Седьмой хоркрукс (гет)

Рассвет на день свадьбы был ярким и восхитительным. Гарри проснулся, по его мнению, в возмутительно ранний час, от весёлого щебета птиц. Солнце, лившееся из щелей между ставнями в комнате Рона, находящейся на чердаке, с неумолимым постоянством проникало ему в голову. Проклятое чирикание сводило его с ума.

Вчера Гарри первый раз присутствовал на мальчишнике, и даже отрезвляющие чары миссис Уизли, которые она наложила, прежде чем отправить их в постель, не избавили от тяжести в голове. Его охватило смутное чувство тревоги, и он не был до конца уверен, что оно принадлежит только тошнотворной головной боли.

Эта неделя была одной из самых странных в жизни Гарри, что кое о чём говорило. «Нора» — средоточие хаоса и бурной деятельности при обычных обстоятельствах — стала центром приготовлений для грядущих торжеств. Если миссис Уизли казалась Гарри измождённой, работая на Орден, то теперь всё было ничем по сравнению с её нынешним состоянием.

Семья Делакур появилась два дня назад с кипой чемоданов и прочих принадлежностей, которых с таким же успехом хватило бы на небольшую армию. Провести церемонию планировалось на лугу, где Гарри много раз играл в квиддич с Роном. Поэтому семья Делакур разместилась на другой стороне сада, поставив большую палатку, и окружила её пышными клумбами.

Гарри никогда не видел ничего подобного даже на Мировом Кубке по квиддичу. Палатка походила на замок с остроконечными вершинами, башенками и французским флагом наверху. Земля, окружавшая палатку, расцвела множеством экзотических растений и цветов, а в заново украшенном пруду появился маленький фонтан.

Если у миссис Уизли был стресс, то он был ничем по сравнению с состоянием миссис Делакур. Гарри никогда не слышал, чтобы та разговаривала нормальным голосом. Она постоянно срывалась на крик. И ещё Гарри заметил, что миссис Делакур несколько раз добавляла в чай выдержанный дубовый мёд.

Билл и Флер, казалось, совсем забыли о суете и просто плавали среди хаоса с самыми оживлёнными лицами. Флер присоединилась к семье, оставив Джинни, Гермиону и Екатерину делить одну комнату. Гарри предположил, что Екатерина нравилась Джинни больше, чем Флер. С уходом француженки на лице Джинни появилось облегчение.

Прошла почти неделя с тех пор, когда они поругались в саду, и натянутость между ними стала так велика, что к ней можно было прикоснуться. Они принимали величайшие усилия, чтобы держаться вежливо по отношению друг к другу и полностью избегать встреч. Джинни снова показала великолепную выдержку, легко притворяясь, что ничего не произошло, обращаясь с Гарри, не больше и не меньше, как с гостящим другом Рона. Она была воспитанной, вежливой и отчаянно далёкой. Только на мгновения Гарри думал, что поймал отблеск чего-то в её глазах, но стоило ему присмотреться, как он исчезал.

Гарри, с другой стороны, потерпел неудачу в попытке подыграть. Он не мог запереть чувства и притворяться, что привело его в плохое расположение духа. Если Гарри провалился в окклюмеции, то Джинни, возможно, достигла бы успехов.

Присутствие Жан-Люка делу не помогало. Учтивый и любезный, Жан-Люк обладал тем, чего у Гарри не было. Старше всего лишь на год, он как-то умудрялся казаться более сложным и искушённым. У него были тёмные волосы, которые он зачёсывал назад, и одежда, не только безупречно ему подходившая, но и сделанная из превосходного материала.

Это придало Гарри решимости самому отправиться по магазинам в поисках одежды маглов, первый раз за всю жизнь.

При знакомстве Жан-Люк поцеловал Джинни руку и, казалось, всегда знал, что сказать.

Гарри чувствовал, что в сравнении с ним он косноязычен.

Вокруг Жан-Люка увивались все женщины в доме, и Гарри возвратился мыслями в четвёртый год, когда он, соревнуясь с Седриком, пытался к Рождеству раздобыть сведения о золотом яйце. Единственным утешением для Гарри служило то, что никто из братьев Уизли не уделял Жан-Люку никакого внимания. Рон преувеличенно изображал его гордую походку, и Гарри подозревал: близнецы готовят большую пакость.

С подобным типом не могло случиться ничего хорошего, взбешенно подумал Гарри.

Невзирая на очевидное неодобрение её братьев — а, возможно, именно поэтому — Джинни казалась полностью очарованной щеголеватым французом. Каждый раз Гарри видел, как она смеется над его глупыми шутками или внимательно слушает, что бы он ни говорил. Гарри видел, как несколько раз она брала его за руку, а француз не упускал возможности обнять её талию своими проклятыми руками.

