоваться снимками для привлечения ротозеев в различных социальных сетях. Так они зарабатывали деньги, на фотографиях и на рекламе, которую несли с собой те или иные снимки. Так они уже заработали состояние на своей идеальной внешности, так они жили вне культа.

Ночь не сильно отличалась от окончания дня и плавно текла в сопровождении бас-партий музыки стилей хаус, минимал и дэнс-минимал в самом клубе. Дракон и её младшая сестра — Змея — отлично проводили время в компании их защитника — Тигра. Фотографии кипами загружались в сеть и сразу же на них сваливалась лавина комментариев из сердечек, смайликов и прочей псевдомилой чуши. Девушки были довольны. Они смогут заработать достаточно много денег на дальнейшей рекламе. Так они обеспечивали себе легкий и быстрый заработок, занимаясь… ничем.

 

Ранним утром ревущий двигатель «Субару» замолк около одной из многоэтажек нового спального района. Здесь жила элита общества. Здесь обитали только «сливки». Здесь и жили эти две сестрички, за одной из которых шли оставшиеся члены сообщества… Другая же лишь мечтала об этом, и она готова была отдать все что угодно для этого, даже жизнь сестры. Просто пока что не настал тот час, чтобы все можно было бы воплотить в реальность быстро и просто, ровно как и те деньги, что были заработаны за один вечер наслаждения жизнью.

Перед тем, как расстаться, Дракон послала вперёд свою младшую сестрёнку и подошла к Тигру. Она посмотрела ему в глаза, затем приподнялась на носочки и приблизила губы к его уху. Девушка-Дракон начала что-то шептать, а у Тигра от этого мурашки побежали по спине. Он чувствовал запах её тела, смешавшийся с запахом парфюма. Бессонная ночь будоражила кровь, и он готов был повернуть голову и впиться своими губами в её, но он этого не сделал. Тигр сдерживался и знал, что поступает правильно. Ни здесь, ни сейчас он не мог позволить себе такого. Может быть, когда-нибудь в будущем — да, но до этого пока что слишком далеко.

— Не забывай присматривать за Крысой, мой боевой кот. И сообщи всем о надвигающемся собрании. Будем обсуждать результаты поисков, и Петух… он наконец-таки предоставит свободный доступ к казне! Потому что это уже ни в какие ворота не лезет. Как раз раздаст карточки на личные логины каждого. Хорошо? — своим шёпотом она практически пропевала каждое слово, отчего Тигру стало не по себе и было чертовски сложно сдержаться.

— Хорошо, сделаю, — пересиливая вожделение, ответил он, делая шаг назад и устанавливая безопасную дистанцию между телами и душами. Тигр взял Дракона за руку, мягко с лёгким поклоном поцеловал, развернулся и подошёл к своей машине. В первую секунду она взрорвалась ревом двигателя, но быстро затихла до нежного мурчания. Так он покинул двор элитных многоэтажек и отправился к себе домой. В самую обычную квартиру в центре города Владивостока.

Сонное, медленное, раннее утро проплывало районами, улицами. Тигр смотрел на витрины закрытых магазинов, на вывески и подавленные первым солнечным светом неоновые надписи. В какой-то момент его взгляд остановился на двух персонажах, стоящих под козырьком. Над ними красовалось одно короткое слово: «Эфир», ниже припиской содержалась надпись: «Магазин эзотерики». Двое стоялт около дверей. Один — ветхий старик, одетый в какие-то лохмотья. Внешне он напоминал бомжа, но была и некоторая разница во внешнем виде. Наряд этого пускай был поношен и испачкан, но очень опрятен. Если присмотреться, можно было увидеть, что это даже не лохмотья, а на самом деле очень дорогой камуфлированный спецкостюм для охоты в тайге. Да, не новый, но за которым был определённый уход. На спине у старика висел большой походный рюкзак. Люди без определенного места жительства обычно толкали или тащили за собой тележку, а не носили на спине тяжесть. Так что старик — далеко не бомж.

Второй из этой пары был совсем странным. На нем красовалось что-то вроде свободного халата-мантии серо-голубого цвета. Голова была подчистую выбрита, день или два назад. На затылке у него виднелось непонятно что… татуировка или рисунок, Тигр не мог рассмотреть. Но тут в его голову пришла одна мысль, и он решил попробовать воплотить её в жизнь. По этой причине он прижал своё транспортное средство к обочине и остановился напротив странной парочки и магазина эзотерики под названием «Эфир».

— Вы открыты? — спросил он своим громоподобным голосом. От этого звука двое мужчин немного вздраогнули от неожиданности. До этой секунды им не было никакого дела до происходящего вокруг. Они общались, обменивались любезностями, пожеланиями удачи и благодарностями. Но тут прозвучал громкий голос, и они отвлеклись. Две пары глаз впились в отвлекшего их человека. Одни были бескрайне глубокими и создавалось такое ощущение, что они смотрели сквозь тонкую материю самого пространства. Вторая пара глаз была хитрой и въедчивой, смотрящей на Тигра как рентген или прибор-УЗИ.

— В принципе, знаете, да, открыты, — немного потупившись, обдумывая каждое слово, ответил бритоголовый с бездонными глазами.

— Все, иди работай, а мне пора отправляться. Судно скоро отчаливает, — бодро сказал старик, развернулся и неожиданно быстро, даже несмотря на большой груз за спиной, пошёл прочь.

— Куда ты теперь? — спросил бритоголовый, словно бы позабыв про Тигра.

— На другой континент! Договорился с грузовым судном доплыть до Австралии, — крикнул старик, находясь уже достаточно далеко от двоих, оставшихся под вывеской «Эфир».

— Удачи! До встречи! — прокричал мужчина со странной надписью на затылке удаляющейся фигуре.

— Не сомневайся! — услышал он в ответ от повернувшегося на сто восемьдесят градусов старика, махнувшего один раз рукой и вернувшегося в прежнее положение в пространстве.

После этого около дверей магазинчика эзотерики повисла непродолжительная, но все же неловкая пауза.

— Что бы вы хотели? — обратился хозяин лавки, рассматривая крупного молодого человека в смокинге с золотой рубашкой.

— Давайте зайдём внутрь, и я задам один-два интересующих меня вопросов… это личное, — максимально лояльно произнёс Тигр, внешне выглядящий опасным. Хозяин магазина «Эфир» жестом пригласил зайти внутрь. В помещении он встал на своё рабочее место за стойкой и несколько минут поджидал своего самого раннего клиента. Тот с заинтересованным видом проходил мимо стоек с книгами, амулетами, травами, фигурками и прочими не совсем понятными в применении вещами. Ознакомившись со всем своими собственными глазами, он подошёл к стойке продавца-администратора и положил огромные молотоподобные руки. Стараясь быть максимально безразличным к происходящему, а главное, к самому себе, он заговорил.

— Вы делаете привороты или договоры на взаимные чувства? — спросил Тигр — с виду совершенно не зависимый от чувств и эмоций молодой человек, — обращаясь к хозяину магазина эзотерики.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь в вашей нужде, — спокойно ответил тот.

На самом деле, такой вопрос даже не удивил его. Слишком часто сюда приходили в поисках или в жажде искренней любви.

— Любовь — есть бог… — продолжал он. — Любовь — это то, что появляется вне зависимости от собственной воли или воли другого человека… По этой причине любовь — есть бог. Нашей хрупкой сущности неподвластна сила, которой можно сотворить бога в груди, мыслях или же и груди и мыслях другого. Это первозданный хаос.

— Я спросил вас о методе или конкретном способе, а не о полоскании моих мозгов философской бурдой, — взорвавшись, начал говорить Тигр, упершись в стойку вторыми фалангами пальцев рук. — Кем ты себя возомнил, что считаешь себя вправе сверлить мне череп все этой херней?!

— Меня зовут Эфир, — спокойно ответил хозяин, стоящий около кассового аппарата, — вы пришли ко мне за помощью, и это все, что я могу для вас сделать, — сказал он, внимательно наблюдая за действиями эмоционально вскипевшего посетителя.

— Сколько тебе надо? — внезапно помутневшими глазами Тигр сверлил хозяина магазина. — Сколько надо заплатить, чтобы ты согласился помочь мне в заговоре, проклятье, привороте, отвороте, порче, морче, шморче?! Назови цену! — У Тигра сейчас голова, мысли и сердце были захлестнуты яростью и желанием одновременно. Контроль над собой он потерял и поэтому выпаливал без фильтрации все, что приходило на ум и падало на язык.

— Простите, но я ничем не могу помочь, — спокойно ответил Эфир, смотря в глаза огромного разъярённого зверя, застрявшего в бренном человеческом теле. — Единственный, кто может помочь…

— Кто?! Кто он?! — резко перебил Тигр, практически бросаясь на человека по имени Эфир.

— Это вы… — на одном коротком выдохе отвечает тот, и в эту секунду его голос слегка перебил голос экзотичной девушки, сработавший по сенсору.

— Хуан-инь гуан-линг! — приветствовала посетителя механическая мисс. В магазин зашёл странный, скрюченный человек и приблизился к стойке. Он вклинился между Тигром и Эфиром. От такой дерзости высокий парень в смокинге с золотой рубашкой забыл о своей ярости. Она сменилась тотальным непониманием происходящего.

— Слышь! — произнёс скрюченный гнусавым, достаточно высоким голосом. — Есь чё, а?!

— Вы перепутали магазины, — Эфир, оставаясь беспристрастным, совершенно спокойным, отвечал второму за это утро недоразумению.

— Ты не дерзи, пацан, а! Че, есь чё?! Должно быть! Полюбас должно! Продай травы, а?! — продолжал гундосить непонятный элемент. В этот момент взгляд Тигра, как и его внешний вид, резко изменился с озадаченного на полный презрения и ненависти.

— Ничем не могу вам помочь, — спокойно ответил Эфир, и теперь его глаза, наполненные скучающей пустотой, пронзали насквозь двоих, явившихся перед ним.

— Пошёл отсюда ПРОЧЬ! — все же взорвался Тигр и схватил вторгнувшегося в личное пространство за плечо.

— Ты че! Берега попутал?! — резко обернулся скрючившийся. — Так я помогу найти! — двигаясь по инерции, на ускорении, он нанёс один удар в область живота Тигра. Принявший удар, тот немного склонился вперёд, но тут же выпрямился. Одновременно с этим посетитель, пытавшийся закупиться товаром, которого у Эфира не было, начал дико орать.

— Ты что там, стальной?! Ты из чего сделан, мразь?! — не давая Тигру понять происходящее, он опять нанёс удар, на сей раз в челюсть. Но кулак просвистел мимо, в пространство, равное одному появившемуся шагу назад.

— Молись, — злобно выдохнул Тигр и нанёс контрудар в солнечное сплетение. Один точный, жёсткий удар, после которого посетитель лавки «Эфир» обмякший повис на его руке.

— Пф-ф-ф, — насмешливо произнёс Тигр. — Понтов намного больше, чем реального дела… — он с интересом смотрел на человека. Со стороны это выглядело так, как если бы гигант сначала придавил бы жучка, а после начал рассматривать.

— Будьте добры, покиньте магазин, немедленно! — голос хозяина магазина внезапно стал громче, строже и глубже. — Мне не нужны ни проблемы, ни вы, так что выметайтесь прочь отсюда! — Эфир говорил действительно серьёзно, и это подтверждало большое количество складочек у него на лбу.

— А если нет? — перевёл взгляд с одного тела на другое Тигр. Хозяин магазина эзотерики понял, что нормальный диалог построить не получится. По этой причине он немного согнулся, а его рука скользнула под кассовый аппарат. Все было проделано очень ловко и быстро, и через секунду в руках Эфира уже был заряженный и наведённый прямо на голову Тигра дробовик.

— Разговаривать не стану, — холодно посмотрел в глаза Тигра вооруженный Эфир.

— Отпусти! — жалобно просипел приходящий в сознание клиент.

— И ты сможешь выстрелить? — сначала с издевкой посмеялся Тигр, но потом его глаза встретились с глазами Эфира. Он увидел там такое хладнокровие, которого до этого никогда в жизни не видел.

— Пожалуйста! — вновь прохрипел по-прежнему висящий на кулаке покупатель.

— Пошёл прочь отсюда! — сквозь зубы произнёс Тигр.

Он осознал, что в данной ситуации ему может не хватить скорости. Он все так же смотрел в глаза Эфира и разрывался на две части. Первая состояла из обычной логики, которая говорила о том, что с продавцом лучше не вступать в дальнейшую полемику. А вот что-то, что гораздо глубже простой логики, предупреждало об опасности.

Незадачливый посетитель попытался выпрямиться, но этого не получилось. По этой причине согнутый более, чем когда зашёл, он выскочил из магазина, оставив тех двоих в странном для этого места положении. А они стояли и смотрели друг на друга. Тигр был готов к отступлению, но не мог преодолеть ни ярость, ни гордость. Он стоял и ждал одну-единственную секунду, воспользовавшись которой, можно будет нанести один точный удар наверняка. Но этот момент все не наставал, а ситуация становилась все более комичной.

Эфир был похож на бесконечность Арктики и Антарктиды. Этот парень был так же спокоен и холоден, как северное и южное окончания планеты. В его глазах был лишь лёд, и Тигр это видел, и это было причиной, по которой все его внутренние инстинкты самосохранения кричали: «Бежать!»

— Да кто ты, черт тебя возьми, такой?! — не выдержав, спросил Тигр.

— Эфир, — спокойно ответил хозяин магазина эзотерических товаров. — Кем я был раньше, не важно… — многозначительно продолжил он, но при этом ни единый мускул его не дрогнул.

Именно последнее сказанное включило механизм мозга Тигра, заставив двигаться шестеренки сопоставления. Он сделал шаг назад, что обозначало достойную капитуляцию. В голове его бушевал целый ураган мысли от мести до полного неделания связываться. Вместо того, чтобы молча уйти, он спросил.

— Так ты сможешь помочь или нет?

— С делами любовными? — не опуская дуло дробовика, спросил Эфир.

— Да…

— Нет того, кто смог бы сравниться с богом, — туманно и очень отстранённо сказал Эфир, но смысл был до предела прост: «Нет!»

День, начавшийся таким странным образом, тянулся как жвачка или как мёд, стекающий с ложки. Хозяин маленького магазинчика трогал уже покрывшуюся щетиной голову и повторял про себя обращение к прославленной богини Валден Лхамо. Этот день, начавшийся не так, как последние многие-многие-многие дни, впрыснул в кровь адреналин. Такой сладкий, такой любимый, такой нужный адреналин. По этой причине Эфир вспомнил многое из того, от чего отрёкся, и сейчас он настойчиво повторял:

— Джо Ракмо, Джо Ракмо Джо Джо Ракмо Тун Джо Кала Ра Ченмо Ракмо Ажа Дажа Тун Джо Рулу Рулу Хум Джо Хум!

После этого останавливался, брал в руку небольшой прибор-счётчик для подсчитывания количества повторений и заводил длинное и протяжное:

— Ом мани падме хум!

Повторяя это нараспев, он щёлкал небольшую кнопку и считал количество до ста. Таким образом, повторяя шестислоговую мантра бодхисаттвы сострадания Авалокитешвары, он старался унять хаос, что воцарился в душе, мыслях и мире, который Эфир так старательно возводил вокруг, чтобы приблизить себя к состоянию бодхисаттвы.

«Завтра все встанет на свои места. Утром я побрею отросший ёжик и нанесу на затылок имя своей покровительницы. Выпью замечательный цветочный чай, прочту стослоговую мантру, наполненную вселенским спокойствием, и вернусь сюда, в самое защищённое место во всем Владивостоке», — думал он, но тут в помещении раздался голос азиатской девушки.

— Хуан-инь гуан-линь! — немного протягивая слоги, произнёс робот-хостес.

К стойке подошла девушка несколько странного вида, но Эфир ни капли не удивился. Даже наоборот, он очень обрадовался.

— Как дела, Люба? — спросил он приободрившимся голосом, а про себя продолжил считать до ста.

— Все как обычно, — ответила она, тяжело выдыхая. — На работе бардак и разруха, в личной жизни отсутствие личной жизни, и лишь чай и благовония не дают мне свихнуться.

— Могу представить и понять! У самого сегодня был очень странный и перенасыщенный на события день! Ты представляешь, пришёл ранним утром какой-то и учинил небольшой, но все же дебош! — стараясь сдерживать эмоции и восторг от произошедшего, рассказывал Эфир.

— Ну, ты же по старой памяти дал жару? — спросила Люба. — Ты же, в принципе, при желании можешь э-ге-гей! — и пальцем она пробуравила воздух снизу вверх, указав в конечной точке куда-то в пространственное небо.

— Нет… нет! Что ты! Мне нельзя… — замялся Эфир.

— И что же ты сделал? — с усмешкой спросила она. — Не предложил же ты им выпить чаю со словами: «Ну что вы, сэр! Надо спокойнее решать проблемы, сэр! Мы же в культурном обществе, сэр!» — смеялась она.

— Ну… нет, конечно… Я просто достал дробаш и уткнул его дулом в лицо. Знаешь, это тоже норм так метод для быстрого избавления от проблем, — ответил Эфир, думая лишь о том, что он на самом деле должен был сделать. Представляя, как он бросает горсточку нарезанного корня зингер оффицинале в лицо тому здоровяку, затем в два шага-прыжка выходит из-за стойки и одним ударом вбивает переносицу ему прямо в мозг… или заставляет его подавиться собственным кадыком… или пробивает справа, по направлению снизу вверх, в челюсть, разрушая самую тонкую соединяющую ткань.

— Ну, да, неплохо так… — сказала Люба, в задумчивости поглаживая подбородок. — А не боишься, что могут пойти за возмездием, но не один этот чувак, а с друзьями?

— Не, не боюсь. Не в этом случае. Этот, он другой был. Я увидел его ауру, наполненную золотом… а по форме она напоминала лик Тигра… С такими людьми надо быть аккуратнее, согласен. Но они признают поражение. Правда, если когда-нибудь вдруг мы вновь встретимся в подобной ситуации, мне не поздоровится, — переходя на размышление вслух, рассказывал Эфир. — Вообще, знаешь, Люб… за последние два дня ко мне наведались уже два таких персонажа. Первая... Я увидел в ней крысу, и она, честное слово, была чудовищно сильна! Она меня загипнотизировала даже!

— Да ну тебя… гипноза не существует, — клиента и подружка Люба махнула на него рукой. — Это сказки для маленьких и доверчивых!

— Любань, честно, не испытал бы на себе вмешательство в мозг со стороны, не поверил бы! А тут…

Люба перебила Эфира.

— Ок! А как ты вышел из этого состояния? Самостоятельно или через время? Да и вообще, чё было-то? — спросила она.

— Знаешь, странная фигня! Мне помог мой старый друг, что просто зашёл в магазин, и тут началась магия! Я смотрел на ту девушку, как на тебя сейчас, вот только видел два изображения. Одно на одном. А потом, второе, что было ко мне ближе, исчезло, оставив в реальности только то, что я видел в самом начале, когда девушка ходила вдоль стоек и витрин.

— Прикольно! — немного протянула Люба. — Но перенести такое не хочу. И так всю жизнь кто-нибудь или что-нибудь промывает мозг… А так ваще прямое воздействие получается. Не, в топку такое!

— Вот поэтому я и не смотрю телевизор, не читаю новости и не слушаю радио! Только независимая литература, только что-то историческое из разнообразных источников и музыка, — впервые за долгое время Эфир засмеялся. Он сам подчеркнул это для себя и почувствовал немалое наслаждение от этого.

— Прибавь к этому клизму с молитвой и стань святым, — начала смеяться Люба. На самом деле, хозяину магазинчика шутка понравилась, поэтому он подхватил её смех, и стены лавки наполнились счастьем.

— Ладно, — начал Эфир. — Что брать-то будешь? Или так, чисто на потрепаться?

— А собери мне штук семь пакетиков чая из ромашки, чабреца и можешь туда мелиссы добавить? Так, чуть-чуть… ну, для общего тонуса, — сказала Люба и после этого сладко потянулась.

— Да, не вопрос… обязанность, так сказать — весело ответил Эфир впервые за этот день отпустив ситуацию раннего утра. — Постоишь на кассе пока?

— А че б не постоять?! — с улыбкой ответила старая подруга хозяина магазинчика.

Она одевалась достаточно странно, но очень дорого. Правда, со стороны, это выглядело находками из бабушкиного сундука… причём из самого дальнего сундука где-нибудь у чужой бабушки на даче, в котором она хранит вещи свой бабушки или даже прабабушки. То есть что-то истинно славянское с нотками модернизма и собственных добавлений в виде каких-нибудь платочков, шарфиков, блузочек или кардиганчиков. Единственное, чего ей не хватало во внешнем виде — но Эфир знал, что этот атрибут у Любы есть — кокошник. И она действительно иногда громоздила это нечто на свои русые волосы, с шеи сплетенные в тугую, толстую косу. Это случалось тогда, когда Люба и другие приверженцы «истинных славян» собирались на своих сходках и праздниках. К счастью, Эфир знал многих из них лично и, в принципе, мог заключить, что большинство из них — обычные люди, и только изредка они облачаются в льняные бело-красные одежды и устраивают гай-гой в парках. Конечно, есть в этом движении и фанатики, но куда уж без них?

Люба относилась к нормальным, просто при взгляде на неё, в голове не возникало никакой другой ассоциации. Наверное, она понимала это и поэтому надевала все эти платья, что идеально сидели на осином стане. Даже больше, эту девушку невозможно было представить ни в какой другой одежде.

Закончив собирать пакетики чая, Эфир вышел к прилавку. В магазине стояла совершенная тишина, и Эфир вслух заключил, что как бы то ни было, но день вышел не удачным для торговли, да и в принципе, не совсем удачным.

— М-дя, — сказал он, покинув свою небольшую алхимическую лабораторию. — Давненько не было такого запустения.

— Эт ты о чем? — воодушевленно подхватила Люба его затухающую в небольшой усталой грусти фразу.

— Ну, как-то сегодня не совсем складно все сложилось. Хотя, знаешь что самое интересное? — спросил Эфир.

— Ню?

— Ведь день начинался за-ме-ча-тель-но! Мы сидели со старым другом и, отчасти правда, наставником. Пили чай, и он рассказывал о своем путешествии. Потом я вышел его проводить и понеслось! — в эту секунду в его кровь вновь поступила огромная порция адреналина, а мысли опять закрутились вокруг дробовика, лица того здорового грубияна и о том, что надо отпустить ситуацию.

— Ой, да ладно тебе! Ком-он! — сказала Люба. — Ты знаешь, сколько всяких идиотов… Точнее, со сколькими видами разных идиотов мне приходится разговаривать ежедневно? Вот это настоящее адское шапито и цирк уродов. Нет, то есть есть и адекватные люди, но превалирующее число — совершенные неадекваты. Тут, конечно, необходимо делать погрешность на ситуацию, усталость и прочее, но, даже несмотря на это, большее количество — идиоты! Законченные. В большинстве своем при этом не знающие, чего они хотят.

— Ну, а ты как хотела? Думала, что работа дизайнером интерьера будет проще? — спросил Эфир.

— Погоди! Я не говорю, что мне тяжело или не нравится! Меня все вполне устраивает! Все… — Люба не успела досказать из-за того, что её перебил Эфир.

— …Кроме этих самых идиотов, — бритоголовый Эфир, поглаживая череп, покрытый суточной щетиной постарался скопировать манеру речи подруги и сделал это удачно и не обидно.

— Кстати, а что там со временем? — спросила она без тени какой бы то ни было обиды. Эфир пошевелил мышкой своего компьютера, и заставка сменилась открытой базой данных магазина. Он машинально скрыл это окно, после посмотрев на часы.

— А знаешь, время закрываться, — сказал он.

Они вместе покинули магазин эзотерики, закрыв дверь, опустив защитные жалюзи и включив сигнализацию. Впервые за долгое время, проделывая все эти, казалось бы, обыденные действия, Эфир испытывал скуку и какое-то мерзкое чувство, больше похожее на отвращение к самому себе.

— Ты чё такой недовольный? — спросила Люба минут через десять после того, как они отошли от места расположения магазина.

— Да нет, ничего, — тут же, будто бы очнувшись от глубокого сна, ответил Эфир. — Просто, это был действительно длинный день… Кстати, а куда идём? — тут он понял, что просто следует за Любовью.

— Эм-м-м… Мне показалось, ты решил проводить меня домой, — ответила та, улыбнувшись хозяину лавки настоящего волшебства.

— Да! Давай так и поступим! — ответил он, немного приободрившись.

«Возможно, эта прогулка сможет смыть все плохие мысли, все те нелепости, что обрушились на карму снежно-ледяной кашей лавины», — думал он, занимая Любу какой-то максимально формальной, иногда совершенно глупой, болтовнёй в целом ни о чем.

— А как ты вообще решила стать дизайнером? — спросил Эфир, и воцарилась пускай недолгая, но все же неловкая пауза.

— Ну-у-у… Когда я маленькой была, мне дома нравилось расставлять все на места и рисовать. Вот я росла, а предпочтение к деятельности не менялось. Я ещё начала рисовать всякие комнаты, перерисовывать здания и их архитектуру… лепнины, там, всякие… барельефы… — немного смущаясь, рассказывала Люба. — Родители заметили и отдали меня в художку… С одной стороны, это был ад! А с другой стороны, ну, прикольно было! — Люба немного хихикнула.

— Так, стоп… А вот такой вопрос появился! А образование у тебя какое в итоге-то? — улыбаясь, спросил Эфир.

— Я? Я архитектор, на самом деле… — ответила Люба, немного протянув последнее слово.

— А почему, в таком случае, дизайн помещений? Плохо училась, что ли? — рассмеялся Эфир.

— Не! Тьфу на тебя! С красным закончила. Но не в этом дело. Просто здания, мосты, всякое такое требует отдельного, дополнительного углублённого изучения, это во-первых. А во-вторых, ну, нравится мне именно интерьер и ничто другое! — сказала она.

— То есть лень и любимое занятие! — засмеялся Эфир. — Так, а почему тогда архитектор, а не именно дизайнер?!

— Престиж… — сказала она и через пару секунд тишины добавила: — Давай закроем тему. Ты же не хочешь, чтобы я начала задавать тебе всякие интересующие меня вопросы? Ведь так, мой старый и очень подобревший друг…

Эфир замолчал и некоторое время находился в задумчивой тишине. Он действительно не хотел вспоминать, копаться и давать какие бы то ни было ответы, связанные с тем, что было раньше в его жизни и кем он сам в той жизни был. Можно сказать, данное поведение выступало гарантом спокойствия и стабильности в его зафиксировавшейся в пространстве жизни.

— Ну вот мы и пришли! — бодро сказала Люба. — Спасибо за компанию!

— А? — очнулся Эфир. — Да, ну… ты чего! Мне было и приятно, и необходимо развеяться.

— И как ты сейчас домой двинешь? — спросила она.

После этого вопроса Эфир впервые за все время посмотрел по сторонам, чтобы понять своё местоположение. В темноте сложно было сориентироваться, но ударить в грязь лицом ему не хотелось, и по этой причине единственное, что он смог ответить:

— Сначала ещё немного пешком, а потом на такси. 

Он улыбнулся и понял, что именно так и сделает.

— Ты давай, это, аккуратно! А то ночь, все тех же идиотов много! — сказала Люба, когда они стояли у её подъезда. Она прикоснулась своей щекой к его щеке, чмокнула губами, издав звук, похожий на поцелуй, и отправилась к себе домой, оставив Эфира одного на пустой ночной улице, которую по обыкновению начало затягивать туманом.

Он посмотрел в ту сторону, откуда они пришли, и пошёл обратно той же дорогой. Шаги тонули в асфальтовом брюхе города. Редкие автомобили бурчали клапанами двигателей. Город скатывался в летаргическое спокойствие, наполненное мерным посапыванием.

«Надо бы смотаться на пляж… на камни. Посидеть, подумать… отдаться медитации и нирване, чтобы вновь почувствовать единение с природой, миром, вибрациями вселенной, самим собой», — размышлял Эфир, подходя к автобусной остановке и вытаскивая мобильный телефон из кармана. Открыв одно из приложений для вызова такси, он вбил необходимый ему адрес и нажал на кнопку подтверждения заказа. Он сидел на остановке, а прогал между домами выходил в сторону океана, слегка укрытого туманом. Эфир понимал, что живет в одном из самых красивых городов необъятной России с её бесконечными лесами, несколькими выходами в море и людьми… которые являются той самой — загадочной русской душой.

— Ну че, мы как, едем или спим? — чужой голос вывел Эфира из состояния задумчивости. Перед ним остановился автомобиль, готовый подобрать и отвезти до адреса.

— Да… да, конечно! — сказал Эфир и поднялся с лавочки, упираясь ладонями в колени. Буквально несколько минут назад он опустился на неё из-за тотально уставших за двое суток ног и теперь был вынужден преодолеть ещё несколько шагов до уютного пассажирского кресла.

— Слышь, эт, чё спросить хочу! — начал водитель. — А чё ты вырядился так? Ты эт, того, не обижайся, кхе, мне так, чисто для себя интересно.

— Нравится, — очень просто и спокойно сказал Эфир.

— Не, голова — это зачёт! Это прям самое оно, а вот на затылке все это на хера? Это ж и больно, и дорого, и зачем?! — продолжил поймавший настроение водила.

— В смысле? — не до конца понял смысл сказанного Эфир.

— Ну, типа, эт, татуха тебе зачем на черепе? — спросил таксист.

— А!.. — протянул Эфир. — Это рисунок. Помыть или побрить голову, и все, ничего не останется.

— Эво оно, того, как! — поднимая указательный палец, сказал таксист. Всю оставшуюся дорогу они провели в молчании.

Расплатившись, Эфир покинул машину, в два прыжка зашёл в подъезд, ещё в несколько прыжков добрался до своей квартиры, и этот долгий, перенасыщенный день окончился забвенным сном, больше похожим на вечный. Не было снов, не было переживаний, только лишь множество переходящих из одного в другой цветов. Такое состояние больше походило на медитацию в асане под названием «савасана». Именно так лежал Эфир. На спине, немного раскинув руки в стороны. В таком положении внешне он очень походил на анатомическое пособие из учебника биологии. Такой же худощавый, совершенно обычный парень.

Будильник мягкой песней мантры и голосом Девы Премал разбудил его. Это была стослоговая мантра «ваджрасатва», идеальная музыка, чтобы начать новый день, отличный от вчерашнего, способный приблизить к состоянию ботхисаттвы.

Подогрев воду до температуры, не доходящей до кипения, но способной вступить в реакцию с листьями и корешками отличного чая, он наполнил кружку и взял её с собой в ванную комнату. Встав перед зеркалом, он взял флажком пены для бритья и покрыл ей сначала затылок, потом бока, затем оставшуюся часть головы. Таким образом он сбривал пробившиеся волоски, счищал с себя всю грязь и негатив. Закончив с этим, он, придерживаясь своего ритуала, нанёс на затылок имя своего хранителя и вознёс к ней молитву. За этими делами чай в кружке незаметно закончился, а стрелки часов показали восемь утра.

— «Хуан-инь Гуан-линь», — пропела роботизированная азиатка высоким голосом, встречая хозяина магазина эзотерики. По факту, Эфир не успел даже дойти до стойки, как голос повторил свою вечную приветственную фразу. В помещение, разделённое стеллажами, вновь вошла та самая, сгорбленная, странная, опасная девушка. Эфир напрягся и сразу воззвал к своей покровительнице.

— Здравствуйте, — после промотанной в мыслях мантры сказал он, обращаясь к посетительнице. — Вы нашли ту книгу, что искали?

— Да, нашла! — с восторгом в голосе сказала она, затем прищурилась и обратилась к Эфиру. — Спасибо вам. Теперь, я думаю, вы сможете кое в чем помочь мне ещё, — хищный взгляд её пробирал до органов, проходя сквозь мясо и кости.

— Чем? — скрывая недовольство, поинтересовался Эфир, подумав про себя: «В большинстве ситуаций клиент прав. В подавляющем количестве ситуаций клиент прав. Практически всегда клиент прав».

— Для начала скажите, что вы знаете о философском камне? — поинтересовалась она, и этот вопрос поставил Эфира в ступор.

— Скажите, а почему вы об этом спрашиваете меня? — неожиданно для себя спросил он.

— Ваш магазин имеет лестные отзывы, он практически единственный такой в городе, и да, я считаю, что этот вопрос должен принадлежать профилю вашей деятельности, — сказала она, а по спине Эфира проползла худенькая, но очень холодная капелька пота.

— Спешу разочаровать вас, но я совершенно ничего не знал, не знаю и не буду знать об этом, — данная реплика исказила игрой эмоций лицо посетительницы.

— Так я сейчас расскажу, — начала она, но не успела продолжить.

— Стоп! Я знаю, что такое философский камень. То, что я вам сказал сейчас, это была вежливая форма отказа от поддержания данной темы. Мне не интересно, — сказал Эфир, а про себя пропел несколько куплетов самой любимой мантры. Таким образом он старался успокоиться.

— А как же все тайны мироздания? Думаю, эта штучка могла бы во многом помочь как мне, так и вам, — она будто бы впилась в его разум и сознание невидимыми щупальцами. Словно читая его мысли, как будто проникая в самые потаённые уголки его души.

— Что вам от меня надо? — скучающим голосом, с уставшим выражением лица спросил Эфир.

— Ваши знания, — не колеблясь ни единой секунды, сказала девушка, больше похожая на какого-то небольшого зверька.

— Мои знания и есть я, — ещё более скучающим голосом сказал он.

— Тогда я буду склонять вас к сотрудничеству, — сказала она, и её некий тик, заставляющий повторять руками некое омывающее кисти движение, усилился. Эфир заметил то, как пространство сотряслось. Это длилось один краткий миг, и перед его глазами вновь предстала улучшенная копия зашедшей первой посетительницы. Но на сей раз её влияние было минимальным, хоть и крайне интересным. Все по той же причине расслоения самой материи, из которой состояло существование. Все по той же причине раздвоения самой сущности этой хрупкой с виду особы со сверхъестественной способностью к внушению.

— Не думаю, что у вас это получится сделать, — с легкой издёвкой сказал Эфир и посмотрел в маленькие, практически круглые, хитрые глазки.

— Всего доброго, — она загадочно улыбнулась, но это больше было похоже на оскал озлобленного зверька. Девушка развернулась и покинула лавку. В этом было что-то настораживающее, но Эфир остался спокоен и, в принципе, не обратил никакого внимания.

«Ну, вот, вроде бы все и встало на свои обычные места», — подумал он и приступил к работе.

 

День выдался на редкость удачным. Было много клиентов, которые покупали книги, травы, обереги и пользовались прочими услугами. Ближе к концу дня сытая от денег касса звонко икнула, высунув язык лотка с деньгами. Эфир собрал и пересчитал всю выручку, затем переложил в укромно спрятанный сейф и был уже готов покинуть рабочее место, но дверь открылась, озвучив приветственную фразу. В помещение зашёл высокий и уже знакомый Эфиру молодой человек.

«Будь спокоен, — обратился к самому себе Эфир. — Будь спокоен, и все будет хорошо», — его рука скользнула под стойку с кассой и нащупала там немного шершавую рукоять дробовика.

— Когда заканчивается рабочий день? — низким голосом обратился Тигр напрямую к Эфиру.

— В скором времени, — совершенно спокойно и будто бы с лёгким поклоном ответил тот.

— В таком случае, я подожду, а потом мы поедем… — Тигр не успел договорить.

— Я останусь здесь, — твёрдо сказал Эфир, и его рука ещё крепче сжала приклад.

Сердце вздрогнуло и забилось чаще. Если бы не былой опыт, его зрачки выдали бы возбуждение и кипящую кровь.

— Ты не понял, — голос Тигра заиграл нотками ярости. — Мы поедем вместе в любом случае, но есть одно «но».

— Какое? — неизменно спокойно спросил Эфир.

— У меня есть аргумент, который заставит тебя поехать, — ответил рычащим голосом Тигр.

— Какой? — неизменно спокойно поинтересовался Эфир, но на самом деле внутри него все перевернулось. По какой-то причине он сразу подумал о Любе, которую провожал предыдущим вечером. Ему показалось, что причина именно в ней. Эфир всматривался в лицо Тигра и старался понять, блеф ли это или он все же хранит в рукаве подлый козырь.

— Если я скажу, что это, то это перестанет иметь свой вес. Хотя, думаю, в твоём случае это может быть не так… — последнее Тигр озвучил в некоторой мечтательной задумчивости, и если бритоголовый Эфир смотрел на своего оппонента изучающим взглядом и не знал, кто перед ним стоит, то Тигр взирал на него ясными глазами, будто бы зная совершенно все о человеке, которого должен был доставить по определённому адресу. Он улыбался и молча наблюдал за тем, как Эфир вёл внутренний бой и принимал, или пытался принять, правильное решение.

— Ладно, жди на выходе, — посуровев, сказал Эфир, приняв решение плыть по течению и не пытаться вмешаться в выстроенный порядок вещей. Тигр улыбнулся в ответ на полученное заявление и выполнил то пожелание, которое скрывалось в смысле произнесённых слов. Эфир проводил его взглядом, а после начал подготавливать магазин к закрытию. Он был спокоен, он был невозмутим, и единственным, что тревожило его, была мысль: «Взять ли с собой что-нибудь способное нанести жёсткий ущерб или же поступить так, как поступил бы великий монах, ученик Будды?»

Конечно, эта идея наполовину была абстрактной и напоминала древние японские бамбуковые часы, которые после переполнения водой переворачивались, выплескивая жидкость из полости внутри и, ударяясь о камень внизу, издавали громкий звонкий звук.

Прошло время, Эфир покинул свой магазинчик эзотерики. Напротив дверей стоял припаркованный автомобиль. Он посмотрел на этот металлический ящик вкраплений, содержащих резину и пластик. Точно зная марку, модель, год производства и характеристики, он знал, что автомобиль поступил сюда из Японии и, что самое главное, скорее всего, не совсем или совсем не законными способами. Но думал Эфир о другом. Он старался дистанцироваться от этих мыслей, все чаще повторяя себе главный канон буддизма: «Все в мире и мир сам — пустота».

Белое вечернее платье Дракона слегка касалось подолом земли. Она смотрела перед собой и видела задачу, цель, мечту, что повисла в ближайшем будущем. В помещении, помимо неё, пребывали ещё трое: Тигр, Крыса и Эфир. Она же стояла за трибуной и взирала на сидящих за столом. Своими прекрасными глазами цвета плотного тумана она внимательно изучала сидящего напротив Эфира. Справа от неё сидел Тигр. Его желваки играли каждый раз, когда зубами он сжимал жевательную резинку во рту. Он смотрел на неё, и взгляд был полон нежности и вожделения к Дракону.

Прямо напротив парня в строгом костюме сидела маленькая, скрючившаяся особа. Она, единственная непохожая на хищника, тщетно старалась справиться с нахлынувшим на неё тиком. Руки танцевали одна вокруг другой. Ладони скользили по кистям, и этот еле слышный шорох заполнял помещение. Иногда правый уголок её рта вместе с глазом дергался, искажая все лицо в жуткой гримасе самодовольства, ненависти и задумчивости.

— Здравствуй, Эфир — произнесла девушка-Дракон. — Слышала о тебе много всего интересного. Но, не будем углубляться в полемику… ты нам нужен.

— Роза Парацельса? — не раздумывая ни единой секунды, спросил Эфир и её лицо расплылось в улыбке.

— Молодец! — она хищно произнесла эта и сделала это с наслаждением. — Ты быстро схватываешь — сказала она и на секунду задумалась. — Как ты хочешь играть? Честно или с неожиданными тузами в рукавах?

— А чем смысл этого вопроса? — спросил Эфир, стараясь сохранить спокойствие. — Ты, вы уже кидаетесь ими во все стороны... Иначе бы меня здесь не было бы — сказал он и посмотрел в её глаза.

— Это был не козырь... не-е-ет, не козырь! — с её лица не сходила улыбка. — Это была лишь уловка. Конечно, подкреплённая... но, всего лишь уловка.

— В таком случае, вы скажете мне о том, чем же именно вы меня заставили явиться сюда. И я очень надеюсь, что это не человек, — спокойно проговорил Эфир, переводя взгляд на девушку с подобием огромного рубина на шее и заканчивая путешествие на том самом высоком парне, что, оскалившись, улыбался в ответ.

— У нас есть все о тебе. Мы знаем каждую крупицу твоей жизни, и, честное слово, вон тот молодой человек даже завидует твоему послужному списку. Из вас бы получились бы отличные ученик и мастер но в итоге ты выбрал другой путь — она красиво говорила, подкрепляя свои слова плавными жестами, в которых чувствовалась сила.

— Да! — прогремел голос Тигра. — Ты ещё тот психопат! И как тебе удаётся сдерживаться?! Не представляю, как ты хотел разнести мою голову на молекулы... Скажу честно, я боялся тащить тебя сюда и получал удовольствие от того адреналина, который лупил по жилам во время нашего последнего диалога.

— В таком случае, вы понимаете, что при желании я смогу покинуть это место в любой момент, когда мне этого захочется? — оставаясь спокойным, поинтересовался Эфир.

— Да, несомненно, но есть одно «но» — ответила Дракон. — Ты не сможешь этого сделать...

— Откуда такая уверенность? — уже с трудом сдерживаясь, спросил Эфир.

— Теперь тебе будет интересно... — интонируя, как самая лучшая актриса столетия, сказала Дракон. — Нам повезло с тобой! А вот тебе не совсем повезло с нами, — она улыбнулась и сощурилась. — Вот она, Крыса, — Дракон указала на ту девушку с украшением на шее — Она сможет найти рычаг, чтобы ты работал на нас, и поверь, тебе лучше отработать с нами, нежели усложнять всем жизнь.

— Мне не нравится этот типичный вариант развития событий... — задумчиво произнёс Эфир. — Такое ощущение что все, совершенно все клише, каноны и стереотипы, связанные с книгами, фильмами, спектаклями и прочим, были специально собраны сейчас, — с небольшой досадой скучающим голосом произнёс он и даже немного зевнул при этом.

— А как ты хотел? — злобно улыбнулась Крыса. — Все то, что собрано в тех или иных произведениях, можно назвать плагиатом самой жизни. Все было, есть и останется одинаковым, — сказала она, просверливая взглядом дыру в Эфире.

— А что если я скажу «нет»? — спросил он, но на этот раз улыбался. — Что, если мне не интересно? Терять мне, и вы об этом знаете, нечего. Поэтому ответьте, что случится, если я скажу «нет»?

— Мы придумаем способ... — спокойно ответила Дракон.

— Ты хочешь сказать, — начал говорить Эфир, при этом Тигр побелел от ярости, а его ногти со скрежетом проползли по поверхности стола. — Что, если я захочу выйти то ты, она, он... Кто-то ещё, не знаю... Ты хочешь сказать, что получится остановить меня?! — практически смеясь, сказал Эфир.

— Как ты посмел? — взревел Тигр, поднялся со своего места и упёрся руками о стол. Сгруппированное положение его тела говорило о готовности наброситься на дерзкого гостя. — Как ты посмел ТАК обратится к госпоже Дракону?! — проревел Тигр. — Только избранные могут разговаривать с ней на равных, и то с позволения и непродолжительное время!

— Успокойся! — Дракон немного изменила вибрации своих голосовых связок, слегка уменьшив громкость своего голоса, но прозвучало это не просто грозно, но в крайней степени предостерегающе. Тигр прочувствовал это и остановился. Просто замер в странной и немного нелепой позе.

— Противостоять тебе в открытую откровенно глупо. Ты и сам это понимаешь. Но, поверь, мы найдём способ нарушить границу твоего личного пространства и сделать это таким образом, что ты никогда не услышишь о нас, не сможешь найти ни единой крупицы информации. Меж тем, можешь верить, мы продолжим делать твою и без того поганую жизнь хуже. Найдём способ, и так будет продолжаться до того момента, пока ты сам не придёшь ко мне... А зная тебя, это будет продолжаться не так долго, как ты сам об этом думаешь.

Она смотрела на него леденящим взглядом, и если бы Эфир не был бы тем, кем был на самом деле, то его бы это пробрало. Но на его лице застыло сосредоточенное безразличие, в котором Эфир пытался понять, как ему поступить в данной ситуации. Он понимал, что все замешанные в этом деле настроены крайне решительно, и от этого внутри бушевал конфликт.

— А что мне мешает разобраться с присутствующими прямо сейчас и тем самым обеспечить себе спокойствие? — внезапно для себя спросил он.

— Твои личные принципы и убеждения! — претенциозно заявила Дракон, и сейчас Эфир что-то ощутил. Теперь это было что-то большее, чем обычное любопытство. Теперь это было предвкушением чего-то по-настоящему интересного.

«Не ведусь на этот развод! Беги отсюда прочь! Так быстро, как только можешь! Никакого прошлого нет, есть только сейчас, настоящий момент! — думал он про себя стараясь вообразить ластик, стирающий её слова из памяти — Они знают слишком много обо мне, и это хорошо! Они знают, что связываться опасно… смертельно опасно. Они не станут…» — судорожно перебирал он мысли, внешне оставаясь беспристрастным.

— У вас есть хоть какая-нибудь информация о этой пресловутой Розе, которую вы так хотите найти? — он спросил об этом как-то автоматически, как-то интуитивно, импульсивно, не подконтрольно своему разуму.

— Ты готов услышать это историю? — спросила Крыса, не дав ни единого шанса на повествование Дракону.

— Нет… — честно ответил Эфир, но было уже поздно, так как та начала свой рассказ.

— Двадцать четвёртого сентября тысяча пятьсот сорок первого года, находясь в маленьком номере гостиницы «Белая лошадь» на набережной Зальцбурга, Парацельс умер после непродолжительной болезни, которая была вызвана ударом головой о камень. Во время одного званого ужина на него напали нанятые завистниками и конкурентами бандиты. В драке он упал, так и получил травму. Об этом сообщают все источники дошедшие до наших времен. Но это не совсем так — начала рассказывать она, а в голове Эфира промелькнула мысль о все тех же клише и шаблонах, которые используют в фильмах и книгах паршивые авторы своих недопроизведений.

— Не так давно я нашла некоторый культ, который и по сей день живет по тем правилам, которыми всю свою жизнь руководствовался Парацельс. Сам культ сейчас располагается в Зальцбурге, как раз-таки там, где умер великий алхимик. Мне потребовалось некоторое время, чтобы связаться с ними, и, поверь, все началось задолго до того, как я впервые зашла в твой гадюшник, — сказала она и язвительно улыбнулась.

«Дина кршна-дасе кой, эи джена мора хой, шри-радха-говинда-преме сада джена бхаси», — нараспев, не покидая собственных мыслей, пропел Эфир. — Я, падший, недостойный слуга Кришны, молю даровать мне возможность вечно плавать в океане любви Шри Радхи и Говинды, — прошептал он перевод пропетой фразы.

— Долгое время я искала кого-нибудь из историков, кто занимался изучением личности Филиппа, и нашла. Правда, он оказался заграничным маразматиком с ужасным характером. Кое-как разговорив его, я нашла ниточки и попала туда, куда попала… Короче, нашла я это подпольное сообщество поклонения личности алхимика. Потом некоторое время ушло на то, чтобы втереться в доверие к этим странным людишкам. Но — после успешной игры в двойного агента — мне рассказали интереснейшие вещи. И самое главное: причина смерти Парацельса заключалась в том, что его убил философский камень. Точнее, он выпил остаток жизненной силы ученого и, если бы не артефакт, который тот хранил, он остался бы жив. Дело вот в чем, — она сделала глубокий вдох и продолжила: — Роза, созданная алхимиком, она неразрушима, неуязвима, абсолютна. После её создания Филипп осознал, что он создал, и ужаснулся. Все попытки уничтожить философский камень в форме великолепного цветка были тщетными, и поэтому, и только поэтому, он отправился в странствия, в которых ударился в написание статей, романов и исторически-исследовательских трактатов.

— Для чего мне все это? — перебив Крысу, вставил реплику Эфир, но на это никто не обратил внимания. Сложилось даже чувство, ощущение, что все, кроме рассказчицы и гостя, находятся в некотором подобии транса или нирваны.

— Стараясь не привлекать внимания, стараясь быть аскетом, он путешествовал по Европе, даже не подозревая, что роза, которую он хранил под плащом, у самого сердца, нещадно уничтожает не только тело, но и душу. В итоге он погиб. А вот артефакт продолжил свое путешествие, будучи похищенным. Таким образом философский камень долгое время путешествовал по рукам, но дальше России так и не ушел. Потом его — не без кровопролития, конечно — вернули в Европу. Как раз прапрадеды участников культа и были причастны к возвращению реликвии. Они вернули Розу к тому месту, откуда она начала свое кровавое путешествие, и долгое время хранили за несколькими дверьми, глубоко под землей.

— Давай к делу уже! — уставшим голосом попросил Эфир, которому уже все изрядно надоело.

— Терпение, мой друг, терпение, — певуче произнес Тигр, посмотрев на него таким взглядом, которым обычно смотрят родители на измотавшихся в процессе ожидания детей.

— Камень выкрали — тут же подхватила рассказчица, но была нагло перебита Эфиром.

— Как непредсказуемо! — сказал он, не выдержав и приправив свою реплику изрядной порцией сарказма. — Кто бы мог подумать!

— Сейчас камень находится в Китае, — более строгим голосом сказала Крыса. — В провинции Сычуань. Это на юге центральной части КНР, — говорила она, впившись маленькими, заискивающими, хищными глазками в Эфира. Сказав последнее, она остановилась и в большом зале воцарилась пауза.

— И? — поняв, что от него ждут какую-нибудь реакцию, сказал Эфир.

— Ты отправишься туда и доставишь нам артефакт! — властно подхватила Дракон.

— Я? В Китай? Да вы смеетесь, так? — возмущенно фыркнул Эфир, окончательно потеряв концентрацию и спокойствие. — Не, я никуда не полечу… До свидания! — он уперся ладонями в стол и начал подниматься, и в этот же миг прозвучал голос Дракона.

— А кто сказал, что надо лететь? — с усмешкой спросила она, тем самым остановив опешившего гостя.

— В смысле? Поясни, — он стоял в странной позе, слегка косясь на нее правым глазом и стараясь понять, чего же от него хотят.

— Пешком, через границу. Быстро и тихо… — сказала она. — Так, как умеешь только ты… — её холодные глаза пронизывали Эфира.

— Нет — твёрдо ответил тот. — Всем этим я больше не занимаюсь, — сказал он ещё тверже, и если до этого он упирался костяшками кулака не так сильно, то сейчас они побелели от того напряжения, которое собралось под тяжестью сгруппированного тела. — Я устал тратить своё время с вами, на ваши не понятные мечты, истории и прочее... — произнеся это, он внезапно понял, что не знает, для чего этой странной компании людей якобы существующий или не существующий артефакт из прошлого. — Для чего Вам роза Парацельса? — сорвался вопрос с его губ.

— Чтобы заключить алхимический брак Запада и Востока и возглавить подавляющую часть объединившегося материка с его культурами, народами, людьми и территорией. Нам как воздух, как исполнение заветного желания необходим артефакт, потому что только с его помощью русский человек может постигнуть тысячелетнюю мудрость одной из древнейший цивилизаций и отъединить эти знания с русской душой. Никакой другой народ не в состоянии воплотить это в жизнь по одной простой причине, — говорила Дракон.

— По какой? — поддержал её речь Эфир.

— Наличие этой самой души. Дело в том, что именно славянин способен постигнуть традиции, культуру и опыт, накопленный соседней цивилизацией. И это нужно для... — она остановилась и потратила несчастную секунду на размышление. — Впрочем, сейчас это совершенно не важно.

— Какой ещё алхимический брак?! — с недоумением Эфир посмотрел на троих хозяев данного места.

— А вот и самое интересное! — Дракон раскинула руки. — Алхимический брак — это... — она запнулась, затем внимательно изучающе посмотрела на Эфира. — Хотя знаешь, это останется пока что в тайне, — сказала она прищурившись и следя за ним. — Единственное, что я могу сказать тебе о смысле алхимического брака, это то, что он даст безграничное знание. А, информация, как ты знаешь, обладает чудовищной силой, — она смотрела на него не моргая, не двигаясь, выжидая реакции.

— И как ты предлагаешь мне пробраться на территорию другого государства? Как мне находиться там, передвигаться, ещё и искать то, чего в принципе быть не должно? — спросил Эфир, исподлобья смотря на неё.

— В хорошей компании двух членов нашего скромного сообщества, — отозвался Тигр. По выражению его лица можно было сказать о многом. К примеру, о сдерживаем гневе, презрении и о любопытстве, обусловленном развитием ситуации.

— Какой ещё компании?

Поза Эфира изменилась. Теперь он стоял около стола, скрестив руки на груди и изредка переминаясь с ноги на другую ногу. Одной ногой он нервно постукивал по полу. Ему не нравилось все происходящее, и он, как человек, старающийся отречься от земного, хотел поскорее закончить со всем с этим любым мирным способом и отправиться домой.

— Ты с ними познакомишься чуть позже, — сказал Тигр. — Я скажу... — он не успел договорить.

— Они придут к тебе завтра днём, в твою лавку, — начала своим писклявым голоском Крыса.

— Не перебивай меня, Крыса! — нервно кинул ей Тигр.

— Больше не буду, ни за что! Честное слово! — сказала она, но Эфир заметил кое-что интересное. Её руки внезапно прекратили свой танец, а потом правая скользнула по ноге вниз, а в следующий миг в руке появился небольшой пистолет. При этом она продолжала мило улыбаться Тигру.

«Вот же... лицемерка», — подумал Эфир, а потом вернулся к мыслям о всём том бреде, о котором он слушал весь вечер.

— То есть вы оставите меня в покое, если я вам помогу отыскать артефакт? — спустя примерно минуту молчания спросил окончательно посуровевший и недовольный Эфир.

— Так точно! — отозвалась Дракон.

— Если же я откажусь, вы не дадите мне спокойной жизни? — продолжил он череду своих созревших вопросов.

— Да — она медленно кивнула.

— Вы совершенно уверены в том, что я вас не перебью? — спросил он, и впервые за долгое время его глаза блеснули небывалым огнем. Он почувствовал легкий, рассчитанный страх Дракона, он почувствовал напряжение и готовность Тигра, с которым уже было столкновение из-за конфликта, но он ничего не почувствовал от Крысы, что сидела и играла с цепочкой, на которой было подвешено нечто похожее на рубин.

— Да, — подавив волнение в голосе, произнесла Дракон. Она понимала, что все происходящее — самая настоящая провокация, которая может привезти к неожиданным последствиям, но она не могла не пойти ва-банк. На кон было поставлено слишком много, чтобы не сказать одно короткое и столь приятное «да».

Эфир напрягся. В его голове менялись местами мысли. Тот порядок, который он установил, остался неизменным. Сейчас он перебирал собственные убеждения и искал выход из ситуации. Ему крайне не хотелось подписываться под происходящим. Единственное, о чем он сейчас мечтал, — спокойствие. То самое, которое было с ним какую-то неделю назад. В итоге он так и не смог отыскать ни единого достойного аргумента.

— Ладно… — еле выдавил из себя он, понимая, что сам загнал себя в тупик, созданный из рамок поведения.

— Ну вот и хорошо, — сладким, как сама глюкоза, голосом практически пропела Дракон. — В таком случае, Тигр тебя проводит туда, куда тебе необходимо, а после — завтра — ожидай в свой магазинчик трех гостей. Двое из них отправятся с тобой через границу. Пока что можете знакомиться и обсуждать варианты прохода, а третьему передавай дела. Мы же не хотим, чтобы такая прекрасная лавка закрылась! И не хотим иметь с тобой никаких проблем… Хотя бы потому, что сейчас ты делаешь нам всем большое одолжение! — говорила она с улыбкой на лице и стараясь стереть грустно-задумчивое выражение с лица Эфира.

Договорив, она жестом попросила Тигра сопроводить желанного гостя. Она встали и направились к лифту. Их провожали в тишине, и только в момент, когда двери начали смыкаться, Дракон подозвала к себе коллегу. Она так и сказала: «Крыса, подойди, есть поручение». Это было последнее, что услышал Эфир этим вечером.

Дорога до дома прошла в полной тишине. Атмосфера в автомобиле была накалена до треска в воздухе, но никто не намеревался начать разговор.

Так Эфир добрался до дома и этот ужасный и невероятно длинный вечер подошел к концу. В голове его было много мыслей, но все они вместе и каждая по отдельности приводили к одному-единственному вопросу: «Для чего я воздвиг себе рамки?» Так и не отыскав никакой разумной причины, кроме как великое желание забыть о том, кем он был, и постигнуть истину и достичь просветления, он кинул в кружку несколько сухих бутонов ромашки и добавил к ней несколько листочков мелиссы, а после залил горячей, но не кипящей водой.

Сначала сев, а потом откинувшись в любимом кресле, Эфир уставился в потолок. Мысли его были далеки от того места, где было тело. Он искал, он пытался отыскать правильное решение, которого не нашел в том странном подземном зале. Он пытался понять, почему эти люди называют друг друга названиями животных.

— Почему «Тигр», почему «Крыса»? Как зовут ту девушку, с которой он большую часть времени разговаривал? Почему она возглавляла оставшихся двоих? Сколько их вообще, с учетом того, что завтра ко мне заявятся еще трое? — он задавался этими вопросами, осознавая тщетность поиска ответов. Так происходило всего несколько минут, которые привели к самому простому и разумному решению: «Раз уж так случилось, я просто буду плыть по течению и ждать того, к чему все это приведет». С этой идеей, допив свою цветочную настойку, он пошел спать, чтобы в начале дня встать по режиму, соблюсти все свои ритуалы и отправиться навстречу поджидающей его неизвестности.

Двери лифта распахнули свою холодную металлическую пасть, из которой весело выскочила девушка, одетая в небольшое коктейльное платье цвета индиго. Она шла с гордо поднятой головой, осознавая свое величие и важность выполняемого ей задания. Она не знала, что ей поручили собрать оставшихся троих, что плелись позади, из-за того, что остальные члены сообщества уже были заняты на своих заданиях. Она сияла ярче свеженачищенного таза, иногда оборачиваясь и жестом подгоняя собранных для какого-то срочного совещания Обезьяну, Свинью и Лошадь.

— Псинушка, смотри, не лопни от ЧСВ! — выкрикнул ей бритоголовый парень с наушниками, надетыми только на левую сторону.

— Замолчи, бестолочь! Если ты еще не понял, Дракон лично попросила меня заняться тем, чтобы собрать всех вас здесь и сейчас и сделать это очень быстро! В этой ситуации можете называть меня благородной Колли, мои овечки! — радостно щебетала она, не чувствуя презрительных взглядов упершихся ей в спину. — И вообще, Бабуин, если бы ни какая-то там великая удача, которая с тобой всегда, то бы ты побирался бы на паперти из-за своих вечных игр и приколов!

— А при чем тут твое чувство собственной важности и моя любовь к азарту? — почесывая голову, спросил Обезьяна.

— А все при том! — сделав резкое движение головой, сказала Собака и подняла подбородок еще выше.

— Потому что! — тяжело произнес Лошадь. — И вообще, знаете, я очень занят, чтобы быть тут. И так зачастил сюда — манерно, немного гнусаво затянул он. — Да и мой замечательный пиджак песочного цвета плохо гармонирует с тоном черных стен.

— Иди молча! — прорычала Собака.

— Да как ты смеешь?! Поклонница социальных сетей и дебильных цитаток из пабликов, как ты смеешь указывать мне? — повышая голос, начал Лошадь, но тут же получил небольшой толчок в бок. Его брови скатились к переносице и через миг он посмотрел в лицо Обезьяне. Тот посмотрел на него, откровенно смеясь, а затем дернул головой, показывая то направление, куда должен посмотреть Лошадь — высокий статный мужчина в красивом пиджаке. Реакция последовала незамедлительно. Посмотрев туда, куда указал Обезьяна, он увидел Тигра и тут же решил не вступать в дальнейшие дискуссии. Кулак его холодно сжался, костяшки хрустнули. Это были немое презрение, ненависть и бессилие.

— Здравствуйте, мои друзья! — практически пропела девушка, одетая в белые брюки и длинную атласную белую майку. Она стояла на своем месте и встречала вошедших с широко раскинутыми руками. Она улыбалась, и это была улыбка радости и счастья.

— С чего такое счастье? — подала голос Свинья. — У нас что, намечается какой-то грандиозный официозно-мерзкий праздничег? — спросила она, сделав невероятно громкий акцент на последнем слове. На ней была забавная майка белого цвета с надписью «цвет майки — сапфировый».

— Сейчас-сейчас — вновь, просияв, сказала девушка за трибуной — Присаживайтесь и начнем!

— Да-да-да! — начала подгавкивать Собака. — Скорее-скорее и начнем! Мне тоже не терпится!

— Замолчи, Собака! — не выдержав, сделал замечание Тигр и посмотрел на нее тяжелым взглядом сонного человека. Она сделала вид, что пропустила замечание мимо своего чуткого уха, и продолжила подгонять троих вошедших вместе с ней.

— Так, Псинушка, — ласково, но в то же время жестко сказала девушка за трибуной. — Завершай суету, закрывай свой ротик и сиди молча. Поняла? — в каждом слове была такая сила, которая способна прожечь сталь.

— Да, Дракон! Я Вас поняла! — та уселась на один из свободных стульев, сложила руки лодочкой и засунула их между своих бедер. Лицо приняло глупое выражение, и она обратилась в слух.

— Итак! Свинья, Обезьяна и Лошадь! — начала говорить Дракон и тут же была сбита с мысли.

— Будьте добры называть меня Конем, — несколько прогнусавил высокий мужчина в пиджаке. — Мне больше нравится, когда вы называете меня Конем, уважаемая! — сказал он величаво.

— Ты будешь тем, кто ты есть! Никто не выделывается! — прорычал Тигр, впившись в него тяжелым, жаждущим сна, взглядом. — Даже Овца! Мужик и то старше тебя, но не вставляет свои пять копеек.

— Закончили демагогию! — сказала Дракон и продолжила свою речь. — Для каждого из вас есть поручение! Кроме тебя, Собачка! — она сказала это, посмотрев на девушку в коктейльном платье. — Кстати, ты хорошо справилась и пока что больше не нужна. Можешь быть свободна! — она сказала это и жестом потребовала Собаку уйти, но ту это не расстроило. Она услышала только: «Ты хорошо справилась».

После того, как двери лифта закрылись, Дракон начала разговор с прибывшими.

— Спасибо, что вы здесь. К каждому из вас у меня есть особое поручение. Начнём с вас двоих, — она указала на Свинью и Обезьяну. — Вы отправляетесь в путешествие. Вашей задачей будет помочь одному продавцу эзотерических товаров найти Розу Парацельса! — сказав это, она довольно улыбнулась и посмотрела на искаженные от удивления лица тех, к кому она обратилась.

— Крыса нашла её? — спросила Свинья.

— Да, Поросёнок, Крыса нашла примерное местонахождение артефакта, — ответила Дракон со сладкой улыбкой на лице.

— А куда конкретно? — поинтересовался Обезьяна. Он привольно раскинулся на своём месте, а вопрос, заданный им, был наделён крайне небрежной интонацией. Из-за этого Тигр, находящийся не так далеко, напрягся и оскалился, но ничего не стал озвучивать, так как говорила Дракон, стоящая за трибуной.

— В Китай, Обезьяна, — ответила Дракон в манере заданного вопроса. — Вы отправляетесь практически в самый центр Китая, в маленький городок под названием Сичан в провинции Сычуань. Готовьтесь к красивым видам и замечательному путешествию на запад! — Дракон закончила говорить и с наслаждением посмотрела на отвисшие челюсти своих подопечных, которые этого точно не ожидали.

— Не-не-не! Никакого Китая! Вы что?! Совсем офигели?! — начала протестовать Свинья.

— Свинья, ну, ты понимаешь, что это не обсуждается! — довольно тяжелым уставшим голосом прогремел Тигр и хищно посмотрел на нее.

— Не! Ищите кого угодно другого, но я туда ни-ни! — вскрикнула она, практически взвизгивая от негодования.

— Свинья, не груби мне, — Тигр встал и подошел к ней. Разница в росте была абсолютной, и она поняла, что ничем хорошим её препирательства не закончатся.

— Когда? — недовольно спросил Обезьяна.

— Сейчас вы едете, собираете вещички, а потом Тигр отвезет вас на знакомство с вашим провожатым! — сказала Дракон.

— А что с визами, билетами, гостиницами? Забронировано? Или что, или как?! — возмущённым тоном начала вопрошать Свинья.

— А знаешь, ничего. Не будет ничего. Вы должны проникнуть на территорию КНР и призраками добраться до места назначения, а потом, как вы прекрасно понимаете, вернуться. Все должно быть шито-крыто, — спокойно сказала Дракон.

Лица Обезьяны и Свиньи исказились и застыли в эмоциональном диапазоне между шоком и вопросом: «Ты это серьёзно?!»

— Так, кстати, Лошадь, что касается тебя! — Дракон, не сбавляя оборотов, обратилась к мужчине в дорогом красивом пиджаке. — Ты берёшь свой любимый ноутбук и приступаешь к получению нового жизненного опыта, который потом сможешь описать в очередной книжке — она разошлась на шутку и не давала вставить ни единого слова в свою речь. — Ты будешь продавцом в магазине эзотерики! Прикинь, как прикольно будет! Знаменитый писака за кассовым аппаратом среди благовоний, селф-тренинг книжек с иронически-саркастическим выражением лица типа «Да! Это действительно я!».

— Я против! — возмущённо перешёл на крик Лошадь. — И даже этот дублоном не сможет повлиять на мое мнение! — он указал пальцем на Тигра, глаза которого начинали наливаться кровью.

— Да?! Уверен?! — исподлобья смотря на свою жертву, тяжелым голосом спросил Тигр. — И ты того, пальчики свои при себе держи! — переходя на угрозу, сказал он.

— Да как ты смеешь?! — взревел Лошадь от ущемлённой гордости. — Кем ты, смерд, вообразил себя?! — он подошёл к Тигру, внешний вид которого сообщал следующее: «Ну, давай-давай! Я долго ждал этого момента и готов порвать тебя».

— Ты, мелкая шестерка своей белой госпожи! Чисто нигер в Штатах прошлого, — сказав это, Лошадь ладонями толкнул Тигра в грудь.

Прозвучал глухой и жёсткий щелчок. За ним последовал грохот, сопровождаемый мелкой серией ударов. Лицо Тигра расплылось в довольной улыбке. Кулаки с треском сжались в суставах, и он сделал всего один длинный шаг вперёд. Наклонился и за шиворот приподнял упавшего на пол без сознания Лошадь. Он посмотрел на набухающее с одной стороны лицо и приготовился ударить по целой. Его пальцы вновь с треском сжались, а мышцы напряглись.

— Надо искать новую Лошадь, — сказал он, и рука стремительно направилась в лицо повисшему на пиджаке бессознательному Лошади.

— Стоп! — громко и грозно крикнула Дракон, и кулак Тигра замер в нескольких миллиметрах от носа жертвы. — Нет ни времени, ни желания искать замену. Плюс, не забывай о том, что он — само воплощение гордости, так же как ты — воплощение гнева. И поставить на место торгаша некого...

— Но... он... берега перепутал, — сбиваясь от переполняющего чувства, сквозь зубы не произнёс, а процедил Тигр — Чем там Петух занимается? Он у нас торгаш!

— Он занимается нашим обеспечением, — спокойно сказала Дракон.

— Бык? — не отпуская нокаутированного Лошадь, начал вопрошать Тигр.

— Готовит новую площадку для нашего следующего офиса. Этот необходимо освободить в кратчайшие сроки. Ему помогают Кролик и Овца. Каждый — шестеренка большого механизма, — спокойно ответила Дракон.

— Собака? — с трудом сдерживаясь и занося кулак для повторной попытки удара, спросил Тигр.

— Она... служит. Всем понемногу. Пусть бегает, — строго ответила Дракон. Сидящие за столом Обезьяна и Свинья общались между собой, не встревая в разборки. Они пытались договориться о чем-то, связанном с предстоящим путешествием, и делились своим негодованием по этому поводу.

— Не бей, — вновь подал голос Лошадь. Он открыл глаза и, по-прежнему свисая на куске ткани рубашки, со страхом посмотрел на Тигра. В его голосе играли нотки отчаяния и мольбы. Он произнес всего два коротких слова, и этого было достаточно для Дракона.

— Отпусти его! — она слегка повысила голос и вышла из-за трибуны. Подошвы белых кроссовок заскрипели по полу. Дракон подошла к Тигру и сурово посмотрела на него. Все находящиеся в помещении замерли под давлением ситуации.

— Отойди… — кулак Тигра был занесен и готов к тому, чтобы с огромной силой, с чудовищным ускорением, врезаться в лицо Лошади. — Отойди, иначе тебе будет больно! — сказал он, впиваясь в лицо и тело Дракона уставшими глазами.

— Больно? Ты уверен? — начав громко смеяться, спросила Дракон. — И что ты мне сделаешь? Стукнешь?

Тигр резко дернул свободной рукой. Кулак был направлен прямо в голову Дракона. Глаза Тигра следили за маленькой фигурой хрупкой девушки. Она стояла неподвижно, она улыбалась, и это лишь придавало посланной в удар руке скорости. Само действие продолжалось даже меньше мига. Ни один человек, наблюдающий со стороны, не смог бы увидеть того, что произошло на самом деле. Вот только рука Тигра внезапно расслабилась и повисла вдоль тела. Обезьяна и Свинья, начавшие наблюдать за событиями, от неожиданности открыли рты и так и застыли.

— Дракон! — взревел Тигр и отпустил кусок материи рубашки, на которой свисало тело Лошади. — Уничтожу! — он дернулся, и вторая рука полетела так же в сторону головы маленькой и хрупкой девушки. Опять же минуло меньше мига, и вторая рука Тигра присоединилась к первой. Тигр взревел. Сейчас он ничего не видел, ничего не чувствовал, лишь делал, ведомый своим инстинктом. Он попытался ударить ногой, но лишь свалился на пол без чувств.

— Вот, Котейка, и допрыгался… устал, по всей видимости, — сказала Дракон с неизменной улыбкой на идеальном лице.

— Мы, наверное, пойдем, да? — спросил Обезьяна, внимательно изучая лежащее тело Тигра и изредка посматривая на огромную шишку, вздувшуюся на лице Лошади.

— Вызывайте машину, — Дракон продиктовала адрес. — И, да, вы едете туда втроем, обсуждаете все и вечером… услышали, ве-че-ром! Все здесь! — она смотрела холодным, пронизывающим взглядом. — Кстати, насчет вечера… — сказав это, она задумалась, а маленькая изящная рука, только что отправившая здорового по всем параметрам Тигра в состояние под названием «коматоз», нырнула в карман брюк. Она достала телефон, сделала несколько прикосновений к экрану, а после приложила к уху.

— Алло! Да, мой дорогой Шпиц. Где ты? — начала она разговор. — Я поняла. Смотри, ты не едешь к себе в офис. Ты отправляешься искать Петуха. Сегодня, в восемь вечера, в штабе, срочное собрание всех! И потом можешь за ручку его привести, чтобы не свалил по каким-нибудь своим супер-важным делам. Поняла? Ага… Все, давай.

— Ну, мы пошли, — уже из лифта махнули рукой трое, отправляющиеся к Эфиру.

Дракон, уткнувшись носом в телефон, только махнула им рукой в ответ. Со стороны это выглядело так, будто бы она даже не обратила внимания. Впрочем, так было на самом деле. Она уже была погружена в свои мысли. Дракон начала готовить свою вечернюю речь. Она подбирала слова, выстраивала предложения, наполненные гипнотической силой. Вот в чем она действительно была сильна — в риторике. Она, словно далекая родственница мудреца Вэньчана, приближала себя своими речами к божественному пантеону.

Дракон ходила кругами, изредка переступая через тело спящего Тигра. В какой-то момент она остановилась, продолжая смотреть на экран своего телефона. Там, скрыв окно заметок, возникло имя одного из контактов телефонной книги. Дракон внимательно изучила экран, словно выходя из нирваны, в которой находилась во время написания речи, и только спустя несколько секунд ответила на входящий вызов.

— Да, Бык. Сегодня в восемь. Проследи за тем, чтобы и Кролик, и Овца явились вместе с тобой, — она говорила как королева, дающая указания своему подданному. — Никаких отговорок! Это их обязанность — появиться на собрании. Будут все, ясно?!

— Я все понял! — прозвучал громкий ответ, вырвавшийся из маленького динамика телефона в районе уха.

Закончив телефонный разговор, Дракон вернулась к написанию своей речи. К подготовке каждого слова, которое сорвется с губ и попадет в слуховой аппарат своих подданных. Дракон была готова на любое безумие ради того, чтобы заполучить розу Парацельса. По этой самой причине трое тряслись в такси, направляясь в лавку Эфира. Они ехали молча, каждый проводил время дороги в своих мыслях. На лицах множество маленьких морщин рисовали фигуры задумчивости и явного недовольства назначенным положением.

— Ну, ничего, Коняга, будешь за кассой стоять, писать свои писульки и строить глазки молоденьким и глупеньким девушкам, — внезапно начала разговор Свинья, которая стеклянными глазами сверлила подголовник.

— У меня супруга есть! — с недовольством сказал Лошадь, с распухшим после единственного удара лицом.

— Ну да, давай, расскажи мне, насколько ты верный мужчина! Ага, с учетом всех скандалов, сквозь которые ты уже успел пройти и пройдешь в ближайшее время, — она рассмеялась, громко, настолько, что Обезьяна, сидящий слева, снял со своей чисто выбритой головы наушники.

— С чего такое веселье, ссыльные? — спросил он, добавляя яда каждому слову.

— А плакать-то по какому поводу? — Свинья оторвала зрачки от подголовника, на котором лежала опухшая с одной стороны голова Лошади. — Мы с тобой так вообще в пешеходно-непонятное турне отправляемся! А для остроты ощущений нас будет сопровождать постоянный статус нелегалов! Шикарно же! — она изъяснялась так, что отличить сарказм от иронии не было никакого варианта.

— Не, ты не подумай, — начал отвечать Обезьяна. — Мне так вообще пофиг. Главное, чтобы зарядка была для музычки. Остальное, знаешь, вторично. Хотя я прекрасно понимаю, что это будет та еще прогулочка на Запад.

— Подожди! Что ты сказал? — всполошился Лошадь. — Прогулочка на Запад? Свинья, Обезьяна и какой-то персонаж из эзотерической лавки? — здесь он начал откровенно ржать.

— Чего? — просторечно спросила Свинья и слегка ударила по сиденью, вынуждая Лошадь прекратить свой дикий смех.

— Так это же классическая китайская история. Легенда о Сунь Укуна! Неучи! — продолжая посмеиваться, сказал Лошадь. — Вы даже не представляете, насколько глупо все это звучит.

— Да, нет… нормально, знаешь! — начал говорить Обезьяна. — Ты пойми, в каждой шутке только доля шутки. Вот чья-то фантазия и перевалила за черту, границу реального-нереального. Неизбежность, она повсюду, — стараясь сохранять умное лицо, проговорил Обезьяна, но не сдержался и начал смеяться. Атмосфера в салоне такси стала менее свинцовой. Единственный, кто остался напряженным, был водитель.

— Приехали, — басовитым приглушённым голосом произнёс он. — Нал, перевод?

— Давайте я переведу, — немного подвинувшись вперёд, сказала Свинья. — Диктуйте номер телефона, — и серьезный мужчина за рулем начал диктовать. — Сколько поездка вышла? — не унималась Свинья.

— Двести семьдесят, — неохотно ответил водитель.

Ещё через несколько секунд мобильный телефон, установленный на подставке на панели справа от руля, дернулся издав звон, похожий на тот, который обычно издавали старые телефоны. После этого хлопнули три двери и автомобиль отъехал от входа в магазин эзотерики.

— Как же все-таки все тупо, — высказалась Свинья за секунду до того, как высокий голос поприветствовал вошедших странной для русскоговорящего человека фразой «хуан-инь гуан-линь».

— Основательно... — задумчиво проговорил Обезьяна, проходя мимо полок и рассматривая их содержимое.

— И тут я буду работать? — с недовольством пробурчал себе под нос Лошадь.

— Видимо, да... — сказала Свинья, подходя к стойке, за которой стояли двое: очень красивая девушка и бритоголовый молодой человек.

— Здравствуйте! Что вы ищете? — обратился Эфир к посетителям.

— Да вот как раз-таки тебя и ищем, наверное, — начала Свинья. — Это ты хозяин данного заведения?

— Да, я, — холодно ответил Эфир, понимая, кто и зачем пришел. — Кто из вас займет мое место на время поездки? — сохраняя прежнюю манеру, спросил он.

— Я — подражая манере Эфира, ответил Лошадь. — Я буду работать тут, пока вы будете совершать свое небольшое турне на Запад, — тут он не выдержал и засмеялся.

— Чего ржем? — встрял Обезьяна.

— Да ты глянь! Это ж монах! Сюаньцзан, если не ошибаюсь! Просто идеальное совпадение! — продолжил смеяться Лошадь. — А в таком случае белый конь-дракон, который раньше был принцем! Как приятно! Правда, цвет не совпал… Я, как благородный мустанг, песочного оттенка!

— Завязывай нести ахинею, — не выдержала Свинья. — Давай показывай этому мерину с замашками кретина, что, где и как… а потом начнем варить нашу с тобой кашу… — грубо, нервно выплевывая слова, сказала она.

— Так, высокий, как тебя звать? — обратился Эфир к мужчине в красивом пиджаке.

— Конь, — сказал он, величаво подняв голову и уткнувшись носом в амулет под названием «ловец снов».

— Какой там конь?! — начал смеяться Обезьяна. — Лошадь он! Просто ему прямо очень хочется прослыть мерином, а не пони! — смеясь сказал он, поправляя наушники, надетые по диагонали, чтобы слушать одним ухом.

— Тихо, — грозно сказал Эфир. — Так, ты, смотри сюда. Это кассовый аппарат, он работает так, — он заработал руками, выполняя механические действия, ставшие частью натуры. — В компе все сведения о приходе и продаже. Так что — продал, занес сюда. Не забывай пополнять ассортимент. Смотри на то, что расходится лучше, наблюдай за тем, что камнем стоит на полках. Понял? — в ответ Эфир получил утвердительный кивок. — Так, вот тебе номера телефонов поставщиков с пояснением, у кого что. Так же вот тебе папка, в ней усредненные цифры обычных покупок, — хозяин лавки передавал документы, показывал и рассказывал. Лицо Лошади менялось с выражения «Это ж так легко!» до «Какого черта тут происходит на самом деле?!»

— Да ты попал, Конинка! — вновь засмеялся Обезьяна.

В это время Свинья ходила по залу и внимательно осматривала заваленные полки.

— А есть какой-нибудь амулет для похудения? — внезапно для всех спросила она.

— Есть! — хмуро ответил Эфир.

— А какой? Где он? Посмотреть можно? — она защебетала как весенняя птичка, радующаяся теплу.

— Клизма обыкновенная, в аптеке посмотрите, — не меняя интонации, ответил Эфир.

— Фу! Как грубо! Теперь понятно, почему клиентов так мало! Хозяин-то гомно! — сказала она очень театрально и очень обиженно.

— Просто вы особенные клиенты, — врубив свой потенциал сарказма на максимум, сказал Эфир. — Вот и отношение к вам максимально особенное! — сказал он и посмотрел на Лошадь. — Ты все понял, все запомнил?!

— Вроде как да, — ответил Лошадь.

— А что, собственно говоря, происходит? — словно очнувшись, наконец-таки присоединилась к разговору Люба, пришедшая навестить своего друга.

— Я в Китай и обратно, мотнусь и вернусь, — спокойно, будто зачитывая заголовок газеты, ответил Эфир.

— О как! Прикольно, чё! А это кто? — Люба указала на троих посетителей.

— Я, типа, гидом еду, в Китай. Попросили... понимаешь... — зажато, без особого желания, сказал Эфир. — Вот этих я буду вести туда, куда им надо. А вот этого, — с Обезьяны и Свиньи он перевёл руку на Лошадь, — оставляю вместо себя, управленцем.

— То есть, на чай не заходить как долго, а? — спросила Люба погрустнев.

— Ой, не знаю... — тоже с грустью в голосе сказал Эфир. — В любом случае, вот твоё любимое: чабрец, ромашка и лимон, — он нырнул рукой под кассовый аппарат и вынул оттуда бумажный пакет с другими, маленькими, вкусно пахнущими пакетиками.

— Слышь, ты, — Эфир грубо обратился к Лошади. — Запомнил девушку?

— Угу, — с глупым выражением лица кивнул тот.

— Ей если что-то понадобится, отдавай просто так. Только записывай, на всякий случай, вот в эту тетрадку, — он достал прямо из-под кассового аппарата самую обычную зеленую тетрадь в клеточку.

— Угу, — с неизменно глупым выражением лица кивнул Лошадь.

— Спасибо, но мне не... — начала выступать Люба, но была перебита вклинившейся в разговор Свиньей.

— Эй, Дон Жуан подарковый. Нам бы пообщаться! — сказала она.

— Да, сейчас, — спокойно перевёл свой взгляд Эфир. — Ладно, Люб, можешь оставить нас наедине с этими... эм... персонажами? — сказал будущий проводник, указав на своих ведомых.

— Ага, да... пойду я, — та наскоро взяла пакет, попрощалась и вышла из заведения под счастливые слова робота «Хуан-инь гуан-линь».

— Так... — Эфир грозно посмотрел на Свинью и Обезьяну. — Завтра, в полночь встречаемся в Уссурийском, на выезде из города в направлении к Пограничному. Быть в темно-зеленой одежде, лучше — камуфляж. С собой минимум вещей и максимум средств. Карточки Виза и Мастер кард, ясно? — он был настолько строг и убедителен что Свинья и Обезьяна выпрямились и только утвердительно кивнули в ответ. — Отлично... С собой иметь мобильные телефоны и зарядные устройства. Паспорта нам не понадобятся. Отдать доверенным людям, лучше одному общему и состоятельному, кто всегда на связи. Если что-то пойдёт не по плану, ему придётся выкупать нас. Это тоже ясно? — двое вновь только кивнули в ответ. — Помимо всего этого, девушка, я надеюсь, ты понимаешь, что такое минимум вещей?

— Ну, я соберу с собой... — Свинья начала говорить, но Эфир перебил её на полуслове.

— Удобное исподнее, удобные носки, удобная обувь, толстовки, джинсы или леггинсы. Прогулка не увеселительная. Все, что не будет соответствовать моим требованиям, будет выброшено. Ясно?

— Может, мне вообще не ехать? — она спросила с вызовом, с гонором, с наездом.

— Если я правильно понимаю, у тебя нет выбора, — спокойно, оставив провокацию без внимания, ответил Эфир.

— Ну, да, правильно понимаешь, — не свойственно для себя серьёзно Обезьяна поддержал слова бритоголового хозяина лавки.

— Так что давай без вот всего вот этого. Я говорю, ты — делаешь! Как только покинем приграничную территорию Китая и отъедем туда, ближе в глубь страны, обзаведёмся вещами.

Выслушав все, Свинья просто кивнула. Её лицо было сильно искажено негодованием и несогласием с происходящим, но она ничего не могла поделать. В данных условиях она могла только закрыть свой рот и молча сделать все так, как сказано.

«С другой стороны, мои сапожки балдинини и платьице дольче останутся дома в целости и сохранности», — подумала она и даже улыбнулась своей мысли.

После этого разговора Эфир нырнул куда-то под кассу и достал оттуда дубликат ключей и отдал их Лошади.

Зверинец покинул лавку эзотерических товаров, оставив хозяина в одиночестве. Оставив его готовиться к тому неизвестному, что ждало всех, кто попал под крышку истории, связанной с легендарным артефактом.

— Вот же… — тихо, практически шепотом, сказал Эфир. — Вот же… не повезло…

«Видимо, мое прошлое никак не хочет отлипнуть от моего кроссовка, вцепившись в него как жвачка, нагретая животворящим солнцем», — думал он, закрывая свой магазин и вспоминая, что забыл рассказать странному с виду, если так можно сказать «не от мира сего», мужчине о том, как открывать и закрывать магазин. По этой причине Эфир решил на этот раз, всего на одну ночь, не включать сигнализацию. Так же он подробно расписал все и сделал распечатку всех правил и обязанностей, которые накладывались на временного смотрителя.

Эфир возвращался домой, с трудом волоча ноги по асфальту. Каждая его клеточка противилась предстоящему… Каждая клеточка его мозга протестовала. Каждая клеточка души, наоборот, горела от предвкушения, и от этого, в мыслях бритоголового молодого человека царил хаос.

«Может быть, все сложится быстро, просто и без самодеятельности? — он мысленно повторял себе эти слова, старая свято уверовать в их истину. — Ну да… конечно же!» — смеялась вторая часть его натуры.

Она надела шикарное, белое платье в стиле великой Нуар эпохи Чикаго. Она медленно вышла на подиум, перед которым на своих местах восседали одиннадцать человек в масках животных. На её лице тоже была маска. Сквозь прорези она внимательно смотрела на сообщество, второй раз собравшееся в полном составе.

— Мои друзья, — она сказала это по-матерински нежно. — Это наше второе большое официальное собрание, и оно означает только одно — Роза Парацельса найдена! — зал загремел от одобрительных выкриков, но не все присутствующие присоединились к праздному блаженству. — Этой ночью двое из нас направляются на более подробные поиски, и я вас уверяю, это будет то еще приключение! Но об этом мы услышим позже. Сейчас самое главное: подготовить новое место для дальнейшей дислокации, так как здесь мы больше оставаться не можем. Подготовкой нашего следующего места занимается Бык, и дальше он скажет нам несколько слов о состоянии нашего нового пристанища. В остальном я просто хочу поздравить всех и каждого в отдельности с приближающимся днем нашего величия!

Дракон закончила свою речь, и даже те, кто сидел молча в прошлый раз, сейчас начали аплодировать и одобрительно кричать. Все дело было в общей цели, их объединяющей. Вся фишка в том самом алхимическом браке Востока и Запада, о котором мечтал каждый из присутствующих здесь. И они хранили эту общую мечту глубоко под сердцем, в клетке из ребер.

Поднялся очень большой, очень высокий мужчина. Он был одет в классический зеленый костюм фирмы Адидас. Под олимпийкой виднелись сначала толстая золотая цепь, под которой — волосатая грудь, обрамленная лямками майки-алкоголички. Пальцами правой руки он непрерывно перекидывал четки. Само его тело постоянно раскачивалось из стороны в сторону. Он стоял и на ходу задремывал, причмокивал и долго, трудно соображал. В итоге он начал со следующих слов:

— Господа! Н-на! Кароче, все в ажурчике, ага. Ну, не ссыте, карочь, норм все. Да. Строим. Суетимся. Как старатели на прииске. Как, ха-х, пчелки! Жу-жу-жу! Норм все будет, карочь!

— Ты опять употреблял?! — грозно, поднявшись со своего места, спросил Тигр.

— Конечно! Я ж обязан фильтровать товар, земеля!.. об! Ты че, н-на, берега спутал, а? — Бык, что в спортивном костюме, повернулся к Тигру, и атмосфера накалился.

— Успокоились, оба! — Дракон громко произнесла эти два слова через краткую паузу. В её голосе слышалось что-то такое, от чего мурашки страха заполоняли спины, руки и шеи всех сидящих. Над столом повисла гробовая тишина.

— Ну, да... ага... строим, кароче! Не волновайся, начальница! Все, того, чики-пуки будет! В натуре, ага — Бык уселся на своё место. Спустя несколько мгновений, переборов себя, на своё место опустился и Тигр. Выражение его лица содержало готовность броситься в бой в любую секунду.

— Господа! — тонкая, грациозная ручка другого мужчины поднялась вверх. — У меня есть важные и приятные новости для всех и каждого! Свинка, не могла бы ты помочь мне, роднуля? — девушка, сменившая майку на какую-то блузку цвета между чёрным и синим, встала и подошла к несколько женоподобному мужчине. — Вот, возьми! — он передал ей небольшую коробочку. — Раздай всем и оставь одну себе! Смотри, солнышко, не перепутай картинки! — он рассмеялся громко и звонко, а Свинья спокойно отправилась вокруг треугольного стола. Каждый раз, когда она останавливалась напротив очередного члена сообщества, тот радостно смотрел на вручённый объект, а потом отвешивал небольшой поклон признательности мужчине, а после благодарил и Свинью.

— Ох, Петух! Наконец-то ты сделал то, что так давно должен был сделать, — обратилась в какой-то момент Дракон к стоящему мужчине. — Но ничего не могу сказать... красиво, даже роскошно! А что с... — она не успела закончить, как Петух театрально вскинул руки и начал говорить.

— Конечно! Как же я мог и не сделать! — каждый жест Петуха был наполнен станиславщиной. — И вот, теперь каждый имеет доступ к неизмеримому хранилищу средств. Моему хранилищу! Моим средствам! Берите! Тратьте, сколько угодно, но есть одно но… Будьте готовы ответить за каждую потраченную копейку! Рано или поздно, по собственному желанию, я могу спросить у каждого и с каждого и, поверьте мне! Ха-ха! Изредка я буду спрашивать с каждого! Если не лично, то, опять же, можете верить мне, будут те, кто спрашивать умеют! А-ха-ха-ха! — он смеялся, а и без того темное помещение зала собраний словно потускнело.

Мужчина в цветастом костюме смеялся каким-то гортанным, тяжелым смехом. Все сидящие за столом, не считая Тигра и стоящей за трибуной Дракона, поежились от этого.

— В остальном, мои милые друзья, я хочу поздравить вас! Наступает наше время! Мы были рождены не рано, не поздно, а вовремя! Каждый нашел свое место в этой жизни, и осталось только одно — выполнить предназначение! Поздравляю!

Он вскинул руки над головой. Двери лифта раскрылись, и под его аплодисменты в помещение, через длинный коридор, ведомые двумя девушками в классических одеждах служанок, въехали две тележки с бокалами, ведрами со льдом и шампанским. Одна из таких остановилась напротив Тигра, вторая — напротив Петуха. Герой данного действа одним коротким движением достал холодную бутылку, открыл её таким же отрывистым движением, и из горлышка вырвалась длинная струя вспенившегося игристого. Медленно и вальяжно он подхватил один из длинношеих бокалов и налил в него на несколько пальцев, после чего поднял над головой со словами: «Роза Парацельса будет нашей!» — и в его глазах засверкали искры.

Тигр поднялся и открыл одну из нескольких бутылок шампанского, после чего пошёл сначала к Дракону и наполнил её бокал, а потом — к младшей сестре своей повелительницы. Та смотрела большими и наивными глазами на огромного молодого человека с тугими мышцами, обтянутыми тканью одежды. В каждом из её зрачков была сокрыта бесконечная нежность к нависшему над ней объекту и бескрайняя зависть к старшей сестре.

Со своего места поднялся Обезьяна. Цвет его одежды практически сливался с мраком окружения и создавалось ощущение, что только его голова в огромных наушниках парит в пространстве. Он был серьёзен и сосредоточен. Можно сказать, что он вовсе не радовался всему происходящему и, быть честным, у него были на это и повод, и причина, и право.

— Сегодня я, Свинья и какой-то псих отправляемся на территорию КНР в поисках артефакта. Пожелайте нам, во-первых, удачи, во-вторых, быстрого завершения нашего путешествия на Запад. А ещё, — он вытянул руку с направленным на Петуха указательным пальцем. — Если вдруг твоя карточка не будет работать, самолично лишу тебя жизни!

— Расслабься, родненький! Я все проверял! По всему миру работает! — засмеялся тот. — Ты думаешь, почему так долго? Я ездил, проверял! — смех Петуха разносился на весь зал.

Обезьяна надел наушники на свою голову по диагонали, оставляя одно ухо свободным, и жестом подозвал к себе Свинью.

— Пойдём. Нам нельзя опаздывать, — сказал он, положив руку на плечо Свиньи, и они вместе направились к лифту. За их спинами звучал праздник, раздавались пожелания удачи, легкой дороги и скорейшего возвращения с артефактом.

Эти двое покинули зал веселья, садясь в уже подъехавшее такси, и уехали к месту встречи. Дорога туда проходила в гнетущем, тяжелом молчании. Каждый был заперт в своих собственных мыслях, и лишь водитель без остановки о чем-то трепался, даже не требуя никаких особых ответов. Он рассказывал о своих политических взглядах, о согласии и несогласии с какими-то законами, о той самой ноше, которая лежала на всей стране в рамках одного отдельно взятого индивида, у которого, как и у многих в этой великой стране, все было беспросветно плохо.

Один установленный в автомобиле счётчик считал отставленные позади километры, второй — отсчитывал время до начала. А вот начала чего, это уже другой вопрос. Будет ли это крутым приключением, которое можно будет оставить на страницах истории или же это будет тотальная катастрофа, которая в итоге закончится невыполненной миссией, тюремным заключением или даже смертью. Ни Свинья, ни Обезьяна не могли сказать об этом, и это была та самая причина, по которой они хранили молчание, собирая всю свою отвагу в кулак.

Они расплатились, покинули автомобиль и направились к последнему своему рубежу перед большой неизвестностью. Несколько минут они шли по дороге, потом свернули с дороги налево и направились к лесу. Они шли, опираясь на показания телефона. Они искали точку назначения, которую несколько часов назад им отправил бритоголовый владелец магазина эзотерических товаров. Они потратили примерно полчаса на то, чтобы пробраться сквозь кусты и ветки, чтобы пройти по ночному лесу и встретить свою дальнейшую судьбу.

— Вот мы и на месте, — произнёс Обезьяна, отплевываясь и сдирая с лица липкую паутину. В его руке горел экран мобильного телефона, по которому он постоянно проверял местоположение.

— Интересно, он уже тут или нам придётся его ждать? — проваливаясь на каждый шаг, недовольным голосом спросила Свинья.

— Пока что здесь никого нет, — оглядываясь вокруг, ответил Обезьяна и посветил вокруг вспышкой телефона, используя функцию фонарика.

— Вот же... проклятье! Он не мог выбрать ещё более живописное место! — громко, с отвращением к происходящему, выругалась Свинья.

— Может ты того, потише будешь? Мы же вроде тут вообще быть не должны. Граница, все дела и прочее. Поймают — проблемы будут. Причём везде, — внезапно осознав всю серьезность ситуации, шикнул Обезьяна, но это лишь раззадорило Свинью в её гневе.

— Да?! Тише быть?! Да ты что?! — заливаясь истерикой, начала она. — Может, мне ещё научиться парить над землёй? Или ещё лучше, вдобавок к левитации, научиться быть вообще невидимой?! — саркастически заливаясь, кричала она. — Или просто сдохнуть тут? Нет человека — нет проблем?! — уже откровенно завопила она. Обезьяна решил не вступать в дискуссию и лишь ещё раз сделал оборот вокруг себя, освещая пространство вспышкой своего телефона.

С момента небольшого истерического срыва прошло несколько минут. Несколько минут в гнетущей тишине, наполненной ветром, гуляющим в ветвях деревьев, в шумах живого леса и уже начавшей бушевать фантазии. Они просто стояли и светили в разные стороны, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь, но все было тщетно.

— А что, если он вообще не придет? — внезапно, с паникой в голосе произнесла эмоционально нестабильная Свинья — Что, если все это уловка, и нам в скором времени того…

— Чего «того»? — с недоумением спросил Обезьяна и с интересом посмотрел на свою спутницу.

— Ну, того… — она провела большим пальцем по своему горлу и почувствовала, как мурашки пробежали по спине и рукам. — Слушай, может, давай… Может, свалим отсюда? А то того, страшно мне! — теперь она уже мямлила от ужаса, наполнившего её сердце.

— Ты же знаешь, нельзя… нам тут надо стоять и ждать. Ты же знаешь, что если мы вернемся, тогда точно нам будет того, — Обезьяна спародировал её. — И, вообще… мы уже приперлись сюда. Так что стоим и ждем.

— Может, все-таки пойдём? — спросила она и начала нервно озираться по сторонам.

— Куда? — внезапно, из темноты, будто бы открыв портал, появился Эфир. — За мной... — угрюмым голосом сказал он и махнул рукой.

Свинья только ойкнула и дернулась от неожиданности.

— Ты что, обалдел, скотина?! — взревела она, но её буйство длилось не дольше осыпавшейся с уст фразы. Она даже не поняла, что произошло, а самое главное — каким образом. Обезьяна стоял в нескольких шагах позади в полной готовности начать ночное приключение. Он внимательно наблюдал за внезапно появившимся Эфиром, но даже он едва ли смог рассмотреть скорость его движений.

В секунду, когда Свинья ляпнула «ты что?», бритоголовый проводник находился в нескольких бесконечно длинных метрах от неё. Бесконечно длинных потому, что нормальный среднестатистический человек не мог преодолевать такие расстояния за столь короткий интервал времени. Но этот не только смог, он ещё прикрыл худощавой истеричке рот рукой и поймал её. Дело в том, что благодаря постоянным занятиям фитнесом рефлексы Свиньи работали со скоростью пули. Она не заметила, как Эфир двигался, но увидела, что он исчез из поля зрения, и дернулась назад, споткнувшись пяткой о ветку и мгновенно потеряв равновесие.

— Цыц! Дура! — нервно прошипел Эфир. — Заткнулась и двигайся за мной. Все звуки и подсветки на всех устройствах связи выключить. Ясно? — он посмотрел на Обезьяну и вновь на хрупкую девушку в своих руках. — Убираю руку. Не дай бог заголосишь! — сказал он и отнял ладонь от её рта. Свинья испуганно смотрела на его лицо и хлопала длинными ресницами.

— Уходим, — отпуская её из своих рук, сказал Эфир и вновь повернулся в прежнюю сторону. Он шёл бесшумно, так, как должны передвигаться представители кошачьих. Он смотрел перед собой и уверенно вёл за собой двух туристов-дилетантов, которые ошарашенно смотрели на спину своего странного проводника.

Они шли долго. Лица Обезьяны и Свиньи были красными от высокого темпа ходьбы по пересечённой местности. Ноги болели с непривычки. Глаза устали ловить еле заметную чёрно-серую точку на фоне чёрной ночи. Их пугало обилие звуков, которыми жила лесополоса. Все время казалось, что кто-то следил за путниками, но смотреть по сторонам не было ни времени, ни возможности. Они шли, сохраняя тишину между собой.

— Ещё немного, — потихоньку сказал Эфир, повернувшись назад.

— И что будет? — спросил совсем выбившийся из сил Обезьяна.

— А дальше будет то, о чем вам лучше либо молчать, либо вовсе забыть. Ясно? — спокойно, но очень доходчиво ответил Эфир. — Самое главное вообще правило, на первое время — молчать и не пытаться изъясниться с кем бы то ни было. Чем меньше вы будете трепать языком, тем больше вероятность того, что все будет хорошо. Уяснили?

— Да — недовольно буркнула обливающаяся потом Свинья. — Ат! Зараза! А-а-а! — прошипела она громче дозволенного.

— Что ещё? — скрипнул зубами Эфир.

— Пот в глаз попал! А-а-а! — вновь зашипела Свинья.

— Ну, терпи, — озадаченно ответил он.

— Скотина... — обиженно пробубнила она себе под нос и продолжила плестись за стремительным Эфиром. До этого все делалось на адреналине, на шоке от происходящего, а сейчас все смазалось в один эмоциональный ком, который провалился куда-то внутрь. Как только это произошло, все переживания пропали. Можно сказать, что стало все равно. Хотелось только спать. Или, хотя бы, перестать двигаться из-за тотальной усталости от интенсивного ночного пробега сквозь лес.

Прошло примерно с полчаса, и они вышли на небольшую чистую полянку. Здесь небо казалось невероятно близким к земле. Звезды сияли в вышине, и, наверное, впервые за долгое-долгое время, Обезьяна и Свинья смотрели на эти сияющие точки. Это зрелище было настолько невероятным для жителя города, что будоражило кровь и заставляло почувствовать вкус свободы.

— Тут стойте, — уже нормальным голосом сказал Эфир. — Я сейчас вернусь. И, да, кстати... На ближайшее время постарайтесь заставить себя, приучить, принудить не удивляться, понятно? Ни-че-му! Это и вам и мне пригодится. Уяснили? — бритоголовый проводник спросил это настолько серьёзно, что двое путешественников просто кивнули в ответ. — А теперь стойте здесь. Я через пять минут вернусь, — сказав это, Эфир направился куда-то в сторону, где в этот момент повисла луна. Поскольку Обезьяна и Свинья не были ни туристами, ни любителями ходить в походы, они не имели ни малейшего представления о своём местоположении. Единственное, что они знали точно, что они где-то есть и это место располагается в интервале между Россией и Китаем. Прогнозировать точнее они не могли, так как, по ощущениям, отмахали практически сотку на своих двоих. Но любое впечатление было обманчиво.

— Хоть не наберу! — пробубнила себе под нос Свинья.

— Опять ты за своё, фанатка фитнеса?! — услышав её вырвавшуюся мысль, укоризненно сказал Обезьяна. — Лучше о жизни своей думай, а не о жирах!

— Молчи уже! Ты ничего не понимаешь и общаться с тобой бес-по-ле-зняк! Понятно, примат? — она сказала это, и Обезьяна вроде даже открыл рот, чтобы высказаться в ответ, но где-то за спиной они расслышали механическое урчание двигателя.

Ещё через несколько секунд из кустов сначала вышел Эфир, а за ним выехал автомобиль. Фары были выключены. Он ехал по тем знакам, которые ему давал бритоголовый проводник. Его руки словно танцевали в воздухе, он словно дирижировал невидимым оркестром. Как только машина полностью покинула потайное место, Эфир перестал исполнять танец руками и, подходя к окну водителя, рукой постучал по бамперу. Теперь на опушке было четверо человек, один из которых был упакован в стальной ящик с двигателем. Сам этот агрегат представлял собой небольшой, но, судя по внешнему виду и по уверенности водителя, очень мощный аппарат для быстрого передвижения по пересечённой местности в условиях, приближенных к экстремальным.

— Садимся! — голосом, наполненным командирскими интонациями, произнёс Эфир.

— А ты нас точно не на расстрел повезёшь? — нервно смеясь, спросил Обезьяна. Эфир молча подошёл к машине. Открыл заднюю дверь и на полкорпуса залез внутрь. Через секунду он стоял перед туристами, а в его руках — автомат Калашникова сорок седьмой серии.

— Если бы я хотел это сделать, поверьте, вас бы уже не было. Причем, вот такие игрушки, — кивком он указал на автомат. — Они мне не потребовались бы, — Эфир развернулся и одним коротким движением забросил оружие куда-то в область заднего сиденья — А теперь, мой персональный зверинец, быстро садимся! Мы уже как две минуты должны быть в пути. Отклоняемся от графика, и это прямо совсем не круто! — с момента первой встречи в магазинчике Эфир изменился. В нем осталось тотальное, всепоглощающее спокойствие, но изменилась консистенция этого спокойствия. До этой встречи в лесу она практические не ощущалась, она была очень легкой, неуловимой. Сейчас же она была похожа на горячий кисель, попавший на кожу. Такая же тяжелая, обволакивающая и обжигающая.

Оставив лишние разговоры позади, Свинья и Обезьяна запрыгнули на заднее сиденье. Обезьяна, оставивший на себе большие наушники брезгливо отодвинул мешающий сесть автомат. Свинья устроилась поудобнее, откинув голову над подушку подголовника. Эфир сел справа от водителя и начал общаться с ним.

— Поехали, — проговорил Эфир, и его реплика заставила туристов выпрямиться и пододвинуться вперед. — Успеваем до рассвета? Успеем проскочить границу и все патрули?

— Да, только смотри, там примерно два километра придется ползком в быстром темпе. Ты же знаешь об этом? — ответил водитель. — Но я проведу по самой быстрой и безопасной тропе. Ты скажи своим друзьям, чтобы они просто повторяли за нами. Понял?

