Седьмой хоркрукс (гет)

Дорогая Гермиона,

Я и вправду не знаю, что сказать. Надеюсь, вы с Роном прошли через все испытания целыми и невредимыми. Хотел бы я быть с вами. Вы двое значите для меня больше, чем вы даже можете представить. Наверное, мне стоило сказать это вам раньше, но мне никогда не удавалось подобрать нужные слова.

Я оставляю тебе карту Мародеров. Уверен, что твой блестящий ум найдет ей достойное применение, если уж не собираешься ловить непослушных студентов, когда станешь преподавателем трансфигурации. Окажи мне услугу — не наказывай их слишком строго, хорошо? Помни, когда-то мы были такими же.

Если ты не будешь использовать ее, то отдай твоим детям, чтобы те продолжили хранить наше наследие.

Позаботься о Джинни. Ты нужна ей.

Гарри отложил письмо в сторону и вздохнул. Ему еще было трудно писать прощальные письма. И почему его слова казались такими глупыми? Может, просто потому, что он не готов проститься...

Проведя рукой по взъерошенным волосам, Гарри отодвинул письма и опустил голову на стол. Весь вечер он просидел в библиотеке в поисках любых упоминаний о Ровене Когтверан и чувствовал, что откровение озарит его не скоро. Рон и Джинни уже ушли, но Гермиона была еще где-то здесь. Гарри не знал, что именно она читает. Ей нравилось раскладывать книги по всей библиотеке и вдохновенно порхать от стола к столу.

— Гермиона, — позвал Гарри, собрав пергаменты с перьями и бросив их в сумку.

— Я тут, Гарри, — ответила она откуда-то из темного угла. В ее голосе слышался испуг, и в темноте суетливо зашуршали. Гарри догадывался, что она пытается понять, как избавиться от седьмого хоркрукса. Чем бы Гермиона ни занималась, она явно была не готова поговорить с ним, и у Гарри не хватало смелости спросить самому.

— Уже поздно. Я собираюсь зайти в совятню и проведать Хедвиг перед сном. Ты уже закончила?

— Почти. Осталось совсем немного. Передай за меня привет. — В голосе Гермионы появилось заметное облегчение.

— Хорошо. Спокойной ночи, Гермиона, — крикнул он, выбегая из библиотеки.

В замке царила жуткая тишина. Пусть даже в столь поздний час в коридорах никого не было, что-то изменилось. Стены будто излучали одиночество, и шаги Гарри эхом отзывались по каменной лестнице. Все люди ходили в подавленном настроении, узнав, что Амбридж освободила Крысохвоста и заключила перемирие с Вольдемортом. Члены Ордена понимали, что ее замысел с самого начала обречен на неудачу, и им нужно было придумать, как побывать на ее пресс-конференции и остаться незамеченными. Все должно было произойти на следующий вечер.

Гарри, Рон и Гермиона собирались тоже присутствовать на встрече, но миссис Уизли ни в какую не захотела отпускать Джинни. После смерти Перси душевное здоровье миссис Уизли совсем разладилось, и она пыталась оградить их от дальнейшей жестокости. Решение мамы Джинни совсем не понравилось, но она не хотела отворачиваться от нее в трудную минуту и потому согласилась остаться в Хогвартсе.

Гарри не знал, на какие уступки пошла Амбридж; он лишь знал, что ее нужно остановить. Гарри с трудом подавил гнев, пылавший в нём после освобождения Крысохвоста, особенно, когда им через столько пришлось пройти, чтобы поймать его. Рон едва не умер! Из-за происков Крысохвоста Сириус сидел в Азкабане двенадцать лет. Родители Гарри погибли из-за трусости маленькой крысы — и Амбридж просто его отпустила.

С такими вот мыслями Гарри впечатал кулак в стену, и портрет дамы в старинном платье испуганно завопил. Гарри быстро огляделся, приготовившись бежать при первых признаках появления Филча. Иногда он видел, как старый завхоз околачивается по замку. Гарри понятия не имел, есть ли у Филча над ним власть, с тех пор, как он больше не ученик, но решил, что проверять не стоит.

Гарри поднялся на последние ступеньки к совятне и увидел, как за дверью мелькнуло что-то голубое.

Подняв палочку, он медленно шагнул вперёд.

— Кто здесь? Покажись.

Хедвиг ухнула с насеста и стремительно перелетела ему на плечо, тут же принявшись нежно покусывать Гарри за ухо. Школьные совы сидели небольшими группками, и Сычик прибился к одной из них. Эррол лежал в беспамятстве возле окна. Он всегда выдыхался после полета.

— Это всего лишь я, Поттер, — сказала Пэнси, выходя из-за столба рядом с окном. Она приподняла подол темно-синей юбки, чтобы не запачкаться в птичьем помете.

— Что ты здесь делаешь так поздно? — с подозрением спросил Гарри.

— Это мое дело,— огрызнулась Пэнси и вздернула нос.

Гарри схватил ее за руку. — Уже моё, если ты посылаешь кому-нибудь сову.

Пэнси вырвалась из его хватки и мрачно усмехнулась. — Прости, но у нас с Драко не всё так просто, как у некоторых. У тебя с Уизлетткой всего лишь одна мать, а у нас их две, и очень трудно уединиться, особенно если им вздумалось, что мы замыслили что-то неприличное.

— Да, нам очень повезло, — сухо согласился Гарри.

Пэнси чуть покраснела, но усмешка не сошла с ее лица. — Это место полностью ваше, Поттер. Для меня тут слишком грязно, — сказала она и величественно покинула совятню.

Гарри покачал головой и заглянул за столб, где пряталась Пэнси. Там ничего не было.

Он заботливо поднял Эррола и положил на насест. Сова чуть приоткрыла глаза и благодарно ухнула. Поклевав немного воды, Эррол тут же завалился на бок.

— И что она здесь делала? — рассеянно обратился к Хедвиг Гарри. — Новых сов я не вижу, а школьным запрещено покидать замок.

Хедвиг ухнула и снова клюнула Гарри в ухо. Он погладил её и достал из кармана совиные лакомства. — Прости, они превратились в кашу. Немного полежали в кармане, — пожал плечами Гарри.

Хедвиг укоризненно взирала на кашицу.

