Семейные ценности рода Блэк (гет)

— Мистер Флинт, собирайте команду, — появился у озера, где Флинт и Пьюси швыряли камешки в воду, профессор Лонгботтом, весь в мыле. — Мне нужно проинструктировать вас по поводу открытия соревнований. К вечеру здесь будет репортеров — как докси в старых шторах. Через полчаса в моем кабинете, — и унесся дальше, сверяясь с каким-то списком на длинном пергаменте. В какой-то момент Флинт пожалел герболога, на которого бессовестно свалили всю тягость организации массового мероприятия спортивного характера, хотя от него это, кажется, было довольно далеко. Флинту вообще казалось, что грифферский декан скрывается в хогвартских теплицах от своей властолюбивой жены. Впрочем, в "Дырявом котле" у мадам Ханны очень вкусно кормили.

Флинт потянулся и сосредоточенно взмахнул палочкой, вызывая Патронус. Большой медведь с устрашающим оскалом пропрыгал вокруг него и устроился, ожидая сообщения для передачи, а потом унесся в гриффиндорскую башню к Вуду. Пьюси наколдовал из бумажной салфетки птичку, написал на ней время и место и отправил ее Фосетту в башню Рэйвенкло. Остальных пошли искать в собственной гостиной. По крайней мере Сольвейг после завтрака пошла, наверно, досыпать — она вообще вставала только для того, чтобы о чем-то переговорить с деканом, но тот, к ее удивлению, в Большом зале не появился. После того, как Пьюси ей сообщил, что вообще-то Малфой каждые каникулы уезжает домой во Францию к своей семье, появляясь только в последний день, она кивнула, попросила без веских причин ее сегодня не трогать и ушла в спальню. Монтегю ушел от озера около получаса назад, получив письмо от родителей, а Крэгги и Хиггс, само собой, просто урвали время для уединения. Ну-с, сейчас всем предстоит прерваться.

— Ларсен, — постучал Флинт в дверь и зашел, но комната была пуста, и даже воды в душевой не было слышно. — Эй, Ларсен, ты тут?

— Тут, — отозвалась девушка из-за двери к умывальнику. — Чего?

— Собирайся, Лонгботтом вызвал команду.

Дверь открылась, и Сольвейг вышла в спальню в лифчике и спальных шортах. Флинт резко отвернулся.

— Не могла одеться?

— Чего ты там не видел? — пожала она плечами. — Зачем Лонгботтом вызывал?

— Объявление у него. Вечером открытие.

Сольвейг быстро достала из тумбочки джинсы и толстовку, обула легкие кеды вместо тяжелых ботинок, спрятала палочку в наплечной кобуре и завязала волосы в узел.

— Можем идти, — оповестила она, и Флинт повернулся.

— Тебе вообще не стрёмно перед кем-то голой ходить что ли? — уточнил он.

— Я с девяти лет с двадцатью тремя парнями в одной казарме жила. Едва ли меня можно смутить переодеванием перед кем-то, — ответила Сольвейг.

Флинт что-то пробурчал себе под нос и вышел. Сольвейг глянула на крамовский артефакт, молчащий со вчерашнего вечера, когда сборная Дурмстранга погрузилась на корабль, и запечатала за собой дверь.

Она очень ждала встречи с Петером, потому что поддержка друга сейчас была ей, как никогда, необходима. В последний раз она чувствовала себя так же в тот день, когда Оге Ларсен сказал ей, что они — ее кузены и кузины — не будут с ней общаться, потому что им запретили. Сольвейг-то про себя отлично понимала, что, запрети ей родители, она бы с двойным рвением стала общаться с ними. Но Ларсены были не таковы. Еще тогда можно было понять, что она — не Ларсен.

Но Сольвейг не поняла.

Да и вообще. Пускай она и была никому не нужна, она знала, что они по крайней мере есть: заносчивые, высокомерные, язвительные. А сейчас у нее совсем никого нет. Никого. Она даже свою настоящую фамилию не знает. И продолжает отзываться на "Ларсен", потому что больше отзываться — не на что.

И Малфоя она искала сегодня, потому что созрела попросить совета.

Но Малфоя не было. А у нее не то чтобы было много времени для того, чтобы исчезнуть из замка и сходить в Гринготтс. Гоблины-то легко ответили бы ей на все вопросы. Но на это тоже нужно было настроиться. В конце концов, она могла оказаться чьим-то ненужным внебрачным ребенком, выброшенным в сентябрьскую ночь за порог, и морально Сольвейг не была готова к тому, чтобы услышать что-то подобное.

