Седьмой хоркрукс (гет)

Таинственный туман покрыл всю долину Уизли, где ещё недавно совершалось торжество жизни. Плавающие свечи погасли от пронизывающего сырого тумана, всегда сопровождавшего появление дементоров. Крики и приглушённые возгласы сливались со звуками быстрых огненных заклинаний. Те гости, которые предпочли остаться и принять бой, пытались сдержать приближающихся дементоров. Пожиратели Смерти собирались на краю леса, окружив себя стеной заклинаний, и дальше ослабляли уже сдавшую под напором защиту.

Гарри продрог, и у него слегка кружилась голова от ярких воспоминаний, вспыхнувших в голове. Зубы отбивали нечёткую дробь, пока он быстро мчался к лежащим на земле Биллу и Флер, крепко схватив Джинни за руку. Он чувствовал, как дрожит девушка, и знал, что дементоры действовали на неё так же плохо.

— Что ты здесь делаешь, ‘арри? — прошипела Флер, послав своего Патронуса-бабочку в том же направлении, куда и он сам. Её прекрасные белые свадебные одежды были испачканы грязью и слякотью, один рукав будто порвался. — Если эти Пожиратели Смерти сломают защиту, то они направятся прямо к тебе. Немедленно уходи.

— Я не уйду, — твёрдо сказал Гарри, пристально глядя на Билла. Этот дом стал ему дороже остальных, и Гарри не собрался уходить без борьбы. На изуродованном лице Билла он встретил понимание, за что был очень благодарен.

И, наконец, нашёлся тот человек, который не обращался с ним, как с ребёнком.

Билл кивнул, и Флер, по-видимому, посчитала согласие мужа достаточно веской причиной, чтобы прекратить дальнейшие вопросы. Тиара тёти Мюриэль всё ещё украшала голову девушки, переливаясь в отблесках заклинаний. Гарри посетила непрошеная мысль: однажды эту тиару наденет Джинни, а он позаботится о том, чтобы у неё появилась такая возможность.

— Что ты пытаешься сделать? — спросил он.

Билл тяжело вздохнул, и Гарри поразило, каким уставшим и измождённым казался старший из братьев Уизли. Шрамы, пересекавшие его лицо, резко выделялись на бледной коже. — Защита вокруг Норы рушится. Тот громкий лязгающий звук и вспышки света, появляющиеся каждые несколько секунд — признаки того, что защита вот-вот рухнет. Я пытаюсь усилить ее, но не знаю, удастся ли мне.

— Как её усилить? — спросил Гарри.

— Основа этой защиты заключается в использовании силы положительных эмоций, которые я чувствую к Норе, — объяснил Билл. Гарри легко вообразил его профессором древней рунологии. — Защиту можно усилить передачей энергии от ведьмы или волшебника, находящегося внутри места, вокруг которого она устанавливается. Я думал, что один из нас всегда будет здесь в случае нападения и сможет использовать свои эмоции в управлении этой защитой. Я не ожидал такого количества заклинаний в каждом направлении. В Норе всегда было тесно, но уж точно не от магии.

— То есть любой, кто испытывает сильные чувства к Норе, может усилить защиту? — спросил Гарри, сдвинув брови.

— Да, любой, кто положительно относится к дому. Но это отнимает много сил, Гарри, вот почему сейчас я даже не могу встать, — предупредил Билл. — Не думаю, что у меня есть силы, чтобы дальше её поддерживать.

Флер покровительственно опустила руку на плечо Билла.

— А что, если мы попробуем сделать это вместе? — спросил Гарри, чувствуя на плече руку Джинни.

Билл с сомнением взглянул на Гарри, а потом на сестру. Гарри чувствовал себя немного неудобно, но сейчас не мог придавать этому значение.

— Послушай, я люблю это место, как если бы оно было моим родным домом, и ты сам сказал, что ничего не помогает, — сказал Гарри с ноткой раздражения.

— Я не могу научить тебя всем заклинаниям и движениям палочки за несколько секунд, Гарри, но думаю, что могу продолжить, воспользовавшись твоей силой и направив её на защиту, — задумчиво произнёс Билл. — Иди на вершину того холма — так мы сможем охватить всю площадь. По моему сигналу ты вспоминаешь всё хорошее, что чувствуешь к этому месту, а я воспользуюсь твоими мыслями. Убедись в надёжности своего укрытия, потому что после ты почувствуешь себя очень уставшим.

— Я тоже хочу помочь. Я пойду с тобой, — немедленно вызвалась Джинни, решительно блеснув глазами.

— Нет. Помоги Флер прикрывать Билла. Он больше меня нуждается в защите, и пока я буду там, у нас на счету каждый Патронус, — возразил Гарри, заранее зная, что ответ ей не понравится.

Джинни нахмурилась и посмотрела на Гарри с Биллом. Наконец она взглянула на ничтожную горстку Патронусов, едва сдерживающих хлынувших дементоров.

Она пожала плечами и, шепотом попросив быть осторожным, пылко его поцеловала.

— Ты тоже, — ответил Гарри, стиснув ей руку.

Припав к земле, он повернулся и, прячась за другими, внимательно продвигался к холмику, на который показал Билл. Несколько раз Гарри оступался, когда ощущения, вызываемые присутствием дементоров, лишали его сил. Добравшись до нужного места, он задыхался от напряжения.

