Харвиг. Посол Ясных Земель (джен)

После завтрака и стрижки дети попрощались с семьёй мельника, пообещав проведать их позже. Они вышли со двора (под возмущённый визг ушастого кабана) и отправились знакомиться с городом.

-Как я попал сюда? — спускаясь меж заснеженных кустов к роще, спросил Харвиг.

-Тебя перенёс твой мир.

-Перенёс?

-Ну да... Перенёс, перекинул.

Харвиг вспомнил, как давеча Кибаль обозвала его подкидышем и подумал, что зря обижался.

-А кто были твои попутчики, когда мы встретились у реки?

-Соэмы.

-Они не похожи на обычных людей.

-Они и не люди... — туманно подтвердила Кибаль.

-Кто же тогда?

-Расскажу позже.

-А как вы очутились у мельницы?

-Мы были на площади Народов, когда случился проброс. Звук слышали многие. Но только соэмы сразу определили, откуда он.

При свете дня огни над Тахгаром (так назывался здешний город) угасли. Как объяснила Кибаль, свет и тепло испускала глазурь — особая глина. Её наносили на стены, крыши или домашнюю утварь, к примеру посуду. Если становилось холодно или темно, она начинала греть, либо светиться...

Дети спустились в гнилушинскую рощу. Вдоль реки, которую тут именовали Аках, пролегала широкая, замощённая камнями дорога. Харвиг заметил, что снег лежал только в чаще. На булыжниках под ногами не было ни снежинки. У обочин зеленел мох, из которого тут и там выглядывали грибы.

-Тоже глазурь? — отрок указал на дорогу. Кибаль кивнула.

По пути им попадались скамейки. Рядом, с изящных гнутых столбов свешивались светила. Кибаль называла их фонарями. Между могучих стволов неизвестных деревьев росли причудливые кусты. Они были усыпаны багровыми ягодами.

-Наверное горькие? Или кислые... — предположил Харвиг.

-С чего ты взял?

Кибаль шагнула с дорожки и сорвала тяжёлую гроздь.

-Попробуй.

Харвиг недоверчиво оторвал одну ягоду.

-Да не бойся! — Кибаль закинула несколько штук себе в рот.

Харвиг надкусил свою ягоду. Она была сочной и очень сладкой!

-Погоди! — крикнул он. — Я нарву их в карман.

-Брось! — Кибаль рассмеялась. — Багровник растёт в Тахгаре повсюду.

Харвиг всё-таки набил рот и оба кармана гроздьями. После этого они продолжили путь...

Им стали попадались первые встречные. Нарядные люди неспешно прогуливались у реки.

Теперь, без косы и в новой одежде, Харвиг мало отличался от других отроков. Он проводил взглядом двух сверстников, затеявших играть в салки.

-Весело у вас живут. — сказал он. -Народ болтается без дела, ягоды с грибами растут на каждом шагу.

Они шли под руку. Вредная отрочица настояла, что мальчику с девочкой иначе ходить в Тахгаре не принято. Однако, мимо уже прошли несколько пар, которые гуляли отдельно. Харвиг решил смириться.

-Вообще-то, — возразила Кибаль, — каждый тахгарец старше пятнадцати лет получает право на труд. Правда, в первый год только по два часа в день. У вас в Городище иначе?

-Ты что? У нас гуляют только по праздникам. Если какой отрок средь бела дня бродит по городу, значит, дома его ищут с плёткой.

-И тебя били плетью?

-Ещё чего! Да я.. — тут Харвиг поперхнулся и встал как вкопанный. Кибаль занесло вперёд, и девочка едва не упала.

-Ну что ещё?! — сердито спросила отрочица.

-Вон... — выдавил княжич.

Навстречу им шёл великан. Роста он был такого, как если бы Харвиг встал на плечи мельника Яльга.

-А... Это йотун. — объяснила Кибаль. — У вас в Городище их нет?

Огромный человек прошёл мимо. Цветом волос он походил на небесных людей, а глаза напоминали хмурое небо. Под одеждой перекатывались глыбы мускул.

Кибаль потянула Харвига за собой.