Нет. Не сейчас.

Пока — квиддич.

Лонгботтом рассказал о порядке прибытия команд гостей, показал на карте палаточного городка, где все будут жить: восемь больших палаток для каждой команды уже выстроились вдоль кромки Запретного леса, огороженные живой изгородью, и эльфы наводили там порядок перед заселением спортсменов; кроме того он выдал указания и по внешнему виду: выглядеть его студенты — все, оставшиеся на каникулы в стенах школы, — должны были, "не как сейчас мисс Ларсен, а хотя бы классически".

— Не обижайтесь, мисс Ларсен, вы просто одна ходите по школе в свободное время в специфической одежде.

Сольвейг в любимой толстовке со шлемом Локи пожала плечами. Ей было все равно.

— Нам надеть форму, сэр? — спросила Робинс, теребя мочку уха с сережкой-гвоздиком.

— Я был бы рад, если бы вы так поступили. Уверен, ребята из других школ тоже прибудут в постоянной своей форме. Так ведь было в прошлом году, помните?

Сольвейг помнила. Они приехали рано утром, быстро потренировались, поели, сыграли — и уплыли обратно. Ужинали уже в дороге. Корабль был сырым и холодным. К утру, когда они достигли Дурмстранга, команда уже бы лежала с пневмонией, если бы не походная аптечка, которую они с Крамом специально собирали в дорогу. Там было достаточно Бодроперцового зелья, чтобы никто не заболел.

— Так, и, конечно, главное, — многозначительно посмотрел на них герболог. — Межшкольные соревнования придуманы не столько для того, чтобы вы покрасовались перед селекционерами из квиддичных клубов, сколько для того, чтобы подружились со сверстниками из других стран. Великобритания на долгое время выпала из международного общения из-за последствий Третьей Магической войны. У нас не проводился долгое время ни Турнир Трех волшебников — после 1995 года, когда погиб студент Хаффлпафф, ни другие масштабные мероприятия. И вот теперь, когда Хогвартсу вновь доверили большое событие, мы должны все сделать на высшем уровне. И вы тоже должны приложить к этому все усилия. Поэтому, я вас очень прошу: мисс Уизли, мисс Ларсен, оставьте свои разногласия за пределами командной палатки. И пожмите друг другу руки!

Сольвейг и Уизлетта переглянулись. Продолжать изображать вражду было именно что в их планах, никто не должен был понять, что конфликт они разыграли.

— Я жду, — поторопил Лонгботтом.

Сольвейг вздохнула и протянула вейлочке ладонь. Та пожала.

— Отлично. Я надеюсь, мы обойдемся без эксцессов. Вам три недели жить в одной палатке.

— Три недели? — переспросила Хиггс. — А почему мы не можем жить в своих спальнях в общежитии, профессор?

— Регламент предполагает, что все спортсмены должны жить в палаточном городке. Таким образом их права уравниваются.

— Но мы же будем учиться в это время, — возразил Флинт. — Что же нам теперь, не ходить в библиотеку, например? Я не очень понял. Сэр.

— Нет, мистер Флинт, библиотекой, конечно, вы можете пользоваться. И из Больничного крыла в случае травмы на уроке, не дай Мерлин, вас никто не прогонит. Но для того, чтобы журналисты не писали, будто у вас привилегированное положение, вы будете жить рядом с гостями. Это понятно?

Команда покивала.

— Кстати про журналистов. Пресс-конференция состоится завтра утром. Мистер Флинт, выберете себе двух напарников. С вами также будем мы с мадам Хуч.

— Мы сможем получить расписание тренировок? — уточнил Вуд.

— Да, конечно, на открытии всем командам выдадут пакет со всей информацией, — подтвердил Лонгботтом и наколдовал Темпус. — Так, кажется, все. Идите, готовьтесь и собирайте свои вещи. В половине пятого жду вас на улице с вещами: эльфы переправят их в вашу палатку, а мы останемся встречать делегации. И не кривитесь, мистер Фосетт, это обязательное мероприятие.

— Так ведь зрителей все равно не будет.

— Кто вам сказал? — удивился Лонгботтом. — Да весь Хогсмид привалит смотреть открытие! И журналисты, конечно.

Сольвейг фыркнула. Вот кого-кого, а писак только и не хватает для полного счастья.

