How to Win Friends and Influence People (гет)

Лига бесконечности

Местоположение неизвестно

7 октября

10:12

— Итак, — сказал Герпий, обойдя кресло Антиоха и опустившись на диван напротив него, — как идут дела у знаменитостей-детективов?

Антиох усмехнулся, не отрывая глаз от газеты. — Полагаю, ты имеешь в виду Драмиону?

— Ну, никогда не додумывай за других, — напомнил ему Герпий. — Но да, я имею в виду именно их.

Антиох на мгновение замер, медленно подняв голову.

— Они абсолютно бездарны, — сказал он и, немного подумав, добавил: — Они думают, что я не знаю про Тельца во Французском министерстве, но в результате этого конкретного инцидента я получил достаточно доказательств того, что они — сила, с которой следует считаться.

— Ты знаешь об этом? — спросил Герпий, и Антиох поднял бровь.

— Ты знаешь об этом? — сухо повторил Антиох.

— Но я не должен был узнать, — ответил Герпий.

— Так же, как и я, — согласился Антиох. — Что значит...

Герпий закатил глаза.

— Нико, — одновременно произнесли они, и Герпий пожал плечами.

— Кстати, его лицо вылечили?

— Пока нет, — сказал Антиох. — Игнотус чем-то всё время занят.

— Звучит так, будто ты не знаешь, чем именно, — заметил Герпий.

— На самом деле я просто не интересовался, — лениво ответил Антиох, поднимаясь на ноги и подойдя к коллекции редких ликеров около дивана. — Пусть он занимается хоть чем-нибудь, лишь бы он был занят. Это лучше, чем проводить время, переживая о прошлом на моих стульях с недавно обновленной обивкой.

— Кстати, о страданиях, — сказал Герпий, — ты забыл спросить меня о Леди Ревел.

— Зачем мне спрашивать? — поинтересовался Антиох, наливая себе в бокал спиртное. — Я знаю, что она мертва. Это всё, что мне нужно знать.

— Тебе даже не интересны её последние слова? — спросил Герпий, с пониманием наклонив к нему голову. — Не пыталась ли она со мной торговаться, или не сообщила ли что-нибудь интригующее?

— А она сообщила? — безразлично спросил Антиох.

— Нет, — ответил Герпий. — Умерла с достоинством.

— Ну, — проговорил Антиох, пробуя жидкость на вкус. — Мне она всегда нравилась.

Герпий старался не упоминать, что у него была забавная манера демонстрировать свою привязанность. В конце концов, он знал Антиоха Певерелла достоточно долго, чтобы заметить это.

— Не рано ты сегодня начал пить? — спросил Герпий, показывая на бокал, и Антиох пожал плечами.

— Присоединишься? — предложил он.

Герпий усмехнулся.

— Очевидно, да.

— Ну, тогда сформулируй свой вопрос правильно, — заметил Антиох, наколдовав еще один бокал. — Что ты хотел рассказать мне о Леди Ревел, Герпий Настойчивый, раз уж тебе так не терпится?

— Только то, что она ждала меня, — ответил Герпий. — Как будто ее предупредили.

— Ну, у нее была собственная маленькая прорицательница, которую она держала в качестве домашнего животного, — напомнил ему Антиох, и Герпий ухмыльнулся, принимая предложенный бокал. — Я бы не удивился, если бы она знала, что ее ждёт неизбежная смерть.

— Она тебе действительно нравилась? — сухо спросил Герпий, помешивая жидкость в стакане, прежде чем сделать глоток. — Похоже, ты следил за ней даже после того, как катастрофа с Игнотусом миновала.

— Это не было катастрофой, — поправил его Антиох, откидываясь на спинку стула. — Это была проблема, и она была решена.

И снова Герпий вежливо не стал указывать на то, что Антиох не ответил на его вопрос.

— И решена не очень аккуратно, хотел бы я отметить, если мне приходится возвращаться, чтобы убить её пятьдесят лет спустя, — напомнил он. — Обычно, когда проблема решена, Антиох, она больше не воскресает.

Антиох помолчал, разглядывая свой бокал.

— Кстати, о воскрешении, — проговорил он, и Герпий простонал.

— Не надо, Антиох, — прорычал он, яростно тряся головой. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но ради любви к моим бессмертным яйцам, пожалуйста, пожалуйста, не надо...

— А я думал, тебе нравится Кадмус, — как ни в чем не бывало запротестовал Антиох.

— А я думал, что ты говорил, что на этот раз он покинул нас навсегда, — возразил Герпий, сердито глядя на него. — Ты ведь не оставил и его в живых, правда?

— Конечно, нет, — усмехнулся Антиох. — Кадмус опасен, Герпий. Он самый опасный человек, которого я когда-либо знал. Я не оставил бы его в живых, он же не Леди Ревел...

— Но, похоже, ты сделал что-то, — рискнул предположить Герпий. — После двух гребаных столетий, Антиох... Я по глупости поверил тебе, когда ты сказал, что он не может остаться в живых...

— Я не хотел, чтобы Игнотуc знал, что я оставил одного, — объяснил Антиох. — я имею в виду один крестраж. Ему нужно было поверить, что Кадмус исчез, Герпий, иначе он не убил бы его в первый раз. Или в третий, — он пожал плечами, как будто никто особенно не рассчитывал на точность. — Это не согласовывалось с его принципами в то время, и уж точно не соответствовало его морали, так что...

— Сколько лжи ты скормил своему брату? — прямо спросил Герпий. — Ты хотя бы сам знаешь? Во-первых, ты убил женщину, которую он любил...

— Вообще-то это ты убил её, — напомнил ему Антиох. — И кстати, спасибо. Я собирался отправить тебе открытку с благодарностями, но как-то забыл...

— ...И ради чего? — настойчиво продолжил Герпий. — Просто чтобы контролировать его? Что у тебя даже после этого не очень хорошо получается, — добавил он, — учитывая, что Нико лгал, чтобы защитить его...

— Ах, да, кстати о Нико, — сказал Антиох, поднимаясь на ноги. — Он никуда не ушёл? Мы должны обсудить это с ним.

— Обсудить с ним что? — прорычал Герпий. — Ещё одну ложь? Он это с радостью не воспримет, Антиох — ты знаешь, что он всегда был практически влюблен в Игнотуса...

— Ну, да, точно, — сказал Антиох, поднимаясь на ноги и застегивая пиджак. — Просто слушай меня, ладно?

— Антиох, я правда не...

— Николас, — сказал Антиох в кончик своей палочки. — Ты не мог бы зайти в мой кабинет, пожалуйста?

— АНТИОХ, Я ХОТЕЛ ТЕБЕ СКАЗАТЬ...

Но тут в комнате раздался хлопок аппарации, и перед ними материализовался Нико, заставив его замолчать.

— Ты звал? — спросил Нико, настороженно поглядывая на них. — Это ведь не ради секса, правда?

— Пятьсот лет, Нико, пятьсот, — сказал Герпий, качая головой. — И за это время мы ни разу не пригласили тебя к нам присоединиться.

— Николас, — перебил Антиох, — есть кое-что, что мы хотели бы обсудить с тобой.

— Я так и понял, — кивнул Нико, — но если это по поводу убийцы из Зодиака, то как я уже говорил, я не знаю, как он себя скомпрометировал, но знаю лишь, что это случилось, и вопрос закрыт...

