Эфир. Часть 1 (джен)

— Добрый вечер, — гнилые зубы старого китайца вызвали резкий приступ отвращения и у Свиньи, и у Обезьяны. — Чем я обязан визиту трёх столь очаровательных лаоваев?

— Мы не могли не увидеться со столь значимой персоной в прекрасном городе Шанхае, великой Китайской Народной Республики, — Эфир учтиво поклонился и знаком указал своим подопечным повторить этот жест. На лице старого китайца вновь показались мерзкая улыбка и чёрные как уголь зубы.

— Выпьем? — он взял со своего исцарапанного стола бутылку, выдвинул небольшой ящичек и достав оттуда четыре небольших стакана, поставил их на стол. — Ну, так что? — он покачал бутылкой, и раздался булькающий звук.

— Конечно! Спасибо! — сказал Эфир и шепнул Свинье и Обезьяне повторять за ним. До этой встречи он провёл инструктаж, в одной из комнат борделя, которую снимала троица. Он рассказал о некоторых китайских традициях, и главная заключалась в том, что представители это великой страны ведут дела только с родственниками и друзьями. И если первыми им не было суждено стать, то принять второй статус они могли, а для этого необходимо соблюдать некоторые правила общения, которые до этого упускались из вида, благодаря либо общению с друзьями Эфира, либо с не представляющими ценности или угрозы людьми.

Китаец жестом пригласил путешественников сесть на комфортабельные стулья, принесённые большими мужчинами в азиатских широких футболках с надписями на ломаном английском, джинсах в корейском стиле и с большими, увесистыми чётками на шеях и запястьях. Они принесли и поставили три стула к столу, который располагался по центру комнаты, прямо напротив того места, на котором сидел престарелый китаец с чёрными зубами.

— За рабочим столом решаются рабочие вопросы, — сказал он, вставая со своего места — А мы знакомимся, мои иностранные друзья! И по этой причине пока что мы посидим за обеденным!

Эфир быстро переводил все, чтобы держать своих спутников в курсе событий. Он объяснил, что мужчина, к которому они пришли, направил одного из охранников за едой, и что им сейчас придётся пить и, скорее всего, много.

— Где ты учил наш язык? — спросил китаец, медленно приближаясь к столу.

— В одном университете... Недолго, но, очень увлечённо, — ответил Эфир, который впервые за последнее время не стал наносить на свой затылок имя одного из Бодхисаттв. — А потом работал с китайцами. Много работал, — Эфир параллельно с ведением разговора беззвучно зачитывал одну из мантр.

«Ом! Ша-ва-ни-ва», — беззвучно пел он, внимательно изучая ситуацию не только своим мозгом, пропуская через сито восприятия, но и бесконечным космосом своей души.

За несколько часов до этого, готовясь покинуть публичный дом и направиться на эту встречу, он побрил голову и попытался настроиться на поджидающую его неизвестность. Эфир выполнил все свои обязательные ритуалы, кроме одного: он не стал наносить имени одного из своих покровителей, к которому мог обратиться за помощью.

— А почему ты не раскрасил затылок? — спросила Свинья, которая так привыкла наблюдать черный рисунок на непонятном языке.

— Потому, что сегодня это будет не к месту, — холодно ответил Эфир. — Потому, что вам, мои дорогие, сегодня придется, вместе со мной, прогуляться по тонкому стальному канату над глубокой пропастью, ибо я совершенно не знаю, что можно ожидать от сегодняшней встречи.

— Слушай... Ну, получилось же найти контактного... а значит, и остальное получится, — сказал Обезьяна, который и вышел на людей, которые посоветовали обратиться к старику.

— Да, я до сих пор не могу поверить тому, что ты каким-то образом нашел эту нитку и потянул за нее, — честно сказал Эфир — Хотя в нашем случае нет никакой разницы в том, кто наткнулся на контакт.

— Каковы наши шансы? — спросила Свинья, которая вообще никак не смогла помочь в поисках, так как её сознание никак не хотело принимать китайский язык, нравы и привычки людей, окружающих на улицах.

— Каковы наши шансы вернуться во Владивосток? — спросил Эфир и скользнул своим взглядом по лицу представительницы нанявшего его культа. — Равносильные — коротко ответил он, в данный момент беззвучно напевая: «На-би-кан-пи-ни», — он безостановочно обращался к Амитабе, в защитной манере Бодхисаттв.

— Чем обязан такому визиту? — спросил китаец, подсаживаясь за стол и опуская бутылку специфического спиртного на стол. — Ведь такие, как ты, редко нуждаются в услугах таких, как я, — сказал он и изучающе посмотрел сначала на Обезьяну, затем на Свинью и в самом конце на Эфира.

— Вы же сами сказали, сначала знакомство, а потом уже дела, — вежливо ответил тот. — Так что до момента разговора о делах прошу принимать нас за туристов у вас в гостях.

— Молодец! — голос китайца трещал, а глаза жадно отрывали от тела куски мяса в попытках докопаться до самой сути. — Ты знаешь, как у нас тут дела делаются! И мне это нравится! Не то, что янки, которые лишь хвастаются и раскидывают бабки!

«Хум, — протянул Эфир и почувствовал вибрацию своих мыслей. — Хум-Па! — протянул он и приготовился к очередному кругу мантры помощи, которая помогает творить благодеяния и воздает тому, кто на пути своем совершает добрые дела. — Ом! Ша-ва-ни-ва! На-би-кан-пи-ни! Хум! Хум-Па!» — в очередной раз пропел Эфир, не покидая небольшого монастыря, возведенного в глубине собственных мыслей.

— Позвольте, — сказал он. — На знание культуры не влияет принадлежность к какой бы то ни было стране, это вопрос заинтересованности отдельно взятых личностей. Мне было интересно, и я старался узнать, постигнуть как можно больше в те сжатые сроки, которые были даны мне... — он сделал небольшую паузу, чтобы сменить тему и перейти на другую. — У вас семья есть? — спросил он у китайца, занявшего место напротив.

