Эфир. Часть 1 (джен)

— Вы ничего не слышали о Розе Парацельса? — уже практически неделю Эфир сушил десны, задавая один и тот же вопрос и шатаясь по огромному городу, по столице провинции Сычуань, городу под названием Чэнду. Влажность воздуха казалась критической. Каждый прожитый в этом месте день выжимал из организма влагу, будто бы приходилось жить в постоянно действующей сауне. Эфир даже стал подумывать об одной штуке, которую в народе называют «бамбуковая жена». Эта штука предназначена для более комфортного засыпания жаркими ночами: обняв «бамбуковую жену», человек испытывает приток воздуха к большей поверхности тела и за счёт испарения пота с этих частей тела — охлаждается. По сути, это длинная, по форме напоминающая арахисовую скорлупу, плетенка из бамбука. В таких условиях засыпать с бамбуковой женой — единственный способ выспаться.

— Я ищу Розу Парацельса. Вы ничего не знаете? — продолжал спрашивать бритоголовый иностранец, подходя как к монахам, так и к обычным мирянам. Единственное, что объединяло подавляющее число жителей: они отшатывались с крайне недоверчивым, а иногда и испуганным видом, при этом категорически отказываясь разговаривать.

— Хоть начинай волосы отращивать, — как-то пошутил он после очередного отказа. — Вот как так-то?! — не понимая, что происходит и по какой причине от него отходят в сторону, Эфир разводил руками. — Так... Свинья... Учи как будет «Я ищу Розу Парацельса. Вы что-нибудь знаете?» — сказал Эфир по слогам, вернувшись в один из вечеров в гостиницу. — И с этого момента строго следим за тем, что вы, господа, кушаете!

Компания путешественников смогла въехать в номер благодаря студентам. Они договорились с русскоязычными ребятами, что учились в местном университете, что те, используя свои документы, зарегистрируются в хорошем месте и каждый день за такую услугу будут получать сто юаней. А сто юаней за несколько не напрасных встреч, даже в огромном китайском городе, это деньги.

После заселения несколько дней компания ходила одной кучкой. Свинья и Обезьяна больше ходили и тыкали пальцем, но благодаря этому от Эфира не шугались. Даже наоборот.

— Я провожу экскурсию по городу. Помогите дойти туда-то и туда-то, — говорил Эфир, и на его просьбу с удовольствием откликались. Но вот когда он ходил сам, у него возникала проблема за проблемой и проблемой все это подгонялось.

— Давай еще раз, — сказал Эфир и повторил сложную комбинацию звуков и их сочетаний. — А ты чего ржешь?! — спросил он у Обезьяны. — Тоже учи. С завтрашнего дня разделяемся и переводим фазу поиска в более продуктивное русло, — сказал он и почесал затылок.

— А почему ты перестал рисовать всякие символы на голове? — поинтересовалась она после того, как в очередной раз с трудом выговорила что-то похожее на слова.

— От меня и без этого шарахаются, будто бы я болен какой-то редкой кожной заразой, — холодно ответил Эфир и повторил фразу еще раз.

— Может, в таком случае оставишь голову в покое и обрастешь? Будут волосы — не будет проблем? — ехидно поинтересовался Обезьяна.

— А при чем тут это? — Эфир сделал вид, будто бы не понимает, о чем идет речь, хоть из былого опыта знал, что в словах подопечного есть смысл.

— Как при чём?! Я же вижу, как на тебя смотрят! — засмеялся Обезьяна. — Как на огонь! Со страхом, но если ты говоришь про работу, переводы, ещё и с уважением начинают смотреть. И только после этого начинается диалог! — он смеялся, говоря об этом.

— Да-да! Я тоже заметила! — Свинья тоже засмеялась после короткого раздумья. — Сначала ты подходишь, тебя шугаются. Потом, когда ты рот открываешь, наступает пора испуганного изумления. Ещё позже, после осознания того, что ты говоришь на китайском с ними и задаешь конкретный вопрос, эмоции переходят в состояние осторожного любопытства! — она тоже смеялась.

— Хватит, — прорычал Эфир. Хотя он прекрасно понимал, что его подопечные правы. Раньше, когда в его жизни был период краткого проживания в этой великой и красивой стране, он долгое время ходил с длинными волосами. Китаянки стреляли глазками и вешались ему на шею. Парни отвешивали комплименты, что для славянина было странным и чуждым. И все резко изменилось в тот момент, когда он впервые побрил голову. Даже бесстрашные любители сфотографироваться с иностранцем сократились на девяносто пять процентов, что не могло не радовать.

— Вот поэтому, ребятки, — все так же холодно сказал Эфир, — с завтрашнего дня расходимся и шаримся сами по себе. Главное, не забывайте быть осторожными, а при первых признаках опасности бегите прочь с того места, где будет назревать замес.

— А ты уверен в том, что мы в случае чего успеем свалить? — спросила Свинья, чем ввела Эфира в недолгое размышление.

— Думаю да... — сказал он, после чего призадумался. — А вообще... давайте разобьёмся на двы команды. Вы — и я, — сказал Эфир и вновь задумался. — Наверное, так будет целесообразнее. Плюс, чуть более безопасно. Компромисс между эффективностью и возможными рисками.

— А ты уверен, что твой план сработает? — поинтересовался Обезьяна. — Так-то, по твоим предварительным предположениям, мы уже должны были вляпаться по самое не балуй. А по факту, как слепые котята, ползаем и пищим в поисках сиськи.

— Сработает! — уверенно ответил Эфир.

— По принципу того, как мы водилу кинули? — хмыкнула Свинья, и Обезьяна тут же побагровел.