— Ах, да, конечно, я припоминаю, — ответил Антиох. — но я хотел поговорить с тобой о Кадмусе.

Внезапно искалеченное лицо Нико стало белым как полотно.

— О Кадмусе? — неуверенно проговорил он. — Он что? Ты думаешь, он каким-то образом связан со всем этим или...

— Нет, конечно, нет, — решительно заявил Антиох. — Ты же прекрасно знаешь, что Кадмус мертв.

— Да, — с облегчением выдохнул Нико, — да, так что...

— Так что я хотел бы его вернуть, — без паузы произнес Антиох, явно игнорируя громкое ворчание со стороны Герпия справа от него. — Игнотус полностью вышел из-под контроля, и я верю, что Кадмус обеспечит некоторую необходимую стабильность.

— Но... но Кадмус никогда не обеспечивал никакой стабильности, — хмуро возразил Нико. — Он... Кадмус же...

— Кадмус Певерелл был, — подсказал услужливо Герпий, — невыносимым, вездесущим, высокомерным засранцем, который всю свою жизнь был верен только самому себе. Вообще-то, — поправился он, неодобрительно глядя на Антиоха, — чтобы быть до конца точным, то могу с уверенностью сказать, что он никогда не был заинтересован ни в тебе, ни в этом Клубе. На случай, если ты забыл, он в прошлом потратил целых сто лет на то, чтобы вставлять палки в колеса и мешать нормальной деятельности Клуба.

— Да, — согласился Антиох. — И никогда мы с Игнотусом не было настолько единодушны в решении, как в тот раз.

Герпий удивленно уставился на него.

— Но если ты вернешь его, — медленно проговорил Нико, избавляя Герпия от ответа, — он убьет Игнотуса. Ты же знаешь!

— Вполне возможно, — согласился Антиох, как будто это не имело особого значения.

— Или он придет за тобой, — пробормотал Герпий.

Антиох пожал плечами.

— Возможно.

— Простите меня, но я не вижу здесь особой ценности, — медленно произнес Нико, и Антиох одарил его особенно снисходительной улыбкой, которая, к несчастью, принадлежала к числу его самых убедительных выражений лица.

— Я просто подумал, — небрежно ответил Антиох. — Ты же не хуже меня знаешь, что Игнотус в последнее время слегка не в себе.

— Да, но ты говоришь об этом в течение уже более чем сорока лет, — мрачно напомнил ему Нико. — Неужели дело дошло до того, что нужно обязательно вмешивать Кадмуса?

Герпий увидел, как пальцы Антиоха сильнее сжались вокруг бокала, когда он сел, легко завладев вниманием Нико.

— Почему бы тебе не ответить на этот вопрос, Николас?— осторожно предложил Антиох. — Вы же очень близки с Игнотусом, да? Кажется, вы с ним ближе, чем кто-либо. Скажи мне, у тебя есть какие-либо предположения, зачем Игнотус ездил в Париж? Или, — продолжил он с опасным оттенком безразличия в голосе, — есть ли у тебя объяснение тому странному обстоятельству, что как раз в ту же ночь нашлись причины, чтобы казнить убийцу из Зодиака?

Нико сглотнул.

— Я, — начал он и запнулся, — я уже говорил тебе. Игнотус искал связь между убийствами по твоему указанию, и казнь Зодиака — это простое совпадение, они не связаны. Я уже представил доказательство тому, что его верность была сомнительна, и...

— Да, — согласился Антиох. — я помню. Но у меня ведь нет возможности спросить у него лично, так как ты поспешил от него избавиться, да? — проговорил он с сомнением, прочищая горло. — Лично.

Герпий нахмурился сильнее, пытаясь понять, какую именно игру затеял Антиох.

— Я... — Нико снова замолчал. — Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне, Антиох?

— Ну, конечно, нет, — мягко ответил Антиох. — Ты же столько раз доказывал мне, что достоин доверия, правда, Николас? Я был бы полным дураком, если бы думал, что ты можешь соврать мне, — проговорил он, поднося бокал к губам. — Да?

Заявление прозвучало жестко, как и предполагал Антиох.

— Ты можешь мне доверять, — выдавил из себя Нико. — Для меня всегда Клуб был на первом месте в жизни.

— Ты хотел сказать, что для тебя всегда Игнотус был на первом месте, — начал было Герпий, но Антиох едва заметно покачал головой, призывая его к молчанию.

— Твой вклад очень ценен для меня, Николас, — сказал Антиох. — Ведь именно ты предупредил меня о влиянии Леди Ревел на Игнотуса, а я не могу пренебречь такой преданностью. Если ты считаешь, что воскрешение Кадмуса не в интересах Клуба, то я уважаю твою позицию по этому вопросу и буду действовать соответственно.

Услышав это, Нико заметно расслабился, хотя Герпий замер в недоумении.

— Я очень рад слышать это, — выдохнул Нико, — честное слово, Антиох, это было бы катастрофой, с какой стороны не посмотри: Кадмуса невозможно контролировать, и какие бы плюсы ты не получил от его присутствия, минусы значительно их перевесят...

— Хорошо, — решительно перебил его Антиох, махнув рукой. — Это все. О! И Нико, — добавил он, вынимая из кармана пузырек и бросая Фламелю. — Это лекарство для твоего лица, — пояснил он. — В конце концов, Игнотус не единственный Певерелл, разбирающийся в зельях.

Нико тяжело сглотнул, смущенно моргая, смотря на флакон и медленно поднимая глаза.

— Спасибо, — сказал он, и в его голосе прозвучала тревожащая искренность.

— Не за что, — ответил Антиох. — И я надеюсь, что этот разговор останется между нами?

— Конечно, — выдохнул Нико, заикаясь. — Да. Я... конечно, мне и в голову не пришло бы никому рассказывать, хотя я просто... — он сомкнул ладонь вокруг флакона, его брови задумчиво сдвинулись. — Просто любопытства ради, — медленно произнес он, подняв голову и встретившись взглядом с Антиохом. — Ты действительно знаешь, как воскресить Кадмуса?

— Ох, нет, — заверил его Антиох с непринужденным смехом. — Я просто знаю, что наверняка Кадмус оставил очень подробные инструкции, и я подозреваю, что способ всё ещё существует. Но сейчас, конечно, нет для этого никаких особых нужд, так что...

— Точно, точно, конечно, — согласился Нико с блаженным облегчением. — Это всё? — спросил он, переводя взгляд с Антиоха на Герпия. — Или что-то ещё?

Герпий промолчал, решив оставить свои сомнения при себе.

— Да, — ответил Антиох и одарил его ещё одной фирменной властной улыбкой. — Спасибо, Нико.

Нико кивнул и с хлопком аппарировал прочь.

— Ты гребаный лжец, — медленно произнес Герпий, повернувшись к Антиоху и мрачно покачав головой. — Ты точно знаешь, как вернуть Кадмуса, я прав?

— Конечно, знаю, — легко подтвердил Антиох, быстро осушил свой бокал и поднялся, чтобы наполнить его снова. — Я оставил один из его крестражей. Самый первый, — объяснил он, жестом предлагая Герпию выпить с ним еще. — Тот самый, который он сделал, когда мы вернулись из Греции.

