Семейные ценности рода Блэк (гет)

Эл сидела на лавке в раздевалке, прислонившись спиной к своему металлическому шкафчику и так и не сняв с себя потную майку и испачканные в зелёной траве бриджи. Она осталась одна; остальные спортсмены уже наскоро вымылись и переоделись, ничуть её не смущаясь, и ушли из подтрибунного. Эл не могла себя заставить и рукой двинуть.

Тренер Адам Йейтс оказался темноволосым суровым на вид мужиком — в полную противоположность своему помощнику Бёрнсу — с неровными зубами и шрамом через бровь. Флинт успел шепнуть, что когда-то Йейтс играл загонщика, и в одном из своих первых матчей в большом квиддиче хорошенько получил бладжером в голову — оттуда и шрам, которой Йейтс не стал сводить, оставил напоминанием о том, что биту всегда нужно держать выше пояса.

— Возможно, ещё не все в курсе, — громогласно начал тренер, едва спортсмены выстроились перед ним в шеренгу, — но в конце мая «Соколы» разжились денжищами, так что с осени команда U19 будет принимать участие в юниорской Лиге. Здесь стоит подумать, сколько вам лет до девятнадцати и можете ли вы попасть в эту команду. Тренировать буду всех лично. По мётлам! — он коротко свистнул, и двадцать человек поднялись в воздух, только цветные манишки засверкали: на Эл была ярко-желтая, а на Решетникове — ярко-салатовая.

«Молния» вела себя чудесно, разгоняясь за долю доли секунды; ветер хлестал в лицо, а солнце, наконец, спряталось за тучей, перестало светить прямо в глаза. Выполнив несколько упражнений на скорость, ускорение, манёвренность и работу с партнёрами, игроки спустились, чтобы разделиться на команды. Загонщиков оказалось четверо: вместе с Эл и Никитой ими оказались белобрысый Йоган и крепыш Роджер Терренс — неулыбчивый мужик за двадцать пять. Эс слышала в раздевалке, что Терренс восстанавливался после серьезной травмы плеча несколько лет и сейчас намерен реанимировать свою карьеру. Он и достался Эл в напарники.

Ловцы в обеих командах были невысокие и жилистые, один сильно сутулился, совсем как Виктор Крам в молодости — Эл помнила по финалу Кубка мира с Ирландией в 1994, который они смотрели с Петером как-то в Думосборе. Охотников было двенадцать — ровно на два состава в каждой команде, так что тренер Йейтс предупредил, что стартовая тройка будет меняться по его команде, а потом слепым жребием поделил всех пополам, заставив кое-кого обменяться манишками. Эл так и осталась в команде «желтых». Флинт попал к «зелёным».

— Так, не перебейте друг друга прямо сейчас, — насмешливо гаркнул тренер. — Инвалидов в команду не возьму, — припечатал он. — Инвалидов на голову, кто не понимает установки, тоже. Минута на то, чтоб выбрать капитана.

По свистку команды объединились в две кучки, а потом вперёд выступили Флинт (Эл не удивилась) и их вратарь, Слоун, кажется. Тренер обоим показал игровые схемы, которые приготовил для команд, дал минуту на объяснения с партнёрами и свистнул начало двусторонки.

«Желтые» отыгрывали глухую оборону; их задачей было не пустить игроков «зелёных» в штрафную зону и при этом не заработать штрафных бросков по кольцам. Сбивать соперника с метлы нельзя; калечить нельзя; можно только мешать и бесить, не нарушая правила. Терренс сплюнул в траву, ещё когда взлетали высказавшись в ключе, что он в «Соколы» не гладить соперника по головке пришёл. На Эл он поглядывал искоса, явно не ожидая от неё ничего сверхъестественного.

Команде Флинта, очевидно, Йейтс велел размазать «жёлтых» по площадке: «зелёные» начали с молниеносной атаки, погнали вперёд, как хищные птицы, перебрасывая друг другу квоффл. Бладжеры, улетевшие высоко в небо, ещё не возвращались, и Эл покручивала биту, вглядываясь в темень туч.

— Страхуешь вратаря и ловца, — бросил ей Терренс. — Охотников беру на себя.

— Ладно. Их загонщик, русский, он амбидекстер, — сказала Эл, видя как Никита перекладывает биту в левую руку.

Терренс кивнул и улетел, спеша к мчащемуся в их охотника бладжеру.

Второй себя ждать тоже не заставил: вышибалу Йоган отправил прямо в Слоуна, но Эл успела, подставила биту, отправляя мяч на другую половину поля. Слоун кивнул ей и тут же поймал мяч, брошенный в нижнее кольцо Флинтом. Вратарь бросил квоффл далеко вперёд, и «желтым» удалось выйти в быструю контратаку, которую «зелёные» проморгали. Кто-то из охотников обогнул противника, поднырнул под посланным в него Решетниковым бладжером, ворвался в штрафную и размочил счёт.

