Седьмой хоркрукс (гет)

На следующее утро Гарри проснулся и ощутил странную слабость. Он несколько раз моргнул, чтобы стряхнуть сон и понять, где же ему довелось уснуть, но оторвать голову от подушки было не так-то просто. Снизу доносились голоса, и он закрыл голову подушкой, пытаясь избавиться от нарастающего шума. Прошло немало времени, прежде чем Гарри заснул прошлой ночью, и у него появилось такое чувство, словно он принял большую дозу лекарства. К нему возвращались смутные воспоминания об ушедшем сне...

Он летел на Всполохе, мчась по тёмным туннелям в поисках неизвестного. Паника, нараставшая в нём, почти лишила сил.

Он продолжал натыкаться на тупики, но был ли смысл возвращаться?

Там был Дадли и помешивал зелье. Он запер Гарри в чулане, где тот вскоре заснул. Во сне его волосы росли и стали такими длинными, что пробрались через щель между полом и дверью чулана.

По этим волосам его нашла Джинни, убив заодно и охранявшего его дракона. Он вскарабкался позади неё на Всполох, и они оба устремились навстречу к закату.

— Великолепно,— пробормотал Гарри в подушку. — Теперь мне снятся сказки, правда, герой у меня несчастный. — Он знал, что до конца жизни ни одной живой душе не расскажет об этом сне.

Дверь в комнату резко отворилась, впустив Рона с Гермионой, которые уже полностью проснулись и оделись. Они были в слишком приподнятом настроении, чтобы его понять.

— Идём, Гарри. Вставай, мы уходим, — властно сказала Гермиона.

Всё ещё чувствуя слабость, Гарри протёр глаза. — Который час?

— Пора идти, мы с Роном обо всём позаботились. Я уже уменьшила чемоданы и положила их в сумку. Идём, — настойчиво звала Гермиона, пытаясь стянуть с него одеяло. — Ты очень хотел уйти отсюда навсегда, и нам нужно ещё многое сделать.

— Гермиона, дай мне одеться, — сказал Гарри, схватив простыни в лёгкой панике. В конце концов, на нём были только боксёрки. И чего она так спешит?

— Твою одежду я положила сюда, — Гермиона показала на джинсы и футболку. Вещи уже лежали перед ним.

— Спасибо, мам, — ухмыльнулся он.

— Не умничай, — нахмурилась Гермиона.

— Мы встретимся внизу, — сказал Рон, выпроводив протестующую Гермиону из комнаты. Он легонько толкнул её и вернулся к Гарри. — Только подумай, ты навсегда избавишься от этого места. Мама рассердится, если вовремя не накормит тебя завтраком. Гермиона считает, что в Ордене что-то происходит. Она не заметила их соглядатаев, и нет никого, кто бы сопроводил нас в «Нору».

Гарри не обратил внимания, был ли кто из Ордена на Тисовой улице, но в любом случае, это ничего не значило. С ним жили Рон и Гермиона, и он не тратил всё свободное время, высматривая членов Ордена, как делал в прошлом. Одеваясь, он взглянул на ночной столик и увидел сложенный кусок бумаги, но раньше его там не было. Гарри поднял бумагу и прочёл на нем несколько слов, написанных мелким аккуратным почерком тёти Петунии:

Впадина Годрика

Горная Дорога 16

Годрер-грейг, Южный Уэльс

Гарри тяжело сглотнул и засунул записку в карман. Вот он, настоящий осязаемый адрес, где жили его родители — где он жил когда-то. Почему тётя Петуния дала его именно сейчас? Так она прощалась с ним?

Гарри решил, что подумает над этим позже. Он бросил последний взгляд на спальню. Странно осознавать, что никогда не увидишь эту комнату снова. Не то чтобы ему так хотелось это делать, но всё же она пробуждала в нём смешанные чувства.

Чуть улыбнувшись, он круто развернулся и пошел вслед за друзьями.

— Мы должны наложить на Дадли чары, — сказал он, минуя оставшиеся шаги до Рона и Гермионы. Они уже стояли у парадного входа.

— Всё уже сделано, — кратко ответила она.

— Уже? — спросил Гарри, сдвинув брови. Когда они встали?

— Да, — быстро подтвердил Рон, открывая дверь. Гермиона посмотрела в сторону, пока Рон выталкивал их на улицу.

Гарри остановился. — Что вы сделали? — спросил он, подозрительно взглянув на друзей.

— Ничего такого, о чём стоит беспокоиться. Мы обо всём позаботились, — отозвался Рон, напомнив озорной улыбкой близнецов.

Гарри решил, что не хочет знать правду. Одно задание позади, а сейчас пришло время встретиться с Джинни. Эта мысль вызвала лёгкую дрожь. Был ли это ужас или возбуждение, он не знал. Возможно, и то, и другое.

Пока Гермиона продолжала идти к месту, достаточно безлюдному, чтобы трансгрессировать, он обернулся и посмотрел на дом. В какой-то миг ему показалось, что за дверью мелькнуло лицо тёти Петунии. Взглянув ещё раз, он никого не увидел — за дверью было пусто, и ему показалось, что воображение сыграло с ним злую шутку. Если тётя Петуния там и была, то хотела убедиться, действительно ли они ушли, чем чувствовала скорбь от разлуки.

Друзья пересекли улицу в полном молчании, но Гермиона почти подпрыгивала от нетерпения. — Итак, Гарри. Держись за мою руку, и мы в тот же миг окажемся в «Норе».

Гарри улыбнулся и отвёл взгляд. Глубоко вздохнув (и отказываясь признаться в своём страхе), он схватил руку Гермионы и почувствовал себя неловко от того, что у него перехватило дыхание. Он стремительно мчался навстречу к «Норе»... Джинни.