— Не волнуйся. С этими я как-нибудь разберусь, — отозвался Эфир и как ни в чем не бывало повернулся к своим подопечным. — Нам там пару километров придется ползком преодолеть. Так что заранее морально готовьтесь ползать.

— Это вы на китайском? — спросила шокированная Свинья.

— Кажется, это очень логично… — немного подбавив сарказма, ответил Эфир, и автомобиль резко сорвался с места.

Сначала они ехали потихоньку, словно прокрадываясь, будто скрываясь от большого ока, которое рыскало по земле в поисках чужаков. Через некоторое время, постепенно, мерно, они разогнались и вот уже летели на приличной скорости вдоль линии леса. Они ешали с выключенными фарами, и внутри от этого все сворачивалось от ужаса разбиться. От страха перед тем, как водитель потеряет управление и машина полетит кубарем. В мыслях Свиньи и Обезьяны застыла одинаковая картина, как они, переворачиваясь, летят по этому полю. Металл с хрустом сминался, пластик трещал и ломался, стекло лопалось и, оставаясь под плотной пленкой, рисовало узор тысячей осколков. Грохот от соприкосновения звучал у них в ушах... Но все это происходило в их воображении. А пока они вжимались спинами в кресло заднего сиденья, нервно сжимали ручки на дверной панели и иногда упирались рукой в крышу над головой.

— Эй! А потише можно? — не выдержав, прокричал Обезьяна.

— Это ещё не быстро. Это вовремя, — спокойно ответил пристегнутый Эфир.

— В каком смысле «вовремя»?

— В том смысле, что везде, где надо, успеем, и эта скорость нам идеально подходит. Все ясно? — ответил Эфир, не сводя глаз с ночной степи в лобовом стекле.

— А почему никаких ремней сзади нет? — возмутился Обезьяна.

— Потому, что этот тур обычно рассчитан на одного, максимум — двоих, а нас трое, и это прямо очень плохо, сложно и вообще очень и очень опасно. Так что, когтитесь как получается, рты на замки и ждём, — в совершенно спокойной манере ответил Эфир.

— А чего ждём? — Свинья вклинилась в разговор.

— Прибытия в Китай, — ответил Эфир. Водитель недоумевающе смотрел на него несколько секунд, оценивая его взглядом. Совершенно не известно, что творилось в его голове в эту секунду, потому что в следующую он нажал на кнопку на панели проигрывателя и из колонок начала орать непонятная музыка.

Они прыгали через кочки, слушали грохот подвески и летели на максимально возможной скорости вперед. Свинья жаловалась на таз, который был совершенно отбит от прыжков, а Обезьяна смеялся над тем, что в скором времени позвоночник можно будет доставать по частям из трусов. В общем и целом, начало приключения проходило иначе, нежели они себе представляли, и лишь Эфир сохранял спокойствие, зная, что он делает, для чего и какой результат он хочет получить в итоге. От такой уверенности мысли спутников несколько успокоились, и они расслабились. Они даже начали верить проводнику. И это все благодаря его невозмутимости, спокойствию и внешней уверенности.

— А ты уже катался так? Ты уже делал подобное? — в какой-то момент Обезьяна устал от гнетущей тишины и реши разбавить её болтовней.

— Да… было пару раз. По работе приходилось мотаться таким способом. Не то чтобы я получал удовольствие от этого, но, все же, это был интересный опыт, — не изменив ни положения тела, ни интонации, ответил Эфир.

— В смысле: по работе? Зачем тебе были такие сложности? Контрабасом возил корешки да травушки-муравушки? — смеясь, продолжил расспрашивать Обезьяна.

— Ох, если бы… Но вам это знать не положено… Просто не-за-чем! И вообще, давайте помолчим… — сказал Эфир и закрыл глаза, откинув голову на подушку, встроенную в кресло.

— В смысле «не положено»? Мы с тобой сейчас повязаны по полной программе! Нам надо знать, кто ты и что ты из себя представляешь! — недовольно сказал Обезьяна.

— Сейчас я — ваш проводник. Буду вести вас туда, куда положено. Быстро и как можно безопаснее. Понятно? — неизменно спокойно сказал Эфир, но сейчас в его словах чувствовалась сила.

Через некоторое время скорость их передвижения под непонятную, а иногда и откровенно отвратительную музыку, начала снижаться. Мрак, сквозь который они следовали, внезапно начал отступать. Это произошло в течение нескольких секунд. Внезапно стала видна чуть серая линия горизонта. Постепенно она наполнялась сначала белым, а затем начала примешивать красный.

— Плохо, — задумчиво сказал Эфир и обратился к водителю. Некоторое время они разговаривали, и этот диалог был больше похож на сдерживаемую ссору.

— Ну что, нам еще некоторое время ехать, а мы не успели перейти линию границы. Точнее как, успеть-то успели, но мы находимся в самой опасной для того, чтобы быть пойманными, зоне. Так что нам очень повезет, если мы не наткнемся на патруль. Как сказал вот этот вот, — Эфир кивнул в сторону водителя, — по времени пока что проскакиваем. Он наизусть знает время патрулирования каждого куста, каждой захудалой тропинки. Поэтому сейчас он очень старательно убеждает меня в том, что мы проскочим.

— А что будет, если не успеем? — спросила Свинья.

— Плохо будет… Очень и очень плохо, — продолжая обдумывать возникшую ситуацию, сказал Эфир.

— Обезьяна, ты что думаешь? — Свинья ткнула рядом сидящего молодого человека, но тот никак не отреагировал. — Ты че там, спишь что ли? — она повторила тычок чуть сильнее. Обезьяна поежился, но ничего не ответил, оставшись внутри сна.

— Просы… — начала говорить громче Свинья, но тут Эфир повернулся к ней и жестом показал, что будить не надо.

— Пусть спит! Тебе, кстати, тоже было бы недурно вздремнуть. Неизвестно, что нас ждет дальше. Возможно, придется пробежаться… много пробежаться. Поэтому постарайся немного откинуться и подремать. Если будешь тормозить потом, оставим на растерзание, и будем правы. Поняла? — начал шепотом говорить Эфир, смотря в глаза Свинье.

— А как же?.. — она хотела возразить, но он жестом перебил её.

— Мы не в том положении ,чтобы играть в мушкетеров и гасконца. Никаких «один за всех и все за одного» не будет, — спокойно и проникновенно сказал Эфир. В этот миг в мыслях у Свиньи проскочила мысль. Она сразу постаралась прогнать её прочь, но этого не получилось сделать. Она зачарованно смотрела в глаза проводника. Выслушав его до конца, она, неожиданно для самой себя, мило улыбнулась и сказала короткое:

— Хорошо!

Румянец залил её щеки, и она потупила взгляд. Эфир отвернулся, а она откинулась на сиденье, запрокинула голову на подушку и закрыла глаза. Её губы были растянуты в улыбке. Свинья сделала глубокий вдох, а на выдохе, сама по себе, от усталости, провалилась в мир Морфея.

— Эй! Вставай! — её плечо трепала сильная рука. — Эй! Давай просыпайся, нам идти надо! — тёплая ладонь короткими и сильными толчками дергала Свинью, от чего все её тело содрогалось. Глаза медленно, очень лениво открывались. Первое мгновение она ничего не видела и не слышала. Второе мгновение вселило в её взгляд зачатки осознания, которое исчезло в третье, и Свинья вновь начала медленно сползать в вязкие объятия сна.

— Не, ну ты че, стебешься? Я не понял! — возмущённо произнёс Обезьяна. На сей раз он положил ей руки на плечи и удвоил усилия, уже не особо заботясь о галантности своих действий. — Вставай! — он произнёс это так громко, насколько это возможно.

Вообще-то, Эфир запретил ему разговаривать громко. По этой причине слова, которыми Обезьяна старался разбудить Свинью, звучали сквозь гортанное шипение. В это же время в нескольких метрах от автомобиля стоял Эфир и о чем-то разговаривал с водителем. По активной жестикуляции обоих Обезьяна сделал вывод о том, что что-то пошло не так, но понять чья вина, он не мог по двум причинам. Первая заключалась в том, что он просто проспал тот момент, когда они остановились. В соответствии с этим он не мог пронаблюдать за тем, какая череда событий привела к конфликту. Вторая причина была прозаично простой. Обезьяна не знал китайского языка, на котором проходил разговор между Эфиром и этим безумным ночным водилой.

— Вставай, я сказал! — терпение Обезьяны было на исходе. Пройдя сквозь вписки и вечеринки, испытав на своей шкуре переутомление, отравление и прочие, практически блага современного человечества, он действительного не мог понять, как можно спать настолько крепко. — Давай!… давай! Иначе мне придется тебя стукнуть… — нервно, сквозь зубы, произносил он, сильно встряхивая тело Свиньи.

— Отстань… — сонно и недовольно срывалось с её губ. — Я спать хочу… отстань!

— Какое «отстань»? У нас тут кризис намечается! — опешивший от ответа, практически взвизгнул Обезьяна.

— Кризис, не кризис. Все равно! Я буду спать, — с обидой в голосе, даже не открывая глаз, сказала Свинья и, стараясь отстраниться от рук Обезьяны, она попыталась сесть как можно удобней.

— Не-не-не! Никакого «буду спать»! Вставай давай!… ну, ладно… сейчас, — Обезьяна перестал встряхивать её и направился в ту сторону, где стояли Эфир и китаец.

— Слышь! Вода есть? — нервно обратился Обезьяна к проводнику, но тот даже не обратил внимания на своего подопечного. — Эй! Комон! Вода есть, а? — он вновь постарался вклиниться, но его попытки остались тщетными. Закипев, почувствовав волну ярости, Обезьяна одним коротким движением толкнул Эфира в плечо. Тот, сначала потеряв равновесие, отшатнулся на несколько шагов назад. Потом, поймав себя в пространстве, поймав точку баланса, он впился глазами в причину, по которой ему пришлось приостановить спор.

— И? — выдавливая из себя спокойствие, спросил Эфир. — Как мне понимать это?

— Я несколько раз спрашивал… вода есть? — срываясь на истерику, повторил Обезьяна.

— Посмотри в двери, с моей стороны. Там должна быть бутылка… и не мешай пока что, все понял? — слова его звучали иначе, нежели обычно. Сейчас в них чувствовались напор и чудовищная сила.

— И не собирался, — буркнул в ответ Обезьяна. Он направился к машине, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и нашел там бутылку мерзко-теплой воды. Открутив крышку, он улыбнулся. Его рука с бутылкой замерла прямо над лицом Свиньи. Еще через секунду, он повернул кисть на сто восемьдесят градусов, и влага обрушилась на Свинью резким потоком.

Прозвучала пускай короткая, но очень громкая череда матерных выражений в исполнении истерящей Свиньи. Рука Обезьяны постаралась прекратить вопль, но у него это плохо получилось, так как Свинья, не теряя времени, вцепилась в нее зубами. Через несколько секунд из-под её зубов показались капельки крови. Она прокусила кожу и только после этого ослабила хватку. Она выплюнула кровь и набрала в легкие воздух, чтобы продолжить поливать грязью сдерживающего и крик, и эмоции Обезьяну, но не успела. Прозвучал короткий и очень звонкий хлопок. Это была пощечина. Китаец ударил её один раз, затем ещё раз и занес руку для третьего удара, но его остановил Эфир. Свинья, опешившая от происходящего, начала задыхаться от возмущения и не могла вымолвить ни единого слова. Они ими просто подавилась.

— Что ж ты делаешь, дура?! — вскипел Эфир, но голос не повысил. Так же он не давал китайцу вновь наброситься на неё с пощечинами.

— А.. я… я… а… он… — пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова, она просто гортанно клокотала, ловя губами воздух.

— Молчать! — скомандовал Эфир и перевел взгляд на китайца. Он начал ему что-то говорить. По интонации было слышно, что проводник успокаивает водителя. Ругающийся сквозь стиснутые зубы Обезьяна наконец перестал припрыгивать и размахивать рукой. На его лице гнев рисовал глубокими морщинами готовность уничтожить причину, по которой тот испытал и продолжал испытывать резкую боль в руке. Он направлялся к машине, около которой и без его участия развивалось активное действие.

— Как дети малые… — устало выдавил из себя Эфир и, отпустив китайца, бросился останавливать Обезьяну.

— Я тебе пасть порву, чушка! — продолжая разговаривать хрипящим от сдавленного горла голосом, Обезьяна набросился на Свинью. Она запрокинулась на заднее сиденье автомобиля таким образом, что из двери торчали её ноги, которыми она активно отбивалась от взбешенного и решительно настроенного на расправу молодого человека.

Эфир резко схватил Обезьяну за плечи и одним движением отправил в продолжительный полет прочь от автомобиля. Китаец, потерявший причинно-следственную связь и забывший о том, как буквально несколько секунд назад он ругался с одним из иноязычной компании, бросился на помощь поваленному на землю парню.

— Да не буду я его бить, — сказал Эфир обращаясь к азиату. — Ты, самое главное, до города нас довези, только без вот этих вот твоих перепадов цены и настроения, и больше ты нас не увидишь. Видишь, какие мы нервные! И, поверь, терять нам особо нечего.

Китаец сказал что-то, но ни Свинья, ни Обезьяна не поняли ни слова из диалога водителя и проводника.

— Да что вообще происходит-то? — не выдержав на секунду возникшей тишины, выпалил Обезьяна.

— Он нас пытается на деньги кинуть, — коротко пояснил Эфир. — Ещё и шантажировать пытается.

— В смысле? — с очумевшими глазами поинтересовался Обезьяна.

— Если не заплатим столько, сколько просит, бросит нас здесь и донесет, что видел каких-то иностранцев там, где таковых быть не должно. Проблемы будут… — спокойно ответил Эфир.

— А как ты с ним вообще договаривался изначально? Откуда ты его вообще знаешь?! — в разговор встряла Свинья.

— То, откуда знаю, не имеет особого значения… и в любом случае, с того человека причитается, — холодно ответил проводник.

— У нас с собой только на карточках, — сказал Обезьяна. — Может, ну его, заплатим и все? — в этот миг прозвучал звук сработавшей камеры.

— А вот теперь становится совсем паршиво, — сказал Эфир, поняв, что их приключение готовится к завершению, не успев даже начаться. — Так, нам действительно придется расплатиться… Говоришь, у вас есть деньги? — он обратился к Обезьяне.

— Да. В городе снимем и отдадим столько, сколько надо. Только, чур, я буду деньги вручать. Договорились? — спросил он и улыбнулся со странным, очень хитрым прищуром.

— Ладно, — ответил Эфир повесив голову. — В таком случае я соглашаюсь на его требования, так?

— Да — подтвердила Свинья, и они с Обезьяной вместе энергично закивали.

— Ладно, поехали, — сказал Эфир, повернув голову к китайцу.

Тот только нагло улыбнулся. На его лице была изображена целая гамма эмоций от «так бы сразу» до «вы, тупые иностранцы, рождены чтобы проигрывать нам, мудрым и великим китайцам». Так они все вместе вернулись в машину и двинулись с места.

— А сколько уже времени? — поинтересовался Обезьяна, когда степь сменилась какой-то узкой асфальтовой дорогой.

— Сейчас… — протянул Эфир и задал вопрос водителю. — Сейчас примерно десять часов утра.

— А куда мы едем, как город-то называется? — продолжил задавать вопросы Обезьяна.

— Муданьцзян, — холодно ответил Эфир.

— Какое странное название, — слегка хихикнув, сказала Свинья. — Кстати, а что насчет покишкоблудить?

— По… эм… что? — не поняв странного слова, переспросил Эфир.

— Ну, кишкоблудить… покушать. Что насчет покушать? — повторила Свинья, несколько смутившись.

— Вот когда доберемся до Муданьцзян, вот тогда кушать и будем. Ну, конечно же, нам еще надо будет рассчитаться с этим, — Эфир недовольно кивнул в сторону водителя. — Эх… где мои шестнадцать лет?… — задумчиво протянул он, а его взор устремился куда-то даже не вперед, а в пространство, разделяющее тонкую ткань Вселенной.

— А что было в твои шестнадцать? — спросил Обезьяна.

— Все было бы куда и проще, и быстрее… но мне так больше нельзя, — начал было рассказывать Эфир. В его голосе слышались нотки доброты и ностальгии. — Но мне больше так нельзя. Карма и все дела, — он произнес это так, будто бы его предыдущие слова были ладонью, занесенной над огнем, и теперь настало время её отдернуть, чтобы не обжечься.

— Больше нельзя как? — увлекшись расспросом, выпалил Обезьяна.

— Не важно, — голосом, полным спокойного безразличия, сказал Эфир и уставился на длинную белую прямую линию, начертанную на асфальте. — Самое главное, чтобы он нас не сдал… особенно теперь, когда он сделал фотографию, — задумчиво вполголоса произнес он и негромко пропел: — Мне б мои шестнадцать лет, — от последнего по спинам путешественников с заднего сиденья побежали мурашки.

К ним пришло осознание того, что раньше водитель уже был бы навечно упокоен в лесу, а они бы мчали на его странной китайской машинёнке в сторону места назначения.

Постепенно степь по обеим сторонам дороги переросла сначала в пригород, а затем стала небольшим городом. Эфир объяснил китайцу, что им необходимо в банк, чтобы снять деньги и расплатиться. Они отправились в центральное отделение главного китайского банка. Там Обезьяна выскочил из машины и, быстро поднявшись по ступенькам, миновав приставучих, грязных азиатов, которые тёрли пальцами, обозначая этим жестом валюту и спрашивая на очень плохом английском языке всего одно слово «долларс», зашёл в небольшое помещение самообслуживания. Он потратил несколько минут, чтобы снять и пересчитать деньги. Потом ему вновь потребовалось пройти мимо все тех же непонятных личностей, что небольшой группой сидели на подушках, которые положили прямо на ступеньках. Обезьяна сел в машину.

— Вот деньги — он протянул Эфиру увесистую и достаточно толстую кипу денег. Проводник, нырнул рукой в широкий карман брюк типа «милитари» и достал оттуда свернутые в трубочку деньги и добавил к тем, которые забрал у путешественника.

— Потом скажи ему, чтобы он вышел из машины, попрощаться, хорошо? — Обезьяна сказал это требовательным тоном. Эфир недоверчиво посмотрел на спутника, перевёл взгляд на Свинью, которая с недоумением на лице просто пожала плечами, тем самым сказав, что не в курсе происходящего.

— Вот, пересчитай, — проводник протянул все деньги китайцу, и тот сверкнул глазами от жадности и от той наживы, которая свалилась на него за одну ночь. Он схватил одинаковые купюры номиналом сто юаней, и его пальцы быстро зашуршали бумагой. Он пересчитал деньги первый раз, взвесил в руке пачку и потом пересчитал еще раз. Он положил деньги в подлокотник, и на несколько секунд в салоне автомобиля воцарилась тишина. Эфир только открыл рот, но не успел вымолвить ни единого звука, так как китаец открыл небольшой ящик под локтем, достал деньги и вновь пересчитал. Его лицо было максимально довольным. Он хлопнул бритоголового парня, сидящего справа, по коленям, тем самым показывая, что хочет открыть бардачок. Эфир немного отодвинулся назад. Водитель закинул деньги в ящичек и посмотрел на пассажира.

— Так, быстро, попроси его выйти, чтобы попрощаться по старинному русскому обычаю. Типа, мы ему прям о-о-очень сильно благодарны, — суетливо сказал Обезьяна. — Порося, давай быстро выскакивай из машины и дай мне десять секунд времени. Отвлеки его любым методом, ясно?!

Проводник начал переводить просьбу Обезьяны. На лицах двоих замешанных непонятно в чем читалось смятение.

— И, Эфир, прикрой дверь, но не захлопывай, — вновь суетливо сказал Обезьяна.

Они вышли из машины. Китаец не понимал, что происходит. Свинья и хозяин магазина эзотерических товаров направились к водителю, и лишь Обезьяна начал обходить машину вокруг.

— Поцелуй его как-нибудь смачно и разверни спиной к машине, — сказал Обезьяна.

— Что?! Ты офигел?! — возмущенно вскрикнула Свинья.

— Делай, я сказал! — голос Обезьяны был наполнен уверенностью в том, что он хочет сделать.

— С тебя причитается! — сказала Свинья, лишь частично понимая то, что происходит. Она одним коротким движением подошла к китайцу и впилась своими губами в его а потом резко повернулась на месте вместе с этим небольшим и пузатым мужчиной. Тот не сильно сопротивлялся, и как только поцелуй закончился, его глаза сияли пуще прежнего.

— Попроси его сделать селфи, — сказал Обезьяна, который очутился в нескольких сантиметрах от Эфира. Тот даже дернулся от неожиданности. Точнее, рука проводника напряглась, а тело сгруппировалось и немного повернулась в сторону звука.

— А давай сделаем селфи? — спросил Эфир с озадаченным видом. — Потом скинешь нам в вичат или кю-кю, — на этих словах водитель, еще не отошедший от поцелуя, достал телефон из кармана брюк. Трое путешественников встали позади, прозвучал щелчок вспышки. Китаец показал снимок, и троица, натянув улыбки, показала большие пальцы в жесте «класс!», после чего телефон вновь очутился в кармане, а водитель торопливо постарался сесть в машину.

— Бегите как угодно, в любые стороны. Через полчаса встречаемся здесь, — шикнул Обезьяна. — Я отвлеку на несколько секунд для форы.

— Ну, давай, иди сюда, я обниму тебя, — говоря по-русски, он распахнул объятия и направился к китайцу. Тот, немного не понимая происходящего, не стал сопротивляться и тоже подошел к парню. Они обнялись, и Обезьяна приподнял мужчину над землей и мотнул несколько раз так, будто бы тот был плюшевой игрушкой. Поставил на землю и достал из кармана бумажку в сто юаней. Он показал её водителю. Потом пальцем сначала ткнул в себя, потом в грудь стоящему напротив. Тот заинтересованно наблюдал за происходящим. Потом Обезьяна взял купюру в руку и протянул для рукопожатия. Китаец довольно пожал руку, немного потряс и забрал себе еще одно небольшое, но крайне приятное вознаграждение.

— Ну, я пошел, — сказал Обезьяна и ткнул пальцем сначала себе в грудь, а потом показал пальцем за спину. Водитель понял этот жест, довольно кивнул и повернулся лицом к машине, потеряв из поля зрения молодого человека из России.

Обезьяна сделал несколько шагов в спокойном темпе, после чего побежал за угол ближайшего здания. Он успел посмотреть по сторонам, чтобы убедиться в том, что ни проводника, ни Свиньи на улице нет. Его план наполовину увенчался успехом. Осталось воплотить вторую часть. На это требовалось примерно полчаса, на ожидание.

«Самое главное, чтобы нечестный предприниматель, что зарабатывает незаконными услугами, свалил отсюда», — думал довольный Обезьяна, стараясь убежать как можно дальше.

Так несколько минут он быстро шевелил ногами, никуда не сворачивая. Так было проще запомнить дорогу назад. Выбившись из сил, он свернул на первой перпендикулярной улице, а затем свернул еще раз. Таким образом он сделал дугу и пошел в направлении места встречи. Он шел в среднем темпе и внимательно смотрел по сторонам, понимая, что сейчас играет ва-банк. Кровь стучала в висках после спринт-пробежки. Мышцы болели после ночной прогулки по лесу. Но на лице Обезьяны сияла довольная улыбка. Он наслаждался тем, что сделал. Оставалось только встретиться с компаньонами и рассказать им обо всем.

«Да-а-а-а! Вот сейчас я расскажу им, увижу лица, и это будет прямо круто, это будет прям кайф! — думал он, различая вдалеке большие иероглифы названия банка, в котором тот снимал деньги с карточки. — Самое главное, чтобы он, этот китаец, свалил оттуда… это самое главное».

Он шел по дороге и только сейчас почувствовал, что находится не в родном Владивостоке, а в чужой стране, о которой он знал очень мало.

Он дошел до точки, с которой он мог видеть вход банка и с которой он мог рассмотреть то место, где раньше стояла машина, на которой они приехали в этот город. Искомый объект найден не был, и по этой причине он решил подойти поближе. Страх и адреналин сотрясали тело Обезьяны. Он прислонился спиной к стене, на самом углу ближайшего к дороге здания, надел наушники на виски, тем самым спрятав часть своего лица, и погрузился в ожидание спутников.

Завидев Свинью, которая шла как раз с той стороны, в которую был направлен взгляд Обезьяны, он замахал руками. Она, заметив это, подняла раскрытую пятерню над головой. Получив этот сигнал, Обезьяна постарался показать, чтобы та не подходила к банку, а пошла в обход, прямо к нему. Она поняла и это, различив шараду состоящую из пальцетыкания, скрещивания рук, и странных округлых пассов. Свинья развернулась и пошла в обратную сторону, к предыдущему перекрестку, чтобы там перейти через дорогу и направиться навстречу к члену сообщества.

— И чё? — первое, что слетело с её губ, мерзкой, жирной вороной. — Что все это значит? — спросила она.

— Встретимся с кожаным, объясню, — коротко ответил Обезьяна, чем вызвал бурный смех.

— Как ты его обозвал? Кожаный? Пф-ф-ф! — смеялась она. — Чётко подмечено! — проходящие китайцы с интересом смотрели на дуэт иностранцев. Некоторые тыкали пальцами.

— Молчи, дура! Не привлекай внимания, иначе встрянем по самое «не балуй мне»... — Обезьяна был серьёзен. Слишком громкая реакция Свиньи вывела его из состояния эйфории, а снизившийся уровень адреналина, подобно холодной воде, выплеснутой в лицо, снял опьянение от проделанного трюка.

— Чё сразу дура-то? — обидевшис,ь спросила она — Я ж оценила твою шутку юмора, а ты... обижаешь, кароч! А ведь настроение такое было! Приятное! После пробежечки! М-м-м, ах! А тут ты... Дура — запричитала она, чередуя монотонное бормотание и эмоциональные звуковые речевые эффекты.

— Ничего хорошего я не сделал, поэтому нам надо быть тише тихого и не палиться. Хотя, я, конечно, понимаю, что это сложно. Плюс, есть такое чувство, что нас уже усиленно ищут... хотя, нет, не чувство, знаешь ли. Уверенность! — торопливо сказал Обезьяна. — Ты лучше смотри откуда идти наш странный почти-друг идти будет.

Свинья посмотрела на напарника, осознала всю серьёзность сказанного и успокоилась. Конечно, ей по-прежнему было интересно, что тот уже успел натворить, но она решила дождаться появления утерянного бойца.

— Но за тот поцелуй я с тебя ещё вычту, — сказала она, хищно сверкнув глазками.

— Да-Да... замётано, — сказал Обезьяна и посмотрел ей через плечо. — Ты лучше этого высматривай. Нам надо собраться вместе и валить.

— Да что ты нагомозил?! — не выдержав давления любопытства, немного вскрикнула она, но этого даже никто, кроме напротив стоящего парня, не заметил. Его лицо искривилось в выражении: «Да ладно... ты серьёзно?»

Она обеими ладошками прикрыла рот, и это больше походило на одну из трёх частей древнего символа «не вижу, не слышу, не говорю». От этого лицо Обезьяны искривилось ещё сильнее в саркастичной гримасе. Эти двое замолчали.

— Проклятье, — спустя несколько минут произнёс Обезьяна. — Плохо... плохо-плохо-плохо! — затараторил он.

— Че случилось-то? — не понимая происходящего, спросила Свинья.

— Ты глянь, китаец вернулся, — сказал он, и её лицо претерпело изменения.

— Как-то плохо... совсем не хорошо, — произнесла Свинья. — Жрать охота! — выпалила она.

— Ты что, совсем с головой не дружишь? — раздраженно шикнул Обезьяна. — Ты вообще о чем думаешь?

— Я нервничаю! А когда нервничаю, кушать хочу, — надув щеки, сказала она.

— А ты поспокойнее будь, — прозвучал третий голос, от которого парочка дернулась и оторвала свои взоры от китайца, который с крайне воинственным видом палил во все стороны.

— А х ты ж жопа! — сорвалось с уст подпрыгнувшей Свиньи.

— Ну что, пойдёмте отсюда, девочки? — бодро произнёс Эфир, возникший из ниоткуда.

— Да твою ж... — прошипел Обезьяна. — Да... пойдём.

В этот миг взгляд китайца направился в сторону путешественников. Только сейчас Свинья заметила, что тот сжимает в руках телефон. И теперь идёт в их направлении, а свободная от телефона рука ныряет за пояс.

— Бежим, — спокойно сказал Эфир. — Быстро, — и они бросились наутёк.

Позади послышалась череда выстрелов, крики людей и резкий скрип тормозов автомобилей.

— И что ты сделал? — стараясь не сбить дыхание, спросил Эфир.

— Выкрал все наши деньги и его телефон, — ответил уже задыхающийся Обезьяна.

— Гениально! Молись, чтобы на телефонах синхронизация не была настроена! Иначе нам будет очень худо! — стараясь не сорваться на крик и не сбить дыхание, злобно сказал Эфир.

— Не, я удалил фотографии, — ответил Обезьяна.

— Тогда молись, чтобы он никому их не отправил! — продолжил свои угрозы Эфир. — Дай сюда это чудо техники!

Обезьяна послушно передал телефон в руки Эфира, и тот сразу же начал изучать программы. На бегу это было сложно, но за несколько минут он просмотрел все подходящие по времени переписки во всех программах, обеспечивающих возможность онлайн-чата. Фотографий не было. Следующим пунктом он начал искать что-то непонятное.

— Нам повезло слишком много раз... Во-первых, отсутствие пароля на телефоне, — начал говорить Эфир. — Во-вторых, отсутствие синхронизации фотографий и прочего КАЛьция, — сказал он. — В-третьих, он никому ничего не успел отправить... или не додумался... не важно! И последнее, я нашёл и отключил функцию поиска телефона. Правда, нам все равно надо переместиться как можно дальше отсюда, — начав задыхаться, договорил Эфир.

— И куда нам? — жалобно простонала Свинья.

— Далеко отсюда... — процедил Эфир. — В подземку надо... или забегаловку. Там определимся! Но как можно дальше отсюда!

Они продолжали бежать, сохраняя бешеный темп. Троица не останавливалась ни на светофорах, ни на опасных перекрёстках. Они петляли, запутывая след. А потом в один момент Эфир остановился.

— Стоп! Сюда! — сказал он и направился к припаркованному у тротуара такси.

Троица быстро села в машину, и после этого проводник сказал что-то непонятное. Автомобиль тронулся с места. В этот миг герои путешествия расслабились и откинулись, сидя на своих местах. В висках у всех стучала кровь, сильно приправленная адреналином. Они были близки к провалу. Причем, за одни сутки, уже дважды. От этого внутри клокотало что-то большое, черное и неприятное.

— С одной стороны, ты молодец, — Эфир прервал молчание. — С другой стороны, тебе бы лицо превратить в кровавое месиво, а улыбку твою сделать отличающейся от голливудской отличием всех зубов, — его голос был спокоен, но в каждом слове слышался гнев.

— Я хотел… — начал было Обезьяна, который ожидал другую реакцию на прокрученную им схему обмана нечистого на руку водителя.

— Да, понятно, чего ты хотел… поэтому и молодец, — перебил его Эфир. — А вот получилось… как всегда!

— Зато... — начал было Обезьяна, но Эфир вновь не дал ему высказаться.

— Да... бабки... которые сейчас будут очень в тему, — он замолчал и задумался, а потом заговорил с таксистом. Так прошло несколько минут, и металлическое судно, доехав до перекрёстка, развернулось на сто восемьдесят и поехало в обратную сторону.

— И? — недовольно спросила Свинья. Она наконец пришла в себя после пережитого потрясения.

— Я кушать хочу! Срочно! У меня стресс... я должна съесть вкусняшку! — в её голосе играли нотки истерики.

— Сначала мы переоденемся, — холодно ответил Эфир. — Мы едем на рынок... там дёшево и быстро меняем шмотки, там же кушаем и после отваливаем в сторону Харбина. Скорее всего, на такси... или вызовем частника. Буду искать решение за столом, — он говорил это, больше обращаясь к самому себе, стараясь составить приблизительных план действий.

Потом, словно очнувшись ото сна, он сунул руку в карман штанов и достал оттуда телефон того самого китайца. Сначала хозяин магазинчика открыл Настройки и запустил сброс всех установок. Потом, вручную, удалил вообще все фотографии из галереи и очистил все истории сообщений. После проделанных операций Эфир открыл окно, когда водитель остановился на светофоре, и одним лёгким движением вышвырнул мобильник в окно.

Прошло примерно минут десять, может, пятнадцать, и путешественники, расплатившись, вышли напротив входа в подземку. В глазах Эфира мелькнула смесь из отвращения, усталости и готовности к рвотному позыву. Они спустились сначала на один этаж вниз, затем на ещё один и остановились на третьем, там как самое оживлённое скопление человеческой массы было именно там. Это была сама настоящая китайская барахолка, предназначенная для китайцев. Казалось, что в широком коридоре собрался практически весь город. Здесь были магазинчики, подобия палаток и распродажи, раскинутые длинными лентами прямо на кафельном полу. Люди, которые проходили мимо трио из Владивостока, в большинстве своём пялились, показывали пальцем и пытались незаметно сфотографировать или сделать снимок-селфи на фоне иностранцев.

— Что происходит? — недоумевая, спросила Свинья, стараясь оставаться спокойной и не реагировать на происходящий вокруг лютый хаос.

— Привыкай... — устало выдохнул Эфир. — Мы здесь чужаки. Многие никогда в жизни не видели иностранцев. Только на экранах своих зомбо-ящиков. Так что мы здесь — экзотика... неизменно...

— Ты тоже не в особом восторге от происходящего? — спросил Обезьяна.

— Да... нам надо быстро закупиться и валить отсюда. — сухо ответил Эфир.

— Почему? — спросила Свинья.

— Потому, что все наши снимки сейчас в большом количестве сливаются в сеть под названием «вичат». Так что нас очень просто вычислить, и это плохо. Учитывая нашего преследователя, которым мы внезапно обзавелись, — проводник с укором посмотрел на Обезьяну.

— Чувак... — начал тот. — В новом месте первый блин комом. Дальше будет...

— Не будет, — угрожающе сказал Эфир, перебив спутника.

— Послушай его, примат ты наш супер-хитрый, — поддержала Эфира Свинья. — Мне тоже не понравилась эта пробежка наперегонки, даже не знаю… не то чтобы со смертью, но что-то такое, из вечности, очень старательно преследовало нас, и это было прям очень не круто! Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

— Ну, кам-он, чуваки! Че вы наехали-то на меня! — обиженно произнес Обезьяна. — Вообще больше ничего делать не буду! Буду ветошью всю дорогу. Даже не пытайтесь попросить о чем-нибудь.

— Так, прекращаем детский сад, — серьезно сказал Эфир. — Давайте найдем какую-нибудь одежду. Потом чем-нибудь перекусим, и после этого надо будет сваливать так далеко отсюда, как только получится. Нам нужно как можно быстрее продвинуться как можно дальше в сторону центра. А без паспортов это сделать, я вам скажу, прямо очень не просто.

— Тогда давайте быстро найдем шмотьё, — бодро произнесла Свинья и сразу подошла к первой длинной вешалке, на которой было складировано всякого рода откровенное барахло, которое здесь, по всей видимости, называли одеждой.

— Тут так прикольно! — в ней заиграло что-то по-истине девичье. — Такое все цветное, не похожее и… Они не понимают, что это вовсе не выглядит как нормальная одежка?

— Тут всем откровенно все равно, — сказал Эфир. — Богатые люди могут выглядеть как откровенные клоуны, а тетушки разного рода в мини-юбках, надетых поверх толстенных колгот, могут присаживаться на корточки, чтобы поговорить по телефону. При этом на их ногах могут быть бешеной высоты шпильки. Так что смотреть на то, что принято здесь… короче, этого лучше не делать, — все говорил и говорил знаток Китая.

— А где тут можно посмотреть что-то более мужское и менее цветастое, — недовольным и по-прежнему обиженным голосом спросил Обезьяна.

— Давай сначала она угомонится, а потом мы по-быстрому выберем что-нибудь и пойдем кушать? — спокойно ответил Эфир.

— О! Точно! Да! Кушать! — подхватила Свинья и начала перебирать тряпки в два раза интенсивнее.

— Девочки, — с умилением в голосе выдохнул Обезьяна и отправился на поиски чего-нибудь пригодного, чтобы надеть на себя.

— А как по-китайски будет сапфировый цвет? — задала Эфиру вопрос Свинья, который застал его врасплох.

— Какой цвет? — переспросил он, не понимая того, о каком конкретно цвете идет речь.

— Ну, такой, темно синий, — с энтузиазмом ответила Свинья.

— Скажи Хэй-Лан и посмотрим, что из этого получится, — скептически произнёс проводник и повернулся, чтобы проследить за Обезьяной. Тот стоял в магазине разных джинсов. Над входом в этот отдел висела большая вывеска, на которой значился профиль данного магазина. Там продавались модные корейские вещи.

— Эй! Не оставь нас без налички! — смеясь, сказал Эфир.

— Только благодаря мне эта наличка сейчас есть на руках, — недовольно буркнул Обезьяна и продолжил доскональное изучение корейской моды, а в частности, джинсов типа «галифе».

— Так, девочки, не растягиваем удовольствие, — минут через десять сказал Эфир.

— А чё ты столбом стоишь? — грубо ответила Свинья. — Тебе тоже гардероб сменить надо. Мало того, что выглядишь как бомж, ещё и строишь из себя невесть знать кого! А ну пшёл человеком становиться! Неандерталец!

— Полегче на поворотах, — посерьезнев, ответил Эфир.

— Подружка! — передразнивая Эфира, произнёс Обезьяна на манер Свиньи. — Иди-к ты сюда! Посмотришь, как моя попка смотрится в этих шта-а-анишках!

— М-да... сам дал повод, — буркнул себе под нос Эфир и пошёл в тот же магазин модной корейской одежды. Так троица потратила ещё примерно полчаса на поиски чего-то более-менее приличного. Как только сборы одежды были закончены, они покинули подземку и пошли искать улицу закусок и фаст-фуда.

— Обычно по обеим сторонам таких проспектов много маленьких закусочных и ресторанчиков, и как правило там вкусно готовят. Буду знакомить вас с местным колоритом, — сказал Эфир после того, как пообщался с кем-то на улице и выяснил, куда им надо идти.

Он сделал как сказал, и спустя час они, одетые в новые одежды, вошли в помещение, где пахло специями. Обезьяна и Свинья брезгливо осмотрели комнату, которая была и кузней, и прихожей данного заведения. Здесь же в бешеном ритме бегали двое: мужчина и девушка. Мужчина словно танцевал с двумя огромными сковородами, по форме напоминающими казан. Внутри одной, в масле, жарилось что-то невыразительное, но пахло это невероятно вкусно. В другой тушились овощи в темно-коричневом соусе. От этого запаха Свинья подавилась слюной.

— Не обольщайтесь, — голосом знатока сказал Эфир и прошёл в следующую комнату. Она была гораздо больше первой. По обеим сторонам стояли большие столы со скамейками. Зал был забит до отказа, но, к счастью путешественников, один стол уже освобождался. С кухни прозвучал голос девушки.

— Они уходят, — Эфир указал рукой на столик на другом конце комнаты. — Там сейчас уберут и мы сможем сесть там.

Девушка, что суетилась на кухне с помывкой грязной посуды, быстрым шагом зашла в столовую и начала уборку через секунду после того, как сытые посетители оторвались от скамеек.

— Они все такие? — Обезьяна спросил у Эфира, но тот не понял и показал это всем своим видом. — В смысле, суетливые?

— В вопросах еды, да! — сказал он и впервые засмеялся. — Это их самое любимое хобби — поесть, — продолжил он — Конечно, это обусловлено исторически сложившимися голодом и бедностью на всей территории Китая. А сейчас, можно сказать, наступила оттепель, и люди, будто боятся недоедания. Это другая сторона сказанного мной ранее... В любом случае, мы живём сейчас. А для нынешнего времени это выглядит как самое любимое хобби многих китайцев, — эмоциональный фон речи Эфира несколько раз изменился, плавно придя к добродушному.

Нелегальные туристы разместились на скамейках. Девушка, выполняющая функции и уборщицы, и официантки, и бухгалтера, принесла меню и уставилась на Эфира.

— Слушай, а почему она смотрит на тебя, а на нас нет? — спросила Свинья, которую это, видимо, задевало по какой-то, известной только ей, причине.

— Потому что, если вы не заметили, войдя, я поздоровался и спросил о наличии свободных мест. Она знает о том, что я знаю её язык, и поэтому собирается общаться со мной, — сказал Эфир, а после с его губ сорвалось что-то непонятное для двоих ведомых в Сычуань. Девушка кивнула и пошла на кухню.

— Ну-с... давайте выбирать будем. — бодро сказал Эфир. — Ткните пальцем в одно любое блюдо, а после я возьму ещё два.

— А перевести? — спросила Свинья жалобным голосом. — А то каких-нибудь тараканов закажем, и хоть стой хоть падай, — ещё более жалобно сказала она.

Глаза Эфира забегали по строчкам, и после беглого изучения меню он убедился в том, что никаких тараканообразных в этом месте не готовят. Ещё Эфир сказал, что такой образ выбора пищи в Китае традиционен для иностранцев, и вообще к происходящему сейчас надо отнестись как к некоторому крещению и что никто в этом путешествии не будет пользоваться китайскими аналогами европейской пищи.

Обезьяна молча слушал диалог между Свиньей и провожатым, состоящий из убеждений и пререканий. Он пытался понять, разобрать что-нибудь в странных квадратообразных рисунках, но попытки были тщетными. В итоге он просто закрыл глаза и, так же молча, просто ткнул пальцем в заламинированный лист с перечнем блюд.

— Вот это заказывай, — сказал он, обращаясь к Эфиру.

— О! Неплохо! — отреагировал тот в ответ на сделанный Обезьяной выбор. — Вот как надо! Учись, абитуриентка! — бодро смеясь сказал он.

— Не, я так не могу! Я должна понимать, что я буду кушать! Иначе вот этот, — Свинья проделала руками волнообразные движения вдоль своего тела. — Плод напряженной работы станет похожим на нечто ужасное!

— Да ладно тебе... у нас еще несколько недель напряженного передвижения по Китаю. Мой тебе совет, пока есть возможность расслабиться, расслабляйся. Дальше, возможно, такое нам будет только сниться. Так что, выбирай и посмотрим, что тебе выпадет. Плюс, поверь, здесь никому не удается держать себя в стройной форме. Специфика пистчи другая — Эфир исковеркал слово «пищи» для более пущего впечатления. В ответ на свою речь он получил лишь презрительный взгляд, но и строчку в меню получил тоже. Незамедлительно Эфир позвал девушку и сделал заказ. Наверное, впервые за все проведенное вместе время, между тремя путешественниками не было напряженной атмосферы. Впервые молчание не было тяжелым, а мысли троицы были пусты и более-менее свежи. Эфир думал о том, как им отправиться в Харбин. Он знал, что любые попытки выехать на автомагистрали ничем хорошим не закончатся. С другой стороны, он знал, что билеты на автобус можно купить в любой кассе без паспортов и что такой транспорт старается избегать больших дорог и в основном следует по объездным. Так он решил, что дальше они отправятся на общественном междугороднем транспорте и будут надеяться, что на пути не будет проверок. А если и будут, то у них получится договориться.

— Хуан-инь гуан-линь, — прозвучал записанный кем-то когда-то голос молодой азиатки. В магазин эзотерических товаров бодрым, практически летящим шагом зашла Любовь. Она проследовала к стойке продавца и не могла подойти к ней. Впервые за все время существования магазина здесь было так много покупателей. Большинство из них — либо молодые девочки, либо женщины бальзаковского возраста, и у каждой в руках что-нибудь было. Несмотря на длинную очередь, в помещении стояла практически гробовая тишина. Любовь сначала застопорилась и пару секунд даже смотрела в затылок длинноволосой особы, внезапно появившейся перед ней. Не пытаясь поинтересоваться о происходящем у своего ближайшего соседа, она покинула змею очереди и твердым шагом направлилась к стойке.

— Девушка! В очередь — комнату разрезал высокий девичий голосок.

— Я здесь работаю — не растерявшись, кинула назад реплику Люба и ускорила шаг, практически перейдя на бег.

— Ты знаешь, сколько здесь таких как ты, которые типа «работают» тут? — её остановила одна из очередных персон и произнесла эту фразу, сопровождая ее жестом кавычек.

— В сторону! — резко произнесла Люба и одним движением отодвинула очередную преграду в сторону, чтобы продолжить движение вперед. Но ей не дали сделать и пару шагов. Издалека Лошадь заметил, что в длинной линии людей зарождается непонятный конфликт.

— Эй! Что у вас там, родные мои? — обратился он повышенным голосом практически в самый хвост.

— Да тут одна, говорит, что работает тут! — выкрикнула одна из девушек.

— Дамочка, ждите своей очереди, — нарочно манерно вновь бросил Лошадь в сторону входной двери.

— Какая я тебе дамочка? — закипев от неслыханной наглости, повысила голос Любовь и добавила: — Эфир из тебя балык сделает, скотина ты непарнокопытная!

Услышав это, стоящий за кассой высокий статный мужчина резко ощутил неприятно подпекающее чувство в области поясницы, и оно спустилось прямо к ягодицам.

— Пропустите её! — практически истерично выкрикнул он, осознавая что это не та ситуация, в которой он может горделиво поднять голову и сказать, что не в курсе происходящего и не знает эту особу. Точнее, он-то мог, но инстинкт самосохранения оказался куда сильнее, чем привычки, характер и сама гордость, из которой он состоял на девяносто девять процентов. Остальной процент был тем самым инстинктом, который активировался и заставил подавить саму свою суть.

Держащие Любу за руки девушки в секунду расступились, но продолжали сверлить ее пронзительными ненавидящими взглядами. Люба подошла к стойке с кассой, за которой стоял внезапно побледневший Лошадь. Ее плечи были немного подняты, ладони сжаты в кулаки. Небольшая вертикальная морщинка чуть выше переносицы рассказывала даже больше, чем походка девушки, которая, по своему обыкновению, надела красивое ситцевое платье на красивое тело с осиным станом.

— Ты понимаешь, что такой выпад даром не пройдет?! — Люба изъяснялась медленно и членораздельно. Правая рука ее была согнута в локтевом суставе, а предплечье смотрело по диагонали вверх. Её кисть была напряжена и заканчивалась кончиком пальца, который острым ноготком показывал на подбородок высокого статного мужчины средних лет. В свою очередь Лошадь застыл, схватившись за борта песочного пиджака. Иногда его ладони чуть смещались вверх или вниз, и под теми местами, где буквально секунду назад были его руки, можно было увидеть еле различимые, но все же заметные темные пятна, оставшиеся от пота.

— Поверь, Эфир узнает об этом! И Эфир... и твои друзья! — Люба неистовствовала и продолжала буквально цедить по слову. А Лошадь, сломленный несколько дней назад, практически дрожал, только представляя о том, что с ним могут сделать. Но, в итоге, натура все же одержала верх. Он распрямился, одним жестом кисти оттолкнул от себя руку Любы в сторону и, смотря на неё сверху вниз, начал говорить.

— Ты хочешь сказать, что мне страшно? ТЫ хочешь сказать, что я буду дрожать от того, что ты прячешься за чьими-то там жопами? Не-а! А твой дружок вообще должен быть благодарен мне за то, что я трачу свое драгоценное время в этом вонючем бардаке! Так еще и делаю ему прибыль на несколько месяцев, а может быть, и лет вперед! Так что, — он протянул большую ладонь к плечу Любы, — В сторону, деточка! Мне работать надо, — и Лошадь отодвинул опешившую Любовь в сторону. Та, не зная, как отреагировать, смотрела на собеседника выпученными от шока глазами.

— Ладно... Ты конечно, ещё та скотина, но... проехали, — оставаясь в состоянии недоумения, сказала Люба — Вообще я здесь по другому вопросу. Новости о путешественниках есть?

— Не-а, — подняв нос к потолку, ответил Лошадь. — Тихо, аки в могиле.

— Это плохо... Может, попробуешь связаться со своими, узнать? — стараясь быть чуть более спокойной, спросила Люба, и это спровоцировало Лошадь поднять голову ещё выше.

— А с чего бы мне это делать? Кто ты для меня?! — уже откровенно наглея, произнёс он.

— Кто. Я. Для. Тебя? — медленно и задумчиво произнесла Люба. — В принципе, — в её голосе было холодное спокойствие — Ни-кто. Но, поверь мне, если ты не выполнишь мою, пока что, просьбу, то я смогу устроить тебе множество неприятностей, причём в самом что ни на есть ближайшем будущем, — все было сказано настолько спокойно, настолько, даже в энергетическом плане, сильно, что толпа девушек и женщин, собравшихся в помещении, умолкла. Все они заинтересованно слушали, чем же закончится эта внезапная словесная перепалка.

«Вот же это мерзкая черта женской натуры, — параллельно с общим действием Любовь понимала, что происходит среди столпившихся в зале женщин. — Всем вам нужен материал для сплетен и долгого последующего размусоливания этого добра... не-на-ви-жу», — за долю доли секунды промелькнуло в её голове.

— Слышь — третий голос ворвался в сложившийся между Любовью и Лошадью диалог. — Смотри, если девушка так говорит о возможных проблемах, которые она может организовать тебе, — зал глубоко вдохнул и замер, пока девушка высказывала свою мысль. — Короче... советую тебе... просто поверь, проблемы будут!

Помещение магазина прямо звенело от нависшей над этим местом напряжённой тишины. Теперь около кассы стояли три действующих лица, на лицах которых застыли совершенно разные эмоции, связанные с происходящим. На лице Лошади отпечаталось непонимание. Взглядом он жадно изучал двух стоящих перед ним девушек. Казалось, что то смятение, в которое он погрузился после речи Любы, выбило его из колеи.

— Л-ладно, — неуверенно, будто бы сопротивляясь собственным мыслям, сказал Лошадь. — Сейчас попробую связаться с... — он запнулся, помолчал, а потом полез в карман за своим телефоном. — Попробую связаться, короче.

Большой палец правой руки запрыгал по экрану в поисках необходимого для телефонного звонка абонента. Найдя, остановился на несколько секунд. Лицо Лошади было озадаченным, а в глазах читался вопрос: «А почему я, собственно, должен?». Ответом были суровый взгляд Любы и доверительный тон встрявшей в разговор девушки, которая очень доходчиво объяснила, что от этой услуги с него не убудет.

— Алло! Да, я... Есть новости от путешественников? — понурым голосом начал говорить Лошадь. — Да, в магазине. Люди?... Эм, есть. А что? — он задумчиво сканировал слова, которые приходили к нему по сложной системе радиоволн. — Хорошо... заходи. Только ты того, не ответила мне. Как о чем? — он нахмурился. — Наша парочка что-нибудь сообщала о своем путешествии на Запад? Нет. Ладно, я тебя понял. Да, хорошо, жду. Не, ничего. Придешь, расскажу. Давай.

— Спасибо, я все уже поняла, — сказала Люба, не дав ему ничего съязвить на тему тщетности его звонка. — Кто прийти должен?

— Не важно... и кстати, не сюда, — грубо ответил Лошадь. — Еще что-нибудь на-да? — нервно, с брезгливостью и насмешкой, произнес он.

— На этом все. Я пойду. Работай, — стараясь не обращать внимания ни на искаженное лицо, ни на весь напыщенный пафос недовольства временного продавца магазина эзотерических товаров, Любовь покинула здание. Как только это произошло, толпа вновь оживилась. Девушки вновь по одной подходили к высокому мужчине в красивом пиджаке, просили его продать то ромашковый чай, то экстракты Алоэ Вера, женьшеня, жасмина, розы, шалфея, авокадо, чайного дерева, календулы. Ещё у каждой в руках была книга или несколько книг. На задней стороне переплетной крышки практически каждой сжимаемой книги была фотография этого самого мужчины.

Девушки дисциплинированно, спокойно, словно роботы, подходили по одной, следуя идеальному алгоритму очереди. Ни одна не пыталась спешить, грубить, лезть. А все потому что, этот гордец писал самые популярные романы про чувства и любовь, и каждая из присутствующих уже фантазировала себе, как она завоевывает его сердце. Таким образом, девушки старательно показывали лишь самые сильные свои стороны и ждали, пока очередная отойдет от стойки, чтобы можно было попробовать себя, свою удачу.

Так Лошадь уже несколько дней продавал, общался, подписывал, общался, принимал и сам произносил комплименты, флиртовал, продавал и наслаждался ощущением того, насколько он востребован. Улыбка не сходила с его лица, а сама ситуация выпрямляла его спину и закидывала голову выше и выше.

Так время быстро направляло планету Земля по орбите, медленно разворачивая ее другим боком к Солнцу, что предвещало наступление вечера и что заставляло уставшие от бесед голосовые связки болеть и похрипывать. Лошадь, вымученный слишком большим количеством внимания, по-прежнему старался стоять ровно и поднимать-поднимать и грудь, и нос как можно выше, говоря тем самым что-то вроде: «Да-да! Посмотрите на меня! Я тут самый замечательный, талантливый... самый великий из величайших!» Так, будучи на поводу у древнего чувства под названием «эгоизм», он как котенок бегал за лучиком света, играя с ним и даже не задумываясь о том что сие действие можно обозвать смехотворным перфомансом «Кто похвалит меня лучше всех, тот получит...», здесь необходимо было сделать паузу в названии, чтобы добавить высокомерное и горделивое «может быть», а после закончить фразу «сладкую конфету!» с добавлением «в виде меня».

— Хуан-инь гуан-линь, — прозвучал голос девушки-робота-швейцара, и в помещение вошла невысокая фигура в не просто красном, а насыщенно-красном балахоне. Её немного скрученную вперед фигуру нельзя было спутать, и Лошадь сразу облегченно выдохнул.

— Магазин закрывается, — сказал он, уже откровенно хрипя. — Завтра мы сможем продолжить. А сейчас мне необходимо поговорить с бухгалтером нашего скромного ИП, — последняя реплика вызвала волну недовольства и разочарованных выдохов. Однако столпившиеся особы не стали ни спорить, ни настаивать на своем. А все благодаря своему стимулу.

Прошло буквально несколько минут, и Лошадь, подойдя к двери вслед с последней из покидающих его фанаток, перевернул табличку с надписью «открыто» на другую сторону, говорящую об окончании рабочего дня. Так, вошедшая фигура, которую он назвал бухгалтером, и сам временный продавец остались наедине.

— О чем ты хотела поговорить со мной, Крыса? — направляясь в сторону стойки с кассой, нетерпеливо спросил Лошадь.

— Подожди! Всему свое время, — с хитрой улыбкой ответила она. — Сейчас сюда приедет еще один человек, и только после этого мы начнем. Ты, кстати, дверь там не закрыл? А то я задумалась и пропустила этот момент.

— Да, закрыл, — в недоумении ответил Лошадь.

— Эм... впрочем, не важно. Постучит или позвонит. Ты, главное, слушай внимательно, — сказала Крыса.

— Думаю, если сегодня я еще хоть раз услышу это «Хуан-инь гуан-линь», я чокнусь, — сказал Лошадь, только что осознав, что весь этот день дверь практически без остановки открывалась и закрывалась, отчего робот то и дело вопил... вопил... вопил... и действовал на нервы.

— Так, а кого ждем-то? — миновало примерно полчаса с того момента, как Лошадь закрыл дверь и, не выдержав тишины, все же задал мучивший его вопрос.

— Жди — холодно и отрешенно ответила Крыса, которая медленно ходила между рядами с книгами и иногда брала одно из творений писателей-однодневок с их полезными советами по зарабатыванию денег, по работе над собственным, или семейным, или общим счастьем, с лайфхаками разного уровня сложности и прочими «очумелыми ручками» в рамках собственного мозга.

— И ты мне ничего не скажешь до того момента, пока тот кто-то не придет? — нервно спросил Лошадь.

— Не-а! Ничего не скажу! — Крыса игриво посмотрела ему в глаза.

— А позвонить и поторопить не вариант? — выходя из душевного равновесия, спросил он.

— Не-а! — даже немного флиртуя, сказала Крыса. — Жди готового. Считай, что мы твои гости, а ты, — она, не отводя глаз от удерживаемой в руках книги, ткнула в его сторону пальцем. — Очень хороший, гостеприимный хозяин.

— Да что ты себе позволяешь?! — понизив голос от злости, произнес Лошадь, скрипя зубами. — Чтобы я кого-то ждал? Да чтобы мне говорили, кто я и что я?! Крыса, ты берега перепутала? — вкрадчиво, от захлестнувшей ярости болезненно проживая каждое слово, проговорил он, одёргивая пиджак цвета самого прекрасного пляжа, который только можно было отыскать на маленькой планете.

Крыса повернулась и подошла к нему. Ее маленькие, хитрые, хищные глазки впились в негодвумя острыми кинжалами. Так она смотрела на него несколько секунд. Внутри достаточно крупного и достаточно мускулистого мужчины все свернулось в небольшой комок нервов. и сам он стал словно бы меньше. Это было так, будто разница в росте и в физическом развитии не просто сгладилась, полностью сошла на нет, и они поравнялись, но так было только одну секунду, так как Лошадь продолжал уменьшаться пропорционально тому, как росла Крыса.

— Ты смотри мне. Я церемониться, если что, не стану ни с тобой, ни с кем другим, — грозно проговорила Крыса, а её руки нервно затанцевали вальс поглаживаний. — Так что жди. Не ты один ожидаешь. А сущность свою, можешь того, поглубже себе за... — она не успела договорить, так как прозвучал громкий и настойчивый стук в дверь.

— Давайте быстрее! Тут, типа, дождь идет, — вслед за стуком прозвучал девичий голос, больше похожий на звук прекрасной флейты.

— Да! Да-да! Быстрее, — словно задорно лая, первый голос был дополнен вторым, тоже девичьим, но если прозвучавший пару секунд раньше Лошадь не узнал, то с этим все было ясно как день. Торопливо подойдя к двери, он извлек ключи из кармана своего красивого песочного цвета пиджака и открыл её. Как только дверь распахнулась, в магазинчик влетели две девушки, а Лошадь ладонью придержал внезапно нахлынувший рвотный позыв.

«Как же ты тут целыми днями стоишь?!» — нервно подумал он, вспоминая истинного хозяина и стараясь одолеть все тот же позыв, вызванный повтором фразы: «Хуан-инь гуан-линь».

— Наконец-таки вы пришли, девочки! — жутко переигрывая с приторностью голоса, сказала Крыса, и от этого Лошадь сменил цвет с синего на зеленый и вновь прикрыл рот ладонью. Девушка в темно-алой накидке этого не заметила.

— Почему задержались? Вот о чем так настойчиво хотел узнать вот тот вот, — Крыса продолжила говорить и даже вскинула руку в жесте, указывающем на бедного Лошадь. — А еще ему так непонятно, почему просто нельзя позвонить и предупредить о своем опоздании?! — она перед тем, как выпустить слова из груди на волю, добрым слоем поливала их медом. — А я, значит, и говорю, дескать, жди готово! У нас, у девочек, на все есть свои причины.

— К примеру, полное отсутствие уважения к окружающим? — раздраженно спросил Лошадь, от чего его со злобой пронзило три взгляда.

— Вот же... проклятье, — вновь флейта зазвучала в магазинчике. — Все волосы мокрые и, черт, свернулись кудряшками. Ненавижу! — сказав это, такая маленькая, практически седоволосая девушка обернулась, и Лошадь увидел её лицо.

— О как! Змея? — сорвалось с губ Лошади вместе с пришедшим осознанием того, что до этого момента он ни разу не слышал ее голоса. Вторая вошедшая особа начала стряхивать воду на пол со своего дождевика. Это была Собака, которая, по всей видимости, была направлена за младшей сестрой Дракона.

«Значит, тут что-то назревает. Такая компания вряд ли собралась бы сама собой, — вот что обдумывал Лошадь, оставшийся в магазинчике эзотерических товаров на подмене. — А учитывая тот факт, что за Змеей пристально присматривает Тигр... который ещё и вьётся за Драконом... Это значит, что сейчас будет что-то действительно интересное!

— А где Кролик? Она ж вроде тоже в твоём подчинении? — спросил Лошадь, обращаясь к своему начальнику Крысе.

— Она... хах... занимается своим самым любимым делом! — усмехнулась Крыса. — Но, поверь, ей это нравится! Иначе я бы не попросила бы её об этом.

— Блудит, что ли? — сорвалось с уст Лошади, за что в ответ он получил три скорченных в отвращении лица девушек.

— Не блудит, а выполняет своё задание, — высокомерно и быстро проговорила Собака.

— Что, вам надо от меня? — зазвучала флейта голоса Змеи. — Меня ждут Дракон, Тигр и Петух. У нас after party должно быть. Один из крупных партнеров нашего казначея проставляется.

— Слышь, — властно проговорила Крыса, и её ладони закружились в танце. — А есть что-нибудь такое, чтобы мы все могли присесть? — она уже обращалась к писателю, временно ставшему продавцом.

— Есть ещё пара стульев в каморке и вот этот, — Лошадь показал на стул за кассой.

— Тащи те два, — Крыса, в темно-алой накидке, лениво махнула ему рукой и величественно устроилась на стуле около кассы и компьютера, а Лошадь, очень недовольный помыкательством, отправился выполнять приказ вышестоящего в иерархии сообщества. Плюс, он понимал, что Крыса очень сильна своим разумом, вынослива телом и хитра... Он всегда вспоминал, как он выцарапывала глаза в одном клубе, защищая Собаку от трёх молодых человек странной национальности. Крысу били, причём сильно, но она вставала и бросалась им в лицо. В итоге вся троица отправилась в реанимацию, а она бахнула двести залпом и поехала домой. На следующее утро как ни в чем не бывало собрала информацию для сообщества. Это было нечто!

Когда все уселись, а настороженный Лошадь плечом оперся о стену, Крыса выждала небольшую паузу, после чего начала тихо-тихо говорить с очень серьезным видом. Её речь длилась буквально минут пять, но этот монолог заставил глубоко задуматься и Змею, и Лошадь, и Собаку, мысли которой сбивались внезапно подскочившим самомнением.

«Меня посвятили в такую тайну! Я буду участвовать в заговоре! Я часть одного большого дела, и я тоже главная», — сбивчиво думала она, чередуя с захлестнувшими её мыслями детали только что изложенного плана.

— То есть ты так себе это представляешь? — спросил Лошадь, брови которого были сведены к переносице, тем самым образовав глубокую морщинку посередине лба. — Откуда такая уверенность, что все получится?

— Уверенности нет, но есть огромное желание испробовать свою удачу, силу и вас, — она раскинула руки, показывая на присутствующих. — Плюс, вы — не все, кто будут принимать участие. Ещё Кролик, которая сейчас склоняет на нашу сторону Быка, и ещё к нам присоединится Овца. Он сейчас занят подготовкой места для наших тайных встреч.

— А ты не думаешь, что это плохая идея: доверить Овце столь ответственное задание? — практически пропела Змея. — Тем более, этот старик невероятно глуп. Как он сможет обеспечить безопасность и конфиденциальность?

— Ты не смотри на его умственные способности в общем и целом. Это по жизни он законченный идиот, но он очень талантливый... — Крыса не успела договорить.

— Идиот... — фыркнула Собака и тут же пожалела об этом, поймав на себе строгий взгляд девушки в темно-алом легком плаще.

— ...Он очень талантливый, — прокашлявшись, продолжила Крыса. — И что-что, а обеспечивать безопасность и подготавливать убежища он умеет. Ты думаешь, кто отвечал за проекты старой и новой общей штаб-квартиры? — она обращалась к Змее, которая слушала и не до конца понимала того, о чем говорит Крыса из-за давно сложившегося мнения об Овце.

— Бык? — недоверчиво спросила та своим голосом-флейтой.

— Нет. Бык, он — прораб, который руководит таджиками и узбеками. Истинный создатель — Овца. Только он мог столь изощренно поместить столь небольшое, но в то же время невероятно сделанное помещение под землю и обеспечить полную неприступность, — проговорила Крыса.

— А новая штаб-квартира будет?.. — с надеждой получить ответ пролепетала Собака. — Где?

— Я это стараюсь выяснить, — спокойно, но с ноткой разочарования ответила Крыса.

— То есть ты этого не знаешь? — присоединился к разговору Лошадь.

— Нет... пока что, — ответила Крыса и посмотрела ему в глаза. — Овца тоже не знает, где это будет. Только Тигр, Бык и Дракон в курсе.

— А как же Петух? — с непониманием спросил Лошадь.

— А что Петух? — с ещё большим непониманием вопросом на вопрос ответила Крыса.

— Ему не интересно, куда и как уходят его кровные? — повышая уровень непонимания, спросил Лошадь.

— В этом случае ему плевать, — холодно ответила Крыса, руки которой кружились в танце. Сейчас, словно справившись с собой, пересилив эту привычку, она сначала сжала кулаки, а потом положила их на бёдра.

— То есть ты предлагаешь бунт, переворот, революцию? — практически пропела Змея.

— Да! — твёрдо ответила Крыса и хитро улыбнулась.

— А что насчёт Петуха, кстати? — вновь начал задавать вопросы Лошадь. — Ты не боишься что он встанет в позу и всеми своими средствами снесет нас как букашек?

— Нет. Ему вообще все равно. Вообще все — все равно. Думаю, что у него свои взгляды на Розу. Как бы он не оказался третьей стороной. Как бы не получилось так, что он просто выжидает. И как только артефакт появится в штаб-квартире нашего сообщества, он сделает свой шаг. Поэтому, Коник, нам надо готовиться к противостоянию на два фронта.

— Это ж практически самоубийство! — резко сказал тот. — Ты подбиваешь нас пойти против сильнейшего и самого влиятельного из нас! Как ты собираешься провернуть все это?!

— Как только Роза Парацельса пересечёт границу, я хочу её выкрасть и использовать для получения безграничной власти, а не для какого-то мифического алхимического брака, — с хладнокровием в голосе сказала Крыса, и её глаза сверкнули в полумраке магазинчика.

— Безрассудно... — протянул Лошадь. — Но меня греет мысль о том, что я смогу воздать Тигру по его заслугам. Я в деле!

— Я тоже! — флейта голоса Змеи свистнула на секунду. — Только одно условие.

— Какое? — спросила Крыса.

— Отобрать у Дракона все... а главное, Тигра, — сказала Змея, одетая во все белое, не по грязной, полной дождя, погоде.

— Как мило! Тигр будет в центре внимани,я — посмеялась Собака, на что подучила два укоризненных взгляда, от которых внутри все съёжилось. — И я с вами! — коротко сказала она.

— Отлично! — Крыса в темно-алом балахоне хлопнула в ладоши, затем замерла на секунду, перебарывая желание организма вновь пустить ладони в танец. — Как только Бык примкнёт к нам, мы начнём действовать. От каждого из вас мне необходимы решительность и полная самоотдача. Только так мы сможем сместить сложившийся порядок вещей и самостоятельно воссесть на подушки управленцев.

— А что, если не... — Лошадь не успел закончить свою мысль, как был перебит Крысой.

— Никаких «не» не будет. Бык будет вместе с нами. Поверь. Кролик знает... любит... умеет и практикует, — словно немного ёжась, неловко процедила она, сверкая маленькими, хищными, хитрыми глазками.

— Окей... ладно! Давайте попробуем, — пожав плечами, сказал Лошадь. — А теперь, если на этом все, давайте разойдёмся? Мне осточертело это место, эти запахи и мой наглый и настойчивый голод

— Может, все вместе в суши? — чуть ли не хлопая в ладоши, бодро спросила Собака которая, по всей видимости, успела сильно проголодаться, но была вынуждена терпеть все это время.

— И так, под бутылочку винца, мы можем догов... — Лошадь не успел договорить.

— Все, я полетела. Меня ждут сестра и Тигр, — сказала Змея с довольным, но в то же время очень задумчивым видом. — Но я в деле.

Она так резко и стремительно покинула помещение, что сложилось такое впечатление, что в спешке она могла бы потерять свою тень, оставив в том месте, где только что сидела. Оставшиеся помолчали несколько секунд и тоже начали собираться. Пока Лошадь закрывал кассу и выключал компьютер, девушки вызвали такси. Через пару минут три человека покинули магазинчик эзотерических товаров. Их уже поджидала машина, в которую они сели и направились на совместный ужин. Уже в ресторане трио обсудило мелкие детали, касающиеся настоящего. Того, кто и что должен делать прямо сейчас. Так, практически незаметно, вечер перешел в ночь, а после день истек, оставив после себя приятное легкое опьянение и множество планов на недалекое будущее.

— А вот и я! — прекрасной флейтой пропела Змея. — Вы тут без меня не заскучали, нет?! — в её голосе были нотки безудержного веселья, даже несмотря на то, что мысли были наполнены тяжкими размышлениями о правильности своего выбора.

«Я же не предатель? — думала она, понимая, нет, зная правильный ответ на поставленный вопрос. — Но ведь я предаю, чтобы оградить милого сердцу человека, — звучало меж висков. — А Дракон... она лишь уничтожит его... душу, сердце и будущее Тигра. А я могу отвратить все это. Мне лишь нужно занять место старшей сестры, и тогда мы с Тигром будем вместе!»

— Эй! Вы чего?! Решили игнорировать меня? — флейта зазвучала разочарованностью и обидой. — Ну, простите... слышите, простите меня! Были очень важные дела, которые я не могла отодвинуть в сторону. Плюс, в тот момент, когда вы ехали сюда, дождь ещё не успел начаться, так что вы не застали эти страшные, длинные, шумящие выхлопом автомобильные пробки. — сбивчиво тараторила она.

— Ладно, садись рядом со мной, — делая одолжение, величественно сказала Дракон и подвинулась в сторону, чтобы младшая сестра смогла сесть рядом. Петух в цветастом наряде, наблюдал за этим, и во взгляде его было неодобрение.

— Время — деньги! — небрежно бросил он. — Чем меньше времени, тем больше денег. Но откуда они будут, если его бессовестно крадут, просто выдирают своими жадными ручонками всякие мелкие личности? Вот скажи мне, Червячок!

— Ты говори, да не зазнавайся! — холодно, не дав младшей сестренке ответить, вмешалась Дракон. — Смотри, ты на дистанции вытянутой руки Тигра и на коротком прыжке от меня. Один из нас снимет твою голову так быстро, что тельце продолжит бежать по инерции, ведомое остаточными нервными импульсами. И, да, пусть для нас это будет огромная, в основном, финансовая потеря но... поверь, никто не пожалеет, — в каждом слове пылало обжигающее холодом пламя внезапно вспыхнувшей ненависти.

— Ох, — выдохнул не ожидавший такого выпада Тигр. — Ты чего это, мать? Вроде ж в духе была, а теперь сама готова чьим-то духом, как перекусом, закинуться.

— Молчать, — переведя взгляд с одного мужчины на другого, сказала она. — На тебе фол с прошлого раза.

— Прошлого раза? — в недоумении Тигр повторил последние слова Дракона. — Это какого?

— С коньком нашим, до тошноты гордым и противным, — остывая, ответила она, а Тигр уставил взгляд в стол. Ему было действительно стыдно.

— Дорогая моя... — недовольным голосом, с оскорбленной миной на лице, начал было Петух, но не успел закончить фразу, так как Дракон, в шикарном белом вечернем платье с высоким разрезом на бедре, резко дёрнулась, и за долю секунды её указательный и средний пальцы оказались в миллиметре от зрачков Петуха.

— Закрыли тему, ты это понял? — её глаза сверкали холодным синим, практически белым огнём. Брови Петуха коснулись ногтей Дракона, сомкнувшись в условном рефлексе смачивания поверхности глаза. Это было странным чувством, от которого пересохло горло, и он самопроизвольно сглотнул. После этого что-то маленькое и мерзкое холодком пронеслось по спине Петуха.

— Закрыли, — кое-как выдавил он из своих легких небольшую порцию воздуха, пропустив его сквозь голосовые связки и создав из него последовательность звуков. Только сейчас он понял, что уже некоторое время не дышит и ждёт, затаив дыхание.

— Вот и хорошо! — она медленно двинулась назад. — И не забывай, креветка, что ты здесь мало что решаешь. Понял? — Дракон по-кошачьи грациозно возвращалась на своё место. Тигр наблюдал за ней. В его зрачках сияли искры восхищения.

— Может, все-таки начнём? — сказал он, обращаясь к Петуху. — Мы тут не для чаепития собрались.

— Ты знаешь, что мы должны сделать, чтобы воплотить наш план в жизнь? — спросила Дракон. — Ты единственный, кто реже остальных присутствует на собраниях, и поэтому я не помню, застал ли ты то, на котором мы обсуждали эту тему?

— Нет — коротко ответил Петух, закинув ногу на ногу.

— Я нашла символ, — флейта голоса Змеи втиснулась в играющий оркестр. — Я его отыскала в книге.

— В смысле? — внезапно оживился от недоумения Петух. — То есть ты хочешь сказать, что вычитала это в сказках и теперь мы все идём на поводу у ребенка?

— Подожди! — резко оборвала Змея. — Я отдала эту информацию Крысе, и она нашла источники, людей, историков и исследователей, которые подтвердили реальность мифа.

— И? — недовольно вопросил Петух.

— И теперь мы готовимся завладеть целым континентом. Это и есть «алхимический брак Востока и Запада». Объединение инь и ян. Только в эквиваленте человечного сознания. Мы не будем владеть территорией. Мы подчиним себе разумы и станем коллективом правителей, которым подчинены... — мерно говорила Змея.

— То есть что-то типа гипноза? — не понимая, к чему она ведёт, спросил Петух.

— В самом грубом смысле — да, — сказала Змея и улыбнулась. — Только интереснее. Потому что мы станем богами для этих людей. И для остальных тоже... только для них чуть позже и своими, на тот момент уже божественными, силами.

— То есть мы станем богами? — спросил Тигр, который до этого момента сидел молча с задумчивым видом.

— Да. Но для этого необходимы сознания Запада и Востока. Информации о том, почему именно так, мы не нашли. Роза Парацельса будет своего рода антенной, которая притянет все сознания одновременно в одну точку и потом, направив в нас, вознесет нас. Плюс, приятным бонусом мы получим полное подчинение от всех тех, кто не будет участвовать в процессе становления богами, — слово взяла Дракон, и она рассказывала это с улыбкой кота, наевшегося сметаны.

— Ну, полубогами, — махнув рукой с безразличным видом сказала Дракон. — Суть не меняется. Роза Парацельса пропишет в головах людей, что мы ими правим, что мы здесь самые великие и прочую-прочую сопутствующую чушь, после чего мы, собственно, сможем настроиться на курс мирового господства.

— Звучит как заезженный сценарий к кинофильму, — прокомментировал Тигр.

Петух лишь усмехнулся.

— А ты посмотри на все творчество, что окружает нас — с наездом начала Змея — Все человечество — это один сплошной повтор самого себя. Все истории, сюжеты, личности и прочее-прочее повторилось уже невероятную кучу раз и, поверь мне, продолжит повторяться вновь.

— Именно поэтому всегда найдется тот, кто остановит нас, — засмеялся Тигр. — Именно поэтому вся эта задумка не то чтобы глупость, она не стоит самой себя.

— Поверь, стоит! — пропела Дракон — А знаешь почему?

— Почему? — без интереса спросил Петух.

— Потому что все думают, что это — сказка. И это только первая причина. Вторая же заключается в том что, как бы так сказать... обо всем об этом знает ограниченное количество людей и то, никто не знает ничего до самого конца. Информация — это такое блюдо, которое можно готовить по частям и подавать порционно на каждый стол отдельно. Вот именно поэтому на одном из тех собраний, что были посвящены Розе Парацельса, а точнее, тому, что она была найдена, я рассказала лишь о том, что мы сможем таким образом заключить алхимический брак и о том это круто и станет рычагом для нашего дальнейшего развития.

— Теперь я знаю больше остальных? — одновременно с интересом и удовлетворением спросил Петух.

— Да — слегка кивнув головой, сказала Дракон, а Змея поддержала этот жест.

— Кто еще в курсе? — спросил он в продолжение.

— Крыса. Потому что она сама доставила мне эту информацию — спокойно сказала Дракон, а Змея несколько поежилась.

— Ты ей доверяешь? — продолжил задавать вопросы Петух.

— Конечно, нет, — Дракон хищно улыбнулась. — Но нет лучшего союзника, чем скрытый враг, — сказала она. От этих слов у младшей её сестренки лицо несколько побледнело, а в голове зажужжал разъяренный рой мыслей.

«Неужели она обо всем знает? Спросить? Нет... это будет так, как если бы я захотела и сдать, и спалиться одновременно... Надо молчать и наблюдать за всем со стороны», — думала она, и тут её взгляд упал на лицо Петуха. Он слегка улыбался, а по глазам было видно, что тот очень далек от этого места. Это длилось всего секунду, после чего он вновь нахмурился и вызывающе посмотрел на уставившуюся на него Змею. Та потупила взгляд.

— Кстати! Новости есть? — спросил Петух. — Кто должен поддерживать связь с Обезьяной и Свиньей?

— Этим вопросом заведует Крыса, — ответил Тигр, ввязавшись в беседу. — Все, что касается коммуникаций, это все её.

— Мне кажется, что мы слишком круто рискуем, доверяя ей, — Петух сменил позу, в которой сидел. Она опустил поднятую на колено ногу на пол. Наклонился немного вперед, положив предплечья на стол и сцепив пальцы рук в замок.

— Нет. Все в порядке, — холодно ответила Дракон.

«Ох, сестричка... зря!» — с усмешкой подумала Змея, которая в мыслях уже примеряла место, на котором на каждом собрании стояла сестра. Она постаралась почувствовать то, что чувствует Дракон, на которой смыкаются взгляды всех членов сообщества.

— Все в порядке. И даже если она что-то задумала, я все равно об этом узнаю, — сказала Дракон приподняв голову.

— Интересно, как же ты об этом узнаешь? — спросила Змея и тут же пожалела о своем резком, несдержанном вопросе.

— Все-то тебе скажи да расскажи, малыш, — с доброй улыбкой на лице сказала старшая сестра, обратившись к младшей. — У меня должны быть свои загадки!

— А если по существу? — спросил заинтересовавшийся Петух.

— Не существенно, — Дракон махнула рукой, давая тем самым понять, что разговор на эту тему окончен. Петух разочарованно откинулся назад. Теперь он сидел по-мужицки, свесив руки между бедер.

— Следующий вопрос, — начал говорить Тигр. — обеспечение безопасности нашего нового убежища.

— Так этим же занимается... — начал было Петух, но тут же был перебит Тигром, с шеи которого красовалась огромная золотая цепь с большим, размером с кулак, золотым распятием.

— Нет, в этот раз нам потребуется самая мощная система безопасности. Мы знаем, что часть твоих активов кружится в IТ сфере. Часть денег в оборонке, так? — Тигр говорил практически шепотом, но с его голосом это звучало так, как если бы он просто разговаривал.

— Да, есть такое дело, — чинно кивнул головой Петух.

— Отлично! Что нам от тебя необходимо... комплекс сигнализаций и, возможно, каких нибудь атакующих средств, чтобы избежать любого проникновения, — проговорил Тигр. От этих слов лицо Петуха изменилось. На нем появилась улыбка.

— Ты думаешь, что мы живем в дешевом фантастическом кино? — спросил Петух. — Какая система? Атакующая проникновенцев? Ты серьезно? — слегка посмеиваясь, спросил он.

— Да! — брови Тигра наклонились к переносице.

— А как же речи о том, что мы станем полубогами, которые подчинят... ну или типа того, народ? А? — смеясь, спросил Петух.

— К сожалению, есть большая вероятность того, что не все попадут под влияние, — сказала Дракон.

— Это как? — немного поморщившись, словно отгоняя от себя желание чихнуть, спросил Петух.

— Мы не знаем принципа работы... Есть опасение, что под влияние попадут только самые внушаемые, — начал разъяснять Тигр. — Возможно, это будет каким-то звуком или светом... не ясно. В писании было сказано о каком-то эффекте. Так говорила Крыса. Но больше ничего не известно. Поэтому, чтобы заранее оградиться от любых непредвиденных ситуаций, нам необходимо оборудовать новую квартиру.

— Бред, — помотал головой Петух.

— Может, и бред, но это лучше, чем медленно своими руками пытаться подчинить себе человечество. Даже технологии, если их монополизировать, не смогут того, на что способна Роза, — сказала Дракон.

— А почему тогда не всех сразу, а только материк? — спросил Петух, который вообще перестал понимать логику происходящего.

— Потому что наш материк — это начало жизни. Тот, с которого всё и все начались. Другие части, отколовшиеся, они жизни лишены. Поэтому алхимический брак возможен только между Востоком и Западом евразийского материка, — проникновенно подхватила своим голосом-флейтой Змея.

— Да чушь! — возмущенно начал Петух. — Откуда такая информация?! Это ж бред сивой кобылы! Практически то же самое непотребство, которое выходит из под пера нашего Коника! — продолжал он. — Откуда вы все это берете? Откуда?!

— Источники Крысы... — сказала Дракон.

— Будто бы ее источники, как Иисус, истину глаголят?! — возмущенно протараторил Петух.

— Нет, но у нее явно есть личный интерес к происходящему, — Дракон загадочно улыбнулась. — И ей необходимы все наши мощности, дабы реализовать свои планы. Поэтому не думаю, что она станет врать на этом этапе своего плана.

— Вот же дурость! — Петух поставил локти на стол, а пальцы его глубоко зарылись в волосы. — Дурость!

— Ты не веришь в происходящее? — спросила Змея.

— Нет! Вообще никак не верю. Слишком много пробелов, нестыковок и прочего, вызывающего одни только сомнения... Я просто понаблюдаю за всем, а потом взыщу с вас, по полной программе! Не сомневайтесь! — сказал он.

— Но-но! — Тигр выпятил грудь. — Ты кого тут запугивать пытаешься?

— Сейчас? Никого. Но, с этого момента, поверь, ко мне лучше не приближаться ближе, чем на два метра, — и Петух посмотрел исподлобья.

— Остыли, оба! — властно проговорила Дракон. — Не волнуйся. Все идет по плану, и так дальше и будет. Мы не подведем ни себя, ни тебя в отдельности.

Звонок телефона приковал внимание резко разбавив сгустившуюся обстановку. Тот кисель, который был секунду назад, быстро разжижался, словно в него плеснули кипятка. Рука Дракона метнулась в сумочку-клатч, которая лежала рядом с её бедром, на диванчике, на котором она сидела вместе с младшенькой. В руках появился совершенно белый большой сотовый телефон.

— Алло! Да. Позвонили? Хорошо. Где они сейчас? Покинули Харбин? Харбин, а это где? — она изъяснялась короткими фразами, одной рукой удерживая телефон прижатым к уху, а второй рукой указательным пальцем показывала, чтобы никто ничего не спрашивал и все дождались конца её беседы. — А куда дальше? Далянь? Паром? Шаньдунь? Напиши мне письмом названия этих город, потом посмотрю... Да, все. Давай. Ага, тебе тоже хорошего, — она нажала на кнопку отмены вызова и положила телефон на стол. Провела глазами по сидящим и сказала: «Они двигаются к цели!» — голос был наполнен нотками искреннего счастья.

— В смысле? — негодующе спросил Петух. — А что им могло помешать?

— Они могли провалиться в самом начале, и тогда нам пришлось бы действовать открыто, — спокойно ответила Дракон.

— В смысле открыто? То есть сейчас они как-то «закрыто» действуют или скрытно? — непонимающе спросил Петух.

— Что-то вроде того... — неохотно ответила Драко — Они без виз пробираются.

— Что?! Это как?! — опешивший Петух подскочил.

— Время... Все это время, и такой риск оправдан. Так они просто обязаны шевелить своими жопами быстро, — холодно ответила Дракон, и их взгляды пересеклись.

— Да я бы купил... — начал говорить Петух.

— Не требуется. Это разовая акция. Так быстрее, осторожнее, тише, — продолжила настаивать на своём Дракон.

— Да ну ладно? На самолете прыгнули бы в нужное место — и все туристами! — сказал Петух.

— Нет. За нами уже некоторое время следят, — сказал Тигр. — Это началось с момента, когда Крыса принесла информацию о местонахождении Розы. Мы не можем так рисковать нашей тайной и показывать пальцем точку, где следует искать.

— Я бы на личном самолёте... — начал было возражение Петух, но его перебил молодой человек.

— Не стоит. Так пока никто не успел ничего заподозрить, у нас есть фора, — спокойно ответил Тигр. — Да и денег твоих они таким образом потратят меньше.

— А кто ещё, так сказать, охотится? — недоверчиво спросил Петух.

— Если быть совершенно откровенными, то этого мы не знаем, — честно ответила Дракон, повесив голову.

— Это как? — удивился Петух.

— Крыса и Тигр обнаружили слежку, но пока что не получилось поймать ни одного из тех, кто бегает по пятам.

— О как! Эти двое и не поймали? — Петух недоумевал все больше и больше от происходящего этим вечером.

— Да-а-а-а, — протянул Тигр. — Это самое нерадостное, что происходило со мной в последнее время. Вообще, я сейчас на чёрной полосе своей жизни, — последнее он пробубнил себе под нос, но это чётко услышали все сидящие за столом.

— Ага, на чёрной полосе твоей шкуры, — усмехнулся Петух и тут же получил свирепый взгляд в ответ. — И не надо мне тут этих страшных глаз, — манерно помахав рукой, сказал он.

— А ты того, не подшучивай на грани фола, иначе в табло... — грозно прорычал Тигр.

— Ой-ё-ёй, какие мы нежные, — вновь максимально манерно, нараспев произнёс Петух.

«Как же я устал от этих переговоров», — думал он, стараясь как можно скорее перевести беседу в менее деловое и напряженное русло. Ведь он и вправду, откровенно, очень устал за этот длинный день. Более того, на тот момент его рабочие сутки уже составляли более сорока восьми часов, и глаза сами по себе смыкали веки и обрывали зрительный контакт с этим несовершенным миром.

— Давайте закажем, что ли? — сказал он, вновь манерно, словно перешагнув с через порог двери и очутившись в другом мире или так, будто бы в его голове автономно существовали бы две личности и теперь настала очередь второй выйти наружу. — Мне необходимы вкусный кофе и коньяк-с! А вы, мои дорогие, миловидные други, чего желаете? Хочу забашлять за эту небольшую посиделку!

— Мне, мяса, два куска, больших и вина, красного, сухого, бутылку. И жульен! — через слово додумывая свой заказ, тут же сказал Тигр и довольно откинулся на спинку дивана.

— Мы подумаем... да, сестренка? — мило улыбаясь, сказала Дракон.

— А меню можно? — подхватила Змея.

— И меню можно, и тебю тоже можно! Можно даже то, чего нельзя, потому что тоже можно! — Петух поднял руки над головой и несколько раз громко и звонко хлопнул в ладоши. Через несколько секунд, словно телепортировавшись, около стола появилась девушка в ажурном фартуке, сдерживающем болбшой бюст.

— Я вас слушаю, — сказала она с натянутой улыбкой.

— Меню! Пожалуйста! — наигранно громко, по-театральному подняв руку над головой, продолжая манерничать, сказал Петух. Девушка-официант поклонилась и пошла к барной стойке. Через минуту она вернулась с четырьмя большими увесистыми книжками.

— Все есть? — флиртуя, подмигнув, спросил Петух.

— Да, конечно! — девушка продолжала удерживать улыбку. — Я вернусь через пять минут, чтобы принять ваш заказ. Хорошо?

— Да-да, — сказала Дракон, пародируя манеру Петуха. — Спасибо вам большое!

— Чего хочешь, маленькая? — спросила она, высокомерно смерив сестру своим тяжелым взглядом.

— Да, ну, камон! У нас разница в год! — скрипя зубами, сказала Змея. Её мысли и намерения в предательстве и участии в плане Крысы укрепились.

Официантка вернулась с небольшим блокнотом в руке и маленьким карандашиком. Её походка была тяжелой, а небольшие морщинки на лбу и вокруг глаз говорили и чудовищной усталости и скрытой мольбе о том, чтобы все это закончилось как можно скорее. Голос так же был переполнен минором ноющих от отека ног, уже чудовищно давящей своей болью спины и развивающейся легкой мигрени.

— Я могу принять ваш заказ? — она натянула на лицо улыбку, но все равно осталась несчастной.

— Да, конечно, — манерно вращая кистью руки, сказал Петух. — Вот этому неотесанному парнише принесите, пожалуйста, жульен. Потом два больших куска мяса и бутылку красного сухого.

— Какое мясо? Куриные грудки, запеченные в нежном... — девушка начала говорить, но тут же её перебил Тигр.

— Мясо — говядина, вино «Тамань» есть? — спросил он отрывисто.

— Да, хорошо, я вас поняла, — официантка кивнула и записала все в блокнот.

— Далее, — обращая на себя внимание, Петух нарочито громко кашлянул. — Мне триста коньяка, ристретто и... что есть сладенького?

— Есть торт «наполеон», есть чизкейки, вишневый и классический, тирамису, штрудель вишневый и яблочный... — девушка перечисляла все эти вкусные блюда, мечтая присесть, налить себе чашечку чая и вкусить кусочек. Она говорила и не заметила, как задумалась и пропустила слова Петуха

— Девушка! — он произнес это и помахал перед её лицом ладонью.

— Да, простите... что вам принести? — она дернула головой из стороны в сторону, вернувшись к работе.

— А знаете, штрудель! Да, яблочный штрудель, пожалуйста! — Петух воодушевленно произнес это и посмотрел на девушек, которые выбирали свой ужин куда более избирательно.

— Эм, девушка. Салат «Цезарь», пожалуйста, и бутылочку воды — сказала Дракон и перевела взгляд на младшую сестру.

— А мне так же говяжью отбивную, побольше, — Змея посмотрела на Тигра и улыбнулась ему. — Салат «Летний» и тоже бутылочку воды.

— Вам с газом или без? — спросила официантка, стараясь не закатить глаза.

— Без, пожалуйста, — в один голос сказали сестры, впервые за долгое время почувствовав семейное единение.

 

Вечер медленно катился к своему завершению. Часть представителей сообщества были заняты работами, другая часть наслаждалась ужином в двух разных компаниях, часть находилась там, где быть не хотела. Этот вечер принес очень много информации Змее, которая теперь должна была все обдумать. Единственное, в чем она была уверена, — она будет выступать против компании, собравшейся с ней за одним столом.

«Я буду преследовать свои собственные интересы», — думала она, стараясь смотреть на свою зазнобу так, чтобы тот не заметил ни единого кинутого в его сторону взгляда.

Дракон ела медленно и вдумчиво. Она уже начала переваривать все то, что было сказано и услышано. Маленькие, совершенно тоненькие линии морщин на лбу добавляли ее внешнему виду женственной красоты, которой еще не успела обзавестись младшая сестра. Именно на это изредка исподтишка посматривал Тигр, который продолжал теплить в своем сердце мысли о прекрасной, гордой и невероятно опасной... о той, кто спасла его жизнь однажды.

Единственный, чье лицо не было ни задумчивым, ни напряженным, ни заинтересованным в произошедшем, был Петух. Он просто наслаждался ужином. Во всяком случае так думали другие, сидящие за столом. В действительности Петух начал считать и просчитывать то, как ему поступить, чтобы получить максимальную выгоду. С одной стороны, он хотел максимально абстрагироваться и не принимать прямого участия ни в возможных столкновениях между не до конца обозначенными сторонами, с другой стороны, хотел заполучить самого выгодного союзника и уже начал обдумывать варианты дальнейшего развития событий.

Так некоторое время они сидели в тишине за одним столом. Потом, словно поймав себя на мысли об этом, Дракон заговорила. Она подняла какую-то совершенно отвлеченную тему, чтобы разрядить обстановку и сменить гнетущую немоту. Сидящие с удовольствием подхватили и погрузились в беседу. Но никто из них не видел, не мог видеть и почувствовать того, как за ними следила одинокая фигура за другим столиком. Аккуратно, через край якобы читаемой книжки. Человек внимательно слушал и делал пометки свободной рукой. Он набивал текст в заметках своего телефона, стараясь не пропустить ни одной важной детали, ни единого важного слова. Если бы кто-нибудь знал бы о наблюдающем, он был задался одним-единственным вопросом: «Как ему в этом музыкальном шуме, на таком расстоянии удается слышать разговор за столиком в другом конце зала?»

— Ом муни муни маха муни соха, — пропел Эфир, стоя у поручня на палубе судна, которое транспортировало трех путешественников из города Дадянь провинции Ляонин в город Яньтай, провинции Шаньдун. — Намас те сарасвате деве гаура-вани-прачарине нирвишеша-шуниавади-пашчатиа-деша-тарине, — он продолжил петь глубоким, практически гортанным голосом.

— Бва-а-а-а! — с другой стороны послышался громкий звук очищающегося желудка. — Как... же... мне... плохо, — голос Свиньи был измученным. Мешки под глазами, смятые, сальные волосы, свисающие вокруг лица, добавляли ее внешнему виду боли и усталости.

— Ом муни муни маха муни соха, — вновь пропел Эфир, стоя у поручня. — Намас те сарасвате деве гаура-вани-прачарине нирвишеша-шуниавади-пашчатиа-деша-тарине, — его голова была чисто выбрита, а на затылке на санскрите было написано बोधिसत्त्व, что означало — Бодхисаттва, просветленный.

— Слышь, — голос Обезьяны появился так же неожиданно, как и его владелец, который до этого сидел в помещении ожидания, смотрел странный китайский сериал в жанре фэнтези и слушал музыку. — А какой у тебя дальнейший план нашего передвижения?

— Ом муни муни маха муни соха, — пропел Эфир, игнорируя вопрос одного из его подопечных. — Намас те сарасвате деве гаура-вани-прачарине нирвишеша-шуниавади-пашчатиа-деша-тарине.

С их совместного ужина и до данного момента они старались практически не общаться. Им очень повезло, что получилось подкупить водителя автобуса и начальника переправы, чтобы те доставили команду из трех человек на другую сторону залива. Так было быстрее, дешевле и безопасно.

— Бва-а-а-а! — вновь послышался вырывающийся из желудка рык Свиньи, которая, перевалившись половиной своего тела через поручень, проклинала не так давно начавшееся плавание. Никто даже не мог подумать что у нее настолько сильная морская болезнь, которая к тому же так быстро проявилась. Но пути назад не было.

— Ну, чувак! Ну, ты чего! Колись давай! Что у нас дальше по плану? — вновь произнес Обезьяна и положил руку на плечо Эфира.

— Ом муни муни маха муни соха, — тот дернул плечом, но пока что решил не давать ответа на заданный вопрос. — Намас те сарасвате деве гаура-вани-прачарине нирвишеша-шуниавади-пашчатиа-деша-тарине, — сорвалось с его губ и без плавного перехода от мантры к пояснению он продолжил, напевая: — Из Яньтай поедем в Лоян к друзьям. После нам необходимо в Сиан. Оттуда в Чэнду. Хватаем артефакт и домой, — глаза Эфира были закрыты, а лицо не выражало ни единой эмоции.

— Я ничего не понял... — Обезьяна задумчиво ответил на песню Эфира. — Но твой ответ дал мне надежду на то, что все, в принципе, подконтрольно. Не хочу я тут долго быть. Мне бы к моим пенатам, а там я бы уже проворачивал бы схемы и поднимал бы наличку. А то тут с вами я с ума сойду без своих виртуозных проказ и шуток!

— Бва-а-а-а! — вновь послышался спазм Свиньи, сквозь который она умудрилась грозно прореветь: — Заткнись!

Обезьяна с омерзением посмотрел на девушку, на её страдание морской болезнью, и покинул палубу, спустившись вниз, в помещение с креслами, где китайцы громко разговаривали, чавкали и кушали нечто странное с резким пряным запахом.

К Свинье подошёл мужчина в форме и попытался взять её за локоть, сопроводив свои действия чередой нечленораздельной речи. Эфир стоял поодаль, но услышал происходящее за своей спиной. Медленно, нехотя развернувшись, он увидел, как его спутницу слегка дергал за руку член экипажа переправы, стараясь куда-то отвести.

«М-дя...» — мелькнуло в мыслях у Эфира, и он направился к конфликтной ситуации, ведомый давящим на плечи чувством ответственности. — Что-то случилось? — спросил он у представителя судна.

— Да! Во-первых, — начал тот недовольно, — ей плохо, и я должен отвести её к доктору! Во-вторых, она изгадила всю стенку корабля, а нам теперь мыть!

— Пойдём, — металлическим голосом сказал Эфир, обратившись к Свинье. — Сходим к доктору, он даст тебе средство для облегчения состояния.

— А почему только сейчас?! Почему этого никто не сделал раньше? — сквозь слезы спросила та. У неё затряслись руки от злобы. Она готова была ударить одного из мужчин, стоящих рядом.

— Раньше никто об этом не заботился, — пожал плечами Эфир. — Видимо, новые правила перевозок. Видимо, теперь должны помогать... не знаю, — вопрос застал его врасплох.

— Скоты! — прохрипела она, после чего одним жестким движением скинула с локтя руку члена экипажа и вновь перевалилась половиной своего корпуса через перекладину; вновь над морской гладью прозвучало болезненное и громкое: — Бва-а-а-а!

— Простите! — испытав крайнюю степень неловкости, выразил своё разочарование Эфир. — Мы не знали что она страдает от морской болезни.

— Ничего страшного, — терпеливо, но по-прежнему недовольно ответил мужчина. — Как только её перестанет тошнить, мы обязаны отвести её к доктору.

— Да, хорошо, — пожав плечами, ответил Эфир — Скажите, нам ещё долго плыть?

— Мы отбыли полтора часа назад. Если нам не помешает погода, то ещё шесть с половиной часов примерно, — задумчиво ответил ему мужчина, после чего вновь сквозь рык прозвучал голос Свиньи.

— Не-е-ет! Бва-а-а-а! — внутри у неё все переворачивалось, а горло уже болело. Голова кружилась так сильно, что изо всех сил приходилось сжимать поручень.

«Господи! За что?» — думала она все это время.

Эфир и член экипажа отвели её в медсанчасть. Там Эфир кратко объяснил, в чем суть происходящего, и вышел из кабинета. Там его ожидал все тот же мужчина, который привёл их сюда.

— Что, как она там? — спросил он у Эфира.

— Да так, плохо... ну, ничего, поправится, — ответил тот.

— Где учил? — мужчина продолжил беседу.

— То тут, то там. Где я только не был. Вот где был, там и учил. А что? — голос Эфира был спокоен, а взгляд был направлен в никуда.

— Хорошо разговариваешь. Молодец! — одобрительно кивнув, сказал мужчина, и на короткое время между ними возникла тихая пауза, которую сотрудник переправы развеял кратким вопросом: — Русский?

— Да. Из России, — спокойно, как и раньше, ответил Эфир, кивнув.

— Путин — это хорошо! — уважительно кивнул китаец. — Он настоящий мужчина!

— Ага, — согласился Эфир, при этом он думал примерно о следующем: — «Интересно. Я ещё ни разу не встречал китайца, который плохо отозвался бы о... нашей власти», а после он сказал: — Ваш президент тоже молодец! А вот Мао Цзэдун был вообще молодец! Он много всего сделал для Китая!

— О! Ты знаешь Мао? — глаза китайца округлились настолько, насколько это было возможным.

— Да, конечно, — кивнул Эфир. — Конечно, было и хорошее, и плохое, но раз Китай сейчас великая страна, значит, хорошего было гораздо больше.

Эти слова тронули служащего переправы, и тот положил свою руку на плечо путника.

— Вот тут ты прямо хорошо сказал! Ты. Вы... Русские! Лучше всех понимаете нас! Наши страны — братья! Вместе мы сможем одолеть Запад! — проникновенно вещал китаец.

«Ну да... Учитывая тот факт, что часть России находится по отношению к вам на Западе, а другая — на вожделенной вами территории тайги, то — да, вы сможете одолеть вообще весь Запад. И то, что вам надо, рано или поздно и так заберёте, — думал Эфир, по-прежнему смотря в бесконечное далеко. Хотя у него в мыслях не было ни отвращения, ни сожаления, ни злобы. Он просто потихоньку про себя один раз хмыкнул, подумав о затронутой теме, и перескочив на следующую думу: — С одной стороны, Китай действительно велик. Сколько цивилизаций загнулось, а эта ничего так, продолжает своё существование. Ведь не напрасно это... не просто так».

Дверь, что была за их спинами, отворилась.

— Мне дали выпить какую-то лютую дрянь! — севшим голосом сказала Свинья. Её лицо было искажено в отвращении от принятого зелья.

— Но легче стало? — поинтересовался Эфир и, не дождавшись ответа, развернулся, отодвинул её в сторону и зашёл в каюту, отведённую для медицинского персонала. — А что вы ей дали? — спросил он, обращаясь к престарелому мужчине в белом халате.

— Дал выпить вот такой порошок. Развёл в тёплой воде и дал, — мужчина протянул надорванный пакетик. Эфир посмотрел на лекарство, но ничего не понял. Далее, решив не вдаваться в подробности и пропустив момент дальнейшего выяснения, что это за лекарство, он просто спросил:

— Сколько по деньгам должен?

— Пятьдесят юаней, — чётко отчеканил ответил мужчина, и на его лице появилась улыбка.

— Обманываешь? — спросил Эфир, пристально посмотрев на доктора. Тот сделал оскорбленный вид и сказал, что не может обманывать иностранцев, бросил пару пассов руками, но глаза... по ним было видно, что в душе старик смеётся.

— Ладно-ладно! Успокойся, — сказал Эфир, устало махнув рукой, второй доставая деньги из кармана. — Вот, возьми, — отсчитав две бумажки по двадцать и две по пять, он протянул деньги расплывшемуся в улыбке врачу.

«Ну да... не обманул. Я бы тебе поверил, но слишком хорошо знаю первое — докторов, второе — китайцев, третье — докторов китайцев», — думал Эфир, возвращаясь на палубу, чтобы вновь предаться своему тихому и размеренному мантропению, и он бы так и сделал, если бы за ним не увязался бы все тот же мужчина в форме моряка.

Он провалился в свои мысли и не заметил, как время свернулось в небольшую плоскость, а когда развернулось вновь, его уже приглашали покинуть палубу и проследовать на свое место в автобусе. Так Эфир и поступил. Наконец-таки за последние дни он смог навести в мыслях порядок и обрести точку сосредоточения покоя. Он составил примерный план передвижения и сразу же внес в него некоторые изменения и дополнения.

«Как я уже сказал Обезьяне, сейчас мы попадем в город Яньтай. От этого места можно немного проехать на автобусе, а потом выйти недалеко от города Вэйфан. Там можно связаться с давними друзьями и остановиться у них на один, может быть, на два дня, чтобы перевести дыхание и выяснить варианты передвижения до города Лоян к еще одним друзьям. Так же нам необходимо выяснить, как мы можем быстро добраться в Сиан и есть ли смысл ехать туда. По идее, город туристический, и в этом есть и плюсы, и минусы. Самый большой минус, он же плюс, заключается в том, что мы — иностранцы. Либо на нас даже не посмотрят, либо будут проверять документы где только можно и нельзя. Так что нам либо переться напрямик, либо двигаться в объездную. Вот это и надо выяснить», — думал Эфир, пока их транспортное средство покидало порт и уже двигалось в сторону Циндао.

Эфир поднялся и подошёл к водителю. В его ладони была зажата купюра в сто юаней. Он знал, что обычно такие автобусы не останавливаются, пока не прибудут на место, а если и останавливаются, то без особого энтузиазма. Плюс, в их положении, лучше было делать так, чтобы окружающие их китайцы остались довольны.

— Здравствуйте, — Эфир протянул руку для рукопожатия. — А вы не могли бы остановить в каком-нибудь городе или деревне, откуда мы сможем пересесть на другой автобус?

— Куда надо? — коротко спросил водитель.