Сквозь дым можно было едва различить Билла и Джинни — хвала Мерлину за рыжие волосы Уизли — они были заметны отовсюду. Он разглядел близнецов, стоящих рядом с Тонкс; её Патронус-волк показывал, где они находились.

Когда Билл метнул в воздух красные искры, Гарри закрыл глаза и стал вспоминать всё хорошее, что знал о Норе. У него было из чего выбирать, и он сначала сосредоточился на воспоминаниях, связанных со всеми, кто жил здесь.

Гарри вспомнил удивление и восторг, испытанный им при первом визите в Нору. Тем летом он так много узнал не только о мире волшебников, но также и о том, что значит чувствовать себя частью семьи. Он научился принадлежать ей, а не быть чужим.

Он вспомнил запах свежеиспечённых булочек, жареных цыплят, пирога с патокой, с почками, бифштекса и других его любимых блюд, о которых миссис Уизли быстро узнала и часто их готовила. Он вспомнил, как радовался в тот первый раз, когда она постирала и заштопала ему носки вместе с вещами Рона. Она положила их в чемодан, и Гарри долго сидел с отвисшей от удивления челюстью, пока друг не поинтересовался, что было не так. Тётя Петуния обычно давала ему носки только тогда, когда Дадли проделал в них дырки, а миссис Уизли в самом деле заштопала их, заштопала для него.

Гарри глубоко вздохнул и снова сосредоточился на воспоминаниях.

Он вспомнил сарай мистера Уизли, заваленный таким количеством электрических розеток, какое в жизни никому не пригодится, и нескрываемую радость взрослого человека, который делился своими открытиями. Первое время мистер Уизли не просто интересовался его мнением, он напрочь забывал обо всём, кроме Гарри, как будто кроме заданного вопроса на свете ничего не существовало.

Гарри дрогнул, но продолжал оставаться на ногах. Он вспомнил матчи по квиддичу на лугу, как выдворял гномов из сада, как все Уизли дружески похлопывали его по плечу и обращались с ним, как с ещё одним братом, а не изгоем в чулане под лестницей. Здесь он смеялся, и смеялся искренне, наслаждаясь летом первый раз за всю жизнь.

Ноги Гарри окончательно отказали, и он упал на землю, тяжело дыша. У него болела голова, но он яростно ударил по наступавшим дементорам.

Он вспомнил лицо прекраснейшей девушки, которую когда-либо видел. Её глаза зажигались такой теплотой, состраданием и открытым раздражением, что Гарри мог легко в них утонуть.

Он вспомнил, как чуть не поцеловал её недавно, и чувство, что способен на всё, пока она оставалась в его объятиях. Теперь Гарри пришлось опереться руками, чтобы совсем не упасть, но он снова ударил мыслями по дементорам.

Это был дом его лучшего друга. Друга, который встретил его с распростертыми объятиями и разделил семью с одиноким мальчиком, не смевшим даже мечтать о такой жизни. Это был дом девушки, которую он любил; девушки, любившей его так нежно и преданно, что позволила ему уйти. Это был дом семьи, стоявшей рядом с ним и верившей в него как никто другой, и он не позволит, чтобы её сейчас отобрали.

Если он хоть как-то помог...

На мгновение громкая волна слепящего света озарила луг, и Гарри вынужден был закрыть глаза. Радостный возглас, безошибочно принадлежавший одному из близнецов, наполнил воздух и заставил Гарри неуверенно заморгать. Крики радости раздавались повсюду, и он понял, что холод исчез. От дементоров не осталось и следа.

Задыхаясь, он лежал на земле и из последних сил пытался встать. Сохатый галопом возвращался к нему, а рядом бежал маленький терьер Джека Рассела. Патронус, принадлежавший Рону.

Рон в порядке! Он был где-то здесь в этом хаосе, а это могло означать, что с Гермионой тоже всё хорошо.

Большинство лиц, оставшихся на лугу, было ему знакомо, и он надеялся, что миссис Уизли удалось эвакуировать остальных гостей. Гарри тряхнул головой в попытке избавиться от темноты, застилавшей зрение, и мир тревожно покачнулся. Гарри удалось подавить тошноту несколькими глубокими вздохами, когда рядом появилась Джинни.

— Гарри! — воскликнула она, бросившись на колени. Джинни покачивала его голову и нежно перебирала ему волосы. — Ты в порядке? Бедняжка. Билл сказал, что ты совсем устанешь. Ты сделал это, Гарри! Ты и вправду это сделал. Ты был великолепен.

Гарри улыбнулся и отдался её прикосновениям. — Сработало, верно?

— Ещё как! — воскликнула Джинни, и ее глаза сверкали от восторга. — Ты не только усилил защиту, но и как-то раздвинул её границы, отбросив дементоров. Я точно видела, как по воздуху летел Пожиратель Смерти. Это было блестяще, Гарри. Даже Билл впечатлён, хотя его мало что может впечатлить. Не удивлюсь, если он предложит тебе работу после Хогвартса.

— Да? Гарри Поттер, ликвидатор проклятий? — слабо улыбнулся Гарри. — Возможно, если профессия мракоборца придется мне не по душе.

— Пойдём в дом, тебе надо отдохнуть. Ты можешь встать? — спросила Джинни.

Гарри попытался приподняться на локти, но тут же рухнул на землю.

— И здесь хорошо, — сказал он, борясь с темнотой в глазах.

Вдруг он почувствовал, как голова снова закружилась, и его подхватили толстые мускулистые руки.