— Слышь, ну хватит уже, да?! — сказал он с возмущением.

— Да я ничё, — смущённо ответила Свинья. — Это так, доступный пример, не более, — она поняла, что умудрилась больно задеть напарника. — Не дуй щечки, красавчик!

— Ага, — грубо ответил Обезьяна, который уже успел обрасти густыми чёрными волосами. — Не буду — буркнул он и повернулся к проводнику. — Как эта белиберда звучит? — спросил он, после чего постарался повторить то, что сказал Эфир. Свинья тоже старательно произнесла набор звуков, но все равно пока что это звучало крайне ужасно.

— Да... — протянул Эфир. — Нас ждёт длинная и беспощадная ночь повторения одного и того же выражения... по кругу, — в его голосе звучала досада.

— Ну а что, если действительно сложно! — возмущённо ответила Свинья.

— Не, норм, — задумчиво хмыкнул Обезьяна. — А ну, ещё раз, только медленно, — и Эфир вновь произнёс свой шифр. На этот раз Обезьяна выдавил странные для славянского уха слова гораздо мягче и лучше.

— Так! — он причмокнул, доставая свой телефон из кармана. — Диктуй так, как это произносится! — теперь он делал запись в заметках. Он прописывал так, как сам это слышал, используя клавиатуру русского языка. Телефон Свиньи через несколько секунд нервно всхлипнул после того, как он закончил записывать.

— Вот! — голос звучал нотками самодовольства. — Так будет и проще, и не будет запарки, если забудем... эм... А что делать, если нам кто-то захочет ответить?

— А вот об этом... — Эфир почесал затылок. — Об этом я не подумал, — на несколько секунд воцарилось молчание. — Смотри! — он поднял указательный палец вверх. — Открывай чат. Теперь... вверху, справа, плюсик видишь? Вот, жми туда! Ага... хорошо. А потом будешь показывать на экран.

— И что это? — Свинья внимательно и с интересом наблюдала за манипуляциями.

— Это сканер Кью-Ар кода. У каждого пользователя чата есть этот самый код. Так что тут это очень популярно и работает, а главное — быстро! — Эфир улыбнулся, как кот перед большой чашкой сметаны.

Весь вечер они провели за попытками выучить правильное произношение одной-единственной фразы. Весь вечер они сверлили своими голосами пространство одного из номеров. Весь вечер они только и делали, что общались, и таким образом становились ближе друг к другу, от чего внутри каждого из путешественников появлялось тёплое чувство дружбы.

Уже утром они расстались. Свинья и Обезьяна пошли в центр города, в одно из туристических мест, заранее зная, что там у них не возникнет проблем, связанных с полным непониманием. Эфир в это время поехал в сторону городской окраины. Туда, куда местные предпочитали не соваться без особой необходимости из-за тотальной бедности, которая влекла за собой мошенничество и разного вида разбои. К концу дня они встретились в обозначенном месте и поделились новостями о полном отсутствии какой бы то ни было информации.

— С вами связываются ваши вот эти все? — спросил Эфир, пока подопечные выбирали блюда в одной из чшифанек, расположенных около отеля.

— Да... писали несколько раз. Но мы договорились молчать до того момента, пока не найдём хоть какую-то зацепку, — сказал Обезьяна. Именно ему обычно писали члены сообщества, заранее зная о его предрасположенности к ковырянию в сети.

— Попытайся связаться с вашей горбатой и узнать, откуда именно она получила информацию о Розе Парацельса в этой провинции... Вполне возможно, я действительно ошибся, и нам придётся начать шариться по мелким городкам и деревенькам. А мне, откровенно говоря, этого не хочется, — Эфир нервно хихикнул.

— А че так? — Свинья заинтригованно посмотрела на него.

— Ты привыкла к тому, что в тебя тычут пальцем и пялятся так, словно ты инопланетный гость? — спросил Эфир, проникновенно посмотрев ей прямо в глаза.

— Не-ет... — сказала она так, будто бы не она, мысли её споткнулись о небольшую металлическую шпильку, выглядывающую из-под земли.

— А теперь подумай вот о чем, — сказал Эфир и хищно ухмыльнулся. — Мы, как бы то ни было, в основном шарились в более-менее больших городах, в более-менее туристических центрах, и все равно встречали невероятные чистосердечие и гостеприимство, смешанное с любопытством, которых в скором времени стало слишком много... так?

— Ну, — и Свинья, и Обезьяна синхронно кивнули с глупыми выражениями лиц.

— А теперь представьте, что людей вокруг меньше не станет, а вот внимание уделять будет каждый первый, — сказал Эфир, после чего провёл ладонью по голове. Прозвучал шуршащий звук тонкого слоя щетины, за сутки покрывшей кожу на черепе.

— Ты уверен? — Свинья осознала, что он прав, но ей так не хотелось верить в его правоту, что она решила уточнить.

— Я бывал в таких местах... В принципе, мне посчастливилось пошариться в таких отдаленных местах Китая, что каждый выезд дальше черты города предвещает большое количество однотипных разговоров с окружающими, от которых моментально начинает тошнить, — Эфир поморщился так, будто бы готов стошнить.

— А с чего ты подумал, что именно отсюда, с этого города надо начинать поиски? — спросил Обезьяна.

— Дык, я ж уже много раз говорил об этом! — ответил Эфир. — Это — столица провинции. Все самые богатые, крутые, тайные и прочие сообщества и люди обитают тут. Может, мы просто не смогли отыскать способа задеть их или выйти с ними на связь... Я надеюсь, что мы просто пока что не смогли найти зацепок.