Монстр в груди Гарри ревел с такой силой, что он удивлялся, почему никто другой ничего не слышит. Он был в очень плохом настроении, и большинство Уизли сторонилось его. Единственным человеком, кого, по-видимому, плохое расположение духа Избранного не беспокоило, была Габриэлла Делакур. Она стала тенью Гарри, следуя за ним повсюду, и помогала ему во всём, что бы ни поручали миссис Уизли или миссис Делакур.

Габриэлла непрестанно болтала во время работы, и Гарри не знал, как от неё избавиться. Она следовала за ним, беспричинно смеясь, и краснела самым глубоким румянцем, если ему случалось ответить на один из её бесконечных вопросов. Он помнил, когда Джинни по уши влюбилась в него, но то было по-другому. Джинни никогда не надоедала ему.

Как если бы ему назначили в напарники по зельеварению Колина Криви, только более хихикающего. Было уже неплохо, что Флер перестала подталкивать Гарри развлекать сестру. С тех пор, как Гарри и Джинни поругались в заднем саду, у неё появилась новая мысль. Она специально давала задания и настаивала на том, что он и Джинни должны выполнять их вместе. Гарри был бы вечно благодарен ей при других обстоятельствах, но проводить время с Джинни, вежливо холодной и неприступной, было выше его сил.

Отсюда и причина, по которой он так много выпил прошлым вечером на мальчишнике.

Всё началось вполне невинно. Чарли собрал всех братьев Уизли (кроме Перси), Гарри, Жан-Люка, мистера Уизли и мистера Делакур, и они трансгрессировали в уединенную комнату в Дырявом Котле, где их встретили Римус, Грюм, Кингсли Брустверт и несколько других членов Ордена, коллеги Билла и его старые друзья.

Гарри сел с Роном в углу, подальше от толпы. Он был счастлив наедине со сливочным пивом, когда к их столу приблизился Чарли и поделился рюмкой огненного виски. Гарри ещё не пробовал легендарный напиток и потому горел сильным желанием это сделать. Виски прожгло ему внутренности, и Гарри брызгал слюной, кашляя до тех пор, пока не привык к нему.

Он намеревался только попробовать и на этом остановиться, но кончил тем, что выпил добрую долю напитка под насмешливые взгляды тех, кому было уже за семнадцать. Он чувствовал, что должен что-то доказать, особенно Жану-Люциферу, которого алкоголь, казалось, вообще не брал.

Вскоре Гарри обнаружил, что ему трудно чётко выговаривать слова — даже более трудно, чем обычно — и он не был уверен, как именно добрался до «Норы» прошлой ночью.

Вот чем всё кончилось: он лежал на раскладушке в отвратительно оранжевой комнате Рона, прикидывая, хватит ли него сил наложить «Редукто» на солнце.

— Какого чёрта, — простонал Рон из-под покрывала.

Гарри попытался сесть, но свалился на подушку и поклялся:

— До конца своих дней не буду пить огневиски! Кому принадлежала столь блестящая идея?

— Думаю, тебе, дружище, — ответил Рон, и его голос неестественно громко прозвучал в безмолвии комнаты.

— Доброе утро, мальчики, — мелодично сказала Гермиона. Она вошла в комнату Рона с веселой улыбкой. Оба парня быстро натянули покрывала.

— О, это замечательный день для свадьбы. Миссис Уизли уже приготовила завтрак. Ладно уж, вставайте. Гости скоро придут, и вам нужно одеться, чтобы приветствовать их.

— Гермиона, — простонал Рон, перекатившись на бок и натянув на голову покрывало. — Сейчас только рассвело.

— Чепуха, — сказала Гермиона, полностью стягивая с Рона покрывала, потом проделала то же самое с Гарри. — Почти десять часов. Все остальные на ногах, и довольно давно. Джинни, Флер и Габриэлла уже уехали, чтобы сделать причёски.

— Куда уехали? — спросил Гарри, внезапно заинтересовавшись. Он выхватил своё одеяло у Гермионы, чтобы прикрыть голую грудь.

— Они трансгрессировали к какому-то кузену Флер в Лондоне. Рон, твоя мать поднимется сюда через минуту, если ты не встанешь, — предупредила Гермиона.

— Моя голова, — застонал Рон.

— О! — воскликнула Гермиона, вздрогнув. Она вытащила из кармана халата два пузырька. — Вот. Твоя мама дала вам, чтобы освежить голову.

Гарри нетерпеливо схватил пузырёк и опорожнил его содержимое, поморщившись от неприятного вкуса. Мысли обрели ясность, пульсация в висках прекратилась.