Когда команда подтягивается к воротам замка, куда и велено, Лонгботтом уже стоит и разговаривает с представителями Министерства магии и директором. Флинт издает вежливое покашливание, и герболог и директриса поворачиваются к ним.

— О, молодцы, что не опоздали, — улыбается Макгонагалл чуть нервно. — У нас с профессором Лонгботтомом сегодня, да и после окончания каникул, будет еще очень много дел, поэтому команде мы сможем уделять не слишком много времени, вы должны понимать, — она дожидается, пока все кивнут, подтверждая справедливость слов. — Поэтому мы с радостью откликнулись на предложение студента экономического факультета Софийского университета стать вашим менеджером на время соревнований. Димитр! — окликнула она высокого парня в черной строгой мантии, и Сольвейг едва не застонала.

Она думала, что не хватало только журналистов? О, нет. Не хватало только Драганова.

— Позвольте вам представить... — начала было директриса, когда Драганов подошел к ним, но Флинт прервал ее:

— Не стоит, мадам директор, в представлениях Димитр Драганов не нуждается.

— Рада, что вы знакомы, мистер Флинт, — кивнула Макгонагалл. — Итак, все административные вопросы в команде в течение трех недель лежат на мистере Драганове. — Он так же, как и вы, заинтересован в том, чтобы все прошло на высшем уровне.

— От этого зависит мой зачет по практике бизнес-администрирования, — улыбнулся Драганов. Макгонагалл ему тоже тепло улыбнулась и поспешила обратно, к министерским, напавшим на Лонгботтома с вопросами. — Ну, привет!

— И тебе не хворать, — отозвалась Сольвейг. — Ты же жребий тянул! Как допустили, что теперь ты администратор в Хогвартсе?!

— Декан договорился, — объяснил Драганов. — Ну, вещи у всех здесь? Бонки! — появившийся домовик поглядел на него большущими глазами. — Бонки, будь добр, размести вещи игроков в палатке Хогвартса.

— Да, сэр! Конечно, сэр! — просиял эльф, и вещи тут же исчезли. Что ни говори, а удивительна магия домовиков, позволяющая преодолевать антиаппарационный барьер любой плотности.

— Итак, зачем тебе это нужно? — повторила Сольвейг, потому что остальные отчего-то молчали, глядя в разные стороны, будто случайно стали свидетелями семейной сцены.

— Да для зачета, Ларсен! У всех игроков сейчас отпуск, тренеры съедутся смотреть открытые тренировки и матчи, мертвый сезон! А у меня сессия зимняя не закрыта из-за этой практики! И мадам Макгонагалл была так любезна, что согласилась принять меня на практику и написать отзыв, когда соревнования окончатся. Всё. Никаких тайн.

— Отлично, — буркнул Флинт. — Где наши расписания тренировок?

— Получите после того, как прибудут гости, — отозвался Драганов. — Кстати, вам нужно зарегистрироваться и получить именные бэйджи участников соревнований, как у меня. Только у меня написано "Администратор". Пока есть время, идем в палатку организаторов. Это займет всего несколько минут. У меня все рассчитано. Дурмстранговский корабль прибывает, по данным директора, первым, и это произойдет только через полчаса.

— Почему так долго? — удивилась Сольвейг. — В том году мы прибыли уже к утру, хотя отправились так же, вечером. Что? — уточнила она, ловля изумленный взгляд идущего рядом Вуда. — Мы с Крамом вчера разговаривали по... сквозному зеркалу.

— А Крам не сказал тебе, Ларсен, что директор Линдберг приболел, и потому с командой отправили учителя Дале?

— Нет.

— Ну, вот я рассказываю. Он не может управлять кораблем так же, как директор. Поэтому корабль идет медленнее.

— Ок, — пожала плечами Сольвейг. Не все ли равно, в конце концов, почему команда Дурмстранга прибудет вечером?

Вуд, идущий рядом с ней к шатру с яркой надписью "Регистрация участников", спросил вдруг:

— А как вообще двигается корабль Дурмстранга?

— На артефактах-накопителях и на чистой Силе рулевого, — ответила Сольвейг. — Но никто не видел никогда. Студентов не выпускали из кают во время движения.

Не запирали, конечно... Но просили не выходить. Да никто и не рвался, надо сказать. Сыро, холодно, даже меховые шубы не всякий раз спасали. Так что закинуться Бодроперцовым — и по койкам с наполненными наколдованным кипятком грелками. Закаляйся — не закаляйся, а путешествие на корабле — это был тот еще аттракцион. Уж лучше бы порт-ключом, в самом деле.