После этого бладжеры стали летать с одной части площадки на другую так быстро, что Эл только и успевала крутить головой, когда слышала приближающийся свист, с которым несся тяжёлый мяч. Она несколько раз прикрывала ловца, который находил взглядом снитч и бросался за ним в погоню так безыскусно, что тут же выдавал свои намерения, и подставлять биту под бладжер, норовящий снести с метлы Слоуна, ей тоже приходилось. Терренс, как и собирался, прикрывал охотников, и даже на сменках, как в хоккее, их соперники ни разу не поймали. Счёт оставался небольшим, правда, «зелёные» всё-таки вырвались вперёд, забросив трижды, а пропустив ещё всего лишь один квоффл. Саму Эл атаковали дважды: в первый раз Никита ударил в неё с близкого расстояния в живот, но Эл видела и успела уйти с траектории мяча, второй раз — Йоган, зло посмеиваясь, так шибанул по бладжеру, что Эл, бросившаяся вышибале наперерез, насилу удержала биту в руках. Потеряй она её, «жёлтые» упустили бы время, а значит, и вратарь, и ловец могли быть атакованы противником.

Почти перед самым концом ловец «зелёных» увидел снитч раньше, но «жёлтый» был ближе, успел сориентироваться, рванул за мячом, мгновенно развернувшись. Эл полетела за бладжером, возвращавшимся на площадку, догнала его и с размаху запустила его в мантию “зелёного”. Парень сбился с курса, но смог выровнять метлу, правда, Эл этого уже не видела, потому что Йоган ударил в их ловца, и Эл нужно было перехватить вышибалу.

— Бочку, — рявкнула она, пролетая низко над своим ловцом, тут же выполнившим приём, и отбила бладжер.

Йоган злобно зыркнул на неё и улетел вслед за мячом. «Желтые» забили ещё один квоффл, и Эл, пролетавшая мимо Флинта, услышала, как он ругнулся на своего кипера. Тот пожал плечами, мол, мяч был из тех, что не берутся. «Вуд бы взял», — машинально отметила про себя Эл и поспешила на свою половину поля.

...Бладжер, запущенный Никитой вертикально вверх, стремительно опускался к земле, и Эл спикировала за ним. Вышибала, врезавшись в траву и разметав комки земли, бросился вверх, и тут-то Эл его и поймала на биту, легонечко подправив траекторию полета. Теперь бладжер летел в футе над землей, и Эл летела следом, чтобы подгадать момент и вовремя ударить по мячу как следует. Манёвр долгое время был не заметен, но тут кто-то из «зеленых» резко свистнул, и Эл увидела, как белобрысый Йоган посылает в неё бладжер. Пришлось резко уходить от атаки винтом — Эл чувствовала, как мантия задевает траву, — а потом ускоряться, чтобы достать тот бладжер, который она провожала. Размахнуться было почти негде, но Эл умудрилась как-то прицелиться, рассчитав на глазок скорость ловца из зеленой команды, сейчас опережавшего их, «желтого» ловца на треть корпуса, и лупанула по бладжеру, чтоб тот прошел впритирку с лицом ловца. Получилось немного не так, как Эл задумала: парень дернулся вперед, и бладжер угодил ему аккурат в нос. Ловец охнул, прижав ладонь к лицу, и заметно снизил скорость, позволив сопернику вырваться вперед, и, наконец, поймать золотистый мячик, трепещущий крылышками.

Свисток тренера раздался как раз в тот момент, когда со спины в Эл, только выровнявшуюся, прилетел вышибала, здорово врезавшийся в плечо и заставивший рыбкой полететь вперёд, уже без метлы. Она лихо впилилась в траву и пропахала собой несколько футов. Эл зажмурилась от боли, на мгновение оглохнув и ослепнув. Когда удалось выровнять дыхание, над ней уже склонился Решетников.

— Жива?

— Да, норм. Плечо.

— Давай помогу, надо к целителю…

Никита подставил ей плечо и помог подняться. Эл, с рукой, повисшей плетью, поднялась на ноги и увидела, как вдалеке тренер Йейтс орёт на игроков.

— Что там? — спросила она.

— Флинт врезал Йогану за то, что он после свистка тебя, — хмыкнул Решетников. — Кажется, кто-то всё-таки к тебе неравно…

Эл шикнула на него, и Никита покорно заткнулся. По дороге Решетников подхватил обе метлы.

