Седьмой хоркрукс (гет)

Джинни открыла глаза и посмотрела на угрюмые очертания Гриммольда. Она только что приземлилась возле большого дерева и надеялась, что напоминание от министерства об использовании магии не найдет своего адресата среди взрослых волшебников.

Солнце давно закатилось, на улице царили тишина и покой, даже машины маглов не мелькали на дорогах. В нескольких окнах мерцал неясный свет свечей, и это означало, что штаб еще обитаем.

Гарри висел на ней, оставив тщетные попытки придти в сознание. Джинни опустила его на землю. Мерлин, до чего же он тяжелый.

Рон сел на землю рядом с ним, положив голову Гермионы на колени.

— Извини, Джинни, — вяло выговорил он. — Пытался послать сигнал, но не смог.

— Рон, все в порядке. Как Гермиона? — Она вела себя пугающе спокойно, но Джинни не могла спокойно смотреть на ужасающие раны подруги.

— До сих пор не очнулась, — сказал Рон. Он был похож на маленького испуганного мальчика, которого Фред и Джордж дразнили пауками.

— Очнется, — с ложной уверенностью утешила Джинни. Она вдруг перестала чувствовать себя взрослой. — Еще не все кончено. Гермиона не привыкла сдаваться на полпути. Побудь здесь минуту, я сейчас вернусь.

Она осторожно высвободилась из объятий Гарри, её руки были скользкими от крови.

Против дракона он сражался великолепно. Джинни с ужасом наблюдала за битвой, невзирая на страх. После того, как дракон впервые задел его хвостом, она попыталась сотворить метлу. "Колдовство из ничего" проходили на шестом курсе, и с нескольких попыток метла получилась. Но потом она не могла пробиться сквозь барьер.

И все же, понимая, что он сделал, Джинни не удержалась от приступа негодования, ведь только она осталась в состоянии отвечать на вопросы, ждавшие за дверью.

Пусть остальные придут в себя, и тогда она им покажет, что, несмотря на их протесты, несовершеннолетняя ведьма единственная осталась на ногах. Подкрепив решение зловещей улыбкой, Джинни ступила на порог.

Дверь была незаперта. Легкий укол в сердце подсказал, что мама оставила дверь открытой на случай их возвращения.

Она распахнула дверь и шагнула внутрь. Я должна быть сильной.

Впереди горячо спорили Билл, Римус Люпин и Аластор Грюм, но Джинни слишком устала, чтобы прислушиваться к их словам. Никто не заметил ее появления. Римус взглянул первым и увидел, что Джинни неуверенно стоит в коридоре.

— Джинни, — испуганно произнес он.

Билл и Грюм резко обернулись, тут же застыв.

— Э.. Мне снаружи нужна помощь. У нас есть раненые, — сказала она наконец.

Эти слова словно всех разбудили. Римус и Грюм бросились к выходу, но Билл схватил Джинни за руку.

— Нет уж, вулканчик, ты никуда не пойдешь, — сердито произнес он.

В девушке что-то щелкнуло, высвободив смелость. Никто не будет обращаться с ней, как с ребенком, даже Билл.

— Отпусти, — Джинни вырвалась из цепкой хватки. — Гермиона серьезно ранена. На твои вопросы отвечу позже, сейчас нет времени. — Не обращая внимания на удивленный взгляд брата, она повела Римуса и Грюма к остальным.

— Она обгорела, — сказал Рон, когда Римус наклонился над Гермионой. — Ей нужна мадам Помфри.

— Я отнесу ее в дом. — Римус осторожно принял Гермиону из рук Рона. — После отправлюсь к Поппи, и скоро она будет здесь.

Рон кивнул, пытаясь встать. Грюм поднял его на ноги и обхватил шатающегося Рона за талию.

— Полегче, парень. Я держу тебя. Просто обопрись, и мы зайдем в дом, — голос старого мракоборца был удивительно мягок.

Билл с непроницаемым выражением посмотрел на искалеченного Гарри. Джинни подтолкнула брата, и он наклонился, чтобы поднять раненого. Билл бесцеремонно перекинул ношу через плечо, и Джинни сердито зашипела.

Римус и Грюм отнесли их в одну из маленьких гостиных, а Билл грубо сбросил Гарри на пол.

Джинни больше не могла сдерживаться. Она гневно взвилась на брата, выхватив палочку.

— Хватит, — зарычала она.

— Джинни, — гнев Билла возрастал в той же мере.

— Еще одно слово, — сплюнула она, — и ты пожалеешь, что когда-то научил меня летуче-мышиному-сглазу.

— Довольно, — резко прервал ссору Люпин. — Мы не должны калечить друг друга. Сначала мы вылечим их раны, а после сядем и все спокойно обсудим. Я отправляюсь к Поппи по каминной связи. Билл, ты должен сказать родителям.

Билл хмуро посмотрел на Джинни, развернулся и молча вышел из комнаты.

— Джинни, оставайся с Гарри. Я скоро вернусь, — сказал Римус, мягко коснувшись ее плеча. Грюм посадил Рона на стул, но тот мгновенно оказался на диване, где лежала Гермиона. Рон крепко схватил ее за руку, пристально вглядываясь в закрытые веки Гермионы.

Грюм помог Джинни перенести Гарри на свободный стул. Место, куда Билл бросил его, было испачкано кровью, и обивка стула тоже стремительно пропитывалась.

— Ему нужно зелье, восполняющее кровь, но сперва Поппи должна осмотреть его, — сказал Грюм, пристально посмотрев на Джинни здоровым глазом. Остальных сканировал магический глаз.

Суматоха в дверях заставила ее поднять глаза.

Билл, Фред и Джордж — все смотрели на Джинни. На бледном лице мамы быстро разгорались красные пятна. Это никогда хорошего не предвещало.

