Седьмой хоркрукс (гет)

Первое сентября выдалось для Албании жарким и солнечным. Поиски хоркрукса оказались тщетными. В пристанище Вольдеморта не было следов, ни подсказки, почему он считал, что здесь безопасно. После обыска лачуги, спрятанной глубоко в лесу, Гермиона наткнулась на небольшую яму, в которой лежали чьи-то кости. Гарри подозревал, что ими были останки Берты Джоркинс. Они не хотели оставлять ее на попечение вечности, но и не могли привлечь к похоронам людей, поэтому сами вырезали надгробие. Друзья склонили головы, пока Гермиона выступала с поминальной речью. Позже Орден узнает о ее могиле. Это все, что они могли сделать, но Гарри мучили угрызения совести. Он очень хорошо помнил, что в недалеком будущем его останки тоже могут попасть в землю. Если такому суждено случиться, ему бы хотелось быть похороненным с достоинством.

Первого сентября Гарри, Рон, Джинни и Гермиона позволили себе роскошь выспаться. Они собирались появиться на публике перед посещением музея Смитов. Предложение мистера Уизли было полезным, но сомнительно, что он еще хотел помогать, когда его дочь исчезла.

Гарри медленно открыл глаза, лениво потянулся и перекатился на другой бок. Он слушал храп Рона, доносящийся снизу. Без очков комната казалась расплывчатой. Прищурившись, он посмотрел на кровать Джинни, но не увидел знакомого буйства рыжих волос, покрывавших подушку. Гарри ощутил тот самый приступ разочарования, что и раньше, но подавил его. Хрустнув спиной, он сел, надел очки и сонно огляделся.

Кровати девочек были пусты, но из соседней комнаты доносся аромат бекона. Гарри свесил ноги и спрыгнул, но Рон даже не шевельнулся.

Джинни жарила бекон, Гермиона колдовала над кофе. Гарри удивился, когда узнал, какой сварливой она может быть по утрам. В Хогвартсе Гермиона всегда спускалась веселой и жизнерадостной, сгорая от желания поскорее начать занятия. Но в совместном путешествии он обнаружил, что пока она не примет душ, утреннее поведение Гермионы мало чем отличалось от Рона.

Джинни рассказала ему, что Гермиона всегда так делала. Она не выходила, пока не проснется полностью. Гермионе нравился ее распорядок, и в это расписание входила привычка избегать столкновений с людьми, прежде чем она придет в себя. Джинни говорила, что, однажды, когда Гермиона появилась сердитой, Парвати и Лаванда настояли на беседе с ней.

— Доброе утро, Гарри, — сказала Джинни, приветствуя его теплой улыбкой.

Существо, вселившееся в грудь Гарри, замурлыкало. — Доброе, — ответил он, не в силах избавиться от глупой улыбки.

— Завтрак еще не готов, но может, Гермиона желает поделиться кофе, — сказала Джинни, ткнув подругу лопаткой. Гермиона дернулась и молча пододвинула кофейник к Гарри.

— Как спалось? — спросила Джинни и прошла к плите, по пути нежно взъерошив ему волосы.

— Лучше не бывает, — ответил Гарри, наблюдая, как Джинни бьет яйца об стойку.

— Я думала о наших планах показаться на публике, — сказала Гермиона. Она ухитрилась наполовину открыть глаза.

— И? — с опаской спросил Гарри. Он почувствовал надвигавшуюся ссору, ведь именно утром не соглашаться с Гермионой было наихудшей идеей.

— Разве мудро появляться перед тем, как мы найдем хоркрукс? Мы можем наткнуться на кого-нибудь из Ордена, или задержит министерство. Нам нужно отправиться в музей, а только потом в Косой переулок.

Гарри покачал головой. — Мы обсуждали это. Я не знаю, что случится, когда мы его найдем. Я не уверен, как уничтожить его или... вдруг он покалечит нас. Образ высохшей руки Дамблдора вырос в памяти Гарри, отбив охоту пить кофе. Он вздрогнул и отбросил воспоминание.

— Понимаю, что будет опасно, — Гермиона словно читала его мысли, — но мы идем по своей воле. Мы знаем, на что решились.

Гарри кивнул. Он не сможет жить в мире с собой, если с ними что-нибудь случится. Он не мог потерять друзей...

— И все же я думаю, что твое появление в газетах лучше отложить, — Гермиона с неохотой покидала позиции. Теперь она выпила первую чашку кофе и трудилась над второй, и действовала как та Гермиона, которую он знал.

— Нет, — твердо возразил он. — Есть еще одна причина, почему следует появиться именно сегодня. Первого сентября многие студенты отправляются по другим школам. Пусть все знают, что я в Англии. Это отвлечет внимание Вольдеморта от остальных школьников.

Гермиона отвела взгляд и пристально посмотрела в чашку. Гарри увидел, как по ее щекам покатились слезы. Для Гермионы было тяжело не возвращаться в школу. Она всегда была предана учебе, и Гарри удивился глубине ее жертвы. Он наклонился и сжал руку девушки. — Я ведь тоже пропущу.

Гермиона подняла глаза и робко улыбнулась. — Не верится, что в этом году в Хогвартсе не будет занятий.

— А я поверила, — сказала Джинни, поставив бекон с яйцами на стол, и села рядом с ними. — Чем займутся теперь учителя? Они весь год жили в Хогвартсе. Куда они пойдут? Вернутся ли они в Хогвартс, когда он снова откроется? — Джинни с вызовом посмотрела на них.

— Конечно, — заявил Гарри с уверенностью, которую не чувствовал.

— Что случится, если мы наткнемся на близнецов или маму?