— Короче, мы только и делаем, что идем вслепую, пытаясь угадать правильное направление, — разочарованно покачал головой Обезьяна. — Ладно... попробую связаться и что-нибудь узнать, — после этих слов он направил все свое внимание в экран мобильного телефона.

— Так, а что ты тут делал? — спросила Свинья.

— Много всего, — пожал плечами Эфир. — И работал, и учился, и даже немного пожить успел.

— Я тебя поняла... — повисла небольшая пауза. — Как думаешь, у нас вообще получится найти Розу или нет?

— Ничего не могу сказать. Прогноз следующий... пятьдесят на пятьдесят, — Эфир вновь пожал плечами.

— То есть в принципе может случиться такое, что самым лучшим для нас вариантом станет нелегальное проживание в этой стране, так? — в голосе Свиньи прозвучали тревожные нотки.

— В смысле? — Эфир посмотрел так, будто бы та сошла с ума и теперь несла всякую чушь.

— У нас нет варианта не найти, — сказал Обезьяна. — Либо мы найдём, либо нам лучше вообще не возвращаться... во всяком случае в Россию... — в его голосе читались грусть и досада.

— Да... Поэтому как вариант мы уже можем готовиться к тому, чтобы становиться нелегалами, — удрученно кивнула Свинья.

— Ребята... не переживайте вы так. Найдём мы эту Розу, никуда не денемся. Вопрос в продолжительности наших поисков. Не более того, — Эфир постарался подбодрить, правда, получилось у него это недостаточно убедительно.

Вечер они провели в тупом молчании и попытках посмотреть китайский сериал. Эфир глупо улыбался, пялясь в экран, а потом поднялся со своего места и пошел скоблить свой скальп уже изрядно затупившимся лезвием, от чего вся голова покрылась небольшими прыщиками. Свинья пялилась в экран телефона, разочаровавшись в кинематографе страны. Плюс, её больше интересовали инста-спортсменки, рекламирующие протеиновые коктейли разных вкусов, аминокислоты б-ц-а и модные, красивые, подчеркивающие формы, лосины. Обезьяна, купивший колоду карт, играл, перебирая карточки в руках. Он их перемешивал, перекидывал и играл так, как это делал бы крупье.

— Долго учился этому? — спросил Эфир, выходя из небольшой ванной комнаты и натирая свою гладкую голову.

— Тут вопрос не в том «сколько?», тут вопрос о том «как?» — загадочно, но не отвлекаясь от своего развлечения, сказал Обезьяна. В этот момент Эфир полез в свой рюкзак и достал оттуда безопасный маркер из тех, которыми на себе рисуют дети, и вернулся в ванную комнату.

— Хорошо... как? — голос Эфира был наполнен нотками сосредоточения, так как тот выводил на своем затылке несколько иероглифов.

— Все дело в игре, — заговорщически проговорил Обезьяна, голова которого за время путешествия покрылась достаточно длинными волосами, если сравнивать с совершенно побритым черепом. Так же, если бы это была мультипликация или мюзикл, то в этот момент должна была заиграть музыка, а после герой, которому принадлежала бы эта фраза, низким голосом, под минорную музыку, пропел бы: «Все дело в игре».

— И что это значит? — спросил Эфир, продолжая свое нелегкое дело по нанесению иероглифов на свой затылок.

— То, что он гэмблер... — сказала Свинья, недовольно покосившись на Обезьяну. — Он все свои бабки вваливает в то, что просаживает все свои бабки. Круговорот нечистот в природе...

— Ага, — довольно протянул Обезьяна. — Именно этим я и занимаюсь. Но посмотри на меня! Я не беден! — он был доволен собой, и об этом рассказали нотки его голоса.

— Но и не богат... Ты в подвешенном состоянии между банкротом и норм таким чуваком при котлете бабок, — пожала плечами Свинья, продолжая пялиться в экран своего телефона.

Обезьяна тоже пожал плечами и ухмыльнулся. Сначала он хотел ответить что-то едкое, но потом лишь махнул рукой. Свинья, гордая тем, что смогла уделать его, устроилась на своем месте поудобнее и теперь втыкала в экран телефона со слегка мерзкой улыбкой.

— Все дело в игре, — буркнул Эфир. — Ладно, я скоро вернусь... мне помолиться надо, — сказал он и подошел к двери.

— И куда ты намылился идти молиться? — Свинья усмехнулась, провожая его взглядом.

— Пойду вниз, спрошу о каком-нибудь общедоступном месте, но чтобы оно было связано с буддизмом, — ответил Эфир и ушел, оставив подопечных наедине. Он спустился на первый этаж и обратился к милой китаянке с широкой улыбкой. Девушка рассказала о небольшом парке, в пяти минутах ходьбы от отеля. Туда и направился Эфир. В парке ему понадобилось пара минут для того, чтобы найти небольшой храм, к которому подходили люди, дабы зажечь фимиам и преклонить головы в обращении к Шакьямуни. Эфир купил несколько палочек благовоний, поджег, чтобы те тлели, а затем принялся читать обращение.

Сначала он обратился к Гаутаме, к Татхагате, к Бхагавану, Сугата, Джине, Локаджьештха, единое имя которого Будда Шакьямуни.

— Ом! — его звук завибрировал в ложных голосовых складках. — Муни! Муни! — Эфир воззвал к великому мудрецу, давшему миру Типитаки и великое знание. — Маха Муни! — он воздал слова благодарности за великое сокровище, облеченное в состояние Будды. — Соха, — сказал он, подразумевая под этим словом «да будет так», а после он воззвал к богине милосердия, тысячерукой Бодхисаттве Гуаньинь, наизусть нараспев произнеся Нилакантха-дхарани мантру.