— Эй! Вкус остался тот же самый! — смутился Гарри. Как нелепо получить упрек от совы.

Хедвиг схватила лакомства и вернулась на насест.

— Ну, тогда угощайся, — усмехнулся Гарри.

Спускаясь по лестнице, он вглядывался в ярко залитое небо. Сегодня было полнолуние. Сердце Гарри сжалось в тревоге за Римуса. Может, поэтому он не мог уснуть? Где Римус сейчас? Как он справляется с полнолунием?

Гарри надеялся, Римус сможет жить с тем, что ему пришлось сделать, чтобы влиться в стаю. Ненависть Гарри к Амбридж вспыхнула с новой силой. Пресс-конференция не могла быть так скоро.

Он распахнул дверь в спальню, и громкие раскаты храпа чуть не отбросили его назад.

Гарри всегда знал, как громко храпит Рон, но теперь тут были еще Фред, Джордж и Чарли, и Гарри был готов съехать в другую комнату просто чтобы выспаться.

Он разделся и лег, пытаясь подушкой заглушить звук. После нескольких долгих минут бесплодных попыток Гарри сдался и использовал заглушающие чары. Ему не нравилось их применять, ведь если что-нибудь случиться, он ничего не услышит. Но сегодня Гарри и в самом деле хотел поспать. Ему ни разу не удалось выспаться с самого их появления в Хогвартсе.

Улыбнувшись в подушку, он вспомнил о вечере, когда девочки рассказали им про Амбридж. Вскоре к ним присоединились другие братья Уизли, и все они были вне себя, узнав, что Гарри и Рон пили в одиночку.

Рон сказал, что Гермиона только и знает, как портить веселье, и девушка взбесилась. Перед тем, как в гневе покинуть гостиную и потащить за собой Джинни, Гермина сняла отрезвляющие чары. Близнецы как-то наколдовали еще огневиски и вечеринка продолжилась. Пару бы глотков, и Гарри потерял бы сознание. Он еще не оправился.

Натянув покрывала и наконец погрузившись в сон в новообретённой тишине, сны Гарри о снитчах, веснушках и огневиски были испорчены крысой, шнырявшей по темным закоулкам его сознания.

* * *

Пресс-конференция в министерстве привлекла внимание многих волшебников. На встречу пришли люди из разных уголков Британии, некоторые даже привели свои семьи в надежде услышать хорошие вести. Атриум увеличили, чтобы разместить побольше людей, а подиум зачаровали так, чтобы говорящего с трибуны было слышно по всему залу.

Мракоборцы и наёмные волшебники оцепили Атриум, чтобы поддерживать порядок и спокойствие. Тут было столько служащих министерства, что Гарри невольно удивился, остался ли кто-нибудь на страже в остальном мире волшебников.

Мракоборцы не опускали палочек; лица охранников были напряжены и бледны. Они, по крайней мере, понимали тяжесть положения, чего нельзя было сказать об остальных. Люди едва сдерживали ликование. Гарри подозревал, что они уже все подготовили для празднования и ждали лишь официального подтверждения от министерства. Гарри с отвращением покачал головой. Многие потеряли своих близких в этой войне, но они вели себя как глупцы — все.

После минувшего полнолуния быстро разнесся слух о разрушении маггловской деревни рядом с границей Уэльса. На местных жителей напала стая оборотней, убивая и калеча чуть ли не каждого на своем пути. Оборотни забрали с собой немало покусанных детей. Выжившие требовали немедленного умерщвления оборотней, но вскоре с удивлением обнаружили, что их самих вдруг записали в число виновных.

Гарри очень беспокоился за Римуса и надеялся, что сегодня ему удастся поговорить с Тонкс, спросить, не получила ли она от него весточку. Никто из членов Орден не видел его в последнее время, и тревога Гарри только росла.

Сердитая Джинни, ее родители и Хагрид остались в Хогвартсе. Миссис Уизли не очень-то уж и хотела присутствовать на конференции, а Хагрид был слишком большим, чтобы спрятаться среди толпы. Гарри подозревал, что миссис Уизли хотела присматривать за Джинни. Профессор Слизнорт одолжил Ордену немного оборотного зелья, что оставалось еще у него в запасе — но его и вправду было немного. Те, кто уже находился в розыске, взяли зелье себе, остальные же просто оделись как можно незаметнее и смешались с толпой.

Гарри, Рон и Гермиона сняли герб Хогвартса с мантий и низко натянули шляпы. Они стояли в самом конце зала, подальше от мракоборцев. В Атриуме было столько людей, что влиться в толпу не составило труда. Гарри почти надеялся, что Амбридж попытается арестовать его, дай ей только волю. Он не позволит этому случиться.

— Гарри, смотри, разве не Тонкс возле двери? — спросила Гермиона, отвлекая его от мрачных мыслей. Гермиона знала, что Гарри хочет поговорить с ней, и она тоже беспокоилась за Римуса.

— Где? — спросил Рон. — Я ее не вижу.

— Ее волосы не розовые, — сказала Гермиона, начиная пробиваться через толпу. — Она не слишком хорошо выглядит.

Гарри взглянул на Тонкс и понял, что Гермиона права. Ее волосы стали грязно-коричневого цвета, а плечи опустились так, что она казалась ниже, чем на самом деле. Ее безжизненный взгляд только заставил Гарри встревожиться еще больше.

— Вот черт, выглядит она ну просто отвратительно, — заявил Рон, хотя и без слов все было ясно.

— Тише, Рон. Она тебя услышит, — прошипела Гермиона, бросив через плечо сердитый взгляд.

— Ну и что с того? Она должна знать, — пожал плечами Рон. Гарри пихнул его в грудь, не желая иметь дело с еще одной ссорой друзей.

— Тонкс, — позвал Гарри, когда подошёл к ней.

Та не посмотрела на него, и даже на ее лице ничего не отразилось. Уголок рта чуть шевельнулся, и её слова были тихи.

— Притворитесь, что вы разговариваете между собой. За мной наблюдают.

Друзья собрались в кружок, сделав вид, что болтают между собой, но они стояли к молодому мракоборцу достаточно близко, чтобы слышать каждое слово.

Взгляд Гермионы беспокойно заметался.— Кто наблюдает?