Гарри открыл глаза, и первым, что он увидел, был обветшалый дом, любимый им пуще других. И хотя в нём многое уже износилось, он непоколебимым островом стоял среди надвигающейся бури, предлагая людям свою незыблемость. Гарри не думал, что обретёт счастье в другом месте. Несмотря на мрачные предчувствия, он радовался тому, что будет жить в «Норе».

По курятнику суетливо бегали цыплята. Гарри заметил небольшую кучку садовых гномов, пугливо выглядывающих из-за разнообразия пышных зелёных кустов, каждый из которых расцвёл во всю мощь своей красоты. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом сдобных булочек, который сладостно мешался с пьянящим запахом лета.

Внезапное предчувствие пирога с патокой и тёплого приветствия миссис Уизли наполнили его разум. Он пытался побороть искушение, чтобы одним прыжком не домчаться до передней двери и вихрем не влететь внутрь. Сжав зубы, он шёл позади Рона и заставлял себя умерить шаг. Не важно, что он скажет Джинни, но сама мысль о встрече давала ему такую надежду, что ничто больше не тревожило.

Мысленным взором он представил её развевающиеся от утреннего ветерка волосы, безупречное лицо, запылённое мукой от булочек, и Гарри был совершенно уверен, что их ждали с нетерпением.

Он подавил неприятную мысль, что она даже не захочет видеть его и не будет поблизости, когда разнесётся весть об их прибытии. Гарри не знал, что хуже — её отказ или распростёртые объятия, которых ему в равной мере придётся остерегаться — но не мог остановиться, пока не выяснит.

Рон распахнул дверь, и они вступили в хаос, царивший в «Норе». Всюду валялись коробки и горы бумаг. Мантии, подвешенные за капюшоны к потолку, терялись среди множества других вещей. Гарри мог разобрать в этом сумбуре ряд обуви на высоких каблуках, стоявший на подоконнике. Ярко обёрнутые посылки занимали каждый кусочек свободного пространства прихожей, которая, по всеобщему признанию, была небольшой.

Неожиданная встряска от маленького взрыва, устроенного в какой-то комнате, ударила Гермиону о плечо Гарри, и тот с трудом удержал их обоих.

— Что за чёрт, — выругался Рон, вытягивая шею в поисках видимых признаков разрушения.

Гарри не успел поставить Гермиону на ноги, как миссис Уизли начала кричать на Фреда.

— Добро пожаловать домой, — застенчиво улыбнулся Рон.

Широкая и восхищённая улыбка расплылась по лицу Гарри. — Не могу представить себе дом, в котором бы жил охотнее, — признался он.

— Идём, — позвала Гермиона, схватив их за руки. — Давайте посмотрим, что произошло, и, в случае чего, поможем твоей маме навести порядок.

Гермиона потянула их на кухню, где миссис Уизли нарезала с помощью палочки овощи и помешивала сразу в нескольких горшках, попутно браня близнецов за проделки.

Билл сидел за столом, беспорядочно листая то, что казалось списком имён, а удивленный Чарли Уизли занимал место напротив. Рядом с ним и сидела персона, вызвавшая его удивление — Флер учила его, как правильно спускаться по лестнице.

Гарри сомневался, был ли беспомощный взгляд Чарли следствием темы разговора или же самой Флер. Рон по-прежнему был очарован красотой вейлы. Гермиона решительно встала рядом с ним и, нахмурившись, смотрела на Чарли и Флер. Она никогда не испытывала к француженке тёплых чувств. Гарри было интересно, как с будущей невесткой уживалась Джинни. Она, как и Гермиона, невзлюбила Флер Делакур.

Взгляд Гарри на миг задержался на исполосованном шрамами лице Билла. Раны, нанесённые Фенриром Сивым, были очень заметны и выглядели болезненно, но Биллу они почему-то придавали суровый и мужественный вид. В то время как собственный шрам Гарри привлекал ненужное внимание, как у звёзд в шоу маглов, Билл стал взрослым человеком, окружённым аурой тайны. Он казался тем, кто всегда управляет обстоятельствами, и шрамы внесли немного смелости в его жизнь.

Гермиона, шокированная отсутствием порядка на кухне, задержалась в дверях, а Рон просто скользнул на своё обычное место за столом и пытался остаться незамеченным. Гарри недостаточно быстро последовал его примеру.

— ‘Арри! — завопила Флер, изящно передвинувшись от Чарли к нему. Она обняла Гарри и расцеловала в обе щёки. — Я так ‘ада тебя видеть.

Крик Флер известил остальных Уизли об их прибытии, и Гарри неловко задвигался под всеобщим вниманием.

— Привет, Флер. Привет всем, — пробормотал он, чувствуя, как разгораются щёки.

— О! Вы уже здесь! — воскликнула миссис Уизли, сокрушая Рона в объятиях, перед тем внимательно его осмотрев. Не найдя причин для беспокойства, она обернулась и проделала то же самое с Гарри и Гермионой. — Мы здесь, и мы в полном порядке, мам. Незачем беспокоиться, — проворчал Рон, вытирая мамины поцелуи.

Гарри повернулся спиной к стене, пока Рон приветствовал семью. Он ещё раз оглядел комнату, проклиная предательское сердце за полную безнадёжность. Разве могло быть его решение в силе, если он готов продать мир, чтобы хоть один раз взглянуть на Джинни? У Гарри перехватило дыхание, когда вниз спускалась она.