Джинни взглянула на отца. Она прочитала на его лице облегчение, но отвела взгляд, заметив в отцовских глазах разочарование. Почему родители вселяют в тебя страх и неуверенность, и не важно, насколько ты веришь в правильность своих поступков?

Она знала, что ей нужно оставаться с Гарри. Знала, что друзья занимались важным делом, следуя наставлениям Дамблдора. Также она знала, какая тяжелая ноша досталась Гарри, и что рядом с ней он становился сильнее. Тогда почему единственный взгляд родителей заставляет ее чувствовать, что она совершила нечто ужасное?

— Ронни, — запричитала мама, заметив ожоги на его руке. Она мигом пересекла комнату и попыталась осмотреть раны сына.

Рон грубо выдернул руку. — Я в порядке, — простонал он, показывая всем, что рука далеко не в порядке. — Посмотрите лучше на Гермиону.

— Я хочу знать, что, во имя Мерлина, с вами произошло, и хочу знать прямо сейчас! Сегодня днем вы были в Косом переулке, а теперь едва держитесь на ногах! Где вы были, и чем вы занимались? — грозно спросила Молли. Она гневно смотрела на Джинни. Молли Уизли не была высокой женщиной, но в гневе, она, казалось, выросла на глазах.

— Молли, вопросы подождут, — мягко произнес Люпин, вошедший вместе с мадам Помфри. — Сначала разберемся с ранеными.

Мадам Помфри взглядом эксперта окинула комнату и направилась прямо к Гермионе. Она поставила сумку на пол и настойчиво попросила Рона отодвинуться в сторону. Он отошел, но не слишком далеко.

— Ты ранена, Джиневра? — сурово спросила ее мать.

— Нет, — ответила Джинни, зная, что последует дальше.

— Тогда я жду тебя в твоей комнате. Побеседую с тобой, как только разберусь с твоим братом, — миссис Уизли сорвалась на крик.

Джинни сглотнула, так крепко сжав кулаки, что на ладонях остались красные следы. — Нет, мам. Я остаюсь.

— Ты осмеливаешься спорить со мной, юная леди? Я извела на вас последние нервы, вы исчезли в середине ночи, не оставив и записки! За этой дверью идет война. Вас могли убить! — кричала Маргарита.

— Молли, — предупреждающе сказал папа.

— Нет, Артур! Пусть идет наверх, — настаивала мать, указывая на дверь.

— Нет, мам, я останусь здесь, пока они не придут в себя. Гермиона и Гарри без сознания, а Рон чуть ли не бредит. Я единственная, кто может дать мадам Помфри нужные сведения.

Она использовала их здоровье, как козырь. Джинни не уйдет из комнаты. Первая битва зависела от того, как отнесутся к ней другие члены Ордена. К тому же, она не хотела оставлять Гарри беззащитным наедине с братьями. Ужасно противостоять матери. Не так давно она вовсе не помышляла об этом.

— Молли, она права, — согласился Римус. Джинни обняла его и благодарно посмотрела, но тот отвел взгляд.

Губы матери задрожали, будто она собиралась заплакать, и сердце Джинни снова дрогнуло. Все, что она хотела — обнять маму и уткнуться ей в грудь, но это было невозможно. Если Джинни хочет, чтобы ее семья увидела в ней взрослого человека, то должна действовать соответствующе. И не важно, как трудно ей будет.

— Темная магия, — вскричала мадам Помфри, отпрянув от Гермионы с дико мечущимся взглядом. — Это дитя покрыто темной магией.

— Вы хотите сказать, что не сможете вылечить ее? — испуганно спросила Джинни. Ей не удалось скрыть дрожащие нотки в голосе, вспомнив, как безжизненно выглядела рука Дамблдора.

— Не знаю, мне нужно время, чтобы оценить повреждения, — потрясенно сказала Помфри. — Сейчас она в стабильном состоянии, но я не смогу вылечить ожоги без дополнительного осмотра и зелий.

— Джинни, где Гермиона получила такие ожоги? — спросил Римус. — Ты можешь сказать нам?

— Гермиона, — пробормотал Рон разбитым голосом, порываясь приблизиться к ней.

— Сидите, молодой человек, — скомандовала мадам Помфри. — А вы, — она обратилась к близнецам и Биллу, — начинайте трансфигурацию этой мебели в кровати и создайте мне больничные условия. Все четыре пациента должны находиться в одном месте.

— Джинни не ранена, — сказал Билл, вглядываясь в сестру с тем же непостижимым выражением.

— Мне судить. Делайте, как велено, — прикрикнула мадам Помфри, возвращаясь к ранам Рона.

— Джинни, так что же вызвало эти раны? — спросил Римус, пытаясь остановить кровотечение из груди Гарри магловским способом. — Сегодня нам не докладывали о действиях Пожирателей Смерти.

— Вольдеморт, — отрубила Джинни.

Последовало несколько удивленных возгласов, а ее мать явно вздрогнула.

— Джинни! — возмущенно воскликнула она, будто девочка грязно выругалась. — Не произноси это имя.

Джинни закатила глаза. Ее одолевали усталость и стресс, адреналин от бурной ночной жизни сходил на нет. Терпение закончилось. — Я буду произносить это имя. Я не собираюсь больше лицемерить.

— Не разговаривай так со своей матерью, — жестко осадил отец. Он редко делал ей выговор, что быстро охладило Джинни.

— Извини. Ночь была просто ужасной, и я беспокоюсь за них.

Лицо миссис Уизли немного смягчилось, хотя она не сдвинулась с места. Как Джинни хотела, чтобы мама снова обняла ее.

Гарри чуть слышно простонал и зашевелился. Джинни мигом обернулась и смахнула ему челку. — Гарри?

Она видела, как его глаза двигались за закрытыми веками, но подозревала, что он больше спит, чем пытается придти в себя.