— Люди Амбридж. Она ждет, когда я совершу ошибку, но пока у нее еще ничего на меня нет. В нашем Отделе есть люди, которые не так преданы ей, как она думает, и с каждым днем число ее сторонников уменьшается. Они думают, что Амбридж неправильно поступила с Кингсли, и знают, что это соглашение — большая ошибка,— спокойно произнесла Тонкс, ни разу не посмотрев на друзей.

— Тогда почему мы здесь? — требовательно спросил Гарри.

— Шшш, — Гермиона наступила ему на ногу. — Потише говори.

— Ай, — с досадой произнес Гарри. — Больно. — У Гермионы острые каблуки.

— Они ничего не могут сделать. Если пискнуть хоть слово, как их тут же обвинят в измене и отправят в Азкабан, как Кингсли. Они просто ждут, к чему всё это приведёт. — Тонкс, казалось, сжалась под их взглядами.

— С тобой все хорошо, Тонкс? — с нежностью спросила Гермиона.

Тонкс покачала головой, и ее глаза наполнились слезами. — Нет. Прошлой ночью мне пришло письмо от Римуса.

— Правда? — жадно спросил Гарри. — Как он? Что пишет?

— В том то и проблема, что почти ничего. Он говорит, что у него было мало времени. Что-то в тоне его письма кажется мне официальным. Он сказал, что всего лишь делал то, что от него ожидалось, — всхлипнула Тонкс.

Гермиона молча сотворила платок и незаметно передала его мракоборцу.

— Думаешь, он говорил про нападение на Лайэнхайм прошлой ночью? — тихо спросил Гарри.

Тонкс со слезами кивнула. — Боюсь, что так… Он не мог остановить оборотней в одиночку, но если Римус ещё в этом участвовал...

— Совесть его замучает, — бесстрастно произнес Гарри. Внутри него поднималась буря. Гарри знал, что чувствовал бы, окажись бы он в положении Римуса.

Тонкс снова всхлипнула.

— Он передал сообщение и для тебя, Гарри, но я ничего не поняла.

— Какое? — мертвым голосом проговорил тот.

— Только то, что "создание зависит от силы ненависти. Само действие вызывает расщепление. Ты что-нибудь понял? — Тонкс подозрительно прищурилась.

Гарри медленно кивнул. — Да, понял. Спасибо.

Он видел, как широко распахнулись глаза Гермионы. Было заметно, как лихорадочно заработала ее мысль. Ненависть питала создание хоркрукса, счастье — патронус. И почему это не удивительно?

— Думаю, ты не хочешь поделиться своим знанием? — любознательность Тонкс наконец пробилась через ее апатию.

Гарри пожал плечами. — Прости, Тонкс. Просто знай, что ты помогла нам, хорошо?

— За спрос не ударят в нос, — в голосе Тонкс проскользнул прежний задор.

Свет в зале замигал, и подиум стал заполняться министерскими чиновниками. Молодой, одетый в крикливо яркую одежду волшебник выступил вперед и усилил голос заклинанием.

Гарри собрался было уже идти к трибуне, но Гермиона снова схватила его за руку. — Сначала послушаем, что он скажет.

— Ведьмы, волшебники и представители прессы, — сурово начал молодой волшебник, но его голос тут же дрогнул. Гарри вдруг был поражен сходством этого человека с Перси и предположил, что он занял его место.

— Приветствую вас на этом историческом событии. Наш временный министр хочет сообщить новости, которые мы все давно желали услышать. — Он замолчал, когда веселые крики и свист заполнили Атриум. Гарри был уверен, что от такого шума и крышу снесет у здания. — Она выведет нас из тьмы, в которой мы так долго жили, в новую, сияющую эру сотрудничества, где наши семьи будут процветать и преуспевать, где у всех нас появятся новые возможности. Без лишней суеты я передаю слово нашему временному министру, Долорес Амбридж.

И снова помещение взорвалось громоподобными аплодисментами. Группа волшебников, стоявшая впереди, явно была навеселе уже задолго до начала речи и принялась свистеть в рожки и выкрикивать непристойности. Мракоборцы тут же их успокоили.

На подиум взошла Амбридж, шурша складками новой мантии. Ее волосы были подвязаны розовым бантом, один лишь вид которого пробудил в Гарри желание сорвать его. На ее лицо вернулось то самодовольное выражение, с каким она расхаживала по Хогвартсу, когда была его главным управляющим.

— Кхе, кхе, — начала она знакомым раздражающим покашливанием.

— Да чтоб ее, — чуть слышно пробормотал Рон.

Гермиона была слишком поражена, чтобы сделать ему замечание.

— Я приветствую вас и хочу поблагодарить, что вы нашли время выслушать наше объявление, — жеманно начала она. — Министерство магии всегда ратовало за рост и процветание магической общественности. В последние несколько лет лучшие из нас пытались придерживаться устоявшихся, а потому верных традиций, ведущих к совершенствованию, но мир магглов медленно, но неумолимо меняет наше общество и уклад жизни. Как министр, я намерена проследить, что наследие и дары наших предков перейдут к следующим поколениям и снова станут нашей гордостью и главным достоянием.

Гарри закатил глаза. Она будто выступала с речью на выборах, хотя других кандидатов уже не было. Ее голос резал слух, как новый мел по доске, и внимание Гарри ослабло. Неприязнь, что он всегда чувствовал, когда Амбридж начинала говорить, резкими толчками пульсировала по всему телу, пробуждая беспокойство и желание действовать.

— Она подготавливает толпу к принятию ограничений на маглорожденных, — прошептала Гермиона, на ее лице стоял ужас.

— Что? — прошипел Рон, словно очнувшись от сна. — Она ни слова не сказала о маглорожденных, чепуху какую-то наговорила.

Гермиона покачала головой. — Слушай дальше.

— Нам следует избавиться от некоторых новых привычек и вспомнить то, что давно было забыто, — она вдруг перестала жеманничать, и в ее голосе появилась непоколебимая твердость.

— Как вы все знаете, Темный Лорд держит наше общество в страхе уже некоторое время. Несмотря на это обстоятельство, мне удалось связаться с ним и добиться определенной степени доверия между сторонами. И помог мне в этом один мальчик.

