В двух шагах от дома 84 по Чаринг-Кросс Роуд (гет)

«Сегодня суббота, канун Дня святого Валентина, а я собираюсь провести весь день в лаборатории за приготовлением зелий. Интересно, почему меня это не расстраивает?»

«Потому что твой друг Северус будет с тобой».

Друзья...

Сейчас это в лучшем случае была робкая предварительная дружба, приносившая ей лишь грустные воспоминания о прежних мечтах про то, что у них могло бы быть.

«Это было раньше. А сейчас всё по-другому. Я не могу позволить себе думать «а что, если?» до тех пор, пока нам не удастся найти антидот. И мы его найдем!».

С тех пор, как они договорились о совместной работе, её мантрой стала фраза «Я не стану мечтать о том, что у нас будет после, и тогда мы обязательно найдем антидот!»

После того, как Северус произвёл настоящий фурор среди сотрудников и посетителей «Маркс и сыновья», слухи о его «воскрешении» быстро распространились по всему волшебному миру Британии. Гермиона отказывалась что-либо объяснять, а мистер Фицджеральд любезно согласился взять на себя ответы на письма, не имевшие отношения к покупке и продаже книг.

Тем не менее, для Гермионы это были весьма беспокойные дни, когда ей приходилось постоянно уклоняться от контактов с любопытными сплетниками, повторяя фразу «Я не даю никаких комментариев».

Гарри, поняв, что Гермиона всё знала, и скрыла это от него, серьёзно обиделся. Она пыталась объяснить, что это была не её тайна, но, похоже, это не помогло: Гарри резко прервал их разговор через камин, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу.

Поскольку у них предполагалась совместная работа в лаборатории, а не свидание, Гермиона оделась в старую и удобную одежду, на которую не жалко было поставить пару пятен. Заплетая волосы в тугую косу, чтобы они не мешались при работе, она ещё раз напомнила себе, что прямо сейчас Северусу нужен именно друг, и она была единственным вероятным кандидатом на эту роль, кроме его сокола.

Вспомнив о Йорике, она метнулась на кухню и прихватила банку с его любимым печеньем.

* * *

Когда дом Северуса начали массово атаковать совы, он очень пожалел о том, что ответил на письмо Кингсли Бруствера, в котором тот сообщал о его, Снейпа, полном оправдании, и о присуждении ему ордена Мерлина. Дело в том, что своим ответом Северус фактически подтвердил, что жив.

— Я так и знал! — рычал он, тряся перед Йориком пачкой писем. — Мне следовало сжечь записку от Кингсли сразу же, как только я узнал, что в ней содержится, но не-е-ет! Мне, видите ли, потребовалось непременно вернуть Кингсли этот кусок металла, да ещё и написать, куда он может его засунуть!

Раздражëнно обведя глазами заполонённую бумагами гостиную, Северус покачал головой, а затем невольно ухмыльнулся:

— Хотя некоторые угрозы смерти даже забавны, — он достал палочку и рассортировал послания на три аккуратные стопки. — Но всё же подавляющее большинство отправителей демонстрирует просто ужасающее отсутствие воображения. Держу пари, все они пуффендуйцы.

Просматривая стопки писем, Северус понял, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему живым. Присев на корточки возле самой маленькой стопки писем, он прочëл верхнее послание и с недоумением уставился на Йорика.

— Я никогда не пойму женскую логику, мой цыпленок. Ты можешь мне объяснить, почему эта женщина предлагает мне жениться на её дочери, но при этом и сама хочет встречаться со мной? Ради Мерлина, почему? Я же чёртов Пожиратель Смерти, к тому же убивший их обожаемого Директора!

Поднявшись на ноги, Северус направил палочку на письма с идиотскими предложениями, и мгновение спустя они превратились в небольшую кучку пепла. Та же участь постигла пачку писем с угрозами расправы. Осталась вторая по высоте пачка посланий, которую он быстро разложил ещё на три стопки. Самая большая была вскоре превращена в пепел и присоединилась к своим предшественницам в мусорном ведре, а две других, гораздо меньшего размера, нашли место на его столе.

Прочитав отобранную корреспонденцию, Северус достал перо, пергамент и начал писать.

10 февраля 2001 г.

Кингсли,

Как я уже говорил ранее, я не приму этот проклятый кусок потускневшего металла на ленточке. Не присылайте его мне повторно, иначе я постараюсь найти последнее пристанище Темного Лорда и прикрепить ваш орден к его могиле.