— Я вылечила большинство его ожогов. Они не такие многочисленные, как у мисс Грэйнджер. Однако, мне нужно провести внимательный осмотр, прежде чем я буду уверена, — поставила диагноз мадам Помфри.

Рон мирно посапывал в кровати, трансфигурированной Фредом и Джорджем. Джинни догадалась, что она дала ему сонное зелье. Оно бы ей тоже помогло.

— У меня есть несколько вопросов, но прежде я должна обследовать мистера Поттера, — сказала Помфри.

— У нас всех есть вопросы, — заявил отец, сверля Джинни взглядом.

Когда мадам Помфри подошла к Гарри, она махнула палочкой и отвела ее в сторону. — Это не ожоги, — в ее голосе ясно слышалось удивление.

— Так и есть, — подтвердила Джинни. Она не хотела ничего рассказывать, принимать на себя всю тяжесть ноши Гарри. Неудивительно, что он часто оказывался на краю гибели. Она отчаянно желала сделать все правильно, но что, если цель была неясной? Что она должна выбрать? Джинни вспомнилась речь Дамблдора после Третьего задания. Он говорил о выборе между тем, что было правильно и легко. Но «легко» было упасть на колени и сознаться во всем Ордену, перенести тяжесть хоркруксов на их плечи. Гарри никогда бы не сделал такого. Он выбрал верный путь, хотя многого лишился. Значит, Джинни сделает то же, что и Гарри.

— Эти повреждения вызваны магическим существом, осмелюсь предположить, драконом. — Мадам Помфри пристально посмотрела на Джинни.

— Дракон? — впервые заговорили близнецы. Это произвело на них сильное впечатление.

— Ну почему из всех существ вы столкнулись именно с драконом? — завопила ее мама, расстроившись еще больше.

— Вы сможете исцелить его? — спросила Джинни, не обращая ни на кого внимания. Ничто не важно, кроме здоровья Гарри. Она отдала бы за него душу.

— Конечно, могу, — раздраженно воскликнула мадам Помфри. — Ему нужно принимать восполняющее зелье в течение двух дней. Возможно, он будет спать все это время, но тут беспокоиться нечего. Даже шрамов не останется.

Два дня? О, это просто великолепно.

— Я буду давать ему зелье, — твердо заявила Джинни.

— В этом нет необходимости. Мы проследим, чтобы за Гарри ухаживали. Ты будешь отвечать на вопросы.

— Я никуда не пойду, пока они не поправятся, — возразила Джинни. — И никому из вас не доверю Гарри.

— Джиневра Маргарита Уизли! — шокировано воскликнула ее мать. — Мы все разочарованы вашим поведением, но, тем не менее, не будем мешать выздоровлению Гарри.

— Билл уже бросил его на пол, несмотря на то, что он ранен, — мятежно выпалила Джинни. Она мстительно посмотрела на старшего брата.

— Что? — взревела мать, повернувшись к Биллу.

Билл Уизли был прекрасно обученным волшебником, не говоря уж том, что уже стал взрослым и женился, впрочем, это не помешало ему стать белым, как полотно.

— То же самое я бы сделал и с Роном, если б нес его. Они не имели права вмешивать Джинни в их маленькое приключение.

— Приключение? — вскипела Джинни. — Да ты даже понятия не имеешь, чем мы занимались, и через что нам пришлось пройти.

— Тогда просвети нас, — прорычал Билл. — Скажи, почему ты разбила сердце матери. Догадываешься ли ты, в каком горе она была? И сколько раз пришлось вызывать мадам Помфри за успокаивающим зельем? Ты даже не побеспокоилась написать записку, сообщить, что все в порядке, не говоря уж о том, где вы находитесь. Я знал, что Гарри занимался чем-то опасным, но не думал, что он потащит вас в логово дракона.

— Никуда он нас не тащил, — огрызнулась Джинни. — Наоборот, мы с трудом уговорили его. Профессор Дамблдор оставил ему кое-что. Только закончив, Гарри сможет победить Вольдеморта. Вот что он собирается сделать, а мы ему помогаем.

Все снова вздрогнули, но ей было все равно.

— Джинни, — начал Римус, но она не дала ему закончить.

— Посмотрите на себя. Вы дрожите, только услышав это имя. Тогда почему вы верите, что справитесь с ним лучше нас? — недоверчиво воскликнула Джинни. — Профессор Дамблдор доверял ему, почему вы не хотите поверить в него?

— Вы всего лишь дети, — мама упрямо стояла на своем.

— Нет, мы не дети. Гарри не позволили быть ребенком, я же столкнулась с Вольдемортом в одиннадцать лет. Эта война сказалась на мне больше, чем на ком-либо из вас, даже тебя, Билл, нельзя сравнить со мной, — продолжила она, кивнув на шрамы брата. — И вы думаете, что можете защитить меня? Вы не смогли тогда, не сможете и сейчас.

— Достаточно, — сердито прервала мадам Помфри. — Мисс Уизли, забирайтесь в ту кровать. — Она показала на единственную постель, которая осталась свободной в сделанной наспех больнице.

— Нам нужно задать Джинни несколько вопросов, — сказал ее папа.

— В данный момент не можете, — возмутилась врач. — Здесь нет Минервы, и это начинает превращаться в балаган. Дети прошли через нечто ужасное, и никто не побеспокоит их, пока они хорошо не отдохнут. Я вернусь утром с дополнительной информацией для мисс Грэйнджер.

Мадам Помфри дала Джинни пузырек с фиолетовой жидкостью, которую она приняла за сонное зелье. Девушка с благодарностью опустошила пузырек прежде, чем кто-нибудь мог ее остановить.

— Кажется, этой ночью никто не услышит вразумительных ответов, — заключил Грюм. — Ну что, по кроватям? А утром все и обсудим.

