Седьмой хоркрукс (гет)

Мерный стук поезда, идущего из Англии в Уэльс прохладной летней ночью, клонил его немногочисленных пассажиров ко сну. После тайного ухода из Гриммольда Гарри сразу отправился на вокзал. Еще в «Норе» он позаботился о том, чтобы обменять золото на деньги маглов, которые сейчас потратил на билет. Ему ещё не исполнилось семнадцати, и Гарри опасался применять магию для перемещения. Он надеялся, что Рон и Гермиона не станут рассказывать Ордену о его планах только потому, что их не взяли. Он не показывал им записку тети Петунии, но стоит друзьям упомянуть о Впадине Годрика, как Люпин сразу поймет, куда направился Гарри, и он мог только надеяться, что они будут держать язык за зубами.

Он не собирался отсутствовать слишком долго и страстно молил, чтобы ко времени его возращения все это поняли. Что притягивало Гарри к месту, где всё началось? Что он сделает, когда увидит то место, где убили родителей и его жизнь бесповоротно изменилась? Невидящим взглядом Гарри смотрел в тёмное окно поезда, и происходящее казалось нереальным.

Мысль увидеть место упокоения родителей завладела им после похорон Дамблдора. Он согласился на помощь Рона и Гермионы, но чем дольше думал о Впадине Годрика, тем больше хотел совершить первый шаг в одиночестве. Друзья будут горой стоять за него, но у Гарри не было желания отвечать на бесконечные вопросы Гермионы или сглаживать неуклюжесть Рона при проявлении эмоций.

Удача была на его стороне, когда он добрался до вокзала. Ему удалось сесть на последний вечерний поезд в Суонси, потратив на ожидание лишь десять минут. Даже если они сразу заметят его уход, никто не сможет догадаться, куда он направился в первую очередь. Скоро он будет на Горной дороге.

Его мутило при одной мысли о предстоящем визите. Он не знал, что следовало ожидать. Даже напрягшись, он ничего не смог вспомнить о детстве во Впадине Годрика. Самым ранним воспоминанием была яркая вспышка зелёного света. Хагрид рассказывал, что дом лежал в руинах, но Гарри никогда не слышал о том, был ли он перестроен или продан. Он даже не знал, находился ли дом в области маглов или волшебников.

Держа палочку наготове, он настороженно оглядел поезд, но во время поездки его никто не беспокоил. Он словно стал неизвестным, чего всегда хотел, путешествуя среди волшебников. Гарри не ослаблял бдительности. Покалывание в затылке подсказывало, что за ним кто-то наблюдает.

Луна скрылась за облаками, и пейзаж за окнами покрылся темнотой, поэтому Гарри ничего не видел и просто представлял, как быстро-быстро бежит перед глазами земля. Из карты, купленной на вокзале, ему было известно, что Годрер-грейг находится рядом с морем. Его воображение блуждало среди приятных образов родителей, гуляющих по залитому лунным светом пляжу.

Он прижался носом к стеклу, и мысли о Джинни снова заполнили его. Она так чудесно выглядела в свадебном наряде, будучи яркой звездочкой в холодном давящем мраке. И как он надеялся справиться без неё?

Первые лучи солнца выползали из-за края горизонта, и Гарри уже устало потирал зудящие веки. Пока поезд приближался к станции, он собрал багаж и после сошел в Уэльсе. Некоторое время Гарри искал людей, которые могут подвезти, что удалось сделать без лишней суеты, и когда утреннее солнце ярко сверкало, возвращая жизнь в спящую деревню, он стоял на Горной дороге.

Он попросил извозчика высадить его в конце тихой улицы, предпочитая подойти к дому пешком и подготовиться. Нервная дрожь продолжалась, и, казалось, становилась все сильнее, чем больше он приближался к своей цели. Утро было ясным и солнечным, и Гарри отметил, что уединенные коттеджи смотрелись необычно, так не похоже на дома Тисовой улицы. Но что-то по-прежнему беспокоило его.

