Седьмой хоркрукс (гет)

Промчался холодный ноябрь, и политический климат стремился не отстать от погоды. По всей Великобритании был объявлен комендантский час. Ведьмы и волшебники, не работающие в министерстве, к наступлению ночи должны быть дома. Если кто-то хотел получить разрешение для ночной работы, то этому человеку следовало направить в министерство запрос — в тройном экземпляре.

Каждый день появлялись новые заметки и постановления министерства. Общество желало, чтобы кто-нибудь указывал им путь; неважно, насколько нелепо звучали приказы. Они боялись, и новый министр пользовался этим обстоятельством.

Как и опасался мистер Уизли, утренний заголовок «Ежедневного Пророка» во всей красе освещал убийство Руфуса Скримджера. И хотя подробности не сообщались, общественный отклик был таким, каким и ожидался.

Ведьмы и волшебники в панике выходили на улицу. Некоторые пытались сбежать из страны, но министерство закрыло международный портал, когда толпа испуганных людей вломилась в главный вход.

Несмотря на попытки Амбридж убедить публику, что Гарри всего лишь несовершеннолетний волшебник и не способен выстоять против Вольдеморта, люди надеялись, что он как-то остановит это безумие. Каждый день «Пророк» печатал список мест, в которых был замечен Гарри, а нескольким репортерам поручили постоянную слежку.

Волшебники все настойчивее требовали, чтобы он вышел из тени и сделал публичное заявление о своей попытке остановить войну.

Мистер Уизли сказал друзьям, что Амбридж раздражена своей неспособностью подавить интерес к Гарри. Публика была уже готова принять ее законы, которые свергнут Вольдеморта. Амбридж быстро поняла, что не добьется успеха, если продолжит кампанию по очернению Поттера. Она сняла с него обвинения и сосредоточилась на более коварных попытках лишить Гарри расположения общественности.

Орден уже почувствовал твердую руку Амбридж. Кингсли Брустверта, который работал в министерстве маглов, попросили освободить пост. По словам заместителя министра, волшебники находились в большей опасности, чем маглы, и на счету всякий, кто умело пользуется палочкой. Она наотрез отказалась выслушивать любые доводы, сообщив, что свяжется с министром маглов, если его как-то затронут тревоги волшебного мира.

Тот остался один на один с войной, которую не только не понимал, но и не мог связаться с волшебниками. Когда несколько министерских чиновников, занимающих высокое положение, указали на ее ошибку, она заявила, что Вольдеморт не потерпит общения с населением маглов. Но мистер Уизли и другие чиновники продолжали спорить с ней, поэтому она пригрозила им увольнением и лишением свободы.

Нападения на маглов продолжались, и некоторые достопримечательности Лондона, включая знаменитый лондонский мост и Биг Бэн, были разрушены. Маглы целиком сосредоточились над решением этой загадки, не замечая остальных странностей, происходивших вокруг.

Хотя действия Амбридж беспокоили Гарри, его главной заботой оставался Рон. Прошло уже три недели, а он до сих пор не приходил в себя. Гермиона каждый день посещала больницу святого Мунга, возвращаясь с одной лишь фразой «все по-прежнему». Целители считали, что Рон рано или поздно придет в себя, но когда именно — отвечать отказывались.

В тот день Гарри хотел броситься к другу, но мистер Уизли мягко указал ему, что это опасно для Рона: люди могли узнать, кто ежедневный посетитель сына министерского чиновника. Поэтому, если они хотят, чтобы пресса не узнала о состоянии Рона, ему не нужно появляться в больнице. Гарри сжал зубы и стоически кивнул, полагаясь теперь на слова Джинни и Гермионы.

Однажды утром Гарри сидел на кухне, угрюмо потягивая кофе, когда вошли мистер Уизли и Римус Люпин. Их лица были мрачнее тучи.

Сердце Гарри екнуло. — Что произошло?

Мистер Уизли сел и провел рукой по редеющим волосам. — Нам нужно забрать Рона из больницы, — вздохнул он.

— Что случилось? — спросил Гарри с трепещущим сердцем.

— Объясни ему. Я скажу Поппи позаботиться о Роне. — Римус прошел к двери и сжал плечо Гарри.

— Долорес Амбридж известно, что Рон находится в святом Мунго, и сейчас она пишет указ о том, что любой пациент, получивший магические повреждения от непростительных заклятий, должен быть задержан в тюрьме министерства до выяснения обстоятельств.

— Задержан? Рон даже еще не пришел в себя, — Гарри спрыгнул со стула.

Мистер Уизли поднял руки, призывая его к порядку. — Знаю, она раздражена тем, что ее попытки выяснить, чем ты занимаешься, ни к чему не привели. Она хочет создать видимость порядка, но в то же время не способна убедить людей, что ты представляешь угрозу для мирного положения.

— Ей известно, насколько Рон близок к тебе. Она будет использовать его для сделки. Нам нужно забрать Рона прежде, чем выйдет указ.

— Как вы узнали об этом? — спросил Гарри.

