Харвиг. Посол Ясных Земель (джен)

На другой день, после завтрака, Харвиг и Кибаль вышли из Анкироха. Было морозно. Глаза слепило яркое солнце, а с неба падали крохотные осколки льда — остинки.

-Почему соэмы не любят гостей? — спросил Харвиг. Было досадно, что они не взяли в посёлок Глери.

Их приятель так и не нашёл своего глазастого друга и по совету Кибаль обратился к высшей. Айфе обещала помочь и попросила всех жителей дворца принять участия в поисках.

-Они не похожи на нас.

-Это-то я заметил.

Девочка обернула к нему раскрасневшееся от стужи лицо и Харвиг невольно залюбовался бездонной синевой её глаз.

-Я не про внешность. Соэмы не едят нашу пищу. Почти не спят. И, хотя им ничто не мешает, крайне редко заводят детей.

Они оставили позади дворец, миновали сосновый бор и оранжерею. Дорожка вывела их к небольшой поляне, посреди которой виднелась скамья. С этого места открывался потрясающий вид: вдали, у подножия Кургал-Дага изгибался замёрзший Буг. Или, как его называли в Сеннааре, Сабур. Ниже по течению в могучую реку вливалась Стырь. Она же — Аках. За рекой, вдали, сверкали белым снегом бескрайние дали.

-Красотища! — воскликнул Харвиг.

-Да. — кивнула отрочица. — Но на самом деле, это печальное место.

-О чём ты?

-Когда-то отсюда спрыгнула молодая женщина, борка. Говорят, она не смогла смириться с гибелью сына.

Харвиг опасливо подошёл к краю скалы и заглянул вниз. У него захватило дух.

-А там, — Кибаль указала влево, где виднелись вырубленные в скале ступени, — лестница Соэмов.

Они принялись спускаться по ступеням в лощину.

-Думаю, снадобье Айфе пробудило твои хорошие воспоминания. — Сказала Кибаль. — А скверные наоборот подавило... Ведь ты родился не в Роси?

-Нет. Меня перенесло в Городище в детстве.

-А точнее?

-Восемь лет назад, осенью.

Отрочица кивнула.

Наконец они спустились в лощину. Оба склона Кургал-Дага по её сторонам покрывал ельник. Иголки здешних ёлок, укрытые сейчас шапками снега, были тёмно-синего цвета.

Далее пошли они по протоптанной в сугробах тропе.

-Странно...- заметил Харвиг. — Каюл был единственным соэмом, которого я повстречал в Анкирохе. А здесь следы многих ног.

-Во-первых, — сказала отрочица, — Каюл — частый гость во дворце. Даже один соэм может натоптать за несколько дней дорогу.

А во-вторых, остальные соэмы тоже наведываются в Анкирох. Они стараются не лезть на глаза. Уверена, что, когда мы с тобой гуляли в Тахгаре, ты тоже ни одного не заметил.

-Так мы ни одного и не встретили! — возмутился Харвиг.

-Ну конечно! — Кибаль язвительно улыбнулась. — Но я лично поздоровалась с одним из них на правом и двумя на левом берегу Аках.

-Я же заметил тех двоих, с которыми ты пришла к мельнице!

— Это говорит лишь о том, что, когда соэмы пожелают, они могут быть незаметными.

-Пусть так. — согласился Харвиг. — Кстати, тут следы разных ног. Так что один Каюл не мог протоптать эту тропинку.

Отрочица промолчала. Они шли под руку. Как понял Харвиг, Кибаль опасалась упасть.

Следы, по которым они ступали, становились всё реже и неприметнее. Вскоре они и вовсе исчезли. Впереди, из покрытой снегом земли торчали несколько длинных палок. На их вершинах слабо развевались по ветру светлые тряпки. Дальше, за ними, виднелось странное дерево. Оно было прямым и высоким, с белой, бугристой внизу корой. Ветви его начинали расти у самой вершины.

— Это Юллон, — указала на него отрочица, — дерево соэмов. Мы пришли.

Харвиг завертел головой.

-Как так?! А посёлок? Я думал: будут дома... А соэмы?

-Держись меня. — сказала Кибаль, и крепче ухватила его за руку. — Нам нужно идти по вешкам.

Они медленно зашагали от палки к палке, по кругу обходя дерево. При этом вешки позади исчезали, а впереди возникали новые. Местность стала меняться. Звуки, доносившиеся от Анкироха, утихли.

-Знаешь, — произнёс Харвиг, — В Роси меня так же водил на краешек домовой.

-О чём это ты?

-Мельник запер меня в сенях. А Гудей, домовик, вывел меня наружу. Там двери были открыты и людей — никого.

