Эфир. Часть 1 (джен)

Звонка все не было. Обезьяна ходил взад-вперёд и нервничал, так как вышел из кабинета порядка двадцати минут назад и там, за столом, уже могли возникнуть какие-нибудь, не совсем приятные вопросы, связанные с этим.

«Я очень надеюсь на то, что мы не влетим тут в новые проблемы, — подумал он. — Надеюсь, бабки есть и мы быстро порешаем все проблемы с трансфером... — его мысли споткнулись. — Как жаль, что никто из нас ни бельмеса не смыслит, как производятся такие сложные банковские операции.

Телефон зазвонил, наполнив коридор звуком стандартного рингтона, а сердце Обезьяны — надеждой на светлое будущее. Входящий был в рамках китайского мессенджера, что так же не могло не радовать и обещало хорошее качество связи. Плюс, это был голосовой вызов, а не видеозвонок, что автоматически разгружало сеть.

— Алло! Любовь?! — выпалил он сразу же после нажатия на зелёный кружочек с серой телефонной трубкой.

— Да, все правильно, — сказала она. — Назовитесь, пожалуйста! — проговорила она менторским тоном, совершенно стальным и холодным.

— Я... эм... — замямлил Обезьяна, не зная о том, какое имя ему назвать: лишь бы какое, реальное, или хватит имени, используемого в пределах культа и других заинтересованных лиц. — Меня зовут Саша, — проговорил он, все-таки выбрав путь искренности. Вообще, он редко выбирал эту дорогу, считая её самой тяжелой, не интересной и чуть ли не бессмысленной. Это как следствие зачастую срабатывало бумерангом в его жизни и зачастую и являлось причиной большинства из его неудач. При этом Обезьяну сложно было назвать лжецом, так как он не лгал ради выгоды.

— Расскажите, Александр, какой у вас вопрос и что требуется сделать? — если бы слова были веществом, можно было бы сказать, что она отмеряет их в специальном мерном стаканчике, а после, подмешивая лёд и безразличие, выплескивает полученную субстанцию на собеседника, не теряя женственности ни в единой нотке, ни в единой интонации.

— Мне необходимо выполнить трансфер миллиона юаней. Все подробности я смогу озвучить позже. На данный момент, мне необходимо знать о возможности проделать это, — затараторил он, стараясь вместить как можно больше ценной информации в максимально сжатые временные рамки.

— Все готово. Нам нужны реквизиты, — сказала Любовь. — Сколько времени вам понадобится для выяснения этой информации?

— Я... не знаю... — вопрос поставил Обезьяну в тупик. — Но, думаю, в течение получаса я решу этот вопрос. Вы сможете подождать это время? Как только что-то прояснится, я перезвоню!

— Лучше, пусть мне позвонит представитель стороны получателя. Финансист-экономист. Нам необходимо будет уточнить некоторые моменты. Знание английского языка необходимо. Будьте добры, пришлите мне контактные данные такого человека. Дальше мы разберёмся сами, — речь девушки была гипнотизирующей, запоминающейся, великолепной.

— Ладно... ладно... хорошо, — Обезьяна большим и указательным пальцем схватил тонкую кость переносицы, при этом сильно закрыв глаза. Он чувствовал возрастающее напряжение. Он чувствовал волнение, страх и колоссальную ответственность которая внезапно свалилась на него.

— Сколько времени вам понадобится? — девушка Люба с голосом Снежной королевы не сдавала своих позиций и настаивала на уточнении, на конкретике. — Вы сказали, примерно полчаса... Вы уверены что уложитесь за это время?

— Да... да... Думаю, все будет чики-пуки... Ведь тема денег всегда раскрывается очень быстро. Особенно, когда речь идет о больших суммах! — попытался подбодриться Обезьяна, но, почувствовал фальшь в собственных словах, от чего внутри все мерзко сжалось.

— В таком случае, я жду информацию. Чем быстрее вы предоставите мне контакт или сами все узнаете, тем лучше и для вас, и для меня.

Он слушал этот голос и думал, что никогда раньше не слышал такого глубокого, пробирающего до самого нутра, тембра. Такого женственного и холодного одновременно.

Любовь положила трубку, прервав Обезьяну на полуслове, и тот понял, что действовать надо решительно. Такой вывод сподобил его быстро зайти в кабинет и сразу, с порога, начать разговаривать с Эфиром, несмотря на резкое прерывание уже протекающего диалога.

— Спроси про финансиста! — сказал Обезьяна. — Деньги есть, деньги переведут. Вопрос в финансисте, который сможет обсудить все тонкости трансфера. Главное, знание английского. У мистера Ли есть такой человек или его нет?!

— А чё ты такой быстрый и резкий? — спросила Свинья. — А пояснить, хотя бы вкратце, хотя бы в двух словах... что, о чем, почему?

— Я сказал самое главное и основное. То есть саму суть, остальное не должно волновать. Сейчас, во всяком случае, — нервно ответил Обезьяна. — Короче, узнавай насчёт того, о чем я у тебя спросил! Так будет быстрее и проще для всех!

— Мистер Ли, — начал говорить Эфир. — У вас есть человек, который занимается денежными переводами? — очень мягко спросил он, внимательно посмотрев на собеседника.

— Этот внезапный вопрос и столь внезапно прерванный разговор говорит о том, что вы согласны оплатить названную сумму... я прав? — китаец напрягся в тот момент, когда Обезьяна ввалился в его кабинет и пока что оставался в не самом лучшем расположении духа, и, не то чтобы его впечатление о гостях изменилось, но определенный вывод он сделал.

— Да! Так точно! Согласны, — проговорил Эфир, после чего ещё раз повторил свой вопрос, связанный с наличием человека, который, с этой стороны, сможет заняться вопросами трансфера и, желательно, чтобы знал английский.

— Хорошо! Хорошо! — проговорил мистер Ли, на лице которого была довольная улыбка, сверкающая совершенно черными зубами, которые вновь начали привлекать к себе внимание. — Отрадно слышать, что клиент не вступает в дискуссию и не начинает спрашивать про скидки, предложения и прочее!

— Мы бы не посмели! — коротко сказал Эфир. — Вы нас приняли как дорогих гостей, вы сами сказали о том, что уже предоставили нам специальную цену. Так для чего нам спорить с вами?

