Семейные ценности рода Блэк (гет)

Когда Сольвейг ходила в Косой в начале августа, платить за обучение в Хогвартсе и покупать школьные принадлежности, которые указали в списке для седьмого курса, она обошла весь магический квартал, потратив на его изучение целый день и даже больше: вернулась она домой уже затемно. Если с Косым переулком, прилизанным и благопристойным, было все понятно, это была главная улица квартала, его лицевая часть, то вот с Лютным переулком и Горизонтальной аллеей было все гораздо интереснее.

С первым было проще: Лютный был, так сказать, "парадной" частью изнанки. Он прилегал к Косому и снискал себе за долгие годы репутацию сомнительного места для прогулок юных магов. Множество самой бандитской наружности мелкой шушеры, ошивавшейся там, должно было отпугнуть чистеньких и боязливых волшебников, а уж дамы вообще старались в Лютном не появляться. Сольвейг же ради интереса заглянула к Шайверетчу и с любопытством оглядела ассортимент предлагаемых им ядов, часть из которых она умела варить сама, а про другую часть достаточно много читала, когда готовилась к экзамену по ядам и индивидуальным противоядиям в прошлом году. С хозяином они перебросились парой слов, Сольвейг прикупила у него оригинальный крысиный яд (вовремя вспомнила о материнской просьбе помочь изничтожить вредителей, заведшихся в саду) и распрощалась. Сперва Сольвейг также заинтересовалась местным тату-салоном, но на магическую татуировку все-таки не решилась, сама с собой согласившись поискать хорошую мастерскую в маггловском Лондоне. От магглов она хотя бы знала, чего ожидать.

Про Горизонтальную аллею Сольвейг могла сказать, что это были не трущобы, каких она подсознательно ожидала. Множество жилых домов на этой улице выглядели весьма прилично, деловых контор не было за исключением детской комнаты для дошкольников — чего-то наподобие детского сада, но разве можно было такое учреждение считать полноценной конторой? Сольвейг подумала, что там работают в основном домовые эльфы, а детей приводят молодые пары, уже вернувшиеся к работе. Надо же, и у магов есть детские сады!

А вот то, что Сольвейг увидела, когда дошла до конца Горизонтальной аллеи, поразило ее в самое сердце. Улица заканчивалась Каркиттским рынком — большой торговой площадью, походившей одновременно на барахолку и развеселую ярмарку. Здесь можно было купить абсолютно всё: новье и подержанные котлы, мебель, какую-то одежду, магические картины эротического содержания, клыки и бивни магических животных, амулеты от сглаза и привороты, полулегальные и совсем нелегальные зелья (Сольвейг оценила — здесь было поинтереснее, чем у Шайверетча, промышлявшего одними только отравами), украшения с темным шлейфом неразгаданных тайн, от которых веяло Изначальной Тьмой, магическую посуду, заговоренную на долгую службу... Когда Сольвейг увидела в продаже домовиков — далеко от начала рынка, где можно было легко заблудиться и остаться без кната в кармане — воришки то и дело сновали среди толпы, и одного из них Сольвейг с удовольствием проучила Жалящим в задницу после проваленной попытки спереть ее кошелек, — ее охватило невероятное желание развернуться и удрать, как маленькую девочку. Потому что живого товара она увидеть не ожидала. Страстью к освобождению домовиков она не горела, но смотреть на их скрюченные тельца в замызганных тряпицах, служивших им одеждой, видеть огромные безмолвно молящие о помощи глаза эльфов ей не хотелось вовсе, и Сольвейг вернулась в миленький и прилизанный Косой, к вечеру загоревшийся огнями своих витрин, и потратила на приведение себя в состояние покоя часа два, за которые успела слопать большую порцию мороженого у мистера Фортескью, прикупить себе дивные Удлинители Ушей в магазинчике какого-то рыжего мужчины с печальными голубыми глазами, вокруг которого собралась такая же рыжая малышня — неужели все его? — и набрести на почти закрывающийся "Все для квиддича", где увидела в витрине Нимбус 2013 и уговорила хозяина продать ей метлу за минуту до закрытия лавки. Покупка новенького Нимбуса скрасила и неприятный осадок от посещения шумного, поначалу яркого, а к своим задворкам все более грязного и мрачного Каркиттского рынка, и возмущение чересчур высокой ценой на обучение в Хогвартсе. Ну и встречу с мадам, у которой она заказывала школьные и спортивные мантии, которая ее тоже выбесила, что уж. Особенно раздраконило то, что модистка настаивала на укороченном варианте школьной юбки, которая, по ее словам, Сольвейг неимоверно шла и которую Сольвейг, по собственным соображениям, совершенно не собиралась покупать. Если в стандартной форме Хогвартса для девочек есть брюки, то она обойдется брюками. Когда ты в юбке и туфлях, даже палочку вторую запихнуть некуда.