-Должно быть, — предположила отрочица, — он увёл тебя в Морок.

-Куда?

-Как бы тебе объяснить... — Кибаль остановилась. — Представь, что ты сейчас очутился в Роси. И вот, ты стоишь там, на этой тропинке, но меня рядом нет. Потому что я стою здесь, в Сеннааре. Получается, оба мы стоим в одном месте, в одно время, но в разных мирах. Понимаешь?

-Ага.

-Теперь представим, что оба мы двинулись навстречу друг другу...

-Так мы и так стоим рядом!

-Да нет же! — Кибаль притопнула сапожком. — Я двинулась в Рось, а ты в Сеннаар, но при этом не сходя с этого места.

-Кажется, понимаю... И что же произойдёт?

-Мы оба покинем наши миры и встретимся в межземелье, в Мороке.

-А чем он отличается от земель?

-Трудный вопрос. — Кибаль повела его дальше. -В землях всё ясно. Вода жидкая, камень твёрдый. Если ты кинешь его вперёд, он где-то там упадёт.

-Понятно.

-А в межземелье всё не так просто. Потому что на него влияют соседние земли. Брошенный тобою здесь камень со временем сместится и там. Но куда ближе, ведь в других землях он остался на месте.

-Не так уж и сложно. — на ходу кивнул Харвиг.

-Но кроме земель есть ещё Глубина. — продолжала Кибаль. -Она тоже меняет Морок.

-И там кто-то кидает камни?

-Возможно. Видишь ли, дело не только в камнях... Чем дальше ты от земель, тем чуднее. В дальнем межземелье тот же камень может стать мягким, а вода — вязкой.

Харвиг поёжился.

-Не хотел бы я оказаться там.

-И не нужно. Человеку на Глубине не выжить. Она окружает все земли, а Морок защищает нас от неё.

Харвиг представил себя на берегу Стыри. За желтоватым песком мелководья дно обрывалось в пугающую темноту. Там прятался водяной...

Он содрогнулся.

-Но Глубина тоже не безгранична. — продолжала Кибаль.

Харвиг недоверчиво взглянул на отрочицу.

-Что же ещё?!

-Бездна.

-И как там, в Бездне?

-Там нет никаких правил или законов. Это безумие...

Харвиг молчал. Требовалось время, чтобы это осмыслить. Потом спросил:

-Но как же тогда мы встретимся с тобой в Мороке, если, удаляясь от земель, мы приближаемся к Бездне?

-Очень просто. Наши земли, — как кочки, точащие из воды. Между ними и Глубины-то нет. Так что из мира в мир можно перемещаться по Мороку.

-А ты можешь?

-Не пробовала.

Из ниоткуда им навстречу выступали всё новые и новые вешки. Дерево тоже менялось. Его кора засветилась. Потом вокруг ствола показался шатёр. На некотором удалении возникло ещё с десяток светлых палаток.

Они остановились.

-Юллон, — поселение соэмов. — объявила Кибаль. — Мы в ближнем Мороке.

Она подвела его к главному шатру, у входа в который стоял муж в серой накидке.

-Нам разрешили зайти.

-Уверена? — усомнился Харвиг.

-Юл сообщил.

Соэм приподнял край ткани, и они вошли внутрь. Здесь был полумрак. От ствола, покрытого бугорками, мягко лучился свет. Вокруг, по краям, на подстилке из лапника сидели несколько соэмов. Среди них были и девы.

Кибаль поклонилась дереву и опустилась на свободное место. Харвиг, на всякий случай, поступил так же.

-Как этот Юл мог тебе сообщить? — прошептал он. — Я же ничего не услышал!

-Соэмы общаются мыслями. Всё, что видит и слышит любой из них, становится достоянием остальных.

-Но ты же не соэм!

-Нет, конечно. Но... — Кибаль запнулась. — Это долго объяснять, Харвиг. Расскажу позже.

Отрок пожал плечами. Взглянув на Юллон, он внезапно ухватил девочку за руку:

-Что это? Там, шевелится!

Действительно, бугорки на стволе будто дышали.

— Это грибы. Пища соэмов.

-Так это грибы были тогда у вас в фонаре?

-Да. — кивнула Кибаль.

-И что они... вкусные?

-Люди ценят их не за это. Грибы обостряют чувства. А ещё дают возможность заглянуть в будущее или прошлое. Уверена, что Айфе использовала их при создании своих «Тайн».

-В остальных шатрах тоже растут грибы?

-Нет, только в главном.

Харвиг подумал, что если соэмы питаются ими, то, наверное, им самим не хватает.

Окружающие вдруг устремили взгляды на вход, а Кибаль прошептала:

-Каюл!