— Этого не должно случиться, — твердо произнес Гарри, осознавая, как Джинни хочет встретиться с семьей. — После того, как мы достанем хоркрукс, вернемся в Гриммольд. Тогда придется иметь дело со всеми последствиями нашего исчезновения, но прежде они не должны помешать нам.

— А если мы не найдем хоркрукс? — спросила Джинни. Она смотрела Гарри прямо в глаза, и ее голос звучал уверенно и твердо.

Гарри сглотнул. Он думал над этой возможностью несколько дней, хотя что-то подсказывало ему, что хоркрукс найдется.

— Не знаю, — вздохнул он. — Я не хочу возвращаться в штаб, не добившись успеха; без того, что могло сделать путешествие стоящим.

— Но ты не будешь рассказывать им, что мы ищем? — спросила Гермиона.

— Нет, — ответил Гарри. — Но я чувствую, что придется много раз доказывать свою правоту. Найдем хоркрукс, и будет легче выстоять против каменной стены.

— Мама точно станет возражать. Она закует нас в цепи.

— Знаю, — сказал Гарри. — Но мы все делаем правильно, хотя тебе придется труднее всего. Мы все взрослые, а ты...

— Плевать, — Джинни взметнула подбородок. — Я уже не маленькая девочка, и не хочу, чтобы со мной так обращались. Я люблю маму, но, тем не менее, я до мозга костей ее дочь и могу быть такой же упрямой.

Гарри нежно улыбнулся, коснувшись предплечья девушки. Он хотел прикасаться к ней, где бы она ни была, и заметил, что Джинни испытывала то же самое. Краткие ласки, легкие прикосновения... Они успокаивали Гарри, хотя тот никогда их не жаждал.

— Мама не будет слишком расстроена моим отсутствием, когда успокоится, — сказала Джинни, размешивая сахар.

Они с сомнением посмотрели на нее.

— Джинни, мы ведь говорим о твоей маме, верно? — спросила Гермиона. — О той самой женщине, запрещавшей Ордену обсуждать любые дела, кроме погоды, в нашем присутствии?

Джинни кивнула. — В последнее время она была не так упряма. После случившегося в министерстве, она... я не знаю... она изменилась. Мама смирилась, что не может уберечь нас от войны. После она разрешила близнецам вступить в Орден. Мама примет это, верьте мне.

— Ну, если ты так считаешь... — с сомнением протянула Гермиона.

Он живо вспомнил отчаяние миссис Уизли, когда Сириус отвечал на его вопросы. Она даже отослала Джинни, чтобы девочка не услышала что-нибудь непотребное.

— Вы должны были заметить, как она изменилась, — сказала Джинни. — В больничном крыле, когда умер Дамблдор, мама не пыталась выгнать нас из палаты. Она даже не удивилась, что мы участвовали в сражении.

Глаза Гермионы расширились. — А ты права. Рон говорил, что во время нападения на Нору она отправила его наружу.

— Верно. Я много думала о ней, — Джинни опустила взгляд. Несмотря на браваду, она скучала по маме. Гарри не укорял ее, ведь миссис Уизли была лучшей мамой на свете. — И вдруг я поняла, что мама — крепкий орешек. Но с ней трудно. Может, она и не хочет, чтобы кто-нибудь участвовал в битвах с Пожирателями смерти, но, не колеблясь, вступила в ряды Ордена. Теперь замешана вся семья, потому что так правильно. Мне следует отдать ей должное.

Гермиона всхлипнула и вдруг обняла Джинни. — Я тоже скучаю по ним. Ты права, Джинни, все будет хорошо. Мы изменились за это время, и думаю, они заметят.

— Заметят что? — сонным голосом спросил Рон, ввалившись на кухню. Он плюхнулся на единственный свободный стул.

— Что мы не дети, и правильно делаем, охотясь за Вольдемортом в одиночку, — улыбнулся Гарри.

— Ага, — пробурчал Рон, засовывая в рот целый кусок бекона. — Мама встретит нас с распростертыми объятиями, затем пошлет Перси сову и скажет, что он мерзавец, и отдаст близнецам Нору, чтобы те заложили дом, делая ставки на чемпионатах по квиддичу.

Они рассмеялись, наслаждаясь последним завтраком в Албании.

* * *

Друзья трансгрессировали рядом с Аптекарским кварталом, в этом месте Фред, Джордж и другие Уизли бывали редко.

— Ммм, даже пахнет как дома, — сказал Рон, глубоко вдыхая. День выдался облачный, но не такой жаркий, как в Албании.

Несмотря на радость, которую Гарри разделял с остальными, его не покидали опасения. Предвкушая предстоящие поиски, он едва сдерживал нетерпение.

— Выдвигаемся. Смотрите, чтобы не натолкнуться на тех, кого мы должны избегать, — сказал он.

Друзья кивнули, направившись по главной улице, и вскоре знакомая вспышка отметила их присутствие. Гарри увидел спешащего журналиста, за которым следовал парень с камерой.

— Быстро, — пробормотал на ходу Рон, изменив направление.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер, постойте! Гарри, всего несколько вопросов, — закричал репортер, оповестив покупателей об их присутствии.

— Мама! Это Гарри Поттер! — показал пальцем маленький мальчик.

— Бежим! — воскликнул Гарри. Его всегда удивляло, какую суматоху могла учинить его персона.

— Интересно, что случилось за время нашего отсутствия? — Гермиона тяжело дышала, с трудом поспевая за ними. Они помчались в аллею, но еще одна вспышка озарила их лица.

— Гарри, скажи, что ты думаешь об атаках инфери? Как ты планируешь избавиться от них? — спросил мужчина, яростно царапая пером в блокноте.

Гарри непонимающе заморгал.

Инфери? Какие еще инфери? О нет...