Годрер-грейг был тихой магловской деревней со старыми коттеджами, которые обрамляли узкие улицы, густо усаженные берёзами. Он не находился прямо на берегу моря, как думал Гарри, но располагался дальше и поражал буйной растительностью. Тем не менее, в воздухе чувствовался солёный морской запах — до берега было не так уж далеко. Устало направившись вверх по улице, Гарри взволнованно сжимал в кулаке роковой хоркрукс. Руки Гарри обильно покрылись потом, несмотря на утреннюю прохладу.

Гарри миновал изгиб дороги и обмер. Стены дома № 16 большей частью отсутствовали, но, казалось, построить их взялся сам лес. Природа заявила свои права, выразив фантазию в виде сорняков и виноградных лоз. В центре хаоса Гарри рассмотрел остатки каменного строения. Только одна стена ещё возвышалась в унылом кратере среди щебня и камней.

Гарри болезненно сглотнул. Медленно приближаясь немеющими ногами к дому, он боролся с противоречивым желанием увидеть разрушенный дом и бежать как можно дальше. Его охватило странное чувство близости, хотя знал, что такое не возможно. Гарри было всего чуть больше года, когда он покинул это место. Нет причин, по которым он должен помнить. Однако чувство усиливалось по мере приближения к дому.

Он снова ощутил то странное покалывание в затылке и тревожно обернулся. Легкий ветерок шевелил листья деревьев, но ничто не нарушало утреннее спокойствие, кроме монотонного жужжания насекомых и звонких птичьих трелей. Гарри вынул палочку, придвигаясь ближе.

Просто нервы...

Густые заросли лилий росли по краю фундамента, и Гарри подумал, что, возможно, их посадил папа. Он снова сглотнул, в сотый раз осознавая, как мало ему известно о родителях.

Шаг за шагом приближаясь к руинам, он думал — если бы всё сложилось иначе, повесил бы его папа качели на дереве? В «Норе» такие были, и они никогда не пустовали, став теперь для Гарри символом семейного счастья. Ему бы хотелось увидеть их в своём дворе.

Он подумал, вдруг у него были бы младшие братья и сестры, которые раскачивались бы вместе с ним или, возможно, требовали, чтобы Гарри покачал их. Ему бы понравилось быть старшим братом.

Ком в горле увеличился, когда Гарри представил, как родители берут его на Кингз Кросс. Да, всё могло быть не так...

Ярость и горечь потери наполнили сердце Гарри, смотревшего на дом застывшим взглядом. Вольдеморт убил их. Он украл у него счастливое детство. Это было несправедливо!

Не стоит слишком углубляться в мечты....

Голос Дамблдора эхом отозвался в голове Гарри, который переступал через порог, в то, что когда-то было домом его семьи. Он вздрогнул: этот дом дышал смертью. Покалывание продолжилось, и он снова тревожно оглядел улицу.

Снаружи ничего не происходило, и Гарри укорил себя за расшатанные нервы. Одно пребывание здесь заставляло его беспокоиться. Внутренним взором он смутно представил, что все стены дома целы, и благодаря воспоминаниям, которые воскрешали в нем дементоры, он мог слышать эхо родительских голосов.

Пиная разбросанные камни, он шел до почерневшей обожженной земли. Гарри присел на колени и провел рукой по пятну. Земля казалась безжизненной, как будто ничего не вырастет на этом месте.

Холод пробежал по спине Гарри. Вот где убили его отца. Гарри знал это, как свое имя. Он крепко зажмурился и глубоко вздохнул, продолжив мысленно идти через дом, надеясь вызвать хоть отдаленные воспоминания. Ничего не было.

Огромное чувство отчаяния и безнадежности охватило Гарри. Он упал на колени. Куда идти дальше?

Что я здесь делаю?

Вспомнив разговор с Грюмом, Гарри достал детектор заклинаний из рюкзака. Бледные оттенки розового, голубого и зеленого цветов исходили со всех направлений. Гарри в замешательстве нахмурился.

Он прошел к обожженной земле и посмотрел через детектор. Свет был алым и словно пульсировал. Гарри сдернул детектор и отошел подальше, будто увидев что-то неприличное.

Его дом был жив, но жив только магией.