-Должна предупредить, в Тахгаре живёт много народов. Борков ты уже видел, — это семья мельника. Есть ещё мокусы. Они маленькие, крепкие, с рыжими волосами. Есть золы, они такие же высокие как борки, но темнокожие... На правом берегу расположен квартал арзынов. Они среднего роста, смуглые, волосы и глаза чёрные. По соседству обосновались смау, — невысокие, с узкими глазами и жёлтой кожей...

Впереди показался мост. Он почти не отличался от их моста в Городище. Вдоль него с обоих сторон были установлены фонари и кованная ограда.

Харвиг заметил, что на мосту собралась толпа.

-Ещё там, — продолжала Кибаль, — ваш квартал...

-Наш? — встрепенулся Харвиг.

-Эвлисов. Среднего роста, каштановые волосы. Глаза зелёные.

-Вообще-то, — возразил Харвиг. — Мы называем себя росами.

— Это ничего не меняет. — пожала плечами Кибаль. — В землях вас знают как эвлисов.

Харвиг насупился. Мало ли кто как их знает. Пусть только назовут его эвлисом, — пожалеют.

-А сама-то ты из каковских? — поинтересовался он.

Кибаль наморщила нос.

-У тебя скверная речь.

-Похоже, ты мокус.

Отрочица вырвала руку и разъярённо поглядела на спутника.

-Ошибаешься! Во-первых, мокус — это мужчина! А девочка — мокса. Во-вторых, мой отец был борк! А в-третьих, в жилах моей матери течёт кровь арзынов, борков и эвлисов. Она была и остаётся самой красивой женщиной Граттаха и всего Аддрила! Понятно?!

Харвиг невольно вжал голову в плечи.

-Ага...

Хотя понятного было мало. Кибаль сказала, что её отец был борком, значит его уже нет? Да и про Граттах с Аддрилом... Где это? Но спрашивать сейчас он не стал.

Дети молча и порознь зашли на мост. Толпа, которую Харвиг приметил издали, собралась здесь не случайно. Посреди моста стоял борк (теперь Харвиг в каждом прохожем старался разгадать, какой тот народности) и извлекал задорную музыку из балалайки странного вида. Рядом с ним танцевала молодая арзынка. На ней красовался короткий алый тулуп, отороченный чёрным мехом и широкая, тоже алая юбка. Когда арзынка кружилась, юбка взлетала и вертелась вместе с ней колесом. На запястьях девы сверкали золотые браслеты, а на шее позвякивало ожерелье.

Харвиг протиснулся меж людей и ахнул. Рядом с арзынкой бродил неуклюжий мохнатый зверь! Ростом он едва превышал собаку, но был куда крепче и покрыт густой бурой шерстью. В широких передних лапах он держал золотой поднос. Люди охотно кидали в него монеты. Харвиг вскрикнул, когда неожиданно зверь, раззявив пасть заревел:

Девица мушиз варила,

Свежую пахлу полила,

Угощение творила,

Добра молодца кормила...

Люди вокруг, не боясь заморозить рук, хлопали им в ладоши. Харвиг разглядывал дивного зверя и его наполняло смутное беспокойство.

Кибаль потянула княжича за рукав. Казалось, девочка тоже чувствовала себя неуютно.

-Кто это был?! — ошарашенно спросил отрок, всё ещё оглядываясь назад, откуда доносилось густое и хриплое пение.

-Бури, медвежонок... Знаешь, рядом со мной звери волнуются. Я стараюсь зря их не беспокоить.

-С чего это? — удивился Харвиг.

-Берегись!

Кибаль схватила его за руку и утащила в сторону. Мимо, постукивая колёсами по камням, не спеша проехала чудная повозка, запряжённая странным рыжим козлом.

Он был больше и, признал Харвиг, куда краше своих сородичей в Городище.

-А почему у ваших козлов нет рогов с бородой?

-Наверное оттого, — пояснила девочка, — что это лошадь.

Они миновали мост и направились к городской площади. Кибаль назвала её «Площадь Народов». По пути они встретили ещё несколько повозок, запряжённых лошадьми и конями. Харвиг вертел головой по сторонам. Всё, вроде, было также, как в Городище, но по-другому.