— Э.., — начал Гарри, вспоминая все, что Дамблдор говорил об инфери. Если министерство не собирается учить людей самообороне, то это сделает он. — Инфери подобно большинству существ обитают в темноте, боятся тепла и света, поэтому используйте против них огонь. Это будет лучшей защитой.

— Гарри! — завопил первый репортер.

Гарри почувствовал себя загнанным в клетку со львами — и те были голодны.

— Вперед, — прошипел он, толкнув Рона туда, где еще не маячили головы журналистов. Добежав до конца аллеи, они быстро завернули направо, смешиваясь с толпой покупателей.

— Нам нужно разделиться, — сказал Гарри, склонив голову, чтобы его не узнали. — Вы трое идете туда. Я пойду в противоположную сторону и воспользуюсь плащом, где это будет незаметно. Встретимся на Аптекарской. Рон и Гермиона кивнули, но Джинни заупрямилась. — Я думаю, мы должны разбиться на пары. Я с Гарри.

— Джинни...

— Хватит защищать нас, мы только теряем время, — сказала Джинни, потащив его за собой.

Рон усмехнулся и помчался с Гермионой в противоположном направлении.

— Идем, — недовольно произнес Гарри.

— Не ворчи. Сколько раз мы должны говорить, что ты не один? Это только даст репортерам возможность поймать тебя. Ты же знаешь, что я справлюсь.

Ответить, не причинив ей боли, было невозможно, и он промолчал.

Услышав шаги, они спрятались за угол. Гарри быстро накинул плащ. Прямо перед ними появились второй репортер и человек с камерой.

— Куда он пропал? Я видел, как он побежал сюда с рыжеволосой девчонкой.

Оператор пожал плечами. — Я тоже так думаю.

— Проклятье! Хотя я получил прямую цитату, это чего-нибудь стоит.

— Он сказал использовать для борьбы с инфери огонь? Это правда?

— Понятия не имею, — ответил журналист. — Не важно, из его слов получится отличный материал, публика примет на ура. Идем, я уверен, что он там.

Гарри яростно выругался, когда эти двое отошли. — Слышала? Им плевать, — кипел он.

— Им просто нужна история. Но поскольку ты сказал им правду, они однажды спасутся, если будут точно тебя цитировать. Тогда ты сделаешь больше, чем Скримджер за все время правления, — ответила Джинни, ободряюще похлопав его по плечу.

Гарри вздохнул. Расстраиваться не было смысла. Это не поможет, а впереди еще много дел.

— Мы должны пойти по той улице, — показала Джинни. — Там меньше народу, и никто не заденет плащ.

Гарри кивнул, и они начали продвигаться сквозь запруженные улицы, понимая, как трудно не растолкать прохожих. Некоторые недоуменно оборачивались, когда Гарри и Джинни задевали их.

— Можно было просто трансгрессировать...

— У меня возникла та же мысль, когда репортеры охотились за нами. Только мы можем появиться прямо перед твоей семьей или Орденом. Мистеру Уизли уже известно, что мы здесь, и, уверен, вся площадь патрулируется Уизли, — объяснил Гарри.

— Эй! Я припомню это замечание, — сказала она, пихнув его в грудь. Гарри улыбнулся, растирая ушибленное место. — Я никогда не говорил, что не люблю Уизли, просто сейчас не хочу их видеть.

— Спокойно, Поттер, — ответила с усмешкой Джинни. — Много Уизли не бывает. Видимо, за прошлый месяц мы с Гермионой кое-чему тебя научили.

— Больше, чем ты можешь себе представить. — Он мысленно вспомнил все, что узнал, когда жил в тесной близости с девочками.

Джинни вдруг выругалась, вырвав шокированного Гарри из размышлений. Он привык слышать такое от Рона, но, услышав Джинни, с трудом сдержал смех.

— Джинни -

— Шшш, — прошипела она, потащив его в кирпичный проем. — Взгляни.

Он посмотрел туда, и дыхание замерло.

На другой стороне улицы стояли миссис Уизли, Билл и Кингсли Брустверт. Они явно что-то искали... или кого-то, задавая вопросы разным ведьмам и волшебникам. Брустверт несколько раз доставал значок мракоборца, и, казалось, был выбит из колеи.

Выражение лица миссис Уизли заставило сердце Гарри сжаться. Ее глаза по-прежнему сверкали блеском, присущим семейству Уизли, но выглядела она усталой и значительно похудевшей, словно не ела и не спала целый месяц.

— Мама, — прошептала Джинни, крепко вцепившись в грудь Гарри. Он постарался не морщиться, когда ее ногти глубоко вонзились в кожу.

Кингсли что-то сказал, и эти слова заставили миссис Уизли прорычать на всю улицу. — Я не уйду, пока не найду моих деток. Они где-то здесь, и я найду их.

Миссис Уизли напомнила Гарри тигрицу, защищавшую молодняк, когда она кралась по улице, подмечая каждую мелочь.

Билл положил руки на плечи матери, шепча что-то на ухо. Миссис Уизли заплакала, зарывшись лицом в грудь сына.

Джинни застыла в руках Гарри и быстро отвернулась.

— Нам лучше поспешить и найти Рона с Гермионой, — грубовато сказал Гарри.

Джинни кивнула, и они пошли прочь, крепко держась за руки и скрытые плащом.

— Мы увидимся с ней позже, — прошептал Гарри. В горле скребло. — Я обещаю.

Джинни ответила деревянным кивком, поджав губы. Добравшись до Аптекарской, Гарри мгновенно испугался, что не видно Рона и Гермионы. Секундой позже эти двое высунули головы из-за угла. Гарри и Джинни помчались к ним. — Нам нужно живо убираться отсюда.

— Где вы были? — громко спросил Рон.

— Тише, — прошипела Джинни. — Мы видели маму и Билла. Орден тоже ищет нас. Расскажем, когда будем в музее.