Люди затихли, и Гарри почувствовал, как волосы на его шее встали дыбом. Он с любопытством вглядывался в подиум.

— Годами ходили слухи, что "Избранный" — человек, который выведет нас из тьмы. Многие из вас предположили, что "Избранный" также и "Мальчик-Который-Выжил". Однако, совсем недавно, ко мне пришло другое знание. Вы поймете, что не сам Гарри Поттер спасет нас, но кое-кто из его крови.

Со всех сторон раздавались вопросы и удивленное бормотание. Гарри, Рон и Гермиона в замешательстве смотрели друг на друга. Гарри видел, как члены Ордена бросали на него недоуменные взгляды.

— Я обнаружила существование древнего пророчества, — продолжила Амбридж, и по спине Гарри пробежал холодок.

Как она могла его найти? Настоящее было уничтожено много лет назад, и только он сейчас обладал знанием Дамблдора. Если только... Снегг!

— Это пророчество гласит, что некая кровь, обладающая силой, сможет провести нас через темные времена, — Амбридж сладко улыбнулась, явно наслаждаясь всеобщим вниманием.

Гарри покачал головой. О чем она? В пророчестве ничего не говорилось про его кровь.

— Так как в семье Поттеров живым остался только Гарри, а его мать была маглорожденной, то очевидно, что Гарри Поттер находится под вопросом. И я нашла возможность —

Словно клубок шипящих змей, Гарри наполнил ужас. О, нет. Она же не серьезно.

— Есть другой член семьи Гарри Поттера, который обладает магическими способностями. Этого человека годами скрывали от министерства, и я нахожу обстоятельства этого преступления весьма подозрительными. Боюсь, что те, кто нес ответственность за защиту юного мистера Поттера, могли иметь собственные цели, и не в лучших интересах магического общества, — Амбридж облизнула губы.

Она обвинила Дамблдора и одновременно бросила тень подозрения на самого Гарри, не упомянув даже его имени. В душе Гарри разгорался гнев.

— Я связалась с единственным кузеном мистера Поттера, мальчиком, которого лишили наших наставлений, возможности использовать свой необыкновенный дар. Да, и в отличие от мистера Поттера, он охотно, даже с энтузиазмом, согласился помочь нам.

— Ведьмы и волшебники, позвольте представить вам новую надежду, несущую свет, мистера Дадли Дурсля!

Дадли, огромный круглый Дадли вошел на подиум неуклюжей походкой. Его большие окружности были облачены в дорогие изящные одежды. Он радостно махнул ревущей толпе и расплылся в самодовольной улыбке, как будто все они собрались здесь только для того, чтобы оказать ему почтение.

У Гарри едва не отвалилась челюсть, когда он увидел в стороне дядю Вернона и тетю Петунию. С сияющим видом они аплодировали сыну. Дядя Вернон бросал опасливые взгляды на волшебников, но его гордость за Дадли мог не заметить только слепой.

Мир Гарри словно перевернулся, и он пытался сохранить равновесие. Такого поворота событий он не ожидал. Его дядя и тетя всегда с обожанием относились к Дадли, вплоть до нелепого, но видеть, как они резко изменили отношение к магии, было выше сил Гарри. Возможно, их знакомые совсем устали от проделок Дадли, и Дурслям становилось все труднее заводить новые знакомства. Может, им просто понравилось то огромное внимание, которое Амбридж наверняка уделила их Дадли. Дядя Вернон и тетя Петуния всегда были без ума от ничем непримечательного сына.

Амбридж кивнула Дадли и незаметно передала ему кусочек бумажки.

Чтение никогда не было его любимым занятием, и потому длинные паузы и запинания были слишком хорошо заметны.

— Приветствую вас, в... в... волшебники, — голос Дадли колебался от нерешительности. — Меня воспитывали с одним из вас, но учили всегда бояться волшебства. — Дадли остановился, скорее всего, застряв на слове, но, казалось, еще и наслаждаясь вниманием, и потому затянул паузу. — Мне говорили, что вы все ненормальные — уродцы — и заставили поверить, что любое колдовство может навредить мне. Я ошибался. Мою семью ввели в заблуждение.

До Дадли наконец дошло, что написано на пергаменте, и он с досадой его смял. На лице Амбридж появилась тревога.

Гарри покачал головой, отлично понимая, почему Долорес отправилась за Дадли, увидев запись в журнале магических происшествий. Одним выстрелом она убила двух нюхлеров. Она дала народу нового героя и тем самым отвлекла внимание от Гарри, и в то же время нашла человека, которым она сможет управлять. То, что Гарри оказался его родственником, было для нее двойным выигрышем.

— Послушайте, я такой же волшебник, как и вы, чтобы она там ни говорила, — Дадли ткнул пальцем в Амбридж. — У меня целая куча силы. Мои родаки боялись магии, пока не поняли, каким особенным она меня делает. Нам угрожали много раз, так что —

— Да, за что мы все приносим вам извинения, мистер Дадли, — сказала Амбридж, встав впереди него. — Твою семью никогда не должны были заставлять бояться твоего дара.

Гарри видел, с каким обожанием тетя Петуния смотрела на сына, занявшего половину сцены. Даже дяде Вернону удалось не скривиться при виде волшебников. Он гордо выпятил грудь и хлопал Дадли по спине.

Гарри внимательно изучал черты кузена, но на его собственном лице не отразилось никаких чувств. Рон и Гермиона наверняка уже что-то заметили в его взгляде, и он не хотел смотреть на них, чтобы они не увидели это снова. Целую жизнь его заставляли чувствовать, что он ненормальный. Дурсли всегда ненавидели магию и все, что с ней было связано. И теперь, когда их драгоценного Дадли хвалят за ту же ненормальность, магия вдруг оказалась даром.

Гарри хотел бы сказать, что ему не больно, но знал, что Рон и Гермиона видят его насквозь. Он нашел иронию в том, что теперь его винят в недоверии Дурслей к магии. Случится ли в эту ночь что-нибудь еще более странное?

Амбридж снова взяла слово. — Когда я узнала историю этой семьи, то поняла, что мы заблуждались многие годы. Мне стало интересно, что еще мы могли принимать за истину. Возможно, мы неправильно поняли Сами-Знаете-Кого.