— О, да! — протянул тот.

В этот момент дверь кабинета раскрылась и вошло несколько девушек в коротеньких, вызывающих платьях, толкая перед собой небольшие стальные тележки. Они быстро и мелко перебирали длинными ногами и кружились в своеобразном, наподобие пчелиного, танце, накрывая на стол.

— Расскажите немного о себе, пожалуйста. Братья, сестры, жена, дети? — спросил Эфир, используя самый обычный из способов начать разговор и перевести его в более отстраненное от дел русло.

— Конечно! — китаец улыбнулся своей гнилой улыбкой. — Жена и четверо детей. Три сына и дочка, старшая из всех моих детей, — по лицу собеседника было видно, насколько он горд собой и своими детьми.

— О чем он с такой рожей? — спросил Обезьяна, который, внезапно для себя, привык подозревать слишком улыбчивых китайцев после пары последних случаев, когда его опрокидывали на деньги.

— О своей семье, — холодно ответил Эфир и вернул взгляд на мужчину напротив. — А чем они занимаются? — спросил он.

— Моя дочка сидит в правительстве Шанхая, — сказал китаец и выпятил грудь вперед колесом. — А сыновья занимаются разным бизнесом! — девушки, мечущиеся вокруг стола, внезапно замерли и еще быстрее покинули кабинет, оставив нас троих, четырех охранников и мистера Ли наедине. — Хорошо! Выпьем! — проговорил он, открыл бутылку и разлил по стаканам, которые так быстро и аккуратно был расставлены прямо перед нами.

— Опять пить это... — Свинья с крайней степенью отвращения посмотрела на небольшой стаканчик с прозрачной, резко пахнущей чем-то сладким, жидкостью. — Может быть, у них есть какое-нибудь вино или, я не знаю, может, я по чаю сегодня, а? — она поддала столько жалости в свой голос, сколько только можно было поддать, чтобы быть убедительной.

— Придется, родная, придется, — сказал Эфир, который также не пылал особого восторга к выпивке, зато Обезьяна вел себя непринужденно и смотрел на выставленные на стол яства с аппетитом и интересом.

— О чем вы разговариваете? — спросил мистер Ли и пронзил взглядом бритоголового молодого человека, о котором, на самом деле, знал намного больше, чем тот предполагал.

— Мои друзья выражают свою огромною благодарность вам за ваше бескрайнее гостеприимство, — сказал Эфир, говоривший с официозом и напускным пафосом. — Такжее все мы очень рады познакомиться с вами!

— Что же, друзья. Вы мое имя знаете, а я ваших до сих пор не слышал, — Ли хитро сощурился.

— Я надеюсь, вы поймете, если мои друзья не станут называть своих настоящих имен, — сказал Эфир, который не знал этих настоящих имен и не стремился к этому. — Меня зовут Эфир, — сказал он, используя для этого китайское слово. — И это мое реальное имя.

Старый китаец скривился. Он явно был недоволен первой частью услышанного и в связи с этим напрягся. Эфир сразу это заметил, и тут же пришло понимание того, что попытка оставить в тени Свинью и Обезьяну потерпела фиаско.

— Как вас зовут? — спросил он.

— И с чего это ты решил поинтересоваться? — хмыкнул Обезьяна, которому вообще не улыбалось палить свое имя.

— Да... до этого ни разу не соизволил спросить, а теперь, раз, и представьтесь, — ехидно и очень вредно проговорила Свинья, для которой раскатать эту тему было делом принципа.

— Так, чуваки, говорю как есть, даже представлять не придется, — холодно и быстро проговорил Эфир. — Если вы сейчас не скажете мне свои имена, наша миссия будет под очень большим вопросом. Под не просто большим вопросом, а под возможностью того, что нас либо кинут, либо не выпустят отсюда, — сказал он, уже предчувствуя большое количество проблем, связанное с их отказом представиться.

— Не... Ну если только так, — проговорила Свинья. — Ну... Марина я...

— М-м-м... Не хотел бы я представляться тебе... просто чисто из принципа, — проговорил Обезьяна. — Ну, да ладно... Саша меня зовут, — сказал он и посмотрел Эфира. — А ты? Может, тоже включишь немного искренности и назовешься?

— Меня действительно зовут Эфир, — хмыкнул тот, проведя ладонью по гладкой голове — Это не псевдоним, это действительно мое единственное настоящее имя.

— Девушку зовут Марина, — он быстро вернулся к разговору с мистером Ли. — Если я правильно помню, то на китайский манер это будет звучать ма-ли-я, правильно? — Эфир постарался улыбнуться немолодому китайцу.

— Да, — коротко ответил тот и не без интереса посмотрел на своего собеседника.

— Парня зовут Саша, — продолжил Эфир. — Опять же, на китайский манер, я-ли-шэн-да, по идее так... правильно?

— Да — китаец кивнул, и на его лице отразилась мерзкая улыбка. — Получается, ты сам не знал того, как зовут твоих подопечных? — спросил он с нахальством и словно поддразнивая своего оппонента.

— Как вы это поняли? — спросил Эфир из вежливости.

Он уже начал догадываться, что сидящий напротив знает русский. Возможно, не очень хорошо, но, достаточно, чтобы понимать разговоры между нами.

— Опыт... только опыт, — проговорил китаец и поднял свою слишком большую рюмку показывая собравшимся за столом, что настало время выпить. — Я рад познакомиться с вами, — сказал китаец и ехидно посмотрел сначала на Свинью, а потом на Эфира. Компания чокнулась слишком маленькими стаканами, и каждый отпил по чуть-чуть.

— У-х-х! — тяжело выдохнула Свинья, лицо её при этом было искривлено до состояния страшной маски.

— Кушай! Кушай! — быстро проговорил Эфир. — Какая вкусная водка! — практически пропел он, всем своим видом показывая Свинье, что она должна сделать если не один в один то же самое, то как минимум нечто похожее.