Гарри и Джинни подождали, пока Рон и Гермиона исчезнут, и трансгрессировали следом. Мельком Гарри успел заметить, как Билл и миссис Уизли бегут прямо к ним.

* * *

Когда ночь полностью окутала город, а насекомые принялись кружиться вокруг уличных фонарей, Гарри смотрел на вход в музей Смитов. Поздний летний вечер был теплым, на улице гуляли люди, предпочитая пройтись, нежели ехать в метро. Один магл, казалось, просто вышел на вечернюю прогулку и описывал круги вокруг здания на противоположной стороне улицы.

На ужин они наколдовали сэндвичи — хвала небесам, что Рон и Джинни были Уизли и знали самые лучшие заклинания для создания пищи. Они съели их на скамье неподалеку от музея. Гарри с трудом верилось, что они добрались до этого места. Он уверен, что сегодня хоркрукс будет найден. Этой ночью они станут ближе к последнему столкновению, которое решит все. Он слегка задрожал, и Джинни прижалась к нему, подумав, что Гарри холодно.

Рядом с ней он чувствовал себя лучше, но к нему настойчиво просилась одна мысль. Чем ближе Джинни становится сейчас, тем труднее будет отпустить ее потом. Ночью, когда сон не шел, и не важно, насколько изнурительный был день, мысли Гарри всегда поворачивались к тому, что он не выживет в последней битве.

Он надеялся, что Гермиона составит блестящий план спасения, но ничто пока не изменило ход его мыслей. Гарри нашел глубокую иронию в том, что в конце жизни захотел жить. В прошлом, хотя ему не хотелось умирать, никогда он не испытывал большего желания. Это не беспокоило его раньше.

Но теперь беспокоило.

Прижавшись к Джинни, он решил, что больше не может тратить время впустую. Каждый миг Гарри хотел запечатлеть в памяти.

— Я не понимаю, почему бы нам просто не переместиться внутрь и ждать там? — в сотый раз простонал Рон.

— Рон, — раздражительно произнесла Джинни. — В последний раз говорю, что мы не знаем, работает ли там кто-нибудь. Если да, то сейчас самое время пойти домой.

— Кроме того, в этом месте есть защита от трансгрессии, — сказал Гарри.

— Откуда ты знаешь? — Гермиона выглянула из-за многоэтажного сэндвича.

Гарри в замешательстве посмотрел на нее. — Разве вы не слышите жужжащий звук? Его же я слышал на Тисовой улице и вблизи ворот Хогвартса. Я полагаю, это защита?

Три пары глаз изумленно уставились на него.

— Ты... ты можешь слышать защиту? — наконец спросил Рон.

Волна опасения прокатилась по спине Гарри. Только не это. — Вы не слышите? — спросил он, заранее зная ответ.

Все покачали головой, а Гермиона нахмурилась.

— Давайте обсудим это позже, — сказала Джинни, взяв инициативу в свои руки. — Если там установлена защита, то как мы проберемся?

— Ты сестра Фреда и Джорджа или нет? — ухмыльнулся Гарри, доставая из кармана шпильку. — Они показали мне, как этим пользоваться после чудесного спасения от Дурслей на втором году.

— Интересно, почему только тебе, — пробурчал Рон.

Близнецы хорошо сделали свою работу, и через мгновение Гарри взломал замок. Друзья быстро и тихо скользнули внутрь, закрыв за собой тяжелую дверь.

— Вот мы и здесь, — прошептал Рон, вглядываясь в старые артефакты. Свет уличных фонарей отбрасывал на стены длинные тени, воздух был пропитан духом авантюризма.

Гарри мог понять желание Рона говорить шепотом, но пересилил его.

— Разделимся и начнем осмотр. Рон, ты снова наденешь детектор заклинаний. Гермиона и Джинни, просто ищите что-нибудь из ряда вон выходящее, а затем проверим детектором.

Они кивнули и разошлись, хотя Гермиона хотела возразить. Гарри закрыл глаза, вспоминая сцену из Омута. Риддл встретился с Хепзибой в гостиной, которая не могла быть близко к входу, ведь маленькому домовому эльфу Хоуки потребовалось несколько минут, чтобы проводить Риддла до двери.

Гарри отделился от остальных, заглянув в некоторые из комнат и, наконец, набрел на небольшую комнатку вдали от главного зала. Волосы на шее тут же зашевелились. В комнате теперь навели порядок, но, безошибочно, она была той самой. Словно в подтверждение блеснула полировка небесных глобусов, в одном из которых было вставлено зеркальце. В него когда-то смотрелась Хепзиба. Пусть оно и не отражало всей правды, но миссис Смит нравилось.

— Рон, — позвал Гарри. — Принеси сюда детектор. — Шаги Рона приближались, и его наполнило странное чувство. Каждая клеточка тела подсказывала Гарри, что здесь далеко не пусто.

Он был встревожен ощущением, как будто за ним наблюдают.

— Что это? — спросила Гермиона, вошедшая вслед за Роном. — О, это же та самая комната!

— Вы тоже чувствуете? — облегченно выдохнул Гарри.

— Что чувствуем? — спросила Гермиона.

Гарри нахмурился. — Ты сказала, что это та же комната. Я подумал... — пробормотал он, недоговорив.

— Нет. Я помню ее. Архитектура похожа, даже если делали ремонт. Узнаю те окна, но камин немного перемещен из центра.

Гарри присмотрелся, признав ее правоту. Он был снова изумлен способностью Гермионы замечать очевидные мелочи, которые остальные упускали из виду.

— Где Джинни? — спросил он.

— Она сказала, что нет смысла втроем обыскивать одну комнату, и пошла в другую сторону. Просила позвать, если мы что-нибудь найдем, — ответила Гермиона.