— Ты прав… умный парень! Очень умный, — его глаза сузились до тонких щелочек, сквозь которые были видны отражения световых бликов в зрачках. — Я ведь раньше слышал о тебе… Думаю, что о тебе слышал! Все эти истории об иностранце, который, словно китаец… Об иностранце, который работает с очень специфичными и сложными заказами и лазает через границу с завидной регулярностью… так еще и нелегально! — он был восторжен и говорил то, что думает на самом деле. Может быть, это была настоящая радость, а может, и алкоголь развязал ему язык, но Эфир понял, что надо быть в сотни раз осторожней. Дело заключалось в том, что на китайской земле у него было и много знакомых, и очень много врагов, поклявшихся поквитаться.

— Итого, будьте добры, предоставьте контакт, — сказал Эфир, резко сворачивая разговор в другую сторону. Он не хотел переходить или приступать к обсуждению своего прошлого.

— Да-да! — Ли щелкнул пальцами. — Записную книжку и телефон, — сказал он, и один из охранников отмер и начал двигаться. Из ящичка стола он достал достаточно большую книжечку, обтянутую кожей, со стола взял телефон и принёс это мистеру Ли. Старик посмотрел на положенные перед ним предметы, словно пытаясь понять, то ли ему принесли или нет. Это длилось несколько секунд, после чего он открыл книжицу и начал вдумчиво перелистывать страницы, тихо бормоча себе под нос имена и какие-то неразборчивые отрывки мыслей. На поиск нужного номера он потратил около десяти минут, после чего взял телефон и набрал номер, сопровождая каждое нажатие длинными гудяще-звенящим звуком цифр.

— Вэй! — протянул он. — Можешь трансфер принять?! — спросил он. Интонации и эмоции, проявляемые им, изменились на пренебрежительно-жесткие — Да. Тут русские вплавь домой хотят. Один китайской знает, но говорить с Россией будешь. Их финансист там находится... Ты ж на английском?.. Отлично! В таком случае я передаю номер твоего телефона, и вы начинаете работать. Договорились?... Угу... Отлично!

После окончания телефонного разговора старый китаец еще некоторое время задумчиво смотрел на экран и убрал его от лица только тогда, когда тот окрасился в глянцевый черный.

— Ручку и листок для записок, — проговорил мистер Ли тяжелым голосом, в котором сразу была слышна разница обращения и статуса, так как к гостям он обращался достаточно мягко и обходительно, а что касается его подопечных, тут он был жестким и однозначным.

Большому азиатскому боссу в течение нескольких секунд подали все, что тот просил. Для таких дел он побрезговал использовать свою ручку, которой написал требуемую к оплате сумму и поэтому написал самой обычной ручкой номер телефона.

— Вот, это финансист. Пусть ваш человек связывается с ним, общается и выполняет перевод, — сказал мистер Ли. — А мы в это время выпьем за успех нашей будущей сделки, за успех намечающегося дела и... — тут он сделал небольшую, практически театральную паузу, а потом выдал на русском языке: — За здоровье! — причем сказано было практически без акцента, с очень четкой буквой «р». Эфир приметил для себя это и сделал вывод о том, что не ошибался и мистер Ли на самом деле знает и умеет делать намного больше, нежели можно подумать или увидеть.

— У вас замечательное произношение, — проговорил Эфир. — Словно вы, когда-то давно, конечно же, изучали русский язык, — это не было приманкой, это не было попыткой выудить из китайца правду, он просто захотел похвалить мистера Ли.

— Лет пятьдесят назад... — сказал старик и задумался, от чего его голова чуть наклонилась в сторону. — Да... лет пятьдесят назад... Может, сорок, тридцать лет назад... или шестьдесят... Короче, не важно! Раньше в школах и университетах нам преподавали русский язык, несмотря на хунвейбинское движение и прочие атрибуты культурной революции. Вот с того времени я помню эту фразу! — он громко рассмеялся. — А еще песню помню! Замечательную песню! Она даже на китайский была переведена в пятьдесят седьмом году Сюэ Фанем, нашим музыковедом-переводчиком... — он поднял большую рюмку, тем самым призывая выпить. Сам же мистер Ли начал напевать не слова, а просто мотив песни «Подмосковные вечера», от чего Эфира передернуло от отвращения. Все обуславливалось тем, как часто и как много он слышал эту песню в прошлом и тем, насколько сильно он не мог воспринимать её теперь.

— То есть... — начал было говорить Эфир, но тут же одернул себя. — Да! Это хорошая русская песня! — сказал он, преодолев соблазн спросить, понимает ли старый китаец их обсуждения.

Обезьяна, строго и быстро выпив, взял бумажку, на которой был написан номер телефона, и вышел прочь. Он трясущейся рукой держал телефон и неуверенно, промахиваясь, набирал написанную последовательность цифр, чтобы отправить её в коротком сообщении, адресованном Любе. Как только это дело было сделано, он набрал её номер.

«Наверное, у него, таких как она десяток... И каждая отвечает за определенные операции либо за определенные страны... — думал он, слушая протяжные, взрывающие мозг, гудки. — Самое главное, чтобы она взяла...»

— Домой хочется, аж в груди печёт! — проговорил он практически шепотом и тут же услышал большое количество быстрых гудков. — Не понял... — лицо Обезьяны скривилось и от непонимания, и от алкогольного опьянения, которое внезапно распустило свои щупальца. Он ещё раз нажал на кнопку вызова и вновь погрузился в серенаду длинных гудков. Прошло несколько секунд, после чего Обезьяна услышал очередную череду быстрых звуков.

— Ладно... подожду, — вслух подумал он и прислонился спиной к стене. Немного подумав, он решил, что будет неплохо, если он позвонит Дракону и расскажет, что переговоры в самом разгаре и если все сложится удачно, то завтра они загрузятся на борт какого-то там корабля и отправятся на родину, где все просто и знакомо. Обезьяна оценил правильность своих мыслей и умозаключений, после чего сделал так, как хотел. Дракон отреагировала на такие перспективы однозначно благоприятно, от чего Обезьяне стало радостно на душе.

По окончании этого телефонного разговора на экране мобильного средства связи отобразилось уведомление о новом входящем сообщении. Текст был короток и прост: «Не мешай», адресантом была девушка по имени Любовь.

