Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

Когда все набили желудки вдоволь и приятная сонливая истома начала накрывать нас, Дамблдор поднялся и откашлялся.

— Теперь, когда мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам, для их же блага, тоже следует помнить об этом…

Выразительный взгляд на близнецов.

— По просьбе нашего смотрителя, мистера Филча, напоминаю, что не следует колдовать в стенах замка на переменах. Тренировки по квиддичу под руководством мадам Трюк начнутся через неделю. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

С пониманием детской психологии здесь большие проблемы. Неужели Дамблдор не осознает, что подобными словами он только разожжёт интерес у детишек? Нет лучше способа заставить ребёнка сделать что-то, как запретить ему это.

Вон две рыжих головы синхронно кивнули друг другу. Думаю, они будут первыми, кто навестит Пушка.

— А теперь, — Дамблдор встал и лопнул в ладоши, после чего еда на столе испарилась, а подносы очистились от жира и заблестели в пламени свечей как лысина Волан-де-Морта. Державший по курочке в обеих руках Рон возмущённо вскрикнул, ведь он только-только вошёл во вкус. — Споём гимн!

О, наслышан. Послышались обречённые стоны со всех четырех столов. Вон он, лучший способ преодолеть межфакультетную вражду — объединиться через ненависть к гимну.

Вслед за Дамблдором встали учителя: кто, как Снейп, с морем скепсиса на лице, а кто с весельем в глазах.

— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, — начал директор, а вслед за ним подхватили учителя и ученики. Взрослые и детские голоса вразнобой горланили гимн. Я примерно знал текст песни и решил поучаствовать в этом веселье.

Все уже замолчали, а я вместе с близнецами Уизли продолжал петь — медленно и торжественно, словно похоронный марш.

Дамблдор включился в игру и принялся дирижировать палочкой. Дамблдор, дирижирующий учениками, — это символично.

— Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс, — утробным басом тянул я, затем близнецы Уизли подхватили, и мы вместе бойко пропели в унисон: — А мы уж постараемся тебя не подвести!

Послышались аплодисменты, громче всех хлопал директор.

— О, музыка! Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь, — сказал он, смахивая слезинку. — А теперь следуйте за своими старостами, они проведут вас в гостиные факультета. Желаю всем удачи в новом учебном году!

Большой зал зашумел, как улей: все ученики разом начали что-то обсуждать и вставать из-за столов, отодвигая скамейки.

— Первокурсники, за мной! — позвал Перси. Когда мы нестройной толпой собрались возле него, он повел нас в гостиную.

Движущиеся лестницы привели меня в ужасный восторг — это когда и круто, и страшно одновременно. Само помещение с лестницами было огромным и представляло собой, по сути, большой ящик, внутри которого располагались коридоры, двери, галереи и лестницы, соединяющие разные этажи замка. На каменных стенах не было ни дюйма пустого места — всё свободное пространство было завешано движущимися картинами и портретами.

— Доброй ночи, — проходя мимо, я обратился к картине, где был изображён отдыхающий на привале охотник с собакой.

— Доброй, доброй, — проворчал тот в ответ, а его пёс гавкнул.

Интересно, какую информацию можно выудить из живых картин и как далеко заходит их разумность?

На подходе к гостиной нас перехватил Пивз. Шут-полтергейст резко вылетел из стены и с диким воем пронёсся сквозь толпу, напугав Невилла до икоты. Когда через тебя проходит призрак, то ощущается довольно неприятный холодок, и именно его я почувствовал.

— Это Пивз, — озвучил Перси. — Наш полтергейст. Будьте с ним бдительны, он любит строить разного рода пакости.

— Если вы призрак, то это значит, что вы умерли? — невинно поинтересовалась Гермиона.

— Умер? О да, я умер! — потусторонним голосом завопил Пивз. — Я виделся с самой госпожой Смертью!

Невилл ойкнул.

— Врёт он всё, — фыркнул я. — Никакой Смерти там нет, одно лишь небытие и пустота.

Пивз перестал кривляться и посмотрел на меня с интересом и затаённым ужасом в призрачных глазах.

Одними губами я произнёс: «Потом». Пивз понял и, издав неприличный звук, улетел восвояси.

Поднявшись на пятый этаж и назвав пароль портрету Полной Дамы, мы вошли внутрь. Гостиная Гриффиндора была оформлена под львиную тематику и багрово-красную цветовую гамму. А ничего так! Довольно уютно, цвет обоев, штор и гобеленов спокойный и мягкий, а не вызывающе агрессивный.

Перси толкнул мотивационную речь про гриффиндорскую отвагу и отправил нас по спальням. Меня поселили в одну комнату с первокурсниками нашего потока: Роном, Невиллом, Симусом и Дином Томасом.

Но с последним всё было не так просто. Темнокожий маг недолго пробыл с нами. Рон закатил скандал, стоило нам заселиться в комнату. На шум пришел Перси.

— Перси! — подбежал к брату Рон. — Почему этот ниггер находится в одной спальне с нами?

Однако…

— Кхм, Рон! — староста смутился. — Давай не при людях.

— Пускай селится в отдельную комнату! — твердо стоял на своем Рональд. — В замке же есть разделение на помещения для белых и цветных.

— Рон, — Перси окончательно потерялся, — в Хогвартсе отсутствует сегрегация, Фред и Джордж наврали тебе.

Из пораженного Рона словно разом весь воздух выпустили.

— Что? Как?.. — забормотал он. — И даже туалеты с раковинами общие?

Перси кивнул и, с жалостью посмотрев на своего брата, добавил:

— Ладно, я выполню твою просьбу, но это в последний раз и только из-за того, что ты мой брат.

— Спасибо, Перси, — улыбнулся Рон.

Ошеломленного Дина Томаса перевели в другую спальню.

Уже ложась спать, я задал Рону вопрос:

— Слушай, а твой отец, случаем, в шестидесятых не бывал в Америке?

— Спрашиваешь! — отозвался Рон. — Он там всё детство провел, родители постоянно сплавляли его к дальней американской родне, а в шестидесятом ему как раз десять лет стукнуло. Даже подумывали отправить батю учиться в школу Ильверморни, ведь она имеет репутацию одной из самых демократичных школ волшебства, но не срослось, и к лучшему! Мне Билл рассказывал, что янки совсем с ума посходили. Ихние маги боятся слово «маггл» сказать, мол, неполиткоректно, сразу засудят и обдерут штрафами как липку. Поэтому говорят «неволшебники», ты прикинь?

— Прикинул. Теперь понятно, откуда у тебя такие закидоны, — хмыкнул я, устраиваясь на мягкой перине поудобнее.

— Ага, — пробормотал Рон и зевнул. — Давай спать, Гарри. Спокойной ночи.

— Спокойной, — ответил я, засыпая.

Вот и подошёл к концу самый желанный день в моей жизни, о котором я мог только мечтать. Я нахожусь в Хогвартсе, я волшебник, меня окружает самая настоящая магия. Боюсь ли я, что это всего лишь сон? Боюсь ли я, что, заснув в спальне Гриффиндора, я проснусь на диване Алексеем Пешковым? Скучаю ли по той жизни?

Я не могу окончательно и бесповоротно расстаться с прошлой жизнью, но и лишаться новой тоже не хочется.

Кем я был? Никем. Кем я стал? Всем. Я стал волшебником, Гарри Поттером, Избранным, победителем Тёмного Лорда и просто крутым парнем. Магия и безграничное могущество — это ли не то, что нам надо?

Под такие мысли я заснул, подводя итоги своему первому дню в Хогвартсе, школе чародейства и волшебства.