Полог откинулся и в шатёр вошёл муж, которого Харвиг уже видел в Трапезном зале.

-Здравствуй! — взглянул на него главный соэм.

Харвиг сообразил, что голос звучит у него в голове. Ему стало жутко.

-Не тревожься. — успокоил его Каюл. — Вспомни, как ты попал в этот мир.

Харвиг вспомнил. При этом ему казалось, что кто-то копается в его мыслях. Голова закружилась. Потом в глазах прояснилось, а неприятное чувство пропало.

-Довольно. Тот мир нам закрыт.

Голос соэма по-прежнему звучал в голове. Харвиг сосредоточился и подумал:

-Мы зовём его Росью.

-Запомним. Но ты родился не там... В Аддриле.

-Я хочу вспомнить...

Каюл подошёл к столбу и мягко отделил от него один из грибов. Харвигу показалось, что тот сам залез к нему в руку.

-Съешь его... — соэм протянул ему огонёк.

Отрок опасливо принял его. Гриб оказался холодным. Невольно зажмурившись, Харвиг откусил небольшой кусок. Невообразимая горечь наполнила его рот. Язык будто одеревенел. Плеча мальчика коснулась Кибаль:

-Доешь.

Харвиг послушался, чувствуя, как по щекам текут слёзы.

-Ты молодец. — похвалил Каюл, когда он закончил. — Людям грибы не по вкусу.

-Неужто? — Харвиг всё ещё давился горькой слюной.

Каюл не заметил насмешки:

-Приляг. Воспоминаниям легче прийти во сне...

Харвиг послушно опустился на лапник. Его чувства неожиданно обострились. Он слышал дыхание соэмов и Кибаль, скрип снега под чьими-то шагами снаружи. К запаху лапника постепенно примешивались и другие, которые он прежде не различал. Харвиг прикрыл глаза, погружаясь в водоворот звуков, запахов и чужих мыслей...

Вот он очутился на вершине горы... Что же это? Вокруг — незнакомые завалы камней, да торчащие в зимнее небо, словно клыки чудовищ, колонны. Целых почти и нет... Ледяной ветер заставил его зажмуриться и сжаться от холода. Он поднёс к лицу руки и уткнулся во что-то мягкое. Харвиг открыл глаза, — это была Бабашка. Он обнял её. Так теплее. Что теперь делать? Он обернулся к развалинам и принялся звать на помощь. Крики заглушал посвист ветра. Родители не отозвались. Тогда и Харвиг умолк. Он тут один. Нужно спускаться с Аглинга в город.

К тому времени, когда маленький Харвиг добрёл до площади, он уже плохо соображал. Тело тряслось, а зубы клацали друг о друга. Какая-то странно одетая гьёра заохала, увидев его, и укутала в свой чудной плащ. Харвиг закрыл глаза и провалился в тёплую темноту.

Вот он в Солнечном Свете. Слышится голос:

-четыре, пять, шесть...

Он подбежал к одной из колонн. Над головой, чадя, потрескивал факел. Нет, здесь она его быстро найдёт. Оглядевшись, Харвиг устремился к престолу. Одна из каменных плит в его основании под натиском повернулась, и он юркнул внутрь.

-Я иду искать! — донёсся приглушённый голос Кибаль.

Лёгкие неспешные шаги звучали всё ближе... Харвиг застыл. Казалось, что девочка уже где-то рядом. Неужели нашла?!

И тут он услышал:

-Кибаль!

Это был женский голос.

— Вот где ты. Нам пора!

-Но мама!

Харвиг услышал, как Кибаль сердито топнула по каменному полу ногой.

-Я ищу Харвига!

-Ничего...- сказала гьёра Каэр. — Найдёшь в другой раз.

Звуки их шагов стихли.

Харвиг толкнул плиту. Можно было выбираться наружу.

В последнем видении Харвиг ощутил себя вовсе крохой. Он лежал на спине, туго спелёнатый в синюю с золотистой вышивкой ткань. Чьи-то руки поддерживали его и Харвиг вдруг понял, что его держит мать. Он слышал её голос, она негромко беседовала с кем-то. Потом вдруг всё стихло. Зазвучала особенная торжественная музыка. Мать понесла его куда-то. Харвиг узнал свод Солнечного Света. Только здесь он был тёмен.

Они остановились и над Харвигом склонилось мужское лицо. Незнакомец был молод и очень взволнован. На голове мужчины красовался занятный убор: высокая синяя шапка с белым узором. Он принялся что-то говорить нараспев. Потом коснулся рукой лба, губ и живота Харвига. Вновь грянула музыка и была она такой радостной и волнующей, что Харвиг заулыбался.