Атриум беспокойно загудел. Принять Дадли как возможного спасителя — одно, но говорить, что человек, убивавший годами, на самом деле прав в своих поступках — совсем другое. Слишком многие помнили ужас прошлой войны, чтобы в этот раз сотрудничать с Вольдемортом.

Гарри внезапно вспомнил второе пророчество Трелони.

Темный Лорд восстанет вновь, великий и могущественный, чем когда-либо.

Вольдеморт снова появился, и если ему удастся подчинить себе министерство, то его сила явно будет больше прежней.

Долорес продолжила говорить, воспользовавшись всеобщим замешательством. — Откровение, которое снизошло ко мне после беседы с Дадли, придало мне сил и смелости предложить мир. Возможно, что единственная роль так называемого "Избранного" заключается в налаживании отношений, а не совершения насильственных действий. Благодаря нашему высокому интеллекту и способностям мы смогли найти путь к объединению основ магического мира и снова жить в согласии.

Зал снова взорвался голосами, в этот раз громче и даже с надеждой. По-видимому, люди уже так отчаялись, что были готовы принять любое предложение Амбридж, лишь бы остановить беспорядки.

— Министерство провело немало тайных операций, и мне удалось связаться с делегацией из ближайшего окружения Вольдеморта. Мы обсудили планы Темного Лорда относительно нашего общества и пришли к выводу, что во многих областях его и наши цели совпадают. Обе стороны пошли на уступки, и думаю, мне удалось достичь компромисса, который устроит нас всех.

Гул продолжился; в нем звучали и надежда, и недоверие. Половина присутствующих, казалось, хотела уже праздновать, а другая была готова ринуться к дверям.

— И на какие уступки вы пошли? — спросила молодая, но храбрая ведьма. Однако она тут же сжалась, когда на нее все посмотрели.

— Я рада, что вы спросили, — сказала Амбридж, хотя на ее лице было явно написано, что вопрос не из приятных.

— Большинство обсужденных нами условий касалось маглорожденных. Основная идея заключается в том, что им требуется более формальное знакомство с нашими обычаями, и мы также подумали, что их лучше обучать отдельно, за пределами Хогвартса.

Гермиона мрачно поджала губы и бросила Рону взгляд, в котором можно было прочесть "Ну я же тебе говорила".

— Мы также сошлись на том, что места министра и других членов Уизенгамота должны занимать чистокровные волшебники. Даже если они незнакомы с этой работой — опыт будет самым лучшим учителем, — улыбнулась Амбридж, но в ее взгляде стоял жесткий блеск.

— На той самой встрече я пригласила придти сегодня нескольких приближенных Сами-Знаете-Кого. Пожалуйста, опустите палочки и позвольте им войти, — сказала Амбридж чуть более жеманным голосом.

Мракоборцы в замешательстве смотрели друг на друга. Некоторые сразу опустили палочки, но другие не подчинились и выжидающе смотрели на командиров. Должно быть, Амбридж уже поставила своих людей на главные посты. Командиры гневно смотрели на подчиненных, пока те не опустили палочки.

Гарри с немым ужасом наблюдал, как у входа появилось полдюжины Пожирателей смерти. Став полукругом, они направились к подиуму. Впереди них шел Снегг. Амбридж смотрела на них с самодовольной усмешкой, когда вдруг двери снова отворились, и ряд за рядом в Атриум входили новые Пожиратели, рассеиваясь по всему залу.

На лицах мракоборцев появилась тревога — Пожирателей было слишком много. У Вольдеморта стало явно больше приспешников. Долорес Амбридж мгновение непонимающе смотрела на вторжение, но едва успела она испугаться, как ее страх сразу перерос в панику.

— Мистер Снегг, — сладко проговорила она, нервно поправляя волосы. — Вас больше, чем я ожидала.

Снегг быстро кивнул. — Вы также поймете, что сделка немного изменилась, — ехидно произнес он, изогнув губы в усмешке.

— Как изменилась? — схватилась за сердце Амбридж. Чиновники испуганно подались назад и со страхом смотрели на толпу.

Гарри заметил, что даже Дадли понял, что в песочнице появился больший забияка. Он сошел со сцены и встал рядом с родителями, настороженно наблюдая за происходящим. Дядя Вернон казался раздраженным, что прервали минуту славы Дадли, но тетя Петуния понимала тяжесть ситуации. Вены на ее шее надулись, и она схватила мужа и сына за руки.

Снегг поднял брови и наклонил голову, молча взирая на возмущенного министра.

— Соглашение не может быть изменено после того, как его подписали обе стороны. Так дела не делаются, — Амбридж будто разговаривала с маленьким ребенком.

— Может, вы думаете, что с вами поступили нечестно? — Слова Снегга зависли в воздухе.

Амбридж округлила глаза. — Нет, — с придыханием ответила она, сделав шаг назад. — Конечно, нет.

— Возможно, — вкрадчиво произнес Снегг, — вы желаете лично поговорить с Темным Лордом?

В Атриум словно хлынул холод, когда из-за дверей показался Вольдеморт. Его длинные черные одежды волочились по полу, создавая впечатление хвоста. Он смотрел на толпу прищуренным по змеиному взглядом, и ошеломленные зрители вздрагивали и отступали, открыв ему дорогу к подиуму. Позади него шел Фенрир Сивый, похотливо пялясь на толпу. За ними следовала стая оборотней, их одежда была изорвана и вся в кровавых пятнах. И у всех в глазах стоял безумный блеск.

Появление оборотней вызвало у людей приступ паники, и кое-кто бросился бежать. Гарри пытался разглядеть Римуса, но не мог его найти. Тонкс тоже поднялась над головами, используя метаморфные способности, и оживленно вглядывалась в стаю.

Испуганный визг Амбридж явственно прозвучал в наступившей тишине, послужив сигналом к полному хаосу.

Ведьмы и волшебники бросились к выходу, в испуге затаптывая друг друга. Мракоборцы пытались успокоить людей и организовать бегство, но их попытки ни к чему не привели. Они продолжали бросать обеспокоенные взгляды на министра, ожидая, что она разрешит им использовать палочки, но приказа так и не поступило. Временный министр Амбридж испуганно застыла — ее разум, очевидно, отказывался принять поворот событий. Гарри подозревал, что многие мракоборцы хотели достать палочки, но поняли, что ничего не смогут сделать. Их убьют раньше.