— Великая, большая, сострадательная, совершенная, преодолевающая все препятствия, волшебная мантра тысячерукой, тысячеглазой, бодхисаттвы Гуаньинь! Читая твой текст, я мечтаю о встрече с богиней, дабы просить у нее о помощи! И если ты слышишь меня, Гуаньинь, прошу, явись ко мне знаком о том, что нам делать дальше и где искать Розу Парацельса, — Эфир потихоньку произносил слова своей мольбы, даже не замечая того, как вокруг него начали собираться и даже толпиться ,ротозеи.

— Роза Парацельса? — голос позади заставил Эфира отвлечься от его обращения к Будде.

— Да — не оборачиваясь ответил тот.

— А это Гуаньинь? — голос был спокойным и совершенно одухотворенным.

— Да, это Гуаньинь, — ответил Эфир, по-прежнему не оборачиваясь.

— А для чего тебе Роза? — голос принадлежал парню средних лет.

— Она мне не нужна. Она никому не нужна для использования. Она мне нужна, чтобы увидеть ее, — ответил Эфир.

— Для чего смотреть на философский камень? — голос стал увереннее и будто бы звучал с насмешкой.

— Великий труд требует лишь созерцания. А использовать его — великая глупость, — ответил Эфир, после чего ненадолго повисла тишина.

— Почему? — голос незнакомца содержал в себе нотки заинтересованности.

— Потому, что душа намного ценнее, — ответил Эфир и прислушался. За спиной его раздались тихие, практически кошачьи шаги.

— Пойдём... — незнакомец сказал коротко и практически шепотом.

Эфир тут же встал, повернулся и посмотрел на парня в жёлто-серых одеждах. Тот жестом пригласил идти вслед за собой, и они пошли.

Они гуляли по храму в полной тишине. Незнакомец вёл коридорами, улочками, подвалами и комнатами. Эфир понимал, что какими-то путами непредсказуемой судьбы попал в нужное место, и теперь смотрел, запоминал и боялся того, что может его ждать в ближайшем будущем.

— Ты точно хочешь увидеть этот цветок? — потихоньку спросил буддист, посмотрев на бритоголового пришельца совершенно ясным и открытым взором.

— Я здесь только ради этого... — ответил Эфир.

Незнакомец ещё раз украдкой посмотрел на него, после чего одобрительно кивнул. В этот момент они стояли около небольшой двери, на которую легла ладонь незнакомца, а затем легонько толкнула вперёд и так и замерла, приглашая Эфира пройти внутрь следующего помещения.

Ему показалось что он оказался в другом мире. Другие комнаты храма были темными, потертыми временем и присыпанными пылью. В этой же не было ни единого свободного от растений места. Они впились в стены и потолок и основали собой плотно сплетенную оболочку. Со всех сторон выглядывали цветы. Они были маленькими по размеру, а красные, белые, желтые, синие цвета своим вкраплением в зеленый фон блестели, подобно искрам. Не было ни ламп, ни окон, но светло было так, будто бы здесь был установлен прожектор. Весь свет исходил от одного предмета. Точнее, от единственного предмета, который был в этой комнате. Он лежал на небольшой алой подушечке, прямо на полу. Больше в комнате ничего не было.

— Это Роза Парацельса? — спросил Эфир, издалека изучая то, что действительно было похоже на розу.

— Да, — спокойно кивнул монах.

— Можно... подойти... поближе? — спросил Эфир, который стоял на пороге небольшой комнаты.

— Конечно, — вновь спокойно ответил монах и жестом разрешил подойти поближе и рассмотреть артефакт.

— А из чего она сделана? — спросил Эфир.

— Я не знаю, — монах пожал плечами. — Мы не трогаем её. Лишь храним.

— А как она к вам попала? — спросил Эфир на автомате и тут же закрыл рот, но вопрос не смутил монаха.

— Много лет назад наш учитель принес её, аккуратно укутав в свою кашая. Теперь его одежды аккуратно хранятся за стеклом. И с того момента никто не прикасался к Розе...

— А откуда или как вы узнали о том, что этот предмет некогда принадлежал алхимику Парацельсу? — Эфир решил вытянуть информацию по-максимуму.

— Наш учитель читал, долго искал и нашел ответ на вопрос «что это такое». Как только ответ был найден, наш учитель принял решение спрятать её и оберегать.

— А почему в таком случае ты решил прийти и помочь мне? — мозаика в голове Эфира не складывалась в единую картинку.

— Человек, что взывает к Будде и Гуаньинь, заслуживает доверия. Особенно, если он тот, кто не должен иметь понятия о том, кто это такие, — честно ответил монах.

— Спасибо за доверие, — ответил Эфир и почувствовал, как в груди защемило от стыда и обиды, ведь он знал, что теперь ему придётся выкрасть этот предмет и отдать тем, чьи цели могут быть куда более циничными и не обдуманными. Тем более, до сих пор он не до конца понимал смысла преследуемого культом алхимического брака Востока и Запада.

«С другой стороны, я могу ничего не говорить о том, где находится артефакт, — подумал Эфир, а после дал себе мысленную пощечину. — Неужели я всю жизнь хочу прожить в состоянии путешественника? Неужто я хочу таскать за собой Свинью и Обезьяну... но бросить я их не смогу... это неправильно, — мысли поднялись в его голове подобно тому, как поднимается осадок в бутылке, если её встряхнуть. — Никакого спокойствия не будет... в обоих случаях...»

— Спасибо вам, — Эфир учтиво поклонился и проследовал на выход.