— Здесь много магической энергии, — сказал Рон, осмотрев комнату детектором заклинаний. — Но темной нигде не видно.

— Присмотрись внимательней, — мрачно предложил Гарри. — Вот здесь. Он знал, он чувствовал, словно Феликс Фелицис говорил с ним.

Гарри прошел в центр комнаты, вызвав воспоминания. Он видел, что Хепзиба сидит за столом. Риддл с медальоном движется вперед, вытаскивая палочку. Глаза Хепзибы расширились от страха, слишком поздно она осознала свою участь. Хепзиба пытается схватить чашку и медальон, но Вольдеморт заставляет их исчезнуть. Они проплыли над столом и приземлились... там.

Гарри открыл глаза, и видение, маячившее у него перед глазами, исчезло. Он оказался в углу комнаты. Этот участок стены был заслонен вместительным, украшенным сложной резьбой старинным шкафом. Он стал дрожать, будто порыв холодного воздуха всколыхнул его. Гарри слышал, как Рон и Гермиона переговаривались где-то позади, но заглушил их слова и целиком сосредоточился на жужжании, слышимом рядом со шкафом.

Воспользовавшись палочкой, он отодвинул мебель от стены и принялся руками исследовать грубо расписанную поверхность. Бормоча с самим собой, он совершал те же движения, что и Дамблдор когда-то. Но тщетно, в стене не было той же энергии. Она исчезла в тот момент, когда он передвинул шкаф. Снова использовав палочку, он возвратил шкаф на прежнее место, и дрожание возобновилось с новой силой.

— Что это? — спросила подошедшая Гермиона.

— Внутри что-то есть? — Рон взялся за ручку шкафа и попытался открыть.

— Осторожнее, — прошипел Гарри, оттолкнув Рона. — Ты чего? — обиделся тот.

— Просто не прикасайся к нему, — взорвался Гарри. — Мы не понятия не имеем, какого рода здесь использовались защитные заклинания.

— Мы даже не знаем, есть ли они, — препирался Рон. — И вообще, ничего не случилось. Дверь даже не открылась.

Они по очереди пытались открыть шкаф, но он не шелохнулся.

— Зачем держать вещь, если даже не пользуешься ей? — Рон взглянул на прочие семейные ценности.

— Это очень старая мебель. Наверху выгравирован семейный герб. Я полагаю, это семейное наследие. Они, очевидно, очень гордятся наследством, о чем Риддлу, конечно же, было известно. Если бы он спрятал здесь хоркрукс, то никто бы не трогал его целые столетия.

— Как ты догадалась, что это герб Смитов? — спросил Рон, посмотрев наверх.

— Оглянись. Он повсюду, — раздраженно ответила Гермиона. Гарри провел пальцами по поверхности шкафа, ощущая исходящий от него жар. — Здесь, — прошептал он. — Клянусь, что Вольдеморт использовал такое же заклинание, как и Дамблдор на зеркале Еиналеж. Если кто-нибудь хотел бы просто открыть шкаф и положить вещи, то он открылся бы без проблем. Но мы хотим узнать, что скрыто внутри.

Гермиона вытащила палочку. — Попытаемся тогда открыть шкаф волшебством.

Гарри не думал, что будет так просто, но вспомнил, как Дамблдор использовал чары призыва, хотя он пытался найти более сложный способ.

— Попробуй, — Гарри пожал плечами.

— Алохомора, — твердо сказала Гермиона.

Что-то заискрилось, но шкаф оставался накрепко запертым.

— Разве ты не говорил, чтобы пройти в пещеру, нужно заплатить кровью?

— Да, но Вольдеморт не стал бы использовать одну и ту же защиту дважды. Это что-то другое, — рассеянно ответил Гарри.

— Ручка находится не в центре, так же, как и камин, — заметила Гермиона.

— Что...

Гарри перевел палочку на центр, где по задумке любого плотника-магла должна быть дверная ручка.

— Апарекум, — произнес он. Размытые очертание ручки стали видимыми. Она меняла форму и мерцала, словно они смотрели через раскаленный воздух.

— Вау, — глубоко выдохнул Рон, который надел детектор. — Она вся красная, Гарри. На ней полно темной магии.

— Нам лучше не прикасаться к ней, — сказала Гермиона. — Я открою палочкой. — Она коснулась ручки, не произнося заклинание.

— Гермиона! — испуганно закричал Рон. Струя раскаленного пламени вырвалась из-под ручки, задев голову Гермионы. Порыв отбросил ее назад, превратив волосы девушки в горящий шар. Гермиона дико закричала, пытаясь затушить пламя руками.

— Гермиона! — снова вскричал Рон. Пламя задело его плечо, и огненные языки быстро уничтожили рукав и стали распространяться дальше. Он беспомощно размахивал палочкой, но не мог вспомнить ни одного заклинания. В голове Гарри пронеслись уроки по безопасности в начальной школе, но палочкой будет быстрее.

— Агуаменти, — закричал он. Из палочки вырвался поток воды, покрыв Рона и Гермиону.

Последняя лежала на полу, постанывая, и лишь наполовину была в сознании. Волосы на левой стороне полностью обгорели, и ее череп покрывали многочисленные ожоги, которые болезненно взрывались. Рон сидел возле нее, ошеломленно моргая. Кожа на его плече почернела. Он подполз к Гермионе и нежно погладил неповрежденную половинку.

— Гермиона! — прошептал он ломающимся голосом.

В груди Гарри поднялось болезненное чувство, когда он смотрел на друзей и провел рукой по взъерошенным волосам. Он знал, что такое могло случиться, и не хотел, чтобы друзья пошли с ним. Гарри оказался слишком слаб и позволил им идти лишь потому, что нуждался в компании.

Гарри видел, как пострадала рука профессора Дамблдора, и все равно пустил их. Он ощутил, как мучительно вдыхает холод. Руки тряслись.