Словно ангел, Джинни плыла по лестнице, и Гарри подумал, что его душа разлетится на осколки от одного лишь взгляда. Солнце, ярким потоком лившееся из окна, зажгло её волосы неистовым сиянием, и Гарри пришлось прикрыть глаза рукой. Эти волосы всегда влекли его, он любил к ним прикасаться, ощущать их мягкость и шелковистость. Время утратило своё значение, и на краткий миг он перенёсся назад в Хогвартс... вместе с ней. Он знал, что откровенно пялится на неё, но не мог отвести взгляд. Все силы воли он бросил на то, чтобы не броситься к ней и не обнять. Прошлое вдруг превратилось в вечность.

Взгляд Джинни остановился на Гарри, и время застыло на месте. Они пристально глядели друг на друга, будто каждый хотел запомнить мельчайшие подробности, чтобы потом в одиночестве вспоминать ночами.

О, Мерлин, как она прекрасна.

Яростно схватив амулет, Гарри заставил себя выдохнуть и отвёл взгляд. Вот почему ему лучше быть вдали от Джинни. Он бессилен против её чар, а ему нужно многое сделать.

Если кто и заметил его минутное колебание, то не подал виду, хотя он чувствовал, как взгляд Гермионы чуть не прожигал ему шею.

Джинни вошла в комнату и направилась к Рону, мягко коснувшись его плеча. — Добро пожаловать домой, Рон. Я так рада, что ты вернулся как раз вовремя, чтобы успеть помочь по хозяйству. В семье, где вместе работают, вместе и радости делят, — сказала она мелодичным голосом.

— Да ладно. — Рон взял со стола яблоко и недовольно его откусил.

— Привет, Гарри. Привет, Гермиона, — весело произнесла Джинни.

Сердце Гарри разваливалось на части. Пусть она ведет себя, как будто ничего не случилось, и не будет той огромной стены, которая встала между ними. Она говорила, как и все в комнате, но в её голосе слышалась натянутость, и Гарри знал, кто был тому причиной.

Он попытался открыть рот и ответить что-то, но не смог. Когда она стала такой хорошей актрисой? — Привет, Джинни, — сказала Гермиона. — Спасибо за те книги, что ты мне прислала. Они и вправду пригодились.

Гарри сразила поздняя догадка. Он даже не подозревал, что Гермиона будет с ней общаться, и что Джинни будет помогать. Проклятье! Слишком многого он хочет.

— Как всё прошло с маглами?— спросила миссис Уизли. — Они ведь не доставили вам хлопот?

— Ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться, — ответил Рон с самодовольной улыбкой. — Они обнаружат незначительные следы нашего присутствия годы спустя.

Фред и Джордж убийственно усмехнулись.

— Ну-ну, заливай тут нам. Звучит так, будто наш неприметный Ронни обратил на себя внимание, — сказал Фред, вытирая воображаемые слёзы.

— Приятно видеть, что наша тяжелая работа наконец принесла свои плоды, — заявил Джордж, устало вздохнув.

— Вы должны были закончить приготовления для международных порталов. Если у гостей будут проблемы с трасгрессированием, я хочу, чтобы вы отнеслись к этому ответственно, — резко оборвала миссис Уизли.

— Не бойся, мама. Все гости прибудут живыми и точно в ту минуту, когда наш дражайший брат будет затягивать петлю на своей шее, — прокомментировал Фред, трагически закрыв глаза.

— Что ты под’азумеваешь под этой петлёй? — нахмурилась Флер. — Вы оба должны ‘адоваться, если с вами кто-нибудь ‘ешит соединить свою жизнь.

— Точно! — вскочила миссис Уизли. — То же самое я твердила им все эти годы, дорогая. Возможно, они выберут кого-нибудь из твоих друзей на свадьбе.

— Эй, эй! — ухмыльнулся Джордж. — Берёмся! Познакомиться со всеми подругами Флер, которые придут на свадьбу, будет нашей миссией.

— Пожалуйста. Только мои подруги не подходят вам по возрасту, — парировала Флер. Билл и Чарли радостно взревели.

— Я серьёзно, мальчики. Рон, на Тисовой улице всё прошло хорошо? Гарри, ты все вещи забрал? — любезно спросила миссис Уизли.

— Да, — ответил Рон. — В этом месте Гарри видели в последний раз, и хорошо, что теперь туда он больше не вернётся. Эти маглы умственно отсталые. Сейчас Гарри бездомная, беспризорная сирота, и я думаю, мы должны его принять. — Сказав это, Рон улыбнулся, но Гарри словно ударили ниже пояса: только сейчас он осознал, что с ним случилось.

У него не было дома. По правде говоря, он знал, что Уизли всегда дадут ему кров — о таком даже упоминать не стоило, но теперь он предоставлен самому себе. У него больше нет семьи. Не то чтобы он принадлежал Дурслям, но, по крайней мере, то был его адрес. Место, где можно было хоть иногда приютиться.

Будто почувствовав его замешательство, Джинни утешающе коснулась плеча Гарри. — Не тревожься. Ты всегда будешь принадлежать этому месту, что бы ни случилось. — Взгляд Гарри встретился с глазами Джинни и почти утонул в их глубине. Как она догадалась? Она всегда могла видеть то, что происходит у него в душе, добраться до самых глубоких переживаний.

Чёрт побери, всё оказалось труднее, чем он ожидал.

Гарри слегка кивнул и увидел мимолётную вспышку боли в её глазах. Весело улыбнувшись, Джинни начала болтать с Гермионой о платьях подружек невесты. Эта передышка позволила Гарри отвлечься, но пища, проваливаясь в неведомую пропасть в желудке, не прибавляла ему аппетита. Его затошнило, и он почувствовал необходимость собраться с мыслями. Гарри ненавидел, когда лишался опоры и терял контроль над ситуацией.