В общем, магическая часть Лондона была весьма занятной.

Если Сольвейг нужно найти специалиста по артефактам, она бы рискнула начать свои поиски с Лютного. Там ведь достаточно магазинов артефактов, пускай и Темных, вполне может найтись и маг, который в них неслабо волочет.

Она толкнула дверь "Белой виверны" и прошла к барной стойке. Паб в середине дня был полупустым, только за дальними столиками устроились несколько компаний, но Сольвейг постаралась не присматриваться. Если заведение расположено на улице с сомнительной славой, то вряд ли его посетители будут рады внезапному к себе интересу. Ну, она бы, по крайней мере, не слишком обрадовалась. Уж точно не после того, как прошла мимо того самого ателье мадам... как ее? Малкин, да. Потому что наблюдать за разве слюну не пускающими на напечатанного на рекламном плакате Флинта в новенькой мантии сборной Хогварта ведьмочками было... противно? Она сама предрекала подобный всплеск популярности своему кэпу в Женеве, но видеть собственными глазами и пророчествовать — это разные вещи. Другие такие же плакаты, но, надо признаться, рядом с парными, на которых изображена была уже она, висели в двух квиддичных магазинчиках, причем та из лавок, которая торговала подержанными товарами, не постеснялась добыть в редакции этой мерзкой газетенки, где работала овца-Скитер, снимок, опубликованный вместе со статьей, после которой они с Флинтом ходили по школе, как оплеванные. Причем, чего уж, фотка-то была классной, она бы себе такую тоже хотела — спереть что ли у кого-нибудь тот номер да вырезать на память? — но вот видеть ее в окне кивддичного магазина почему-то было совершенно неприятно. Это было лишним.

В "Виверне" хорошо кормили и заваривали очень вкусный травяной чай. Сольвейг с удовольствием слопала пару сэндвичей с тунцом и уже хотела было порасспросить бармена, не посоветует ли он ей, к кому лучше обратиться за консультацией по ее делу, как со второго этажа, где, очевидно, располагались кабинеты для особенно важных гостей, послышался знакомый голос, а позже в сопровождении какого-то потрепанного вида старика появилась хищная улыбка. Сольвейг усмехнулась сама себе: буквально как улыбку Чеширского кота, она сначала увидела белозубый растянутый в довольстве рот, а потом опознала хозяина этого самого рта.

— Мисс Ларсен? Какими судьбами? — поинтересовался мужчина, подходя к ней и облокачиваясь на стойку рядом. — Разве родители вам не рассказывали, как опасно ходить по Лютному переулку в одиночестве маленьким красивым девочкам?

— Приветствую, мистер Нотт, — Сольвейг легко улыбнулась, оценив его подколку по поводу маленькой девочки. — Думаю, мне вряд ли что-то может здесь действительно угрожать.

— О, не переоценивайте себя, мисс Ларсен, — закатил глаза Нотт. — Итак, быть может, я смогу вам чем-то помочь? Ищете что-то конкретное? Яды? Нелегальные ингредиенты? Темномагические артефакты?

— Скорее тех, кто в них разбирается, сэр. В артефактах. Думаю, посетить "Горбин и Бэрк", в прошлый раз этот магазинчик меня не интересовал...

— При всем уважении, мисс Ларсен, Карактак Бэрк — очень хороший старьевщик, он знает цену древним вещицам с темной аурой, а мистер Горбин — всего лишь удивительно удачливый управленец, знакомый с людьми моего поколения, да и поколения моего отца, пожалуй, тоже, если не с раннего детства, то с юности. Вы же ищите, как я понимаю, артефактолога?

— Причем подкованного, как минимум, не хуже выпускника Дурмстранга, в идеале — лучше, чьего-нибудь подмастерье, к примеру, — заметила Сольвейг. — И чтобы не содрал три шкуры.