Когда они дошли до остальных, Эл уже немного пришла в себя и даже успела наложить на больную руку замораживающее заклинание. Оно сработало идеально, чувствительность в левом плече снизилась почти что до нуля. Болеть практически перестало.

— В строй, — кивнул им тренер. — Блэк, зайдешь после построения к медику, подлатает тебя.

Эл кивнула.

— Неплохо для игроков, которые друг друга видят едва не впервые в жизни, — заключил Йейтс. — Флинт, отличный первый пас. Решетников, грамотная позиционная игра по охотникам…

Тренер прошелся по сильным сторонам каждого спортсмена, пока, наконец, не добрался до Эл.

— Блэк. Молодец.

Эл снова кивнула, принимая похвалу, и уже было приготовилась слушать дальше, как на поле появился помощник тренера Бёрнс, глядевший на тренировку с высокой трибуны.

— Рэй, здорово, что уже тут, — кивнул ему Йейтс. — Что скажешь по нашим новичкам?

— Да, в целом, как и вчера, — улыбнулся тот в усы. — Надо брать.

Йейтс усмехнулся.

Он вынул палочку из нарукавного крепления и наколдовал список фамилии тех, кто остается на тренировочный сбор с основной командой и с U19. Что было дальше, Эл помнила слабо. Она дошла до кабинета Акселя Лундквиста, и тот быстро вправил ей плечо, легонько подправив магией, и даже обезболивающую мазь аккуратно втёр, обойдясь без других зелий.

— Давай, ещё увидимся, — кивнул он ей, и Эл на автомате вернулась к раздевалке, где оставила свои вещи. Плечо немножко тянуло, потому что её магическую блокаду Аксель снял. В поврежденное-то плечо ей и врезался в дверях Йоган, явно специально, потому что Эл успела его увидеть и посторонилась.

Плевать.

Она дошла до своего шкафчика и села, прислонившись к нему спиной, вытянувшись вдоль металлической дверцы и расслабившись.

Пять минуточек, пообещала она себе. Пять минуточек, и она пойдет в душ, смоет с себя грязь и пот, а потом вернется в гостиницу, чтобы собрать вещи.

До сих по не верилось.

Она заставила себя отлепиться от скамейки, быстро разделась и пошла в душ.

— Ну, что, Эл, ещё поиграем вместе, — хохотнул Никита, когда она толкнула дверь в их комнату. Он как раз по-маггловски складывал свои вещи в спортивную сумку, тоже явно маггловского происхождения.

Эл улыбнулась.

— Я не ожидала даже. А где Флинт?

— А его Бёрнс к себе вызвал. Сказал, что-то по поводу размещения. Мы внизу встретимся. Как рука?

— Аксель починил, — улыбнулась она и тоже принялась укладывать одежду в рюкзак. — Спасибо, кстати. Что не стал меня выбивать.

— Эй, ты же меня тоже не стала, — улыбнулся Никита. — И мы же договорились. Я рад, что нас обоих оставили на сборы. А ты? Ты же не собиралась сегодня возвращаться в Лондон, а?

Эл помотала головой. Ей все ещё не верилось, что тренер Йейтс оставил её на сборы. Её, девчонку, причём девчонку, которую только что сбросили с метлы.

Они с Никитой спустились вниз, где рядом с Бёрнсом уже стояли игроки, которых тренерский штаб оставил на сборы. Среди них был вратарь команды Эл Лестер Слоун и Флинт, и один охотник из команды, в которой проходили отбор Флинт и Решетников, его звали Маршалл Гудвин, и еще один из команды, в которой летала Эл — Лесли Гилмор. Ловец Ален Рондо — тоже из команды Эл, в конце концов, снитч поймал именно он.

— Порядок, Блэк? — спросил Флинт, мгновенно переключаясь с разговора с другим охотником Джеком Колтоном, который оборвал на середине.

— Да, кэп, спасибо. И, знаешь, за Йогана тоже.

Флинт мотнул головой.

— Фу, какие вы милые, — протянул Рондо немножко в нос, как все французы. Он показушно покривлялся, и Флинт погрозил ему кулаком, тоже наигранно. Потом Рондо успокоился и протянул руку Эл. — Я слышал про тебя много паршивого, Блэк. Но ты здорово выручила сегодня, я мог проиграть.

Эл дёрнула плечом.

— Ну, для этого и нужны загонщики, — и пожала его ладонь.

— Так, все в сборе, — кивнул Бёрнс. — Погнали, ребята, надо быстро освободить помещение. С понедельника сюда заезжает детский квиддичный лагерь, и нужно всё подготовить. Вы поживёте в другом корпусе. Тем более, что в ближайшую неделю будете тренироваться на износ. Адам пока присматривается к вам. Думаю, вы в курсе, что это вторая волна отбора. В прошлое трансфертное окно мы уже подписали несколько игроков. Через неделю станет известно, кому предложат контракт. Остальные поедут по домам. Это понятно?