Члены Ордена, прятавшиеся в толпе, были единственными, кто не запаниковал. Они настороженно наблюдали за врагом, готовые в любую минуту броситься в бой.

К друзьям пробрался Чарли Уизли и прошептал Гарри на ухо:

— Здесь стоит антитрансгрессионная защита. Если дело дойдет до насилия, и вы не сможете добраться до точек трансгрессии, у меня есть портал.

Гарри начал было протестовать, но Чарли сильно сжал ему руку. — Я знаю, ты хочешь разобраться с Амбридж, но готов ли ты сражаться с ним сейчас?

Гарри перестал вырываться. У него оставался еще один не найденный хоркрукс. Он не был готов к встрече с Вольдемортом.

Он не продержится долго. Неважно, как сильно Гарри хотел остаться и помочь Ордену спасти людей. Ему выпадет лучшая возможность, но не сейчас. Но истина не успокоила гнев, разгоравшийся в нем. Все равно он не хотел прислушиваться к доводам разума.

Словно почувствовав, что Гарри уступил ему, Чарли кивнул и шагнул назад, растворяясь в толпе.

На подиуме Снегг низко склонился, едва не касаясь носом земли.

— Мой Повелитель, — сказал он.

— Встань, Северус. Ты отлично справился, — прошипел Вольдеморт. Он не сводил с толпы холодного и бесстрастного взгляда.

Снегг встал и кивнул. — Спасибо, мой Повелитель.

Вольдеморт повернулся к Долорес Амбридж, которая пыталась собраться духом, несмотря на дрожь.

-Д... Добро пожаловать в министерство магии, К... как в... вы видите, здесь собрались те, кто хочет н... найти путь к мирному сосуществованию, — проговорила она льстивым голосом.

— Мир для слабых сердцем, — сказал Вольдеморт, взмахнув рукой. Двери в Атриум вдруг запечатались, закрыв оставшуюся часть толпы внутри. Да и немногим удалось уйти.

Гарри видел, как низенькая ведьма с коричневыми волосами, которая на самом деле была Грюмом, безуспешно пытается распечатать дверь.

— Никто не уйдет, пока я не захочу, — угрожающе прошипел Вольдеморт. — Спасибо, министр, что облегчили мне задачу и собрали всех здесь.

— О... облегчили? Ч... что вы хотите сказать? Мы подписали договор, чтобы остановить смерть и разрушение, и в знак доброй воли я вернула вашего слугу.

Небрежным взмахом палочки Вольдеморт достал из воздуха толстую кипу пергаментов, которую тут же поглотило пламя. — Я решил изменить сделку, — прошептал он.

— Н... но, сэр, это очень неправильно. Я выпустила вашего человека после подписания договора, — захныкала она в полном шоке.

Гарри знал, что она не глупа, просто ухватилась за мелочь, а остальной её разум словно погрузился в спячку.

И снова Вольдеморт лениво взмахнул палочкой, и перед Амбридж появилась большая черная коробка. Ее крышка задрожала и поднялась в воздух.

Амбридж не шевельнулась, и все вокруг словно застыло.

Теперь Гарри смотрел на Вольдеморта. Он напоминал ему кошку, играющую с беспомощной мышью или змею, которая обвилась вокруг жертвы.

Впервые с приходом Вольдеморта Гарри был очень удивлен тем, что шрам вовсе не болит. Он понял, что Том все еще использует окклюменцию, надеясь защититься от Гарри. И поэтому Том не понимал, что тот был уже здесь.

Гарри вернулся к действительности, когда испуганный вопль разрезал воздух.

Гермиона схватила Гарри за руку; ее ногти впились ему в кожу, когда из коробки появилась голова Крысохвоста. Она плавно качалась над коробкой, в которую капала свежая кровь, а пустые глаза уставились на безмолвную Амбридж.

— Я решил вернуть ваш дар. Мне не нужны глупцы, которых может изловить даже школьник. — Змеиные ноздри Вольдеморта сердито раздулись. — К несчастью для вас, это означает, что в вашем участии больше не нуждаются.

Амбридж в ужасе смотрела на Темного Лорда, широко открыв рот. Несмотря на ненависть к ней и ко всему, что она сделала, Гарри не мог чуточку не пожалеть ее. Мракоборцы схватились за палочки, все ещё ожидая приказа к сражению. Даже сторонники Амбридж — те, кто занимал сейчас главные посты, вдруг показались неуверенными.

Лицо Вольдеморта исказилось в омерзительной улыбке, лишенной всякой радости и счастья. То было и вправду жуткое зрелище. Гарри вздрогнул.

— Фенрир, — сказал Вольдеморт, поглаживая палочку. — Полагаю, у твоей стаи были какие-то вопросы к нынешнему министру. Возможно, вы захотите обсудить их лично.

Сивый хищно усмехнулся и почесал за ухом длинным желтым ногтем. — Конечно же… правда, будет выглядеть немного... непривлекательно.

Амбридж завопила и бросилась прочь, но бежать было некуда — позади стена. Она выставила руки вперед, словно пытаясь защититься. К Фенриру присоединились его стая, и испуганное лицо Амбридж исчезло среди грязных тел. Гарри увидел, как на стену брызнула кровь.

Крики Амбридж стали сигналом к действию. Несколько министерских чиновников пытались остановить оборотней, но Пожиратели смерти безжалостно их убили.

Зная, что они окружены и спасения не будет, мракоборцы старались вернуть контроль над ситуацией. Они яростно сражались, но промедление многого им стоило. Кое-кто из ведьм и волшебников присоединился к битве, пытаясь пробиться через Пожирателей к выходу.

Но те были безжалостны. Крики находившихся под Круциатусом раздавались со всех сторон. Зеленая вспышка Авады мелькала повсюду.

Вольдеморт встал за подиум и обратился к народу, ничуть не обращая внимания на царивший хаос. Ну разве что он поминутно убивал каждого, кто подошел к нему достаточно близко или просто искал, где укрыться.

