Черный Принц (джен)

Мое феерическое появление в мэноре с Петунией на руках, разумеется, не прошло незамеченным. Лорд Эвард был на своем посту. То есть на веранде, с которой аппарационная площадка видна как на ладони. У меня даже стало закрадываться подозрение, что он дежурил там все время моего отсутствия. Окинув наш маленькую группу заинтересованным взглядом, он поднялся и быстрым шагом подошел ко мне. Должно быть, мой внешний вид внушил ему подозрения.

— С тобой все в порядке?

— Вроде бы, да.

Я поудобнее перехватил Петунию и бросил наконец проклятые пакеты.

— А где Азарика?

— Роззи только что уложила ее. Могу я поинтересоваться, кто это? И что с ней случилось?

— Это Петуния Дурсль, тетка Гарри Поттера. Она просто упала, как только я к ней приблизился. Понятия не имею, почему.

Лорд Эвард осторожно приоткрыл веки молодой женщины. Через минуту он выпрямился и, уже совсем другим тоном, приказал:

— Похоже, дело плохо. Немедленно в лабораторию.

Он схватил меня за руку, и я активировал медальон. Едва мы оказались в подземелье, отец развил бурную деятельность. Рванувшись к кладовой, он отрывисто приказал:

— Ее на стол. Укрепляющее, три капли на губы. Быстрее, счет идет на минуты.

Я бросился выполнять его указания. Уложив Петунию на лабораторный стол, бросился к полкам с зельями. Не знаю как действует Укрепляющее зелье на магглов, но, судя по всему, выбирать не приходится. Быстро достав флакон, я смочил ей губы. Реакция последовала незамедлительно: Петуния выгнулась дугой и захрипела.

— Держи ее! Крепче!

Лорд Эвард наконец стремительно вылетел из кладовой, неся пыльную колбу с темно-вишневой жидкостью. Я продолжал удерживать бьющуюся в судорогах сестру Лили.

— Придержи ей голову! Вот так. Теперь надо разжать зубы. Акцио, нож!

Четким, практически профессиональным движением он разжал сведенные челюсти и тонкой струйкой стал вливать зелье из колбы. Через пару минут Петуния резко вздрогнула и затихла. Ее дыхание выровнялось, и она снова впала в глубокое забытье.

Обессиленно я сел на пол прямо возле стола.

— Ты можешь мне сказать, что с ней такое? — глядя на отца снизу вверх, спросил я.

— Разумеется. Только выпей для начала антидот к Оборотному. Твой внешний вид несколько напрягает.

Мерлин, у меня из головы вылетело, что я в образе мистера Таккера! Покорно сделав глоток из припасенной фляги, я вновь вопросительно посмотрел на отца.

— У нее ментальный блок, если тебе это о чем-то говорит. Причем довольно давно. Я не успел осмотреть детально, но, судя по всему, тот, кто его поставил, постарался на славу.

— Он хотел ее убить?

— Не думаю. Скорее всего, закралась какая-то ошибка.

Отец задумчиво посмотрел на Петунию, затем вновь обернулся ко мне:

— Может быть, хватит сидеть на камнях? Зад себе отморозишь. Подымайся. Нам надо ее осмотреть, кризис миновал.

Он протянул мне руку и рывком поднял на ноги.

— Смотри.

Он осторожно приоткрыл веко молодой женщины.

— Ее глазные яблоки приобрели желтоватый оттенок. Это бывает при гепатите Б, когда поражена печень. Но здесь совсем другой случай. Видишь эти черные вкрапления? Это следы от мощной ментальной атаки. Сейчас я попробую посмотреть, что же с ней случилось. Придержи ей веки.

Я осторожно приоткрыл глаза спящей Петунии. На удивление, это легко удалось.

— Зелье Сайруса, расслабляет все мышцы и суставы. Побочный эффект, — ответил на мой незаданный вопрос лорд Эвард и провел над лицом Петунии волшебной палочкой, а после всех манипуляций впился взглядом в полуоткрытые зрачки несчастной женщины. Минут пятнадцать он сохранял полное молчание и неподвижность. Наконец поднял голову.