Внезапно Гарри пришло на ум, что весь дом мог быть скрыт чарами, иначе бы маглы восстановили его, или, что ещё хуже, магическая общественность сделала бы из этого места достопримечательность. Он легко нашел его расположение, потому что знал, куда идти, или, может, потому, что жил здесь раньше. Из-за всех этих неопределенностей начинала раскалываться голова.

Он снова надел детектор заклинаний. Через несколько минут Гарри увидел ещё одни следы красного цвета. Они исходили от большой кучи щебня. Наверное, второй этаж — столько здесь лежало обломков.

Вытащив из кучи пару камней, Гарри увидел черную отметину. Здесь умерла мать, а младенец получил шрам. Он рассеянно коснулся земли, и в голове мысленно пронеслись крики.

Сняв детектор, он собрался с мыслями и попытался распознать магию сам. Гарри почувствовал такую же дрожь, как и в пещере. Однако он не знал, было ли это из-за избытка эмоций, вызываемых самим местом. Гарри тяжело вздохнул и выпрямился. Сейчас не осталось ничего, кроме воспоминаний, и ему лучше проверить способность в другом месте. Здесь бесполезно пытаться.

Развернувшись, он приготовился уходить, но увидел длинный жилистый хвост, с быстротой молнии исчезнувший среди обломков. Гарри вынул палочку, нацелившись на груду камней.

— Редукто, — прошипел он, разбрасывая камни.

Крыса взвизгнула и метнулась к следующей куче, предательски сверкнув серебряной лапой. — Редукто, — снова взревел Гарри, подняв в воздух ещё больше пыли. — Опять прячемся по щелям и норам, Крысохвост? Наверное, крысы не забывают, где жили? Выходи, поговорим, как мужчина с мужчиной!

Когда пыль улеглась, Гарри настороженно огляделся. Крысы нигде не было видно.

— Покажись, Крысохвост. У меня нет времени на твои игры. Ты следил за мной несколько часов, значит, тебе есть что сказать. Просвети меня, пока я не сделал с тобой то, что должен был сделать очень давно, — сказал Гарри с трясущейся рукой. Весь гнев, страх и едва сдерживаемые чувства при виде разрушенного дома окончательно вырвались наружу. Гарри буквально излучал ярость. Где-то впереди пряталась маленькая вонючая крыса, предавшая его родителей, и которая одна несла ответственность за всё, что здесь произошло. Мысль, что Крысохвост знал сюда дорогу, будучи защитником дома, кипятила ему кровь.

Гарри позаботится о расплате.

— Где ты? — взбешенно прорычал он. Легкий шум заставил его обернуться и снова расшвырять камни, но Крысохвост не появился.

— Ты трус. Ты всегда был трусом. Ты не заслуживал их дружбы, — сказал он, тяжело дыша.

Его встретило молчание. Он прошелся вокруг нагромождения, пытаясь сдержать нарастающий гнев.

Скрипучий голос, раздавшийся откуда-то из-за оставшейся стены, испугал его. — Может, ты уберешь палочку и выслушаешь меня? Если нет, то я могу снова просто исчезнуть.

— И что ты мне скажешь? Вдруг я не захочу тебя слушать? — спросил Гарри, медленно приближаясь к концу стены.

— Я хочу поговорить о нашем общем враге, — с колебанием ответил Крысохвост.

— Общем враге, вот как? — До конца стены оставалось несколько шагов. — Чем же ты заработал немилость Вольдеморта? Теперь он твой враг?

— Нет! Я не имею в виду Тёмного Лорда, — испуганно пропищал Крысохвост. — Я говорю о Снегге.

— Снегг? — изумился Гарри, застыв на полпути. — А с ним-то что? — Он мгновенно забыл гнев и ненависть к Крысохвосту, услышав имя человека, которого ненавидел больше всего, за исключением Вольдеморта. Снегг хладнокровно убил Дамблдора и помог убить Сириуса.

— Да, я так и думал, что тебя это заинтересует, — сказал Крысохвост. Он медленно вышел из-за стены и столкнулся с Гарри лицом к лицу. Оба держали палочки наготове, хотя никто не собирался их использовать. Крысохвост шнырял взглядом, готовый улизнуть при первом признаке опасности.