Самым главным отличием были дома. Здесь их было заметно больше и многие были в два, а то и в три жилья вышиной! И все они были нарядно украшены. На многих пестрели разноцветные вывески. На улицах повсюду были натыканы фонари. Тут и там росли деревья и кусты, среди которых попадался и знакомый багровник. На его ветвях сидели важные пушистые птицы розового и жёлтого цвета и лениво клевали ягоды.

Как и в роще, здесь прогуливалось много праздных людей. Впрочем, среди них встречались и те, кто был занят делом. В одном месте богато одетый пожилой борк подметал улицу, а арзын помоложе следовал за ним с большим красным мешком. Туда дворники собирали мусор, попутно здороваясь и общаясь с прохожими.

Харвиг рассматривал чистые и влажные от талого снега улицы и невольно сравнивал их с Городищем.

Ему стало завидно.

Три смау возили на повозке, запряжённой серым конём, громадную бочку с водой и поливали деревья.

-Вообще-то, в каждый дом Тахгара поступает вода. — попутно объясняла Кибаль. — Но некоторым растениям, вроде багровника, требуется подкормка.

-Угу, — мычал Харвиг. Он как-раз набил рот ягодами из кармана.

-А это, — Кибаль указала на дом с синей вывеской и приоткрытой, такого же цвета дверью, — глазурная лавка.

-А откуда берут глазурь?

-Её делают во дворце. Также в Анкирохе готовят мушиз — разные соусы для пахлы... Их можно купить во-он там.

Она протянула руку и указала на дом, всю стену нижнего жилья которого занимали большие окна. В них на полках красовались десятки разноцветных кувшинов.

-Соусы? — переспросил Харвиг. — Что за пахла такая?

-Расскажу после...

На площади толпился народ. Ближе к храму на круглом деревянном помосте два зола высоко подкидывали горящие палки. Пока факелы, как их обозвала Кибаль, вертелись над головами, золы кувыркались, меняясь местами.

У трапезной «Дар Небес» (именно туда, как объяснила Кибаль, они направлялись) пожилой эвлис и, видимо, его дочка, играли с куклами.

Харвиг остановился взглянуть.

Эвлисы скрывались за чёрной завесью, которую украшали вышитые серебряными и золотыми нитями звёзды. Над тканью они выставили жуткого зверя и красивую деву.

Дева голосом эвлиски молила чудище о пощаде. Страшилище рычало голосом старика, наступая. И тут между ними выскочил муж в блестящей накидке. Он размахнулся железной палкой и поразил зверя! Тот взвыл и позорно сбежал. Муж обнял деву.

Зрители принялись хлопать в ладони.

-Пойдём. — сказала Кибаль.

Спутники зашли в трапезную. До чего там было уютно! В большие застеклённые окна, что выходили на площадь, лился солнечный свет. Рядом стояли крепкие деревянные столы и скамейки. С брусьев под потолком свисали пучки сушёных душистых трав. В стене, что располагалась напротив, посредине пылал очаг. Харвиг уже успел соскучиться по огню и почувствовал себя словно дома.

Дети уселись за пустой стол. Харвиг, оглядевшись, прошептал отрочице на ухо:

-У меня грошиков почти нет, — он выгреб из кармана горсть мелких монет, чудом уцелевших после всех злоключений.

-Ого! — сказала Кибаль. — Серебро! Да этого хватит на десять обедов... Но детей в Тахгаре угощают бесплатно.

К ним подошла маленькая, но крепкая рыжеволосая женщина. На ней было жёлтое платье и цветастый передник. Харвиг подумал, что она-то уж точно мокса.

-Здравствуйте, молодые люди...

-Привет, Снот! — улыбнулась Кибаль. — Надеюсь, дела идут гладко?

-Спасибо, лучше не надо. Представишь мне спутника?

— Это Харвиг... Он в наших краях недавно.

Хозяйка с интересом поглядела на княжича, тот кивнул.

-Снот, мы умираем от голода! — сказала Кибаль.

Вообще-то, Харвиг, после трапезы у мельника не успел толком проголодаться. Но Кибаль с ним не ела, да и отказываться от угощения он не привык.

-Могу предложить свекольные щи, пастуший пирог с ягнёнком. На сладкое — подовник с леденцовым сиропом.

-О-оо... — Кибаль прикрыла глаза и блаженно улыбнулась. — Скорее неси всё, Снот.