— Отныне и впредь забота о министерстве лежит на мне. Большие, славные изменения ждут всех вас. Мы поднимем статус чистокровных волшебников на огромную высоту, где ему и должно быть, — сказал он. — И все вы будете отчитываться только перед мной.

Чарли снова схватил Гарри за руку. — Нам нужно выбираться отсюда. Портал будет работать только снаружи, так что нам нужно найти способ пройти через двери.

— А как же остальной Орден? — испуганно спросила Гермиона.

— У каждого свое задача, — сказал Чарли. — Все знают, что делать. Гарри кивнул, чувствуя себя бесполезным.

Некоторые отошли к стенам Атриума и, упав на колени, молитвенно вздымали руки, другие же просто носились очертя голову, отчаянно пытаясь найти выход.

Пожиратели смерти в основном сосредоточились на мракоборцах и тех, кто тоже сражался, но немало полегло и невинных.

Гарри, Рон, Гермиона развернулись в противоположном направлении, к стекленной двери, что вела к Отделу тестирования, пытаясь ускользнуть незамеченными. Хоть и понимая, что, вытащив палочки, они привлекут внимание Пожирателей, друзья начали использовать заклинания, пытаясь защитить испуганных жертв.

Гарри приказал людям, которые пришли с маленькими детьми, искать укрытие и ничего не делать, пока битва не закончится. Однако многие просто застывали на месте, только поняв, кто с ними говорит.

— Всегда знай, когда сражаться, а когда бежать, — чуть слышно пропыхтел Рон. Гарри подозревал, что друга терзают те же мысли. Даже зная расклад, трудно было уйти.

Они добрались до двери, и Рон попытался их открыть — но тщетно. Вход был запечатан накрепко.

Подняв палочку, Гарри пробормотал. — Алохомора. — Дверь осталась запертой.

— Ты! — завопил кто-то.

Гарри вскинул голову и посмотрел в наполненные ужасом глаза тети Петунии.

— Я могла бы догадаться, что ты был здесь, когда начались проблемы, — прошипела она, заметно дрожа. — И как нам отсюда выбраться?

— Здравствуйте, тетя Петуния, — процедил Гарри.

— Даже не говори, что вся эта заваруха не имеет к тебе никакого отношения, — к дяде Вернону вернулась прежняя бравада. — Из того, что я слышал, этот человек собирается убить тебя. Что ты будешь с ним делать?

— У меня нет на вас времени, — Гарри оттолкнул дядю. — Вольдеморт убьет вас без колебания, когда узнает, кто вы. Хотите жить — следуйте за мной.

— Поттер, я тоже волшебник. Я могу делать то же, что и ты. — Дадли ткнул Гарри в грудь, раздраженный тем, что родители обратились за помощью к Гарри, а не к нему.

— Тогда спасай себя сам, Дадлик, — сказал Гарри, поворачиваясь к нему спиной.

На мгновение нечто мрачное мелькнуло на лице тети Петунии. — Не сейчас, дорогой. Давай просто выберемся отсюда. Я не хочу, чтобы ты тут умер. Ты слишком особенный.

Шрам Гарри вдруг взорвался мучительной болью, и он упал на колени. Словно раскаленные стержни пронзили его голову; он стиснул зубы, чтобы не закричать, и прокусил губу. Во рту появился металлический привкус крови, но боль была слишком сильна, чтобы даже просто сплюнуть.

— Гарри! — завопила Гермиона, бросившись на колени рядом с ним.

— Поторопитесь, — простонал Гарри. — Он знает, что я здесь.

— Что это еще за мелодрама? — возмутился дядя Вернон. — Вы теряете время. — Страх в его голосе звучал отчетливее с каждым словом.

Рон грубо оттолкнул его и помог Гарри встать. Гермиона и Чарли стали забрасывать дверь заклинаниями, но она словно была непроницаемой. Никому еще не удалось разрушить печать Вольдеморта.

— Я в порядке! — пробормотал Гарри, сжимая зубы от боли.

Он присоединился к остальным, пытаясь выбить стекло.

— Поттер! — прошипел позади них холодный голос.

Гарри повернулся. К нему скользил Вольморт, и в его глазах стоял голодный блеск.

— Скажи мне, — голос Вольдеморта был холодным как лед, — тебе понравилось мое представление?

— Не слишком, Том. Я никогда не считал могущественным того, кто нападает на слабых, — равнодушно произнес Гарри.

Глаза Вольдеморта расширились; он выстрелил языком, будто пробуя воздух. — Молчать! Я самый могущественный волшебник всех времен, и мне в одиночку удалось отобрать министерство у глупцов, которые им управляли. Я уничтожил оппозицию, и теперь ты остался один, юный Гарри.

Дурсли отпрянули, прижавшись друг к другу, но Рон, Гермиона и Чарли остались стоять позади Гарри.

— Я рад, что ты стал свидетелем моего триумфа. Тебе следовало предупредить меня, я бы приготовил места получше. — Он остановился, бросив на них холодный и безжизненный взгляд.

— Да, да. Я уже слышал, какой ты самодовольный, и я не впечатлен, Том, — ответил Гарри.

— Ты, наглое отродье! — яростно взревел Вольдеморт. Гарри не успел произнести хоть слово, как оказался под Круциатусом и упал, корчась от боли.

Его внутренности словно выворачивало наизнанку. Боль длилась вечность, пока Вольдеморт не отпустил Гарри. Хотя ему было больно, Гарри заметил, что тот казался смущенным, как будто пытаясь умерить гнев.

— Гарри! — вскричала Гермиона, приблизившись к нему.

— Нет! — закричал Гарри. В нем закипела кровь. Вольдеморт снова поднял палочку, и Гарри знал, что он перенесет свой гнев на Гермиону.

— Отойдите назад, — сказал Гарри, создав самый мощный щит, какой только мог представить. Гермиона, Рон и Чарли упали, и заклинание Вольдеморта пролетело мимо них.

— Только ты и я, — тяжело дыша, проговорил Гарри. В его жилах пульсировал гнев. — Даже не трогай их.

— Ты стал сильнее, Гарри, но по-прежнему мне не ровня, — слегка нахмурился Вольдеморт.

— Я не собираюсь убивать тебя сейчас, но ты пойдешь со мной. Опусти палочку, Гарри.