Гарри охватило искушение избавиться от него в любом случае, но любопытство одержало верх.

Слова Рона из далекого прошлого пронеслись в голове: «Отбрось палочку и врежь ему по носу».

Гарри занес кулак и просто повиновался воображаемому Рону. Крысохвост упал на землю, хватаясь за кровоточащий нос, и ползком пытался уйти от Гарри.

— Радуйся, что я только ударил тебя, — сплюнул он, растирая раскалывающиеся костяшки пальцев.

— Я думал, ты захочешь поговорить о Снегге, — сказал Крысохвост, шумно шмыгая носом.

— Так что насчет него? — повторил Гарри.

— Он заработал большое расположение у Темного Лорда, убив Альбуса Дамблдора. Нет замысла, в котором бы он не участвовал, или, по меньшей мере, о котором не знал. Где раньше Темный Лорд доверял многим, он теперь доверяет одному, — плюнул Крысохвост, и горечь безошибочно прозвучала в его голосе.

Он дотронулся до носа и поднялся на ноги.

Гарри настороженно наблюдал за ним, побагровев от того, как обыденно упомянул Крысохвост о кончине Дамблдора. — Вольдеморт никому не доверяет. Ты глупец, если веришь в это, и Снегг тоже, если думает, что Вольдеморт не отвернется от него в ту минуту, когда перестанет нуждаться в его услугах. Вы не друзья, только его слуги, и не более.

— Ты недооцениваешь выгоды расположения Темного Лорда, — почтительно заявил Крысохвост.

— Я ничего не оцениваю и знаю точно, что он собой представляет, — холодно ответил Гарри.

— Когда-то я стоял на месте величайшей славы, — сказал Крысохвост, выпятив грудь.

— Помнится, тогда ты лишился руки. И что? Тебя сбросили с пьедестала, а спокойно не сидится? Чего ты хочешь от меня? — недоверчиво поинтересовался Гарри.

— Я знаю, ты презираешь Снегга так же, как и меня. Понимаю, тебе хочется отплатить той же монетой. Я могу помочь, — Крысохвост заговорщицки понизил голос.

— И в ходе дела убрать его с твоей дороги? — спросил Гарри, окончательно вникнув в слова Крысохвоста.

Тот пожал плечами. — Поражение Снегга выгодно для обеих сторон.

— И после падения Вольдеморта то обстоятельство, что ты помог со Снеггом, все равно не смягчит твой приговор. Разве не так?

— Честно, Гарри, я не думаю, что это случится, но никогда не мешает иметь запасной вариант, — сказал Крысохвост.

— В тебе говорит Слизерин, — усмехнулся Гарри.

— Кое-кто принял бы твои слова за комплимент.

— Поэтому ты хотел поговорить со мной? Преследовал всю дорогу только из-за этого? Постой. Почему ты был на вокзале? Откуда ты узнал, что я приду сюда? — спросил Гарри, поднимая палочку.

— На самом деле я ожидал тебя еще вчера, — проскрипел Крысохвост, пряча крошечные глаза. — В «Норе» ты говорил, что будешь здесь через день после свадьбы. Нежданные гости отсрочили твое прибытие. Мой хозяин был в ярости из-за того, что тебе удалось ускользнуть. Снегг подробно рассказал ему, как действует защита. Но он не ожидал, что Уизли способны противостоять натиску дементоров.

Гарри лихорадочно соображал. Крысохвост слышал его в «Норе»? Как? Конечно! В облике Коросты Крысохвост узнал все входы и выходы, и крыса, возможно, могла миновать защиту, так же, как Сириус в Хогвартсе. Ему было известно все, что происходило в «Норе», вплоть до гномов в саду.

Проклятье! Джинни никогда не была в безопасности.

— Все это время ты находился в «Норе»? — спросил Гарри с пересохшим горлом.