— Ладно, Гарри. Мы унесём тебя отсюда,— сказал Чарли Уизли. — Джинни может позже пудрить тебе мозги.

— Она сказала, что я был великолепен, — возмутился Гарри, уязвлённый его словами.

— Да, но не бери ее слова в голову, дружище. Еще вчера Джинни говорила, что ты безнадёжный идиот. Однако она всегда была темпераментной, — ухмыльнулся Чарли.

— Эй! — закричала Джинни, шлёпнув брата по руке. — Я здесь, знаешь ли.

Даже с закрытыми глазами Гарри мог сказать, что Джинни улыбается. Он слишком устал и был мало обеспокоен тем, что Чарли несёт его в Нору, поэтому просто расслабился. Тьма окончательно закрыла ему глаза, и он погрузился в сон.

* * *

Звон бокалов, приглушённые звуки музыки и далёкие взрывы смеха — вот, что услышал Гарри, медленно возвращаясь к реальности. Ему было тепло и уютно, и он чувствовал себя намного безопаснее, чем в последнее время. Гарри не хотел нарушать эту иллюзию, а, может быть, сон...

— И сколько ты ещё собираешься спать, Гарри? — спросила Джинни.

В её голосе слышалось изумление, и до него донёсся сладкий цветочный запах, всегда напоминавший о ней.

— Ты не ранен, а большая усталость не служит оправданием, из-за которого я должна отказываться от обещанного танца.

— Мы танцевали, — улыбнулся Гарри с закрытыми глазами.

— Очень мало! И тебе придётся сделать нечто большее, чем поднять мне настроение, — недовольно произнесла Джинни.

— Вот как? — спросил Гарри, наслаждаясь спором. Он открыл глаза, и воспоминания о прошлой ночи хлынули на него.

Он вдруг присел, дико оглядывая комнату. Гарри узнал обстановку, и его сердце забилось чаще. Он вернулся в то место, о котором поклялся, что никогда не увидит его снова. Он был в Гриммольде... в доме Сириуса.

Гарри лежал в одной из маленьких гостиных главного зала, и до внезапного пробуждения его голова покоилась на коленях Джинни. Она мягко провела ладонью по его спине, словно поняв причину смущения.

— Почему мы здесь? — с трудом выговорил он, борясь со слабостью в теле.

Джинни придвинулась ближе и обхватила напряжённые плечи Гарри.

— Сюда мы отправляли гостей со свадьбы, помнишь? Мама настояла на том, что в Норе никто не останется, пока полностью не проверят защиту, поэтому ночью мы пришли сюда. Билл и Флер наотрез отказались позволить Вольдеморту испортить их праздник. Они продолжили вечер прямо в танцевальном зале, оркестр уже разместил инструменты и сейчас играет. — В её голосе Гарри услышал невольное уважение к Флер.

— С Биллом всё в порядке? — Если Гарри чувствовал себя так плохо, то Билл определённо не мог танцевать. Он хрустнул шеей, пытаясь понять, хватит ли у него сил для танцев, чувствуя при этом, что проспал бы всю неделю. Его раздражала мысль, что Билл находится в лучшей форме.

— О, он едва держится на ногах, судя по танцу. С трудом пытается не заснуть, но Флер не собирается потратить оставшиеся силы только на танцы. Я уверена, что у неё другие планы на вечер, — глаза Джинни лукаво блеснули.

Потребовалось мгновение, чтобы до него дошёл смысл её слов, после чего Гарри залился румянцем. — Джинни!

Её слова расшевелили смутные образы того, чем могли заняться Билл и Флер, но думать об этом ему не хотелось. Джинни, столь приятно прижавшаяся к нему, заставила поезд его мыслей свернуть на проторенную дорогу, где они занимались тем, что ни один из её братьев не хотел бы видеть, и тело начало отзываться. Он неловко зашевелился, а воротник рубашки вдруг стал невыносимо тесным.

— Кажется, ты понял, что я имела в виду, — усмехнулась Джинни. Она будто знала, что сейчас с ним происходило.

Отчасти Джинни была права. Гарри беспокоился тем, что находится в Гриммольде, пока она не перевела разговор в другое русло.

— Рон и Гермиона, — он с тревогой посмотрел её в глаза. — Я видел Патронус Рона, поэтому знаю, что он был там, но...

— Не тревожься об этом, — Джинни покачала головой и нежно прикоснулась к его губам. — На Гермиону наложили какое-то заклятие, но когда я увидела её, над ней уже хлопотала мама. Мне неизвестна вся история, но, кажется, между Роном и Виктором Крамом произошла ссора.

Гарри застонал и схватился за голову. Рон, что ты наделал?

— Все трое где-то здесь. Рон несколько раз заходил проведать тебя, вместе с Фредом, Джорджем, Чарли и мамой. Каждые десять минут кто-нибудь из них засовывает сюда свою голову. Думаю, это заговор, — драматично прошептала Джинни, наклонившись к нему ещё ближе. Мягкие пряди волос выбились из замысловатого узла её прически, и Гарри очень хотел освободить остальные...

— Они нам не доверяют? — ухмыльнулся он.

— А разве должны? — Джинни вопросительно изогнула бровь.

— Но ведь мы ещё не заслужили такую репутацию? — Он быстро перевернулся, и теперь Джинни лежала снизу. Её волосы ещё больше растрепались, когда он прижал к ней губы и забылся в сладости поцелуя.