Мистер Уизли поправил дужку очков. — Перси прислал сову рано утром. Ему не понравились планы министерства.

Гарри закусил губу. Разве не Перси в первую очередь сказал Амбридж о Роне? Однако он не собирался делиться своими мыслями с мистером Уизли.

Наверное, чувства Гарри отразились на его лице, потому что Артур Уизли тяжело вздохнул.

— Понимаю твое недоверие к Перси, за что не могу тебя винить, но я верю, что он любит семью. На свадьбе Билла у Перси открылись глаза, и теперь он пытается наладить отношения.

В его глазах было столько печали и мольбы, что Гарри тяжело сглотнул. Если окажется, что Перси не прав, то он за это заплатит.

— Я пойду с вами, — решительно сказал Гарри.

— Гарри —

— Я оставался здесь, пока не нужно было привлекать к Рону лишнего внимания. Мое присутствие в святом Мунго должно отвлечь репортеров, и вы спокойно заберете Рона. Я возьму плащ-невидимку, — сказал Гарри, твердо сжав челюсти.

Мистер Уизли опустился на стул, пристально вглядываясь в Гарри. Наконец он кивнул. — Хорошо. Сынок, ты очень вырос за последнее время.

Гарри испуганно отпрянул. Мужчина ласково улыбнулся. — Ты был таким тощим, когда впервые появился в нашем доме. Молли говорила, что если взглянуть на тебя сбоку, ты исчезнешь. Ты всегда был вежливым и тихим, но даже тогда я чувствовал скрытую силу характера. Ты превратился в замечательного молодого человека. Твои родители гордились бы тобой.

Гарри не знал, что сказать в ответ, и просто кивнул, ощутив прилив тепла. Когда вернулся Римус, все трое трансгрессировали в больницу.

Улицы Лондона были украшены к грядущему Рождеству, и Гарри изумился, как у него получилось потерять счет времени. Каждый фонарь обвивали густые лапы ельника, а вдали слышался звон колокольчиков. Всюду сновали веселые, немного шумные от легкого мороза покупатели, держа в руках кипы коробок, завернутых в яркие обертки.

Они зашли в магазин, фасад которого служил прикрытием больницы св. Мунго. В приемной сидело множество волшебников и ведьм, которым требовалась медицинская помощь. Целители в светло-зеленых одеждах подходили к каждому, проверяя, не требуется ли кому срочный осмотр.

За регистрационным столом сидела молодая блондинка, лицом похожая на хрюшку. Она выдавливала из жвачки огромные пузыри, со скукой оглядывая окружающих. Увидев приближающегося Гарри, ведьма округлила глаза. Она удивленно открыла рот, задела подбородком стол и заляпала жвачкой все документы.

— Чтоб мне провалиться, это ж Гарри Поттер, — сказала она ужасно гнусавым голосом.

Суета на мгновение затихла, но почти тут же всё взорвалось громким перешептыванием. Пациенты стали зажимать Гарри в кольцо. Кое-кто из сонных на вид целителей принялся раздавать щедрые кивки в сторону знаменитого Гарри Поттера.

Раздраженный бездействием регистрационного работника, мистер Уизли схватил журнал и расписался, после чего протянул перо Гарри. — Мы знаем, куда идти, — холодно произнес он.

Взяв Гарри за локоть, он быстро потащил его к лифту. Они вышли на четвертом этаже, где находились палаты магических повреждений, но весть о появлении Гарри опережала его самого. Коридоры заполнялись людьми, жаждавшими хотя бы мельком взглянуть на Избранного. Кое-кто задавал ему вопросы, но Гарри смотрел только вперед и шел, не замедляя шага.

Медсестра, сидевшая перед входом в отделение магических повреждений, походила на пухлую голливудскую звезду и призывно хлопала ресницами.

— Мы хотим увидеть Рона Уизли.

— Простите, мистер Поттер, — нервно ответила ведьма. — У нас прямой приказ министерства — не больше двух посетителей. Подождите, пока те выйдут.

Гарри поставил локоть на стол и заговорщицки понизил голос. — Да ладно. Два посетителя, три, какая разница? Обещаю, мы вернемся так быстро, что никто не узнает.

Ведьма безмолвно раскрыла рот, будто собравшись спорить, но, не найдя стоящих доводов, передумала.

— Поверь, ты очень мне поможешь, — Гарри бросил взгляд на значок, — Сэнди, позволь мне свидеться с другом. — Он состроил печальную щенячью рожицу, которая всегда действовала на Джинни.

— Хорошо, мистер Поттер, — решила Сэнди, затаив дыхание. — Но только быстро. Если тебя найдут, у меня будут большие проблемы.

— Спасибо, Сэнди, — обрадовался Гарри и прошел следом.

— Я видел, как твой отец и Сириус проделывали такое с девушками. Неплохо справился.

Гарри покраснел. — Надеюсь, ее не уволят, как ведьму в отделе тестирования.

— Вот его комната, — сказал мистер Уизли, заворачивая за угол.

В комнате Рон был не один. Перед ним сидел полный мужчина, повернувшись спиной к двери. Гарри достал палочку.