— Рон? Гермиона? — Гарри опустился на колени рядом с ними.

Соберись! Что со мной не так? Я никогда не сдавался.

— Эписки, — Гарри направил палочку на обожженное плечо Рона.

Он знал, что это не самый лучший выбор. Для лечения ожогов должны существовать особые заклинания, но ему было известно только одно.

Раны на руке Рона слегка залечились, и этого должно хватить, пока они не отправятся за помощью.

Его больше беспокоили ожоги Гермионы, выглядевшие намного хуже.

— Гарри! Рон! — раздался из коридора голос Джинни. — Как вы?

— Джинни! — в отчаянии отозвался Гарри.

— Борода Мерлина! Что произошло? — воскликнула Джинни. Она подбежала к брату и с ужасом посмотрела на обожженную руку.

— Я в порядке, — пробормотал Рон. — Гермионе хуже.

Гарри уже лечил шею Гермионы.

— Эписки, — прошептал он, недовольно поморщившись при стоне Гермионы. Он почувствовал жжение в глазах и быстро заморгал. Рана залечилась, и Гарри осторожно перешел к голове. Он продолжал залечивать ожоги, как только мог, и желал, чтобы здесь оказалась мадам Помфри.

— Прости, — прошептал Гарри. Гермиона закричала, когда он лечил самый страшный ожог. — Это единственное целительное заклинание, которое мне известно.

— Тише, не расстраивайся, — шепнула Джинни, мягко массируя ему плечи. Все это время она стояла позади, и Гарри был благодарен ей за успокаивающее присутствие.

— Позже мы должны изучить лечащие заклинания. Теперь нужно сделать то, из-за чего они пострадали.

— Весь шкаф пропитан темной магией. Мы нашли тайную ручку, но Гермиона обожглась, когда пыталась открыть.

Джинни кивнула и приблизилась к шкафу. Указав палочкой на страшную ручку, она легко открыла дверь.

Челюсть Гарри отвисла. — Как ты...? Джинни, ты думаешь, что творишь? Рон и Гермиона обожглись. Не знаю, как ты открыла, но впредь мы не можем допускать необдуманных действий.

— Если сработало, значит, было обдумано, — огрызнулась она. — Профессор Дамблдор говорил, что берет тебя потому, что ты несовершеннолетний. Он сказал, что Вольдеморт глупец и верит в то, что слабаки не могут быть угрозой. Я, например, несовершеннолетняя, на что ты так любишь указывать, и поэтому моя магия воспринимается иначе.

Гарри разинул рот. Джинни права. Выбор был прост, но, несмотря на это обстоятельство, более примитивная часть души требовала оградить ее от опасности.

— У нас нет времени на твои доисторические подвиги, — устало произнесла Джинни, словно читая его мысли. — Я пойду с тобой. Я уже говорила, что не отпущу тебя одного, так что заткнись, — вспыхнула она.

— Джинни...

— Ты идешь или нет?

— Мы не можем идти, пока не поможем Рону и Гермионе, — сказал Гарри. Он с трудом мыслил рядом с разъяренной Джинни. — Мы отнесем их мадам Помфри.

— После того, как достанем хоркрукс, — возразила она, метнув взгляд на затихшего Рона.

— Что? Нет, — сказал Гарри.

— Да, — Рон открыл глаза и прислонился к стене. — Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать.

Гарри заметил стальную решимость на лице друга и, осознавая его правоту, не двигался с места.

Рон вскрикнул от боли, двигаясь ближе к Гермионе. — Достань этот чертов хоркрукс.

— Вызови Патронус, если вам понадобится помощь, — сказал Гарри, заглянув Рону в глаза.

— Да, — выдохнул тот. — Если вы не вернетесь через час, я возьму Гермиону и приведу помощь. Мне нужно остаться с ней.

Он не решался сделать выбор между двумя лучшими друзьями.

— Не глупи, Рон. Ты ранен, и не можешь оставить Гермиону одну. Мы вернемся, как только сможем, — сказал Гарри, пристально посмотрев на Рона.

Оба затихли на время, и каждый был готов отдать жизнь за другого.

— Позаботьтесь друг о друге. Джинни, слушайся Гарри. И не делай глупостей, чтобы просто показать свой характер.

Джинни нахмурилась, но решительно кивнула. Она развернулась и ступила через порог шкафа, вслепую нащупывая дорогу.

Гарри торопливо присоединился к ней. Внутри было темно и просторно. Он неуверенно сделал несколько шагов, понимая, что в шкафу не должно быть столько места.

— Джинни, — прошептал Гарри, зная, что она только на шаг впереди.

Как я могу защитить ее, если ничего не вижу?

— Да? — ответила она. Ее голос впервые звучал испуганно. Полная темнота действовала на нервы, и растущее беспокойство за друзей сводило его мужество почти на нет. Он протянул руку.

Джинни крепко схватила ее, и, сплетя пальцы, он подумал, что только больший волшебник, нежели Вольдеморт, может разлучить их.

Они молча шагали долгое время — для Гарри минуты превратились в вечность. Темнота вдруг исчезла, и на ее место вступил ослепительный солнечный свет.

— Где мы? — удивленно выдохнула Джинни, разглядывая окрестности. То, что предстало перед их взглядом, походило на Парфенон в Афинах, разве что он выглядел менее разрушенным.

Джинни отступила назад. — У меня плохое предчувствие, — прошептала она. Скользящий звук заставил их обернуться. Теперь сзади возвышалась каменная стена.

— Что случилось с дверью? — в панике спросила Джинни.

Дверь полностью исчезла, оставив маленький выступ в форме кубка.

— Очевидно, хоркрукс послужит ключом, — мрачно заключил Гарри. — Но где же он?

