Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

Мы с Роном сидели в гостиной возле камина и играли в волшебные шахматы. Рыжий являлся обладателем развитого шахматного мышления, которое позволяло ему очень быстро сканировать обстановку и прогнозировать дальнейшие шаги, а я просто развлекался и немного тренировался. Мало ли, вдруг Дамблдор снова пригласит меня в шахматы играть и начнёт задвигать: «Это Король. Самая слабая фигура» и с жирным таким намёком на министра посмотрит мне в глаза.

Домашнее задание мы сделали наполовину и решили взяться за наиболее унылое эссе по зельеварению после игрового перерыва. Гермиону такой подход всегда возмущал, она усаживалась на диван и выполняла домашнюю работу. Но делала она это в полном одиночестве, ведь все остальные гриффиндорцы разделяли наши взгляды и сразу после удара колокола, знаменующего конец последнего урока, разбегались кто куда, в основном во внутренний двор замка или на лужайку возле Чёрного озера.

— Хочешь анекдот, Гарри? — спросил Рон, пытаясь отвлечь меня от игры, в которой я уже знатно поднаторел и нередко выигрывал у него партии.

— Валяй, — сказал я, продолжая внимательно смотреть на доску.

— Сдаёт Невилл экзамен по зельеварению, страшно волнуется, весь потеет, получает билет и начинает писать ответ. Нервно поднимается и спрашивает: «А писло чисать?». Снейп ему с сарказмом отвечает: «Ну если это вам поможет, почешите».

— Так не смешно же, — хмыкнул я, наблюдая, как моя королева крошит коня Рона. Тот пожал плечами и принялся просчитывать дальнейшие ходы.

В гостиную завалился задумчивый Невилл.

— О, накаркали, — пробормотал Рон.

— П…привет, ребята. — Лонгботтом помахал нам рукой со сжатым в ней стеклянным шариком. — Я вот напоминалку получил от бабушки.

Сизая дымка внутри шарика сменилась на красную.

— Забыл что-то? — ради приличия спросил Рон, делая ход.

— В том-то и дело, что я не помню, что я забыл, — рассеянно ответил Невилл, почесав голову.

Я бросил на него взгляд. Как и в каноне, Невилл забыл надеть мантию и, в отличие от окружающих, он ничего не накинул поверх рубашки и серой жилетки.

— Невилл, ты забыл надеть мантию и уже целый день ходишь не по уставу, — подсказал я бедняге.

— Точно! — Лонгботтом встрепенулся и, промямлив слова благодарности, умчался наверх в спальни.

Я только покачал головой и вернулся к шахматам. Конец партии был уже близок, и воздух начинал раскаляться от звука бешено вращающихся шестерёнок в наших с Роном головах.

И вот в кульминационный момент нашего общения из стены с ярко-красным гобеленом, изображающим львиную охоту, вывалился Пивз.

— О, Потти и Ронникинс играют в шахматы! Игра королей! Игра червей! Бу-га-га! — он начал кривляться и издал неприличный звук.

— Не мешай, Пивз, — недовольно отмахнулся увлечённый партией Рон.

Полтергейст повис в воздухе напротив стола и, наблюдая за игрой, вставлял язвительные комментарии.

В конце концов я выиграл, загнав вражеского короля в тупик. Рон устало откинулся назад на кресло, а Пивз разразился театральными аплодисментами.

— Хочешь секрет расскажу? — понизив голос, спросил Пивз.

— Я после твоих рассказов ещё недели две в себя прихожу. Эльфы-масоны, пространство и время, солипсизм и прочий бред, — пробурчал я. — Каким изумительным фактом ты на сей раз лишишь меня сна, покоя и хорошего аппетита?

— Я тут вспомнил одну историю… Когда-то давно жил один придворный лекарь, и к нему постоянно приходил один и тот же человек. Он жаловался на то, что у него болит голова, и ничего не помогало — самые лучшие зелья оказывались бессильны. И тогда лекарь схватил топор и просто отрубил ему голову! Она покатилась по полу, замерла, открыла глаза и произнесла: «Спасибо, мне теперь намного лучше, но есть новая проблема… Я не чувствую своего тела!». — Пивз разразился истеричным визгливым хохотом. — Ха-ха-ха!

— И в чем мораль? — я с недоумением воззрился на полтергейста.

— Я тоже ничего не понял, — присоединился Рон.

— А мораль ищи сам. — Пивз подмигнул мне. — Это же ты у нас главный герой. Я ведь уже говорил — надо только глубже взглянуть, но ответа у меня нет. Мир похож на смятую сигаретную пачку, в которой твой ответ затерялся, как табачная пыль на дне. Но твоя проблема в том, что ты не можешь найти ответ и вряд ли найдёшь. Можно только попробовать, и попробовать правильно — надо понять, как устроен этот мир.