— Вот так всегда, — раздраженно выдохнул Обезьяна. — Хотел как лучше, оказалось, что мешаю... Быть лохом — тяжелая судьба, — он хмыкнул, в очередной раз убедившись в собственной никчемности, которую никак не получалось побороть.

Обезьяна вернулся в кабинет, в котором продолжалось неспешное застолье, наполненное легкой беседой между большим дядькой, который заведовал большими и темными делишками, и членами небольшой поисковой группы, которая уже отыскала то, что искала и просто хотела вернуться домой.

— Вам нужно подготовиться к отправлению? — спросил мистер Ли и посмотрел на иностранцев, собравшихся в полном составе.

— Да... вещей у нас не так много, но мы обязаны их забрать, прежде чем отправиться в дорогу, — проговорил Эфир — Поэтому вы не могли бы посоветовать нам, как лучше поступить?

— Давайте так, — проговорил старый китаец, щелкая пальцами и подзывая телохранителя. — Как только деньги поступят на счет, — он пальцами показал своего прислужнику на то, что ему нужно было в данный момент, — так сразу я отправляю водителя вместе с вами за вашими вещами, а потом он сразу привозит вас на дальнейшую подготовку к отправлению, — в этот момент большой каменноликий китаец поднёс своему начальнику пепельницу, зажигалку и пачку сигарет. — Предлагаю выкурить по сигарете, — слегка затуманенный взгляд мистера Ли скользил по лицам гостей. Эфир тут же перевёл все сказанное китайцем.

— Я не курю, — проговорила Свинья, по лицу которой скользнуло презрение. Она тут же посмотрела на Эфира, и тот немедленно обратился к гостеприимному хозяину.

— Марина не присоединится к нам, — сказал он. — Поймите... она девушка и... — он не успел договорить, так как был бесцеремонно перебит мистером Ли.

— Да-да... беременность, дети, здоровье, понятное дело, не вопрос, — проговорил он очень быстро и громко и достал сигарету из пачки.

— Слышь... мне тоже не улыбается это, — брезгливо проговорил Обезьяна, который мог, а иногда и любил, выпить крепкого, но был радикально отрицательно настроен против табака.

— Без вариантов, — ответил Эфир. — Тут... Такое предложение за большим столом в основном имеет второе дно. Это не значит, что с тобой хотят выкурить сигарету и не значит, что просто хотят покурить... — он пытался побороть в себе отсутствие желания. — Здесь, в определённых ситуациях, это необходимо воспринимать как пожелание крепкого здоровья, долголетия, счастья и прочего-прочего... Я понимаю, это сложно понять и осознать — Эфир, погладив вычищенную от волос макушку, потянулся к выставленной в его сторону пачке, чтобы достать оттуда заправленную табаком палочку. — Но попробуй понять и осознать, принять на веру и, я тебя прошу... не завали всю операцию, ибо количество согласных нам помочь и так сокращено до минимума, а если лохануться... То мы очутимся в крайне дерьмовой ситуации.

— Ладно... ладно, — кивнул Обезьяна, который осознавал вес ответственности, которая лежала на плечах каждого из троих. — Черт с вами... сделаю я так, как вы просите... — его зубы проскрипели, после чего Саша с трудом нацепил на лицо натянутую улыбку и тоже взял сигарету. — Зажигалку пусть даст... сам подкурю, — да, внешне он старался выглядеть спокойным, но в голове он тонул в собственных не самых приятных мыслях.

«Скоты... — думал он. — Я же бросил... уже сколько лет не... а тут опять... без возможности отказаться, так как то, чем мы сейчас заняты, можно считать бизнес-переговорами высочайшего уровня... — пытался успокоить себя Саша, который морально устал от путешествия, от отсутствия азартных игр и игр вообще и который хотел как можно скорее вернуться домой, в ту самую разбитую общагу, на свою скрипящую койку. — Хотя от бизнеса здесь лишь большие бабки, а от рыночных отношений — лишь оказание услуг... От высшего уровня — нелегальность и опять же бабки», — размышлял Обезьяна, делая первую длинную затяжку, от которой внутри стало тепло, а голова описала небольшую окружность.

— Как вам наши, государственные, дорогие?! — весело спросил мистер Ли, получающий большое удовольствие и от общения, и от вечера, и от предвкушения той суммы, которая должна была упасть в его и без того бездонный карман.

— Мягкие, — коротко ответил Эфир, который вообще не имел привычки курить табак. Лишь изредка он накуривал своё помещение для медитаций отличными афганскими травами, которые укрепляли связь с космосом и помогали освободить мысли от посягательства столь навязчивого, столь надоедливого, столь раздражающего внешнего мира. Научил его этому тот самый старый шаман, который и сам добывал некоторые травы, но не давал их своему ученику, так как Эфир не был готов к нирване такого рода и такого погружения.

— Неплохо, — пробубнил Обезьяна и сделал вторую, невероятно долгую затяжку и быстро сократил дистанцию от уголька на самом краю табака, плотно забитого в бумажку, до пальцев, сжимающих фильтр. — Очень неплохо, — последовал длинный, медленный выдох.

— Я рад тому, что вам понравились наши сигареты, — проговорил мистер Ли, после чего стряхнул пепел прямо на пол. Свинья посмотрела на этот жест с брезгливостью, но решила ничего не говорить об этом... Во всяком случае, решила пока что ничего не говорить.

Зазвучала мелодия из фильма «Крестный отец». Мистер Ли потянулся за телефоном. Примерно полминуты он внимательно слушал то, что ему сообщали с тобой стороны. Лицо старого мужчины впитало в себя все спокойствие дыма, поднимающегося вдоль запястья и предплечья. Лицо не выражало никаких эмоций. Учитывая его живую эмоциональность, наблюдаемое сейчас смотрелось странно и даже жутковато.

Китаец медленно убрал телефон от своего уха, после чего неспешно положил его на стол перед собой экраном вниз и посмотрел на гостей. Казалось, что в этом взгляде содержится что-то помимо того негодования и странной злости, которая там была. Эфир пытался понять, что происходит. Обезьяна тоже почувствовал что-то неладное и напрягся, начав попытки просчитать траекторию движения телохранителей, здоровых как буйволы.