— А сразу дать не могла? — Теперь, когда Гарри мог думать, он понял, что у него ещё оставалось отчётливо тревожное чувство. Он подозревал, что оно имело отношение к его похмелью, наряду с мрачным предчувствием, как он будет весь день наблюдать за подлизывающимся к Джинни Жан-Люком. Однако острая боль в затылке причиняла ему беспокойство. Он должен оставаться начеку. Ничто не помешает свадьбе Уизли.

* * *

Несколько часов спустя Гарри оказался одетым в элегантный серый костюм и помогал Рону сопровождать гостей. Бесконечные ряды белых стульев были поставлены в полукруге вокруг возвышения, украшенного такими белоснежными розами, каких Гарри ещё не видел. Тётя Петуния вышла бы из себя, увидев пышность их цветения.

Рон прищурил глаза, заметив Виктора Крама, хотя тот пришёл рука об руку с потрясающей красавицей-блондинкой. Гарри поспешил приветствовать их и проводить к местам до того, как Рон устроит сцену. Виктор спрашивал о Гермионе, но Гарри предпочёл другу об этом не говорить.

Когда началась свадьба, Гарри хотел занять место в задних рядах, но Рон схватил его и потащил в один из рядов, оставленных для Уизли. Поступок Рона показался ему очень трогательным.

Он не мог вспомнить остальную церемонию после того, как из бокового прохода появилась Джинни. Впереди неё шла Габриэлла, одетая в золотистое платье с оборками, подвязанными впереди; на шею она накинула золотую шаль. Её светло-золотистые кудри были завиты вверх, и даже Гарри вынужден был признать, что сестренка Флер выглядела очаровательно.

Но Джинни... у Гарри во рту вдруг пересохло. Он не мог даже сглотнуть.

Золотые одежды, мило смотревшиеся на Габриэлле, сделали Джинни неотразимой. Они, казалось, прилегали к каждому изгибу ее тела, и Гарри с трудом отвёл бы взгляд, если Вольдеморт выбрал бы эту минуту для нападения. Её аккуратно завитые волосы поднимались в сложное переплетение косичек, оставляя свисать тонкие пряди. Она более тесно обвязалась шалью, чем Габриэлла, но и без этого Гарри мог сказать, что рукава платья совершенно обнажили её плечи.

Она выглядела потрясающе, а он — полностью растерян.

Церемония началась, и Гарри предположил, что Билл и Флер уже произнесли клятву. Он видел лишь блеск солнца в сияющих волосах Джинни и яркие блики розовой помады на её нежно улыбающихся губах. Гарри в восхищении наблюдал, как маленький язычок Джинни увлажнял их, придавая им невероятный блеск.

Он не понял, что произошло, когда из-за деревьев, окружавших площадку, вылетели миниатюрные белоснежные голуби.

— Итак, да начнётся вечеринка, — сказал Фред, похлопав Джорджа по спине.

— Верно, братец мой. Мы обещали без разбору танцевать с подругами Флер. Я, со своей стороны, воспринял это обещание как личную клятву, — отозвался Джордж.

Гарри закатил глаза и пошел за ними в палатки, заставленные столами с едой и напитками. Он занял место с Роном и Гермионой и совсем не удивился, когда к нему под локоть настойчиво протиснулась Габриэлла.

— О, рядом со мной есть свободное место, ‘Арри, — оживленно предложила девочка, показав на соседний стул.

Гарри сжал зубы и сел, не обращая внимания на хихиканье Рона. Друг удобно расположился с Гермионой напротив него. Фред и Джордж уже давали поручения оркестру на танцевальном полу в середине палатки.

Билл и Флер сидели с мистером и миссис Уизли за столиком для молодоженов, который стоял впереди палатки. Чета Делакур сидела справа от них. Гарри же сел с остальными Уизли и Габриэллой слева от счастливой пары. Он заметил, что Джинни и Жан-Люк заняли два последних свободных места за его столом.

Он больше не смог оторвать от неё взгляда. Джинни нанесла на глаза косметику, которые выглядели теперь слегка дымчатыми и невероятно привлекательными. Гарри не помнил, чтобы в школе она пользовалась больше, чем губной помадой.

— Позволь мне налить тебе этого вина, Джинни, — ласково предложил Жан-Люк.

Монстр Гарри сердито зарычал.

— Спасибо, Жан-Люк, — мелодично ответила Джинни.

Нахмурившись, Гарри выпил щедрую порцию вина.

Невзирая на всю притягательность пищи, обед тянулся для Гарри мучительно медленно. Зажатый между намёками Габриэллы на то, как бы она хотела потанцевать и непрекращающимся вниманием Жана-Люка к Джинни, Гарри был готов вскочить на Всполох и бомбой спикировать на это дело.

Единственным утешением служило вино, заставившее его приятно согреться. Он быстро забыл об обещании никогда не пить. Даже похмелье было лучше, чем то, что он чувствовал сейчас.