Нотт тихонько засмеялся.

— Вы слышали о том, что многое удается легко спрятать, оставив на самом видном месте, мисс Ларсен? Вы зря завернули в Лютный, здесь все больше проныр и шарлатанов, хотя и среди них есть настоящие мастера своего дела. Не хочу обидеть хозяев и обитателей этого переулка, но лавка, которая вам нужна, расположена в Косом. Вы ведь видели эту шумную и яркую витрину магазина вредилок?

— Деткие игрушки и кое-какая полезная мелочь, — пожала плечами Сольвейг.

— О, советую вам посетить это место еще разок, — Нотт расплылся в улыбке. — Вы найдете там множество интереснейших штуковин... Признаюсь, в год, когда Темный Лорд захватил Министерство магии, только магазин этих умников в Косом не закрывался до последнего. А это было довольно неприятное время, скажу я вам. Позвольте вас проводить?

Сольвейг расплатилась за свой обед и вышла из паба, не теряя ощущения, что Нотт ненавязчиво выставил ее из "Белой виверны", чтобы не услышала краем уха ничего лишнего.

— Полагаю, дальше вы найдете дорогу, — усмехнулся Нотт, когда они вышли к магазину мантий, где дамы продолжали полировать изображение Флинта масляными взглядами, и Сольвейг поспешила распрощаться с наследником Лорда Дракона. Он, хоть и оказал ей помощь, был все-таки на удивление тревожащим человеком. Вроде бы ничего ей не сделал, да и познакомил их Малфой в условно нейтральной обстановке, но хотелось от Нотта держаться подальше. Он был определенно очень умным, очень сильным и очень опасным магом.

Хотя, если честно, она сомневалась, что в Ковене были другие.

Так что смыться от него подальше — пусть даже в шумный разноцветный магазинчик всевозможных магических пакостей — Сольвейг сочла за удачу.

Магазин вредилок был огромным. Нет, правда, он был значительно больше многих в Косом переулке, и в нем постоянно толклась куча детей и подростков. Уже завтра, догадывалась Сольвейг, вернувшиеся на каникулы школьники потащат своих родителей в эту лавку запасаться на Рождество фейерверками и шутихами, и тут будет яблоку негде упасть. Сольвейг, понятное дело, было совсем не до праздничной дребедени. Она без интереса прошла мимо стойки с отвратительно-розовыми пузырьками, явно содержащими какие-то слабенькие приворотные эликсиры или что-то вроде них, миновала секцию карточных фокусов и опасной еды — Пьюси рассказывал, что конфискует "забастовочные" конфеты в каждое свое дежурство по школе как минимум у трех гриффиндорцев и пяти хаффлпаффцев — и остановилась у мисочки со спрессованными черными брикетиками какого-то порошка, а за спиной у нее раздалось вежливое покашливание.

Сольвейг обернулась. Перед ней стоял тот самый рыжий мужчина, продавший ей в августе Удлинители Ушей, улыбался и был абсолютно печальным, как будто ничего в этой жизни, включая собственные волшебные приколы, не могли его по-настоящему развеселить.

— Перуанский порошок мгновенной тьмы, — сказал мужчина, кивнув на брикет в руках у девушки. — Практически не пользуется популярностью среди маленьких проказников, но всегда интересует тех, кто постарше. Помогает мгновенно удрать откуда-нибудь.

— Возите из Перу или синтезируете в лаборатории? — поинтересовалась Сольвейг, поднося брикетик к носу и нюхая его. Порошок ничем не пах.

— Из Перу, — усмехнулся мужчина. — А вы разбираетесь в подобных штуках?

— Нисколько, — пожала плечами Сольвейг. — Я возьму пару порций, — сказала она, и хозяин магазина благосклонно кивнул. — А, может, посоветуете мне что-нибудь такое... ну, чтобы сорвать официальное семейное торжество? Скажем, бал?

Рыжий расплылся в улыбке, от которой стало так же дурно, как от улыбки мистера Нотта.

— Вы учитесь в Хогвартсе, мисс? — поинтересовался он и, дождавшись кивка, спросил: — А на шестом этаже до сих пор огорожен маленький участок непроходимой топи?

— Что-то такое слышала, — согласилась Сольвейг и объяснила: — Недавно перевелась в Хогвартс.