Зелье разлилось по телу Джинни теплом и сонливостью. Туман сделал ее зрение расплывчатым, и через пелену дремы голоса приобрели искаженное звучание. Сон почти овладел ею, когда краешком глаза она заметила, как Аластор Грюм подмигнул мадам Помфри. Ее разум, должно быть, помутился, ведь Джинни увидела, что непреклонная матронесса залилась стыдливым румянцем.

* * *

Когда Гарри открыл глаза, то первым делом почувствовал, как ноет его тело.

Вторым делом он обратил внимание на яркий солнечный свет, струившийся сквозь распахнутые окна.

«Который час? И сколько я спал?»

Он осмотрел комнату и увидел кровати и ночные столики. В остальном комната была ничем не примечательна. Очевидно, Гарри находился где-то в Гриммольде, но он никогда не встречал в нем больничных палат.

На другой кровати спала Гермиона. Ее голова была обернута толстым слоем бинтов. Две другие кровати были пусты, и Гарри ужаснулся. Джинни не ранена, так куда пропали оба Уизли? Мама отослала их? Без друзей у него нет шанса на победу. Вместе с Гермионой они стали частью единого целого.

Тихий вздох отвлек его от размышлений, и он повернул голову. Джинни спала на стуле рядом с его кроватью, скрестив ноги. В ее руке была старая изорванная книга. Гарри облегченно улыбнулся, Джинни не оставила его. Он заметил, что одежда на ней изменилась, и подумал, сколько же лежал без сознания. Огромная волна вины окатила Гарри. Он оставил Джинни одну против родительского гнева.

Гарри встал и размял застывшие мускулы, взглянув на спящую Джинни. Волосы закрывали ей лицо и двигались в такт дыханию. Он нежно убрал челку, заставив Джинни шевельнуться, и книжка выпала из рук.

Гарри поднял книгу, заинтересовавшись, что же она могла читать, и как это поможет их миссии. Открыв потрепанную книгу, он увидел ведьму и волшебника, заключенных в страстные объятия. На ведьме были такие откровенные одежды, которые он не видел даже на мадам Розмерте. С разгоревшимся любопытством он перелистнул страницу и начал читать. Уже через несколько слов его штаны затрепетали.

Гарри захлопнул книгу и, ярко вспыхнув, бросил ее на кровать. Он недоверчиво смотрел на Джинни. Как она могла заснуть после такого чтения? Что думала Джинни о его поцелуях? Конечно, в тесной близости с Роном и Гермионой трудно было уединиться, но они искали любую возможность.

Раньше Гарри думал, что они блестяще проводили время, но теперь он слегка забеспокоился. Гарри хотел поговорить об этом с Роном, но, представив выражение на лице друга, он передумал. Рон никогда не делился с тем, что происходило между ним и Гермионой (за что Гарри был вечно благодарен), но гордился отношениями с Лавандой.

Гарри решил, что позже все обдумает. Сейчас ему нужно выяснить, что случилось, пока он спал. Больше всего хотелось принять душ, но сначала надо найти Рона.

Он взбежал по лестнице в их комнату, но там никого не было. То обстоятельство, что дом казался пустым, встревожило его. Он решил зайти на кухню, но тут же затормозил перед комнатой девочек.

Тихо открыв дверь, он сразу заметил то, что искал.

Соплик печально и заброшенно возвышался на кровати Джинни. Схватив мишку, он закрыл дверь и повернулся, встретив язвительную усмешку Малфоя.

— Поттер, наконец-то проснулся? Или не можешь уснуть без игрушечного медведя? — фыркнул Малфой.

Гарри почувствовал подкатившее к щекам тепло. Он отважно боролся с желанием спрятать медведя, хотя уже было поздно. Ну почему из всех людей он наткнулся именно на Малфоя? Другим худшим вариантом представлялись близнецы.

Слова Малфоя разбили смущение Гарри.

— Что ты имеешь в виду под «наконец-то» проснулся? Сколько я спал?

Малфой взметнул брови. — Достаточно, чтобы твоя подружка приняла на себя все последствия твоего исчезновения. Ты был слишком благороден, чтобы проснуться.

Проклятье!

— Такова гордость Гриффиндора. Я знал, что она где-то прячется, — посмеивался Малфой. — Не тревожься, Поттер. Уизли прекрасно справилась с семьей без твоей помощи. Она лучше, чем ее жалкий братец. Я слышал, Грэйнджер облысела. Никогда не думал, что Уизли поклоняются голым птицам.

Гарри со злостью прижал Малфоя к стенке. Глаза блондина удивленно расширились.

— Отпусти, Поттер, — Малфой сердито оттолкнул Гарри и поправил одежду. — Не стоит вымещать на мне гнев, если сам виноват.

— Я попросил заткнуться. Ты не знаешь, о чем говоришь, — заявил Гарри.

— Ах да. Я бы никогда не оставил свою девушку в одиночестве, — презрительно фыркнул Малфой. — Уверен, Пэнси ничего не делает, чтобы узнать, жив я или мертв. Но ей хватит ума не втягивать меня в опасность ради прихоти.

Гарри удивленно заморгал. Малфой как будто заботился о Паркинсон. Кто бы мог подумать? Гарри не знал, было ли еще что-нибудь, что может его удивить. Но до того, как у него появилась возможность задуматься, голос Рона громким эхом отозвался в опустевшем коридоре.

— Гарри! Ты проснулся. Что здесь происходит? Что ты делал с ним, Малфой?

— Расслабься, Висельник, — огрызнулся тот, лениво прислонившись к стене.

— Рон, со мной все в порядке, — сказал Гарри, прервав еще не начавшуюся ссору. — Ты как?