— Отойди от кровати и подними руки, — приказал он.

Человек испуганно обернулся. То был одноклассник Гарри, Невилл Лонгботтом.

Гарри облегченно вздохнул. — Невилл? Что ты здесь делаешь?

— Привет, Гарри, — просиял Невилл. — Здравствуйте, профессор Люпин. Где вы были? А вы, должно быть, мистер Уизли.

— Рад видеть тебя снова, Невилл, — сердечно отозвался Римус.

— Мы с бабушкой решили посетить родителей, но произошло нечто странное. Мы с трудом прошли через бумажную волокиту. Бабушка отправилась наверх, чтобы высказать директору все, что о нем думает. Не завидую тому парню.

— Как Рон? — спросил Гарри. Он осторожно подошел к кровати и впервые за долгое время взглянул на друга. На бледной коже Рона резко выступили веснушки. Тот словно видел приятный сон, но Гарри казалось, что Рон по-прежнему испытывал боль. Жутковато было смотреть на такого Рона. Раньше друг был всегда бодр и полон жизни. Гарри хотел одного: чтобы Рон вернулся.

— Бабушка рассказала, что он здесь, поэтому я отрезал побег мимбулус мимбултонии. Она обладает целительными свойствами, поэтому я подумал, что вдруг это поможет, — пробормотал Невилл, неловко пиная кровать носком кроссовка.

Гарри взглянул на крохотное зеленое растеньице, мирно покоящееся на ночном столике Рона.

— Невилл, как это мило, — сказала Гермиона, заходя в комнату. Гарри вдруг понял, что ее пальто лежит рядом с кроватью.

— Гермиона! Когда ты сюда пришла? — удивился Гарри.

— Я уже здесь несколько часов, никак не могла заснуть. — Под глазами Гермионы расплывались синие тени, создавая впечатление синяков. Она подошла к Рону и нежно убрала ему волосы со лба. — Никаких изменений. А вы что здесь делаете? Что случилось?

— Амбридж усложнила нам жизнь. Она собирается забрать Рона под опеку министерства. — Щеку Гарри свело от нервного тика.

— Какая нелепость! — вскричала Гермиона, вопросительно посмотрев на мужчин.

— Это же Амбридж, — ответил Гарри.

— И что мы будем делать? Она не может просто так забрать его! — с каждым словом голос Гермионы становился все пронзительней.

— Успокойся, — сказал Римус. — Мы не позволим ей.

— Мы устроим побег. Даже без сознания Рон преступник, — усмехнулся Гарри.

— Как? Они наблюдают за всеми выходами! Думаете, они не заметят, как вы выносите тело? Им известно, что в палате я и Невилл, — на одном дыхании выпалила Гермиона.

— Возьмите Рона, — вдруг произнес Невилл с решительным видом. — Я останусь в его кровати. Конечно, надолго это их не обманет, но вы успеете уйти.

— Невилл –

— Я справлюсь, — Невилл выпятил подбородок.

— Но министерство задаст тебе кучу вопросов, — сказал Гарри. — Им нужен я.

— Ну и пусть, — ответил Невилл, выпрямив плечи. — Я не знаю, куда вы забираете его, и ни одно зелье правды им не поможет.

— Благодарю, Невилл, — тихо сказал мистер Уизли, протянув руку.

— Я сделаю все, что могу. Гарри, если тебе что-нибудь нужно, ты знаешь, где меня найти.

Гарри был горд называть его своим другом. — Спасибо, Невилл.

Невилл, подойдя к Гермионе, не стал пожимать руку. Он вручил ей растение, напоминающее пульсирующий кактус. — Возьми, вдруг поможет.

— О, Невилл. — Глаза Гермионы подозрительно заблестели.

Мистер Уизли вынул палочку. — Петрификус Тоталус. — Рон застыл. — Левикорпус.

Римус заслонил Рона и подмигнул Гарри. — А сейчас используем твое обаяние на Сэнди.

Гермиона поцеловала Невилла, и тот забрался в кровать Рона. Она тоже встала перед Роном, и все вышли из комнаты.

Гарри поспешил к приемному столу, прикрывая их отступление. — Сэнди, спасибо, что позволила мне увидеться с другом. Я действительно ценю твой поступок. Сейчас мы уходим.

Сэнди заморгала, мечтательно уставившись на Гарри. — Хорошо, мистер Взгляд… э… Поттер, мистер Поттер. У вас … э… очень красивые глаза…. Я имею в виду их цвет.

Гарри покраснел. — Спасибо, Сэнди.

— Я верю в тебя, Гарри. Ты победишь его, — Сэнди вцепилась ему в грудь.

Гарри отчаянно надеялся, что у нее не будет проблем. — Я постараюсь, — искренне ответил он.

Остальные уже зашли в лифт. Гарри успел вбежать в закрывающиеся двери. Вынув плащ-невидимку, он накинул его на Рона.

— Репортеры уже ждут меня. Я дам интервью, а вы тем временем должны уйти, — сказал он Римусу и мистеру Уизли. Они кивнули, понимая его правоту.