Время пролетело как миг, и у входа в комнату раздался резкий кашель. Гарри неохотно отпрянул и увидел в дверях сердитого Рона. Его нижняя губа увеличилась вдвое.

— Вам обязательно это делать? — спросил он. Его речь звучала немного странно.

— Конечно, — заявил Гарри и быстро поцеловал Джинни ещё раз. — Что произошло?

Джинни и Гарри чуть отодвинулись друг от друга, и Рон сел между ними.

— Ну, если ты не заметил, целуясь с ней... в моём доме недавно была битва с Пожирателями Смерти, — раздражённо пробурчал Рон.

— Неужели? Это объясняет, почему я лежал на спине? Забавно, но я не могу припомнить, что видел тебя во время сражения, — с вызовом сказал Гарри.

— Ты рассказала ему? — нахмурился Рон.

— Конечно, — ответила Джинни, придвинувшись ближе к Гарри. Он обнял её, не обращая внимания на гневный взгляд Рона.

— Что случилось с Гермионой? — спросил Гарри, разрываясь между желанием услышать препирания Джинни с Роном и подробности происшедшего, пока всё не выльется в обычную ссору Уизли.

— Викки попытался достать меня с помощью Редукто. Заклинание отскочило от маминого комода и попало в Гермиону. Мама успокоила её, но она не хочет со мной разговаривать. Как будто это моя вина. — Рон скрестил руки и хмуро оглядел комнату.

— Почему он хотел наложить на тебя заклятие? — Гарри снова почувствовал сильную усталость.

— Возможно, я его спровоцировал, — неохотно признал Рон. — Но не это главное. Он причинил ей боль, и Гермиона молчит. И как я должен это понимать?

Гарри застонал. — Что ты натворил, Рон? Почему вы все цапаетесь друг с другом? Раньше ты говорил мне, что Гермиона пошла на свадьбу вместе с тобой. Я думал, что между вами всё было хорошо.

— Так и было, пока этот мерзавец не пытался прикоснуться к ней, — возмутился Рон. Гарри подозревал, что его друг даже не понимает, как на самом деле относится к Гермионе. — После того, как вы с Джинни ушли, я знал, что будет дальше, и не хотел это видеть, поэтому отправился искать Гермиону и обнаружил, как она уютно устроилась в Норе вместе с Викки.

— Но, Рон, мы же говорили об этом. Она пошла на свадьбу как твоя девушка. Я думал, ты нормально относишься к Виктору и Гермионе, — устало произнёс Гарри.

— Я нормально к этому относился, когда он был просто партнёром на танцах. Мне совсем не понравилось, что он непринужденно болтал с Гермионой в моем доме, особенно когда она в этом платье и в таком макияже. Гарри, ни одному бы парню это не понравилось. — Рон сорвался на крик, и его уши по цвету не уступали волосам.

Он был прав. Гарри не нравилось видеть Джинни в обществе Жана-Люка, хотя в прошлом между ними ничего не было. В первый раз Гарри понял отношение Рона к Виктору и посочувствовал ему.

— Так что случилось? И что ты имел в виду, когда говорил, что знаешь, что будет дальше? — спросил Гарри, внезапно осознав смысл слов друга.

Рон закатил глаза. — Да ладно, Гарри. Ты всю неделю не мог отвести от неё глаз, и Мерлин знает, как она хотела тебя поцеловать. Джинни, казалось, не могла себя сдерживать.

— Эй! — возмущённо вскричала она.

— Никто из вас не был особо осторожным, — сказал Рон, походя сейчас на Перси.

— Очевидно, нет, если даже ты заметил, — холодно ответила Джинни, скрестив руки.

— И, похоже, я прав, если то, чем вы только что занимались, служит веским доказательством. Хорошо, что я не мама, — Рон сузил глаза.

— Мама сейчас так благодарна Гарри, что даже разрешила бы нам трахаться, — развязно заявила Джинни.

— Джинни! — завопил Гарри, метнув быстрый взгляд в сторону Рона, зевавшего с самым безразличным видом.

— Да, это так. Ты спас Нору, Гарри. Она найдёт способ отблагодарить тебя. Нужно воспользоваться этим и дать ей знать, что ты не вернёшься в наш дом, — предложила Джинни, задумчиво прикусив губу.

Это была неплохая идея, подумал Гарри. Он удивился, как Джинни узнала о его замысле. Они ещё не обсуждали будущее. Он знал только то, что Джинни там будет.

— Я не должен рассказывать ей о своих планах, пока сам не буду уверен в их существовании. Кроме того, помочь Биллу было сущим пустяком для меня, — искренне признался Гарри.

— И об этом, Гарри... Извини, — Рон виновато потупился в покрывало.

— За что? — спросил тот.

— Извини, что не был там, когда началась битва. Я обещал быть рядом с тобой, пока всё не закончится, но позволил глупому Викки отвлечь меня. Я даже не знал о дементорах, потому что был слишком занят ссорой. И потом, когда Гермиону ранило, я обо всём забыл и мог думать только о том, что она будет в порядке. Это случилось до того, когда ты был на холме и помогал Биллу, — плечи Рона резко опустились.

— Мы оба должны были помочь тебе, Гарри, — произнесла Гермиона, стоявшая в дверях. Она была очень бледна, и её глаза, пристально смотревшие на Рона, ярко сверкали от слёз.

— Гермиона! — с облегчением воскликнул Гарри, увидев её живой и невредимой.