— Так, распишитесь, мисс Ларсен, — протянула ей бланк и перо девушка на регистрации и придвинула бейдж. — Носите его, не снимая, в течение всего Международного Кубка среди студентов основных учебных заведений по квиддичу.

— Что, в пятый раз название поменяли? — не поверила стоящая за ней Хиггс. — Обалдеть.

— Если охрана увидит вас на территории лагеря без бейджа, решат, что вы всего лишь зритель и выведут за территорию, — предупредила девушка, и Сольвейг надела бейджик через голову. Он, на удивление, был самый обычный, маггловский, заламинированный. У отца дома была уйма таких "проходок" с надписью "СМИ".

У отца.

Дома.

К йотунам всё.

— Спасибо, Мари! — Драганов ослепительно улыбнулся девочке-клерку и повел всех обратно, по пути рассказывая, что, если они обещают вести себя прилично, то завтра всех отпустят в Хогсмид.

— У нас режим, мистер Драганов, — напомнил Флинт.

— О, просто Димитр! — махнул рукой тот. — Я помню про ваш режим. Я о том, что вам лучше не опаздывать на тренировки, пресс-конференции и фотосъемки для газет. И после отбоя не высовываться из своей палатки. В этом случае мы сработаемся.

— А если мы выйдем из палатки ночью? — уточнил Вуд.

— Вы, возможно не заметили, но здесь повсюду авроры, обеспечивающие безопасность участников и гостей соревнований. Не заставляйте меня оставлять на пологе палатки следилку. За команду Хогвартса головой отвечаю я. К тому же я поручился за вас перед директором. Она не слишком горела желанием отпускать вас в Хогсмид. К тому же, насколько мне известно от мадам Хуч, у вас запланировано по две тренировки в день?

— Утром и вечером, — подтвердил Флинт.

— Даже если организаторы поставят тренировки иначе, мы что-нибудь придумаем, — пообещал Драганов. Они как раз подошли к воротам замка, как Лонгботтом, задрав голову вверх, увидел что-то в небе.

— Шармбатонцы летят, — прокомментировал стоящий недалеко мужчина в министерской мантии с эмблемой Отдела магических игр и спорта на лацкане.

Сольвейг тоже задрала голову вверх. По небу неслась огромная синяя карета, запряженная дюжиной пегасов. Что ни говори, а французы любили эффектные появления.

— Мадам Максим, — улыбнулась директриса вышедшей из кареты первой Шармбатонской великанше, которая не взяла Сольвейг учиться, и дамы обнялись. Пегасами занялся лесничий мистер Хагрид, причем Сольвейг показалось, что он с этими крылатыми лошадьми был уже неплохо знаком.

— Ячменный виски, Олимпия, я помню, — усмехнулся он в бороду, и мадам Максим залилась румянцем. Вуд рядом тихонько прыснул в кулак.

— Благода'гю, 'Губеус, — пробасила великанша, и ее студенты — все в тонких голубых мантиях со скрещенными волшебными палочками на эмблемах — прошли мимо команды Хогвартса, пожав им руки. Затем они, как по команде, встали в один ряд, уставились на Запретный лес, ожидая прибытия следующей делегации.

Сольвейг почему-то казалось, что следующими будут никак не Дурмстранговцы, а потому в сторону Черного озера не глядела. И верно: кто-то из оставшихся в замке на каникулы третьекурсников показал пальцев сторону Антиаппарационной границы Хогвартса. Там внезапно появилась кучка темнокожих ребят из Кастелобрушу. Они, очевидно, добирались, как и предпочитала Сольвейг, порт-ключом. Вскоре они приблизились настолько, что стало можно разглядеть всех по-отдельности.

— Капец, какие здоровые, — прошептала Хиггс. Парни из бразильской школы действительно все были с Флинта, и ни в какое сравнение не шли с тоненькой слизеринкой.

— Может, нам с ними еще и не играть, — попыталась подбодрить ее Робинс, стоящая дальше, но Флинт шикнул на обеих: директор бразильской школы уже здоровался с Макгонагалл.

— Сеньор Каррилью, рада встрече! Как добрались?

— Маггловским самолетом, директор Макгонагалл, — белозубо усмехнулся красивый молодой директор Кастелобрушу. — Мы не гонимся за эффектными жестами.