— Да, Рэй, — откликнулись они нестройным хором.

Корпус общежития для игроков был гораздо меньше гостиницы, в которую собирались поселить детей из квиддичного лагеря. Эл подумала, что впервые слышит о квиддичном лагере в Британии. Возможно, это из-за того, что он в Фалмуте, конечно.

Пока Эл подписывала документы с комендантом общежития, парни за её спиной устроили какую-то жеребьёвку: из кепки с эмблемой какого-то маггловского российского клуба, которую напялил на себя Никита, тянули скомканные бумажки.

— Вот Мордред, — пробормотал Флинт, вытащив свою.

— Чем заняты? — поинтересовалась Эл, заглядывая в его бумажку. — Крестик? Типа, ты спишь сверху, или что вы тут решали?

— В комнаты селят по двое, Блэк, — просветил ее Колтон. — Мы с Терренсом в одну, по старшинству. Вы все — младше девятнадцати, вам тренироваться в другое время. Ален уходит к своему другу, который сейчас один в комнате. Остается три комнаты на шесть человек. Так понятно?

— Нет, — призналась Эл.

Флинт вздохнул.

— Пошли, Блэк, наша комната на третьем этаже в конце коридора, — и он показал ей ключ с деревянным брелоком-квоффлом.

По лестнице поднимались в молчании.

— То есть вы решали, кто поселится со мной?

Флинт открыл дверь и пропустил её вперед, позволив выбирать койку. Эл бросила рюкзак рядом с той, что стояла у окна.

— Флинт. Вы серьезно тянули жребий, кому ночевать со мной в одной комнате?

Тот, отвернувшись к стене, начал меланхолично вытаскивать из сумки шлепанцы для душа и кофр с зубной щеткой и бритвой.

— И Никита не сказал никому, что мы спали через одну койку с ним с девяти лет, и в целом его это не напряжет?

Флинт продолжал молчать, стоя к ней спиной.

— Флинт. Посмотри на меня.

Эл подошла к нему так близко, что Флинт, обернувшись, столкнулся с ней плечами и тут же отшатнулся. Койка подсекла его под коленками, и он резко плюхнулся на задницу.

— Что происходит?

Она стояла очень близко к нему, и глаза Флинта были четко на уровне ее груди, спрятанной за очередной безразмерной футболкой, и он в кои то веки не отводил взгляда.

Не дождавшись ответа, Эл отошла к своей кровати, скинула кеды и забралась на нее с ногами. Этого было нельзя делать в Дурмстранге, но можно — в Хогвартсе, и ей нравилось, что можно, хотя, поселись она в одной комнате с Решетниковым, вряд ли бы они оба позволили себе валяться на кроватях. Институт приучил к дисциплине, от этого сложно было избавиться, пускай они и раздолбаи оба.

— У нас два часа до обеда и у меня с собой Веритасерум, — сказала Эл, глядя, как Флинт продолжает распаковывать свои вещи. — Не кажется, что нам есть, о чем поговорить?

Тот замер с футболкой в руках.

— Ты возишь его с собой на удачу что ли?

— Он в походной аптечке в рюкзаке.

Флинт моргнул. Было видно, что он сомневается, на лбу у него появилась вертикальная морщинка, как во время разработки стратегии для следующей игры. Майку он теребил в пальцах, и Эл как-то разом успокоилась, поняв, что Флинт всё-таки заинтересован в разговоре, а значит, согласится.

Так и оказалось.

Эл капнула две капли Веритасерума ему под язык, затем капнула себе и втёрла языком в слизистую. Это до боли напоминало тот, прошлый, раз, когда они сидели в её комнате в слизеринском подземелье, злые, раздосадованные тем, что профессор Томас приковал их друг к другу магическими наручниками. Они были влюблёнными, ревнивыми и глупыми — в своём стремлении не показать, как они нужны друг другу. Эл очень хотелось сейчас услышать что-то, что даст ей понять: её чувство взаимно.