— Конечно, ты можешь отправиться в Гриммольд, — продолжал Рон, не обращая внимания на испуганные и предостерегающие взгляды остальных Уизли. — Ведь ты теперь домовладелец, Гарри?

Гарри насквозь прошибло холодом. Он совершенно забыл о Гриммольде, который никогда не будет его домом. — Да, — сказал Гарри, обретя наконец голос. — Я хочу отнести мой чемодан к тебе в комнату. Твой тоже захвачу.

Он забрал уменьшённые чемоданы у Гермионы и почти прыжком выскочил из комнаты. Он знал, что теперь они все будут говорить о нём, но его ничто не волновало. Гарри не мог оставаться с ней ни минутой дольше. Ему нужно перевести дух. Он подумал, как было плохо с Дурслями, и подозревал, что впереди самая длинная неделя в его жизни.

Пока он добирался до ярко-оранжевой комнаты Рона, то вспомнил, что не может использовать магию, чтобы увеличить чемоданы. Он кинул их на кровать, а сам сел на раскладушку. В прошлый раз он оставался в бывшей комнате Фреда и Джорджа, но вспомнив, что на свадьбу прибудет много гостей, Гарри верно рассудил — ему суждено жить вместе с Роном. То же было и на прошлое Рождество.

Он растянулся на раскладушке и позволил мыслям медленно течь в прошедший праздник. Тогда многое казалось проще. Гарри улыбнулся, вспомнив любовное ожерелье Лаванды, которое она подарила Рону. Интересно, что сделал с ним друг? Скорее всего, выкинул в окно из общей спальни Гриффиндора.

Гарри расслабился, и его ум блуждал, проваливаясь в сон. Он плохо выспался прошлой ночью и потому чувствовал себя усталым.

Гарри вздрогнул и дико огляделся, когда Гермиона села на постель, устало отдуваясь.

— Извини, — сказала она. — Миссис Уизли отправила Рона работать вместе с близнецами, но я не могла остаться с ними больше минуты. Иногда они бывают просто невыносимы.

Гарри встряхнул головой, пытаясь прояснить окутавший его туман. — Ах, да, — пробормотал он.

— Ты в порядке? — спросила Гермиона, взглянув на него украдкой.

Гарри пожал плечами.

— Джинни чувствует себя хорошо, — решилась она. Фраза зависла в открытом воздухе. Гарри молчал.

Гермиона обиделась, но продолжила говорить. — Флер сводит её с ума разговорами о свадьбе. Джинни сказала, что ничего не делает, кроме того, что выполняет разные поручения, и что она будет просто счастлива, когда вся эта суета закончится. Ей не нравится платье, которое придётся надеть. Она говорит, что этот наряд сшит для десятилетних. Сегодня я хочу с ним помочь.

Гарри боролся с улыбкой, угрожавшей его безразличному выражению. Он мог представить гневные тирады Джинни: она ненавидит всё, что делает её моложе, и когда с ней обращаются, как с ребёнком.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Гермиона пожала плечами. — Я думала, ты захочешь знать, ведь ты вообще избегал поговорить с ней.

Гарри нахмурился. — Я… я… я не избегал разговора... Я просто —

— Просто что?

— Просто не знал, что сказать ей, — прошептал Гарри.

Гермиона печально улыбнулась. — Она тоскует без тебя, и я вижу, ты тоже скучаешь без неё. А ты думал, что никто не заметит?

Гарри судорожно сглотнул. — Это оказалось труднее, чем я думал.

— Гарри, профессор Дамблдор говорил, что любовь — величайшая сила, которая у нас есть, и ты в самом деле думаешь, что без Джинни тебе будет лучше? — спросила Гермиона, подбирая с одеяла Гарри тонкую нить.

Гарри оставался непреклонным. — Что я могу сделать? Я не хочу подвергать её опасности.

— Она уже в опасности. Мы все. Разве ты не видел, на что указывают стрелки часов внизу? Стрелка Джинни указывает на смертельную опасность, с ней ты или нет. Я считаю, она может помочь нам.

— Нет.

— Гарри —

— Не надо давить. Я не хочу, чтобы она умерла из-за меня или видела, как я умираю, — сказал Гарри, избегая смотреть на Гермиону.

— Не говори так, — прошипела она, обнимая его. — Даже не думай об этом. Мы не можем потерять тебя.

— Не глупи, — сказал Гарри, взглянув на нее. — Мы оба знаем, что всё может произойти. Вспомни, что случилось с рукой Дамблдора. Это не игра, а я не такой сильный волшебник, как он. Похоже, мне придётся умереть, и да поможет Мерлин забрать его с собой.

— Нет! — умоляла Гермиона, словно обращаясь к неведомому божеству.

— Гермиона, — мягко произнёс Гарри, возненавидев себя за слёзы, которые катились по её щекам. Он никогда не умел управляться с плачущими девушками. — Давай не будем заглядывать в будущее. Оставим только то, что мне нужно идти вперёд. Джинни меня отвлекает, что весьма приятно, но я не могу себе этого позволить.

— По крайней мере, повеселись на свадьбе. Станцуй с ней, выпей, это меньшее, что ты можешь сделать, — сказала Гермиона, скрестив руки на груди.

— Гермиона!

— Что?

— Я не могу поверить, что ты единственная из всех людей на свете предложила мне повеселиться, — ответил Гарри, не в силах сдержать смех.

Она снова пожала плечами. — Если этого не сделаешь ты, то у тебя не будет прав жаловаться, что кто-нибудь другой сделает всё за тебя.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Гарри. Дьявол внутри него, закручинившийся в безнадёжном горе, воспрял духом и выдыхал огонь.