— Ах, да, — сказал Герпий, — знаменательное событие.

— Да, — согласился Антиох, — и тот самый, о существовании которого Игнотус даже понятия не имеет.

— Но что если Нико расскажет ему? — слегка обеспокоенно спросил Герий. — Уверен, что он не будет скрывать такую важную информацию, даже при том, что ты пытаешься склонить его на свою сторону.

— Ну, для меня это беспроигрышный вариант, — сказал Антиох. — С одной стороны, Нико узнает, как и я раньше, что Кадмус представляет реальную угрозу для жизни и безопасности Игнотуса, и сделает всё, чтобы предотвратить возвращение Кадмуса, будет сдерживать Игнотуса, не давая ему меня разозлить. С другой стороны, — продолжил он, наливая себе побольше в бокал, — он сообщит Игнотусу о разговоре, что заставит того действовать беспорядочно и совершать необдуманные поступки, что неизбежно приведёт к ошибкам. Ты же знаешь, что он делает, когда весь на нервах, — сказал Антиох, качая головой. — Его гораздо, гораздо легче остановить, когда он в состоянии конфликта.

— Итак, ты уже признал, что потерял над ним власть, — заметил Герпий. — И теперь ты собираешься угрожать ему возвращением вашего мертвого брата, чтобы вернуть контроль?

— Из твоих уст это звучит так грубо, — вздохнул Антиох. — Но да, ты угадал. Я же не идиот, — сказал он. — В конце концов, Игнотус узнает, что случилось с Леди Ревел, и я должен быть готов к любой реакции.

— Но зачем? — спросил Герпий. — Зачем давать ему повод бояться тебя?

— Игнотус младший из нас. Он всегда боялся меня так же сильно, как и уважал, — проговорил Антиох. — Что, кстати говоря, Кадмус всегда отлично понимал.

— Ну, — выдохнул Герпий. — Так как ты на самом деле не собираешься воскрешать Кадмуса...

— Собираюсь, — беспечно сказал Антиох, заставив Герпия поперхнуться своим напитком. — Кадмус очень ценен для меня.

— Но ты же сам говорил, что он опасен, — прошипел Герпий.

— В некотором смысле, — пожал плечами Антиох. — В любом случае, он мне необходим.

Герпий дождался, когда жидкость наконец доберется до его желудка, и встал, чтобы подойти к Антиоху.

— Ты хочешь сказать, что скучаешь по нему, — заметил он, и Антиох напрягся.

— Нет, — несколько угрюмо возразил тот. — Мне просто нужны его навыки. Он потрясающий тактик, непревзойденный волшебник и...

— И ты скучаешь по нему, — закончил за него Герпий, забирая стакан из его руки. — Ты прожил бок о бок с ним столько лет, сколько Игнотус никогда не прожил, Антиох, и я знаю, что это значит для тебя. Несмотря на все трудности, которые доставил тебе Кадмус, — сказал он, ставя бокал Антиоха обратно на стол, — ты все еще скучаешь по человеку, который стоял рядом с тобой, когда у тебя ничего не было.

Антиох напрягся, когда Герпий шагнул ему за спину, положив руки на талию.

— Ты слишком сентиментален, — сказал Антиох, оглядываясь на него через плечо. — Мой брат предал меня.

— Который? — спросил Герпий.

Антиох поморщился.

— Не делай вид, что не понял, о ком я говорю, — возмутился он, и Герпий усмехнулся.

— Если бы у тебя была только одна жизнь, — тихо проговорил Герпий. — Если бы ты был скромным смертным, а не главой невидимой империи, за кого из братьев ты бы согласился отдать её?

Антиох сжал челюсти.

— Не заставляй меня отвечать на это, — сказал он, и Герпий пожал плечами, уткнувшись подбородком в плечо Антиоха.

— Ладно, — согласился тот. — Но я не из тех, кто лжет тебе дни напролет, Антиох, и ты не должен быть одним из них.

Антиох отстранился и повернулся к нему.

— Кстати, о Леди Ревел, — проговорил он. — Как она умерла?

— Авада, — ответил Герпий. — Это было быстро и безболезненно.

— Она что-то сказала?

— Она сказала, что знала, что это скоро случится, и ни о чем не жалеет. Она упокоилась с миром.

— И что потом?

— Я ушёл, — сказал Герпий и пожал плечами. — И я знал, что у тебя странное отношение к прелюдиям, Антиох, но даже для тебя это слишком мрачно...

— Ты что-нибудь взял? — настаивал Антиох. — Секреты, которые она хранила, магию, которую она для этого использовала и ради которой мы её хотели принять в Клуб — ты вмешивался в неё?

— А должен был? — ошеломленно спросил тот.

Антиох поморщился.

— Что-то произошло после того, как ты ушёл, — объяснил он. — Ты не читал об этом в газетах? От дома осталось пепелище. Министерство заявляет, что это было ограбление. Секреты были украдены.

— Ладно, это очень неприятно, — сказал Герпий, делая шаг назад. — О чем ты говоришь?

— Я говорю, что есть кое-что, что меня касается и чего я не знаю, — резко сказал Антиох. — Я говорю, появилось слишком много вещей, о которых я не в курсе в данный момент, и это нервирует меня. Я не могу успокоиться. И если бы здесь был Кадмус, тогда, возможно...

Герпий схватил Антиоха за лицо, обрывая его поток мыслей.

— Я помогу тебе, — спешно пообещал он, и Антиох отвернулся.

— У тебя другие интересы, — мрачно проговорил Антиох. — Тебе не нравится долго сидеть на одном месте.

— Нет, — согласился Герпий. — Не нравится.

— Ты целую вечность будешь где-то шляться, — пробормотал Антиох. — А мне нужен кто-то, кто встанет на мою сторону.

— Я. Я встану.

— Не так...

— Нет, конечно, не так, как твои братья, — согласился Герпий, качая головой. — Ты можешь любить меня, Антиох, но ты не можешь держать меня рядом. Так уж устроен мир, что ты никого не можешь удержать. Никто не стоит на месте, Антиох Певерелл, даже ради тебя.

— Но...

— Если ты хочешь, чтобы я помог тебе вернуть Кадмуса, я помогу, — сообщил ему Герпий. — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе укрепить свой авторитет в Клубе, найти ответы на все твои вопросы, я буду на твоей стороне. Я останусь, пока ты будешь нуждаться во мне.

— Но потом ты уйдешь, — холодно сказал Антиох.

— Да, — подтвердил Герпий. — И потом я уйду. Но вернусь.

— Когда ещё один Чародей из Визенгамота будет убит? — с горечью в голосе пошутил Антиох.

— Может быть. А может быть, когда я соскучусь по тебе, — пожал плечами Герпий. — Зависит от того, что произойдёт раньше.

Антиох поморщился.

— Раздевайся, — проговорил он и Герпий улыбнулся.

— Да, мой господин, — сказал он, наклоняясь вперед, чтобы сократить расстояние.

* * *

Игнотус Певерелл никогда не считал себя лжецом.