— И что его охраняет? — сглотнула Джинни.

Огромные деревянные ворота в конце Парфенона загремели, медленно открываясь.

— А вот и ответ, — произнес Гарри голосом, лишенным всякого выражения. Они ждали, затаив дыхание. Ворота открылись, но теперь все затихло. Вдруг громоподобный рев эхом отозвался по арене, сотрясая камни. Подростки закрыли уши.

Они взирали на огромного монстра, выползавшего из пещеры. Зеленое туловище переходило в непомерно большие крылья, сужавшиеся уже почти возле самой головы. Когти на лапах смотрелись острее ножей, крылья и хвост были заострены словно когти. Дракон поднял голову, и зрачки в затуманенных желтых глазах опасно сузились, узрев непрошеных гостей. Он снова взревел и выпустил мощный порыв огня, который шаром понесся на них.

Гарри и Джинни отпрыгнули от стены и спрятались за трибунами. Взвившееся пламя пролетело прямо над ними и опалило сиденья.

Гарри выругался. — Я поклялся, что пока жив, не буду иметь дела с драконами.

— Это сербский хвостокос, — благоговейно произнесла Джинни, схватив Гарри за руку.

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил он.

— Нельзя жить в одном доме с Чарли и ничего не знать о драконах. Сербский хвостокос и венгерская хвосторога свирепейшие из драконов, и поэтому самые клевые, так считал Чарли, — объяснила Джинни, выглядывая из-за трибуны.

— Отлично, — пробурчал он. — Еще один Хагрид.

— Гарри, я вижу хоркрукс, — взволнованно воскликнула Джинни.

— Что? Где? — спросил тот, поднявшись на колени, чтобы выглянуть из-за соседнего камня.

— Там! — закричала она, показав.

Прищурившись, он разглядел гнездо за воротами, откуда только что вышел весь дракон. Хвостокос мерно шагал перед воротами, ожидая нарушителей его спокойствия.

— Ты сможешь, Гарри, — сказала Джинни. — Представь, что это твое первое задание, а хоркрукс — золотое яйцо.

— Но, Джинни, у меня же нет Всполоха. Метла осталась в Лондоне, и я почему-то не думаю, что чары призыва сработают, — он показал на каменную стену.

— Гарри, теперь ты волшебник с большим опытом. Сотвори метлу. Тебе нужно просто держаться на ней, — раздраженно сказала Джинни.

— Ладно, — согласился он, нервно глотая слюну. Ладони потели, но Гарри знал, что все получится. Представив Всполох, он сделал точную копию.

— Получилось! — завопила Джинни.

— Не радуйся, мне еще кубок доставать, — охладил ее восторг Гарри.

Джинни нервно улыбнулась и отцепила ленточку с волос. Затем она обвязала ее вокруг бицепса Гарри.

— Это еще зачем? — он в недоумении уставился на желтую ленту.

Джинни хмыкнула. — Я, конечно, не Гермиона, и не уверена в хорошем знании истории, но, перед турниром леди полагалось обвязывать своего рыцаря ленточкой и желать ему удачи.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, неуклюже шаркнув ногой.

— Рано благодарить, рыцарь ты мой, — лукаво ответила Джинни. — Откуда мне знать, может, желтая лента для дракона то же самое, что и красные стринги для быка?

— Спасибо, Джинни. Ты как никогда можешь подбодрить человека, — улыбнулся Гарри. В любых обстоятельствах она поднимала ему настроение.

— Ты одолеешь его, — искренно произнесла она, и, схватив лицо парня, прижала к нему губы.

Он возвратил поцелуй, наслаждаясь пламенем, вспыхнувшем в груди при очередном рыке дракона.

— Нас не догонят, — крикнул он, забравшись на метлу, и взмыл в девственно чистое небо.

— Будь осторожен, Гарри! — закричала вслед Джинни.

Он кружил над ареной, выбирая лучший угол нападения. Чудовище сразу же заметило его, и, яростно взревев, расправило массивные крылья и тяжело поднялось в небо.

Гарри не смог сдержать восхищения перед драконом. Размах его крыльев был так велик, что тень существа покрывала весь Парфенон. Грациозно набрав высоту, дракон обратил объемные желтые глаза на Гарри. Парень резко спикировал вниз, пытаясь пролететь под длинным туловищем рептилии, и совсем забыл про хвост. Чудовище пользовалось им, как бичом. Он хлестнул Гарри и, разорвав рубашку, врезался в грудь.

Трибуны взорвались восторженным ревом дракона, ноздри которого затрепетали, учуяв свежую кровь. Гарри снова пикировал, но хвост мгновенно преградил ему путь. Не раз Гарри уходил вниз, и не раз хвост отрезал место для манёвра. Его рубаха превратилась в лохмотья, с которых капала кровь. Всполох быстр, но дракон еще быстрее.

Гарри начал лавировать, резко прорываясь вперед. Дракон пришел в замешательство и выплюнул огненный шар. Он чувствовал горячие дуновения приближавшейся громады. Вслед за шаром летел дракон. Гарри перевернулся и полетел вниз, чувствуя, что волосы на затылке уже обгорели. Он облетел стену Парфенона и нырнул между двумя колоннами.

Дракон яростно завопил, понимая, что не может следовать за ним. Он развернулся и полетел сверху. У Гарри появилась возможность попасть в логово дракона, но возле самого входа его остановил хвост, разрывая тело на куски.

Гарри зашипел от боли, уворачиваясь от очередного плевка. От потери крови кружилась голова. Если сейчас не достать хоркрукс, он труп. Гарри взмыл высоко вверх и, кружа над крышей, бросил метлу в колонны. Он не стал проверять, последовал ли за ним дракон, вместо этого сломя голову ринулся в логово.