— Ну, Джинни рассказала мне, что шаферами будут Чарли и кузен Флер, Жан-Люк. Флер не делает тайны из того, что хочет видеть Джинни вместе с Жан-Люком, — ответила Гермиона, вздёрнув нос.

— Что? Что Джинни об этом думает? — возмущённо спросил Гарри. Его монстр уже рычал. Никакой самонадеянный французишка не будет крутиться вокруг Джинни без её разрешения. Если... Внутренности Гарри внезапно похолодели. Что, если Джинни хочет внимания? Он почувствовал, как зверь захныкал и поджал хвост.

— Нет, Гарри. Ты же знаешь Джинни. Она не хочет, чтобы её втягивали в то, чего она не собирается делать, особенно для Флер. Но ты причинил ей боль и... всем известно, какой мстительной может быть Джинни, — как-то примиряюще сказала Гермиона.

Гарри сжал кулаки, зная, что ничего не может поделать. Если раньше он думал, что такая девушка, как Джинни, останется без длинной вереницы поклонников, то это был жестокий просчёт. Ему словно подрезали крылья.

Гарри закрыл глаза и резко опустил голову.

— Всё хуже некуда, — заметила Гермиона, устроившись удобнее.

Он устало открыл глаза. — Разве может быть ещё хуже, Гермиона? Ты не собираешься сказать, что в обычае волшебников каждому присутствующему на свадьбе следует иметь пару?

Гермиона хихикнула. — Конечно, это касается и тебя. Джинни рассказала о планах Флер — та хочет, чтобы во время приёма ты развлекал Габриэллу.

Гарри в замешательстве заморгал.

— Ты ведь знаешь её маленькую сестру?

— Я знаю, кто она, Гермиона, но разве ей всего лишь не десять? — спросил Гарри.

— Одиннадцать. Интересно, в сентябре она пойдёт в Буксбатон? Я читала, что другие школы для волшебников —

— Гермиона!

— Что? Ах, да... Габриэлла.

— Одиннадцать. Неужели я так безнадёжен? — съёжился Гарри.

Гермиона хихикнула. — Конечно, нет, Гарри, но совершенно очевидно, Габриэлла сильно увлеклась тобой после Второго Задания. Флер хочет, чтобы мечта сестрёнки стала реальностью, и ты будешь её партнёром.

— Великолепно. А её не затруднило поинтересоваться, что я думаю по этому поводу? — в раздражении спросил Гарри.

— Ты знаешь, как это с Флер. Что чувствуют другие люди, её никогда не волнует, — презрительно фыркнула Гермиона.

Гарри грубо потёр лоб, чувствуя, как в висках зарождается боль. — Пусть забудет. Я не собираюсь прыгать в колодец только потому, что Флер говорит «прыгай».

Гермиона снова фыркнула. — О, нет. Ты говоришь так же, как и Джинни. И, Гарри, ты можешь сердиться, сколько хочешь, но все мы знаем, что ты никогда не поранишь чувства маленькой девочки. Если ты не желаешь проводить вечер в её обществе, то я предлагаю уладить это дело с самой Флер.

— О, я могу представить себе этот разговор. «Я знаю, что скоро день твоей свадьбы, но я действительно не хочу нянчиться с твоей сестрой, поэтому, пожалуйста, придумай что-нибудь другое». Как будто я невысоко стою в списке хамов Уизли, — сказал Гарри, драматически закатив глаза.

— Никто не думает, что ты хам, Гарри. Хотя Фред и Джордж находят идею твоего свидания с Габриэллой весьма забавной, — сказала Гермиона.

— Ставлю пари, это так. Джинни преподнесёт ещё какие-нибудь сюрпризы или на сегодня хватит? — спросил Гарри в дурном настроении.

— Другие, не считая того, что она страдает без тебя? — невинно моргнула Гермиона.

— Гермиона, — сказал Гарри, раздражаясь.

— Она думает, что в Гриммольде происходит что-то странное. Конечно, её мама держит всё в тайне, но, кажется, Орден недавно завладел какой-то информацией. Она слышала отрывки разговоров — в них говорилось о госте.

— Гость в Гриммольде? Как ты думаешь, кто это может быть? — спросил Гарри, с интересом наклонившись вперёд.

— Я не знаю, Гарри. Почему бы тебе не самому не выяснить? Это всё-таки твой дом, — нахмурилась Гермиона.

— Да, это мой дом. И если я хочу знать, кто в нём живёт, они должны мне рассказать. Я имею право знать. — Эта идея воодушевляла Гарри.

— Конечно, имеешь, но разве что-нибудь останавливало их раньше?

Гарри помрачнел. — Да, но теперь всё изменилось.

— Я знаю, ты не хочешь сообщать Ордену о хоркруксах, но не отвергай его совсем. Он может прийти нам на помощь в трудную минуту. Ты можешь доверять Римусу и профессору МакГонагалл, всем Уизли, — сказала Гермиона.

Гарри знал, что в трудной ситуации Гермиона всегда обращалась к старшим, но считал, раз Дамблдор ничего не рассказал Ордену о хоркруксах, значит, тому была причина. Он не хотел ничего менять. — Я буду сотрудничать с Орденом, но не скажу о нашей миссии. Им ничего не стоило водить меня за нос эти годы, а теперь мы посмотрим, как они поведут себя на моём месте.

Гермиона нахмурилась и закусила губу, но спорить с ним не стала.

— Не беспокойся, Гермиона. Если Дамблдор не сказал им, значит, у него была веская причина.

Его слова, казалось, немного её успокоили. — Давай спустимся вниз и пообедаем. Рон, наверное, уже закончил работу, и все удивляются, где мы.

— Иди. Я пока приму душ. Встретимся на кухне.