Её чувство, которое она носила в себе с самой осени, заглушая его, не позволяя даже себе поверить в него, убеждая себя, что это не обязательно — испытывать что-то к другому человеку, что она отлично справляется без этого, что она, возможно, даже не заслуживает ничего, что будет делать её счастливой. В конце концов Крам называет ее Чудовищем — от слова «чудо», он объяснял, то это слова с одним корнем в его родном языке, и это потому, что она чудесная, прекрасная, а не потому, что она монстр. Но в норвежском эти слова не были похожи друг на друга ничем, кроме первой буквы M, и потому Эл невольно задумывалась о том, кто она есть на самом деле: чудо или всё-таки чудовище. И опыт последнего года в школе: изготовление Жидкого боггарта, убийство террориста в Хогсмиде, убийство похитителя в двинутом доме Майклзов, сведение с ума Энн Рамонас и Стива Томпсона, заказ на убийство Каштена Ларсена — демонстрировал как нельзя лучше, что такую, как она, просто нельзя оставлять на свободе, потому что она чокнутая, настоящая психопатка, которая не испытывала никакого чувства вины за то, что творила. Вся в мать.

И всё-таки она хотела, чтобы Флинту было наплевать на это. Чтобы он принимал её любую. Чтобы он её любил.

— Спрашивай первый, — предложила Эл, когда они замерли друг напротив друга у неё на кровати, она — прижавшись к изголовью и прижимая к животу подушку, и Флинт — прислонившись спиной к стене в изножье.

Тот молчал какое-то время, пялясь в стену напротив, а потом спросил:

— Почему тебя не взяли в «Паддлмир»? И почему Вуд думает, что это из-за него?

Эл растерялась. То, что казалось еще несколько дней назад смешным и в её голове по-прежнему звучало довольно забавно, необходимо было сказать, и Веритасерум был непреклонен, говорить пришлось честно.

— Мы сделали вид с Вудом, что встречаемся. Эдвин подыграл мне, потому что в общей раздевалке на меня пялились, и я была на нервах, могла кого-нибудь проклясть. Эд, он… он ещё спросил, почему мне легче притвориться, чем… иначе реагировать что ли. И в моем письме из «ПЮ» говорилось, что мне отказывают из-за личных отношений с другим кандидатом. Что в команде это не приветствуется. Наверное, поэтому, Вуд посчитал себя виноватым. Но я не считаю, что он виноват. Хотя мне и обидно, что я не знала об этом правиле заранее. Тогда бы, может, врезала тому мужику по морде, и приглашение на сборы было бы у меня в кармане. Как знать.

Флинт задумчиво кивнул. Эл показалось, что он спросил, потому что уже говорил с Вудом об этом и просто сравнивал ответы. Эл была уверена, что Вуд в своей версии и безо всякого Веритасерума не соврал.

— Спрашивай.

— Почему ты ушел от меня утром после выпускного?

Локи, помоги, как жалко это прозвучало. Эл почувствовала, как лицо заливает румянец, но заставила себя смотреть Флинту в глаза, хоть и было ей так стрёмно, что хотелось провалиться к йотунам.

— Я... зассал. Прости, Блэк. Я… Когда Пьюси сказал, что ты приняла Род, мне показалось, что на этом, в общем-то, ну… стоит остановиться. Потому что всё, что после принятия Рода — это только в интересах Рода. Блэк, честно, я не та партия, которой стоит держаться, так что наверняка у тебя найдется немало советчиков, как сберечь девичью честь и всё такое…

— Девичью честь, которой нет, — буркнула под нос Эл, но Флинт услышал. Его лицо исказилось некрасивой гримасой.

— В общем, я подумал, что… вот я проснусь утром с твоей головой на плече, и всё, это последнее школьное утро, последнее утро рядом с тобой. И ты мне скажешь, что было круто, но… на этом всё. Потому что я полукровка, а ты чистокровная. Потому что я играю в квиддич, а тебе нужно изучать, как вести дела. Потому что это все было понарошку, как зимой. Блэк, мне было очень паршиво зимой, когда я узнал, что ты обручилась с Драгановым. Я не хотел, чтобы это повторялось.

— Я выпила бутылку Огденского в одно рыло и рыдала в плечо Люпину, — заметила Эл. — Мне тоже было больно.

Она помолчала.

Флинт тоже молчал. И когда Эл уже хотела предложить разойтись в разные стороны и пару часов молчать, потому что говорить им больше не о чем, Флинт выпалил:

— Тебе не кажется, что мы просто поспешили тогда? И в декабре... и на выпускном. Ты знала, что тебя обручат после Нового года, а я не верил, что подходящая партия для тебя. Если бы не это, то, что между нами, могло бы происходить... плавнее?

Эл пристально глядела на него несколько секунд, затем кивнула.

— Это было как украдено.

Флинт согласно замотал головой и зачастил, безумно напоминая в этот момент Эдвина Вуда:

— Мерлин, Блэк, да мы с тобой даже на свидании ни разу не были! Я до самого Кубка таскался на свидания с Киссинджер дважды в неделю, а она мне даже не нравилась!

— А зачем тогда? — не поняла Эл.

— Хотел позлить тебя, что нашёл тебе замену. Только ты и не замечала, наверное.