— Таково мое задание. Темный Лорд знает обо всем и не колеблется с выгодой использовать любую возможность. Тебе хорошо следует помнить это, юный Поттер. Он осведомлен о моих связях с семьей Уизли, и знает, насколько они близки к тебе, — сказал он с проблеском гордости на бледном лице. — Твой интерес к девчонке Уизли не остался незамеченным для Темного Лорда. Северус особо отметил, как ты относишься к ней. Он прав, что чувства гриффиндорцев можно прочесть по лицу.

— Так ты шпионил, — приглушенным голосом проговорил Гарри.

— Ты удивишься, сколько знаний я могу накопить в обличье анимага. Даже те, кто знают о моей способности, часто забывают об этом и говорят открыто. Я знаю о Темном Лорде больше, чем кто-либо из них. Я знаю больше, чем он даже хочет, чтобы я знал. — На бровях Крысохвоста засверкали капли пота.

— Что же тебе известно? Не думаю, что он доверил тебе что-нибудь важное, — быстро выпалил Гарри. Он намеренно подстрекал его, заметив некоторое сходство Крысохвоста с Дадли, который всегда много говорил, если Гарри проявлял хотя бы малейшее сомнение в его воображаемом величии. Он надеялся, что та же уловка сработает и на Крысохвосте.

— Мне известно многое. Я был там. Это я нянчил его, когда он влачил жалкое существование. Я помог приготовить ему зелье. Я помог ему вернуться. Я был самым преданным слугой, — уныло причитал Крысохвост.

— Не слишком ли много «я»? Он отвернулся от тебя, — сказал Гарри, изображая скуку.

— Я знаю о хоркруксах, — с триумфом прошептал Крысохвост.

Кровь Гарри похолодела. — Что? — онемел он.

— Я знаю о хоркруксах, — повторил Крысохвост. — Их семь, но два уже уничтожены. Ты уничтожил первый.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — неубедительно возразил Гарри.

— Нет, понимаешь. Но есть то, что знает только Темный Лорд, Северус и я. Подозреваю, что перед смертью Дамблдор догадывался, — загадочно произнес Крысохвост, очевидно, получая удовольствие от замешательства Гарри.

— О чем ты?

— Я говорю о причине победы Темного Лорда. Седьмой хоркрукс, единственный, который ты не сможешь уничтожить, — самодовольно ухмыльнулся Крысохвост.

Гарри был озадачен. Он не хотел говорить о хоркруксах, если Крысохвост блефует, но даже когда эта мысль пришла ему в голову, отбросил ее. Никогда Гарри еще не видел более уверенного в себе человека. Он что-то знал, и Гарри должен выяснить, что именно ему было известно, невзирая на бунт каждой клеточки тела.

— После того, как все хоркруксы будут уничтожены, Вольдеморт станет смертным. Он умрет, как любой другой человек, — твердо сказал Гарри.

— Я не говорю о той частице, что живет в нем самом. Я имею в виду хоркрукс, о существовании которого он даже не подозревал два года назад. Хоркрукс, который он никогда не хотел создавать, — сказал Крысохвост, пожирая Гарри взглядом.

— О чем ты говоришь? — с досадой спросил Гарри.

— Разве ты не знаешь? Ты еще не догадался?

Гарри словно провалился в черную пропасть. — Что ты сказал?

— Тебя не удивляет, что в прошлом году он оставил тебя в покое? Почему после фиаско в Отделе Тайн он не сделал ни одного покушения на твою жизнь? Даже во время битвы в Хогвартсе все Пожиратели Смерти получили строгий приказ не причинять тебе вред. Он сказал им, что сам разберется с тобой. Но я знаю правду. Я слышал, как он говорил об этом с Северусом, — посмеивался Крысохвост.

Гарри был ошарашен. Он прав. Вольдеморт необычайно тихо вел себя в прошлом году. Он должен был с лихвой отплатить Гарри за все, что тот натворил в Министерстве.

Так почему Вольдеморт ничего не предпринял?

Заметно дрожа, Гарри заставил себя спросить. — Почему?

— В министерстве он завладел тобой. Я слышал, как он говорил об этом Снеггу. Именно тогда он узнал истину, которая испугала его. Это ты, Гарри. Ты седьмой хоркрукс, — улыбнулся Крысохвост с самодовольным блеском в глазах.