— Ну, тогда точно берите, — мужчина огляделся по сторонам и через минуту уже принес пару треугольных пакетов. — Модифицированное портативное болото, — презентовал он свой товар. — Часов на шесть домовым эльфам наберется работы. Его ничем не осушить, кроме как магией. И профессор Флитвик, помнится, был готов засчитать нам его изобретение за так и не сданный Т.Р.И.Т.О.Н. по Чарам...

— Двух пачек хватит на бальную залу? — уточнила Сольвейг, принимая из рук торговца пакеты.

— Вполне, — кивнул рыжий, провожая ее к кассе. — Верити, рассчитай клиента, будь добра, — он стоял рядом, пока Сольвейг расплачивалась, а белокурая ведьма за кассой заворачивала ее покупки в брендованную бумагу.

— Сэр, а весь этот... все эти волшебные штуки — это вы их изобрели? — спросила Сольвейг, наконец, когда получила свои покупки аккуратно и удобно упакованными.

— Кое-что мы придумали с братом еще до войны. Потом... в основном, дорабатываем старые задумки. А что? Появилось желание подработать? — рыжий оглядел ее с головы до пят, особенно сосредоточившись на лице, как будто Сольвейг ему кого-то напомнила, но он не смог сразу понять, кого.

— Разве что зельеваром, но меня больше интересуют серьезные вещи, а не то, что я здесь увидела.

— А, любовные напитки, — понятливо усмехнулся рыжий. — Знали бы вы, как они раскупаются перед Валентиновым днем! Но в целом они безопасны, конечно, иначе нам бы не разрешили их продавать.

Сольвейг понимающе кивнула.

— Я ищу человека, который разбирается в артефактах, сэр, — напрямую сказала она, понимая, что юлить этот рыжий может очень долго — все-таки в детском магазине работает.

— С чего вы взяли, что я могу вам помочь? — изумился мужчина, приподнимая рыжие брови.

— Мне намекнул об этом мистер Нотт.

Рыжий заметно расслабился.

— С этого было надо начинать, мисс...

— Ларсен.

— Меня зовут Джордж Уизли. И если вы пришли по рекомендации Теодора Нотта, то я постараюсь вам помочь. С Ковеном я дружу.

Уизли, — подумала Сольвейг. — Родственник вейлочки?

— Верити, у меня клиент. Позови Рональда, надеюсь, он еще не смотался в Нору?

— Хорошо, мистер Уизли, — откликнулась кассирша, и Джордж приглашающе открыл перед Сольвейг дверь в кабинет.

Он был совершенно обычным, деловым и заваленным пергаментами. В камине приветливо горел огонь.

— В чем суть вопроса, мисс Ларсен? — поинтересовался Уизли, предлагая ей присаживаться в кресло.

— Глава Рода подарил моим родителям, сквибам, некие подчиняющие браслеты, выдав их за брачные. Они их надели. Я ищу человека, который сможет снять.

— Родовая магия, говорите? — Джордж нахмурился, потом бросил в камин горстку Летучего пороха и крикнул: — Флер, есть халтура для тебя! Жду в своем кабинете.

Серьезно? — удивилась Сольвейг про себя. — Все бывает так просто — по каминному вызову?

Через пару минут пламя в камине вспыхнуло зеленью, и из-за каминной решетки вышла старшая копия Уизлетты. Очевидно, Флер была ее мамой или, по крайней мере, старшей сестрой.

— Привет, Джордж, добрый день, мисс, — поздоровалась женщина и присела напротив Сольвейг в кресло.

— Флер Уизли — моя невестка, — заметил мистер Уизли. — Она один из ликвидаторов проклятий в Гринготтсе и гораздо лучше моего разбирается в Родовой магии. Я специализируюсь на других вещах, — Джордж покинул их, предложив договориться обо всем в его кабинете и воспользоваться камином перед уходом, если это будет удобно.

Миссис Уизли оказалась приятным собеседником и совсем не походила на Уизлетту, немного истеричную. Сольвейг видела, как на Платформе 9¾ грифферша ругалась о чем-то с Люпином, менявшего цвет волос с ярко-голубого до темно-черного и мрачневшего буквально на глазах.