За дверями их ожидал хаос. Репортеры словно соревновались, кто быстрее доведет Гарри до слепоты вспышками фотоаппаратов, и задавали столько вопросов, что различить хотя бы один было почти невозможно. Гарри бросил Римусу выразительный взгляд и, отделившись от остальных, взмахнул руками, пытаясь этим жестом успокоить толпу. Когда это не подействовало, он засунул пальцы в рот и пронзительно свистнул.

Римус и мистер Уизли незамеченными прошли к выходу, и Гарри облегченно вздохнул. Его смутило, что Гермиона стояла рядом. — Мистер Поттер, что вы думаете о заместителе министра? Ведь в прошлом у вас возникали разногласия? — спросил мужчина с маслянистым лицом, размахивая пером и пергаментом прямо перед носом Гарри.

— У нас были разногласия, — согласился он, отказываясь признавать ее титул, — но думаю, она сможет их забыть и сосредоточиться на грядущем столкновении. Главной целью каждого волшебника должно быть прекращение тирании Вольдеморта.

Он закатил глаза, услышав вздохи и крики, сопровождавшие его последние слова. Как они могут писать о действиях Вольдеморта, если не даже хотят произносить это имя?

— Как вы думаете, она способный лидер? — спросила женщина, чье перо легонько касалось ярко-накрашенных ногтей.

Гарри пожал плечами. — Вольдеморта не заботят указы министерства. Они не остановят его.

— И что же его остановит? — жадно спросила ведьма.

Гарри с трудом сдержал усмешку, представив, как она истекает слюной. — Я, — ответил он, посмотрев ей прямо в глаза.

Перья репортеров издавали ужасающий скрип, смешивающийся с возбужденным гулом голосов.

— Что вы делали в больнице? — спросил один журналист, перекрикивая толпу.

— Я навещал друга, который был ранен в битве с Пожирателями Смерти. Во время этой битвы был захвачен один из Пожирателей, и сейчас он находится под присмотром министерства. Имя этого человека — Питер Питтегрю, — Гарри чеканил каждое слово.

Комната снова взорвалась громким гулом. Гермиона удивленно взглянула на Гарри, но дала ему знак продолжать.

— Как я говорил в интервью для журнала «Задира», Петтигрю послужил инструментом, вернувшим Вольдеморта к существованию во плоти. В газетах не говорилось о его заключении, но спросите министерство, может быть, он выдал какие-нибудь сведения.

Новость о захвате Крысохвоста держалась в тайне, но мистер Уизли узнал, что крыса находилась не в Азкабане, а в камере временного заключения в здании самого министерства. Доступ к нему имели лишь назначенные Долорес Амбридж мракоборцы. Пусть общественность узнает историю целиком и окажет давление на министерство.

— Где Петтигрю сейчас? — спросил журналист.

— Насколько мне известно, он в министерстве, но его собираются отправить в Азкабан. Возможно, им удалось узнать, где скрывается Вольдеморт.

— Неужели вы думаете, что Темный Лорд в бегах? — с нетерпением воскликнул другой журналист.

Гарри снова пожал плечами. — Недавно я точно его не видел.

Вопросы о Петтигрю сыпались на Гарри, как чистый и крупный дождь с градом. Он был доволен. Амбридж нанесен ощутимый удар.

— Смотрите, это же заместитель министра Амбридж, — сказала Гермиона, схватив Гарри за руку, и на ней остались следы ее ногтей. — Почему бы вам не спросить ее о судьбе Петтигрю?

Толпа репортеров окружила изумленную Долорес Амбридж. Ее жабоподобное лицо надувалось гневом с каждым новым вопросом. Она метала на Гарри сердитые взгляды, которые никак не помогли ей проложить дорогу. В дело вступил жеманный голос, просивший журналистов расступиться.

Гермиона и Гарри скрылись быстро, как могли.

* * *

Рождество стремительно приближалось, но мрачное настроение, вселившееся в сердца жителей Гриммольда, никуда не исчезло. Одна из комнат для гостей превратилась больницу, а по соседству поселилась мадам Помфри. Невзирая на заботливый уход, Рон оставался без сознания. Гермиона поместила растение Невилла рядом с кроватью Рона, и по мере того, как рос маленький отросток, лицо Рона приобретало обычный оттенок. И все же, это легкое изменение не вывело его из комы, и надежды истощались.

Гарри отказывался признать, что его лучший друг проведет остаток жизни, как растение. Просто не могло все так кончиться.

Заявление Гарри о захвате Крысохвоста вынудило министерство признать, что тот действительно содержался в заключении. Многие подробности были опущены, и вскоре «Ежедневный Пророк» напечатал статью, в которой выражались сомнения в способности Амбридж руководить страной.

После того, как в том же духе появились две другие статьи, министерство быстро подавило возмущение журналистов. Попытки Ордена отыскать их автора ни к чему не привели. Казалось, что журналист исчез навсегда.