— Премного благодарен, — Гарри сосредоточился на щите. Друзья отчаянно пытались снять его и помочь, но им никак не удавалось.

Гарри знал, что, к несчастью, он не сможет держать щит вечно. Его мускулы уже дрожали от напряжения. Ему также понадобится помощь, чтобы сломать дверь. Как только он снимет щит, Вольдеморт выместит гнев на его друзьях. Гарри срочно нужно было, чтобы кто-нибудь отвлек Вольдеморта, и причем сейчас же.

И он пришел. Пришел, хотя никто не знал, были ли он здесь вообще. Как и случалось прежде, кто-то, любивший Гарри, всегда появлялся в самую трудную для него минуту.

Пробравшись через дерущуюся толпу, между Вольдемортом и Гарри встал Римус. Гарри был так изумлен, что мгновенно снял щит и выпустил друзей. Римус казался очень усталым, его одежда была вся в крови и грязи, но в его взгляде сверкала стальная решимость.

— Римус, — из толпы появилась Тонкс. Она тяжело дышала, словно пыталась с трудом поспеть за ним.

Римус поморщился, и Гарри понял, что он пытался оградить ее. Как и Джинни, Тонкс плевать хотела на попытки Римуса. Они посмотрели друг другу в глаза, будто молча общаясь. Тонкс мрачно кивнула, и на ее глаза навернулись слезы.

Гарри в замешательстве ринулся было к ним, желая защитить их от Вольдеморта, который с удовольствием наблюдал за происходившим. Рон и Чарли крепко его держали.

— Еще твои защитники, Гарри? А этот даже убедил Фенрира, что он один из них. Фенрир будет так разочарован, — сказал Вольдеморт, бросив быстрый взгляд на Сивого. Его стая еще оскверняла тело Амбридж.

Римус умоляюще смотрел на Рона и Гермиону, быстрым кивком показав на Гарри. Все произошло так быстро, что Гарри не был даже уверен, не упустил ли чего. Римус выпрямил плечи и пустил в Вольдеморта череду заклинаний.

— Что ты творишь? — спросил Гарри, пытаясь высвободиться из хватки братьев Уизли.

— Я люблю тебя, Гарри. Всегда любил, — Римус уклонился от убивающего заклятия Вольдеморта. — Уходи и покончи с этой войной, и самое главное, будь счастлив.

Волна страха накатила на Гарри. Римус словно прощался.

Тонкс использовала заклинание, которое Гарри никогда не видел. Она заставила воздух взметнуться и сшибла с ног его, Рона, Гермиону и Чарли с ураганной силой. Тонкс прыгнула к Римусу и бок о бок встала рядом с ним, подняв палочку.

Краткий миг, но для них длившийся вечность, они смотрели друг на друга.

В одно заклинание над Вольдемортом обрушился потолок. Огромные куски металла закрутились в созданном смерче, заставив Вольдеморта отступить. Потолок продолжал рушиться, пока Вольдеморт вставал и поднимал палочку.

Словно в замедленном действии Гарри смотрел, как знакомые до боли зеленые вспышки — их было две — вырвались из палочки Вольдеморта. Даже с закрытыми глазами Гарри четко видел, что случилось. Первая ударила Римуса прямо в грудь и сбила его с ног. Не успело его тело упасть на землю, как вторая задела плечо Тонкс. Они лежали совсем рядом, совсем неподвижно, держа друг друга за руки. Рев ветра мгновенно утих и резко отпустил Гарри.

— Нееет! — закричал он, поднимаясь на ноги.

Рон, Гермиона и Чарли схватили его. — Отпустите меня! Пустите!

Он извивался и царапался, пытаясь заставить их выпустить его. Сердце бешено колотилось. Он совсем потерял самообладание.

— Ты ничего не сможешь сделать, Гарри, — сказал Рон. Плечи друга тряслись. — Все кончено. Ты хочешь, чтобы его жертва была напрасной? Хочешь, чтобы он умер ни за что?

Крик страха и скорби, звеня в ушах Гарри, почти заглушил слова Рона.

По лицу Гермионы струились слезы, но единственной мыслью Гарри было добраться до Римуса. Он должен вернуть его назад. Должен же быть способ, такое не могло случиться.

— Мне так жаль, Гарри, — всхлипнул Рон.

Голос друга, искаженный скорбью, окончательно выпустил боль Гарри.

Огромная ярость, ярость, рожденная скорбью, отчаянием и праведным гневом, выросла в его груди. Не думая, Гарри поднял палочку. Собрав всю боль и ярость, он закричал:

— Редукто!

Стеклянная дверь, закрывшая им путь к отступлению, взорвалась дождем прозрачных осколков. Словно ударная волна прошлась по другим выходам, что запечатал Вольдеморт. Главный вход распахнулся настежь, открылись и другие двери. Каждое окно в Атриуме было разбито. Толпа, недолго раздумывая, бросилась бежать на улицу, в спешке затаптывая несчастных жертв.

Не обращая внимания на полный хаос, как и на порезы по всему телу, Гарри с омертвевшим взглядом повернулся к Дурслям. — Живо вперед.

Теперь больше не надо было их подстегивать, и они выбежали из зала. Гарри бросил взгляд на Вольдеморта — тот с яростью смотрел, как Гарри снова уходит. Рон и Гермиона схватили Гарри под руки и его потащили вперед, Чарли бежал за ними по пятам.

— Здесь, — сказал Чарли через несколько метров.

Он достал из заднего кармана перо Хогвартса и протянул к ним руку. — Портал должен здесь работать. Возьмитесь за него.

Дурсли с недоумением смотрели, как Рон и Гермиона схватили перо. Гермиона нежно подняла руку Гарри и поставила его палец на портал.

Лицо дяди Вернона, уже багровое от стремительной пробежки, стало еще более мрачным.

— Что это за магия? — спросил он, прознеся слово на букву "м" первый раз на памяти Гарри.

— Дотроньтесь до него, если хотите выбраться живыми, — рявкнул Чарли.

— Вернон, просто коснись, — вскричала тетя Петуния, боязливо поставив на перо костлявый палец. В ужасе Дадли и Вернон повиновались ей.

— Активиус, — прошипел Чарли, и портал унес их прочь, в безопасный Хогвартс, с ужасающими вестями.