— Значит, вы можете посмотреть браслеты прямо сейчас? — сразу спросила она, когда миссис Уизли назвала цену своей консультации (Нотт был прав, когда отправил ее сюда — Уизли в ценовой политике не зверствовали). И, получив положительный ответ, Сольвейг аппарировала миссис Уизли в закуток за домом.

После краткого знакомства с четой Ларсен, Флер начала исследовать их браслеты, пока Сольвейг с напряженным лицом подпирала стену в гостиной, где они все и расположились. Волшебница накладывала на артефакты заклинания, некоторые из которых Сольвейг не могла идентифицировать, и проекции браслетов вращались в воздухе над волшебной палочкой женщины, а сама она все больше хмурилась. Она делала какие-то пометки в своей записной книжке время от времени и приблизительно через час сообщила, что следующую встречу назначает на вечер среды, когда у нее будет новый выходной на работе. За два дня она пообещала найти необходимую информацию о том типе подчинения, которое использовано в этих браслетах, и попробовать их обезвредить. В случае чего, заверила миссис Уизли, она приведет с собой мужа — своего коллегу по Гринготтсу. Сольвейг отдала ей мешочек с оговоренной суммой и проводила гостью к площадке за мусорными баками, написав ей в блокнот координаты аппарации. Камин подключать к общей сети Сольвейг по-прежнему не собиралась.

После этого Сольвейг вернулась в дом и сразу поднялась к себе в комнату.

День был дурной и тяжелый, и только, пожалуй, сегодняшнее утро было для нее по-настоящему радостным и счастливым. Она бы многое положила на алтарь своего желания просыпаться вот так, рядом с Флинтом, каждое утро, но, очевидно, забота о жизни родителей не позволит ей даже начать обдумывать эту тему, пока миссис Уизли или кто угодно еще не снимет с мамы и папы эти жуткие браслеты, которые могли надеть только они, люди, совершенно нечувствительные к магии. А уж с лорда Ларсена бы сталось применить к ним Komplekse вместе с Stole på meg, когда одаривал их этой дрянью. Помириться он надумал, подонок.

И мама с папой тоже хороши, развесили уши, как будто им обоим по семнадцать. То двадцать лет не общались, то "забудем старые обиды"! Как дети, честное слово. Договаривались же, что с Фолквэром нужно ухо востро держать, но нет. Они же взрослые, им же виднее. А Сольвейг еще переживала об аварии или несчастном случае в студии! Зачем было придумывать что-то оригинальное вообще, когда мама с папой готовы сами себя укокошить? Один Всеотец, как же их наивность сейчас Сольвейг разозлила!

Конечно, речи не могло быть о том, чтобы заняться еще какими-то делами, прежде чем браслеты будут деактивированы — о, она очень надеется, что будут, иначе она не знает, с каким планом Б ей отправляться в родовое гнездо Ларсенов. План А все тот же: провести ритуал, если это будет возможно, до того, как ее с кем-то обручат. Портативное болото мистера Уизли поможет сорвать праздник и вообще наделать шуму — это очень хорошо. Но если у прадеда останется хоть один, хоть самый маленький рычажок влияния на нее, а родители, ясное дело, не просто рычажок, а вполне такой рычажище, то она не знает, что делать дальше. Можно вызвать его на дуэль и пасть смертью храбрых, напоследок прокляв Фолквэра Ларсена как-нибудь погаже. Отравить — нельзя, наверняка у него всегда при себе артефакт, определяющий яды в питье и пище, да и корреспонденцию принято сначала отдавать на проверку домовикам. Сбежать, оставив родителей под ударом, нельзя. Потому что нельзя.

Понедельник и часть вторника они с мамой провели в ИКЕЕ, подбирая для гостиной и комнаты Сольвейг так и не купленные летом аксессуары. Это помогало отвлечься. Все помогало отвлечься, если честно. Они с мамой гуляли по Лондону, если мороженое на улице, Сольвейг фотографировала маму на пленочный фотоаппарат отца, который намерилась увезти с собой в Хогвартс, вместе с папой они по вечерам зажигали костер за домом, вместе готовили мясо и смотрели, завалившись втроем на диван, французские комедии.