Невилл послал им сову, сообщив, что в суматохе, учиненной Гарри, он без проблем выбрался из больницы. Когда на пороге появились два мракоборца, грозное присутствие бабушки быстро их успокоило. Долорес Амбридж была не готова выступить против уважаемой чистокровной семьи.

В штабе Гермиона, Гарри и Джинни все время проводили в библиотеке, сравнивая свои записи о том, где был найден каждый из хоркруксов, и как они были уничтожены.

Им не хотелось продолжать поиски без Рона, хотя Гарри опасался, что все может закончиться гораздо раньше. Он отбросил неприятные мысли и просто наслаждался каникулами с Уизли.

В вестибюле раздались громкие голоса, и трое подростков выглянули за дверь. Тонкс, Грюм, Билл и мистер Уизли не на шутку спорили с Римусом.

Римус решительно скрестил руки. Остальные выглядели раздраженными, а Тонкс словно сдерживала слезы. На лице Билла снова было сердитое выражение, и волосы на затылке Гарри встопорщились.

— Что не так? — спросил он, ступив на освещенный паркет.

— Очередной указ Амбридж, — нахмурился Джордж. Он стоял, опершись на дверной косяк. Позади, с тем же выражением на лице, маячил Фред.

— Что еще она натворила? — простонала Гермиона.

— Она выпустила указ, в котором говорится, что все волшебники, страдающие от ликантропии, должны быть заключены в одобренные министерством области, пока не минует грядущий кризис, — тихо ответил Римус.

— Что? — взвился Гарри. — Ты шутишь.

— Боюсь, нет, — с гримасой сказал Римус.

Гарри бросил взгляд на хмурого Билла. — Ко мне указ не относится, я не числюсь в официальных списках… пока. Но некоторые симптомы все-таки проявляются, вы сами видели, как я становлюсь раздражительным. Но дайте ей немного времени, и в этот указ будут внесены поправки.

— Мы не позволим, — решительно произнес мистер Уизли.

— Что Амбридж имела в виду под заключением? Оно будет происходить каждое полнолуние?

— Нет, оборотни будут вместе каждый день, — сказал мистер Уизли, бросив на Римуса обеспокоенный взгляд. Тот посмотрел в сторону. — Наказание за неповиновение — смерть.

— У Амбридж всегда были предрассудки против «опасных полукровок». Вспоминают закон об оборотнях, который появился четыре года назад, — Тонкс убийственно усмехнулась и повернулась к Римусу. — Она провалит кампанию.

— Как Амбридж собирается следить за порядком в этих резервациях? — спросила Гермиона, возмущенно скрестив руки.

— Никак, и, откровенно говоря, людям безразлично, — устало объяснил Римус, отступив от Тонкс. — Даже те, кто обычно спорит с ней, тоже обеспокоены военным положением. Огромное количество волшебников, зараженных этим вирусом, присоединилось к Вольдеморту. Люди в тревоге, а в отчаянные времена принимаются отчаянные меры.

— Как она собирается приводить свой приказ в действие? — Гермиона посмотрела на Грюма, будто во всем только его вина.

— А кто говорит, что этим будет заниматься Амбридж?

— Она не может запереть вас в одном месте, — вскричала Гермиона, шокировано посмотрев на Римуса.

— Почему бы и нет? Она не заботится о судьбе зараженных, как меня не волнуют ее проблемы. Последователи Вольдеморта не обращают внимания на указы. Им нравится убивать друг друга. К концу войны недовольных не останется.

— На этом Амбридж не остановится. — Билл крепко сжал челюсти. — Есть указ для кентавров, гоблинов и морских жителей.

— Чудовищная жестокость. — На глазах Джинни блеснули слезы.

— Такова война, — рявкнул Грюм. — Амбридж будет использовать все средства, которые у нее есть.

— Что ты собираешься делать? — спросил Фред.

Только теперь Гарри заметил у ног Римуса небольшой чемодан и, похоже, Гермиона тоже его увидела.

— Ты же не собираешься перейти на их сторону? — испуганно вскричала она.

— Ну уж нет, — Гарри уже вскипал от гнева. Мысль, что он теряет Римуса, настойчиво цеплялась к нему. Сперва Сириус, Дамблдор, а сейчас и Римус…

— Нет. Только не я, — Римус расправил плечи. Он смотрел на Гарри, будто в комнате больше никого не было.

— Я ухожу в подполье, как делал для Дамблдора. Если что, указ дает мне отличное прикрытие, почему я повернулся спиной к общественности.

— Нет. — Гарри с трудом дышал. — Должен быть другой выход.

Римус опустил руки на его плечи. — Выбора нет, Гарри.

— Римус, это же самоубийство. — Из влажных глаз Тонкс хлынули долго сдерживаемые слезы. Они катились по ее лицу крупными каплями, и с каждым всхлипом темнели волосы. — Стоит им только понять, и тебя не будет в живых.

— Ним, со мной ничего не случится. — Он нежно прикоснулся к ее щеке. — Мы все должны делать то, что нужно.

— Нет, — снова сказал Гарри, полный решимости оглушить Римуса, если тот вздумает уйти.