— Все. Отпускай ее.

Я выполнил его приказ и с тревогой посмотрел на отца. Бледность разлилась по его лицу, а темные тени под глазами напомнили о дне нашего знакомства.

— С тобой все в порядке? Садись.

Я призвал стул и помог ему опуститься на сидение. Его состояние нравилось мне все меньше и меньше.

— Все в порядке. Перенапрягся немного. Не нервничай, — он мягко потрепал меня по волосам. — Проникать в разум человека, находящегося без сознания, достаточно трудоемко. Ты еще не пробовал?

Я отрицательно покачал головой.

— Ну, тогда у тебя все впереди. Не стоит это делать без крайней нужды, но сегодня как раз тот случай.

— Ты что-то выяснил?

— Немного. Как я и предполагал, она подверглась ментальной атаке. Но не просто атаке, а коррекции поведения. Кто-то внушил ей определенные действия. Однако их выполнение по какой-то причине оказалось неприемлемым для ее сознания. Произошел внутренний конфликт. Она разрывалась между своим восприятием, спрятанным глубоко внутри, и тем, что ей внушили. Скорее всего, через пару месяцев она просто сошла бы с ума. К счастью, ты послужил катализатором. Вернее, твоя магия. Произошла реакция, и она просто не смогла пережить ее последствия. Если бы ты оставил ее там, где она упала, она бы уже умерла. Обширный инсульт, скорее всего.

Я, пораженный внезапной догадкой, замер возле спящей Петунии. Чтобы понять, кто мог наложить ментальный блок, не надо быть семи пядей во лбу. Дамблдор. Что же он ей такое внушил? Пытался заставить полюбить Избранного материнской любовью, чтобы обеспечить мальчику комфортное существование? Вполне возможно. Зная целеустремленность господина директора, легко было предположить, что его не остановит такая малость, как душевное состояние какой-то магглы. Во имя всеобщего блага, разумеется! Но всю правду мы узнаем, только когда Петуния придет в себя.

— Сколько она пробудет без сознания?

Лорд Эвард пожал плечами:

— Она достаточно молода. Думаю, где-то через сутки. Главное не это. Вопрос, что делать с ментальным блоком? После кризиса он начал медленно разрушаться. Если ничего не предпринять, он исчезнет сам собой за пару месяцев. Но нет никакой гарантии, что она сможет пережить их. Это довольно мучительно. Галлюцинации, головные боли, приступы паники и апатия. Вряд ли она сможет это все выдержать, не потеряв рассудок. А если кризис, подобный сегодняшнему, повторится, она умрет.

— Ты можешь полностью снять блок? Или объясни, как это лучше сделать, и я попробую сам. Мне приходилось проникать в чужое сознание, так что думаю, я справлюсь. Ты слишком вымотался.

Отец смерил меня насмешливым взглядом.

— Мне на пальцах тебе объяснять, или будем использовать ее, как подопытного кролика? Не говори чушь, тебе пока не под силу такая ювелирная работа.

Мне стало обидно. Он что, считает меня полным ничтожеством? Да я практически ничем не уступаю в менталистике Дамблдору, а накладывал чары именно он! Так почему отец так уверен, что мне не справиться?

— Не дуйся, малыш, — лорд Эвард безошибочно угадал мое настроение. — Ты еще слишком молод. Немного практики и знаний, и тебе не будет равных. Я уже сейчас не могу пробить твои щиты, а это дорогого стоит. Но пойми, наложить ментальный блок на маггла достаточно просто. А вот снять... Это как со смертельной болезнью. Чтобы заразиться холерой, например, достаточно выпить глоток воды с болезнетворными бактериями, а вот вылечить ее очень сложно. Снимать ментальные чары, не повредив рассудок, — слишком тонкая работа. На это способны единицы. В нашей стране таких можно по пальцам пересчитать. Причем только одной руки. Ваш директор точно бы не смог такого сделать. Тут нужны врожденный дар и опыт. Так что кончай комплексовать и тащи мне Бодрящее зелье.