Мадам Максим в ответ лишь вежливо склонила голову, будто ее слова бразильца ни капельки не задели. Подопечные сеньора Каррилью пожали руки командам Хогвартса и Шармбатона и тоже заняли свое место в ряду.

Вскоре появились и американцы. Они, как заявил их спортивный директор мистер Фицпатрик, тоже прилетели самолетом, а после добрались камином до Хогсмида. Оттуда пешком.

Капитан команды школы Илвелморни Эдвард Митчелл, с которым Флинт и Сольвейг уже были знакомы, спросил, как дела, и предложил погулять вместе по округе, а потом увел свою команду дальше. Развлекать гостей, судя по напряженному лицу Флинта, он был не намерен.

— Эй, ты как будто гвоздей сожрал пригоршню, — толкнул его в бок Вуд.

— Они мне не нравятся.

— Тебе никто не нравится, — заметил Пьюси. Флинт в кои то веки промолчал.

Японцы по традиции прибыли на гигантских буревестниках — обычном для их островного государства транспорте. Спешившись, студенты в розово-малиновых мантиях двинулись за волшебником в золотом одеянии, а своих птиц оставили на попечение собственного же привратника, справедливо заметив, что не хотят слишком нагружать мистера Хагрида, хотя наслышаны об его любви к магическим животным. Пегасов, пошутил директор школы Махоутокоро, Хагриду вполне должно хватить.

Школьники, все, как один, были худые, жилистые. Баек о том, что они проводят квиддичные тренировки над морем, не слышал только глухой.

— У них сильная сборная, — прошептал Вуд. — Отец был на их отборочных в том году, смотрели в "Паддлмир" вратаря.

— И как? — поинтересовалась Сольвейг шепотом.

— Ничего необычного. Не взяли, — усмехнулся Вуд.

— Тебя ждут.

Вуд легонько толкнул ее плечом.

— Не сглазь.

— Говорят, золотая мантия в Японии — это показатель, что маг в совершенстве владеет всеми видами магических искусств, кроме Темных, — сказала Хиггс. — У Темных магов мантия почему-то белая.

Робинс прыснула.

Пока они пожимали друг другу руки, появились и русские. Они прилетели на фестралах, сняв с себя и своих коней Дезиллюминационные чары только на земле.

— Красивые, — сказала Сольвейг, глядя на черных, жилистых коней с перепончатыми крыльями и гривой, черным шелком развевающейся на ветру.

— Парни? — уточнила Робинс.

— Фестралы, — ответила Сольвейг, запоздало подумав, что, кроме них с Флинтом и Вудом, кажется, в команде никто их не видит.

— Да, ухоженные, — согласился Вуд.

Директор русских Владимир Бессмертный, правнук основателя частной школы, выстроил своих парней в четкую линию после того, как поздоровался с коллегами из других стран, и поинтересовался, как скоро прибудут остальные участники.

— Как по мне, Дурмстранг задерживается, — заметил Драганов по-норвежски, и поняла его только Сольвейг.

— Это неприлично, — процедил Флинт. — Говори по-английски.

— Извините, английский для меня не родной. Я сказал, что Дурмстрангу уже бы пора появиться.

В этот момент вода в Черном озере забурлила, берег захлестнуло волной, и в образовавшейся по центру воронке показалась черная мачта. Сольвейг с нескрываемой нежностью облизала взглядом корабль, по-прежнему похожий на воскресшего утопленника, когда он полностью вынырнул на поверхность и заскользил по глади озера к берегу. Якорь, выброшенный в воду, плюхнулся за борт, и на берег спустили трап.

— Учитель Дале плохо выглядит, — сказал Драганов, поглядывая на Сольвейг.

— Я с ним плохо знакома. Он вел у артефактологов, у меня не было его дисциплин, — отозвалась та.

— Сильно похудел, — объяснил Драганов. — Может, из-за этого они припозднились.

Сольвейг пожала плечами.

Крам, вышагивающий впереди в красной драповой мантии с меховым воротником, радостно улыбался и щурился на вечернем солнце. Ему, знала Сольвейг, тоже никогда не были по душе такие вот подводные путешествия. Но корабль любили как частицу Дурмстранга, как что-то свое, родное.

— Привет, чудовище, — он чмокнул Сольвейг в щеку во время рукопожатия и мотнул головой на Драганова: — Этот тут что делает?

— Практику проходит от универа, — прошептала Сольвейг в ответ. — После открытия пообщаемся.

Крам кивнул и пошел дальше, и тут раздался еще один голос, говоривший на букмоле:

— Здравствуй, Сольвейг!