— Таков мой способ сражаться в этой войне, Гарри. Ты должен понимать больше других, — мягко напомнил Римус.

Гарри отвернулся, надеясь что-нибудь придумать в ответ. Наверное, именно так чувствовала себя Джинни, когда он бросил ее. Но, не собравшись с ответом, Гарри просто кивнул.

Римус похлопал его по плечу. — Гарри, я горжусь твоими успехами. И всегда гордился тобой. Я свяжусь, как только появится такая возможность.

Он взял Тонкс за руку и повел к двери, чтобы попрощаться наедине. Минуя Джинни, он наклонился и шепнул:

— Позаботься о нем.

— Конечно, — пробормотала она. По ее щеке тихо скатилась слеза.

Застыв, Гарри наблюдал за исчезновением Римуса, и внутри теперь разгорался огонь. Ему нужно найти оставшийся хоркрукс и покончить с этим раз и навсегда, лишившись всего, для чего имело смысл жить.

* * *

Гарри сидел рядом с кроватью Рона, выглядывая в окно, за которым порошил легкий снежок. Он начался недавно, и Гарри, погрузившись в мысли, смотрел, как белые хлопья пляшут на оконной раме.

Он хотел, чтобы Рон поправился, но тот по-прежнему оставался недвижим. Гарри лениво пнул ножку кровати, наблюдая за тем, как сыпется с кроссовка резина.

— Рон, может, хватит? Девчонки скоро сведут меня с ума своими причитаниями. — Гарри фыркнул. — Если тебе скучно в такой компании, я могу пригласить Лаванду Браун.

Гарри ухмыльнулся, представив ужас на лице Рона, если бы тот мог его слышать. Интересно, что делали в это время Лаванда и другие однокурсники, свободные от занятий в Хогвартсе.

— Мы все ждем твоего пробуждения, чтобы начать поиски следующего хоркрукса, но я больше не могу ждать. Амбридж пытается контролировать совершенно все, а Гермиона собирается снова просмотреть воспоминания. Не знаю, что она надеется найти, но теперь она хоть чем-то занята.

— Дружище, ну вставай уже. Если я найду хоркрукс, то не буду медлить. Я единственный, кто может остановить Вольдеморта. Джинни и Гермиона ничего не хотят слышать, но ты поймешь. Мне нужно, чтобы ты отвлек внимание на себя.

Гарри замолк. После небольшой паузы он снова рассеяно пнул кровать, всматриваясь в бледное лицо Рона.

— Римус ушел. — В тишине голос Гарри звучал странно.

Грудь Рона мерно вздымалась. — Он мог остаться здесь, но тоже, как и Сириус, не хотел быть загнанным в ловушку.

Гарри заморгал, переведя взгляд на окно. — Мы все знаем, чем все обернулось тогда, а Римус не хотел быть таким же несчастным, каким был Сириус. Со мной обращались также, и я не хочу, чтобы все повторилось с ним.

— В этот раз все должно быть по-другому, — прошептал он, опустив голову.

Его испугало прикосновение теплой руки. — В этот раз так и будет.

Он взглянул в добрые глаза Джинни и потеснился, чтобы та могла сесть рядом с ним. — Как он?

— По-прежнему. Я почему-то чувствую, что должен держать его в курсе событий.

— Даже в сознательном состоянии он иногда не понимает, что происходит, — заметила Джинни, натянув на плечи брата одеяло.

Губы Гарри задрожали в усмешке. Джинни всегда поднимала ему настроение.

— Я скучаю по нему.

— Знаю, я тоже. Он явно неплохо проводит время? Всегда мечтала столько спать.

Гарри притянул ее ближе. — Прости, — прошептал он. — Ты хотела как лучше, но теперь мы оба грустим.

— Ага. Смотри, ты совсем промок от моих слез, — ответила Джинни, коснувшись носом его щеки.

Гарри фыркнул, опершись на спинку стула, и поставил ноги на изголовье кровати Рона.

— Вот, — сказала Джинни, достав из кармана шоколадную лягушку, — кажется, это последний кусочек шоколада в доме. Я стащила его у Билла. Римус всегда говорил, что от него тебе становится лучше.

Гарри улыбнулся, вспомнив, как Римус держал в столе преподавателя горы шоколада. Он взял лягушку и разделил на две половинки.

— Будешь?

— Спасибо, — ответила Джинни и взяла сладость.

Она тоже откинулась на спинку стула.

— Мне бы хотелось, чтобы он оставался здесь. Но легче делать что-то самому, чем сидеть и ждать, пока сделают всё за тебя.

— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, — тихо сказала Джинни.

Гарри кивнул. — Прости.

— Не извиняйся. Это не твоя ошибка, и Римус тоже не виноват. Во всем нужно винить Тома Реддла. — Джинни схватила его за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. — Римус не хочет причинять тебе боль, как и ты тогда. Некоторые обстоятельства мы не в силах изменить, и каждый делает все, чтобы выжить.

— Знаю, я бы поступил также, — Гарри стиснул зубы. — Но не перестаю беспокоиться.

Джинни прикоснулась к нему. — Понимаю.