СС

10 февраля 2001 г.

Минерва,

Я не сомневаюсь, что вы простили мне все мои ужасные грехи, только это не значит, что я простил вам ваши. У меня нет никакого желания возвращаться в Хогвартс ни в каком качестве, поэтому не стесняйтесь и отдавайте все ваши вакантные места любым претендентам, которые найдут путь к вашему маленькому сердцу.

СС

PS — Пожалуйста, сообщите мадам Помфри, что ее двуличие больше не является для меня тайной, и что Хозяин был бы очень доволен её усилиями.

10 февраля 2001 г.

Поттер,

Я хочу, чтобы все мои оставшиеся воспоминания вернулись ко мне незамедлительно.

СС

PS — я заметил тревожную тенденцию среди наших новорожденных граждан. Многие получили имя Альбус, что неудивительно. Удивительно то, что в комплекте с ним может идти имя Северус. Если вы и бывшая мисс Уизли КОГДА-ЛИБО обзаведётесь потомством, я запрещаю вам давать вашим детям моё имя как отдельно, так и совместно с вышеупомянутым Альбусом. Если вы пойдете против моего желания, я вас найду.

Отложив перо, Северус встал, зевнул и потянулся.

— Пора обедать, Йорик. Я уже и забыл, как утомительно писать письма знакомым. А все остальные могут ждать моего ответа, как соловей лета.

Услышав за спиной хлопок аппарации, он быстро развернулся к своей партнёрше по зельеварению.

— Добрый день. Хочешь перекусить, пока мы будем просматривать записи?

* * *

Оказавшись в его гостиной, Гермиона первым делом подумала, что напрасно она сюда пришла: слишком свежи ещё были воспоминания о том дне, когда она побывала здесь в последний раз.

«Хотя лучше уж здесь, чем в моей квартире, где каждая комната хранит воспоминания о...» — она быстро оборвала эту мысль и густо покраснела.

— Перекусить было бы неплохо, спасибо. Кстати, я принесла кое-что для Йорика. Да-да, я всё помню и не буду угощать его так часто, как раньше.

Пока Северус готовил сэндвичи, Гермиона оставалась в гостиной. Любопытство пересилило, и она заглянула в письма, которые лежали на столе и были, по-видимому, приготовлены для отправки.

Она слегка улыбнулась, но быстро приняла серьёзный вид и последовала за ним на кухню.

— Ты ведь не собираешься отправлять эти письма адресатам?

* * *

«Это вопрос с подвохом?»

Решив, что это всё же не так, Северус сложил еду на поднос и вопросительно посмотрел на Гермиону:

— С чего бы это, раз уж я потратил время и силы, чтобы их написать?

Взяв поднос, он направился к обеденного столу.

— Уверяю тебя, дорогая Гермиона, моя манера изложения не улучшится, если я их перепишу.

* * *

— Тебе никогда не говорили, что на мёд слетится больше мух, чем на уксус? — ввернула она ответную шпильку. — Хотя я никогда не понимала, зачем кому-то вообще нужна стая мух.

Она села за стол и потянулась за бутербродом.

— Может перейдём к твоим записям?

* * *

— Во-о-от! — довольным голосом заявил Снейп, взмахнув ножом в воздухе. — Я говорил Йорику, что это был уксус, а не кислота! И — да, мне знакома эта поговорка. Однако, количество мёда зависит от того, хотим ли мы, чтобы нас беспокоили именно эти мухи, не так ли?

Он положил нож на тарелку и вытащил из кармана пачку своих заметок.

— Да, я хотел бы, чтобы ты просмотрела это. Нам нужно попробовать несколько вариантов. Дело в том, что я не знаю, проглотил я то зелье или его применяли наружно, — Северус откусил кусок бутерброда, запил глотком чая и продолжил. — Дамблдор в этот момент должен был быть рядом со мной, поскольку это не то зелье, в которое подмешивается волос или любая другая частица от предполагаемого объекта вожделения. Чтобы это зелье сработало, кто-то должен в момент его использования произнести имя человека, к которому планируется осуществить привязку.

* * *

Прервав ланч, Гермиона вытерла руки салфеткой и взяла бумаги. Пока она читала, какая-то часть еë мозга пыталась по-новому проанализировать то, что она видела или слышала в воспоминаниях, позаимствованных у Гарри.