Рон махнул рукой в сторону полтергейста, как бы говоря «что с ним возиться», достал из ранца потрёпанный учебник и принялся читать заданную главу.

— Давай думать вместе, — не отставал от меня хихикающий Пивз. — Раз уж мы перешли на личности — я обещаю тебе, что каждый твой день будет настоящим. Ты ведь помнишь, что жизнь у тебя одна? Но на неё ведь не купишь шоколадку, правда? И газету не купишь тоже. Может быть, только новую яхту, и всё. Понимаешь, что это значит? Ты вообще не покупаешь, а только продаёшь, и вообще, твоя проблема в том, что ты слишком много задаёшь вопросов, а узнавать ответ не хочешь и никогда не узнаешь. Потому что сам не знаешь, как его получить, но ведь это и неважно, правда? Главное, чтобы был гарем и желательно светловолосая чудачка в жёнах.

— Заткнись, Пивз, — сквозь зубы процедил я и положил на стол пустой свиток пергамента. Полтергейст знает явно больше, чем другие, и в том числе я. Значительно больше. Я не понимаю почти ни одного его намёка, но в них явно есть какой-то смысл. Хотя, может, это очередной и уже привычный приступ безумия от Пивза. — Я делаю уроки.

— Хорошо, Потти, но помни, что ты друг, а друзья не умирают, правильно? Хи-хи-хи. И мы не умрём. Я ничего не забыл? «Который час?» Нет, солнце уже высоко. Бывай, я полетел. И спасибо за шоколад, желаю тебе найти его. Скоро увидимся, веди себя хорошо и больше не умирай.

Он издал ещё один неприличный звук, с противным хихиканьем пролетел под потолком гостиной, опрокинул чернильницу Симуса Финнигана, который трудился над эссе, а затем сбежал, пройдя через стену.

— Вот гадёныш, — проворчал Рон, не отрываясь от чтения. Симус взвыл раненым зверем и погнался за полтергейстом, выскочив в коридор.

Приближалось Рождество, и преподаватели посчитали, что первокурсники уже достаточно освоились, поэтому нагрузка была увеличена. Больше предметов появилось в расписании и больше домашних заданий стали задавать. Тут за учебу пришлось засесть мне, и причём плотно засесть, но коснулось это почти всех студентов школы, ведь за спиной уже целый семестр — половина курса. Единственными, кто остался верен своему виду бытия, оставались близнецы Уизли, чьи постоянные проделки здорово поднимали боевой дух школоты, которая начинала хандрить.

А хандрить было из-за чего: с приходом зимы отопление работало только в факультетских гостиных, самых часто используемых коридорах и в Большом зале. Всё остальное нещадно продувалось сквозняками. Замок огромный, и не представлялось возможным залатать все щели в многовековых каменных нагромождениях, даже с использованием магии. Поэтому, прежде чем отправиться за пределы наиболее традиционных и используемых маршрутов, необходимо было наложить на себя согревающие чары или заплатить один сикль старшекурсникам, если не умеешь. В наиболее лютые морозные дни, когда за окнами плясала пурга и завывала метель, снегом заметало некоторые коридоры, наиболее далёкие от мест основного расселения студентов. На что-то другое рассчитывать было глупо — Хогвартс находится в Шотландских горах и субарктической климатической зоне.

Мне простуда не грозила, так как с собой в школу я взял уйму тёплых свитеров, вязаных носков и даже подштанники, а вот Рон уже пару раз в госпиталь за бодроперцовым зельем захаживал.

К сожалению, зима не повод для отмены любимого и единственного вида спорта у магов — квиддича. Почему «к сожалению»? Сложилась забавная ситуация. Когда у нас был первый урок полётов на метле, я всеми силами старался не выделяться. В примитивный волевой призыв «Вверх» вложил минимум силы, сел на метёлку вместе со всеми и поднялся в воздух по команде преподавателя мадам Трюк.