На самом деле Игнотус Певерелл думал, что он среди лжецов братьев был единственным голосом правды. Он всегда стремился к истине во всех доступных ему формах, будь то академическая, магическая или политическая. Он всегда считал себя в некотором смысле выше борьбы, в то время как Антиох и Кадмус принадлежали к другой категории людей. Антиох был жаден, стремился к власти и контролю. Кадмус был крайне склонен к порокам и никогда не сосредотачивал свой острый ум надолго на одном месте, если он мог получить удовольствие где-нибудь в другом.

Тем не менее, именно старшие братья Певереллы всегда больше нравились людям — во всяком случае, Антиох, хотя Кадмус, по общему признанию, имел некоторую странную привлекательность для противоположного пола — потому, что они принадлежали реальному миру. На самом деле они хотя бы принадлежали миру, в то время как Игнотус никогда не чувствовал себя частью своего окружения. По большей части он не жалел, что не поехал с ними в их первые путешествия. Он всегда чувствовал себя обузой — вечно неловкий, вечно говорил невпопад и вечно то один брат, то другой велели ему помолчать — и поэтому он всегда предпочитал быть погруженным в исследования, наслаждаясь одиночеством.

Честно признаться, Игнотусу не нравилось быть женатым — оглядываясь назад, он каждый раз испытывал облегчение от того, что средняя продолжительность жизни в то время была низкой — сорок лет или около того, что позволяло ему правдоподобно умереть как раз перед тем, как это стало совершенно для него невыносимо, — и поэтому присоединение к братьям после двадцати с лишним лет их скитаний по свету было сначала настоящим подарком. Было приятно обрести цель, а у Антиоха их было в избытке. При нем Игнотус был все время занят, все время полезен, всегда задействован в какой-то погоне за величием... или, по крайней мере, за переменами.

Также было время, когда он стал для Антиоха ценнее Кадмуса. Ожидая всю жизнь одобрения братьев — особенно Антиоха, одобрение которого ему тогда казалось ценнее самой жизни — Игнотус не мог не увлечься всем этим, поощряемый Нико и гордостью за него старшего брата.

Но даже в то время не из них все воспринимали это как благо.

— Однажды ты подведешь Антиоха, — предупредил Игнотуса Кадмус. — Ты неизбежно разочаруешь его, и он повернется к тебе спиной без лишних колебаний. Ты думаешь, он тебя любит? Если так, то почему для этой любви нужно так много условий? Ты правда думаешь, что это одобрение? — он усмехнулся. — Тогда ты долбаный идиот, Игнотус, если не понимаешь, что ты всего лишь средство для достижения цели, такое же, каким был я. И остаюсь.

— Ты говоришь это только потому, — заметил Игнотус, — что думаешь, будто он собирается избавиться от тебя, и хочешь, чтобы я помешал ему.

— Вы оба хотите избавиться от меня, — ответил Кадмус в своей обычной ленивой манере, разглядывая ногти. — и единственное, что успокаивает меня, так это понимание, что однажды он отвернется и от тебя, и каждый день твой выбор будет преследовать тебя.

И хотя Игнотус Певерелл никогда не считал себя лжецом, вскоре он стал им, потому что впервые солгал самому себе и вонзил нож в своенравное сердце Кадмуса.

— Он ошибся, — пробормотал он самому себе и Нико, который, казалось, потерял дар речи от удивления. — Он ошибся. У меня были веские причины, прости меня, прости, но я должен был... должен был...

— Я знаю, — с несчастным видом сказал Нико, уперев трясущиеся руки в бока. — Знаю. Дальше будет легче.

Но легче не становилось, и так Игнотус стал лжецом по необходимости. Он стал лжецом, таким же какими всегда были Антиох и Кадмус, для того чтобы выжить.

Однако, в конце концов то, что так легко давалось веками, со скрежетом сломалось, и все его многочисленные прошлые воспоминания исчезли в тот момент, когда он встретил Дионисию Трелони.

Антиох поручил пригласить её в Клуб, и одно время его искренне только это в ней и интересовало. В конце концов, Дионисия Трелони была бесспорно полезна. Её магическая сила ощущалась чисто физически, стоило ему переступить порог дома, и более того, её сеть рычагов влияния простиралась так далеко, что даже Антиох представить себе не мог. Она была самой одаренной ведьмой, которую Игнотус когда-либо встречал, и все же, по какой-то никому не ведомой причине, она держалась в тени, не делая ничего особенного со своей необыкновенной силой.

— Это скорее привычка, — сказала она ему однажды вечером, когда он все еще пытался завербовать ее. — Я никогда по-настоящему не умела дружить или любить. Всё, что я когда-либо умела делать, это брать.

— Что ты делаешь с ними? — спросил он. — Я имею в виду, с секретами.

Она пожала плечами.

— Они питают этот дом, — ответила она. — Представляю себе, что мне грозит опасность и я их использую. Но честно говоря, в основном я заставляю на себя работать. Не понимаю людей, — объяснила она. — Как будто я могу только подражать им, и это самое близкое, что я могу сделать, чтобы быть...

— Нормальной? — добавил Игнотус с сочувствием.

— Что-то в этом роде, — ответила Дионисия.

Ему всегда казалось странным, что все в ней казалось таким знакомым, скроенным из одной невероятно тонкой ткани, и все же она всегда была так решительно настроена против его видения мира.

— Вещи ценны только тогда, когда они мимолетны, — сказала она ему. — Вещь всегда ценнее всего на пике восприятия. И это только лишь вершины, с которых можно упасть. Таким образом, по этой логике, жизнь имеет ценность только в том случае, если она может закончиться.

— Но почему? — настаивал Игнотус. — За большее время можно большего достичь, получить ещё больше знаний, больше мудрости.

— Мудрость — это не то, что ты можешь накопить, — возразила Дионисия.

— Не то что секреты, — поддразнил её Игнотус, и она пристально посмотрела на неё.

— Да, — сказала она абсолютно искренне.

Он никогда никого не любил так, как ее.

Он никогда не думал, что любовь существует, пока не полюбил её.

Потеря её была неописуемой пыткой.

— Она должна исчезнуть, — сказал Антиох без тени сомнения. — Она угрожает Клубу. Ты поставил нас под удар, Игнотус, тебе нужно было раньше думать.

— Но Антиох...

— Ты убил Кадмуса из-за опасности, которую он представлял, — напомнил ему Антиох, разыгрывая карту, которая, как Игнотус предполагал, однажды будет использована против него. — Ты умный человек, Игнотус, так скажи мне: чем же Леди Ревел отличается от нашего брата? Она тоже против существования Клуба...

— Но и Том Риддл был против, — возразил Игнотус. — Если бы он остался в живых, то...

— Том не выступал против Клуба. Он просто не пожелал к нам присоединяться, и в любом случае, он вскоре встретил свой конец, — недовольно проговорил Антиох. — Такая жадность, как у него, не могла остаться безнаказанной вечно, и как бы то ни было, он так мало знал о нас, что не представлял никакой реальной угрозы. Но что касается Леди Ревел...

— Почему? — отчаянно протестовал Игнотус. — Почему она должна умереть?

— Потому что один взгляд на тебя говорит мне, что ты дал ей достаточно боеприпасов, чтобы уничтожить тебя, — решительно сказал Антиох. — И если она представляет угрозу для тебя, то она представляет угрозу и для меня. А значит, она представляет угрозу для всех нас, и это делает ее такой же, как Кадмус.