У Гарри пересохло в горле, и он внезапно почувствовал холод. — Это не может быть правдой.

НЕТ! Нет, нет, нет!

— Но это правда, как я вижу по твоему взгляду. Он намеревался сделать хоркрукс той ночью, когда пришел сюда за тобой, — Крысохвост указывающе поднял палец. — Таков был его план. Он говорил Северусу, что для создания хоркрукса не нужно произносить заклинание, требуется лишь совершение убийства и огромная сосредоточенность. Напряжение воли и есть магический акт.

От столь обыденного обсуждения убийства Гарри затошнило.

— Он полагает, что был слишком возбужден той ночью. Он думал, что уничтожит единственное препятствие, наслаждался грядущим достижением цели и уже хотел убить тебя, как вмешалась твоя мать, — голос Крысохвоста немного колебался, прежде чем произнести эти слова.

Сердце Гарри стучало так громко, что он едва слышал то, о чем говорит Крысохвост. Такое не могло произойти.

— Ее смерть вызвала создание хоркрукса. Когда он направил на тебя палочку, заклятие убийства попало в него и отправило в тебя часть души Вольдеморта. Ты седьмой хоркрукс, Гарри, — безжалостно продолжал Крысохвост.

Гарри пораженно отступил назад. Конечно! Это все объясняло, и почему он раньше не догадался? Ему стало не по себе. Почему Дамблдор не подготовил его? Или он снова пытался защитить от правды? В глубине души Гарри осознавал, что так и было.

Словно последняя часть головоломки окончательно стала на место.

— Вот почему он в конце победит. Единственный для тебя способ выиграть — убить себя самого. — Крысохвост с притворной печалью покачал головой.

— А почему ты думаешь, что я этого не сделаю? — спросил Гарри, удивленный решительностью своего голоса.

Крысохвост нахмурился. — Не глупи. Я говорю о смерти. Ты хочешь принести себя в жертву? В этом нет смысла.

— Конечно, нет смысла для тебя. Ты предал лучших друзей, чтобы спасти собственную шкуру. Ты, кажется, не понял, что они могли бы остаться в живых, если б не ты. Взгляни сюда, — зарычал Гарри, указав на черное пятно. — Вот где умер мой отец. Он умер на этом самом месте, и теперь там ничего не растет. Его смерть твоих рук дело.

Крысохвост сжался и отпрянул, отказываясь смотреть.

У Гарри кружилась голова. Нет, нет, нет.

— Он хочет добраться до тебя, Гарри, хочет запереть там, где ты будешь в безопасности. Он не убьет тебя, но твоя жизнь не будет сладкой. Снегг об этом позаботится. Северус кипит от ненависти и желает увидеть твои мучения, — фыркнул Крысохвост. Он обильно потел, и его крошечные глаза бегали по сторонам.

— Если ты не можешь уничтожить Темного Лорда, по крайней мере, убьешь Северуса, — сказал Крысохвост, приблизившись к Гарри.

Тот сильно дрожал и поэтому с трудом держал палочку. Он не понимал, почему вдруг стало холодно. Все перед глазами размылось, и Гарри заморгал, пытаясь вернуть зрение.

Крысохвост приближался, но в замешательстве Гарри не обращал на это внимания.

— Руки прочь от него, Питер, — раздался из сада резкий голос Римуса.

Гарри ошеломленно моргнул, не понимая, как здесь оказался Римус. Крысохвост действовал быстрее. Он завизжал и спрятался за Гарри, который невидящим взглядом смотрел на мужчин.

Римус обеспокоенно покачал головой. — Что ты сделал, Питер? Что ты сказал ему? Гарри, отойди.

Гарри повернулся к Крысохвосту, но тот превратился в крысу и скрылся в куче камней, испуганно визжа.

Римус немедленно бросился в погоню, сметая все на своем пути.

Не в силах осознать случившееся, Гарри молча стоял, пока преследователь и жертва бегали среди руин. Он словно разделился надвое, и вторая половина наблюдала за первой, как по телевизору Дурслей. Пронзительный крик Римуса вывел его из состояния оцепенения. Он поспешил на помощь бывшему профессору, который сгибался от боли. Между пальцами Римуса текла тонкая струйка крови.