— Гарри —

— Мне просто нужно несколько минут, чтобы подготовиться, прежде чем я увижу её снова. Верно, Гермиона? — сказал он, упершись взглядом в ноги.

— Как бы мне хотелось, чтобы всё было по-другому, — тихо произнесла она.

— Я тоже, поверь мне.

Когда немного спустя Гарри пошёл вниз, он направился прямо на кухню с уверенностью, что найдёт там всю семью Уизли. Чего он не ожидал, так это слабого гула голосов, исходившего из гостиной, мимо которой проходил. Звук собственного имени привлёк его внимание, и он остановился послушать.

Гарри прищурился, чтобы разглядеть что-нибудь в полумраке комнаты, но увидел только Рона и Гермиону. Они сидели на диване в дальнем углу комнаты и тихо разговаривали. Рон, по своему обычаю, закинул руку за диван, а Гермиона сильно сгорбилась. Они наполняли маленькие подарочные коробки конфетами — для свадьбы, предположил Гарри, но, похоже, что они больше ели, чем упаковывали. Гарри улыбнулся, наблюдая за ними.

— Итак, он расстроен, и она тоже. В принципе, какая разница. В этом проклятом доме вечно кто-то расстроен, — Рон угрюмо насупил брови.

— Это не просто плохое настроение. Они оба несчастливы, и я не знаю, что с этим делать, — поправила Гермиона, нежно убрав пальцем шоколад со рта Рона.

— Возможно, тебя это вообще не касается, — сказал Рон напряжённым голосом.

— Знаю, ты думаешь, он прав, избегая её... но так ли уж он прав? — возразила Гермиона, откинув голову на спинку дивана.

— Что ты хочешь сказать? Разве неправильно не вмешивать её в опасные дела? — в замешательстве спросил Рон.

— Потому что она в опасности, независимо от того, что он делает. И, возможно, Гарри окажется в большей беде без Джинни. Ты видел, как он был счастлив. Когда ты видел его таким счастливым в последний раз? Даже оценки улучшились.

Рон пожал плечами. — Гермиона, оценки не самое важное в жизни.

— Я и не говорю, что это так, — оборвала она с болью в голосе. — Рон, разве ты не замечаешь, что происходит?

— Что?

— У Гарри была трудная жизнь, и мало что пошло ему на пользу. Джинни — самое лучшее, что случилось с ним. Она сделала его счастливым, а он хочет отказаться от неё, чтобы освободить мир от Вольдеморта; чтобы остальные могли жить, не тревожась за себя и близких.

— Джинни полюбила Гарри ещё до того, как узнала, что такое любовь. Она стояла в стороне и смотрела, как он борется, подавляла свои чувства. Когда их судьбы, наконец, встретились, и они узнали о своих чувствах, то все мечты Джинни воплотились в жизнь. И теперь она по своей воле отказывается от него и сокровенных мечтаний, потому что знает, что все мы зависим от его успеха, и что он никогда не сможет ужиться с самим собой, если не попытается. Разве ты не видишь? Они так мучительно похожи. Почти как в той рождественской истории! — воскликнула Гермиона.

Рон удивился. — В какой?

— Это старая история о человеке, который хотел купить подарок жене и продал единственную ценную вещь — карманные часы отца, чтобы купить заколки для её прекрасных волос. А жена отрезала волосы и продала их, чтобы заработать достаточно денег на золотую цепочку для мужских часов. Красивая и трогательная история, — объяснила Гермиона, печально улыбнувшись.

— Ты хочешь сказать, что в конце они остались с подарком, который не могли использовать? — В ужасе спросил Рон.

— О, Рон. Не это главное. У них осталась любовь.

Гарри резко отпрянул и вслепую побрёл на кухню. Он сел на стул, тяжело дыша. Неужели это они с Джинни? Каждый пожертвовал тем, что было ему дорого больше всего, для ещё большей пользы? И в конце оба останутся ни с чем?

Он не хочет, чтобы Джинни страдала. Он склонил голову и провёл ладонью по волосам.

Он никогда не думал, что поступает благородно. Ему просто хотелось, чтобы Джинни была в безопасности. Гарри начинал думать, что по-другому сделать было нельзя.

— Гарри?

В дверях стояла миссис Уизли. Она обеспокоенно смотрела на него, ведь Гарри сидел один в темноте.

— Ты в порядке, дорогой? — Её голос был необычайно добр.

— Да, миссис Уизли. Всё прекрасно.

— Ну, я думаю, ты так скажешь, даже если с тобой не будет всё в порядке.

Гарри робко улыбнулся. — Глупо было бы отрицать.

Миссис Уизли, поставив перед ним стакан холодного тыквенного сока, села рядом и вложила его руку в свою. — Единственное, чего в мире всегда не хватает, так это любви; она единственная растёт и множится, притом не становясь меньше. Мы никогда не должны отталкивать любовь, когда у нас появляется возможность внести её в нашу жизнь.

Гарри взглянул в глаза миссис Уизли и нашёл там только теплоту и сострадание. Он почувствовал, как у него самого наворачиваются слёзы. Гарри яростно заморгал, чтобы не разрыдаться. — Я просто хочу сделать так, как будет правильно, миссис Уизли.

— Знаю, дорогой, — нежно произнесла мать Джинни, поднявшись из-за стола и поцеловав его в лоб. — И она тоже.

Гарри молча кивнул, и миссис Уизли пододвинула ему кусок тёплого хлеба. — Это поможет тебе продержаться до обеда. Сегодня мы обедаем в саду, раз больших комнат у нас нет. Будь добр, помоги мне накрыть на стол, ладно?