— Что-то не так? — спросила Свинья, которой внезапно стало страшно.

— Не знаю, — буркнул Обезьяна, в голове которого возникла мысль о бегстве, немедленном, без оглядки. — Но мне не нравятся эти молчание и взгляд.

— Мне тоже, — проговорила Свинья, и тут же монументальные фигуры охранников пришли в движение. Он, словно роботы, сначала повернули головы, уставившись на путешественников, после чего разжали замки рук и сделали один шаг вперёд.

— Ничего не делайте, — сказал Эфир. — Это проверка, — в какой-то момент он смог рассмотреть то, что ему казалось странным и непонятным во взгляде мистера Ли. Там было хорошо замаскированное под ярость плутовство, в самом чистом виде.

— Как ничего не делать? — спросил Обезьяна, хватая палочки для еды со стола. — А ну-ка, родная! Давай покажем этим... — он угрожающе провёл палочками для еды. Он сделал это прицельно, рисуя линию глаз, стараясь примериться к необходимым ударам.

— Тихо... не суетись... — словно заворожённая, сказала Свинья, жадно впившись во взгляд мистера Ли. — Мне кажется, бритый прав, — она внимательно смотрела на линии вокруг глаз и на те, которые отходили от уголков. Они были легкими, смеющимися, а не тяжелыми и наполненными ненавистью.

Исполины двигались медленно. Они переглядывались так, будто бы могли общаться телепатическими методами, не подвластными обычным людям. В своих движениях и в своём поведении четверо крепких мужчин были похожими на роботов. Это завораживало и пугало одновременно, так как единственные роботы, которых можно было увидеть, не имели ничего общего с людьми, а тут... Будто бы у старого китайца была машина времени, с помощью которой тот выписал из будущего несколько дорогих экземпляров для защиты своего здоровья.

Пауза затягивалась даже для такого представления, которое устроил мистер Ли. Она создавала иллюзию того, что это не шутка и что у путешественников назревают реальные проблемы, которые появились внезапно из ниоткуда и неизвестно куда способны привести. Сохранять спокойствие было все тяжелее, так как телохранители старого китайца были все ближе. Сам мистер Ли не моргая наблюдал за своими гостями.

Буквально несколько секунд назад его взгляд истолковывался как шутка или как своеобразная проверка друзей на стойкость, а сейчас, все те же эмоции, которые ни на миг не дрогнули, расценивались тремя представителями России как упоение внезапным возмездием.

Мысли Эфира, Обезьяны и Свиньи внезапно пересеклись на воспоминании той самой пограничной мафии, которую они кинули по приезду в Китай. После того, как это произошло, им стало действительно страшно и появились мысли о немедленном побеге. Напряжение тут же поднялось до предела, так как на плечи путешественников опустились тяжелые руки телохранителей, и это значило только то, что они слишком долго раздумывали о том, что делать дальше и как относиться к происходящему... это говорило о том, что троица впала в ступор, который помешал им быстро принять хоть какое-нибудь решение.

— Ну, что... — хрипло протянул мистер Ли. — Вы думали, что просто так уйдете от меня?! — голос стал резким, жестким, холодным. — Но нет... — на его лице появилась кровожадная улыбка. — Просто так вы от меня не уйдете...

— Что случилось? — спросил Эфир, стараясь закосить под дурачка. — У вас есть к нам какие-то вопросы или претензии? — он начал попытки выяснить причину такой внезапной смены настроения и общей атмосферы происходящего.

— Ты спрашиваешь о том, что случилось?! — нервозно проговорил мистер Ли. — Ты еще и спрашиваешь о том, что случилось?! — повторное воспроизведение вопроса отдалось холодом по спинам путешественников.

— Да, именно об этом я и спрашиваю, — спокойно ответил Эфир, стараясь логически понять, что происходит, чтобы прибегнуть к крайним мерам в виде полномасштабного мордобоя, которого хотелось избежать. — Потому что после телефонного разговора вы начали вести себя крайне неоднозначно, так же, как и ваши охранники, — он провел рукой по воздуху.

Обезьяна и Свинья не спешили ввязываться в разговор и поэтому, молча наблюдали и готовились к любому развитию событий.

— Случилось то, что вы, — с тяжестью в голосе проговорил китаец, — оплатили один морской путь домой, на троих, — его внешний вид быстро менялся и становился практически плюшевым. — А это была стандартная операция на подготовку и нас, и вас к дальнейшему, — старый китаец говорил быстро, улыбаясь. — Ведь если бы вы решили попробовать убежать, у вас этого не получилось бы... Ну, вы и так прекрасно видите причину — он многозначительно повёл рукой в направлении своих телохранителей. — Зато мы узнали бы, что на случай заставы, засады и других чрезвычайных ситуаций вас нужно изолировать от событий с возможным погружением вас в отличный, глубокий, достаточно долгий, обморок. Такой, с одной стороны, спорный метод, ну, он, очень действенный в плане обеспечения облей безопасности... Вы — спите, мы — работаем. С другой стороны, конечно, неправильно лишать вас сознания, но вы прекрасно должны понимать, чем все и каждый рискует в такой ситуации.

— И? — достаточно резко и гневно протянул Эфир. — Для этого вы решили устроить проверку на вшивость? Посмотреть, не струсим ли мы?! — спросил он.

— Не обижайся, — сказал мистер Ли. — Я так каждого клиента проверяю. Мне так спокойнее. А ещё, если человек достаточно уверен и спокоен, я с удовольствием в будущем поработаю с таким ещё. Не важно как... при случае.

— И? Что дальше?! — костяшки кулака Эфира хрустнули от напряжения.

— О чем идёт речь? — спросила Свинья, которая настороженно наблюдала за ситуацией и пыталась понять.

— Подожди! — резко ответил Эфир, который потерял контроль над своим самообладанием и готов был вспомнить все те навыки и воплотить весь тот ужас, который мог сотворить без применения каких бы то ни было особых усилий.

— Эй! Помягче будь, да! — сказал Обезьяна и тут же почувствовал стальную хватку на своей шее. Эфир на автомате не глядя схватил его за горло и не спешил отпускать.