— Вообще-то я замечала, — нехотя призналась Эл. — Вы мне даже на симуляторе в Мунго являлись. Я очень ревновала. Но старалась не показывать.

— Гордячка.

— Как и ты. Ты мне и слова не сказал в январе.

— Вообще-то узнавать, что твоя девушка выходит за другого, из газет — не самое приятное, что со мной происходило, — справедливо заметил Флинт.

— Я послала тебе Патронуса!

Флинт насупился:

— Твой орёл говорил не на английском! Как мне нужно было понять?..

Лицо Эл вытянулось.

— Локи, помоги... Я не знаю, как так вышло. Я была уверена, что говорила на английском! Наверно, плохо соображала из-за зелий.

— Тебя накачивали наркотиками? — забеспокоился Флинт.

— Нет, я провела неудачный кровный ритуал утром перед помолвкой, чтобы её избежать. Драганов вытащил меня из пентаграммы, когда я почти потеряла сознание, залечил руки и накачал обезболом и снотворным. Но меня ещё два дня штормило после этого.

Флинт покачал головой.

— Почему ты не сказала сразу, а?

— Я не знала, как об этом рассказать! — воскликнула Эл. — Когда приехала домой на каникулы, на маме и отце были браслеты подчинения, их надо было снять. Потом в Норвегии у меня были съёмки для каталога одежды — откуда бы у меня были деньги на другую метлу, когда мою старую испортили? Потом мы с Крамом были в Индии. А потом все просто случилось слишком быстро. Я была самоуверенна. Но я очень, очень жалела, что не рассказала тебе перед Йолем, правда. А дальше... про помолвку ты и сам знаешь. А 2 мая Фолквэра Ларсена арестовали прямо во время свадебной церемонии. Но об этом в Англии не писали, потому что всех интересовало только то, что у Беллатрикс Лестрейндж есть дочь.

— Отец сказал, ты очень на неё похожа внешне.

Эл хмыкнула:

— Я её точная копия, просто одно лицо. Люпин же ещё на первом уроке сказал, что я похожа на его бабку, только никто не обратил внимания. И во мне много от характера Блэков, как оказалось. Я-то думала, это Дурмстранг, а оказалось — генетика.

— А бабка Люпина?

— Андромеда Тонкс, моя тётка. Средняя из трех сестер Блэк. Она ничего, славная. Очень расстроилась, что Тедди слинял в Румынию.

Флинт улыбнулся. Эл и не заметила, как они придвинулись друг к другу, как её рука оказалась в ладони Флинта. Может быть, ей снова можно называть его по имени? Максом?

Было немного странно вот так улыбаться Флинту, будто они не проходили ни через что отвратительное, будто познакомились недавно и сразу друг другу понравились. И один этот факт даёт им право пойти на свидание, повеселиться и ни о чем не думать. Эл аккуратно высвободила свою руку из ладоней Флинта и сказала:

— Твоя очередь спрашивать.

Флинт глубоко задумался, прежде чем озвучить несмело:

— Мы можем поговорить о том, что произошло во время похищения?

Эл разом погрустнела. Ей было неприятно вспоминать об этом происшествии, и беседы с герром Хайнце, и то тестирование в Мунго тоже. Веритасерум заставил её сказать, что эта тема не доставит ей удовольствия. Флинт скривился.

— Вообще мне тоже. Просто во время реабилитации я не мог заставить себя поговорить с тобой об этом. А я так и не поблагодарил.

— За что? — не поняла Эл. — Тебя пытали из-за меня.

— За то, что придумала, как нам выбраться. За то, что боролась. Я не мог раскиснуть, видя, что тебя пытают, но ты держишься. Колдопсихиатр сказал, что это нормально — испытывать ужас оттого, что тебе раз за разом делают больно, что к этому нельзя привыкнуть, что бояться и плакать естественно. Что нельзя строить из себя самого сильного и всё могущего, можно быть уязвимым и слабым перед тем, кто делает это с тобой, что мы не на войне, что от наших действий сейчас зависит только наша жизнь, нет никаких глобальных ценностей больше. А я сказал, что в тот момент меня волновало только, буду ли я дальше играть в квиддич и что ты думаешь обо мне, глядя в сквозное зеркало.

— Я думала, что виновата перед тобой. Что ты умрёшь, что я умру, и больше не будет ничего. Что нечестно умирать не одной, что ты этого не заслужил.

— Думаешь, ты заслужила?

Эл пожала плечами.

— Не уверена, что должна платить по всем долгам мадам Лестрейндж.

Флинт кивнул.

— Я рад, что это закончилось. Я помню, что пришлось сделать для этого, но зато мы выбрались, и ты жива. Для меня это главное.