Та резко повернула голову.

— Оге? Какого келпи ты здесь?..

— Он запасной охотник, — пояснил идущий следом Мартин Сульберг. — Привет, Ларсен.

— Привет, Сульберг.

— Со мной ты здороваться не будешь? — удивился Оге.

— Здравствуй, Ларсен, — скрипнув зубами, ответила Сольвейг. Тот удовлетворенно кивнул и двинулся дальше.

— Это кто? — удивился Монтегю, провожая глазами белобрысый затылок Оге.

— Кузен, — ответила Сольвейг тихо. — Мы одногодки и никогда не общались в Дурмстранге.

— Вы непохожи, — сообщил очевидное Мон.

— Именно поэтому и не общались, — вздохнула Сольвейг. Теперь ей было вполне понятно, почему Фолквэр Ларсен запретил Оге и остальным с ней общаться, но легче от этого все равно не становилось. Такого явного пренебрежения в первые дни учебы в Дурмстранге она семилетняя никак не ожидала, и если бы не знакомство с Крамом и их уроки полетов, где они и сдружились, наверно, Сольвейг бы еще долго ходила с опухшими от слез глазами.

Драганов смотрел на Сольвейг настороженно, но она, заметив его взгляд, только покачала головой. Все нормально. Никто не заставляет ее общаться с Оге, а сам он наверняка не будет рваться. В январе же помалкивал даже за столом.

Последними приехали представители египетской школы магии. Они тоже воспользовались порт-ключом до ворот Хогвартса, и до замка дошли пешком. Египетская команда была полностью мужской, как и у бразильцев, и Дурмстранга, и у "Бессмертных".

— Ставлю десять галеонов на то, что русские сделают французов, — прошептал Пьюси.

— Десять на то, что Дурмстранг размажет египтян, — сказала Сольвейг, и они ударили по рукам за спиной стоящего между ними Вуда.

— Тотализатор — в палатке, — шикнул на них Драганов и добавил: — Я тоже на Дурмстранг поставлю.

— Никто не сомневается, — процедил Флинт.

Когда все делегации выстроились в полукруг на школьном дворе, и директор Макгонагалл произнесла вступительную речь, которую поддержали представители Министерства, гости пошли регистрироваться, а сборная Хогвартса — раскладывать вещи в палатке. Драганов бодро шел рядом с Сольвейг, рассказывая, что у него для команды намечается большой сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы, — сказал Флинт, откидывая полог палатки.

— Ну и зря. Я как администратор команды считаю, что самое лучше, что может быть после тренировки — это массаж. Так что я привез с собой свою сокурсницу — Веску Станоеву. У нее между прочим золотые руки!

Светловолосая девушка с толстой косой через плечо встала из-за стола посреди гостиной.

— Ты что, в маггловском университете учишься? — прошептала Сольвейг, наблюдая, как Веска с любопытством разглядывает вошедших в палатку студентов.

— Ну, да, — кивнул Драганов. — А я не говорил? Из магического меня турнули в позатом году еще. А Веска сквиб. И она действительно делает очень хороший спортивный массаж. Так что она тут тоже не ради удовольствия, а работает.

— Еще и в твоей палатке поди живет?

— О, что я слышу, Ларсен?! Ты ревнуешь?

— Да кому ты нужен, — усмехнулась Сольвейг и пошла в девичью комнату.

— Да, кстати, торжественный ужин через полчаса, так что не расслабляйтесь. А я пока схожу за информационным пакетом для команды, — сообщил Драганов и вышел.

— Он прикольный, — заметила Робинс.

Сольвейг тяжело вздохнула.

— Он просто еще не начал ни над кем стебать.

— А начнет?

— Да йотун его знает, — призналась Сольвейг. От Драганова можно было ожидать чего угодно, так что она не бралась предсказывать его поведение.

Большой зал по поводу торжества украсили флагами школ, стульев за преподавательским столом прибавилось. Студенты расселись делегациями за небольшие столики, заменившие обычные факультетские, а потом им сообщили, что с завтрашнего дня будет функционировать столовая в шатре на территории палаточного лагеря, и в замок ходить будет не нужно. Однако сегодня — праздничное открытие, и поэтому ужин пройдет тут. Пока Сольвейг выглядывала глазами Крама и они семафорили друг другу, через сколько встретятся и пойдут гулять, студенты других школ только пялились на зачарованный потолок Большого зала да друг на друга. Оставшиеся на каникулы младшекурсники Хогвартса сидели за столом со своей сборной и ели, как ни в чем не бывало.