— Проклятье, он скрылся. Достал меня серебряной рукой, — сказал Римус. — Ничего серьезного, Поппи сможет вылечить. Что здесь случилось, Гарри? Ты в порядке?

Гарри сглотнул, тщетно открыв и закрыв рот. Слова не шли на язык.

Я умру.

Римус схватил его за плечи и легонько потряс. — Гарри, очнись. Скажи, что произошло.

Никто не будет жить...

Гарри попытался облизнуть губы, но в горле было слишком сухо. — Как ты нашел меня? — спросил он дребезжащим голосом.

Римус задумчиво посмотрел на него, но Гарри не показалось, что он думает. Наконец Римус обнял Гарри и повел его к куче камней, которая была достаточно большой, чтобы можно было на нее сесть. Он опустил парня и сел рядом.

— Гермиона первая заметила твое отсутствие и нашла записку. Она пришла в истерику. По возращении тебе придется много объяснить, — сказал Римус со скрытым изумлением. — Все были в панике, гадая, куда ты пропал. Следует отдать Рону должное, он стоически молчал даже под гневной тирадой матери.

Гарри снова моргнул. Он слышал каждое слово Римуса, но тот как будто говорил о чем-то далеком и не связанным с ним. Гарри не мог стряхнуть туман, окутавший его.

Я умру.

— Но яростный напор не выдержала Гермиона. Она всем рассказала о твоих планах посетить Впадину Годрика и хотела немедленно последовать за тобой, но Рон подумал, что ты, похоже, хотел сделать это один.

Гарри посмотрел в сторону. Он знал, что Рон поймет, хотя бы из боязни показывать свои собственные чувства. Теперь ему хотелось, чтобы они пошли с ним. Друзья могли помочь ему понять. Гермиона должна узнать о случившемся.

— Джинни была в ярости, но ненадолго. Она чувствовала, что ты не забудешь её, и сразу успокоилась, когда Рон сказал о твоем желании пойти в одиночку. Мне пришло в голову, что Джинни собрала в себе лучшие черты твоих друзей, — мягко произнес Римус.

Гарри слабо улыбнулся. Он никогда так не думал, но полагал, что это правда. Джинни действительно проявила множество качеств, нравившихся ему как в Гермионе, так и в Роне. Он снова задрожал. О Мерлин, вот бы увидеть Джинни и убраться отсюда подальше. И почему здесь не по-летнему холодно?

Он понял, что Римус ждет ответа.

— Рон прав, — у Гарри скребло по горлу. — Мне нужно было пойти одному. Я хотел увидеть их могилы, но не нашел и следа... только это, — он указал на руины.

— Вижу. Я понимаю твое желание, но лучше бы ты кого-нибудь взял. Это не то, что можно сделать одному, — тихо сказал Римус.

Гарри пожал плечами. — Сейчас ничто не мешает.

— Ты все еще хочешь увидеть, где они похоронены? — напряженно спросил Римус, и тень скорби легла на его лицо.

Гарри торжественно кивнул.

Римус встал, и Гарри последовал за ним, заметив с отчужденным удивлением, что тот прошел через несуществующую дверь. Они направились к холму, расположенному за домом почти возле границы леса. Гарри смутно видел голубой краешек океана. Это было тихое и мирное место. Гарри бы сам похоронил их здесь.

Римус опустил руки на плечи Гарри. — Я дам тебе несколько минут, но вернусь, если буду нужен, — сказал он, спустившись вниз.

Гарри смотрел на небольшое надгробие, открывавшее имена родителей. Ему показалось правильным, что их похоронили вместе. Он сглотнул болезненный комок и встал на колени рядом с камнем.

— Мама? Папа? — прошептал он. — Я здесь. Я вернулся.

Гарри снова сглотнул, не зная, что сказать. — Я бы хотел...

Простите. Простите меня.