— Да! Хорошая наливочка! — довольно съежился Обезьяна, вызвав вспышку интереса к своей персоне. — А теперь я вкусно покушаю, и мне станет очень, очень-очень хорошо! — его не смущали ни запах, ни вкус этого алкогольного напитка. Впервые в своей жизни Эфир встретил европейца, которому нравилась китайская алкашка, и его это искренне удивляло.

— Ну как, вкусно? — спросил он, посмотрев и подмигнув Свинье. Она тут же согласно запричитала о том, в каком экстазе её вкусовые рецепторы и как хорошо, что они встретили такого замечательного человека. А говорила она так, потому что приняла условный сигнал, который был рассчитан на уровень подсознательного, телекинетического понимания товарищей, и этот уровень был отлично развит за все время, проведенное вместе в этом ставшем незабываемым путешествии.

— Расскажите о себе! — сказал престарелый китаец, блеснув при этом своими черными, как уголь, зубами.

— У меня свой небольшой бизнес, — начал Эфир. — Я владелец магазинчика эзотерических товаров. Чаев, книг, амулетов и прочего-прочего. Плюс, я практикую буддизм. Без фанатизма, а так, для себя, для души, — он говорил уверенно и с налетом ностальгии.

— О! Свое дело! Это хорошо, — в голосе мистера Ли звучало одобрение. — А вот буддизм... это уже интересно — его лоб напрягся, собравшись большим количеством крупных складок старческой кожи.

— Вас это смущает? — спросил Эфир, который заинтересовался реакцией собеседника.

— Не то чтобы смущает, — задумчиво проговорил тот. — Просто за всю мою жизнь единственным человеком, кто проявлял интерес к буддизму, была моя мама, — сказал старый китаец, и на его лице отразилась нескрываемые тоска и боль утраты. — Поэтому, услышав от тебя об этом... я почувствовал грусть, — сказал тот и поднял гипертрофированную рюмку. — За родителей — траурно-торжественно проговорил он, окинув взглядом стол и сидящих за ним. Похитители Розы Парацельса подняли свои стаканы и отпили. Лицо Свиньи залилось краской, после чего она долго и тяжело выдохнула.

— Я тебя понимаю, — сказал Эфир. — Хорошая водка, — добавил он, и в его голосе прозвучало понимание, самостоятельно говорившее: "Как же я тебя понимаю! Какая же это дрянь и гадость!"

Владелец магазинчика эзотерических товаров перевел все сказанное мистером Ли. Обезьяна грустно хмыкнул. Свинья не выказала никаких эмоций, но при этом решила играть по навязанным им правилам.

— Я работаю в индустрии фитнеса и красоты, — начала она, прерываясь через слово из-за привкуса алкоголя, застывшего у неё во рту. — Ой... подождите, — она ловко поймала палочками кусочек куриного мяса с дышащей жаром сковороды, на которой лежали тонкие ломтики прожаренной свинины. — Как же вкусно!... — она смогла перебить ужасный вкус китайского алкоголя с помощью прекрасно приготовленного мяса. — Так вот... я персональный инструктор в спортзале. Плюс, веду небольшие тренинги, направленные на раскрытие личности, — проговорила она, в связи с чем получила совершенно бесподобный взгляд от Эфира, в котором читались смех, недоверие, удивление и что-то среднее между пренебрежением и насмешкой.

— Да ладно! — не сдержался тот и тут же поперхнулся своими же словами. — Не... кхм... Я ничего против не имею! Просто мне это кажется забавным, — сказал он.

— И с чего же ты забавляешься? — леденящим голосом и цепким взглядом Свинья схватилась за горло Эфира. — Давай, расскажи мне... Я, может быть, тоже позабавлюсь!

— Да нет... ничего... просто не ожидал от тебя такого, вот и все, — сказал Эфир, после чего начал переводить все сказанное ей на язык, понятный мистеру Ли, который ехидно улыбался и было видно, во всяком случае казалось, что он понимает гораздо больше... Что он понимает практически все, о чем говорят путешественники, но из принципа не собирается ни говорить с ними на удобном для всех языке, ни открыто показывать свои способности, потому что это удобный рычаг управления русскоязычными, которые искали помощи в столь скользком вопросе, как незаконное прохождение морской границы и высадка во Владивостоке.

— Закончил? — спросил хмурый Обезьяна, который крайне не хотел ничего рассказывать о себе, но, рассказал. В данном случае, вопрос заключался в том, что рассказал он ложь. Причем такую, которая невозможно было отличить от правды.

— Короче... я клерк, — он начал свой рассказ. — И, Свинья, ты можешь сразу забыть о рассказанном, так как я не хочу освещать это в среде нашего культа, — проговорил он, серьезно посмотрев на Марину. — Работаю в офисе днем. Ночью подрабатываю по шарашкам и халтуркам. Короче, делаю все для своего выживания... Живу с родителями, потому что так проще. Заработанные деньги пытаюсь запустить в оборот, — проговорил он и со стороны стал похож на законченного неудачника, коим и был. На самом же деле, кроме того, что был неудачником, если пересказывать реальную его историю, то он жил на съемной комнате в занюханной общаге с еще одним чуваком, которого называл другом. В комнате, по разные стороны, стояло две просевших панцирных кровати, которые были изрядно облиты машинным маслом, чтобы не скрипеть, причем этой смазки было настолько много, что она пропитала подобие тонкого старого матраца. Это было причиной того, почему от Обезьяны вечно пахло сталью и цехом, даже по том, что он не работал на заводе. Кстати, что касается его заработков, в большинстве своем, его благосостояние зависело от азартных игр. Днем ему приходилось корячиться на стройке, чтобы вечером можно было раскинуть картишки и понадеяться на хорошее расположение духа госпожи Фортуны.