Рон пожал плечами. — Я тоже в порядке. Мадам Помфри залатала меня. Чего ты ждешь, Малфой? Продолжай в том же духе, и снова станешь симпатичным хорьком.

Малфой порозовел, но не ответил на издевку Рона. Вместо этого он спросил у Гарри. — Это Темный Лорд так тебя отделал? Единственное объяснение тому, что ты жив — такие идиоты, как Крэбб, Гойл и Симмонс не справились с заданием. Так что, Поттер? Навестил охраняемые места? Что ты ищешь?

— Зачем тебе знать? — холодно сказал Гарри. — Ты слышал Рона. Уходи, нам не о чем говорить.

— Пока тебе снова не понадобится информация, — горько произнес Малфой.

— Прекрасно. Иди своей дорогой, и не думай, что я всегда такой гостеприимный.

Гарри и Рон подождали, пока он скроется за поворотом.

— Как я мог быть таким идиотом? — прошипел Гарри, хлопнув себя по лбу.

— Что? — в недоумении спросил Рон.

— Магл, которого мы видели возле музея Смита — он кружил вокруг здания. Это, должно быть, Симмонс. Я бы узнал Крэбба или Гойла. Он охраняет музей, — пояснил Гарри.

— Не очень-то уж хорошо он выполнял задание? — усмехнулся Рон. — Мы зашли без проблем.

— Да, но Малфой сказал, что у него нет мозгов. Разве ты не понимаешь? Вот способ найти хоркрукс — тот, о котором мы ничего не знаем. Его должен охранять Крэбб или Гойл. Найдем их, найдется и хоркрукс, — возбужденно проговорил Гарри.

Лицо Рона значительно просветлело. — Что тогда охраняет другой?

— Пещеру, в которой спрятан медальон. Кроме нас никто не знает, что его там нет, — сказал Гарри, рассеянно проведя рукой по волосам.

— Э... Гарри... Ты знаешь, что разговаривал с Малфоем с медведем в руке, — позабавился Рон.

Соплик! Он совсем забыл про игрушку. — Э... это Джинни, — неубедительно произнес Гарри, избегая взгляда Рона.

— Да знаю. Зачем ты взял его? — спросил Рон, продолжая забавляться смущением Гарри.

Проклятье! Во что я вляпался из-за Джинни Уизли.

Пробормотав что-то неразборчивое, Гарри направился в больничную комнату. Рон пошел за ним, хихикая всю дорогу. Гарри хмуро распахнул дверь. Джинни спала там же, где он оставил ее. Гарри засунул Соплика под руку девочки и нежно накрыл ее одеялом. Он хотел подойти к Гермионе, но слова Рона заставили его остановиться.

— Ты любишь мою сестру.

Гарри чуть не споткнулся, но продолжил идти к Гермионе. В этом не было ничего нового, но то, что Рон сказал это вслух, очень пугало.

Что такое любовь? Он смутно помнил, как признался Джинни в любви, но тогда его рассудок немного повредился. Если даже он сказал такое, ему бы не хотелось, чтобы Рон поймал его на слове.

— Гермиона просыпалась? — спросил он, прочистив горло.

— Я знаю о твоем увлечении, но ты вправду любишь ее. Ты любишь мою сестренку, — жизнерадостно повторил Рон, приплясывая вокруг Гарри.

— Рон! Я пытаюсь быть серьезным, — сказал Гарри, дернув плечами. Рон действовал ему на нервы.

— Ты пытаешься сменить тему, — самодовольно заключил Рон.

— Ну и пусть, — прозвучал за ними сонный голос.

Джинни привстала и потерла глаза. Увидев Соплика, она удивленно моргнула и подарила Гарри сияющую улыбку.

У него пересохло в горле. Сколько она услышала?

— Рада видеть, что ты жив и здоров.

— Привет, — сказал Гарри. Это звучало глупо, но больше ничего придумать он не смог.

У Рона с этим проблем не возникло. — Вот тебе, — он щелкнул пальцем перед носом Гарри. — Миловаться будете позже.

— Можно подумать, ты не сидел возле Гермионы целых три дня, — огрызнулась Джинни.

— Три дня? — взревел Гарри. — Мы здесь три дня?

— Да, — Джинни перевела на него взгляд. — Приятно, что ты наконец присоединился к нам.

— Что случилось, пока я спал? — тревожно спросил он.

— Расслабься, дружище, — сказал Рон, садясь рядом с Гермионой. — Когда я проснулся, мадам Помфри уже вылечила всех нас. Из-за потери крови ты пролежал гораздо дольше. Джинни давала тебе зелье, никому больше не позволив заниматься этим. Даже маму поставила на место.

— Я хотела, чтобы ты выздоровел, а Билл очень сердился на тебя. — Гарри вздрогнул. — Извини, что оставил тебя, Джинни. Что ты им сказала?

— Ничего важного, хотя они уже кое-что выяснили, — ответила Джинни.

— Например, то, что ты сражался с драконом, — вставил Рон.

— Да. Мадам Помфри узнала по характеру повреждений, — подтвердила Джинни.

— Кубок, — воскликнул Гарри. — Где он?

— Я положила его в тумбочку вместе с твоей палочкой, — успокоила его Джинни. — Когда мы вернулись, все вокруг закипело.

— Это еще слишком мягко сказано, — пробурчал Рон.

— Сначала мама разозлилась, но с тех пор она... стала какой-то далекой. Будто не знает, что сказать нам, — голос Джинни слегка исказился. — На нее это не похоже. Иногда я думаю, лучше бы она сердилась.

— Весь Орден переполошился. Брустверт и МакГонагалл задавали много вопросов. Пожалуй, они больше всех рассердились. А вот Грюм оказался лучшим, — сказал Рон.

— Да, он знал, что мы чем-то занимаемся, и был с этим согласен, — Гарри почувствовал себя неуютно.