Несколько минут прошло в тишине, и она подняла голову, уставившись на Северуса широко открытыми глазами.

— Мне кажется… я думаю, что знаю, когда он это сделал. Если зелье можно использовать наружно, то я думаю, что видела, как этот ублюдок всё провернул.

Она встала, забыв о недоеденном бутерброде, и начала расхаживать по гостиной, пытаясь упорядочить мысли.

— Это было в том же воспоминании, в котором он наложил на тебя проклятие вины. Ты сидел в его кабинете, сгорбившись от горя, и я видела, как он достал из кармана флакон. Должно быть, он просто капнул зелье тебе на голову. Всего пару капель, не больше, иначе ты бы почувствовал. Затем он наклонился и прошептал её имя, и я думала, что он в тот момент выразил сочувствие, а не… не приговорил тебя к... — она остановилась, прекрасно понимая, что дальше лучше не продолжать. — Как думаешь, такое могло быть?

* * *

«Интересно, на моем лице такое же напряженное выражение, когда я хожу взад-вперёд и размышляю вслух?» — думал Северус, следя глазами за Гермионой. Он успел покончить с бутербродом как раз перед тем, как она остановилась.

— Я думаю, — сказал он, вытирая рот салфеткой, — тебе следует сесть и закончить ланч. Зачем мне помощник, который упадёт в голодный обморок в самый ответственный момент?

Глотнув чаю, Северус призвал тарелку шоколадного печенья, которое приобрёл специально для Гермионы.

— Полагаю, это был тот самый момент, о котором ты говоришь, — твердо сказал он. — Закончив ланч, мы сварим образец зелья для наружного применения и посмотрим, соответствует ли оно диагностике, которую ты проводила раньше. Тогда мы точно узнаем, что мы на верном пути, прежде чем начать проводить испытания на добровольцах. Если же нет, нам придется изготовить все варианты зелья, чтобы методом проб определить нужное.

* * *

Гермиона тихо пробормотала «Да, мамочка», села на место и взяла остатки бутерброда.

— У нас есть добровольцы? Они знают, что вызвались добровольцами, или мне предстоит ознакомиться с брачными ритуалами мира грызунов?

Она послушно доела бутерброд и с явным удовольствием перешла к печенью.

* * *

Северус смотрел на свою помощницу, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Лёгкое раздражение из-за того, что его назвали мамочкой, испарилось, когда Гермиона спросила о добровольцах.

— Есть одна мысль, — уклончиво ответил он. — Мы могли бы дать объявление, предложив волшебникам любого пола помощь в лечении сердечных недугов. Решение поставленной задачи может оказаться для нас довольно выгодным. Добровольцы на самом деле не будут добровольцами в привычном смысле этого слова; однако, поскольку за исследования нам заплатит третья сторона, любые компенсации в случае ущерба здоровью волонтёров могут и будут выплачены пострадавшим этой самой третьей стороной, которая нас наймёт. Конечно, это нужно будет железно прописать в контракте.

Насладившись выражением лица Гермионы, Северус самодовольно ухмыльнулся:

— А сейчас ты действительно похожа на свои фотографии в прессе, моя дорогая.

* * *

На долю секунды ведьма почти поверила. Она с ужасом вытаращила на него глаза, чуть не подавившись печеньем, и только потом поняла, что он, должно быть, пошутил — «Надеюсь, это была шутка?» — и захихикала.

— Ты почти заставил меня поверить, — она отломила кусочек печенья и отправила его в рот. — Кстати, о прессе. Могу тебя заверить, что я ни слова не сказала ни одному из стервятников, которые приходили в «Маркс и сыновья», пытаясь что-нибудь о тебе разузнать. И наших сотрудников я попросила о том же.

* * *

«Если я попытаюсь заставить её согласиться на это, мы не сдвинемся с места» — подумал Северус. Не было смысла задавать ей дополнительные вопросы, шокированное выражение лица и хихиканье явно означали, что она была бы против использования ведьм и волшебников в качестве испытуемых.

«Зачем ты поднял эту тему, если не готов её обсуждать? Впрочем, неважно», — сказал он себе, покачав головой. Увы, придется приспосабливаться и учитывать мнение мягкосердечной гриффиндорки, если он хочет, чтобы она работала вместе с ним.