— Уверен ли ты в своих помыслах? — монах обратился ко нему, заставив обернуться. Монах стоял, сложив опущенные руки в таком жесте, с которым обычно стоят охранники на входе в клуб.

— О чем ты? — спросил шокированный бритоголовый Эфир с именем богини милосердия на затылке.

— Я чувствую твои мысли... благодаря Шакьямуни, даровавшему мне такую возможность... — честно ответил монах и слегка поклонился. — Он не против того, чтобы ты взял Розу. Он верит тебе и верит тому, что ты сделаешь правильный выбор, — в этот момент Эфир понял, что тот, с кем он разговаривал все это время, далеко не парень. Это был почтенный старец, лицо которого сохранило в себе молодость и жизнь.

— Но как? — Эфир развел руками из-за непонимания происходящего.

— Вот так, — монах вновь учтиво поклонился и предложил Эфиру подойти поближе к артефакту. — Я чувствую, что ты и твои друзья потратили некоторое время на поиски. А всякий труд должен быть оплаченным. Это и будет вашей наградой.

— Но почему ты не пытаешься меня остановить или... — Эфир не успел закончить.

— Потому, что этого не избежать. Так скажи мне, зачем сопротивляться? Даже Будда советует мне, даёт наставление о том, чтобы я не вмешивался, — сказал монах. — И предвещая твой вопрос... Да, он говорит со мной сейчас.

Эфир не нашёл ответа. Он просто стоял и, подобно рыбе, открывал и закрывал рот. Он даже не думал о сомнениях, так как все говорило о том, что его не разыгрывают и не пытаются развести.

— Я могу взять Розу Парацельса? — его голос слегка дрогнул. — Неужели вы не будете?!...

— Не буду, — холодно кивнул монах. — Не буду даже интересоваться о том, для чего тебе это. Не интересно.

— Как вы можете быть уверенным в том, что я не шарлатан, который воспользуется ей в собственных целях? — спросил Эфир, по-прежнему не понимая того, как и почему ему отдают столь ценный артефакт.

— Возможно, это будет проверкой тебя... Возможно, ты просто достоин, чтобы владеть ей... Или, быть может, у тебя нет души, поэтому тебе не будет страшно её влияние! — монах потратил всего одну секунду на то, чтобы вплотную приблизиться к бритоголовому иностранцу и посмотреть ему в глаза так, что повидавший многое в жизни Эфир испугался. По-настоящему испугался и даже сделал несколько шагов назад, пытаясь разорвать дистанцию и уйти от возможного удара, но того не последовало. Ничего не последовало. Эфир моргнул, оборвав зрительный контакт всего на секунду, а когда он вновь увидел окружающий мир, монаха рядом не оказалось. От этого лишь сердце дико забилось в груди.

— Это что вообще такое было?!

Он застыл в цветущей комнате с артефактом, которому нет цены. Он пытался осознать увиденное, понять произошедшее, но такой возможности не было. В его руках была прохладная, с виду хрустальная Роза, которую ей позволил взять монах и который растворился в воздухе так, будто бы он был галлюцинацией.

«Не к добру это... не к добру... — подумал Эфир и внимательно осмотрел необходимый ему предмет. — Не могу я его оставить здесь... не могу! — произнёс он еле слышно, но в каждом слове играли нотки отчаяния. — И отдать этим психам не могу!.. И понял я это слишком поздно, — только сейчас он начал понимать, что не станет Бодхисаттвой из-за собственного эгоизма, что пеленой лежал на глазах. — А может, как сказал монах, это судьба?..» — в его голове боролись дух с разумом, и никто не хотел сдавать своих позиций.

— О великий... — Эфир хотел было обратиться к Шакьямуни, но потом понял, что единственный, кто сможет дать ему ответ, это сам мир. — Мир... что мне делать?

«Делай так, как считаешь нужным!» — прозвучал голос в его голове, принявший в себя образ, манеру, тона и полутона старика шамана.

«Никак не считаю», — подумал Эфир в надежде, что сам мир общается с ним в облике старого друга... что этот диалог — не самообман.

«Ты пришёл. Тебе дали то, что ты хотел. Так в чем проблема?» — прозвучал вопрос в его разуме.

«В страхе... — честно ответил он, посмотрев на свои руки. — Что мне делать?» — спросил он у замолчавшего внутреннего голоса, но ответа так и не получает. В итоге, прижимая артефакт к груди, он быстро покинул храм. Его глаза скользили по людям, которые внезапно начали появляться на его пути.

— Пропустите, пожалуйста. В сторону... КИПЯТОК! — проговаривал Эфир, очищая себе путь на выход, и у него неплохо получалось. Пускай внутри все сотрясало непонимание, но он был рад своей находке. А главное, с этого момента в его голове прочно засела мысль о скором возвращении домой и о свободе, которая ждет его, за пределами КНР.

— Раз так... пусть будет так! — прокричал Эфир и тут же подскочил на месте. Он сидел в кресле, в гостинице. На него тупо смотрели его подопечные и не понимали, почему их проводник так резво вскочил, выкрикивая черт пойми что и с таким видом, словно тот одолел самого страшного врага во всем мире.

— Чё? — Свинью перекосило от увиденного...

— Да... — губы сами довели сакральный смысл до сидящих в комнате. — И кошмаром не назвать, и не сказать что очень приятный сон поймал.

— Ну, бывает... че тут! — жуя жвачку, очень манерно сказала Свинья и уставилась в экран мобильного телефона.

— Сколько сейчас времени?! — спросил озверевший Эфир.

— Девятый час вечера... — не отрывая взгляда от телевизора, ответил Обезьяна.