Вздохнув, я направился к полкам. И тут меня осенило... Сутки! Она не придет в себя еще сутки?! Да уже через час в ее доме поднимется переполох! А еще через час о ее исчезновении будет знать директор! Схватив флакон с Бодрящим, я на всякий случай переспросил у отца:

— Сэр, а ничего нельзя сделать, чтобы ускорить процесс? Очень скоро ее начнут искать. А если она появится только через сутки, ее подвергнут тщательной проверке и исчезновение блока не укроется от их внимания.

— Пожалуй, ты прав.

Лорд Эвард вновь задумчиво посмотрел на спящую Петунию.

— В таком случае выход только один. Жди меня здесь.

Он взял у меня из рук флакон с Бодрящем зельем и активировал свой медальон-портал.

Я остался в одиночестве, если, конечно, не считать сестру Лили. Всматриваясь в ее тонкие, чуть угловатые черты лица, я не находил ни малейшего сходства с моей погибшей любовью. Да и характером, насколько я помню, она совсем не походила на мягкую, добродушную Лили. Петуния всегда была резкой и прямолинейной. При первом же нашем знакомстве, а мне было тогда лет семь, а ей одиннадцать, она объявила, что я чокнутый урод из Паучьего тупика. И придерживалась своей оценки все время нашего знакомства. Но мне всегда казалось, что Лили она все-таки любила. Так неужели теплое отношение к сыну покойной сестры было настолько отвратительно ей, что просто сводило с ума? При всей моей неприязни к Петунии, мне сложно было в это поверить. Но судя по фактам, это скорее всего, так.

Прошло минут двадцать, я уже начинал нервничать, как в лабораторию практически ввалился Лорд Эвард. В руках он держал Хрустальный Череп Майя...

— Ты был в Мексике?! — не веря своим глазам, практически прошипел я. Он лишь усмехнулся и приложился к горлышку флакона с зельем.

— Знаешь, что мне нравится в тебе, когда ты нервничаешь?

Я недоуменно моргнул.

— Ты забываешь называть меня "сэр". Надо выводить тебя из равновесия почаще, глядишь, и папой назовешь без принуждения.

— Не заговаривай мне зубы! Межконтинентальный прыжок в твоем состоянии, Мерлин знает чем мог закончиться!

— Мерлин, положим, вообще мало что знает, учитывая, что он давно умер, — глубокомысленно изрек лорд Эвард. — А насчет моего состояния... Сейчас мы приведем в чувство нашу гостью, а потом я смогу и собой заняться. Так что не пыли. Времени нет.

С этими словами отец положил Череп на солнечное сплетение Петунии.

— Смотри внимательно. Твой первый урок по Древним Артефактам. Отойди на пару шагов.

Я выполнил его указание. Удостоверившись, что артефакт занял нужное положение, лорд Эвард положил на него ладонь и стал читать непонятные заклинания на странном гортанном наречии. Сначала ничего не происходило. Затем я почувствовал, что воздух в лаборатории вдруг сгустился и откуда-то послышался низкий, вибрирующий гул. Отец медленно убрал руку и чуть отступил. Внезапно внутри Черепа вспыхнули разноцветные искры и он стал медленно подниматься в воздух. Он двигался очень медленно и наконец застыл, примерно в футе от тела Петунии. Из пустых глазниц вырвались два кроваво-красных луча, направленных прямо в ее лицо. Больше всего это напоминало лазерный прицел маггловского оружия, только намного более яркий. Лучи медленно скользили по вискам, обвели кромку волос, лоб, пока не остановились на закрытых глазах. Дыхание Петунии стало частым, тело сотрясала дрожь. Я непроизвольно дернулся в ее сторону, опасаясь, что приступ повторится. Но отец жестом остановил мой порыв. Спустя пару минут дрожь прекратилась, и Петуния медленно открыла глаза.