Спутники выслушали Обезьяну, после чего Эфир перевёл сказанное Александром. Свинья сначала несколько подзависла, но потом решила не докапываться до сути слов, потому что ей внезапно стало совершенно пофиг на то, что происходит в жизни одного из членов культа. Конечно, она думала о том, что Обезьяна решил не рассказывать правды и, поэтому рассказал слезливую историю о своей жизни. В принципе, это было разумным решением, о котором сама Марина не додумалась.

— Приятно! Очень приятно, что мои гости откровенны, — сказал мистер Ли и поднял рюмку, чтобы в очередной раз выпить по глоточку и продолжить общение, знакомство и плавно переходить к делу о нелегальном пересечении морской границы.

— Как вы попали сюда? — спросил мистер Ли. — Вы же проникли сюда какими-то окольными путями, так? — лицо китайца расплылось в ехидной улыбке. К этому моменту глаза путешественников привыкли к ужасному виду рта хозяина и теперь не отвлекались каждый раз, когда тот осклабивался.

— Да, кое-как перебрались, — кивнул Эфир, — но на этом предлагаю закончить эту тему, — он держал и сердце, и мысли в состоянии льда.

— Хорошо, — китаец кивнул с пониманием. — А для чего... по какой причине вы так рискуете? Думаю, ты... вы... Что ты что-то не договариваешь, и это что-то никогда не доскажешь. Вот почему, это уже третий вопрос! Причём, интересующий меня до крайней степени, — сказал старик и впился глазами в путешественников. В этот момент Эфир резко обернулся. У него возникло тревожное чувство, будто за спиной стоит некто держащий в руках меч и реагирует на мимику своего хозяина... Что он готов начать казнь иностранцев в любой момент, но пока что хозяин не дал прямого приказа, и держатель меча просто ждёт и наблюдает.

— Да, вы правы, — сказал Эфир. — Наши дела здесь вписаны в строгие рамки секретности, из которых, позвольте, мы не имеем никакой возможности выйти. Поэтому расскажите мне вот о чем... Как вы пришли к тому, чтобы заниматься столь рискованным делом?

— Очень просто, — радушно сказал китаец. — Просто этим занимался мой прадед, дед и теперь занимаюсь я! — сказал он.

— А что касается отца? — Эфир знал, что ступает на тонкий лёд но, не мог не спросить об этом. Лицо старика напряглось и рассеклось большим количеством глубоких морщин.

— Мой отец был гордостью всей нашей семьи. Да, его отец был против его деятельности, но при этом невероятно горд, потому что тот был преподавателем в «Бэйда»! — чеканил старый китаец, и в голосе его была нескончаемая гордость.

— А что он преподавал? — спросила Свинья, которой внезапно стало очень интересно послушать эту историю.

— Он преподавал математику до того момента, пока не началась культурная революция, — проговорил старый китаец. В этот миг на его лице отразилась грусть. Впервые за все время разговора ухмылка сменилась грустью.

— Культурная резолюция? — спросил Обезьяна после того, как выслушал перевод.

— Да. Культурная революция, — сказал мистер Ли. — Тогда много профессоров и преподавателей либо вообще отказывались преподавать, либо старались балансировать на тонкой грани между тем, что надо было рассказать, и тем, что они могли себе позволить рассказать. Это все делалось, чтобы не попасть в опальный список так называемых хунвейбинов.

— Хунвейбинов? — переспросила Свинья, услышав странное слово из уст Эфира. Ему тоже стало интересно узнать побольше, так как раньше он ни о чем подобном и не слышал, и не знал, и не интересовался.

— Кто такие хунвейбины? — Эфир озвучил мысли всех трёх путешественников, которые уставились на старика перед ними.

— Студенты и школьники, которые собирались в группы и выступали не против учёбы, а против... Я даже не знаю, как объяснить, против чего, — честно рассказывал мистер Ли. — Короче говоря, власти во время революции запудрили головы молодым людям, чтобы впоследствии использовать их в своих целях. Это был мрак, — проговорил он.

— А при чем тут его отец? — спросила Свинья. — Я, конечно, понимаю, что это вопрос на грани фола, но, спроси, пожалуйста. Мне уже стало интересно узнать все до конца... Только ты того, аккуратненько спрашивай.

— Простите за следующий вопрос... — начал говорить Эфир, но не успел закончить.

— Вы хотите узнать связь отца и хунвейбинов? — спросил мистер Ли, который сейчас не выглядел ни мафиози, ни человеком, который способен организовать нелегальное пересечение границы.

— Да — Эфир кивнул. — Да, мы действительно хотим узнать об этом.

— Любимым развлечением хунвейбинов было унижение преподавателей, в особенности тех, кто действительно хотел преподавать... — грустно проговорил Ли. — А мой отец хотел преподавать и хотел, чтобы дети были умными...

— Соболезнуем, — проговорил Эфир, закончив перевод и почувствовав мысли своих подопечных. — Революция, где бы она ни проходила, всегда страшна, всегда беспощадна и, в большинстве случаев, совершенно глупа.

— А ведь я тоже хотел стать преподавателем, когда-нибудь... но увидев весь тот беспредел и хаос, всю боль и слезы тех, кто просто хотел выполнить то, что считал нужным и правильным, я решил что буду мстить, причём месть эта будет направлена в сторону... — китаец внезапно поменял свою злость на злорадство. — И вот я здесь! — он развёл руками, показывая все великолепие своего огромного кабинета, больше похожего на помойку. От хорошего вкуса стиля здесь не было даже следа, лишь только попытки показать свою успешность... Причем, фактически он добился успеха в своей жизни и смог обеспечить своих детей, а вот показать этого он не мог, как бы ни старался.

— Вы сожалеете о том, как сложилась ваша жизнь? — спросил Обезьяна, который старался ни на секунду не выпадать из разговора и который внимательно слушал все на китайском языке. Каким-то образом ему удалось поймать какие-то особые вибрации Вселенной, благодаря которым он, не понимая ни единого слова, с высокой вероятностью улавливал основную мысль и мог поддерживать течение разговора без перевода Эфира, пользуясь его навыком только для вопросов.