— Нам в Вэйфан надо, — ответил Эфир и чуть более настойчиво протянул руку, так как сидящий за рулём китаец не заметил его денежного рукопожатия.

— Вэйфан... хм... далеко! — обрывисто проговорил китаец и впервые бросил краткий взгляд на Эфира, а после обратил внимание на протянутую руку. — А! Вэйфан! — расплываясь в улыбке, произнёс он. — Не вопрос. Остановлю. Готовьтесь выходить примерно через час!

— Я вас понял. Спасибо, — ответил Эфир и ещё чуть вытянул руку. Спустя миг китаец с жадностью забрал приготовленную для него купюру и ловким движением засунул в нагрудный карман своей рубашки-поло.

Эфир вернулся на свое место в этом странном автобусе, оборудованном лежачими местами. Он расположился по центру, между двумя проходами и другими такими же двухэтажными койками. Справа от Эфира лежал Обезьяна, Свинья заняла место на втором этаже. Каждый из них лежал с закрытыми глазами, и Эфир подумал, что те успели провалиться в зыбкий сон путешественника.

— Чуваки, — спокойно, тихо сказал Эфир. Его спутники легонько дернулись и открыли глаза, под которыми начали появляться мешки.

— Короче, собирайтесь, скоро выходим. Дальше будет обед, а потом пересадка до следующего пункта. Может быть... Внимание, может быть, нас даже заберут отсюда, но придется подождать, пока за нами приедут, — продолжил он монотонным голосом рассказывать о дальнейших передвижениях.

— А кто? — лениво потягиваясь, спросила Свинья, посмотрев в глаза проводнику.

— Мои давние друзья. Вообще, думаю, что заберут нас отсюда быстро, — продолжая монотонное вещание, сказал Эфир.

— Было бы круто... — подал голос Обезьяна с нижней полки. — В любом случае, почему пересаживаемся и сколько от места пересадки до твоих друзей?

— Не особо долго... Часа полтора, может быть, — задумавшись ответил Эфир.

— То есть к нам будут ехать часа полтора и потом мы часа полтора будет ехать обратно? — ухмыльнувшись, спросил Обезьяна.

— Мы сможем вкусно покушать и прогуляться немного, чтобы размять ноги. Потом еще чуть-чуть поотращиваем жопки, и потом будет весело, — спокойно ответил Эфир.

— Ой! — с болью в голосе взвыла Свинья. — Может, не надо отращивать жопки, а? — продолжила жалостливым голосом она.

— А что не так? — уже заинтересовавшись ходом беседы, подхватил Эфир. — Неужто боишься сальных ушек пониже талии? — посмеиваясь, спросил он.

В ответ Свинья посмотрела на него леденящим душу взглядом.

— Что-то типа того, — ответила она, сдерживая внезапно вспыхнувший гнев. — И вообще, я уже чувствую, как меня заливает на этих непонятных китайских харчах! Хочу нормального!

— А что тебе не нравится? — подключился к завязавшейся беседе Обезьяна. — В пище есть жир и углеводы! В принципе, этого более, чем просто достаточно для того, чтобы существовать.

— Так мне жир и не нужен! — грозно ответила она. — Мне бы вообще начать считать БЖУ тут. А то с вами — мужланами неотесанными — вернусь я на родные пенаты реальной свиньей, и придется мне... — она осеклась и замолчала.

— Тебе придется что-о-о? — протянул Обезьяна, сгорая от любопытства.

— Не важно, — холодно ответила она и отвернулась от собеседников.

— Что это с ней? — недоумевая спросил Эфир.

— А мне-то с чего быть в курсе? — пожав плечами, ответил Обезьяна. — Мы все знаем о ее безграничном аппетите... да и ты уже должен быть увидеть, с каким аппетитом, а самое главное, сколько она может умять за один присест! А таких у нее за день несколько!

— А как же она в таком случае остается в форме? — недоумённо спросил Эфир.

— Как-как? — лежа спиной к спутникам, сказала Свинья. — Тренировки, правильный распорядок дня, всякие спа и прочие примочки! — обиженно сказала она, но Эфир почувствовал, что она не договорила. Он уже давно ощущал какую-то странную атмосферу тайны вокруг нее.

— Хорошо! Только давай без обидок? — Эфир слегка толкнул её ладонью в спину. — Нам этого точно не надо. Вообще, не то чтобы мы должны быть лучшими друзьями сейчас, но...

— Нет! С кем-с кем, а вот с тобой я дружить не стану, — категорично сказала Свинья и, подняв руку, несколько раз помахала Эфиру, тем самым показывая ему, чтобы тот отстал.

— Понял, не дурак... — пожав плечами, сказал Эфир. — Только смотри, плюс-минус через час нам выходить. Будь, пожалуйста, готова к этому. И ты тоже, — он посмотрел на Обезьяну, который смотрел на экран своего телефона и выбирал музыку, для прослушивания.

Время прошло быстро, и вот они уже находились в каком-то поселке городского типа. Здесь, судя по количеству магазинов и ресторанов-отелей, людей жило не много, а исходя из их реакции, можно было сделать вывод, что иностранцев они раньше вживую не видели никогда. Со всех сторон слышались восторженные возгласы шепотом. Отовсюду на путешественников указывали пальцы, и изредка можно увидеть срабатывающие вспышки фотокамер телефонов.

— Что происходит? О чем они говорят? — не выдержав такого количества внимания, спросила Свинья.

— Они удивлены... Говорят?... Эм, в основном пытаются угадать, откуда мы, и просто говорят, что мы — иностранцы, — с непривычки немного поежившись, ответил Эфир.

— И что, тут такое часто происходит? — озадаченным голосом спросил Обезьяна.

— Ну, в принципе, да. Это нам просто как-то везло вплоть до этой минуты, — задумчиво ответил Эфир. — В остальном, везде много тех, кто видели иностранцев только по телевизору. Так что в Китае можно считать себя звездами. А особенно вот в таких вот небольших поселках.

— Мне это не нравится, — поежившись, практически шепотом сказала Свинья.

— На самом деле, мне тоже... Но у меня, у нас, есть для этого одна прямо очень веская причина, — добавил Эфир.

— Какая? — поинтересовался Обезьяна.

— Знаешь... даже несколько, — секунду подумав, сказал Эфир. — Первая заключается в том, что мы здесь незаконно. А вот вторая... Спасибо тебе, друг мой Примат, за сохраненные денежки, но... Ты понимаешь, что сейчас нас ищет целый китайский клан. Благо мы переоделись и уже свалили с горячей для нас точки на карте, но может ведь случиться так, что нас где-нибудь щеманут разъяренные чуваки.

— Да ладно тебе... я думал, что мы уже проехали и забыли, — махнув рукой, ответил Обезьяна. — Может, пойдем кушать, и ты сможешь связаться с друзьями?

— Я как раз высматриваю подходящее место, — озираясь по сторонам, ответил Эфир. — Правда, пока что ничего подходящего я не нашел, — здесь он сделал небольшую паузу для раздумья, а после сказал: — Хотя... нам сюда, — он указал рукой в сторону здания с большой и помпезной вывеской.

— Заказывать, как всегда, будешь ты? — спросила Свинья и надула губы.

— Если будет меню с фотографиями, то заказывайте вы. Просто до этого нам выгодно и удобно было питаться в очень скромных местах, — спокойно ответил Эфир.

— А теперь мы что, можем шикануть? — посмеиваясь, спросил Обезьяна.

— В конкретно этой ситуации — да. А знаешь почему? — тон Эфира стал похож на тот, с которым воспитательницы ставят на место детсадовского забияку.

— Ну, давай, удиви меня, — сказал Обезьяна.

— Это будет дорогое место, а значит, либо совсем пустое, что для нас выгодно, либо с обеспеченными людьми, которые не станут выносить нам мозг. А, кстати, для такого города — тут в любом случае будет беспроводной интернет, чтобы я смог связаться с друзьями, — поучительно проговорил Эфир и заботливо открыл перед своими подопечными большую и достаточно тяжелую дверь.

— Ладно, засчитано, — буркнул Обезьяна, когда троица заходила в огромное фойе. Здесь все было обставлено по последнему слову китайской интерьерной моды. От аквариумов с большими золотыми карпами до выточенных из нефрита богов. Цвета превалировали красные с вкраплением золота. Так правильно, так хорошо, если следовать китайской традиции.

— У создателя явно есть какой-то комплекс неполноценности, — потихоньку сказала Свинья, но Эфир услышал её.

— Ты о чем? — спросил он.

— Ну, все такое большое... нет, гигантское! А ещё красное и золотое. Типа «лухари»... зачем? — она скривилась в брезгливом непонимании.

— Удивлю, но дорогие места все как под копирку одинаковые, такие, — с легким смешком сказал Эфир.

— А почему так? — поинтересовался Обезьяна.

— Ну, китайцы любили огонь как стихию за его силу. Плюс это символизировалось у них с солнцем, днём и так далее. Короче, объяснять это долго, а мне, если честно, сейчас лень. Может, в следующий раз, во время переезда с одной на другую точку спросишь, и тогда я тебе все расскажу. Договорились? — отмахнулся Эфир, а затем попросил встретившую официантку отвести их за столик на троих и взял пароль от беспроводной интернет сети «вай-фай».

— Так вот, мои дорогие господа синологи, — бодро проговорив, Эфир сел за стол. — Вы готовы погрузиться в атмосферу китайского ресторана и методом научного тыка сделать выбор в пользу какого-нибудь из имеющихся в меню блюд?

— Да... наверное... — нерешительно ответила Свинья, беря меню из рук официантки.

— Может, присоветуешь? — Обезьяна тоже без особого воодушевления обратился к Эфиру, но тот лишь с хитрой ухмылкой отрицательно покрутил головой и сразу сделал заказ.

— Нет, друзья-путешественники! В этот раз вы сами предоставлены вашей судьбе, и теперь вам, дорогие мои, необходимо сделать выбор, — практически посмеиваясь, бодро продолжал говорить он.

— Вот же ты... зараза... — сказала Свинья и погрузилась в исследование картинок.

— Подойдите, пожалуйста, через две минуты, — обратился Эфир к официантке, та смущенно поклонилась и побежала в сторону барной стойки. Шажки были мелкими, а коленки цеплялись при каждом шаге. Со стороны это выглядело нелепо, но мило. Правда, так думал Обезьяна. Проводник же никак не воспринимал этого, так как знал, что так себя ведут и так двигается большинство китаянок.

— Я буду это, — Свинья повернула меню лицевой стороной к Эфиру и ткнула пальцем в очень красивое блюдо.

— Хорошо, — беспристрастно и даже холодно ответил молодой человек, внутри которого, на самом деле, бушевал огонь радости от небольшой лотереи, которую он устроил своим подопечным.

Недолго думая, Обезьяна тоже наугад ткнул пальцем и таким образом сделал свой выбор. Эфир подозвал девушку в форме ресторана. Путешественники сделали заказ и погрузились каждый в свой мобильный телефон. Пальцы стучали по экранам, изредка на усталых лицах появлялись улыбки. Проводник писал своим друзьям, которые, на удачу, быстро ответили, и между ними завязалась дружеская беседа, в которой Эфир в двух словах описал ситуацию и тут же получил в ответ емкую фразу: «Куда ехать?» Недолго думая Эфир отправил местоположение на карте и вернулся в мир вне телефонного экрана. Он посмотрел на подопечных и в предвкушении реакции на заказанное ими откинулся на спинке дивана.

«Я так давно не был в Китае, — промелькнуло в его мыслях. — Даже успел соскучиться по этому миру шума и неторопливой суеты. Правда, раньше я как-то не замечал какой-то красоты во всем окружающем меня, а сейчас... сейчас могу увидеть и насладиться».

Его раздумья прервала официанта, которая принесла два больших блюда, на которых с горкой расположились заказы Свиньи и Обезьяны. Те лишь смотрели с недоумением и некоторой долью страха на предстоящее кушанье.

— Единственное, ребятушки, — начал говорить Эфир, — вот эти вот штуки кушать так, — он взял одну овальную, продольно разделенную белыми полосками штучку с блюда, ловко ухватив её палочками. — Смотрите, вверху ее можно раскрыть, вот так, — он отогнул два похожие на воротник края. — Потом срываем их, и вот, видите, сердцевинка такая, серая, ее надо достать. А потом начинаете кушать, примерно так, как когда... эм... выкусываете мясо из креветки, если не хотите чистить... Не знаю, как еще описать это, — и Эфир скушал одну странную штуку, бросив шкурку на стол.

— Принесите нам тарелочки, — крикнул он, но спутники не поняли ни единого слова и лишь брезгливо взяли по одной штуке непонятного кушанья и принялись повторять проделанные Эфиром действия. Свинья оказалась чуть ловчее и поэтому быстро прикончила первую. Ее лицо с брезгливого изменилось на озадаченно-удивленное, и она взяла еще одну штучку с блюда.

— А что это? — спросил Обезьяна, выплюнув остатки от первой съеденной странной штуки.

— Ты кушай... кушай, — загадочно сказал Эфир. — Ничего плохого! Честно! Но говорить я вам, что это такое, пока что не стану. Пусть это останется небольшим секретом, — в эту секунду принесли еще два блюда, которые заказал сам проводник.

— Так, мы попробовали то, что заказала Свинья. А теперь приступим к тому, что заказал Обезьяна, — весело сказал бритоголовый путеводитель и первым легко и по-привычному взял кусочек чего-то белого с тарелки. — Кушайте-кушайте. Нам всем нужны силы... А за нами уже выехали. Где-то через час-полтора мои друзья будут на месте и мы сможем отправиться на небольшой отдых, — его лицо блистало улыбкой. Спутники, поняв, что больше никакой информации по первому блюду сейчас не получится получить, расслабившись, принялись пробовать заказ Обезьяны. Это была курица, обжаренная в кисло-остром соусе, с картошкой и лотосом.

— Это невероятно вкусно! — сказала Свинья и зачастила свои движения палочками для еды.

— Да... неплохо выбрал, — задумчиво, смакуя каждый кусочек, пробормотал Обезьяна.

— На самом деле, вы оба хорошо справились, — сказал Эфир. — Я заказал баклажаны, приготовленные особым способом, и кальмара, обжаренного в кляре в масле. Вам, думаю, должно понравиться. А если будет мало, закажем пельменей, — сказал он, наслаждаясь едой.

— Не, давайте без пельменей, — сказал Обезьяна. — У меня скоро запор уже начнется... от этих дошиков и пельменей!

— Ладно, ладно... в ближайшую пару дней не будет ничего такого, — разведя руками, сказал Эфир, а потом вспомнил, что уже давно хотел написать Любе пару слов. Он взял со стола свой телефон и начал потихоньку набирать сообщение, в котором написал, что все хорошо, спросил о том, как там его магазин, а главное — как справляется заменяющий его мужчина. Эфир так же написал пару слов о том, что в данный момент он находится в провинции Шандонг и что останется здесь еще на пару дней, прежде чем продолжить путешествие. Закончив это небольшое электронное послание, он нажал на условный значок отправки сообщения и откинулся на диванчике. Его глаза закрылись на несколько долгих секунд, за которые он успел вспомнить крайний разговор с Любой. Это случилось как раз перед тем, как он отправился на границу, чтобы провести через лес своих спутников.

— Это что вообще такое? Что происходит? — обеспокоенно спросила Эфира Люба, когда они шли по улице.

— Небольшая, но очень приятная подработка. Надо сопроводить пару человек по бизнес-вопросам в Китай и обратно, — сказал он, устремив взгляд на черный асфальт. — Так что еще раз прошу тебя, ты приглядывай за тем клоуном, который остался мне на подмену. Хорошо?

— В таком случае, ты мне тоже должен кое-что пообещать, — спокойным голосом сказала Люба.

— Что? — будто бы несколько оживившись, подняв голову и посмотрев на неё, спросил Эфир.

— Ты мне пиши, хоть иногда! Договорились? — она посмотрела на своего хорошего друга большими глазами. Такому взгляду нельзя было ни протестовать, ни, даже пытаться как-то сопротивляться.

— Ладно... — все же стараясь бороться, произнес Эфир, а Люба тут же, добавила:

— И говори мне, где вы будете находиться! Я не доверяю этим максимально странным типам с их названиями! И вообще, что это за великая любовь к животным? — она задала этот риторический вопрос и, не найдя никакого ответа, через секунду повторила: — И говори мне, где вы будете находиться! — ее жалостливый взгляд вновь пронзил Эфира.

— Ладно... — вновь сквозь сопротивление сказал Эфир. — Вот... если бы мы не были бы знакомы настолько долго, то я бы пслал бы тя! — сказал он, немного ломая слова, но говоря чистую правду.

Воспоминания о последней беседе с глазу на глаз с Любой прервала официантка, которая принесла два блюда, которые ранее заказал Эфир. На одном блюде, замотанные в фольгу, лежали баклажаны, от которых исходили жар и невероятно вкусный запах. На втором блюде лежала большая горка чуть золотистых небольших кусочков кальмара в кляре. Второе блюдо выглядело скорее как легкая закуска, а не как полноценная пища.

— А как же специи? — спросил Эфир, обратившись к официантке.

— Специи к кальмарам я сейчас принесу, — ответила девушка сдержанным тоном, поставила все на стол и ушла. Правда, вернулась она, словно заведенная, секунд через пятнадцать и поставила на стол небольшую пиалу с красными специями, больше похожими на молотый перец, перемешанный с семечками из все того же красного перца.

— Вот теперь все в полном наборе. Пробуйте, господа хорошие, — сказал Эфир и первым схватил баклажан, из которого вывалилось немного начинки в виде мясного фарша. Еда была очень горячей, поэтому приходилось активно дуть, чтобы остудить очередной кусочек перед тем, как поместить его в рот и насладиться вкусом.

— Господи! Как же вкусно! — чуть повизгивая, сквозь пережевываемую смесь из баклажана и кальмара, проговорила Свинья и продолжила работать челюстями.

— Да! Чувак! — протягивая слова, сказал Обезьяна. — Ты знаешь, что можно заказать в этой странной стране.

— А чего в ней странного-то? — недоуменно спросил Эфир.

— Ну, как минимум то, что они до сих пор свои закорючки рисуют вместо нормальных слов из букв, — пожав плечами, сказал Обезьяна.

— И? — вопросительно посмотрел Эфир. — Это делает их странными? А ничего страшного, что это культура, наследие и так далее?

— Ну, тут не только в этом дело, — продолжил Обезьяна. — А в общем и целом. К примеру, мода... или то, что тут нет кисломолочного. Мне, как приехавшему сюда впервые и ненадолго, все это кажется максимально странным!

— Да ладно вам, — встряла Свинья. — Ценители культуры... нашлись тут, — девушка говорила, не переставая жевать. — Все мы чучела, принцессы и принцы... Все зависит от того, с какого ракурса посмотреть. Так что разговор яйца выеденного не стоит!

Сказанное ей повергло парней в некоторое состояние, которое разместилось посередине между желанием все же развести дискуссию и сделать это с размахом и попросту умолкнуть, потому что Свинья, несмотря ни на что, сказала истину.

— Скоро там твои друзья приедут за нами? — уже давно попивая постный чай, спросила Свинья. С того момента, когда она поставила парней в тупик своей фразой, прошло добрых два часа. До этого момента они практически не разговаривали. Лишь перекидывались короткими фразами типа: «Что пить будете?», «Вот это», «А сладкое есть?», «Вот это должно быть сладким». В остальном в компании царила тишина. При этом каждый старательно предпринимал попытки все же разрушить бетонные стены непонимания, которые так или иначе существовали между ними.

— Они едут. Говорят, что минут через пятнадцать, может быть, через двадцать уже будут на месте, и тогда мы сможем сдвинуться с одной мертвой точки, чтобы посетить другую, — терпеливо ответил Эфир, который уже некоторое время крутил телефон в руках и время от времени отправлял короткие сообщения.

— А то я уже устала сидеть перед тем, как продолжить сидеть, — с недовольным видом сказала Свинья.

— Да, я понимаю... У самого уже колени затекли и размяться хочется, но до того момента, пока мы не доберемся до дома моих друзей, нам все же придется потерпеть, — сдержанно ответил Эфир и посмотрел на Обезьяну: — А ты как?

— Да, я, в принципе, отлично! — с довольным лицом, правда немного смутившись, ответил Обезьяна, поправляя наушники, надетыми по диагонали на одно ухо, оставляя второе готовым к любому диалогу.

— Ничего не затекло, ничего не болит, все отлично? — недоверчиво спросил Эфир.

— Так точно, капитан! — негромко прокричал Обезьяна. — Я просто йогой активно занимаюсь и поэтому мне все равно, в каком положении коротать время, — смеясь, ответил он.

— Дык, я тоже перед и после каждой тренировки делаю растяжку, а чувствую себя так, будто бы меня палками били... — сказала Свинья и задумалась на секунду, а потом добавила: — Долго... били.

— Так ты ж там с железками бегаешь, гантелями и прочей ересью! А я так, прилег, привстал, присел и улетел путями космоса и собственных мыслей! — закрыв глаза и откинув голову немного назад, сказал Обезьяна. — И стало хорошо! Стало — зашибись! — его лицо выражало сплошное наслаждение, которому можно было только позавидовать.

— Да, — протянул Эфир. — Вот она, сила народной гимнастики, возраст которой перевалил эм... за несколько тысяч лет? — сказал он, наполнив свои слова вопросом, и повернувшись к Обезьяне.

— Ну, я-то этого точно не знаю. Мне просто нравится сам процесс, — не открывая глаз, пожал плечами тот. Правда, его голова за время путешествия поросла плотной щетиной, потому что он даже не пытался соскрести ее бритвой.

— Слушай, — негодующе начал говорить Эфир. — Я, наверное, знаю о йоге побольше твоего, но есть одно весомое «но». У меня все тело болит, как будто меня долго время били и преимущественно палками.

— Все дело не в знании, а в том, как ты воспринимаешь то, что ты делаешь, — с интонацией знатока заговорил Обезьяна. — Я, к примеру, просто стараюсь получить наслаждение, и мне это прекрасно удается. А ты, наверное, пытаешься достигнуть чего-то другого... просветления, не знаю, — сказал он и усмехнулся своим же словам, даже не подозревая о том, что попал в самую сердцевину вопроса.

«А ведь я и действительно даже не пытаюсь расслабиться, — подумал Эфир. — Я просто, причем постоянно, стараюсь воспользоваться йогой как предметом для нахождения ответов. То есть медитативную йогу... и вообще перестал просто расслабляться. В последнее время даже не пытаюсь расслабиться, прежде чем обратиться к космосу с вопросом, а сразу начинаю насыпать-насыпать-насыпать! А ведь это совершенно неправильно! — начиная ругать себя, думал он. — А это значит, что я допустил самую банальную ошибку новичка... переоценил себя! Хотя, на самом деле, вообще должен отречься от оценочного сознания. Как так-то?» — на его лице повис немой вопрос.

— Эй! Ты чего? — спросила Свинья, и Эфир, дернув головой, вернулся за стол.

— А?... А, да нет, ничего, — неловко ответил он. — Просто задумался над словами нашего дорогого друга!

— А че над ними думать? — хмыкнула она. — Несет какую-то чушь, — она махнула рукой в сторону откинувшего голову Обезьяны. — Йога-фигога... Лучше штанги ничего нет! Вот берешь ее и давай поднимать, подкидывать, толкать, катать и так далее. Универсальная штука!

— А ты, я так посмотрю, прямо поклонница фитнеса, — усмехнулся Эфир. — Как будто только и живешь этим!

— Что-то правдивое в твоих словах есть — она пожала плечами, но продолжить не успела.

— Да она только и делает, что на дорожках бегает, вот эту вот свою фиговину туда-сюда елозит и... — с закрытыми глазами и довольной улыбкой говорил Обезьяна, но тоже не успел закончить, так как Свинья бросила в него чем-то вроде чак-чака, приготовленного на китайский манер.

— Рот закрой! — сопроводила она отправленный в полет и попавший прямо в закрытый глаз Обезьяны кусочек теста в меду.

— Эй! Ты чего?! — вскрикнул Обезьяна в следующий миг после того, как маленький кусочек теста попал ему в веко. — Че ты делаешь, а? — он встал из-за стола с очень недовольным выражением на лице.

— Эй! Оба — СТОП! — громко и очень звонко сказал Эфир, тоже подскакивая. — Нам только дрязг между собой не хватает! — сказал он, покосившись на раскрасневшуюся Свинью.

— Ну а че она?! — каждое слово Обезьяны было буквально пропитано обидой и непониманием, за что в него кинули кусочком адаптированной под Китай восточной сладости. — Я же ничего такого не хотел сказать. Только правду!

— А вот не обо всем надо говорить! — укоряюще проговорила Свинья, в голосе которой тоже звучала обида.

— Так, детишки... разошлись по разным углам! — голосом, полным ехидства, начал вещать Эфир. — Мизинчиками взялись друг за друга и, как в детстве, помните? Вот это вот «мирись, мирись, мирись! И больше не дерись!»

— Вот че ты стебешься? — присаживаясь, недовольно сказала Свинья.

— А я в общем и целом стебусь! Прямо по полной программе глумлюсь над вами и даже не скрываю этого, — практически смеясь, сказал Эфир.

— Вот же, и вправду, как дети ведём себя, — засмеялся Обезьяна и тоже сел.

В этот момент к их столику подошёл китаец. Этого Эфир не увидел.

— О! А это кто? — удивленно спросила Свинья, уставившись на пришедшего.

Эфир обернулся и начал что-то кричать на китайском языке. Китаец тоже начал ему отвечать. Они выглядели и разговаривали так, будто сейчас разорвут друг друга. Обезьяна подскочил и вклинился между спорящими и тут же оказался на своём месте. Его сильно, но очень аккуратно толкнули в грудь, и он уселся на то место, где и сидел.

— Эй? Ты чего?! Вы чего?! — теперь уже Свинья попыталась вклиниться между ними, но так же, как и Обезьяна, была усажена на своё место. Между тем жестикуляция двоих усилилась, а голоса стали ещё громче.

— Сейчас будет какая-то жесть... — в ожидании сказал Обезьяна. Тут же китаец схватил Эфира за воротник. Проводник не остался в долгу и тоже мгновенно обеими руками вцепился в воротник рубашки поло, которая была надета на китайца.

— Давай вместе, иначе нам всем будет плохо! — вскрикнула Свинья, и двое из сообщества, желающего завладеть Розой Парацельса, резко сорвались с мест и бросились было в сторону вцепившихся друг в друга китайца и Эфира. В следующий миг они остановились с выражением шока и непонимания на лицах. Те двое, громко рассмеявшись, обняли друг друга.

— Этой мой старый добрый друг! — радостно сказал Эфир, повернувшись к своим подопечным.

— Хуан-линь гуан-линь, — прозвучал голос, записанный на пленку. Голос, вполне возможно, уже погибшей особы из Азии. Этот голос прозвучал, огласив факт открывшейся двери и поприветствовав очередного посетителя лавки эзотерических товаров. От этого голоса Лошадь уже был готов влезть на табуретку и, сковав своё горло пленом петли, броситься вниз, тем самым прервав своё бренное существование.

«Не-е-ет... эта работенка не для меня, — думал он старательно натягивая на своё изнеможённое лицо подобие улыбки. — Вообще, работа подобного плана — не мое! Не могу я находиться взаперти, — звучали мысли в его голове, а уголки рта при затрате большого количества усилий расползались в разные стороны, изображая на лице даже не столько улыбку, сколько что-то среднее между оскалом и скорченной рожей.

— Здравствуй, Сивый! — прозвучал тонкий, но очень звучный голос Крысы. — Как ты тут? Вижу, поклонницы оставили тебя в покое?

— Если бы... — совершенно истощенным, хрипящим голосом сказал Лошадь и посмотрел на вошедшую девушку.

— Устал от своей знаменитости? Ха-х! Вот и оборотная сторона медали, связанная с написанием всяких невероятно романтичных и в общем ванильно-противных книжек о приключениях, романах и романтичных приключениях, — практически смеясь, проговорила Крыса.

— Сгинь! Уйди! Не капай мне на и без того уставший и болящий моск! — практически простонал Лошадь. — И вообще, устал я чесать небо языком за сегодняшний... и вчерашний... и позавчерашний дни. Становлюсь этим, как его... интровертом! Причём У-БЕЖ-ДЕН-НЫМ! Понятно, а?

— Практически ортодоксальным интровертом, так? — смеясь, спросила Крыса.

— Ну, если ты подразумеваешь соблюдение правил типа быть нелюдимым затворником с ярко выраженной нелюбовью к поговорить, то, наверно, да. Я лучше того, писать буду. Мне это и удаётся, и я меньше устаю от этого, — устало продолжил Лошадь.

— Ладно... смотри, есть одна тема, — приблизилась Крыса и заговорщически поманила Лошадь, — за нами следят. В смысле, за всеми нами постоянно следят. За сообществом в целом.

— То есть? — протянул Лошадь с максимально вопросительной интонацией в голосе.

— Аккуратнее надо быть. Всем. И, чтобы не вплетать технологии, я предупреждаю сейчас всех, лично — сказала она. — Это распоряжение Дракона.

— А когда ты собиралась сказать об этом нам? — упершись руками в бока, спросил Лошадь.

— При следующей нашей встрече, — смутилась Крыса. — Дело в том, что я стараюсь вычислить следящих, но лишь замечаю их тени, причём в те моменты, когда они начинают отдаляться. Даже не могу понять, как им удаётся держаться и близко, и на расстоянии. ВСЕ, ты понимаешь, ВРЕМЯ! Они будто бы знают будущее... черт! — зло проговорила она.

— Это как? Чтобы кто-то ушёл от тебя? Такое вообще может быть реальностью? — Лошадь посмотрел на неё взглядом, полным непонимания и недоверия.

— Как оказалось, может! Причём очень даже неплохо может быть. Настолько, что я бьюсь с этим уже несколько недель. Или даже дольше. Не знаю... Просто в какой-то момент я заметила, что за мной идут по пятам, — она говорила вдумчиво, взвешивая каждое следующее слово.

— И что нам теперь делать? Прикрывать предприятие или что, или как? — в недоумении развёл руками Лошадь. — Или ты думаешь, что этот кто-то работает на Дракона? Или может как минимум сообщить ей информацию о нас?

— Этого я тоже не знаю. Я даже не знаю, знают ли они что-нибудь про нас и наши посиделки после собрания, — пожала плечами Крыса. — Единственное, в чем я более-менее уверена, это кто-то третий или даже четвёртый.

— В смысле? — в вопросительной гримасе лицо Лошади прорезали морщины.

— Ну, смотри. Мы, Дракон, Петух... С нами все ясно. Дракон действует от лица двенадцати нас. Ещё есть Петух, мысли и планы которого так же туманны, как и преследователи, так как у него и может быть самоличный план, и отсутствовать какое-либо самостоятельное желание завладеть Розой. Так же, конечно, и Петух, и Дракон могли нанять кого-нибудь для постоянного сбора информации. И, возможно, на самом деле так и есть. Но что-то глубинное, что настолько внутри меня, что является мной, кричит и бьет в гонг, стараясь донести одну мысль — это ещё одно заинтересованное в овладении артефактом лицо или группа лиц.

— То есть конкуренция возросла? — в раздумье сморщив лоб, спросил Лошадь и поправил свой любимый пиджак цвета песка.

— А может быть, и уменьшилась... до поры до времени, — загадочно и будто бы обращаясь к самой себе, проговорила Крыса, на шее которой висел большой камень, своим цветом напоминавший рубин.

— В смысле? — через несколько секунд раздумий Лошадь не выдержал и задал этот столь тревожащий его вопрос.

— То и есть, — вновь загадочно сказала Крыса.

— Ну, ты можешь пояснить мне доходчиво?! — начиная закипать, спросил он.

Тишина повисла в помещении магазинчика эзотерических товаров.

— Вот смотри, — начала говорить Крыса. — Вот есть у нас две деревни. Живут они вместе, живут счастливо. А потом одна из этих двух деревень вдруг обнаруживает золото! Представил?

— Допустим, — буркнул Лошадь.

— А вторая деревня в это же время находит небольшое племя, которое, в принципе, не против подписания пакта о мире, — с видом учительницы младших классов начала рассказывать Крыса. — Одновременно с этим те, что золото не нашли, отыскивают новое поселение. Это, конечно не золото, но тоже неплохо. Потому что можно подговорить, пообещать всякой всячины в обмен на некоторые услуги за определенную плату, и все будут довольны, корме тех, против кого направлен новый альянс... Ну, это так, в общих чертах и очень расплывчато. Додумывай сам, — сказала Крыса и замолчала на некоторое время.

— Ты хочешь заключить с ними договор? — не доверяя своим словам, спросил Лошадь.

— Да... я думаю, так будет правильно, — кивнула Крыса.

— А они знают об артефакте? — продолжил задавать он вопросы.

— Подозреваю, что да, но для того, чтобы выяснить это, мне необходимо поговорить с ними... а для этого необходимо выйти на контакт хотя бы с одним из тех, кто ходит за мной... за нами по пятам, — сказала она задумчиво.

— А шансы есть? — поинтересовался Лошадь.

— Шансы есть всегда, а вот возможность вечно ускользает сквозь пальцы, — пожала плечами Крыса.

— Так, а от меня ты чего хочешь-то? — недоумевая, спросил Лошадь.

— Быть начеку и... ты когда закрываешься? — она посмотрела ему прямо в глаза.

— Да примерно через полчаса. А по какому поводу спрашиваешь об этом? — пожал плечами Лошадь, теребя пиджак цвета самого прекрасного песочного пляжа.

— Пойдем смотреть нашу небольшую штаб-квартиру. Встречаемся с Быком, Овцой и Кроликом, — сказала она и отвела взгляд в сторону стеллажа с книгами.

— А как же Собака и Змея? — заинтересованно спросил Лошадь, но так и не получил ответа на свой вопрос. Вместо этого Крыса, немного помолчав, начала рассказывать, насколько замечательно сделано их личное место для встреч и обсуждения деталей плана по свержению Дракона и как стать единоличными хозяевами Розы Парацельса.

— Слушай, а для чего она нам? — внезапно даже для себя спросил Лошадь. — То есть Дракон нам, конечно, все объяснила, вкратце, я так подозреваю. Но нам-то она для чего?

— А ты делиться любишь? — спросила Крыса, ощерившись.

— Мне без разницы... А вот ты, видимо, не любишь, — с подозрением проговорил Лошадь. — А теперь вот такой вопрос... А почему я должен доверять тебе? Почему мы должны доверять тебе?

— В смысле?

— После твоих слов про «люблю ли я делиться» у меня появилась мысль, что тебе ничего не мешает, по окончании всего, взять и опрокинуть нас и стать единоличным владельцем... — он не смог договорить, так как Крыса перебила его.

— Ты меньше думай об этом... — она хищно посмотрела на оппонента. — Основная моя задача — свергнуть Дракона. Она меня бесит! И по-женски, и по-человечески, и как руководитель. Самовлюбленная тварь... конечно, есть в ней, у неё, что-то такое, от чего холодок пробегает по позвоночнику, но у большинстве своём она — пустое место. Понял?

— Да, но это не является ответом на мой вопрос. Так почему я должен доверять тебе? — не поддавшись на взгляд Крысы, спросил Лошадь.

— Потому, что у каждого из нас нет причины доверять друг другу. Вот почему, — серьезно ответила Крыса, и лицо Лошади искривилось от непонимания того, что он услышал.

— В смысле? — переспросил он, быстро помотав головой из стороны в сторону.

— В прямом смысле, — продолжая сверлить взглядом центр его лба, сказала Крыса. — Мы все, по сути, друг другу лишь враги. Посуди сам. На самом деле каждый где-то в глубине души хочет владеть артефактом самолично. Но при всем при этом сейчас есть два явных лидера. Это я, конечно, только про наш скромный круг из двенадцати персон. Так что или ты принимаешь чью-то сторону, или от тебя придется избавиться.

— А сможешь ли ты? — с усмешкой спросил Лошадь, и тут же одна рука Крысы скользнула в сумочку, свисающую с ее плеча. До этого мига он не обращал никакого внимания на небольшой элемент женского туалета, а сейчас его глаза судорожно прыгали с этого приспособления на вытянутую руку Крысы.

— Эй! Ты чего, а? — голос его зазвучал истерическими резкими нотками.

— Это мой мгновенный аргумент, — сказала Крыса. — И если ты полагаешь, что я долго буду принимать судьбоносное решение, ты очень! Слышишь, о-о-очень сильно ошибаешься в своих выводах, — она прожигала взглядом лицо Лошади. — Поэтому на данный момент у тебя есть два варианта. Либо ты засовываешь свой язык поглубже и наслаждаешься происходящим, принимая активное молчаливое участие. Либо мы выходим отсюда, садимся в машину и едем на одну прогулку. Для тебя последнюю, для меня — убирающую с моей дороги одну проблему.

Она произносила это, а Лошадь, онемев, слушал и смотрел на то, как её тело внезапно изменилось. Не было того сгорбленного строения, в котором она проводила большую часть жизни. Позвоночник словно претерпел радикальное выпрямление, и сейчас она возвысилась над самой собой. Рука, заканчивающаяся дулом черного пистолета, не содрогалась, и это давало понять о серьезности намерений Крысы. Та фенечка, что висела на её шее, сейчас кровожадно сверкала, бликуя светом лампочек магазина. Этот камень выглядел так, словно он обезвожен, но единственная из жидкостей, которая сможет насытить структуру кристалла та, что наполняет человеческое тело. Точно такое же желание было и в глазах хозяйки этого украшения.

— Конечно же, я могла бы рассмотреть вариант отпустить тебя. Но ты пойдешь к Дракону, но не обольщайся! Слив всех нас, ты в любом случае будешь лежать в яме, в лесу, одним бездыханным телом среди других таких же наших бездыханных тел. По этой причине я даже не стала включать это в список возможных вариантов развития событий. Понял? — практически рыкнула Крыса.

— Д-д-да, — начав заикаться, с трудом выдавил из себя Лошадь.

— Так что, что ты выберешь? — спросила Крыса, глаза ее сузились, а зрачки расширились до самого максимума, практически полностью скрыв радужки. Этого говорило в резком всплеске адреналина и о решимости Крысы.

— П-п-первый вариант, пожалуйста, — вновь, с огромным трудом, выдавил из себя Лошадь. — Я с тобой... с вами.

— И смотри. Тебе нет смысла сворачивать с этого пути, потому что это единственный, который не заканчивается быстро, тупо, страшно, под покрывалом холодной земли, — сказала Крыса таким голосом, который способен был въесться в сознание как щелочь в кожу и после напоминать о себе ожогом в виде кошмаров.

— Я... да... понял, — сбивчиво, быстро, проглатывая звуки, начал было говорить Лошадь, но вновь был перебит.

— Ты, конечно, гордый молодец, но недостаточно силен, чтобы тебя нельзя было поломать... так что, дорогой мой, не зазнавайся, — она стояла и была ровная как натянутая струна, а в глазах полыхало пламя, которое испепеляло его внутренности.

— Да понял я, по-нял! — сказал Лошадь, который до этого момента стоял, подняв руки над головой. Он сделал это как-то неосознанно, автоматически, будто бы он киборг, который подчинялся определенному алгоритму. Повисла гробовая тишина. Крыса по-прежнему смотрела на него, удерживая твердой рукой огнестрельное оружие. Она все так же целила в голову, между больших и очень живых глаз мужчины, который потихоньку начал опускать руки вниз с потерянным выражением лица.

— Может, ты все же того, опустишь своего маленького стального дула... ой, то есть того, друга? — спросил Лошадь, пристально наблюдая за Крысой. Он был напуган и даже не думал сейчас о своей сущности.

— Вот она, вся твоя гордость... вот она, вся твоя сущность... — медленно, словно борясь с гневом внутри себя, проговорила она. — Хотя так даже лучше, так проще, так безопаснее... — задумчиво произнесла она. — Хорошо что твое эго не давит на твои основные инстинкты... обычно мужчины, особенно твоего возраста, страдают отсутствием мозгов, которое замечательно компенсируется мнением, что часть их тела состоит даже не из стали, а из сплава титана и чего там еще... впрочем, это не важно, — её рука медленно поплыла вниз, но взгляд был все так же жесток.

— Собирайся, — сказала она. — Поедем, покормишь меня в наказание за твою безмерную глупость, — её голос звучал стальными нотками.

— Ты прикалываешься? — начал было вскипать Лошадь, но тут же посмотрел на сжимающую пистолет руку и решил не конфликтовать, особенно, учитывая высказанные Крысой аргументы.

— Что? — подняла бровь та, сделав вид, будто бы не расслышала сказанного.

— А, нет... ничего. Какую кухню предпочитаешь? — спросил он, а сам вдруг поймал себя на мысли о том, что мечтает воткнуть ей нож между лопатками.

«Ну, ничего... настанет момент, когда я смогу отыграться, и тогда ты, лицемерная тварь, упокоишься... тупо и страшно... поверь», — думал он с милой улыбкой на лице, но он не знал о том, что Крыса уже придумала, как пожертвовать одной своей пешкой.

— Сегодня, пожалуй, корейскую — она благосклонно, с легкой улыбкой превосходства кивнула Лошади и наконец спрятала пистолет обратно в сумочку, однако руку пока что не доставала, продолжая сжимать рукоять и держа указательный палец на крючке.

Так, спустя некоторое время, они закрыли, а затем покинули магазин эзотерических товаров, направившись в самый дорогой ресторан корейской кухни в городе. Так быстро несло их по узким улочкам, которые то и дело спускались или поднимались в горку. Минут через пятнадцать они прибыли на место, расплатились и зашли в шумное помещение с громко играющей корейской попсой. Каждый стол был оборудован углублением, над которым размещалась решетка для жарки мяса. В само углубление помещался стальной сосуд с тлеющими углями, от которых исходил приятный жар.

— Что желаете? — молодой человек с напомаженными волосами подошёл к Лошади и Крысе.

— Порцию говядины, свинины, потом курицы две порции, давайте листы салата, ещё лэн-мьен и... так-так-так, давайте, наверное, вот это. Кстати, что это? — Крыса перечисляла все с видом знатока, который ежедневно приходит в это заведение и практически заказывает одно и то же.

— Это запечённые в фольге кабачки, — с легким поклоном и пластмассовой улыбкой на лице продекламировал официант.

— А, ну отлично! Мне ещё вот это, да! — её голос был бодр и весел.

— Вы что нибудь хотите добавить? — он повернулся к мужчине в дорогом и очень красивом пиджаке.

— Да... давай лапшу, горячую, водки, грамм двести и пьяную сливу, — бегая взглядом по картинкам и непривычным названиям, сказал Лошадь и отдал книжку с блюдами халдею. Тот забрал и, поклонившись, удалился собирать заказ.

— Итак, дорогая моя начальница, — с лёгкой усмешкой в голосе сказал Лошадь. — Зная тебя, я уверен, пришли мы сюда не просто так... рассказывай, для чего и почему? Возможно даже, почему именно в это место?

— А ты молодец, — покровительственным тоном начала Крыса. — Все очень просто. Во-первых, ты проштрафился, и я хочу тем самым почистить твою карму. Быстро, нагло, коммерчески легко для тебя, с твоими гонорарами, и приятно для себя. А во-вторых, таким образом ты мне сейчас поможешь.

— Как? — удивился Лошадь.

— Незатейливо... Смотри в оба и наблюдай за людьми, нас окружающими. Возможно, нам удастся засечь наблюдателей, что прилипли ко мне как банный лист к любимому целлюлитом месту, — руки Крысы закружили вальс друг вокруг друга.

— То есть... — он не успел договорить и был перебит.

— Да! Я хочу выманить на тебя как на наживку. То есть ты — блесна. А я — рыбак. Осталось только вовремя подсечь, и все будет в ажуре, — Крыса говорила об этом в тот момент, когда одна из её рук вновь нырнула в сумочку и достала оттуда небольшое зеркальце.

— И что, ты думаешь, что это сработает? — раскинувшись на диванчике, спросил Лошадь.

— Возможно, нет, — Крыса задумалась. — Но попробовать стоит, — она говорила это, крутясь перед зеркалом. В этот миг Лошадь заметил, что она не столько смотрит на своё отражение, сколько наблюдает за обстановкой позади себя.

— Может, будет проще... — он вновь не успел договорить.

— Хвалю за смекалку и проницательность но нет. И, не смотри на меня так... мешаешь и палишь, — сказала она и положила своё зеркальце на стол.

— А ты уверена, что от этого будут толк и польза? — робко спросил он.

— Да, но только в том случае, если на данный момент мы закопаем эту самую тему, — спокойно и тихо сказала Крыса. — Давай ты мне лучше расскажешь о том, что происходит в этом магазинчике? Бывает что-нибудь интересное или какие-нибудь интересные потребители?

— Ты о чем-то конкретном или о городских сумасшедших хочешь знать? — напрягся Лошадь.

— К тебе, случайно не заходили друзья хозяина этой лавки? — глаза ее хитро сузились.

— Ну да, приходила эта его девка, подружка которая. Любовью зовут, кажется, — пожал плечами мужчина.

— Ага... и че хотела? — спросила Крыса и начала играть с украшением на шее.

— Спрашивала, нет ли новостей о дружке. Налетела на меня по полной программе. Ну, пришлось позвонить Дракону, задать пару вопросов. Наверное, на этом все, — задумавшись, сказал Лошадь.

— Угум-с... — так же задумчиво протянула Крыса. — А давно это было?

— Ну, так... не очень. Несколько дней назад. А ты по какому поводу интересуешься? Должен был прийти кто-то определенный? — пытаясь выяснить, чего от него хочет добиться Крыса, спросил Лошадь.

— Да так... Есть у него всякие интересные знакомые, с которыми за жизу поговорить хочется, — сказала она, вновь подняв зеркало перед глазами и поправив прическу.

— Ладно... большего, я так понимаю, я от тебя не добьюсь до того момента, пока рак на горе не свистнет. Да? — раздраженно спросил Лошадь.

— Наверное, да, — сказала она туманно, и в этот момент к их столику подрулил тележку обслуживающий их халдей.

— Так-с! — сказала она резко и очень бодро. — А вот это уже не просто дело, это уже ДРУГОЕ дело! — она интонационно выделила «другое», и это звучало так, как если бы ребенок говорил о своем самом лучшем дне, на столь не далеко пройденном пути своей судьбы.

— Приятного аппетита, — лениво и разочарованно процедил Лошадь и налил себе пятьдесят, потом одним коротким движением опрокинул шот и приступил к своей лапше. — Когда пойдем смотреть на наше место встреч? — залив горечь первой рюмки горячим бульоном, спросил он.

— Скоро... очень и очень скоро, — сказала Крыса, выкладывая на решетку кусочки сырого мяса, которое тут же начинало шипеть и сочиться. — Приятного аппетита, — сказала она, перевернула все кусочки мяса и посмотрела на Лошадь, который наливал себе еще одну рюмку.

— Да, спасибо, — буркнул тот и опрокинул содержимое небольшого сосуда себе в рот, потом немного заел приятную горечь лапшой и вновь обратился к ней: — Что там с Быком?

— А что с ним может быть-то? — удивилась Крыса, жадно наблюдающая за поджаривающимся мясом.

— Он все-таки с нами или?.. — спросил Лошадь.

— Да. С нами! Кролик сделала свое дело. Чертова нимфоманка... — Крыса скрипнула зубами. — Она, несомненно, крута в своем деле но...

— Что «но»? — переспросил Лошадь.

— Ох... Знал бы ты всю правду об этой, эм, человеческой особи. Думаю, твоя реакция была бы примерно такой же, — сказала она. — Хотя я не имею права рассказывать тебе об этом. Там совсем мрачняк. Честно.

— Ты мне лишь дала много поводов на раздумье и попытки узнать истину, — сказал Лошадь, погладив подбородок.

— Смотри... будь осторожен в своих умозаключениях и желаниях. Они могут привести тебя куда дальше, чем дорожка в стороне от основной дороги. Понимаешь, к чему я клоню? — спросила она и начала перекладывать кусочки готового мяса на свою тарелку и выкладывать на решетку новые.

— Не совсем, но думаю, это не так уж и важно. Самое главное, я понял следующее — мне нет надобности стараться выяснить все вот это вот. Оно, скорее всего, само по себе рано или поздно всплывет наверх, — его голос был таким, какой обычно бывает у человека, который очень сильно задумался о смысле жизни.

— Давай кушай и будем расходиться. Уже вечер... я устала, да и на живца, по всей видимости, не клюнет. А это, конечно, прям очень прискорбно. Хотелось бы, чтобы клюнуло... хотя еще не вечер. Правда, может случиться такое, что мы разойдемся и в этот самый момент я вновь замечу лишь удаляющуюся тень, — сказала Крыса, потихоньку наслаждаясь мясом.

— А не паранойя ли это? — усмехнувшись, спросил Лошадь.

— К сожалению, нет. Дракон и Тигр тоже сталкивались с этой проблемой. Думаю, ты тоже уже столкнулся несколько раз с наблюдателями, правда, не знаешь об этом. Учитывая факт того, что ты стоишь за кассой этого... эм... захудалого магазинчика, — сказала Крыса, оскалившись в конце речи.

— Давай, потихоньку выходи через дверь заднего хода, — прозвучал шепот в ночи. — Давай-давай-давай... только тише! — сдавленный, свистящий голос пробивался сквозь голосовые связки. — Как же нас так вычислили? Никак не пойму! — каждое слово звучало нотами волнения.

— Как-как... очень просто! Скажи спасибо безумно гипертрофированному чувству социализма, — второй голос прорезал ночь. — Вот этого я и боялся весь наш путь... И вот проблема нас все-таки настигла! И ладно, если бы мы сами очутились бы в этом продукте жизнедеятельности, так еще и... стоп! Тихо! — второй мужской голос так же шипел и свистел в ночи.

— А ты уверен, что твои друзья смогут постоять за себя? — девичий голос дополнил разговор. — Или им все же требуется помощь?

— Помощь им однозначна нужна, поэтому я вас сейчас выведу, а дальше побегу играть в Чипа и Дейла... — сказал Эфир, который обзавёлся новым странным символом на затылке.. — Так что никаких возражений, сейчас отойдем в сторону, вы там постойте, а я тут того, разберусь по-быстренькому.

— Но я... — начал было говорить Обезьяна, но Эфир его перебил.

«Ом ваджрапани хум ом ваджра саттва самая манупалая ваджра саттва твенопа тиштха дридхо ме бхава сутошьё ме бхава супошьё ме бхава ануракто ме бхава сарва сиддхим ме праяччха сарва карма суча ме читтам шре ям куру хум ха ха ха ха хо бха-гаван сарва татхагата ваджра ма ме менча ваджри бхава маха самая саттва ом ваджрапани хум а, — пропел в своих мыслях Эфир. — Ваджрапани будь со мной! Ваджрасаттва, защити мои обязательства, ваджрасаттва, поддерживай меня, прошу, оставайся прочно со мной. Сделай так, чтоб ты был мной доволен. Всегда будь ко мне открыт. Будь ко мне благосклонен. Даруй мне осуществление всех достижений. Сделай так, чтобы все мои действия были хорошими. Пожалуйста, сделай так, чтобы мой ум был всегда добродетелен. Просветленный

Победитель, Достигший мудрости, Ваджрасаттва, не бросай меня, имеющего великие обязательства! Ваджрапани будь со мной!» — повторил он вольный перевод песни.

В данный момент он пригнувшись бежал обратно к дому друзей из Китая, которые любезно приняли его и еще двух путешественников в гости.

— Вот же... Карма! — прошипел Эфир, перепрыгивая через забор и стараясь двигаться как можно тише.

Тени в доме перемещались по этажам. Жестикуляция людей была до крайности активной, а голоса, звучащие из здания, разгоряченными. Все это складывалось в очень плохую картину, которая внезапно стала только хуже. Эфир слышал, как его друзей обвинили во вранье и укрывательстве. Им выдвинули ультиматум: или они, или трое иностранцев, и, конечно же, повисла длинная пауза, которую прервал легкий стук по стеклу.

— Что это было?! — напрягся один из четырех незваных гостей, что уже успел навести дуло черного пистолета на голову китаянки, жены одного из самых близких друзей Эфира. — Эй, ты, пойди, глянь, что там, — он обратился к тому, кто стоял ближе всех к окну, по стеклу которого постучали.

— Там пусто, — прозвучало через несколько секунд, и еще через несколько секунд прозвучал стук в другом конце дома и так же, по стеклу.

— Иди туда! — заорал главный из незнакомцев. — А вот и ваш друг, — ехидно заявил он и злобно посмотрел на парня и девушку, которые стояли в обнимку. — Вы так бессмысленно рискуете своими жизнями! Но пока что я вам ничего не сделаю... Вы мне, возможно, понадобитесь, — каждое слово было пронизано нотками хитрости и подлости.

Оттуда, куда ушел один из незнакомцев, прозвучал глухой хлопок, который сопроводила тишина. Два из трех напряглись, и лишь третий, по-прежнему целующий в голову девушку, ехидно улыбнулся и подошел ближе к заложникам.

— Выходи! Ты же не думаешь, что у тебя получится перебить нас всех по одному? Неужели ты рассчитываешь на то что мы полнейшие кретины? — прокричал предводитель бандитов. После этого прошла минута. Одна длинная минута в тишине. Трое из оставшихся незваных гостей вопросительно переглянулись. Со стороны это выглядело глупо, особенно после его небольшой речи, с другой стороны, не было ясно, что делать дальше.

— Короче, прощайся со своими друзьями, — сказал он и приставил дуло вплотную к голове девушки.

— Прощайте, — прозвучал голос из соседней комнаты.

— Ты сам сделал свой вы... — бандит не успел закончить предложение, его рука дернулась сначала резко вверх, а потом ладонь сжалась. Прогремел выстрел. Двое других незваных гостей растерялись и потратили на то, чтобы прийти в себя, буквально несколько секунд, но этого было более, чем достаточно, чтобы спина каждого коснулась пола. Выстрелы сквозь крик боли и тираду нецензурных выражений прозвучали еще несколько раз.

— Трус! Скотина! — кричал стреляющий. Кроме этого, на полу уже корчились от боли двое его спутников и все трое держались и терли глаза.

— Как же я люблю ла-дзяо и тофу! — сказал Эфир, приближаясь к своим друзьям.

— Вот же ты идиот! — девушка подскочила к нему и начала бить кулачками в грудь. — Мы же погибнуть могли! — кричала она.

— Стой, Лин, нормально все, — друг Эфира обхватил супругу за плечи и оттащил ее на несколько шагов. — Я знал, на что подписываю нас. Но ты же знаешь, Эфу... сколько мы знакомы?! — он обратился к жене.

— Лет десять, наверное, — всхлипывая, сказала она и зло покосилась на бритоголового молодого человека.

— Во! Около десяти лет! — сказал китаец, поглаживая её по голове. — И, скажи, за все это время он хоть раз нас бросил?

— Нет, но мы все время попадали из-за него во всякие ситуации! Сколько этого не было и вот опять! — она вновь перешла на крик, который смешался с криками недоброжелателей.

— Давайте, наверное, сначала этих свяжем, — Эфир кивнул в сторону незваных гостей. — А потом поговорим. Гэ, приложи этому наглецу, — он указал в сторону стоящего на ногах и разъяренно протирающего глаза неприятеля. — Чтобы он не маячил. А потом будем разбираться. Я принесу четвертого. Лин, у вас есть веревки какие-нибудь? Хоть бельевые?

— Ну да, есть, — всхлипывая, сказала она и тут же подскочила с резким криком от страха. Входная дверь громко хлопнула о стену, и в следующий миг в комнату, вооруженный длинной палкой, влетел Обезьяна. За ним маячила Свинья с граблями наперевес.

— Всем лежать! — в унисон закричали двое ворвавшихся.

На них лишь посмотрели с недоумением. Еще через секунду помещение наполнилось смехом, смешанным с криками боли лежащих на полу налетчиков. Обезьяна и Свинья переглянулись и негодующе вновь посмотрели на смеющихся друзей Эфира и на своего проводника. Они чуть ли не валились с ног от смеха.

— Какого?... — выдавил из себя Обезьяна и опустил свой дрын.

— Да не, ничего, — ответил Эфир. — Вы того, простите! Просто вы слишком комично выглядите... если знать китайский фольклор как минимум, — сквозь смех произнес он. — Ладно, сейчас, еще одного принесу и тогда поясню, о чем я сейчас... — он вышел из комнаты, легко и по-дружески хлопнув Обезьяну по плечу. В скором времени он вернулся. На плече у него был четвертый из налетчиков в состоянии коматоза.

— Что с ним? — взволнованно спросили Свинья и Лин.

— Спит, — нежно протянул Эфир. — Теперь их всех связать, промыть им глазки, закапать чем-нибудь и отдать в ручки правоохранительных органов.

— Замечательно... — обиженно сказал Обезьяна. — С одной стороны, и поучаствовать хотелось, а с другой стороны, хорошо, что все без нас закончилось, — сказал он. — Так, а ржали-то вы с чего?

Эфир перевел все сказанное, от чего его друзья несколько потупились, а потом смущенно начали объяснять.

— У нас есть такая сказка. Называется «Путешествие на запад». И там четыре основных персонажа. Два из, — парень не успел договорить, а Эфир не успел закончить делать перевод.

— Да, мы знаем, нам Лошадь уже всем рассказал об этой сказке, — сказала Свинья — Вот только чего вы повалились-то?

Эфир терпеливо перевел. Теперь пояснять начала Лин, лицо которой было настолько красным, что, казалось, она сейчас перегреется, а затем потеряет сознание от захлестнувших ее смущения и неловкости.

— Дело в том, что Свинья в этой истории был вооружен большими граблями, — сказала она, и её лицо внезапно начало терять насыщенный алый цвет. — А Обезьяна владел волшебным шестом, которым он громил всех, кто попадался ему на пути, — Лин тяжело и долго выдохнула, после чего опустила голову и начала исследовать пол под ногами. Эфир закончил делать перевод, внимательно наблюдая за реакцией его спутников. Те сначала непонимающе переглянулись, а потом тоже начали смеяться, осознав комичность произошедшего.

Закончив смеяться, друзья быстро связали нападавших. Свинья принесла с кухни смоченное полотенце и начала промывать глаза лежащим на полу поверженных противникам.

— Так, ладно.... Вызови нам такси, — сказал Эфир, обратившись к своему старому другу. — Лин, прости меня... в очередной раз, — сказал он и опустил голову от досады на то, как все получилось. — И давайте, сдавайте этих чуваков полицаям.

— А вы? — спросила Лин.

— Ну а что мы? — пожал плечами Эфир. — На такси до автовокзала, там возьмём билеты и поедем дальше.

— А дальше — это куда? — взволнованно спросил друг Эфира.

— Думаю, это не столь важно. Самое главное, вы, наверное, сами скройтесь куда-нибудь, как-нибудь. А то получилось, что мы вас подставили, причём очень сильно, — в раздумье почёсывая подбородок, сказал Эфир. — И мне так кажется, что от вас теперь не отстанут.

— Короче, как всегда, из-за тебя у нас проблем полный дом, — сказала китаянка и с укором посмотрела на него.

— Ну, как-то так, неаккуратно получается, — виновато ответил Эфир и посмотрел на Свинью, которая заканчивала промывать глаза последнему из корчившихся на полу.

— Собирайте вещи, — сказал китаец. — Такси уже едет, — он убрал телефон в карман и посмотрел на путешественников. — Не знаю, с чем ты связался в этот раз но, я надеюсь, что это тот самый, последний раз, когда ты заявляешься на наш порог со своими проблемами.

— Да, я тоже на это надеюсь. И, честное слово, я не хотел всего этого и честно собирал деньги, чтобы просто приехать к вам в гости, — оправдываясь сказал Эфир.

— Слушай, может, ты нам все-таки переводить будешь? — возмутилась Свинья. — А то не знаю, как этот, — она показала пальцем на Обезьяну, — но лично я чувствую себя третьей, причём лишней, стороной!

— Забей, это наше, личное, — отмахнулся Эфир. — Вы как, готовы двигаться дальше?

— В принципе да, — ответил Обезьяна и посмотрел на Свинью, которая так же утвердительно кивнула головой.

— Тогда скажите «сие-се» или «ган-сие». Этого будет достаточно. И потом выходите на улицу. Плюс, я дам денег друзьям за все беспокойства, которые случились и которые им ещё предстоят. Все-таки в этом виновны мы... ведь так, Примат? — Эфир говорил мерным, спокойным голосом.

— Да ну что ты будешь делать!.. — возмутился Обезьяна. — Я ж как лучше хотел!

— Да, понятно... я так, на всякий случай — отмахнулся Эфир. — Вы все поняли?

— Да — кивнула Свинья, а вместе с ней и Обезьяна. Они пошли, взяли свои вещи из комнаты, в которой ютились последние несколько дней, а потом вышли из дома на улицу.

— Ещё раз простите, — сказал Эфир, как только его подопечные покинули дом, и его рука скользнула в карман, чтобы достать деньги. — Вот, возьмите, — сказал он и протянул половину суммы, которая оставалась у него со спутниками после всех уже прожитых приключений.

— Ты чего, совсем хорошо с головой дружишь? — поинтересовался его друг. — Это что?

— Это деньги за то, что приютили, и за все проблемы.

— Пошёл вон, — раскрасневшись, сказала Лин и начала выталкивать Эфира из дома.

— Ты чего? — он не понимал, что происходит.

— А ничего! — поддерживая свою жену, говорил его старый друг. — Деньги нам даёшь! Офигел, что ли?! Кто мы, по-твоему?!

— Друзья, — по-прежнему не понимая, что происходит, ответил Эфир.

— Вот! Друзья! Поэтому денег не надо! Возвращайся как-нибудь сам по себе без твоих деловых контактов и проблем! Вот как вернёшься в гости по-нормальному, тогда и оторвёмся! А так... сгинь, тоска, — пылко говорила Лин и продолжала толкать Эфира в сторону двери.

— Ладно, ладно! Я все понял! Не надо рукоприкладства, — и смеясь, и чувствуя сжигающий изнутри стыд, Эфир покинул дом друзей. Китайцы вышли вслед за ним на порог своего пускай небольшого, но уютного дома и смотрели вслед внезапно свалившимся на их головы иностранцам. В этот же миг такси припарковалось около их участка, и Свинья с Обезьяной запрыгнули внутрь, закинув рюкзаки в салон. Эфир подошел к автомобилю, развернулся и посмотрел на своих друзей, а затем махнул им рукой и крикнул: «Еще раз простите! В очередной раз, простите меня!»

— Заткнись ты уже! — помахали ему в ответ.

На лицах его друзей была нарисована странная смесь из смеха, разочарования и легкой злости. Эфир не мог долго смотреть на них и просто сел на переднее сиденье, еще через несколько секунд машина тронулась с места и понесла троих иностранцев в сторону автовокзала.

— Надеюсь, у них все будет нормально, — сказал Эфир обращаясь скорее к пространству, нежели к одному из тех, кто находился в салоне автомобиля.

— Думаю, никак иначе быть и не может! — сказала Свинья. Она сидела как раз за спиной Эфира и сейчас положила ему руку на плечо.

— Да, наверное — задумчиво произнес он. — В любом случае, денег я им дал. Скорее всего, они сейчас выдвинутся куда-нибудь в путешествие, чтобы их особо не искали, чтобы не было никаких проблем.

— А какие ты ему деньги дал? — взволнованно спросил Обезьяна.

— Наши деньги. Потому что это наш косяк, который привел к проблемам, — холодно ответил Эфир. — И, в любом случае, денег у нас еще более, чем просто достаточно. Легко пришли, легко ушли.

— Ну да... ну да, — протянул Обезьяна и уставился в окно.

Погода между тем быстро портилась, и в скором времени начал накрапывать мелкий, мерзкий дождь. Когда они подъехали к воротам, над которыми горели большие иероглифы, оглашавшие что это автовокзал такого-то города, уже шел достаточно сильный дождь. Ощущение было такое, что он будет идти долго и будет сопровождать путешественников весомую часть пути.

— Вот наши билеты. Выдвигаемся через час. Так что у нас есть немного времени, чтобы смотаться в какой-нибудь магазин и немного закупиться, — сказал Эфир и провел рукой по гладко выбритой голове. — Ехать нам не так уж и долго, около восьми часов, так что брать много нет смысла... но воды и печенья я бы взял.

— А куда мы сейчас? — спросил Обезьяна.

— Сейчас мы направимся в город Лоян, — сказал Эфир и закрыл глаза.

Было похоже, что на краткий миг он окунулся в свои счастливые воспоминания.

— А потом в Сиан, правильно? — Обезьяна не обратил внимание на настроение проводника.

— Да, потом в Сиан. А дальше... дальше будет видно, как и куда мы направимся. Самое главное на данный момент, свалить отсюда, — вернувшись в мир реальный, сказал Эфир.

— Вот надо ж было тебе сделать как лучше, — с укором выпалила Свинья. — Так бы спокойно себе ехали бы, и не надо было бы заботиться о своей филейной части... а так, постоянное «время приключений» посетило наши жизни.

— Слушай, ты хочешь сказать, что пресное путешествие было бы интереснее? — обиженно сказал ей Обезьяна. — Так что потом тебе будет что вспомнить. А то ты и так свела свою жизнь к пожрать, позаниматься в зале, а потом, если не получилось сжечь все то... — говорил он, отвернувшись от Свиньи, которая резко вскочила, в один прыжок приблизилась на расстояние вытянутой руки и нанесла мощный и звонкий удар ладонью по затылку.

— Молчи, кретин! — вскрикнула она. — Я же тебе уже говорила, не поднимай эту тему!

— Так-с, господа-с, угомонитесь, прошу вас, — между двумя спутниками вклинился Эфир. Сейчас он смотрел во взбешенное лицо Обезьяны. Парень с наушниками, надетыми по диагонали, посмотрел в глаза проводника и сделал шаг назад.

— Как же вы, оба два, достали меня, — сказал он. — Мне бы куда-нибудь в казино, в игровые автоматы, куда-нибудь, где много людей и общения! Мне нужна моя атмосфера... а не ваши скучные лица, — сказал он, разворачиваясь. — Я не собираюсь вступать с тобой в конфликт. Не в моих интересах.

— А вот последнее... правильное решение, — удовлетворенно кивнул Эфир. — И, вообще, давайте все-таки начнем подключать головы и будем двигаться как можно быстрее, — голос его был спокоен. — И насчет атмосферы... скажу тебе вот что. Мы все здесь не в своей среде обитания. Поэтому терпение... прояви терпение.

— Ага, — буркнул Обезьяна. — Так, давайте идите за покупками. Я тут посижу, послежу за нашими немногочисленными вещами.

— Вот и отлично, — внезапно бодро сказал Эфир.

Свинья взяла с собой небольшую сумочку типа клатч и ушла вместе с ним. Они покинули вокзал и пошли по улице в поисках ближайшего магазинчика. В Китае такие встречаются практически на каждом шагу, так что времени на поиски у них ушло не так уж и много. Они зашли в первый попавшийся и встретились со ставшей обычной для Свиньи реакцией продавца и тех, кто делал какие бы то ни было покупки. Все замерли и покосились в сторону двух большеглазых пришельцев. Тут же зашипели переговоры, в которых Эфир явственно разбирал споры о том, откуда они со Свиньей приехали, обсуждение внешнего вида, повадок и попытки угадать покупки, которые сделают путешественники.

— Слушай, почему ты так спокойно относишься к такому поведению? — внезапно спросила Свинья и ткнула своего спутника локтем в ребра. — Неужели тебе не надоедает подобное отношение?

— Когда-то надоедало, а сейчас... спустя столько лет, мне стало откровенно все равно, — пожал плечами Эфир.

— А о чем они всегда переговариваются? — спросила она и нервно покосилась в сторону двух молодых китаянок.

— Хочешь верь, хочешь не верь, темы один и те же. Как будто сознание одного аккуратно скопировано и помещено в разумы большинства. Я не скажу, что всех, нет! Ни в коем случае! Но большинства... — туманно сказал Эфир и начал рассматривать упаковку популярного печенья.

— Ты не ответил на вопрос, — и вновь Свинья ткнула его острым локотком в ребра.

— Они гадают о том откуда мы, что мы купим, и обсуждают наш внешний вид. В частности, говорят о глазах и о цвете кожи, — с недовольным видом сказал Эфир и взял в руку картонную коробку, в которую, и он точно об этом знал, упакованы пирожные. Причем коробка большая, а пирожных до смешного мало — хорошую часть пространства картонного хранилища занимала индивидуальная целлофановая упаковка для каждого пирожного.

— И ты все это понимаешь? — спросила Свинья.

— Да, — пожал плечами Эфир.

— Не надоело? — она начала наседать с вопросами.

— Я же уже сказал, мне совершенно все равно, — спокойно сказал он и, остановив свой выбор на большой бутылке воды, печенье и бисквитах в шоколадной глазури, направился к кассе.

— А как ты впервые попал в Китай и почему? — продолжила задавать вопросы Свинья, набрав в руки две бутылки воды со специальными ручками вокруг горлышка, несколько булочек из слоеного теста и несколько пакетов чипсов.

— Ты еще и для нашего обиженного друга возьми что-нибудь, наверное, — сказал Эфир, стараясь игнорировать вопрос, когда Свинья освободила руки, вывалив все на прилавок.

— Так ты ответишь на мой вопрос или будешь молчать, аки партизан на допросе у гестапо? — надув губки, спросила Свинья.

— Я думаю, это не важно, — сухо ответил Эфир и посмотрел на хихикающих девочек с укором. Заметив это, они притихли и начали перешептываться, гадая о том, понимает ли их парень или нет.

«Вот так сейчас сказать, что понимаю, и они убегут, — мелькнуло в мыслях Эфира. — Либо вытаращат на меня глаза и начнут играть в золотых рыбок, которые беззвучно открывают рты... а потом, покрасневшие от смущения, убегут».

— А я думаю, это важно! — продолжила дуть губки Свинья. — Ты нас ведешь по чужой земле. При всем при этом, благодаря тебе, мы минуем практически все подводные камни, связанные с нашим незаконным пребыванием здесь, — она принесла большую бутылку колы, каких-то странных на вид булок, печенья и еще несколько пакетов чипсов и вывалила это в одну большую кучу. — Так что лично мне интересно знать о тебе чуть больше, — сказав это, она почувствовала, что ее щеки немного покраснели.

— Давай я все же оставлю это, как и все остальное о себе, в тайне. Поверь, так для всех будет лучше, — сказал Эфир, аккуратно укладывая покупки по пакетам.

— А она все о тебе знает, — обиженно сложив руки на груди, буркнула Свинья.

— Кто? — интонация Эфира изменилась с отрешенно-холодной на удивленно-потерянную. — Ты о ком?

— Я о той симпатюлечке, которая с тобой трепалась, когда мы впервые пришли в твою лавку всякой всячины, — она схватила один из пакетов и вышла из магазинчика, оставив Эфира расплачиваться за покупки.

— И к чему ты обо всем об этом? — спросил он, выйдя с пакетами в руках из магазина.

— Да так, ни к чему и ни о чем, — изучая асфальт под ногами, ответила Свинья, и они пошли обратно на вокзал. Больше этим вечером троица не общалась, лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Они сели в автобус, закинули сумки и рюкзаки под сиденья и откинулись на спинки. Каждый из путешественников сидел с закрытыми глазами, и со стороны можно было подумать, что они спят, но это было не так. В голове каждого бушевали разъяренные рои пчел. Свинья обвиняла себя за то, что несправедливо наехала на Эфира и позволила себе слишком много в рамках общения с этим странным персонажем.

Обезьяна жалел себя, предаваясь унынию, что он находится не там, где надо, и не с теми людьми, с которыми хотел бы провести время. Так же, он обругивал своих спутников за то, что те его просто-напросто не ценят и за то, что те не оценили его великодушный жест, а в общем и целом, вовсе не важно, что получилось не так гладко, как хотелось бы. Ведь вся жизнь — одна длинная азартная игра, в которой он поставил ва-банк. И взял банк, выиграл. Правда, во время игры жульничал и в спешке покинуть игровой зал с денежками забыл, что перед тем, как встать, надо достать из-под ляжки ту самую пару карт, которые тот находчиво зажал, чтобы выиграть. И вот вроде бы спасительный выход, но кто-то посмотрел на его игровое место, и все в секунду стало ясно, как самый погожий день. Случается.. Повезло, но не до самого конца.

В голове Эфира по кругу звучало обращение к прославленной богине Валден Лхамо. Еще он пытался понять смысл поднятой Свиньей темы. И зачем, почему та заговорила про Любу? Так же он размышлял о друзьях, которые в очередной раз из-за него оказались в крайне неловкой ситуации, и просчитывал дальнейшие шаги их перемещения по огромной и невероятно живописной Китайской Народной Республике.

Время близилось к утру в тот момент, когда автобус резко остановился. Эфир открыл глаза и посмотрел на часы. До их прибытия в Лоян было еще несколько часов пути, и данная остановка мгновенно напрягла каждую клеточку его мыслей и организма.

— Что происходит? — сквозь сонный хрип выдавил из себя Обезьяна.

— Я сам пытаюсь это понять, — шикнул Эфир и постарался прислушаться к взволнованным голосам. — Но я уже могу сказать, что ничего хорошего.

— Наши друзья с границы? — прошипела Свинья.

— Думаю, что да. Так что нас ждёт что-то интересное, — сказал он. — Что ж так неудачно-то, — выдохнул он, обращаясь скорее к пустоте.

— В смысле? — Свинья подхватила риторический вопрос.

— А? А, нет, ничего... Просто если бы мы достигли Лояна, там на нас не посмели бы наехать, — отмахнулся Эфир и вновь сосредоточился на голосах. — Да! Все очень плохо.

— А что там, в Лояне? — спросил Обезьяна и начал собирать вещи.

— Вот это ты правильно делаешь. Собираемся, быстро, — сказал Эфир. — Там, эм, влиятельные и опасные люди на нашей стороне. Так что единственное место, где мы под абсолютной защитой, этот небольшой город.

— И что теперь? Как нам быть? — спросила Свинья, запихнув оставшиеся припасы в сумку.

— Видимо, придётся пробиваться, а затем бежать быстро и на длинную дистанцию, — пожал плечами Эфир. С виду он выглядел максимально спокойным. На самом же деле в его голове происходил сложный математико-вероятностный расчёт всевозможных вариантов развития событий.

— Ты фокусы показывать умеешь? — спросил он, обращаясь к Обезьяне.

— Ну так, знал пару интересных трюков руками, — кивнул головой Обезьяна.

— Отлично! Выходи на улицу и заговаривай зубы. Если она вооружены, постарайся выбить или выцепить из рук хотя бы одну пушку. И, расскажи мне, сколько там лбов, которые явились сюда по нашу душу. Понял? — спросил Эфир быстро прошипев все указания.

— Да... более-менее, — кивнул Обезьяна. — А как мне говорить о том, сколько их? Шифром?

— Ты о чем? — потупился Эфир. — Они языка нашего не знают. Самое главное, улыбайся, и будет не важно, какую дичь ты несёшь.

— Точно, — слегка хлопнул себя по лбу Обезьяна. — Я, конечно, люблю адреналин, но такая ситуация в моей жизни впервые случилась, — оправдываясь, он отправился в сторону выхода из автобуса.

— А что мы? — спросила Свинья.

— Тоже быстро направляемся на выход. Потом будем действовать по ситуации. Все равно оставшиеся пассажиры уже пялятся на нас, — сказал Эфир и привстал с места. — Ситуация хуже некуда.

— А если они вальнут Приматеныша? — в голосе Свиньи была слышна смесь из истерики, страха и шока.

— Этого не будет, если он не будет совершать лишних телодвижений, — сказал Эфир, достигнув раскрытой двери автобуса. — Давай мне свои вещи и вещи Обезьяныча.

— Зачем? — спросила Свинья, подходя к Эфиру и таща свою сумку следом.

— Увидишь, — ответил он. — Главное, как только мы выйдем, сразу ховайся за автобус. Ясно?

— Так точно, — ответила она дрожащим голосом.

— А я постараюсь вытащить нашего хорошего друга-развлекателя из сложившейся ситуации и, конечно же, этот отвлекающий манёвр будет ему зачтён в ход той херни, которую он сотворил ранее, — сказал Эфир и приготовился выходить, но тут его остановила рука, мягко коснувшаяся его плеча.

— Стой — шепотом сказала Свинья, и Эфир тут же повернулся, чтобы посмотреть на неё. — Аккуратнее так, хорошо? — в её глазах блеснуло что-то тревожное.

— Да... не волнуйся, — улыбнулся он. — Где моя только не пропадала, и данная ситуация не худшая, — сказал он, и тут громко прозвучал голос Обезьяны.

— Три ствола, всего шесть лбов, — крикнул он. — Настроены серьезно! Скорее, — в голосе его звучала наигранная веселость сквозь страх.

— Эй! Спокойнее, спокойнее! — начал выкрикивать Эфир, выходя с вытянутыми вперёд руками. — Что происходит? Что вам надо?

— Нам надо доставить вас, — холодно ответил худощавый китаец с татуировкой скорпиона на лице.

— Доставить куда? Почему? Зачем? — стараясь прокатить за дурачка, начал говорить Эфир.

— К нашему другу. Вы ему должны денег. Хотя теперь ещё и ваши жизни принадлежат ему, — оскалясь, медленно, как будто обращаясь к слабоумному, процедил китаец.

— Мы никому ничего не должны. Мы — туристы. Мы путешествуем по историческим местам. Сейчас ... — Эфир не успел договорить.

— Не ври! — грозно прохрипел китаец. — У нас есть четкая наводка на вам.

— Вы ошиблись! — сказал Эфир и двинулся в сторону от дверей автобуса. Внимательные взгляды, наполненные гневом, следили за ним так, как кошачьи следят за добычей.

— Нет. Мы не ошиблись. Вы украли телефон. Молодцы. Единственное ,о чем вы не знали, о камере слежения в салоне, — грозно прохрипел китаец.

«Я это уже понял... я это понял в ту секунду, когда мы побежали вниз по улице, спасаясь от учтивого водителя сквозь границу», — думал Эфир, в полном объёме осознавая, насколько их положение плохое.

— Так что готовься к тому, чтобы выдвигаться туда, где вам будут очень рады, — китаец оскалился, показав желтые зубы. — И, приготовьтесь к очень долгому и содержательному разговору.

— А ты уверен в том, что мы отправимся с вами? — спросил внезапно посуровевший Эфир.

— А у вас другие варианты? — засмеялся китаец. За спиной бритоголового молодого человека завелся двигатель автомобиля, и тот резко тронулся с места.

— Варианты есть всегда, — сказал Эфир, даже не представляя, что он может сделать сейчас. Он понимал, что на данный момент их зажали в углу и деваться некуда.

— Да? И какие? — засмеялся китаец. — Посмотри. Твой друг стоит тут с поднятыми над головой руками. Посмотри на него. Он испуган. Вообще посмотри на него, — китаец показал пальцем на Обезьяну. — Он же не боец, а так, слабак!

— Что он сказал? — дрожащим голосом Обезьяна спросил у Эфира, не осмелившись обернуться.

— Не волнуйся. Все нормально. И опусти руки, — спокойно сказал он и посмотрел назад. — Свинья, чё ты там... — он не успел закончить, увидев, что девушки позади нет.

— Где третий член вашей команды? — недовольно спросил китаец, догадавшись, что происходит.

«Умный, скотина», — мелькнуло в мыслях Эфира.

— Она осталась в автобусе — соврал он.

— Ты думаешь что я — идиот? — лицо китайца исказилось в злобной гримасе. — Не пытайся хитрить... бесполезно.

— Я действительно не имею понятия, где она, — скривился Эфир.

— А вот это правда, — вновь блеснул кривыми гнилыми зубами китаец.

«Какой экземпляр уникальный попался, — подумал Эфир. — Мало того что умный, ещё и проницательный».

— Переводи, — сказал главарь взявших путешественников на прицел бандитов и подошел ближе. Его лицо было освещено яркой луной.

«Какой же ты мерзкий», — подумал Эфир и в лунном свете рассмотрел щербатые щеки, побитые какой-то болезнью.

— Выходи, красавица! — прокричал китаец, и Эфир тут же перевел это, сказав, как и требовалось от него, достаточно громко. — Тебе ничего не грозит. Просто с вами со всеми хочет поговорить один очень хороший человек, — в ответ все слушали лишь звуки ночи, стоя в нескольких метрах от пустой дороги.

— Не старайся спрятаться! — китаец продолжил кричать своим надрывным, тяжелым голосом. — Самое лучшее, что ты можешь сделать для себя и для твоих друзей, это выйти и прекратить играть с нами, — теперь каждое слово заиграло нотками раздражения, но по-прежнему от Свиньи не было ни ответа, ни даже какого-то звука.

— Прессони этого, — предводитель шайки указал пальцем на Обезьяну. — Только бей его не сильно, только пощекочи этого слабачка, — прозвучал сначала шлепок, а потом на глазах Эфира молодой человек в черном с наушниками на шее сложился вдвое, после чего он опустился на колени, но не удержавшись, завалился на бок. Он кашлял и старательно ловил губами воздух. Удар нанесли в солнечное сплетение, причем с такой силой, что наблюдающие скривились от посетившего мерзкого чувства.

— Ты слышишь, как ему больно? — продолжил свою речь китаец и жестом потребовал у Эфира переводить. — Ему будет становиться только хуже и хуже. И так до тех пор, пока ты не выйдешь!

— Слушай, а в чем смысл-то? — Эфир смотрел на китайца с яростью. Впервые за много лет он вновь почувствовал это. Впервые за последние годы его душевное равновесие дрогнуло и накренилось.

— В чем смысл бить? — потупился китаец, не ожидая такого вопроса.

— В чем смысл бить его? — Эфир указал в сторону своего подопечного.

— В общем и целом, никакого. Мы можем обыскать здесь все и, я уверен, мы сможем найти эту девку, — прохрипел бандит, вновь почувствовав крепкую почву под своими ногами.

— А меня не хочешь попробовать, а? — сказал Эфир и только после этого понял, что может попробовать спровоцировать китайца.

— Нет... в этом тоже смысла нет! — сказал он и громко засмеялся. — Ты нам нужен целый и здоровый, чтобы переводить все. А вот этот, — китаец указал на одного из спутников Эфира, — он всего лишь придаток. Аппендикс...

— Может, все же не будем грубить и просто соберемся и поедем отсюда? — лицо Эфира было искажено от ненависти, внезапно нахлынувшей на его рассудок, но не сломившей стертого стержня самообладания.

— Нет, — просто ответил главарь бандитов. — Пока перед нами не появится девушка, мы никуда не поедем и будем планомерно избивать вот этого, — сказал он и оскалился. — Так что все теперь зависит только от нее.

Ночную тиши пронзили громкие удары, сопровождавшиеся треском ломающегося под пленкой стекла сначала один раз, потом еще несколько раз. После этого прозвучали удары по металлу и треск пластика. Все действующие лица подскочили на месте. Затем настала краткая секунда полной тишины, в которой просматривалось недоумение на лицах бандитов.

— Машины! — взревел главарь банды, в руки которых попали путешественники. — Быстро, вы трое! Она там! — продолжил он орать бешеным голосом и посмотрел с ненавистью на Эфира. — Вы за это заплатите!

— Было бы чем, — со скучающим видом сказал тот и отвернулся от китайца.

— Что ты себе позволяешь?! — азиат был в бешенстве, наблюдая, как трое из его пяти подопечных бегут в сторону, где укромно спрятаны автомобили. — Ты думаешь, что я позволю тебе так разговаривать со мной?! — он подошел вплотную.

— Пистолет остался только у тебя? — спросил Эфир и посмотрел на сжимаемое в руке огнестрельное оружие.

— Что? — китаец растерялся от такого вопроса и тут же получил мощный удар головой прямо в переносицу, от которого он свалился на землю. Двое оставшихся вместе с ним подручных тут же кинулись на Эфира. В руках у них появились телескопические дубинки, которые с щелчком раскрылись и тем самым были приведены в состояние боевой готовности.

«Всегда! — прозвучал внутренний голос бритоголового хозяина магазина эзотерических товаров. — Всегда подходи вплотную! Сокращается рычаг, сокращается ускорение, сокращается сила удара», — думал он, смотря на то, как к нему приближаются готовые к бою бандиты.

Тот, который шел по левую руку от Эфира, первым попытался нанести удар сверху вниз, одним длинным рубящим движением, но тот одним невероятно быстрым прыжком подскочил под руку бандита и предплечьем она ударилась о плечо Эфира. В следующий миг последовал еще один удар в печень. Азиат наклонился и упал, держась за бок и стараясь не закричать от резкой боли. Наблюдая за этим, второй атакующий решил быть осторожнее и начал стараться нанести серию быстрых рубящих ударов. Из-за этого Эфир вынужден быть ретироваться на один, потом еще на один, а затем еще на один шаг, так как подойти поближе шанса не было. Поднять оружие, выпавшее из руки поверженного, не было ни какой возможности. Со стороны автомобилей послышались громкие голоса, наполненные злобой и отчаянием.

«Времени совсем нет, — подумал Эфир. — Сейчас они вернутся... И каким-то чудом двое оставшиеся на ногах бойца решили не поднимать шум и сойтись в некоем подобии кумите. Удача! Еще удача, что этот, оставшись в гордом одиночестве, все еще не поднял шум», — мелькали мысли, пока он планомерно отступал и ждал тот момент, когда противник выдохнется и можно будет нанести удар. К сожалению, такого момента пока что не представилось, да и ощущение скорого нашествия вооруженного трио лишь давило на сознание.

Внезапно противник будто провалился в появившийся пролом в земле. Его утянуло куда-то вниз и назад. Эфир не мог понять происходящего. Он слишком сосредоточился на поисках быстрого и безболезненного решения всех задач одновременно, что забыл про Обезьяну, который остался без присмотра и успел оклематься. Он подкрался со спины и, подгадав момент, резко дернул бандита за ноги. Тот полетел носом в землю и жестко ударился. Через секунду Обезьяна уже перевернул одного из своих обидчиков и, сев сверху, смачно бил прямо по лицу.

— Эй! Тихо-тихо-тихо! — подлетел Эфир и начал оттаскивать своего спутника от уже коматозного тела. — Убийств нам здесь не надо. Тем более, что сейчас надо собрать все оружие и застать врасплох оставшихся! — он не решался заговорить в голос и поэтому громко хрипел. Обезьяна, не сказав ни единого слова, молча кивнул и побежал к бессознательному телу главы бандитов. Подбегая, он с оттяжкой пнул его в голову. Прозвучал шлепок, после чего протяжный стон.

— Ты что делаешь?! Не убивать! — злобно прохрипел Эфир, уже поднимая вторую телескопическую дубинку. В ответ на свои слова он получил лишь взгляд, полный презрения. — Так, сваливаем отсюда! — прохрипел он. — Ты туда, а я вот сюда, — он показывал руками и уже бежал в положенную ему сторону.

— Ты же им навстречу прешь! — громким шепотом проорал Обезьяна.

— Нет! Поверь, так надо! — прохрипел Эфир и махнул еще раз, чтобы подопечный бежал, по сути, перпендикулярно тому направлению, куда ушли, а ныне откуда бежали оставшиеся на ногах бандиты.

— А где Свинья? — Обезьяна бросил вопрос в спину убегающему проводнику, но ответа так и не получил.

Вновь ночь ненадолго затихла, а потом начала взрываться тяжелыми ударами подошв о землю, таким же тяжелым дыханием и голосами китайцев, которые начали переругиваться, увидев своего предводителя и товарищей лежащими в полной отключке.

Обезьяна наблюдал за этим, лежа за небольшим кустарником. Его по-прежнему мучила боль после полученных ударов и непонимание того, что они обязаны делать дальше. Он посмотрел вверх, на небо, и только сейчас осознал, что все это время они общались, боролись, обыскивали тела и при этом совершенно все видели. На черном небосводе висел желтоватый диск луны. Впервые за много лет он обратил внимание на то, каким ярким может быть лунный свет.

«Когда же закончится эта ночь? — подумал он и вновь посмотрел на бандитов, которые стаскивали тела своих товарищей в одну кучу. — Почему они не встретили Эфира, и куда же все-таки подевалась Свинья? — эти вопросы не давали ему успокоиться. — Итак, если я сейчас сбегу... Не факт, что получится, но если все же, то я заблужусь в чужой стране без знания языка и буду вынужден попытаться добраться до дома, где мне не будут рады. Если я продолжу лежать тут, меня в любом случае скоро найдут и после этого мне будет сначала больно, затем еще раз больно, только посильнее, чем в первый раз, а после этого станет еще чуть больнее и так до самого завершения. Пытаться лезть на рожон тоже нет никакого смысла. Этот бритый свалил вместе со стволом... Скорее всего, он предполагал ход моих мыслей и решил не давать мне лишнего повода устроить перестрелку, — подумав об этом, Обезьяна посмотрел по сторонам. — Слишком много открытого пространства и слишком основательными выглядят эти два вооруженных азиата. Думаю, стрелять в них или как минимум в одного из них нет никакого смысла, — пошевелил он губами. — Так как тут же мне прилетит пуля прямо в лоб. А я этого не хочу... Что же делать?»

Бандиты стащили тела своих коллег, уложили параллельно друг другу и начали попытки привести в чувства хотя бы главаря. Через несколько сильных ударов по щекам его сознание вернулось. Медленно, словно преодолевая какие-то фазы, он сканировал людей вокруг, место, в котором он оказался, и воспоминания, которые привели его сюда.

— Уничтожу — взревел китаец с разбитой переносицей и расплывшимися под глазами синяками.

«Что же делать... что же делать? — засуетились слова в голове Обезьяны. — Бежать слишком тупо.. ползти — тоже слабый вариант для бегства. А сейчас, когда у нас тут некоторые проблемы с разъярённостью наших недоброжелателей... совсем все плохо».

Продолжая наблюдать из своего укрытия, Обезьяна увидел, как главарь забрал пистолет из рук одного из своих прислужников и не раздумывая сделал несколько выстрелов, поворачиваясь по кругу. Этого жеста не ожидали даже подручные. Они упали на землю, прикрывая руками головы, и лишь когда обойма закончилась, а эжектор выплюнул пустые гильзы, они подняли головы и заговорили.

«Как же хорошо, что я уже лежал на земле, — подумал Обезьяна. — И как же плохо, что я не понимаю этого повального карканья, шипения и прожёвывания звуков... Ещё, очень хорошо что я всегда в чёрном», — закончился цикл его размышлений, и он вновь уставился на полянку.

Главарь бантиков кинул пистолет одному из подручных, и тот начал быстро вталкивать патроны в магазин. Остальные два помогли подняться пришедшим в сознание и крайне помятым другим членам банды.

Прозвучал выстрел, потом ещё один и ещё один. Ни единой вспышки света, которыми обычно сопровождается выстрел, Обезьяна не увидел; мало того, звук был каким-то приглушенно неопределенным, каким-то глухим и словно бы издалека. Зато на небольшом открытом плато прозвучали яростные крики боли и отчаяния. Обезьяна перестал изучать подвластные его взгляду освещённые луной пейзажи и перевёл своё внимание обратно на поляну. Трое из шести лежали на земле, обхватив руками колени, и истошно вопили. Ещё двое упали, прижавшись к холодной земле, и теперь нервно озирались по сторонам. Один из оставшихся в целых прислужник подобрал оба пистолета и протянул второй своему главарю, который кричал что-то нечленораздельное в ночь.

«Это был наш тихоня-проводник, — подумал Обезьяна, продолжая выглядывать из своего небольшого убежища. — Я не знаю, как ему это удалось, но он не только смог расстрелять этих узкоглазых, но еще и не выдал своего местонахождения... это круто! Я впечатлен... А еще это говорит о том, что у него все же есть какой-то план. Пускай минимальный, но он есть, и теперь мне легче. Вот только куда девалась Свинья? Как ей это удалось?

Вновь из тишины раздался еще один приглушенный выстрел. Главарь бандитов замолчал и медленно повернулся. Его рука поднялась, и прозвучал грохот, сопровождавшийся вспышкой пламени. Не было похоже на то, что китаец стреляет наугад.

«Черт, — скрипнул зубами Эфир. — Задел, собака. Становится все сложнее, и ситуация движется к патовой. У меня осталось всего несколько патронов... они заряжены под завязку. Выбраться отсюда я не могу, так как меня сразу заметят и тут начнется адская свистопляска, приправленная сатанинским шапито и цирком уродов. А этого сейчас точно не надо, — он старался быстро обдумывать каждый свой шаг и до этого момента все получалось, а сейчас боль сбивала мыслительный процесс. — Теперь осталось надеяться только на Свинью. Она — единственный, кто сможет отвлечь по красоте, так как Обезьяна тоже прижат к земле, — Эфир внимательно следил за врагом и тут произошло то, чего он боялся. — Вот только вот этого не надо, — подумал он. — Разворачивайся и иди прочь... сюда идти не надо... не... надо, — крутилось в его мыслях. — Я не хочу стрелять на поражение... не хочу! И что ж ты, собака, попал мне в левую. Я не могу удержать пистолет, чтобы прицелиться, и сейчас у меня такая удобная позиция, чтобы одним из последних патронов выбить пушку у тебя из руки, но... я не могу нормально держать пистолет. С двух рук тоже не получится качественного выстрела... и я не хочу рисковать... и я не хочу убивать тебя. Даже несмотря на то, что ты редкостный подлец, смерть которого вряд ли сможет расстроить кого-нибудь», — Эфир переживал внутренний конфликт, меж тем как время на принятие правильного решения стремительно сокращалось.

Ситуация вновь кардинально изменилась, повернувшись даже не на сто восемьдесят градусов, а скорее на одну тысячу восемьдесят. Сначала из темноты появилась Свинья. Она, бесшумно подкравшись сзади, одним скользящим ударом пробила в две головы одновременно. Подручные, что несколько секунд назад поднялись на ноги, тут же свались на холодную землю и легли без чувств. Вооруженный главарь потерял концентрацию на объекте, к которому приближался. Сначала он даже не смог отследить произошедшего из-за уже полученной травмы головы. В эту секунду с другой стороны на него налетел Обезьяна, который словно только и ждал этого момента. Подопечный Эфира выбил из руки бандита пистолет, который сначала несколько раз плюнул огнем куда-то в пространство.

— У нас есть несколько выходов из сложившейся ситуации, — Эфир вышел из своего убежища, придерживая рукой место ранения. — Либо вы забываете о нас и возвращаетесь к своему хозяину, рассказывая о том, что нас нет и никогда не было. Что мы что-то эфемерное и что-то абстрактное в такой большой и великой стране как Китай... либо! Внимание, либо! Либо мы помогаем вам обо всем позабыть.

— Ненавижу! — взревел китаец, которого крепко прижимал к земле Обезьяна. — Я тебя найду! Тебе конец!

Эфир медленно подошел к бандиту и поставил свою ногу ему на лоб. Прижатый к земле, поверженный враг начал дергаться в попытках освободиться от плена, в который заключил его иностранец. Давление ноги предводителя небольшого приключенческого отряда начало плавно увеличиваться.

— Как ты думаешь, — спокойно начал Эфир. — После всей той прекрасной беседы, которую ты тут провел... После всего того, что ты наговорил... После всего этого ты думаешь, что мы тебя отпустим с возможностью найти нас еще раз? Это, по-твоему, американский фильм, в котором долго рассказывают о том, как убьют, и потом либо не убивают, либо происходит так, что злодей погибает по стечению обстоятельств, даже несмотря на то, что герой хотел оставить его в живых?

— Пусти! — уже ревел китаец. — Убью!

— Заткнись! — в ответ взорвался Эфир, и на поляне остались лишь всхлипы тех, кто лежал с прострелянными коленями. Свинья держала их на прицеле, так же наблюдая за теми, кого она так ловко отправила в состояние, близкое ко сну, но сном не являющееся.

— Не усложняй, — прохрипел Эфир, от чего по спинам Обезьяны и Свиньи побежали мурашки. Сказанное им показалось его спутникам чем-то ужасным из-за интонации и неизвестного им языка.

— Я тебя все равно найду! — из-под ботинка всхлипнул Китаец.

— Поступить бы с тобой, как у Шекспира, — не спуская ноги на землю, сказал Эфир

— Что?! — в панике простонал бандит.

— В одной его повести одной женщине отрезали язык, выдавили глаза, отрубили руки по локтевые суставы, а ноги по коленные, и эти части заменили обычными палками. Знаешь, для чего? — продолжил хрипеть Эфир, и вид у него был самый недобрый. Спутники не ожидали увидеть его таким, пускай и знали о том, что просто так его бы не послали в это дело.

— Что?! — вновь непонимающе в истерике простонал бандит.

— Это сделали, чтобы та женщина не смогла ни рассказать, ни увидеть и показать на своих мучителей и в то же время, чтобы она осталась живой и в сознании. Только в одном они ошиблись, сохранив ее способность слышать. Тебе бы я еще пробил бы барабанные перепонки, чтобы остатки твоей короткой жизни ты провел в агонии, — Эфир вновь увеличил давление подошвой своего ботинка, отчего китаец вновь закричал.

— Слышь ... — начал было Обезьяна, но тут же рука проводника, в которой тот сжимал пистолет, взлетела, и дуло оружия нацелилось в точку над переносицей.

— Молчать, — прохрипел Эфир. Он это сделал машинально, даже не посмотрев на своего подопечного, а само действие продлилось не больше секунды. Глаза же неподвижно наблюдали за головой, находящейся под подошвой. — Не хотел я этого, — теперь голос Эфира прозвучал не просто жутко, а откровенно ужасающе. — У тебя есть четыре секунды, чтобы сделать свой выбор, — он по-прежнему обращался к китайцу, который пытался вырваться из плена, в котором его держал Обезьяна, но попытки были тщетными. Сам Обезьяна замер, завороженно наблюдая за ситуацией, и железной хваткой держал своего обидчика. Свинья не решалась вмешаться в ситуацию и продолжала держать на прицеле других участников конфликта.

— Раз, — его голос звучал холодной сталью под большой и яркой луной, нависшей над поляной.

— Что происходит? О чем ты говоришь? — совсем ничего не понимая, сбивчиво произнес Обезьяна, и золотое дуло пистолета коснулось его лба — Понял, заткнулся, — тихо ответил он на немое предупреждение.

— Два, — сказал Эфир, и китаец под его ногой забился так, будто бы у того открылось даже не второе, а третье или даже четвертое дыхание. Обезьяна был удивлен, насколько сильно сопротивляется китаец, и с трудом мог сдерживать его. Свинья завороженно наблюдала за происходящим точно так же, как и те бандиты, которые были в сознании.

— Три, — давление ноги бритоголового хозяина магазинчика эзотерических товаров увеличилось. Обезьяна услышал легкий хруст, от которого мурашки заполонили пространство рук и спины. Главарь бандитов взвыл от боли. Сидящие на земле его подопечные начали кричать, упрашивая его сдаться. В воздухе повисла тяжелая секунда ожидания. В мыслях двух иностранцев просто визжала мысль о том, что они не ожидали такой жестокости от своего провожатого. В их головах просто не укладывалась информация о том, что до этого момента они даже не представляли, насколько суровый и жестокий человек ведет их вперед какими-то обходными полу-тайными тропами и в какой на самом деле опасности они пребывают каждую секунду, находясь в компании с ним.

Четыре, — прозвучал голос бритоголового проводника, и мгновение замерло. Буквально за йоту до того, как Эфир озвучил слово, китаец завопил что есть сил. Он просил о прощении и пощаде. Еще через миг раздался хлопок. Такой обычно случается, когда кто-то единожды топает ногой. У каждого находящегося в сознании перехватило дыхание, а глаза уставились на лицо Эфира. Все боялись смотреть вниз, потому как главарь бандитов утих, и вновь воцарилась тишина. Эфир тяжело дышал. Его лицо и глаза были налиты кровью. На висках пульсировали венки, которые длинными линиями расползались дальше по всей голове. Его рука медленно начала опускать дуло огнестрельного оружия, которое до этого момента касалось точки чуть выше переносицы, на надбровной дуге Обезьяны.

— Сколько там машин? — спросил Эфир, и Свинья поняла, что он обращается к ней.

— Две. Крузак и еще что-то китайское. Правда, разбиты в хлам, — сказала она сдавленным голосом.

— Это не страшно. Колеса не пробила? — поинтересовался он, продолжая смотреть на корчащегося азиата.

— Мне и нечем особо было, — сказала она, пожав плечами.

— Это хорошо... — сказал Эфир и на несколько секунд задумался. — Так. Берем вот этих двоих, — начал он и посмотрел на лежащих на земле китайцев с прострелянными коленными чашечками. — А кто им ноги перевязал? — удивился он.

— Я, после того, как вырубила этих двоих, — она показала на еще двух лежащих на земле. — Они уже потеряли много крови и, если бы я не предприняла бы меры, то все закончилось бы крайне плохо. А сейчас нам срочно нужна реанимация, — протараторила она.

«Как же медленно ползет время в такие моменты, наполненные адреналином», — подумал Эфир.

— Смотри, — сказал он обращаясь к Свинье, — сейчас мы переносим эти два тела в машину и ты остаешься там, следить за ними. Обезьяна, ты остаешься тут и держишь на прицеле... а где еще один? — к нему пришло осознание, что не хватает еще одного.

— Вон он, — сказал Обезьяна. — Его просто оттащили в сторону. Он до сих пор без сознания после того, как я его избил.

— Ладно... не важно, — нахмурился Эфир. — В любом случае, сначала несем эти два тела и оставляем под твоим присмотром, — Свинья кивнула в ответ. — Потом я тащу оставшихся, а ты, Приматыч, остаешься присматривать за нашим добрым другом. Понятно? — Обезьяна тоже молча кивнул, и они начали перетаскивать тела.

— Уже светает, — смахивая пот со лба, сказал Эфир. — Это очень плохо. Я думал, что мы потратим минут десять на все-про-все, а ушел час... Сколько ехать до города? — обратился он к идущему впереди главарю бандитов.

— Примерно час до Лояна, — ответил азиат. Сейчас он был максимально спокоен и просто выполнял все, что ему скажут.

— Ты поведешь и быстро. Твоим друзьям становится все хуже и хуже. Плюс один до сих пор в отключке... Надеюсь, что не в коме... запоминаешь? — он ткнул дулом пистолета в спину бандита.

— Да — безразлично ответит китаец.

— Нас высадишь на первой остановке городского транспорта. И запоминай! Ты нас не видел, о нас не слышал! Понял? — голос Эфира вновь наполнился стальными отзвуками.

— Да — словно безжизненно ответил главарь напавших на путешественников бандитов.

— Про мистера Лю Чжуан слышал? — Эфир продолжал задавать вопросы в максимально холодной манере. Теперь китаец всполошился.

— Тот, который... — начал говорить он, но Эфир его быстро перебил.

— Да, он самый, — сказал он. — Он мой близкий товарищ. Можешь передать всем замешанным в инциденте. И передай всем своим, нанимателю в том числе, если кого-нибудь из моих друзей тронут, то этот вопрос сначала будет решать мистер Лю Чжуан, а потом я. Аргумент?

— Так точно, господин! — выпрямившись по струнке, отрапортовал китаец. — Да если бы я знал про... — он говорил быстро, сбивчиво и заискивающе.

— Теперь знаешь, — холодно сказал Эфир. В этот момент они подошли к машине. В огромном багажном отделении вместе с двумя подстреленными сидела Свинья. В одной руке она сжимала пистолет, а во второй — телескопическую дубинку.

На пассажирском сидении расположились двое вышедших из бессознательного состояния китайца. Они выглядели очень плохо, а на затылках сияли огромные шишки от ударов, нанесенных дубинкой. Ни их ногах лежал жестко вырубленный Обезьяной сотоварищ бандитов. Так же на пассажирском сидел сам Обезьяна. На коленке он держал пистолет. Его взгляд был направлен в пустоту подголовника переднего пассажирского сидения.

Эфир сел прямо перед Обезьяной. Слева от него, на водительское, уселся главарь бандитов, который теперь вел себя как высококлассный халдей, занимающийся перевозками пассажиров.

