Черный Принц (джен)

— Где ты взял этого монстра, отец?

Когда окончательно деморализованный присутствием сиятельного лорда Принц Люпин наконец отправился на утренний обход территории, и мы остались наедине, я наконец задал этот не дававший мне покоя вопрос. Стоя под дубом у припаркованного мотоцикла, я не мог сдержать улыбку, все -таки в таком необычном облике лорд Эвард был очень колоритен.

— Нравится?

Отец любовно погладил руль стального чудовища.

— Будешь себя хорошо вести, дам покататься. По случаю достал. И вот появился повод опробовать его в деле. Не мог же я плестись сюда пешком. Это не произвело бы на твоего друга такого неизгладимого впечатления, — он сдержанно рассмеялся и продолжил: — А так я двух зайцев убил одним выстрелом: и душу отвёл, и вас ошарашил. Зверь, а не машина. Ну а костюм мне просто очень идет. Ты не находишь?

Он поправил бандану и повернулся в профиль. Мне оставалось только согласиться с этим утверждением. Лорд Эвард был очень импозантен. Хотя при его неожиданном появлении слушать язвительные комментарий об отсутствии у нас даже намека на светские манеры от затянутого в черную кожу байкера было, мягко говоря, странно. Я, с трудом удержав рвущийся наружу смех, отвесил почтительный поклон и представил Люпина по всей форме. Оборотень же, по-моему, до сих пор не пришел в себя от изумления. А наше внешнее сходство с отцом только добавило масла в огонь.

— Я так понимаю, он не подозревает о метке Альбуса? — перешёл к делу лорд Эвард. Я покачал головой.

— Нет, Люпин был в ярости и подумал, что я хотел его проклясть, но передумал в последний момент. Заметить же ее самому вряд ли возможно. Во всяком случае, при действующем Непреложном обете.

— Ты прав. Значит пусть ходит так. Одной следилкой больше, одной меньше, ему уже без разницы. Вот что с тобой делать — вопрос.

— Затем я тебя и позвал. Сам на себя я не смогу навесить подобные чары. Будет слишком заметно. Ты же вполне можешь повторить почерк директора и закрепить на вассальной клятве. Должно получиться очень похоже. Не думаю, что Дамблдор успел проверить наличие маяка в нашу последнюю встречу. Он точно ко мне не прикасался, да и палочку не доставал. Хотя от мага его масштаба можно ожидать чего угодно. Но все же лучше, по-моему, попробовать сделать копию. Ничего другого просто в голову не приходит, если честно.

Отец на секунду задумался и покачал головой:

— Нет, Северус. Мы поступим проще. Дай руку.

Я молча протянул ему правую кисть. Он достал палочку и быстрым движением набросил на мое запястье черную магическую нить. Секунду или две она ярко выделялась на бледной коже, а потом медленно растаяла.

— И что это?

— Скажем так, я послал Альбуса куда подальше. Попробует проверить тебя: получит ощутимый щелчок по носу.

— Ты уверен, что стоит его злить?

Отец только пожал плечами.

— Иногда лучше делать ответный ход в открытую. Я в любом случае, должен был заметить на тебе его маячок. Если я действительно сильный маг, конечно. А заметив, не мог оставить его, ты ведь мой ученик, не забывай об этом. Разве я позволил бы тебе ходить с этой дрянью? В любом случае — нет. Вот я и заменил ее на свою Нить Защиты, без твоего ведома, разумеется. К тому же именно эта ниточка могла привести меня сюда. Лишнее алиби тебе не повредит, ведь так?

Все было вполне логично. Даже лучше, чем подмена маяка. Я кивнул и поинтересовался:

— Как у тебя дела с крестражем? Я не слишком нарушил твои планы?

— Нет, все в порядке. Мне даже полезно чуть проветриться. Эти темные чары много энергии забирают. Но я практически закончил.

Мы уселись под деревом у самого края опушки. Отсюда был хорошо виден лагерь и окружающие его холмы. Машинально я стал выискивать взглядом белокурую головку крестницы среди множества снующих туда сюда детей. Но с такого расстояния это было совсем не просто.

— Хорошо. Ты надолго задержишься, не хочешь навестить Азарику?