— Я? Сожалею? — мистер Ли задумался, взялся за бутылку и подлил всем в небольшие стаканы, после чего закурил, от чего несколько секунд слышался треск сгорающего табака. — Сожалею ли я? — протянул он, выпуская дым изо рта, при этом его рот с черными зубами выглядел совершенно демонически. — Наверное, нет, не сожалею... — он и сделал одну очень долгую затяжку, после чего продолжил свою мысль. — Я добился в жизни всего того, о чем многие только мечтают, — сказал он, но Эфир почувствовал отголосок от того налета сожаления и печали, что дрогнул на сердце мистера Ли.

— Тогда почему вы все еще думаете об этом? — спросил Обезьяна, который в очередной раз удивил своим странным талантом.

— Ты точно хочешь спросить об этом? — Эфир повернулся, чтобы посмотреть в глаза своего спутника и убедиться в том, что тот не успел накидаться и еще не вошел в состояние измененного под действием алкоголя сознания.

— Да, мне действительно интересно знать, почему он все еще думает о том, что мог бы стать отличным учителем, — сказал Обезьяна.

— Вот у меня только один вопрос... — проговорил Эфир. — Откуда ты знаешь о том, что он действительно думает об этом? — Эфир подумал о том, что что-то пропустил и теперь не может уловить тонкую нить размышлений, связывающую большое количество осколков информации в единую картинку.

— Не знаю... чувствую, что ли, — честно ответил Обезьяна, чья голова за все время путешествия достаточно сильно заросла черными как смоль волосами. Впервые за долгое время он распрощался с наушниками, оставив их в комнате борделя, в котором они вынуждены были остановиться на ночлег до момента, пока не найдут способ для пересечения границы.

— Ну, ладно — Эфир пожал плечами, после чего перевел интересующий Обезьяну вопрос. Мистер Ли сощурился и посмотрел на Обезьяну, который наблюдал за ним.

— Потому что это... несбывшаяся мечта — ответил старый китаец, после долгой трескучей затяжки — С другой стороны, мечты для того и существуют, чтобы оставаться мечтами, — он водил рукой, сжимающей пару сантиметров сигареты, по воздуху, от чего длинная струйка дыма рассекала пространство, устремляясь наверх. — Вот и я мечтаю и представляю, как оно могло бы быть, если бы не было культурной революции или если бы она была бы совершенно другой. То есть перемены были нужны! И, сейчас, став стариком, я это прекрасно понимаю! Но они могли бы быть другими, с меньшим количеством смертей и разрушенных судеб... — проговорил старый китаец. — Революция могла бы быть другой, начиная с основ и до самого конца.

Эфир быстро переводил слова мистера Ли и сам проникался той болью, которую тот испытывал. Свинья молча слушала, периодически закидывая в рот что-нибудь из выставленного на стол и с брезгливостью посматривала на бутылку молочного цвета. В голове потихоньку зарождалась легкость, причиной которой был алкоголь с высоким градусом.

«Ом! — беззвучно пропел Эфир, после чего посмотрел на мистера Ли. — Ша-Ва-Ни-Ва! — его глаза скользнули по миру, чтобы отыскать Обезьяну. — На-Би-Кан-Пи-Ни! — он сидел и просто смотрел на одного из собеседников. — Хум! — пропел он, не издавая ни единого звука. — Хум-Па!» — вместе с последними слогами он понял, что они смогли пробиться сквозь каменную завесу и теперь находятся на полпути к тому, чтобы вернуться домой.

— Давайте выпьем в память о вашем отце! — сказал Обезьяна. Эфир тут же перевёл это короткое предложение. Мистер Ли, не ожидав такого, уставился на своих гостей со смесью интереса и непонимания.

— Он был замечательным человеком и прекрасным учителем! Я уверена в этом! — Свинья подхватила настрой и направление мыслей своего коллеги и предоставила новую порцию информации для устного перевода.

Мистер Ли, дослушав речь, встал с места и направился в сторону Свиньи, которая внезапно осознала, что не понимает того, что происходит. Старый китаец двигался быстро и со странным выражением лица, которое заставило Свинью поспешно уточнить у Эфира ситуацию. Тот мгновенно воплотил в жизнь интерпретацию с одного языка на другой, и это случилось как раз в тот момент, когда Ли остановился в полушаге от неё. Он слегка поднял руку, направив её ладонью вверх. Свинья несколько мгновений смотрела на изрезанную полосами поверхность руки, после чего положила свою сверху. Мистер Ли строго и быстро наклонился, чтобы поцеловать доверенную ему руку. Затем он полностью выпрямился, коротко и с уважением кивнул, отпустил ладонь Свиньи и таким же быстрым шагом пошел к Обезьяне. Парню он протянул руку для рукопожатия. Один из членов культа встал, чтобы показать свое уважение к стоящему перед ним старому китайцу.

— Спасибо, детки! Спасибо вам большое! — проговорил тот, начав трясти руку Обезьяны — Я никогда раньше ни с кем не говорил об этом... а тут с иностранцами... и такими замечательными, — на его лице была радость.

Мистер Ли перестал трясти руку Обезьяны и направился в сторону Эфира который наблюдал за происходящим. Подойдя он протянул руку. Владелец магазина эзотерических товаров поднялся в знак уважения и схватил ладонь мистера Ли своей ладонью, после чего крепко сжал.

— Соболезную вашей утрате, — сказал он. — Если бы таких людей, как ваш отец, было бы больше, наш мир был бы куда лучше! — Эфир говорил то, что думал на самом деле. Правда, в его голове никак не укладывалось то, как из сына профессора получился стоящий перед ним человек, но он понял, что тот польщен, и теперь заговорить о делах будет куда проще, также Эфир понимал, что сразу после такой откровенной беседы ни в коем случае нельзя сразу переходить к рабочим вопросам, так как это сразу испортит все благоприятное настроение и отношение.