— У меня есть несколько лабораторных мышей. Полагаю, нужно дать им имена, прежде чем мы начнём испытывать на них зелья, — он встал и отнёс пустые тарелки в раковину, а затем обернулся к ней и улыбнулся.

— Меня не беспокоит, что ты скажешь или не скажешь журналистам, Гермиона. Я ценю, что ты предупредила своих сотрудников, но пресса все равно напишет всё, что им заблагорассудится.

Он подошёл и протянул ей руку.

— Начнем?

* * *

Гермиона пару секунд смотрела на протянутую руку, затем мысленно встряхнулась и сказала себе, что мир не разлетится вдребезги, если она прикоснется к его руке.

«Мир не разлетится, а вот я…»

Чтобы отвлечься от мысли, заметит ли он, как она соскучилась по его прикосновениям, Гермиона спросила:

— Сколько у тебя мышей?

* * *

Когда они вошли в лабораторию, Северус выпустил её руку, осмотрелся и слегка нахмурился. Этому помещению было далеко до его бывшей лаборатории в Хогвартсе, но до этого момента его всё устраивало.

— Дюжина мышей, по шесть штук каждого пола, в клетках в том углу. Похоже, придётся переустроить рабочую зону. Я всегда работал один, поэтому и распланировал тут всё только для себя, а теперь надо сделать так, чтобы нам было удобно работать вдвоём, — рассеянно сообщил он, попутно размышляя, что и куда лучше переставить.

Он повернулся и посмотрел на свою помощницу.

— Возможно, Минерва бы… — он оборвал себя на полуслове и яростно покачал головой. — Нет! Я не хочу ничего быть должен ей или этому учреждению. Того, что здесь имеется, вполне должно хватить.

* * *

Она прикусила язык, чтобы удержаться и не сказать, что Минерва, скорее всего, предоставила бы ему и доступ в замок, и всё необходимое.

— Уверена, у тебя всё здесь устроено наилучшим образом. Постараюсь тебе не мешать.

Гермиона подошла к мышам и наклонилась, чтобы получше их рассмотреть.

— Я заранее прошу у вас прощения за то, что мы собираемся с вами сделать⁽¹⁾. Если это вас утешит, вам не должно быть больно.

Одна мышка заметила еë и подошла к решётке своей клетки.

— Ой, какой маленький носик! — проворковала Гермиона. — Ты просто милашка. Думаю, мы назовем тебя Джульеттой.

Присмотревшись получше, Гермиона исправилась:

— Точнее, Ромео.

Она насчитала одиннадцать маленьких хвостиков, нахмурилась, и пересчитала ещё раз.

— Знаешь, Северус, или ты ошибся, когда покупал их, или один из твоих добровольцев передумал участвовать в проекте и сбежал.

* * *

— Уже в который раз! — прорычал Снейп. — Accio чёртов блохастый грызун!

Испуганная мышка влетела в его протянутую руку.

— Я предупреждал тебя раньше, не так ли? — спросил он, глядя на маленькую мордочку, выглядывающую из его кулака. — Уверен, Йорику понравится добывать обед не покидая дом. Снег здесь не идёт, и ледяной ветер не будет раздувать хвостовые перья.

Снейп, конечно, не ждал, что мышонок его поймёт, однако тот кивнул в ответ.

— Ты неправильно поняла меня, Гермиона, — заговорил он снова. — Дело не в том, чтобы мы держались подальше друг от друга. Чтобы правильно сварить эти зелья, мы должны работать вместе, в одном помещении. В одном из этих зелий есть как минимум три стадии, требующие...

Он прервался, чтобы убрать сбежавшего мышонка обратно в клетку, а затем внимательно посмотрел на стоящую рядом ведьму.

— Ты же всё это знаешь. Почему ты ведëшь себя как испуганная мышь в моей руке?

* * *

«Бедный мышонок». Гермиона задумалась, действительно ли Снейп может позволить Йорику съесть мышку, и решила, что, пожалуй, с него станется.

Затем он начал говорить с ней таким тоном, будто она снова была студенткой-первокурсницей, но прервался и задал неожиданный вопрос.

— Возможно, потому что я провела шесть очень напряжëнных лет под твоим руководством? — с наигранным сомнением в голосе ответила она. — И в течение этих шести лет каждая моя ошибка, даже самая незначительная, вызывала насмешки с твоей стороны. Причём насмешки перед аудиторией, заполненной моими сверстниками. Пять лет из этих шести прошли в классе зельеварения. Добавь к этому, что уже больше года я не варила ничего сложного, и сам ответь, почему я немного нервничаю.