Ночь быстро подходила к концу. В салоне пахло кровью и потом. Помолчав несколько секунд, китаец завел двигатель автомобиля, и они тронулись в сторону города Лоян.

— Вот мы и на месте, — Дракон возбужденно произнесла эти слова, открывая дверь автомобиля и выскакивая из салона на улицу. — Давайте поживее, выходим! — командовала она, наблюдая за тем, как микроавтобус покидают другие члены сообществ,а целью которого являлось заключение алхимического брака. Десять из двенадцати выходили на улицу, и лишь некоторые из присутствующих вели себя таким образом, что сразу можно было понять, что они знают о том, что происходит.

— Представляю наше новое убежище, — радостно выкрикнула Дракон, указывая в сторону свечки-новостройки.

— Ты хочешь сказать, что ты за мои деньги купила эту свечку? — не поверив ни глазам, ни услышанному, сказал Петух.

— Нет — радостно сказала Дракон. — Все здание нам в принципе не нужно, — сказала она, и ее глазки сверкнули искорками хитрости. — Только его часть.

— Да за те деньги, что мы вложили, можно было купить две таких стекляшки, а на сдачу дом построить в Уссурийске! — закипая, сказал Петух, который впервые оказался на месте новой штаб-квартиры.

— Не трепыхайся, птичка! — сказала Дракон и улыбнулась ему. — Сначала удостойся посмотреть на всю картину целиком, а уже потом критикуй, ругайся и все остальное... Хотя, думаю, когда ты увидишь прямо все, ничего отрицательного не заползет в твое умишко.

— В таком случае, че мы тут стоим? — прозвучал низкий голос. — Пошли! Показывать буду! — сказал Бык и махнул рукой.

— Показывать будем! — его поправил небольшой, но круглый мужчина, с далеко посаженными друг от друга глазами. — Не ты один тут работал, между прочим.

В его руках был кожаный портфель, который больше напоминал те, с которыми школьники СССР ходили на занятия, бережно складывая там книжки, ручки, тетрадки и прочие канцелярские принадлежности. Бык на замечание никак не ответил и лишь еще раз махнул рукой.

Вся компания зашла в только что открывшийся офисный центр, который отличить от другого можно было лишь по первым нескольким этажам, которые были похожи больше на огромные, монолитные, ничем не закрытые бетонные плиты. В остальном, обычная многоэтажка, предназначенная для сдачи помещений и целых этажей в аренду компаниям разного размаха и капитала. На первом этаже, как положено, была небольшая рецепция, состоящая из пропускного пункта с турникетом, пропускающим по пластиковым картам. Бык остановил своих знакомых и раздал карточки всем, кроме того небольшого мужчины с портфелем.

— Ну че, Овца, веди дальше ты, — сказал мужчина в классическом зелёном спортивном костюме фирмы «Адидас».

— Спасибо — невысокий кругленький мужчина повел носом, описав половину окружности, и задрав лицо максимально высоко, приложил пропуск к специальному месту на панели турникета. Красный кирпичик тут же сменился зеленой стрелочкой, и Овца прошел дальше.

— Давайте-давайте, скорее! — он помахал небольшой ручкой с короткими пухлыми пальчиками. Его примеру тут же последовала Дракон. Четкими движениями она повторила обряд прохождения сквозь механического стража и, пройдя отступившее препятствие, подошла к круглому мужчине в вельветовом костюмчике древесно-коричневого цвета. Ее примеру последовали остальные, и меньше чем за минуту все оказались по ту сторону от преграды.

— Сюда, — на секунду посмотрев на носки своих ботинок, сказал Овца, после чего вновь задрал нос и повел своих спутников в сторону лифтов. — А теперь нам на лестницу, — сказал он, открывая дверь.

— Если нам придется высоко подниматься, ты же меня донесешь? — сказала пышная девушка в алом костюме, похожем на латексный. — Да ведь, Бычок ты мой? — она подошла к Быку и слегка прихлопнула его по ягодицам, от чего тот подскочил на месте, а потом его лицо залилось краской.

— Больше,— с трудом произнес он. — Больше так на людях не делай! Все ясно?! — сказал он, и не было до конца понятно, что Бык переживал в данный момент: смущение, злость или состояние, близкое к игривому и на все готовому в смеси с серьезностью момента.

— Смотрите внимательно под ноги! — сказал Овца, пройдя два лестничных перелета и остановившись по центру третьего, на ступеньках. — Смотрите вниз, видите? — он указал на кружок около стены.

— Что это? — спросила Собака, быстро поднимаясь по лестнице и чуть ли не подпрыгивая от возбуждения.

— Это условное место. Метка, если сказать чуть проще. А теперь смотрите сюда. Видите? — он перевёл палец с кружка на ступеньке около стены на темный кружок на стене. — Когда мы зайдем в нашу новую штаб-квартиру, я всем вам раздам вот такие интерактивные ключи, — он показал темный кружок, который был чуть меньше того, который с трудом просматривался в стене. — Достаточно приложить его и... — Овца слегка коснулся тем предметом, который он назвал ключом, условного места в стене, и она пришла в движение. Сначала буквально на несколько миллиметров справа налево она отодвинулась в сторону, образовав небольшую щель в стене, а затем отъехала, и за ней оказалась небольшая комната черно-матового цвета.

— Ну, это... входим, — выдавил из себя Бык и подтолкнул девушку в алом костюме из материала, похожего на латекс, вперед. Последней в образовавшееся помещение по центру лестничного проема вошла Дракон. Она с достоинством посмотрела на плоды трудов своих подопечных. Петух лишь напряженно и громко дышал. На лице его было написано недоумение, и казалось, что он пытается понять, нравится ли ему то, что он видит, или нет... Нравится ли ему то, куда были вложены его деньги, или нет.

Как только все очутились в комнате матового черного цвета, Овца коснулся еще одного небольшого кружка, который отличался от основного цвета комнаты лишь тем, что был глянцевым, и стена вновь пришла в движение. Она закрылась, и члены культа оказались запертыми внутри стен.

— И? — напряженно спросил Тигр, которому не понравилось нахождение взаперти.

— Секундочку, — сказал Овца. — Это необходимая условность, которая нам необходима. Дело в том, что дверь проводит идентификацию плотности закрытия. Как только процесс будет завершен... — тут же послышался небольшой щелчок, больше похожий на тот, при котором открывается укупоренная банка. — Так сразу любой из нас сможет зайти в наше новое убежище, — он повел рукой, указывая туда, где открывалась новая дверь, за которой раскинулось невероятных масштабов красно-золотое помещение с треугольным столом в центре и резными деревянными стульями с черными, бархатными подушками. — Добро пожаловать! — сказал он, сжимая портфельчик в руке, и вошел в открывшуюся комнату.

Дракон сделала первый шаг, и внутри у нее все взорвалось праздником. Она не смогла удержать этого чувства и громко засмеялась. Тяжело, надрывно, с наслаждением. Другие члены культа, попадая в комнату, так же испытывали чувства, но каждый свои. От угнетающего страха до полного опустошения. В этом помещении становилось не по себе, и оно имело индивидуальное воздействие. И если глава культа могла бы жить здесь и быть совершенно счастливой, то та же самая Собака была готова повеситься.

— Дамы и господа! — начал говорить Овца. — Прошу вас занять ваши места, пронумерованные и выполненные в индивидуальных стилях под каждого и с учетом мельчайших особенностей организма, — он педантично выговаривал каждое слово, словно историк, проводящий экскурсию для школьников по Дрезденской галерее.

— Кароче, нудить хватит, ага, — вставил свое слово Бык и начал говорить: — Ну, короче... эм... Мы тут неплохо так постарались. Я архаровцами заведовал и смотрел за тем, чтобы все было шито-крыто. Тут все четко! Плюс, я сам с уровнем, линейкой, метром и прочими шнягами работы принимал. Чтобы никакая падла ничего не запорола! Как для себя делал, в общем. А Кучерявый дизайн фигачил, приколюхи там всякие... а еще реализовывал мои планы и идеи. Так что дверь — чисто моя придумка. Надеюсь, все заценили. Только аккуратней с ней. Она закрывается таким образом, что если туда чего засунуть, высунуть не получится. И замки вакуумные, бесшовные.

— А почему тут так стремно? — спросила девушка в алом.

— Да не, не стремно, Шустрик, просто специфически, — пожал плечами Бык.

— Что между тобой и Кроликом? — Дракон нахмурилась и сделала несколько шагов по направлению к двум своим подопечным. — Если вы не хотите превратиться в дичь, все личностные отношения в сторону.

— Но ты же... — начала было Кролик но Бык положил ей большую ладонь на плечо и, перебив, начал говорить.

— А между нами ничё и нету. Нам просто в кайф общаться друг с другом в такой манере. Чё, предъявить хочешь? — его лоб рассекся глубокими морщинами.

— Не хочу! Предъявляю. Открыто и громко. Буренка... — начала Дракон и посмотрела на оппонента таким взглядом, которого тот не ожидал увидеть.

— Не, ну чё ты начинаешь. Я ж так, в общем и типа целом. Я ж без того, заднего смысла! Просто не драконь нас и норм. Мы ж только друг с другом панибратски, — промямлил Бык. Кролик посмотрела на него взглядом, в котором можно было увидеть смесь из понимания и презрения одновременно.

— Вот это да! — присвистнул Тигр, подходя к столу — Вот это превосходная работа краснодеревщика! Ничего не скажешь, — он провел рукой по невероятно гладкой поверхности стола. — Это ж получается цельный кусок дерева, так?

— Не совсем — замявшись, сказал Овца.

— А почему так? Что за дерево? — спросил Тигр.

— Называется бокоте. Спецзаказ из субтропиков и тропиков Центральной и Латинской Америк. Да, оно неплохо растет в высоту, но вот в диаметре... с этим не как у баобаба. Плюс, ты посмотри на объем! Ты нигде не сможешь найти настолько большого дерева в диаметре, — строго проговорил Овца.

— Да... да... ты прав, — сказал Тигр и задумчиво пригнулся, чтобы посмотреть на столешницу. — А стулья тоже из этого дерева, так?

— О да! Все самое дорогое и самое лучшее! — кивнул Овца и инстинктивно посмотрел на Петуха, который оплачивал все эти капризы из собственного, и пускай практические бездонного, кармана.

— Чтоб вы так зарабатывали, — недовольно кашлянул мужчина в цветастом костюме, украшенный золотыми цацками и солнцезащитными очками, который прекрасно знал об этом дереве, цене за один метр бруса и остальных тонкостях. При чем знал он обо всем об этом не только из чека, который получил, а позже отдал «черному» бухгалтеру, но и из личного интереса.

— Ой, да ладно тебе, — обратилась к нему Дракон. — Не будь жадиной. Подумаешь, мы немного куснули тебя за твои дородные бочка, которые прекрасно уместили в себе очень много сочного мяска, — она, улыбаясь, подходила к своему креслу, расположенному около одной из вершин треугольного стола и украшенному резной спинкой в форме дракона. — Тем более не надо жаться для тех, кто с тобой плывет в одной лодке! Наоборот, надо делиться тем, что есть, чтобы с тобой поделились тем, что будет!

— Браво! Как вы восхитительно сказали! — хлопая в ладоши, подлетела Собака. Ее большие глаза светились счастьем, а поведение было заискивающим.

— Сядь на свое место, — брезгливо сказала Дракон, указывая на один из стульев за столом. Она испытала невероятное отвращение по отношению к Собаке. Даже к себе она почувствовала отвращение, поводом к которому стало пресмыкание подопечной.

— Конечно! — весело сказала Собака и вприпрыжку побежала к стулу, на спинке которого возлежал гордый, вырезанный из дерева пес, который, к сожалению, не был похож на свою обладательницу.

Крыса ходила и осматривала каждый миллиметр комнаты, в которой она оказалась. Её руки омывали друг дружку и кружились в бесконечном танце. Внутри было беспокойство, которое она превосходно скрывала от других членов культа. Она смотрела на Овцу и Быка, которые выполнили свою работу, возможно, намного лучше, чем должны были, с учетом готовящегося переворота. С другой стороны, она была рада тому, насколько скрупулезно и педантично они подошли к сотрудничеству и тому, насколько великолепно они проработали это место. Смотря на все окружающее, Крыса понимала, что их персональная небольшая база будет куда лучше и продуманнее этой, так как все, в любом случае, учились и приобретали какой бы то ни было опыт, исходя из личных ошибок.

— Как... какое... какое-то здесь все неживое, — сказала Змея, подходя к своему креслу. — А почему был выбран красный бархат? Хотя, нет, это даже не красный, это скорее гранатовый... Он давит и словно вытягивает из меня счастье!

— Не придумывай, сестричка! — сказала Дракон. — Это первое впечатление. Скоро привыкнешь и тогда будешь получать наслаждение.

— Вряд ли, — буркнула она и посмотрела на Крысу.

«Надеюсь, что у нас не будет такого мрачняка», — подумала Змея, поджав губы и усаживаясь на свое место.

— Это настоящее золото? — поинтересовался Петух, всматриваясь в плинтуса, в обивку стульев и стола, присматриваясь ко всем стыкам, обшитым чем-то цвета золота и сверкающим примерно так же.

— Почти, — сказал Овца. — Это всего лишь дешевый пластик, покрытый позолоченной фольгой.

«Ну да... Самое главное: создать вид роскоши и впендюрить на самое видное место самое дорогое. Поистине, если человек соорудил крепчайшую дверь, он, скорее всего, сэкономил на стенах. Тут примерно так же, только к двери еще можно прибавить места для седалищ и одно общего языком трепалища», — думал Петух, продолжая пристально изучать место, в которое было вложены его средства.

— А вы уверены, что никто не сможет сюда пробраться?

— Да, — ни задумываясь ни единой секунды, отчеканил Овца. — Все дело в уникальных карточках. Они работают только в руках своего владельца.

— Это как? — поинтересовался мужчина в цветастом костюме.

— Очень просто, — как только все сядут на свои места, я надену перчатки и буду раздавать каждому из находящихся персональный ключ с гравировкой. Но есть одна особенность. Ключ моментально считывает пальчики владельца и запоминает их. Точнее, технически, нам необходим только большой палец. Так что кроме владельца, никто не сможет активировать сам ключ. Деактивация рабочего состояния происходит спустя пять секунд после того, как большой палец перестает контактировать со считывающей поверхностью. Это как раз та, которая без символа одного из наших друзей, — кучерявый мужчина развел руками, указывая на всех сидящих.

— В любом случае, должен быть какой-то недостаток, недоговоренность, которую эта странно спевшаяся парочка, — Петух посмотрел на Быка и Овцу, — решила утаить.

— Давайте, наверное, чуть активнее будет опускать свои мягкости на седалищные подушки! — недовольным голосом высказался Бык. — Я жра... — начал он но тут же получил удар острым локотком прямо по ребрам.

— Не выражайся! — нервно бросила ему Кролик и направилась к своему месту. — Будешь использовать некрасивые слова... — она тоже не успела договорить, так как он перебил ее.

— Ты на мне вот эти свои приемчики, — он показал на Кролика указательным пальцем и покрутил немного. — Не используй! Я тебе не одно из твоих многочисленных чад, — он говорил громко и четко. От этих слов лицо девушки в алом костюме, похожем на латексный, исказилось от боли и ненависти.

— А ты имеешь против... — она вновь не успела договорить.

— Нормальные у тебя спиногрызы. Не обессудь ни в коем случае! Я тебе о том, что я не твой сынок, так что не смей мне тут, — и Бык потряс указательным пальцем. Кролик посмотрела на него как на маленького мальчика, который умудрился рассердить и обидеть свою мамочку.

— Господа! Уважаемые! — забегал Овца. — Давайте присядем! Времени ознакомиться с новым пристанищем будет более чем достаточно!

— Будьте добры... — Дракон привстала со своего места, и в этот момент замолкли все. — Будьте добры, уважайте время присутствующих и присядьте на места. После собрания вы сможете рассматривать, восхищаться, обсуждать и прочее, но сейчас необходимо решить некоторые первостепенные вопросы, — находящиеся в помещении члены культа замолкли в расселись на предназначающиеся для них стулья, которые больше походили на резные кресла. — Спасибо! — Дракон слегка кивнула, и впервые за все время в зале воцарилась полная тишина. — Итак! Я, от лица всех здесь находящихся, хочу поблагодарить Петуха за его вложения! Только благодаря ему у нас появился такой великолепный штаб! Такое превосходное укрытие! — она подняла руки и похлопала. Вместе с ней аплодировали другие члены культа.

— А теперь к делу, — ее глаза вспыхнули яркими огоньками. — У нас всех есть одна большая проблема. Она заключается в том, что за нами следят, — сказала она напрямую и пристально посмотрела на присутствующих. — Это может быть вызвано несколькими факторами, такими как: предательство, утечка информации или же третьи лица, которые каким-то образом прознали про наши планы, — она посмотрела на сидящих за столом, скользнула глазами в глаза присутствующих. Таким образом она словно проникла внутрь их мыслей и помыслов, оставив там свой отпечаток, но ничего не забрав с собой. За столом начались перешептывания. сквозь которые Дракон слышала лишь изумление и непонимание. Особенно много высказывай было на тему предательства и того, что надо прекратить жалкое существование предателя, предав его страшной казни.

— Но, все не так просто, и те из нас, кто уже столкнулись с преследователями, что суют свои носы в наши дела, были вынуждены, поставлены перед фактом одной глобальной и пока что не разрешенной проблемы. Она заключается в том, что поймать того человека или группу лиц не представляется возможности просто потому, что они исчезают через секунду после того, как становятся видны, — сказала Дракон и вновь посмотрела на сидящих.

— Да ладно! — поднялся Петух — Ну не может быть такого! Ну неужто наша Мышка или Котейка не могут догнать или поймать или выяснить того, где искать?

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — поднялся Тигр. — Я успеваю заметить боковым зрением. Поворачиваю голову, а там лишь очень быстро удаляющаяся черная фигура. Я не знаю, как такое возможно! — Тигр развел руками, и тут же со своего места поднялась Крыса.

— Мне всего лишь раз удалось почувствовать постороннее присутствие до того, как преследователь стремительно начал сматываться. Всего один раз, и то это получилось по чистой случайности. Плечом сильно задела какая-то дикая бабка с баулами. Да так, что меня вмиг развернуло на месте и я увидела то, как некто разворачивается. Если бы этот престарелый танк толкнул бы меня чуть раньше, я бы увидела лицо, а так лишь человека в черной толстовке с капюшоном. И он так дернул от меня, что я не успела понять происходящего, а когда дошло, уже было слишком поздно, — проговорила Крыса, со злобой смотря в поверхность стола.

— И что ты предлагаешь нам с этим делать? — спросила Кролик, которая в девяносто процентах случаев предпочитала молчать во время собраний. — Если Тигр и Крыса не смогли поймать этих неизвестных чуваков, то что мы можем сделать? Самых шустрых и прозорливых из нас уже обвели вокруг пальчика, — сказала она.

— Я предлагаю быть максимально осторожными и осмотрительными касаемо слов и поступков, которые вы совершаете. Особенно сейчас! Когда все мы находимся на пороге нового, невероятного и вечного! Того, что мы можем построить своими руками! Если будем осторожными и осмотрительными, — громко, с должным пафосом сказала Дракон. — Поэтому всех вас прошу только об одном — быть аккуратными! Все поняли?

— Да, мама! — тут же спародировав голос маленькой девочки, съязвила Змея, чем вызвала громкий смех сидящих за столом.

— Умница, дочка! — максимально приторным голосом процедила Дракон, чем вызвала очередную бурную волну смеха и перебив тем самым издевку Змеи.

— Следующий вопрос, — со своего места поднялся Овца и поставил свой портфельчик на полированную гладь. — Это ключи. Сейчас я пройдусь и раздам каждому по одному, — он достал из портфеля бархатные белые перчатки, похожие на те, которыми обычно пользуются продавцы в ювелирных лавках. — Будьте аккуратны во вовремя передачи мной ключа вам. Лучше один раз четко приложиться и никогда не испытывать никаких проблем, нежели каждый раз топтаться на лестничной площадке и привлекать к себе внимание... возможное внимание... — прибавил он. — Вдобавок к основному ключу у вас будет ключ от лестницы. Это необходимо для того, чтобы лишние люди не болтались и чтобы основной поток возможных посетителей бизнес-центра пользовался лифтами. — Овца надел на руки перчатки и достал из своего портфеля небольшой кейс, на котором были выгравированы двенадцать символов китайского календарного цикла.

— Объясняю популярно, — начал говорить, он открывая небольшой кейс. — Я протягиваю кому-нибудь из вас ключ, вы его аккуратно берете, прикладывая большой палец к поверхности, желательно с нажимом, потом ждете примерно три секунды, и вуаля, все готово! Всем все ясно? — он посмотрел на сидящих за столом, они в ответ кивнули. — Вот и отлично! В таком случае, пожалуй, начнем с Крысы, — он взял один круглый черный ключ и подошел к девушке, на шее которой красовалась яркая подделка рубина. — Ты точно все поняла? — Овца повторил свой вопрос и посмотрел на Крысу, которая в тот же миг ощерилась.

— Да, я все поняла, — сказала она максимально членораздельно чтобы отсечь тем самым любые варианты задать вопрос или же вновь пуститься в объяснения. Овца протянул ключ, и она взяла его, зажав между указательным и большим пальцем правой руки.

— Отлично! Все видели, как Крыса приняла свой ключ? Вот именно так должны повторить все остальные! — с воодушевлением проговорил Овца и вернулся к рейсу, чтобы взять следующий кусочек непонятного материала с гравировкой на задней стороне. Так он обошел всех, не считая Быка и двух отсутствующих членов культа.

— А что мы будем делать с... — начал говорить Овца, подходя к Дракону. Ее ключ оказался последним в списке.

— Бык будет находиться в нашей старой штаб-квартире до того момента, пока наши путешественники не вернутся в родные пенаты. Как только это случится, мы соберемся на общее собрание и там ты сможешь вручить им их пропуска, — спокойно проговорила Дракон, получив недовольные взгляды от Кролика и Быка, у которого явно были другие планы, но перечить тот не стал.

— Я вас понял, — сказал Овца и вопросительно посмотрел на Крысу, руки которой кружились в вальсе. Так же на девушку с большим искусственным рубином на шее смотрел Лошадь, который оказался между двух огней. Причем, он понимал, что первый огонь ничего не знает о существовании второго и что он не придет в восторг, когда все всплывет на поверхность. По этой причине, Лошадь, что сменил красивый пиджак песочного цвета на рубашку такого же цвета с запонками на рукавах, молча смотрел за предводительницей второго огня и понимал, что её вымеренный план несколько пошатнулся.

«Что же делать? — раздавалось в голове Лошади, который никак не хотел увязнуть в том болоте, в которое самостоятельно зашел по своей глупости. — Пока что молча следовать развитию событий и не рыпаться. — заключил, он наблюдая, как остальные члены отколовшейся группы так же погружены в свои мысли. — Наверное, Дракон все же о чем-то догадывается, и я и Бык — только начало нашего рассредоточения для невозможности регулярных встреч».

— Также, у меня будет несколько просьб к Собаке и к Кролику — сказала Дракон, как только ритуал выдачи ключей окончился. — Собака отправится в Краснодар, — от этой новости все члены культа открыли рты и застыли с выражениями лиц, полными непонимания происходящего. — Это все, что вам необходимо знать о том, куда она исчезнет, — холодно произнесла Дракон. — После собрания подойдешь, и я все тебе объясню.

— Так точно! — голосом, полным энтузиазма и важности выпалила миниатюрная Собака, которая чуть ли не сотрясалась от своего счастья.

«Проклятье, — подумал Лошадь. — Моя теория была верна... или же это просто совпадение? — пронеслось в его голове, и от этого внутри стало паршиво. — И ведь не выяснить! Не выяснить!» — забилось у него в мыслях.

— Так, и Кролик! Ты теперь у нас становишься медийной барышней и шляешься куда только душе угодно! — продолжила Дракон, сверля взглядом девушку в практически латексном одеянии. — И готовься. Я буду отслеживать, где ты, когда ты, как ты и за какими надобностями ты творишь! — сказала она. — Из нашего скромного собрания контакт у тебя остается только со мной, Тигром и Петухом, — голос был тяжелым и вдумчивым. — Со мной, потому что будешь отчитываться. С Петухом, потому что он будет давать деньги. И с Тигром, потому что он будет прикрывать тебя и всегда. Слышишь, всегда будет держаться позади тебя!

— Но, я же... дети, — начала отговариваться Кролик.

— Дракон! Ты чего! Не могу я... — в унисон затараторил Тигр.

— Не обсуждается! — громко и грозно сказала Дракон.

«Невесело, — заключил про себя Лошадь. — Все-таки она что-то знает и разбивает нас таким образом, чтобы мы не могли общаться... Кто же будет отстранен или помещен под личный контроль?» — он старался рассуждать, и в то же время в его голове начал рождаться сценарий для книги в жанре детектив. Он начал придумывать имена, даты и события. Даже стараясь избежать этого, он уже ничего не мог поделать и поэтому ушел в творчество с головой, позабыв о ворохе внезапно появившихся больших проблем.

— Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? — спросила Дракон, которая по-прежнему возвышалась над столом.

— А что мне с работой с моей делать, а? — поднялся Бык и уставился на хрупкую на вид Дракон. — Мне же типа деньги зарабатывать надо и вообще! Плюс, я не подряжался тут сторожем или консьержем шестерить, — он говорил медленно и грузно. — Так что, мать, ты чё хочешь, но я не стану заниматься этой херней.

— Ты в этом уверен? — спросила Дракон и посмотрела на него исподлобья.

— Да — сказал он так, как если бы сплюнул слюну. — Уверен.

— Еще один шанс подумать — сказала Дракон, которая никакого внимания не обращала на затаивших дыхание присутствующих в комнате.

— Может, все-таки согласишься? — прозвучал голос Кролика, которая так же привстала со своего места. — Насчет денег можешь не сомневаться, нормально все будет, — сказала она очень высоким, но при этом не противным голосом. — Подумаешь, работы не будет... всегда сможешь найти. И, плюс, не забывай, мы у Петуха на содержании. Все мы! — он говорила спокойно, несмотря на разрывающие чувства желания и страха одновременно.

— Нет, я ре... — Бык не успел закончить фразу, которая окончилась не его словами, а звуком того, как небольшой стальной предмет ударяется сначала о стену, а затем мягко падает на пол, застеленный ковролином. Так же Бык услышал краткий взвизг около уха и еле ощутимое движение воздуха.

— Последний шанс, — практически прорычала Дракон, лицо которой собралось складочками, и она в действительности словно бы стала похожей на страшного, озлобленного зверя, готового нанести удар.

— Тихо-тихо-тихо! — в один прыжок подлетел Тигр и заградил собой Быка. — Давай вот без вот этого! — он смотрел Дракону прямо в глаза, выставив руки перед собой. — Этот имба, он просто пошутил!

— А чего ты так всполошился? — Дракон наклонила голову в сторону, но тело было натянуто как струна и готово к действию.

— Не хочу прибирать весь этот мусор и искать замену, — сказал Тигр. — Ты не представляешь, сколько проблем у меня было после того, как предыдущая Собака решила покинуть нас, — после этих все в комнате напряглись. На лицах промелькнула паника и все уставились на Дракона такими глазами, будто бы увидели призрак прошлого. На самом же деле все вспомнили события минувшего года и то, как парень, который раньше занимал место Собаки, был напичкан маленькими ножами, больше похожими на иглы. А все потому, что он решил покинуть данный клуб избранных.

— Я не мусор, — прозвучал голос Быка, который одновременно был оскорблен и благодарен Тигру.

— Молчи! — шикнул тот не поворачиваясь и не сводя глаз с Дракона.

— А ты готов поручиться за него? — спросила та, не изменив своей позы готовности к атаке.

— Да, я готов за него поручиться, — холодно ответил Тигр, не отводя глаз и готовясь в любой момент принять удар.

— Ну ладно, — сказала Дракон и спустя секунду была расслабленна и улыбалась такой беззаботной улыбкой, что и подумать нельзя было, что только что она не только собиралась, она убила бы одного из своих за его нежелание выполнять ее приказ. Произошедшее ввело всех в ступор, а у особо впечатлительных волна холода пробежала по спине. Они уже видели то, какова эта девушка на самом деле. И лишь только Тигр знал ее лучше всех.

На конфликте собрание и закончилось. Разошлись все, кроме Тигра, который, не изменяя себе, был одет в атласно-черную рубашку с золотым галстуком, черные брюки и лакированные туфли. Так же осталась Собака, которая ждала распоряжений, накручивая на палец краешек блузки цвета индиго.

— А ты чего тут забыл? — спросила она, с недовольством посмотрев на Тигра.

— Тебя жду! — ответил тот, почесав затылок.

— Жди на улице, в машине. Я скоро приду, — сказала она отмахиваясь. Тот молча развернулся и ушел. Только после того, как дверь просигнализировала, что она плотно закрыта, Дракон начала говорить.

— Смотри — начала она. — Сейчас ты отправляешься домой, собираешь все необходимые тебе вещи, покупаешь билеты на сегодняшнюю дату и отправляешься в Краснодар. Там, по приезду, устраиваешься в местный хостел. Это понятно?

— Да! А зачем? — спросила Собака.

— Пока что я не могу сказать тебе, по какой причине это делаю, потому что это засекречено и делается на благо всем нам. Поняла? — спросила Дракон и проникновенно посмотрела в глаза подопечной.

— А как долго мне жить в хостеле? На сколько по времени арендовать комнату? — жалобно посмотрела в ответ Собака.

— Пока что бери на две недели, с условием возможности продления. Поняла? — спросила Дракон и, не дав начать говорить, продолжила: — Ты там должна гулять, смотреть, фотографировать и так далее. Короче, наслаждаться жизнью и выкладывать как можно больше всего в социальные сети. Ясно? Это, на данный момент, единственное, что от тебя нужно будет на той стороне нашей огромной страны. Все понятно?

— Да, но... может, все-таки? — промямлила Собака.

— Нет! Так как это — секрет. На этом закончим обсуждение нашего вопроса, — сказала Дракон, которая в данный момент своими повадками больше напоминала робота, которому забыли установить программное обеспечение, отвечающее за чувства.

После этого недолгого разговора девушки покинули помещение новой штаб-квартиры. Перед тем, как выйти, Дракон подошла к стене и подняла тот нож, больше похожий на иглу, который она бросила в Быка. Еще через несколько минут они расстались вовсе. Собака отправилась домой, чтобы собрать необходимые вещи и отправиться в непонятное для нее путешествие.

«Неужели она просто хочет избавиться от меня? — думала она, отдаляясь от адреса, по которому она сможет найти универсальное убежище. — Неужели я настолько не нужна ей и всем, что от меня проще избавиться? — самокопание Собаки в некоторые моменты были смесью самобичевания и самокопания. — Или же, нет! Наоборот! Там будет какой-то лютый замес! А я как раз буду там! Плюс, ну, я же уже много раз доказывала свою преданность и теперь мне доверяют задания наравне с Тигром! Да! Вот теперь все сошлось! — думала она, все глубже погружаясь в свои мечты до одного момента. — Но как же теперь поступить с Крысой? Я же только ей предана по-настоящему... — думала она в поисках выхода из мысленного тупика. — Хотя... ведь все правильно! Я предана только Крысе и это значит, что втереться в доверие Дракона — и есть мое главное задание...»

Собака продолжила свои размышления по пути домой. В это время Дракон вместе с Тигром уже ехали на встречу с представителями СМИ, которые должны были взять у Дракона интервью по случаю ее невероятного успеха на поприще социальных сетей. Они ехали молча, и тишина эта была гнетущей. Тигр заговорил первым.

— Ты помнишь то, как мы познакомились? — спросил он с каменным выражением на лице.

— О том, как тебя тогда чуть не прикончили? — с легкостью вопросом на вопрос сказала Дракон.

— Да... я об этом — ни единая струнка интонации не дрогнула в этот миг.

— Да, я прекрасно помню ту ночь, — она пожала плечами так, как если бы для нее это вообще ничего не значило, и, чуть повернувшись, перевела взгляд с лобового на боковое окно.

— Вот и я помню, — Тигр сжал баранку руля так сильно, что синтетическая кожа затрещала под пальцами как настоящая. — Тогда ты тоже была такой, будто бы из стали выплавлена. А сейчас ты не просто сталь, а в тебе куча примесей, причем все и каждая из этих присадок очень тяжелые и тянут тебя на дно.

— И что? Мы растем, развиваем или деградируем. Вот, мне к примеру, посчастливилось стать лучше, — она говорила все с той же отеческой интонацией.

— Возможно, — Тигр кивнул. — Скажи, а нет ли способа вернуть ту девушку, которая спасла меня?

— Нет — ответила Дракон. — Таких способов нет, — она уставилась в окно и начала свое погружение в воспоминания.

Перед ней как наяву предстала картина, которую она прекрасно помнила. Это был один из переулков Владивостока. Это был один из тех переходов между домами, куда обычно люди не заходят по доброй воле или без особой необходимости. Это было одно из тех темных мест, где гарантированно можно найти неприятности. И Дракон была там с особым желанием встрять в историю. Тогда ей казалось, что жизнь закончена из-за какой-то глупой ситуации. Тогда она была девочкой и сходила в ума от препубертатного периода в своей не столь продолжительной жизни. Тогда Дракон решила наконец-таки сделать что-нибудь безумное. Такое, чего от неё никто не ждёт. Такое, что сможет перечеркнуть приклеившийся к спине листик с надписью «заучка».

Конечно же, маленькая девочка боялась. Поэтому в сумочке у неё были несколько пакетиков с красным перцем и большой кухонный нож. Длинные светлые волосы и совершенно белоснежная толстовка придавали внешнему виду молодого Дракона устрашающий вид.

«Спасибо всем фильмам ужасов с маленькими девочками», — думала она каждый раз, возвращаясь к этому фрагменту жизни.

Она гуляла по улицам ночного города. Ни разу, ни единого шанса ей не было отведено той ночью. Во всяком случае, так Дракон думала, пока над головой висел белый диск луны и медленно крался к линии горизонта, перевалив рубеж высочайшей точки. Девочка уже даже расстроилась, что не смогла никого встретить даже там, где в городских легендах рассказывали о бандах отморозков и о пропадающих людях.

— Вам очень повезёт, если я не смогу вырваться, — девочка услышала голос, отразившийся от стен. — Будет проще, если ты меня прирежешь, сейчас, тупо и жестко! — Дракон побежала навстречу звуку, так как что-то подобное она искала. На несколько секунд голос затих, но только потому, что прозвучало несколько звонких щелчков.

— А-ха-ха! — смех вместе с ненавистью говорившего наполнился счастьем и болью, адреналином и безумием. Маленькая девочка, услышав это, в растерянности остановилась на несколько секунд. Но, откинув оцепенение прочь, двинулась дальше. Сердце стучало как бешеное, но именно этого она и хотела. Именно об этом мечтала. Именно так она уже давно хотела поступить.

Перед её глазами предстали группа парней. Четверо из них держали одного. Двое стояли пятками на икрах, двое, что покрупнее, выламывали руки. Дракон смотрела на окровавленное, но смеющееся лицо скрученного молодого человека. Тот смотрел в лицо стоящего напротив и улыбался, нервируя тем самым своего оппонента. Остальные стояли немного в стороне и наблюдали, подбадривали, кричали, подначивая убить пленника.

— Чего же ты тянешь? — спросил стоящий на коленях молодой человек, сплюнув кровь на асфальт.

— Твоей мольбы о пощаде! — вскричал предводитель. — Я жду твоей мольбы о пощаде!

— Не дождёшься! — вновь засмеялся скрученный парень, после чего собрал слюну и кровь и плюнул в лицо оппонента. Дракон, наблюдающая за ситуацией со стороны несколькими секундами ранее, начала своё движение. Она медленно подходила к главарю банды. Она уже успела достать большой кухонный нож. Девушка держала лезвие вдоль своего тоненького предплечья. Она с самого начала, заметив кастеты на кулаках главаря, решила ввязаться в происходящее. Она чувствовала, что этот момент изменит всю её последующую жизнь.

— Эй! Кто это?! — вскричал один из членов банды, но он слишком поздно заметил фигуру Дракона. Услышав, что на её персону обратили внимание, она в два невероятно быстрых прыжка, на адреналине, добралась до главаря банды и нанесла ему звонкую пощёчину. Не ожидав такого, парень с кастетами лишь молча схватил несколько раз губами воздух. Этой секунды промедления Дракону хватило, чтобы подступить к парню. Она поднесла острие ножа к горлу главаря банды. Держа под нажимом острую кромку, свободной рукой она нырнула в карман толстовки и достала оттуда пакетик красного перца. Зубами разорвала верхнюю часть, открыв упаковку.

— Тебе будет очень больно, — сказала она сквозь сжатые зубы и в секунду оторвала лезвие ножа от горла. Она ткнула ножом в плечо и провела одну линию, после чего вернула оружие к горлу. Вторая рука моментально возвысилась над кровоточащей раной, и перец осыпался на место пореза.

— Вот теперь поговорим на равных, — сказала она и посмотрела на окровавленное лицо молодого человека напротив. Глаза расширились, а лоб покрылся морщинками удивления. Раздались смех скрученного и избитого и крик боли взятого в заложники главаря банды.

— Ты подожди голосить, подожди! — сказала Дракон голосом, полным холода с одного из полюсов планеты Земля. — Сейчас ещё перчик вступит в реакцию, и тогда тебе станет совсем весело!

— Что вы стоите! Порвать их! — вскричал главарь банды, но те лишь смотрели на него преданными и грустными глазами. — Взять их! На меня не смотрите! — кричал он и старался вырваться, но, на его удивление, девушка была достаточно сильной и хорошо его держала. Он попытался ударить её локтем той руки, по которой не стекала кровь, но не получилось. Девушка будто бы прочла мысли и на долю секунды сделала шаг в сторону, а ещё через секунду самым краешком, острой точкой ножа, она провела по плечу вниз, вдоль бицепса, и вновь вернула лезвие к горлу.

— Отпустить его! — Дракон смотрела на окровавленное, но счастливое лицо паря на коленях. Её указ тут же был исполнен. Сначала освободили от пяток ног его икры, а затем отпустили руки. Парень попробовал встать, но ноги слишком сильно болели. Их сводило судорогами.

— Подожди минутку, — прохрипел он сквозь кровь, заполнившую полость рта, после чего сплюнул темно-багровый сгусток перед собой. — И что мы будем делать? — спросил он.

— Ты слушаешь меня? — спросила Дракон.

— Да — ответил парень напротив.

— Я не с тобой разговариваю, — фыркнула она, одернув белую толстовку, местами впитавшую кровь, и толкнула заложника. — Я к тебе обратилась.

— Да, слушаю, — ответил заложник трясущимся голосом.

— Отличные у тебя люди, — сказала она. — Преданные! Цени их, — Дракон произносила слова медленно, вдумываясь в смысл каждого. — Отпусти их. Пускай разойдутся. Нам нужна небольшая фора. Буквально минут пять примерно.

«У неё все схвачено, — подумал Тигр, смотря на свою спасительницу снизу вверх. — Она прекрасно знает того, чего хочет. И это знание не только мне спасло сейчас жизнь. Оно выведет нас отсюда без лишних проблем... она великолепна!» — обессилевший, но пытающийся встать на ноги парень почувствовал какое-то странное чувство в своей груди.

— Схватите их! Порвать! — заорал пленный. — А-а-а! Больно! — Печет! Печет! — его голос отразился от стен. В некоторых квартирах загорелся свет.

— Надо валить отсюда, — сказала Дракон, посмотрев на Тигра. — Поднимайся, скорее. И будем придумывать, как отсюда уйти.

— Да... да... — тяжело дыша, сказал Тигр и вновь попытался встать на ноги. Теперь, медленно, но у него получилось подняться и выпрямиться. Боль в икроножных мышцах выбивала слезы и хотелось кричать но, закусив нижнюю губу, он молчал.

— Умничка, мальчик, — её голос зазвучал нотками удовольствия. — Теперь так. Бери его и веди к выходу.

— К выходу? — удивился Тигр.

— Да! К выходу... Ты же знаешь, как отсюда выйти? — спросила она.

— Нет... Но знаю, как узнать! — хромая на обе ноги, он подошел, а затем одним ловким движением поменялся местами с Драконом. Так же он перенес часть веса своего тела на заложника и почувствовал пускай не большое, но облегчение.

Заложник старался сдерживать крик, даже несмотря на невероятное жжение. Его тело вспотело. Сил сопротивляться не было. Но гордость не давала ему возможности отпустить обидчиков.

— Что же вы стоите? — начал сквозь зубы и стон боли выцеживать из себя главарь банды. — Не смотрите на меня! Главное, их растерзайте!

— Нет! — крикнул один из толпы в ответ, и через секунду его поддержали другие члены банды. Их голоса, смешавшись в общий гул, пошли гулять между стен закоулка громким эхо. К тем окнам, в которых уже горел свет, добавились новые огоньки проснувшихся квартир.

— Смотри, у тебя есть два варианта, — начал Тигр потихоньку. — Либо мы сейчас уходим, и ты, вы нас больше никогда не увидите, либо... либо... Все закончится плачевно как минимум для тебя. Для нас — далеко не факт, — голос молодого человека с окровавленным лицом был глубоким, вдумчивым и проникновенным.

— Сдохни, — прошипел в ответ главарь банды. — Сдохни ты и эта шавка! — в его голосе была только одна эмоция, и это было презрение.

— Ты сам выб... — Тигр не успел закончить фразу, как вдалеке послышался вой сирен.

— Бросай его и валим, — сказала Дракон, но она была спокойна.

— Если я передам вам его, вы обещаете отпустить нас? — спросил Тигр, который передумал использовать критические методы ведения данных переговоров.

— Да — вновь сказал один, и его поддержали остальные.

— В таком случае держите... — Тигр оттолкнул от себя истекающего кровью главаря банды и пошатнулся. В этот же миг к нему подлетела Дракон и успела подхватить его. На белоснежной толстовке появились новые пятна от смеси грязи и крови.

— Не отпускайте их! — взревел освобожденный заложник. — Разорвать их!

— Нет, — сказал все тот же один из толпы и его поддержали остальные. — Надо бежать отсюда, и тебе нужна скорая помощь! — сначала он, а потом и остальные, подхватив своего командира, скрылись в глубине лабиринта улиц. Дракон, принимая часть веса Тигра на себя, пыхтя и ругаясь, пробиралась по улицам, направляясь в противоположную сторону.

Сирены приближались. Надо было что-то делать, чтобы не попасться в лапы фараонов, но вот что. Дракон не знала, не видела никакого варианта, кроме как стараться двигаться чуть быстрее, чуть более активней. Но из-за травмированных икроножных мышц своего груза она не могла прибавить скорости.

— Как тебя хоть зовут? — спросила Дракон.

— Костя, — сказал парень. — Тебя как?

— Меня зовут Света, — ответила девушка. Тогда они ещё не называли друг друга названиями двенадцати существ лунного гороскопа. Тогда они даже не могли подумать о том, что через каких-то пару лет они возвысятся на самые востребованные ступени пирамиды. Тогда они просто старались уйти от приближающихся и буквально следовавших по пятам проблем.

— Спасибо тебе, Света, — с какой-то неподдельной нежностью сказал Тигр.

— Че сопли распустил? — внезапно грубо ответила Дракон. — Я-то думала что ты мега-крут, когда подвязывалась помочь тебе... Когда ты плевался кровью в лицо тому уроду, когда ты смеялся весь залитый... кстати, а чья это была кровь?

— Я так думаю, пятьдесят на пятьдесят. Половина моей, половина кого-то из тех чуваков, — сквозь зубы проговорил Тигр. В этот момент они спрыгнули с бордюра и побежали через дорогу.

— Давай-давай-давай. Шевели ластами, — подгоняла Дракон сквозь подступившую одышку. — Потом себя жалеть будешь.

— В любом случае, я твой должник, — сказал Тигр, который уже все про себя понял. Дракон тоже догадалась обо всем. Она это почувствовала. Это вызвало у неё лишь улыбку, но не более того.

«Вот дурачок, — подумала она. — Я никогда не смогу полюбить тебя, сладенький... ни-ког-да», — произнесла в своих мыслях Дракон.

 

— Ни-ког-да... — сорвалось с её губ.

— Что «ни-ког-да»? — не понимая происходящего, спросил Тигр, управляя автомобилем.

— Да, так... ничего, — голосом, полным усталости и грусти, ответила Дракон и уставилась в окно. — Ни-че-го... — вместе с этим она вернулась в настоящее, которое становилось все менее радужным и сказочным. В котором на пустом месте появлялись новые проблемы, с которыми необходимо было разбираться быстро и максимально жёстко.

«Она знает... она обо всем знает. Или догадывается... прозорливая с... рептилия — крутилось в мыслях Крысы, которая спешно шла в сторону набережной. — Как... как она так легко обошла все мои маски и замыслы?! Ведь я специально выстраивала все по лабиринту, который можно лишь войти, — каблучки стучали по асфальту но этого не было слышно из-за повышенного городского трафика. — Что же делать? Что же мне теперь делать? Конечно же, я могу переобуться и сделать совершенно невинный вид но... Но как я себе смогу это простить? Как я смогу жить с этим прогибом? — думала она, не обращая внимания на происходящее вокруг. — Нужен новый план, который сможет вывести из тупика но... С Быком связь с этого момента будет крайне затруднительней. А что касается Собаки... тут совсем все печально. Если эта Крокодилиха-переросток решила следить за ней, это значит, что лучше даже не пытаться выйти с ней на связь. Плохо-плохо-плохо...», — она несколько раз быстро цокнула языком и покачала головой. Крыса не замечала, что на самом деле она говорит обо всем об этом вслух. Пускай очень тихо, практически неуловимо в окружающем шуме, но вслух.

— Смотри куда идешь! — прокричал кто-то, и только в этот момент Крыса покинула свои мысли. Она стояла в центре перекрестка, окруженная автомобилями.

— Вали отсюда, дура!

— Сгинь, наркоманка!

— Чтобы ты сдохла, овца тупая!

Отовсюду слышались разъяренные голоса, направленные на девушку, которая внезапно застыла на дороге и не понимала того, что происходит. Она вовремя поняла, что ситуация явно складывается не в её пользу, так как водитель остановившегося в нескольких сантиметрах от её бедра автомобиля уже направлялся к ней с крайне угрожающим видом. Крыса, заметив это, почувствовала внезапный прилив сил и, сделав сначала несколько прыжков, отдалилась на безопасное расстояние, а затем, приложив на ногу, помчалась прочь. Вслед раздавались крики недовольных автолюбителей, которые только что не собрались в одну большую груду металлолома.

«Бежать... бежать так быстро, как только позволяют мышцы ног... бежать отсюда прочь, — крутилось в голове Крысы, которая была на пороге потери своего самообладания. — Кажется, эта гипертрофированная рептилия поставила мне шах, — она бежала по длиной улице, не смотря по сторонам. — Но это еще не мат».

Она бежала не от преследования, но старалась скрыться от самой себя, проявившей слабость. Она остановилась только тогда, когда окружающий мир внезапно потерял краски и начала пульсировать в унисон крови, бьющейся в висках. Крыса остановилась и уперлась руками в бедра, от которых исходил жар. Сейчас она внезапно почувствовала резкую боль, которая прокатилась по всему телу и подступила к горлу. От этого её сильно стошнило, а потом стало легче. Словно в организме, в желудке был яд. И теперь, выплеснув его наружу и очистившись, она смогла вздохнуть свободно.

«Мы еще поиграем и в шашки и в поддавки, — мелькнуло в её мыслях, после чего она распрямилась и тронулась с места, будто бы ничего не случилось, словно бы все то, что было буквально минуту назад, произошло не с ней. Крыса шла вверх по проспекту, глубоко дыша и наслаждаясь ясной погодой. Раздался телефонный звонок, и Крыса приняла его, не глядя на экран мобильного телефона.

— Да? — голос прозвучал игривыми нотками.

— Что будем делать? — это был Лошадь, и по тону было понятно, что тот очень напряжен. — Ты понимаешь, что из-за тебя мы все под ударом!

— Да, и? — совершенно спокойно ответила Крыса.

— Нам либо срочно надо переобуться и сделать такой вид, будто бы ничего и не было, и просто служить, либо уже начинать активную деятельность... либо я не... — он не успел договорить.

— Нет — сухо сказала Крыса и замолчала.

— Что «нет»? — сказал Лошадь с такой интонацией, что она увидела перед собой этого персонажа, как всегда в своем любимом пиджаке, мотающего головой из стороны в сторону, словно стараясь отогнать от себя наваждение.

— Все нет, — сохраняя интонацию, ответила она. — Ничего не надо делать. Пока что, во всяком случае. Ведь любое активное действие будет подтверждать, что мы что-то мутим. А до того момента, пока мы молчим и ничего не делаем, все остается в формате шито-крыто. Так что пока что будем просто ждать и думать, что нам делать и самое главное, как нам делать.

— Ни фига не успокоила, — голос Лошади прозвучал замученно и жалостливо, но Крыса не обратила на это ни малейшего внимания.

— Так что сиди молча. Во всяком случае, до дальнейших указаний. А я пока что постараюсь кое-то узнать, — сказала она и, не выслушав собеседника, сбросила вызов и тут же открыла список контактов. Крыса нашла нужный и, нажав на иконку с изображением телефона, запустила целую систему набора номера. Раздались мерные гудки.

— Привет, Барашка, ты где сейчас? — практически пропела она.

— Я до сих пор в нашем новом офисе. Есть некоторые вопросы, которые могу решить только я. А что тебе надо от меня? — голос его звучал нотками брезгливого снисхождения.

— Ты не зарывайся... и это во-первых, — благосклонность полностью ушла из голоса. — А во-вторых, ты мне для разговора нужен.

— И что тебе от меня конкретно нужно? — с нескрываемым пренебрежением проговорил Овца. — Говори скорее, я занят!

— Мне необходимо посмотреть наш штаб, — сказала она. — Сегодня. Только ты и я. Понял?

— Наш штаб, милочка? — он проблеял это в трубку на фоне чего-то грохочущего на заднем плане. — А разве есть эти самые «мы» для «нашего», как ты сказала, штаба?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Крыса.

— Нас разлучили, раскидали, расформировали... нас больше нет, — ответил Овца и фыркнул в конце.

— Это тебе так кажется, Барашек... тебе так только кажется... поверь мне, — Крыса говорила голосом, полным загадочности — Так что копыта в кучу и бегом на встречу со мной. Иначе ты ведь прекрасно знаешь, что я могу быть такой же, как наша рептилия, и даже много злее.

— Не то чтобы ты меня напугала, но так уж и быть, я приеду. Надо же мне услышать твою версию событий и решить свою причастность к этому, — проговорил Овца надменным тоном.

— Не зарывайся, скотина, — Крыса сменила дружелюбный лад на более жесткий. — Если я пока что общаюсь с тобой в мягком тоне, это не значит, что так будет продолжаться вечно, — её голос принял несколько гипнотические интонации, которые пробили тупость Овцы.

— Ладно, не кипятись. Через сорок минут буду на месте, — сказал он в менее расслабленной и пренебрежительной манере.

— Тогда я вызываю такси и жду тебя на месте. И даже не думай опоздать. Ясно?! — гнев Крысы не утихал.

— Да. Я все понял, — поспешно ответил Овца. — До встречи, — выпалив последнее, он бросил трубку.

Крыса вызвала такси, которое примчалось буквально через минуту, и отправилась в секретное место встречи, о котором знало всего три человека. Добираться пришлось минут тридцать, и они даже покинули черту города.

«За конспирацию повышенного уровня приходится платить временем, — подумала Крыса, покидая такси. Ей пришлось еще несколько минут идти пешком в небольшое, с виду совершенно заброшенное, здание. Она прекрасно знала это место. Она сама предложила его как скрытое от посторонних глаз. А все потому, что она прекрасно знала: здесь не будут ни искать, ни даже думать о том, чтобы искать. Она зашла внутрь и проследовала в самую большую комнату. Подошла к уже истлевшему куску грязного ковролина, лежащему в углу. Крыса подняла голову и осмотрелась кругом. Её глаза пробежались по облупленным стенам, по свисающим обоям, по перекошенной мебели. Затем взгляд вернулся к коврику, около которого она остановилась. Тощая, слегка сгорбленная её фигура согнулась пополам, а рука устремилась к краю того, что раньше было половым покрытием, а сейчас же стало просто мусором. Крыса отодвинула это в сторону, тем самым открыв небольшую дверь, уводящую вниз. Она выглядела такой же старой и ужасной, как все здание в целом. Тонкая рука приподняла её открыв перед Крысой еще одну дверь. Эта была совершенно новой, стальной, без единого шва, без единого скола на своей поверхности.

Крыса несколько раз громко хлопнула в ладошки. В этот миг что-то щелкнуло, а потом комнату наполнил холодный механический звук. Это открывался замок, который можно было открыть лишь звуком. Эту систему придумал Овца, он же её проектировал, программировал и самостоятельно установил здесь, в убежище отступников.

«Молодец... — подумала Крыса. — Ты совершенно глуп в обычной жизни, ты совершенно нелюдим в обычной жизни и предпочитаешь общаться с людьми на расстоянии; ты совершенно беспомощен перед кем бы то ни было, но твоя голова работает таким образом, что ты хорошо придумываешь все эти хитроумные системы... Иногда мне кажется, что ты живешь только ради этого и только этим».

Дверь, ведущая вниз, откинулась, открыв перед Крысой старую, обветшавшую лестницу вниз.

Она уверенно шагнула вниз. Она слишком хорошо знала это место, чтобы бояться. Она слишком много времени провела здесь когда-то давно. Ведь она выросла в этой дыре. Конечно, тогда это место выглядело иначе, но нельзя сказать о том, что оно привнесло счастья в жизнь маленькой девочки.

Рука Крысы в очередной раз легла на стену, и перед её глазами мелькнули воспоминания. Она спускалась в котельную по просьбе воспитательницы детского дома, чтобы настроить колонку. С ней ничего плохого здесь не произошло, просто всю жизнь она провела в одиночестве, притворно улыбаясь окружающим. Она вела себя так, как будто бы ей было дело сначала до сверстников и до тех старших, которые приглядывали за ней и другими сиротами. Потом она стала взрослой и приглядывала, но ей на самом деле всегда было плевать... Точно так же, как и государству, которое выплюнуло её из стен приюта в тот день, когда девочка должна была праздновать совершеннолетие. Оказавшись на улице без средств, без места, без возможности на жизнь и существование, она попала в небольшой город недалёко от границы с другим государством. Но Крыса была умной и хитрой. Это и спасло очередного несчастного ребёнка системы от скорбной судьбы. Она устроилась работать к одной барыжке, что гоняла в Соньку на закупки всякого третьесортного мусора с китайских заводов, а также держала небольшой магазинчик всякой сувенирной всячины. Точнее, та необъятная женщина сама взяла Крысу к себе в услужения, когда та не только обвела вокруг пальца одну китайскую тётушку, сломав логику человека другой культуры, но ещё и впарила ей втридорога какой-то непонятный корешок, рассказав о невероятной его полезности. Так Крыса распрощалась с приютом. Но иногда, когда жуткое одиночество сжималось в груди, она возвращалась, смотрела на здание и понимала, что все не так уж и плохо у неё сложилось.

Так Крыса спустилась туда, где раньше была котельная, и, толкнув на вид окончательно сгнившую дверь, попала в небольшое, но очень уютное помещение в бело-голубых оттенках. Там её уже ожидал Овца.

— Здравствуй-здравствуй, — сказал он, сидя в большом и на вид очень удобном кресле. — О чем будешь держать молву?

— Ты решил сразу перейти к делу? — с небольшой усмешкой спросила Крыса и в ответ получила оценивающий, полный недовольства взгляд. — Ладно. Значит к делу, — сказала она. — Во-первых, так как ты единственный из подчиненных Петуха, кто остался здесь, мне нужно, чтобы ты выяснил все, о чём думает наш пестрый друг. То есть его отношение к Дракону, происходящему в нашем небольшом культе, к тому, что за нами уже некоторое время невероятно искусно следят. Мне необходима эта информация.

— Хочешь переманить его? — Овца внимательно посмотрел на собеседницу.

— Нет. Во всяком случае, пока что нет. Сначала я хочу узнать его позицию, — сказала Крыса, а затем, немного помолчав, продолжила: — Мне нужен способ наладить связь с Собакой. Такой, который будет как минимум сложно отследить и который потом можно будет расширить до нескольких необходимых адресантов.

— Не понял, — брови Овцы собрались на переносице а кучку. — Поконкретнее можешь объяснить или описать то, что ты хочешь?

— Мне необходимо постоянно связываться с Собакой. На это есть большое количество причин, о которых я не должна тебе рассказывать, так как ты и сам должен догадаться.

— Не понимаю, о чем ты, — пожал плечами Овца.

— Ну... как... вот подумай. Дракон будет контролировать Собаку, так? — вдалась в объяснения Крыса.

— Так.

— Она у нас девочка мнительная, а главное, любит дурить сама себя. Так? — Крыса холодно смотрела на сидящего в кресле Овцу.

— Ну? — он по-прежнему ничего не понимал.

— Она, то есть Собака, с нами. А значит, это тот самый персонаж, что по причине великого самодурства, к которому она склонна двадцать четыре на семь, может сдать всю нашу контору и идею с полтычка. А нам этого не надо. Правильно? — Крыса старалась объяснить собеседнику совершенно все, чтобы до него дошёл смысл её слов, но пока что получалось не очень удачно.

— И? — пожал плечами Овца.

— И для нас настанет тот час, когда либо бежать, либо сдаваться, либо кушать яд, — сказала Крыса, активно жестикулируя.

— Не понимаю, о чем ты? — покачал он головой.

— Её надо контролировать! Вот о чем я. Собаку надо держать максимально близко и постоянно контролировать. Понял? — в открытую сказала Крыса. — Плюс, это тот самый персонаж, который может сыграть в обратную сторону. Она не только может нас сдать, она так же может выведать необходимую нам информацию! А нам это надо? Необходимы лишь правильные рычаги, которые разговорят Дракона. Теперь понял? — Крыса развела руками.

— Только общий смысл, — ответил Овца и почесал затылок. — То есть ты хочешь действовать от противного?

— Именно! — кивнула она.

— То есть ты выбрала для себя два основных действия. Первое — ничего не делать. И второе, «от противного», так? — мысли в голове Овцы с трудом ползли вперёд. И даже не ползли, он сам их старательно проталкивал, используя подвластную только ему, какую-то особую, логику.

— Да. Что-то типа того... на данный момент это идеальная для нас тактика, — сказала Крыса — Бык никуда не денется. Если что, будет проталкивать своё зелье вокруг да около прошлого убежища. Плюс, Кролику прямо удобно быть рядом с этим четким пацаном, — последнее слово она не только выделила интонационно, но ещё и показала пальцами кавычки. — Но ещё и просто по приколу. Как я могла заметить.

— Меня это не интересует, — насупился Овца. — Мне нужны конкретные инструкции.

— Найти обходной и защищённый способ сообщения с Собакой. А главное, круглосуточный! Чтобы можно было наблюдать и слушать и просматривать любой разговор. Вот тебе инструкция, — сказала Крыса и развернулась к двери. — А, самое главное, быстро.

— Я подумаю, что смогу сделать, — Овца насупился, посмотрев ей вслед.

— А вот для раздумий у тебя времени нет. Только на действие, причём быстрое и четкое. Чтобы не попасть под лютый сквозняк. Ясно? — она остановилась у двери. — Тигр больше не сможет сыграть нам на руку, и тот факт, что он вступился за Быка, это всего лишь случайность, обусловленная тем, что этот четкий пацан, подчиненный нашего яростного дебилушки. В следующий раз нас не станет. Причём буквально. Сотрут все до единого факты нашего существования.

— Понял — сглотнув слюну, сказал Овца и погрузился в раздумья.

— Ладно... я ещё хочу увидеть Кролика, причём сегодня же! Она слишком хорошо присела на шею Быку. Плюс, надо спросить, что там с её многочисленным потомством... Так-то я не хочу вписывать в наши дела детишек, — сказала Крыса. — Хотя бы потому что не хочу, чтобы они остались без матери, которая пускай номинально, но все же есть.

Так Крыса вышла из убежища и направилась в сторону поселка городского типа, в котором поймала такси и отправилась обратно во Владивосток. В голове маячила всего одна мысль: «Все сказанное мной сегодня не то чтобы совсем бред, не то чтобы совсем блеф, не то чтобы совсем шепот психа, но… Мне нравится то, в каком русле ушли мои мысли. Из этого, в принципе, может получится что-нибудь очень недурственное, и это уже что-то!».

Примерно полчаса спустя она достигла центра города и тут же позвонила Кролику. У них случился коротенький разговор, по окончании которого девушки договорились встретиться и там поговорить о скором будущем, что накроет не только с головой, но, скорее всего, смоет мощным цунами.

— Ну здравствуй, Шустрик, — сказала Крыса, увидев девушку, одетую. по своему обычаю, достаточно вульгарно и, самое главное, в алое.

— Здравствуй, Умница, — сказала Кролик и крепко обняла подружку. — Ты присаживайся давай и заказывай кофеечек-с с пироженкой! Немного побалуем себя — великих женщин, за которыми стоят мужчины! Ха-ха-ха, — голос Кролика был наигранно веселым и звучал фальшивыми нотками. Крыса сразу заподозрила что-то неладное.

— А ты мне ничего не хочешь сказать? — сказала она, сложив руки на груди. — Мне кажется, или ты чем-то встревожена?

— Ну, как тебе сказать… вроде бы нет… а вроде бы да и даже очень! — не стала скрывать Кролик, понимая, что сейчас разговаривает даже не с мастером лжи и притворства, а с чистым воплощением лицемерия.

— Что именно не дает тебе покоя? — спросила Крыса проникновенным, полным заинтересованности голосом.

— Наше положение, в котором мы так внезапно очутились, — вновь не стала лукавить Кролик.

— Вы готовы заказать? — из ниоткуда появился молодой мальчик в фирменной одежде заведения с полотенчиком, перекинутом через предплечье.

— Будьте добры, один капучино, пожалуйста, — на автомате сказала Крыса.

— Я могу забрать меню? — спросил халдей, а девушка, чьи руки уже начали свой танец, только заметила, что в центре стола лежит увесистая книжечка формата альбомного листа.

— Пока что оставьте, пожалуйста… я еще не выбрала, — сказала Крыса, посмотрела на мальчика, который тут же слегка поклонился и отправился на стойку оформления заказов.

— Итак, давай без паники, — Крыса перевела свое внимание с халдея на свою собеседницу. — Все будет хорошо. У меня уже есть план, и по этой причине я и дернула тебя на встречу, — она улыбнулась и получила улыбку в ответ. Это было хорошим знаком.

— Смотри, — сказала Крыса. — пока что держись от Быка подальше. Только сотовая связь, не более того. Если вам нужно встретиться, то лучше это делать между встречами нашего клуба информационного спокойствия двенадцати знаков. Понятно?

— Да... в общем и целом я поняла, что мне надо сидеть и не... высовываться, — сказала Кролик и хищно облизнулась. — А это значит только то, что я пока что могу заняться своим любимым делом.

— Нет. Не можешь, — сказала Крыса. — Нам и без этого проблем хватает. И да, никто не разбирается в совращении так, как ты. Но, сейчас не стоит сеять смуту ещё и между нами. Уяснила?

— Почему? — Кролик надула заправленные ботоксом губки.

— Потому, что этим ты можешь спровоцировать Бычка, а он, по своей натуре, не столь доброжелателен, это раз, и два, может натворить дел разного масштаба. Причём таких, которые просто уничтожат нас. Ты хочешь этого? — Крыса была на пике серьезности.

— Нет, не хочу, — ответила Кролик и покачала головой.

— Вот и хорошо. Поэтому, пока что не высовывайся и постарайся быть поближе к Дракону. Слушай, смотри, общайся. Ты это умеешь. Только, поменьше эпатажа во внешнем виде. Нашу крупную ящерку это подбешивает. Я это знаю, — Крыса говорила медленно и проникновенно, чтобы не только достучаться, но и оставить след своими словами.

— Вот ваш заказ! — сказал появившийся из ниоткуда мальчик-халдей с небольшим подносом, на котором стояла чашечка кофе.

— Спасибо! — сказала Крыса. — Будьте добры, пожалуйста, принесите еще сэндвич с курицей.

— Хорошо, — сказал официант и посмотрел на Кролика, тут же его глаза сверкнули похотью и вожделением. — Вам что-нибудь принести?

— А давай мне то же самое, — пожала плечами Кролик.

— Как скажете, — на автомате ответил официант и вновь удалился в сторону кухни.

— Что думаешь насчет Собаки? — поинтересовалась Кролик.

— Все очень плохо, — повесив голову, ответила Крыса. — Тут она всегда была под моим четким командованием и не могла натворить никаких бед, а тут... здесь все прямо очень плохо.

— А чего ты боишься? — пожала плечами Кролик. — Она же будет связываться с Драконом по мобильному или используя какой-нибудь мессенджер... Как вариант, она просто может зарегистрировать новую сим-карту, и тогда не будет никаких проблем. Это так, к примеру.

— Нет... я думала об этом, но это не вариант. Все это можно отследить. Плюс, очень даже легко. Хотя бы потому, что у нас у всех есть личные данные, которыми нам в любом случае приходится пользоваться. Плюс, вот подумай сама, не будет ли отслеживаться вообще каждый шаг нашей самодурочки? — слова Крысы были наполнены сухим просчетом.

— Но вариантов ведь так много! Купить новый ноутбук, завести новый аккаунт и так далее! Камон! Думай шире! — Кролик резво жестикулировала, сопровождая каждое свое слово.

— Все простые варианты, что лежат на поверхности, нам не подходят, — сказала Крыса. — Я слишком хорошо могу представить, на что способна Дракон. Плюс, её верный Тигр и Петух, который пока что состоит в анабиозом состоянии, но... Он как то самое Чеховское ружье, и я в этом уверена.

— В смысле? — затупила Кролик.

— Рано или поздно он выстрелит. Вопрос только в том, в какую сторону... Надеюсь. что не в нашу. Самым идеальным вариантом будет тот, в котором он встанет на нашу сторону, — сказала Крыса, руки которой перестали кружиться в танце и теперь теребили украшение на шее. — Но так же будет неплохо, если он будет стрелять по всем. Это тоже не так уж и плохо, так как создать абсолютный хаос.

— А как же Свинья и Обезьяна? — спросила Кролик. — Так-то численный перевес сейчас за нами, но... Основные силы все же сконцентрированы в оппозиции. А если к ним еще примкнут путешественники, будет же совсем печально!

— С ними будем разбираться тогда, когда они вернутся, но я так думаю, что, скорее всего, они примут нашу сторону. Только вспомни, как им не нравилась вся эта затея с путешествием! — слова Крысы звучали убедительно.

— Вот ваш заказ, — вновь возник официант и выставил сэндвичи и еще чашечку кофе на стол. — А это вам, — он обратился к Кролику. — Подарок от нашего заведения, — халдей так же поставил на стол треугольничек чизкейка, под которым лежала небольшая записка.

— Спасибо, — очень наигранно показывая смущение, сказала Кролик и отпустила воздушный поцелуй. Зардевшийся официант поспешил покинуть девушек.

— Ой, как мило, — практически шепотом, но слишком сильно приправленным медом, произнесла Кролик. — Смотри — она повернула записку в сторону Крысы. — Он оставил мне свой номер телефона... глупышка! — она залилась звонким смехом, затем повернулась, нашла глазами мальчика-официанта и улыбнулась, подмигнув ему.

— Давай вот без всех вот этих твоих, — скривилась Крыса и с неодобрением посмотрела на собеседницу. — Давай ты не станешь усложнять нашу и без того сложившуюся не самым удачным образом ситуацию!

— А что я? Я ничего, я так... в общем и целом! — запинаясь, начала оправдываться Кролик — Я хочу, чтобы все было четко и быстро. Плюс, Бычок — он прямо-таки молодец! Мне прямо нравится с ним зависать! Правда, все вот эти его мутные-мутки с запрещенными препаратами, это прямо не мое, это мне прямо совсем не нравится, но за счет этого он содержит меня и кучу спиногрызов...

— Рот закрой, — не смогла сдержаться Крыса, перебив Кролика. — Это твои дети... — она скрипнула зубами и с трудом удержалась от дальнейших нападок. Глаза Кролика округлились. Она не ожидала такого выпада в свою сторону и поэтому сидела молча и просто смотрела на Крысу.

— Я... — начала говорить Кролик. — Я знаю что мать из меня, мягко говоря, никчемная, но это не дает тебе никакого права наезжать на меня, — она сжала руки в кулачки. — Воспитывать, называть и так далее я буду так... — она не успела договорить.

— Нет, милая моя, — Крыса привстала с места, и с ее телом словно начали происходить метаморфозы. Кролик такого раньше не видела, она не понимала, что происходит, и поэтому молча наблюдала, затаив дыхание, потому что зрелище было достаточно жутким.

— Нет... — голос Крысы звучал низко и бархатно. — Детей твоих ты обязана воспитывать правильно и с любовью, а не так, как сейчас. В связи с этим, моя дорогая подопечная, теперь ты на коротком поводке у меня. Все ясно? — она посмотрела исподлобья на Кролика. Та, в свою очередь, наблюдала за происходящим как зачарованная. Зрачки расширились от внезапно поступившего в кровеносную систему адреналина. Она не могла понять, что ей дальше делать и как ей поступить. Так же, в большинстве своем, она прекрасна знала своего непосредственного начальника в лице Крысы и понимала, что на сей раз случайно перешла черту, так как тема материнства, семьи, детей и воспитания была некоторым табу в данной компании.

— Мать — это бог для ребенка... а как ты, — Крыса указала пальцем в лицо Кролику, — как такую, как ты, можно назвать матерью?! А?! — голос по-прежнему был низким, бархатным, но теперь к основным тонам помешалось нечто тяжелое и тревожное. — Доедай и пойдем по магазинам, — сказала Крыса, медленно присаживаясь на свое место за столом.

— По каким магазинам? — недоумевая, помахала головой Кролик, стараясь прогнать внезапное наваждение и перестать видеть Крысу в том нереально устрашающем облике, в котором та предстала только что. — Как ты вообще это делаешь?!

— За продуктами пойдем... я буду из тебя делать мать... — грозно ответила Крыса. — А облик... не важно... главное, что действует, — сказала она наотрез и вновь с ненавистью посмотрела на сидящую напротив Кролика. — Так что готовься, времени и у меня, и у тебя теперь в достатке. Будем, типа, дружить.

— Может, не надо? — неуверенно спросила Кролик.

— А тебя никто об этом не спрашивает, — резко сказала Крыса.

— Что это значит?! — спросила Кролик.

— Как тебе сказать, — строго ответила Крыса. — Все, совершенно все, что не делается, делается к лучшему. Поэтому, теперь, поверь, мы будем стремиться к идеалу! В соответствии с этим, опять же, просто поверь, я буду делать из тебя идеальную мать.

— Слушай... Может, давай ты заберёшь моих детей и начнёшь сама заниматься ими. Типа добрая тетушка самаритянка! Вот будет круто! И ты при деле, и я вроде нормально себя чувствую! А? — Кролик сказала это вроде бы в шутку, но этими словами вызвала лишь очередную волну негодования.

— Что? — нервно сказала Крыса, и над переносицей у неёпоявились глубокие морщинки. — Ты себя сама послушай, и тебе самой станет мерзко!

— Не-а! — покачала головой Кролик. — Просто пойми, не предназначена я для всего вот этого вот! Не предназначена!

— А меня это не волнует, — строго ответила Крыса — Так что приканчиваем сэндвичи и едем домой, к тебе домой, устраивать жизнь твоих деток. Но сначала за продуктами.

— Зараза, — нервно выдохнула Кролик.

«И вправду, с чего такой альтруизм? — мелькнула мысль в голове Крысы. — Неужто меня пробрало после посещения приюта? — подумала она. — Даже если так, пусть будет так... Во всяком случае, пока что. Буду маячить на глазах у Дракона, плюс, якобы буду с Кроликом, то есть опять же отсеку все варианты запихнуть её подальше под предлогом деток. Конечно, есть опасность того, что Шустрика закинут подальше, а мне автоматически передадут заботы о малышах... Но, возможно, даже этим можно будет воспользоваться. Только надо обдумать как», — мелькали мысли в голове Крысы, которая перестала следить за разговором и даже расслабилась после волны ярости.

— Здравствуй, мой дорогой Чжуан! — лицо Эфира впервые за последние часы перестало быть суровым. — Здравствуй дружище! Как ты, братан? — приговаривал он, в то время как Обезьяна и Свинья смотрели на него и хлопали ресницами, не понимая ни единого слова.

— Здравствуй-здравствуй! — отвечал ему мужчина с виду лет за шестьдесят. — Как ты? За чем приехал в Китай? — спрашивал он, но двое из трёх путешественников продолжали тщетно вслушиваться в непонятные для них слова.

— Да, вот, проездом по одному безумному делу, — весело отвечал Эфир.

— А у тебя разве бывают другие? — с ещё большим задором спросил престарелый Китаец.

— И, видишь, с туристами тут. Не то чтобы мне совсем тяжело, но после встречи с тобой должно стать полегче, — внезапно скромно сказал Эфир. — Мне пришлось воспользоваться твоим именем, чтобы отвязаться от проблем. Прости за проблемы, которые могут у тебя возникнуть в связи с этим.

— Какие проблемы?! Ничего страшного! Ты слишком много раз вытаскивал меня из кромешного ада! Так что настала моя очередь платить по счетам! — весело и очень быстро проговорил китаец и ещё раз обнял Эфира так, как будто бы тот был его родным сыном.

— Да ну, какие там счета... забудь! — несколько смущенно тут же ответил Эфир. В этот момент Чжуан выпустил лицо друга из поля зрения, повернувшись к Обезьяне и Свинье.

— Здлафствуйте, — пускай с сильным акцентом, но разборчиво пробормотал Лю Чжуан. — Как вы сьебя чьуфствуешь? — продолжил он, с наслаждением наблюдая за вылезающими из орбит глазами спутников своего старого друга.

— Х... хорошо все, — потихоньку ответил Обезьяна. — А вы по-русски немного того, ага? — с трудом подбирая слова, сказал он.

— Так-так, — с хитрым прищуром сказал старик. — Немного могу говолить лусский. Надеюсь, вы можете понимать мьеня, — неторопливо подбирая слова, отозвался Чжуан. — Дафно не говолил. Немного сложно сейчас, — прибавил он.

— Да нет, не волнуйтесь, все прекрасно, — тут же подхватила Свинья. — Спасибо вам за все.

— За все за что? — пожал плечами Чжуан. — Я ещё ничего ни кадасе, ни плохо не сделал. Нет пличины говорить мине спасибо.

— Вы даже очень неплохо говорите, — подхватила Свинья.

— А как вас звать? — резко спросил китаец.

— Я, эм, Свинья, — сказала та, немного замявшись. Ещё через несколько секунд оценивающего взгляда старик повернулся к молодому человеку в чёрном.

— А я, того, Обезьяна, — сказал тот смущенно, спровоцировав Лю Чжуана громко рассмеяться.

— А ты что, Сюаньцзан? — еще громче рассмеялся старый китаец. — Как монах блитый!

— Мы уже слышали эту шутку, — добродушно сказал Эфир. — А так не то чтобы мы герои определенного произведения! Нет... просто так получилось.

— Так, а что в Китае нада? — успокоившись, спросил мистер Чжуан.

— Давай наша тайна останется нашей тайной? — спросил Эфир, после чего сказал то же самое на родном для старого друга языке.

— Секлет? — переспросил китаец и хитро улыбнулся. — Я люблю секлеты! Особенно те, которые отсень секлетные! — он хихикнул.

— Скажи, можно у тебя переночевать, может, отдохнуть день и после отправиться дальше? — не обращая внимания не предыдущие реплики, спросил Эфир.

— Для тебя, долготой, асе, сто хочешь! — сказал Лю Чжуан и, сложив руки вместе, сделал жест, похожий на молитвенный. Эфир незамедлительно тоже сложил руки и сделал ответный жест, но строже, с большим уважением.

— Ну сто ж! — подхватил мистер Лю Чжуан. — Давайте кушать едем! — сказал он, коверкая предложение чуть больше, чем обычно. — Какое мясо кушаешь? — обратился он к Свинье и словно врезался в нее взглядом.

— Любое, — пожала плечами та, даже не понимая, что сама выбрала тем самым самое дорогое заведение.

— Друг, — тут же встрял Эфир. — Давай что-нибудь попроще. Давай без кау-роу, хуо-гуо и прочего. Обычный фан-дьен с чао-мьен или чао-фан будет достаточно! Честно! — сказал он.

— А что это? — с любопытством спросил Обезьяна, обращаясь к Эфиру.

— Что именно? — уточнил тот.

— Ну, вот все, что ты сказал, — с усмешкой ответил Обезьяна.

— Кау-роу, ну, это... кафе или ресторан, в котором ты сам для себя жаришь мясо на небольшой общей или нескольких персональных плитках, встроенных в стол. Хуо-гуо — то же самое, только стоят кастрюли или кастрюля и ты, вы, варите мясо, овощи, травы и так далее. А вот... — с неловкостью в голосе, но с видом знатока рассказывал Эфир до того момента, пока его не перебил Лю Чжуан.

— Фан-дьен — это лестолан. Их много всяких. Чао-мьен — это жаленная лапша. Отсень фкусно, отсень! Чао-фан — это жаленный лис. Тоже отсень фкусно! Много видов! — с довольным прищуром вещал старый китаец в предвкушении большого ужина.

— Ладно тебе, — на китайском Эфир обратился к другу. — Не надо вот всех вот этих традиционностей! Давай дешево, сердито, но при этом вкусно!

— Нет! — весело ответил Чжуан. — Еще и алкоголя возьмем! За встречу и за знакомство, так сказать! — его глаза улыбались, в то время как Эфир, даже заранее зная обо всем об этом, чувствовал лишь неловкость.

— Давай хотя бы счет раздели напополам, а? — жалобно обратился к старому другу бритоголовый проводник со смазанным грязным пятном на затылке.

— Нет! — весело ответил Лю Чжуан. — Я буду гостеприимным как настоящий император! — уже выталкивая путников из своего кабинета, практически кричал он.

Как только все преодолели порог и оказались в фойе с сидящей справа от двери секретаршей, мистер Лю посмотрел на молоденькую девочку, которая старательно делала вид напряженного рабочего процесса, а затем сказал:

— Срочно две машины из нашего парка и пару водителей. Мы будем около главного входа.

От такого внезапного напора девушка в вечернем платье подпрыгнула на месте, но тут же схватила рацию, лежащую на столе, и начала быстро тараторить распоряжение начальника.

— Лифт, нам нада в лифт, — уже по-русски, сказал Чжуан, продолжая подталкивать своих гостей.

— Что происходит?! — не выдержала Свинья, которую друг Эфира иногда умудрялся схватить за ягодицу. — Скажи ему, чтобы он перестал прикладывать руки ко мне, иначе я за себя не отвечаю! — сквозь зубы сказала она.

— А? — не будучи глухим, но не поняв слов из-за приглушенного произношения, спросил мистер Лю.

— Она попросила не трогать ее... вообще, — стараясь обойти вопрос максимально деликатно, перевел Эфир. — То есть ее лучше вообще не трогай... хорошо? — он посмотрел своему старому другу в глаза, и от этого жеста тот немного протрезвел, не потеряв при этом своего веселого расположения духа.

— Холосо! — он кивнул и впредь поторапливал только Эфира и Обезьяну, но иногда хищно косясь в сторону Свиньи.

— Если он меня хоть пальцем... — начала говорить та, но тут же ее перебил Обезьяна.

— Не груби, — сказал он.

— Все нормально будет, — сказал Эфир. — Я с ним поговорю, чуть позже, наедине... когда он покурить пойдет. Ты, главное, во-первых, не паникуй, во-вторых, не переусердствуй в выражениях.

— Смотри мне! — Свинья погрозила пальцем с максимально озлобленным видом.

— У вас все холосо? — не теряя улыбки и блеска в глазах, спросил Чжуан.

— Да, все нормально, — тяжело выдохнул Эфир, предвкушая не самое легкое времяпрепровождение.

Компания спустились на первый этаж и вышла на улицу, где их уже ожидало два черных внедорожника, вылизанных вдоль и поперек. Компания разделилась, причем разделил всех Эфир. Он посоветовал Обезьяне и Свинье сесть вместе в одну машину. Сам же он сел вместе с Чжуаном. На то было несколько причин, первой из которых была даже не просьба, а скорее предупреждение, чтобы старый китаец даже не думал о том, чтобы послать кого-нибудь по пятам путешественников.

— Смотри, мне платят слишком хорошо, — начал Эфир. — И при других обстоятельствах, найдя твоих бегунков, я бы их избил бы и отправил бы к тебе с каким-нибудь шуточным посланием. Но в этот раз, не обессудь, мне придется действовать грубо.

— Я вижу, что нынешнее дело не такое простое, каким ты его сначала описал мне, — задумчиво проговорил Лю Чжуан. — И ты хочешь сказать, что я смогу удержаться и не засунуть в него свой нос?

— Дело не в том, сможешь ты или нет, — серьезно проговорил Эфир. — А в том, что у тебя нет другого выбора. Я, конечно, понимаю, что жизни твоих сотрудников для тебя ничего не значат, — это Эфир сказал на русском и, убедившись о том, что китаец понял, продолжил уже на китайском: — Но не надо забывать о родственниках. Ну, ты понял, о чем я... так?

— Да, я понял, — тяжело и безрадостно кивнул Чжуан.

— Еще я сразу сказал тебе о том, что за нами охотятся по одной неб... — начал было говорить Эфир.

— Это ты о том, что вы отказались оплатить услуги перебежчика? — фыркнул китаец.

— Да... именно об этом, — Эфир кивнул.

— И что ты хочешь? — спросил Чжуан и покосился на старого друга.

— Прошу прощения, если из-за этого у тебя вдруг появятся проблемы, — сказал Эфир.

— Из-за такой мелочи? — хмыкнул китаец. — Мальчик мой! Если бы такие мелочи волновали меня или были бы способны взволновать меня, я собой бы не был! Так что, считай, что я оказал тебе услугу!

— В любом случае, это неприятная ситуация, — сказал Эфир. — Для меня неприятная. Так как я хотел приехать к тебе как к другу, на отдых, вино и долгие разговоры... а получилось как всегда...

— Так что ж с этого?! — хмыкнул Чжуан. — Мы с тобой только так и существовали. В принципе, и продолжаем, — на его лице появилась улыбка. — Так-то вспомни, как ты связывался с перебежчиком, который переправлял меня домой, в Китай! Тогда мне на хвост плотно присели все полицейские Владивостока!

— Знаешь, та поездка была веселой, — Эфир откинулся в кресле и мельком вспомнил былое приключение с взрывами, перестрелками и достижением границы двух государств.

— Так, а сейчас что ты тут забыл? Или твои туристы, что они забыли? — словно не специально, словно между делом, спросил Чжуан с совершенно непринуждённым видом.

— Это ты типа попытался быть хитрым? — ухмыльнуться Эфир. — Вы посмотрите на этого старого лиса-оборотня, который готов не на все, но на многое, чтобы получить желаемую душу себе на обед!

— Че ты начинаешь? — китаец сложил руки на груди замком. — Нормально ж сидели! А ты переходишь на оскорбления... лис-оборотень...

— Не, ты не подумай, — помахал ладошками перед собой Эфир. — Я не в оскорбление, я в шутку и вроде как к слову... Ну, не лис... будь обезьяной! Таким же умным, красивым и находчивым, как Укун!

— А вот это уже неприкрытая, явная, приятная лесть, — лицо старого китайца подобрело. — Но я ни тот, ни другой. Я просто человек, который всегда ищет способ или метод...

— Чтобы получить то, чего он хочет, — закончил Эфир. — Да, я в курсе твоей натуры, — он хмыкнул. — В любом случае, наше дело в Китае никакого отношения к тебе иметь не будет. Пойми, прости, забудь. Это слишком опасно для меня, чтобы ещё и тебя под этим как-то подписывать, — Эфир постарался быть максимально убедительным в своих словах. — И не лезь к девочке... я за неё собственной головой отвечаю. Поэтому, поверь, буду не самым радостным человеком в мире, если вдруг с ней что-то случится, и я буду выхватывать по голове. Ты это понял?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Лю Чжуан. — Все нормально будет.

— Ты понимаешь, что не этот ответ я был намерен получить от тебя, — Эфир был серьёзен и не собирался отступать.

— Ладно, ладно... все хорошо будет! Не буду я к ней лезть, раз ты так просишь меня об этом. Наши с тобой общие дела, отношения, они явно крепче одной попытки переспать с какой-то девкой, — сказал Лю Чжуан — Тем более, вы не в том состоянии, чтобы приставать... ты себя-то видел со стороны?

— О чем ты? — поднял бровь Эфир.

— У тебя твой купмол весь в какой-то грязи, там, сзади, — китаец усмехнулся.

— Не понял — сказал Эфир.

— Повернись, — сказал Лю Чжуан и достал телефон, затем включил камеру и сделал снимок затылка. — Вот, — он открыл галерею и повернут экраном к другу.

— Ух... — скривился Эфир. — Бедное имя великой богини.

— О чем ты? — удивился китаец.

— Да так, личное, — уклончиво ответил Эфир, и дальше они ехали молча, но не долго, так как автомобиль остановился около большого здания, оформленного в традиционном китайском стиле: с красной черепицей, с небольшими скульптурами демонов, с огромными изваяниями драконов около ступенек, ведущих к дверям.

— Я же просил, — выдавил Эфир.

— Успокойся! Сегодня мы отдыхаем! — весело и бодро сказал старик и посмотрел на попутчиков своего старого друга. — Вам нлавится сдесь? — спросил он с хитрой ухмылкой, застывшей на лице.

— Да-а-а... — выдохнула Свинья.

— Монументально, — тихонько ответил Обезьяна. — Я так посмотрю, у вас не так много таких заведений.

— Много-много, — несколько раз быстро кивнул китаец. — Плосто вас длуг, он жмот, водит вас в самые дешевые места покушать.

— Похоже на правду, — хмыкнул Обезьяна.

— Нам нельзя мелькать на людях, — с обидой в голосе отозвался Эфир. — Все благодаря твоей хитрости, которая случайно вышла нам боком. Или твоё сине-красное немного распухшее лицо и синяки на теле ни о чем тебе не напоминают.

— Ну, да... неаккуратно получилось... как в рулетке. Во всяком случае, я попробовал, — пожал плечами Обезьяна.

— В таком случае, какие могут быть ко мне претензии? — распалившись, спросил Эфир. — Конечно, у нас не получилось бы люкс-путешествия в Китае, просто потому, что чтобы здесь быть незаметным, надо быть максимально обычным и похожим на туриста. Деньгами бросаться нельзя, это автоматически привлекает внимание ровно так же, как и наш отличающийся внешний вид! И да, мы не могли бы жить прямо в гостиницах, но неплохие отели открыли бы перед нами двери... а сейчас нам максимум что светит — номер в зачуханном хостеле.

— Ладно, ладно! Успокойся... понял я! Был не прав, — сказал Обезьяна, пристыженный как маленький мальчик.

— Так, завязываем ругань! — встряла Свинья. — Че вы ведете себя как дети, а? И ведь не стыдно выяснять отношения на глазах у нашего благодетеля!

— Да... прости, дружище... — перебив её, сказал Эфир — Ну, раз приехали, веди давай уже! Кушать-то хочется!

— А вот это холосе! Кушать хочется! Заходим-заходим! — начал вращать руками Лю Чжуан.

— Слушай, а я тут кое-что понял — усмехнулся Эфир. — Это твой ресторан, да?

— Молодес! — улыбнулся китаец. — Уже бояться начал, что хватку потелял!

— Серьезно, ваше? — брови Обезьяны подскочили практически до середины лба.

— Да-да, мое! — китаец улыбался максимально широко, со слегка приокрытым ртом, из которого сияло несколько золотых коронок на зубах. — Я люблю кушать!

— Круто, — скупо на комментарии и со скучающим видом вставила слово Свинья, после чего с какой-то тревогой бросила краткий взгляд на своего проводника по невероятно красивой и большой территории, на которой раскинулось древнее государство.

— То есть ты нам даже не дашь посмотреть меню? — улыбнулся Эфир.

— Дам посмотлеть, но уже фсе заказано! — Лю Чжуан все больше напоминал старого лиса, который много чего знает, много о чем слышал, и много чего скрывает в глубине своих мыслей.

Через несколько минут, после прибытия наших героев, на столы начали выносить разные яства разного вида, на разных блюдах, совершенно разного размера и цвета. Сначала, казалось, что вереница из официантов, которые вносят в комнату столовые приборы, кушанья, напитки, какие-то подставки, салфетки и прочее, никогда не закончится. Так, отдельная комната с огромным круглым столом в центре наполнилась странной смесью кисло-сладкого запаха, от которого не только у всех заурчало в животах, но и просто стало невыносимо терпеть голод.

— Ну что, мои дологие длузья, — начал говорить китаец с довольной улыбкой на лице. — Я вижу, как вы голодны. Начинаем ужин! — его руки сделали неопределенный пасс, больше похожий на отмашку начала в уличных гонках. — Смотлите, стол клутится. Не надо плосить пеледать. Влащаем и белем что хочется!

Путешественники начали накладывать себе по кусочку от каждого блюда. Стеклянная крышка стола закружилась, подобно калейдоскопу в руках. Меж тем, не теряя времени, Лю Чжуану принесли бутылку белого цвета с наклейкой из красного, золотого, белого и черного цветов. Он покрутил предмет в руках, затем остановил стеклянную крышку и с гордостью поставил перед собой сосуд. Еще через несколько секунд из-за спины путешественников появилась девочка, которая, миновав дверь, быстрыми шажками поднесла хозяину заведения четыре больших рюмки.

— Друг, не стоит, — Эфир брезгливо посмотрел на бутылку. — Тем более, вот это вот не стоит!

— Нет! Вы — гости! — сказал Чжуан, чуть ли не стуча себя кулаком в грудь. — Так что все самое лучшее!

— А я не пью, — Свинья умоляюще посмотрела на Эфира и поняла, что её аргумент вовсе не аргумент в данной ситуации.

— Может, хотя бы только мы втроем. Как мужчины? — Эфир постарался как-то отмазать от выпивки девушку.

— Она путешествует вместе с вами, и ей тоже надо отдыхать! — так же гордо сказал мистер Лю. — Все пить! — он открутил крышку, от чего Эфира передернуло.

— А что это? — спросил Обезьяна.

— Это самая лучшая, самая дорогая водка в Китае. Называется МоуТай, — опять, практически ударив себя в грудь, сказал старый китаец и начал разливать прозрачную жидкость по большим рюмкам, больше напоминающим маленькие стаканы. Лицо Эфира исказилось выражением, средним между отвращением и рвотным позывом. Увидев это, что-то свернулось внутри у Свиньи. Обезьяна же молча наблюдал за тем, как чуть ли не церемониально и очень аккуратно мистер Лю разливает напиток.

— Каждый белет по одной, — вид у старого китайца был крайне серьезный, и Эфир понял, что, если сейчас он не сделает так, как хочет его друг, тот обидится, причем очень сильно.

«Ну, ладно... — подумал Эфир, потирая бритую грязную голову. — Пускай будет по-твоему, старик, — он молча взял большую китайскую рюмку и поставил рядом со своей чашкой с едой.

— Мне очень плиятно, что в свой тлудный час мой сталый длуг вспомнил обо мне и плишел за помощью, — китаец высоко держал емкость с алкоголем и говорил так официально и торжественно, словно произносил тост на свадьбе любимого сына. — Еще сегодня я познакомился с новыми длузьями, и от этого мне плиятно, — китаец слегка стукнул краешком своей большой рюмки о стол и немного отпил.

— Все не пей, — успел потихоньку сказать Эфир, обратившись к Обезьяне. — Потом расскажу почему, — и поспешил тоже пригубить из своей рюмки. Тут же он посмотрел на Свинью, лицо которой исказилось ужасом и отвращением. Обезьяна не отличился и тоже сидел с крайне перекошенным видом, зато их благодетель, закрыв глаза, наслаждался выпитым, а затем, не обращая внимания на гостей, потихоньку взял несколько кусочков мяса из блюда и медленно, с большим удовольствием прожевал их. Только после всех совершенных действий мистер Лю вернулся к путешественникам.

— Ну что, как вам, длузья? — он весь лучился добром и счастьем.

— Вкусно, — слегка кашлянул Эфир. — Как всегда невероятно вкусно! — и тут же он отправил в рот несколько кусочков тушеной капусты и тут же пожалел об этом, так как оказавшееся перед ним блюдо было приготовлено в лучших традициях провинции Сычуа́нь и по этой причине было невероятно острым.

— Водички налейте мне кто-нибудь, — сквозь сдавленное от спазма горло кое-как проговорил он. Свинья в мгновение ока взяла чистый стакан, кувшин с непонятной темно-розовой жидкостью внутри и налила из него, после чего передала задыхающемуся Эфиру. Чжуан в это время хихикал и набивал рот яствами со стола.

— А как вы добились, достигли всего этого? — поинтересовался Обезьяна, стараясь отвести внимание от проводника.

— Много лаботал... а еще у меня много длузей, которые мне помогают. Еще большая семья, — начал рассказывать мистер Лю. — А еще спасибо ему, — он указал пальцем на Эфира.

— А чем он вам помог? — продолжил задавать вопросы Обезьяна.

— Несколько лаз он спас жизнь мне, — сказал Лю Чжуан. — Пличем, первые несколько лаз мы случайно встлечались. А потом подлужились и до сих пор на связи.

— Здорово! — кивнул Обезьяна. — А откуда вы знаете русский язык?

— О! Это давняя истолия, — старый китаец, многозначительно поднял палец вверх. — Я попал в беду. Долго сидел в подвале. А потом туда попал он, — Чжуан вновь ткнул пальцем в сторону Эфира. — Мы уже познакомились. Тогда он неплохо говолил на китайском. Сидели взапелти долго-долго. Месяц плимелно. Чтобы не скучать, он начал учить меня. Еще чтобы сбежать. Так мы подружились. Так я начал учить ваш язык. А потом не смог блосить. Плюс, появился интелес, бизнес, деньги.

— То есть основной причиной вашего богатства является он? — теперь Обезьяна ткнул пальцем в сторону Эфира.

— Да! И обстоятельства. Поэтому я его люблю как сына! — с гордостью сказал Лю Чжуан и поднял вверх свою большую рюмку. От этого жеста внутренности путешественников свернулись от предвкушения мерзкой на вкус китайской водки. Последовал такой же короткий удар о стол, и все отпили по чуть-чуть. Обезьяна и Свинья больше не кривились, а вот Эфиру было вовсе тяжко. Даже сосуды проступили на покрасневшем лице. Свинья хотела было пожалеть его, но потом резко остановила себя. В последнее время она все чаще начала останавливать себя из-за все чаще появляющихся странных мыслей.

— Скажите, а что интересного есть в этом вашем городе? — выдохнув после выпитого и заев парой кусочков пряного мяса, спросил Обезьяна.

— Много чего есть, — довольно кивнул Лю Чжуан.

— Да, это прекрасный город, — немного охрипшим голосом сказал Эфир. — Сейчас расскажу немного...

— Нет! Я ласскажу, — перебил старый китаец, после чего начал рассказ. — Ланьше этот голод был столицей. Тогда здесь постлоили Баймасы, это Хлам Белой Лошади. Это пелвый буддийский хлам в нашей стлане. Отсюда и пошел буддизм в Китае! Еще у нас есть пещелы Лунмынь. Я читал, вы из называете "Каменные пещелы у Длаконовых волот". Это один из тлех самых больших пещерных хламов в Китае. Там очень класиво, — потихоньку рассказывал старый китаец, который благодаря возникшей теме забыл про алкоголь.

— Да, и там, и там очень красиво, — кивнул грязной головой Эфир. — Я бы даже не отказался бы туда еще раз скататься...

— Это можно устлоить, — рука Лю Чжуана начала шарить по столу в поисках стакана. Заметив это, Свинья быстро спросила:

— А это вообще далеко отсюда? — голос девушки зазвучал как-то по-новому. Во всяком случае, Эфиру так показалось.

— На машине быстло, — твердо ответил китаец и продолжил искать рюмку, не сводя глаз с гостей.

— А что тут еще есть? — поинтересовалась Свинья, стараясь отвлечь гостеприимного хозяина.

— Недалеко, может быть, два часа ехать, есть сталый монастыль. Его во всем миле знают, — холодно ответил Чжуан и все-таки отвел глаза, быстро нашел стакан и приподнял его, предлагая всем выпить. Так он и гости, сидящие за столом, вновь проделали движения, связанные с легким ударом по краешку стола и небольшим глотком спиртного, от которого внутри все съеживалось.

— Да, есть тут один, — тяжело выдохнув, сказал Эфир. — Очень известный такой монастырь есть.

— Что за монастырь? — поинтересовался Обезьяна, оторвавшись от еды.

— Шаолинь... знаком такой? — хмыкнул Эфир и скушал несколько кусочков мяса.

— Да ладно! — в один голос сказали Свинья и Обезьяна. — Реально, да? — синхронность их мыслей в данный момент заставила старого китайца засмеяться.

— Неужели вам так интелесно это место? — сквозь смех спросил Лю Чжуан.

— Ну, как сказать, — откашлялся Обезьяна. — У нас это очень знаменитое место... кунг-фу и все такое, — сделав рукой неопределенный плавающий жест, сказал он.

— А я один раз была на выступлении монахов из Шаолинь. Это было так КРУТО! — сказала Свинья, и по голосу было слышно: то представление, что она видела, действительно впечатлило её.

— Да! — бодро кивнул китаец. — Они молодцы! Детей отдают туда навсегда или забилают из домов для детей. В Шаолинь они и живут, и учатся, и лаботают. Это холошее место.

— Да вы бы видели, что они делают! — из вежливости дослушав речь старого китайца, продолжила восторженно говорить Свинья, обращаясь к Эфиру и Обезьяне. — Там мальчик был, лет пяти, может шести. Ручки маленькие, а кирпич пробил!

— Если бы ты работала так как он и придерживалась его диеты.. — начал было Обезьяна, но тут же получил пинок под столом от Свиньи.

— Давайте выпьем! — поймав небольшую заминку в разговоре, Лю Чжуан поднял рюмку. Все последовали за ним и вновь повторили ритуал, от которого внутри все съёживалось.

— Что у нас дальше по плану? — после долгого выдоха спросил Обезьяна, обращаясь к Эфиру.

— Завтра отдыхаем, берём билеты на автобус и едем в Сиань. Это наш последний перевалочный пункт перед последней точкой на карте. А потом будем возвращаться, причём резко и любыми способами. Возможно, придётся двигаться без отдыха, — напряжённо проговорил Эфир. Услышав это, Обезьяна упёрся носом в свой телефон.

«Наверное строчит отчёт», — мелькнуло в мыслях Эфира, и тут же он подумал о том, что надо написать Любе. Тогда он достал телефон и в нескольких предложениях сообщил, что все идёт по плану, что путешествие планомерно достигает отметки пятидесяти процентов, что дальше они отправятся смотреть на великую терракотовую армию.

Так компания скоротала вечер. Потом Лю Чжуан вызвал водителя. Сам он отправился домой, а друзей разместил в гостинице все при том же ресторане. Лифт поднял путешественников на шестой этаж гостиницы, и там каждый разместился в индивидуальном большом номере. Эфир закрылся в своей комнате и кинул рюкзак на комод. Затем выдвинул стул и сел на него. Взял бутылочку бесплатной воды, выпил половину и застыл, упершись локтями в бёдра.

«Как же я отвык от подобных перемещений», — мелькнула мысль в его голове.

Глаза не двигались. Он просто смотрел куда-то вперёд, в пустоту перед ним. Прозвучал стук в дверь. Эфир услышал его словно откуда-то издалека. Так, будто бы стучали в другую дверь где-то в коридоре. По этой причине он даже не шевельнулся. Сейчас он больше напоминал затаившуюся ящерицу. Стук в дверь прозвучал ещё раз.

— Да? — крикнул Эфир.

— Откроешь? — голос Свиньи звучал приглушенно из-за куска древесины.

Еле-еле заставив себя встать и подойти к двери, Эфир открыл дверь. Перед ним стояла спутница, клиентка, девушка, которая уже продолжительное время шла рядом.

— Да? — кое-как заставил себя говорить Эфир.

— У тебя все хорошо? — спросила Свинья и после непродолжительной паузы прибавила: — Я зайду?

— Думаю, это не самая лучшая идея, — сказал он.

— Я спросить хочу — мягко, но настойчиво сказала она, после чего он отшатнулся в сторону и свободной от дверной ручки рукой сделал небрежный жест, которым пригласил зайти.

— Чего тебе? — голос прозвучал будто бы приглушенно и как-то грубее, чем раньше.

— Ты уверен, что твой друг нас не кинет? — спросила Свинья, переборов желание спросить: «Как ты себя чувствуешь?»

— Нет. В этом я не уверен, — повесил голову Эфир. — Это все?

— Д-да, наверное, — сказала она. — Но...

— Что-то еще? — все так же безжизненно сухо спросил он.

— Ты уверен, что у нас все получится? — её голос играл нотками волнения и печали.

— Нет... другого... выхода, — в три разорванных дыханием слова ответил он. — У, меня... нет... другого... выхода.

— Почему? — как-то на автомате выпалила она.

— Потому, что меня тут вообще не должно быть, — сказал Эфир. — Потому, что все это приключение — это не то, чего я хочу на самом деле, — сорвалось с его губ, и тут же проскочила мысль: «Не ври себе».

— Я... я не понимаю, — сказала Свинья.

— Не то чтобы меня заставили вести вас через пол-чужой страны в обе стороны, но мне дали ясно понять, если я этого не сделаю, спокойствия мне не видать, — Эфир сидел, упершись локтями в колени и свесив голову вниз.

— Я не знала, — сказала Свинья. — Ты вообще не хочешь нас видеть? — спросила она, и тут же ядовитая игла воткнулась в сердце, пустив по жилам разочарование.

— Не в таких обстоятельствах, — выдохнул Эфир, не поднимая головы. — Может быть, если бы мы познакомились в иных обстоятельствах, мы бы даже стали добрыми друзьями. Вы бы забегали в мою лавку, мы пили бы чай и разговаривали на разные темы, а так... Я вернулся к тому, от чего так долго и успешно бежал, — сказал он, но в голове прозвучало: «По чему так скучал и с отсутствием чего жизнь стала существованием».

— Я пойду, — сказала Свинья, поднимаясь с места. — Я не должна была...

— Да, — холодно подтвердил ее слова Эфир, и воцарилась тишина, которую нарушил щелчок замка двери. Он долго сидел неподвижно. Он сверлил абстрактную точку в очень реальном пространстве и не мог сдвинуться с места. Он проматывал в своих мыслях тот небольшой диалог, который случился между ним и подопечной, и понимал, что сказал правду, за которой прячется еще одна правда... его личная правда, которую тот пряталот себя и от других.

— Когда же все успело стать сложно? — усмехнулся Эфир. — Неужели я не могу жить без адреналина?.. Неужели я больше никогда не смогу обрести мир и спокойствие в своем сердце? — вопросы тихим, слегка потрескивающим шепотом прозвучали в пустой, тускло освещаемой из санузла комнате. — И ведь даже Будда не сможет дать мне ответы на мои вопросы, ведь его нет. И мое стремление стать Бодхисаттвой — лишь иллюзия, которую я питаю, выращиваю и старательно берегу. Интересно, почему каждый раз, когда мы начинали говорить об этом со стариком-шаманом, он начинал как-то загадочно улыбаться и давал какой-то совершенно невразумительный ответ?