Отец покачал головой:

— Я бы с удовольствием, но лучше мне все же туда не соваться, чтобы твой напарник ничего не заметил. Мое появление в лагере даже под чарами Гламура будет выглядеть подозрительно, сам понимаешь. Не стоит недооценивать его. Так что, я пожалуй, через часок откланяюсь. Когда твой сосед вернётся. Свою миссию я исполнил, навел шороху, пора и честь знать. Тут, главное, не переусердствовать. А то ещё ваше начальство всполошится и прибудет с проверкой. А оно вам надо? Хотя...

Отец вдруг улыбнулся своим мыслям и подмигнул мне:

— Думаю, этого визита все равно не миновать, к тому же это может быть забавным. Ну, для тебя точно.

— Ты о чем?

Я ни слова не понял из его намеков, но лорд Эвард только загадочно улыбнулся и покачал головой:

— Ничего говорить не буду, не хочу портить сюрприз. Так что не спрашивай, сам всё поймёшь.

Он разбудил мое любопытство, но я знал по опыту — спрашивать бесполезно. Если он решил молчать, то ни уговорами, ни мольбами, ни угрозами его не переубедить.

Я только вздохнул. Такой скорый отъезд отца меня, по правде говоря, совсем не радовал. Все таки его общество устраивало меня куда больше компании Люпина. Честно говоря, я просто скучал по нему. Но говорить вслух об этом было как-то неловко. Ещё раз вздохнув, я совсем по-детски пожаловался:

— Пап, я тут с ума схожу от скуки. Домой хочу.

Он мягко взъерошил мне волосы и похлопал по плечу

— Я заметил. Понимаю, тебе непросто, но постарайся держать себя в руках, хорошо?

— Постараюсь.

— Умница. Дома предстоит много работы, так что отдыхай, пока есть такая возможность.

Лорд Эвард легко поднялся на ноги и протянул мне руку.

— Вставай. Вон твой оборотень появился на горизонте. Мне рассиживаться с тобой на траве статус не позволяет.

— А рассекать по дорогам в самом диком виде, значит, позволяет? — поинтересовался я поднимаясь вслед за ним.

— А это — маленькая причуда чистокровного лорда! И не вам, жалкие полукровки, меня судить!

— Ах, простите мою дерзость, милорд. Позвольте припасть к вашим стопам, чтобы вымолить ваше прощение!

— Паяц!

— Кто бы говорил.

Пока мы обменивались ядовитыми эпитетами, оборотень успел подняться на опушку.

Поравнявшись с нами Люпин воззрился на лорда Эварда как на девятое чудо света. Слава Мерлину, хоть рот опять не открыл. Отец же смерил его высокомерным взглядом и поинтересовался:

— А скажите мне, молодой человек, что думает ваш создатель по поводу вашего пребывания здесь? Ему нравится, что вы, подобно этому олуху, — он пренебрежительно указал на меня, — состоите на побегушках у директора Хогвартса?

— Мой отец давно отрекся от меня. Ему все равно. — глухо пробормотал Римус и отвернулся.

— А при чем здесь ваш отец? Я имел в виду того, кто сделал вас сыном Луны. Как он мог вас так просто отпустить?

Люпин недоуменно посмотрел на лорда Эварда, но потом до него, похоже, дошло, о ком идет речь. Он побледнел, но все же сумел взять себя в руки и ответить:

— Он заразил меня, чтобы отомстить моему отцу. Вряд ли его очень волнует моя судьба.

— Не думаю. И почему: заразил? С точки зрения Детей Ночи, это было посвящение, высший дар, если хотите. К тому же, насколько мне известно, существа вашей расы не бросают своих Обретенных на произвол судьбы. Они либо убивают их, если они неугодны, либо оберегают — третьего не дано. Вас загрызть пытались?

Римус покачал головой:

— Фенрир наложил на меня табу. Никто из оборотней не пытался меня тронуть. Никогда.

— Ну вот, а вы говорите — все равно. Так не бывает, молодой человек. Так это был Фенрир Грейбек? Достойный клан, вас можно поздравить. Скорее всего, вас все еще ждут. Впрочем, подойдёт ли вам Волчья тропа, решать только вам. Меня это ни в коей мере не касается.

Он оседлал свой "Харлей" и с ревом завел мотор.

— Засим позвольте откланяться. Северус, если ты не явишься в мэнор через три недели — пожалеешь, что на свет родился. И никакой директор тебе не поможет. Ты меня знаешь!