После ужина, с которого Сольвейг не удалось сбежать пораньше, Драганов повел их, как и директора других школ своих подопечных, на новое квиддичное поле, перед которым капитаны команд подняли флаги своих школ. Именно на это действо и собрались и зрители, и журналисты, хотя больше ничего суперторжественного на вечер субботы назначено не было. Драганов отдал Флинту расписание всех мероприятий этой недели и отправился в свою палатку, которую установил неподалеку, а Сольвейг, услышав, что в воскресенье тренировка только вечерняя, завтрак в девять, а на прессуху ее не зовут, ушла к палатке Дурмстранга и позвала Крама гулять вокруг озера. Спать она пришла только к звону колокола, который отмерял подъем и отбой по лагерю.

— ...Ну, хотя бы миссис Поттер, а не эта сука-Скитер сегодня была, — сообщил назавтра Флинт, вернувшийся в палатку после пресс-конференции. Вуд и Хиггс, сопровождавшие его, листали свежее "Квиддичное обозрение": гриффиндорец читал с конца, Лоре досталось начало.

— Ты видел крестную? Она еще тут? — уточнила Уизлетта и побежала поздороваться с родственницей.

— У нас фотосессия в пятницу. Игра в воскресенье. Это Пасха, так что зрителей будет, наверняка, полно. Открытая тренировка в четверг.

— Что будем делать с метлами? — поинтересовался Монтегю. — Видели? У Дурмстранга — последняя модель "Чистомета"!

— Только у Крама, — поправила его Сольвейг. — Петер сам ее разрабатывал на парах. В ограниченной продаже они по три косаря стоили. Видела в Косом.

— Да короче трындец, — подытожил Флинт. — Мы можем играть офигенно, но у нас очень тухлые метлы. Отец обещал прислать три — для охотников. Но охотники — это не вся команда. Если у Крама самая крутая метла, но у Хиггс, напомню, старенькая "Молния".

— Молния... — протянула Сольвейг и вызвала Патронус: — "Драганов, тащи свою задницу в нашу палатку, дело есть".

Пьюси хохотнул. Вуд спрятал усмешку в кулак. Серебряный ястреб вылетел за полог.

Димитр явился практически сразу.

— Звала, любовь моя? — поинтересовался он, елейно улыбаясь.

— Звала, — согласилась Сольвейг. — У тебя все метлы с собой? — и после утвердительного кивка: — Дай погонять?

— Тебе что, все? — удивился Драганов.

— Наши сломались, — призналась Сольвейг. Драганов продолжал смотреть на нее удивленно. — Так ты дашь метлы?

— А волшебное слово?

— Adlyde? — невинно поинтересовалась Сольвейг.

— Я имел в виду "пожалуйста", Ларсен, — закашлялся тот. — И вы мне рассказываете всю историю с метлами.

— Идет, — согласилась Сольвейг. — Но дальше этой палатки информация не уйдет.

— Ладно, — они пожали друг другу руки, и вдоль запястий пробежал белый шнурок, подтвердивший договор.

Через полчаса, когда сборники наперебой рассказывали историю о том, как они нашли разгромленные раздевалки, разорванные мантии и сломанные по рукоятке метлы, Драганов притащил семь метел.

— Нимбус 2013, Молния Суприм, Молния 16, Яджируши, Старсуипер 21, Варапидос, Чистомет-23Б! — представил свою коллекцию Димитр, выкладывая метлы на стол.

— Охренеть, ты ее все-таки купил! — подошла Сольвейг к новенькому Чистомету.

— Ларсен, она классная, как я мог ее не купить? Кстати, кто у вас ловец? Ты? Лора? Лора, обязательно попробуй полетать на этом Чистомете. Если приноровишься, а Крам, ясное дело, подстраивал связки заклинаний в помеле под себя, когда разрабатывал эту модель, летай на ней. Она реально самая быстрая. Быстрее Молнии Суприм пока что.

— Сто восемьдесят четыре мили в час за десять секунд, — припомнила Сольвейг описание модели в окне квиддичной лавки.

— Именно, — подтвердил Драганов. — Кстати, про Молнию. Можно нам с тобой поговорить, Сольвейг?

Девушка кивнула, и они вышли на улицу. У валунов на берегу Черного озера, где любили сидеть хогвартские студенты, никого не было, и они уселись на камнях.