Когда Гарри вышел в сад, он увидел, что стол уже поставили. Там была Джинни. Она раскладывала салфетки рядом с каждой тарелкой. Гарри собрал столовое серебро и начал ей помогать.

— Позволь мне предположить — тебя сюда послала мама? — спросила она, не отрывая взгляда от стола. От её низкого и охрипшего голоса у него по спине пробежали мурашки.

— Да, — ответил он.

Некоторое время они молча и слаженно работали. Гарри не смог дольше выдерживать напряжённое молчание. — Как хорошо увидеть тебя снова, Джинни.

— Да? — спросила она невыразительным голосом.

Гарри сглотнул. — Ты даже не представляешь.

— Почему ты разрешил Рону и Гермионе идти вместе с тобой? Они и дальше пойдут? Когда ты уйдёшь сделать то, что собираешься? — спросила Джинни, уперев руки в бока.

— Что?

— Ты сказал, что будешь бороться в одиночку. Но Рон и Гермиона с тобой — на самом деле ты не один.

— Они никогда меня не слушают.

— Может, я тоже не должна тебя слушать, — глаза Джинни ярко засверкали. — Нет. Мне не следовало этого говорить. Я знаю, ты делаешь только то, что должен, и что тебе не проще. — Она уныло опустила плечи.

— Знаю, — ответил Гарри. Сердце его страдало. Джинни была совершенно права, но он не представлял, что может сказать ей в утешение помимо тех единственных слов, которых она хотела услышать. Того, что он не мог сказать — и не должен.

— Так что сейчас происходит? С нами, я имею в виду. Будем продолжать притворяться, как будто ничего не изменилось? — спросила Джинни.

— Я нет. А ты можешь? Потому что я не думаю, что могу, — честно признался Гарри.

Джинни пожала плечами. — Я буду делать то, что должна.

— Ты всегда так делала, — он попытался улыбнуться.

— Да. Но это не выход.

Гарри фыркнул. — Как раз наоборот.

Их разговор прервал приход всех Уизли, включая Флер, Гермиону и Екатерину, румынскую подругу Чарли. У неё были прямые тёмные волосы, спускавшиеся ниже талии, и тёмные глаза, которые, казалось, внимательно всех изучали. Она села напротив Флер и залилась румянцем, столь же прекрасная.

— Ты — Гарри Поттер, — заключила она с хриплым акцентом, пожав ему руку.

— Да, это я, — сказал Гарри, угрюмо опустив глаза.

— Для меня честь встретиться с тобой. Я слышала рассказы о тебе ещё маленькой девочкой.

Гарри покраснел. Он заметил, как Джинни прикусила щёку, чтобы не засмеяться.

— Прекрати, Катя. Ты смущаешь мальчика, оставь его в покое, — сказал Чарли, засмеявшись, и потянул её за руку.

Джинни хихикнула. — Ты никогда к этому не привыкнешь?

Гарри пожал плечами. — Я просто хочу, чтобы кто-нибудь однажды сказал: «Привет, Гарри. Рад тебя видеть», и всё.

Джинни улыбнулась и протянула руку. — Привет, Гарри. Рада тебя видеть.

— Очень смешно.

— О, ‘Арри. Такой же скромный, как ‘аньше, — сказала Флер, увеличивая его смущение. — Могу представить, что все девушки на свадьбе захотят с ним танцевать.

— Последний танец он оставит для меня, — сказала Джинни, и Гарри услышал в её голосе резкие нотки. Она бросала ему вызов.

— Да пожалуйста, — Гарри посмотрел на неё в упор и поднял брови.

— Но, Джинни. Не распланируй все танцы до свадьбы. Жан-Люк так хочет встретиться с тобой. Если ты пожелаешь, у тебя будет свободная танцевальная карточка, — сказала Флер, взмахнув изящно изогнутыми ресницами.

— Спасибо, Флер, но я думаю, что сама могу распоряжаться своими партнёрами,— процедила Джинни.

— Конечно, можешь, — махнула рукой Флер, закрывая обсуждение вопроса. — Я только подумала, что ты будешь очень рада познакомиться с ним.

— Я буду счастлива встретиться со всей твоей семьёй, Флер, — мягко произнесла Джинни.

Теперь уже Гарри пришлось сдерживать смех. Она так искренно говорила, но ему удалось поймать в её голосе фальшь. Его внутренний монстр отплясывал замысловатые движения, понимая, что Джинни не собирается встречаться с Жан-Люком. Гарри уже ненавидел просто само это имя.

Конечно, тот же внутренний монстр рычал от ярости, когда Флер пыталась сыграть роль свахи.

Он не должен так думать. Она больше не его Джинни.

— Флер, любовь моя, перестань тревожиться о таких мелочах, — сказал Билл, обняв её за талию и прижавшись носом к её шее. — Ты должна думать только о том, что разделишь со мной все танцы.

Взгляд Флер смягчился, и она тоже потёрлась носом о Билла. Гарри в смущении отвернулся и прошёл к другому концу стола. — Они такие милые, что тошнит, правда? Надеюсь, они остынут после медового месяца, — сказала Джинни, наморщив нос. — Может, устанут постоянно трахаться? Это явно поможет.

— Джинни!

— Что? Да ладно, Гарри. Они живут с мамой, которая развесила детекторы неприличностей в каждой комнате. Всё это сексуальное напряжение должно же где-нибудь выпущено, — сказала Джинни.

Гарри не знал, шутит она или нет, и уставился на неё в недоумении.

— Я буду так счастлива, когда закончится эта свадьба, — заявила она.

Гарри не знал, что им завладело, но не смог остановиться. — Может, ты с Жан-Люком будешь блестяще подражать этой парочке. Тебе лучше держаться подальше от маминых датчиков.