— Да, милорд.

— Счастливо оставаться, господа.

Он натянул шейный платок, скрывая свой внушительный нос и нижнюю часть лица, рванул с места и стремительно понесся вниз по склону.

После того как окончательно улеглась пыль на дороге, оставленная стальным монстром лорда Эварда, Люпин повернулся ко мне и потрясённо произнес:

— Крутой у тебя все таки Наставник, ничего не скажешь. В жизни не встречал подобных чистокровный лордов! Ну и характер. И как ты с ним уживался столько лет?!

— Я у него учусь. И поверь, весьма плодотворно. Мое терпение окупилось сторицей. Так что оставь его ангельский характер в покое.

Обсуждать с Люпином собственного отца мне вовсе не хотелось, так что я развернулся и залез в палатку.

На протяжении последующих дней Римус был молчалив. Он явно мучительно о чем-то размышлял. Наконец однажды вечером, не выдержав, спросил:

— Ты правда думаешь, что Блек невиновен?

— Возможно, тебя это удивит, Люпин, но я вообще о нем не думаю, — лениво потянувшись, ответил я. Признаться, я давно ожидал возобновления этого разговора и был готов к его вопросу. Правда, я уже успел сто раз пожалеть, что вообще поднял эту тему. Влазить в проблемы бывших Мародеров — то еще удовольствие. Но слово не воробей, сам виноват. Надо было думать, прежде чем ляпать своим языком. Но, возможно, моя несдержанность принесет определенную пользу, если действовать с умом в дальнейшем. Все-таки у меня был должок перед Шавкой. За то, последнее, письмо, переданное им Лили. А я терпеть не могу долги. Особенно перед врагами, пусть даже и бывшими. Но если с моей подачи Римус решится на свидание с Блеком, можно будет считать, что я вполне рассчитался с ним. Во всяком случае, я сам для себя закрою этот счёт.

— Но ты сказал...

Римус продолжал мяться, буквально нависая над кроватью, на которой я лежал. Он так год будет свои мысли рожать! Надо было брать инициативу на себя:

— Я сказал, Люпин, что меня удивляет твоя уверенность в его виновности. Ты и минуты не сомневался в его преступлении, впрочем, как и все остальные. Меня же, вообще-то, такое положение дел как вполне устраивает. Скажу больше: даже если Блека к поцелую дементора приговорят, мне от этого не будет ни тепло, ни холодно.

Римус обиженно замолчал, но потребность высказать беспокоившую его мысль, видимо, пересилило его недовольство моим пренебрежительным тоном. Спустя пару минут он продолжил:

— Скажи, ты же был среди Пожирателей, неужели никогда не слышал о нем?

— Почему не слышал?

Издеваться над оборотнем было приятно, так что я протяжно зевнул, чтобы потянуть паузу:

— Частенько слышал, какая он сволочь. Там, знаешь ли, не жаловали авроров. А учитывая его происхождение, он был ещё и предателем крови в придачу. Так что крыли его в хвост и в гриву, можешь даже не сомневаться.

— Я не это имел в виду! О том, что он на стороне Того кого нельзя называть, никто не говорил?

— Нет. В первый раз о его предательстве я узнал от директора.

— В том-то и дело.

Люпин сел на постель и схватился за голову.

— Дамблдор подтвердил, что именно он был Хранителем дома Поттеров! Вина Сириуса полностью доказана!

— Тогда не понимаю, почему ты психуешь? По мне, так Шавку должны были посадить ещё на шестом курсе, когда он меня чуть не подставил. А ты не сожрал. Тебя, кстати, тогда вообще могли казнить, как опасное существо. Так что справедливость восторжествовала. Успокойся.

Римус мучительно застонал и поднял на меня совершенно больные глаза:

— А если он невиновен?! Он не мог предать Джеймса. Не мог!

— Тогда пойди и спроси! — я спокойно посмотрел ему в глаза и, уже без всякой издёвки, продолжил: — Спроси его. Уверен, ты сможешь понять, лжет он или нет. Если его обвинили напрасно, ему понадобится поддержка. Он, конечно, сволочь, но Азкабан — это уж слишком. Даже для него.

— Ты прав, прав.

Люпин сорвался с места и заметался по комнате. Учитывая мизерные размеры нашей палатки, он ежесекундно рисковал свалиться прямо на меня.