— С тобой всё хорошо? — она метнула быстрый взгляд, желая в этом удостовериться.

— Да. Ты единственная, кто пострадал, как я слышал, — ответил Гарри.

— Пустяки. Мне не следует волноваться — просто нужно принимать зелье для сращивания костей. Ничего серьёзного. Зато ты потерял сознание, и Джинни никого не подпускала, — неодобрительно фыркнула Гермиона.

Джинни смущённо покраснела. — Он спал.

— Кажется, между вами всё в порядке. Я рада за вас. Ты и вправду глупо себя вёл, Гарри, — Гермиона нежно улыбнулась.

— Насчет глупого поведения, — он многозначительно взглянул на Рона и Гермиону.

Гермиона вздёрнула нос. — Рон, как обычно, перегнул палку.

— Перегнул палку, говоришь? Когда я зашёл на кухню, он обнимал тебя. И что я должен был подумать? — гневно спросил Рон.

— Обнимал? Меня? Вовсе нет, Рональд Уизли. Он поинтересовался, была ли я счастлива, в чём я его и заверила. Мы обнялись и на этом закончили бы разговор, если бы ты не ворвался в комнату, как будто за тобой гнались все гончие ада, — язвительно высказалась Гермиона.

— Он обнял тебя... Погоди... Что? Ты сказала, что была счастлива? Со мной? — неуверенно выговорил Рон.

Взгляд Гермионы смягчился. — Ты в самом деле волновался за меня?

Гарри немедленно захотелось оказаться в другом месте. Не важно, в каком. Рон и Гермиона были его лучшими друзьями, и он не желал становиться свидетелем этой сцены.

— Что, мама всё ещё ходит за Перси? — спросила Джинни. Очевидно, ей тоже было неловко.

— Перси? Перси до сих пор здесь? — удивился Гарри.

— Да. Он беседовал с мамой и папой, когда началось нападение, и мама настояла на том, чтобы мы оставались вместе, — ответила Джинни.

— Этот мерзавец был шокирован тем, что Пожиратели Смерти напали на Нору. Он словно не мог поверить, что они обратят внимание на наш дом... или на нас. Знаю, мама счастлива, просто разговаривая с ним, но я ему не доверяю. Я думаю, что ему здесь не место.

— Я очень удивилась, Гарри, — решилась сказать Гермиона. — Я хочу сказать, что в Штабе много новых людей, которые ничего о нём не знали. Ты и вправду думаешь, что это была хорошая идея использовать его в качестве убежища?

— Да, — коротко ответил Гарри.

— Ты решил спасти людей как можно скорее, но у министерства уже есть убежища как раз для таких случаев, — заметила Гермиона.

— То, чего бы хотел Сириус — сделать этот дом пристанищем для любого, кто бежит от Пожирателей Смерти или министерства, — тихо произнёс Гарри. — Кроме того, Грозный Глаз стирает память у всех посторонних. В любом случае, никто не сможет сказать, где он находится, благодаря чарам преданности.

— Как же чары преданности могут работать, если Дамблдор ум... — осёкся Рон, резко взглянув на Гарри.

— Они не исчезают, даже когда умирает Тайный Хранитель, иначе бы все их только и убивали. Нужно некоторое время, чтобы применить эти чары на новом Хранителе. Наверное, теперь им стала профессор МакГонагалл, — сказала Гермиона.

— Это так, — кивнула Джинни. — Но не только нахождение здесь Перси представляет опасность. Мы ничего не знаем о некоторых членах семьи Флер.

— Я бы сказал, что Жан-Люк слишком глуп для Пожирателя Смерти, но после того, как они переманили на свою сторону Коросту, ни в чём нельзя быть уверенным, — сказал Рон с кислой миной.

В хаосе битвы Гарри совсем забыл о Жан-Люке. Он быстро посмотрел на Джинни.

Она просто закатила глаза. — Ты был с ним не слишком любезен, — уклончиво ответила Джинни, хотя её не слишком беспокоило грубое обращение с французом.

— Гарри ненавидит его, — сказал Рон, как будто это всё объясняло.

— Жан-Люк не нравился никому из нас, — запротестовал Гарри. — Думаю, Фред и Джордж готовили для него какую-то пакость, только не знаю, когда они собирались это сделать.

— Никого они не разыграли, — сказала Джинни, убрав с юбки кусочек корпии.

— Откуда ты знаешь? — удивился Рон.

— Потому что Билл предупредил, чтобы они этого не делали. Жан-Люк заставлял Гарри ревновать, и Билл думал, что это самый лучший способ избавить его от «комплекса благородства». Флер, конечно, всё устроила, — ответила Джинни, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

— Так это был заговор? — спросил Гарри, потрясённый до глубины души тем, что все Уизли намеренно причинили ему боль.

— Что-то в этом роде, — Джинни пожала плечами. — Не думай так плохо об Уизли.

— Кто тут плохого о нас мнения? Этого нельзя допустить, — сказал Фред, войдя в комнату.

Его одежда была изодрана и испачкана, и поэтому он с помощью магии прикрепил в разных местах цветы, чтобы прикрыть прорехи. Конечно, его замысел с крахом провалился и только всё усугубил. Почему-то Гарри подозревал, что именно этого Фред и добивался.

— Будет очень неправильно, — дополнил мысль брата Джордж.

— Что вы здесь делаете? Я думал, вы заняты обхаживанием подруг Флер, — спросил Рон, одновременно восхищённый и недовольный старшими братьями.