— Мне нравится твоя идея с промышленным шпионажем, — признался Драганов. — Как нам выйти на Гильдию воров?

— Я написала Нотту, как только получила твое письмо. Он сказал, что приедет на матч с семьей. Четвертого апреля. И мы сможем переговорить с ним.

— Нотт... Это которому ты...

Сольвейг сделала страшные глаза.

— Но он же из Ковена.

— Ковен, по сути, та же Гильдия. Они наверняка сотрудничают с ворами. А какая разница, что воровать — артефакты или информацию?

Драганов покивал.

— У Молнии никогда не было жопы такого масштаба. Игорь в больнице, так и не вышел из комы, подключен к аппарату жизнеобеспечения. Отец дает какие-то дурацкие интервью... Дальше Болгарии и Румынии пока не вышло, но там, того и гляди, опубликуют маленькую заметку в "Квиддичном обозрении", и акции компании начнут падать. И Молнию 16 брать перестанут.

— У Фосетта была Молния 16, — сказала Сольвейг, двигая ногой камушек. — Пока какая-то тварь не разломала ему метлу.

— Возьмешь мою Молнию Суприм?

— Любую возьму, — призналась Сольвейг. — Для домашнего чемпионата и для тренировок мой бэушный Нимбус 2012 годится, но для международных соревнований — нет.

— Тренировка, кстати, через два часа. Иди-ка к Веске, пускай она тебе ноги отомнет, как следует, и спину. Ты же всегда жаловалась, что спина побаливает.

— Ну, да, — улыбнулась Сольвейг. — После того, как Крам перестал отминать меня после тренировок, только мазь помогает. Каждый вечер наношу.

— Вообще-то и я бы мог тебя...

— Нет, я пойду к Веске.

— Ларсен? — позвал Драганов, поднимаясь с земли вслед за Сольвейг. — Эй, ты злишься?

Сольвейг нахмурилась.

— За что?

— Ну, что я тут.

— Нет. Просто это было неожиданно. Но зато ты помог нам с метлами.

— Попозируешь со мной перед папарацци?

— Посмотрим, — прищурилась Сольвейг, закрывая козырьком из ладони глаза от солнца.

— Эй, а ваш кэп... Флинт. Он тебя ревнует что ли ко мне?

Сольвейг хмыкнула.

— Нет, он всегда такой.

— А я думаю, что ревнует.

— У него есть девушка, — заверила Сольвейг. — И мы не вместе со дня нашей с тобой помолвки. И ты мне говорил, что тебе плевать, с кем я встречаюсь, лишь бы об этом не писали газеты.

— А ты с кем-то встречаешься?

— Нет. Не хочу тебя компрометировать.

Драганов вдруг очень светло улыбнулся.

— Ты хорошая, Ларсен. Жаль, что у нас с тобой ничего не получится.

Сольвейг улыбнулась в ответ.

— Жаль, что в Дурмстранге ты был редким засранцем. Мы могли бы подружиться.

Драганов подошел и обнял ее, поцеловал в макушку.

— Я пересмотрел взгляды на жизнь. Как тебе Веска, кстати?

— Я пригляжусь к ней, — пообещала Сольвейг и пошла к своей палатке. Придерживая полог, у входа стоял Флинт и разговаривал с подошедшим американцем.

* * *

— Ну, бабушка! — канючил Скорпиус, копаясь в овсянке за завтраком. — Поедем пораньше на соревнования? Соглашайся! Papa не терпится уехать, ты же видишь!

Драко действительно накануне крупно поругался с Асторией, и ходил по дому напряженный, как сжатая пружина. Иногда Скорпиусу казалось, что если пружина распрямится, мало не покажется никому. Пока отец держался. В свои восемь Скорпи хорошо понимал, что неделя в обществе мамы для отца идет за год.

— Скорпиус Гиперион, мы прибудем в Хогвартс завтра, в субботу. За час до первого четвертьфинального мачта. И ни минутой раньше, — ответила Нарцисса, строго поглядев на внука. Драко рядом с ней, нарушая все правила застольного этикета, читал свежую газету. Астория к завтраку не спустилась.

— Но мы останемся и на воскресенье? Правда?

— Останетесь, Скорпи, — вздохнул Драко. — Я уже попросил домовиков приготовить для вас спальни в своих покоях в подземельях Слизерина.

— Папка! — радостно завопил Скорпиус, сорвался с места и бросился обнимать отца.

Нарцисса покачала головой. Люциус будет очень недоволен.