Пресловутый дискомфорт мужской анатомии имелся, но с ним достаточно легко можно справиться: ведь когда вы сидите на заборе, то можно перекинуть обе ноги на одну сторону — мужики поймут, о чём я. Эксцессов, как в каноне, не было, потому что Драко побоялся задирать Невилла после того, как я сделал ему страшные глаза и одну руку изобразил держащей гвоздь, а другой с размаху ударил по ней воображаемым молотком. Но, несмотря на это, мадам Трюк всеми силами пыталась спровоцировать меня на демонстрацию «унаследованных талантов», и когда у неё это не получилось, она без предупреждения подняла с земли камушек и на огромной скорости запустила в меня, пока я находился в воздухе. На одних рефлексах я смог увернуться, и мадам Трюк торжественно провозгласила: «Так хорошо уклоняться от бладжеров может только прирожденный ловец!» — Я лишь заскрипел зубами, но смог выторговать у МакГонагалл значительные уступки: меня назначили запасным ловцом, а не основным. То есть я буду выходить на поле только в случае болезни или отсутствия основного ловца, что случается достаточно редко.

И наступило Рождество. На каникулы большинство студентов уехало к родителям, а часть преподавателей взяла отпуск, поэтому замок стал выглядеть безлюдным. Редкие дети встречались в коридорах, но замок продолжал жить своей жизнью, и постоянно можно было наткнуться либо на вечно ворчащего Филча, либо на играющих в коридорах детей, либо на Флитвика, украшающего ёлку.

Я проснулся в тёплой пустой гриффиндорской спальне и первым делом побежал в гостиную — смотреть под ёлку. Почему-то с улыбкой до ушей вспомнил детство, когда предвкушение подарка доставляло больше удовольствия, чем сам подарок.

Внизу уже ждал Рон в фамильном свитере. Он остался в замке, потому что родители отправились в Румынию навещать Чарли, а Рона им удобнее было оставить в школе. Гермиона уехала к родителям позавчера, напоследок настоятельно рекомендуя все каникулы посвятить учёбе. Ну а я остался в Хогвартсе — по понятным причинам. Даже если бы у меня была возможность покинуть его пределы, я бы не стал этого делать, ведь уже изрядно привязался к этому волшебному месту.

— Счастливого Рождества, Гарри! — он заметил меня.

— И тебя, Рон, — улыбнулся я и не стал задавать бестактный вопрос про свитер, но Рон сам захотел обсудить эту тему.

— Мама вот свитер подарила… — он покраснел и продемонстрировал жёлтую букву «R» на груди. Рон ждёт, что я буду смеяться над ним за это? Ох уж эти дети. Через десять лет он будет мечтать о материнском свитере на Рождество.

— Круто! — я показал большой палец. Действительно, милая традиция — одна из тех, что часто свойственна многодетным семьям.

— Для тебя, кстати, тоже подарки есть. — Рон тыкнул на коробку с биркой, на которой было написано моё имя. Затем он протянул мне пакет с ещё одним свитером, но уже с буквой «H». — Мама для тебя свитер тоже связала.

Я спустился вниз и слегка дрожащими руками открыл подарочную коробку. Внутри лежали бесформенный свёрток и записка.

Пробежавшись по записке и хмыкнув тому, что почерк отправителя полностью совпадает с почерком, которым были написаны пригласительные письма, я вытряхнул мантию и расправил её.

— Ого, — чуть не подавился тыквенным печеньем Рон. — Я слышал про такое.

Я посмотрел вниз и не увидел своего туловища, а моя голова свободно парила в полутора метрах от земли. На миг мой мозг выплеснул в кровь адреналин и начал паниковать, но я смог задавить инстинкты самосохранения, напоминая себе, что моё тело в порядке и просто стало невидимым.

— Это же мантия-невидимка! — восхищённо воскликнул Рон.

А я-то не знал. Вот ты какая, мантия-невидимка, один из даров Смерти. Ну что ж, давно хотел с тобой познакомиться и получить тебя в свои руки.

Первая мысль, посетившая мою голову, была банальной до безумия. Скажите, что ещё может прийти на ум в первую очередь, когда ты получаешь возможность быть невидимым?

Судя по вытянувшемуся лицу Рона, он всё понял.

Я ухмыльнулся. Женские душевые, трепещите!

Весь день мы с Роном проверяли функционал мантии и пределы её возможностей. Например, удалось выяснить, что несложные заклинания вроде «Остолбеней» она запросто отбивает.

Затем состоялся праздничный ужин. На нём присутствовало максимум сорок учеников с разных курсов и факультетов, а из преподавателей были только Флитвик, Снейп и Стебль. Лучезарно улыбающийся Дамблдор стоял за деревянной трибуной и, дирижируя палочкой, показывал крохотным летающим феям, куда именно надо вешать ёлочные игрушки. Атмосфера была максимально тёплая, и, я думаю, никто ничуть не пожалел о том, что решил остаться в Хогвартсе. Мы пели гимн, и наши немногочисленные голоса эхом отдавались от сводов зала, а потом было много вкусной еды, которую бы ни за что не подали в обычный день.