Фред драматично вздохнул. — Так много женщин...

... и так мало времени, — сказал Джордж.

— Почему вы не пригласили на свадьбы своих девушек? — спросила Джинни. — Уверена, в округе ещё остались ведьмы, которых не предупредили о вас.

— Девушек? — в притворном ужасе воскликнул Фред. — Зачем нам приводить на свадьбу девушек, если там столько прекрасных француженок?

— Вейл-француженок, — добавил Джордж.

... которые не имели удовольствия быть представленными нам. Мы хотели принести себя в жертву для их же величайшего блага, — сказал Фред.

— Нашли из-за чего расстраиваться. — Джинни толкнула Гарри. Его снова медленно клонило в сон.

Он по-совиному широко открыл глаза и попытался сосредоточиться на разговоре.

— А что насчёт Анжелины? — спросила Гермиона. — Я думала, вы встречаетесь друг с другом.

— Анжелина, — Фред моргнул. — Мы вместе пошли на Рождественский бал, но, насколько я знаю, сие не было обязательством связать наши жизни навеки. В таком случае ты должна была сидеть на этом диване с Виктором Крамом.

Рон помрачнел, а щёки Гермионы порозовели.

— Давайте не будем об этом снова, — устало вздохнула Джинни. — Что вы замышляете? Когда вы вошли сюда, на ваших лицах были необычайно глупые выражения.

— У нас? Глупые выражения? — с насмешливым ужасом переспросил Фред. — Разве ты не знала, дорогая сестрёнка, что мы достигли небывалых высот в искусстве прикрывать нашу глупость безразличным выражением?

— И, кажется, мы не в меньшей степени умеем её создавать, — сказал Джордж.

— Это уж точно, — Джинни хмыкнула.

— Мы просто избегали маминой ярости. Сейчас она весьма расстроена, потому что свадебные соловьи не только последовали за нами, но также проявили странную любовь к голове Перси, — Джордж вредно усмехнулся.

— Они порхают самым непривлекательным образом, — заметил Фред.

— И вы ничего об этом не знаете? — спросила Джинни.

— Я предполагаю, это могло быть связано с птичьим кормом, который мы незаметно подсыпали ему в волосы, — Джордж задумчиво почесал голову.

— Конечно, с применением иллюзорных чар, — сказал Фред.

Гарри, Джинни и Рон хихикнули, но Гермиона неодобрительно покачала головой. У Гарри чесались глаза, и он безуспешно пытался скрыть зевок.

— Маме до форточки, что он здесь, но Грюм настаивает, что Перси не уйдёт отсюда без стирания памяти. Сейчас у них по этому поводу происходит жаркая баталия. Грюм раздаёт чары памяти как конфеты, — сказал Фред.

— Пойдемте танцевать, пока вечер совсем не закончился, — весело предложила Джинни.

— Джинни, я не думаю, что танцы пойдут Гарри на пользу, — возразила Гермиона, взглянув на него. Он приложил усилия, чтобы выпрямиться.

Джинни внимательно посмотрела на Гарри и решительно кивнула. — С ним будет всё в порядке. Нам нужна одна хорошая ночь перед тем, как мы решим, что делать дальше.

Гарри знал, что она была права. Они почти ни о чём не говорили, целуясь до изнеможения большую часть времени. Не то чтобы такое времяпровождение было плохим, но он должен твёрдо решить, что делать завтра. Сегодняшний вечер он хотел провести среди сказочно мерцающих огней, где будущее казалось не таким суровым.

* * *

Утром Гарри сидел за повидавшем виды столом на старом месте Сириуса. Потягивая чашку дымящегося кофе, он пытался обдумать следующий шаг и вертел в руках тиару, найденную им на столе. В этот день он собирался отправиться во Впадину Годрика с Роном и Гермионой, но так было, пока Гермиону не ранило, а Рону не пришлось покинуть дом. Сейчас он не знал, что делать, и Джинни всё усложняла.

Гарри считал, что она подозревает о предстоящем уходе, но пытается понять, чем они займутся. Теперь он знал, что не может полностью исключить её из своих планов — Гарри нуждался в ней. Ему лучше удавалось сосредоточиться, когда он не беспокоился о том, где она и что делает. Однако он обещал Дамблдору рассказать о хоркруксах только Рону и Гермионе. Гарри даже не ответил на вопрос МакГонагалл, чем они занимались с Дамблдором. Он не мог нарушить обещание и надеялся, что Джинни и так поймёт. Тем не менее, ему уже пришлось рассказать ей о пророчестве. Он был в большом долгу перед ней. Но хоркруксы... Чутье подсказывало Гарри, что ей можно доверять, но обещание есть обещание. Оно было ниточкой, связывающей его с Дамблдором, которая тоже нужна ему. Он провёл рукой по взъерошенным волосам и застонал.

— Что, всё так плохо, парень? — прокаркал Грюм.

Гарри взглянул на седого экс-мракоборца, прищурившего здоровый глаз. Грюм внимательно изучал мальчика.

— Могло быть и лучше, — ответил Гарри искажённым голосом.

— Будет, — заверил Грюм, садясь за стол.

— Могу я у вас кое-что спросить?

— Кажется, ты уже это сделал, — заметил Грюм.

— Когда мракоборец находится на месте преступления, есть ли заклинание, с помощью которого он может определить наличие Тёмной магии? — спросил Гарри, мысленно вернувшись в холодную сырую пещеру той зябкой осенней ночью.