— Римус тоже знал, но он явно расстроился, — сказал Рон. — И папа выглядит печальным.

Гарри неловко зашевелился.

— Только не надо себя винить. Ты должен многое сделать, а времени мало, — твердо произнесла Джинни.

— К тому же, бессознательное состояние сыграло нам на руку. Мама стала добрее, — ухмыльнулся Рон.

— А Билл? Вы сказали, что он вышел из себя, — поинтересовался Гарри.

— Более чем, — сказал Рон.

— Он пытается осознать, что мы занимаемся важным делом, и потому чувствует себя подавленно. К тому же мы явились в полнолуние. Его раны никогда не излечатся полностью, и Гринготтс не разрешил ему вернуться на работу, — сказала Джинни.

— Почему? — возмутился Гарри.

— Они боятся, — вздохнула она. — Вдруг он кого-нибудь укусит, и тогда начнется эпидемия.

— Какая чушь, — сказал Гарри.

— Скажи это гоблинам, — горько произнес Рон.

— Скажу, — негодовал Гарри. Гермиона зашевелилась, но, похоже, больше потревоженная громким разговором.

— Мадам Помфри вылечила все ожоги Гермионы, но не смогла спасти волосы, — тихо сообщила Джинни. Заклинание принадлежало к темной магии, и волосы уничтожены под самый корень. Мадам Помфри сказала, что они вырастут снова естественным образом. Гермиона очень расстроена.

— Да нет же, — на лице Рона было написано недоумение. — Это всего лишь волосы. Они отрастут.

Джинни покачала головой. — Я знаю, это всего лишь волосы, но поверь, без них нельзя.

— Ее могли убить. Мадам Помфри сказала, что воздействие заклинания разделилось между нами, и то, что мы тогда отбежали, тоже сыграло свою роль. Если б мне пришлось выбирать между Гермионой и ее волосами, я бы выбрал первое.

— Конечно, мы бы все выбрали ее жизнь, о чем ей хорошо известно. И все же, потеря волос не становится менее страшной. Тебе трудно будет представить, как некоторых ведьм заботят волосы, — ответила Джинни, погладив ногу Гермионы.

— Она до сих пор без сознания, но ты же давно очнулся? — спросил Гарри Рона.

— Гермиона тоже просыпалась, — сказала Джинни, пытаясь не засмеяться. — И тут же набрала в библиотеке кучу книг по медицине, и теперь по каждому поводу советуется с мадам Помфри. Я думаю, та подсовывает ей сонное зелье.

— Вот нам бы его сюда, когда Гермиона начинает защищать права эльфов, — прошептал Рон, несмотря на то, что Гермиона спала.

Гарри хихикнул. — Никогда не говори ей это.

— И не подумаю, — заверил Рон.

— Мы должны сообщить всем, что ты проснулся. Они собираются провести собрание, — тихо сказала Джинни.

Гарри инстинктивно взял Джинни за руку. — Тогда мы должны пережить его.

* * *

Встреча всех членов Ордена Феникса состоялась только на следующий вечер.

Гарри заставил себя не ерзать, пока остальные входили в комнату. Рон и Джинни, естественно, оба присутствовали на встрече, но миссис Уизли каждые несколько секунд бросала на них взгляды, полные желания вытурить детей из комнаты. Она, как всегда, была вежлива с Гарри и очень беспокоилась за его здоровье, но теперь он почувствовал отдаленность, которой никогда не возникало прежде.

Гермиона тоже была на встрече. Она обвязала голову темно-синим платком аля «крестьянская девушка», скрывшим бинты, и тесно прижалась к Рону. Он покровительственно обнял Гермиону за талию и не убрал руку, даже когда они сели. Гермиона была подавлена больше обычного, что беспокоило Гарри.

Билл и Люпин редко появлялись в штабе после пробуждения Гарри, но сегодня они бросали неодобрительные взгляды в его сторону.

Только Грюм Безумный Глаз был рад видеть Гарри и с радушием его приветствовал. Конечно, так сердечно, как и всегда, не более.

Тонкс села рядом с Люпином, перекрасив волосы в жуткий оливковый цвет. Она подмигнула Гарри и показала язык, когда тот нахмурился.

Из всех Уизли только Фред и Джордж и, к удивлению, Флер, вели себя так, будто ничего не случилось. Близнецы охотно рассказывали ему о своих делах и задавали кучу вопросов про дракона. Они дразнили Гарри и Рона совместной жизнью с девочками без родительского присмотра, вызвав этим немало сердитых взглядов со стороны старших Уизли. Гарри начал опасаться за хрупкое перемирие, которого, они, по-видимому, достигли.

Чарли и Перси тоже посетили встречу, как и многие другие члены Ордена, которых Гарри видел только по случаю. Профессор МакГонагалл и Кингсли Брустверт сидели с мрачными лицами во главе длинного кухонного стола.

Профессор МакГонагалл так крепко сжала губы, что те стали бесцветными. Гарри видел эту «улыбку» раньше, и обычно за ней следовало суровое наказание.

Гарри глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он уже не ребенок, отвечающий перед профессором домашнее задание. Теперь он взрослый человек, на которого возложена большая ответственность, нежели на них. Гарри не покорится, не позволит им снова обращаться с ним, как с маленьким.

— Добрый вечер, — начала профессор МакГонагалл. — Думаю, лучше сразу перейти к делу и призвать присутствующих к порядку. — Мистер Поттер, что вы скажете в свое оправдание?

Гарри спокойно встретил ее взгляд и спросил. — Что вы хотите знать?

— Мне бы хотелось узнать, где вы были весь прошлый месяц, — строго сказала она.

— И почему мои дети отправились с тобой, невзирая на родительский запрет, — добавила миссис Уизли, со слезами посмотрев на Рона и Джинни.