— Ты что делаешь?! — вскричала Свинья. — Отпусти его! — мистер Ли и его телохранители наблюдали за происходящим. Старый китаец сильно напрягся от увиденного и отступил на несколько шагов от стола, при этом скомандовав своим охранникам подождать, так как разговор ещё не окончен.

— Да кем ты себя возомнил?! — прорычал Эфир. — Или за кого ты держишь нас... меня?! — Саша пытался разжать пальцы проводника, бил по руке из-за невозможности дотянуться до других частей тела. — Мне все равно, свои или чужие... Я готов порвать вас всех и самостоятельно пройти сухопутную границу... так что лучше извинись, старик... — он был похож на разъярённого медоеда, который был готов наброситься на живую добычу.

— Я вижу, что вы явно не отступите и не будете поднимать лишнюю суету. Это хорошо для всех нас! Так что в случае внезапных ситуаций во время вашей транспортировки, мы будем подключать вас. Так будет быстрее и проще для всех нас, — довольно проговорил мистер Ли, сделав вид, будто бы не услышать требования, которое выдвинул Эфир.

— Слушай, ну успокойся ты уже, — проговорила Свинья, которая хотела броситься на руку Эфира. — Ты глянь! Он уже зеленеет! — она толкнула его в плечо, но он ни на йоту не сдвинулся. Единственное, что изменилось в его стойке, это поворот головы. Он повернулся к Свинье и будто бы проник внутрь её души. Она почувствовала легкое удушье. Обезьяна уже начал хлюпать. Он разодрал руку проводника в мясо, в кровь, но это не помогало ему высвободиться, даже наоборот, лишь ускоряло процесс сжимания пальцев.

— Проси прощения, — прохрипел Эфир на китайском, вновь уставившись на старого китайца. — Я серьёзен, и я не спущу тебе этого. Никому не спущу такого отношения по отношению к себе! — его взгляд встретился с взглядом мистера Ли. Воцарилась относительная тишина. Относительная потому, что Обезьяна хрипел, кашлял и пытался материться.

«Отпусти его! — прозвучал голос рассудка Эфира. — Отпусти, я тебе говорю! — внутри разразилась внезапная битва инстинкта и адекватности. — Посмотри на себя! И это ты хочешь стать Бодхисаттвой? С таким отношением?! Смеешься что ли? — голос врезался в реальность и мешал думать. — Смотри, если ты его не отпустишь, он задохнется, если он задохнется, это будет на твоей совести... Если это будет на твоей совести, ты не сможешь от этого избавиться и, соответственно, не сможешь спасти всех живых существ от страданий и выйти из сансары... Конечно, за тобой грехов, как за небольшой фабрикой ядовитых отбросов, но этот может стать самым тяжким».

«Проклятье, — прозвучал голос самого Эфира в его же голове. — Проклятье! — прокричал он, не покидая пределов своей черепной коробки. — Прок-ля-тье! — его голос перебивал голос рассудка. — Как же... всех вас... ненавижу... я», — Эфир обращался к окружившим его людям, не издавая ни единого звука, так как они не должны были знать о том, что он на самом деле думает. Его рука начала медленно разжиматься.

— Я жду, — проговорил он, не переставая смотреть на напряженного мистера Ли, который явно не ожидал такой реакции и который даже не знал, как поступить в такой ситуации, и поэтому молча наблюдал с открытым ртом, ждал и приценивался к тому, как действовать.

— Хорошо... ты прав... я прошу прощения, — сказал старый китаец и поклонился. — Возможно, это не та проверка, которую можно было применять относительно вашей компании, — он делил слова и старался проговаривать их как можно более разборчиво.

— Если ты пытаешься высказать какой-то шифр, — проговорил Эфир, — лучше воздержись. Просто можешь поверить мне на слово. Мы... Мы-то в любом случае перейдём через границу. Если не здесь, то в другом месте. А вот твоя сохранность теперь под большим вопросом. Тем более, я так понимаю, ты знаешь обо мне чуть больше, чем мне хотелось бы, и, согласно этому, ты должен понимать серьезность моих намерений, — пока между бритоголовым проводником и старым китайцем была словесная баталия, Свинья подошла к Обезьяне со стаканом воды.

— Выпей... легче станет.

Тот кашлял и матерился, но не спешил начать выяснение отношений с владельцем магазинчика эзотерических товаров.

— Да... я знаю о тебе... немного, — проговорил мистер Ли. — По этой причине я и прошу прощения за свою неосмотрительность, — сказал он. — Но ты меня тоже пойми... Это моя работа, которую я должен выполнять на отлично, чтобы оставаться в этом деле как можно дольше, — он говорил медленно, вкрадчиво, доверительно.

— Смотри... — прорычал Эфир, даже несмотря на изначально достаточно мягкое китайское произношение. — С этого момента я буду максимально внимателен и, поверь, если мне что-то не понравится, буду неистовствовать, — кожа вокруг переносицы была сжата плотными складками, Эфир смотрел прямо и с нескрываемой яростью.

— Верю, — мистер Ли медленно кивнул. — Поэтому я больше не буду играть в игры, — сказал он. — Теперь я понял, что вы за человек и что вы здесь в роли сопровождающего охранника-дракона, шутки с которым — это крайне плохая затея, — старый китаец перешёл на уважительный тон.

— Оплата проведена? — спросил Эфир быстро, односложно.

— Да, — спокойно ответил старый китаец, который впервые за столько лет почувствовал сомнение в своих силах, в своём статусе и во всем том, что подпирает его спину. — Оплата прошла успешно, и мы готовы к оказанию услуг, — проговорил мистер Ли.

— Отлично... В таком случае, вы обещали нам машину, если я правильно помню, — Эфир постарался выцедить из себя капельки уважения и снисхождения. Получилось у него очень плохо и крайне наигранно.

— Да... конечно, — китаец уважительно кивнул, — Сейчас я попрошу приготовить автомобиль. Предоставьте, пожалуйста, адрес, куда вас везти, — сказал он, внимательно наблюдая за оппонентом и давая своим телохранителям команду отступить и расслабиться.