Эфир задумался на несколько секунд, после чего убрал локти со своих бедер, ладонями уперся в оставленные костями сустава красные круги и встал, растянувшись в полный рост. В глазах потемнело от резко изменившегося давления, и онпошатнулся.

— Выдыхай... главное — выдыхай, — повторил он себе и сделал череду коротких выдохов, после чего способность видеть все вокруг вернулась к нему.

«Ладно... надо бы принять душ и наконец лечь спать», — подумал он и направился в комнату, совмещавшую в себе и туалет, и угол, в котором можно очистить себя от пыли и усталости целого дня. Настроив воду и встав под множество тонких струй, Эфир долгое время стоял и смотрел в кафельный пол, упершись рукой в такую же кафельную стену.

— Когда-нибудь все изменится, — сказал он тихонько с досадой в голосе. — Это будет мое последнее приключение, после которого меня ждут покой и умиротворение! — он говорил спокойно, но в голосе слышалась бесконечная грусть.

Он набрал полную руку шампуня из диспенсера и начал методично мыть голову, чтобы избавиться от расплывшегося и похожего на пятно имени великой богини. Затем он быстро вымыл тело, после чего вновь на некоторое время просто застыл под горячей водой, тонкими струнками бьющей по телу.

— Хуан-инь гуан-линь, — практически пропел тоненький голос девушки-робота, приветствуя посетителя в опустевшей лавке с названием «Эфир». Девушка в красивом красном платье с большими белыми горошинками легкой походкой вошла в магазин. Она проследовала вдоль стеллажей с книгами о том, как вылечиться, вырастить или уменьшить, поверить или перестать веровать, о том, как добиться и закопать что бы то ни было. Затем миновала небольшой стенд с разными руническими знаками, оберегами и небольшими статуэтками и оказалась прямо около стойки администратора-кассира, который являлся еще и продавцом.

— Ну что ж, здравствуй, — голос девушки прекрасной песней заструился во внезапно опустевших стенах магазина. — Я так посмотрю, все твои воздыхательницы решили, что ты не настолько интересен, нежели твои книжки, которые можно читать и читать без передыху! — каждое слово задорно порхало в пространстве.

— Че надо? — грубо ответил Лошадь, стоящий за стойкой. — По делу или так, чисто постебаться?

— По делу, конечно же! — увидев раздраженную мину на лице собеседника, она просияла с новой силой. — Как у тебя тут?

— А то ты не видишь... пусто! — разочарованно сказал он. — Как этот чувак вообще умудряется держаться на плаву со всеми этими травками, трактатами и каким-то безделушками? — он недоумевающе практически прошептал то, о чем уже долго время размышлял.

— Это, брат, талант, — Люба небрежно взгромоздила ладонь на плечо стоявшему напротив мужчине. — Ты понимаешь... дело в том, что Эфир действительно очень хорошо разбирается во всех этих травках и корешках. Так же он действительно заинтересован во всем том, что его окружает. То есть во всем в этом, — она раскинула руки и сделала задорный оборот на триста шестьдесят.

— Какой кошмар, — выдавил Лошадь. — Это ж безвкусовщина!

— Каждому свое, — загадочно протянула она. — Так что там, были новости от путешественников или как?

— Да, были... — сказал Лошадь. — Скоро отправятся смотреть терракотовую армию.

— В каком это смысле? — Любовь показала искреннее удивление, хотя уже давно сама все знала.

— Ну, они сейчас в каком-то там городе в Китае, а потом отправятся в Сиань, а там как раз это чудо света. Великая Терракотовая Армия, — многозначительно и практически подняв вверх указательный палец, сказал Лошадь.

— Ладно... я тебя поняла, — Люба на несколько секунд изобразила задумчивость, после чего вновь бодро посмотрела на временного продавца, хлопнула длинными ресницами, развернулась и пошла на выход. Лошадь тупо пялился ей в спину. Электронный голос китаянки вновь пропел свою приветственную фразу, и воцарились тишина и покой.

— Ладно... — протянул Лошадь. — Раз все равно никого больше нет, продолжу работать над своей новой книгой, — все так же тихонько вслух озвучил он и сел за стойку. Там, на небольшой столешнице, лежали два ноутбука. Один уже давно показывал экран заставки, который активировался через пять минут бездействия. Второй был открыт на листе формата А-4 и был наполовину исписан. Это была очередная глава той романтичной белиберды, которой Лошадь сводил с ума домохозяек, разведенок и другие категории женщин Бальзаковского возраста. Он потихоньку работал и иногда проговаривал вслух понравившиеся ему предложения. Со стороны это выглядело крайне странно, так как имена героев были крайне экзотичными, а эпитеты, которыми писатель описывал те или иные пикантные подробности, не сразу укладывались в рамки фантазии и только после повторного прочтения в полной мере раскрывали ту картину, которая вырисовывалась в мыслях Лошади.

— Хуан-инь гуан-линь, — фраза, которая заставляла его голову как-то автоматически отрываться от монитора и выскакивать из-за стойки.

«Опа-на, — мелькнуло в мыслях временного продавца, — БОМЖ...» — подумал он и с интересом начал наблюдать за вошедшим персонажем. Тот медленно подходил к стойке, не обращая внимания ни на что, так плотно наполняющее полки и крючки.

— Эфир где? — спросил посетитель с каким-то странным акцентом.

— Его нет, — прямо ответил Лошадь и изучающим взглядом пробежался по стоящему напротив мужчине. Тот был достаточно стар, но при этом движения его были быстрыми, плавными. В них чувствовалась сила. От него пахло, но не отбросами, а какими-то душистыми травами. На шее были то ли бусы из когтей и зубов, то ли какое-то непонятное ожерелье из кусочков древесины. Мужчина, который издалека выглядел грязным, на самом деле был чист, хоть и выглядел крайне экстравагантно в поношенной и кажущейся ветхой одежде. Дополняли образ большие сумки, которыми был увешан старик.

— А где он? — старик сощурился и изучающим взглядом скользнул по человеку за стойкой.

«Кто же это?» — думал Лошадь и одновременно с этим пытался понять то, что же за акцент у странного посетителя.

— Уехал в командировку, — все так же внимательно наблюдая за мужчиной, сказал он.

— Понял, — коротко кивнул старик и улыбнулся такой улыбкой, будто бы в один миг узнал обо всем. Вместе с этим он резко повернулся и быстро покинул магазин эзотерических товаров.

— Эй! — крикнул Лошадь. — Может, ему передать что-нибудь? — голос его прозвучал в ту же секунду, как все та же электронная девушка своим кукольным голосом пропела уже засевшую в печенки фразу «Хуан-инь гуан-линь».

— М-дя... прикольный день! Сегодня кто ни приходит, все ищут Эфира... И ни единого покупателя пока что не было... уже как пару дней не было, — вслух размышлял Лошадь. — Может, хоть прибраться тут? А то что-то тут как-то пыльно стало за последнее время. Так понимаю, он тут был и хозяином, и уборщиком, который жмет три копейки, но сам корячится, протирая пол. Ладно, значит, будем развлекать себя таким образом, — Лошадь потер подбородок и вышел из-за стойки. Остановившись на пустом пятачке между стеллажом, заваленным с обеих сторон книжками и амулетами, и перпендикулярно стоящей стойкой продавца, он уперся кулаками в бока и задумчиво обвел помещение взглядом.

— Да! Думаю, не один час у меня уйдет, чтобы навести здесь хоть какой-то порядок! — медленно сказал Лошадь и вновь задумался. — Так-с... а где взять все для уборки? — прозвучала фраза, и временно работающий продавцом магазина Лошадь пошел в небольшое помещение за кассой в поисках тряпок, моющих средств и остального, что в его представлении требовалось для наведения чистоты.

Потратив примерно две минуты, не больше, в небольшой комнате Лошадь нашел все принадлежности, снял с себя свой любимый пиджак, закатил рукава и приступил к уборке. Так прошел час, а затем и второй. Из персонального ноутбука звучали разные песни советских и российских рок-исполнителей. Лошадь подпевал вполголоса и даже немного пританцовывал, стирая пыль с полок и просматривая названия всех тех пособий, которыми под завязку был забит магазин.

— Счастье внутри меня. Познай себя за три минуты. Восемь способов приготовить фруктовый салат из овощей... — смешивая слова с ярлычков с собственными комментариями, говорил он и потихоньку смеялся. — Множество способов, как развить пальцетыкательный аппарат и...

— Хуан-инь гуан-линь, — перебив его, пропел робот.

— Добро пожаловать, — внезапно для себя практически в тон бодро проговорил Лошадь и только через несколько мгновений рассмотрел вошедшего человека. — Дракон? — его голос внезапно стал ниже и словно бы звучал через вату.

— Как твои дела, Коник? — девушка двигалась величаво, с поднятой головой. — Я вижу ты тут не скучаешь, так? — она слегка усмехнулась.

— Да так, нормально, — внезапно смутившись, сказал Лошадь. — Уборку вот делаю тут.

— С музыкой, с легкими танцами, с песней, что льётся прямо из груди, — Дракон подошла к стенду с книгами и провела пальцем по поверхности. К слову, только сейчас он обратил внимание на внешний вид Дракона. Она была в белоснежном костюме, а на руках были кристально чистые перчатки цвета свежего снега. Поэтому после проверки чистоты поверхности она посмотрела на указательный палец и довольно кивнула, увидев, что на нем нет даже маленького темного пятнышка.

— А ты молодец! Видимо, ты отлично приспособлен к холостяцкой жизни, да, Мерин? — она хихикнула. — Как с торговлей?

— Плохо, — хмуро посмотрев на неё, ответил Лошадь. — Сначала было даже весело... фанатки прознали, что я тут работаю, и были ежедневные очереди. Прикольно, короче! А сейчас пустота.

— Это твой шанс выпустить бестселлер, чтобы использовать этот уникальный опыт и продать большое количество экземпляров. Так-то ты уже приковал внезапно к себе внимание и, только подумай, немалое! — она говорила улыбаясь, словно мазала на масло тонкий слой мёда.

— Возможно... ко мне, сюда, на следующей неделе должны явиться репортеры. Вопросы позадавать. Вот это будет прямо реальной рекламой, — сказал Лошадь и вернулся к протиранию полок. — А чего тебе вообще надо тут?

— Решила посмотреть на одно из мест, где работает один из членов нашего очень скромного и небольшого клуба, — пожала плечами Дракон и потихоньку двинулась в сторону стойки с кассой.

— Хуан-инь гуан-линь, — пропел записанный голос. На пороге стоял Тигр. Как всегда немного хмурый, с увесистыми мешками под глазами.

— Ты тоже тут? — усмехнулся Лошадь. — Что-то ты выглядишь паршивей, чем обычно.

— Сплю мало, — кое-как сказал Тигр. — Устал сильно, — он еле-еле выговаривал слова, подавляя зевок.

— Ну, бывает... — ответил Лошадь. — Я перед презентацией каждой книги именно так и живу, от краткого отдыха к краткому отдыху, и ничего так, живу как-то!

— Это ты так, — сказал Тигр. — А я чувствую себя овощем... А тут еще приходится поддерживать себя в постоянной форме, чтобы случайно не оказаться самым слабым звеном.

— Да ладно тебе, — тут же на совершенном автомате сказал Лошадь, а про себя подумал: «Вот и твое слабое, совершенно сладкое для нас место...»

— Что, ладно? — возмущенно спросил большой и мускулистый Тигр.

— Да так, ничего... — не задумываясь, ответил Лошадь.

— И? — раздался вопрос со стороны.

— Что «и»? — недоумевающе спросил Лошадь.

— Ты думаешь, что он должен больше отдыхать? — спросила Дракон, двигаясь в сторону стойки администратора.

— Нет... но отдыхать тоже необходимо, — сказал Лошадь. — Тем более, если ты намерена пользоваться им и как водителем, и как телохранителем...

— Ты хочешь сказать, что это так заметно? — Дракон повернулась к своему собеседнику в белой рубашке-поло и даже неосознанно подняла одну бровь в заданном вопросе.

— Ну... — тут же потупился Лошадь. — Во всяком случае, любому сотруднику необходимо некоторое время, чтобы восстановить свои силы...

— То есть ты хочешь вызваться на смену моему дорогому Тигру? — практически смеясь, спросила Дракон.

— А, знаешь, да! — не растерявшись, ответил Лошадь и тут же поймал даже не столько неодобрительный, сколько наполненный презрением,= взгляд Тигра.

— Что скажешь? — Дракон обратилась к самому приближенному члену культа.

— Против! — ответил Тигр и вновь кровожадно посмотрел на писателя, временно исполняющего обязанности продавца магазина эзотерических товаров.

— Значит так... я в принципе «за», но только не сейчас... — сказала Дракон, приложив большой и указательный пальцы к подбородку — Может, в скором будущем, но точно не сейчас.

Сказанное ей было еле слышимым и спровоцировало паузу тишины на несколько длинных секунд в магазине под названием «Эфир».

— Зашибу, — тихо выдохнул Тигр. Этот огромный молодой человек, больше напоминающий отколовшийся кусок скалы, с грубыми линиями перекатывающихся мышц, сейчас выглядел опаснее обычного.

— Да ладно тебе, — шутливо сказал Лошадь. — Ведь это я! Поверь, смогу постоять за нас обоих! — он задрал нос по направлению к потолку. В этот самый миг он впервые посмотрел над собой. Его удивлению не было границы. Вся поверхность, нависшей над людьми, стены, была покрыта изображениями Будд. Краски были приглушенными, но при этом, красный и золотой словно сияли в общей картине.

— За-ши-бу! — по слогам повторил Тигр.

— А вы вот это замечали раньше? — не обратив внимания на собеседника, Лошадь показал пальцем наверх. Посмотрев на то, с каким недоумевающим видом это проделывает Лошадь, сначала Дракон подняла голову.

— Ого! — она присвистнула. — Да такая роспись должна была встать в кругленькую сумму! — она тоже завороженно смотрела наверх. — Чё ты дуешься! Наверх посмотри, да, — Дракон откровенно смеялась над Тигром, который планомерно приближался к Лошади.

— Чё там? — его голос прогремел подобно раскату грома. Тигр поежился, потому что ему было очень интересно увидеть то, на чем залипли его коллеги по организации, а еще он очень хотел заехать кулаком прямо в самый краешек скулы, выступающей на лице Лошади, стоящего с грязной тряпкой в руках.

— Посмотри, увидишь, — холодно ответила Дракон. — Не увидишь... и фиг с тобой. Так сказать, ты сам оставил своё небольшое сегодняшнее чудо нетронутым, — эти слова остановили подходящего к Лошади Тигра и все-таки заставили запрокинуть голову.

— Ну и, что? — сказал тот и опустил голову с таким выражением лица, по которому было видно, что он пожалел о том, что потратил несколько секунд и отклонился от цели, которая, кстати, теперь стала не важна.

— Фу ты, — расстроенно сказала Дракон. — Нет в тебе этой замечательной частички, которой человек чувствует нечто прекрасное, только посмотрев на это! — она старалась говорить так манерно, как только могла. — А вот он, — она указала в сторону Лошади, — может!

— Я тоже могу, — обиженно и как-то по-детски ответил Тигр. — Просто конкретная роспись не западает в мою душу... не волнует и не интересует. Вот и все.

— Ладно, к делу, — сказала Дракон и посмотрела на Лошадь. — Мой дорогой друг, мне нужно, чтобы ты сейчас поехал со мной.

— Куда? — Лошадь почувствовал, как у него внутри что-то ёкнуло.

— На одну небольшую презентацию. Там у тебя будет великолепная возможность поболтать языком. Так что собирайся, закрывайся и поехали, — она была серьезна.

— Давай, я, наверное, потом сам подъеду? — спросил Лошадь. — Некрасиво будет, если я сейчас уйду и закрою магазин.

— Меня, как ты понимаешь, это не волнует, — сказала Дракон. Лошадь поежился, мгновенно поняв, что он вынужден поехать.

— Ну, может, в таком случае мы действительно оставим здесь Тигра и поедем, а потом вернемся, и вы отправитесь дальше по своим делам? — сказал он.

Дракон повела бровью то ли от недоверия к тому, что услышала, то ли от небольшой волны отвращения. Тигр же скрипнул зубами, и это было прекрасно слышно в появившемся безмолвии.

— Ну, ладно... — сказала Дракон. — Шутили-шутили и дошутились, — все так же задумчиво говорила она. — Мне не очень нравится идея о том, чтобы Тигрулю тут оставить, а на прием ехать с тобой, но, я так понимаю, твоя позиция принципиальна, правильно?

— То есть ты реально хочешь, чтобы я остался тут? — брови Тигра подскочили к центру лба. — Ты реально думаешь, что вот этот вот... — он показал на Лошадь в резиновых желтых перчатках и с губкой в руках.

— Я могу быть в этом уверена, — пожала плечами Дракон. — Тем более ты, как и многие наши общие знакомые, знаешь, что меня так просто не получится ни застать врасплох, ни нанести мне удар.

— Да, но... — задумчиво протянул Тигр.

— Вот и я пытаюсь донести до тебя мысль о том, что не надо за мной бегать! Уже взрослая, уже много чего могу собственноручно натворить, — она говорила прямо и даже немного жестко. — Так что ты, — Дракон показала на Лошадь, — со мной... а ты, — палец перескочил на Тигра, — остаешься тут и стараешься, слышишь, стараешься не сорваться на кого-нибудь из посетителей. Всем все ясно? — глаза её угрожающе блеснули.

— Ладно — скулы Тигра заиграли от того, насколько сильно сжались его челюсти. — Я побуду здесь, — глаза сузились и были обращены прямо в центр девичьего лба.

— Чё уставился? — спросила она невероятно дерзко. — Влюбился, а? — её голос звучал задиристо и звонко.

— Проваливайте, — словно из глубины грудной клетки Тигра прозвучал его голос. Лошадь, пользуясь лишь жестами, показал, что ему надо помыть руки и, в принципе, через пять минут он будет готов к тому, чтобы отправиться.

«Черт! — мелькнуло в мыслях Лошади. — Вот теперь он мне точно не даст спуска. Вот ради того, чтобы унизить его, я должен участвовать в перевороте и потом уничтожить его», — думал он, начиная вынашивать коварный план возмездия за все те тычки, что он получил от молодого, но крайне сильного парня.

Прошло пять минут, которые он потратил на то, чтобы умыть лицо, руки, шею и взять свой любимый пиджак из небольшой каморки. В это время Дракон общалась со своим подчиненным, и между ними происходила небольшая словесная перепалка, наполненная задором и издевательскими смешками с одной стороны и яростью в кристально чистом проявлении, с другой.

— Я готов, — сказал Лошадь, словно извиняясь за то, что влез в разговор вышестоящих членов культа. — Такси кто-нибудь вызвал?

— Какое такси? — Дракон резко отвлеклась от спора с Тигром. — Ключи дай ему! — её голос содержал в себе нотки адмирала и был раскатистым и отрывистым. Глаза Тигра налились кровью.

— А я водить не умею, — вмешался Лошадь. — И прав у меня нет.

— Я поведу, — холодно сказала Дракон. Сейчас между ей и Тигром будто бы происходил телепатический диалог, и проходил он очень громко, практически ощутимо в лишенной звуков комнате.

— Хуан-инь гуан-линь, — пропел жизнерадостный голос из колонки. В магазин вошла странная девушка. На ней было странное вязаное платье с белым шлейфом из ситца, пришитого сзади. На голове была шляпка с большим числом торчащих в разные стороны перьев. На груди красовался ловец снов, а на носу были совершенно круглые очки алого цвета. Все перечисленное никак не сочеталось и вызывало что-то среднее между желанием засмеяться и отвернуться от неловкости. Плюс, ее движения были каким-то слишком мягкими и плавными. Все встало на свои места, как только она заговорила.

— Доброго денечка всем! — голос звучал по-театральному звонко и был переполнен вселенским счастьем. — Будьте так добры, не откажите мне в любезности, отсыпьте грамм триста высушенной ромашки, чабреца и зверобоя!

— Ты все найдешь в кладовой... там подписано, — Лошадь уже стоял на пороге.

Он спешил уйти по двум причинам. Во-первых, он узнал местную актрису, которая очень любила поговорить. Но этим проблемы не заканчивались, ведь у этой девушки был какой-то особый дар опустошать каждого, кто вступит с ней в дискуссию. Второй причиной для попыток скорого бегства было их личное знакомство. Ничего постыдного, только редкие встречи в литературных кругах, так как эта особа еще и писала свои стихи и считала себя великой поэтессой современности. Последнее служило инструментом в руках данной особы. Она могла, якобы невзначай, начать читать что-нибудь из своего, тем самым создавая тему для диалога, и если же человек случайно клевал на приманку, подобно жертве, действительно становился жертвой. Начинался разговор, который не только растягивался до неприличия долгой трепли ни о чем, ещё и лишал одного всех сил и питал ими девушку.

— Можно поскорее! Я несколько спешу! — манерность произношения каждого слова зашкаливала. — Меня ждёт большое мероприятие! — девушка уже подплыла к стойке администратора. Дракон отвела глаза от лица Тигра и направилась в сторону входной двери. Тигр, оставшийся за кассой, ещё несколько секунд сверлил спину главы культа тяжелым взглядом.

— Эй, малыш! — девушка не унималась. — Поспеши, пожалуйста!

— Конечно... — словно кашляя сквозь ярость, ответил Тигр. Вновь голос азиатки разрезал желе атмосферы магазина. Дракон вышла на улицу, где её уже ждал Лошадь, в пиджаке цвета песка на солнечном берегу какого-нибудь острова, затерянного в океане.

— Поехали, — Дракон махнула рукой и, нажав на кнопку на брелке, открыла двери автомобиля. Они сели в салон, она вставила ключ и легким поворотом заставила взреветь двигатель.

— Объясни, куда мы едем? — хлопая глазами в полном недоумении от ситуации, спросил Лошадь, которого сильно напрягало происходящее.

— Фуршет. Во имя благотворительности и мира во всем мире. Из наших там ещё Петух будет, — проговорила Дракон спокойным тоном, что сильно отличалось от стиля её вождения.

— А я-то зачем понадобился? — голос Лошади был напряжен.

— Ты, как известно, человек достаточно медийный, благодаря своим книженциям... привлекать народ будешь. Привлекать и развлекать, вдувая в уши всякую дичь! Я знаю, ты профессионал, чтобы болтать долго, много, красиво и ни о чем. Как подавляющее число депутатов, — Дракон громко рассмеялась. В это время автомобиль, управляемый её руками, играл в шашечки в плотном трафике будничного города.

— Вот даже не знаю... обидеться или как?... — он насупился. — И ещё, думаю, ты мне чего-то не договорила.

— Молодец! Заметил! — Дракон улыбнулась. — Вот такая усидчивость мне сегодня от тебя и нужна, — губы растянулись, и теперь она выглядела крайне кровожадно. — Мне нужно, чтобы ты привлекал и всматривался в массу гостей.

— Зачем? — помахал головой Лошадь.

— Вариант ловить на живца, — коротко ответила Дракон.

— Кого? — он тупо пялился на неё.

— Наших преследователей. Они в любом случае сунутся туда вслед за мной, за нами, — Дракон облизнула свои губы идеальной формы. — Плюс, посмотри, я выманиваю собой... и часто замечаю хвост. Затем, самый богатый из нас... Уверена, за ним тоже присматривают. Может быть, не так активно, как за другими, из-за эскорта бодигардов... и теперь там появишься ты — один из наших медийников.

— И? — спросил Лошадь.

— Посмотрим, что из этого выйдет, — пожала плечами Дракон. — Я надеюсь, что столь глупый и наивный ход с нашей стороны может ввести в ступор неизвестных. В любом случае, мы ничего не потеряем.

— Возможно, ты права, но... — Лошадь многозначительно промолчал. — Но... Думаю, Тигр в этом деле подошел бы лучше.

— Нет, — спокойно ответила Дракон.

— Почему? — удивился Лошадь.

— А сам как думаешь? — она вновь улыбнулась, понимая что он сбит с толку.

— В душе не... — он откашлялся. — Не знаю.

— Раз за нами следят, — её тон напоминал учительский, — значит, они знают, кто такой наш Котейка. Так?

— Допустим, — кивнул Лошадь.

— А значит, во избежание риска они предпочли бы держаться подальше — улыбнулась Дракон и посмотрела на пассажира, который с совершенно тупым выражением лица пялился на нее.

— Мне этот план кажется несколько по-детски наивным и даже глупым, — Лошадь разочарованно смотрел в пластиковую панель под лобовым стеклом автомобиля. — Ничего не получится...

— А как же дух авантюризма?! — неожиданно бодро сказала Дракон, и двигатель взревел. — Тут дело не в том, насколько сложным и надуманным должен быть план. Мы не в кино... Это не «Карты, деньги, два ствола», не «Уошн с его друзьями» и не какое-нибудь «Инспиратион» от Кристофера Нолана, нет! Это тупая жизнь в которой зачастую нечто максимально глупое вскарабкивается на самую верхушку пищевой цепочки! Ты понимаешь, о чем я? — она была не просто заинтересована в своих словах, она могла бы заинтересовать ими так, как это делают сектанты сетевого или разных версий всяких вебинаров типа «найди свою любовь, не выходя из дома». — Так что лучше я буду поступать как ребёнок и буду делать хоть что-нибудь, даже если ошибаться... Лучше я буду ребёнком, нежели буду никем, — последнее сказанное, будто медиатор, скользнуло по самым глубинным и потаённым, стрункам души Лошади.

«Надо запомнить эти слова и использовать в будущей книге, — первое, о чем подумал Лошадь, услышав от Дракона новую порцию сочным сравнений и высказывай. — Как же ты все это придумываешь?» — это была вторая его мысль, так как зачастую он крал всякие высказывания главы культа из-за их крайней содержательной эпичности.

— Вот мы и на месте, — сказала Дракон спустя минут тридцать тишины. Лошадь поднял голову и посмотрел, где они оказались. Это было загородное поместье, своими размерами поражавшее фантазию обычного писателя. Он смотрел на масштабы того места, куда его привезла Дракон, и понимал что ему, бедняку, никогда не возыметь таких денег, чтобы стать владельцем похожего места.

— Это... это вилла нашего мэра? — слегка спотыкаясь на словах, спросил Лошадь.

— Да. Вот только есть кое-что, о чем лучше молчать, — поёжившись, сказала Дракон. — Вот все это вот тайна, о которой лучше не распр...

— Да, я понял, — Лошадь перебил её и продолжил рассматривать здание, окружённое лесом из подстриженных кустарников, автомобилей гостей и нескольких молодых парней в форме прислуги, которые бегали от машин и, принимая ключи, отгоняли на стоянку. — Сэ-э-эрвис, — многозначительно протянул он.

— А то! — кивнула Дракон. — Но о том откуда все это, лучше не думать. Так что никаких вопросов, связанных с деньгами и методами заработка. Ясно?

— Да — коротко кивнул он.

В этот момент они подъехали к ступенькам особняка и тем самым халдеям, что работали на дверях. Отдав ключи от машины, члены культа поднялись до входных дверей, где их встретила девушка в строгом костюме и белых перчатках. С пластмассовой улыбкой на лице она сказала, что вход внутрь здания невозможен, и попросила пройти вдоль вправо или влево, повернуть и, обойдя виллу, присоединиться к другим, уже прибывшим на место, гостям.

— Я, конечно, бывал на банкетах, но не такого масштаба, — сказал Лошадь. — В смысле, масштабы бывали и больше, но учредителями были ассоциации, группы лиц разного достатка и так далее... а чтобы один человек устроил вот это вот все! Это ж сколь...

— Молчи... — шикнула Дракон, не дав ему закончить. — Никаких вопросов о деньгах... я же предупреждала тебя, дурень! — она злобно шипела с милой улыбкой на лице.

— Да, да... ты права, — Лошадь натянул на своё слегка изрезанное морщинами лицо приветливую улыбку, и члены странного культа, охотящегося за Розой Парацельса, нырнули в светскую культуру с головой. Они общались с представителями СМИ, власти, богемы и интеллигенции, они утопали в тупом бесцельном трепе, наполненном сплетнями и грязными стрингами для обоих полов.

— Что-нибудь заметил? — в какой-то момент кутерьмы Дракон подошла к Лошади и шепнула ему на ухо.

— Нет, ничего... хотя, вон, смотри, приперлась поэтесса и вид у неё крайне довольный! А это значит, что Котейка себя чувствует не самым благоприятным образом. А главное, у него не самое пацифистически настроенное настроение, — в ответ прошептал Лошадь.

— О! Хорошо!... — тут же потихоньку сказала Дракон.

— Что? — он посмотрел по сторонам, но не понял, к чему была сказана одобрительная реплика её спутницы.

— Вон наш дорогой друг, — сказала та и ненавязчиво ткнула пальцем в сторону входа. Там стоял Петух и давал распоряжение своим телохранителям, так как охрана на входе убедительно дала понять, что внутрь имеет право зайти только человек в цветасто-пестром костюме.

— А он не испытывает особого восторга от данного события, — озвучил свое предположение Лошадь.

— Да... у них с мэром свои разборки. Но туда, честно, вообще лучше не лезть. Во всяком случае, до того момента, пока мы не раздобудем то, что нам надо. До этого момента мы — тени, которые автономно существуют и влияют на политику очень косвенно. Причем в основном с помощью Петуха, — Дракон говорила об этом шепотом, пристально наблюдая за одним из членов культа.

— А как и почему он вообще помогает нам? — эта мысль, впервые за все время членства, проскочила в голове Лошади, и он незамедлительно вынул ее из своей головы.

— Можно сказать большое спасибо Тигру за такую темную фигуру в нашем театре теней, — спокойно сказала Дракон, все больше раскрывая завесу тайны сообщества. — Ты уверен, что хочешь об этом знать? — она посмотрела в большие глаза своего спутника. Лошадь в ответ посмотрел с достаточно глупым выражением лица.

— Почему мне так кажется, что мне не то чтобы не понравится то, что я узнаю... на это мне будет совершенно плевать, но!.. Факт, что мне надо будет молчать и не задавать никаких вопросов, меня крайне опечалит, потому что доверенных в этом вопросе лиц ограниченное количество и всех можно пересчитать по пальцем одной руки, — сказал Лошадь.

— В приниципе, да, — кивнула Дракон.

— Рассказывай, — сказал Лошадь и натянуто улыбнулся. В голове у него в безумном танце мош, под лютый дисторшн из эмоций по поводу всех последних событий, скакали испуганные, вперемешку с радостными, мысли.

«Так-так-так, — подумал он. — Значит, весь тот страх насчёт осведомлённости о нашем повстанческом движении, не оправдался и можно вздохнуть спокойно. Значит, эта Гадюка просто баламутит воду... вот только для чего? Это не понятно... В любом случае, у меня есть кредит доверия, и именно это та самая роковая ошибка для нашей холоднокровной твари!» — про себя он посмеялся и с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться вслух. При этом он умудрился пропустить начало истории и уже начал ругать себя за такую глуплю ошибку. Ведь, каждая крупица информации была важна, как капля жидкости в пустыне.

— ...Тигр вмешивается в потасовку в «Мумий Тролль» и там, в замесе, в общей толкучке, на него, с жалобными глазами налетает мужчина, не совсем стандартно одетый, и такой говорит: «Вытащи меня отсюда! Заплачу!» Тут же где-то позади начинаются выстрелы, и паника ускоряет свой темп. Этот мужик, что на нашего здоровяка налетел, такой: «Вытащи! Застрелят!», а позади какое-то наречие басурманское. Тигра говорил: «Ну, типа, своих не сдаем, его подмышку и на выход с пассажиром... а, чувствую, ноги подкашиваются и как-то жарко стало резко. Я вышел на улицу, пробежал квартал. Боль появилась в спине... Поставил на ноги задохлыша, а он трясется!» В тот вечер я гуляла там же, в «Мумике». Попросила пойти со мной, лицом пощелкать. А он, ты прикинь, кретина кусок, нацепил под широкую-широкую рэпперскую толстовку черепаху. Такой костюм, что мотоциклисты носят. Он тогда на спорте гонял, вот. А защита оказалась не простая, а качественная, со стальными прокладками внутри. То-то его и спасло. И вот с этих пор мы договорились о сотрудничестве с дядькой. Правда, чуть позже оказалось, что он нереально богат! И тут все приобрело новые масштабы! — Дракон рассказывала сбивчиво, немного посмеиваясь и отвлекаясь на то, чтобы поздороваться с кем-нибудь из новоприбывших гостей.

— Здравствуйте, мои дорогие друзья! — Петух, раскинув руки, направился к Лошади и к Дракону, которые наконец-таки, пробившись сквозь толпу вежливых господ, подошли поближе. — Сколько лет! Сколько зим! — на лице мужчины в пестром многоцветном костюме читались усталость и скука, что вразрез шло с тем, как задорно звучали нотки его голоса. — Смотрите! Вот этот мужичок-с, он прям огонь! Девоньки, а ну-ка, забирайте талантливого писателя, который будет коротать ваши вечера длинными и красивыми историями! Иначе я его сам того! — Петух слегка шлепнул Лошадь в пиджаке песочного цвета по заднице. От этого жеста Лошадь подскочил на месте, после чего возмущенно посмотрел на одного из членов культа.

— Понял... я тебя понял, сладенький! — сказал Петух. — Девочки! Значит мы идем к вам! — он вскинул руки вверх, после чего слегка толкнул Лошадь в спину, а еще через секунду смачно схватил несколько девушек за ягодицы. Его жертвы лишь задорно рассмеялись и послали воздушные поцелуи богачу вслед. Дракон шла за мужчинами, словно тень.

— Че ты толкаешься? — спросил недоумевающий Лошадь.

— Веду пообщаться, — голос Петуха зазвучал очень знакомыми интонациями. — Дракон идет вслед за нами. Так что ты либо перестаешь тупить, либо я начну стебать тебя еще активней. Все ясно?

— А нельзя было... — Лошадь не успел закончить свою мысль.

— Нет, нельзя было. Если бы я сказал, что нам с друзьями надо отойти, чтобы пообщаться, нам бы шагу ступить не дали бы спокойно. А так все думают что мы развлекаемся, и от этого всем откровенно плевать! — Петух говорил задорным голос, как-то странно интонируя и повышая голос в определенных местах фраз. — Наука фуршетов была провалена тобой, сын! Да что ты знаешь о сборищах, сын? Что ты можешь знать про лухари, бой?! Что ты видел в своих литкружках, поц?! — зачитал Петух, и это одновременно и впечатлило, и ввело в очередной ступор Лошадь.

— Что ж тут происходит-то?! — не выдержав, прошипел он.

— Сейчас обо всем поговорим, — Дракон поравнялась с членами сообщества и сделала это так внезапно, что Лошадь подскочил, услышав ее голос.

Они отошли от оживленной толпы и подошли к столам с напитками и закусками. В данный момент это было самым безлюдным местом. Только отбившиеся от толпы, чтобы отдохнуть или взять пару бокалов шампанского, случайные для членов культа гости сновали в разные стороны. Люди первого типа в большинстве своим либо пялились в свои мобильные телефоны, или же смотрели вперед с совершенно отсутствующим видом.

— Итак, вы уже успели что-нибудь интересное заметить? — бодро сказал Петух, хотя практически черные мешки под глазами говорили о хронической усталости.

— Нет — коротко сказал Лошадь, и между ними на бесконечно длинные секунды повисла тишина.

— У меня, к сожалению, тоже пусто... — понурив голову, сказала Дракон. — Неужели то чувство слежки, которое испытываю не только я, но и некоторые другие наши друзья, необоснованно и является простой паранойей?

— Сомневаюсь, — губы Петуха сжались — Мои кирпичи замечали, что на пятки наступают...

— Кто замечали? — усмехнулся Лошадь.

— Кирпичи... охранники... не важно... Вообще, уже прошло некоторое время с того момента, как я нанял человека, чтобы следил за тем, как за мной могут следить, и он предоставил мне целую пачку снимков. Вот только на них невозможно разобрать лиц. «Как будто бы они всегда прекрасно знают о том, где я, и просто водят за нос!» — сказал мне дядька.

— Они? — с тупым выражением лица протянул Лошадь.

— В этом мой человек уверен. Во-первых, следят за нами как минимум две девушки. Вместе с ними есть несколько парней. Они все время меняются, — сухо говорил Петух.

— А как этот твой человек сделал выводы о... — Лошадь не дал закончить предложение Дракону.

— Он сравнивал, плюс лично видел всех. Они отличаются и по фигурам, и по походкам, и по поведению, и по остальным черт знает каким признакам. Он мне видосы показывал, рассказывал. Полчаса, наверное — активно жестикулируя, Петух рассказывал о частом детективе.

— Ситуация, конечно, ни о чем, ровно как и информация, — сказала Дракон. — Но уже радует, что не паранойя.

— Так, смотри, — начал говорить Петух. — Делаем следующим образом, — он посмотрел на Лошадь, который уже выглядел крайне уставшим и на лице которого была изображена бурная мыслительная деятельность. — Есть чё рассказать?

— В смысле? — помахал головой тот.

— В прямом... О какой-нибудь премии, новой книге или типа того... о каком-нибудь новом проекте, — Петух говорил это, сопровождая жестом, в котором он вращал указательные пальцы друг вокруг друга.

— Ну, да... работаю над одним новым романом, — медленно и нехотя сказал Лошадь.

— Отлично! Короче! Сейчас выходишь, я тебя представляю на весь бомонд... Поверь, тебе это будет только в плюс. Сможешь подзаработать на своих книжках. Так вот, я тебя представляю, сообщаю, что тебе есть о чем рассказать, и ты начинаешь лить много воды о своей новой книжке. Понял? — Петух посмотрел глубоко посаженными глазами на Лошадь, который съёжился от испытываемого давления со стороны двух вышестоящих членов культа.

— Но это литературная тайна... Я имею в виду, мой роман, его сюжет... — он не успел договорить.

— Все нормально. Это, скажем так, будет твоим книжным тизером. Твоя задача — заинтересовать покупателя. Может быть, даже потом, на стадии предпечати, устроишь предзаказ и вместе с книгой будешь писать другой свой мерч, типа: майки, кружки, плакаты и все с личной подписью автора! Только подумай, сколько ты сможешь поднять на этом деле! — Петух увлечённо рассказывал тактику ведения бизнеса Лошади и уже вёл потихоньку в центр скопления претенциозной массы.

— Дамы и господа! — продекламировал он, и, на удивление, его не только услышали, но и, проявив интерес, гости замолчали и направили свои взоры на Петуха и Лошадь. — Благодарю вас и каждого в отдельности, и каждую в отдельности за проявленный к нашим скромным персонам интерес! — он как-то по-театральному, с широким жестом руки, коротко, но очень грациозно поклонился и поднявшись с поднятой рукой и вытянутым указательным пальцем, продолжил: — Позвольте мне, скромному слуге вашему, — рука его опустилась, и палец уткнулся в грудь; откуда-то с задних рядов при этом послышались выкрики: «Не прибедняйся», «Займи лям до выходных», «Я хочу от тебя детей». — Представить моего доброго товарища, великолепного романиста нашего времени и просто хорошего человека, — Петух оторвал указательный палец от себя и, прочертив круг, присовокупив к своему па не только шаги, но и вторую руку, указал на Лошадь. — И, знаете, ведь ему есть что сказать! Он как раз работает над своим новым, невероятным произведением, которое не только не оставит равнодушных, ещё и откроет новые горизонты восприятия нашей, самой дорогой и любимой дамы! Как вы думаете, кто эта дама?! — воцарилась тишина, но длилось это немое онемение не дольше одной секунды, что требуется на раздумье.

— Счастье?...

— Удача?...

— Жадность?...

— Любовь?...

Дав немного времени на перечисление разных объектов вожделения, Петух сделал ещё один театральный поклон, после чего поднял руку и выставив перед собой указательный палец, помахал им из стороны в сторону, тем самым показывая, что все высказанные варианты были ошибочными.

— Нет, нет-нет-нет, — он несколько раз цокнул языком. — Все гораздо проще... — театральная пауза прервалась новой порцией прекрасно поставленного голоса и очень хорошей речи: — Дамы по имени Жизнь! — вновь воцарилась тишина, но так же как и предыдущие, длилась она всего секунду, после чего разразилась аплодисментами. Петух кратко поклонился и подтолкнул вперёд стоящего рядом Лошадь. Писатель побледнел от того, насколько пышно его представили, и от того, что новая книга явно не тянула на описанный Петухом шедевр.

— Ну, в общем, эм... да... — растягивая слова, заламывая руки, начал мямлить Лошадь. С задних рядов послышались смешки и перешептывание.

— А твой писатель говорить-то умеет? — послышался женский голос, наполненный глумливыми интонациями.

— Я... гово... рить?! — продолжил мямлить Лошадь, но теперь он был рассержен и не мог собраться с мыслями, чтобы начать говорить что-то нормальное и членораздельное.

— Не, видимо, не могёт, — нарочито исковерканно прокричала другая девушка, потешаясь над краснеющим от ярости мужчиной.

— Поверьте, милые дамы, — совладав с собой и сделав долгий выдох, Лошадь все-таки начал говорить — С речевым аппаратом у меня нет никаких проблем. Дело в том, что я был немного обескуражен пышным представлением моей скромной персоны. Скажу больше, я не заслуживаю столь пышной презентации.

— Все-таки может, — несколько обиженно прозвучал голос первой девушки.

— Итак, что касается моей новой книги... — сказал Лошадь и даже немного расслабился. — Это роман о том, насколько мы сами строим вокруг себя стены и потом страдаем от этого, — толпа вокруг затихла. Лошадь поправил свой пиджак, сделал глубокий вдох и начал рассказывать нечто импровизированное, но получалось у него гладко и складно. Поначалу, конечно, он слышал небольшие обсуждения, но спустя примерно минуту или две он смог заинтересовать всех, стоящих на площадке-танцполе. Петух и Дракон в это время совершенно скрылись с поля зрения.

Втянувшись в свою ложь, Лошадь практически полностью сложил сюжет для книги, которой никогда не будет. Ему нравилось то, насколько все гладко получается, нравилось, как петельки сюжета нанизываются на игру и связываются в нечто прекрасное, единое, цельное. В какой-то момент он даже подумал о том, чтобы и вправду начать работу над данным произведением, но потом вспомнил о сроках, о издательстве, с которым уже много лет подписан контракт на выпуск серии женских романов. На секунду ему даже стало тошно от героинь с томным дыханием, о которых он писал, от сочных эпитетов, которые призваны были стыдливо прятать самый что ни на есть оголенный смысл... от героев, которые в любом случае, под конец книги, овладеют девушкой, чья судьба с некоторого момента начала складываться иначе, нежели она ожидала.

В толпе появилась Дракон. Лошадь не сразу заметил её и первое время продолжил рассказывать какие-то факты, не существующего, но уже желанного произведения. В свою очередь Дракон старательно пробиралась сквозь выстроившиеся ряды слушателей, которые завороженно внимали каждому слову. Кое-как она вылезла в первый ряд и начала махать руками, привлекая к себе внимание Лошадь. Когда тот её заметил, она сделала короткий жест, перекрестив руки.

— Мне пора закругляться, иначе я расскажу вам весь сюжет... Скажите, кто-нибудь любит спойлеры? — Лошадь, вошедший во вкус, теперь говорил уверенно и получал от этого несказанное удовольствие.

— Нет! — в одни голос ответили гости, пришедшие на фуршет, посвященный миру в мире и меценатам.

— И это прекрасно! — выкинув большие пальцы рук перед собой, Лошадь одобрительно кивнул головой и добавил: — Теперь предоставляю вам вас! Наслаждайтесь вечером и компанией друг друга! Всем отличного настроения, до свидания! — он театрально поклонился и быстро двинулся в сторону Дракона, которая уже показывала, что надо торопиться.

— Что у вас тут? Есть новости? Что-нибудь или кого-нибудь увидели? — спросил Лошадь, поправляя свой красивый пиджак.

— Будешь смеяться, — загадочно сказала Дракон и замолчала.

— Реально?! — если бы на голове у Лошади была шапка, она приподнялась бы вместе с волосами, которые поднялись дыбом. — И кто это? Что за черти?

— Будешь смеяться — повторила она, — но никого, кроме Крысы, которая каким-то образом попала на банкет, мы больше не встретили.

— Крыса тоже тут? — глаза Лошади округлились, и он почувствовал, как подгорает место чуть ниже поясницы.

— Да... оказалось, что её логика сработала точно так же, как и моя. — Дракон опустила голову и покачала ей. В этот момент из толпы выплыли Крыса в платье алого, нет, скорее рубинового цвета, и Петух, который щеголял в своём цветном костюме и попутно раскидывал комплименты и слегка шлепал молоденьких девушек по упругим ягодицам.

— Что будем делать, господа бандерлоги? — спросила скрюченная и комично передвигающаяся на каблуках-шпильках Крыса. — Нам необходимо найти наших преследователей, чтобы оградиться от проблем. Особенно тех, которые могут возникнуть у наших гонцов на Запад.

— Ой, простите, — молодой парень, халдей мероприятия, торопливо попросил прощения у Лошади, которого случайно задел локтем.

— Нет-нет, ничего страшного, — так же торопливо и крайне вежливо сказал тот и внимательно посмотрел на рукав пиджака.

— Всякое бывает, — сказала Крыса, но тут же её взгляд словно прицепился к парню, который торопливо уходил прочь от членов культа. Дракон тоже смотрела вслед молодому человеку, а затем молча быстро пошла за ним.

«Да ладно?» — прозвучал вопрос в мыслях Крысы, и она тоже поспешила вслед за халдеем.

— Что, собсно, пр-сходит? — коверкая слова, весело спросил Петух, и Лошадь понял, что один из глав сообщества пьян и ему уже нет дела до того, зачем они здесь собрались.

— Хотел бы я понять, — грустно сказал Лошадь, который думал об этом вечере, о разъярённом Тигре, который выполнял его обязанности временного продавца магазина эзотерических товаров, о книге, о которой так красочно рассказывал и которая останется жить идеей где-то под сердцем, и о том, что он не понял того, куда отправились глава и левая рука культа.

— Эй! — поборов внезапную апатию, Лошадь сорвался с места и побежал вслед за девушками. — Что случилось? Куда вы сорвались?! — Лошадь пробивался сквозь толпу и старался не потерять из виду ускользающую спину Крысы и её платье. — Дорогу! Простите... а вы не могли бы... КИПЯТОК! — он расчищал себе путь, и единственным действенным средством оказалось просто закричать «кипяток». Это слово, будто посох мага с возможностью выполнения некоего заклинания с эффектом действия по принципу того чуда, что Моисей сотворил с морем, разверзло плотную толпу, которая завороженно слушала появившегося конферансье.

«Так-то лучше», — слегка кивнул самому себе Лошадь и прибавил вслед Крысе, которая скрылась за очередным слоем гостей. Спустя секунду он вышел из столпотворения и увидел бегущую Дракона, за ней тщетно старалась угнаться Крыса. С другой стороны Лошадь увидел то, как напряженные секьюрити направлялись в сторону развернувшихся событий.

— Что ж тут?.. — Лошадь всмотрелся в подсвеченную ночь и заметил, что Дракон гонится за фигурой в черной жилетке и белой рубашке — Да ладно! — потупив еще секунду, он сорвался с места и во весь опор побежал за удаляющимися фигурами. В этот момент охранники здания придавили и теперь бежали вслед за членами культа.

— Проклятье! — вскрикнул Лошадь, распознав вдалеке стены ограды и увидев, как фигура в белой рубашке и черной жилетке перемахивает через нее. Дракон, после неудачной попытки допрыгнуть до края ограды, согнулась вдвое, упершись ладонями в бедра. Крыса, постаравшись резко затормозить, зацепилась шпилькой за землю и полетела кувырком по холодной земле.

«Нас, по всей видимости, будут бить. Наверное, сильно будут бить...» — обреченно подумал Лошадь, смотря на стремительно приближающихся охранников резиденции мэра.

Дракон, посмотрев назад, обнаружила приближающиеся неприятности и, совладав с дыхательным аппаратом и залитыми молочной кислотой мышцами ног, легкой трусцой, побежала поднимать Крысу. Лошадь, решив что терять особо нечего, спокойно пошел в сторону распластавшейся на травке девушки в платье рубинового цвета.

— Украли колье! — завопила Драко.н — У меня колье украли! — она повторила как можно громче, а в голосе послышались нотки истерики.

«Какое колье? — про себя подумал Лошадь и в следующий миг, хлопнул себя по лбу — А, это типа отмазка! Типа, причина, по которой мы сюда выперлись!»

— Как же ты так? — потихоньку спросила Крыса. — Ты ж такая шустрая! И как ты...

— Молчать, — Дракон проскрипела зубами. — Да... этот подонок быстро дернул и побежал, — громко, стараясь подбавить жалости в голос, запричитала она. — Я, сначала не поняла что произошло, а потом как-то на автомате побежала...

— Да, ты ещё сказала об этом, — подхватив, начала причитать Крыса. — Точнее вскрикнула и побежала. Я услышала и дала вслед за тобой на ногу.

— Да? Не помню, — девушки нарочито говорили достаточно громко.

— Вот и все... про... — начал говорить подошедший Лошадь, но не успел закончить, так как его перебили подбежавшие охранники.

— Встать! — сказал один из них раздражённым тоном. Его глаза сверкали злобой.

— Но меня обокрали! — сказала Дракон — Колье украли! — причитала она. Глаза были на мокром месте и даже Крыса с Лошадью практически поверили в существование несуществующего предмета.

— Вставайте и пройдемте с нами для разбирательства, — сказал второй охранник. Этот был намного больше первого и со стороны смотрелся крайне угрожающим. Не смотря на внешний вид, голос у него был бархатисто-нежным.

«Таким голосом только сказки озвучивать», — подумал Лошадь услышав остановившегося рядом детину.

— А как же... ну... мое колье?! — спросила Дракон и подбавила соли в свои слова. Никто, кроме Крысы, не заметил небольших морщинок, отходящих от краешков глаз. И только она поняла, что Дракон, глава культа, откровенно смеется, наблюдая за тем, как охранников прошибают искусственные слезы

— Поднимайтесь, — голос первого дрогнул и теперь прозвучал не так напористо и грубо, как в первый раз.

— Мы пройдем в специальное помещение и постараемся помочь вам, — верзила не говорил, он будто бы рассказывал что-то. Его хотелось слушать, и слушать, и слушать, так как голос его был магией, был музыкой.

— В комнату охраны, где есть запись мероприятия? — выпалил Лошадь, тем самым обратив на себя внимание.

— Ага, — хмуро буркнул в ответ компактный охранник с озлобленным взглядом.

В служебном помещении члены культа провели несколько часов и пропустили весь фуршет. Пришлось дожидаться, пока приедут правоохранительные органы, писать заявление о пропаже, давать показания и многое-многое другое. Конечно, Дракон уже пожалела о том, что попыталась схитрить именно таким образом, так как привлекла к себе и к своим подчиненным слишком много внимания. Мало того, на мероприятии напившийся Петух устроил непотребство и получил по голове от одного из гостей. Началась небольшая потасовка, победителем из которой вышел далеко не Петух. В итоге задержали и Петуха, и того мужчину, который решил помахать кулаками и показать свою мужественность девушке, пришедшей вместе с ним. И, надо знать о том, какого было его удивление, когда ему рассказали про Петуха, входящего в пятерку самых богатых и влиятельных людей страны. В итоге члены культа потратили время на ожидание скорой помощи, для наклеивания пластырей и помазания зеленкой.

— Не поперло, — устало выдохнула Дракон, нажимая на кнопку на брелке от автомобиля.

— Не поперло... — поддержали Крыса и Лошадь, садясь в машину Тигра.

— По домам? — голос Лошади напрямую сообщал о навалившейся усталости.

— Какое там... — помахала головой Дракон, вставляя ключ зажигания в специальное отверстие — До магазинчика. Ты же не хочешь, чтобы Тигр взъелся на тебя еще сильнее? — она говорила медленно, стараясь побороть зевок.

— Ух! Ё! — с хрипом выдохнул Лошадь. — Тигр же остался за главного!

— Серьезно?! — усмехнулась Крыса, которая до этого момента пребывала в глубокой задумчивости. — А вообще, у тебя ж не было колье...

— Было, просто ты его не замечала, — спокойно ответила Дракон. — А потом, когда гналась за дичью, я его быстро сняла и убрала.

— Вон оно что ,— Лошадь изо всех сил боролся со сном.

— А как ты поняла, что этот чертила следит за нами? — Крыса поглаживала подбородок и всматривалась в узор на ткани, которой были обтянуты сиденья.

— Во-первых, он много тёр около и вокруг нас своей шкурой, — следя за дорогой, сказала Дракон и зевнула. — А во-вторых, он того, все время шарился с пустым подносом, — она подтянулась на руле, села ближе к лобовому и даже наклонилась корпусом чуть вперёд.

— Этого слишком мало... тебе не кажется? — спросила Крыса — Ведь нас было ограниченное количество на банкете. Мало того, халдеи обязаны бегать туда-сюда! И, кстати, ты сказала, что спрятала колье... куда? Ну, если это не секрет.

— Назови это интуицией. Я просто почувствовала, что он не просто так шныряет рядом. Вот и всё. И, когда я двинулась за ним, он ускорил шаг, а потом мы уже перешли на бег, — спокойно говорила Дракон. — А колье... хе-х... вот оно, — девушка оторвала одну руку от руля и скользнула ей под линию одежды, плотно сжимающей талию. Лошадь от этого вытаращил глаза и с интересом уставился на происходящее. Дракон достала полосочку трусиков, на которой виднелась привязанная драгоценность.

— Но как? Почему не звенела и почему не было видно?! — Крыса не сдержала своего удивления.

— Потому что я аккуратно подобрала и все время держала прижатую руку. Прокатило, и слава богу, — с усмешкой ответила Дракон.

— А когда ты успела так извернуться и спрятать?! — Крыса недоумевала и не могла скрыть этого.

— После неудачной попытки запрыгнуть на забор. До этого я успела снять колье, чтобы эта чушь не мешала бежать и не била меня по лицу, — вновь усмехнулась Дракон.

— Гладенько получилось, — пожал плечами Лошадь, прислонился головой к пластиковой панели автомобиля и закрыл глаза, которые начали болеть от количества встречных огней. В голове было много мыслей, в сердце был хаос из переживаний, но он знал, что этот вечер прошёл благоприятно и для культа, и для... предателей.

— Эй! Выплёвывайся давай! — его жёстко тряхнули за плечо, он не сильно, но очень резко ударился головой о пластик. Глаза открылись, а выражении лица читалось недовольство. На тот миг Лошадь не успел сфокусироваться и выкрикнул первое, что ему пришло.

— Ты, падла, чё творишь, а?! — он оттолкнулся локтями и выставил одну ногу из автомобиля. Его глаза уперлись в асфальт цвета самой ночи и лишь через несколько мгновений сетчатки глаз пропустили сквозь себя изображение, которое поступило в мозг и сосканировало с него чёрные классические туфли. Затем Лошадь посмотрел на чёрные брюки и начал понимать, что нелестный комментарий к пробудившему его человеку может очень резво аукнуться ему по шее.

— Тигр, не серчай, это я того, спросонья ляпнул, — сказал Лошадь поднимая руки вверх.

— Выметайся давай! Иди закрывай все! Этот сраный магаз... будь он проклят... вместе с владельцем! — слышно было, как скрипят зубы высокорослого детины с повязанным на шее золотым галстуком.

— Ну, Котя, не злись... — Дракон надула губки и погладила его по спине, чуть ниже шеи. — Ты же знаешь, я все это не просто так задумала, — она лепетала так, как обычно лепечут с обидевшимися детьми. — И у нас практически получилось поймать одного из преследователей! — услышав последнее, глаза Тигра округлились, а выражение лица изменилось с разъярённого на заинтересованное.

— Почему «практически»? — спросил Тигр и холодным взглядом вцепился в Дракона.

— Ну а ты как думаешь?! — спросила она чуть более грубо, чем планировала. — Потому, что не успели поймать... Потому, что деру дал, паскуда...

— Значит мы опять ни с чем? — голос звучал холодной сталью.

— У нас, возможно, появится фотография одного из наших преследователей, и мы сможем начать плясать от этого, — пожала плечами Дракон. — Так-с! В любом случае, всем спать! — сказала она тоном командира. — Мы с вот этим верзилой, — она указала на Тигра — Отваливаем сами по себе, а вы, как хотите! — она натужно показывала бодрость. — Чё вылупился? — она вопросительно дернула головой, смотря на своего охранника. — В машину и едем!

— Ключи? — Тигр потянулся и так и застыл с тупым выражением лица.

— Пассажиром, — усмехнулась Дракон. — Так что взгромождай свою точку на мягкое и дернем отсюда. Меня уже начинает раздражать эта долбаная неонка, — она указала пальцем на вывеску магазина, которая светилась красным. Спустя минуту эта парочка с визгом шин сорвалась с места и умчалась в ночь. На улице остались Крыса и Лошадь.

— Я так понимаю, мой вечер еще не окончен, — повесив голову, сказал Лошадь и поправил свой пиджак. Перед тем как сесть в машину, Тигр передал ему ключи.

— Ладно, иди, занимайся, а я домой. Ноги от... устали короче... Так что я до общака, там вызову извозчика и быстро до постельки! — на лице Крысы было какое-то садистское наслаждение от осознания того, что она быстрее доберется для заветного отдыха.

— Давай — ответил Лошадь и пошел в магазин. Там ему пришлось не только изучить небольшие изменения и перестановки, которые за какой-то непонятной надобностью сделал Тигр, но еще посчитать все то, что тот успел продать, внести это в базу. На все это он потратил практически час своего времени сна.

— А самое скверное, — произнес Лошадь перед тем, как закрыть магазин, — все смогут отдохнуть, а мне завтра утром вновь переться сюда... — его губы сами по себе выразили все сожаление сложившейся ситуации одним емким словом.

— Вставайте! Приехали! — голос Эфира врезался в безмятежную гладь сна, словно раскаленный нож в масло. — Сейчас вы увидите кое-что действительно крутое и самобытное! — он звучал как-то непохоже на себя, бодро и радостно.

— Чтоб тебя, Эф! Ну, какого черта ты... — Свинья зависла на полуслове, а ее рука потянулась в поисках ручки, чтобы открыть дверь машины. — О-о-о... — протянула она сонным голосом. — Э-э-э! — свободной рукой она начала раскачивать сопящего Обезьяну — Эй! Глаза открой, Капуцин! Тут реально круто!

— А... ну... я... чё н-нада? — кое-как сказал Обезьяна, голова которого начала трещать в тот же миг, когда начало возвращаться сознание. — Уф — его голова раскалывалась с похмелья, во рту было не только сухо, но и мерзко. — Водичка есть? — собравшись с силами, прохрипел он.

— Какая водичка! Сюда глянь! — голос Свиньи звучал восторженно и возбужденно.

— Воды... — жалобно практически простонал Обезьяна.

— Да на! — она нырнула в машину и протянула бутылку с чуть тёплой жидкостью внутри. Обезьяна, рассмотрев сквозь пелену похмелья, схватил явившийся ему сосуд с жидкостью, закрыв глаза, открыл его и начал жадно пить. Ещё через несколько секунд дверь с другой стороны резко открылась, и оттуда на полкорпуса вывалился Обезьяна, которого начало обильно тошнить пищей со вчерашнего вечера и той тёплой кока-колой, которую ему протянула Свинья.

— Что-то наш товарищ отдувается за нас с тобой, — сказал Эфир, подходя поближе к Обезьяне, который свисал из автомобиля, одной рукой упершись в панель на двери, а другой удерживаясь за проем. — Вылазь давай, а я за водичкой метнусь... иначе день будет потерян, — сказал он.

— Можно через ту дверь? — смахивая слезы с глаз, Обезьяна кинул риторический вопрос и указал на дверь позади, в которую частично залезла Свинья и гладила его по спине.

— Да, конечно, — она вылезла и вернулась к созерцанию невероятных древних стен старой части города. Об этом и ещё немного несколько часов назад ей успел рассказать Эфир. Водитель, которого сопроводил в поездку мистер Лю, терпеливо ждал дальнейших распоряжений от говорящего по-китайски проводника иностранной компании.

— И ты хочешь сказать, что вот эта вот стена, она тут... сколько там лет? — Свинья с недоверием посмотрела на Эфира.

— Ну, вроде как более шестисот лет, — пожал он плечами. — Посмотри на это великолепие!

— Ага! — протянула Свинья, после чего уперлась кулаками в спину, прямо около позвоночника, и выгнулась назад. Послышался громкий хруст.

— Что со спиной? — резко повернул голову Эфир.

— Ничего... затекла... сильно, — сказала она и еще раз выгнулась, но теперь никаких звуков от этого действия не последовало.

— Есть обезболивающее? — Обезьяна подошел к своим спутникам, приставив ладонь козырьком ко лбу. — Иначе я прям тут и скончаюсь... Голова трещит, аки ею гвозди вгоняли в бетонную стену.

— Не, ничего нет, — сказал Эфир. — Значит, предлагаю следующий порядок действий. Едем, вселяемся в какой-нибудь отель и отпускаем водилу. Затем идем кушать. После этого вы отправляетесь куда взбредет, а я пойду искать машину или способ для быстрого и безболезненного последнего рывка.

— А если нам понадобится твоя помощь? — жалобно проговорила Свинья.

— Не думаю. Плюс, в любом случае, времени у вас будет ограниченное количество. Так что только по окрестностям сможете шкуры потереть. А потом, в шесть, встречаемся в отеле... Ну, или где там у нас получится кости кинуть... Обсудим наши дальнейшие планы и будем как-то что-то думать дальше, — Эфир не заморачивался на красноречивость своей речи, просто говорил о том, что думает.

— Ну, хорошо, — кивнула Свинья.

— Это мы чё, обратно в машину, что ли? — массируя виски, спросил Обезьяна.

— Да, садимся и поехали! — бодро сказал Эфир. — Кстати, мне мой друган звонил час назад. Он до сих пор в драбадан! Говорил насчет какого-то там отеля. Так что, вполне возможно, нам даже не придется долго париться и искать место, где остановиться...

— В смысле? — с глупым выражением лица спросила Свинья.

— Не забывай. Мы тут — нелегалы. Так что попытка просто так заселиться в какой бы то ни было... в любое место... будет достаточно проблематичной. И если нас не сдадут сразу, то мы должны будем отвалить приличную сумму. А тут, я во всяком случае на это надеюсь, нам оказали нереально крутую помощь, — сказал Эфир и погладил бритую голову. — Конечно, как вариант, мы можем сразу двинуться в путь до Чэнду, но...

— Я не доеду, — сказал Обезьяна, залезая в машину.

— Он не доедет, — Эфир ткнул пальцем в уже немного заросшего молодого человека и усмехнулся.

— А че ты стебёшься-то? — Обезьяна посмотрел исподлобья.

Посмотрев на него, Эфир решил не вступать в лишнюю полемику, которая к тому же могла привести к ссоре.

— Не, ничего, — ответил он, улыбнулся беззаботной улыбкой и скомандовал водителю, что теперь можно срываться с места и следовать на точку отдыха.

В дороге они были буквально несколько минут. По ощущениям, пешком они потратили бы минут пятнадцать на преодоление этой же дистанции. Правда, этого времени было достаточно, чтобы перекрасить лицо Обезьяны в болезненный зеленый оттенок.

— Как ты? — троица стояла в фойе гостинцы, когда Свинья обратилась к Обезьяне.

— Пло-хо, — кое-как ответил тот. В это время водитель громко разговаривал с администратором за стойкой, затем по телефону. В какой-то момент телефон перевозчика оказался в руках у служащего отеля, и он долгое время молча слушал, после чего начал громко что-то рассказывать в ответ. Члены культа стояли молча и тупо пялились на Эфира, который понимал, и по выражению лица было понятно, что ему совершенно не нравится то, что он слышит.

— О чем они? — выдавил из себя Обезьяна, присаживаясь на невысокий кожаный диванчик.

— Нас не хотят вписывать... по трем причинам, — продолжая напряженно слушать, потихоньку сказал Эфир. — Первая заключается в том, что мы не можем предоставить паспорта, так как они, якобы, в полиции на продлении визы. Я не знаю, почему наш водитель сказал так... Ладно, вторая причина заключается в том, что мы иностранцы, а этот отель обычно не работает с представителями других стран по ряду причин, которые они не станут разглашать, так как имеют на это право. И третье! Нас не хотят вписывать сюда, потому что думают, что от нас будет много проблем, и они и слушать не хотят о том, что я говорю на китайском, что я переводчик, ну, и так далее.

— Короче, нам прописали огромный болт, так? — спросила Свинья.

— Типа того... правда, я вот одного не понимаю, — брови Эфира сползли к переносице. — Неужели Сю хочет оставить с нами своего подчиненного как гаранта того, что мы ничего тут не наворотим?

— А так можно? — Обезьяна выглядел совсем плохо.

— В Китае можно все, вопрос в связях, — пожал плечами Эфир, а лицо его расслабилось.

— То есть нам в любом случае будет где переночевать, пока ты будешь искать вариант дальнейшего передвижения? — спросила Свинья.

— Думаю да, — Эфир вновь пожал плечами, — А, ну, как я и думал, — сказал он, показывая рукой в сторону стойки. Там китаец, который привез в Сиан компанию иностранцев, протягивал свои документы и что-то недовольно ворчал себе под нос.

— Как же ему влом шкуру тут тереть с нами, — Обезьяна поднял голову. — Надо его хорошо накормить и отправить отдыхать. Это должно сгладить тот привкус разочарования, который он сейчас чувствует.

— Тут ты прав, молодец, — одобрительно сказал Эфир и похлопал болезного по плечу.

— А можно мне какого-нибудь супчика... пожирнее и поострее? — жалобно протянул Обезьяна. — Я же прям сейчас умру... — каждый звук был преисполнен страданием и болью.

— О, возвращается. Сейчас будет рассказывать о том, что он остается с нами, — сказала Свинья и даже хихикнула.

— Мистер Лю Чжуан попросил меня остаться с вами. Так у вас не будет никаких проблем в этом городе, — коротко, словно рапортуя, сказал китаец, обращаясь к Эфиру.

— Я тебя понял. Хорошо. В таком случае сейчас мы занесем рюкзаки в комнату, а потом поедем кушать, — сказал тот в надежде на то, что сотрудник его старого друга не увяжется за ними на все время пребывания в этом перевалочном городе.

— Хорошо. Жду в машине, — вновь коротко и по делу, не выказывая никаких эмоций, ответил китаец и вышел из отеля.

— С одной стороны, этой действительно хорошо, — сказал Эфир. — Так вы сможете шариться где угодно без всяких проблем. А я смогу пробить почву нашего отправления и потом присоединюсь. Ехать нам до последней точки примерно столько же, сколько мы ехали из Лояна сюда. Так что в дороге отоспимся, если что.

— Это так ты предлагаешь нам обширную прогулку? — практически простонал Обезьяна.

— Типа того. Только тебе нужна бутылка, а возможно, и не одна, циндао, чтобы привести твое самочувствие в какой-никакой порядок, — Эфир говорил спокойно и без насмешки в голосе.

— Так-то мне уже лучше, — сказал Обезьяна. — Видимо, меня стошнило львиной долей яда, и сейчас уже проще. Но все равно мне очень плохо.

— Понимаю, — сказал Эфир и поежился, вспомнив привкус и запах китайской водки.

Они покинули здание отеля, прошли до парковки, где вновь уместили себя в уже знакомом автомобиле. Китаец, по просьбе Эфира, отвёз компанию иностранцев в место, где можно было отведать традиционные для этого города блюда. Одним из них были булочки с бараниной в особом соусе. Вторым блюдом была лапша. Точнее, смесь из нескольких сортов лапши, сваренных в бараньем бульоне. Лапша, как сказал бритоголовый проводник, называлась «бьен-бьем мьен» и имела особый, придуманный иероглиф, состоящий из пятидесяти семи черт, и это абсолютный рекорд.

— Пятьдесят семь чего? — голос Свиньи содержал в себе удивление и непонимание. — В каком это смысле?

— В прямом, — сухо ответил Эфир. — Китайские иероглифы состоят из черт. Каждая имеет свой строгий порядок написания. То есть ты, конечно, можешь просто так писать иероглифы, но если ты не будешь придерживаться порядка начертания линий, это будет неправильно. Соответственно, китайцы будут тыкать пальцем и утверждать, что ты глупый иностранец. Подражатель без мозгов, так сказать.

— Обидно, — сказал Обезьяна.

— Есть такое дело. Особенно когда ты реально стараешься, реально что-то делаешь, но достаточно китайцу увидеть твоё лицо... не всем, конечно, но многим... и тебя тут же считают дурачком, который самостоятельно не может подтереть задницу, потому что, ну, не китаец. Логика, конечно, паршивая, и касается не всех, но большинство, к сожалению, живут с такой... и это прямо прискорбно, — в словах Эфира попутчики услышали разочарование и боль.

— Так, ладно... — сказала Свинья. — У меня вопрос появился.

— Какой? — подхватил Обезьяна.

— А почему мы премся в этот самый... как ты там сказал? — она посмотрела на Эфира.

— В Чэнду? — тот посмотрел на Свинью, и в этот момент раздался щелчок камеры. — Больше так не делай, — сказал он, обратившись к водителю. — Хочешь сфотографироваться, используй речь, говори с нами. Ясно?

— Хорошо, хорошо... — китаец несколько раз быстро кивнул и уткнулся лицом в экран мобильного телефона.

— С... скотина, — сказал Эфир и продолжил рассказывать: — Насчёт Чэнду. Единственное, что я знаю о расположении Розы Парацельса, она находится в Сычуань. А Чэнду — это столица провинции Сычуань.

— Столица провинции? — в голосе Обезьяны было непонимание. — В каком это смысле столица провинции?

— Сложно... Эм... короче, смотрите — Эфир сделал движение, будто бы умылся воздухом. — Города провинций в Китае имеют свои номера. Первый, второй, третий и так далее. Есть экономические центры или просто очень большие города, они носят первые номера. Если это самый крупный экономический центр, то это столица провинции. Значит девяносто процентов всяких вкусняшек, самой престижной и высокооплачиваемой работы можно найти здесь. Плюс, для КНР так проще управлять страной. Из столицы они, как по иерархическому древу, дергают за ниточки столицы поменьше и так далее. Плюс, что еще позволяет управлять всей этой бешеной массой людей — единый часовой пояс. То есть, все приказы, как бы то ни было, все получают одновременно.

— Ближе к делу, подальше от политики, — сказал Обезьяна, схватившись за голову.

— Чэнду — столица провинции Сычуань. Значит, надо начинать искать там. Вот там нам придется очень громко топать, — сказал Эфир и посмотрел на водителя, который кушал, залипнув в своем телефоне. — Поверь... там нам самое главное отметиться, а они, — он указал пальцем в сторону азиата, — они сами все сделают, и искать будем не мы, а нас. Главное, не переборщить.

— То есть ты предлагаешь спровоцировать тех, кто похитил Розу Парацельса, на то, чтобы они вышли с нами на связь. И сделать ты это хочешь, использовав обычных людей? — Свинья тоже не до конца улавливала ход мыслей.

— Да. Мы просто будет фотографироваться, рассказывать на видео и спрашивать у всех о том, не знают ли они что-нибудь о нужной нам вещи, — сказал Эфир.

— Кажется, это совсем тупо, — Обезьяна почесал затылок.

— Мы живем в информационном веке. Здесь любая информация — жвачка, но в этом и кроется сакраментальный смысл. Главное, разглядеть его за завесой. А те, кто занимаются охраной чего бы то ни было, они об этом прекрасно знают, — Эфир говорил проникновенно. Он верил тому, что он говорит.

— Ладно-ладно. Пусть будет по-твоему, а там посмотрим, как получится на самом деле... иначе у меня сейчас голова лопнет от всего этого твоего занудства, — сказал Обезьяна, попивая суп из тофу и какой-то травы.

— Доедаем и вы куда хотите, а я на автовокзал, — выждав небольшую паузу, сказал Эфир.

— Так, значит так, — пожал плечами Обезьяна.

— Мы хоть немного сможем погулять, посмотреть, пальцем потыкать, — в голосе Свинья звучали нотки возбужденного счастья.

— Уф-ф-ф... — отпив пива, протянул Обезьяна. — Как же мне никак! — сказал он, а Эфир засмеялся. — Чё?

— Ты прямо как буддист ляпнул, — сказал Эфир. — Это у них все — ничто, и все — никак!

— Ты, блин, прям философ! — недовольно буркнул Обезьяна и сделал еще глоток пива. — Вроде легчает, потихоньку, — его передернуло из стороны в сторону и он отхлебнул супа из пиалы. — А может, и нет... проклятье... я не помню того, когда в последний раз я так убивался! Возможно, никогда.

— Все когда-то бывает впервые, — многозначительно ворвалась в разговор Свинья. — Вот я не пью, не курю, но пару раз с подружками набирались в такие дрова... что вспомнить стыдно.

— А зачем ты, в таком случае, нам сейчас об этом говоришь? — Обезьяна посмотрел на члена культа с недовольным видом.

— Ну, так... ради поддержки и разговор поддержать, — пожала плечами Свинья и взяла себе недавно принесенную пышущую жаром, больше похожую на обычный бутерброд, разрезанную булочку с положенным внутрь мясом. Она откусила и залилась мычанием наслаждения от вкусной пищи.

— Это почти оргазм, — сказала она. — Просто нереально вкусно! — глаза её были закрыты, и было видно, что она не играет, что ей действительно вкусно.

— Да, я знаю! — бодро подхватил Эфир. — По этой причине я и заказал эту няшку-вкусняшку! Кстати, павиан-Джек, как тебе эта лапша?

— Практически обладает целительной силой, — буркнул в ответ тот. — А почему павиан-Джек?

— Вспомнил, читал когда-то давно о павиане по имени Джек, — ответил Эфир и громко втянул в себя лапшу.

— Подробнее, — Обезьяна сделал глоток пива и поморщился.

— Джек был питомцем и помощником Джеймса Эдвина Уайда, который работал на Кейптаунской государственной железнодорожной ветке сначала охранником, а затем сигнальщиком. Джеймс «прыгун» Уайд был известен своими прыжками между вагонами до несчастного случая. Он упал и сильно расшибся, следствием чего стал, где-то написано, паралич обеих ног, где-то — что одну ногу ему ампутировали. В любом случае, для продолжения выполнения своих обязанностей Уайд приобрёл себе в помощь бабуина по кличке Джек, увиденного им в клетке на рынке, который показался ему смышлёным. Вскоре бабуин под руководством Джека действительно многому научился: он подносил ему воду, убирался в его комнате, стал толкать его инвалидную коляску. Становясь всё умнее, вскоре павиан научился даже переводить стрелки для изменения движения поездов и управлять железнодорожным семафором. Первоначально Джек производил эти действия только по команде Уайда и под его наблюдением, но через какое-то время смог осуществлять их полностью самостоятельно. Вот такой был примат! — с умным видом повествовал Эфир.

— Вот как оно бывает, — покачала головой Свинья — Собаки-поводыри, обезьянки-помощники, кошки-антидепрессанты... интересно, что же нас ждет в будущем? — она громко втянула лапшу и начала пережевывать.

— Чуваки, я все понимаю, но, пожалуйста, всасывайте тише, — раздраженно сказал Обезьяна. — А история ничего так, трогательная. Вот только у меня вопрос есть.

— Какой? — спросил Эфир, откусывая большой кусок от булки с мясом.

— Не, даже два вопроса: откуда ты это знаешь и на кой черт тебе это знание сдалось? — Обезьяна поднял бутылку с пивом, после чего поставил пустой сосуд на стол и жестом подозвал официанту, чтобы еще одним жестом попросить о еще одной порции пенного.

— В магазине не всегда бывают активные дни, и тогда, в затишье, в голову лезут всякие мысли типа «есть ли у пингвинов коленки» и «могут ли страусы чихать», — пожал плечами Эфир — И тем более, не всегда же читать классику, которая приедается, или не всегда же смотреть сериалы, которые засирают мозг?

— Почему бы и нет? — Обезьяна выглядел чуть бодрее, потихоньку похлебывая бульон. — Какое-никакое развлечение. Кстати, в сухом остатке, что так, что так, превращаешь мозг в помойку, но в одном случае быстро утилизируемую, это я про сериалы, а в другом случае, остающуюся с тобой до самого твоего конца.

— Да ладно тебе. Все лучше переживаний за вымышленную Хуану, которую Хуан отослан на гору Ахун, за... — Эфир засмеялся.

— Разговор ни о чем, — сказала Свинья и откусила от булочки. — Нет, чтобы поговорить о проблемах насущных и все-таки договориться о том, как мы сейчас будем двигаться или о том, как нам найтись в этом городе. Уж извините, но вы посмотрите, какой поток людей! Если мы, даже в сопровождении вот этого любителя исподтишковых фоточек, пойдем шариться и лицами щелкать, сомневаюсь, что у нас получится быстро найтись или встретиться.

— А ты, чего, не доверяешь ему? — Эфир посмотрел на неё через смеющийся прищур.

— Доверяю, но, все равно, как-то неуютно будет... мы-то, как ты, не разговариваем на этом басурманском, — Свинья потупилась в стол.

— Да ладно тебе. Я, если на то пошло, в номере посижу, подожду. Ничего страшного, — сказал Эфир.

«Его нельзя оставлять в одиночестве, — подумала Свинья и покосилась на проводника, который с довольным видом, очень громко, втягивал очередную порцию лапши. — Я сомневаюсь в его стабильности... такое ощущение, что он меняется. Причем в неопределенную сторону», — она внимательно смотрела за его движениями, внимательно слушала все то, что он говорил, и пыталась понять, по какой такой причине её интуиция бьет тревогу.

— Может, они отправятся гулять, а мы с тобой сгоняем по поводу билетов! — она решила поиграть с судьбой. Во всяком случае, попробовать поиграть с судьбой в салочки.

— Может, не надо! — весело ответил Эфир и вернулся к разговору с подобревшим после бутылки пива китайцем.

— А это был не вопрос, это было утверждение, — сказала Свинья и состроила на лице улыбку. — И, вообще, тебе может понадобиться помощь а тут бац, а я тут как тут! И все довольны.

— Решено! — сказал Эфир, от чего она сделала глубокий вздох счастья.

— Отлично! Где тут вокзал? — Свинья посмотрела на него с очаровательной улыбкой.

— Решено! — повторил Эфир. — Я иду один, а вы втроем отправляетесь куда угодно! Но, скорее всего, посмотреть терракотовую армию. Поверь, там круто! Плюс, познавательно, — весело проговорил Эфир — И если что, Примат сможет тебе переводить. Ты только глянь на этого пол-литрового полиглота! — Обезьяна на каком-то странном языке из жестов, звуков, русских и выхваченных китайских слов общался с представителем дружественного государства. Азиат, после выпитой одной и начатой второй бутылки пива не только повеселел, но и разговорился. Каким-то образом эти двое неплохо понимали мычание, редкие слова и активную жестикуляцию друг друга. При этом видно было, что они умудряются шутить и обсуждать черт пойми что, известное только им двоим.

— Я тоже уже все решила! — сказала Свинья и слегка хлопнула ладошкой по столу. — Точнее, не тоже, а просто ре-ши-ла! Даже не пытайся переубедить! — сказала она и посмотрела на собеседника взглядом, полным решимости.

— Ну, хорошо... — согласился Эфир, после чего доел фирменный бутерброд провинции Шэньси и встал из-за стола.

— Ты куда? — спросила Свинья и с подозрением посмотрела на него.

— Туда, — он ткнул пальцем в табличку со стрелочкой, указывающий в место уединения с мыслями. — Или мне необходимо отчитываться о своих передвижениях? — голос его звучал нотками, полными издевки. Перед тем, как уйти, он быстро что-то сказал китайцу.

— Нет... почему... я не... — Свинья старалась быстро найти правильные слова для шутки или отговорки, ну ей не удалось сделать этого. Она молча смотрела в спину Эфиру.

— Потише будьте! — резко сказала она громко рассмеявшимся спутникам. — А то так оглохнуть можно... ржете тут!

— Ты чего, сестренка? Что с настроением? — ласково спросил Обезьяна, который прикончил вторую бутылку и уже заказывал третью.

— Ничего! — огрызнулась та. — И бухать заканчивай. Вам еще по городу бродить, достопримечательности осматривать — фыркнула она и откусила большой кусок от булки, заправленной мясом.

Прошло десять минут, потом еще десять. Китаец начал собираться. Он позвал официантку, а еще через несколько минут оплатил принесенный счет. Обезьяна и Свинья смотрели на него с непониманием происходящего.

— Спроси у своего закадычного длу-га, что он делает, — сказала хмурая Свинья.

— Да как я его спрошу? Я же языка не знаю — пожал плечами Обезьяна.

— Вы ж только что шутили и ржали! Получалось у вас все, а как вопрос дошел до дела, так всё, внезапный талант к языкам пропал? — сказала Свинья.

— Ладно-ладно, чё ты начинаешь?! — ответил Обезьяна с легким наездом, после чего начал мычать, произносить обрывки русских слов и активно жестикулировать. Китаец начал делать то же самое.

— Эфир ушел, — сказал Обезьяна, глаза которого округлились от неожиданно полученной информации.

— Вот же... — сказала Свинья, после чего её губы сами по себе прошептали емкий эпитет.

«Устал я уже от этих… от всех устал… и от всего! — думал в этот момент Эфир. — Поскорее бы это все закончилось, но нет! Нам ещё неизвестно, как и сколько шкуры тереть по дороге в Сычуань. Надеюсь, желудки у всех крепкие... иначе это будет прямо не очень удачное времяпрепровождение. Конечно, я буду заказывать бу-ла, но сомневаюсь, что от этого еда станет щадящей по остроте... не люблю острое».

Он шёл на автобусную остановку и смотрел по сторонам. Его мысли об отсутствии любви к острой пище перебивались сравнением с тем, каким он запомнил этот город и его улочки. Он прекрасно знал каждый небольшой закуток старой части Сианя, так как провёл здесь несколько незабываемых месяцев, наполненных беготней. Здесь были замесы, связанные с политиками, с бандитами, с правоохранительными органами. Кого-то Эфир спасал, для кого-то был карающей дланью. Именно по этой причине каждая новая вывеска, встречавшаяся ему, вызывала резкий приступ ностальгии.

«Самое паскудное — Эфир вновь споткнулся о Сычуань, — знакомых у меня там нет. Кинуть кости с момента отъезда отсюда так просто не получится. Придётся либо искать нелегалку, либо ночевать в общественных банях. Оба варианта никак не возбуждают фантазию и не побуждают на активное действие».

— Что же делать? — пропел Эфир.

В голове никаких идей не было. Он знал как искать... как сделать так, чтобы их нашли, но не знал того, как обеспечить своим подопечным минимальный комфорт в который входили бы: крыша, душ, постель и горячие харчи.

«Хотя... есть один вариант, — внезапно для себя он нашёл выход. — Он, конечно, не входит даже в десятку приемлемых, но имеет право на существование. Надо поискать университеты с иностранцами и попробовать договориться, чтобы мы заменили их на некоторое время в общаге, проспонсировав их путешествие или непродолжительную жизнь в отеле».

Обнаружив такой, с одной стороны сложный, а с другой стороны очень простой в реализации, план, Эфир ускорил шаг. Минут через десять он забросил несколько стальных монет в специальную коробку и прошёл в конец автобуса. Ехать предстояло минут пять, может быть, чуть больше, но он искренне радовался тому, что передвигался без утяжелителей в виде двух попутчиков.

«Спасибо тебе, Ваджраяна, — мелькнула мысль, и он погладил голову там, где на санскрите написал название этой эзотерической системы воззрения. — Сансара и нирвана — одно, — сорвалось с его губ. — Благодаря магической связи моего символа на голове с вечностью и космосом, я встретил на своём сегодняшнем пути искомую Алмазную колесницу».

Он ехал, прислонившись плечом к стальной вертикальной перекладине. В голове царил приятный вакуум. Недавняя потеря внутреннего баланса начала сглаживаться. Осознание этого факта придавало лёгкости внутри, и там же, внутри, больше не чувствовалось огромного каменного груза.

«Теперь главное, чтобы не было проблем с билетами, — проскочила неприятная мысль, которую Эфир тут же постарался отбросить. — Не, с этим все будет нормально. Пройденный этап... на крайняк, всегда можно договориться с водилой. Они, в большинстве своём любят леваком пополнить карман, а это даёт гарантию, что мы в любом случае доберёмся до нужного нам места. Плюс, что очень хорошо, в Ченду все водилы знают все универы с иностранцами. Так что нам остаётся узнать название и, вуа-ля, мы практически нашли место для временной остановки! — бодро звучали мысли в бритой голове. — Так, вот она, остановка под названием «железнодорожный вокзал», — подумал Эфир. — Спустя столько лет... изменилось... ничего. Хотя, так даже лучше», — он смотрел на главные ворота вокзала, которые возвышались над землёй.

— Но, мне не сюда. Теперь мне налево! — поговорил он шепотом и повернул от входа.

Пришлось примерно пять минут пробираться сквозь толпу таксистов, торгашей, представителей туристических шарашек и приезжих или покидающих сей исторический город.

«Главное, не попасть на ловлю ведьм ипрочей нечисти! В таком случае, я возьму билеты без проблем, и тогда останется просто отчалить в необходимом направлении!» — Эфир вошёл в здание автовокзала и направился к информационной стойке.

— Здравствуйте! Здравствуйте! — обратился он к молодой китаянке, которая с удивлённым видом посмотрела на стоящего перед ней иностранца. — Помогите, пожалуйста! — сказал Эфир и выражение лица девушки с удивления сменилось на недоверие. — Я хочу купить билеты до Ченду, Сычуань, — продолжил говорить он, обращаясь к девушке, рот которой открылся от изумления и по-прежнему недоверия.

— Ты можешь говорить на китайском? — вопрос прозвучал так, будто бы девушка решила обратиться к оборотню на человечьем и явно не ожидала ответа на таком же, человечьем, языке.

— Да, говорю, — кивнул Эфир. — Где я могу купить билеты отсюда до Ченду? — спросил он, с усталостью смотря на перекошенное от удивления лицо девушки.

— Там — девушка вытянула руку и указательным пальцем нацелилась в сторону касс. — Любое окошко.

— Хорошо, спасибо! — ответил Эфир и ушел до того, как девушка пришла в себя и попыталась сфотографироваться или сфотографировать диковинного, разговаривающего на китайском языке, иностранца.

«Так, хорошо, — думал он про себя — Значит, все идет по плану...»

Он подошел в свободному окошку.

— Здравствуйте. До Чэнду три билета, — он обратился к женщине за компьютером, не успевшей посмотреть на него.

— На когда? — она не отрывала стеклянных зрачков от монитора.

— На завтра. Во сколько? — ответил Эфир и посмотрел сквозь толстое защитное стекло на цифры, запечатленные на мониторе.

— В восемь утра. С вас... — в этот момент женщина повернулась.

Её удивлению не было границ. Она даже привстала и, не выходя из-за своего стола, приблизилась лицом к стеклу, чтобы посмотреть на отделенный от неё зал. Затем ее глаза вновь уперлись в иностранца, который, по её мнению, не мог разговаривать на китайском. Еще через секунду Эфир разглядел облегчение на лице женщины, которая, упершись руками в стойку со своей стороны, немного приподнялась, чтобы рассмотреть пространство перед молодым человеком неизвестного происхождения.

«И? Что это значит?» — подумал Эфир, но не стал вмешиваться в умозаключения женщины за стеклом.

— Вот, возьмите, — он протянул деньги в размере пятисот пятидесяти юаней и положил в специальную каретку в столешнице, после чего задвинул в сторону кассирши.

— Эй! Ты глянь, он на нашем говорит! — женщина закричала другой, сидящей за перегородкой. — Он понимает!

— Да ну! — Эфир услышал голос еще одной женщины и уже хотел бежать, так как привлекать лишнее внимание было, во-первых, не в его вкусе, а во-вторых, он слишком сильно устал от такой реакции за все те годы, что он провел здесь, в поистине удивительном и безгранично красивом Китае.

«Вот эта реакция от людей, наверное, единственная негативная черта этой страны. И, я понимаю, что это удивление, оно больше от открытого сердца, от доброты душевной, но... как же это раздражает!» — думал он, натужно улыбаясь женщинам по другую сторону толстого бронированного стекла.

— А можно мне мои билеты и я пойду, меня друзья ждут? — сказал Эфир, продолжая улыбаться сквозь желание постараться пробиться сквозь прозрачную защиту.

— Ты слышала? Слышала?! — начала восхищаться женщина, к которой подошел бритоголовый синолог.

— Да! Очень круто! — ответила ей подружка и начала кричать в микрофон так, что звук захрипел и заставил людей, стоящих в очередях рядом, обратить внимание на происходящее. — Твой китайский очень хороший! Ты говоришь очень хорошо! Китайский сложный? — на лице женщины было неподдельное счастье от этих вопросов, которые она задала иностранцу, который может ответить.

— Не сложный. Еду в университет с однокурсниками. Он моложе меня. Не говорят пока что, — продолжая натужно улыбаться, сказал Эфир. Вокруг послышались щелчки, и пару раз он увидел сработавшие вспышки фотокамер в мобильных телефона.

«Проклятье, — думал он. — Отдавай мне мои билеты, и я свалю отсюда...» — внутри кипела ярость, которую с трудом удавалось сдерживать.

— Билеты, пожалуйста, — сказал он и пальцем указал на монитор.

— А! Да-да-да! Билеты! — женщина за кассой наконец сгребла деньги с лотка и нажала на клавиатуре кнопку, чтобы распечатать три билета. — На, возьми, — она резко собрала еще теплые бумажки из специальной машинки, которая работала по принципу кассового аппарата, и закинула их в лоток.

Эфир не менее быстрым и ловким движением дернул каретку на себя, забрал билеты и развернулся на каблуках кроссовок. Быстрым шагом он проследовал на выход с вокзала. Позади послышался голос.

«Неужели паспорт забыли проверить... неужели я сейчас встряну...» — появились мысли в бритой голове, но, справившись с паникой, заставив поверить себя, что в любом случае он сможет убежать, Эфир остановился и повернулся. К нему бежал мужчина, на нем не было формы служащего вокзала. От этого сразу стало легче.

— Вот, ты сдачу забыл, — сказал китаец. — Билеты пятисот одиннадцать с половиной юаней стоят, а ты пятьсот пятьдесят дал. Сдачу возьми! — мужчина протянул деньги.

— Спасибо, — Эфир сложил руки в традиционном китайском жесте благодарности, после чего забрал деньги.

— Молодец! Хорошо говоришь! — только сейчас бритоголовый иностранец рассмотрел подбежавшего. Это был мужчина средних лет, с небольшим животиком. Он шел обратно к кассам с высоко поднятой головой.

«Повезло», — подумал Эфир и отправился на автобусную остановку, чтобы поехать в отель.

В это время водитель от мистера Лю, воодушевленный несколькими бутылками пива, бодро вытащил за собой Свинью и Обезьяну, которые без особого воодушевления тащились вслед. Он активно махал рукой, тем самым показывая правильное направление движения. До этого они некоторое время ехали на такси, которое оказалось достаточно дорогим удовольствием. А затем им пришлось постоять в не совсем понятной очереди перед невероятно большими воротами пропускного пункта с рядом касс по продаже билетов. Правда, Свинья и Обезьяна стояли вдали и ждали, когда их временный провожатый вернётся. И он вернулся, с крайне довольным видом, размахивая тремя входными билетами.

— Давайте-девайте, за мной, бодрее! — говорил китаец, а в ответ получал кивки и странный для него звук «да».

— Как думаешь, наш Лысый уже в отеле или как? — спросила Свинья, внешний вид которой был крайне мрачным.

— Не знаю, где он... вопрос в другом, — с загадочным видом проговорил Обезьяна и замолчал.

— Ну? В чем вопрос-то? — не выдержав долгой паузы, спросила она с недовольным видом.

— Я выходил последним и, соответственно, карточка от номера осталась у меня, — сказал Обезьяна сунув руку в карман и достав оттуда зажатую между указательным и средним пальцами ключ-карту от гостиничного номера.

— Блеск! — злобно прошипела Свинья. — И что он делать теперь будет? — она была взволнована, будто «яжемама».

— Взрослый мужик, — сказал Обезьяна с интонацией бати, уставшего от вечной беготни матери за ребёнком. — Ничего с ним не случится. Плюс, местных и понимает, и донести мысль могёт. Да и деньги у него есть. Так что потом подберем его около отеля, и все будет кошерно. Не баламуть осевшую в болоте муть, — спокойно проговорил он.

— Все равно волнуюсь, — сказала Свинья. — Наше путешествие проходит относительно гладко. Благо, мы от преследователей от... бились... наверное, можно так сказать. А в остальном. Нельзя нам держаться врозь. Только вместе!

— Пофиг, — коротко сказал Обезьяна. — Хочу поскорее закончить это путешествие и свалить куда подальше. Обман — вот моя стихия. А тут ни украсть, ни покараулить. Тоска смертная.

— Ты же умный парень! — тоном преподавателя третьего класса произнесла Свинья. — Ну, сам подумай! Не факт, что на нас по-прежнему не ведётся охота, не факт, что на нас не нападут... Не факт, что на него не нападут. Благо в данный момент мы находимся в некоей Мекке иностранцев. Глянь, вокруг подавляющее число людей — иностранцы! А он шарится черт знает где.

— Угомонись! — отмахнулся Обезьяна. — Ничего страшного с ним не случится. А ты лучше бы начала расслабляться и надеялась бы на то, что мы сможем завтра свалить отсюда. А пока наслаждайся моментом! — сказал он. Свинья промолчала в ответ, поджав губы.

— Не красиво он с нами поступил, — через несколько минут начала она разговор. — Надо ж было вот так нас взять и кинуть! Я до сих пор в бешенстве! — наконец она позволила себе отпустить своё негодование. — Чувствую себя Хатико. Аж тошно! Увижу, стукну! — она продолжала говорить и говорить, даже не обращая внимания на то, что собеседник не только ей не отвечает, она не заметила того, что собеседник её даже не слышит, натянув наушник на то ухо, что было обращено к ней, и потихоньку общаясь с китайцем при помощи пальцетыкательного аппарата и каких-то «джега-нэга».

— Эй! Нечестно! — Свинья слегка приложила кулаком в плечо Обезьяне. Тот спокойно снял наушник с уха и повернулся к ней.

— Знаешь, если у меня будет выбор между тем, чтобы свалить самому либо шариться в вашей компании, я тоже дёрну, причём точно так же. Ты не представляешь, как я устал от руководства Лысого, от твоих перепадов настроения, связанных с пере- или недоеданием, и твоим вечным внутренним самобичеванием. Уверен, как только наше шкуротерство в Китае подойдёт к концу, недели не пройдёт, как ты залезешь под нож, чтобы тебе в очередной раз жир отсосали, — он говорил спокойно, уставившись в пространство перед собой. Прозвучал щелчок пощечины, который сопроводился ударами подошв спортивных кроссовок по асфальту. Китаец бросился в погоню за Свиньей, забыв про своего нового друга.

— Ну и черт с вами со всеми, — сказал он, пожав плечами. Обезьяна достал из одного кармана визитку гостиницы с подчёркнутым адресом, из другого кармана — около двух тысяч юаней; изучив содержимое карманов на глаз, он решил отправиться на прогулку.

Обезьяна пробирался сквозь ряды иностранцев из разных стран, которые говорили на разных языках, сверкали вспышками и восторженно обсуждали то место, в котором они находились. Обезьяна шёл сквозь массу и впервые за долгое время позволил себе расслабиться. Его руки ловко залезали в тонкие щели карманов легких курток и задних карманов джинсов. Спустя несколько метров он изучал украденное и, если это его не устраивало, тут же выкидывал вещь. Он не то чтобы хотел воровать... он испытывал необходимость в процессе кражи из-за поступающих в кровь адреналина и эндорфина.

Обезьяна зашёл в огромный ангар, где по сей день непрерывно шли раскопки. Он шёл вдоль красной линии ограждения и восхищался уже найденными терракотовыми воинами, что ровными рядами были выстроены в древних коридорах. Он уже наигрался с карманами и чужими вещами и теперь просто получал удовольствие от путешествия. В наушниках играла любимая музыка, которую, в последнее время, не было времени послушать.

«Было бы неплохо перекусить!» — подумал он спустя час блуждания среди выставочных стендов с единичными экземплярами воинов, которые смотрели своими вечными глазами с постаментов. Обезьяна покинул сначала ангар, затем территорию парка-музея, следуя указателю экзит. Около главных ворот он поймал такси и сунул водителю визитку отеля. Ехали они достаточно долго, молча. Достигнув нужного места, Обезьяна расплатился, повернулся спиной к зданию гостиницы и пошёл прочь в поисках хорошего ужина и холодного пива.

Он шёл по прямой, слушая музыку и наслаждаясь таким замечательным и спокойным вечером в компании самого себя. Он высматривал среди полупустых забегаловок такую, которая будет ломиться от количества посетителей, предполагая, что в таком заведении он сытно и вкусно поест. На поиски, на удивление, ушло больше времени, нежели предполагал Обезьяна. Около часа он бродил и всматривался в окна разных, как такие места называл Эфир, чифанек и не видел такую, которая соответствовала бы его требованиям. Найдя, он зашёл и ткнул пальцем в три блюда, на пальцах показал, что хочет две бутылки странного китайского пива и, листая плейлист в поисках подходящей для настроения песни, принялся ждать заказ.

В это время Свинья, сопровождаемая водителем из персонала мистера Лю, уже несколько часов причитала без умолку. Китаец выглядел готовым сбежать от неё, но зная, что если он так сделает, потом его существование превратится в пыль, сотрудник старого друга бритоголового иностранца, сжав зубы, продолжал вести за собой капризную девушку. Он что-то рассказывал ей, понимая, что мосты понимания не выстроены и возведены не будут. Китаец это делал из чистой вежливости и ответственности, которая внезапно упала на его небольшие плечи.

— Они ещё пожалеют, что поступили со мной так, — повторяла Свинья и прожигала пространство глазами. Они недавно покинули исторический музей терракотовой армии и сейчас шли к стене. К одним из четырёх ворот, которые были на карте, которую ей дал водитель и на которой указательным пальцем старательно показал местоположение.

— Что ж ты мне рассказываешь?! — не выдержав, сорвалась на него Свинья. — Не по-ни-маю! — громко, раздельно, произнесла она и сделала такой жест, при котором указательные пальцы показали в сторону ушей, а потом ладони разошлись в стороны с растопыренными пальцами. В ответ на это старательный китаец лишь кивнул и продолжил елозить указательным пальцем по карте и что-то рассказывать

— Дурдом... — выдохнула Свинья и постаралась смириться. — Да чтоб тебе пусто было! — выругалась она, внезапно осознав, что карточка от номера осталась у Обезьяны. — Не дай бог он будет шляться до самого утра! Я его, в таком случае, саморучно четвертую, ко всем чертям! — китаец молча посмотрел на свою спутницу, но не решился ничего ей сказать, так как видел её крайне нервозное состояние. Вместо этого он достал визитку из кармана джинсов и сунул ей в руку. Свинья, внимательно изучив полученный предмет, кивнула, и через несколько минут они уже ехали в отель.

«Интересно... а зачем мы шли к тем воротам? — подумала она спустя некоторое время. — Неужели есть какой-то вариант подняться и побродить по самой стене и посмотреть на окружающий ее город?.. А если так, то из-за этих двух кретинов, которые меня окружают, я упустила шанс, возможно, единственный в жизни, чтобы побродить и посмотреть на этот исторический город с высоты!

Да, день, конечно, превратился в... А вообще, иронично, что стены, которые окружали город, теперь окружены плотной стеной города. Интересно, конечно, получилось».

Свинья изо всех сил старалась успокоиться. А еще она надеялась на то, что её спутники уже встретились на первом этаже отеля.

«Вот же проклятье! Почему мне не выписали отдельный номер?! Почему нас всех вообще заселили в один, но очень большой номер?! — негодовала она, спрашивая саму себя. — Нет, я понимаю, что у нас с документами траблы, но как же права человека? Или самый простой подкуп?! Неужели тут система работает без сбоев?! — она была очень обижена на своих спутников, на Китай и на прожитый, начавшийся превосходно и закончившийся ужасно, день. — Ну что ж! — Свинья приготовилась к наилучшему окончанию дня. — И где эта пара имболоидов, что оставила беззащитную девушку на попечительство незнакомцу?!» — она была готова устроить полный разнос и Эфиру, и Обезьяне.

Она была совершенно уверена, что встретит эту парочку на первом этаже, но там их не оказалось. Китаец махнул рукой и указал на лифт.

— А, то есть они могут быть в нашем супер-пупер-люкс номере?! Будем надеяться! — её кулаки были сжаты настолько, что костяшки побелели в ноль, а руки тряслись от переполняющей её злобы. — Я все-таки надеюсь, что они там, — натурально скрипя зубами, произнесла она, от чего китаец, который вынужден был выносить все это, слегка вжался в угол лифта.

Они прошли по коридору, несколько раз повернули в разные стороны, чтобы найти свой номер, и попробовали открыть дверь. Им этого не удалось сделать.

Свинья громко выругалась, после чего громко, кулаком, затарабанила в дверь. Ответной реакции никакой получено не было. Китаец тоже произнес череду неизвестных ей слов. Они еще недолго постояли около номера, после чего водитель от мистера Лю взял Свинью за запястье и потащил за собой. Она не способна была ни сопротивляться, ни ругаться, просто плелась вслед за проводником. Так они покинули здание отеля и отправились куда-то. В это время Эфир, был недалеко от главного входа в отель. Он, сытый и довольный, возвращался с прогулки с пакетом всяческой снеди и припасов на следующий авто-бросок. Он сразу подошел на рецепцию и спросил, приходил ли кто-нибудь из его спутников. Улыбчивая девушка, немного смутившись разговору с иностранцем, закрывая улыбающиеся губы, ответила о том, что его друзья были, но буквально несколько минут назад покинули здание и он вынужден будет подождать либо в фойе, либо посетив ресторан при гостинице.

«В таком случае, чай!» — подумал Эфир и отправился в помещение, откуда пахло пряностями, едой, табаком и откуда доносились громкие голоса.

Перед тем, как пойти и засесть за один из столиков, он попросил девушку с рецепции о том, чтобы она пришла и сказала ему о том, что его друзья вернулись. Эфир все обставил так, чтобы этот вечер был одним из лучших, за все последнее время. Он даже перестал думать о спутниках, о задании, о своем магазине, о том, что ему пришлось свернуть с пути спокойствия и о том, что впервые за долгое время он не смог контролировать свое сердце и свой разум.

Обезьяна в это время не столько набивал брюхо, сколько пил пиво с кусочками курицы зажаренными в кляре в масле, которые он окунал в специи. Так же он наблюдал за людьми, заполонившими ресторан, и за тем, как эти люди наблюдают за ним. Он слушал музыку и расслаблялся. У него даже появились мысли о том, что это путешествие не так уж плохо, каким кажется. Впервые за долгое время он почувствовал свободу и спокойствие.

Свинья старалась сдерживаться, но все равно потихоньку скрипела и выплевывала проклятья. Её вел китаец, который оказался не только терпеливым, но еще и порядочным. Хотя, конечно, помимо порядочности у него был страх перед работодателем. Так что ему не оставалось ничего, кроме как делать все, что от него требуется. Он хотел вернуться в отель, заселить иностранцев и пойти в машину, чтобы провести там тихую и спокойную ночь. Он уже прекрасно знал о том разносе, который готовился для парней.

Китаец сделал так, как планировал. Как только компания встретилась в номере, он быстро и молча ушел в машину, сказав Эфиру что у него есть какие-то там дела и чтобы его не ждали. Теперь и он отдыхал от затянувшегося тяжелого дня и представлял, что сейчас происходит в номере.