Быстрым движением лорд Эвард подхватил погасший Череп и, не глядя, протянул его мне. Сам же коснулся пальцами висков ничего не понимающей Петунии и мягко произнес:

— Все хорошо. Вы в безопасности. Вам не причинят зла. Смотрите мне в глаза и ничего не бойтесь.

Она медленно кивнула. Продолжая удерживать ее голову, отец впился взглядом в ее зрачки. Петуния не сопротивлялась, покорно смотрела в черные как ночь глаза мага и лишь иногда судорожно вздрагивала всем телом. Спустя минут десять отец устало прикрыл глаза и опустил руки. Я подскочил к нему и обнял за плечи.

— Все нормально. Блок я снял.

Я помог ему опуститься на стул. Судя по мертвенной бледности, на снятие блока у него ушел весь остаток сил, а учитывая, что он совсем недавно оправился от смертельной болезни, его состояние и вовсе вызывало во мне беспокойство. Выпив еще глоток Бодрящего, он откинулся на спинку стула, открыл глаза и неожиданно весело подмигнул мне.

— Северус?

Дрожащий голос Петунии отвлек меня от отца. Она уже не лежала, а сидела на лабораторном столе и с ужасом смотрела на меня.

— Не бойтесь, миссис Дурсль. Скоро я провожу вас домой.

Я старался говорить спокойно, но она, похоже, не слышала меня. Обхватив голову руками, она вдруг стала раскачиваться и прошептала:

— Лили меня никогда не простит... Я чудовище, я буду гореть в аду... Маленький мальчик...

Опасаясь, что отец все-таки повредил ей рассудок, я осторожно приблизился к ней и взял за руку.

— Все хорошо, Петуния, все хорошо. Я скоро отведу тебя домой. Успокойся, слышишь?

— Северус...

Она вскинула на меня наполненные слезами глаза и прошептала:

— Я не хотела, правда не хотела... Он такой маленький, он так плакал... Северус, что мне делать, Лили никогда не простит. И мама тоже. Я проклята, Северус, проклята...

Она разрыдалась, уткнувшись в мое плечо. Пытаясь собраться с мыслями, я механически гладил ее по голове.

— Ее лучше вывести отсюда, Северус. Твоя лаборатория — не самое удачное место для успокоения расстроенной леди.

Не дожидаясь моего ответа, он активировал свой медальон и исчез. Мне ничего не оставалось, как покрепче прижать Петунию к себе и последовать вслед за ним.

Оказавшись на веранде, я осторожно усадил не прекращающую рыдать Петунию в кресло, а сам опустился на колени возле нее.

— Туни, — я непроизвольно назвал ее так, как звала когда-то Лили, — не плачь. Ну же, успокойся. Все будет хорошо.

Она отчаянно замотала головой:

— Не будет, Северус! Ты не понимаешь! Я ненавидела его, запирала в чулане, а он еще такой маленький. Я даже ударила его... За чашку... За проклятую разбитую чашку! Я позволяла Дадли его обижать. Как я могла, Северус, как?! Я чудовище... Он плакал, тянул ко мне ручки, а я отталкивала его...

Она захлебнулась новой волной рыданий.

— Миссис Дурсль, выпейте, пожалуйста это.

Возникший за моей спиной отец протянул Петунии стакан с водой.

— Это поможет вам успокоиться. Поверьте мне, вы ни в чем не виноваты. Ну же, давайте, до дна.

Она покорно взяла из рук лорда Эварда стакан и попыталась сделать глоток. Но ее руки так дрожали, что мне пришлось помочь ей. Не знаю, что отец подмешал в воду, но уже через пару минут она стала успокаиваться и с удивлением посмотрела по сторонам.

— Где я? Я ничего не помню.