После этой сцены в кабинете мистера Ли воцарилась тишина, прерываемая стуком палочек по тарелкам. Энергия, сконцентрированная в комнате, была приятной, искрящейся своей добротой и радостью. Все благодаря правильным словам и хорошему отношению, все благодаря необходимой вежливости и разговору, который хочется разговаривать.

— Итак, детки, — Ли перешёл на мягкие тона своего голоса и обращался к своим гостям, действительно практически по-отечески. — Я знаю, что вам нужно, но расскажите сами — сказал он, самостоятельно переходя на волнующую троицу тему.

— Вы точно хотите обсудить это? — Эфир решил продолжить доверительное общения, заранее зная, что заданный им вопрос будет служить доказательством искренности перед старым китайцем, который придерживается старых канонов поведения.

— Да — тот слегка кивнул головой и потянулся за бутылкой, чтобы подбавить специфического алкогольного напитка себе и гостям.

— Хорошо... — задумчиво произнёс Эфир. — Нам нужно вернуться домой. Самый простой способ, который мы можем использовать в нашем положении, морской путь. Нам необходимо попасть во Владивосток.

— Да? — брови китайца поднялись выше надбровных дуг и практически вылезли на центр лба.

— Да — холодно кивнул Эфир. — Конечно, мы понимаем, что сам Владивосток недостижим, а вот если бы вы смогли высадить нас в сотне километров от конечной точки, это было бы хорошо. А так, чем ближе к Владивостоку, тем лучше.

— Вас там встретят? — спросил Ли, поднимая стакан с прозрачной резко пахнущей жидкостью внутри.

— Да, нас там встретят, — честно ответил Эфир.

Свинья и Обезьяна в данной части диалога не принимали никакого участия. Они молча слушали и, словно ощущая неуместность своих высказываний, сохраняли свои голосовые связки и речевой аппарат в состоянии совершенного спокойствия.

— И все же... — медленно, пережевывая кусочек мяса своими черными зубами, проговорил мистер Ли. — Для чего вы сюда проникли? Для чего вы приехали сюда? — он внимательно следил за реакцией своего собеседника. — Никакой иностранец просто так не станет настолько глобально рисковать своей жизнью. А вы здесь и собираетесь вернуться на родину, — он посмотрел на подопечных Эфира. — Может быть, вы расскажете мне обо всем?

— Простите, пожалуйста, — сказал Эфир. — Но нет. И это окончательный ответ. И, я думаю, вы сами понимаете, насколько опасно играть с не принадлежащей вам информацией. Ведь так? — он внимательно следил за реакцией мистера Ли, чтобы иметь возможность скорректировать свои дальнейшие действия.

— Ладно... ладно... я понял, — гостеприимный хозяин довольно улыбнулся. — Когда вы хотите покинуть Китай? — спросил он, заранее зная ответ.

— Но ведь вы и сами понимаете, — сказал Эфир, улыбнувшись в ответ и посмотрев на собеседника.

— Понимаю — кивнул тот. — Но я был обязан спросить, ведь у вас могут быть и какие-то личные интересы. Какие-нибудь оставшиеся дела? Плюс, вам же надо связаться с той стороной и договориться о встрече. Ведь так? — он улыбнулся и поднял небольшой стакан, больше напоминавший очень большую рюмку, тем самым предложив выпить еще немного.

— Да. Но это будет корректироваться в процессе наших передвижений. Самое главное, ваше желание нам помочь. Стоимость услуг и сроки выполнения, — кивнул Эфир. — Позвольте, я перекинусь парой слов со своими друзьями, — сказал он и перевел взгляд на подопечных. — Короче, вроде бы... Вроде бы все хорошо и мы сможем выдвинуться в ближайшее время... Может быть, послезавтра или даже завтра. Вы готовы?

— А то! — пробасила Свинья, которая откровенно устала скитаться по чужой стране, устала смотреть и не понимать того, что видит, слушать и не понимать того, что слышит. — Я бы и сегодня дернула бы домой!

— Да. Пора возвращаться на родину, — сдержанно сказал Обезьяна, который расслабился после выпитого алкоголя и плотного ужина. — Так что собираем манатки и прочь, домой! — несмотря на полную расслабленность, в голосе Обезьяны слышалась какая-то легкая грусть, правда, Эфир не стал придавать этому значения.

— Отлично! — он кивнул и повернулся к мистеру Ли. — Чем раньше мы сможем покинуть страну, тем лучше. Единственное дело, которое у нас тут осталось, так это собрать вещи.

— Насчет стоимости предоставляемой услуги... — сказал тот, после чего щелкнул пальцами. На этот звук отреагировал один из верзил, которые недвижимо стояли в комнате-офисе и блюли порядок. Он взял со стола лист бумаги и ручку, которая оказалась пером от какой-то китайской фирмы, и баночку чернил. Мистер Ли заправил дорогой аксессуар для письма и начертал иероглифами число с шестью нулями.

— Что там написано? — спросила Свинья. — Что... что это значит?

— Стоимость, с учетом скидки, — мистер Ли улыбнулся. — Слишком давно я так душевно не разговаривал! — он уважительно наклонил голову. — Спасибо вам.

— Ну... эм-м-м... это цена услуг с учетом скидки, — сказал Эфир. — Почти десять лямов рубликов...

— Погодь, — сказал Обезьяна. — Так, а в Китай, по сухопутке мы в разы меньше заплатили! Как так-то?

— Это море, родной мой, — проговорил Эфир. — В море, так же как и в небе, ценник подпрыгивает очень бодро и просто душит карман... особенно таких нищебродов, как я.

— И что это значит? — спросила Свинья, которая совершенно расслабилась. — К чему было сказано последнее?

— К тому, что такая сумма мне кажется нереально большой! — проговорил Эфир. — Вот и все... Кстати, я надеюсь, у вашей организации достаточно средств, чтобы покрыть такие расходы.

— Черт... — сказал Обезьяна. — А вот этот вопрос, правильный вопрос! — он почесал затылок.