Странно, Игнотус никогда бы не подумал, что женщина, торгующая ложью и обманом, может разбудить в нем любовь к правде, но в девушке, которая называла себя Леди Ревел и которая так мало заботилась о том, что о ней думают, и заставляла мир подчиняться ее воле, а не наоборот, было что-то такое, что он узнал с самого начала. Ощущение, что она тоже не совсем здесь, что она наблюдает за миром со стороны, из-за маски, и использует его вместо того, чтобы жить в нем.

Игнотус вздрогнул при упоминании о Кадмусе.

— Но...

— Всё уже решено, — сказал Антиох, покачав головой. — Ты должен был знать, что выбирая такую жизнь, ты не можешь иметь все, что захочешь. Особенно когда ты сам выбрал следование нашим целям, — объяснил он, указывая на символику империи, которую они создали. — Ты должен был понимать, что будут жертвы. И что ты собирался дальше делать, состариться вместе с ней? — спросил он, почти смеясь. — Она не разделяет цели твоей жизни, Игнотус, и зачем она тебе? Неужели ты всерьез вообразил, что попробуешь снова, заведешь жену и семью, довольствуешься смертностью, станешь нормальным? Давай серьезно, брат, — сказал он жестоко. — Ты уже однажды попробовал, и мы оба знаем, что ты никогда не был создан для такой жизни.

Он знал, что это правда.

И всё это безостановочно причиняло ему боль.

Несмотря на понимание правоты Антиоха, эта история испортила отношения между братьями. Несмотря на все то, что Игнотус неустанно пытался воззвать к своей собственной логике, к своему ясному пониманию мира, который он так отчаянно пытался выстроить, он не мог не чувствовать себя преданным. И все это время только Нико был рядом с ним. Только Нико это волновало.

Только Нико, казалось, понимал, страдал вместе с ним, как будто сам Нико был тем, кто убил женщину, которую любил Игнотус.

— Дальше будет легче, — успокаивал его Нико, совсем как после смерти Кадмуса.

Но легче не стало.

Зато Игнотус снова стал лжецом.

— Где ты пропадал? — услышал Игнотус позади себя, уловив звук шагов Нико, тихо входящего в комнату. — Я уже пару дней ничего о тебе не слышал, Игнотус, и, по правде говоря, уже начал беспокоиться...

Игнотус обернулся и удивленно моргнул.

— Твое лицо, — понял он, нахмурившись. — Это... ты сам...

— Антиох приготовил для меня зелье, — объяснил Нико, выходя на свет. — Уже лучше, не так ли?

Игнотус протянул руку, коснувшись слабых следов шрамов вокруг давно знакомых рта и щек Нико.

— Да, — согласился он. — Не думаю, что у меня получилось бы лучше, но все же, прости, Нико. Я должен был сделать это раньше...

— Всё в порядке, — заверил его Нико, прочищая горло и вздрогнув от прикосновения Игнотуса. — И кстати, — добавил он мягко, — ты можешь не носить это лицо, если не хочешь.

— Мне всё равно, — соврал Игнотус, но Нико замер в ожидании.

Игнотус сдался, сделал глубокий вдох, закрыл глаза и медленно выдохнул, позволяя чарам рассеяться. Когда он снова открыл их, Нико одобрительно кивнул.

— Мне так больше нравится, — нежно сказал Нико. — Нет ничего постыдного в том, чтобы выглядеть немного старше, знаешь ли, должно быть, постоянная поддержка чар молодости и красоты требует довольно большого количества усилий.

— Мне не нравится выглядеть старше Антиоха, — признался Игнотус. — Я думаю, что он любит окружать себя молодостью, и просто легче было мне убрать чарами лет десять после того, как он перестал стареть, а я нет.

— Ну, кому какое дело до того, чего хочет Антиох, — пожал плечами Нико. — Ты же прожил целую жизнь без него. Это отразилось здесь, — проговорил он, проводя кончиками пальцев по морщинам вокруг глаз и рта и спустился ниже к слегка впалым от старости щекам. — Это отметины того, кто ты есть, Игнотус. В этом нет ничего постыдного.

Про себя Игнотус не был согласен, но стряхнул с себя это ощущение, шагнув за пределы досягаемости Нико.

— Отвечая на твой вопрос, я кое с кем начал встречаться, — начал он, замолчав, когда Нико растерянно заморгал. — Не так, — быстро поправился он. — Ну, вроде того. Она... она полезна. Или будет полезна, как я подозреваю. И не совсем мне противна.

— Кто она? — осторожно спросил Нико, делая осторожный шаг назад. — Я хотел сказать, чем именно она может быть полезна нам?

— Ну, она на самом деле полезнее мне, чем я думал вначале, — проговорил Игнотус, возвращаясь к размышлениям, которыми он занимал себя до того, как Нико вошел в комнату. — Она в относительно хороших отношениях с Гарри Поттером, именно поэтому я и начал с ней общаться...

— С Гарри Поттером? — хмуро спросил Нико. — Какое он имеет ко всему этому отношение?

Игнотус пожал плечами.

— Он мой потомок, — сказал он. — Я хотел подобраться к нему так, чтобы он не почувствовал подвоха.

— Значит, ты собираешься лгать ему? — спросил Нико. — Ты действительно думаешь, что он отнесется к этому благосклонно?

— Честно говоря, не думаю, что правда была бы намного лучше, — сказал Игнотус. — Лучше издалека понять, насколько он может быть полезен, прежде чем я решу вмешиваться мне в его жизнь или нет.

— Зачем тебе вообще нужен потомок? — спросил Нико, у которого, как и у Антиоха, их не было.

— Кадмус поддерживал связь со своими, — объяснил Игнотус. — Похоже, я должен быть готов к тому, что со мной что-нибудь случится. И кроме того, — добавил он, — мне лучше связаться с ним до того, как Антиох первым сделает это, если он захочет...

— Ты говоришь так, словно готовишься к худшему, — вмешался Нико, явно нервничая от этой мысли. — Ты кого-то боишься, Игнотус? Антиоха?

Услышав это, Игнотус слабо улыбнулся.

— Любой здравомыслящий человек должен хотя бы немного бояться Антиоха Певерелла, — сказал он, полагая, что у Нико достаточно опыта общения с безжалостностью его старшего брата, чтобы понять причину без дальнейших объяснений. — Я просто пытаюсь подготовиться, Нико. Просто на случай, если мне понадобится кто-то на моей стороне.

— Но я на твоей стороне, — запротестовал Нико.

Игнотус на мгновение замолчал, удивляясь, как Нико сам мог верить в то, что это правда. В конечном счете, однако, он решил, что спорить не стоит, резко сменив тему.

— Я думаю, что Кэти все еще представляет некоторую ценность для Драко Малфоя, — продолжил он. — Знаю, что Телец был скомпрометирован еще до того, как он попытался убить их в Париже, но, возможно, всё ещё есть способ заставить его заплатить за то, что он сделал с тобой.

— Игнотус, — настаивал Нико, вздыхая. — Я не думаю, что тебе стоит вмешиваться в это дело. У меня больше нет повода для мести и...

Он замолчал, когда Игнотус протянул руку и нежно коснулся большим пальцем только что зажившей щеки Нико.