Он отсутствующе прислушивался к щебетанию птиц, не понимая, как они могли радоваться, когда его мир трещит по швам. Ему удалось найти один из хоркруксов, но хватит ли сил, чтобы уничтожить себя? Как он скажет Рону, Гермионе и особенно Джинни? Он беспомощно смотрел на надгробие родителей.

— Я не знаю, что делать, — разбито прошептал он. — Но я мог получить здесь помощь.

Он ждал, застыв на месте, и дрожь становилась сильнее. Гарри не знал, чего ждет, но ничто не изменилось. Небо не открыло ему ответы, и не прозвучало мудрого гласа, возвестившего, откуда начинать поиски.

Здесь ничего не было. Тела его родителей похоронили давным-давно, но часть их души по-прежнему продолжала существовать в Гарри. Они были с ним с самого начала.

Он осторожно коснулся рукой надгробия и высеченных в нем имен родителей. Пальцы встретили только холодно молчавший камень.

Гарри крепко зажмурил глаза и подавил желание зарыдать. Это уже слишком. Он повесил голову, и действительность ускользала прочь.

Рядом с ним появился Римус, но Гарри не знал, как он сюда попал. Его не существовало. Ничего не было.

Римус, казавшийся не на шутку встревоженным, что-то говорил ему, но Гарри здесь не было. Слова ничего не значили, потому что все это — иллюзия. И почему Римус постоянно твердит его имя?

Он никому не расскажет о происшедшем.

Гарри просто шел. Римус ведет его — но Гарри не может сказать ему, что не нашел того, что искал. Ноги стали вдруг тяжелыми, и он с трудом передвигал их. Неожиданное ломящее чувство подействовало на Гарри подобно взрыву. Он не кричал, ведь ничего не произошло.

Гарри моргнул и понял, что он где-то еще. Было похоже на штаб, но его же нет на самом деле. Он не здесь. Стало очень холодно, и ничто не могло возвратить тепло в его озябшее тело.

Он споткнулся, но Римус успел поймать.

— Гарри, — его голос резал слух и казался испуганным. Гарри молчал.

Римус вел по бесконечным коридорам в главную гостиную, где собралась огромная толпа народа, чьи лица он уже видел, но не мог назвать ни одного имени. Он не знал, почему пытается вспомнить. Комната закружилась, вызывая тошноту. Голоса звали его, но Гарри не понимал слов.

Гермиона бежала навстречу к нему, по ее лицу струились слезы, и она что—то кричала. Гарри отпрянул от нее, и Рон сдержал подругу, шепча ей на ухо какие-то слова. Она нахмурилась, но перестала рыдать, обеспокоенно уставившись на Гарри. Он отвернулся, не желая отвечать на ее вопросы. Его взгляд блуждал среди многих, пытаясь найти...

Она сидела в углу комнаты, одна, но ему показалось, что именно там средоточие всего. Ее карие глаза наполнились заботой. Девушка медленно встала и просто протянула руки. Он нуждался в ней, как сбившийся с курса корабль в свете маяка, окруженный волнами свирепо бушующего моря. Он приник к ней, и, хотя она была на целую голову ниже, опустился на ее плечо. Она крепко обвила руки вокруг него, и Гарри вцепился в нее, не обращая ни на кого внимания.

Он слышал звуки суеты и подумал, что Римус выдворяет всех из комнаты, но его это не беспокоило. Каждую частицу силы он тратил на то, чтобы не потерять самообладание. Джинни помогла ему.

Образы прошедшего дня, слова Крысохвоста и их смысл промелькнули у него в голове, и Гарри начал дрожать. Джинни еще крепче прижалась к нему, шепча ласковые и нежные слова. Он чувствовал головокружение, зная, что собирается разбить ей сердце.

Гарри зажмурился, желая отогнать мир. — Джинни, — прохрипел он. — Я умру.

— Не говори так, Гарри. Конечно, ты не умрешь. Мы вместе, и я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — яростно ответила она.

Гарри не смог ничего возразить. Он расскажет ей все, но только не сейчас. Он просто хотел обнять ее и самому быть в объятиях, первый раз за день ощутив покой.

Согревшись в тепле ее объятий, на один краткий миг он почти поверил, что все хорошо.