Дракон взбешенно взревел, но не стал лететь над крышей. Он крушил хвостом мощные колонны. Препятствие замедлило продвижение чудовища. Гарри летел возле самой земли, вовремя увертываясь от падающих обломков. Но, когда он схватил кубок, метла исчезла.

Гарри крепко, даже очень цветисто выругался. Он никогда не претендовал на хорошую оценку по чарам, но плохим учеником себя тоже не считал. Сотворить еще одну не оставалось времени; пронзительный вопль оповестил об очень близком соседстве дракона. Он засунул кубок за ремень и выскочил наружу. Парень нырнул за стену, когда огненный шар пронесся над головой.

Дракон гневно заревел, цепляясь за низкую стенку, отделявшую арену от убежища Гарри. Он приник к земле, но стена вдруг обрушилась, открыв его дракону. Взмах лапы сотряс деревянные ворота, запечатывавших вход в логово, и с легкостью их сокрушил. Гарри заорал, когда тысячи острых осколков вонзились ему в спину.

Огромная лапа дракона уничтожала все вокруг, становясь ближе, и, наконец, изогнутый черный коготь вспорол ему бок под ребрами. Сила взрыва отбросила Гарри в воздух, подняв возле него вихрь. Он приземлился в грязь и цеплялся за землю, словно пытаясь исчезнуть с глаз рассерженного дракона.

Не успел Гарри шевельнуться, не успел издать хоть звук, как дракон обвил его хвостом и медленно стал притягивать ближе. Он был уверен, что в бледно-желтых глазах читалось победоносное выражение. Гарри попытался успокоиться, хотя весь дрожал от страха.

Хвост дракона поднялся в воздух, и теперь Гарри висел, вглядываясь в смрадную пасть, окутанную клубами дыма.

Если сейчас оно дыхнет огнем... Истекая кровью, он ждал, пока совсем не приблизится к морде дракона. Гарри вытащил палочку, прицелился в бешеные желтые глаза и швырнул самый мощный конъюктивитус, который мог сотворить.

Дракон встал на дыбы и заревел, выпустив волну дымящегося тепла. Гарри ударился о землю с глухим стуком, острой болью отозвавшимся по всему телу. Он не смог найти силы отползти подальше от буйствующего самца. Чудовище завывало от боли, царапая глаза когтями, которые покрылись толстой пленкой белой слизи.

Если Гарри не отойдет, то будет раздавлен либо хвостом, либо тяжелой лапой. Едва дыша, он сделал попытку встать, но не смог.

Что будет с Джинни, если Гарри убьют прямо здесь и сейчас? Ему нужно отнести кубок, чтобы она могла бежать. Застонав, он перевалился на другой бок и достал сверкающую реликвию.

Гарри дивился, как вспыхнуло золото, которое веками не знало полировки. Герб Хельги Пуффендуй блеснул на солнце. Когда дракон направил на него пламя, Гарри, повинуясь шестому чувству, поднял кубок как щит и метнул его навстречу приближавшемуся огню. Он откатился в сторону, чтобы не поджариться, и закричал от боли.

Кубок соприкоснулся с языками пламени, и яркая вспышка белого цвета залила арену. Гарри закрыл лицо, понимая, что скоро получит тепловой удар. Потусторонний крик пронзил воздух, сотрясая Парфенон по самое основание. Дракон несчастно завыл, растворяясь в земле, как если бы его не существовало.

Гарри хлестнула по лицу копна рыжих волос, и рядом с ним на метле приземлилась Джинни.

— Что случилось? Куда он пропал? — завопила она. — Ты в порядке?

— Кубок, — слабо прохрипел он.

Джинни взвесила его на ладони. Золото опалилось и почернело, но оставалось невредимым.

— Просто кубок, — облегченно пробормотал Гарри. — Интересно, он сработает как ключ?

— Уходим отсюда, — сказала она, помогая встать ему с земли и сесть на сотворенную метлу.

Гарри с трудом опустился на Джинни, и они полетели в противоположный конец арены.

— Я думал, что леди полагается сидеть на трибунах и болеть за своего рыцаря.

— Кто сказал, что я леди? — парировала Джинни.

Гарри улыбнулся, впадая в забытье. — Я люблю тебя, — прошептал он, закрывая глаза.

— Я пыталась пробраться к тебе раньше, но какой-то барьер не пускал меня. Я не могла придти, пока ты лежал на земле, — всхлипнула она.

— Все х’рошо, — пробормотал Гарри.

Джинни крепко обняла его. — Держись, еще несколько минут. Вот вход. Вставь кубок в отверстие.

Гарри попытался поднять руку, растекавшуюся как желе, но не смог совладать с ней.

— Ладно, я открою, — Джинни выхватила кубок. Дверь открылась, снова обнажив непроглядную тьму.

Джинни направила метлу в гостиную. Рон и Гермиона все еще прижимались к стене.

— Достали? — обеспокоенно спросил Рон.

Гарри кивнул на обуглившуюся утварь. — Найден и уничтожен, — слабо произнес он. Ноги не держали его, и Гарри чуть не свалился с метлы. Джинни успела схватить и осторожно опустила парня на землю.

— Что с тобой случилось, друг? — Рон широко распахнул глаза.

— Обсудим это в Гриммольде, — сказала Джинни голосом, не принимающим возражений. — Рон, ты можешь трансгрессировать с Гермионой?

Рон кивнул. Схватив бессознательную Гермиону, он с щелчком исчез.

Джинни обвила руки вокруг талии Гарри. — Прижмись ко мне покрепче, — прошептала она.

— Я отнесу нас, — упрямо сказал тот.

— Ну уж нет. Я не хочу оказаться расщепленной. На этот день мне хватило переживаний.

Джинни чмокнула его в щеку и отнесла их в штаб... к ее семье.