— Есть, — коротко ответил Грюм.

— Можете меня научить?

Стеклянный глаз Грюма сузился и посмотрел на него.

Грюм молча взмахнул палочкой на открытую дверь. Через несколько мгновений на кухне стал виден приближающийся футляр. Грюм открыл его и достал оттуда нечто, напоминающее театральные очки.

— Детектор заклинаний. Эта вещь используется во время тренировки будущих мракоборцев. В них ты увидишь следы магических отпечатков на окружающих объектах. Тёмная магия — красного цвета, — сказал Грюм, передав Гарри очки. — Когда мракоборец становится искуснее, то он может использовать заклинание обнаружения, но тебе придётся достичь высокого уровня сосредоточенности, чтобы различать цвета.

— Профессор Дамблдор определял магию просто руками, — пробормотал Гарри, блуждая мыслями в недалёком прошлом.

— Но ведь это был Дамблдор, не так ли? — грубо напомнил Грюм.

— Можно ли как-нибудь чувствовать Тёмную магию? Что-нибудь вроде лёгкой дрожи? — спросил Гарри, подыскивая нужные слова.

Грюм жёстко и оценивающе взглянул на Гарри. У парня возникло чувство, что бывший учитель почему-то впечатлён.

— Любой, кто может чувствовать магические отпечатки, должен быть и в самом деле могущественным. Это очень полезное умение для тех, кто хочет стать мракоборцем. Но такие способности следует хранить в тайне. Столь важные сведения не должны попасть в плохие руки.

— Верно, — согласился Гарри. Его глаза расширились. Неужели он что-то почувствовал в пещере, когда Дамблдор искал скрытые следы тайн Вольдеморта? Гарри не был уверен, но, по крайней мере, теперь был способ выяснить.

— Могу ли я взять очки? — спросил он, держа в руках детектор заклинаний.

— Не думаю, что я замечу их отсутствие, — пожал плечами Грюм.

Гарри кивнул и спрятал чёрный футляр в карман рубашки. — Где все остальные?

Грюм медленно налил себе кофе. — Избегают встречи со мной, скорее всего, — ответил он после недолгого молчания. — Никто из Уизли не рад сейчас меня видеть.

— Из-за Перси? — спросил Гарри. Он знал, что Перси покинул штаб прошлым вечером, и мог сказать, что миссис Уизли была недовольна мерами, сопровождавшими это событие.

— Я понимаю, что он сын Артура и Молли, но такие, как Перси, очень ненадежны. А моя работа как раз в том, чтобы заботиться о ненадежных людях, — резко сказал Грюм.

— Вы использовали чары памяти? — поинтересовался Гарри.

— Нет, но всё ещё думаю, что должен был. Молли упрямо стояла на том, чтобы он помнил о примирении с семьёй. Чары памяти штука тонкая, и я не мог ничего ей обещать. Мы сошлись на Нерушимой клятве. Артур согласился, но Молли побледнела. Не завидую Артуру этим утром, — ухмыльнулся Грюм.

Гарри хихикнул при мысли, что исполосованный в битвах Грюм Грозный Глаз был укрощён Молли Уизли. Не то чтобы Гарри сомневался, но всё же...

— Наверное, пройдёт несколько дней, прежде чем она выпустит пар и будет со мной разговаривать. Придётся пропустить завтраки, обеды и ужины. Давно меня не кормили так хорошо.

— Сомневаюсь, что миссис Уизли позволит кому-нибудь голодать, и не важно, насколько она сердита, — сказал Гарри.

Грюм усмехнулся. — Будем надеяться, ты прав. Ко мне она не питает слабости, как к тебе.

Гарри ухмыльнулся и нахально ответил:

— Мне везёт.

Дверь кухни снова отворилась. Джинни и Гермиона выглядели сонными и раздражёнными. Гарри налил им кофе, который они с благодарностью приняли.

— Доброе утро, леди, — приветствовал Грюм.

Обе просто пробурчали что-то в ответ невнятное.

— Зачем вы встали, если хотите спать? — спросил Гарри.

Джинни сонно закатила глаза. — Разве ты не знаешь мою маму? Этим утром она помешана на уборке. И так будет, пока мы не вернёмся в Нору.

— Её не переспоришь, — сонно посетовала Гермиона. Джинни взяла тиару из рук Гарри. — Это принадлежит тёте Мюриэль. У этого предмета богатая история. Она...

— Она хочет занять нас, чтобы мы не слишком осматривались, — внезапно пробудилась Гермиона.

— Пардон? — Джинни нахмурилась и положила тиару на стол.

— Твоя мама. Она не хочет, чтобы мы здесь осматривались, — пояснила Гермиона, многозначительно подняв брови. Гарри вдруг вспомнил разговоры о госте в Гриммольде.

— Доброе утро, — в кухню зашел Римус, за ним следовала Тонкс. — Вы все сегодня так рано встали. Я думал, что вы захотите поспать после ночных танцев.

— Кто ещё здесь? — резко спросил Гарри и пристально посмотрел на Римуса. Тот отвёл взгляд и налил кофе.

— Уизли и Делакур будут здесь до окончания проверки защиты в Норе, — тихо ответил Римус.

— Это м.. мой дом, — настаивал Гарри с лёгкой дрожью в голосе, которую, как он надеялся, никто не заметил. — Я согласен с тем, что Орден может пользоваться им, но мне бы хотелось знать, кто этот загадочный гость. Я хочу знать, почему он тут, и хочу знать прямо сейчас.

