Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

Вот наступило первое сентября. Примечательно, что международный школьный день совпадает с датой начала Второй мировой.

Я собрал все вещи, взял дополнительно комплект маггловской одежды, два десятка трусов и носок. А что? Почему-то никто не озаботился вопросом нижнего белья в школе. Ничего такого в списке не написано. Или ученики ходят без носков и трусов? Долой лифак — свободу сиськам?

Прощание с дражайшими родственниками выдалось смазанным. Они очень обрадовались, когда узнали, что меня целый год не будет дома. От таких вестей дядя Вернон даже повеселел и позволил себе немыслимое — добродушие.

— Слушай, мальчишка. Я тебе скажу одну умную вещь как взрослый, который жизнь прожил.

— Ну? — спросил я, надевая лёгкую осеннюю ветровку. На улице уже начинало холодать.

— Не суйся в неприятности и не геройствуй. Знаю я вас. Сам, когда пацаном был и служил в пехоте, проявлял инициативу и старался везде поучаствовать. Лишь потом понял простую истину: Родина тебя не забудет, но и не вспомнит. Понял, пацан?

— Понял, — кивнул я. — Инициатива имеет инициатора.

— Во! Правильно говоришь. — Дурсль хохотнул. — Ладно, давай уже, проваливай.

Поломавшись, он протянул мне свою мясистую руку, которую я пожал. Это серьезный жест со стороны дяди. Чего это он?

Тетя была во дворе, занималась растениями. Завидев меня, она коротко кивнула.

— Поттер, держись подальше от неприятностей. Не хватило ещё, чтобы нам твои похороны оплачивать пришлось.

— В этой школе всё так плохо? — ужаснулся я.

— Если бы ты знал, что мне рассказывала Лили, — Петунья запнулась и, разозлившись на себя за проявление сентиментальности, посмотрела на меня. — Ну что стоишь как дуб? Уходя — уходи.

Я усмехнулся и, таща за собой тяжёлый чемодан на колесиках, на котором находилась клетка с совой, переступил порог «родного дома».

— Опасное это дело, Гарри, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно, куда тебя занесёт, — сказал я сам себе и зашагал вперёд.

На улице Магнолий, скрывшись от возможной слежки в лице миссис Фигг и ей подобных, я достал палочку из кармана. Я же не дурак носить её в труднодоступном месте.

Представив в голове образ фиолетового автобуса, я взмахнул палочкой и от неожиданности упал на пятую точку. Передо мной с рёвом материализовался трехэтажный волшебный автобус. Водительская дверь открылась, и наружу высунулся щуплый паренёк с прыщавым лицом.

— Добро пожаловать в автобус «Ночной рыцарь». Это транспорт для волшебников и ведьм, оказавшихся в беде. Меня зовут Стен Шанпайк, я ваш кондуктор на сегодняшний вечер, — он зачитал текст с бумажки, свернул её пополам и засунул в карман. Затем он посмотрел на меня: — Ты чего расселся?

— Я упал, — ответил я, поднимаясь.

— Зачем ты упал? — тупо спросил он.

— Просто так.

— Просто так даже кошки не сношаются. — Стэнли махнул рукой. — Давай, дуй в автобус.

Я поднялся на ступеньки автобуса, а Шанпайк, кряхтя, погрузил внутрь мой чемодан.

— Куда едем? — дежурно поинтересовался водитель, у которого в салоне висели сушеные говорящие головы.

— Вокзал Кингс-Кросс, — ответил я, усаживаясь на сиденье.

— А, школяр, — лениво протянул он и нажал на газ.

Сушёная голова что-то ехидно произнесла, но я не расслышал, потому что оказался буквально вжат в спинку стула. Благо оно было с мягкой обшивкой, а не деревянным, иначе бы я позвоночник по кускам собирал.

Мы неслись с нереальной скоростью, и меня буквально сдувало назад, а когда водитель тормозил, швыряло вперёд. Мне нравится. Какой русский не любит быстрой езды?

— Как, ты сказал, тебя зовут? — с озадаченным видом спросил Стэн. Он держался на ногах крепко, словно не обращая внимания на тряску. Наверное, привык.

— Я не говорил. Сколько стоит билет?

— Один сикль.

— А фунтами расплатиться можно? — у меня почти не осталось магических денег, зато от фунтов ломились карманы.

— Базару нет, — ответил Стэнли. — Но курс один к десяти.