В среду утром неясыть принесла Солвьейг порт-ключ и официальное приглашение в поместье Ларсенов. Читать приглашение на свою собственную помолвку Сольвейг было немного смешно. Она отложила конверт с письмом и заколкой-порталом на стол, и после зарядки и завтрака спустилась в подвал, достала из шкафов, куда все было убрано, когда здесь организовывали операционную, свои котлы, спиртовки, колбы, пробирки и реторты. Она знала, что на Рождество принято дарить подарки — и считала, что лучшим подарком для ее друзей будет тот, который сделан собственными руками. А собственным руками она могла сварить кое-какие интересные зелья, которые не так уж и легко достать, потому что их нет в свободной продаже.

Она не выходила из подвала до самого вечера, пока сигнальные чары не подсказали, что через полчаса должна прийти миссис Уизли. За это время Сольвейг прибрала в подвале, оставив готовые зелья под Консервирующими чарами остывать в котлах, освежилась и наскоро перекусила.

Когда она вышла на террасу встречать миссис Уизли, она уже снова успела себя накрутить страхом и переживаниями за родителей, хотя за целый день, проведенный в подвале, даже не задумалась о том, что сегодняшняя встреча с ликвидатором проклятий может не привести к успеху.

Флер Уизли была еще более собрана, чем в их первую встречу. Она усадила перед собой всех трех Ларсенов и объяснила, что так просто, без боли, инактивировать браслеты вряд ли удастся: артефакт будет сопротивляться, посылая в мозг однозначные импульсы, а мозг обработает их как болевой сигнал.

— Как Круциатус, — пробормотала Сольвейг.

— Да, — неожиданно согласилась миссис Уизли. — Действие схожее.

— Есть зелья, которыми лечат последствия многократного Круцио... — Сольвейг встала и начала мерить гостиную шагами. — Если давать их перорально, пока вы будете обезвреживать браслет, может не... Нужна капельница. Мам, куда ты убрала?

— Посмотри в аптечке, дорогая, — отозвалась Грезэ, следя за ней, вышагивающей туда-обратно по комнате.

— Но разве у тебя есть это... зелье? — уточнил Андор, переглядываясь с миссис Уизли, будто та могла как-то повлиять на его дочь.

— Я достану, — заверила его Сольвейг. — Предложите пока миссис Уизли выпить чаю или кофе. Я быстро, — она переобулась в любимые ботинки и, накинув куртку, аппарировала из холла.

На Каркиттском рынке ведь действительно можно было купить абсолютно всё.

Зелье, которое она искала, придумал Мастер Снейп. Его заметки военного времени были опубликованы уже после его гибели, и только это не позволило ему получить заслуженную награду Гильдии Зельеваров. Потому что лечебный эффект его изобретения был поистине удивительным, если принять сразу после попадания под Пыточное проклятие. Почему это зелье до сих пор не было легализировано магическим миром? О, тут все просто. Круциатус оставался Непростительным заклятием, а потому и в свободную продажу лекарство не поступало. Но блошиный рынок никогда не считался местом, где все прозрачно, как в аптеке. Знай, не щелкай клювом, пока не провели!

Если бы рецепт был простым и не требовал сложной и точной выверенной по секундам варки, она бы предложила миссис Уизли встретиться позже, а сама заперлась бы в подвале наедине с инструкцией и котлом, но он был труден, как, вероятно, сам Мастер Снейп в общении, потому что более сложного в приготовлении зелья Сольвейг никогда не знала. Оно было сложнее многих ядов и противоядий, многих специфических лечебных снадобий, справляющихся с самыми жуткими внешними ранами. Сольвейг варила его ровно один раз — на экзамене в прошлом году, и, конечно, ей не разрешили забрать остатки с собой и опытный образец, естественно, тоже не отдали после оглашения результатов экзамена. Так что Превосходно осталось простым Превосходно, никак не повлиявшим на то, чтобы Сольвейг разжилась редким и сложным зельем, которое сварила идеально. В этом, что ни говори, была своеобразная несправедливость.

Она нашла искомое зелье не сразу, лотошники предлагали ей замену, вплоть до наркотической, но Сольвейг только отрывала от себя их руки и уворачивалась от навязанных объятий, пока не наткнулась на прилавок уже очень старой ведьмы со скрюченными артритом руками, узловатыми пальцами с длиннющими ногтями. Вот кто четко знает, что Магия легко обходится без внешнего проводника, подумала Сольвейг. Старуха содрала с нее сотню галеонов за небольшой пузырь концентрата, рассказав, что разводить можно один к десяти. Сольвейг отдала деньги, не жалея, и тут же аппарировала сначала в Косой, а оттуда через две промежуточные точки уже домой, старательно запутав следы.