Римус взглянул на Грюма, но тот уклончиво пожал плечами. — Это его дом, и Гарри, кажется, знает о Дамблдоре больше нас.

Римус поник. — Мне это известно. И, Гарри, нам нужно знать о твоих планах, чтобы помочь тебе. Мы хотим защитить тебя.

— Вы не сможете. Никто не сможет. Я не могу сказать, чем занимался с профессором Дамблдором, Римус. Я обещал ему и поэтому не могу. Если бы он захотел сообщить Ордену, то сам бы это сделал, — твёрдо ответил Гарри, чувствуя себя немного неловко.

Джинни под столом взяла его руку и тесно сжала. Гарри слабо улыбнулся, поблагодарив её за поддержку.

— Конечно, — признал Римус, но Гарри легко прочёл раздирающие его сомнения. Он доверял Дамблдору, но также хотел защитить Гарри. Поймут ли они когда-нибудь, что не смогут спасти его? Обязательно поймут.

— И кого же защищает Орден? — снова спросил Гарри.

— Драко и Нарциссу Малфой, — впервые заговорила Тонкс. Её лицо исказилось в безобразной гримасе. — Мою семью.

У Гарри отвисла челюсть. Чего он уж точно не ожидал, так именно этого. Драко Малфой? Здесь? Малфой, который весь год пытался убить Дамблдора? Тот, кто провёл Пожирателей Смерти в Хогвартс в поисках жалкой славы? И Нарцисса! Разве не она подговорила Кричера участвовать в убийстве Сириуса? Здесь? В его же доме?

— Что? — взорвался Гарри, оттолкнув стул. Тот с грохотом упал на пол. В два шага он стоял уже у двери, готовый взлететь по лестнице и задушить Малфоя голыми руками

Римус схватил его за плечи и отвёл обратно. — Выслушай меня, Гарри.

— Какого Мерлина он здесь делает? — требовательно спросила Джинни, яростно сверкая глазами.

Гермиона мертвенно побледнела, посмотрев на Гарри и Римуса.

— Он делится с нами ценными сведениями, — сказал Римус, удерживая Гарри.

— Что бы это ни было, он лжёт, — бушевал тот.

— Нет. Его слова подтвердились, — возразил Римус. — Нам удалось предотвратить несколько смертей.

Гарри перестал вырываться, тяжело дыша. — Почему Малфой согласился? Он ничего просто так не делает.

— Конечно. У него сильны инстинкты выживания. Вольдеморт приказал убить его за невыполнение приказа, но Снегг помог ему и Нарциссе бежать. Они пытались скрыться, когда мы их поймали, — сказала Тонкс.

— Снегг? — зарычал Гарри, снова покраснев от негодования. Почему он помог им?

— Он всегда испытывал слабость к Нарциссе. Вольдеморт приказал убить и её; из-за того, что она попросила Снегга помочь Драко, — тихо произнёс Римус.

— Он убил Дамблдора, а Малфой ему помог! — Гарри чуть не кричал. Его трясло от ярости.

— Он получил по заслугам, — вздохнул Римус. — Я не верю, что он помогает нам из величайшего желания исправиться, но Малфой хочет жить. Его единственная надежда — наша победа. Он знает, что за ним будут охотиться всю жизнь, которая не будет долгой. Мы вынуждены работать вместе, никто в накладе не останется. Он хочет жить и защитить мать.

— Она помогла убить Сириуса. Я не хочу видеть её в этом доме, — сказал Гарри, тяжело сглотнув твёрдый комок.

Римус удручённо наклонил голову и ответил усталым голосом:

— Я знаю, Гарри. Знаю, что ты чувствуешь, но выбора нет. У нас давно не было шпиона среди Пожирателей Смерти. И Драко, и Нарцисса были глубоко посвящены в некоторые планы Вольдеморта. Они лучше нас понимают, как работают их умы. Мы должны воспользоваться любой помощью.

— И взамен они останутся живыми, — с горечью вырвалось у Гарри.

— Я знаю, — печально отозвался Римус.

— Тогда пусть этот хорёк держится от меня подальше. Если я увижу его или услышу хоть одно оскорбление в свой адрес, то белого света ему не видать. И никому лучше меня не останавливать, — свирепо закончил Гарри.

Последний раз оглянувшись на бледные лица, он выбежал из комнаты.

Остаток дня Гарри провёл, кипятясь от того, что Малфой здесь, в доме Сириуса. Но его гнев был ничем по сравнению с яростным воем Рона, узнавшего о соглашении.

Шагая по комнате, Гарри пришёл к выводу, что ему необходимо уйти. Нужно привести свой план в действие, и что-то подсказывало ему, что всё начнётся с Впадины Годрика. Что-то притягивало туда.

Он обещал Рону и Гермионе, что в поисках хоркруксов они будут работать вместе, и ему предстоит выяснить, какую роль в этом сыграет Джинни, но Впадина Годрика — этот шаг должен был сделать только Гарри. Он не был уверен, почему нужно идти в столь плохое место, но знал, что делает. И знал, что хочет совершить путешествие в одиночестве.

Этой ночью, пока все спали, и в доме было тихо, Гарри собрал лёгкий рюкзак и захватил адрес, написанный тётей Петунией. Он оставил записку, в которой просил Джинни не беспокоиться — просто есть то, что он должен сделать первым.