— Да как вы посмели бросить меня?! — прорычала Свинья, ярко блеснув огнем из глаз. — Как вам это в голову пришло?! С незнакомым человеком!

— Угомони таланты, — сказал Обезьяна, который почувствовал то место, на которое пришлась пощечина. — Продолжишь в таком же духе, отправишься домой... с помощью международной полиции.

— Да, как ты, вообще! Как... — клокотала Свинья, стараясь подобрать слова.

— Так, успокоились, ОБОИ! — сказал Эфир.

— Обои? — переспросил подпитый Обезьяна.

— Именно обои! — кивнул головой до крайности серьезный Эфир. — Нас сюда как пустили, так и выпрут за повышенные децибелы. Так что, шат ап и всем спать.

— Да что ты гово... — Свинья не успела закончить.

— Рот закрыла" — разъярено прохрипел Эфир. За то краткое мгновение, которое заняло произнесение «что ты», он рывком преодолел дистанцию от стены до стены и, упершись носом в нос Свиньи, показал, что разговор не получит продолжения.

— Завтра в восемь автобус. Подъем в пять. Принимаем душ, приводим себя в порядок, собираемся и в путь. Все ясно? — спросил Эфир короткими, рваными по интонациям, фразами.

— Ага! — на расслабоне ответил Обезьяна.

— Не ага, а так точно! — грозно сказал Эфир и посмотрел на подопечного так, что тот не только выпрямился, но и практически протрезвел.

— Так точно! — ответил Обезьяна.

— Добро пожаловать в наш укромный уголок! — прощебетала Крыса, обращаясь к немногочисленным членам переворота. — Спасибо вам, что вы нашли в себе мужество, чтобы не только примкнуть, но и остаться со мной в таких обстоятельствах! — она стояла в центре незамкнутого круга, образованного диваном специфической формы. — Мы зажаты со всех сторон. На нас давят: Дракон, время, невозможность собраться полным составом и сторонняя организация или группа людей... но, я уверена, нас это не сломит! Только укрепит наши отношения, только подстегнет нашу решимость завладеть Розой Парацельса и собственноручно, без вмешательства неприязненных лиц, провести обряд алхимического брака культур Востока и Запада!

Она смотрела на Овцу, Кролика и Лошадь, которые присутствовали на собрании. Бык теперь вынужден был постоянно ошиваться в старой штаб-квартире всего сообщества в ожидании прибытия Свиньи и Обезьяны. С одной стороны, его напрягало вечное отсиживание ягодиц на одном месте, с другой стороны, защищенность и потребность места позволяла ему свободно маяться дурью, а это для него было очень и очень хорошо. Собака, так же как и Бык, не могла явиться на собрание. Она, условно говоря, была на другом конце материка, без варианта вернуться в родные пенаты. А Змея, как и положено двойному агенту, следила за всеми делами и перемещениями старшей сестры.

— Я очень рада, что как минимум половина членов культа решили, что Дракон — не та, кто должен вести и управлять! Я рада, что каждый из вас вправе быть частью общего правления и что каждый из вас решился на то, чтобы нести ответственность не вместе, а так же, как и я. Таким образом, уже все подготовлено для того, чтобы наше анархическое движение имело место быть, — она неловко поклонилась и села на свое место.

— Позвольте начать, — сказал Овца. — Способ для вашей с Собакой связью... — он не успел закончить, так как Крыса перебила его.

— Вот! Я же говорила, что ты найдешь способ, чтобы мы... — теперь уже она не успела закончить.

— А я и не сказал, что нашел. По большому счету, это просто нереально. Хотя, конечно, если найти того, кто просто вручит ей левый телефон с такой же левой симкой... То, может быть, из этого что-то и получится. Мы же не знаем, насколько пристально Дракон следит за нашей маленькой девочкой, — пожал плечами Овца и, не дав Крысе вставить слово, продолжил: — Мы обсудим это позже, — он сделал жест рукой, требуя тишины и уважения к себе. — Дальше. Вот ваши ключи, — из кожаного портфельчика он достал несколько самых простых с вида ключей от двери к штабу. — Все очень просто. Вставили, повернули, зашли. Открывается только ключом. Так что это место изолирует случайно попавших не хуже гробницы Хеопса. Если будете кого-то приводить, будьте осторожны. Ключ не терять. Раздобыть подобный крайне сложно.

— Зная тебя... — начала говорить Кролик. — Колись, Кудрявый, в чем подвох ключа, замка или двери?! Интересно ведь! Конспиратор ты параноидальный.

— Не важно, — язвительно ответил тот и посмотрел на Крысу. — Что-что, а данные ключи — это мое ноу-хау. Тема закрыта.

— Ладно, хорошо. С этим разобрались. Вопрос связи с Собакой остаётся открытым... до поры до времени. И остаётся лишь другой, открытый для каждого вопрос, — проговорила Крыса и замолчала на секунду.

— Какой? — вставила Кролик в освободившийся миг.

— За нами. За всеми нами ведётся постоянная слежка, — сказала Крыса.

— В смысле, Дракон? Или её подручные? — Кролик хихикнула.

— Нет, — впервые решил высказаться Лошадь. — За нами следит непонятно кто. И «за нами», в данном положении, говорит о всех членах культа, не считая Свиньи и Обезьяны, которые находятся на территории дружественного государства... И то, не факт, что за ними там не присматривают чересчур любопытные — неясно кто.

— Это как? — дернул головой Овца.

— Вот как-то так, — передразнил Лошадь. — Меня тут на днях Дракон дернула на одно мероприятие. Можно сказать, ловили на живца. И практически удалось. Как минимум подтвердился факт наблюдения за всеми нами.

— А кто, что и зачем? — выпалила Кролик.

— Вот этого никто не знает. Так что, господа, с этого момента рты на замки и никому ничего лишнего ни-ни, — сказала Крыса и погрозила пальцем. — Даже я никак не могу поймать никого из них. Ни я, ни мои верные помощники не можем щимануть никого из преследователей. Это прямо становится навязчивой идеей... я имею в виду, поймать хоть одного и узнать у него все, — глаза её сверкнули недобрым блеском. Увидев это, Лошадь подумал о древнем методе казни. О том, когда Крысу сажали на живот лежащего человека и накрывали чем-нибудь тяжёлым. В поисках свободы небольшое животное прекрасно находило выход, прогрызая тело насквозь.

— Так, если на этом все, мне пора валить, — сказала Кролик и быстро поднялась. Она вращала на длинном и тонком указательном пальце ключи от автомобиля.

— Стоп! — хлестко, словно бич, сказала Крыса. — У меня есть к тебе разговор, — сказала она, прожигая дыру в затылке Кролика, обтянутой тонкими тканями.

— Только, пожалуйста, побыстрее, можно? — не оборачиваясь, членораздельно и громко заворчала Кролик.

— Конечно, можно, дорогая! Для тебя все что только угодно, лишь бы ты улыбалась! — сказала Крыса и хищно улыбнулась.

«Вот... Ѣ! — про себя сказала Кролик. — Видимо, попадос...»

— Так, все, кроме Овцы и Кролика, могут идти! — Крыса посмотрела на раскинувшегося на диване Лошадь. Украшение, пародирующее своим видом камень с благородным названием "рубин", поймало пучок света и отразило его прямо тому в глаза.

— Я понял, понял... Мавр сделал свое дело, Мавр должен быть доволен, — сказал Лошадь поднимаясь с дивана и поправляя свою гордость, свою самую большую любовь, принявшую облик пиджака цвета самого прекрасного песчаного пляжа. Попрощавшись с членами анархистского отделения культа, он покинул здание.

— Выйди и подожди немного на улице, — Крыса властно обратилась к Кролику. — Мне нужно поговорить с Овцой. Этот разговор должен пройти в приватном порядке, точно так же, как и с тобой... только тет-а-тет.

Кролик с отвращением посмотрела на обоих и, гипертрофированно виляя бедрами, вышла из комнаты. Помолчав несколько длинных секунд, Крыса тихо подошла к приоткрытой двери. Она приложила указательный палец к тонким линиям губ и посмотрела на Овцу, показывая тому, чтобы он молчал. Овца молча кивнул. Он был похож на обожравшегося кота, чьи глаза закрывались в благодушной неге.

— Отошла от двери! — тихо, спокойно, но в наступившей тишине, словно крича, произнесла Крыса, и после послышались шаги — Она думала, что я настолько глупа или настолько наивна?

«Странно, никогда раньше Кролик не исполняла ничего подобного», — подумала Крыса и повернулась к Овце, по-прежнему сидящему на диване.

— Теперь я готова выслушать твоё предложение о том, как можно держать нашу маленькую самодурочку на коротком поводке и не бояться удара в спину, — холодно проговорила Крыса, сверля его ледяным взглядом.

— Знакомые, кто гоняет на тот конец континента, есть? — спросил Овца, забавляясь над происходящим.

— Вроде есть. И? — недоверчиво поинтересовалась Крыса.

— Вот, суём ему в руки разлоченый мобильник, даём левую симку и рассказываем, где и как искать Псинку. Вот и всё, — насмешливо ответил Овца. Его поза говорила о том, что он чувствует власть за собой.

— Есть где купить все элементы пазла? — она уперлась кулаками в талию и исподлобья посмотрела на него.

— Есть. Вопрос цены, — Овца изменил позу и наклонился вперёд.

— Сколько? — Крыса включила повадки деловой женщины и тоже наклонилась вперёд. Овца полез в свой портфельчик и достал оттуда небольшую коробочку, похожую на портсигар. Внутри была небольшая стопка квадратных листков. Из специальной петли достал ручку «Паркер» и широкой росписью определил сумму.

— Ну-у-у... Не сказать, что мало, — протянула Крыса распрямляясь. Она вновь пользовалась своей удивительной способностью к преображению, к иллюзии, к гипнозу.

— Пойми, я и так рискую попасть впросак со всеми этими махинациями, — до этого момента Овца разговаривал пускай со слабо заметным, но все же акцентом, похожим на одесский. Теперь манера речи была выдана в полной мере. Крыса это заметила и поставила в голове галочку о том, насколько их светило умён с одной стороны, но совершенно лишён рассудка с другой стороны, Овца. Она поняла, что ради богатства он готов не только родину, но и свою душу пустить в расход.

— Хорошо... хорошо... — ответила Крыса и прищурилась, посмотрев в глаза собеседнику. — Я оплачу услуги и не стану ни препираться, ни просить скидок, зная о том, что самая большая из возможных скидок мне уже предоставлена, — она якобы уважительно поклонилась. На самом деле это была наживка, приманка, чтобы посмотреть на реакцию Овцы. Тот не клюнул.

— Скидок в этот деле быть не может. Либо платишь по полной, либо отсекаешься и больше никогда не пытаешься воткнуться в эту дифференцированную систему. Все понятно? — спросил посерьёзневший Овца.

— Да... конечно, — вновь притворно поклонилась Крыса, и уже на эту блесну он прекрасно клюнул, даже не подозревая о двойном дне наживки.

— На этом все? — спросил Овца с видом победителя.

— Да, можешь идти, — сказала Крыса. — Впрочем, я пойду с тобой. Больше нет смысла оставаться здесь.

— А что с Кроликом? — он тяжело поднялся с дивана и дернул головой в сторону входной двери.

— Для тебя это не имеет никакого значения, — сказала Крыса, в этот момент её руки уже некоторое время танцевали друг вокруг друга. — Точно так же, как и для меня не имеет значения тот факт, что делать закупку ты будешь у Ли.

Крыса хищно улыбнулась, и в этот момент, словно взрыв, активно сработала её способность к преображению. Она окончательно выпрямилась, её взгляд стал другим, её голос прозвучал иначе.

— Откуда ты зна... — тяжело проговорил Овца и взглянул на неё. — Что ты?!... — он растерянно изучал невероятно красивую особу, представшую перед ним.

Крыса была высокой молодой девушкой в узком коротеньком платье, которое на аккуратном небольшом теле смотрелось очень впечатляюще. Когда она начала двигаться, Овца заметил, что движения стали плавными, раскачивающимися из стороны в сторону, а амплитудой своей напоминающими маятник, на который хотелось смотреть, не отрывая взгляда.

-В будущем, даже если оно будет далеким, советую больше не хитрить со мной. Ты, конечно, очень умный, но по факту тупой, как и тот символ, что символизируешь. Ты — овца. Это твой удел, старик, — она говорила громко, грозно и словно возвышаясь над внезапно ставшим маленьким мужчиной. — Так что впредь сначала очень хорошо подумай над тем, что именно мне будешь предлагать. Иначе жди беды. Ясно?

— Так точно! — выпрямился и отрапортовал Овца. Даже рука у него дернулась к голове, чтобы произвести жест отдачи чести, но он успел остановить ее на уровне груди.

— Вот и хорошо, вот и разобрались, — лицо Крысы пусть и расплылось в улыбке, но от внезапно преобразившейся фигуры исходили волны тяжелой, вязкой, словно смола, и такой же черной ауры. — В любом случае на этот раз я оплачу всю сумму. Да, пускай это больно ударит по моему кошельку, но раз это на благо нашего небольшого анархического движения, значит, надо! — она говорила спокойно и величаво. Овца лишь спешно кивнул головой и поспешил покинуть помещение. За те несколько секунд, пока Крыса смотрела на него в облике самой себя, он основательно вспотел и словно немного осунулся, а цвет кожи резко побледнел.

Закончив разговор неловкой и тяжелой паузой, в конце концов они оба вышли из комнаты и закрыли дверь. Через миг после щелчка закрывшегося замка Крыса приметила чуть заметный электронный звук. Она сразу подумала о том, что в безопасность этого убежища Овца вложил душу, чтобы не потерять жизнь. Чтобы всегда была возможность укрыться здесь, будто бы в бункере, и Крыса ни на йоту не удивилась бы, узнай о том, что пристанище их маленького анархического сообщества действительно способно выдержать взрыв полноценного снаряда. И не только устоять после бомбежки, но ещё и вывести так далеко, как только можно увести от опасного места.

«Интересно, сколько же всего ты сюда умудрился напихать? — покачала головой Крыса, находясь в раздумье. — А главное, откуда взял на все валюту?»

Она уже покинула заброшенный подвал и шла по коридору не менее заброшенного и полуразваленного детского дома. Через минуту она нашла Кролика. Обтянутая до вульгарных выпуклостей на теле, та стояла около маленькой красной машинки, которую купил ей воздыхатель. Кролик нервничала и быстро топала носком в ярко-алой туфельке.

«Ладно, все это не важно, — подумала Крыса, приближаясь к Кролику. — Главное, что все есть и все работает... А остальное, как в песне Ларисы Долиной, су-е-та!» — и она натянула на лицо максимально добродушную улыбку.

— Ну что, Зайка моя! Поехали! — сказала Крыса и при этом подумала: «Фу ты... фу-у-у! Откуда в голове появилась вся эта эстрадная чушь?!» — она мотнула головой, прогоняя мысли о составе голубого огонька.

— Так, а куда рулить-то? — Кролик положила руки на руль, когда Крыса села на пассажирское сиденье.

— Как, куда? — в голосе той звучало непонимание и удивление. — К тебе! — руки её начали свой бессмысленный танец.

— Ну, хорошо, я подвезу и поеду дальше, — пожала плечами Кролик и нажала на кнопку стартера. Двигатель хрюкнул, будто просыпающийся человек, после чего потихоньку замурчал, подобно кошке.

— Дальше? — Крыса мотнула головой из стороны в сторону. — Мы едем к тебе! — она вмиг стала не столько серьёзной, сколько потерянно-раздражённой.

— Во первых, — правая рука Кролика вспорхнула вверх и манерно показала указательный палец, — у меня есть свои дела! — жилка на её виске запрыгала. — Так что не по пути, — она напоказ пожала плечами. — Кстати! Во-вторых! Что ты себе... — она не успела договорить.

— Цыц... — сквозь зубы выдавила Крыса. — Едем к твоим отпрыскам. Будем играть в хорошую мать! — она положила левую руку поверх сжавшихся на руле рук Кролика. — И ты не психуй... не психуй. Поверь, в данном случае, со мной лучше согласиться. Позвонить очередному воздыхателю и рассказать ему о невозможности сегодняшней встречи.

— Да как ты!.. — Кролик резко выдернула свои руки из-под рук Крысы и занесла ладонь, чтобы нанести удар, но не успела. Она сидела полубоком и озлобленно смотрела на собеседницу. Щелчок удара практически эхом зазвучал в машине: Крыса нанесла жесткий удар тыльной стороной, от которого голова Кролика повернулась ещё сильнее, потянув за собой плечи и остальной корпус.

— Я, сказала, цыц, — голосом, полным сдержанной ярости, проговорила Крыса. — Пусть все будет так, как этого хочу я! — она посмотрела на Кролика, сверху вниз, с видом змеи, готовой к нанесению смертельного удара.

«Что ж за музыкальный день в моей голове? — удивилась она сама себе, вспомнив о песне «Пусть все будет так, как ты захочешь».

Глаза Кролика за рулем наполнились влагой. Еще через секунду вязкая длинная линия расчертила лицо сначала с одной стороны, после с другой, там, где отпечатался красный след от полученного удара. Кролик смотрела на Крысу большими, исписанными тонкими молниями капилляров глазами. Ноздри раздувались, а мимика искривила чуть щекастое лицо.

— ВОН! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА! — заревела Кролик.

Лицо покраснело, а во время крика сосуды на шее надулись. Прозвучал еще один щелчок, совершенно идентичный первому.

— Поехали! — спокойно сказала Крыса, поглаживая место, которым нанесла еще один удар. Это была другая рука и так же обратная сторона ладони. Удар был такой силы, что Кролик повернулась и уставилась в лобовое стекло. Слезы стекали по красному лицу. Её руки безжизненно лежали на бедрах. Машина наполнилась всхлипываниями и тихим стоном. Плечи подпрыгивали каждую секунду от плача. Так девушки просидели несколько минут.

— Двигай-двигай! — сказала Крыса, продолжая смотреть перед собой. — Тебя уже заждались, нас уже заждались, — голос звучал совершенно бесчувственно, холодно, жестко. В ответ Кролик лишь покачала головой, вытерла глаза и под носом рукавом, после чего завела автомобиль и тронула с места. В дороге они не разговаривали. Не о чем было. Они просто смотрели перед собой, следили за машинами, несущимися вдоль и навстречу и молчали. Они продолжали сохранять безмолвие даже тогда, когда припарковались около подъезда, в котором жила Кролик вместе с детьми. Обе покинули салон небольшой красной машинки, вошли в панельную многоэтажку, лифт. Кролик нажала кнопку одного из центральных этажей.

«Молодец! — подумала Крыса — Средняя высота. Не дует, не воет. Тепло как сверху, так и снизу. Летом не сильно греется от солнца но и комары не долетают на эту высоту. Плюс, подъезд центральный. Прямо не жилье, а золото!» — впервые за все то время, пока они знакомы, Крыса приехала непосредственно домой к Кролику и была впечатлена расположением, которое выбрала она или же тот из кавалеров, который и сделал этот дорогостоящий подарок.

Они зашли в большую и на удивление уютную квартиру, в которой стояли шум, гам и вакханалия, оставили свои остроносые туфельки на каблучках и прошли по коридору к залу, в котором творился некогда популярный танец "гарлем шейк". Кто-то прыгал, кто-то бегал, кто-то просто орал, кто-то таскал стулья, от чего ножки громко и мерзко скрежетали по полу, кто-то бил чем-то похожим на молоток по стене, от чего грохот становился невыносимым. Это длилось всего несколько секунд, за которые лицо Кролика по цвету слилось с цветом алых тряпочек, в которые та была одета.

В один миг все резко замерло. Так, как если бы на заводе прозвучала сирена об окончании рабочего дня и вместе с ней все станки, все производство, остановилось бы. Раздался громкий вздох, после которого дети сбились в одну большую кучу и с жалобным видом уставились на вошедших.

— Мы... мы... играли, — промямлил мальчик, который выглядел старше остальных. — Мы все уберём, — остальные малютки сгрудились за спиной вожака стаи.

— Ах вы маленькие!.. — в который раз за день лицо Кролика покраснело, а сосуды на шее вздулись. — Я вам... я вас! — она говорила сквозь тихий гнев и смотрела настолько пронзительно изничтожающим взглядом, что даже у Крысы побежали мурашки по спине.

— Успокойся! Это дети. Дети должны играть и веселиться. В остальном виновата только ты! — Крыса положила руку на плечо Кролика. Та нервно, одним коротким движением, сбросила ладонь и повернулась к своей непосредственной начальнице в культе.

— Пошла вон! — послышался скрип зубов. — Это мои дети! Как хочу, так и строю их... — сказала Кролик. Её кулаки дрожали, а кожа была натянута до бела. Послышался треск пощечины и грохот.

— Ах-х-х! Зараза! — проговорила Крыса с болью в каждой нотке слова. — Кажись, отсушила ладошку! О твою-то рожу!

Дети практически одновременно заплакали, видя, как их мать распласталась на полу. Сама же Кролик, словно выходя из сумрака, будто бы покидая транс, потихоньку вставала. Крыса этим ударом, умудрилась отправить её в нокдаун.

Испуганные детишки забились в угол. Они представить не могли ничего подобного. Через секунду перед их глазами развернулось мерзкое и нелицеприятное действие, в котором их мать попыталась накинуться на свою непосредственную начальницу. Кролик выставила перед собой руки и нацелилась на волосы, загнавшей её в угол унизившей её Крысы. В глазах читалось лишь отвращение, которое читалось и по небольшим мимическим морщинкам вокруг глаз и рта. Ноздри были раздуты. Все это Крыса рассмотрела в деталях в застывший миг, пока Кролик преодолевала разделяющее их, пускай небольшое, расстояние.

Прозвучал пронзительный крик, за которым последовала череда бранных слов. Несколько шлепков, несколько громких щелчков. Злобное шипение проклятий через бьющую сквозь зубы смесь слюны и крови. Детский плач дополнял картину, придав ей медленной, протяжной, страшной вальяжности.

Все закончилось в тот момент, когда после борьбы на полу Крыса поднялась и, держа Кролика за волосы, подтянула её ближе к углу, в котором сидели перепуганные, кричащие от страха, дети.

— Посмотри — сказала Крыса сквозь одышку. — Смотри, я сказала! — она дернула рукой, в которой сжимала клок волос. Голова от этого движения резко подскочила вверх и жестко вернулась вниз. Кролик застонала от боли.

— Это твои дети, и они нуждаются в тебе. И если мне придётся вбивать в тебя это понимание, поверь, я это буду делать каждый день, несколько раз в день... И буду это делать так, как посчитаю нужным, и пускай меня возненавидит все твои малютки, я сделаю из тебя образцовую мать! — Крыса произносила это, понимая, что не имеет никакого права, понимая, что не права, что лезет в чужую жизнь, ещё и так. Она осознавала, что уже стала объектом ненависти, но её вёл личный комплекс, личных страх, личная фобия, которая пронизывала тончайшими иглами сердце и душу Крысы — воспитанницы детского дома.

— Я тебя ненавижу! — плача, сплевывая кровь, прошипела Кролик и дернула головой, схватившись руками за руку Крысы, которой та держала клок волос.

— Если ты думаешь, что мне есть до этого дело, ты сильно ошибаешься, — пальцы Крысы разжались. — Иди умойся. А потом собирайся и собирай детей. Пойдём в... хороший детский ресторан. Жду на кухне, — Крыса властно посмотрела на тело внизу, затем перевела взгляд на детей. — Не бойтесь, — сказала она максимально милым голосом, но от этого стало только хуже.

Понимая, что все сложилось не так, как было запланировано, она молча вышла из зала и пошла на кухню. Там, сев на небольшой стул и облокотившись на стол, она начала усердные поиски ресторана для детей. Так она решила остановиться на центре «Трион».

— Прекрасно. Позволю им все... все оплачу. Подарю им день без забот, хлопот и прочего. День мечты. Это должно стереть... Ну, или хотя бы избавить от большего ужаса того трэша, который случился, — она нажала на клавишу электрического чайника, чтобы вскипятить воду и выпить немного чая. Дальше она просто смотрела новости до того, как вода вскипела. Ещё минуту она потратила, чтобы найти место, в котором хранятся чай, кружки, сахар и чайная ложечка. В общем, все эти действия заняли не более десяти минут.

Крыса помешивала белый песок, насыпанный в кружку с кипятком в тот момент, когда зашла Кролик. На кухне повисла пауза. Неловкая и тяжелая, которую нарушало лишь мерное позвякивание металла о керамическую стенку сосуда с жидкостью.

— И чё дальше? — с трудом совладав с собой, все-таки выдавила из себя Кролик.

— Переодевайся. Ты выглядишь... непрезентабельно... это так, мягко выражаясь, — холодно сказала Крыса. — И детишкам своим скажи, чтобы одевались. Двинем в игровой центр для детей.

— Я не стану прыг... — Кролик, под глазом которой медленно проявлялся синяк, не смогла закончить то, что хотела сказать. — Ладно... — она повесила голову и прикусила разбитую губу. Ссутулившись, Кролик покинула небольшое, выложенное кафелем помещение кухни.

«Вот дура... — подумала Крыса, смотря на пустой проход, в котором только что на несколько секунд появилась Кролик. — Кто же на меня работает?! — она покачала головой, после чего запустила пальцы себе в волосы. — Одна самодурка... вторая — откровенная дура... и третий — кретин с ЧСВ. Не прет... совсем не прет», — Крыса отхлебнула с громким звуком.

— О-хо-хо-х! — протянула она, после чего замолчала. Она сохраняла вакуум в кухне до того момента, пока на пороге вновь не появилась Кролик. В сравнении с прошлым ее нарядом, который состоял из мини-юбки, высоких сапог и мини-маячки, новый внешний вид выглядел куда лучше. Теперь это было просторное, балахонистое платье в пол, перетянутое небольшим кожаным ремешком.

— Мы готовы, — отрапортовала Кролик, сдержавшись перед желанием либо отдать честь, либо отвесить поклон в пол.

— Отлично. Вызываю такси и выдвигаемся. К моменту, как спустимся, машинки должны быть на месте! — Крыса бодро встала и подошла к раковине, открыла кран и сполоснула после себя кружку. — В честь компенсации за все плачу я, но не наглеть! Это понятно?! — спросила Крыса и хищно зыркнула на собеседницу.

— Плевать, — без энтузиазма сказала Кролик.

На самом деле она уже нашла способ отомстить. Она уже сделала несколько необходимых звонков, и теперь ей оставалось только ждать возмездия.

— В таком случае, поехали! — стараясь натянуть улыбку на лицо, проговорила Крыса, не придав значения реакции Кролика.

Вся компания на двух машинах выехала в большой центр. Там, как и было обещано, Крыса на свои кровные купила всем билеты, практически мешок жетонов для игровых автоматов, газировки, сладостей и прочего. Оставалось только следить за сорванцами и за тем, чтобы они ничего не натворили.

Мальчики и девочки быстро перемещались из точки в точку. От автомата к автомату. Громко смеялись и кричали от счастья. Кролик и Крыса заняли небольшой столик, который торжественно был объявлен точкой общего сбора и получения добавок. Настроение вечера потихоньку начало сглаживаться — у детей. Девушки же сидели молча и не смотрели друг на друга. Лицо Кролика налилось фиолетовым и желто-зелёным. Один глаз наполнился красным. Губы распухли и болели. Все это активно подталкивало её к размышлению о том, какую бы гадость, какую бы месть подготовить.

«Я найду способ, чтобы поиметь тебя! — думала она. — Я тебе такую... я тебе так вставлю, что мало не покажется! А потом буду бить... ногами... по голове... по лицу! Как по футбольному мячику! — впервые за весь вечер она улыбнулась и хихикнула. и, если бы кто-нибудь это услышал, то у него пробежал бы холодок вдоль линии из тридцати трех — тридцати четырех косточек.

— Чё ты уставилась и недобро так зыркаешь, зверюга? — гоготнула Крыса, тем самым прервав транс Кролика.

— Не, ничё... за детей рада, — буркнула та в ответ и попыталась вернуться к своим приятным мыслям.

— В Мак? — ещё раз, словно зная, словно читая мысли, Крыса ворвалась в мир прекрасного, нарисованный в голове у Кролика.

— Что? — та помахала головой от недопонимая.

— В Мак? — повторила Крыса, сохраняя интонацию.

— Это что ещё такое? — Кролик вытянула шею, прищурилась и уставилась на собеседницу.

— В Макдональдс? — Крыса закатила глаза.

— А... А! — протянула Кролик, словно приобретая тайное знание. — Ну, можно... Да, наверное, в Мак, — сказала она, сделав акцент на последнем слове, так она попыталась показать, что знала о сокращённой версии названия.

К ним, сидящим за небольшим столиком, подбежала дочка Кролика и несколько раз дернула за рукав как раз в тот момент, когда взрослые закончили планировать дальнейшие планы.

— На ушко! — сказала девочка шепотом, и Кролик наклонилась. — Мама... мама! Меня тот дяденька пугает! — девочка ловко показала пальцем куда-то в сторону, причем она сделала это очень аккуратно, не привлекая внимания. — Он смотрит на вас, а в руках какая-то странная штука, — в действительности он держал в руках нечто, похожее на небольшой шар с небольшой ручкой.

— Это... микрофон?... Или что-то типа того... — проговорила Кролик.

— Что? — Крыса начала прислушиваться к собеседнице.

— Глянь... — та одними глазами указала направление. — У него что-то типа... микрофона, — она проговорила это стремительно отдаляющейся фигуре.

Крыса бежала так быстро, как только могла. Ей казалось, что её грудь увеличилась от количества кислорода, который она вдыхала, и это позволяло с каждой секундой, пускай чуть-чуть, но ускоряться. Она внимательно следила за суетливыми движениями мужчины в другом конце огромного зала. То, как он быстро убирает странного вида прибор в сумку, свисающую через плечо, и то, как он быстро стартует с места.

«Вот зараза! — промелькнула мысль. — Жаль, что лицо было закрыто! — она думала об этом, вспоминая последовательность произошедшего, и поняла, что готовиться к отступлению тот начал в ту секунду, когда Кролик в первый раз упомянула о микрофоне. — Давай! Давай-давай-давай!» — она мысленно подгоняла себя умоляя свой организм двигаться еще быстрее.

Мышцы начинало жечь. Хуже было то, что неизвестный в чёрном был в куда лучшей физической форме, нежели погоня. Вследствие этого дистанция увеличивалась.

— Держи вора! — закричала Крыса и начала пальцем показывать на спринтера. — Сумочку дернул! — до этого на них смотрели как на больных, после выкриков на неё посмотрели с сочувствием, а вот у убегавшего начали появляться проблемы в виде мужчин и парней, желающих остановить мерзавца.

«Давай! Давай-давай-давай! — думала Крыса, наблюдая пускай за тщетными, но замедляющими парня попытками. — Если сейчас удастся его схватить, я избавлюсь от одной проблемы и, возможно, смогу очень круто сыграть на этом, получив поддержку со стороны загадочных преследователей!» — на ее лице появилась улыбка, так как один мужчина из толпы, резко выставив руку, сбил с ног беглеца. Тот жестко рухнул на отполированное кафельное покрытие торгового центра. Сбивший парня в черном мужчина уже наклонился, чтобы поднять и заломать, но получил не менее жесткое сопротивление в виде удара в кадык. Мужчина схватился за горло и громко закашлялся. Его вывели из строя, и теперь ему требовалась первая помощь и осмотр врача на предмет целостности гортани.

— Черт! Черт-черт-черт! — выругалась Крыса, которая практически достигла точки остановки сталкера, которая была в нескольких метрах, чтобы схватить подонка, который уже бежал со всех ног и наращивал дистанцию.

«Да что ж вы такие ... неуловимые!» — подумала она в ту секунду, когда легкие и мышцы бедер отказались нести её дальше, когда она запуталась в ногах и, споткнувшись, распласталась на полу и проехала несколько метров на животе. Она кашляла, плевалась тугой, вязкой слюной, наполнившей рот и тихо, злобно ругалась матом. К ней подлетела пара крепких парней и, схватив за плечи, подняла, поставив на ноги.

«Лучше бы оставили полежать! — подумала она, тут же сложившись напополам и упершись ладонями в колени. — Надо начинать заниматься спортом... где там Свинья!? Она обещала потаскать меня по фитнесам...»

— В сумке было что-нибудь ценное? Документы, мобильник, деньги?! — начали давить вопросами все те же парни.

— Только телефон и бутылка воды, — импровизируя, сквозь одышку, ответила Крыса. — Думаю, вернуть ни то, ни второе не получится... так что печаль-беда-адъ-хламъ-пагиибель! — проговорила она, стараясь быть милой и стараясь отвести от себя повышенное внимание. — А как там кирпичом подавившийся?

— Кто?! — мотнул головой один из парней.

— Ну, тот... который классику рестлинга исполнил! — Крыса неопределенно махнула назад.

— А-а-а! — протянул второй. — Нормально. Водички попьет, попустит... Но пару дней твердое кушать точно не сможет. Пюрешки, йогуртики и водичка.

— Ладно... спасибо, — Крыса наконец-таки смогла разогнуться и восстановить дыхание. Она посмотрела назад и увидела того мужчину, которого усадили на скамейку. Вдалеке было видно, как Кролик со всем выводком медленно приближались к бросившейся в погоню Крысе.

— Потом все расскажу! — несколько резко сказала та, с присвистывающим дыханием. — Так что, продолжаем вечер в том русле, в котором он и двигался. Ясно?

— А... вот... — Кролик протянула сумочку, которую Крыса тут же оттолкнула.

— Ты чего это, мать, попуталась?! Это ж твоя! Глянь, — она указала на свисающую с сумочки цепочку, — у меня такой не было, потому что я оторвала её, — Крыса одними глазами сказала своей подчиненной, что требуется поучаствовать в небольшом моментальном представлении.

— А... ну... да... туплю чего-то я! — Кролик деловито почесала затылок, на что получила одобрительный, краткий кивок от Крысы.

— Ладно, пойдем, — сказала та, подхватывая Кролика под руку. — Нам теперь надо заявление написать, наверное. Или как вариант можем просто забить и пойти в какое-нибудь хорошее место, где я смогу расслабиться и попробовать забыть об утрате.

— Ага, — тупо кивнула Кролик.

— Да, пойдем куда-нибудь, я коктейльчик возьму. Молочный! Ведь с нами же дети! — Крыса подмигнула ребятишкам, которые все равно старались держаться чуть в стороне от злой тетеньки.

— В Мак? — Кролик посмотрела на окруживших ее деток.

— Агась, — ответила Крыса, и они поспешно покинула развлекательный центр, чтобы не привлекать лишнего внимания и не связываться с полицией. На улице было пускай темно, но очень тепло. От этого решение пойти пешком возникло у всей компании.

— Кстати... а где тут Мак? — задалась вопросом Крыса. и быстро заглянула в свой телефон. — Есть две новости...

— Давай с плохой, — сказала Кролик.

— Мака поблизости нет... но есть Бургер Кинг, а это практически то же самое, — пожала плечами Крыса, сообщив обе новости по порядку.

— В таком случае, идем туда, — сказала Кролик. — А это куда?

— Туда! — всматриваясь в стрелочку на экране телефона, сказала Крыса. — Тут, кстати, совсем недалеко — она убрала телефон и положила в вернувшуюся к ней сумочку.

— А почему... — Кролик начала было задавать вопрос о том, почему Крыса не забрала сумочку еще в Трионе, но потом сама все поняла и просто отмахнулась.

Ужин прошёл на славу. Дети были сыты, довольны и не шугались тети, которая так эпично появилась в их доме. Кролик тоже расслабилась, лишь изредка бросая испепеляющие взгляды на своего теперь заклятого врага в облике небольшой, слегка горбатой, начальницы.

Крыса большую часть проведенного в компании вечера была в некоей прострации. Она размышляла о произошедшем и о том, что либо преследующие их личности расслабились и потеряли осторожность, чему свидетельствовали два небольших прокола, либо о том, что все члены культа, как бы то ни было, активизировали свою внимательность и теперь держали ушки на макушке, что не могло не радовать.

Она не переставала теребить камень в золотой оправе на своей шее, даже после того, как сопроводила нерадивую мать вместе с её детьми до дома и направилась к себе домой. Состояние при этом было крайне выжатым, а голова сама искала удобную опору, чтобы соединить веки и прекратить постоянное ощупывание окружающей действительности взглядом.

Такси довезло её до пятиэтажки, в которой, на третьем этаже, она складировала все свои пожитки. Она расплатилась и с огромным трудом дотащила ноги до подъезда. Крыса не заметила тихого звука приближающихся шагов, так как шарила в своей сумочке в попытках найти ключи.

— Че-е-е-ерт! — прорычала она. — Надо было заняться этим в машине. Включить лампочку и заранее достать эти долбаные замочные крючки, — она достала телефон и включила фонарик, чтобы облегчить процесс поиска.

Чужая, большая, шершавая рука легла и закрыла Крысе и нос, и рот. Она не дернулась, не стала кричать и лишь глубже запихнула руку в сумку. Несколько секунд полной тишины расчертили время на невероятно длинные отрезки.

— Идём, — прошипел неизвестный. В ответ он получил уверенный утвердительный кивок.

— Будешь дергаться... потеряешь жизнь. Ясно? — по голосу было понятно, что напавший не шутит. В ответ он вновь получил уверенный кивок.

«Три шага... надо сделать три шага назад, — подумала Крыса и подалась вперёд. Рука в сумке уже схватила небольшой прохладный цилиндрический предмет. — Раз... — прозвучало в её голове.

Нападающий сделал шаг и остановился. Крыса сделала ещё один шаг и... они замерли. Замерли потому, что мужчина не сдвинулся с места. Вместо этого он резко схватил её и сделал поворот на сто восемьдесят градусов. В этот миг сердце Крысы замерло от неожиданности и страха, который появился только в этот момент. Она с трудом смогла противостоять панике и лишь сильнее сжала цилиндрический предмет в сумочке.

«Два...» — стоящий позади мужчина толкнул её, заставив сделать очередной шаг, и Крыса, сжатая и готовая к действию, словно пружина, не смогла пропустить этого. Теперь было лишь короткое мгновение на активное действие. Все или ничего. Все или ничего.

«Три?..»

В голове Крысы прозвучал именно вопрос. Такой четкий и громкий, словно она произнесла вслух и сама удивилась тому, что сказала. Большой палец руки, спрятанной в сумочке, уже был готов к действию. Крыса дернула рукой вверх, уже нажимая все тем же пальцем на пластиковую кнопку. Едкий, мерзкий запах мгновенно наполнил атмосферу, ту её часть, в которой сейчас находились напуганная девушка и напавший на неё со спины человек.

Предметом цилиндрической формы оказался баллончик с едким газом, которым Крыса залила себе шею, когда вынимала из сумочки и поднимала атакующую руку. Мужчина, стоящий за спиной, от неожиданности сначала на секунду разжал руки, и благодаря этому Крыса смогла вывернуться и начать заливать его лицо содержимым баллончика. Он кашлял, ругался и пытался вздохнуть. Крыса, не только была в области поражения, но и вдохнула газ, поэтому потихоньку сползала на асфальт, стараясь откашляться. Она изо всех сил, медленно отодвигалась от точки, в которой высвободила содержимое баллончика. Она старалась сквозь заливающие глаза слезы, разглядеть фигуру напавшего на нее мужчины, но не могла. Крыса слышала надсадный кашель и медленно отдаляющийся силуэт.

— Опять уходишь... тварь! — сказала она сквозь кашель и медленно поднялась на ноги. — Не уйдешь! — выдавила из легких и неуверенно, с вытянутыми вперед руками, пошла вслед за слегка выделяющейся серым оттенком, темной фигурой на фоне черной ночи.

Костяшки кулаков хрустнули от крепко сжавшихся пальцев. Крыса была твердо настроена догнать и скрутить. Она уже была в предвкушении того, как увидит лицо и как будет выпытывать информацию.

«При помощи... своей очень хорошей фантазии», — думала она в то время, как силуэт становился больше, соответственно ближе и четче.

Плюс, её кашель потихоньку успокаивался. Конечно, болели легкие и гортань, но уже было легче. Она шла практически на ощупь. Сейчас руки были выпрямлены перед собой, а жадные пальцы нехотя пропускали сквозь себя воздух. Крыса была сосредоточена на своих действиях, сфокусирована на своей цели. Именно по этой причине она не обратила внимания на то, как сквозь кашель бывший охотник что-то говорит.

Крыса уже была в паре шагов. Она уже практически сжимала пальцами плотную чёрную ткань одежды. Она уже почти смогла дотянуться, как подвернула ногу и упала, жёстко ударившись подбородком об асфальт. Её глаза закрылись от силы удара, и она провалилась в обморок. Когда к ней вернулось сознание, было уже поздно предпринимать какие бы то ни было действия. Ладони рук и стопы затекли от слишком плотной обмотки скотчем на запястьях и щиколотках. Небольшое пространство, в котором она лежала, гудело и постукивало. Хотелось кричать и кашлять одновременно, но мешал слой все той же клейкой ленты. Лишь через нос вырывались приглушённые резкие выдохи. Паника подступила не только к сердцу и наложила на него свои длинные ручки, но и к мыслям приблизила свои прекрасные губы, начав нашёптывать жуткое.

«Тихо... тихо-тихо-тихо, — Крыса старалась успокоиться, понимая, что попала в плен. — Думаю, ничего плохого они мне не сделают, — она пыталась убедить себя в этом, не имея для этого никакой основы. — Вот это, конечно, попала я — успокоив озверевшее сердце, подумала Крыса. — И что теперь? Что будет дальше? Меня будут... пытать? Или, что? — паника маленьким червячком продолжала сидеть в мыслях и грызть изнутри, проделывая и расширяя свой тоннель и с каждым укусом разрастаясь. — А сколько я была в отключке? Как давно меня погрузили и куда мы едем? — она вновь принялась задавать вопросы. — Так... надо прислушаться! Может быть, я смогу услышать что-нибудь... что-нибудь, что расскажет мне как минимум о местности, по которой мы едем».

Она постаралась заглушить звук собственных мыслей и вслушаться. Так прошло несколько бесконечно длинных минут, которые не дали никакого результата. Лишь мерное шуршание шин. Хотя, результат был, и Крыса поняла, что они не в городе, а где-то на трассе. Именно по этой причине машина двигалась и звучала примерно одинаково.

«Если бы голова не так сильно болела, я бы постаралась бы выбить замок багажника... или как минимум испортить машину изнутри, но... моя ситуация какая-то безнадежная, а это крайне плохо», — то небольшое существо и уменьшалось и увеличивалось ежесекундно, разрывая внутренности на кровоточащие тряпки.

Машина подпрыгнула. Тело Крысы в багажнике, двигаясь по инерции, резко дернулось вверх. Крыса сильно приложилась головой, и когда тело врезалось в обратную сторону крышки багажника, и когда она, не менее резко, вернулась на дно. Сознание, преодолев две яркие вспышки, словно одна из этих вспышек, потухло. Вернулось оно к ней вместе с головной болью, усталостью и тотально затекшей спиной. Через несколько секунд после своего пробуждения она ощутила, что затекла не только линия тела вдоль позвоночника, но и руки, и даже седалище изнывали от боли.

«Где... я?.. — мысли ударились о коробочку черепа, в которой хранилось их вместилище, и отрикошетили сильной болью. — Да-а-а... плохая ситуация».

Она лежала на полу какой-то странной комнаты с приглушенным светом. Только сейчас она начала обращать внимание на детали окружения и вообще на окружение, прежде чем начать всматриваться и анализировать, Крыса, собрав все свои силы, приподнялась и кое-как подползла к стене. Прильнув спиной, она начала анализировать, где оказалось. А это был странный стеклянный куб, расположенный в центре достаточно большого помещения черного цвета. Свет исходил из углов самой комнаты, в центре которой была клетка.

«Так, если бы я не была членом сообщества, которое в своем арсенале имеет штаб-квартиру со странными передовыми технологиями, то я бы нехило так напряглась. А тут я чувствую собственное прикосновение к чему-то гротескному. В первом случае, это место — рай для перфекциониста и минималиста, а во втором случае, это просто ад, ведь вопросов, которые можно задать, куда больше ответов, которые можно получить. Плюс, предшествующие события с попыткой похи... м-да, — думала Крыса, потирая виски, затылок и лоб. — Но, я так думаю, здесь я только как пленник. Выпытывать у меня вряд ли будут... во всяком случае, силовыми методами... я надеюсь, — сердце подскочило к горлу с диким боем. — Надеюсь! — чуть более уверенно подумала Крыса, стараясь убедить себя. — Но я ничего не узнаю до тех пор, пока кто-нибудь сюда не придет. А ждать, возможно, придется долго... а может быть, и очень долго. А может, и нет...

В какой-то момент Крыса уснула. Ей снилось что-то неприятное, что-то вязкое и тягучее, что-то, что заставило ее проснуться с криком. В первый миг она посмотрела вокруг с надеждой очутиться в другом месте, но нет. Она по-прежнему сидела в подсвеченном прозрачном кубе. Еще через минуту она поняла, что ей хочется в туалет. Так же достаточно весомыми были желание покушать и выпить чая.

— Доброго времени суток, — голос был низким, бархатным, приятным, но от того, как внезапно он появился, Крыса подпрыгнула на месте. — Надеюсь, вы будете вести себя благоразумно. Только в этом случае между нами случится диалог.

— Кто вы? Что вы?...В туалет отпустите! — Крыса начала выпаливать все то, что её волновало, даже не успев повернуть голову к говорящему.

— В таком порядке, или начнем с последнего? — голос прозвучал как-то по-отечески тепло, и только в этот миг её взгляд нашарил фигуру, полностью одетую в черное. Глаза так же были скрыты под гладью горнолыжных очков.

— Да... — тупо кивнула головой Крыса. Тут же, в мыслях, она разложила большое количество возможных вариантов бегства, но потом, сама остановила себя осознанием того, что она не в кино и тут нет стандартных клише.

Мужчина подошел к одному из углов клетки, в которой содержалась Крыса. Он достал из брюк какую-то небольшую палочку и провел ей по идеальному стыку. Раздалось несколько пищащих звуковых сигналов, и стенка отъехала на несколько сантиметров. Мужчина отодвинул своеобразную дверь и выпустил пленницу.

— Не глупи и не пытайся бежать. Во-первых, гарантирую, не получится. Во-вторых, поверь, нам неинтересно бегать за тобой. По этой причине лишних церемоний не будет. Будем решать в течение одной секунды, — он спрятал ключ, достал из-за пояса пистолет и прислонил дулом к затылку Крысы.

— Вперед! — по-прежнему добрым голосом сказал похититель и слегка ткнул дулом. Она пошатнулась и двинулась. Жить хотелось куда больше, нежели пытаться показать свой нрав.

— Кстати, — продолжил мужчина, — если ты вдруг думаешь о том, что я тут один... или я один за тобой присматриваю, то ты ошибаешься, — словно из ниоткуда появилась еще одна фигура в черном.

— Я поведу дальше, — голос был женским, не высоким и не низким. Каким-то совершенно средним и не запоминающимся. Так, втроем, они прошли метров пятнадцать и остановились около черной, как мысли коррупционера, стене.

Мужчина вновь нырнул рукой в карман и достал ключ-карту, которой провел в каком-то странном для сканера месте. Вновь прозвучал писк доступа, и вновь пространство сдвинулось на несколько сантиметров, открывая за собой совершенно черное, с одной только белой полоской по потолку, пространство длинного коридора.

«Вот это я попала...» — подумала Крыса, когда ее вновь слегка подтолкнули, тем самым вынуждая пойти вперед.

Мужчина остался в комнате. Дальше Крысу повела девушка. Её походка была прямой, будто бы девушка всю сознательную жизнь посвятила балету. Даже сами шаги были наполнены грацией. Она так же была одета во все черное, на лице была точно такая же маска, скрывающая любые детали, но даже сквозь стекло, Крыса чувствовала изучающий взгляд не себе.

— А ты, однако, молодец! — сказала тюремщица. — Не потерялась, не запаниковала и, в принципе, дала очень неплохой отпор. Правда, не достаточно хороший для того, чтобы не попасть сюда, — она хохотнула.

— Кто вы? — Крыса спросила автоматически, в надежде получить ответ, которого не последовало. — Что я здесь делаю?

— Ты? Здесь? — протянул член непонятной организации. — Ты здесь для твоей изоляции, — сказала она.

— Что это значит? — спросила Крыса, после чего между ними воцарилась тишина, прерываемая лишь звуком шагов. По коридору они шли несколько минут. Несколько раз свернули, но на всем протяжении пути единственным, что разграничивало пространство, оставалась тонка белая линия на потолке, и, если бы её не было, то здесь вообще не возможно было бы двигаться. Вообще, для Крысы до сих пор оставалось непонятным, как такая линия способна освещать такое пространство, еще и не тускло, но и не ярко.

— Пришли, — сказала девушка и нырнула рукой в карман штанов. У нее была такая же карточка, как и мужчины, который остался в комнате со стеклянной клеткой. Сопровождающая Крысу девушка, как и её коллега, коснулась картой стены в каком-то совершенно странном месте. Будто бы создатели этого места специально выискивали самое глупое место для расположения сканера.

«Почему тут?» — вновь подумала Крыса, которая наблюдала за тем, как её тюремщик поднималась с коленок.

— Почему тут? — не сдержавшись, спросила она.

— Почему тут что? — махнула головой девушка, не поняв направление течения мыслей заложницы.

— Почему замок в таком неканонном месте? — Крыса слушала и поражалась наивности своего вопроса.

— Разве это важно? — ткань над глазом девушки чуть подпрыгнула вверх, тем самым показывая любопытство собеседницы.

— Мне интересно, — ответила Крыса, не спеша переступить порог.

— Потому что... — девушка внезапно потупилась, за чем последовало несколько секунд молчания. — Не важно... — ответила она и легко подтолкнула подопечную в спину. — Даже не пытайся что-нибудь узнать об этом месте. Вряд ли получится, так как... — она вновь остановилась, словно пробуя свои собственные слова на вкус. — Тебе не выбраться отсюда.

«Обычно после такого вердикта все герои выбираются, — подумала Крыса и усмехнулась своим мыслям. — Тихо... тихо», — тут же поругала она себя, понимая, что находится не в том положении, чтобы насмехаться над теми, кто намного сильнее.

— Давай быстро... нет у меня желания гулять с тобой, — голос девушки в чёрном зазвучал нотками брезгливости.

— Ладно-ладно! — Крыса подняла руки вверх, показывая свою готовность к тому, чтобы не сопротивляться и не создавать проблем себе проблем.

Спустя десять минут девушки вернулись в комнату с стеклянной клеткой, в которой стоял небольшой столик и стул. Предметы быта блестели на свету хромированными бликами. На поверхности стола стояла чаша с супом, рядом лежала ложка, там же стоял стакан с оранжево-желтой жидкостью, которая позже оказалась ананасовым соком с мякотью. Ещё на столе была тарелка с тремя достаточно большими бутербродами.

— О ля-ля! — не сдержавшись, обронила Крыса. — Какой красивый банкет! — она действительно была впечатлена таким приемом. — А потом что? Зелёная миля? — она сказала последнее с максимальной степенью сарказма, доступной ей.

— Будьте добры, меньше сарказма, пожалуйста! — сказал мужчина, приглашая зайти в комнату. — Мы заботимся о вашем комфорте. Все для вас, но есть одно «но»: вы никогда не получите ответа на свой вопрос о нас и, соответственно, не пытайтесь просить выпустить вас... В принципе, это можно считать вторым «но».

— А что, если я откажусь говориться с вами? — съехидничала Крыса. — Вы же будете спрашивать о...

— Нет, — если бы на его лице не было бы маски, можно было бы увидеть его улыбку. — Мы уже и так много всего знаем. Наверное, даже больше, чем на самом деле надо. Если желаете, я могу вам показать все то, что у нас есть.

— Давайте! — лицо её напряглось.

— Я могу сходить и принести... — отозвалась девушка, которая сопровождала Крысу в туалет. — Это не займёт много времени. Может быть, минут пять... не больше.

— А для чего все вот это вот?! — Крыса развела руками, садясь за стол. — Слежка и прочее? Что вам надо?!

— Я же сказал вам, никакой информации про меня, про нас, — интонации вновь играли улыбкой.

— И о чем будем разговаривать, в таком случае? — теперь Крыса окончательно потерялась и сидела за сервированным столом с разведёнными в стороны руками. Ей очень хотелось есть. Возможно, это был её первый приём пищи за последние несколько суток. Но ситуация в полной мере забирала все внимание на себя.

— Пока что предлагаю просто помолчать, — вновь его голос играл нотками насмешек. — Приятного вам аппетита! — он жестом показал на стол. — Позже вам будет предоставлена возможность принять душ, чистая одежда и сон, — все-таки, Крысу пугало не только её положение, но и крайняя гостеприимность, которая ни как не писалась с тем методом, которым воспользовались для похищения.

Живот громко заурчал после того, как рецепторы в носу все-таки определили запахи. Крыса тут же покраснела и с вожделением посмотрела на стол. Она еще раз осторожно посмотрела не собеседника.

— Решили отравить меня? — спросила она, получив от паранойи жесткий тычок по ребрам.

— Да ну что ты? — пожал плечами мужчина и развел руками. — Если бы мы хотели убить тебя, тебя уже не было бы... Во всяком случае, даже по частям... только в форме желе или компоста, оставленного свинками, — мужчина этого говорил, неизменно сохраняя улыбку в своем голосе. У Крысы, которая уже жевала сэндвич, внезапно похолодело внутри от сказанного. Она автоматически увидела себя, сначала в отключке в таре из полипропилена, куда вливают серную кислоту, и тут же она просыпалась и начинала вопить от разложения тела... и последующий суп-желе из останков. После её фантазия нарисовала ее расчлененное тело, поедаемое свиньями, проходящее сквозь пищевод и покидающее тело животного через сфинктер.

— Как вы... однако... обрисовали, — она с трудом осилила кусок, вставший в горле.

— Так что просто верь тому, что с тобой ничего не случится. Особенно... — мужчина выделил слово. — Если ты не станешь провоцировать на какие бы то ни было действия. Понятно? — он сложил руки на груди и опёрся спиной о прозрачную стену конструкции.

— А почему всего один стул? — спросила Крыса.

— Одного достаточно, — сохраняя прежнюю информацию, ответил мужчина.

— Почему чёрный матовый цвет? — спросила она, приступая ко второму сэндвичу и пробуя суп. — Почему это место настолько странное?

— Так мы гарантируем свою безопасность и неприступность. Плюс, если вдруг кто-нибудь проникнет к нам или захочет побегать, то не сможет покинуть это место из-за дезориентации, — он говорил размеренно, взвешивая каждое слово и доверяя каждому сказанному слову.

— В этом есть логика, — Крыса отпила из стакана. — О! Это же ананасовый сок! — сказала она. — Но как вы...

— А вот и наша общая знакомая, — мужчина перебил Крысу, встречая вошедшую девушку в чёрном. В руках у особы была достаточно объемная папка. Крыса отвлеклась от еды и повернулась на сто восемьдесят, чтобы увидеть то место, где открывается и закрывается дверь. Чтобы разметить примерное местоположение дверного проема.

— Вы, конечно, простите меня за столь не воспитанное поведение... это я о том, что перебил вас, но причина в её руках. Поэтому вам не было смысла заканчивать ваш вопрос, ведь ответы уже сами нашли нас, — все-таки, его манера говорить одновременно внушала спокойствие и выводила Крысу из себя. Она была готова попробовать использовать свои навыки гипноза.

— Прочтёте то, что у вас есть? — с подковыркой в голосе спросила Крыса и постаралась посмотреть своими самыми милыми, своими самыми невинными глазами.

— А то! — впервые за долгое время интонация мужчины изменилась с благодушной на воодушевленную и заинтересованную в происходящем. — Зачитывать по рангу или в алфавитном порядке? — в голосе была явная издевка.

— Давай по рангу, — равнодушно выдохнула Крыса. Она чувствовала уверенность мужчины, она чувствовала тихую усмешку девушки и понимала, что у них есть для этого все основания.

— Приступим-с, — сказал мужчина и щёлкнул костяшками пальцев, надавив на фаланги сначала ладонью одной, а потом ладонью другой руки. — Самая главная у вас девушка, которую вы называете «Дракон». В нашем случае настоящее имя не имеет никакого значения. По этой причине эту информацию я оставлю за кадром, — каждое слово отливало оттенками наслаждения.

— Угадал, — буркнула Крыса, сделав глоток своего любимого сока.

— Только ли угадали? — мужчина играл интонациями своего голоса лучше радиодиктора. — Нет! Мы кропотливо собрали пазлы ваших жизней. По кусочкам...

— Ладно-ладно... продолжай давай! Я послушаю и скажу, насколько все правдоподобно, — хихикнула Крыса.

— Вот, только есть одно «но»! — сказал мужчина, а она буквально физически почувствовала его взгляд на себе, даже сквозь очки, которые закрывали ту половину лица, на которую невозможно было натянуть маску. — Ты не сможешь в полной мере оценить плоды нашей работы, потому что сама знаешь гораздо меньше нас. Ведь, согласись, ты даже не пыталась прознать всего о своих дорогих друзьях. Так? — лицо Крысы исказило неприятное удивление, смешанное с отвращением к самой себе.

«Черт! — подумала она — Да как вы узнали об этом?! — внутри у неё был холод, словно кто-то просунул ледяную руку ей в грудную клетку и сдавил мышцу. — Такое чувство, как будто кто-то покопался в моей голове и достал весь мусор, все самое пугающее и неприятное из самых потаенных мест».

— Скорее всего, все правильно. Я уверен в этом на девяносто из ста. Пять процентов — погрешность самой информации, — мужчина хохотнул и продолжил, прочистив горло: — Итак, Дракон. Молодая девушка. Красивая. В основном носит плотно облегающее. Этому способствует атлетически сложённое тело без капли лишнего. Это, кстати, одна из причин, по которым она неплохо влияет и управляет мужчинами. Родилась в нулевом, в год белого дракона. По этой причине в гардеробе превалирует белый, который никак не соответствует вспыльчивому характеру. Она слепа к чужим словам и доводам. Самовлюбленна до предела... даже больше, чем до предела! Готова на странные поступки, которые раскрываются, только если смотреть через стекло её извращённой логики. И, опять же, все сводится к одному мотиву — эгоизм.

«Да, ну, как так может быть?! — с трудом сдерживая мышцы лица, подумала Крыса. — Он знает о ней столько же, сколько знаю я... За исключением пары деталей, о которых знают только члены сообщества. К ним относятся: маска дракона и символ грехопадения. Последнее, они узнали, но додумать никогда не смогут... самостоятельно... так как это наше кредо», — в мыслях этот монолог пронёсся меньше, чем за секунду.

— Дальше в вашем «трогательном» зоопарк-параде идёт так называемый «Тигр», — мужчина хохотнул и чмокнул, присовокупив к эмоциям пару нелестных слов. — Крепкий малый... очень хорошо сложен. Раз на раз против этой туши выходить — самоубийство. Плюс, такой возраст, в котором он ещё не способен раскрыться по полной, но уже наделён возможность так искусно расправляться с недругами... он же девяносто восьмого года. Так?

— Да, но как ты?! — Крыса молча кивнула, с трудом подавив очередную фразу, наполненную искренним удивлением.

— Да-а-а! Все именно так! — наслаждению мужчины не было предела, и тут Крыса заметила, что тот устроил своеобразную пытку. — Предпочитает гробовые костюмы и предпочитает сопровождать их золотым галстуком. Катается на старенькой, но мощной «Субару» какого цвета?... — он посмотрел на Крысу, тем самым требуя от неё закончить фразу.

— Золот... — она не успела закончить.

— Золотого цвета! — удовлетворенно подхватил мужчина с повадками пускай странного, но крайне искушённого садиста. — Вспыльчив, как и машина, которой владеет. Причём, что самое смешное, обычно такими автомобилями компенсируют какие бы то ни было комплексы или недостатки, а тут... все гармонично и гладко... но, это лирическое отступление от меня, — ненадолго повисла пауза, разделившая монолог на «до» и «после». — Вспыльчив... взрывоопасен. Социопат. Если дать ему огнестрел и сказать стрелять, будет жать гашетку, смеяться и вдавливать курок ещё сильнее. Ярость, в чистом виде... которая трепетно оберегает и, в восьмидесяти пяти процентах, безоговорочно потакает капризам и приказам Дракона из-за эмоциональной привязанности.

— Все верно... — внешне спокойно согласилась Крыса, кивнув.

— Я не стану вдаваться в историю их знакомства. Думаю, вам это не интересно — он загадочно улыбнулся, ударив тем самым Крысу под дых.

— Что вы имеете в виду? — мгновенно поймав сожаление, не удержалась и спросила Крыса, которая ничего не знала о том, как познакомились Дракон и Тигр, которые стали первыми членами культа.

— О! — удивленно сказал мужчина и тут же громко рассмеялся. — Какая прелесть! Мы превзошли вас уже в несколько раз! Это же просто фантастика!

— Я — одна, а вас... — Крыса потупилась. Она хотела сказать «толпа» или «армия», или «гурьба» но, тут же поняла, что не знает о количестве членов этой странной и крайне продвинутой организации.

— И не спрашивайте о том, сколько. Ведь ответ вы знаете заранее — голос переливался оттенками счастья, и Крыса знала, что своим смятением она лишь подпитывает стоящего напротив. — И, да, момент знакомства самых первых членов вашего культа «Роза Парацельса», мы, думаю, пропустим, чтобы не растягивать, и перейдём к следующему персонажу. Ведь... я же не должен рассказывать вам больше, чем хочу. Правильно? — она кивнула в ответ. — Ну вот и хорошо. Вот и замечательно! — мужчина взял в руки следующее дело и громко прочёл заголовок. — Земляной Петух. Земляной, по причине года рождения этого мужчины, который приписывался стихии земли. Это был далекий шестьдесят девятый год. Тогда на свет появился... — мужчина промолчал. — Не будем по имени, и я скажу так: добрый, веселый, талантливый меценат и социопат. Да-да, — протянул мужчина, который успевал и читать и посматривать на собеседницу. — Или ты думаешь, что на его вилле служит много народа? Ещё скажи мне, что не задумывалась о том, почему у него нет семьи, — мужчина громко рассмеялся, наблюдая за обескураженной гостьей. — Он, при всей своей благотворительности, ненавидит людей. У нас даже есть несколько... десятков... и сотен его нелестных и крайне жестких высказываний.

— А вот это интересно, — задумчиво сказала Крыса, которая никак не могла смириться с положением вещей, но и которая не собиралась окончательно терять свою голову и поддаваться панике. — Что-нибудь ещё?

— О-о-о! В вас наконец проснулось любопытство? — саркастически протянул он. — Похвально! — он похлопал свободной от папки ладонью по своей груди, обозначая тем самым не менее саркастичный жест аплодисментов. — Конечно будет это ваше «что-нибудь ещё», — голос заиграл улыбкой. — Придерживается Петух эпатажа во всем. В поведении, жестах, словах и внешнем виде. При всей своей воздушности создаёт впечатление нетрадиционно направленного, но является тем ещё бабником. Этого, я полагаю, вы не знали. Ваши брови о-о-очень красноречивы, — мужчина хихикнул. — Я промолчу о несметном богатстве, полученном честным надувательством и игре с акциями и валютами, и перейду к пункту, в котором скажу о том, что под его началом, в вашем древе иерархии, служат Свинья, Обезьяна и Овца.

— Даже о четко поставленной иерархии знаете? — скривилась Крыса, сверля взглядом непроницаемую чёрную маску и такого же цвета, горнолыжные очки.

— Обо всех ваших положениях в вашем милом культе, — медленно, с удовольствием, посмаковав каждое слово, сказал мужчина.

— Если я спрошу «Откуда у вас информация?!», вы не ответите... а знать хочется, — сказала Крыса.

— Слежка, поиски, общение и, конечно же, улыбки, — он провёл пальцем, укутанным в плотную чёрную ткань, по ткани маски на губах.

— Что у вас на меня? — Крыса сложила руки в замок на груди. Было и интересно, и страшно.

— Сирота, — первым же словом тюремщик вогнал ей лезвие меж рёбер. — Росла в приюте... Там же сейчас работаешь над каким-то анархическим отделением вашего клуба «зоопарк»... типа Ноя, только и пар нет, и тварей меньше, — впервые за все время беседы от голоса мужчины повеяло не просто холодом, а арктическим льдом.

— Да что ты знаешь?! — Крыса резко поднялась, упершись ладонями о стол. — Что. Ты. Знаешь?! — она практически кричала, потеряв над собой самообладание.

— Я. Знаю. Всё! — неизменно холодно ответил мужчина. — И о тебе. И о других из зверинца. Но, поверь, тебе лучше молча слушать и не возникать, иначе я сменю свою милость на грубость. Поверь, тебе это не понравится!

— А, ну-ка! Давай! — в попытку преображения она вложила всю свою силу, которая успела скопиться от сна и от небольшого, но все же завтрака, или обеда, или иного другого приема пищи, который по своим характеристикам мог бы описать тот, который случился у Крысы несколькими минутами раньше. Она слишком страстно хотела сделать хоть что-нибудь, но в ответ, получила лишь громкий смех, который исходил, так сказать, от всей души.

— Ну-ну, девочка... ты чего! Ты думала, что я не в курсе твоей способности к внушению? — он вновь громко рассмеялся. — Настолько далёких попыток нанести мне удар никогда не было! Наверное, именно это тебя сейчас и спасло от моего гнева! — он смеялся все громче и громче, чем просто уничтожал Крысу.

Она смотрела на ложку, поблескивающую на хромированном столике, и взвешивала свои шансы. Она представляла, как хватает столовый прибор, одним движением отправляет стол в крутящийся полет, переворачивает в руке ложку, хватаясь за верхнюю часть и выставляя ручку вперёд. Крыса просчитывала вариант нанесения удара сверху вниз. Там она могла бы пробить стекло горнолыжных очков и попробовать попасть в глаз. Костяшки пальцев громко щелкнули, она выдохнула, но тут же возопила от отчаяния.

Стоявший напротив мужчина, будто бы прочитав мысли, подлетел к столу, резко забрал с него мирно лежащую ложку и вернулся на прежнее место. Крыса с отсутствующим видом рухнула на стул.

— Ты стеклянная для меня. Так что даже не пытайся рыпаться и прими свою судьбу быть запертой здесь. Так будет целесообразней. Плюс, из всей собранной информации можно сказать, что ты самая рациональная из всего вашего трогательного зоопарка. Так что сиди, слушай, отдыхай... чая хочешь? Зеленого, с кусочком «рыжика»? — глаз мужчины видно не было, но давление от взгляда чувствовалось так, как если бы чьи-то руки сомкнулись на шее.

— Откуда вы об этом знаете? — стараясь держать голос под контролем, опустившись на стул, спросила Крыса.

— Все оттуда же... — голос резко изменил нотки на тепло-отеческие. — Так же как знаем о целой сети беспризорников и пацанов с кварталов, которым ты снимаешь несколько квартир. Именно они работают на тебя бегунками и сборщиками информации. А финансирует это, конечно же, ваша организация, которая, при всех дырах в секретности, при всех косяках в безопасности, при всех-всех-всех недочетах, работает сносно. Ни хорошо, ни плохо... сносно... — мужчина немного помолчал, после чего продолжил: — Конечно, твоя заслуга есть и в сносной работе скотного двора, и в том, что ты нашла Розу.

Глаза Крысы чуть дернулись. Впервые прозвучало слово, на котором были завязана последняя пару лет её жизни. Конечно, и она, и Дракон, догадывались о мотивах преследователей, но даже услышав о Розе и поняв основное направление мысли, мотивы оставались неизвестными.

— Так вам нужна Роза? — спросила Крыса в надежде на то, что мужчина собьётся с повествования и автоматически ляпнет что-нибудь этакое, чем можно будет воспользоваться а дальнейшем, но тот тактично промолчал.

— Так что, зелёный чай и кусочек «рыжика»? — спросил тот через несколько секунд молчания.

— Давайте... и черт с вами, — отчаявшись, кивнула Крыса, решив утопить свою печаль в горячем напитке из сухих листьев и заедая сладким свою неудачу.

Мужчина жестом подозвал девушку, которая стояла снаружи стеклянного куба. Та подошла, выслушала все пожелания и рекомендации и покинула темницу, проделав ритуал с доставанием ключ-карты из джинсов, наклоном к плинтусу и касанием кусочком пластика какой-то внешне неразличимой от остальной поверхности точки на стене.

— В подчинении у Тигра всего два человека. Но, компенсируется это трудностями управления и присмотра за ними, — внезапно возвращаясь к прежней теме, начал говорить мужчина. — Бык и Змея. Бык торгует дурью и сейчас сидит там, где, предположительно, была ваша прошлая штаб-квартира. Там, опять же, по идее, он ждёт двух членов вашего сообщества, о которых я скажу чуть позже. Возвращаясь к Быку. Он из тех, кто выглядит намного старше своих лет из-за условностей своей профессии. Восемьдесят пятого года рождения. Застал весь кошмар перестройки и стал её жертвой. Возможно, по этой причине он и делает то, что он делает... Кстати, тебя тоже можно считать жертвой того времени с твоим девяносто шестым годом рождения, — по тону мужчины сложилось такое впечатление, будто бы он сощурился и внимательно посмотрел на умолкшую пленницу.

— Возможно... — Крыса неуверенно пожала плечами. — Я никогда об этом не думала.

— И не надо! Смысла нет думать о том, чего не исправишь. Это правильно! — воодушевленно сказал мужчина. — А ведь хочется... и, если ваш друг, который предпочитает паленый «Адидас» с двумя полосками из какого-нибудь магазина ширпотреба, вообще не парится о том, как бы поправить, изменить, переиграть свою жизнь, то второй подопечный Тигра, в лице обворожительной младшей сестры Дракона, только и мечтает об этом. Ведь так? — мужчина замолчал в ожидании реакции от Крысы.

— Да, — безразлично ответила девушка, руки которой опустились и к которой на смену гневу пришла апатия.

— А ведь разница всего один год. Но у Змеи все мысли только об этом. Про год, из-за которого она не может быть со своей любовью... про год, из-за которого к ней относятся как к маленькой... про год, сделавшей её тенью старшей сестры. Ведь она — всего лишь Змея, а вот старшая, она — Дракон! Даже звучит лучше, благороднее. И из этого и катится все вниз на лыжах чёрной зависти. Вообще, если предыдущий персонаж — символ зависимости, что ещё более иронично, учитывая факт того, что он толкает «бычий кайф», то Змея — зависть. Даже металлы, которые они выбирают, разнятся! И это смешно! Старшая и не только сама выбирает, так ей ещё и дарят только платину. Младшая же, Змея, удостоена лишь серебра. До этого момента я даже представить не мог такого количества совпадений, повлиявших на мировоззрение девочки.

— А ты думал, что у нас все так просто? — хмыкнула Крыса. — На то мы и девочки, чтобы усложнять, — после этих слов повисла продолжительная пауза, которую прервала девушка с кусочком торта «рыжик» и чашкой горячего зеленого чая.

— Приятный сервис! — ещё раз хмыкнула Крыса. — Поставлю вам четыре звезды из пяти. Все потому, что выйти не даёте.

— И не дадим! — практически одновременно сказали надсмотрщики, от чего Крыса услышала эффект, подобный эху, и хмыкнула в третий раз.

— А вот касаемо темы усложнения, — сказала вошедшая с угощением, — тут все индивидуально. К примеру, вы... — она сказала это с яростным презрением. — Испытываете некоторую слабость к тому, чтобы усложнить себе жизнь. Скажу за себя, у меня такой привычки нет.

— Не кайф тебе! — отрезала Крыса и посмотрела на мужчину, который все так же стоял, опершись спиной о стеклянную стену.

— Поехали дальше? — бархатный голос сыграл вопросительной интонацией. Вообще, интонации, единственное, что помогало Крысе понимать то, о чем говорит вещающий. Без этого его речь смешалась бы в один еле различимый поток информации.

— Давайте поскорее закончим... — сказала она и на пару секунд запнулась. — Я сильно устала... или не успела восстановиться...

— Понял, — мужчина медленно кивнул. — Итак... в общих чертах мы обсудили яростного Тигра, которому не грех походить на курсы по сдерживанию своего гнева, и о Змее, которая... точно! Я забыл кое о чем сказать! Хм-м-м... одной из базовых причин, по которой младшенькая Дракона с вами, в вашем мини-анархическом движении, это как раз Тигр. Змея влюблена в Тигра, и это способен увидеть любой, приметив повадки и то, как она пытается взять его под локоть. Со стороны — забавно, а если прикинуть подобное на себя, становится так мерзко... Вот ей и мерзко, и хочется занять место старшей сестры. А ещё святая вера в спасение своего возлюбленного от всех бед, связанных с его взрывным характером. Все это питает Змею. Кстати, Дракон ведь знает обо всем об этом и наблюдает. И это ещё одна причина, по которой она определила младшенькую под чуткий присмотр своего верного соратника и должника...

— Должника? — заинтересовалась Крыса.

— Да, должника. Но эту информацию я предпочту скрыть от вас. Тем более, уверен, она вам больше никогда не понадобится, — от голоса мужчины повеяло холодом легкого ветра, гуляющего меж надгробий.

— Вот как так... Вы даёте мне краешек, корочку, надгрызенную со всех сторон, называя её информацией, и сбрасываете все на ноль. Это же... это же мерзко! — с трудом контролируя голос, сказала Крыса. — Ну что уж там, продолжайте вашу речь, мой благородный мучитель! — сказала она, отпивая принесённый ей чай.

— В таком случае я приступлю к твоим подчиненным, — сказал мужчина, не обратив внимание на словесный выпад в свою сторону. — Начнём с... давай с твоей самой любимой особы в лице Кролика. Ага? — мужчина словно кокетничал. — Ты её в упор не понимаешь, немного презираешь и-и-и, хочешь заставить её быть хорошей матерью! Аха! — мужчина играл нотками и интонациями.

— А знаете, сталкерить — это плохо! — надулась Крыса. — Так можно заработать синдром Стена... и покончить с собой.

— О-о-о! Какими словами мы пользуемся! — протянул мужчина. — Стэнить! Прям, модными, прям новыми и официально занесёнными! Какая прелесть... — в каждом слове был сарказм, а в общую чашу его было насыпано с горкой. — В принципе, тебе и Кролик могла бы накидать саркастических высказываний, но, во-первых, она тебя побаивается, а во-вторых, по какой-то интересной причине, выступая в и разных весовых категориях и несмотря на разницу в девять лет... ты способна накаутировать старушку, причём с относительной легкостью, — интонации с холодно-декламирующих переменились на заинтересованные. — Видимо, этому способствовало твоё приютское воспитание... и её страх перед тобой.

— Возможно, — Крыса ещё подумала о своих способностях к гипнозу, но быстро отогнала эти мысли. — Позвольте вопрос! А в чем смысл того, что вы все это мне сейчас читаете?

— Ну, девочка моя... Я же в самом начале сказал тебе, что заданные вопросы останутся без ответа. Не считая каких-то не значительных и тех, которые я... — ударение было явным, громким и режущим слух — Посчитаю приемлемыми.

— Ладно-ладно... — Крыса вскинула руки в жесте применения и полной капитуляции. — Давайте, мистер, продолжайте уничтожать меня и мое эго своими записульками... — она посмотрела на папку и поняла, что должна завладеть ею. Понятное дело, что она не сможет уничтожить цифровой оригинал. Она, скорее всего, даже не сможет подобраться к нему, но вот эту папку, её надо забрать.

«Чувствую, он зачитывает кусками, — она поймала себя на мысли о желании овладеть информацией из рук мучителя. — Но как?!»

— А вы не могли бы потом передать мне так старательно, так тщательно составленное на нас досье. Мне хотелось бы изучить и внести правки, если такие потребуются... — выпалила пленница. — Можете расценивать это как готовность к сотрудничеству, — сказала она и посмотрела на чёрное стекло маски.

— Это здорово, что вы готовы к сотрудничеству, но мы пока что не заинтересованы в вас, как в сотруднике. Может быть, когда-нибудь, мы сочтём вас полезной... — от голоса тюремщика повеяло холодом.

— Мое дело — предложить, ваше — отказаться, — пожала плечами Крыса, еле сдержав уголки своего рта, которые хотели всего на миг оттянуться вниз, тем самым выдав её разочарование в полученном ответе.

«А вот это уже плохо... — подумала она — Если я им не нужна для сотрудничества... то для чего?» — вдоль позвоночника скользнуло электричество страха.

— Не волнуйся, — голос мужчины вновь зазвучал бархатом. — Ты здесь, чтобы не мешаться под ногами. Вот и все, — вновь улыбка в голосе. — Итак, дальше... Кролик похотлива, из-за этого имеет несколько детей, что удивительно для её восемьдесят седьмого года рождения. По моим скромным подсчетам, она должна была начать в четырнадцать... что запрещено нашим законом. Ну да ладно... несмотря ни на что, она достаточно неплохо выглядит и по-прежнему сводит с ума мужчин, что и является основным способом дохода, в который входит выжимание очередного дурачка досуха и переход к другому воздыхателю. Вот благодаря таким особам и возникают стереотипы о девушках и женщинах. Вот из-за таких... — красноречивое молчание резко прервалось. — Любит вызывающие наряды. Она, практически, сама похоть во плоти. Ещё её прямо прет от алых красок, что опять же говорит о некоторых психических отклонениях в отношении полового влечения.

— Все правильно, — Крыса кивнула, в очередной раз смирившис.ь — Неужели я так сильно вам мешала? — спросила она, надеясь, что хоть на этот вопрос получит ответ. Она надеялась, но получила лишь несколько секунд молчания, после чего мучитель заговорил вновь.

— Лошадь. Семьдесят восьмой год — год его рождения. Предкризисного возраста достиг, — хмыкнул мужчина, прислонившийся плечом к прозрачной стене. — Писатель. Даже талантливый, вроде как. Правда, весь свой талант смыл в унитаз в погоне за бабками, начав писать мыльно-сопливую чушь для дамочек, которые предпочитать намокать от собственных фантазий о идеальном любовнике. Зачастую ведёт себя как аутист, — мужчина запнулся. — Кстати, это правда? Я и сам заметил, что он не совсем от мира сего.

— Сейчас мы его растормошили немного. До этого он был забитым гордецом, которого били за его, никому ненужную правильность и принципиальность. Так что он был нелюдимым, редко и плохо разговаривающим, среднестатистическим, талантливым тугодумом, — стараясь скопировать манеру повествования своего надсмотрщика, сказала Крыса.

— Какие, вы, однако, молодцы! — довольно покачивая головой, сказал мужчина. — Вот мне интересно, он до сих пор настолько горделив, насколько о нем говорят? Ходят слухи, что он с большим удовольствием отхватит по голове, настаивая на своём, причём не один раз. Потом примет поражение, сказав, что это только начало войны, и потом обязательно отомстит. Я слышал, обычно месть заключается в достижении каких-то конкретных целей, типа, заработать и бросить деньги в лицо тому, кто смеялся над нашим, точнее, вашим, героем.

— Да, у него бывают всплески подобной активности, — немного подумав, кивнула Крыса. — Вообще, по сути, все то, что он имеет сейчас, заслуга не только его первых двух романов, но и заслуга Дракона и Петуха. Второй — спонсировал, а вот она... продвигала. Не знаю подробностей... — сказала Крыса. — Для меня это было несущественным. Да и дела были другие.

— Ага — медленно кивнул мужчина. — Поиск следов и Розы, и её создателя. Так? — он хохотнул.

— Да, — бросила Крыса и отпила остывающий за долгим разговором, чай.

— И ты прекрасно справилась! — голос тюремщика вернул тепло-вельветовые нотки. — Так что на счёт Лошади. Долго он будет сидеть в магазине некоего «Эфира»? — этого вопроса Крыса не ожидала, даже несмотря на всю его логичность.

— Спасибо, — игнорируя вопрос и отвечая на предвещающую его реплику, сказала Крыса и тут же постаралась сменить тему. — А кто там у вас дальше? Неужели Собака? — после этого вопроса, мужчина некоторое время молчал, а его взгляд чувствовался даже через темную отражающую поверхность стекла горнолыжных очков.

— Ну, давай о Собаке, — голос приобрёл нотки хитрости и некоей загадочности, таким образом мужчина показывал, насколько явно и напоказ он проглотил наживку и что в любом случае они вернуться к теме его вопроса, вне зависимости готовности Крысы вести этот диалог. — Давай о Собаке, — сказал мужчина и взял следующее дело. — Самодурство в чистом виде! Не просто самодурство, а прямо фанатичность в этом забавном и одновременно глупом занятии. Она могла бы, подобно ещё одному твоему подчиненному, книжки писать и жить в выдуманном мире! Просто потрясающе! — мужчина весело рассказывал, а Крыса молча кивала головой, так как добавить ей было нечего.

— Это ж наверное чертовски тяжело: управлять кем-то, у кого головной царь ведом собственным идиотизмом и мгновенными прихотями... такой мгновенный дурачок, придумывающий себе проблемы... таким ведь сложно управлять? — мужчина откровенно веселился от читаемого текста.

— У нас, к сожалению, вообще, ничего легкого нет. Каждый из нас по-своему пришибленный. Каждый из нас — уникальный, — пожала плечами Крыса.

— Да! Это я уже знаю. Так и ты с твоим гипнозом, идеальный лицемер. Ты рассказываешь всякую дичь, сталкиваешь лбами и интересами людей для получения информации, и делаешь своё дело хорошо! А это — похвально! — мужчина взял папку и с делами на каждого подмышку, чтобы освободить руки, и похлопал в ладоши, после чего даже показал выставленный вверх большой палец. Крыса даже на миг залилась краской. По какой-то не известной ей причине, в неизвестный момент, эта организация стала для неё эталоном по добыче сведений, а получить похвалу от такого стало почетным.

— Вернёмся к моему вопросу. Так каково это, управлять столь ветреной личностью? Ведь, если ей польстить, похвалить, она побежит выполнять любое поручение от любого просящего. Главное, нажимать на нужные клавиши в её душе, так? — Крыса поняла, что если не ответит на вопрос мужчины, дальше этой точки они не сдвинутся.

— Управлять сложно. Нужно держать в поле зрения и постоянно давать указания. Неудобно. Но, выполняет все очень круто! Четко, вовремя, — спокойно ответила она. — Продолжим?

— Ну, ладно... давай продолжим. Наверное, перейдём к вашему коллеге, который также в своём подчинении имеет троих членов клуба. Это Петух, — словно с выдохом разочарования, сказал мужчина.

— Так ты ж уже рассказывал о нем, — недоуменно спросила Крыса.

— Да... да... Я имел в виду рассказ об его троице. Наверное, именно тут у нас произошла промашка. О Свинье и Обезьяне у нас не так много. О первой известно, что она любит фитнес. Об этом кто-то из ваших и говорил. О Обезьяне чуть больше информации, но такой посредственной и то, благодаря тому, что он заядлый игрок, — вновь с сожалением сказал мужчина, а Крыса подметила, что информацию они собирают с того момента, когда эта пара отправилась в путешествие на Восток с целью добыть Розу.

— Я так думаю, именно по причине того, что они служат Петуху, вы и отправили этих двоих в поход. Ведь в обязанности этого жеманного мужчины входит материальное обеспечение. А к прямым подчиненным он ещё и ближе, и может содействовать всяческими вариантами, — мужчина мерно рассказывал. Сложилось такое впечатление, что поток его эмоций внезапно иссяк.

— Типа того, — пожала плечами Крыса.

— А Овца не отправился в путь, потому что он старый. Пятьдесят пятый год прошлого века и прошлого столетия — год его рождения, а это больше половины века. Практически, три четверти! Не то что восемьдесят третий год рождения у Свиньи и не девяносто второй Обезьяны. Овца этим двоим, в принципе, а отцы годится! А может быть, он мог бы быть вашим дедом. Для Обезьяны мог бы стать таковым! — мужчина говорил с уважением. Словно был давним поклонником гениального, но в то же время очень не умного старца. — Он изобретатель. Учёный, в своём роде. Фантазёр и мечтатель! — мужчина театрально развёл руками — Вам крайне повезло с таким человеком в составе сообщества. Конечно... в обычной жизни он невыносимо туп, к тому же упёрт, но... это как компенсация за гениальность.

— Да, он молодец. Вот, только про его глупость... этого я не до конца поняла, — сказала Крыса и напряглась одновременно с этим.

— Для этого необходимо знать биографию и, просто больше общаться с человеком. Ну, или с теми, кто его хорошо знал... знает... — неопределенно сказал мужчина.

— И? — заинтересовано спросила Крыса, немного протянув.

— Долго рассказывать. Но, в общем и целом... вечные суды с бывшими супругами, с детьми от бывших супруг причём, все проигранное, как и деньги, всаживаемые в казино и вечные долги. Покупки чудо-фломастеров, разного рода пылесосов, массажёров для шеи, плеч, головы, электромагнитных присосок для проработки мышц от риелторов-по-домам и теле-магазинов-на-диване... Плюс, вечные попытки показать себя круче, чем есть на самом деле, основанные на целом выводке комплексов, — туманно перечислил надсмотрщик.

— Ничего глупого или тупого я не вижу, — сказала Крыса, пожав плечами. — Ну, кроме всяких покупок на диване. Это действительно не самые лучшие решения в жизни.

— Этого не видишь ты, но твоё начальство в лице Дракона так и считает! — мужчина рассмеялся. — И не без оснований!

— То есть, с одной стороны, ты мне респекты выписываешь, а с другой стороны, считаешь, что я ничтожество в выбранном мной деле? — раздраженно спросила Крыса, въедаясь глазами в непроницаемую защиту мужчины.

— Просто мое мнение таково — тебе немного не хватает дальновидности. Самую малость... но, как только ты эту малость подчеркнёшь для себя, так сразу превратишься в одного из самых мощных, в одного из самых прокаченных шиноби! Дальше выбор за тобой! — пожал плечами мужчина, от интонаций которого расходились лучи искренности и добра.

— Вот мы обо всем поговорили. Вот вы все мне рассказали о нас. И что дальше?! — с вызовом спросила Крыса.

— Дальше — ничего, — ответил мужчина, — пока что мы думаем о том, как с тобой поступить, — сказал мужчина голосом, преисполненным истины. — Поэтому мы, во всяком случае, пока что должны откланяться и отправиться заниматься делами нашего сообщества, — сказал тюремщик, рукой показывая на зависшую за спиной Крысы девушку в чёрном. Та больше походила на фантом, зависший за спиной, и, если бы Крыса не знала или если бы окончательно забыла о третьем участнике информационной экзекуции, то она дернулась бы от неожиданности.

— Я думаю, лучше сделать так, как было запланировано, — произнесла девушка голосом, полным загадочности и презрения одновременно.

— А как же поиграть? — фыркнул мужчина. — Я, конечно, понимаю, что могу быть суровым, но в остальном....

— Да-да, он держит меня в строгих рамках, — кивнула Крыса, которой стало очень страшно. — И я готова поиграть ещё немного... давайте не будем исполнять все по плану, а? — впервые ей было настолько страшно. Все её мысли внезапно сфокусировались на скорой смерти. Она вбила себе эту мысль в сознание, она мгновенно поверила в данный исход. А интонации, которые она считывалась с голосов, ничего иного не подразумевали.

— К сожалению, моя напарница права, — сказал мужчина, после чего кивнул девушке в чёрном. — Было приятно пообщаться с тобой, — его голос был ледяным, как Арктика. Ещё через секунду Крыса почувствовала укол в шею и попрощалась с этим миром.

— Где, черт возьми, Крыса?! — голос Дракона играл гневом. — Её нет уже несколько дней, а она мне нужна! — девушка в белом спортивном костюме не разменивалась на цензуру и закладывала по полной программе, с полной самоотдачей. — Что вообще происходит?! — Найди её! — обратилась она к Тигру, который сидел за треугольным столом и смотрел в пустоту своих мыслей. — Ты вообще слушаешь?! — она была готова кинуть чем-нибудь в него, но в руках ничего не оказалось, готова была кинуться, но понимала, что это ничего не изменит.

— Да — непривычно спокойно для себя ответил тот. — Я найду... рано или поздно... либо её, либо её тело. Что предпочтительнее?

— Её! — выпалила Дракон. — Я чувствую, она что-то замышляет, но как шпион, она не только незаменима для нас, но и подходит под наш зодиакальный круг! — сказала она. — Зодиакальный, понимаешь, а?!

— Да, понимаю, — ответил Тигр сохраняя спокойствие. — Это крайняя мера. Я имею в виду, поиск свежего мяса.

— Да ну ладно! А то я этого сама не понимаю! — Дракон была в бешенстве. — Это часть будущего ритуала! — добавила она. — Не будет её, ничего не будет! Так что если её не будет, вот это вот всё — напрасно!

— А откуда уверенность, что все то, что мы делаем, не напрасно? — спросил Тигр и посмотрел на свою пассию.

— Никакой уверенности, — приутихла Дракон через несколько секунд обдумывания. — Возможно, вообще ничего не получится...

— Но, ты говоришь, что эта Роза действительно всесильна? — с сомнением в голосе спросил Тигр.

— Да, но одноразовая... если брать в расчёт настолько глобальный ритуал, — ответила Дракон.

— А откуда ты о нем знаешь? Об этом ритуале? — спросил Тигр, и повисла пауза.

— Крыса. Нашла. Упоминание о таком, — разделяя слова, ответила Дракон. — Она приносила выписки. Их делал сам Парацельс.

— И где все это хранилось? — с недоверием спросил Тигр.

— В месте предыдущего хранения артефакта... вместе с артефактом, — ответила она.

— Как Крыса получила эти документы? — он давил своим скепсисом.

— Фотографии... быстрая и чёткая работа. Она найдёт все, за что сможет зацепиться, — сказала Дракон.

— То есть по этой причине мы никак не выйдем на преследователей? — он откинулся на спинку резного стула, собрав руки в замок на груди.

— Да... — успокаиваясь, сказала Дракон.

— Раз ты не можешь решить проблему, значит, её нет смысла решать. Надо пойти дальше и вернуться позже, — проговорил Тигр так, как мог бы говорить сестре, что лет на двадцать моложе его самого.

— Фига-се, какой ты умный стал! На кружках по удержанию гнева опылился? — она начинала явно глумиться над собеседником.

— Мои проблемы с гневом напрямую влияют на состояние моих нервов и дальше по цепочке. Так весь мой организм медленно стачивается. Мне это не нравится. Я все-таки хочу прожить подольше... внуков, правнуков увидеть... — серьезно, но немного мечтательно сказал Тигр, от чего глаза Дракона округлились.

— Мы стоим на пороге вечной жизни, божественного статуса, на пороге того, что объединить в себе Восток и Запад, небо и землю, альфа и омегу. Чтобы стать ВСЕМ! А ты опять о жизни, — с усталой издевкой протянула она, отворачиваясь от собеседника.

— Знаешь, мирское мне куда ближе. Не знаю, как тебе объяснить, но я не совсем понимаю... точнее, я, конечно, все понимаю. Это твоё стремление ко всеобъемлющей власти... Но власть — это не все, — спокойно возразил Тигр с видом моралиста.

— Беги из этой своей секты! — впервые за долгое время она обратилась к своему хорошему другу с беспокойством. — Они уничтожают тебя, твой мозг... Ты уже устал стать частью их мозаики... и, почему-то мне так кажется, ты скоро покинешь нас. А все остальное ты и так знаешь... придётся... — она не находила правильных слов.

— Делай что хочешь, — ответил он, и между ними зависла тяжелая тишина.

— Ты ездил к ней? — спустя пару минут обмена взглядами Дракон возвратилась к прошлой теме.

— Да, вчера, — спокойно ответил Тигр.

— Сегодня? — голос главы культа был тяжёл и полон усталости.

— Собирался. А потом ты меня вызвала. Так что поеду сейчас, — неизменно спокойно отвечал второй по величине и статусу член культа.

«Наверное, его накачивают каким-то седативным... причём, полунаркотического действия... его и других... чтобы тем самым искусственно создавать стимул к посещению кружка. Возможно, потихоньку добавляют в воду, а наивные люди заинтересованно идут к этим мошенникам, свято веруя в уникальные, чудодейственные, исцеляющие силы разговоров», — подумала Дракон в поисках вариантов спасти своего и подчиненного, и близкого друга.

— Тогда едем вместе! — наиграно весело, будто бы ни разговора, ни спора между ними не было — Только давай сестричку возьмём? Она в последнее время шарится где ни попадя. Так, гляди, может познакомиться с теми, кто познакомил нас. Помнишь? — Дракон послала ему обворожительную улыбку.

— Да, помню, — слегка роботизированно, бесчувственно ответил Тигр, будто бы его существование было некоей условностью, причём, принудительной. — Как же я тогда был молод, глуп и неподконтролен самому себе.

«С этим точно и срочно надо что-то делать», — подумала Дракон, выводя вслед за собой своего подчиненного из комнаты собраний новой штаб-квартиры.

— Где Змея? — отчужденно спросил Тигр, подходя к своему резвому автомобилю. Через минуту Дракон поймёт, что на этом болиде можно ездить как на обычном автомобиле, соблюдая рамки и нормы приличия. Так, она услышит, что двигатель на самом деле не так сильно ревет.

— Она на набережной. Поедем туда, я быстро заберу девочку и двинем к Крысе.

— Нецелесообразная трата времени, — спокойно ответил Тигр, вставляя и проворачивая ключ в зажигании. Автомобиль на одну секунду повысил голос и стих, оставляя себе мерное пыхтение басами выхлопа. — Может, сразу к Крысе, посмотрим, не вернулась ли она, а потом я тебя закину на набережку? — спросил Тигр и переводит свой взгляд с руля на Дракона.

— Не, давай так, как я сказала, — помотала головой Дракон. — Это же поездка по городу. Да и для тебя это две минуты туда, одна минута обратно! — бодро заверила, внимательно наблюдая за реакцией своего друга.

— Ну, почти так, — ответил тот, и машина тронулась с места. Вновь шокированная Дракон внимательно осматривала одного из трёх глав управления культом. Она была напугана тем, что они плавно поехали, а не как это было раньше, со свистом и визгом шин улетели в необходимом направлении.

— Очень плохо... — произнесла она полушепотом, а Тигр сделал вид, что не услышал краткого, но ёмкого высказывания.

На набережную они ехали так долго, что Дракон успела позвонить сестре, поговорить с ней и сказать, что минут через десять или пятнадцать та должна их встретить на главном мосту.

— А чё, ещё не выехали? — голос младшенькой скакал от недоумения.

— Давно выехали. Все едем и никак не доедем... — задумчиво ответила Дракон. — Потом расскажу, — сказала она, посмотрев на Тигра.

— Пробки? — продолжила спрашивать Змея.

— Нет. Все потом объясню, — ответила Дракон и сбросила вызов.

 

— Эй! Я тут! — Змея весело помахала своей старшей сестре, которая вышла из машины и сейчас ласкала взглядом прекрасный пейзаж набережной Владивостока.

— Так давай сюда! — тоже радостно ответила Дракон, несколько раз махнув младшенькой рукой.

— Что случилось? — спросила та. — К чему такая срочность?

— Нам надо спасать кое-кого... — ответила Дракон и замолкла на несколько коротких секунд. — Один из наших в беде, а другая не выходит на связь уже несколько дней. Мне это не нравится, и сейчас мне нужна семья, — они стояли около машины и молчали.

— Ладно, поехали, — пожала плечами Змея. — Кого спасать будем? — спросила она.

— Сейчас едем к Крысе. Она как в воду канула, и мне это не нравится! — скомандовала Дракон, а внутри у Змеи все свернулось из-за столь внезапного исчезновения предводителя анархистов.

«Интересно, она в засаде, или что-то случилось? Или она просто сбежала в тот момент, когда запахло жареным? — думала Змея, залезая в автомобиль и сладко улыбаясь при виде своего возлюбленного. — Что-то тут не так... Я словно, вижу другого человека, — подумала она, внимательно изучая Тигра взглядом. Они тронулись с места и направились к месту жительства Крысы. По дороге завязалась ненавязчивая беседа о кино, о культуре кино и о музыке. Всю дорогу Змею не покидало странное чувство, корни которого она никак не могла выцепить.

— А как вам фильмы Тарантино? — спросил Дракон. — Ай лайк ит!

— А я нет, — с каменным лицом подхватил Тигр. — Слишком заумно, слишком долго и слишком мало действия.

— Где? У Тарантино? — удивилась Змея. — Ты чего?! Там же все на действии построено!

— Не, там все на блаблалогии построено. Диалоги, связывающие длинные сцены. Не мое это. Вот, не знаю, Гай Ричи или Мэттью Вон — вот это мое. Сюжет незатейливый, действие насыщенное и много! Я развлекаюсь, а не обдумываю какие-нибудь паузы и взгляды между героями, которые необходимо воспринимать как часть активного диалога.

— Так, подожди... — говорит Змея. — А я не знала о том, что ты неплохо разбираешься в кино! — сказала она удивленно и посмотрела на него, чуть-чуть высунувшись в щель между двумя передними сидениями.

— Это то, что меня успокаивает. Главное, чтобы картина была интересной. Не затянутой и, наверное, не в кино. Ненавижу кинотеатры. По-моему, кинотеатры придумал сам Сатана, чтобы забирать души у тех, кто не хочет конфликтовать, но хочет убрать определенного человека из зала, — хмыкнул Тигр, не переставая следить за дорогой.

— Хорошо, то есть тебе нужна жвачка, так? Чтобы посмотрел, выплюнул и пошёл дальше? — спросила Змея и внимательно посмотрела на Тигра, при этом высунув голову из-за передних кресел.

— Можешь называть это как угодно. Конечно, иногда пробивает на серьёзные картины, но я предпочитаю их избегать, — пожал он плечами. — Все дело в том, что многие люди ищут в этом слишком много смысла... имею в виду, в кино ищут слишком много смысла. И, действительно, есть режиссеры, которые делают шедевры, но в подавляющем числе это лишь притянутые фанатами и критиками догадки. Поэтому, что-то бесхитростное — это мое.

— Какая-то размазанная точка зрения, — сказала Дракон и ухмыльнулась. — Смотри сериалы. Будет тебе счастье.

— Не, не мое, — ответил Тигр, — у меня не так много времени, чтобы смотреть сериалы. Особенно продолжительные.

— В каком смысле? — Змея впервые узнавала подобные подробности о своём возлюбленном.

— В прямом, — вновь пожал плечами тот. — Серии по двадцать минут меня выводят из себя. Серии по сорок минут, по часу гораздо лучше, но разрывать напополам — не удобно. Плюс, фильм посмотрел и все. А тут начинаешь думать, гадать, что же там дальше. Какая судьба у героев. Короче, слишком много мыслей ни о чем.

— А если бы сериал снял бы Гай Ричи или Мэттью Вон? — спросила Змея с озорством в голосе.

— А какая разница в том, кто снимет сериал? — мотнул головой Тигр за рулем.

— Ну... тебе ведь нравятся его работы? — сказала Змея. — И вот представь теперь, тебе даётся уникальная возможность посмотреть их сериал или сериал, который они сделали в тандеме. Скажи, даже после этого ты не стал бы смотреть сериал?

— Возможно, и посмотрел бы, но это не отменяет моей нелюбви к данному методу времяпрепровождения, — пожал плечами Тигр.

— А если отбросить в сторону все эти «возможно», стал бы или нет? — пристала Змея, пытаясь выманить ещё одну кроху информации о нём.

— Нет, — отрезал Тигр. — У меня не было бы на это времени. Времени вообще всегда недостаточно, чтобы разменивать его на сериалы. Только в крайнем случае, только в определенных дозах, только для того, чтобы убить ожидание, сделав его более-менее сносным.

— Ну-у-у-у... ясно все с тобой! — протянула Змея. — Все равно, Тарантино крут! — сказала она и откинулась назад, занимая место сразу за старшей сестрой. — Так, а куда и зачем мы едем?

— К Крысе, — на лице Дракона появилось нехорошее напряжение. — Надеюсь, она на месте.

— А попробовать позвонить? Чтобы не надеяться, а точно знать, и если её дома нет, то не ехать к ней вообще, — на лице Змеи застыло непонимание ситуации.

— Не получается дозвониться. Такое чувство, словно она выключила свой телефон и не включает его преднамеренно. Возможно, она решила спрятаться от кого-то и не хочет привлекать к сообществу внимания. Или же она просто решила смыться. Не то чтобы трусливый поступок, но... — Дракон не успела закончить.

— Никаких «но» пока что нет, — сказал Тигр. — Только отсутствие члена культа. А причин для этого может быть очень много!

— Вот мы и едем выяснить, что и как там, — кивнула Дракон, удовлетворённая словами Тигра. — А ты за компанию с нами. Там дело будет к тебе, но сначала поговорить надо, обсудить.

— О чем и что? — спросила Змея, не пылая особым желанием.

— Все потом — отмахнулась Дракон.

— Секретики? — Тигр вторгся в разговор сестёр. — Секретики... это интересно, это хорошо!

— Рули давай! — с нескрываемым огорчением в голосе произнесла Дракон. — Агрессивная езда мне нравится куда больше этого режима минивэна для всей семьи.

— Сочувствую, — холодно ответил Тигр, не сводя глаз с полотна дороги. — На данный момент я не вижу смысла в гонке со временем. На пять минут позже приедем, в пыль не превратимся.

 

— Не превратились, и слава богу! — недовольно заметила Дракон, душевно захлопывая автомобиль.

— Попрошу тебя, в будущем быть чуть более чуткой по отношению к моей машине, — раздраженно сказал Тигр.

— То есть хочешь сказать, что у меня получилось вывести тебя из равновесия? — чуть веселее спросила Дракон.

— Нет! — понимая, чем это грозит, сказал Тигр и внимательно посмотрел на главу культа.

— Да ладно... — она уже получила запал на то, чтобы попробовать разбить машину.

— И че встали?! — Змея вмешалась в тот самый миг, после которого исправить ситуацию было бы нельзя. — Давайте быстрее! Я не хочу тут долго лицом щёлкать! Плюс, у меня личные планы имеются... так что шевелимся бодрее! — нарочито бодро проговорила она.

— Да так... — задумчиво проговорила Дракон, злобно оскалившись в сторону Тигра.

— Да что у вас сегодня происходит?! — топнула ножкой Змея. — Как дети малые, ей-богу! Как с цепи сорвались и теперь страдаете по этому поводу!

— Девочки, давайте наверх, — спокойно проговорил Тигр, уже открывший дверь, воспользовавшись специальным ключом с универсальным кодом для всех домофонов. — У меня в скором времени есть крайне важные планы, менять которые я не собираюсь. Все ясно? — до этого Змея не придавала значения спокойствию молодого человека, но сейчас... сейчас этого спокойствия стало слишком много по сравнению с тем, как было буквально несколько дней назад.

— Что с ним? — шепотом спросила она.

— Вот об этом, но потом, — сказала Дракон. Девушки переглянулись и пошли вслед за Тигром.

Несколько лестничных пролетов остались внизу в тот момент, когда он со всей своей лихостью несколько раз стукнул кулаком по двери. В шахте подъезда раздалось громкое эхо. Настало несколько мгновений кромешной тишины.

— Видимо, мы зря приехали. Валим! — Тигр резко развернулся и даже успел проскакать несколько ступеней вниз, как уже Дракон постучала в дверь. Это было менее агрессивно и не так громко, но стены с наслаждением отправили звук в прогулку по своим гладким поверхностям.

— Эй! Выходи давай! — прокричала Дракон. — Ты же дома, да?! — она практически рычала, сгорая от своего негодования по поводу ситуации.

— И что это за исполнение? — спросил Тигр. — В любом случае, мы об этом не узнаем. А подозревать своих не то чтобы самое гнилое, но низкое действо. Вернётся и тогда сама все расскажет. Может быть, у неё такой период, когда ничего и никого не хочется видеть. А? Что скажешь?

— Тебе пора бросать ту секту, в которую ты попал, вот что я тебе скажу! — нервно прошипела Дракон, а глаза Змеи на секунду округлились.