— Полагаю, теперь ты ему должен, — осторожно сказал Игнотус, наклонив голову Нико, чтобы получше рассмотреть эффект от зелья — по общему признанию, искусно приготовленного, поскольку Антиох неплохо разбирался в зельях. — Будь осторожен, Нико.

— Игнотус, послушай меня, — твердо сказал Нико, — я правда думаю, что это плохая идея...

— В любом случае, — прервал его Игнотус, отступив на шаг, — я могу снова исчезнуть на несколько дней. Я должен идти смотреть, как Кэти играет в квиддич, и Поттер в её команде. Я хотел бы встретиться с ним и оценить его навыки и силу до конференции в Министерстве, на которой, как я полагаю, они оба должны будут присутствовать. Так или иначе, но дружба с Поттером может оказаться для меня весьма полезной. И в любом случае, сближение с Кэти помогает мне следить за многими вещами, которые Антиох пытался скрыть от меня. Например, — добавил он с горечью, борясь с дрожью, вызванной все еще острым приступом воспоминаний, — ты знал, что Дионисия была жива все это время? До прошлой недели, — сказал он, и его голос дрогнул, когда он снова подумал об этом. — Она была жива, Нико. Все это время она была жива, — он сглотнул, впиваясь ногтями в ладони. — Она состарилась без меня.

Нико нерешительно протянул руку, его пальцы, казалось, сомкнулись бы на плече Игнотуса, если бы он собрался с духом.

— Но разве ты и правда хотел состариться вместе с ней? — спросил Нико несколько неуверенно. — Разве её жизнь и смерть имеют значение? Я думал, это был твой выбор — избавиться от нее.

— Правда? — горько спросил Игнотус. — Мой выбор, Нико? Когда у меня был свой собственный выбор, заранее не определенный для меня братом?

При этих словах выражение лица Нико напряглось с тревогой и намеком на предупреждение.

— Игнотус, я не думаю, что тебе стоит враждовать с Антиохом. Вы же братья, — почти умолял его Нико. — Вы с Антиохом относитесь друг к другу так, как никто другой на Земле никогда не относился ни к одному из вас...

— Это неправда, — резко заставил его замолчать Игнотус, моргнув от внезапного осознания. — Неправда.

Он помолчал, обдумывая идею, которая так резко проявилась в его голове.

— Игнотус? — нерешительно спросил Нико, но к тому времени он уже не слушал.

Игнотус Певерелл от природы не был лжецом. Он стал им по необходимости, вынужденный к этому природой своего властного брата, но когда-то давно он не был таким.

Когда-то давно кто-то пытался предупредить его.

Когда кто-то еще верил в его совесть.

Был только один человек, который был для Игнотуса тем, кем был Антиох, и, возможно, все еще мог быть.

— У него есть крестраж, — внезапно объявил Игнотус. — Я не хотел, чтобы Антиох знал, что я знаю об этом, но я знаю, что он сделал его. Он рассказал мне об этом, много лет назад... сказал, что мне, возможно, понадобится его использовать. Думал, что я смогу встать на его сторону, и даже когда я этого не сделал... тогда я думал, что он был неправ. Антиох думал, что я все разрушил, — бормотал он, расхаживая по комнате, — и я убедил его, что так оно и было, убедил, и он поверил, но я всегда сомневался... я оставил один, потому что всегда думал... я думал, может быть, когда-нибудь я смогу...

— Игнотус, — настойчиво сказал Нико, беря его за плечи. — Игнотус, что ты лепечешь.. о чем это ты? Что сможешь?

Внезапно бормотание Игнотуса стихло, и он посмотрел в глаза Нико со странным чувством уверенности и спокойствия.

— Ты действительно хочешь мне помочь? — спросил он, сам удивляясь своей решительности. — Ты настроен серьезно, Нико?

— Да, — заверил его Нико, совершенно сбитый с толку. — Да, Игнотус, что бы там ни было, ты можешь мне доверять...

— Отлично, — заявил Игнотус, — Потому что, я думаю, что настало время воскресить Кадмуса.

* * *

Старая резиденция семьи Блэк

Палас Гарденс Террас, Кенсингтон и Челси, Лондон

7 октября

10:12

— Ладно, но даже сейчас я не отказываюсь от своего мнения, что квартира в Лютном переулке не была так уж плоха...

— Не так плоха? — раздраженно переспросила Гермиона, сурово глядя на него. — Малфой, там на первом этаже магазин проклятых вещей, а я не хочу стать жертвой проклятья, — добавила она, заговорщически понизив голос, когда побежала за ним вверх по лестнице, — но мне очень понравился тролль, который слонялся у подъезда и рылся в мусорных баках...

— Ладно, ладно, — быстро ответил Драко, махнув рукой. — В любом случае, я уже сообщил отцу — и, кстати, это был не самый приятный разговор, — добавил он, вздрогнув, — поскольку мне пришлось отбиваться от Гортензии, которая просто одержима тобой по совершенно неясным мне причинам... о, и еще, она устраивает вечеринку или похороны, я не понял, что именно, — сказал он со вздохом, — но она настаивает, чтобы мы с тобой присутствовали...

— Малфой, — вмешалась Гермиона, выгнув бровь. — Ближе к делу. Где мы вообще находимся?

"Очевидно, в заброшенном доме, Грейнджер", — хотел было съязвить он, но прикусил язык, сдержав свою мерзкую натуру, и лишь вздохнул.

— Это старый дом семьи моей матери, — объяснил он, демонстративно не глядя на нее, придерживая дверь в коридор и пропуская ее внутрь, чтобы избежать излишне сентиментальной реакции. — Ну, он раньше принадлежал семье Блэк и перешел к ней после того, как одна сестра лишилась наследства, а другая умерла. Очевидно, она решила, что не будет жить в нем. Что вполне логично, — добавил он, поморщившись. — Он... ух, как видишь, давно пустует.

— Ну, думаю, одного поместья для жизни ей было вполне достаточно, — предположила Гермиона, на удивление отказавшись от дальнейших расспросов и вместо этого оглядывая густо затянутую паутиной комнату. — Не понимаю... Где мы находимся?

Драко шагнул вперед и взмахнул палочкой, чтобы расшторить окна.

— Ну, это другое дело, — признался он, жестом показывая ей, чтобы она видела. — Это маггловский район. И дом нуждается в небольшом ремонте и уборке, — добавил он, начиная подозревать, что это было на самом деле невероятно плохим решением. — И думаю, что камины были отключены от летучей сети, так что нам придётся иметь дело с Министерством. Но честно говоря, какой смысл общаться с Поттером, если он не может уладить за нас некоторые бюрократические вопросы, так что...

— Маггловский район, — с понимающе проговорила Гермиона, улыбаясь про себя, она разглядывала множество колесных приспособлений внизу. — Интересный выбор, Малфой.

— Очевидно, что для меня это не лучший выбор, — поспешно заверил он её, обернувшись и заклинанием смахнув пыльные простыни, которые закрывали кое-где отошедшие обои и старинную мебель. — Но знаешь, учитывая, что нам больше некуда пойти, я подумал, м-м.... Может быть. Но на самом деле, похоже я просто сглупил, — громко заявил он, поворачиваясь на месте и осматривая помещение. — Так что я полагаю, мы должны просто развернуться и...

— Малфой, — предостерегающе прервала его Гермиона, покачав головой и подойдя к нему от окна. — Не накручивай себя.