— Надо посоветоваться с Дамблдором. Он должен знать, как быстрее получить свидание...

А вот этого надо было избежать любым способом, но не говорить же Люпину напрямую, что его любимый учитель вовсе не заинтересован в торжестве справедливости! Я опять зевнул и издевательски протянул:

— Ага, давай. Без его помощи ты точно не справишься. Так что вперёд! Директор ещё со школы решает все ваши проблемы, ему не впервой. Сосунок.

— Да пошел ты!

Люпин как пробка вылетел из палатки и не заметил моей самодовольной ухмылки. Теперь-то он точно к Альбусу и не сунется. Чего я, собственно, и добивался.

На следующей день, едва мы собрались позавтракать, как наше внимание привлек странный предмет, летящий в нашу сторону над кромкой леса. Издали это показалось лиловым конусом, довольно медленно скользящим над самыми верхушками деревьев. Я быстро вскочил на ноги и выхватил волшебную палочку. Люпин синхронно занял позицию возле меня.

Тем временем массивная фигура медленно приблизилась и зависла напротив нашего стола в футах пяти над землёй. Присмотревшись, я с изумлением узнал достопочтенного директора Хогвартса, облаченного в лиловую мантию и высокий старомодный колпак, расшитые золотыми звездами. Он восседал верхом на довольно ветхой метле, явно позаимствованной из школьной коллекции учебного инвентаря. Честно говоря, смотрелся он достаточно смешно и вовсе не солидно, полы мантии слегка колыхались на ветру, а на ногах, судорожно сжимавших древко метлы, чудом удерживались туфли без задников с загнутыми носками. Мерлин, старшее поколение волшебников, похоже решило устроить соревнование по самому неожиданному появлению! Но лорд Эвард, затянутый в байкерскую бандану, все равно внушал гораздо больше уважения и потому бесспорно лидировал. Или я просто предвзято сужу? Не важно. В общем, предсказание отца сбылось в полной мере: высокое начальство почтило нас своим присутствием.

— Здравствуйте, профессор, — стараясь сохранить полное хладнокровие, вежливо поздоровался я. — Мы никак не ожидали вас сегодня. Добро пожаловать.

— Доброе утро, профессор! Присаживайтесь, пожалуйста.

Люпин спрятал палочку и присоединился к моему приветствию.

Дамблдор медленно приземлился и благосклонно улыбнуться нам:

— Здравствуйте, друзья мои. Очень рад вас видеть. Нет, Римус. Не стоит утруждаться, — жестом остановил он Люпина, трансфигурировавшего для него стул, — я постою.

Это заявление меня удивило: не помню случая, что бы Дамблдор отказался сесть при первой же возможности. Чтобы проверить свое предложение, я с самой любезной улыбкой предложил:

— Разве вы не устали с дороги? Присаживайтесь, профессор. Чаю?

Дамблдор бросил на меня раздраженный взгляд и ещё шире улыбнулся.

— Я очень рад, Северус, сразу видно, что вы смогли найти с Римусом общий язык. Я просто горжусь вами.

Он сделал шаг и протянул мне руку. Я, не без тайного злорадства, пожал его морщинистую ладонь. В следующий момент директора с силой откинуло от меня. Машинально он сделал пару шагов и приземлился на услужливо подставленный Люпином стул. Раздался яростный вой, и из-под задницы Дамблдора повалил черный смрадный дым, а стул рассыпался в труху. Не удержавшись, директор плюхнулся на землю и смачно выругался, впервые на моей памяти. Люпин замер в нескольких футах от него, вытаращив глаза. Я же бросился поднимать высокое начальство с земли, еле удерживаясь от хохота.

— Вы не ушиблись, сэр?

— Нет. Спасибо, Северус, я в полном порядке, — проворчал он, поднимаясь на ноги. Края его лиловой мантии слегка обуглились, борода потемнела от копоти. Взмахом волшебной палочки он привел свой внешний вид в порядок и пристально посмотрел прямо на меня:

— Прежде всего, я хотел бы узнать: что делал здесь твой Наставник, Северус? — явно стараясь отвлечь нас от смехотворного падения, сурово произнес он. — Ты говорил ему, куда вы направляетесь? Местонахождение Избранного ребенка должно быть тайной от всех, я думал, это настолько очевидно, что не стоит даже напоминать об этом. Неужели ты счёл возможным оповестить о нем лорда Принца?!