— Мы так расскажем и покажем, — ответил Эфир. — Локационно, нам надо в квартал красных фонарей, — проговорил он. Между ним и мистером Ли до сих пор продолжалась битва взглядов, и никто не хотел сдавать позиций. Они были готовы вцепиться друг другу в глотки, но между ними было одно разительное отличие. Заключалось оно в том, что старый китаец боялся. Он прекрасно знал о своем оппоненте. Возможно, даже слишком много знал, и это знание давило на его сознание, вызывая тот самый страх, который поменялся местами со скрытым, глубинным озорством, что пробивалось сквозь зрачки старика во время проводимой им проверки.

— Что происходит? — спросила Свинья, которой надоела неизвестность. — О чем вы говорите? Что нам делать? — она посмотрела на отступивших бугаев, которые напряжённо смотрели на Эфира и изредка переводили глаза на своего хозяина.

— Нам готовят машину, — Эфир бросил эти слова так, как кусок мяса бросают изголодавшейся шавке. Его голос сильно преобразился и теперь изобиловал резким, гортанным треском, наводящим ужас.

— Я поняла, — Свинья опустила взгляд вниз, а потом, по дуге, подняла на Обезьяну, вид которого был, мягко говоря, не очень. На его шее потихоньку проступала краснота, описывающая форму ладони бритоголового проводника, и уже было понятно, что на этом месте будет синяк. Сам же слегка взлохмаченный Саша все никак не мог ни откашляться, ни отдышаться и лишь нервно ловил кислород губами, со злобой и одновременно страхом смотря на обидчика.

— Когда... — Обезьяна начал говорить, но закашлялся. — Когда... мы... сможем уехать отсюда? — от боли разделяя слова, проговорил он. — Долго нам тут торчать? — услышав это, Эфир тут же перевел вопросы своего собственными руками покалеченного подопечного.

— Буквально, пять, может, десять минут. — проговорил мистер Ли — Может быть, я могу предложить вам кофе? — спросил он и был готов вызвать прислугу, но Эфир остановил старого китайца одним уверенным жестом.

— Нет, спасибо... подождем около того места, куда подъедет авто, — Эфир, впервые за последние годы, вел себя так, как это было раньше. Он словно отключил тормоза в своей системе стабилизации и теперь летел вперед на всех парах, уничтожая все на своем пути. Его колотило от внезапной, огромной дозы адреналина, которая впрыснулась в кровь и тут же рассосалась по всему организму, разгоряченному алкоголем. Он знал, что поступил неправильно, так жестко схватив Обезьяну за горло. Он понимал, что можно было обойтись и без этой анимации, но, с другой стороны, именно такое движение с его стороны отлично демонстрировало решимость и непоколебимость его намерений. Возможно, только благодаря этому, с ними будут считаться и с этого момента будут проявлять уважение, в полной мере представляя и понимая, на что способен разъярённый, выведенный из состояния баланса внутреннего мира, Эфир.

Один из бугаев и сам мистер Ли вышли из кабинета, чтобы проводить своих уважаемых гостей к тому месту, где их подберёт машина. Каждый из этой интернациональный компании был занят собственными рассуждениями о которых могли рассказать лица думающих. Так, к примеру, Свинья старалась побороть страх. Ее брови были сведены и приподняты, за счет чего образовались морщинки в центре лба. Верхние веки были немного приподняты, а губы напряжены и растянуты в стороны.

Обезьяна чувствовал отвращение, в первую очередь, по отношению к самому себе. Он хмурился и морщил нос, смотря себе под ноги. Нижняя губа немного поддавливала напряженную верхнюю, от чего рот напоминал арку. Взгляд был стеклянным и зафиксированным где-то внизу. Он настолько задумался, что не обращал внимания на то, куда идет, зачем и для чего его тело куда-то там двигается.

Мистер Ли остановился где-то между гневом и отвращением. Губы были сжаты в тонкую линию, а кожа вокруг лица собралась в большое количество морщин. Он шел вслед за Эфиром, который открыл перед врагом спину. В мыслях у старого китайца было намерение пырнуть его ножом или ударить чем-нибудь тяжелым по затылку, но он сомневался в успешном приведении любого из планов в жизнь, и тому было несколько причин. Первая заключалась в том, что мистеру Ли было известно о выдающихся боевых способностях Эфира, и он понимал, что у парня замечательная интуиция, которая не позволит просто так ударить в спину. Вторая причина крылась в самом понимании слово «достоинство», которое не давало покоя мистеру Ли, заставляя вести себя достойно.

Машина приехала и забрала путешественников. Всю дорогу до публичного дома троица молчала. Пока они собирались, никто не осмеливался завязать разговор. Когда они ехали обратно, вся компания также была погружена в собственные мысли, что гудели трубами, в которых образовалось избыточное давление, и каждый понимал, что единственный способ убрать этот гул: либо начать разговаривать, обсуждая произошедшее; либо дождаться момента какой-нибудь чрезвычайной ситуации, по завершении которой в любом случае состоится беседа, но её настроение и наполненность не будут столь яркими, как, скажем, прямо сейчас. Однако же никто не спешил вступить на дипломатический путь взаимодействия.

Их привезли сначала к мистеру Ли, который долго что-то рассказывал и кормил путешественников, пока его сотрудники по темным делам подготавливали все для срочной переправы иностранцев в Россию.

«А он молодец... — думал Эфир, наблюдая за сложенной и сплоченной работой старого китайца, его подвязок и родственных связей. — Интересно, в каком режиме в итоге нас будут переправлять?... с документами или без таковых? С легендой или без таковой?» — думал он, пытаясь морально приготовиться к последнему рывку. При этом Роза в его рюкзаке покрывала маленькими ростками личные вещи и, поскольку артефакт находился к нему ближе всего, то влиял на мысли, которые приходили в хаотическое движение, запуская странные мультипликационные короткометражки о настоящем, прошлом и будущем.

Примерно через час после прибытия в офис мистера Ли путешественников посадили в большой автомобиль, типа «минивэн» с окнами, тонированными в нулевой просвет в обе стороны. Дальше примерно полтора часа их везли по городу, петляя по улочкам. Это чувствовалось даже несмотря на повышенный комфорт предоставленного им автомобиля.

Мистер Ли тоже ехал вместе с троицей. Он разговаривал с Эфиром о политике, о мировой экономике и даже попытался поговорить об армии и вооружении, но, в ответ на это получил однозначный ответ: «Никаких разговоров об этом».