— Нам нужно найти последний хоркрукс…

— Вот об этом я как раз и думала, — сказала Гермиона, незаметно вошедшая в комнату. Она подошла к Рону и присела на противоположную сторону кровати.

— Отлично! И где он? — оживилась Джинни.

— Очень смешно. Профессор Дамблдор подозревал, что другой хоркрукс связан с Когтевраном или Гриффиндором, поэтому стоит перейти на Основателей.

— Это не должно быть так трудно. Про них написано много книг.

— Ты думаешь, что мы должны вернуться в Хогвартс?

— Вряд ли, — сказала Гермиона, задумчиво потирая подбородок. — В школьной библиотеке я прочитала все, что нашла об Основателях. Нужно найти более… случайную информацию, не связанную с их работой в Хогвартсе. Ровена Когтевран родилась в Англии, Годрик Гриффиндор — в Уэльсе. Города, где они родились — вот откуда следует начать поиски.

— Гриффиндор родом из Уэльса? — с любопытством спросил Гарри.

— Конечно, Гарри. Ты же был во Впадине Годрика. — Гермиона посмотрела на него как на сумасшедшего.

Эх, он даже не заметил. — Значит, там родился Годрик Гриффиндор?

— Разве ты не знал? — Гермиону шокировало то, что он отправился туда, ничего не зная о самой Впадине.

— Нет, — ответил Гарри. Острота мышления притупилась, но Впадина Годрика… В этом был смысл.

Голос Гермионы вернул его к действительности. — Хельга Пуффендуй ирландского происхождения, а Салазар Слизерин из Шотландии. Каждый Основатель представляет одну из четырех частей Великобритании.

— И откуда ты все знаешь? — спросил Гарри.

Гермиона раздраженно всплеснула руками. — Все очень просто. Я читала, Гарри. Тебе бы тоже иногда не мешало заниматься чтением. Загляни в «Историю Хогвартса, все подробно расписано в первых главах.

Гарри закатил глаза и пропустил мимо ушей слова Гермионы. — Так откуда начнем? Мне бы не хотелось возвращаться во Впадину Годрика, но я буду рад выбраться из этого дома на некоторое время.

Гермиона проницательно нахмурилась. — Как проходят уроки окклюменции?

— Закончились с недавних пор, — пожал плечами Гарри. — Мы все сошлись на том, что они ни к чему не привели. — Я не научился блокировать Малфоя и устал от его насмешек над моими воспоминаниями. Каждый раз он видит, как Дурсли гоняется за мной по всему Литтл Уингингу.

— Ты пытался сосредоточиться? — нахмурилась Гермиона.

— Я делал все, о чем меня просили. Я не могу овладеть окклюменцией. Это бессмысленно.

Гермиона собиралась возразить, но Джинни опередила ее. — Профессор Дамблдор не думал, что для тебя окклюменция столь необходима. Представляю, как приятно прогуливаться с Малфоем по детским воспоминаниям.

— Не очень. Его поведение раздражало.

— И как ты только терпел? — спросила Джинни.

Гарри пожал плечами. — Даже не знаю. Я видел, как Люциус обращался с ним, и начал сочувствовать Малфою. Но вскоре он стал таким же самодовольным, хотя… Я не понимаю, как отец может так относиться к сыну.

— Ты же не собираешься подарить этому придурку рождественский подарок? — усмехнулась Джинни.

Гермиона неодобрительно нахмурилась, но ее губы боролись с предательской улыбкой.

— Стоило бы сделать Малфою подарок, хотя бы для того, чтобы увидеть выражение на лице Рона. — Гарри вообразил себе эту сцену. — Как насчет говорящего хорька?

— Поводок не забудь, — фыркнула Гермиона. — Пэнси будет вести его как на выставке.

Гарри лишь улыбнулся. Он все еще думал о ссоре Люциуса и Драко, но постепенно его мысли перетекли к своей семье. — Как вы думаете, Чары Обаяния действуют на Дадли?

Гермиона посмотрела в окно. Снежинки на стекле начинали складываться в сложные узоры.

— Ведь это ты сделала? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.

Гермиона кивнула. — Так и есть.

Она что-то недоговаривала, но у Гарри не было желания расспрашивать. Если друзья наказали Дурслей, значит, они заслужили. Однако Гарри часто вспоминал о Дадли. На его месте Гарри испытывал бы любопытство — зачем родители хотели внушить отвращение к способностям волшебника? Он хотел бы знать больше.

В этом году Гарри решил отправить Дадли подарок на Рождество. Учебник с заклинаниями первого курса. Дадли может просто швырнуть эту книгу в мусорное ведро, но кто знает…

Сейчас есть более важные вопросы.

— Откуда пришла Когтевран? — спросил он.

— Кентербери, — мгновенно ответила Джинни.

Гарри и Гермиона удивленно на нее посмотрели.

— А ты откуда узнала?

— Что? Я тоже читаю, Гарри, — невинно заявила Джинни. Когда Гарри недоверчиво поднял брови, она хихикнула. — Кентербери находится рядом с Оттери, где жили мои предки. Тиара тетушки Мюриэль, что Флер одела на свадьбе — копия тиары Ровены Когтевран.