Хозяйка скрылась за деревянной дверью. Там, в большой светлой комнате, сновали люди в чудной белой одежде.

-Скажи, — обратился к Кибаль Харвиг, — что это было за чудище?

-Что-о?! — Кибаль возмущённо вскинула брови. — Ты про Снот?

-Нет! — Харвиг замотал головой. — Ну там, на улице.

-А... Спектакль? — Кибаль поморщилась. — Глупое зрелище. Они понятия не имели, о чём играли.

-Почему? — насупился княжич. — Мне тот дядька очень понравился. Как он прогнал зверя палкой!

-Слушай... — в глазах Кибаль зажглись уже знакомые Харвигу гневные огоньки. — То, что изобразили актёры — враньё и несусветная глупость. В действительности эти люди погибли. То чудище разорвало из на куски. Нермаха нельзя прогнать палкой. Он не ведает страха. Он мчится вперёд и уничтожает всех на своём пути.

-Тёха-митёха! — выдохнул отрок. — И где живёт этот зверь?

-К всеобщему счастью, здесь, в Сеннааре, нермахов никогда не было.

Харвиг запутался.

-Ты же сказала, что мы в Тахгаре?

-Город — Тахгар. А вся земля — Сеннаар.

-А.. — сообразил мальчик. — А наша земля называется Рось.

Он ненадолго умолк, но тут ему пришла в голову новая мысль:

-Если здесь никогда не было нермахов, откуда про них известно? И откуда ты знаешь про тех людей?

-Про нермахов и гибель Видара и Альвиг здесь знают из легенды «Исход соэмов из Аддрила». А я знаю потому... — Кибаль запнулась. — Потому что мой отец убил того нермаха. И сам при этом погиб.

-Так ты из другой земли? Из Аддрила?

-Да.

-И давно ты здесь?

-Несколько лет.

Харвиг потрясённо умолк. Выходит, Кибаль тут гостья. А её отец — легендарный герой! Сразил непобедимого нермаха...

-Расскажешь мне про него?

-Нет... Не сейчас.

«Горюет об отце», — решил Харвиг.

-Знаешь, — сказал он, чуть погодя, — очень давно в Роси тоже жил жуткий зверь. Он врывался по ночам в дома и нападал на людей. С тех пор в Городище принято вокруг дворов строить заборы.

-Как его звали? — заинтересовалась Кибаль.

-Погрыз. Однажды мужчины собрались вместе и отправились на поиски его логова. Они нашли берлогу на северном склоне горы. Один из мужей, Ахен, придумал швырять в пещеру горящие палки. Разъярённый зверь вылез наружу. Жуткая была битва! Многие тогда полегли. Уцелевшие принесли в город отрубленную голову и шкуру Погрыза. Они и сейчас висят в храме. А Ахен стал первым князем...

Кибаль с интересом выслушала его рассказ.

-Что же, других Погрызов с тех пор не бывало?

-Нет... Но знаешь, сегодня на мосту мне показалось, что я увидел его детёныша.

-Да ладно! — ослепительно улыбнулась Кибаль и Харвиг невольно улыбнулся в ответ. — Я знаю всю их семью. Это вполне мирные звери.

К столу подошли отрок и отрочица, одних с ними лет. Были они такими же зеленоглазыми и рыжими, как и Снот. В руках юные мокусы держали широкие доски, на которых несли тарелки.

-Привет! — дети принялись составлять их на стол.

-Привет! -отозвалась Кибаль. Она познакомила Харвига с детьми хозяйки. Отрока звали Крим, а его сестру — Лохе.

-А правда, — Крим наклонился к Харвигу, — что ты не здешний?

Княжич кивнул.

-И как это... Переместиться?

-Я толком и не заметил...

Брат и сестра недоумённо переглянулись.

-Мне не до того было... -пустился объяснять мальчик. — Водяной хотел меня утопить. Я вырвался, и треснулся головой об лёд. Вот, даже шишка осталась!

-Отпад... — восхищённо прошептал Крим.

Он хотел что-то узнать ещё, но тут дверь рядом с очагом отворилась, и оттуда выглянула сердитая Снот. Дети пожелали приятной трапезы и поспешили на кухню.