Он промолчал, потом придвинулся ближе к Эл и спросил:

— Мы можем полежать вместе? На самом деле я устал, как будто меня топтал гиппогриф.

Эл отсела к стене и сползла так, чтобы можно было вытянуться. Флинт, верно растолковав это как согласие, улёгся рядом, откинул руку, чтоб Эл могла устроить голову у него не плече, и обнял её. Эл прижалась к нему и ткнулась носом в ключицы.

— Давай будем разговаривать, а? — предложил Флинт, голос его раздавался сверху, и Эл улыбнулась. — Говорят, это помогает даже магглам. Без Веритасерума. Просто так.

— Давай, — согласилась она. — Я не слишком умею, правда.

Флинт тепло фыркнул ей в макушку.

— Тебе удобно лежать? Рука не болит?

— Немножко ноет. Аксель сказал, к вечеру перестанет.

— Это хорошо. Сходим вечером в город?

— К магглам? — уточнила Эл.

— Если хочешь, — согласился Флинт. — Я немного бывал тут в маггловской части города. Когда мы все гостили у моей бабушки в детстве.

Он начал негромко рассказывать Эл про бабушку — миссис Маргорот Хэмиш, деда, который умер несколько лет назад, что они знают про магию. В марте 1998 дом Хэмишей стал местом эвакуации сразу для трёх мальчишек: вместе с собственным внуком Маргорот Хэмиш взяла на себя заботу и об Эдвине Вуде, и об Александре Пьюси.

— Это Кэти придумала спрятать нас у ба, — пояснил Флинт. — Ну, жена Эдриана. Они тогда ещё не были вместе, у Эда была метка, он и посметь не мог подкатывать к девчонке с Гриффиндора! Они стажировались в Мунго вместе. Когда леди Пьюси свалила на континет после ареста лорда Пьюси, Кэти иногда оставалась с Алексом, если у Эда были ночные смены или рейд. А потом мамаша Эдвина свалила в Америку, и тогда Кэти начала помогать и папе. О… Оливеру.

Флинт сбился. Эл чувствовала, что ему нелегко даётся этот рассказ, и не совсем была уверена, что заслуживает быть посвящённой в тайны этой странной большой семьи — но ей хотелось слушать, хотелось знать. Отец Флинта чётко дал понять ей, что он давным-давно разрешил Максу всё рассказать, и только эта помолвка с Драгом и их с Максом ссора отодвинула этот разговор на лето. На целых полгода. Подумать только, они потеряли целых полгода!

— Я называю Оливера папой, а Маркуса — отцом, а Эдвин — наоборот, — пояснил Флинт и продолжил. — Родители папы были в эвакуации на континенте, они не могли ему помочь с Эдрианом, и Кэти между своими сменами сидела то с одним грудничком, то с другим. Я вообще не удивлён, что после войны она не осталась в Мунго, а свалила тестировать новые мётлы. Я бы тоже свалил. Ну, и однажды Кэти попросила Эда разрешить папе и Эдвину перебраться в особняк Пьюси, потому что так ей хотя бы удобно следить за двумя детьми сразу. Папа-то после тренировок ещё участвовал в вылазках Ордена Феникса. Ну, а потом мама погибла, дом был разрушен, и отец тоже оказался на пороге у Пьюси. С тех пор мы живём все вместе. Мы оставались в Фалмуте примерно до двух лет, пока всем не удалось очухаться после войны. Эд вон вообще Магию восстанавливал несколько лет. Ну, а потом, когда мы вернулись в Лондон, отец и папа стали жить вместе, и мы росли братьями с Эдом. Так всегда было, я и не помню, что было иначе. Маму отец никогда не забывал, конечно, но папу… он любит папу, примерно как… ну, я — тебя. Через ненависть и боль.

Эл приподнялась на локте.

— Не самое приятного признание, да? — усмехнулся Флинт.

— Неожиданное, — согласилась Эл. — Я тоже тебя люблю. Я сначала думала, что это просто Магия к тебе тянет, но теперь знаю, это не Магия, это я сама. Но я тебя убью нахрен, если ты мне хоть раз ещё сделаешь больно!

Флинт убрал ей выбившуюся из пучка прядку за ухо и легонько нажал пальцем на нос:

— Буп.

Весь боевой настрой у Эл закончился сразу же. Она удобно улеглась обратно на плечо к Флинту и спросила:

— А ты познакомишь меня с бабушкой?

— А ты позволишь мне называть тебя по имени? — приоткрыл один глаз Флинт и скосил его на чёрную макушку Эл.

— Меня зовут Электра Блэк. Можно просто Эл.

— Я Макс Флинт. Можешь называться меня Максом.