Он понял, что оказался по уши в дерьме, даже не закончив говорить.

— Не беспокойся, я знаю, как их обойти, — гневно произнесла Джинни. — А тебе то что? Никто не должен знать, что между нами что-то было? Гулять с красивым французом — отличный способ заставить всех так думать.

— Кто знает. Почему бы тебе не попытаться? — гнев Гарри возрастал.

—Ну, как хочешь, — отрывисто сказала Джинни. Ее глаза подозрительно заблестели.

— Вот и прекрасно.

— Отлично.

Гарри развернулся и пошёл прочь. Он знал, что их повышенные голоса привлекли внимание остальных. Гарри остановился перед Норой и несколько раз глубоко вздохнул. Даже Дурсли не смогли вывести его из себя за целых две недели. Как она умудрилась рассердить его три раза за пару коротких часов?

Чёрт побери, как Джинни может действовать мне на нервы.

Гарри приметил жирного садового гнома, который мирно чавкал прекрасные розовые кусты миссис Уизли и не делал никаких попыток к укрывательству. Ведомый инстинктом Ловца, Гарри быстро вскинул руку и схватил маленького гнома за пояс. Раскрутив и направив на него часть своего гнева и плохого настроения, Гарри швырнул существо и с мрачным удовлетворением наблюдал, как оно, визжа всю дорогу, проплыло над забором.

Ему стало лучше. Гарри принялся всерьёз разыскивать гномов. Он потерял счёт времени, но проработал достаточно, чтобы вспотеть, когда к нему присоединился Рон.

Гарри молча вручил ему отчаянно дерущегося гнома. Рон также молча посмотрел на уродливое маленькое создание, а потом, зарычав, выбросил его за ворота.

— Отличный бросок, — со знанием дела оценил Гарри.

Друзья метнули ещё несколько гномов, пока Гарри наконец не поинтересовался:

— А ты чего такой мрачный?

— Видел список гостей? — спросил Рон, бросив ещё одного гнома.

— Конечно, Рон. Это первое, что я сделал, когда пришёл, — саркастично заметил Гарри. — С чего бы мне его видеть? Что с ним не так?

— Оказывается, вы с Флер не единственные участники Турнира Трёх Волшебников, которые будут на свадьбе, — сообщил Рон, злобно раскачивая гнома в воздухе.

— Э?

— Виктор Крам, Гарри. Викки отослали приглашение, и он ответил, что с удовольствием навестит старых друзей. Знаю, кого на самом деле он навестит, — сплюнул Рон.

— Флер и Виктор вместе состязались в жестоком соревновании. Мы связаны сверхъестественным образом. Смысл в том, что каждый будет присутствовать на свадьбе другого, — сказал Гарри, не веря самому себе.

— Седрика здесь не будет, — вспыльчиво произнёс Рон.

Гарри вздрогнул.

— Извини, — Рон поспешно поправился. — Это не твоя вина. Просто меня это бесит.

— Да, я заметил.

— Ты единственный, с кем я могу поговорить, и тут вижу, как ты разбушевался на весь сад. Джинни выглядит так, будто сейчас заплачет. — Рон скрестил руки на груди.

Гарри снова вздрогнул. Если до этого ему было плохо, то сейчас он густо покраснел. Может, позволить Рону и остальным исколошматить его — вдруг поможет?

— Не беспокойся. С ней всё будет порядке. Мама за этим проследит. Однако некоторые из моих братьев хотят наложить на тебя проклятье, поэтому я присмотрю за тобой по возвращении.

Гарри взглянул на Рона с некоторым опасением. Он вопросительно поднял бровь, но промолчал.

— Нет, я не сержусь на тебя. Ты так же расстроен, как и она, только лучше это скрываешь. Мне Гермиона сказала, — улыбался Рон.

— Напомни мне сказать Гермионе, что я у неё в долгу, — Гарри скрутил очередного гнома.

— Тогда ты должен вернуть этот долг. Вы с Джинни более стойкие люди, чем остальные. Ты даже меня в этом превосходишь. Гермиона это тоже мне сказала. Но потом всё встанет на свои места, я уверен. Интересно, нам удастся заколдовать Викки и Жан-Люцифера так, чтобы они увлеклись друг другом? — спросил Рон полушутя.

— Наверное, именно Жан-Люцифер нужен Джинни, — уныло сказал Гарри, не удержавшись от использования прозвища, придуманного Роном.

— Не дури. Джинни так же нуждается в тебе, как и ты в ней. Я знаю свою младшую сестру, Гарри. Она не для того ждала тебя столько лет, чтобы отказаться сейчас, когда ты обратил на неё внимание. Джинни гораздо упорнее, — покачал головой Рон.

Гарри улыбнулся, почувствовав себя немного лучше.

— Что происходит между тобой и Гермионой? Вы вместе или нет? — спросил Гарри. Он не был уверен, что хочет знать об отношениях друзей. Однако Рон поднял ему настроение, и Гарри должен попытаться сделать для него то же самое.

Рон ненадолго затих. — Думаю, да. Я... На самом деле мы ни о чём не говорили, но... после похорон Дамблдора... всё стало ясно, понимаешь? Нам не требовалось что-либо обсуждать.

— Рон, думаю, тебе лучше что-нибудь сказать. Ведь мы о Гермионе говорим. Она любит слова, — Гарри состроил гримасу.

— Думаешь? — удивлённо спросил Рон.

— Разумеется, — уверенно ответил Гарри.

— Проклятье.

Гарри фыркнул. — Как думаешь, чем мы тут занимаемся?

— А ты как считаешь? — Рон дал Гарри ещё одного гнома.

— Пустобрёх.

— Мерзавец.