— Я давно вырубился? — продолжил свой вопрос Эфир.

— Полчаса, может час... — снисходительно сказала Свинья, которая, однако, несколько напряглась от внешнего вида своего друга. — Ты побрил голову. Залез в мобильник и провалился...

— Так... за мной! — Эфир подскочил с места и подлетел к двери. Свинья и Обезьяна посмотрели на него как на сумасшедшего и лениво потянулись.

— О чем ты?! Куда? — спросил Обезьяна.

— Быстро... — и его губы вновь довершили фразу емким выражением всех его эмоций. Со столь весомым аргументом никто спорить не стал. Обезьяна и Свинья, которые сидели в удобных, спортивных вещах, тут же поднялись и последовали за невменяемым, по их мнению, Эфиром.

Впрочем, шли они не долго. Всего несколько минут, в течение которых проводник не сказал ни единого слова, но по его действиям было видно, что он прекрасно понимает, что делает. От этого непонимание перерастало в живой интерес, который и привел троицу к порогу буддийского храма. Время было позднее, двери прочно затворены, но Эфира это не останавливало. Он, будто бы ведомый невидимой нитью или провидением откуда-то свыше, знал самое низкое место ограды, через которое можно перепрыгнуть. На самом же деле он приметил этот кусок забора еще во сне. Он вел за собой спутников и был уверен в том, что точно найдет Розу Парацельса... он не мог не найти её...

— Так... а куда мы? — спросила Свинья.

— Тш-ш-ш-ш! — тут же среагировал Эфир, приложив палец к губам. — Мы мало того что нелегалы, еще и проникли на культурный объект... Так что, если вдруг поднимется какой-нибудь кипиш, нам тут же хана! — он говорил шепотом так тихо, что приходилось ловить каждый звук. — Идем тихо, быстро и не задаем вопросов! — в ответ он получил два кивка. — Отлично!

Они шли еще несколько минут и остановились, когда Эфир увидел ту самую дверь, за которой должна была быть Роза.

— Вот тут... — он затаил дыхание и сделал шаг вперед.

— Э! Стопэ! — прошипел Обезьяна. — А ты уверен, что тут Роза, а не какой-нибудь хотейчик?

— Да, уверен, — настойчиво кивнул Эфир и сделал еще один шаг вперед.

— Откуда ты знаешь, и откуда такая уверенность? — Свинья подключилась к выяснению ситуации.

— Мне приснилось, — сказал Эфир. В этот момент его руки уже лежали на ручках двери, за которой, как он предполагал, был древний и один из самых желанных артефактов за все время существования мира. Эфир потихоньку потянул на себя дверь.

За спиной послышалось два изумленных выдоха, сопровождаемых одним емким словом, что сейчас звучало мантрой, обращенной к богу Хаоса.

— Да как так-то?! — Обезьяна еле сдержался, чтобы не выпалить во весь голос. — Ты чё, Менделеев, что ли?!

— Она реальна?! Она действительно существует?! — Свинья тоже была обескуражена и смотрела на небольшую, словно сделанную из хрусталя, Розу и не могла поверить своим глазам.

— Берем и валим отсюда, — сказал Эфир. — Скажем так... сама Вселенная сделала нам одолжение, и теперь мы обязаны Вселенной до конца наших дней.

— Что это значит? — спросила Свинья, которая по-прежнему пялилась на небольшой предмет, вокруг которого цвели цветы, пробивающиеся сквозь густую траву, которой здесь быть не должно.

— Это значит, что мы конкретно попали на возможность правильного выбора! — сказал Эфир и сделал шаг навстречу артефакту.

— Повторю вопрос моей коллеги, — сказал Обезьяна и, выждав секундную паузу, озвучил вопрос: — И что это значит?

— А ты подумай! — огрызнулся Эфир, наклоняясь за Розой Парацельса. — Ты либо сделаешь правильный выбор, либо неправильный... А вот о том, когда ты... вы... мы, должны будем сделать выбор... тут я ничего конкретного не могу сказать. Нам придется вернуться в Россию и выяснить это там.

— А можно я возьму Розу в руки? — спросила завороженная Свинья, которая все так же не верила своим глазам.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Эфир, который держал древний предмет так, как обычно держат новорожденных.

— Да... — сказала Свинья и протянула руки вперед, но взять артефакт так и не смогла.

— Ты же сам сказал, что валить надо! — шепотом, немного громче, чем сам того хотел, сказал Обезьяна.

— Да... точно... я, просто, заворожен этим, — начал было отмазываться Эфир, но тут же был перебит.

— Тс-с-с-с! — прошипел Обезьяна и покрутил пальцем у виска. Его предыдущая фраза не намекала, а откровенно говорила о том, что им пора сматываться хотя бы потому, что в их сторону идет несколько человек.

Эфир кивнул с виноватым видом и, дернув Свинью за рукав, проследовал за уже отдаляющимся Обезьяной. Они старались ступать как можно быстрее и как можно тише. Несколько раз им пришлось резко остановиться из-за возникающих прямо перед носом монахов. Что самое интересное, когда путешественники пробирались к Розе, они никого не встретили и лишь слышали присутствие где-то вдалеке. Сейчас приходилось останавливаться практически на каждом повороте и проверять, можно ли идти дальше или надо подождать, пока путь вперед сам собой очистится.

— Вот и приключение! — весело сказал Обезьяна, в висках которого стучала кровь, подгоняемая доброй порцией адреналина. — Вот это, я понимаю, веселье на грани фола!

— Ты сильно не радуйся, — хмуро заметил Эфир — Теперь нам надо бежать, причем срочно и как можно дальше, но сначала придется ждать до завтра...