* * *

— Достаточно честно, — прокомментировал Северус, закрепляя замок на клетке после того, как посадил туда мышь. Повернувшись к девушке, он сказал:

— Я не стану извиняться за свои методы обучения, Гермиона. Я не Минерва, не Флитвик, не Спраут или кто-то ещë. Зелья — слишком опасный предмет, я не мог оставить вас без присмотра, чтобы вы наделали глупых ошибок. Я ранил вашу психику, и не скрою, что в некоторой степени мне это нравилось. Но вы оставались целы физически и держу пари, что ты никогда не совершала одну и ту же ошибку дважды.

Неуверенный в том, что это стоит говорить, он продолжил:

— Хотя мне и не нужен партнер по зельеварению с раздутым самомнением, но тем не менее, я это скажу. Сейчас, учитывая горячее желание волшебного мира оказывать мне всяческие почести, я мог выбрать себе помощника из множества волшебников и волшебниц. Так и есть, не думай, что я хвастаюсь. Как ты считаешь, почему я выбрал именно всезнайку Грейнджер?

* * *

Если она правильно поняла, он бы скорее умер, чем сделал ей комплимент, который не был бы замаскирован под оскорбление.

— Не думаю, что кто-нибудь может спутать тебя с МакГонагалл, Флитвиком или кем-то ещё, — вздохнула она и попробовала чем-нибудь занять руки, чтобы скрыть нервозность. — И я не просила тебя извиняться за твои методы обучения. Я просто ответила на вопрос о том, почему я... немного испугалась. Это укоренившийся ответная реакция: я в лаборатории, собираюсь варить зелья вместе с тобой, поэтому я напряжена.

Она нашла чистый лист пергамента и перо.

— Перед тем, как мы начнем, давай дадим имена нашим волотнёрам. Посмотри, я уже выбрала Ромео и Джульетту.

Гермиона наклонилась, чтобы осмотреть остальных мышей в клетке.

— Петруччо и Кейт. Отелло и Дездемона. Лоренцо и Джессика. Антоний и Клеопатра. И, наконец, наш маленький специалист по побегам и его подружка будут... Клайд и Бонни.

Она закончила писать, положила пергамент рядом с клетками, и сказала, не глядя на Северуса:

— Чувствую, что должна напомнить — я не мастер зелий и есть большая вероятность, что в какой-то момент я могу сделать ошибку. И, хотя я не жду, что ты будешь держать язык за зубами, если что-то случится, всё же надеюсь, что ты постараешься вспомнить, что мы больше не в классе и что мы теперь друзья.

* * *

— Опять же, достаточно честно, — сказал Северус, не забыв закатить глаза от её выбора имён.

«Клайд и Бонни? Не помню, чтобы Шекспир использовал эти имена».

— Ты моя коллега, а не ученица. И ты не мастер зелий. Кстати, хочешь знать, чем ты меня больше всего разочаровала, прежде чем мы покончим с этим вопросом и начнём работать? — осторожно спросил он.

* * *

Хотела бы она знать? Конечно, нет.

Собиралась ли она попросить его не говорить ей это? Тоже нет.

— Это будет изложено в форме эссе, или в виде пронумерованного списка?

* * *

Северус покачал головой и подавил усмешку, но не смог сдержать мрачное веселье, мелькнувшее в его глазах.

— Не эссе и не список, Гермиона. Больше всего я был разочарован, когда узнал, что ты стала неплохим продавцом книг вместо того, чтобы стать отличным зельеваром. Наверное, мне стоит постараться и найти таки замену яду акромантула в зелье, которое дублирует тексты, — с улыбкой сказал он и добавил. — Тогда твой магазин разорится, и ты, возможно, сменишь профессию.

А потом сказал уже без улыбки:

— Но тогда это будет не твой выбор, верно? В последние годы мы оба делали слишком много того, чего делать бы не хотели.

* * *

— Да, слишком много, — прошептала она и взяла его ладонь обеими руками. — Но теперь всё будет по-другому. Поверь мне.

1) Что-то подобное принято говорить лабораторным животным перед тем, как начать производить над ними опыты.

Вернуться к тексту