— Может, наберёшь Дракона? — спросила Свинья, которая, внезапно для себя поняла, насколько прав проводник — Пусть она резко связывается с... а-а-а! А как мы деньги предоставим?!

— Оформим перевод, — сказал Обезьяна, который понимал в этом чуть больше, чем коллега из культа.

— Да... если у вас в клубе, или что вы там... есть такие средства и если вы готовы отвалить их, то, поверь, есть тот, кто сделает все в течение пяти минут.

— Ну, эм, да... — промямлила Свинья. — У Петуха в любом случае есть необходимые для таких задач люди, а вот бабки — тут дело такое, скользкое.

— Скажи ему, что мне надо позвонить, а для этого нужен вай-фай, — сказал Обезьяна. — И, это, какую сумму в итоге вопрошать?

— Позвольте уточнить, — сказал Эфир, обратившись к мистеру Ли. — Эта сумма, я надеюсь, это жэн-мин-би?

— Да, все правильно, это наша валюта, — проговорил старый китаец. — Я не люблю эту западную зелёную валюту. Она грязная и вульгарная! А вот наша! Просто прекрасная!... Так что все правильно, это сумма в юанях.

— Один миллион юаней, — проговорил Эфир, посмотрев на Обезьяну.

— Попроси, чтобы меня к вай-фай подрубили, — Обезьяна протянул свой мобильный телефон Эфиру. — Иначе я не смогу позвонить.

— А вы не могли бы подключить к беспроводному интернет-соединению? — тот передал телефон мистеру Ли. — Нам необходимо узнать о возможности трансфера денег.

Услышав это, китаец улыбнулся. Его чёрная улыбка больше не резала глаза, а воспринималась как нечто должное.

— Для такого дела не грех подключить вас, — хмыкнул он и взял телефон в руки. До этого Эфир открыл необходимое окно, где оставалось выбрать сеть и ввести пароль. На эти действия мистер Ли потратил всего несколько секунд. Несмотря на возраст, он умело и быстро пользовался клавиатурой сенсорного телефона. Видимо, положение обязывало быть технически подкованным и уметь делать любое действие самостоятельно. Плюс, и Эфир заметил отсутствие секретаря, лишь наличие охраны и халдеев, что говорило о осторожности и высокой степени подозрительности собеседника.

— Спасибо, — он улыбнулся мистеру Ли, после чего устроил телефонный трансфер через свои руки. — Давай, недолго... — сказал он, обращаясь к Обезьяне. — А мы пока что будет развлекать китайца разговорами.

— Угу... — Обезьяна кивнул, после чего вышел из огромной комнаты-кабинета, вещи в которой были шикарными, но их обилие и расстановка создавали ощущение нахождения на свалке.

Он нашёл в китайском мессенджере номер Дракона и нажал на кнопку вызова. Долгий дозвон наматывал нервы так, как наматывается спираль баланса в механических часах. Происходило это по следующему принципу: гудок расслаблял, а тишина создавала напряжение от ожидания легкого щелчка, который будет служить сигналом установления связи с необходимым абонентом.

— Давай... Давай-давай-давай, — проговаривал Обезьяна, взъерошивая чёрные волосы каждый раз, когда телефон душил его тишиной между появлениями звука ноты ля первой октавы, в частоте в четыреста сорок герц — Неужели спит?.. — проговорил Обезьяна практически шепотом сразу после того, как вызов автоматически сбросился в связи с окончанием лимита времени, отведённого для дозвона.

«Надо дозвониться... сейчас», — думал он, в полной мере ощущая ответственность.

— Алло! — на пятой попытке дозвониться он услышал голос главы культа. — Обезьяна, как вы там?!

— Мы нормально, — ответил тот; сердце его колотилось, как бешеная крыса в клетке. — Мы нашли Розу! — сказал он радостно.

— Да?! — Дракон подскочила с койки младшей сестры и отправилась в круиз по палате. — И где вы сейчас? — спросила она, покусывая губы.

— Пытаемся вернуться обратно. Возникли проблемы финансового порядка, — Обезьяна решил говорить быстро и максимально четко. — Мы можем вернуться обратно только по морю, — сказал он — Мы нашли людей, которые готовы организовать трансфер, но нужны деньги.

— Сколько? — спросила Дракон, которую меньше всего волновала цена вопроса. Она думала лишь об артефакте, который теперь был на расстоянии вытянутой руки, и это не могло не радовать и не не вселять надежду на улучшение общего положения дел, которое в данный момент было чуть лучше, чем совсем плохо.

— Десять лямов, — коротко сказал Обезьяна. — Я так понимаю, самый простой способ сделать такое возможным, это быстро связаться с Петухом, чтобы тот дергал своих финансистов.

— Короче… — сказала Дракон, которая сдерживалась, чтобы не закричать от радости. — Сейчас буду разбираться. Как быстро необходимо дать ответ?

— Немедленно, — без единой капли преувеличения сказал Обезьяна. — И это не шутка… Мы на переговорах с очень большим и крайне неоднозначным человеком, с которым лучше не шутить, — Обезьяна говорил быстро, четко и максимально доходчиво. — Так что нам надо как можно быстрее вась-вась все нюансы и стремиться домой, ага!

— Я поняла. Жди. Никуда не уходи... ты же сам лицом щёлкаешь, отдельно ото всех... так? — спросила Дракон.

— Ну, как бы да, — спокойно ответил Обезьяна. — Проводник отправил меня заниматься этим вопросом. А сейчас он и Свинья развлекают нашего... ну, типа благодетеля, — в голосе мелькнули нотки ехидности и пренебрежения. — Так что я тут и жду, но, времени прямо по децеку.

— Я поняла... поняла... конец связи, — она сбросила входящий вызов, о чем сказало множество коротких и быстрых гудков.

— Вот же фурия, — усмехнулся Обезьяна и подошёл к небольшому столику, чтобы опереться о него. По идее, здесь должна быть некая Мекка для халдеев, но в данный момент на этом месте никого не было.