Никому не обязательно знать, что понадобилось ведьме из маггловского квартала на Каркиттском рынке.

Торгашка, конечно, обманула. Разводить концентрат можно было только один к семи. Но когда Сольвейг приготовила капельницу, воткнув катетер матери в вену и закрепив его там, она совершенно забыла и о том, как старуха ее надула, и о том, что есть мир вне стен комнаты, где миссис Уизли старательно выписывала вензеля вокруг мерзких браслетов лорда Ларсена с гравировкой родового символа и шептала длинное заклинание на латыни, а потом взялась за подсвеченные ярко-красным нити проекции и начала рвать их свободной левой рукой, отбрасывая в сторону, как делают маггловские шарлатаны, якобы снимающие негативную энергию. Сейчас же, когда Сольвейг своими глазами видела, как красные нити вылетают из синей светящейся проекции артефакта, падают на пол и растворяются, и как мама при этом морщится от боли, несмотря на то, что зелье непрерывно поступает ей в кровь, было сложно сомневаться в компетентности миссис Уизли. Сольвейг, по правде, ждала, что родителям будет больно до судорог, какие вызывает Круциатус, и даже зелье не сделает их менее болезненными, но, очевидно, зелье помогало. Спасибо, Мастер Снейп. Вы гений. И надо отправить Нотту записку с благодарностью.

Когда миссис Уизли закончила разбираться с браслетом отца (артефакт, как и материн, почернел, сделавшись совершенно безжизненным и превратившись в обыкновенную металлическую пластину), время близилось к полуночи. Сольвейг уже отлевитировала маму в спальню, закрепив у постели над ней стойку с Укрепляющим зельем, потом вернулась за отцом, и, наконец, села напротив Флер гостиной.

— Спасибо вам, мэм, — сказала она и достала деньги. — Я не знаю, какие слова вам сказать еще.

— Этого достаточно, — улыбнулась миссис Уизли. — Я занимаюсь этим не по доброте душевной, — она спрятала мешочек в карман мантии. — Я бы посоветовала вам уничтожить здесь любые остаточные магические субстанции, лучше на чистой Силе. Ваш Глава Рода, надо полагать, весьма... специфический человек.

— Это да, — согласилась Сольвейг, опасаясь, как бы не ляпнуть, что она на самом деле думает про лорда Ларсена. — Вас проводить?

— На аппарацию до Дырявого котла мне хватит сил, — улыбнулась миссис Уизли. — А домой я уйду камином. Не забудьте проконтролировать самочувствие ваших родителей в течение ночи, мне кажется, они достаточно натерпелись сегодня.

— Конечно, мэм, — кивнула Сольвейг. — И еще, миссис Уизли, не сочтите за грубость... Но ведь вы не станете распространяться о нашем знакомстве?

— Мне нет нужны рассказывать о своих клиентах, мисс Ларсен, — кажется, совсем не обиделась женщина. — Координаты вашего дома из своего блокнота я тоже уничтожу. Всего вам доброго, — и она аппарировала из коридора.

Сольвейг проверила родителей, поставила себе будильник на полтора часа вперед и упала в спальне на кровать, не раздеваясь. Когда будильник прозвенел, Сольвейг показалось, что она только на минуточку закрыла глаза — но нет, стрелки часов упрямо указывали полвторого ночи. Она сходила поменять Укрепляющее зелье на Умиротворяющий бальзам в капельницах, потом зашла в гостиную, заперла за собой дверь.

Работе на чистой Силе никогда никого не учили: либо ты сталкиваешься этим сам — и подстраиваешься под выходящую из тебя потоками Магию, либо не сталкиваешься, и на этом все. Сольвейг замерла посреди гостиной, закрыла глаза, заставив себя почувствовать свое магическое ядро, все магические каналы внутри себя, и резко выбросила руки вниз с открытыми ладонями, пожелав, чтобы в ее доме стало чисто. Ей казалось, что с ладоней льет свет, но не открывала глаза, пока не почувствовала, что все закончилось. В воздухе не осталось никаких отголосков гнили, что она учуяла в день своего возвращения из Хогвартса. Сейчас здесь пахло озоном, как бывает после грозы. Она еще раз проверила маму и папу и пошла спать. На этот раз — уже до утра.