Он обиженно усмехнулся.

— Я не...

— Мне нравится лепнина, — перебила она, взглянув на потолок. — Она сделана со вкусом.

— Ну, это же очевидно, Грейнджер, — проговорил он. — У моей семьи идеальный вкус.

— И крепкие стены, — добавила она, ее взгляд лукаво скользнул к нему. — Это очень милый дом, Малфой.

Это, должно быть, означало, что она предлагала тут остаться, но ему от этого стало явно не по себе.

— Сойдёт, я думаю, — рассудительно заметил он и закашлялся, не зная, куда спрятать глаза. — В любом случае, если это успокоит твою невероятно чувствительную натуру, и к тому же избавит нас от необходимости общаться с владельцами жилья. — Я пришлю тебе счет в конце месяца.

— Это нелепо, — сказала Гермиона, закатывая глаза, но он заметил одобрительное выражение на ее лице, когда она окинула взглядом комнату, как будто она видела настоящий дом, а не странное, слегка заплесневелое, слегка разрушенное строение. — Итак, — решила она, проводя пальцем по каминной полке и быстро вытирая пыль, — может, поговорим о нашем наибольшим затруднении?

— Затруднении? — переспросил он с невинным видом. — Ты имеешь в виду то, что моя бывшая, скорее всего, встречается с многовековым убийцей, который пытался прикончить меня? Нет, — проговорил он, растягивая слова. — Я думаю, мы должны закрыть эту тему раз и навсегда.

Что не удивительно, она не обратила внимания на его слова.

— Должна сказать, что с Клубом явно происходит что-то очень странное, — заметила она, как будто не слышала его последних слов. — Антиох, похоже, не знал, что секреты Дионисии были украдены, и Нико весьма туманно упомянул, что Игнотус имел с ней какие-то отношения, ты заметил? Что, если Игнотус — тот, кто организовал эти отравления?

— Немного притянуто за уши, — заметил Драко. — Зачем ему подставлять свой собственный Клуб?

— Нельзя сказать точно, правда? — спросила Гермиона и пожала плечами. — Пока мы не поговорим с ним... это будет проще всего.

— Ох, да, конечно, — сказал Драко. — Давай просто позвоним ему через камин, да? Предложим обсудить его мотивы и его бессмертного брата. Может быть, спросим, не хочет ли он снова попытаться убить нас?

— Ну, может, и не так прямо, — сказала Гермиона и показала пальцем наверх. — Спальни?

Драко кивнул, жестом приглашая ее следовать за ним.

— Если ты намекаешь на то, чтобы я начал мило общаться с Кэти, — начал он ворчливо, и Гермиона бросила раздраженный взгляд через плечо.

— Не смеши меня, — ответила она, резко кашлянув и смахнув очередную паутину, когда они ступили на пыльную площадку второго этажа. — Даже для нормальных людей это было бы безумием. Всё равно что предложить мне начать проводить время наедине с Роном Уизли и Мэл.

— Ну, слава Мерлину, хоть это ты понимаешь...

— Что я на самом деле предлагаю, так это, — продолжила размышления Гермиона. — провести вместе время, но не наедине, а со всеми ними одновременно.

Драко резко остановился посередине коридора, и она натолкнулась на его спину.

— Извини, Грейнджер, — возмутился он, — У меня только что чуть не случился инсульт от понимания того, что ты предложила взять две ужасные ситуации и свалить их в одну пылающую неловкостью кучу на каком-нибудь нелепом социальном событии?

— Ну, не знаю, думал ли ты об этом, — сказала ему Гермиона, поворачиваясь со вздохом, — но когда в жизни пары происходят такие события, как... О! Не знаю, помолвка или переезд в новый дом, большинство из них устраивают праздник, Малфой.

Он застыл как вкопанный.

— Это не так уж безрассудно, — продолжила Гермиона, — и, честно говоря, это может быть хорошей возможностью, чтобы выявить некоторых других людей, которые могут быть причастны к убийствам членов Визенгамота. Во-первых, Гарри сказал, что он подозревает, будто Поляков что-то знает об этом, но не говорит, и Жанвиер тоже показался мне немного странным — и вообще, если мы пригласим твоих кузенов, у которых, кажется, есть хорошие связи, возможно, мы могли бы позвать еще несколько гостей из политической среды — и учитывая, что мы организаторы Послания министерству, мы могли бы легко заставить Перси и некоторых других членов Визенгамота приехать, и Гарри сказал мне, что Дейзи тоже здесь, так что...

Она остановилась и повернулась к нему.

— Малфой? — спросила она.

— Подожди, — резко ответил он.

— Что ты думаешь...

— ПОДОЖДИ, — рявкнул он, с подозрением оглядывая пространство вокруг. — Я... я должен...

— Какого черта?

— Все дело в этом доме, — решительно заявил он, неодобрительно оглядываясь по сторонам. — Я должен был догадаться, что это может случиться. Очевидно, сам воздух отравлен, и мы должны выбираться, прежде чем оба поддадимся воздействию этого места.

— Малфой, что всё это значит?

— Знаешь, кому ещё могло бы прийти в голову устроить из праздника ловушку, Грейнджер? НАРЦИССЕ МАЛФОЙ, ВОТ КОМУ, — крикнул он. — ИТАК, ОЧЕВИДНО, этот дом тоже скомпрометировал себя, и теперь мы не можем ЖИТЬ ЗДЕСЬ...

— Малфой, я правда думаю, что ты перегибаешь палку, я просто предложила...

— УХОДИМ, ГРЕЙНДЖЕР, УХОДИМ...

— Драко, — вздохнула Гермиона, подбежав к нему и грубо схватив его рукой за лицо. — Мне нужно, чтобы ты восстановил контроль над своим дерьмом.

— МАМА, ЭТО ТЫ...

— Послушай, — огрызнулась она. — Знаю, что приятного в этом будет мало, но мы должны рассмотреть это в долгосрочной перспективе. Я думаю, что последние несколько дней показали нам, что ты... что мы, — подчеркнула она, избавив его от смущения, — нуждаемся в том, чтобы о нас писали в прессе как можно больше и в исключительно положительном ключе. И ещё, это даст нам столь необходимую возможность собрать всех подозреваемых в одной комнате. Дом не отравлен — и он не скомпрометирован, — сказала она, когда он открыл рот, правильно угадав ход его мыслей, — просто тебе эта идея показалась действительно хорошей. Да?

Он нахмурился.

— Ты займёшь самую маленькую спальню, — сердито возразил он.

Она вздохнула, убирая руку с его лица.

— Это значит "да"?

— Нет, — огрызнулся он. — Это совершенно не связано.

— Драко, ради Мерлина...

— ЛАДНО, — рявкнул он. — Ладно. Ты права. Мы приведем дом в порядок и устроим вечеринку. НО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО КОГО-ТО СНОВА МОГУТ УБИТЬ, — добавил он, подумав. — И если этот праздник будет так ужасен, как я думаю, то я очень надеюсь, что убьют не меня.

И снова, он понял, что она перестала обращать на него внимание.

— Ну, в первую очередь нам нужно подключить камины, — задумчиво заметила она про себя, спускаясь вниз по лестнице. — и я думаю, что нам стоит попросить Панси помочь нам, потому что у неё теперь есть реальный опыт в организации мероприятий...