— Возьми трубку, цветастый, — рычала Дракон, выйдя в коридор больничного крыла. — Я тебе готова простить все, но, если ты накосячишь здесь... У-у-ух как люто я тебя возненавижу! И даже твои двое из ларца, одинаковых с лица, не помогут тебе... не-а! Не помогут! — она скрипела зубами и мерила ширину между стенами количеством шагов длиной в стопу; переставляя ноги от носка к пятке, вплотную.

— Ал-ло! Ал-ло-о! — пропел Петух, взяв трубку с третьей попытки дозвониться до него. — Милая моя, я на очень! Очень! Очень-очень-очень серьезной встрече! Не до тебя... короче, — с высокого диапазона он сполз на достаточно низкий, грубый и трескучий.

— Слышь... — прошипела Дракон. — Бабки нужны, — сказала она. — Свинья и Обезьяна нашли Розу Парацельса! Ты понимаешь?! Они нашли философский камень и как три муравья тащат его в свой муравейник! Ты понимаешь, насколько это круто, или нет?!

— Да ладно?! — голос Петуха вобрал в себя любопытство, недоверие и интерес, как губка. — То есть ты хочешь сказать, что алхимическому браку, что бы это ни значило, быть?!

— Ага! Да! Только одна проблема: чтобы перебраться через границу, им нужен червонец наших родимых, миллионов, — осторожно проговорила Дракон. — Как это можно устроить?

— О... — прослушала она короткий выдох. — Пум-пум-пум... м-м-м, — Петух, находящийся на другой стороне соединения, пытался определиться с тем, какие действия в каком порядке ему предпринять, чтобы разрулить все до единого внезапно появившиеся вопросы. — Сейчас... жди две минуты... мне позвонить надо, — сказал он и, получив согласное «Угу», сбросил вызов, чтобы набрать своего секретаря. — Почему так случается всегда?! — проворчал он — Вот почему все самые ответственные и сложные дела возникают одновременно?! И ведь не перенести, не сдвинуть! Это просто п... пум-пум-пум, — он нажал зелёную кнопку дозвона. — Алло! Да... Любочка? Да... я сейчас дам вам номерочек... Нужно обсудить трансфер десяти миллионов рубчиков. Ну, или чего там попросят в рамках десятки... Да-да. Ждите, сейчас перекину.

Петух нашёл необходимый контакт, прикрепил карточку к сообщению и нажал на кнопку «отправить», после чего сразу набрал Дракона.

— Тебе сейчас будет звонить девушка по имени Любовь. Я дал ей разрешение, и она же решит все возникшие вопросы, — размеренно проговорил Петух.

— Ага! Отлично! Спасибо! — рвано выплевывала слова Дракон. — В таком случае, до связи! — она быстро нажала на сброс вызова, чтобы освободить сеть для скорого нового входящего. Руки тряслись от возбуждения и от чувства приближающегося, большого, великолепного, долгожданного и желанного артефакта.

Мобильный завибрировал в руке. Дракон тут же посмотрела на монитор и увидела там последовательность цифр, которые говорили о том, что никогда раньше Дракон не разговаривала с некой особой. Она тут же, на совершенном автомате, провела пальцем по экрану и, смахнув зеленый значок, ответила на входящий.

— Здравствуйте! Светлана, правильно? — спросила неизвестная девушка.

— Да... правильно... — сказала Дракон. — Вы от Бориса Витальевича? — она редко использовала своё настоящее имя. Можно даже сказать, иногда она ненавидела своё имя.

— Да! Все правильно! Меня зовут Любовь. Начальство сказало, что вам нужна помощь, связанная с денежными операциями. Это так? — голос был ровным, приятным, женственным.

— Да. Все верно! — сказала Дракон. — Смотрите, что от вас требуется, — проговорила она. — Скачайте, пожалуйста, на свой телефон, программу под названием WeChat. Пройдите регистрацию и добавьте меня. Там я вам направлю контакт связного, кто в полной мере расскажет все обо всем и через кого вы сможете реализовать денежную транзакцию. Хорошо?

— Транзакция порядка десяти миллионов рублей? — спросила девушка Люба. — Перевод средств будет производиться единовременно или по частям?

— Честно говоря, я ничего не знаю, — холодно ответила подрагивающая от радости Дракон. — Сделайте, пожалуйста, так, как я сказала. Избрать такой путь решения задачи... самый простой и быстрый... поверьте! — Дракон старалась не спешить. — Плюс, там вы напрямую получите информацию от того, кому будет произведён перевод, или от финансистов с той стороны...

— Какой язык? — Любовь была профессионалом своего дела и быстро реагировала на каждую новую частичку информации.

— Думаю, должен быть английский, — Дракон пожала плечами так, словно собеседник стоял напротив. — А вообще, общение с китайцами будет.

— Угу... угу... я вас поняла, — голос девушки был сдержан в эмоциях и, таким образом, в своих интонациях напоминал синтетику. — В таком случае, ожидайте через несколько минут подтверждение в WeChat, — сказала Любовь и резко сбросила вызов.

Дракон от этого в возмущении дернулась. Ей сразу захотелось позвонить Петуху для выяснения отношений с той нахалкой, но она решила не делать этого.

— Алло! Да... слышь, Кинг-конг, всё уже в процессе! — проговорила она. — Жди, скоро с тобой свяжутся по поводу трансфера. Бабки есть, так что дело осталось только за технической стороной вопроса о трансфере денег. Остальное тебе расскажет девушка Люба, через несколько минут.

— Ага... хорошо... я понял, — сказал Обезьяна. — В таком случае, тишина в эфире. Жду звонка. Я сообщу, как только все разрешится, — он не стал дожидаться того, что могла сказать Дракон. Вообще, он в принципе не хотел всем этим заниматься, это с одной стороны. С другой стороны, Обезьяна был крайне рад тому, что смог сбежать от своей повседневной бытовухи, и был в предвкушении того, как сможет поломать судьбу и переформироваться из самого последнего неудачника в обычного молодого человека.