— Может, ты ее потомок? — спросил Гарри.

— Нет. — Джинни улыбнулась. — Уизли всегда учились в Гриффиндоре, как и Прюитты по маминой линии. Зато кто-то из предков дяди женился на родственниках Когтевран. У этой женщины была тиара. Не настоящая, конечно, но тетя очень гордилась ею. Фред и Джордж часто дразнили Рона тиарой, когда мы у нее гостили.

Гарри и Гермиона дружно фыркнули. Гарри всегда было интересно слышать истории о детстве Уизли.

— Рон думал, что переплетения украшений похожи на пауков, и его бросало в дрожь, когда близнецы начинали охотиться за ним, показывая тиару, — смеялась Джинни. — Он хмурился и ворчал: «Уберите, она вся в пауках».

— Если Кентербери недалеко, почему бы не продолжить поиски. — Гарри радовался возможности принять хоть какое-нибудь решение.

Гермиона нахмурилась и глубоко погрузилась в размышления. — Джинни, эта тиара, — начала она, но ее прервал сонный голос.

— Я голоден, — сказал Рон, попытавшись сесть.

— Рон! — завопила Гермиона. Она вскочила и помогла ему присесть. — О, Рон! Ты наконец-то проснулся.

Глаза Рона удивленно расширились. — Г’миона, — пробурчал он, пытаясь избавиться от рыжих волос, которые попали ему в рот.

— Ой! — вскричала она, спохватившись, и налила ему стакан воды.

Джинни схватила руку Гарри при первых словах Рона, и теперь, слегка сжав ее, выбежала из комнаты.

Гарри застыл на месте, переборов в себе желание броситься к другу, как Гермиона.

— Рон, — хрипло произнес он.

— Эй! — Рон разглядывал комнату, пытаясь понять, где находится. — Мы снова в штабе, да?

Гарри лишь кивнул; голос мог выдать его чувства. Гермиона вцепилась в руку Рона и всхлипывала. Она словно потеряла дар речи. Поведение друзей немало смутило Рона.

— Какой сегодня день?

Этого вопроса для Гермионы оказалось достаточно. Она разревелась, что-то бессвязно бормоча. Рон встревожился.

— Рождество уже прошло? Я пропустил подарки? — ужаснулся он.

— Нет, — ответил Гарри, ухмыляясь. Непритворное удивление Рона выбило его из ступора. — Подарки ты не пропустил. Конечно, мне снова придется идти за покупками. Спасибо, дружище.

Рон сонно улыбнулся. — Мы все-таки выбрались из Азкабана. Что случилось потом?

— Азкабан? Рон, ты помнишь инфери? И как тебя прокляла Беллатриса Лестрейндж? — спросил Гарри, надеясь, что воспоминания Рона всего лишь перепутались.

— Точно. Мы взяли Крысохвоста, — неуверенно пробормотал Рон.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась миссис Уизли, а за ней бежали Джинни, Билл и Флер.

— О, Рон, — обняла его миссис Уизли. — Когда Джинни рассказала нам о твоем пробуждении, я будто получила ответ на рождественские молитвы. Никогда, слышишь, никогда больше так не делай!

Миссис Уизли сокрушила сына в слезных объятиях.

— Рад видеть тебя среди живых, братец, — сказал Билл, с любовью похлопав руку Рона. — Я сообщу папе и близнецам, они тут же примчатся к тебе.

— Да, а я пошлю сову Чарли и Перси. — Обернувшись, Флер бросила Рону сверкающую улыбку.

Рон бешено моргал, пытаясь высвободиться из хватки матери. — Эй, мам, уйди. Или ты снова хочешь ввести меня в бессознательное состояние?

Миссис Уизли мгновенно разрыдалась.

— Очень мило, Рон, — нахмурилась Джинни, поглаживая спину матери.

Гарри обнял девушку. — С возвращением, друг. Гермиона, ты как?

Она сидела на стуле, наблюдая за Уизли с полными слез глазами, и постоянно шмыгала носом.

— Думаю, мы должны сделать Рону и Гермионе рождественский подарок прямо сейчас. Давайте все выйдем из комнаты и дадим им немного времени, — предложила Джинни, понимающе блеснув глазами.

— Рон, я приготовлю суп; ты, наверное, голоден. Поппи вскоре должна вернуться, и я сразу же пришлю ее сюда, — сказала миссис Уизли, суетливо подталкивая Гарри и Джинни к двери.

Она задумчиво взглянула на Рона и Гермиону, которые тихо смотрели друг другу в глаза. — Я буду внизу, и мне бы хотелось, чтобы дверь оставалась открытой. Вдруг вам что-нибудь понадобится.

Мчась по коридору, Джинни и Гарри старались скрыть смех. Они ворвались в библиотеку и прыгнули на диван, безумно хохоча. Мир казался теперь намного ярче. Выздоровление Рона принесло надежду в ту минуту, когда в ней отчаянно нуждались.