— Гарри, — сказал Римус Люпин, — мы хотим знать, почему ты так ушел, не оставив ни записки, ни объяснения, как с тобой связаться. Ты понимаешь, как мы беспокоились? Какими беспомощными ты заставил чувствовать всех нас?

— Альбус Дамблдор поручил Ордену охранять тебя, уж его-то мнение ты должен уважать, — сказал Кингсли, видимо, недовольный тем, что встреча принимала эмоциональный оборот. — Я вижу, ты упрямо игнорируешь все меры безопасности и поступаешь по-своему. Я хочу знать, почему. Что могло быть таким важным?

Гарри ожидал столько вопросов, но был немного уязвлен тоном Римуса. Он прочистил горло и посмотрел на бывшего профессора.

— Я ценю вашу заботу, и также прошу извинить за то, что заставил вас волноваться, но, если честно, другого выхода не предвиделось. Если б я сообщил о своем намерении, разве вы бы отошли в сторону и пустили нас?

— Гарри, мы здесь, чтобы помогать тебе, — сказал Римус. — Мы желаем тебе добра.

— Но вы не сможете помочь, — возразил тот.

— Что значит «мы не сможем»? — требовательно спросила профессор МакГонагалл. — Конечно, можем, Поттер. Это входит в задачи Ордена.

— Нам известно, что Альбус оставил тебе какую-то работу, но не верим, чтобы он хотел оставить тебя одного, — сказала миссис Уизли, опустив руку ему на плечо.

Гарри отмахнулся от нее. — Это с самого начала стало моей работой. Все, что «Ежедневный Пророк» говорит о деле Избранного, единственная правда. Дамблдор это знал. Вы все говорили, что верите ему, что дело лишь в том, верить его суждениям или нет. Так вот, он рассудил, что только я смогу выполнить это задание.

— Гарри, его больше нет, — сказала профессор МакГонагалл. — Все изменилось.

— Ничего не изменилось, — яростно возразил он. — Дамблдор говорил, что умрет лишь только тогда, если не останется преданного ему человека. Вам нужно решить, сможете ли быть верными, даже если то, что он просит, нелегко принять.

— Вы должны выбрать между тем, что правильно, и что легко, — прошептала Джинни. — Мы все.

— Как мы сможем сделать правильный выбор, если даже не знаем, чем ты занимаешься? — спросил Кингсли, услышав ее. — Очевидно, твои друзья в курсе. Почему ты не скажешь нам?

— Я сказал им, потому что Дамблдор разрешил. Он подумал, что мне понадобится помощь, и они самые близкие для меня люди, — объяснил Гарри, намеренно упустив из виду, что Джинни была включена в этот список позднее.

— Не могу поверить, что Альбус мог такое сделать, — простонала миссис Уизли. — Джинни даже семнадцати нет.

— Столько же было Рону, когда профессор Дамблдор сказал Гарри поделиться тайной с друзьями, — вскричала Джинни. — Хватит смотреть на наш возраст, и обратите внимание на то, что мы делаем все правильно. Только так можно остановить Вольдеморта.

Снова раздалось несколько приглушенных возгласов. Члены Ордена привыкли к тому, что Дамблдор использовал это имя, но они по-прежнему боялись слышать его от кого-то другого.

— Послушайте, — сказал Гарри, приняв решение. Что-то ему подсказывало, что он прав. — Вы также ревностно хотите остановить войну, как я, и мне нужна помощь. Если я приму некоторые условия, согласитесь вы с тем, что не могу посвятить вас во все подробности?

— Вполне. Дамблдор никогда нам ничего не рассказывал, — сказал Грюм, прежде чем кто-либо успел согласиться или выразить неодобрение. Осмотревшись, Гарри заметил, что не все поддержали Грюма, но теперь большинство было готово пойти на компромисс.

— Мы хотим знать, когда ты уйдешь в следующий раз. Никаких внезапных исчезновений, — сказал Грюм. Он начинал с того, что Гарри не может не принять. В следующий раз это не сработает.

— Согласен, — сказал он.

— И мы хотим знать, куда ты собираешься, и иметь способ связаться с тобой, — сказал Римус.

— Я не могу сказать, куда мы идем. Извините, но это не возможно.

— Гарри, — начал мистер Уизли.

— Не только потому, что Вольдеморт убьет вас за эти сведения, все окажется под угрозой, если он узнает. Но я думаю, есть способ связаться с вами.

— Какой же? — спросил мистер Уизли.

Гарри посмотрел на Римуса. — Однажды Сириус дал мне зеркало, через которое разговаривал с папой во время наказаний. Знаешь, о чем я говорю?

По лицу Римуса расплылась улыбка. — Конечно.

— Я.. э.. разбил его. Сможешь также зачаровать пару зеркал?

Римус кивнул. — Да, смогу. Хорошая идея.

— Но это показывает, что Джинни и Рон снова отправятся с тобой, — нахмурился Билл.

— Черт побери, мы все пойдем, — горячо заверил Рон.

— Мы не отпустим Гарри одного, — впервые заговорила Гермиона.

— Джинни никуда не пойдет, — закричала миссис Уизли.

— Еще как пойду, — Джинни заорала на мать. — Если б не я, остальные никогда бы не выбрались оттуда. Я нужна им.

— Ты еще несовершеннолетняя! — вскричала миссис Уизли.

— Джинни твоя младшая сестра, — сказал Билл, гневно взглянув на Рона.

— Билл, она больше не ребенок, — возразил Рон, подняв подбородок.

Джинни довольно вспыхнула и бросила брату благодарную улыбку.

— В ней больше здравого смысла, чем ты думаешь, — Флер похлопала Билла по плечу.

Фред, Джордж и даже Чарли пришлось скрыть смешки. Билл сердито зыркнул на них и обвел взглядом остальных. — Не говорите мне, что вы согласны с тем, чтобы Джинни убежала в какую-нибудь глушь и жила вместе с Гарри.