Они неловко пожали друг другу руки.

— Имя Сольвейг тебе не шло, — сказал вдруг Макс. — Оно холодное какое-то. А ты же огонь. Неуправляемый.

— Красивое имя, — надулась Эл. — Мне его мама выбирала. Мама Грезэ.

Макс крепче обнял её.

— Мне так их не хватает, — призналась Эл. — Никакая месть мне их не вернёт.

— Тогда не мсти.

Эл тяжело выдохнула.

— Я должна тебе сказать, потому что это будет честно.

— М?

— Помнишь фотки, которые пришли мне во время Т.Р.И.Т.О.Н.ов? Ну, маггловские? Это был Каштен Ларсен, убийца моих родителей. Я заказала его убийство, и его убили. Ну а о том, как я рассчиталась с Ковеном, ты знаешь. И про Азкабан, и про суд.

Макс помолчал, потом погладил её по плечу.

— Я знаю, что ты немножко чокнутая, но я всё равно намерен повести тебя вечером на свидание. Считай, что я смирился. Ты варишь запрещённые зелья, а я вообще некромант. Мне кажется, мы друг друга стоим, как думаешь?

Эл улыбнулась.

— Это очень похоже на клятву.

— Это практически она, — согласился Макс и спросил: — А ты готовила клятву, когда выходила за Драганова?

— А ты ревнуешь? — уточнила Эл.

— Нет, — соврал Макс.

— Мне кажется, это была прикольная клятва, — ответила Эл. — Там было про то, когда я полюбила Драга, — она почувствовала, как задеревенели мышцы под её щекой и добавила: — Как брата. Правда, пришлось немного приврать. Но когда я сказала, что мы побратались, ты бы только видел рожи Ларсенов! Они просто очумели!

Она помолчала.

— Драг давно в прошлом. Он действительно мне как брат сейчас, как нормальный старший брат, а не как те ушлёпки Ларсены, которые отказывались со мной общаться, потому что мои родители — сквибы. Вообще мне повезло, наверное, что я оказалась в Норвегии, а не осталась в Англии. Не знаю, как бы я училась в Хогвартсе, сколько бы помоев на меня выливали однокурсники… Наверное, не меньше, чем в Дурмстранге, но так держать удар я бы не научилась. Я рада, что так всё сложилось. Я никогда не узнаю, что было бы, оставь меня мадам Лестрейндж в Англии. Её уничтожили во время Последней битвы, отца убил Тёмный Лорд. Я бы осталась сиротой. Сомнительное удовольствие. Я росла в полной семье, не зная ничего о Третьей Магической, потому что Скандинавию она почти и не коснулась. У меня был лучший друг, с которым было не так тяжело в институте. Я играла в квиддич. У меня было хорошее детство, Макс. Мне, конечно, интересно узнать, что произошло в день моего рождения и как я оказалась в Норвегии, но я до этого ещё не дочитала.

Макс издал заинтересованный звук, и Эл пояснила:

— Я сейчас читаю дневник Беллатрикс Лестрейндж. Она очень меня ждала, хоть это и не была запланированная беременность. И её муж погиб за месяц до родов, она переживала… Я читаю, и мне становится жаль её, понимаешь? Все же что пишут: боевик Тёмного Лорда, Пожирательница Смерти, чокнутая террористка. А она была такой несчастливой женщиной… Много лет находилась в плену иллюзий своей влюблённости в Тёмного Лорда. Поняла, как ей дорог муж, слишком поздно. А мой биологический отец… вроде как отказался от меня. Только вот мне всё равно перешли его родовые способности. И он довольно трогательно ухаживал за матерью, пока она меня вынашивала. Разве что только он на неё влияние какое-то и имел. Мне грустно, что они оказались в таком положении, понимаешь? Что я оказалась не ко времени.

Она ещё помолчала, будто собираясь с силами.

— Я боюсь, что всё то, что написано дальше, просто меня уничтожит.

Макс прижал Эл к себе плотнее и поцеловал куда-то в макушку.

— Ты всегда можешь со мной об этом поговорить, если захочешь. Потому что я не собираюсь отворачиваться от тебя из-за того, кем были твои родители. Мы не выбираем своих родителей. Можем выбрать только тех, кто станет родителями нашим собственным детям. Хотя бы в этом всё зависит только от нас.

— Теперь да, — согласилась Эл. — Я надеюсь, что однажды этот выбор не станет сложным.

— Но не сейчас, — уточнил Флинт.

— Не сейчас, — подтвердила Эл.

Сейчас впереди была ещё почти половина лета, сборы, «Соколы», квиддич — и Флинт, которого теперь можно было называть по имени. Эл пообещала себе, что наверстает с последним за весь учебный год.