Старый китаец, дав немного времени путешественникам на сборы, обеспечил себе некоторую буферную подушку, используя которую, смог поднять больших и очень больших людей не только для выполнения заказа, но и для того, чтобы получить как можно больше информации о заказчике. Как старый китаец и предполагал, никакой информации о Свинье и Обезьяне найти не удалось, а вот что касалось бритоголового Эфира, то тут ему вывалили столько всего, что он решил просто поверить в то, что с ним лучше не ссориться и не ввязываться в выяснение отношений. Никогда.

— Что нас ждёт дальше? — не выдержав напряжения, спросила Свинья — Нас везут черт знает куда... а учитывая последнюю... последнее столкновение интересов... нас могут везти туда, где легко будет растворить в небольшой пластиковой ванне при помощи серной кислоты, — она говорила, сохраняя внешнее спокойствие, но при этом испытывая нереальное давление со стороны всех своих чувств и эмоций.

— Нас ждёт посадка в чёрном порту, откуда выйдет небольшая моторная лодка, на которой нас доставят на уже вышедшее из нормального порта судно. Перед тем, как загрузить на временный плот, нам либо выдадут поддельные документы о службе на корабле, либо расскажут легенду о том, кто мы, и во всех подробностях расскажут о том, что нам делать зя и что ни-зя, — Эфир пользовался мертвыми интонациями и полной отстранённостью от темы. Он сидел с закрытыми глазами и произносил по кругу две основных мантры: «А-Ми-То-Фу» и «Ом, Ман-не Пад-ме, Хум». Это его расслабляло, успокаивало и вводило в состояние похожее на медитативный сон.

— А ты уверен в том, что так все и будет? — в голосе Свиньи звучало сильное сомнение в словах бритоголового проводника. Вообще, её вера в Эфира сильно пошатнулась в связи с оказией, случившейся между ним и Обезьяной, и если ещё вчера она без вопросов была готова сделать все, что скажет Эфир... в рамках разумного, конечно... то сейчас она несколько раз обдумала бы, прежде чем согласиться и начать выполнять задание.

— Да, я в этом уверен, — ответил Эфир с железобетонной уверенностью. — Теперь они точно знают о том, кто я и что я из себя представляю, и по этой причине они не станут предпринимать какие-нибудь в край необдуманные действия, — проговорил он, сохраняя свою непроницаемую, практически мертвецкую манеру повествования.

— Так ты че, типа очень крутой чувак, типа шишка, — вступил в разговор Обезьяна. — Или... с чего они должны избегать конфликтов с тобой? — он говорил с вызовом, с гонором, с обидой. — Как по мне, ты самый обычный идиот, который напридумал себе, навозомнил о себе и теперь кичится этим!

— Не советую тебе бросаться такими словами в мою сторону, — отсутствующим тоном заметил Эфир. — Я ведь и обидеться могу, и тогда ты одной прихваткой не отделаешься... все предельно понятно? — он решил занять позицию назидательного характера и агрессивно-пассивных нравоучений.

На этом они вновь прервали попытки восстановить контакт и перейти к переговорам о мире. Вскоре после этого машина остановилась и путешественникам вежливо предложили выйти, для дальнейшего инструктажа и препровождения на плот. Дальше все развивалось по первому сценарию, о котором говорил Эфир, и путешественников действительно проводили в небольшую комнатку, в которой с трудом вместились сотрудник этого места, мистер Ли, один из телохранителей и путешественники. Затем дверь закрылась на несколько оборотов ключа, при этом Эфир заметил, как изменилась акустика этого места. Сложилось такое ощущение, будто бы всех пришедших погрузили в некий вакуум, лишив окружающий мир совершенно всех звуковых отражений, и слова, произносимые каждым из тех, кто находился в комнате, играли самыми чистыми тонами и нотами, в которых не было примесей.

«Безэховая комната... один из её вариантов... произведённая в особом, промышленном масштабе... не для Книги рекордов Гиннеса, — подумал Эфир и посмотрел на своих несколько дезориентированных компаньонов. — Хм... а Обезьяна, похоже, понял, в чем дело...» — он внимательно смотрел на своего подопечного, который пару раз закрыл ладошкой ухо, после чего кивнул и посмотрел на общающихся мистера Ли и сотрудника этого места.

— Что они обсуждают? — спросила Свинья, обратившись к Эфиру. — Переводи, не отдыхай... иначе мне не по себе...

— Наш благодетель даёт рекомендации и пояснения о том, как к нам следует относиться и как принимать, — сказал Эфир и тут же понял, что говорит о том, что должны обсуждать, по его мнению, китайцы, но не понимает того, о чем идёт речь — из-за диалекта, на котором и проходило все общение между мистером Ли и здешним рабочим.

— У меня голова болеть начала... сильно... резко... внезапно, — проговорила Свинья, единственная не заметившая того, что изменилось. — У нас есть что-нибудь сильное от головной боли? Ну, чтобы я сейчас бахнула и больше не парилась и вас не парила своими проблемами? — она была открыта, честна и честна как слеза.

— Давай потом? — спросила Эфир, который нервно слушал диалект, пытаясь дифференцировать из череды совершенно непонятных слов хоть что-нибудь, что дало бы ему уверенность в том, что его компаньоны в относительной безопасности и что они вместе доберутся до дома без особых приключений.

Мистер Ли закончил разговаривать с сотрудником черного порта и повернулся к трио путешественников из России. Затем повернул голову и обратился к мужчине, рост которого колебался между средним и высоким — относительно китайского населения. Тот, выслушав пару фраз на неизвестном Эфиру языке, открыл ящик стола и достал оттуда несколько бумажек, после чего передал их старому китайцу, а тот, в свою очередь, отдал их Эфиру. Еще через несколько секунд компанию выпустили из комнаты.

— Пока что все идет так, как я предполагал, — пробормотал Эфир, продолжая беззвучно напевать две основных мантры. — Пока что все замечательно... И я сильно надеюсь на то, что в дальнейшем ничего не изменится и все будет как по маслу... Хочу домой, вкусного чая из ромашки и мелиссы и наконец-таки хочу увидеться с Любкой!

— Куда нас ведут? — спросила Свинья, посмотрев на мрачного Обезьяну. — И что это за бумажки?