— Почему? — махнула головой Свинья, которая не понимала причины ожидания.

— Потому, что мы тут подвязаны со студатой... — холодно заметил Эфир. — Надо с ними встретиться, чтобы они оформили все документы по выписке нас из гостиницы и так далее... подставлять ведь никого не надо. Правильно?

— И да, и нет, — возразила Свинья.

— В смысле? — спросили в один голос парни.

— В том смысле, что нас могут начать разыскивать. Вполне возможно, искать будут с пристрастием... Точнее, искать будут не нас, а Розу и нас вместе с ней, — она пожала плечами.

— Так-то да, не спорю... — кивнул головой Эфир, пока вел своих подопечных обратно в гостиницу. — Но нельзя так с людьми, которые согласились помочь.

— Мы им платим за это, — продолжила наседать Свинья.

— Вопрос не в оплате... — Эфир решил настоять на своем.

— Ты на чьей стороне? — Свинья решила сыграть ва-банк и посмотрела на своего напарника из сообщества.

— Останусь в нейтралитете... — сказал Обезьяна и посмотрел на спорящих друзей. — Но, я считаю, надо сделать так! Дергаем наших студентиков, причем прямо сейчас. Пусть приезжают, оформляют, то да се. А мы пока что соберем вещички и приготовимся к тому, чтобы быстренько сваливать.

— В этом есть смысл, — кивнул Эфир и посмотрел на Свинью.

— Это да... — та тоже кивнула. — Тогда так и делаем... самое главное, чтобы ребята были на связи.

— Придем в гостиницу, начну звонить, — сказал Эфир.

— В таком случае двигаемся как можно быстрее, как можно тише и начинаем думать о том, как будем переходить границу. У нас не так много вариантов, учитывая... — Свинья говорила потихоньку, рассудительно, вдумчиво, взвешивая каждое слово.

— Давай не будем вспоминать... — буркнул Обезьяна и прибавил шаг. — Кстати, давайте побыстрее. Уже достаточно поздно и мы можем встрять со всеми нашими планами.

Троица залетела в гостиницу и быстро поднялась на этаж. В комнате царила тишина, которую друзья оставили после своего ухода, а теперь резко решили проводить её восвояси, ворвавшись в небольшое съемное помещение.

— Так, примат, звони нашим студентам. Я посмотрю всевозможные варианты, как валить отсюда. Хорошая ты наша, на тебе сборы, — быстро сказал Эфир и сел с телефоном на край постели. Его пальцы застучали по экрану телефона. Свинья и Обезьяна молча кивнули, проявив своё согласие с предложенными действиями, и закрутились по номеру.

— Алло... да... приезжайте к нам... да, срочно. Мы заплатим за такси в обе стороны и так денег дадим за срочность. Ага... — зазвучал торопливый голос Обезьяны.

— Я поехал! — Эфир вскочил со своего места и направился на выход.

— Куда? — спросила Свинья, замершая с майками с охапке.

— За билетами. Лучше всего, взять прямо сейчас и потом просто отмораживаться на вокзале. Чем меньше мы будем отсвечивать и попадаться на глаза кому ни попадя, тем лучше! — сказал Эфир и покинул место их временного пристанища. Он выскочил из здания, тут же поймал такси и попросил отвезти на автовокзал. Во время поездки он договорился с водителем, чтобы тот дождался его возвращения и отвез обратно в гостиницу. Благодаря такому уговору он смог сэкономить и время, и деньги на дорогу. Билеты были куплены до Шанхая. Оттуда Эфир планировал сесть на корабль и отправиться в морской круиз вместе с контрабандистами, которые тащат всякую всячину через границу. Сложность такого варианта заключалась в человеческой жадности и в связях с откровенным азиатским криминалом. С другой стороны, проходить процедуру депортированных было ещё сложнее, жёстче и ответами на большое количество вопрос. Третья сторона предлагала попытку пересечения границы при помощи секретных тропок, но с привлечением людей, которых они кинули в самом начале пути, или же тех, кто с ними завязан в тесном кругу взаимоотношений. То есть оставался лишь один вариант, который с определенными отступлениями можно было назвать приемлемым.

— Ну что тут у вас? — спросил Эфир, только открывая дверь номера. Там расслабленно сидели Свинья и Обезьяна и внимательно изучали информацию с экранов своих мобильных телефонов. Телевизор, включённый на канале CCTV, вещал новости. Атмосфера была аксиально будничной, несмотря на то, что несколько часов назад они вторглись на территорию государственного объекта и вынесли оттуда самый могущественный предмет во всем мире... или, предположительно, самый могущественный предмет в мире... как минимум входящий а тройку самых могущественных предметов во всем мире.

— И-и-и? — Эфир вопросительно развёл руками.

— Ждём студатосов. Они в пути. Как минимум парень в состоянии изменённого сознания. Я так думаю, — громко бормоча под нос, ответил Обезьяна, не отрывая глаз от происходящего на экране мобильника. — Она все собрала — он лениво кивнул в сторону Свиньи, которая в подтверждение его слов также лениво подняла руку с пальцами, зажатыми в кулак. Этот жест означал что-то вроде «Е-е-е!» или «Да, деточка! Я сделала это!»

— Но это же не повод совсем расслабляться! — возмутился Эфир. — Нам бы жратвы бы прикупить в дорогу. Так-то я посмотрю, тут собрались истинные мастера кишкоблудства! Так что в ночник сгоняли бы, чё ли!

— Ужо! — буркнула Свинья в ответ, и в этот Эфир заметил, что она спит, отвечая на каком-то дичайшие автомате.