— А морда не треснет? — возмутился я, но раскошелился. Это последний раз, когда я плачу маггловскими деньгами в волшебном мире. — Кстати, Стэн, ты откуда?

— Восточный Лондон, — гордо произнес он.

— Тебя акцент выдает.

Восточный Лондон, или Ист-Энд, традиционно ассоциируется с неблагополучным промышленным районом, выходцев из которого представляют по произведениям Диккенса и других авторов эпохи промышленной революции, как район расселения бедноты и пролетариата. Чем-то напоминает роль Купчино в Петербурге или Химок в Москве.

Через полминуты я уже стоял перед входом в здание вокзала. За моей спиной раздался хлопок, и автобус испарился. Я вошёл в здание и, миновав турникеты и зал ожидания, оказался на перроне. Толкая перед собой тележку, я мотал головой по сторонам, пытаясь обнаружить одно небезызвестное семейство.

И они были здесь, просто стояли с тележками неподалеку от платформы номер девять. Пышная дама в в вязаной шали, вытянув голову, выискивала в толпе кого-то. Я даже догадываюсь, кого именно — меня.

— Как много сегодня магглов! — громко кричала миссис Уизли, внимательно поглядывая по сторонам. — Надеюсь, они не помешают пройти к платформе девять и три четверти!

Пока что всё происходит в лучших традициях Дамбигада. В каноне Хагрид ретировался, так и не сказав Гарри, как попасть на платформу, и когда мальчик чуть было не отчаялся, вдруг мимо него прошла толпа людей, которая громко обсуждала темы, связанные с магией, в месте, полном магглов, и несколько раз произносила слово «магглы», что зацепило слух Поттера. Разумеется, мальчик обратился к ним за помощью, а те очень любезно помогли ему, не забыв представиться. Потом и Рон стал лучшим другом, а Джинни женой… К тому же есть очень подозрительный момент. Цитирую слова миссис Уизли, обращенные к детям, дословно: «Платформа девять и три четверти — это сюда». Вопрос: зачем миссис Уизли напоминает детям направление к платформе, если она уже несколько лет как проводит их в школу, и за такое время они должны были наизусть выучить маршрут? Отдаёт спектаклем, причём весьма посредственным и ориентированным на наивного ребенка, который не увидит ничего подозрительного в такой случайной встрече.

МакГонагалл, следуя примеру Хагрида, не сказала мне, как попасть на платформу Хогвартс-Экспресса, благо я и так знал, как попасть туда, поэтому я спокойно миновал рыжее семейство и с разбега понёсся в кирпичную стену. Было страшно, ведь я логически не мог помыслить, что пройду сквозь стену, поэтому за секунду до столкновения крепко зажмурил глаза, ожидая толчка в живот и полёта на бетон.

Но удара не последовало. Я почувствовал легкий ветерок, на секунду словно выключили свет, а затем очутился на платформе, кишащей шумными магами. Дети наперебой галдели между собой, а взрослые, облачённые в изящные мантии, чинно кланялись друг другу. Примечательно, кстати, что большая часть магов перемещалась сюда через камины или трансгрессией. Несколько каминов были встроены в стену, и на моих глазах из зелёного пламени аристократической походкой вышло семейство белобрысых. А вот и Малфои, не имел случая познакомиться с ними, но сейчас не время. Меня происходящее на платформе не интересует, поэтому я сразу поспешил занять место в поезде.

При входе клетку с совой забрал и отнёс в багажный отдел с питомцами рослый паренёк в одежде швейцара. На всякий случай запомнил его лицо, мало ли… Если у нас в поездах подстаканники и одеяла тырят, то почему бы и местным, пусть даже из персонала, не позариться на чужое добро? Совы стоят очень недешево, они же живые существа.

Прошел через коридор в поисках свободного купе. Половина была занята группками болтающих между собой детей, а другая одиночками, но я хотел найти совершенно свободное купе, чтобы никто не мешал моему пребыванию в царстве Морфея.

Вскоре я нашёл его. Затолкал чемодан на верхнюю полку и развалился в кресле, сладко хрустнув спинкой. Ноги на подоконник, скомканную куртку под голову. Ехать несколько часов, всё равно заниматься нечем, и я всю ночь перед поездкой не спал, потому что пытался без палочки нагреть воду в стакане. Устроившись поудобнее, я попытался заснуть, но был разбужен шумом раздвигающей двери.