Я бросил взгляд на Люпина, но тот только пожал плечами. Скорее всего, он не доносил директору о посещении отца. Впрочем, это было и не важно, в любом случае я был готов к этому вопросу.

— Нет, профессор. Я ничего не говорил ему. Он, скорее всего, нашел способ проследить за мной. Наставнику очень не понравилось мое длительное отсутствие, и он решил продемонстрировать свое недовольство таким способом. К сожалению, я не мог его остановить. Пока я связан ученическим контрактом, он имеет достаточно большую власть надо мной, вы же знаете.

— Понятное. Не думай, что я сомневался в тебе, Северус. Но позволь мне кое-что проверить.

Директор осторожно взял меня за руку, рассматривая запястье, затем вздохнул и печально покачал головой:

— Так я и думал.

Он провел палочкой над моим запястьем, проявляя Нить, наложенную отцом.

— Именно по этой причине я так не хотел, чтобы ты учился у него. Темная магия, — глубокомысленно произнес он. И, улыбнувшись, добавил: — Но к счастью, срок твоего обучения скоро истекает и ты будешь полностью свободен. Я смогу избавить тебя от всей этой гадости, мой мальчик.

— Да, сэр. Искренне на это надеюсь.

Слегка поклонившись доброму учителю, я выпрямился и рискнул задать мучивший меня, да и Люпина, уверен, тоже, вопрос:

— Могу я спросить, сэр? Как вы умудрились заполучить проклятие эльфов? Ведь это было оно, я не ошибся?

Дамболдор смерил меня хмурым взглядом. Эта тема точно пришлась ему не по вкусу:

— Всегда есть вероятность нарваться на неадекватного домовика. К сожалению, от этой заразы нет возможности избавиться. Надо только ждать, — неопределенно ответил он.

Действительно. Маленькие прислужники всегда были гораздо более одаренными магически, чем волшебники, хотя далеко не все это признавали. Сейчас, после того, как мне стала известна древняя история эльфов, такое положение вещей перестало удивлять. Домашние эльфы пользовались древней магией, недоступной современным магам. Принцы тоже в большей степени утратили ее. Но не об этом речь. Домовики очень редко вредят своим хозяевам. Это против их природы. Они не приемлют зла и с большой неохотой пользуются древними проклятиями. Хотя, пожалуй, к Кричеру последнее утверждение никак не относится. Он-то уж точно получил удовольствие от возможности наслать порчу на Дамблдора. Самое смешное в этой ситуации то, что даже такой сильный маг, как Альбус, ничего не мог сделать с насланным на него проклятием. Только ждать, пока оно само рассеется. Неделю, две. В зависимости от силы эльфа и степени его недовольства. А это значит, что ещё минимум месяц директор точно не сможет сидеть, да и спать ему придется исключительно на животе. Сила Кричера и его ненависть к обидчику крестника последнего из Блеков не вызывала во мне сомнений. Отец был прав, это действительно было забавно.

— Но я пришел не только из-за подозрительного визита лорда Принца. В конце концов, его посещение было весьма предсказуемым. Я хотел сообщить вам, мальчики, что уже проверил дом Гарри.

— И что же там, профессор?

Люпин схватил Дамблдора за руку и с тревогой посмотрел ему в глаза.

— Должен вас обрадовать: к счастью, мои опасения не подтвердились, дом абсолютно надежен и неприступен, — улыбнулся директор и постарался незаметно освободить руку из пальцев Люпина. Но Римус все же заметил этот жест, он смутился, отдернул руку и отошел на пару шагов. Неприятие волшебников к оборотням общеизвестно, большинство магов просто брезговали даже прикасаться к ним. Но я никак не ожидал, что Альбус так же подвержен этому суеверию. Особенно если учитывать его покровительство моему бывшему однокласснику.

— Но это не означает, что ваше пребывание здесь подошло к концу. До конца месяца об этом не может быть и речи. Но я думаю, что одному из вас все же можно будет покинуть свой пост, если в этом возникнет необходимость. Думаю, вы вполне справитесь, если будете сторожить Гарри по очереди, — продолжил тем временем Дамблдор. Я бросил взгляд на Люпина. Оставлять свою подопечную, да и детей Петунии, под присмотром оборотня мне не слишком улыбалось, но полнолуние уже прошло, а в человеческом виде он был вроде бы вполне адекватен. Но первым на посту все равно было лучше остаться мне. Надо же было морально подготовить Азарику к моему временному отсутствию. Как будто читая мои мысли, Люпин обратился к директору.