Гнев хлынул на щеки Гарри. Как их могли заботить приличия, когда Вольдеморт выпустил инфери на людей?

— Мне бы очень хотелось, чтобы всего лишь приходилось скрывать, чем я занимаюсь с Джинни. Мы тоже, как и вы, боремся с Вольдемортом.

— Гарри, мы знаем, — сказала миссис Уизли, успокаивая его. Она снова положила руку ему на плечо, и в этот раз Гарри не стал ее убирать. — Но ты должен понять, что она наш ребенок. Мы не перестанем заботиться о ней только потому, что свирепствует война.

Гарри кивнул. — Понимаю. Вам нечего беспокоиться. Я отдам жизнь, чтобы защитить ее.

— Знаем, дорогой. Отчасти мы этого боимся, — миссис Уизли всхлипнула.

— Слушайте, — сказал Гарри. — Вам всем известно пророчество или хотя бы основная его часть. Вы знаете, против кого я сражаюсь. Я могу уделить мало времени, чтобы —

Крики несогласия встретили это заявление, но Гарри примирительно поднял руки.

— Давайте будем реалистами. Все мы можем умереть. Времени осталось немного, и поэтому я провожу его с ней, — сказал Гарри, удивленный собственной наглостью.

— А что случится потом? — спросил Билл. — Когда война закончится, что тогда произойдет между тобой и Джинни?

Гарри улыбнулся, посмотрев в ее теплые карие глаза. — Ну, если мы выживем, дальше будет торт со взбитыми сливками.

Джинни засияла.

— Итак, давайте вернемся к делу. — Кингсли все еще хмурился. — Ты не собираешься говорить, куда идешь, но оставишь способ связаться.

Гарри кивнул. — Также нам нужна информация. Как вы выслеживаете волшебников?

— Нельзя выследить Сами-Знаете-Кого. Думаешь, мы не пытались?

— Я не его имел в виду, — сказал Гарри. — Мне нужно найти родителей двух бывших однокурсников. Отцы Винсента Крэбба и Грегори Гойла. Держу пари, гости наверху знают их имена. Мне нужно знать, где они, это все.

Грюм кивнул. — Я посмотрю. Это связано с тем, что они охраняют?

— Да, — кратко ответил Гарри. Он уже догадывался, где может находиться еще один хоркрукс, но лучше не объявлять так скоро об уходе. Пусть думают, что он действует по их указаниям.

— Мне бы хотелось, чтобы ты сделал для нас кое-что еще, — сказал Кингсли Брустверт, пристально посмотрев на Гарри. Профессор МакГонагалл зашевелилась, Римус отвел взгляд. Тонкс ободряюще опустила руку ему на плечо. Гарри уже понял, что его ждет не самая приятная просьба.

— Что именно? — спросил он.

— Я хочу, чтобы ты продолжил занятия окклюменцией, — ровно произнес Брустверт.

— Что? — взорвался Гарри. — Они провалились, что даже Дамблдор признал. Вольдеморт не тревожил меня целый год.

— Причиной, по которой они стали катастрофой, был Снегг, — Брустверт сплюнул от отвращения. — Он не прикладывал усилий. Если ты скрываешь что-то важное, то мы не можем позволить Сами-Знаете-Кому узнать, что творится у тебя в голове.

— Он не сможет.

— Но все же раньше смог, — возразил Брустверт, заставив Гарри вздрогнуть.

— Гарри, — мягко сказал Римус. — Я убежден, это неплохая идея. Так считал Дамблдор, пока Снегг не переубедил его. Уверен, попытаться стоит.

Плечи Гарри пораженно опустились. Ему было нечего сказать в ответ, но что-то внутри него подсказывало, что окклюменция не выход. — Ладно. Кто будет меня учить? Вы?

— Нет. Я мало знаю эту науку. Но у нас есть те, кто сможет. Если ты, конечно, согласишься, — Римус снова отвел взгляд.

— Здесь? Кто же? Я думал, что Снегг учил меня из-за того, что больше никого не было.

— Тогда они сражались на другой стороне, — ответил Римус.

— Вы шутите! — вскричала Гермиона, переведя взгляд с Римуса на Кингсли. — Ни в коем случае нельзя пускать их в мысли Гарри.

Гарри заморгал, пытаясь понять, о чем говорит Гермиона. Догадка сразила его, как пушечный выстрел.

— Нет! Если вы думаете, что я позволю Драко Малфою...

— Он способен в окклюменции, — ненавязчиво напомнил Римус. — Разве ты не говорил, что Драко не позволил Снеггу прочесть его мысли на Рождество?

— Да, но... — Гарри пораженно замолчал. — Он же Малфой.

— Драко учился у матери и тети. Мы не можем полностью доверять им, но будем использовать их знания. Римус согласился присутствовать на занятиях, так что ты не будешь один.

— Не верь им, — закричал Рон, не в силах больше сдерживаться. — Сначала вы высказываете Гарри, что он слишком молод и не доверяет вам, а теперь хотите, чтобы Малфой с матерью лазили в его голове? Вы с ума сошли.

— Хватит, Рон, — цыкнула на него миссис Уизли. — Вырос ты или нет, но я не желаю, чтобы мой сын разговаривал таким неуважительным тоном.

— Да пошли вы, — мятежно пробормотал Рон.

— Решение за тобой, Гарри. Что скажешь? — спросил Римус.

Гарри вздохнул. — Я сказал, что пойду на уступки, и эта будет самой большой. Я не обещаю, что буду продолжать занятия, если ничего не получится. Хочу, чтобы вы вспомнили мои слова в следующий раз, когда мне придется просить о неприятных для вас вещах.

Джинни схватила его руку под столом. Что он только что натворил