— Ненавижу это, — сказал Драко, и повторил на случай, если она не слушала его: — НЕНАВИЖУ ЭТО...

— Не говоря уже о том, что мы должны сделать все это менее чем за неделю, — добавила она. — Если мы хотим не пересечься с Посланием министерству, то есть, и... — она замолчала, задумчиво глядя на него. — Ты сам хочешь пригласить Гортензию и Тибо, и стоит ли мне этим заняться? На самом деле, — решительно проговорила она, — они могут оказаться весьма полезными. Может, им стоит приехать заранее.

— Да, я скорее умру, но ладно, если это так необходимо...

— Ну, — вздохнула она, светясь то ли от озорства, то ли от безумия. — Знаешь что, Малфой? Сначала у меня были некоторые сомнения, но я думаю, что мне действительно нравится дом.

— Я уже жалею обо всем, — капризным тоном ответил он. — Обо всем, что сделал с того момента, как проснулся сегодня утром. Возможно, даже раньше — нет, подожди, точно даже раньше...

— М-м? — рассеянно согласилась она, поворачиваясь, чтобы одарить его ослепительной улыбкой.

* * *

Нотт-мэнор

Гостевая спальня третьего этажа

8 октября

2:06

— Ну и как теперь? — спросила Дафна, осторожно прижимая пальцы к исчезнувшему синяку вокруг глаза Кадма. — Лучше?

Он поймал ее руку, покусывая кончики пальцев.

— Ты слишком много волнуешься, — пробормотал он. — Я просто пропустил удар по лицу, Гринграсс. Это естественный способ напомнить мне, чтобы я не зевал.

— Вам с Маркусом нужно перестать драться, — вздохнула она, качая головой. — Думаю, вы оба слишком увлеклись этим.

— Скажи об этом Вуду, — возразил Кадм. — Он уже почти на вершине гоблинского рейтинга. Я думаю, что вы с Марсом постепенно сводите его с ума.

— У нас с Маркусом все до нельзя формально, — напомнила ему Дафна, как будто он действительно нуждался в напоминании. — Я не совсем понимаю, почему у Оливера такие проблемы.

— Ревность, — бросил Кадм.

— Да, но я только что сказала...

— Не потому, что Маркус испытывает к тебе чувства, — поправил Кадм. — Он просто завидует тому, что вам двоим позволено иметь. Жизнь вместе, — объяснил он. — Не всем так везет.

— Вряд ли это жизнь, — поправила Дафна, закатывая глаза. — Честно говоря, я сомневаюсь, что Оливеру понравится то, что нам с Маркусом приходится делать вместе. Наше общение состоит из душных вечеринок, скучных мероприятий. На самом деле это просто древний чистокровный брачный ритуал, который, в конце концов, сводится к коммерческой сделке, соединяющей доступ к хранилищам наших семей, в то время как мои родители буквально продают меня за целое состояние...

— А я-то думал, что старомоден, — вмешался Кадм, и его губы изогнулись в ухмылке. — Ты практически динозавр.

Она спрятала улыбку, прижав губы к его ладони.

— А чем ты занимался? — небрежно спросила она, откидываясь на спинку кровати. — Такое ощущение, что вы с Тео...

— Близки? — предположил Кадм.

Она покачала головой.

— Что-то замышляете, — возразила она, вызывающе изогнув бровь.

— Мне нравится Нотт, — сказал он. — В нем идеальное количество испорченности...

— Это, — вздохнула Дафна, — к сожалению, очень верно подмечено, что не особенно обнадеживает. Тео может быть... — она замолчала, задумчиво покусывая губу. — Иногда он может потерять связь с реальностью.

— В смысле? — спросил Кадм.

— Он просто... он все время во что-то вляпывается, — уклончиво ответила Дафна. — Я просто хочу быть уверена, что чем бы вы ни занимались, ты не позволишь ему зайти слишком далеко.

— Я? — удивленно спросил Кадм. — Ты думаешь, я могу контролировать Нотта?

— Контролировать? Нет, — усмехнулась она. — Никто не может. Но хочу ли я, чтобы ты попытался остановить его, если он впутается во что-то опасное или безрассудное? Да.

Он посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.

— Я же говорил тебе, Дафна Гринграсс, — сказал он. — Я — злодей.

— Это ты так говоришь, — возразила она. — Но я думаю, что ты хороший, Кадмус Певерелл.

— Ну, тогда я оказал тебе плохую услугу, — ответил он. — Или ты забыла, что я делал, когда мы познакомились?

— В чем именно заключается твой план? — нейтрально спросила она, позволяя ему притянуть себя к себе на кровать. — Что ты будешь делать, когда найдешь своих братьев?

— Ну, спасибо, что спросила, — бодро ответил он, перекатываясь на постели и ложась на неё. — Я думаю... — он поцеловал ее в шею, — что буду... — в ложбинку на шее, — смотреть, как они... — подбородок, — убивают друг друга, — закончил он, повернувшись к ней, чтобы поймать её удивленный вздох своими губами. — Думаю, теперь мне даже пальцем не придется пошевелить, — добавил он, уверенно скользя рукой вверх по ее бедру. — Они с радостью прикончат друг друга за меня.

— Ты так говоришь, — сказала она, с трудом сглотнув, — но...

— У тебя ведь есть сестра, да?— перебил он, стягивая с ее ног трусики. — Как бы ты себя чувствовала, если бы она построила с тобой империю, а потом развернулась и подожгла ее, — предложил он, приподнимаясь и стягивая рубашку через голову. — Или если она поделилась бы с тобой своими секретами, а ты с ней своими, только для того, чтобы она повернулась и перерезала тебе горло или проткнула ножом грудь?

— Кадм, — выдавила из себя Дафна, его имя прозвучало почти зловеще. — Кадм, это не... я не...

— Это история мести, любимая, — сообщил он ей, проводя большим пальцем по ее губам, когда она протянула руку, впиваясь ногтями в его ребра. — Это не очень красивая сказка, и уж точно не сказка о трех братьях. Игнотус заплатит жизнью за свою трусость, — пообещал он ей, — а Антиох заплатит за жадность, и они убьют друг друга, предадут друг друга, точно так же, как предали меня.

Она приподнялась на локтях, протянула руку и провела ладонью по выпуклости на его брюках.

— О! Это я тебя так возбуждаю, — спросила она, одарив его своей фирменной чистокровной самодовольной ухмылкой, — или мысль о том, что твои братья будут расплачиваются за свои грехи, заставляет твой член напрячься?

Он улыбнулся, наклоняясь вперед, чтобы просунуть язык между ее губами, позволяя ей притянуть его к себе.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я был хорошим, Дафна Гринграсс? — сказал он ей в рот, сжимая пальцами ее задницу. — Тебе же нравится моя легкая испорченность, да?

Он не нуждался в большем подтверждении. Звук, который она издала, когда он прикоснулся к ней, говорил о многом.

— Ты — главный злодей в этой сказке, Кадмус Певерелл? — спросила она вместо этого, встретившись с ним взглядом, когда поднял её ноги, которые обвились вокруг его бедер.

Он снова усмехнулся, удерживая ее руки над головой.

— Смотри, и ты увидишь, — предложил он, наслаждаясь ее вздохом.