— Что за секта? — она посмотрела на спустившегося вниз по пролету Тигра.

— Никакой секты, — сухо ответил Тигр. — Не обсуждается! — с трудом, но очень сдержанно,сказал он и продолжил свой путь на улицу. Вопросительному выражению лица Змеи ни он, ни Дракон не придали значения. Старшая из сестёр молча последовала примеру Тигра и направилась вниз.

— Эй! Двигай батонами! — крикнула она младшей, миновав несколько этажей вниз. — Иначе этот тип нам не простит своего опоздания! Об остальном расскажу позже.

Это Дракон говорила уже лично Змее, когда та спустилась до того этажа, на котором остановилась сестра.

— И куда он нас должен отвести? — спросила Змея, пытаясь понять происходящее. — И что с Крысой? Почему мы сюда приехали?

— Крыса пропала, — меланхолично сказала Дракон. — Свинье и Обезьяне нужна информация, которой владеет только горбатая, а её нет уже несколько дней. Причём видели её в последний раз вместе с Кроликом и выводком спиногрызов. Похотливая сама подтвердила, что они вместе зависали... правда, хе-х, мне непонятно было, почему у этой безвкусной козы лицо разбито... ну да ладно! Не думаю, что исчезновение Крысы с этим связано.

— О как! — глаза Змеи округлились от удивления.

— Вот так... — задумчивости Дракона не было границ. — А поедем мы домой... если у тебя есть какие дела, отсекай. И есть о чем поговорить. И у отца юбилей, о котором ты, как я понимаю, забыла.

Сестры упали на заднее сидение.

— Ну что, куда вас? — спрашивает Тигр, которого, видимо, уже трясло от возмущения и негодования.

— Отвези нас домой, пожалуйста, — нарочито вежливо ответила Дракон, точно зная, что это в совершенно другой от места встречи клуба преодоления гнева стороне.

— Ладушки... — практически правдоподобно, практически спокойно, ответил Тигр в тот миг, когда его руки сжали руль с треском костяшек пальцев.

Прошло полчаса. На удивление без пробок, Тигр быстро, но в то же время очень аккуратно, отвёз девушек домой. Сам же он отправился на собрание анонимного сообщества. Сестры проводили его автомобиль грустными взглядами и, воспользовавшись магнитным ключом, зашли на частную территорию дома, в котором имели счастье жить, вместе с родителями.

— Мы дома! — неприлично ласково прокричала Дракон и замолкла в ожидании ответа.

— Может, их дома нет? — спросила Змея.

— Так даже лучше... Айда на веранду. Рассказывать буду... — задумчиво и совершенно неласково ответила Дракон и жестом позвала за собой.

— И? Что происходит? — спросила Змея, присаживаясь на плетёный стул.

— Первое. Тигр попал в секту. Они называют себя «клуб анонимного управления гневом», — разочарованию Дракона не было границ — и это слышно.

— И что они там делают? — спросила Змея, на лице которой замерло брезгливое отвращение.

— Собираются, рассказывают друг другу о том, как их неконтролируемая натура разрушила их семьи, карьеры и прочее. Пытаются медитировать под звуки флейты, гучжэна или цисяньциня, — вздохнула Дракон.

— Так это же хорошо! — удивилась Змея. — Наконец он перестанет: первое — рисковать, и второе — срываться каждые полминуты! Ты сама подумай! Это же ещё и его здоровье!

— Глупышка, — разочарованно покачала головой Дракон. — Нам не нужен такой Тигр... нам не нужны представители зоопарка. Отожравшиеся, ленивые, практически ручные, — продолжала она, не обращая на гримасу омерзения на лице сестры. — Нам нужен настоящий зверь, агрессор! И, ты понимаешь, если Тигр не придёт в норму, если он не разочаруется в методике лечения, с ним придётся попрощаться.

— Ой, — икнула Змея, которая уже начала догадываться, но до конца не хотела думать об этом. — Ты не посмеешь! — быстро сказала она, посмотрев сестре в глаза. — Ты не станешь этого делать!

— Мне придётся, — спокойно ответила Дракон. — Если я этого не сделаю, то вся работа, все правила, на которых построено существование нашего сообщества, все это и многое другое — пустышка, фарс, фейк! А это неправильно. Это то, что не позволит нам стать теми, кто проведёт алхимический отпад алхимического брака.

— Ты помешана на этом?! — подавляя слезы, сказала Змея. — А если я захочу уйти или перестану быть правильной для...

— Тебя. Придётся. Пустить. В расход, — членораздельно произнесла Дракон, перебив её. — Это и меня касается, — она смотрела на навернувшиеся слезы Змеи.

— Ты больная! — после долгого сконцентрированного выдоха произнесла Змея. Она это делала сквозь скрип зубов, сквозь боль впившихся в кожу ладоней ногтей, сквозь обиду и зависть.

— Возможно, — спокойно кивнула Дракон. — Только подумай вот о чем. Каждый из нас на пути к вечности, которую мы сами сможем создать. Каждый из нас обладает уникальным шансом. Каждый из нас...

— Обычный человек! Света! Каждый из нас, обычный человек! — младшая из сестёр сделала то, чего все члены сообщества старательно избегали. — И Косте будет лучше, если он сможет сдерживать свои приступы ярости! Это же здоровье! Не факт, что у нас вообще что-то получится с этим твоим «алхимическом браком Востока и Запада»! Ты же не можешь быть уверена в легенде, которая упоминается черт знает где, черт знает кем, черт знает когда! Это может быть и бредом сумасшедшего, что записал свой эпистолярный выкидыш!

— А ты ничего не перепутала, девочка?! — грубо перебив сестру, Дракон раздулась от гнева. — Почему по имени? Почему так мало веры в НАС?! — лицо её побелело, а совершенно белые белки глаз внезапно покрылись тонкой сеткой красных сосудов.

— Да как ты разговариваешь со мной, Свет?! По какому такому поводу ты ведёшь себя так, будто бы ты господь бог вся сущего?! — Змея продолжила атаковать вопросами. — Ты, во-первых, сестра моя. Пусть и старшая. И я могу называть тебя хоть по имени! Хоть как захочу! — она притопнула ногой.

— Уверена? — вечно белое и прекрасное лицо Дракона наливалась чёрными оттенками и становилось похожим на безобразную маску для отпугивания злобных духов.

— Света, не начинай... — спокойно ответила Змея. — Ты же понимаешь, что ничем хорошим для нас обеих это не закончится, — сказала она, приготовившись к любой экстренной ситуации.

— Не называй меня так. Ни-ког-да... — подавляя в себе тяжелые желания, процедила старшая из сестёр. — Последнее предупреждение!

— А что насчёт мамы и папы? В их присутствии мне тоже называть тебя «Дракон»? Аргументировать какой-нибудь игрой, в которую мы играем? Назвать её «Роза Парацельса» и делать вид, что так и надо?! А не кажется ли тебе, что это слишком тупо?! Или мне обращаться к тебе «эй, ты там»? Или сразу пасть ниц к стопам императрицы, а?! — уже плохо сдерживая эмоции, проговорила Змея, наблюдая за сестрой.

— Не по имени... — грубо ответила Дракон. — А так, как хочешь! — внезапно весело, будто бы вообще ничего не было, сказала она и даже спародировала азиатскую девочку, наклонив голову и приставив разведённые указательный и средний пальцы к щеке.

— Мне пора, — резко ответила Змея, развернулась и направилась к выходу со двора отчего дома. — Предкам скажи, что я не знаю, когда вернусь. Ключи есть.

— Ага! Да, сестричка! — наигранно весело ответила старшая из сестёр.

«Может, она кукушкой тронулась? — думала младшая, уже стоя с другой стороны забора неприступной крепости. — Не может, а скорее всего... — она кивнула, вбивая название необходимого адреса в телефонное приложение для вызова такси. — А что будет дальше?... Или это влияние продолжающейся слежки за нами... В том числе пропажи Крысы, отсутствия новостей из Китая, а теперь ещё и Тигр, — она смотрела на экран с надписью: «Водитель прибудет на место через пять минут». — Самое паршивое, что и посоветоваться особо не с кем. Может быть, хоть Ретивый что-то скажет...» — до этого, уже наметив план действий, Змея вбила адрес магазинчика эзотерических товаров «Эфир».

Такси прибыло на место ровно через пять минут. Оно забрало свою клиентку в точке А. Повинуясь советам и подсказкам навигатора, мужчина средних лет, во всем чёрном, молча повёз свою заказчицу. Со стороны тот больше напоминал робота. Он был таким же обезличенным, как и те люди, что забываются после каждой встречи в кругу общих друзей, но что-то в его внешнем виде или в каких-то мелких деталях поведения казалось странным.

— Хуан-иль гуан-иль, — прозвучал голос робота.

Засыпающий временный продавец магазина вздрогнул и нацелил взгляд в сторону входа. На его лице застыли мысли о той книге, о которой он так воодушевленно рассказывал на банкете и которую даже начал писать, в разбивку к основному рабочему плану.

— Как ты, Мерин? — спросила Змея, приблизившись к нему.

— Работаю... рутина... ну... как... работа... чё, — замялся Лошадь, поправляя пиджак. — Ты как?

— Ну, так, потихоньку. Новостей от Свиньи и Обезьяны нет? — спросила она, присматриваясь к Лошади.

— Канули в лету, — сказал тот. — Не отвечают и не пишут. Меня подружка лысого уже просто выморозила. Есть новости! Есть новости?! Как будто бы сама с ним не общается...

— Наверное, общается, но ей, видимо, ещё и за этим местом следить велено. Поэтому шляется тут... периодически, — пожала плечами Змея.

— А что ты вообще забыла? — с недоверием в голосе проговорил Лошадь. — Раньше ты никогда просто так ко мне не обращалась... а тут пришла сама и пытаешься завязать беседу. Это неспроста.

— Да, так и есть, — грустно ответила Змея. — Крыса пропала. То есть с ней нет возможности связаться. Да и дома её нет. Можно сказать, только что оттуда вернулась.

— О как! — глаза Лошади округлились, и он нервно поправил на себе свой любимый пиджак. — В смысле "пропала"?

— В прямом смысле. Дракон из-за этого рвет и мечет. Кажется, она совсем не в восторге от того, что все процессы нашего культа внезапно остановились. И даже не то чтобы остановились. Они, скорее всего, продвигаются, но результаты спрятаны под завесой тайны, — грустно проговорила Змея.

— А что там Дракон рвет и мечет? — спросил Лошадь, наполняющий свой мозг новой информацией и покидая зыбкое состояние сна.

— Во-первых, ей необходима информация об Обезьяне и Свинье, которые на связь не выходят тоже. Она думала попытаться через Крысу вызнать информацию об успешности путешествия на Запад, но сплошная тишина в эфире — сказала Змея, упираясь локтями в стойку и кладя голову на раскрытые ладони. — Еще Тигр отжигает...

— В каком это смысле "отжигает"? — заинтересованность Лошади росла в геометрической прогрессии.

— Он вроде как в секту попал. Подлечивается, — ответила Змея.

— Какая секта? Чем они занимаются? Надеюсь, не жрут какую-нибудь чушь и считают свою точку зрения единственно правильной? — в этих словах был раскрыт весь протест и все противоборство Лошади против анти-глютеновых, противо-мясных и прочих сообществ, цель которых — ярая борьба за справедливость.

— Не... я так поняла, они сопли на кулак наматывают о своей нелегкой судьбинушке-судьбе, в которой так много факторов, что выводят из душевного равновесия, — нарочито драматично проговорила Змея с кислой миной.

— А-а-а... что? — на лице Лошади отразилось непонимание.

— Короче, попал он в кружок типа "управления гневом". Они там собираются и ноют друг другу о том, как им плохо. На самом деле, я не против этого, но лучше бы он пошел к какому-нибудь специалисту, который помог бы ему постигнуть личный дзэн... а не все вот это вот, — пожала плечами Змея.

— То есть ты хочешь сказать, что этот псих сейчас контролирует свои кулаки? — недоверчиво спросил Лошадь и потер руки.

— Если ты намерен попробовать вступить в конфронтацию с его мозгами и намерениями... ну, не советую, — сказала Змея, которая прекрасно знала о личной неприязни этого мужчины в красивом пиджаке к второй главе культа.

— Да что ты можешь знать?! — внезапно грубо ответил тот.

— Могу знать о вашей любви и о том, что он порвет тебя на лоскуты, если ты попробуешь его тронуть. Не советую, — сказала она максимально спокойно. — Кстати, а у тебя нет связи с Обезьяной или Свиньей?

— Они куда-то пропали несколько дней назад. До этого мы несколько раз списывались, а тут... Они уже должны быть в Чэнду и там искать Розу Парацельса. Возможно, именно этим они и занимаются, — пожал плечами Лошадь. — Я так посмотрю, наша разрозненность становится все более и более обширной.

— Есть такое дело, — грустно сказала Змея. — Собака в Краснодаре, два человека штурмуют Китай во главе с каким-то лысым...

— Бритым, — вставил слово Лошадь.

— Бритым, не важно... — поправилась она, на секунду замолкла, а потом продолжила: — Еще Крыса куда-то делась.

— Вот на нее это точно не похоже. Она если и пропадает куда-нибудь, то прежде четко рассказывает всем и вся, почему, и просит строить все планы, не включая её, — почесал в затылке Лошадь. — Плюс, она в любом случае всегда ищет способ рассказать хоть что-нибудь для более быстрого реагирования от членов нашего культа.

— Ага... Я помню, она так попала в какой-то замес. Так Тигр начал шариться вокруг да около Крысы за три дня до этого сквозняка! — сказала Змея, и воцарилась тишина. — Что-то совсем неприятное и лютое происходит тут, — от её голоса повеяло пугающей загадочностью.

— Ну да, Тигр был на подхвате и в итоге и подхватил, и побежал, когда стало совсем невыносимо, — покачал Лошадь, соглашаясь с её словами.

— А что с нашим небольшим повстанческим движением теперь будет? — внезапно спросила Змея.

— А что с ним будет? — удивился Лошадь.

— Ну, я так понимаю, если Крыса не вернется, нам и смысла нет лезть на рожон... главный мозг тут как-никак именно наша корявая, — Змея пренебрежительно махнула рукой. — Плюс, все её связи и уши, все это очень полезно в рамках ведения невидимой войны, — сказала она. — Вот у меня, к примеру, ничего такого нет. Поэтому я не могу свободно рулить парадом.

— Я могу порулить — сказал Лошадь, чуть ли не стукнув себя кулаком в грудь.

— И что будет дальше? — хмыкнула Змея. — Нас всех повернут лицами к стене?

— А ты думаешь что я ни на что не способен? — в голосе Лошади звучала обида.

— Нет, ты-то способен, и на многое... но не на это, — она разочарованно покачала головой и сама себе задала вопрос: — Зачем я вообще сюда приехала? Поплакаться?... Так это ведь тупо...

— А на что в таком случае, по-твоему, я способен?! — обида Лошади, гордость которого так едко задели, крепчала.

— Забей, — разочарованно ответила Змея. — Пойду я. Пора мне, — сказала она, уже не обращая ни малейшего внимания на собеседника, который что-то там говорил, в каком-то крайне раздосадованном тоне.

Змея вышла на улицу и сделала глубокий вдох. Казалось, что от этого должно стать легче. Должны развеяться все проблемы. Но это только казалось. На деле совершенно ничего не поменялось, от чего стало горько и даже как-то давяще больно в точке слева, под рёбрами.

«Что делать и как быть? — подумала Змея и ухмыльнулась от тех извечных вопросов, которые задала самой себе. — Пытаться найти Крысу самостоятельно — глупо. Пытаться вообще что-то сделать самостоятельно, в моем положении, глупость. Я либо там все испорчу. Либо другую сторону подставлю... не знаю, каким образом... Во всяком случае, сейчас не могу придумать, каким образом я могла бы подгадить нашему небольшому сопротивлению».

— Девушка! Отойдите с прохода, — Змею окликнул высокий парень с дредами на голове, стеклянными глазами и таким видом, будто бы он внутри себя воздвиг множество башен из слоновой кости и был наказан за это и сослан в бренный мир, чтобы вновь пройти путь становления от человека до полубога.

Змея отшатнулась в сторону, поймав себя на мысли, что уже где-то его видела. Она подумала, что лицо этого человека ей явственно знакомо, что есть что-то такое, особенное, то ли в скулах, то ли в изгибе носа, что просто невозможно спутать, но где она это видела, она не могла вспомнить.

«Факт преследования нас неизвестными уже вызывает лютые приступы паранойи. Хоть к врачу иди... — подумала она, после чего усмехнулась сама себе. — Вот только мозгоправов не хватало. Тут и так со всех сторон разностороннее давление, а если к этому пойти, то станет ещё веселее... а этого чувака я видела... в такси», — подумала она, когда мозаика в голове внезапно сложилась.

Она быстро зашла в магазин эзотерических товаров. Лошадь разговаривал с посетителем и собирал ему какие-то травки, согласно заказу. Змея подошла ближе.

— Молодой человек, а вы знаете, что следить за девушкой — это очень плохая привычка? — спросила она игривым голосом. Парень встрепенулся от неожиданности.

— О чем вы говорите? — спросил он, повернувшись к Змее. — Я здесь постоянный клиент. У меня и накопительная карточка есть, — сказал он, покрутив в пальцах небольшой кусочек пластика.

— Да, он день через день что-нибудь берет, — подтвердил Лошадь.

— Но это не мешает ему быть несколько подставной личностью... ведь так? — Змея хищно впилась своими глазами в распухшие глаза молодого человека... Во всяком случае, с дредами он казался молодым человеком, а без них он выглядел мужчиной средних лет.

— Я не... не понимаю... о чем вы, — слегка заикаясь, ответил посетитель лавки и постарался перевести тему разговора, повернувшись к Лошади: — Посчитайте меня, пожалуйста, и я пойду, — затараторил он.

— А я вот стояла и думала, откуда я тебя помню... Во-первых, сама по себе внешность у тебя такая, въедчивая, а во-вторых, глаза такие, будто бы ты накуриваешься ежедневно и очень жестко! Мне прическа сбила с толку, — сказала Змея и потянулась к одному из плотно спутанных локонов.

— Что вы делаете?! — наигранно оскорбленно, словно от огня, отпрянул тот от её руки и сделал несколько шагов. — Что вы себе позволяете?! — проговорил он, вновь повернувшись к Лошади. — Угомоните своего посетителя!

Лошадь стоял и молча наблюдал за происходящим. Он понимал две вещи: первая заключалась в том, что он не хотел сталкиваться с ворохом проблем, которые могут возникнуть в связи с оскорбленным до глубины души клиентом, который, между прочим, может пожаловаться и в соответствующие органы, от чего станет очень плохо данному заведению и придётся подключать Петуха с его связями для быстрого разбирательства в пользу конторы. Так, клиент может стукануть и Эфиру, с которым все будет гораздо сложнее. Второй аспект, о который судорожно спотыкались мысли Лошади, это возможная правота Змеи, которая выглядела вменяемой, высказывала не то чтобы очень логичные или сильные, но все же похожие на правду аргументы и могла поймать одного из преследователей здесь и сейчас. В первом случае развития событий они получали огромное, просто несметное количество проблем. Во втором — могли получить невероятное количество респекта от всего культа и, возможно, прощение в некоторых прегрешениях... Если, конечно же, все подать на красивой тарелочке с красочной каемочкой.

— Да помоги ты мне! — прорычала Змея. — Этот чудак — подсадной гусь!

— Ну, ладно... была не была, — сказал Лошадь и нехотя пошел в сторону парня с дредами. Вдвоем члены культа зажимали посетителя в углу, и ожидалось что-то очень интересное, так как тот внезапно начал меняться в лице, и стало понятно, что Змея не ошиблась. Её интуиция оказалась сильнее уловки, и сейчас появился первый реальный шанс схватить и связать одного из недругов.

— Вот только одно «но», — сказал клиент. — Я вам не только не дамся... вы еще и горько пожалеете о своей попытке напасть на меня, — сказал он, уже смотря исподлобья на своих врагов.

— Ну да, ну да — сказала Змея с ехидной ухмылкой на лице. — Посмотрим, кто кого поломает! — она резко дернулась в сторону одного из неизвестных преследователей, и то, насколько молниеносно она сделала свое движение, могло вызвать уважение у любого из профессиональных бойцов. Сзади встал Лошадь, готовый ловить врага в том случае, если тот постарается убежать. Оба члена культа были похожими на пружины, с той лишь разницей, что Змея уже выстрелила, а Лошадь только сжимался для мгновенного высвобождения всей полученной энергии.

— Что?! — Змея не сказала, она успела только подумать об этом в тот миг, когда объект её ненависти в секунду миновал её одним коротким и резким движением. Он мог бы даже отправить её в нокдаун и выбить пару зубов, но не стал. Это она тоже почувствовала, и от этого её раздирали благодарность и отвращение к самой себе в своей слабости.

— Стоять! — резко и грубо сказал Лошадь, пружина которого наконец достигла апогея сжатия и теперь, взорвалась молниеносным движением вперёд с кулаком, выброшенным в сторону проскочившего мимо Змеи недруга. Магазинчик наполнил звук глухого хлопка, после чего последовал звук жесткого падения. Лошадь распластался на полу.

— Не везёт мне в последнее время, — сказал мужчина, хищно посмотрев на Змею. Он хотел высказаться о Крысе и о том, как она залила его глаза перцем, но не стал, понимая тактическую важность информации и факт того, что в скором времени та сама все расскажет членам своего культа.

Несмотря ни на что, все должно идти по плану, — прошипел он, обращаясь к самому себе.

— О чем ты? — скулы Змеи выпирали от давления, под которым были сомкнуты её зубы.

— Да так... — хмуро ответил мужчина. — До скорой встречи! — сказал он и направился в сторону входной двери.

— Это ты куда намылился?! — она бросила увесистую книгу ему прямо в голову и попала углом переплёта в затылок. Мужчина покачнулся и схватился обеими руками за то место, куда пришёлся удар. Он сделал одну непростительную ошибку, решив, что если он медленно обернётся, это произведёт впечатление на Змею. Вместо этого он получил сильный удар прямо в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, но не на столько сильно, чтобы не увидеть и не остановить следующий удар, который по чёткой траектории шёл снизу вверх, прямиком в подбородок. Обычно такой удар был призван быстро и достаточно грубо прервать противостояние.

Мужчина отклонился назад, даже несмотря на то, что должен был свернуться вперёд из-за удара в небольшую мягкую ямку под рёбрами, а потом, одной рукой, перпендикулярным движением, ловко отбил удар Змеи, откинув его в сторону.

— Ах ты ж! — она проскрипела зубами и тут же предприняла попытку достать до мужчины следующим способом. Поскольку её рука была грубо откинула в сторону, она решила продолжить движение по полученному новому вектору и использовать его в качестве ускорителя для дальнейшего действия. Змея направила тело в турбированное вращение на триста шестьдесят градусов с выставленной рукой с зажатым кулаком в виде ударного механизма. Настолько хорошей реакции и такого искусного владения своим телом обороняющийся мужчина не ожидал. Третий удар достиг цели. Правда, его фактическая разрушительностью колоссально отличалась от желаемой. Мало того, из-за не совсем удачной для Змеи дистанции между ней и противником она достаточно жёстко ударилась кистью и частью предплечья о голову своего врага.

— Ах, зараза! — она схватилась за ушибленную область руки. Противник ругался матом, держась за ухо, которое приняло на себя всю силу удара. По расчетам Змеи, она уже должна была его свалить, но тот оказался намного крепче, нежели казался внешне. Точно так же, насколько хлипким оказался кажущийся здоровым Лошадь, который валялся на полу и даже не предпринимал попыток встать из-за сознания, канувшего в пустоту вечности.

— Я в любом случае уйду отсюда, — сказал мужчина. — Тем более, я куда ближе к выходу, нежели тебе кажется, — его и без того красные по какой-то причине глаза будто бы горели и прожигали в одежде Змеи дыры.

— Ну, попробуй... — сказала Змея, пытаясь вспомнить все то, чему она так долго и много училась, с семи лет посещая единоборства. Её сердце, наполняющееся кровью, напитанной адреналином, дико стучало а от происходящего она получала удовольствие.

Мужчина, понимая что его положение, на самом деле, не столь простое, каким для себя тот рисует, решил больше не задерживаться и бежать. Просто бежать, да так быстро, как только сможет. Конечно, если бы его глаза не болели так сильно, если бы он ими мог нормально видеть, и если бы не раскалывающаяся голова, то он бы расправился с боевой букашкой, решившей помериться силами, но слишком большое количество факторов остужало пыл и заставляло поступить логично, то есть, отступить.

Преследователь вновь резко дёрнулся в сторону входной двери, но тут же был резко остановлен внезапно очнувшимся Лошадью, который горел желанием не только отыграться, но и максимально жёстко отомстить. Каким-то образом, с его габаритами, тот умудрился очутиться у мужчины с красными глазами за спиной и перекрыть выход. Последовало несколько неуклюжих, размашистых ударов, которые, однако, откинули неизвестного на несколько шагов назад, и это было фатальным для него. Змея уже встречала его жёстким ударом с ноги прямо в спину. Казалось бы, это должно стать концом, это должно стать крупным фиаско для всех тех, кто организовал слежку за культом, охотящимся за Розой Парацельса, но этого не произошло. Мужчина быстро сориентировался и, приняв ускорение от удара, воспользовался им, чтобы снести с ног Лошадь и выбежать на улицу. Змея выскочила вслед за ним, и они побежали.

«Хорошо, что я кроссовки надела», — подумала Змея, чувствуя, как быстро нагоняет мужчину.

«Ничего не вижу!» — думал мужчина, с трудом уворачиваясь от встречных прохожих и иногда сбивая кого-то с ног.

— Держите его! — кричала Змея, внезапно поймавшая себя на мысли о том, что в её легких резко стало не хватать кислорода, от чего бежать становилось сложнее.

«Не-не-не! Меня не смогла сломать кривая телка, не сможет и эта», — в висках у мужчины стучало.

Из-за поднятых Змей криков его пытались остановить. Теперь на него бросались, и лишь чудо позволяло ему уклоняться от выскакивающих на него прохожих. Но всякому чуду приходит конец, и в какой-то момент убегающий мужчина вынужденно познакомился с вытянутой рукой и свалился на землю, сильно ударившись затылком. В его глазах потемнело.

«ЕСТЬ!» — подумала Змея и поднажала на ноги, чтобы как можно скорее достигнуть поверженного врага, но тут началось ещё одно чудо. С разных сторон появилось несколько человек в чёрном. Они быстро, при помощи связки петард, ввели в состояние шокового забвения толпу, в том числе того, кто сначала остановил, а потом удерживал мужчину на земле. Эти люди в чёрном быстро подхватили своего товарища и побежали так быстро, будто бы были спринтерами мирового класса.

— Да ну, какого черта?! — взревела она, резко остановившись и упершись ладонями в бёдра. Её спина поднималась и опускалась от тяжелого дыхания. Она чувствовала себя — паршиво. Сначала ссора с сестрой, которую она и любила, и ненавидела. Потом вести о том, что безответно возлюбленный ею Тигр рискует стать адептом секты, от которой ему будет польза, но двойственность ситуации, возникающая с самим понятием секты, пожирала изнутри. А тут ещё и один из сталкеров, которого удалось остановить и которого успели унести его же соратники. От всего вышеописанного она чувствовала горечь поражения во рту, от которой Змею тошнило.

— Тварь! Тварь! Тварь! — она ругала Лошадь, себя и беглеца. В какой-то момент она просто села на землю и уставилась перед собой. Вокруг нее начали собираться сочувствующие. Они же задавали бесчисленное количество тупых вопросов, отвечать на которые не было ни настроения, ни сил.

— Бедняжечка...

— Бедолажечка...

— Как же так...

— Ой, деточка! Что случилось-то?

Причитания звучали со всех сторон, и от этого та самая тошнота от поражения лишь усиливалась. Она сидела и не могла ни дышать, ни говорить, ни даже видеть. Змея только слышала то, чего слышать ей не хотелось, и думала... нет, скорее просила в своих мыслях о том, чтобы появился тот, кто сможет вынести её отсюда, закинув на плечо.

— Расступитесь! Дайте пройти! Это дочка моя! Пройти дайте! — зазвучал голос Лошади. Казалось, это придало Змее сил, и она постаралась встать, но даже с места не смогла сдвинуться. Мало того, она просто не могла двигаться, словно на нее наслали морок в виде временного паралича. Во всяком случае, она надеялась на то, что временного.

— Эй! Змейка! Пошли! — Лошадь взял её за руку и попытался поднять, но та не сдвинулась с места. — Ну, что чего?! Вставай давай! И валим отсюда, — сказал он, обращаясь к ней своим самым мягким голосом.

— Я встать не могу... — сказала Змея и медленно, будто бы в замедленном воспроизведении, повернулась к нему и посмотрела в глаза. Там Лошадь увидел пропасть раскаяния и отчаяния. Также, он понял, что единственным правильным решением станет следующее: закинуть на плечо и бежать обратно в магазин. Там, в любом случае, заварить чай. Связаться с членами культа.

— Если что, извиняй, но мягче у меня не получится, — Лошадь кое-как закинул её на плечо и побежал. Позади внезапно осознали свое недоверие к высокому мужчине, который назвал себя отцом девочки, и попытались броситься в погоню, но для этого уже было поздно.

— Так... посиди пока что тут, — Лошадь, суетясь, аккуратно посадил или положил обмякшую Змею на рабочий офисный стул. — Сейчас... сейчас будет чай... что-нибудь тонизирующее! — он размышлял вслух и одновременно с этим досконально изучал стеллаж с баночками чая, на которых было написана вся важная для покупателя информация. По идее, опираясь на саму суть магазина, продавец наизусть должен был знать не только названия, но и все эффекты, которым обладали сухие, мелко нашинкованные листы. Правда, Лошадь, что так гордился своим красивым пиджаком, игнорировал все идеи и правила, отбывая срок своего временного вынужденного добровольно-принудительного трудового заключения.

— Вот, возьми, пожалуйста, — сказал он, давая ей в руки дикую смесь из мелиссы, ромашки, чабреца и шиповника. Змея смотрела ровно перед собой, и ему казалось, будто бы она не дышит. Змея застыла, будто бы была восковой фигурой.

— Я. Его. Упустила, — сказала она, делая достаточно длительные паузы между словами.

— Ничего страшного... Теперь мы знаем его лицо, и это облегчает наши поиски, — сказал Лошадь, стуча указательным пальцем по правой кнопке компьютерной мыши. — У нас теперь есть его лицо, — он открыл архив записей со скрытой камеры и нашел отличный кадр, в котором прекрасно было видно лицо неизвестного. — Благодаря этой фотографии мы сможем узнать очень много, — сказал он, радостно отправляя изображение на печать. В его руке появился телефон.

— Кому? — все также замороженно спросила Змея, вяло посмотрев на Лошадь.

— Ща-ща-ща! — сказал тот и сделал жест, говорящий «подожди минутку». — Алло! Да... Дракон, тут такое! Короче, на нас напал один из преследователей. Да... ему удалось уйти, но у нас есть фотография!

«Черт!» — не сказала, подумала Змея, продолжая обессиленно смотреть на Лошадь.

— Дракон, вместе с Тигром, будут в течении получаса-часа, — бодро сказал тот. — Ну наконец-то мы сдвинулись с места! А то вон какая ты была расстроенная! Думаю, после этого и Крыса, в скором времени, появится! — его воодушевленность полностью подавляла истощенную Змею.

— Черт... — практически прорычала Змея, которая не хотела в этот день еще раз видеть лица тех, кого она так любила и кого она так сильно ненавидела.

— Да ладно тебе! Все нормально будет, — сказал Лошадь, который знал только лишь часть произошедшего в этот день.

Змея помолчала.

— Я, наверное, пойду, — сказала она и попыталась встать, но ноги её не послушались и заставили остаться на прежнем месте.

— Тихо-тихо, — Лошадь подскочил и придержал ее, положив руки ей на плечи. — Чет ты того, совсем расклеилась. Это плохо! — сказал он. — Надо бы тебе отдохнуть! Отоспаться, мысли развеять, и тогда ты вновь станешь нашей холоднокровной! — сказал он, попытавшись пошутить.

— Холоднокровной? — кое-как прошептала Змея. — Ты еще не знаешь о том, насколько холодной я могу быть, — в её голосе был опасный вызов, говорящий примерно следующее: «Закрыл бы ты свой рот, если не хочешь захлебнуться ядом».

— Ладно-ладно, — Лошадь и уловил, и правильно понял посыл. — Я заткнулся и пошел за кассу! — он понял руки в жесте капитуляции и проследовал на рабочее место, чтобы начать подсчитывать все произведенные за день кассовые операции. Потом он взял блокнот, достал весы и начал измерять, просматривать, записывать и подсчитывать порошки и сухие листья. Со стороны казалось, что он не просто занимается этим уже много лет, а родился с какой-то специфической торговой жилкой прямо в голове.

— Мне пора, — Змея, пусть и заворожённая его работой, но не имеющая ни малейшего желания оставаться в магазине эзотерических товаров, предприняла ещё одну попытку оторвать своё тело от стула. На этот раз, пускай с пойманным вертолетом, она встала и покачнулась. Далее, неуверенными, словно пьяными шагами, она направилась прочь из магазина Эфира, чтобы не пересечься с омерзительной в этот час и только для неё парочкой.

— Эй! Ты куда?! — Лошадь отвлёкся от своего занятия и кинулся вслед за Змеей только после того, как голос робота пропел свое «Хуань-инь гуань-линь».

— Как можно дальше отсюда, — Змея успела сказать это за секунду до того, как дверь за ней закрылась.

— Вы ничего не слышали о Розе Парацельса? — уже практически неделю Эфир сушил десны, задавая один и тот же вопрос и шатаясь по огромному городу, по столице провинции Сычуань, городу под названием Чэнду. Влажность воздуха казалась критической. Каждый прожитый в этом месте день выжимал из организма влагу, будто бы приходилось жить в постоянно действующей сауне. Эфир даже стал подумывать об одной штуке, которую в народе называют «бамбуковая жена». Эта штука предназначена для более комфортного засыпания жаркими ночами: обняв «бамбуковую жену», человек испытывает приток воздуха к большей поверхности тела и за счёт испарения пота с этих частей тела — охлаждается. По сути, это длинная, по форме напоминающая арахисовую скорлупу, плетенка из бамбука. В таких условиях засыпать с бамбуковой женой — единственный способ выспаться.

— Я ищу Розу Парацельса. Вы ничего не знаете? — продолжал спрашивать бритоголовый иностранец, подходя как к монахам, так и к обычным мирянам. Единственное, что объединяло подавляющее число жителей: они отшатывались с крайне недоверчивым, а иногда и испуганным видом, при этом категорически отказываясь разговаривать.

— Хоть начинай волосы отращивать, — как-то пошутил он после очередного отказа. — Вот как так-то?! — не понимая, что происходит и по какой причине от него отходят в сторону, Эфир разводил руками. — Так... Свинья... Учи как будет «Я ищу Розу Парацельса. Вы что-нибудь знаете?» — сказал Эфир по слогам, вернувшись в один из вечеров в гостиницу. — И с этого момента строго следим за тем, что вы, господа, кушаете!

Компания путешественников смогла въехать в номер благодаря студентам. Они договорились с русскоязычными ребятами, что учились в местном университете, что те, используя свои документы, зарегистрируются в хорошем месте и каждый день за такую услугу будут получать сто юаней. А сто юаней за несколько не напрасных встреч, даже в огромном китайском городе, это деньги.

После заселения несколько дней компания ходила одной кучкой. Свинья и Обезьяна больше ходили и тыкали пальцем, но благодаря этому от Эфира не шугались. Даже наоборот.

— Я провожу экскурсию по городу. Помогите дойти туда-то и туда-то, — говорил Эфир, и на его просьбу с удовольствием откликались. Но вот когда он ходил сам, у него возникала проблема за проблемой и проблемой все это подгонялось.

— Давай еще раз, — сказал Эфир и повторил сложную комбинацию звуков и их сочетаний. — А ты чего ржешь?! — спросил он у Обезьяны. — Тоже учи. С завтрашнего дня разделяемся и переводим фазу поиска в более продуктивное русло, — сказал он и почесал затылок.

— А почему ты перестал рисовать всякие символы на голове? — поинтересовалась она после того, как в очередной раз с трудом выговорила что-то похожее на слова.

— От меня и без этого шарахаются, будто бы я болен какой-то редкой кожной заразой, — холодно ответил Эфир и повторил фразу еще раз.

— Может, в таком случае оставишь голову в покое и обрастешь? Будут волосы — не будет проблем? — ехидно поинтересовался Обезьяна.

— А при чем тут это? — Эфир сделал вид, будто бы не понимает, о чем идет речь, хоть из былого опыта знал, что в словах подопечного есть смысл.

— Как при чём?! Я же вижу, как на тебя смотрят! — засмеялся Обезьяна. — Как на огонь! Со страхом, но если ты говоришь про работу, переводы, ещё и с уважением начинают смотреть. И только после этого начинается диалог! — он смеялся, говоря об этом.

— Да-да! Я тоже заметила! — Свинья тоже засмеялась после короткого раздумья. — Сначала ты подходишь, тебя шугаются. Потом, когда ты рот открываешь, наступает пора испуганного изумления. Ещё позже, после осознания того, что ты говоришь на китайском с ними и задаешь конкретный вопрос, эмоции переходят в состояние осторожного любопытства! — она тоже смеялась.

— Хватит, — прорычал Эфир. Хотя он прекрасно понимал, что его подопечные правы. Раньше, когда в его жизни был период краткого проживания в этой великой и красивой стране, он долгое время ходил с длинными волосами. Китаянки стреляли глазками и вешались ему на шею. Парни отвешивали комплименты, что для славянина было странным и чуждым. И все резко изменилось в тот момент, когда он впервые побрил голову. Даже бесстрашные любители сфотографироваться с иностранцем сократились на девяносто пять процентов, что не могло не радовать.

— Вот поэтому, ребятки, — все так же холодно сказал Эфир, — с завтрашнего дня расходимся и шаримся сами по себе. Главное, не забывайте быть осторожными, а при первых признаках опасности бегите прочь с того места, где будет назревать замес.

— А ты уверен в том, что мы в случае чего успеем свалить? — спросила Свинья, чем ввела Эфира в недолгое размышление.

— Думаю да... — сказал он, после чего призадумался. — А вообще... давайте разобьёмся на двы команды. Вы — и я, — сказал Эфир и вновь задумался. — Наверное, так будет целесообразнее. Плюс, чуть более безопасно. Компромисс между эффективностью и возможными рисками.

— А ты уверен, что твой план сработает? — поинтересовался Обезьяна. — Так-то, по твоим предварительным предположениям, мы уже должны были вляпаться по самое не балуй. А по факту, как слепые котята, ползаем и пищим в поисках сиськи.

— Сработает! — уверенно ответил Эфир.

— По принципу того, как мы водилу кинули? — хмыкнула Свинья, и Обезьяна тут же побагровел.

— Слышь, ну хватит уже, да?! — сказал он с возмущением.

— Да я ничё, — смущённо ответила Свинья. — Это так, доступный пример, не более, — она поняла, что умудрилась больно задеть напарника. — Не дуй щечки, красавчик!

— Ага, — грубо ответил Обезьяна, который уже успел обрасти густыми чёрными волосами. — Не буду — буркнул он и повернулся к проводнику. — Как эта белиберда звучит? — спросил он, после чего постарался повторить то, что сказал Эфир. Свинья тоже старательно произнесла набор звуков, но все равно пока что это звучало крайне ужасно.

— Да... — протянул Эфир. — Нас ждёт длинная и беспощадная ночь повторения одного и того же выражения... по кругу, — в его голосе звучала досада.

— Ну а что, если действительно сложно! — возмущённо ответила Свинья.

— Не, норм, — задумчиво хмыкнул Обезьяна. — А ну, ещё раз, только медленно, — и Эфир вновь произнёс свой шифр. На этот раз Обезьяна выдавил странные для славянского уха слова гораздо мягче и лучше.

— Так! — он причмокнул, доставая свой телефон из кармана. — Диктуй так, как это произносится! — теперь он делал запись в заметках. Он прописывал так, как сам это слышал, используя клавиатуру русского языка. Телефон Свиньи через несколько секунд нервно всхлипнул после того, как он закончил записывать.

— Вот! — голос звучал нотками самодовольства. — Так будет и проще, и не будет запарки, если забудем... эм... А что делать, если нам кто-то захочет ответить?

— А вот об этом... — Эфир почесал затылок. — Об этом я не подумал, — на несколько секунд воцарилось молчание. — Смотри! — он поднял указательный палец вверх. — Открывай чат. Теперь... вверху, справа, плюсик видишь? Вот, жми туда! Ага... хорошо. А потом будешь показывать на экран.

— И что это? — Свинья внимательно и с интересом наблюдала за манипуляциями.

— Это сканер Кью-Ар кода. У каждого пользователя чата есть этот самый код. Так что тут это очень популярно и работает, а главное — быстро! — Эфир улыбнулся, как кот перед большой чашкой сметаны.

Весь вечер они провели за попытками выучить правильное произношение одной-единственной фразы. Весь вечер они сверлили своими голосами пространство одного из номеров. Весь вечер они только и делали, что общались, и таким образом становились ближе друг к другу, от чего внутри каждого из путешественников появлялось тёплое чувство дружбы.

Уже утром они расстались. Свинья и Обезьяна пошли в центр города, в одно из туристических мест, заранее зная, что там у них не возникнет проблем, связанных с полным непониманием. Эфир в это время поехал в сторону городской окраины. Туда, куда местные предпочитали не соваться без особой необходимости из-за тотальной бедности, которая влекла за собой мошенничество и разного вида разбои. К концу дня они встретились в обозначенном месте и поделились новостями о полном отсутствии какой бы то ни было информации.

— С вами связываются ваши вот эти все? — спросил Эфир, пока подопечные выбирали блюда в одной из чшифанек, расположенных около отеля.

— Да... писали несколько раз. Но мы договорились молчать до того момента, пока не найдём хоть какую-то зацепку, — сказал Обезьяна. Именно ему обычно писали члены сообщества, заранее зная о его предрасположенности к ковырянию в сети.

— Попытайся связаться с вашей горбатой и узнать, откуда именно она получила информацию о Розе Парацельса в этой провинции... Вполне возможно, я действительно ошибся, и нам придётся начать шариться по мелким городкам и деревенькам. А мне, откровенно говоря, этого не хочется, — Эфир нервно хихикнул.

— А че так? — Свинья заинтригованно посмотрела на него.

— Ты привыкла к тому, что в тебя тычут пальцем и пялятся так, словно ты инопланетный гость? — спросил Эфир, проникновенно посмотрев ей прямо в глаза.

— Не-ет... — сказала она так, будто бы не она, мысли её споткнулись о небольшую металлическую шпильку, выглядывающую из-под земли.

— А теперь подумай вот о чем, — сказал Эфир и хищно ухмыльнулся. — Мы, как бы то ни было, в основном шарились в более-менее больших городах, в более-менее туристических центрах, и все равно встречали невероятные чистосердечие и гостеприимство, смешанное с любопытством, которых в скором времени стало слишком много... так?

— Ну, — и Свинья, и Обезьяна синхронно кивнули с глупыми выражениями лиц.

— А теперь представьте, что людей вокруг меньше не станет, а вот внимание уделять будет каждый первый, — сказал Эфир, после чего провёл ладонью по голове. Прозвучал шуршащий звук тонкого слоя щетины, за сутки покрывшей кожу на черепе.

— Ты уверен? — Свинья осознала, что он прав, но ей так не хотелось верить в его правоту, что она решила уточнить.

— Я бывал в таких местах... В принципе, мне посчастливилось пошариться в таких отдаленных местах Китая, что каждый выезд дальше черты города предвещает большое количество однотипных разговоров с окружающими, от которых моментально начинает тошнить, — Эфир поморщился так, будто бы готов стошнить.

— А с чего ты подумал, что именно отсюда, с этого города надо начинать поиски? — спросил Обезьяна.

— Дык, я ж уже много раз говорил об этом! — ответил Эфир. — Это — столица провинции. Все самые богатые, крутые, тайные и прочие сообщества и люди обитают тут. Может, мы просто не смогли отыскать способа задеть их или выйти с ними на связь... Я надеюсь, что мы просто пока что не смогли найти зацепок.

— Короче, мы только и делаем, что идем вслепую, пытаясь угадать правильное направление, — разочарованно покачал головой Обезьяна. — Ладно... попробую связаться и что-нибудь узнать, — после этих слов он направил все свое внимание в экран мобильного телефона.

— Так, а что ты тут делал? — спросила Свинья.

— Много всего, — пожал плечами Эфир. — И работал, и учился, и даже немного пожить успел.

— Я тебя поняла... — повисла небольшая пауза. — Как думаешь, у нас вообще получится найти Розу или нет?

— Ничего не могу сказать. Прогноз следующий... пятьдесят на пятьдесят, — Эфир вновь пожал плечами.

— То есть в принципе может случиться такое, что самым лучшим для нас вариантом станет нелегальное проживание в этой стране, так? — в голосе Свиньи прозвучали тревожные нотки.

— В смысле? — Эфир посмотрел так, будто бы та сошла с ума и теперь несла всякую чушь.

— У нас нет варианта не найти, — сказал Обезьяна. — Либо мы найдём, либо нам лучше вообще не возвращаться... во всяком случае в Россию... — в его голосе читались грусть и досада.

— Да... Поэтому как вариант мы уже можем готовиться к тому, чтобы становиться нелегалами, — удрученно кивнула Свинья.

— Ребята... не переживайте вы так. Найдём мы эту Розу, никуда не денемся. Вопрос в продолжительности наших поисков. Не более того, — Эфир постарался подбодрить, правда, получилось у него это недостаточно убедительно.

Вечер они провели в тупом молчании и попытках посмотреть китайский сериал. Эфир глупо улыбался, пялясь в экран, а потом поднялся со своего места и пошел скоблить свой скальп уже изрядно затупившимся лезвием, от чего вся голова покрылась небольшими прыщиками. Свинья пялилась в экран телефона, разочаровавшись в кинематографе страны. Плюс, её больше интересовали инста-спортсменки, рекламирующие протеиновые коктейли разных вкусов, аминокислоты б-ц-а и модные, красивые, подчеркивающие формы, лосины. Обезьяна, купивший колоду карт, играл, перебирая карточки в руках. Он их перемешивал, перекидывал и играл так, как это делал бы крупье.

— Долго учился этому? — спросил Эфир, выходя из небольшой ванной комнаты и натирая свою гладкую голову.

— Тут вопрос не в том «сколько?», тут вопрос о том «как?» — загадочно, но не отвлекаясь от своего развлечения, сказал Обезьяна. В этот момент Эфир полез в свой рюкзак и достал оттуда безопасный маркер из тех, которыми на себе рисуют дети, и вернулся в ванную комнату.

— Хорошо... как? — голос Эфира был наполнен нотками сосредоточения, так как тот выводил на своем затылке несколько иероглифов.

— Все дело в игре, — заговорщически проговорил Обезьяна, голова которого за время путешествия покрылась достаточно длинными волосами, если сравнивать с совершенно побритым черепом. Так же, если бы это была мультипликация или мюзикл, то в этот момент должна была заиграть музыка, а после герой, которому принадлежала бы эта фраза, низким голосом, под минорную музыку, пропел бы: «Все дело в игре».

— И что это значит? — спросил Эфир, продолжая свое нелегкое дело по нанесению иероглифов на свой затылок.

— То, что он гэмблер... — сказала Свинья, недовольно покосившись на Обезьяну. — Он все свои бабки вваливает в то, что просаживает все свои бабки. Круговорот нечистот в природе...

— Ага, — довольно протянул Обезьяна. — Именно этим я и занимаюсь. Но посмотри на меня! Я не беден! — он был доволен собой, и об этом рассказали нотки его голоса.

— Но и не богат... Ты в подвешенном состоянии между банкротом и норм таким чуваком при котлете бабок, — пожала плечами Свинья, продолжая пялиться в экран своего телефона.

Обезьяна тоже пожал плечами и ухмыльнулся. Сначала он хотел ответить что-то едкое, но потом лишь махнул рукой. Свинья, гордая тем, что смогла уделать его, устроилась на своем месте поудобнее и теперь втыкала в экран телефона со слегка мерзкой улыбкой.

— Все дело в игре, — буркнул Эфир. — Ладно, я скоро вернусь... мне помолиться надо, — сказал он и подошел к двери.

— И куда ты намылился идти молиться? — Свинья усмехнулась, провожая его взглядом.

— Пойду вниз, спрошу о каком-нибудь общедоступном месте, но чтобы оно было связано с буддизмом, — ответил Эфир и ушел, оставив подопечных наедине. Он спустился на первый этаж и обратился к милой китаянке с широкой улыбкой. Девушка рассказала о небольшом парке, в пяти минутах ходьбы от отеля. Туда и направился Эфир. В парке ему понадобилось пара минут для того, чтобы найти небольшой храм, к которому подходили люди, дабы зажечь фимиам и преклонить головы в обращении к Шакьямуни. Эфир купил несколько палочек благовоний, поджег, чтобы те тлели, а затем принялся читать обращение.

Сначала он обратился к Гаутаме, к Татхагате, к Бхагавану, Сугата, Джине, Локаджьештха, единое имя которого Будда Шакьямуни.

— Ом! — его звук завибрировал в ложных голосовых складках. — Муни! Муни! — Эфир воззвал к великому мудрецу, давшему миру Типитаки и великое знание. — Маха Муни! — он воздал слова благодарности за великое сокровище, облеченное в состояние Будды. — Соха, — сказал он, подразумевая под этим словом «да будет так», а после он воззвал к богине милосердия, тысячерукой Бодхисаттве Гуаньинь, наизусть нараспев произнеся Нилакантха-дхарани мантру.

— Великая, большая, сострадательная, совершенная, преодолевающая все препятствия, волшебная мантра тысячерукой, тысячеглазой, бодхисаттвы Гуаньинь! Читая твой текст, я мечтаю о встрече с богиней, дабы просить у нее о помощи! И если ты слышишь меня, Гуаньинь, прошу, явись ко мне знаком о том, что нам делать дальше и где искать Розу Парацельса, — Эфир потихоньку произносил слова своей мольбы, даже не замечая того, как вокруг него начали собираться и даже толпиться ,ротозеи.

— Роза Парацельса? — голос позади заставил Эфира отвлечься от его обращения к Будде.

— Да — не оборачиваясь ответил тот.

— А это Гуаньинь? — голос был спокойным и совершенно одухотворенным.

— Да, это Гуаньинь, — ответил Эфир, по-прежнему не оборачиваясь.

— А для чего тебе Роза? — голос принадлежал парню средних лет.

— Она мне не нужна. Она никому не нужна для использования. Она мне нужна, чтобы увидеть ее, — ответил Эфир.

— Для чего смотреть на философский камень? — голос стал увереннее и будто бы звучал с насмешкой.

— Великий труд требует лишь созерцания. А использовать его — великая глупость, — ответил Эфир, после чего ненадолго повисла тишина.

— Почему? — голос незнакомца содержал в себе нотки заинтересованности.

— Потому, что душа намного ценнее, — ответил Эфир и прислушался. За спиной его раздались тихие, практически кошачьи шаги.

— Пойдём... — незнакомец сказал коротко и практически шепотом.

Эфир тут же встал, повернулся и посмотрел на парня в жёлто-серых одеждах. Тот жестом пригласил идти вслед за собой, и они пошли.

Они гуляли по храму в полной тишине. Незнакомец вёл коридорами, улочками, подвалами и комнатами. Эфир понимал, что какими-то путами непредсказуемой судьбы попал в нужное место, и теперь смотрел, запоминал и боялся того, что может его ждать в ближайшем будущем.

— Ты точно хочешь увидеть этот цветок? — потихоньку спросил буддист, посмотрев на бритоголового пришельца совершенно ясным и открытым взором.

— Я здесь только ради этого... — ответил Эфир.

Незнакомец ещё раз украдкой посмотрел на него, после чего одобрительно кивнул. В этот момент они стояли около небольшой двери, на которую легла ладонь незнакомца, а затем легонько толкнула вперёд и так и замерла, приглашая Эфира пройти внутрь следующего помещения.

Ему показалось что он оказался в другом мире. Другие комнаты храма были темными, потертыми временем и присыпанными пылью. В этой же не было ни единого свободного от растений места. Они впились в стены и потолок и основали собой плотно сплетенную оболочку. Со всех сторон выглядывали цветы. Они были маленькими по размеру, а красные, белые, желтые, синие цвета своим вкраплением в зеленый фон блестели, подобно искрам. Не было ни ламп, ни окон, но светло было так, будто бы здесь был установлен прожектор. Весь свет исходил от одного предмета. Точнее, от единственного предмета, который был в этой комнате. Он лежал на небольшой алой подушечке, прямо на полу. Больше в комнате ничего не было.

— Это Роза Парацельса? — спросил Эфир, издалека изучая то, что действительно было похоже на розу.

— Да, — спокойно кивнул монах.

— Можно... подойти... поближе? — спросил Эфир, который стоял на пороге небольшой комнаты.

— Конечно, — вновь спокойно ответил монах и жестом разрешил подойти поближе и рассмотреть артефакт.

— А из чего она сделана? — спросил Эфир.

— Я не знаю, — монах пожал плечами. — Мы не трогаем её. Лишь храним.

— А как она к вам попала? — спросил Эфир на автомате и тут же закрыл рот, но вопрос не смутил монаха.

— Много лет назад наш учитель принес её, аккуратно укутав в свою кашая. Теперь его одежды аккуратно хранятся за стеклом. И с того момента никто не прикасался к Розе...

— А откуда или как вы узнали о том, что этот предмет некогда принадлежал алхимику Парацельсу? — Эфир решил вытянуть информацию по-максимуму.

— Наш учитель читал, долго искал и нашел ответ на вопрос «что это такое». Как только ответ был найден, наш учитель принял решение спрятать её и оберегать.

— А почему в таком случае ты решил прийти и помочь мне? — мозаика в голове Эфира не складывалась в единую картинку.

— Человек, что взывает к Будде и Гуаньинь, заслуживает доверия. Особенно, если он тот, кто не должен иметь понятия о том, кто это такие, — честно ответил монах.

— Спасибо за доверие, — ответил Эфир и почувствовал, как в груди защемило от стыда и обиды, ведь он знал, что теперь ему придётся выкрасть этот предмет и отдать тем, чьи цели могут быть куда более циничными и не обдуманными. Тем более, до сих пор он не до конца понимал смысла преследуемого культом алхимического брака Востока и Запада.

«С другой стороны, я могу ничего не говорить о том, где находится артефакт, — подумал Эфир, а после дал себе мысленную пощечину. — Неужели я всю жизнь хочу прожить в состоянии путешественника? Неужто я хочу таскать за собой Свинью и Обезьяну... но бросить я их не смогу... это неправильно, — мысли поднялись в его голове подобно тому, как поднимается осадок в бутылке, если её встряхнуть. — Никакого спокойствия не будет... в обоих случаях...»

— Спасибо вам, — Эфир учтиво поклонился и проследовал на выход.

— Уверен ли ты в своих помыслах? — монах обратился ко нему, заставив обернуться. Монах стоял, сложив опущенные руки в таком жесте, с которым обычно стоят охранники на входе в клуб.

— О чем ты? — спросил шокированный бритоголовый Эфир с именем богини милосердия на затылке.

— Я чувствую твои мысли... благодаря Шакьямуни, даровавшему мне такую возможность... — честно ответил монах и слегка поклонился. — Он не против того, чтобы ты взял Розу. Он верит тебе и верит тому, что ты сделаешь правильный выбор, — в этот момент Эфир понял, что тот, с кем он разговаривал все это время, далеко не парень. Это был почтенный старец, лицо которого сохранило в себе молодость и жизнь.

— Но как? — Эфир развел руками из-за непонимания происходящего.

— Вот так, — монах вновь учтиво поклонился и предложил Эфиру подойти поближе к артефакту. — Я чувствую, что ты и твои друзья потратили некоторое время на поиски. А всякий труд должен быть оплаченным. Это и будет вашей наградой.

— Но почему ты не пытаешься меня остановить или... — Эфир не успел закончить.

— Потому, что этого не избежать. Так скажи мне, зачем сопротивляться? Даже Будда советует мне, даёт наставление о том, чтобы я не вмешивался, — сказал монах. — И предвещая твой вопрос... Да, он говорит со мной сейчас.

Эфир не нашёл ответа. Он просто стоял и, подобно рыбе, открывал и закрывал рот. Он даже не думал о сомнениях, так как все говорило о том, что его не разыгрывают и не пытаются развести.

— Я могу взять Розу Парацельса? — его голос слегка дрогнул. — Неужели вы не будете?!...

— Не буду, — холодно кивнул монах. — Не буду даже интересоваться о том, для чего тебе это. Не интересно.

— Как вы можете быть уверенным в том, что я не шарлатан, который воспользуется ей в собственных целях? — спросил Эфир, по-прежнему не понимая того, как и почему ему отдают столь ценный артефакт.

— Возможно, это будет проверкой тебя... Возможно, ты просто достоин, чтобы владеть ей... Или, быть может, у тебя нет души, поэтому тебе не будет страшно её влияние! — монах потратил всего одну секунду на то, чтобы вплотную приблизиться к бритоголовому иностранцу и посмотреть ему в глаза так, что повидавший многое в жизни Эфир испугался. По-настоящему испугался и даже сделал несколько шагов назад, пытаясь разорвать дистанцию и уйти от возможного удара, но того не последовало. Ничего не последовало. Эфир моргнул, оборвав зрительный контакт всего на секунду, а когда он вновь увидел окружающий мир, монаха рядом не оказалось. От этого лишь сердце дико забилось в груди.

— Это что вообще такое было?!

Он застыл в цветущей комнате с артефактом, которому нет цены. Он пытался осознать увиденное, понять произошедшее, но такой возможности не было. В его руках была прохладная, с виду хрустальная Роза, которую ей позволил взять монах и который растворился в воздухе так, будто бы он был галлюцинацией.

«Не к добру это... не к добру... — подумал Эфир и внимательно осмотрел необходимый ему предмет. — Не могу я его оставить здесь... не могу! — произнёс он еле слышно, но в каждом слове играли нотки отчаяния. — И отдать этим психам не могу!.. И понял я это слишком поздно, — только сейчас он начал понимать, что не станет Бодхисаттвой из-за собственного эгоизма, что пеленой лежал на глазах. — А может, как сказал монах, это судьба?..» — в его голове боролись дух с разумом, и никто не хотел сдавать своих позиций.

— О великий... — Эфир хотел было обратиться к Шакьямуни, но потом понял, что единственный, кто сможет дать ему ответ, это сам мир. — Мир... что мне делать?

«Делай так, как считаешь нужным!» — прозвучал голос в его голове, принявший в себя образ, манеру, тона и полутона старика шамана.

«Никак не считаю», — подумал Эфир в надежде, что сам мир общается с ним в облике старого друга... что этот диалог — не самообман.

«Ты пришёл. Тебе дали то, что ты хотел. Так в чем проблема?» — прозвучал вопрос в его разуме.

«В страхе... — честно ответил он, посмотрев на свои руки. — Что мне делать?» — спросил он у замолчавшего внутреннего голоса, но ответа так и не получает. В итоге, прижимая артефакт к груди, он быстро покинул храм. Его глаза скользили по людям, которые внезапно начали появляться на его пути.

— Пропустите, пожалуйста. В сторону... КИПЯТОК! — проговаривал Эфир, очищая себе путь на выход, и у него неплохо получалось. Пускай внутри все сотрясало непонимание, но он был рад своей находке. А главное, с этого момента в его голове прочно засела мысль о скором возвращении домой и о свободе, которая ждет его, за пределами КНР.

— Раз так... пусть будет так! — прокричал Эфир и тут же подскочил на месте. Он сидел в кресле, в гостинице. На него тупо смотрели его подопечные и не понимали, почему их проводник так резво вскочил, выкрикивая черт пойми что и с таким видом, словно тот одолел самого страшного врага во всем мире.

— Чё? — Свинью перекосило от увиденного...

— Да... — губы сами довели сакральный смысл до сидящих в комнате. — И кошмаром не назвать, и не сказать что очень приятный сон поймал.

— Ну, бывает... че тут! — жуя жвачку, очень манерно сказала Свинья и уставилась в экран мобильного телефона.

— Сколько сейчас времени?! — спросил озверевший Эфир.

— Девятый час вечера... — не отрывая взгляда от телевизора, ответил Обезьяна.

— Я давно вырубился? — продолжил свой вопрос Эфир.

— Полчаса, может час... — снисходительно сказала Свинья, которая, однако, несколько напряглась от внешнего вида своего друга. — Ты побрил голову. Залез в мобильник и провалился...

— Так... за мной! — Эфир подскочил с места и подлетел к двери. Свинья и Обезьяна посмотрели на него как на сумасшедшего и лениво потянулись.

— О чем ты?! Куда? — спросил Обезьяна.

— Быстро... — и его губы вновь довершили фразу емким выражением всех его эмоций. Со столь весомым аргументом никто спорить не стал. Обезьяна и Свинья, которые сидели в удобных, спортивных вещах, тут же поднялись и последовали за невменяемым, по их мнению, Эфиром.

Впрочем, шли они не долго. Всего несколько минут, в течение которых проводник не сказал ни единого слова, но по его действиям было видно, что он прекрасно понимает, что делает. От этого непонимание перерастало в живой интерес, который и привел троицу к порогу буддийского храма. Время было позднее, двери прочно затворены, но Эфира это не останавливало. Он, будто бы ведомый невидимой нитью или провидением откуда-то свыше, знал самое низкое место ограды, через которое можно перепрыгнуть. На самом же деле он приметил этот кусок забора еще во сне. Он вел за собой спутников и был уверен в том, что точно найдет Розу Парацельса... он не мог не найти её...

— Так... а куда мы? — спросила Свинья.

— Тш-ш-ш-ш! — тут же среагировал Эфир, приложив палец к губам. — Мы мало того что нелегалы, еще и проникли на культурный объект... Так что, если вдруг поднимется какой-нибудь кипиш, нам тут же хана! — он говорил шепотом так тихо, что приходилось ловить каждый звук. — Идем тихо, быстро и не задаем вопросов! — в ответ он получил два кивка. — Отлично!

Они шли еще несколько минут и остановились, когда Эфир увидел ту самую дверь, за которой должна была быть Роза.

— Вот тут... — он затаил дыхание и сделал шаг вперед.

— Э! Стопэ! — прошипел Обезьяна. — А ты уверен, что тут Роза, а не какой-нибудь хотейчик?

— Да, уверен, — настойчиво кивнул Эфир и сделал еще один шаг вперед.

— Откуда ты знаешь, и откуда такая уверенность? — Свинья подключилась к выяснению ситуации.

— Мне приснилось, — сказал Эфир. В этот момент его руки уже лежали на ручках двери, за которой, как он предполагал, был древний и один из самых желанных артефактов за все время существования мира. Эфир потихоньку потянул на себя дверь.

За спиной послышалось два изумленных выдоха, сопровождаемых одним емким словом, что сейчас звучало мантрой, обращенной к богу Хаоса.

— Да как так-то?! — Обезьяна еле сдержался, чтобы не выпалить во весь голос. — Ты чё, Менделеев, что ли?!

— Она реальна?! Она действительно существует?! — Свинья тоже была обескуражена и смотрела на небольшую, словно сделанную из хрусталя, Розу и не могла поверить своим глазам.

— Берем и валим отсюда, — сказал Эфир. — Скажем так... сама Вселенная сделала нам одолжение, и теперь мы обязаны Вселенной до конца наших дней.

— Что это значит? — спросила Свинья, которая по-прежнему пялилась на небольшой предмет, вокруг которого цвели цветы, пробивающиеся сквозь густую траву, которой здесь быть не должно.

— Это значит, что мы конкретно попали на возможность правильного выбора! — сказал Эфир и сделал шаг навстречу артефакту.

— Повторю вопрос моей коллеги, — сказал Обезьяна и, выждав секундную паузу, озвучил вопрос: — И что это значит?

— А ты подумай! — огрызнулся Эфир, наклоняясь за Розой Парацельса. — Ты либо сделаешь правильный выбор, либо неправильный... А вот о том, когда ты... вы... мы, должны будем сделать выбор... тут я ничего конкретного не могу сказать. Нам придется вернуться в Россию и выяснить это там.

— А можно я возьму Розу в руки? — спросила завороженная Свинья, которая все так же не верила своим глазам.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Эфир, который держал древний предмет так, как обычно держат новорожденных.

— Да... — сказала Свинья и протянула руки вперед, но взять артефакт так и не смогла.

— Ты же сам сказал, что валить надо! — шепотом, немного громче, чем сам того хотел, сказал Обезьяна.

— Да... точно... я, просто, заворожен этим, — начал было отмазываться Эфир, но тут же был перебит.

— Тс-с-с-с! — прошипел Обезьяна и покрутил пальцем у виска. Его предыдущая фраза не намекала, а откровенно говорила о том, что им пора сматываться хотя бы потому, что в их сторону идет несколько человек.

Эфир кивнул с виноватым видом и, дернув Свинью за рукав, проследовал за уже отдаляющимся Обезьяной. Они старались ступать как можно быстрее и как можно тише. Несколько раз им пришлось резко остановиться из-за возникающих прямо перед носом монахов. Что самое интересное, когда путешественники пробирались к Розе, они никого не встретили и лишь слышали присутствие где-то вдалеке. Сейчас приходилось останавливаться практически на каждом повороте и проверять, можно ли идти дальше или надо подождать, пока путь вперед сам собой очистится.

— Вот и приключение! — весело сказал Обезьяна, в висках которого стучала кровь, подгоняемая доброй порцией адреналина. — Вот это, я понимаю, веселье на грани фола!

— Ты сильно не радуйся, — хмуро заметил Эфир — Теперь нам надо бежать, причем срочно и как можно дальше, но сначала придется ждать до завтра...

— Почему? — махнула головой Свинья, которая не понимала причины ожидания.

— Потому, что мы тут подвязаны со студатой... — холодно заметил Эфир. — Надо с ними встретиться, чтобы они оформили все документы по выписке нас из гостиницы и так далее... подставлять ведь никого не надо. Правильно?

— И да, и нет, — возразила Свинья.

— В смысле? — спросили в один голос парни.

— В том смысле, что нас могут начать разыскивать. Вполне возможно, искать будут с пристрастием... Точнее, искать будут не нас, а Розу и нас вместе с ней, — она пожала плечами.

— Так-то да, не спорю... — кивнул головой Эфир, пока вел своих подопечных обратно в гостиницу. — Но нельзя так с людьми, которые согласились помочь.

— Мы им платим за это, — продолжила наседать Свинья.

— Вопрос не в оплате... — Эфир решил настоять на своем.

— Ты на чьей стороне? — Свинья решила сыграть ва-банк и посмотрела на своего напарника из сообщества.

— Останусь в нейтралитете... — сказал Обезьяна и посмотрел на спорящих друзей. — Но, я считаю, надо сделать так! Дергаем наших студентиков, причем прямо сейчас. Пусть приезжают, оформляют, то да се. А мы пока что соберем вещички и приготовимся к тому, чтобы быстренько сваливать.

— В этом есть смысл, — кивнул Эфир и посмотрел на Свинью.

— Это да... — та тоже кивнула. — Тогда так и делаем... самое главное, чтобы ребята были на связи.

— Придем в гостиницу, начну звонить, — сказал Эфир.

— В таком случае двигаемся как можно быстрее, как можно тише и начинаем думать о том, как будем переходить границу. У нас не так много вариантов, учитывая... — Свинья говорила потихоньку, рассудительно, вдумчиво, взвешивая каждое слово.

— Давай не будем вспоминать... — буркнул Обезьяна и прибавил шаг. — Кстати, давайте побыстрее. Уже достаточно поздно и мы можем встрять со всеми нашими планами.

Троица залетела в гостиницу и быстро поднялась на этаж. В комнате царила тишина, которую друзья оставили после своего ухода, а теперь резко решили проводить её восвояси, ворвавшись в небольшое съемное помещение.

— Так, примат, звони нашим студентам. Я посмотрю всевозможные варианты, как валить отсюда. Хорошая ты наша, на тебе сборы, — быстро сказал Эфир и сел с телефоном на край постели. Его пальцы застучали по экрану телефона. Свинья и Обезьяна молча кивнули, проявив своё согласие с предложенными действиями, и закрутились по номеру.

— Алло... да... приезжайте к нам... да, срочно. Мы заплатим за такси в обе стороны и так денег дадим за срочность. Ага... — зазвучал торопливый голос Обезьяны.

— Я поехал! — Эфир вскочил со своего места и направился на выход.

— Куда? — спросила Свинья, замершая с майками с охапке.

— За билетами. Лучше всего, взять прямо сейчас и потом просто отмораживаться на вокзале. Чем меньше мы будем отсвечивать и попадаться на глаза кому ни попадя, тем лучше! — сказал Эфир и покинул место их временного пристанища. Он выскочил из здания, тут же поймал такси и попросил отвезти на автовокзал. Во время поездки он договорился с водителем, чтобы тот дождался его возвращения и отвез обратно в гостиницу. Благодаря такому уговору он смог сэкономить и время, и деньги на дорогу. Билеты были куплены до Шанхая. Оттуда Эфир планировал сесть на корабль и отправиться в морской круиз вместе с контрабандистами, которые тащат всякую всячину через границу. Сложность такого варианта заключалась в человеческой жадности и в связях с откровенным азиатским криминалом. С другой стороны, проходить процедуру депортированных было ещё сложнее, жёстче и ответами на большое количество вопрос. Третья сторона предлагала попытку пересечения границы при помощи секретных тропок, но с привлечением людей, которых они кинули в самом начале пути, или же тех, кто с ними завязан в тесном кругу взаимоотношений. То есть оставался лишь один вариант, который с определенными отступлениями можно было назвать приемлемым.

— Ну что тут у вас? — спросил Эфир, только открывая дверь номера. Там расслабленно сидели Свинья и Обезьяна и внимательно изучали информацию с экранов своих мобильных телефонов. Телевизор, включённый на канале CCTV, вещал новости. Атмосфера была аксиально будничной, несмотря на то, что несколько часов назад они вторглись на территорию государственного объекта и вынесли оттуда самый могущественный предмет во всем мире... или, предположительно, самый могущественный предмет в мире... как минимум входящий а тройку самых могущественных предметов во всем мире.

— И-и-и? — Эфир вопросительно развёл руками.

— Ждём студатосов. Они в пути. Как минимум парень в состоянии изменённого сознания. Я так думаю, — громко бормоча под нос, ответил Обезьяна, не отрывая глаз от происходящего на экране мобильника. — Она все собрала — он лениво кивнул в сторону Свиньи, которая в подтверждение его слов также лениво подняла руку с пальцами, зажатыми в кулак. Этот жест означал что-то вроде «Е-е-е!» или «Да, деточка! Я сделала это!»

— Но это же не повод совсем расслабляться! — возмутился Эфир. — Нам бы жратвы бы прикупить в дорогу. Так-то я посмотрю, тут собрались истинные мастера кишкоблудства! Так что в ночник сгоняли бы, чё ли!

— Ужо! — буркнула Свинья в ответ, и в этот Эфир заметил, что она спит, отвечая на каком-то дичайшие автомате.

— Да уж! — сказал он. — Вот же компания подобралась...

— Нормальная компания! — сказал Обезьяна, не отрывая зрачков от экрана. — Слабоумие. Отвага. Телочка! Все очень правильно! — при этом парень указал рукой сначала на Эфира, потом на себя и на Свинью, которая вновь подняла кулак над головой.

— Ладно... будем считать, что ты не называл меня слабоумным, — холодно сказал Эфир, внутри которого в этот момент шевельнулся небольшой Дракон обиды.

— Я ж пошутил! — нахмурился Обезьяна. — И вообще, мы в той ситуации, когда нам в любом случае придётся ждать. Вот, ждём. Рыпаться все равно нет никакого толка. Ведь так?

— Ну... в принципе... да, — нехотя согласился Эфир. — В таком случае, есть смысл попытаться поспать. Хотя бы двадцать, может, тридцать минут. А потом, когда студота приедет, тогда начнём выдвигаться.

— Да... да, — кивнула Свинья, и каждый занял наиболее удобное для него место и постарался уснуть, но этого не получилось сделать. Каждый ворочался и пытался освободиться от мыслей. Вместо этого они видели странные наваждения, в которых, держа в руках Розу Парацельса и используя этот артефакт, каждый по отдельности творил то, что хотел.

Стук в дверь разрушил хрупкие и неприятные иллюзии. Обезьяна открыл дверь, и троица закружилась в кутерьме забот, связанных с выездом из гостиницы, расчетами и дорогой до автовокзала. Там они дождались часа отправления и заняли свои койки в автобусе.

— Никак не могу привыкнуть к этому, — с удивлением в голове сказала Свинья. — У нас дорога в любом автобусе — это откровенный кошмар, а здесь! Автобусы с лежачими местами! Как такое... это ж просто!.. Великолепно! Все для людей! Не как у нас.

— Не привыкай... — холодно заметил Эфир. — И, вообще, у нас тут, в скором времени, будет не самая приятная морская прогулка... длиной, наверное, в неделю, не меньше.

— Думаешь, там все будет совсем плохо? — очень наивно спросила Свинья.

— В Шанхае, с контрабандосами? — спросил Эфир и слегка хмыкнул. — Никак не думаю, если быть честным. Как-то будет точно, а там... у нас других вариантов нет. Так что, господа, прошу вас крепче придерживать шляпы на головах и готовиться к самому наихудшему из того, что уже успело случиться в ваших жизнях! — Эфир говорил с некоторым вызовом, с пафосом и задором, хотя откровенно переживал за то, что на самом деле ждало их в очень недалеком будущем.

— То есть... когда мы будем в Шанхае? — спросил Обезьяна.

— Наверное, уже завтра... примерно в это время... может, раньше, — пожал плечами обескураженный этим вопросом Эфир.

— То есть завтра у нас начинается самая адская часть нашего путешествия? — Обезьяна был спокоен, но что-то с трудом различимое в его голосе выдавало обеспокоенность.

— Наверное, да, — кивнул Эфир и сильнее прижал рюкзак, в котором лежала Роза. Он сделал это неосознанно, а когда заметил, задался вопросом: «Почему я так сделал?»

«Что со мной происходит? — негодовал он. — Раньше я за собой не замечал такой привязанности, такой тяги к предметам... чую я, это ж-ж-ж, неспроста!» — думал он, ощущая тепло, струящееся из рюкзака, который он никак не мог опустить на пол. Любые попытки его оказывались тщетными и разбивались об утесы отказов всего тела.

— Эй! — сказал Обезьяна. — Че ты вцепился в сумку?! — его голос, пускай он говорил шепотом, все равно звучал очень звонко.

— А... ну, да... точно... — Эфир почувствовал облегчение. Будто ты с него спали оковы и он наконец-таки может двигаться. Благодаря этому окрику Обезьяны, который за время путешествия стал другом, Эфир вышел из состояния космического забвения и кинул свой рюкзак под подобие койки.

— А ты знаешь кого-нибудь в Шанхае? — спросила Свинья, откладывая свой телефон.

— Нет... — честно сказал Эфир. — И это добавляет сложности нашему прохождению. Вариантов, сложности, неопределенности.

— Это да-а... — задумчиво протянула она. — Так-то, мог бы позвонить кому-нибудь из друганов, и нас бы на спидах провели, а тут...

— Угу... — Эфир перебил девушку, которая так же как и Обезьяна, стала хорошим другом. — Попытка не помереть где-нибудь на пути домой.

— А что насчет мистера Лю? — спросила Свинья. — Может, он, или у него есть кто-нибудь из тех, кто сможет помочь?

— Даже если и есть, я не стану спрашивать об этом... — сухо сказал Эфир.

— Но почему? — Обезьяна свесился со второго этажа.

— Потому что Лю — не тот человек, с которым есть смысл вести такие дела... Мы и так уже открыли слишком много своих карт перед ним, чтобы избежать большого количества проблем с нашим перемещением по Китаю. Но при этом меня до сих пор не покидает ощущение, что за нами следят, — сказал Эфир и перевалился со спины на бок.

— Паранойя, батенька, — хмыкнула Свинья и вновь уставилась в экран телефона.

— Слушай, мы ж без симок... во что ты там втыкаешь постоянно? — спросил Обезьяна, посмотрев на нее.

— Не во всех играх обязательно интернет-подключение. В одну из таких и играю. А что? — равнодушно спросила она, не отводя внимательных глаз от экрана.

— Это да...

Обезьяна почесал затылок и достал из кармана колоду карт. Его руки поплыли в пространстве, исполняя странный, шуршащий бумагой, танец.

Эфир лежал и старался провалиться в сон, но вместо этого наблюдал странные, полуиллюзорные картины того, что он творит добро и несёт свет и просветление, используя силу Розы Парацельса. При этом в груди покалывало. Точнее, именно от этих фантомов и было это странное, неприятное чувство. Оно усиливалось и слабело вместе с действиями Эфира. Когда тот бушевал в своём стремлении наполнить светом мысли и сердца людей, кололо сильно. Когда страсти шли на спад, дискомфорт уменьшался, но не уходил до конца.

— Что-то мне не очень есть гуд, — сказал Эфир, меняя положение своего тела с лежачего на частично сидящее и вырываясь из щупалец странного, эфемерного существа, отвечающего за сновидения и их крепость. На его высказываете не поступило никакой реакции, и дело было в том, что Свинья сладко похрапывала, уронив телефон себе на грудь, а Обезьяна слушал музыку, и её было слышно даже на месте Эфира.

«Вот и все... вот и все... — подумал Эфир. — Вот так сдохнешь и никто не заметит... даже Любанька пропала с радаров и не пишет, не спрашивает... — думал он, почесывая макушку, слегка покрывшуюся тонким слоем волос, которые сейчас, при прикосновении, больше напоминали наждак. — Хотя я даже рад, что Любка не пишет. Потом сядем и за чашечкой мягкого чая расскажу ей в двух словах о всех приключениях».

Свинья громко всхрапнула и перевернулась на бок. Ее телефон при этом свалился на пол. Эфир, заметив это, поднял мобильник и аккуратно положил его в ее сумочку. Теперь он просто сидел и смотрел на окружившие его тела. В большинстве своем пассажиры спали. Некоторые смотрели сериалы, вчитываясь в иероглифы, которые субтитрами в обязательном порядке сопровождали любой видео-ряд.

«Интересно, получится ли у нас преодолеть границу нелегалами или же мы встрянем в проблемы?... — этим вопросом задался Эфир. — Что-то мне подсказывает, что мы будем в проблемах и, возможно, покроемся сединой к моменту нашего возвращения во Владивосток», — внутри вновь сильно кольнуло, заставив лечь и попытаться расслабиться.

Через несколько минут то ли от внезапно возникшей в его совершенно здоровом организме боли, то ли от общей усталости Эфир провалился в глубокий тяжелый сон. Там, словно наблюдая другую реальность, он видел города, раскрашенные в бело-зеленые цвета. Он наблюдал флаги и знамёна с двенадцатью символами и бродил по узким улочкам, на которых звучал русский язык. Видоизменённый русский язык, который плохо воспринимался из-за обилия странных слов, словно взятых из других языков.

«Что все это значит?!» — подумал Эфир, протянувший руку и коснувшийся шершавой поверхности пенобетонного здания. На ладони остались небольшие крупицы, которые чувствовались наяву... как и тот мир, в котором он оказался.

— Простите, а что это за место? — спросил он у первого встречного прохожего, на что получил взгляд непонимания, смешанный с отвращением.

— Это столица мира, — ответила девушка, фыркнула и, задрав нос, ушла прочь.

— Столица?.. мира?.. — Эфир не верил услышанному, так как это воспринималось как чистейший бред. — Как называется этот город? — спросил он, остановив старика.

— Владивосток, унчик, — ответил тот скрипучим голосом. — Это ж эка ты напился, что не знаешь, где ты! — заворчал тот и продолжил свой путь, тихо ругая младшие поколения.

— Оп-а... — протянул Эфир, стараясь разобраться в хаосе, предложенному ему его мозгом. При этом ощущая легкое покалывание в груди. Самым странным было и оставалось именно это покалывание, так как ничего подобного раньше он не испытывал.

«Интересно, с чем это связано? — подумал Эфир, всматриваясь в свисающий со здания бело-зелёный флаг с двенадцатью знакомыми на вид символами. — Где же я видел это?» — думал он, задавая себе все больше и больше вопросов.

Его размышления прервала громкая, пронзительная сирена. Звук её не столько тревожил, сколько вводил в абсолютный ужас. Хотелось бежать. Сломя голову уноситься куда угодно, лишь бы оказаться как можно дальше. На этом Эфир себя и поймал. Ему пришлось подумать о том, что надо перестать бежать. Чтобы остановиться, ему пришлось заставить себя. Поймать тот самый импульс, который заставлял двигаться вперед, и обрубить его, дав телу новый.

«Что это значит? — совладав с собой, подумал Эфир. — Мне не нравится этот звук... Думаю, он несет в себе какую-то особою частоту, из-за которой инстинкт самосохранения, взяв управление над телом, заставляет нестись как можно дальше или забиваться в самый темный уголок... в котором никто, никогда, не сможет отыскать. Вдох... выдох, — подумал Эфир, стараясь расслабиться. — Вдох... выдох, — сердце успокаивалось, дыхание становилось ровнее. — Это всего лишь звук. Не более того... — проговорил он шепотом и посмотрел сначала в одну, а потом в другую сторону. — А ещё... мне хочется понять что тут происходит», — его взгляд упал на очередной флаг, и тут он понял, что точно такие же символы были в штаб-квартире культа, направившего его в этот поход.

— Так-с — произнёс он, сложив руки на груди. — И что все это значит?.. — он пытался сохранить хладнокровие. — Это... сон... И я уверен в том, что это сон, но почему я не просыпаюсь? И почему все такое подробное и детализированное? — ответов на эти вопросы он не нашёл. Спросить тоже было некого. На улице властвовала немая атмосфера.

«У меня есть несколько вариантов...» — подумал Эфир.

— Но воспользоваться я постараюсь самым простым, — он заговорил вслух, чтобы не потерять нить размышления. — А для этого мне нужен самый простой стул... или, как вариант, какой-нибудь парапет или небольшой заборчик, которым обычно отделяют клумбы от пешеходной дорожки.

Стула, как и предполагалось, он не нашел. Ровно так же как и заведений, где можно было бы присесть на летней террасе. Было такое ощущение, будто бы жизнь под бело-зеленым флагом или прекратилась, или существовала отдельно. Отыскать небольшой заборчик так же не получилось. Клумб с цветами не было тоже. Все пространство было закатано в плотную пленку бетона и асфальта.

— Хорошо... — сквозь зубы выдохнул Эфир. — Мне неоткуда упасть мягко... чтобы проснуться... придется падать жестко... а для этого надо найти мост.

Он шел по пустынным улочкам и дивился тому, как окна квартир подсвечивались разными цветами домашних персональных медиа-центров. Ему было интересно знать, что же там транслируется. Плюс, из-за полного отсутствия людей на улицах он думал о существующем в этом месте времени под названием «комендантский час». Скорее всего, из-за этого он до сих пор не встретил ни одного прохожего, но вместе с этим Эфир все больше убеждался, что в скором времени ему встретится тот или те, с кем он не хотел бы пересечься.

«Надо торопиться и сваливать отсюда», — мысли были слишком чистыми и слишком ясными. Если бы это был сон, то информация воспринималась бы рваными кусками. Здесь же он точно ощущал течение времени и понимал, что с момента его появления в этом месте прошел час и где-то маячил второй, который так же стремился к своему завершению.

Минут через десять он услышал механические звуки двигателей внутреннего сгорания. Так же слышался лай псов. Свет в окнах виделся на протяжении всей улицы. Ситуация, в которой очутился Эфир, напоминала ему кадры фильма про утопию, в которой царит милитаристская деспотия, делающая из человека робота без мыслей, без сердца, с идеей единственного правильного выбора — того, который совершает правительство.

«Мост... в любом случае должен быть мост...»

Эфир был уверен в том, что сможет найти возвышенность над водой, с которой сможет спрыгнуть и этим спровоцировать своё пробуждение.

Звуки автомобилей, псов и людей приближались. Они окружали. Они пытались простимулировать чувство ужаса и вызвать панику, но прошедший через многое Эфир не поддавался на это давление и продолжал свой бег. Он нырял в проулки, перепрыгивал через ограды и был готов к тому, что ему придётся прокладывать путь через пожарные лестницы на крыши, без остановки бежать и перепрыгивать со здания на здание до того момента, пока линия жилых районов не закончится или пока он не увидит вдалеке подходящее для более-менее безболезненного приземления место.

«Что-то мне подсказывает, что прыгать откуда угодно — очень плохая идея. Что-то мне так кажется, что от меня останется мокрое место и тут, и там, — думал Эфир, не теряя темпа и вкладывая все силы в то, чтобы вырваться из захватившего в плен сна. — Остаётся вариант погружения в воду... главное, чтобы не очень высоко. Главное, выбраться отсюда».

Эфир уже перешёл на бег, отчаянно стараясь уйти от преследования, но звуки неотвратимо приближались. Лай собак резко стал ближе, голоса приобрели чёткие формы, и если бы не бег, то можно было бы ознакомиться с темами разговоров.

«Вижу что-то похожее», — мелькнула мысль, когда Эфир и вправду на своей дороге рассмотрел небольшой пустой пятачок, в центре которого пролегала всего одна дорога. Туда он и отправился, все прибавляя и прибавляя темп. Дыхание уже сбилось. Сердце остервенело билось в своей уютной клетке и возмущалось от внезапно возникшей высокоинтенсивной нагрузки. Хотелось сбавить скорость и дойти пешком, размеренным прогулочным шагом, но возрастающее давление страха вынуждало не останавливаться.

«Вот-вот... вот-вот и я увижу... вот-вот, и я смогу увидеть то, что там внизу!... и если повезёт... смогу совершить побег!» — Эфир уже откровенно задыхался.

Ещё, назло ситуации, вновь появилась колющая резь в сердце, в сопровождений которой тело перестало подчиняться беспрекословным приказам мозга и начало сбавлять темп.

«Да! Там есть вода!» — восторженно воскликнул внутренний голос Эфира и тут же осадился, обработав информацию о вошедших на мост вооруженных людях с бьющимися псами на поводках.

— Проклятье! — проскрипел задыхающийся Эфир, но увиденное запустило второе дыхание и выработку адреналина. Покалывание в сердце унялось, а дыхание... оно уже было не важно. Можно сказать, он бежал на длинном вдохе, на задержке кислорода в легких, на безвоздушном воодушевлении. Особенно когда псов спустили с цепей и когда автоматы ловкими движениями слетели с плеч и были взведены в боевую готовность.

Эфир приближался к брызжущим пастям озлобленных животных. Он считал удары своего сердца, определяя их по пульсации в висках и шее. И, когда до края моста оставалось несколько метров, когда перекачанные ненавистью четвероногие монстры были готовы сделать несколько скачков и финальный прыжок к добыче, прозвучали уверенные короткие очереди. Благодаря этому, как в славном прошлом, у Эфира открылось третье дыхание.

«Сколько раз мне необходимо попасть в подобную ситуацию, чтобы научиться не попадать в подобные ситуации», — подумал Эфир. В этот миг уровень адреналина в его крови превысил допустимый предел. Благодаря этому, в который раз за свою жизнь, он смог прочувствовать замедление времени, сужение пространства и многократное увеличение личной скорости передвижения. Благодаря этому гормону он не раз выпутывался из смертельных обстоятельств. Только при помощи эпинефрина в красной венозной жидкости он продолжать жить.

Звук выстрелов растянулся на протяжные хлопки. Пули, столь стремительные в обычных обстоятельствах, двигались нерасторопно и лениво, как напившиеся жизни комары. Псы, столько жаждущие свежего мяса, стали походить на странную фотографию, в которой автор смог запечатлеть то, как на самом деле выглядят женщины около выставочного стенда, находящиеся в процессе ожесточенной борьбы за новую сумочку от кутюр.

Эфир закричал от восторга, расширившего грудную клетку. Делая последний шаг, он оттолкнулся от асфальта и взлетел вверх больше чем на полметра. Таким образом он смог преодолеть невысокий забор, который больше создавал эффект безопасности, нежели служил для обеспечения таковой. Несколько свинцовых пчёл уже впились в кованую сталь и отбив снопы искр, продолжили своё путешествие по пространству. В этот миг ноги Эфира могли бы вновь встать на землю, если бы таковая была под ним. Сейчас же он летел с обрыва в воду и старался не думать о глубине, которой может не хватить в случае, если он не проснётся и все же потревожит своим телом водную гладь.

— А-а-а! — в салоне автобуса раздался громкий крик.

Эфир подскочил со своего места. Рядом были незнакомые китайцы и его спутники. Он выплюнул практически кружку воды из своего рта. Также он был насквозь мокрым, будто бы окунулся в воду или попал под невероятно сильный дождь.

— Что случилось?! — спросила Свинья, стараясь привести в чувства своего друга, который явно отказывался понимать или воспринимать реальность. — Почему на твоем теле появились эти раны и кровь?! — она была взволнована так же, как и Обезьяна и остальные столпившиеся вокруг люди.

«Я упал в воду... я жестко ударился ногами о воду, но вошел в речку... — думал Эфир, стараясь выровнять свои персональные часы с нормальным временем. — Но почему я не проснулся, как только прыгнул... через несколько секунд после моего прыжка... после моего касания с водой?!»

— Эй! Ты тут?! Что с тобой?! — Свинья встряхнула его за плечи.

— Да... все... в порядке, — кое-как ответил Эфир и вновь погрузился в собственные мысли.

«В меня несколько раз попали... по касательной, но все же задели. Это было больно! Почему я не проснулся... от боли?!» — думал он, перестав обращать внимание на окруживших людей.

— Ты почему мокрый?! — спросил Обезьяна.

— Я. Упал. В воду, — сказал Эфир, вперив свой взгляд в никуда.

— Ты сначала дергался и тяжело дышал. Попытки разбудить тебя закончились ничем... а потом ты раз — и весь мокрый! — сказала Свинья и встревоженно посмотрела на него.

— Ага... и проснулся! — поддержал Обезьяна.

— А еще мы почти на месте... — подхватила Свинья. — Я так понимаю, вот эти... — она показала на толпу вокруг, — суетятся насчет того, чтобы вызвать тебе скорую. Они мне тут телефон показывают. Девять-один-один на мониторе

— Не стоить волноваться, — сказал Эфир, начав говорить на китайском. — Все в порядке... плохой сон! — он постарался засмеяться, чтобы убедить окруживших жителей Поднебесной в подконтрольности ситуации. Получилось не самым убедительным образом, но народ начал рассеиваться по своим местам.

— Так что это было-то? — спросила Свинья, которая все так же взволновано смотрела на него.

— Честно говоря, я не знаю... но я точно знаю другое, — сказал Эфир и посмотрел на своих спутников. — Сейчас я упорол такого косяка, что как только автобус доедет до города, нам надо будет бежать со всех ног, куда угодно...

— Почему? — спросила Свинья и посмотрела на потупившегося Обезьяну.

— Все очень просто... — сказал Эфир. — Наши добрые попутчики могли вызвать скорую помощь... а нам ни в коем случае нельзя вступать в диалог с подведомственными органами, будь то здравоохранения, безопасности или чего еще...

— В этом есть смысл... — кивнул Обезьяна и достал из кармана колоду карт. Его пальцы на уровне условных рефлексов начали перебирать карты.

— Что ты делаешь? — спросила Свинья, наблюдая за ним с непониманием.

— Разогреваю пальцы — сказал Обезьяна, не отвлекаясь от своего занятия. — Есть у меня идея на тему того, как мы можем уйти быстро и красиво.

— Думаю, уже в этом нет смысла, — сказал Эфир. — Все уже разошлись... единственное, что нас может ожидать, это скорая на автовокзале.

— Слушай, а ты поинтересуйся, — сказала Свинья.

— Ну-у-у — протянул Эфир. — Можно попробовать... — он помахал головой из стороны в сторону, поднялся со своего места и вновь почувствовал легкое покалывание со стороны сердца. — Простите. Посмотрите на меня, — громко произнес он, чтобы точно услышали все. — У меня есть вопрос — действительно, практически каждый из пассажиров обратил на него внимание. — Кто вызвал скорую? — спросил он. В салоне загалдели китайцы, в попытках выяснить, звонил ли кто-нибудь в соответствующую службу или нет. Спустя минуту выяснилось, что никто ничего не сделал.

«Ах, да, — мелькнула мысль в голове Эфира. — Тут же никто никому никогда не помогает... здесь же все расходы перекладывают на того, кто позвонил и вызвал! — и он хмыкнул и занял свое место. Конечно, после этого еще несколько минут слышались переговоры, но каждые из таковых приводили к прежнему выводу: никто даже не пытался позвонить и вызвать машину.

— Ну, можем расслабиться, — сказал Эфир. — Здесь не принято лезь в чужие дела. Так что выдыхаем и думаем о том, как и куда будем заселяться... это самый большой и каверзный вопрос.

— У тебя точно никого не в Шанхае? — спросила Свинья.

— Совершенно, — ответил Эфир и покачал головой. — Видимо, нам вновь придется искать университет, русских и просить о соответствующей помощи за соответствующую плату. Одна из проблем заключается в том, что город большой. Большинство университетов находится за городом... вроде бы... могу ошибаться... — он пожал плечами. — Так что иностранцев найти не так-то просто... я имею в виду таких, которые смогли бы нам помочь.

— А чё мы разводим демагогию? — спросила Свинья. — Все равно ничего не решится до того момента, пока мы не окажемся на месте...

— Я просто волнуюсь за вас, — честно сказал Эфир. — Мне хоть в канаве ночевать, все равно... а вы под моей ответственностью, поэтому я и навожу суету.

— Как благородно, — хмыкнул Обезьяна.

— Не в благородстве дело... дело в привычках. То есть не хочу сказать что я привык ночевать на улице, но опыта в этом отношении у меня немало, — спокойно пояснил Эфир.

— Ладно, давайте немного приведём мысли в порядок и будем готовиться к... просто приготовимся к любым обстоятельствам. Как минимум морально, — сказала Свинья, возвращаясь на своё место.

Обезьяна накинул наушники и прибавил громкость. Он вернулся на своё место и погрузился в собственные мысли. А те вели его коридорами размышлений о Розе Парацельса. Обезьяна внезапно начал думать об артефакте. Фантазировать на тему его использования. По какой-то причине он видел себя ни фокусником, ни иллюзионистом, а настоящим магом, который не брезгует алхимией и находит способ из любого сырья получать самое чистое золото в мире. Обезьяна смотрел в окно остекленевшими глазами. Казалось, зрачки его поблекли, и, если бы кто-нибудь решил бы посмотреть ему в лицо, то тут же понял бы, что молодой человек с тонкой причёской из ежика волос лишь только телом находится в автобусе до Шанхая.

«Интересно, каково это, воплощать свои мысли в жизнь силой собственной мысли? — подумал Обезьяна, не отрывая глаз от грязной точки на окне. — Ведь... если верить мифу, Роза может воплотить это желание в жизнь?... — мысли блуждали в темноте непонимания, которое тот осознавал. — А почему я думаю об этом?»

— Эй! — Свинья уже несколько раз окликнула его, но никакого ответа не получила. — Эй... вставай, давай! — она тряхнула Обезьяну за плечо и вывела его тем самым из состояния помутнения.

— А? — тот мотнул головой. — Да... идём... — в его голосе звучала неуверенность.

«Не понял... что это было?» — подумал Обезьяна, который раньше не замечал за собой особой любви и склонности к мечтам или такого рода размышлениям.

Еще на обратной стороне сетчатки его глаза отпечаталась одна картинка, которая никак не желала покидать его мысли. Это был последний кадр того помутнения, которое перемотало время вперед, захватив собой все внимание носителя.

«Интересно, что бы значил... что значило то восхождение на пирамиду из... золота?.. — он не то чтобы не мог поверить, он не мог осознать того, что ему явилось. — И те люди вокруг меня, которые преклонили головы и колени передо мной? Кто они? Зачем и почему они это сделали?»

Обезьяна думал об этом и не наблюдал за тем, куда его вел Эфир. Он даже не отвечал на подколки и едкости, которые подкидывала Свинья и изредка нервно посмеиваясь. Он просто шел... просто перемещался в пространстве, не задумываясь о пространстве. Лишь только о наваждении, которое запало в его уставшую за последнее время душу.

— Эй! Э-хе-ей! — проговорила Свинья, помазав рукой перед лицом Обезьяны. — Ты куда делся? Тебя не слышно уже несколько часов, и выглядишь ты так, будто бы боишься начать говорить...

— В смысле? — фраза, брошенная ей, заставила его задуматься о чем-то кроме того, что тот видел в автобусе.

— Ну, будто бы мы с Эфир существуем лишь в твоем сознании и ты боишься начать говорить, потому что боишься того, что мы не реально... короче, игры разума, чувак, — сказала Свинья, стараясь при этом сохранять серьезность. — Станция «камень» станции «космос»! Станция «камень» станции «космос»! Как слышите?

— Че ты стебёшься надо мной? — чуть более резко, чем хотелось, ответил Обезьяна. — Сон приснился странный... вот, пытаюсь обдумать увиденное.

— Говоришь, сон приснился странный? — Эфир напрягся.

— Точнее как... не приснился... просто привиделось что-то... не важно, короче, — отмахнулся Обезьяна но Эфир уже точно знал, что причина отсутствия внимания заключается в Розе Парацельса. Он понял, что этот артефакт каким-то образом влияет на мозги. Причем самым неблагоприятным способом.

«Пока что надо промолчать и пронаблюдать, — подумал Эфир, внимательно посмотрев на подопечного. — По идее, следующим... следующей, кто увидит нечто нереальное, будет Свинья... Есть смысл сфокусироваться на ней. Возможно, в будущем это может оградить от проблем», — теперь уже Эфир просто перемещался в пространстве. Он думал о трех насущных вопросах, которые заняли собой пространство головы и никак не хотели разрешаться.

— Есть мысли о том, где бы и как бы кости кинуть? — спросила Свинья, но ответа так и не получила. Попутчики были в глубокой бездне мыслей. Ей же просто хотелось принять душ и развалиться на постели. Так, чтобы несколько часов полежать, возможно, подремать, а после выдвинуться в зал. Там, сначала отработать интенсивную часть тренировки, плавно перевести работу в функциональное русло, а потом добить в силовом режиме. Затем, еще раз принять прохладный душ, поесть творога и вновь растянуться на кроватке. Вообще, она не могла понять того, по какой причине Обезьяна молчал и выглядел так, будто бы увидел смерть. Не могла ни понять, ни представить того, по какой причине практически вечно спокойный Эфир внезапно подорвался с криками и почему в одну секунду промок до нитки. Все это казалось ей до крайности странным и вызывало немало опасений, но поскольку она не знала того, что может сделать, решила пока что отпустить все на самотек.

«Ничего не делать -тоже действие», — решила она и даже потихоньку кивнула сама себе в подтверждение собственного выбора.

— Так... — голос Эфира играл нотками задумчивости. — Надо кинуть кости... идёмте в общественную баню, — сказал он.

— Что?! — Обезьяна хихикнул и, забыв о своем наваждении, посмотрел на друга. — Какая связь?

— Очень простая... и очень сложная в то же время, — голова Эфира поросла тонкой и жесткой пленкой волос. — В Китае можно остановиться на ночь в общественной бане. Это не очень дорого, и обычно для этого не требуется паспортов и прочего. Так что, в чистоте, тесноте, да не в обиде. Остается только найти такую, в которой нам будет комфортно! И затариться в магазике, чтобы было чем подкрепиться.

— А что, так можно?! — теперь Свинья продублировала эмоции Обезьяны.

— Да... я думал, что нам придется прибегнуть к нему еще в Сычуань, но миновало... а теперь пришло время выложить данный козырь, — сказал уставший Эфир. В этот миг легкое покалывание вернулось. Да, оно стало менее ощутимым, но пока что он чувствовал дискомфорт в груди.

— Эф, у тебя все нормально? — спросила Свинья

— А... что? — Эфир не понял, почему у него об этом спрашивают.

— Ну, ты за сердце держишься, а это обычно ничего хорошего не предвещает. Вот я и спрашиваю... у тебя все нормально? — голос ее не отражал ни волнения, ни заботы. Он просто звучал так, как если бы она уже была ко всему готова.

— Все... нормально... не парься, — ответил он, только сейчас почувствовав, что ладонь лежит на левой груди.

— А почему за сердце держишься? Не от того ли, что все нормально? — спросила Свинья. — И как мы в таком случае пойдём ночевать в общественную баню, если тебе там заплохеть может... а? — она говорила с гонором, с толком, с расстановкой. Она действительно сильно переживала. Так же, как и Обезьяна, который молча наблюдал за происходящим.

«Каждый выбирает свой собственный способ в экстремальных условиях... — подумал тот. — Кто-то отрицает, кто-то истерит, а кто-то не парится о происходящим и по этой причине не только чувствует себя, но и со стороны выглядит как законченный идиот.

— Завязывай мозг полоскать, — сказал Эфир и выпрямился. — У нас нет другого варианта. И у вас, если вы намерены вернуться в тёплые квартиры, тоже нет выбора... у меня тоже выбора нет! Мы просто должны воспользоваться любой возможностью, любым шансом, чтобы проложить дорогу до Владика... иначе... сколько мы уже вместе штурмуем КНР?

— Месяц, примерно... может, меньше... чуть меньше, наверное, — совершенно неуверенно сказал Обезьяна и пожал плечами. — Считать нет смысла... думаю, наш друг прав.

— В том, чтобы откинуть концы в общественной бане?! — взбунтовалась Свинья. — Конечно, шикарный отход от дел, но я домой хочу! Как ты и сказал! — в её голосе был упрёк, обращённый к Эфиру.

— Хочешь остаться на улице? — хмыкнул тот.

— Допустим... — она уперлась кулаками в талию.

— Нас либо заберут в отделение... либо заберут, чтобы разобрать на органы... как повезёт, — Эфир ещё раз хмыкнул, пожав плечами. — Девочка, мы в одном из крупнейших и богатейших городов. Тут человеческая жизнь стоит дешевле самой дешевой недвижимости. Ты думаешь, что мы вот так просто сможем прикорнуть на травке в парке в надежде, что нас дождем не накроет?! Вот нет! Здесь так нельзя, тут так не получится! — Эфир говорил спокойно, но каждое слово въедалось в пространство между ним и Свиньей подобно тому, как это происходит с кислотой или щёлочью, в зависимости от материала.

Свинья ничего не смогла ответить. Она хотела, даже язык чесался, но не нашла ни единого слова.

— Я много раз видел, как патрульцы, которых очень и очень много и на улицах и в общественных местах, забирают всех неадекватов или уставших... работа у них такая, и они её выполняют беспрекословно! Не как у нас... — сказал Эфир, после чего между друзьями повисла тишина.

— Скоро ночь... мы должны торопиться, — сказал Обезьяна, выждав пятиминутный интервал, в котором они просто шли по оживленной улице. — Ты же ищешь место? — он обратился к Эфиру, который лишь скупо кивнул в ответ.

Найти общественную баню в Шанхае оказалось сложнее, чем ожидалось. Эфир подходил к китайцам и спрашивал о местонахождении, но те лишь разводили руками и иногда хихикали. Некоторые начинали туманно показывать пальцем, но потом, заглянув в телефоны, разочарованно говорили о своей ошибке, просили прощения и уходили по своим делам. С самого прибытия экономический центр Китая встретил не хлебом с солью, а букетом разношерстных проблем, которые из вредности не спешили к разрешению.