Двадцать пятого Сольвейг сгоняла до общественной совятни и отправила три небольших бумажных пакета с подарками Флинту, обоим Пьюси и Вуду, написала записку с благодарностью за совет мистеру Нотту и выбрала открытку для Малфоя. Когда он вызвался стать ее секундантом на дуэли с Хопкинсом, она даже взглянула на декана по-новому. Сперва ей казалось, что он вообще не старается исполнять свои обязанности качественно, свалив их на старосту и Флинта, но потом она все чаще и чаще стала замечать, как заменяется для слизеринцев отработка с Филчем или Хагридом на занятие в лаборатории — где можно было и подтянуть знания по Зельям, потому что Малфой никогда не жилился объяснить тему еще раз, и поработать для души, когда наказание ограничивалось одним лишением свободного времени. Потом Малфой, конечно, показал свою хоречью натуру, когда не стал помогать им с Флинтом избавиться от магически наручников Томаса, но все вышло лучше, чем могло. Может, не такой уж он и гад. Вон как запереживал после магического выброса, который Сольвейг устроила в Больничном крыле. В общем, на рождественскую открытку заработал, решила она.

А потом Сольвейг проверила общее состояние родителей Диагностическими чарами, нашла его более чем удовлетворительным и перенесла их обоих своим порт-ключом в Осло: им с папой предстояло поработать три дня на съемках для Moods of Norway, мама намеревалась встретиться с университетскими подругами. Потом они должны были разделиться: Сольвейг и Петер Крам собирались сгонять на пять дней на юг (Крам звал Сольвейг с собой, порт-ключ в Индию ему достался совершенно бесплатно — он выиграл его в споре с Аннаром Йертсеном с одиннадцатого курса Гербологического), а Грезе и Андор Ларсен маггловским самолетом должны были вернуться домой.

А после обеда третьего января Сольвейг должна была прибыть в поместье Ларсенов: ее порт-ключ — булавка был зачарован ровно на 15:00.

* * *

— Джордж? Ты как? — присела рядом с братом у камина Джиневра Поттер, когда они уже уложили детей по кроватям и остались праздновать Рождество только взрослой компанией. — О чем задумался?

Мужчина поглядел на нее, задумчиво хмуря лоб и прикусывая губу.

— У тебя бывало, Джин, что ты видишь человека, и он тебе кого-то напоминает, но ты не можешь понять, кого именно?

— Бывало, — согласилась Джиневра. — Кого ты там видел?

— Да, так, призрак прошлого, — отмахнулся Джордж. — Ну, а у тебя как дела?

— Выбила у редактора место под освещение матчей Межшкольного кубка по квиддичу этой весной, — похвасталась женщина. — Не то же самое, что Чемпионат Мира, конечно, но, думаю, Алу и Джиму захочется тоже посмотреть.

— Конечно, захочется, — улыбнулась, подходя к ним с бокалом вина Анджелина Уизли, присела на подлокотник кресла мужа. — Мари-Виктуар ведь попала в сборную Хогвартса?

— Только в запасные, — вздохнула Флер, подходя к ним. — Очень переживала, что проиграла слизеринке.

— Я бы тоже переживал, — покачал головой Джордж. — Кому угодно, но не слизням.

— Сборную школы сынок Флинта, кстати, возглавляет, — заметила Джиневра. — Весь Косой в его фотографиях.

— Я читала ту статью Скитер гнусную, — добавила Анджелина. — Совершенно не держит себя в руках эта писака. Извини, Джинни, ничего личного.

Джиневра улыбнулась:

— Гермионы на нее нет.

— А? — отвлеклась от беседы с Гарри Поттером в другом углу гостиной миссис Гермиона Уизли.

— Ничего, Миона, мы о Скитер, — успокоил жену Рональд.

— Эту овцу давно пора выгнать из "Пророка" поганой метлой! — горячо заявила Гермиона и вернулась к прерванной беседе.

— Тогда эта овца будет писать для "Ведьмополитана", — вздохнула Джинни. — Непотопляемая мисс Скитер.

— Ну, все правильно, говно ведь не тонет, — вздохнул Рон, и взрослые рассмеялись.

Рождество продолжалось.