— Вы в моем доме, миссис Дурсль. Меня зовут Эвард Принц. Я отец Северуса. Вы можете быть абсолютно спокойны, вам не причинят вреда.

— Очень приятно, сэр. Но как я попала сюда?! — потрясенно прошептала Петуния. Видя, что она почти успокоилась, я поднялся с пола и сел напротив нее в кресле, отец устроился рядом.

— Миссис Дурсль, сегодня днем вы потеряли сознание, и Северус был вынужден перенести вас в наш дом. После осмотра я обнаружил, что вы подверглись серьезному проклятию. Кто-то насильственно внушил вам неприязненное отношение к вашему племяннику, Гарри Поттеру. Мне удалось избавить вас от наваждения и поставить защиту. Теперь никто не сможет проникнуть в ваш разум, можете быть спокойны.

— Но зачем?!

Вот! Именно этот вопрос мучил и меня: зачем внушать ненависть к маленькому ребенку у его родственников? Или это все же не Дамблдор, а кто-то из Пожирателей?! Нет, это вообще невероятно. Директору наверняка доподлинно известно, что происходит в доме Дурслей. И если бы их поведение его не устраивало, он точно бы вмешался. Но зачем ему это, драккл его дери?! Я не понимаю!

— Об этом я могу только предполагать, миссис Дурсль, — лорд Эвард решил высказать свое мнение. — Скорее всего, маг, наложивший на вас проклятие, хотел, чтобы вы не слишком любили мальчика и не занимались его воспитанием. Чтобы он рос в атмосфере отчуждения. Такие дети особенно восприимчивы к ласке и вниманию со стороны. Возможно, он хотел в нужный момент появиться и расположить ребенка к себе, увлечь какими-то идеями. Повторяю, это лишь мои предположения. Одно могу сказать точно: все пошло не совсем по его плану. Он, по видимому, не утруждал себя и не познакомился с вами поближе. Он не понял, что при внешней холодности и раздражительности — простите мою прямоту, миссис Дурсль — у вас очень доброе сердце. Которое вы почему-то прячете от всех. Вы не умеете показывать свою любовь, но это не значит, что не испытываете ее. Внушив вам неприязнь к племяннику, маг, сам того не предполагая, надломил вашу психику. Отсюда и припадки ярости, ненависть. Не смущайтесь, миссис Дурсль, — видя, как покраснела Петуния, коснулся ее руки отец. — Вам не в чем себя винить. Вы испытывали ненависть не к маленькому мальчику, а к себе. Но, повинуясь тайному приказу, выплескивали гнев на него. Самое страшное, что, даже видя, что все пошло не по его плану и ребенок действительно страдает, этот человек не вмешался. Должно быть, он не считает ситуацию критической. Не знаю. Но в общих чертах ваша жизнь мне видится именно такой.

Повисло молчание. Я лихорадочно пытался привести мысли в порядок. Судя по всему, отец абсолютно прав. Все предельно просто. Маленький, никому не нужный сирота — самый благодатный материал для создания полезной марионетки. Закаленный в несчастьях и вдруг согретый в лучах неожиданной славы. Такой благодарный доброму старому волшебнику, показавшему ему сказку, ставшему ему мудрым наставником. Чудовищно...

— Но что же теперь делать? Как мне защитить Гарри? Он ведь может отнять его в любой момент!

Петуния, как всегда, задала очень практичный вопрос, пока я витал в облаках, пытаясь осмыслить новую глубину подлости Пресветлого волшебника. Отец с минуту помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Не думаю, что он пойдет на это, если действовать осторожно. На вашем племяннике — магическая защита крови матери. Это достаточно сильная магия, и завязана она на вас. Снять ее до совершеннолетия ребенка практически невозможно. Так что Дамблдор, давайте уже озвучим его имя, вряд ли решится оставить мальчика без защиты. Тем более что он сам приложил руку к созданию этой защиты. Это достаточно сложный процесс, очень энергозатратный. А если прибавить еще и чары, наложенные на дом... Нет, это слишком, он точно не захочет все полностью переделывать. Скорее всего, потепление ваших отношений ему не понравится, но если не предпринимать безрассудных действий, вроде внезапного отъезда или другой попытки спрятать ребенка, он смирится. Опять же, это лишь мои предположения. Чтобы быть уверенными, надо осмотреть ваш дом и вашего супруга заодно. Наверняка он тоже подвергся воздействию, как я и говорил.