— Спроси у кого-нибудь... сколько уже время? — попросила Свинья. Уже зашло солнце, и троица скиталась по заполненным улицам и районам Шанхая. Куда бы они ни свернули, везде было оживлённо. Даже в самых темных закоулках были люди. Они готовили мясо, маленькими порциями, на небольших шампурах, положенных на небольшие мангалы. Там же жарились креветки, готовились устрицы. Повсеместно были слышны громкие, счастливые, немного пьяные голоса.

— Слышь, может, они что-нибудь смогут подсказать? — спросил Обезьяна, указывая на небольшие компании. — Они выглядят как те, кто могут что-нибудь знать... Возможно...

— Да... сейчас, — ответил Эфир, у которого сильно болели и голова, и тело. Покалывание в области сердца практически полностью сошло на нет, но все равно ещё чувствовалось. Он не понимал того, что творится с ним.

— Где общественная баня? — спросил проводник и с лёгким горьким смешком, пронаблюдал за тем, как группа китайцев, не ожидавших увидеть иностранца в своём районе, посмотрела на него с неподдельным интересом смешанным с недоверием и лёгким шоком. Ещё во взглядах, внимательно изучающих его и его друзей, он видел немо застывшую череду вопросов: «Кто это спросил? Разве иностранец может говорить на нашем?... может, показалось?»

— Поблизости есть общественная баня, нет? — повторно спросил Эфир с чуть большим напором. В глазах у компании появилось живое любопытство.

— Есть, — ответил один из них, а в глаза читалось: «Поймёт или нет?»

— Где? — Эфир понял вопрос, несмотря на местный диалект, которым то ли для прикола, то ли из вредности воспользовался житель КНР, заранее зная о том, что иностранцы изучают только официальный мандаринский и вряд ли бритоголовый сможет понять говор.

— О! О! — мужчина задергал указательным пальцем на вытянутой руке. — Он реально понимает! А! Ты откуда?! — спросил он, уходя от темы вопроса.

— Я просто иностранец. Студент. Хочу в баню. Знаешь, куда идти? — сухо ответил Эфир, не обращая внимания на улюлюканье со стороны компании аборигена.

— Баня? Общественная? — гоготнул все тот же мужчина. — Там, — он туманно махнул рукой. — О! О! — он закопошился в кармане треников. — Давай вместе сфотографируемся! — китаец бодро подскочил — На! На! Возьми телефон! — он сунул свой телефон одной из женщин, сидящих за небольшим импровизированным столом. — Сними на видео! Он же говорит на нашем! Сними на видео!

Эфир молча отвернулся и пошёл прочь в направлении друзей. Его немного дергало от переизбытка чувств, связанных с тем, что им попалась не самая удачная для расспросов компания. Он не оборачивался на голос позади и рукой сообщал друзьям о необходимости скорейшего отступления. Эфир уже успел осознать, что оскорбил китайца и теперь самый простой способ избежать неприятностей — это убежать.

«Да что ж такое?! — подумал он, ускоряя шаг. — Будто бы мы наступили на черную полосу и теперь не идем вдоль, а тупо ведёмся на любой её поворот и таким образом следуем по пути неприятностей».

— ЭЙ! Ты куда?! Стоять! — позади звучал разъяренный голос азиата, который воспринял нежелание иностранца сняться с ним в коротком видео слишком близко к сердцу.

— Предлагаю ускориться, — сказал Обезьяна, увидев переходящего на бег Эфира. Сказал он это совершенно спокойно и словно смеясь над или с ситуации.

— Поддерживаю ваше предложение, — Свинья придала напускной аристократичности своему голосу и произношению. После этого, не став дожидаться, когда проводник поравняется с ними, они вдавили на ногу и побежали. Конечно, спустя несколько секунд Эфир догнал их и уже вместе они покинули место возможной неприятной ситуации.

— Не прет! — протянула Свинья после того, как друзья остановились. Компания минут десять без остановки бежала, чтобы наверняка удалиться на безопасную дистанцию. Обезьяна, не привыкший к бегу, тяжело дышал и обливался потом.

— Но нам надо куда-нибудь закинуть кости, иначе, если нас примут, будет совсем хреново, — сказал Эфир.

— Может, у тебя все-таки есть какие-нибудь знакомые или друзья? — Обезьяна побледнел. Было видно, что чувствует он себя не самым лучшим образом. Вдобавок к этому последний час он жаловался на легкое головокружение, которое могло быть вызвано недостатком сахара в крови и усталостью. Сейчас стало ясно, что он страдает в первую очередь от гипогликемии.

— Хрюша, есть что-нибудь сладкое? — спросил Эфир, понимая, что Обезьяна рискует жахнуться в обморок. — Иначе отряд очень сильно заметит потерю бойца!

— Что-то было... — сказала она, торопливо снимая с плеч свой рюкзак и погружаясь туда обеими руками.

— Ладно, други мои, есть у меня еще одна мыслишка, но она такая, совсем нестандартная, и вряд ли вам понравится, — сказал Эфир, к которому внезапно пришло озарение.

— А ну-ка, — кое-как выдавил из себя Обезьяна, присаживаясь на асфальт, чтобы отдохнуть.

— Ну, мы можем отправиться в квартал красных фонарей и выбрать какой-нибудь престижный дом, в котором сможем договориться на съем комнаты на ночь. Не факт, что нам позволят это сделать... не факт, что нам удастся отдохнуть там или принять душ, но... — сказал Эфир и немного поежился от предложения.

— Мы можем как минимум попробовать, — сказала Свинья, извлекая из своего портфеля упаковку печенья «орео».

— Да... давайте, наверное, — кивнул Обезьяна, который выглядел совсем плохо. — Как минимум попробуем. Да и в средствах мы не особо стеснены, поэтому, можем себе позволить и три номера люкс!

— Ну да! — Свинья громко рассмеялась. — Петух точно такое одобрит! — члены культа засмеялись вместе. Обезьяна жадно хрустел печеньем, а Эфир уже думал о том, как правильно завести разговор с представителями индустрии продажной любви. В голове его не вязались слова, и он плохо представлял, как будет объяснять необходимость в съеме комнаты с возможностью принять душ и без надобности увести с собой одну из девочек.

«Не усложняй, — сам себе сказал Эфир — На месте как-нибудь объяснишь. Главное — найти пристанище на ночь!»

Такси они поймали не сразу. Возможно, из-за позднего часа и крайне нелицеприятного внешнего вида, возможно, из-за самого района, в котором они находились и привлекали внимание как достопримечательности.

— Почему здесь, в этом квартале, на нас смотрят так, как смотрели в деревнях?! — возмутилась Свинья.

— Люди, живущие здесь, не все, но многие, никогда в жизни не выбирались никуда дальше этого места. Поэтому до сих пор либо вообще не встречали иностров, либо всего раз, может, два, за всю жизнь. В Китае такое возможно... — сказал Эфир. — Было время, я жил прямо около одного университета, в котором было очень много иностров. И все равно практически каждый день, на протяжении долгого времени, тыкали пальцем, перешептывались, подходили здороваться и фотографироваться... здесь это, ну, как-то вот так.

— Странно... все это очень странно! — прокомментировал Обезьяна, который выглядел все хуже и хуже.

Кое-как взяв машину и объяснив, куда им требуется, компания отправились в квартал продажных тел. Практически через час, медленно продвигаясь по муравейнику, они прибыли туда, куда хотели. Где-то в самом начале водитель остановился и, выкатив конский ценник, отпустил трех друзей. Всю дорогу одной рукой пожилой мужчина, забивал самосад, от которого пахло резким и жестким, а затем курил, наполняя кабину такси едким сине-бирюзовым дымом.

— Ну что, пойдемте на поиски такого места... которое нам понравится, — сказал Эфир и поежился. Сама мысль о продажной любви вымораживала его. Что-то внутри, под коркой, бунтовало каждый раз, когда он сталкивался с девушками и мужчинами, которые предлагали себя в обмен на блага. Эфир считал это неправильным, но при этом не отрицал необходимости такой профессии, так как она являлась некоторым буфером, защищающим общество от маньяков и психов. Точно так же, как и порнография...

Они шли по стеклянной улице с огромными витринными окнами, за которыми стояли девушки в легких пеньюарах, в ролевых костюмах и смотрели на прохожих максимально невинными глазами. С одной стороны, происходящее по обе стороны выглядело странным, с другой стороны — очень интересным. Обезьяна и Свинья смотрели на все завороженными глазами, полными вопросов. Эфир старался отключить мозг, который вступал в мысленную конфронтацию жизненной позиции, взглядов и здравого смысла.

Минут сорок они не могли прийти к соглашению о том, какой публичный дом выбрать. Свинья склонялась к пышному пафосу и кричащим краскам, чтобы за толстым стеклом встречали девочки в ало-красном или черном, как сердце бывшей, латексе.

Обезьяна склонялся к более пастельным тонам, простому внешнему интерьеру, от которого несло дороговизной минимализма. Девушки в таких салонах выглядели совершенно кукольными и мило смотрели обезличенными, лишенными разума, глазами. И если первые салоны не вызывали никаких чувств, то глядя на такие, Эфир ощущал отвращение.

В итоге он сам выбрал публичный дом. Тот выглядел чем-то средним между теми, которые нравились попутчикам. В принципе, поскольку Эфиру вообще не нравилась эта афера, он выбирал наименее мерзкое для всех троих, а еще точнее, для себя, место. Это было плоское двухэтажное здание. При всей своей ширине оно не было большим. Оно больше выглядело как размазанное пятно. Внутри сиял желто-белый приглушенный свет. Девушки за стеклом курили, общались и играли в игры на своих телефонах. Складывалось такое впечатление, что это какая-то странная женская общага, в которой нет места стеснению. По этой причине коротенькие шортики, пеньюарчики, боди и прочие наряды не выглядели так, будто бы собраны из эротических снов или развратных фантазий. Скорее, наоборот, это выглядело как нечто повседневно-бытовое.

— Сюда, — сказал Эфир, остановившись напротив дверей вышеописанного публичного дома.

— Почему? — спросила Свинья, искренне не понимая выбора.

— Это менее выбешивающее место, — коротко сказал он и, не желая вступать в дальнейшую демагогию, отправился на попытки договориться.

— Добрый вечер, — сказал он после того, как его пронзили глаза девушек. — С главным поговорить можно? — он говорил на чистом и красивом китайском, от чего девушки смотрели не только с интересом, но и с неким миксом страха и недоверия. Одна из девушек выкрикнула имя, и через несколько секунд перед Эфиром возник костлявый, нереально высокий молодой человек с лицом ребенка.

— В чем дело? — поинтересовался он у девушки, которая просто ткнула пальцем в сторону парня со слегка заросшей волосами головой.

— Он с тобой поговорить хочет. Странный какой-то. А там, глянь, еще иностранцы, — сказала девушка, торгующая собой, обращаясь к женщине, тяжелый взгляд которой коброй скользнул по Эфиру.

— Ну, что ж... — выдохнула она и подошла к гостю. — Что вам надо? — она обратилась к иностранцу с застывшей на лице керамической улыбкой.

— Нам нужно переночевать, — сказал Эфир.

— Сколько девочек вам надо? — прямо спросила та, кого можно было именовать: хозяйка, главная, нянечка.

— Ни одной, — спокойно ответил Эфир. — Нам только переночевать. У вас есть комнаты для гостей? — спросил он, сохраняя невозмутимость. На этот вопрос он получил смешок и крайне хищный взгляд.

— Иди в гостиницу, если нужна комната, — сказала женщина, жадно изучая гостя и взвешивая его внешний вид для вынесения предположения о тяжести кармана и о том, кто он и для чего спрашивает о комнате в публичном доме, а не идет сразу в гостиницу.

— Не, не пойдет, — коротко сказал Эфир. — Сколько возьмешь за ночь? — он вновь поймал тяжелый, жесткий, оценивающий взгляд.

— С девочкой или без? — спросила она еще раз.

— Хорошо, с девочкой, — ответил Эфир, который принял решение играть по предлагаемым ему правилам.

— Три тысячи юаней, — сказала женщина с облизнулась.

— Не, тысяча, — быстро, практически не думая, ответил Эфир и в ответ получил вид удивленных и сердитых глаз.

— Это тебе не гостиница, — сказала главная в доме разврата, а после недолгой паузы молчания, прибавила: — Полторы, и комната твоя.

— Там есть душ и туалет? — спросил Эфир, заранее зная, что этих благ может и не быть в комнате, которую тот собирается снять.

— Есть, — женщина сощурилась, и её азиатский разрез глаз превратился в тоненькие, настороженные, жадные щелочки.

— А если мы снимем эту комнату на неделю, отдашь по тысяче за один день? — спросил Эфир и улыбнулся с жадностью и азартом. Между беседующими воцарилась тишина и длилась она практически минуту. Напряженную, долгую, словно между Эфиром и старшей в этом публичном доме шла невидимая борьба за каждую монетку под названием «мао».

— Ну, хорошо... тысяча... но вы не станете мешать нашей работе, — сказала женщина, взвешивая Эфира своим тяжелым, прожигающим насквозь взглядом, который, к сожалению для неё, не имел никакого действия на собеседника.

— Деньги буду отдавать после каждой ночи, — сказал он уверенно, добивая смотрительницу. Та вновь сощурилась, но на сей раз то от от ярости, то ли от уважения перед тем, как парень торгуется и не сдаёт своих позиций ни на единый шаг.

— Ладно, — сказала она. — Но, если обманешь... — голос предупредительно протрещал.

— Мне нет смысла обманывать, — перебил её Эфир, тем самым поставив шах и мат, последнюю точку в их диалоге. Женщина развернулась, пошла за небольшую, совершенно неприметную с первого взгляда стойку и через минуту вернулась с ключиком, на котором была бирка с номером.

— И если проживёте одну, две или три ночи, все равно заплатишь за неделю! — сказала женщина, но Эфир, не согласный с этим, предложил половину стоимости за каждые не проведённые в номере сутки.

— Ладно... Четвёртая комната, — сказала она со злобной ухмылкой.

— Меняй, — холодно сказал Эфир. — Если ты думала таким образом проклянуть нас, то не надейся! Я слишком умён для этого! — парень с тонкой пленкой свежевыросших волос на голове смотрел ей прямо в душу и просчитывал каждый взгляд. По этой причине он даже не прикоснулся к ключу, который женщина аккуратно держала двумя пальцами.

— Ладно, умник, — сказала она и пошла обратно за стойку, после чего вернулась и по-хозяйски просто сунула ему третий номер.

— Спасибо, — сказал Эфир специально настолько учтиво, что стало мерзко ему самому. — В таком случае я позову друзей, и мы больше не станем вам мешать.

Он вышел на улицу и направился к друзьям, которые сели на бордюр и считали проезжающиеся машины, которых было немало. Так же, от безделья, они обсуждали разного вида китайцев, которые расходились по разным злачным зданиям. Некоторые с пристыженным видом, некоторые просто и быстро, как будто бы являлись завсегдатаями этой улицы. Эфир же подошёл к друзьям и легонько пихнув каждого ногой, пригласил пройти в выбитый в словесной баталии номер борделя, в котором они должны были остаться на несколько ночей.

— М-дя... — сказала Свинья, когда они зашли в предоставленный им, с трудом снятый номер. — М-дя-я-я... — протянула она максимально мерзким и тонким голосом.

— Ну, другого варианта у нас нет, — с сожалением проговорил Эфир. — Во всяком случае, пока что... — он задумался, осматривая комнату, обшитую атомно-красным бархатом, с большой постелью в центре и непонятным устройством сбоку, которое, согласно конструкции, должно было использоваться для ролевых игр. Говоря о постели, следовало уточнить, что над ней возвышалась не очень широкая, стальная труба. Её, как можно было догадаться, работницы использовали для наручников.

— Какое, однако, колоритное место, — присвистнув, сказал Обезьяна, глаза которого задорно осматривали помещение.

— А там, я так полагаю, ванная комната с душем... — брезгливо сказала Свинья, к которой внезапно пришло осознание того, где они собираются ночевать и того, что здесь творилось с момента открытия и по сей день. — Так... я, наверное спать буду в одежде... — сказала она с зашкаливающим чувством отвращения и открыла дверь туда, где должны были быть ванная и туалет. За секунду до этого Свинья, увидевшая и прозревшая, уже было готова к тому, что не будет некоторое время мыться, но комната оказалась пусть небольшой, но очень чистой и аккуратной. Душ был на небольшом держателе, в нескольких метрах от унитаза, но уже немного привыкнув к местному колориту Свинья понимала, что это не самый плохой вариант.

— Хоть тут норм так... не загажено, — сказала она, повернувшись к парням, которые раскидывали свои вещи на полу. — А что вы, собсно, делаете? — она не понимала махинаций, которые её спутники вытворяли.

— Ты спи на кровати, — сказал Эфир.

— Да... так удобней будет, — Обезьяна сворачивал одну из своих футболок, чтобы сделать из неё подобие подушки. — А мы на полу устроимся. Главное, выспаться... — он не успел закончить, как за стеной раздалась череда истошных стонов. Троица выругалась всеобъемлющим словом, сочетающим в себе место действия, описание природы и погоды в момент истины, предшествующие события и последствия, даже личное отношение и мотивы, подвигнувшие к совершению того или иного поступка или решения.

— Надеюсь... отдохнуть... получится, — лицо Эфира исказилось от отвращения к звукам. В принципе, не только его лицо застыло в гримасе отвращения. Друзья стояли и смотрели в сторону источника звука с одинаковой ненавистью и брезгливостью.

Пробуждение было жёстким, расплывчатым. Голова болела так, как если бы у нее было жесточайшее похмелье или один из тех приступов мигрени, после которых человек падает в обморок и некоторое время прибывает в закулисье этого мира. Она, кое-как села на постели, свесила ноги, поставила босые ступни на холодный пол и протерла лицо, стараясь смахнуть с себя свинцовый сон. Сгорбленно села на краю и уперлась локтями в бедра, уронив руки между ног. Она сфокусировалась на своей боли и попыталась вычленить из своей памяти причину, по которой нынешнее её самочувствие было крайне паршивым.

— Уф-ф-ф, — протянула Крыса, внезапно обнаружив, что говорить ей достаточно сложно, а язык словно после анестезии.

«Да... анестезия. — подумала она. — Отходосы после анестезии, вот на что это похоже, — мысли пробивались сквозь боль, причиняя боль в квадрате. — Надо таблеток бахнуть», — мелькнуло в её затуманенном разуме.

Собравшись с силами, она встала. Первая попытка дойти до небольшой тумбочки, внутри которой она хранила лекарства, окончилась досадной неудачей. Крыса смогла только подняться и тут же сесть. Стабилизация организма была ни к черту. Само тело ощущалось так, будто бы состояло из мягкой ваты.

— Ничего не... ой... помню, — произнесла она, совершая вторую попытку подъема своего тела, и эта оказалась более-менее удачной. С трудом, но зафиксировав себя в вертикальном положении, она сделала несколько шагов до стены. Крыса решила, что так ей будет удобней, что так будет проще передвигаться по квартире и сохранять равновесие, и она не прогадала. С большим трудом она доковыляла до места хранения медикаментов. Открыла ящичек и достала оттуда блистер ибупрофена. Оценив свою боль на восемь с половиной из десяти, выдавила себе две таблетки и продолжила свою одиссею. Теперь маршрут был проложен на кухню. Там уже ждала её отфильтрованная вода в пластиковом кувшине.

С жадностью осушив два стакана и заполнив свой пустой желудок прохладной жидкостью, Крыса сползла на пол и села, прислонившись спиной к мебельному гарнитуру. Ей было не просто плохо, никогда раньше она не чувствовала себя настолько разбитой, переломанной и уставшей, и это при том, что она осознавала свое пробуждение.

— Что же было вчера? — Крыса на миг прогнала тишину потрескивающим голосом, крепко держась за голову... как будто бы это помогло остановить головокружение, смешивающее в себе какие-то невнятные обрывки сна. — Так, мы, с Кроликом были в... — она икнула, и ей пришлось ладонями прикрыть рот во избежание случайной аварии. — Были в торгово-развлекательном центре. Там гуляли с детьми, играли на автоматах и веселились, — подавив рвотный позыв, она отняла руки и уткнула указательные пальцы в виски. — Потом... потом... я пыталась догнать... эм... преследователя? — только сейчас в сознании Крысы мелькнуло несколько кадров ее злоключения в стеклянной клетке. Теперь она с трудом, но быстро поднялась с пола и побежала в туалет. Ее обильно стошнило только что выпитой водой.

— Ведь... я... просто... тело... что... тупо... боли-и-ит! — пропела она сквозь разбитое состояние, сидя около унитаза и подпирая собой крепкую стену, обшитую кафелем. — Как же я могла так устать... или... не-не-не! — она отмахнулась от воспоминания, которое стало еще отчетливее. — Не могла я попасть в плен. Не могла ни попасть туда, ни... А как я оттуда... как бы я переместилась оттуда сюда? — это был скорее риторический вопрос, после которого Крыса, преодолев свинцовость организма, встала и пошла в ванную комнату, чтобы прополоскать рот и избавиться от мерзкого привкуса. После она отправилась в спальню, чтобы завалиться на кровать и попытаться провалиться в сон, но её тревожили воспоминания о странном сновидении с похищением и допросом.

«Да ну, не может этого быть, — думала она, ковыляя в сторону своего лежбища. — Меня бы не отпустили бы... ведь так? Ведь в этом нет смысла — отпускать меня... ведь так?»

Голова трещала так, как трещит не выдержавшее высокой нагрузки стекло. Думать в связи с этим было просто нереально.

Крыса закинула тело на кровать и закрыла глаза ладонями. Некоторое время она просто лежала, не двигалась и практически не раздувала грудную клетку, наполняя лёгкие кислородом. Так она провалилась в сон, такой же грубый, как российские дороги для автомобильной подвески. В таком забвении она пробыла несколько долгих часов. А снилось ей пленение, стеклянная клетка и люди, облаченные в чёрное.

Очнувшись, она нашла себя на прежнем месте, в своей квартире, на твёрдом матраце своей кровати. Голова, пусть не так сильно, но по-прежнему болела. Веки были сомкнуты, словно створки сломавшегося лифта, сохраняя кристаллики зрачков в темноте. В голове её царил вакуум, и так было до того момента, пока она вновь не зацепилась за свой недавний сон. Затем она вернулась к предыдущему сну и зависла на нем. Крыса никак не могла понять, как мозг смог спровоцировать настолько детальный, настолько развернутый и правдоподобный сон. Никогда раньше она такого не испытывала, и по этой причине произошедшее было удивительным.

«Интересно, где мой телефон?» — эта мысль заставила её подняться и начать поиски своего гаджета. Провозившись несколько минут, Крыса решила закинуться еще одной порцией ибупрофена, чтобы подавить чувство боли, нарастающее в черепной коробке. Для этого она проследовала на кухню и повторила то, что уже делала несколько часов назад. Только теперь она пила сдержанно и понемногу.

«Так... где я могла его оставить? — думала она, смотря в окно, за которым стелилась тьма. — И вообще, с чего меня так пришибло, что я встать не могу и отходосы будто бы...» — её кольнуло воспоминание о последнем моменте, когда она была в сознании. Этот кадр внезапно острым лезвием полоснул по сознанию, а рука взметнулась и легла на шею. Сердце билось, как клапан, в который что-то попало и который не мог продавить или передавить препятствие. Еще через секунду раздались звон бьющегося стекла и быстрые шаги по кафельному полу до ванной комнаты. Дверь со свистом открылась, а клавиша включения света клацнула так, будто бы была затвором автомата АК-47. Крыса уставилась в зеркало и жадно начала осматривать свое отражение, изучая каждый миллиметр шеи.

Через несколько секунд её ноги подкосились. Коленки больно ударились друг о дружку, и только благодаря этому не состоялось её падение на мягкую, липнущую подстилку, аккуратно вырезанную из вспененного ПВХ. Несколько секунд Крыса тяжело дышала от приступа паники. Её трясло от страха; казалось, что стены увешаны камерами, а в трещины искусно встроены микрофончики, тщательно регистрирующие каждый вдох и последующий выдох. Руки не слушались. Ноги тоже отказывались причиняться слабым импульсам «встать», поступающим из мозга. Возможно, это даже не было осознанным желанием, а нечто на уровне инстинкта самосохранения, который призывал бежать... бежать без оглядки! При возможности цепляя и опрокидывая все на своём пути... надеясь на то, что такое поведение поможет замедлить или вообще остановить преследователей.

— Это... не... было... сном... — наконец-таки смогла сказать она, справившись с обессилевшими губами и связками, возобладав над истерическим дыханием, уничтожавшим кости и разрывавшим и грудную клетку, и лёгкие на части.

«Почему... почему они отпустили меня? — это было следующим вопросом, который практически спровоцировал еще один приступ паники, но Крыса смогла справиться с этой атакой. — Надо срочно выйти на связь со своими... с Тигром!» — подумала она и пускай с трудом, но вернулась в комнату, дабы продолжить поиски своего телефона. Потратив на это занятие примерно полчаса, она поняла, что не сможет найти его и придется ехать в новую штаб-квартиру.

— Ключ! Где мой ключ?! — Крыса ринулась переворачивать все в квартире, но так и не нашла того, что должно было быть электронным пропуском в тайное место культа. — Ой... — сорвалось с её губ. На сей раз она не смогла проглотить захлестнувшие чувства. Крыса вновь сложилась в несколько раз, упав на пол так, как это произошло бы с марионеткой или мягкой куклой.

— Хо... ро... шо... что... есть... дубликат... от... квартиры... — она старалась успокоиться, но непослушные слезы сами по себе скатывались вниз по щекам и падали на упавшие в бессилии руки. Крыса хотела кричать, но не могла... хотела встать, но не могла... хотела убежать, но не могла... хотела, чтобы ей помогли, но некому было помочь ей в этот момент.

Затем, словно получив волшебный пинок, в один миг она взметнулась вверх. Распрямилась, подобно тому, как высвобождает энергию пружина. Крыса встала на внезапно окрепшие ноги и покинула квартиру, схватив ключи с крючка. Даже с таком состоянии она не забыла плотно запереть, скрыв от нежданных гостей все свои пожитки.

Она покинула дом и побежала по улице. Внутри горело и пекло от нагрузки, но она не останавливалась. Она боялась садится в транспорт и не могла позволить незнакомцам находиться рядом с ней. Настолько велик был страх, схвативший её за внутренний стержень и согнувший в спираль.

«Буду ждать кого-нибудь из наших на входе», — думала она и была уверена в том, что первыми встретит Тигра или Дракона.

Конечно, также она думала о том, что могла бы обратиться к Лошади, который сидел за кассой, или к Быку, который сидел на старом месте и приторговывал разного рода дрянью, но самым эффективным и безопасным способом был вариант с Тигром и Драконом. И так было до появления одной мысли.

«А что, если таким образом я выдам местоположение нового штаба?! — подумала она и практически остановилась. — Какова вероятность того, что они ещё не знают о том, где она находится?! — спросила она у самой себя и окончательно сбавила скорость, перейдя на быстрый шаг. — Может быть, действительно стоит ворваться... — она посмотрела на таблички на домах, подумала, посчитала. — К Бычаре и стопарнуть распространение дряни? Плюс, он в любом случае заряжен по самые зубы и сможет изрешетить любого, в случае чего... И физически он не уступает Тигру...»

Крыса резко изменила траекторию своего движения на девяносто градусов и побежала в направлении старой штаб-квартиры. Крыса была уверена в том, что встретит там одного из членов сообщества и ни единой секунды не сомневалась ни в том, что Бык не на месте, ни в том, что тот не сможет защитить её.

«Бежать... бежать без остановок... я в опасности, — повторяла она самой себе, все больше вгоняя своё нутро в клетку ужаса. — Бык сможет связаться с остальными, и меня защитят», — она была подавлена, скручена, но не сломлена.

— Я... найду... как... отомстить ВАМ! — выкрикнула она сквозь обжигающую боль в грудной клетке, сквозь обиду и отчаяние, не сбавляя скорости.

Минут через пятнадцать она добралась до ставшего вторым домом первого убежища культа. Для входа тоже требовался ключ-карта, но каждый знал одну особенность. В этом месте было подобие домофона, и при большой необходимости этим устройством можно было воспользоваться для связи с теми, кто находится внутри.

— Эй! — возопила Крыса, когда лампочка с красной изменилась на черную. — Эй! Открой! Впусти меня! — Крыса кричала и озиралась по сторонам. Она боялась так, как никогда до этого не боялась. Коленки тряслись от усталости, а руки — от нервозного состояния и количества гормонов стресса, поступивших в её организм за последнее время.

— А? Че? Че нада? — проговорил Бык, голос которого звучал крайне утомлённо.

— Впусти меня, Бык! Я знаю, ты с первого дня поручения Дракона облюбовал это место под свое укромное гнездышко для торговли наркотой! Впусти меня, иначе я найду как доказать, что твои клиенты пользуются этой системой! — она старательно перебирала аргументы, хотя на самом деле это был лишь крик отчаяния испуганной девочки, которая нуждалась в защите, отдыхе, родных и друзьях, способных утешить.

— Чё? Ты хто, а?! — голос на другом конце провода играл нотками непонимания и злости.

— Это я, Крыса! — жалобно проговорила та, практически прижимаясь лицом к домофону. — Впусти! Срочно!

— Я те покажу Крысу... — человек, произнёсший эти слова, явно был не в том состоянии, чтобы давать себе отчёт в своих действиях.

«Проклятье... — мысли одной из четырёх глав культа забились в судорогах размышлений. — Надо вырубить его, зайти в убежище и оттуда постараться связаться с нашими... — внутри у неё сидел небольшой червячок паранойи, которым правил как марионеткой большой голем страха. — Нужна большая палка... или бревно... или ещё что-нибудь! Главное, чтобы это было тяжелым, большим и не убило этого вмазанного идиота!»

Она сделала так, как задумала, и как только входная дверь открылась, одним точным ударом, на адреналиновом передозе, вынесла сознание из тела Быка, отправив в недалекое путешествие по глубочайшему астральному миру. Затем, кое-как сдвинув тушу с того места, в котором было произведено погружение между мирами, Крыса закрыла дверь. А двигать пришлось потому, что Бык распластался прямо по центру прохода, разделив своё тело на две части: половина внутри штаба, половина снаружи.

— Вот же... тяжелый... падла — пыхтела и ругалась Крыса, упираясь ногами в поверхность пола, перевешивая тело максимально назад и медленно волоча вырубленного Быка, схватив того за самую тонкую часть ног — за щиколотки.

Крыса закрыла двери и засела в самом дальнем из углов, которые только смогла отыскать в бывшей штаб-квартире. Она забрала с собой ту большую палку, которой вырубила Быка, и обустроила максимально безопасное для себя место. Такого страха она никогда прежде не испытывала.

— Что это значит?!... — проговорил Бык, приходя в себя и поднимая своё огромное тело с холодного пола. — Я же по-маленькому растащился... дилер толкнул мне какую-то дикую дрянь! — он сел на задницу, подтянул ноги и грудью лёг на бёдра. — Голова трещит так, словно в голове взорвалась тысяча дешевых китайских пистонов. Ести клиентов будет так тащить, то многие откинутся на другой свет, — он положил руки на голову и покачал ей немного.

— Пришёл в себя?! — спросила Крыса, наблюдая за тем, как Бык приходит в себя.

— Мне это не приснилось? — тот исподлобья посмотрел на неё. — Ты меня задвинула дровенякой?

— Да... потому что ты не хотел слушать... — сказала Крыса и крепче сжала палку.

— Ладно... допустим... — Бык был холоден. — Допустим, твой поступок можно объяснить... как? — он замер с этим вопросом и взглядом, застывшим между яростью и непониманием.

— Меня похитили... потом отпустили... теперь за мной следят... мне нужно поговорить с Драконом и Тигром! Срочно! — она говорила с паникой, со страхом, с убедительностью, способной из любого сделать союзника.

— Ты сама себя слышишь, горбатая? — спросил Бык, не меняя своей позы. — Похитили? Отпустили?... Кто твой дилер?

— Я серьёзно! — с обидой крикнула она.

— А треуголка твоя где? — спросил Бык, откровенно издеваясь над Крысой.

— Какая треуголка? — та мотнула головой так, как если бы отгоняла дурную мысль или уворачивалась бы от назойливого насекомого.

— Из фольги... — буркнул Бык. — Ты ж гусей погнала на выпас! — он нервно хихикнул.

— Телефон дай мне! Срочно! — в её глазах сверкнула ярость.

Крыса соскочила с места и вооружилась палкой.

— Ты понимаешь, что в этот раз не получится?! — глаза Быка налились кровью, и он встал. Размеры их разнились в три раза. Со стороны эту картину можно было принять за кадр из игры, на котором протагонист стоит напротив одного из боссов.

— Дай. Мне. Сраный. Телефон, — проговорила Крыса сквозь паузы, прерываемые резкими и короткими вдохами.

— Вот этот? — Бык достал средство мобильной связи из кармана и поиграл им зажав, между большим и указательным пальцем. — А зачем он тебе? — на его лице играла мерзкая самодовольная улыбка, из-за которой хотелось плюнуть ему в лицо.

— Именно, — Крыса оскалилась наподобие маленькой, озлобленной и перепуганной загнанной в угол зверюшки.

— Ну, так на, бери! — он протянул телефон вперёд, сохраняя на лице мерзкую ухмылку.

— Что ты задумал? — Крысу покорёжило. Она не знала, чего ожидать от огромного и сильного мужчины, которого она вырубила и который находился в крайне мерзком расположении духа.

— Ничего... предпочитаю держаться подальше от таких долбанутых, как ты, — спокойно ответил тот. — Так что бери мобилу и звони куда тебе там надо... Я как увидел твою перекошенную рожу, так передумал... ну, того... э-э... бить тебя... а! И... ну! По шапке не хочу огрести, если размажу тебя по стене.

— Какой великодушный, — на лице Крысы отразились брезгливость, отвращение, усмешка и радость, испытываемая от победы, полученной без боя. Она осторожно потянулась и взяла предоставленный ей во временное пользование телефон.

— Помни мою доброту, — грубо сказал Бык, который без преувеличения смотрел на неё сверху вниз и мог прихлопнуть в любой момент. Он легко передал телефон и отошёл на несколько шагов, давая Крысе понять, что он не собирается вынимать никаких козырей из рукавов.

— Добряком бы ты был, если бы сразу впустил меня и выслушал бы... а так... — бурчала та, набирая номер телефона Тигра. Некоторое время ей пришлось постоять и послушать длинные мерные гудки дозвона. Её слегка трясло от крайней нервозности, она стучала носком ноги по полу, и этот звук лёгким эхом разносился по опустевшему пространству бывшей штаб-квартиры.

— Эй! Тигр! — поговорила встревоженная Крыса. — Да... да, это я... меня похитили! Те, которые следят за нами... Они отпустили меня... ДА Я ОТКУДА ЗНАЮ, ПОЧЕМУ?! — она срывалась на истерику. — У меня забрали ключи от нашего нового логова... Боюсь, самым защищённым местом оно теперь не является. А если же нашу секретку ещё не нашли... то скоро найдут! Я это знаю! — она тараторила и даже не заметила того, что её не слушают. Тигр сбросил вызов несколько секунд назад и уже выдвигался в сторону старого пристанища.

— Дракону звонить будешь? — поинтересовался Бык, занятый выковыриванием грязи из-под ногтей.

— Да... — сказала Крыса. Сейчас она стояла неподалёку от того места, где можно было вызвать лифт и спуститься в зал собраний. — А че ты в тамбуре мнёшься? — она осмотрелась и обнаружила, что Бык оборудовал здесь небольшое подобие офиса.

— А чем мне около треугольника делать, а? — спросил Бык, подходя к тому углу, в котором сидела Крыса, когда тот находился в состоянии астрального поиска собственного тела. — Если кто вломится, то сюда... Плюс, тут мне проще вести дела. Там... — он ткнул пальцем одной руки вниз, другой рукой разгребая то подобие баррикады, которое сложила Крыса, и вынимая из этой кучи стул. — Пафоса слишком много. Бегунки, торчилы и прочая шелупонь не заслуживают этого, — он сел и закинул ногу на ногу. — Слышь... а че это ты тут построила? — он вальяжно указал в сторону только что разобранного угла. — И если ты собиралась скрываться за или под ним, на кой ляд ты вышла с этим бревном наперевес! — он тупо хихикнул.

— А... ну... я... — Крыса только сейчас начала отфильтровывать информацию, пропуская свои действия через мелкое сито логики. В итоге она поняла, что многие её действия напрочь лишены адекватности.

— Бабская, своеобразная, парадоксальная, мысленная многоходовочка... которую ни один мужик не поймёт, — он вновь хихикнул. — Говоришь, ключ просрала?

Дальше они погрузились в тишину и не нарушали ее вплоть до прибытия Тигра, вместе с которым приехала и Дракон. Её глаза сверкали огоньками ярости. Тигр при этом был строг и сдержан. У Крысы сложилось такое ощущение, будто бы эта парочка поменялась темпераментами и теперь тот, кто был символом «рвать и метать», холодно смотрел на происходящее вокруг, а Дракон, чья выдержка направляла арктические ветра за шиворот врагов, вела себя подобно проснувшемуся вулкану.

— Ты!... — с этого начала она, продолжив свою речь длинным предложением, которое можно было заменить чередой непечатаемых символов. — Где была?! — в этом вопросе заключался весь смысл её высказывания.

— Меня похитили, — сказала Крыса и посмотрела главе культа в глаза. — Меня похитили и некоторое время держали в плену... или в заложниках... или я даже не знаю, как это назвать...

— Как ты бежала?! — спросила Дракон.

Тигр при этом смотрел на скрученную и напуганную девушку, сложив руки в замок на груди, а Бык сидел на своем стуле и обкусывал ноготь.

— Я не бежала... меня отпустили... точнее, мне сделали укол в шею, накачали какой-то дрянью, а потом закинули в хату, — Крыса мялась в поиске подходящих слов, но из-за сильной усталости и полного истощения слова не складывались в предложения.

— Это как? — изумилась Дракон, убавив обороты своего пыла.

— Вот так... не знаю, — сказала Крыса, потирая огромные синие мешки под глазами.

— А в чем смысл? — глава культа выглядела так, будто бы в её голове оборвалась какая-то важная логичная ниточка и по причине этого она поймала когнитивный диссонанс.

— Наверное, хотели показать свою силу, — пожала плечами Крыса, до сих пор не вдаваясь в подробности произошедшего.

— Рассказывай... где это было и как это было? — Дракон потихоньку остывала и приходила в свое обычное состояние.

— На меня напали, вечером... оглушили... Очнулась я в каком-то странном здании. Там все черное с тонкими белыми линиями. А черное настолько, что эти белые полоски создают хоть какую-то ясность для мозга... Думаю, без них там можно круглосуточно ловить вертолеты и находиться в состоянии между клаустрофобией и агорафобией, — рассказывала Крыса. — Очнулась я в стеклянной клетке, установленной на центральной опоре и висящей в полуметре над полом.

— О как! — хмыкнул Бык. — Ниче они себе отгрохали!

— Я так понимаю, ты ни малейшего понятия не имеешь о том, где это может быть... так? — Дракон спрашивала с максимально серьезным выражением лица.

— Меня вырубили перед тем, как похитить, и вырубили перед тем, как вернуть обратно, — сказала Крыса, стараясь бороться с подступающей истерикой. — И, вообще, они оснащены в десятки раз лучше нас...

— В каком этом смысле? — Дракон напряглась.

— В прямом смысле! — стараясь не закричать, ответила Крыса и вновь почувствовала дрожь в руках. — Они знают о нас так много, что до сих пор слабо верится в это! К примеру, они знают настоящие имена каждого из нас!

— Что?! — брови главы культа резко устремились к переносице, а в хрусталиках глаз сверкнул огонь ярости. — То есть ты хочешь сказать, что мы о них вообще ничего не знаем, а они о нас все знают?! Так получается, что ли?

— Да, — слезы сверкнули на щеках Крысы. — Я вообще не понимаю, как такое возможно! Они даже знают о наших командированных и точную причину, по которой они отправились бороздить просторы братского государства.

Дракон лишь приоткрыла рот и вдохнула, чтобы что-то сказать, но передумала и отошла в сторону. В небольшом помещении застыла тишина.

— Вообще-то, — сказал Тигр, — на наших совершили нападение. Один чувак, очень странный, прикинулся сначала таксистом, потом зашел к Коняге-изотерику... нашему Мерину настучал по тыкве, немного получил по щам от Змеи, но благодаря внезапной помощи скрылся. Так что мы пока что с пустыми руками.

— Мне так кажется, с этого момента мы вообще никого не поймаем и ни на кого не натолкнемся, — буркнула Крыса, чувства которой немного утихли. — Сначала мы были неаккуратными и вели себя крайне беспечно... Потом эти немного расслабились, и мы начали следить и подмечать все то, что происходит вокруг. А теперь, после... получается, четырех полных провалов... уверена, они либо полностью засядут на дно, либо постараются действовать на расстоянии, из тени.

— Так, а почему четыре? — Дракон попыталась сосчитать, но, по всей видимости она не знала о том, что Крыса уже пыталась один раз поймать «языка» во время прогулки в развлекательный центр в компании Кролика и всех её детей.

— На приеме в резиденции, — сказала Крыса, при этом Дракон нахмурилась и посмотрела на Быка, который не должен был знать об этом, но тот не особо интересовался диалогом, зависая в небольшом экранчике телефона. — Потом... мы как-то с Кроликом гуляли, и я попыталась поймать одного...

— О как! — Дракон выпрямилась. — А вот об этом я ни слухом ни духом.

— Да, я вытащила её с детьми на прогуляться и детей развлечь, — Крыса, скрюченная больше, чем обычно, застенчиво пожала пережатыми плечами. — И там заметила, что за нами следят... думала, получится догнать и схватить, но...

— Ну, понятно... — кивнула Дракон. — Потом, допустим, напал на Конягу и младшенькую, и? Четвёртая попытка где? На тебя напали, и тебя похитили... это для них было ожидаемой победой.

— Ты права, — Крыса ссутулилась. Её руки закружились в круговом танце. Внутри органы были сжаты от вновь накинувшегося на неё страха.

— Что будем делать? — спросил Тигр, поправляя золотой галстук. Только сейчас Крыса обратила внимание на него. Он был одет в строгий черный костюм, а вокруг шеи золотом светилась змея галстука с красной окантовкой по краям.

— Предпринимать меры поздно, — Дракон почесала подбородок. — Контратаковать тоже... Взять «языка» вряд ли получится... О! Точно! Ты хоть запомнила как они выглядели?

— Нет... — Крыса повесила голову. — Они были в масках и лыжных очках. Также и одежда, в которую были облечены мои тюремщики, была максимально обезличена. Единственное, что я смогла запомнить, так это голоса, но я сильно сомневаюсь в том, что эта информация нам как-то поможет.

— И то правда, — гоготнул Бык. — Голоса нам вообще никак не помогут... ловля на живца, думаю, тоже. Так что либо бросать конкретную провокацию и ждать ответку, либо держаться группками и бояться.

— Что ты предлагаешь? — Тигр заинтересованно посмотрел на шкафоподобное существо, раскинувшееся на небольшом офисном стуле.

— Я? Предлагаю?... ничего, — тот пожал плечами. — Хотя, как вариант, мы напрямую можем предложить встречу и посмотреть, что из этого выйдет.

— В этом что-то есть... — Тигр внимательно посмотрел на Быка. — Что скажешь? — он посмотрел на единственную и неповторимую девушку, что являлась главой культа.

— Я крайне сомневаюсь, что на контакт выйдут те, кто обладает такими выхлопными мощностями, что позволяют знать о нас все, — раздраженно проговорила Дракон. — Плюс, даже если они выйдут на контакт... представим это... Вы действительно думаете, что они будут искренними и расскажут о себе что-нибудь? — она, несмотря на испытываемое расстройство, старалась говорить медленно и вдумчиво. — Так что... хотя... Кот, собери всех вечером в штабе.

— Да ну тебя! — проговорил Бык. — Я сегодня не могу вечером. Дела, все-такое, да! — медленно загнусавил он, но тут же замолчал, увидев взгляды вышестоящих членов культа. — Лан-лан... че вы как не родные!

— Так-то лучше, — проговорила Дракон. — У нас не так много времени для принятия решения. Через два часа... с половиной... — глава культа задумалась в прикидках, после посмотрела на часы. — Через два с половиной всем быть на месте, — сейчас она была строгой и серьёзной. — Бык, машина твоя где? — спросила она, обращаясь к подчиненному.

— Ну, тут.. Ага... недалеко, — нехотя ответил тот, заранее зная, что будет дальше. — Ладно, я понял... беру на себя Кролика, Мерина и кого там ещё надо будет... Овцу захвачу, — сказал он, не дожидаясь дальнейших слов и выбирая максимально удобных для себя членов культа.

— В таком случае, мы тоже приедем вчетвером. А Петух сам подтянется, — сказала Дракон, после чего добавила: — Я его сейчас наберу... — она достала телефон и начала искать номер самого богатого из собравшихся в тайное сообщество двенадцати человек. — А пока что звони своим и собирай всех, — сказала она, обращаясь к Быку. — А мы поехали за Змеей.

— Ага... да... хорошо, — недовольно пробурчал Бык и посмотрел на Тигра, который лишь коротко кивнул, подтверждая слова главы культа.

Крыса вышла вслед за Тигром и Драконом. Она дергалась от пережитого стресса, но сейчас чувствовала себя в безопасности, находясь под присмотром. Также она знала, что теперь у неё есть возможность пойти в магазин и приобрести новый телефон, не подвергая свой рассудок приступам паники, и что ей будет предоставлен новый ключ от новой штаб-квартиры.

По пути Крыса договорилась о остановке для совершения крайне необходимых покупок. Ей даже стало полегче, как только она обзавелась новеньким телефоном и восстановила свой номер, посетив офис мобильного оператора. Чувство тревоги потихоньку уменьшалось, и от этого становилось радостно, но до конца страх не покидал разум.

В штаб-квартиру они прибыли заранее. Каждый занял своё место за столом, и на некоторое время они погрузились в тишину. Каждый залипал в экран своего мобильного телефона, стараясь в коротких сообщениях разрешить вопросы, связанные с деньгами, встречами, работой и прочей бытовухой.

— Так, а чего от тебя хотели? Что спрашивали? — спросила Дракон, нарушая молчание.

— Практически ничего... — честно ответила Крыса. — В основном рассказывали... Рассказывал мужчина... высокий, — она говорила с паузами, стараясь все вспомнить в деталях, которых, к сожалению, было не так много. — Девушка, которая помогала ему и приносила папки с нашими делами, она... Ну, она сильная... очень. Но я уверена, что их много. Хотя бы потому, что на меня напал один, а держали двое других.

— И? — спросил Тигр. — Ты понимаешь что вся эта информация, она слишком исчерпывающая... настолько исчерпывающая, что ничего нам не даёт.

— Да... — грустно сказала Крыса, попавшаяся и выпущенная из плена. — Я понимаю, что это равно нулю, но другого ничего нет.

— Очень странные чуваки, — сказала Дракон. — Но внешность одного из них нам известна, и это больше, чем ноль. Плюс, мы смогли взять хорошие кадры с записи видеонаблюдения из магазина эзотерических товаров, так что это больше нуля.

— Думаю, нам нет особого смысла опираться на эти данные, — сказала Крыса. — Не могу утверждать, но, скорее всего, этот человек... его нет.

— Ты думаешь, что его прикопали? — спросил Тигр, чтобы удостовериться в правильности услышанного.

— Нет... они слишком тщательные. Если от него избавились, то совсем... — Крыса посмотрела на свои руки, вращающиеся друг вокруг друга.

— Сожжение? — спросила Дракон.

— Как вариант, — пожала плечами Крыса, мысленно стараясь остановить свои руки.

— Если это так... то между нами не столь большая разница, — Дракон откинулась на своём месте. — Мы поступили бы точно так же, чтобы избавиться от ненужного звена в нашей цепи... Точнее, от сломавшегося звена, — она поправила себя, увидев, с какими выражениями на неё посмотрели Тигр и Крыса. — Никто из нас не застрахован от этого...

— Да... Вопрос в том, у кого власть, да? — едко спросил Тигр. — То есть кто рулит, тот и решает правоту или её отсутствие в действиях другого...

— Не делай из меня монстра, — ответила Дракон. — Я такая же, как и все, и если я начну гусей гонять, то вы меня пристрелите и либо растворите, либо сожжете. Так будет проще для всех, — холодно ответила она на едкое замечание.

В комнату вошел Бык, за которым проследовали Кролик, Овца и Лошадь. Все заняли свои места и уставились на главу культа. Не хватало двух человек: Змеи и Петуха. Мужчина вовсе отсутствовал в стране и по этой причине не мог появиться на собрании. Дракон сделала ему некоторые разъяснения по сложившейся ситуации и попросила выйти на связь по возвращении. Змея не смогла состыковаться с группой в лице старшей сестры, Крысы и Тигра, так как пребывала на другом конце города и решала какие-то личные проблемы, но пообещала явиться вовремя... Отведенное ей время неуклонно иссякало.

— Ну, чё... начнем, чё ли? — спросил Бык после того, как все заняли специальные места.

— Нет — холодно сказа Дракон. — Ждем Змею. Она должна быть в течение пары минут. Петух тоже вне зоны досягаемости, так что будем только мы.

— Как-то это... несобранно получается, — хмыкнул Бык.

— А когда Собака вернется? — спросила Кролик.

— Когда она будет необходима, тогда и вернется, — холодно ответила глава культа. — Сейчас её задача: не отсвечивать. Она и без того не самая сильная... а на нас тут еще и нападать начали. Не думаю, что она смогла бы нормально справиться с таким.

В зал зашла Змея. Она молча проследовала на свое место. Тигр посмотрел на часы. Девушка пришла как и обещала — вовремя — и теперь можно было начать официальную встречу и обсуждение насущного вопроса о том, что делать с преследователями и какой политики придерживаться.

— Как ты, Коник? — обратилась она к мужчине, который впервые за долгое время сменил свой невероятно красивый пиджак цвета летнего пляжа на рубашку, которая также отливала песчаником.

— Нормально. Только лицо болит, — сказал тот, скупо посмотрел на неё. — И клиенты пугаются.

— Я тебя поняла. Но ты того, лечись... я тебе тут мазьку одну притараканила. Попробуй! — сказала она, протягивая тюбик с лекарством. — Только много не мажь за раз. По чуть-чуть, и за пару дней все продет.

— О... спасибо, — он потянулся через весь стол, но не достал. Тогда Змея легко кинула тюбик, и тот попал Лошади прямо в руку.

— Так, если вы закончили обмен нежностями... — грозно проговорила Дракон. — То мы можем начинать.

— Да, конечно... не вопрос, — ответила Змея, слегка смутившись и стараясь не смотреть на старшую сестру, отношения с которой недавно испортились еще сильнее.

— Итак! — громко и официальным тоном проговорила Дракон. — Боюсь, мы находимся в заднице, господа, — последовала театральная пауза, призванная заняться обдумыванием реплики. — А все потому, что слишком сильно расслабились, и теперь у нас есть проблемы, связанные со противоборством. Очень странным. Очень искусным. Очень опасным для нас противоборством, — она говорила с расстановкой акцентов. — К сожалению, мы ничего не можем рассказать вам о том, кто вторая сторона. Не можем предоставить информацию о том, какие цели они преследуют. То есть у нас голяк. Единственное, в чем мы можем быть уверены: в том, что с недавнего времени они будут действовать еще аккуратнее, чем раньше. Особенно после случая с Змеей и Лошадью.

— А что случилось? — спросил Овца, который все это время держался в стороне от дел культа. Не считая, конечно, разработки и последних штрихов для убежища анархического движения внутри культа.

— На них напали, а точнее, напал один из наших антагонистов, и, если честно, для меня до сих пор остается загадкой факт того, что вы вдвоем не смогли его остановить, — Дракон злобно покосилась на сестру и побитого Коня. — Плюс, как стало известно... Крыса была в плену!

Повисла пауза. Гробовая тишина воспринималась траурно и тяжело. Никто не решался вымолвить ни единого слова. Все собравшиеся члены культа смотрели на небольшую скрученную фигуру девушки в черном. Она сидела и пыталась унять свой тик, который сама называла «мытье рук». Еще каждый из присутствующих пытался понять, чего же не хватало её внешнему виду, и только Тигр, который имел счастье наблюдать её дольше всех, догадался об отсутствии большого псевдорубина на её тонкой шее.

— Да... — протянула Крыса, которая не только выглядела, но и чувствовала себя измотанной и уставшей вусмерть. — Я побывала в плену. Это было подобием допроса, но только рассказывали мне, обо всех о нас... — сказала Крыса и замолчала.

— И-и-и? — протянул Лошадь, которому явно не хватило той информации, которую ему предоставила коллега.

— Ничего. Дракон уже обо всем сказал. Мне добавить нечего, — сдерживая нервозность, ответила Крыса. За столом воцарилась гнетущая тишина.

— Итак, господа и досточтимые дамы, — Дракон решила продолжить обсуждение повисшей над ними проблемы. — Что делать будем? Советы, идеи, предложения...

— Ловить их надо... и жестко бить... — кинув короткую, но крайне информативную распальцовку, сказал Бык.

— Вот, только есть одно «но»... мы не знаем внешнего вида ни одного из них, — сказала Кролик, которая вспомнила о произошедшей погоне.

— Как не знаем? — удивился Лошадь. — Личико одного из... многих... не знаю... Короче, он спалился и очень хорошо засветился на камерах наблюдения в магазине, где я работаю! — он выпрямился от гордости, испытываемой к самому себе.

— Ага! Только магазин не твой, и ты до какого-то момента понятия не имел о средствах слежки, — засмеялся Овца, который приезжал в магазин и помогал разобраться с техникой и с возможными зацепками. — Так что твоей личной заслуги, кроме разбитого лица, вообще нет! — он прихрюкнул от собственного комментария.

Лошадь на это сначала хотел отреагировать очень резко, но затем решил не прерывать собрания, понимая, что тогда точно отхватит леща.

— Да! У нас есть фотография. У нас даже есть информация о том, кто это и что из себя этот человек представляет, но я думаю, что его либо уже вообще нет, либо он спрятан там, где в плену содержалась наша Крыса.

— Я согласна со вторым вариантом, — язвительно сказала та.

— А с чего вы это так думаете и поддерживаете или наоборот, отвергаете теории? — спросила Кролик, ввязываясь в общий диалог.

— С того, что супер-засекреченной организации нет смысла держать того, что, по сути, сам сдался со всеми потрохами другой организации. И если бы наш устав не был бы построен чуть иначе... — Крыса сглотнула, сама поняв, к чему ведет её рассуждение вслух. — Вы бы меня уже несли бы в крематорий.

— Да... ты права, — кивнула Дракон. — Несли бы — она выглядела как маньяк, смотрящий на кусок парного мяса.

Сидящие за столом напряглись, внезапно осознав, насколько все серьезно и что на кону их собственные жизни. Раньше один раз они уже сталкивались с чем-то подобным, но тогда им уже пришлось распрощаться с одним из членов культа. Это произошло быстро и жёстко. После произошедшего от тела избавился Тигр, и после этого случая к этой теме никто особо не возвращался. То есть все знали о возможности скорой кончины, и это было тем самым сдерживающим фактором, который призывал сохранять лояльность... или как минимум не слишком грубить в своих заскоках.

— Короче! — громко сказала Дракон, задавая продолжение стихнувшему собранию. — Несколько реализуемых вариантов. Предлагаю все решить в форме голосования.

— Сначала перечисли все варианты, — сказала Змея, в едком, как соль девичьих слез, тоне.

— Первый вариант! — громко, но невозмутимо произнесла Дракон. — Мы можем спровоцировать наших преследователей на открытую встречу. Для этого, учитывая все обстоятельства, достаточно выйти с плакатом на улицу. На плакате написать «Там-то и там-то, во столько! Без оружия».

— Намёк типа, — заржал, но быстро умолк Лошадь, увидев серьезные лица окружающих.

— Второй вариант! — Дракон переступила через несдержанный комментарий, словно через «подарок» оставленный собачкой на тротуаре. — Быть начеку. Держаться минимум по двое. И все время ждать очередного удара. И, это я так думаю, если таковой будет, то будет внезапным и жестким, — сказала Дракон — Возможно, будут бить либо в меня, либо в Тигра.

Воцарилась тишина раздумий. Каждый погрузился в свои мысли и начал взвешивать два предложенных варианта. Те, кто оказались более склонными к логическому мышлению, начали поиски третьих, четвертых и так далее вариантов, которые можно было бы предложить на обдумывание и рассмотрение, но мысли упорно отказывались от появления.

— Вы готовы сделать выбор? — спросила Дракон, осмотрев всех членов тайного сообщества. — От этого, вполне возможно, будет зависеть совершенно все!... Начиная с нашего настоящего и заканчивая нашим будущим, — сказала она. — К сожалению, нас четное количество... Надеюсь, не разделимся на два противоборствующих лагеря... Так что я крайне надеюсь на вашу рассудительность, — на лице её отразилась серьезность крайней степени. Почти как на похоронах, только без траура.

— Кто за вариант: выйти на контакт и затребовать полноценный диалог?! — спросила Дракон и внимательно окинула сидящих за столом.

В немом молчании медленно поднялось несколько рук. Глава культа посмотрела каждому из них в глаза. Кивнула. И обеими руками, одним кратким жестом, предложила опустить руки.

— Кто за вариант: оставаться в глухой обороне и ждать удобного случая для нанесения контрудара? — её голос раздался эхом в большом помещении.

Вновь настала тишина. Тяжелая, гнетущая. Несколько рук поднялись в воздух и через несколько секунд беззвучно опустились вниз. После чего все взгляды направились на главу культа. Дракон сидела на своем месте с смотрела на подчиненных с любопытством. Интуицией она чувствовала, что именно так и будет. Она точно знала о том, как распределятся голоса, и по этой причине сильно хотела присутствия Петуха на собрании. Он был одним из тех, кто смог бы рассудить стороны, но тот был в отъезде.

— А почему ты не подняла свою рученьку белую? — спросила Змея, обращаясь к старшей сестре, которая до сих пор просто смотрела на присутствующих в зале.

— Я хотела посмотреть на то, сколько человек будет с каждой стороны... — ответила глава культа, тем самым заставив покривиться заинтересованные в её ответе лица подчиненных.

— В смысле? — со своего места поднялся Бык, который в одну секунду вскипел и был готов броситься в атаку.

— В прямом, — холодно ответила Дракон. — И я честно вам скажу, я хотела бы принять сторону тех, кто против контакта, но... но! — она повесила голову, давая этот ответ.

Глаза её младшей сестры округлились от неожиданности. Никогда раньше Змея не видела, чтобы Дракон принимала сторону большинства и решалась на то, чтобы пойти на поводу меньшинства.

— То есть мы выходим на контакт? — Змея посмотрела на свою сестру с недоверием. Она сверлила Дракона взглядом и будто бы старалась проникнуть в мысли... как будто старалась прочесть все мысли и предугадать следующий ход, но это было невозможно.

— Да, — коротко ответила та.

— А теперь, господа хорошие, предлагаю устроить мозговой штурм на тему того, как нам воплотить желание большинства в жизнь и сделать так, чтобы выиграть на этом... на принятом решении, — было видно, что Дракон крайне не согласна с позицией, которую ей пришлось занять, что сделанный выбор сжигает её изнутри и что она борется с самой собой.

— Как вариант... как вариант... мы можем... эм... — начал было Лошадь, но тут же запнулся и погрузился в размышления о том, что секунду назад у него была отличная идея, которая внезапно превратилась в одно лишь приятное воспоминание об этой идее, приправленное неловкостью ситуации, в которой тот очутился.

— Может, кто-нибудь хочет сделать более конструктивное предложение? — тон Дракона был похож на кусочек льда, которым проводят по шее, сзади, чуть ниже линии роста волос.

— Напишем большой плакат и пойдём гулять по городу? — хмыкнула Кролик. — Что-то типа: «Мы ждём» указать время, затем «название места», — она изображала пальцами расстановку кавычек в необходимых местах.

— А ты можешь гарантировать, что это не посчитают за какую-нибудь странную акцию и что такой плакат не соберёт чёртову тучу народа? — если бы глаза Дракона имели способность нагревать предметы, лоб Кролика уже прожигало бы насквозь.

— Нет, не могу, — честно ответила Кролик, чувства которой внезапно были задеты серьезностью главы культа.

— Ну! Накидываем-накидываем! Иначе будем сидеть здесь до прибытия Свиньи и Обезьяны! — Дракон, возглавляющая стол, напирала в попытках сподвигнуть своих подчинённых к изобретению одного простого метода.

— Это можно просто крикнуть... — сказал Овца. — Главное: в толпе, в телефон, громко и несколько раз.

— Поясни, — тут же оживилась глава культа.

— Ну, сделать вид, что есть входящий вызов. Что принимаешь этот звонок, если быть точнее. А потом разыгрываешь спектакль типа: «Я не знаю, кто ты, но ты меня достал! Жду тебя...» и дальше, как сказала Кролик.

Кудрявый мужчина, неизменно прижимавший к себе свой портфель, говорил об этом с интонациями, близкими к театральным, и выражением лица, полным брезгливого отвращения. После его слов повисла тишина. Она была необходима для обдумывания поступившего предложения.

— А почему ты думаешь, что это сработает? — спросила Дракон. — Как по мне, это максимально наивная залепуха...

— Подумай сама, — Овца оставался на своей волне полного пофигизма и даже некоторого отвращения. — Фразой «Я не знаю, кто ты» мы напрямую обратимся к преследователю, все остальное говорит само за себя.

— А ты уверен, что это подействует? С чего ты взял, что... — проговорил Тигр, но был перебит.

— Я же не говорю, что это должен сделать кто-то один, нет! Все! В разных местах. Главное, в один день! Остальное исходит из теории постоянного преследования. Таким образом, на одного, двух, троих из нас... или всех... выделены люди и, если каждый из нас сообщит эта информацию, то как минимум до одного-двух преследователей сообщение дойдёт, — кучерявый Овца говорил достаточно убедительно.

— Допустим, — Дракон была довольна услышанным аргументированным ответом. — Но на всякий случай... Может, у кого-нибудь есть ещё какие-нибудь предложения? — задавая этот вопрос, она внимательно изучала лица подчинённых, которые обдумывали услышанное. Через секунду, практически в один голос, собравшиеся ответили: «Нет».

— Ладно... и кого вы предлагаете назначить на роль информаторов? — поинтересовалась Дракон, сохраняя эмоциональный нейтралитет.

— По моим представлениям, — сказал Овца, — девушки лучше всего подойдут на эту роль... а ещё лучше, если это будете: вы, — Овца в крайне уважительной форме обратился к Дракону, — ваша младшая, совершенно прекрасная, сестра и та, кто попала в непосредственный контакт с нашими внезапнышами, — воцарилась непродолжительная тишина, после которой он добавил: — За последней из предложенных мною особ в любом случае продолжается или продолжится наблюдение.

— В принципе, — начала говорить Дракон, — в этом что-то есть... — произошла небольшая пауза в её монологе. — Правда вот есть один небольшой вопрос... Ты уверен в том, что это сработает?

— Да боже ты мой! — Овца внезапно взорвался своим возмущением. — Чтобы я и не был уверен в своём предложении?! Конечно же, я уверен!

«Ну да... — никто из сидящих за столом этого не озвучил вслух, но подумали все единовременно одну мысль. — Если бы все было так просто, то ты не развёлся бы с таким количество жен и не попал бы в такие колоссальные долги по алиментам».

— Допустим... — сказал Тигр. — Но я думаю, нам необходимо устроить подстраховочную слежку за девочками. На случай ЧП.

— Нет! Ни в коем случае! — голос Овцы стал тонким, не потеряв при этом убедительности, а наоборот, усилив её. — Ты думаешь, что нас или кого бы там ни было не заметят?! Уж я в этом сомневаюсь! — кучерявый мужчина вцепился в свой кожаный портфель. — Так что предлагаю воздержаться от лишних телодвижений в пользу благополучного сценария!

— Возможно, ты прав, — сказала Дракон. — Возможно, в этом есть смысл. Вот только мне крайне не нравится причастность моей маленькой к этой операции.

— Учитывая тот факт, что она практически сыграла в нокаут с одним из наших преследователей, — вновь начал говорить Овца, которого внимательно слушали все собравшиеся на собрании, — она должна быть одной из передающих сообщение, так как за ней в любом случае отныне следить будут больше, дольше и тщательнее. Благодаря этому... благодаря этому... вариант того, что она передаст сообщение, куда больше, чем у Кролика. Вообще, и это не в обиду будет сказано, думаю, наш немного пошлый Пушистик совершенно не подходит на роль приманки.

— Это почему? — Кролик, которая по своему обычаю была облачена в алый цвет, недовольно посмотрела на него.

— Потому что, дорогушенька, бегаешь ты посредственно, драться вообще не умеешь, а ещё на тебе лежит ответственность за всех твоих детей.

— Идиотизм... — Кролик сложила замком руки на груди. — Почему вы все решаете за меня, могу я или нет?! — в её голосе звучала искренняя обида.

— Ну, девочка... — Бык говорил необычайно ласково. — Ну, адекватно если, да?! Ну, не боец ты. Добытчик информации из тебя хороший, а вот для битвы, ну, серьезно...

— Сексист гребаный — она фыркнула на здорового мужчину, который после такого замечания побагровел.

— Не, ну а я че?! — Бык развёл руками. — Че, один я такой, штоле?! — он обратился к другим членам сообщества, которые единогласно подтвердили сомнения касаемо боеспособности Кролика. Та надулась и словно сжалась, сидя на своём месте. — Мне жопа, — сказал Бык самым тихим шёпотом, на который был способен, но в повисшей тишине эта случайная его реплика прозвучала как крупнокалиберный выстрел.

Атмосфера тут же накалилась, но ещё через несколько секунд сидящие за столом откровенно, очень громко заржали. Все, кроме Дракона, которая вонзилась глазами Быку в лицо. Тот, заметив это, напрягся ещё сильнее.

— Мне кажется, я уже один раз поднимала вопрос о том, чтобы вы утихомирились в плане взаимоотношений.

Глава культа была в ярости. На лбу и на висках выступили пульсирующие жилки. Тигр это заметил и привстал в ожидании того, что может произойти дальше. Змея, также зная нрав своей старшей сестры, напряглась и приготовилась к тому, что придётся выступать в роли дипломата-переговорщика.

— Не-не-не, — во взгляде огромного мужчины сверкнула молния страха. — Мы так, просто общаемся время от времени, не более того! — его голос отозвался громом, наполненным страхом перед тем, что его может ждать в ближайшие мгновения.

— Ты хочешь, чтобы я в это поверила? — Дракон выпрямилась. Её лицо тоже стало белым, а глаза, кристаллики зрачков, сконцентрировали в себе стремление придать ослушника безжалостному суду.

— Это факт, в который не надо верить или не верить, его надо просто принять, — сказал Тигр, подвигаясь к главе культа. Даже несмотря на свои нежные к ней чувства, он понимал и давал себе отчёт о том, что Дракон может перегнуть палку.

— Я не с тобой разговариваю, — сказала та, несколько раз скрипнув зубами. — Так что будь добр, три шага назад и кляп в зубы, — каждое слово было как снаряд.

— Вопрос не в том, разговариваешь ты с одним Быком или с кем-то другим из нас, — Змея сделала несколько шагов по направлению к старшей сестре. — В прошлый раз мы не успели среагировать на твой внезапный выпад, но сейчас никто не станет сидеть сложа руки. У всех нас, плюс-минус, одинаковые полномочия, и у каждого из нас есть свой голос, — она говорила медленно, взвешенно, спокойно. — И, знаешь, я так думаю, нам нет смысла придумывать себе проблемы с учётом того, что у нас уже много проблем.

Из-за стола поднялись все собравшиеся члены культа. Они недобро смотрели на Дракона, которая, сама того не заметив, начала гнуть свою линию слишком сильно, на излом. Сцена событий накалилась, наэлектризовалась и была в одном неаккуратном слове до тотальной катастрофы.

— Ладно... ладно... — сказала Дракон. — Пусть будет по-вашему, но запомните: если из-за этого мы уткнёмся в фонтан из нечистот, разбирать будете сами!

— Может, нам ещё задуматься над новым руководителем нашей скромной организации? — проговорила Змея. — Раз все так просто, раз все так легко, а?

— Не зазнавайся, девочка! — Дракон дернулась в сторону младшей сестры. Раздался громкий щелчок. Девушки замерли в очень странной позе. Каждая стояла на одной ноге, вторая же нога каждой девушки была упёрта в голень соперницы.

— Не будем устраивать представление, — проговорила Змея.

Она чувствовала боль от удара и с трудом сдерживала слезы. Её сила не шла в сравнение с той, которой обладала старшая сестра, и от этого было обидно, жалко и зависть пожирала изнутри.

— Ты думаешь? — Дракон чувствовала только ненависть и была готова нанести ещё один удар, сильнее прежнего. Она уже просчитала нагрузку каждой из своих мышц и выжидала самый удобный и самый прекрасный для атаки момент. Сейчас глава культа видела перед собой только врага.

— Да, я так думаю, — кивнула Змея, оставаясь начеку и не давая слабины ни своему разуму, ни своему телу.

— А то мне очень хочется уничтожить что-нибудь такое... первым попавшееся под руку.

Зубы Дракона стучали. Голос исходил из гортани, подключая ложные голосовые связки, от чего каждое слово, вырывавшееся изо рта, сопровождалось хрипом практически магически-пугающего свойства.

— Разошлись! — Тигр вмешался в разборку и одним движением поднял девушек за шиворот над землёй и развёл их в разные стороны. Через пару секунд хватка той руки, в которой он держал Дракона, ослабла до цифры ноль. В связи с этим он моментально отпустил Змею, которая, к огромному сожалению, так и не научилась чувствовать нервные узлы, а следовательно, не умела одним нажатием отключать части тела тли даже органы. Зато старшая сестра и глава культа владела этими знаниями так же хорошо, как могла дышать.

— Стоять! — Тигр встал между девушками и посмотрел на ту из них, к которой испытывал нежные чувства. — Змея права! У нас и без междоусобных разборок проблем достаточно, чтобы ещё самостоятельно подбавлять! Так что одумайся! — он говорил эмоционально, громко. Дракон просто стояла на месте в этот момент и смотрела сквозь высокого плечистого парня, взяв младшую сестрёнку на прицел.

— Прочь! — сказала Дракон. — Она должна заплатить за свою дерзость! — она оскалилась. В чертах лица было что-то неуловимое, волчье, страшное.

— Обе-две, успокоились! — Тигр не сдвинулся с места. Лишь продолжил смотреть прямо в глаза той, к которой был привязан своим сердцем.

— Да че вы тут начинаете?! — Лошадь подскочил к Тигру. Наверное, впервые за все время общения они стояли вместе плечом к плечу и не пытались выяснить отношения.

Бык предпочел стоять и не вмешиваться, заранее зная, что может попасть под горячую руку. В этом случае самой адекватной тактикой для него было — стоять, молчать в тряпочку и придерживать Кролика от возможных телодвижений. Овца также не вмешивался, а вот Крыса встала и подошла к Дракону.

— Остынь, дорогая, — сказала она. — Это не поможет ни тебе, ни мне, никому из нас, — её голос отдавал черным бархатом. — Каждый может сморозить чушь. Это не повод рубить головы.

Дракону казалось, что на светопоглощающей, совершенно темной материи лежит красный драгоценный камень, отражающий свет в виде слов Крысы, что проникают сквозь любую консистенцию эмоций и достигают самых глубин разума. Глава культа немного расслабилась, а лицо потеряло звериный жуткий оскал.

— Ладно... — хриплым голосом сказала Дракон. — Но в следующий раз... вы понимаете, так?

Она будто бы быстро погружалась в состояние медитации. Она расслаблялась и осоловело смотрела на окружающих. Глава культа отвернулась от вставших перед ней и пошла в сторону своего законного места за столом.

— Когда будем воплощать наш план в жизнь? — спросила она, обращаясь к Кролику и Крысе. — И все-таки, как бы то тупо ни было, ты — она ткнула пальцем в сторону божественного парламентария в лице недавней пленницы-Крысы. — Возьмешь плакат, нарисуешь на нем наше послание и встанешь где-нибудь... так, чтобы людей немного было. Будем надеяться, что никто лишний не припрется в итоге... только оденься погаже. Так, чтобы к тебе не хотелось подойти.

— Адрес... где будем устраивать встречу? — Крыса тоже заняла свое место.

— Бывший штаб, — сказала Змея, предпочитая оставаться вдали от старшей сестры.

— Да... неплохо как вариант, — сдержанно сказала Дракон, посмотрев в сторону той, на кого минуту назад готова была налететь с целью разодрать на мелкие кусочки.

— Хорошо. Я поняла. В таком случае так и сделаем... — сказала Крыса и помолчала несколько секунд в попытке вспомнить дату проведения мероприятия. — А когда? — спросила она, поняв, что это еще не обсуждалось.

— Можно завтра, можно послезавтра. Все зависит от планов, — сказала Змея, давая понять о наличии свободного времени и сообщая о своей готовности.

— Да... давайте завтра, — кивнула Крыса. — Думаю, это самый адекватный вариант... такие проблемы надо решать сразу и радикально.

— В таком случае, завтра выдвигаемся в три любые точки города и там начинаем исполнение. И, конечно же, что касается меня и моей сестренки, — голос Дракона звучал максимально спокойно, даже добродушно. — Ты же понимаешь, что нам придется весь день гулять и каждые пятнадцать, может быть, двадцать минут исполнять небольшое представление.

— Кстати, мы определились с местом, куда приглашать. Что насчет времени? — спросила Крыса, которой предстояло рисовать плакат.

— Десять вечера. К этому времени каждый из нас должен освободиться и прибыть на место встречи. Как сказала Крыса, о нас все знают досконально. Поэтому нет смысла скрываться и придумывать. Пусть это будет дипломатической миссией, — сказала Дракон, утвердив время, место и предположительное настроение будущей встречи.

— Разумно, — кивнула Змея.

— В этом есть смысл, — сказала Крыса.

— В таком случае, на этом все, — коротко заключила глава культа. — Расходимся по-домам. Завтра будет длинный и тяжелый день.

Зал заседаний подвергся внезапному оживлению. Члены культа копошились, собирались и направлялись на выход. В покое остались только те, на чьи плечи легло тяжелое бремя быть приманкой и передатчиком. Тигр был удостоен чести дожидаться трёх девушек. Его роль была проста: дождаться их и сопроводить каждую до места проживания, обеспечив охрану. К этому он был готов.

— Так, девочки... — сказала Дракон. — Наши дела характеризуются одним словом... не будем произносить вслух, ведь мы же девочки!

— Давай ближе к теме! — раздраженно сказала Змея, за что получила осуждающий взгляд.

— Ближе к теме? Хм... это я могу, — сказала глава культа. — Если вы что-то замышляете, — она посмотрела на свою младшенькую, — вам лучше быстро сменить свои планы и облагоразумиться. В таком случае каждый из нас сделает вид, что этого разговора не было. Ибо мои нападки будут неоправданными. Но если же вы что-то замышляете... — она впилась взглядом в лицо Крысы и все то время, пока царила тишина, не отпускала из вида.

— Нам пора, — сказала Змея. — Надо выспаться и приготовиться... как минимум морально. Особенно Крысе.

— Да, — та, скрученная, с вращающимися вокруг друг дружки руками, приподнялась со своего места. — Мне нужно отдохнуть... и нарисовать плакат, — под ее глазами были глубокие, практически черные круги от усталости и пережитого за последние несколько суток.

— Да! Пойдемте! — внезапно бодро и весело проговорила Дракон. — Нам действительно надо привести себя в порядок, все хорошенько обдумать и, самое главное, выспаться!

Змея и Крыса на секунду остановились. Они не ожидали столь резких изменений в настроении главы культа. Никто не мог привыкнуть к этой способности, и каждый раз, когда Дракон проявляла ее, окружающие замирали в ступоре с беззвучным вопросом на губах и требованием немедленного объяснения происходящего.

Девушки покинули штаб-квартиру и направились к машине, в которой сидел Тигр и разговаривал по телефону. Он был увлечен своей беседой и даже не заметил приближающихся членов сообщества.

— Да... да, хорошо. Развезу своих и зае... не могу больше говорить, — торопливо сказал он и быстро скинул входящий вызов, когда двери в машину распахнулись.

— Секретики? — едко спросила Дракон, занимая пассажирское место. Она смотрела таким взглядом, который проникал сквозь грудную клетку и прошивал насквозь.

— Типа того, — неумело передразнил Тигр.

Оставшиеся девушки заняли места, и члены культа покинули парковочное место. Всю дорогу до дома Крысы сохранялось молчание. То ли нечего было обсуждать, то ли вопросы, которые хотели обсудить Змея и Дракон, не предназначались для чужих ушей.

«Вот это атмосфера... — думала Крыса, физически ощущая давление. — Видимо, конфликт до конца не исчерпан и в дальнейшем ещё будет полномасштабный разбор полетов. Сначала со Змеей, а потом со мной... в любом случае, меня это ожидает. Я это чувствую», — думала она, когда компания подъезжала к месту её проживания.

Крысу высадили около её дома. Она была счастлива сбежать с центра повышенной взрывоопасности. Правда, дома она чувствовала себя... плохо. Не было чувства безопасности. Она закрыла все двери и даже спинкой стула подперла ручку, а также занавесила окна. Все её пребывание в тесных квадратах свелось к тому, чтобы стать незаметной в помещении, где быть незаметным невозможно. Это было странно, даже глупо, но это было так, и Крыса давала себе отчёт в этом.

Тигр с девочками какое-то время ехали в тишине. Гнетущей, тягучей. Так было до того момента, пока Дракон не задала один прямой вопрос, из-за которого могло произойти непоправимое, и все сидящие в машине знали об этом.

— Так что, ты думаешь, ты справилась бы лучше? — спросила Дракон. Она сидела на переднем пассажирском и по этой причине не видела того лица, той гримасы, которая возникла у младшей.

— Не будем поднимать эту провокационную тему, чтобы не превращать и без того провальный вечер в откровенную катастрофу, — сказала Змея. — Как рука, Котейка?

— Уже намного лучше... И, откровенно говоря, я рад тому, что вы задержались в зале. Без этого мы вряд ли куда-нибудь уехали бы, так как руки я не чувствовал, — сказал он и посмотрел на ту, на которую хотел смотреть глазами, полными нежности. — В этот раз мне повезло, наверное... не было точного попадания по нервам. Только так, немного зацепило.

— Считай, что повезло, — сказала Дракон с тоном, полным загадочности и сдержанной злости. — Все же, мой вопрос по-прежнему актуален... Хочешь на мое место?

— Нет... Но я бы делала другие выборы, выводы и принимала бы отличные от твоих решения, — спокойно ответила Змея.

Все время в пути, все те краткие моменты, перехваченные на вопрос о самочувствии Тигра, она думала о том, какой ответ дать, чтобы выйти из сложившегося положения.

— Какие, например? — старшая из сестёр раскинулась на переднем пассажирском кресле, чувствуя свою доминирующую позицию.

— Не стала бы отправлять лютого психопата за Розой. Незнакомого лютого психопата... Было бы лучше найти наемника и за деньги снарядить его одно... это как минимум, — сказала Змея.

— Чем мой наёмник плох? — спросила глава культа. — Он даже жёстче нашего Тигра по всем параметрам. И это не камень в огород, ни в коем случае... это сухой факт.

— Да... вот только этот психопат неподконтролен и встал на путь пацифизма, — включился сидящий за рулем Тигр.

— Вы думаете, управлять наёмником было бы проще? — Дракон старалась отстоять свой выбор. — У них есть так называемая внутренняя этика, совесть... Этот же всегда действовал из выгоды, и мы предоставили ему выбор...

— Да нам повезло, что он согласился! — сказала Змея, которая была в курсе встречи и того, как прошло общение на тему путешествия на запад. — А если бы не повезло, то нам не пришлось бы сейчас сидеть тут и разговаривать, потому что мы бы либо сидели в разных отделениях в обезьянниках, либо тело каждого проходило бы ряд приготовлений перед избавлением от всех возможных улик... Возможно, те, кто за нами следят, переживали бы то же самое...

— Нет... я была уверена в том, что Эфир не станет вступать в конфронтацию и сразу согласится с предложенным мною решением, — спокойно ответила глава культа.

— Надеюсь, ты не ошиблась... и отсутствие информации от Обезьяны и Свиньи не говорит о том, что их уже нет, — сказал Тигр, напряжённо наблюдающий за дорогой.

— Я так думаю, они уже возвращаются... Скорее всего, именно по этой причине они и не выходят на связь, чтобы не подвергать опасности себя, — сказала глава культа, безразлично смотря в окно, — Хорошо. Дальше. Какое решение ты приняла бы иначе?

— Не стала бы раскидывать членов культа по городам, — холодно сказала Змея, — Даже за Розой, наверное, я бы послала только наемников. Так быстрее и надежнее. Так люди знают о том, что рискуют своими жизнями за бабки. У них есть стимул и профессионализм. А теперь посмотри на то, что сделала ты... Обезьяна — заядлый картежник и забулдыга... Свинья, которая шита-перешита со своим фитнесом, срывами на обжорство, ожирением и прочим... А если требовалось присутствие кого-нибудь из наших, ты могла бы отправить Крысу, которая и добыла информацию о артефакте.

— Складно поешь... складно, — Дракон, не меняла ни позы, ни интонации. — Вот только есть большое количество факторов. Как минимум: Свинья и Обезьяна не кинут, так как самые обязательные и самые добрые из вас, и это факт, ведь так? — Тигр и Змея кивнули. — Далее... Как ни крути, они тут зачастую либо вообще ничего не делали, либо откровенно мешались под ногами. Так что, так они хотя бы при деле, а это уже лучше, чем ничего. Далее, смотри. Сколько нас сейчас здесь?

— Петуха считать или нет? — спросила Змея.

— Не, не надо, потому что это отдельный персонаж, — холодно сказала Дракон.

— Нас восемь человек.

— Правильно, нас восемь человек. Не так уж и много, но одного из нас все-таки похитили. На двоих напали. Правда, напали из-за загнанности в тупик, но не это главное. Смотри. Отправив этих двоих и Собаку подальше, я тем самым спасла их жизни. Сейчас они ничего не знают и просто находятся лишь бы где. Это и есть их универсальный щит. Если бы они были тут, то стали бы легкой добычей.

— Любого могли бы похитить: это первое. Второе: засланцев ты сопроводила до обнаруженной за нами слежки, — с недоверием сказала Змея.

— Я не пойму, ты хотела поехать? — спросила Дракон. — Или ты просто ищешь предлог для того, чтобы задать вопрос?

— Нет, я спрашиваю о том, что меня действительно интересует, — спокойно ответила Змея. — Так что ты скажешь: для чего в итоге ты отправила Собаку на другой конец нашей страны, а Обезьяну и Свинью в Китай?

— Я уже ответила тебе: чтобы они не мешались под ногами, — спокойно ответила Дракон.

— Ладно... ладно... допустим... — проговорила Змея. — Пусть будет по-твоему, — она никак не могла ни понять, ни принять логику старшей сестры. Сейчас между ними расстилалось все больше непонимания. Виной тому была и зависть Змеи, и совершенная принципиальность Дракона. Ещё и Тигр, который оказался одной из вершин этого бермудского треугольника, в котором стремительно выгорали нервы всех участников.

— Итого... Вас завтра катать, или вы сами будете шариться? — спросил Тигр, по внешнему виду которого можно было сказать о катастрофической усталости и готовности уснуть прямо за рулём.

— Нет, меня не надо, — ответила Змея. — У меня есть одно место на примете... туда поеду, буду на мобильник кричать, как е... поехавшая, — она одернула себя прежде, чем начать заливать длинную череду непечатных выражений, точно описывающих её отношение ко всему кипишу.

— У меня тоже самостоятельное телодвижение по городу, — сказала Дракон. — Единственное... может быть попрошу тебя забрать меня и отвезти на старую...

— Если что, туда я с вами поеду, — вклинилась Змея. — Не хочу долго трястись в общаке... слишком долгое и чересчур малоприятное занятие.

— Хорошо, — напряжённо выдохнул Тигр. — В таком случае, определитесь, где вас завтра забрать, и скиньте мне завтра утром, чтобы я время состыковал.

— Опять будешь отмораживаться в своём этом кружке нытиков? — хмыкнула Дракон, посмотрев на него с нескрываемым презрением. Раньше по отношению к Тигру она не ощущала ничего подобного. И, в принципе, редко чувствовала такое к окружающим.

— Именно, — совершенно спокойно ответил тот. Он даже бровью не повёл на провокационный выпад со стороны главы культа. Наоборот, усмехнулся над брошенным в него высказыванием.

— Чё ты его цепляешь? — спокойно спросила Змея.

— Потому что нам нужен боец, воин, защитник! А не... желе, — сказала Дракон, теперь точно понимая природу своего отвращения.

— Управляя гневом, хуже бойцом я не становлюсь, — спокойно сказал Тигр. — Просто теперь я не срываюсь. Могу спокойно общаться, и вообще проблем стало гораздо меньше и в жизни, и со здоровьем совсем становится намного лучше. Нет непроходящей мигрени... Сон крепче и приятнее.

— Неженка, — тихо сказала Дракон и уставилась в окно, погрузившись в размышления о грядущем дне.

В скором времени Тигр высадил сестер. Он направился туда, где его уже давно ждали. Он ехал на собрание своего кружка воздержания. В кармане рубашке, со стороны груди, лежала небольшая круглая пластиковая пластинка с позолоченным номером. Это была продолжительность его воздержания от гнева в чистом его проявлении.

«Ну вот и прекрасно, — подумал он, отъехав от места, в котором жили сестры. — Наконец-таки я могу отдохнуть от дрязг... Наконец я могу просто выдохнуть и насладиться дорогой», — мелькали мысли, уносимые тихой музыкой стиля «эмбиент».

Впервые, возможно, за всю свою жизнь, Тигр чувствовал наслаждение от каждого дня. Он ощущал себя дураком, который до этого никак не мог понять, что ярость снедает каждую секунду, проведенную в этом мире. Сейчас же Тигр не обращал внимания на звук сигнала, раздававшийся позади и призывающий к тому, чтобы вдавить педаль в пол... одну из двух... либо ту, с помощью которой он разобьет две машины в сопли, но покажет кретину позади, что правила движения придуманы не просто так... либо ту педаль, которая заставит двигатель набрать обороты и, взревев, унесет как можно дальше от умалишенного идиота, который сознательно не хочет соблюдать городской скоростной режим.

— Ти-ши-на, — произнес по слогам Тигр, наслаждаясь каждым звуком этого слова и направляя свой автомобиль на встречу с членами кружка управления гневом. Места, в котором он нашел понимание... Возможно, то самое, чего ему не хватало весь тот интервал, на протяжении которого он мог называться личностью. Все то время, когда он самостоятельно принимал решения и отвечал за свои действия.

«Как же я устал», — подумал он, понимая, что сейчас ему в очередной раз придется выслушивать одни и те же истории, чтобы спасти души других участников кружка, и, вроде бы это не было сложно, но одно и то же слушать... уже надоело. Сам же Тигр предпочитал сохранять молчание в рамках посещения собраний данного сообщества. Так проще, так легче, так спокойнее.

— Алло... да, уже подъезжаю. Вы еще не закончили? — спросил он, отвечая на телефонный вызов. — Еще нет?... отлично! Да, скоро буду... Не-не-не, превышать не стану — сказал он, действительно думая о том, что превышать нельзя.

После собрания он вышел счастливым и отдохнувшим. Он выглядел моложе того человека, который заходил в небольшое помещение, в котором люди сидели на составленных в круг стульчиках и рассказывали друг другу о том, как они срывались на родных и близких, на детей, на посторонних людей, с которыми так или иначе приходилось контактировать.

«На самом деле, это страшно, — думал Тигр, покидая тесноту душного помещения и вдыхая прохладный ночной воздух большого города. — Спасибо тебе, мир, за то, что указал мне верный путь и наставил на избавление от болезни... Теперь я вижу, теперь я чувствую то, какой может быть настоящая жизнь».

Он проследовал к своему автомобилю, который не был предназначен для спокойствия и сдержанного вождения. Тигр сел за руль, отъехал от места собрания и направился теперь уже домой. В голове и на душе лежал тяжелый камень размышлений о завтрашнем напряженном дне. Тигр предвкушал большое количество чрезвычайных ситуаций, которые могут потребовать молниеносной реакции и мгновенного прибытия туда, где будут члены сообщества в лицах трех девушек. И, с одной стороны, он был готов тайно следить и присматривать за благополучием, а с другой — прекрасно понимал, что таким своим желанием может подставить под удар и всю задумку, и членов своей организации.

«Как поступить так, чтобы было правильно?» — думал он, поднимаясь по ступенькам лестничных клеток, на свой десятый этаж. Тигр был одним из тех, кто практически не пользовался лифтами, но не из-за лифтофобии, а из принципа и для поддержания тонуса мышц.

Он зашел в свою пустую квартиру, обставленную в стиле радикального минимализма. Открыл холодильник, заставленный порционными контейнерами с едой. Выбрал один и поставил в микроволновую печь для разогрева. В те три минуты жужжания аппарата, установленного на холодильнике, он вскипятил чайник и снял с себя надоевшую одежду, которая к концу дня уже давила на кожу.

Тигр сел за скромный стол, на котором стоял кактус, и принял необходимую для тела порцию пищи. Выпив горячего чая, помыв посуду, подумав о планах на ближайшие несколько дней и записав все домашние дела на бумажках, он зашел в зал и сел перед большим телевизором, висящем на стене. Сначала он хотел запустить приставку и погрузиться в виртуальную реальность. Затем он подумал просто повтыкать в разные видосики на Youtube, но и это показалось ему глупостью, и в итоге он просто пошел спать.

 

Настало тяжелое, мутное утро, наполненное головной болью и звоном мобильного телефона, который звучал откуда-то издалека и как-то нечетко. Глаза Тигра открылись и первые несколько секунд рыскали по белому потолку, а в голове при этом был открытый космос. Звон телефона затих, но ненадолго. Спустя несколько приятных своей тишиной секунд мерзкий входящий вызов вновь начал действовать на хрупкую и расшатанную психику Тигра, который лежа положил ладони на глаза и пытался сдержать глазные яблоки, готовые выскочить из глазниц.

— Да чтоб твою! — недовольно проговорил он. — Тихо... тихо... — Тигр начал успокаивать себя. — Надо держать себя в ручках... где эта проклятая игрушка? — он посмотрел на небольшую тумбочку около кровати, но телефона там не было, само же средство связи продолжало мерзко хрипеть, трещать и звенеть где-то... — Че-е-ерт! — Тигр с трудом поднялся со своего места, увидев, что мобильник лежит под сводом стены и выглядит крайне плохо, но каким-то чудом, продолжает воспроизводить свой мерзкий звук. Он подошел к разбитому телефону и поднял с пола. Звук вместе с этим исчез.

— Кто там? — он попытался снять экран с блокировки, но не смог. — Что за?.. — он попробовал еще раз и еще, и только спустя несколько попыток заметил длинную трещину с древовидными ответвлениями в разные стороны. Телефон вновь взорвался хрипом и, практически, стоном. Ответить на вызов с такой трещиной на экране не получалось.

— Да... что ж... такое?! — стараясь сдержаться от высказывания непечатных слов, он кинул телефон на кровать и полез в тумбочку, чтобы найти беспроводную гарнитуру. Спустя несколько секунд произошло автоматическое соединение, и Тигр наконец смог прохрипеть сонным голосом краткий вопрос, на который тут же получил ответ.

— Езжай за мной! Срочно! — проговорила Дракон, в голосе которой содержались высокие истерические нотки. — Срочно! Я здесь, — несколько секунд тишины, и телефон пиликнул звуком входящего сообщения.

— Я не могу посмотреть... телефон разбился, — ответил Тигр, а затем, после длинной нецензурной речи, получил информацию о координатах главы культа.

— Давай быстро сюда! Рассказывать не-ког-да! — практически прокричала Дракон. По голосу было слышно, что она в крайне нестабильном состоянии.

— Доброе утро... — проговорил Тигр, не забыв прибавить одно слово, не пригодное для печати. — Что случилось? — лениво, медленно спросил он, но в тот момент уже обращался ни к главе культа, а к коротким гудкам, повисшим в телефонной трубке. — Проклятье...

Он встал и проследовал в ванную, чтобы привести себя в более-менее нормальное состояние при помощи холодного душа. Примерно через полчаса он сел в свой автомобиль и тронулся с места. За это время телефон несколько раз взрывался длинной чередой дилиньканья и вибрации. Но Тигр и не мог, и не хотел отвечать. Он изредка косился на свой пластиково-стеклянный чёрный камень и думал о том, что сорвался во сне. Нельзя сказать, что он сильно укорял себя, но внутри было неприятное чувство.

Он ехал на указанное место. Настроение было не самое лучшее. Состояние также было на уровне городской канализации. Тигр заранее знал, что дальше будет гораздо хуже. В принципе, он был готов к таким событиям. Отсутствие сотового телефона — единственное, что ему не нравилось в данной ситуации.

— Че случилось? — спросил он, подойдя к Дракону. Та не видела его. Она была озабочена происходящим. Вопрос, заданный членом культа, был для неё неожиданностью, от которой она подпрыгнула.

— Ты наконец-таки приехал, да?! — спросила она едко. — Смотри сюда — она указала куда-то перед собой.

— Ух... твою ж!.. — глаза Тигра округлились от захлестнувшей его волны ненависти, гнева и готовности к действию. Они стояли в палате, около койки, к которой была прикована Змея. В таком виде она была не из-за ремней или чего-то наподобие, а из-за плачевного состояния.

— Она позвонила мне, но я была слишком далеко от той точки, где... на неё напало несколько человек в масках. Это произошло несколько часов назад. Посреди оживлённой улицы, — медленно, тщательно подбирая слова, сказала Дракон. — За ней гнались... На бегу она звонила мне и говорила, куда заведёт нападающих.

— И? — его ногти больно врезались в ладони. — Ты нашла её там, когда приехала?

— Да... — ответила Дракон.

-А никого из прохожих такое не смутило? — спросил Тигр.

— А вот этого я не знаю... — Дракон была в шоке от случившегося. Её коробило при каждом звуке кардиостимулятора.

— Она давно в отключке? — спросил Тигр, стараясь не сорваться на крик.

— Наверное... не знаю, — по её лицу было видно, что не верит тому, что видит.

— Я их найду, — сказал Тигр. — Это по-любому были эти... Они пришли за Змеей, так как она дала отпор одному из этой мерзкой шайки! — он чувствовал тёплую, липкую, тяжелую кровь, наполнившую морщинки ладони.

— Стоп! — громко и резко сказала Дракон. — Вместе пойдём. Вдвоём, — её трясло. — Звони всем, говори, что ситуация изменилась. Крыса пусть отправляется к Лошади. Он пусть охраняет её. Кролик к Быку или Бык к Кролику. О! Овца тоже к Лошади... Пусть будут вместе и присматривают друг за другом. А мы с тобой вечером отправимся на условленное место.

— Отлично... — Тигр уже ждал момента встречи. И он, и Дракон были уверены в том, что преследователи появятся в назначенном месте встречи.

 

Вечер быстро приближался к моменту своего наступления. Точнее, не сам вечер, а определенная минута, назначенный час, когда жизнь должна была в очередной раз люто крутануться и вытянуться в очередной виток спирали. Дракон и Тигр были настроены серьёзно. Они не просто желали, они откровенно вожделели совершить возмездие. Любой ценой. Любым методом, который подвергнется.

Два члена культа явились в назначенное место за час до начала. На тот момент уже стемнело, и Дракон даже обругала себя за такую оплошность. Она уже предчувствовала, что враги на самом деле на месте и, скорее всего, наблюдают за своими целями, за своей добычей.

— Мы опоздали... — сказала она своему спутнику, другу и соратнику.

— Согласен, — сквозь зубы прорычал Тигр, тоже понимая оплошность и позднее появление. Возможно, они в любом случае не успели бы занять выжидающие позиции и быть готовыми к встрече с неприятелем, так как узнали, нашли Змею слишком поздно, а потом — больница, другие приготовления и прочая мишура, жадно пожравшая время на исполнение себя.

— И что делать будем? — спросила Дракон. — Есть мысли, идеи, предложения?

— Выходить и встречать противника лицом к лицу. Причём, так, наверняка... с целью остаться на ногах и утащить с собой «языка», — холодно проговорил Тигр, который старательно повторял себе: «Не срывайся. Держись. В возможной стычке тебе это как ничто другое поможет» — а потом в мыслях прозвучал вопрос, который тут же был озвучен. — А что, если они вооружены? — спросил Тигр, внезапно поймав себя на мысли о том, что они с Драконом совершили большую глупость.

В ответ на это глава культа выругалась, так же внезапно поняв, что толкнула своего друга на совершение большой оплошности, которая может стоить им слишком многого.

— Я пойду сама, — ответила Дракон в желании взять ответственность на себя.

— Нет... — сказал Тигр. — Я пойду... ты должна вести нас к триумфу. А со мной ничего не случится...

Он резко встал и проследовал к месту встречи с недругом в лице другой организации. Все произошло так быстро, что Дракон не успела среагировать и лишь в очередной раз, обессиленно, отчаянно и тихо выругалась в закушенное до боли запястье.

— Уходи отсюда, — сказал Тигр через плечо. — Я все сделаю сам.

Он шел, расправив плечи и высоко подняв голову. Шел так, как смирившийся со своей судьбой, уверенный в своей правоте и невиновности, ошибочно осужденный, идет на казнь. Он шел быстро, отсекая любую возможность остановить или вмешаться.

— Зараза!

Дракон понимала, что ничего не может сделать, и её это угнетало. Понимала, что она ничего не должна предпринимать в данный момент, не имеет права. Глава культа смотрела на то, как один из коллег и членов культа широко шагает в распахнутую пасть неизвестности. В следующую секунду, она уже бежала туда, где они припарковали автомобиль.

«Что ж так не прет-то?!» — спрашивала она у некоего эфира, у эфемерной личности, ответ от которой действительно хотела получить, но вместо этого, слышала: как кровь била в висках, звук подошв, соприкасающихся с землей, и собственное пока что ровное дыхание.

Она села в машину, воспользовавшись копией ключей. Завела и выжала педаль в пол до самого максимума. Двигатель взревел. Колеса заскрипели в попытке поймать сцепление, а затем, резко зацепившись за землю, жестко махнув задней частью, дернули машину вперед.

«Вот как бывает, когда теряешь голову и принимаешь большое количество неправильных решений. Наступает момент, когда ты сам себе ставишь шах и готовишься к тому, что оппонент поставит тебе мат, — думала она, стараясь рассмотреть дорогу сквозь усталость и головную боль. — Но я пока что не готова к такому, — она думала о том, как выйти из сложившейся ситуации. Культ внезапно похудел. — Двое в Китае. Один сам по себе, черт знает где, но под собственной охраной. Собака на другом конце континента, и её нет смысла дергать сюда... Теперь ещё минус... младшенькая в больнице и Тигр под вопросом, — мысленно проговорила глава культа. — То есть мы уже на полпути в проигрышу, а это не есть хорошо...

Она ехала к младшей сестре и думала, что скажет родителям и как сможет объяснить произошедшее. Состояние Змеи было достаточно тяжелым, чтобы показывать её родственникам, но и не рассказать не было возможности. Не тот случай... И проблемы у Дракона будут в любом случае, учитывая факт того, что информация поступит родителям с задержкой.

«Позвонить сейчас или приехать и после этого начинать концерт?» — думала она, планомерно приближаясь к больнице.

В итоге, вплоть до самой больницы она спорила сама с собой. Даже когда шла по больнице. Даже когда поднималась по ступеням на определённый этаж, она все думала и размышляла, как поступить правильно. И вот она стояла перед постелью своей младшей сестры и говорила спасибо Петуху за предоставленную возможность входить и выходить в больницу в любое время дня и ночи. Только благодаря его связям и специальному распоряжению от директора этого оздоровительного заведения она могла стоять в палате посреди ночи и раздумывать на тему поступков и их последствий.

— Алло... да, мам... почему не дома? Эм... — её сердце сжалось. Она берегла родителей и боялась открыть им истину произошедшего. — Я в больнице, — Дракон решилась рассказать родителям не все, лишь часть того, что она могла позволить разгласить. — Инна... она под машину попала, — все-таки выдавила из себя глава культа, в которой шла борьба между своим статусом среди других психов, которые желали взять в руки и изменить мир вокруг, и человеком, который ни смотря ни на что, любил сестру и родителей.

Через час, уже немолодые, но все еще свежие мужчина и женщина были на месте. Они ходили вокруг койки, на которой в отключке лежала Змея. Родители девочек причитали, ругались и пытались выяснить, какая машина, с какими номерами и прочую-прочую информацию, воспользовавшись которой, можно будет найти преступников. Дракон ничего не говорила. Она уклонялась от любого прямого ответа. Самым главным для нее было: не дать родителям понять, что Змею избили до полусмерти, так как в таком случае вопросов будет еще больше. Поиски будут куда более продолжительными и жесткими, а это могло помешать деятельности тайного сообщества, и это накануне прибытия Розы Парацельса в место назначения.

«Я надеюсь, что наше чудо-трио уже недалеко... — подумала она, внезапно поняв, что сила артефакта способна развеять все нависшие тучи. — И что там с Тигром?!... — сердце предательски кольнуло. — Интересно, как он там? Что с ним?! — теперь Дракон думала только о парне, который дал ей уйти. — Ведь если бы все было хорошо, он бы уже вышел бы на связь... ведь так?» — впервые за долгое время она чувствовала слабость.

Телефон предательски молчал. Он давил своей непоколебимостью и своей неподвижностью. Дракон сидела в небольшом кафе неподалёку от штаб-квартиры и смотрела на чёрный глянцевый экран. На тот момент главу культа сильно штормило, и она с трудом держала равновесие между истерикой, бессилием, готовностью сдаться или сделать лютую, решительную глупость. Она медленно потягивала кофе и смотрела в окно. На улице дождило.

«Два самых близких мне человека вне игры, — думала Дракон, между тем мечтая о ментоловой сигарете к горячему терпкому напитку. — Самые мощные, самые сильные члены нашего сообщества не могут продолжать наше шествие к вершине... Змея пока что не может... а вот Тигр... Где же ты? Как же ты там, родной! — она думала о нём как о родном брате, с которым они были знакомы с рождения, и от этого на душе было паскудно. — Никогда впредь нельзя сближаться с подчиненными... ни-ког-да! Иначе я спалю свои нервы... Я стала мягкой, и это плохо», — Дракон не понимала, как она такое могла допустить.

— Алло? Да... — сказала она после того, как нажала пальцем на кнопку приёма вызова.

— Как там у вас? Где вы? — это была Крыса, нуждающаяся в информации. — Почему пропали? Что нам делать, шеф?

— Все потом, — сказала глава культа. — Я занята. Все потом.

— Но я... — сказала Крыса и услышала череду быстрых гудков. В этот момент она была не так далеко от штаб-квартиры. Было много важных вопросов по поводу организации оставшихся членов клуба. Было немало вопросов и по поводу прошедшего дня, и по поводу резкого изменения планов и отмены операции.

«Так... мы разваливаемся, — думала Крыса, проходя мимо кафе, в котором сидела Дракон, причём глава культа видела своего соратника, но ничего не предприняла. — Как бы этих выщемить на диалог? — она покусывала губы и не обращала внимания на танец кружащихся рук. — Может, Овца что-нибудь придумает?»

Она вновь взяла свой телефон и позвонила кучерявому Овце. Тот незамедлительно ответил, и они договорились о встрече с целью придумать метод, нормальный способ по поимке хотя бы одного из преследователей. Вечером этого дня они встретились в оговорённом месте и приступили к обсуждению столь острого вопроса.