— С вашего позволения, профессор, я хотел бы отлучиться на неделю. Ты же не против, Северус?

Я только пожал плечами и кивнул.

— Какие-нибудь проблемы, Римус?

К директору вернулись его отечески замашки, но Люпин только блекло улыбнулся и неопределенно ответил:

— Ничего серьезного, сэр. Хотел уточнить насчет работы. Я уже рассказывал вам.

— Да-да, конечно.

Директор удовлетворенно кивнул и вновь обернулся ко мне:

— Я уверен, ты вполне справишься, мой мальчик. С тобой Избранный ребенок в полной безопасности.

— Вы можете не волноваться, сэр.

После довольно утомительного прощания, сопровождаемого многочисленными наставлениями, директор взгромоздился на свое смехотворное средство передвижения и величественно скрылся за кромкой леса. Люпин направился к палатке собирать вещи, а я растянулся на солнышке в ожидании его отбытия.

— Северус.

Кажется, я даже задремал. Открыв один глаз, я обнаружил полностью экипированного Римуса, топчущегося в метре от моего травяного ложа.

— Ну?

— Я ухожу...

— Валяй.

Я попытался устроиться поудобнее и опять погрузиться в сладостную дрему.

— Северус, я хотел сказать тебе... Спасибо.

— За что?!

Пришлось все таки открыть глаза и даже сесть. Уйти тихо, по-английски, Люпин, по-видимому, не мог априори.

— Ты оказался человеком, — просто ответил он. — Тебе не за что меня особенно любить, я это понимаю, но ты ни разу за это время не показал своей ненависти. Я имею в виду, настоящей ненависти. И еще... Ты не шарахался от меня как от зачумленного, хотя знаешь о моей болезни. Поверь, я могу оценить это.

— Люпин.

Нет, и это меня называли в детстве Нюниусом! Дракл его побери!

— Прекрати это немедленно. Я ничего такого не сделал, за что меня надо благодарить. Это во-первых. А во-вторых, перестань себя вести, как смертельно больная беременная антилопа! Ты не умираешь, не заражаешь окружающих своим дыханием и ты далеко не единственный в этом мире воешь на Луну. Ещё пара дней в твоем обществе, и, чувствую, я тоже начну, и кусать меня не потребуется. Прекрати жалеть себя, мямля! Ты волк. Сильный и свободный! Возможно, мой Наставник и прав: тебе стоит возобновить знакомство с Фенриром. Может быть, хотя бы он научит тебя быть довольным своей судьбой? Или хотя бы кусаться, а не ныть по любому поводу. Впрочем, это не мое дело. Вали отсюда. Жду тебя через неделю.

Я улегся обратно и прикрыл глаза, ясно давая понять, что разговор окончен. Люпин потоптался с минуту и направился по тропинке вниз по склону, оставив меня в блаженной тишине.

Целый день я наслаждался покоем и относительной свободой. Присутствие посторонних в столь замкнутом пространстве, надо признать, плохо влияло на мою нервную систему. Поневоле я стал задумываться: что же я буду делать, когда все же придется занять должность профессора Зельеварения в Хогвартсе?! Да я же с ума сойду! Бедные дети. Вот им, с таким-то преподавателем, я точно не завидую. Из всех людей на свете я могу нормально воспринимать только Азарику, потому что она мой ребенок, и лорда Эварда, потому что он мой отец и обладает еще более мерзким характером, чем я. Ну и еще, время от времени — Дурслей. На этом все. Так что надо будет найти способ и уговорить Дамблдора назначить меня преподавателем Защиты от темных сил, а не Зельеварения. Должность проклята, и, значит, мучиться мне придется не более одного года. Решив детально обдумать этот план, я уже собирался отправиться с вечерним обходом по холмам, как вдруг быстрый топот маленьких ножек привлек мое внимание. Обычно такие звуки не предвещали мне ничего хорошего. И этот случай не стал исключением. Через минуту на опушку выскочила Азарика и, задыхаясь от быстрого бега, прокричала:

— Северус, там мальчик застрял! Пойдем! Мы не можем его вытащить!