— Да уж! — сказал он. — Вот же компания подобралась...

— Нормальная компания! — сказал Обезьяна, не отрывая зрачков от экрана. — Слабоумие. Отвага. Телочка! Все очень правильно! — при этом парень указал рукой сначала на Эфира, потом на себя и на Свинью, которая вновь подняла кулак над головой.

— Ладно... будем считать, что ты не называл меня слабоумным, — холодно сказал Эфир, внутри которого в этот момент шевельнулся небольшой Дракон обиды.

— Я ж пошутил! — нахмурился Обезьяна. — И вообще, мы в той ситуации, когда нам в любом случае придётся ждать. Вот, ждём. Рыпаться все равно нет никакого толка. Ведь так?

— Ну... в принципе... да, — нехотя согласился Эфир. — В таком случае, есть смысл попытаться поспать. Хотя бы двадцать, может, тридцать минут. А потом, когда студота приедет, тогда начнём выдвигаться.

— Да... да, — кивнула Свинья, и каждый занял наиболее удобное для него место и постарался уснуть, но этого не получилось сделать. Каждый ворочался и пытался освободиться от мыслей. Вместо этого они видели странные наваждения, в которых, держа в руках Розу Парацельса и используя этот артефакт, каждый по отдельности творил то, что хотел.

Стук в дверь разрушил хрупкие и неприятные иллюзии. Обезьяна открыл дверь, и троица закружилась в кутерьме забот, связанных с выездом из гостиницы, расчетами и дорогой до автовокзала. Там они дождались часа отправления и заняли свои койки в автобусе.

— Никак не могу привыкнуть к этому, — с удивлением в голове сказала Свинья. — У нас дорога в любом автобусе — это откровенный кошмар, а здесь! Автобусы с лежачими местами! Как такое... это ж просто!.. Великолепно! Все для людей! Не как у нас.

— Не привыкай... — холодно заметил Эфир. — И, вообще, у нас тут, в скором времени, будет не самая приятная морская прогулка... длиной, наверное, в неделю, не меньше.

— Думаешь, там все будет совсем плохо? — очень наивно спросила Свинья.

— В Шанхае, с контрабандосами? — спросил Эфир и слегка хмыкнул. — Никак не думаю, если быть честным. Как-то будет точно, а там... у нас других вариантов нет. Так что, господа, прошу вас крепче придерживать шляпы на головах и готовиться к самому наихудшему из того, что уже успело случиться в ваших жизнях! — Эфир говорил с некоторым вызовом, с пафосом и задором, хотя откровенно переживал за то, что на самом деле ждало их в очень недалеком будущем.

— То есть... когда мы будем в Шанхае? — спросил Обезьяна.

— Наверное, уже завтра... примерно в это время... может, раньше, — пожал плечами обескураженный этим вопросом Эфир.

— То есть завтра у нас начинается самая адская часть нашего путешествия? — Обезьяна был спокоен, но что-то с трудом различимое в его голосе выдавало обеспокоенность.

— Наверное, да, — кивнул Эфир и сильнее прижал рюкзак, в котором лежала Роза. Он сделал это неосознанно, а когда заметил, задался вопросом: «Почему я так сделал?»

«Что со мной происходит? — негодовал он. — Раньше я за собой не замечал такой привязанности, такой тяги к предметам... чую я, это ж-ж-ж, неспроста!» — думал он, ощущая тепло, струящееся из рюкзака, который он никак не мог опустить на пол. Любые попытки его оказывались тщетными и разбивались об утесы отказов всего тела.

— Эй! — сказал Обезьяна. — Че ты вцепился в сумку?! — его голос, пускай он говорил шепотом, все равно звучал очень звонко.

— А... ну, да... точно... — Эфир почувствовал облегчение. Будто ты с него спали оковы и он наконец-таки может двигаться. Благодаря этому окрику Обезьяны, который за время путешествия стал другом, Эфир вышел из состояния космического забвения и кинул свой рюкзак под подобие койки.

— А ты знаешь кого-нибудь в Шанхае? — спросила Свинья, откладывая свой телефон.

— Нет... — честно сказал Эфир. — И это добавляет сложности нашему прохождению. Вариантов, сложности, неопределенности.

— Это да-а... — задумчиво протянула она. — Так-то, мог бы позвонить кому-нибудь из друганов, и нас бы на спидах провели, а тут...

— Угу... — Эфир перебил девушку, которая так же как и Обезьяна, стала хорошим другом. — Попытка не помереть где-нибудь на пути домой.

— А что насчет мистера Лю? — спросила Свинья. — Может, он, или у него есть кто-нибудь из тех, кто сможет помочь?

— Даже если и есть, я не стану спрашивать об этом... — сухо сказал Эфир.

— Но почему? — Обезьяна свесился со второго этажа.

— Потому что Лю — не тот человек, с которым есть смысл вести такие дела... Мы и так уже открыли слишком много своих карт перед ним, чтобы избежать большого количества проблем с нашим перемещением по Китаю. Но при этом меня до сих пор не покидает ощущение, что за нами следят, — сказал Эфир и перевалился со спины на бок.

— Паранойя, батенька, — хмыкнула Свинья и вновь уставилась в экран телефона.

— Слушай, мы ж без симок... во что ты там втыкаешь постоянно? — спросил Обезьяна, посмотрев на нее.

— Не во всех играх обязательно интернет-подключение. В одну из таких и играю. А что? — равнодушно спросила она, не отводя внимательных глаз от экрана.

— Это да...

Обезьяна почесал затылок и достал из кармана колоду карт. Его руки поплыли в пространстве, исполняя странный, шуршащий бумагой, танец.