— Да, конечно. Вы же пойдете сейчас со мной?! Пожалуйста! Или Северус...

Она умоляюще посмотрела на меня. Я хотел было кивнуть, но вспомнил об одном очень неприятном обстоятельстве. Метка. Метка Пожирателя на моей руке. Наверняка на доме стоят охранные чары против таких, как я. Но отец и так без сил. Возможно, время терпит и все можно провернуть через пару дней, когда он оправится? Но не успел я открыть рот, чтобы предложить свой план, как лорд Эвард поднялся и протянул руку встревоженной Петунии.

— Разумеется, миссис Дурсль, мы не можем оставить вас в таком положении. К сожалению, Северусу ни в коем случае нельзя переступать порог вашего дома. Он слишком хорошо знаком с Дамблдором, и его магию легче отследить. Меня же, напротив, директор практически не знает. Но я должен вас предупредить: в ваш дом я смогу попасть, только если вы сами проведете меня через границу чар. Но в дальнейшем защита больше не будут действовать на меня, и я смогу заходить на вашу территорию в любой момент. Вы готовы так довериться человеку, которого видите первый раз в жизни?

Петуния поднялась из кресла и твердо посмотрела в глаза лорда Эварда. Она почти успокоилась и вновь напоминала ту упрямую язвительную девчонку, с которой я познакомился много лет назад.

— Сэр, возможно, я простая маггла, как вы называете нас, но поверьте, я не полная идиотка. Я прекрасно понимаю, что вы сделали сегодня для меня и для моего бедного Гарри. Я больше чем полгода провела в аду, в непрекращающемся кошмаре, из которого не было выхода. Это было ужасно. И вы хотите, чтобы я не доверяла человеку, вытащившему меня из этого ужаса? Я готова доверить вам свою жизнь, по сути, вы уже распоряжались ею, когда я была без сознания. Так о каких сомнениях может идти речь? К тому же Северус, — она бросила взгляд на меня и вдруг улыбнулась, — много лет дружил с моей сестрой, приходил в наш дом. Да, у нас с ним были неприязненные отношения, но мы были только детьми. И я уверена, он никогда не причинит зла ни мне, ни тем более единственному сыну бедняжки Лили.

— Вы очень мудрая женщина, миссис Дурсль.

Отец галантно поцеловал Петунии руку.

— Зовите меня Петуния, сэр. Пожалуйста!

— Это честь для меня.

Я прервал светскую часть сегодняшнего вечера, тронув отца за плечо:

— Сэр, вы уверены, что вам по силам снять еще один блок? Не разумнее ли это отложить на пару дней? Я беспокоюсь о вашем здоровье.

Но лорд Эвард лишь смерил меня взглядом и опять обернулся к Петунии.

— Знаете, Петуния, несколько лет назад я потерял отца. И с тех пор прибывал в наивной уверенности, что в этом мире больше нет человека, который решится руководить моими поступками. Однако мой дражайший сын решил развеять мои иллюзии и взять эту непосильную для него обязанность на себя. Забывая старую как мир поговорку: яйца курицу не учат!

Я едва удержался от непристойных выражений. Значит, вот благодарность за мою заботу! Я сейчас точно выскажу все, что о нем думаю! Но пока я от возмущения ловил ртом воздух, отец увлек Петунию на аппарационную площадку. Я только успел рассмотреть, как возле них появился эльф и протянул пакеты с продуктами, купленными Петунией в супермаркете. Отец взял их в одну руку, другой сжал ее ладонь, и они исчезли.