— Это наши временные документы, — сказал тот. — Лысый же уже все сказал, объяснил и разжевал... — он посмотрел на проводника. — Кста... Чё там написано-то? Мы ж должны быть в курсах происходящего, так?

— Да... — холодным, стальным голосом ответил Эфир. — Все поясню чуть позже... Когда сам получу информацию в полном объеме. Пока что я сам не имею ни малейшего понятия о нашей легенде. А без легенды этими бумажками можно лишь подтереть задницу. Никакой другой практической пользы пока что они не несут за собой.

— И после этого ты хочешь сказать, что все идет по плану? — спросил Обезьяна. — Особенно после этой звукоподавляющей комнаты?

— К чему ты клонишь? — Эфир, повернулся в его сторону с вопросительным выражением лица.

— К тому, что ты внезапно перестал синхронить или хотя бы параллелить перевод. В сухом итоге, мы как болванчики бегаем следом и не понимаем происходящего, — проговорил Обезьяна.

— Хм... — грубо хмыкнул Эфир. — Так вы и есть болванчики, что шатаются вслед за мной. Беспомощные, как дети.

— А с какого такого перепуга ты начал грубить нам? — прошипела Свинья. — Неужели мы давали повод, для столь пренебрежительного отношения к нам?! — она интонировала каждым словом, каждым звуком, испытывая внезапное отвращение к тому, кто ей нравился.

Эфир промолчал, сделав вид, будто бы ничего не слышал. Он продолжил вслушиваться в странную речь, слабо похожую на китайский язык. В голове было множество тревожных вопросов, связанных с этим неприятным и внезапным явлением, как появление диалекта и обсуждение необходимых деталей на третьем языке, который автоматически выбивал иностранца со знанием китайского языка из полной осведомленности.

«Вот интересно... что это значит? — думал он, вместо того, чтобы ввязаться в разговор и потребовать говорить на понятном языке. — Неужели Ли решил поиграть со мной? — Эфир задал себе этот вопрос, но не смог ответить на него. — Или это просто необходимость, для выяснения деталей, о которых он и сам ни сном ни духом?» — любопытство настаивало на том, чтобы задать прямой вопрос, а вот рассудок кричал о том, что этого делать не надо, хотя бы потому, что он уже сделал слишком много.

— Почему ты молчишь? — Свинья слегка толкнула его в лопатку. — Почему ты ничего не переводишь?! — в её голосе звучало волнение. — И твой ответ о том, что мы должны ждать готового, никак не котируется! Вообще никак!

— Не отвлекай меня, — прошипел Эфир. — Просто оба молча идите вслед и не отвлекайте, — он внезапно понял, что даже мантры не помогают ему успокоиться и он все глубже скатывается в бездну раздражения и неприязни к окружающим его людям.

— Да что ты заладил... «не мешай», «не отвлекай»... Я то, я это! — проговорил Обезьяна, который в открытую шел на конфликт. — А не слишком ли много ты берешь на себя?! Или кем ты таким возомнил себя, что строишь из себя пупа земли, а?! — сказано это было негромко, но с такой силой, что Эфир замер на месте. В его голове столкнулись два экспресс-поезда. В первом была его натура, которую тот так тщательно скрывал, сдерживал и практически схоронил за несколько лет владения своим магазинчиком. Во втором были его жизненные принципы и позиции, ради и для которых он старался жить уже несколько лет, избегая ссор, выяснения отношений, драк, прошлых знакомств и стресса, как такового.

— Эй! Ты чего встал? — спросила Свинья, когда вся компания из трех китайцев и двух иностранцев ушла метров на пятнадцать вперед, оставив Эфира позади в состоянии оцепенения. — Ну... и что это значит?! — она не выдержала и подошла к Эфиру, который завис в экзистенциальной расщелине его сознания, которая возникла тогда, когда он понял, что прошлое в полной мере вышло из-под контроля настоящего и влияет на события, которые можно было бы провернуть иначе.

— Господи... как с ребенком! Честное слово! — Свинья взяла его за руку, выводя из состояния прострации и полного отсутствия какого бы то ни было присутствия. — Идем... раз мы приперлись сюда вместе, уедем или подохнем тут тоже вместе. Иначе чет как-то не честно получится, — она хмыкнула, и в эту секунду Эфир почувствовал неприятное, колющее чувство со стороны сердца и на миг вновь увидел то, как он летит, спрыгнув с моста, и услышал лай псов, которые озлобленно и разочарованно провожают его, падающего в воду.

— Да... да-а... я задумался немного, — со стороны он выглядел внезапно потерянным, словно его ударили по носу и он не успел решить, что делать дальше: бить в ответ или молча утирать юшку. — Задумался... немного, — проговорил он еще раз с совершенно отсутствующим видом.

Такое поведение напрягло Свинью. Точнее, её напрягло резкое изменение в поведении проводника. Буквально несколько секунд назад он был как прыгающая мина, на которую уже наступили, а в этот момент он выглядел так, будто бы потерял землю под ногами.

— Да что с тобой такое?! — Свинья, прилагая некоторые усилия, потянула за руку Эфира, в голове которого произошел катаклизм.

— Не, ничего, — тот отмахнулся и от неё, и от посетивших его мыслей, и от остатков того странного сна, который запомнился, хотя должен был уйти в небытие. — Устал немного... задумался... — промямлил он, возвращаясь в компанию, следующую через мастерские цеха, в которых в постоянном режиме проверяли, чистили и ремонтировали лодки разного вида и мощности.

— Сейчас мы посадим вас на яхту и отправим на грузовое судно, — проговорил мистер Ли, когда Эфир поравнялся с ним. — Документы вам выдали, — тон его был равномерно размеренным. — На борту вас ждет капитан команды. Все детали вы узнаете от него.

— А что насчет того, что именно мы будем делать на борту? — спросил Эфир, который потихоньку выходил из состояния прострации.

— Ничего, — ответил старый китаец. — Вы там просто будете. Единственная просьба к вам: не высовываться.

Они миновали огромные бетонные помещения, в которых пахло сыростью, смешавшейся с солью и холодом. Здесь было очень шумно, и шум этот рождался от танца грохота и голосов работающих здесь китайцев. Пар изо рта и теплые вещи на сотрудниках принуждали задаться вопросом: «Как в таком месте вообще можно работать?»