Когда Гарри заканчивал с десертом, то думал, что справится с ним к вечеру. Он собрался тихо ускользнуть от торжеств уже ночью. Утром они отправятся во Впадину Годрика, и ему нужно хорошо отдохнуть.

Этот план тут же изменился, когда Жан-Люк пригласил Джинни на танец. Она весело кивнула и обернулась. Взглянув прямо в глаза Гарри, как тот подумал, с вызовом, Джинни позволила шали соскользнуть с плеч.

Гарри чуть не подавился, и во рту у него снова пересохло. Вырез у платья Джинни оказался намного глубже, чем у Габриэллы, и, казалось, грудь Джинни скоро порвет платье. Оно больше не выглядело, словно его сшили для маленькой девочки.

Челюсть Гарри отвисла, до чего ему было всё равно, пока Гермиона резко не толкнула его в грудь. Глаза Джинни победно сверкнули.

Жан-Люк, конечно, более достойно справился с ситуацией, чем Гарри. Он наклонился вперёд и что-то прошептал на ухо Джинни, заставив её покраснеть и упереться взглядом в пол, и поэтому она пропустила оценивающий взгляд француза, скользнувший по её вырезу.

Но Гарри ничего не пропустил и вскочил на ноги.

Но снова его сдержала Гермиона. — Гарри, не устраивай сцену, — прошипела она.

Гарри в ярости на неё уставился. — Ты видела, куда он смотрел? — раздраженно спросил он.

— Да. Туда же, куда и ты. Правда, Гарри. И «это» называется бюстгальтером с подкладками, — ответила Гермиона, порозовев.

— Какого чёрта Джинни сделала с собой? — требовательно спросил Рон, наконец обретя голос после того, как Джинни и Жан-Люк прошли на танцевальную площадку. — Это... это совсем не похоже на мою младшую сестрёнку, и я не хочу, чтобы все эти парни глазели на неё.

— Ты не можешь потише? — резко оборвала Гермиона. — Джинни хотела, чтобы её платье не выглядело детским, и я посоветовала, что может ей помочь. Это вещь маглов, и она предназначена для того, чтобы обхватить то, что у тебя есть, и... выдвинуть их немного вперёд.

— Немного? — взорвался Рон.

— Не бери в голову. Она сама может о себе позаботиться. Кроме того, она танцует среди своей семьи. И, кстати, говоря о танцах, я припоминаю, ты обещал мне один.

Рон в ужасе сглотнул, но протянул руку и пригласил её на танец, бросая убийственные взгляды на Джинни и Жан-Люка.

Гарри, нахмурившись, развернулся и направился прочь от стола. Пока Чарли внимательно наблюдал за Джинни, Екатерина понимающе улыбалась Гарри, и тот не смог этого вынести. Он увидел Римуса и Тонкс, стоявших возле стола с напитками, и поспешил к ним присоединиться.

— Привет, Гарри, — сказала Тонкс. На ней были одежды цвета яркой фуксии, прекрасно сочетающиеся с волосами. Гарри рад был видеть, что её метаморфозные способности, так же, как и отношения с Римусом, казалось, вернулись к ней на ходу. Пара почти сияла.

Несмотря на боль, которую он чувствовал из-за запутанности своих отношений с Джинни, Гарри было приятно увидеть, что судьба улыбнулась бывшему профессору.

— Привет, Тонкс. Здравствуй, Римус, — сказал Гарри, пожимая ему руку.

— Что случилось, дитя моё? Ты выглядишь так, будто потерял лучшего друга, — беспокоилась Тонкс.

Гарри пожал плечами. — Я в порядке.

Римус бегло осмотрел танцпол, и его взгляд остановился на сверкающей золотистой фигуре с ярко-рыжими волосами. — А, теперь вижу, — сказал он, подвинув к Гарри рюмку огненного виски.

Тот поднял брови.

— Сириус всегда говорил, что оно помогает ослабить все доводы, — объяснил Римус, подняв свою рюмку. Они чокнулись и залпом выпили.

— Как идут дела в штабе? — спросил Гарри. Он заметил, как члены Ордена переглянулись.

— Беспокойно. Много чего случилось.

— Может, вы кого-то укрываете?

Гарри попал в цель. — Не здесь, Гарри, — произнёс Римус приглушённым голосом.

— Мы можем поговорить об этом в другое время в более уединённом месте. — Беседуя с Римусом и Тонкс, Гарри продолжал исподтишка поглядывать на танцевальную площадку. Джинни танцевала с несколькими партнёрами, включая Жан-Люка, хотя чаще с ним. Она отрывалась на всю катушку. Он не знал, что Джинни может так хорошо танцевать. Если бы рядом с ней не было Жан-Люка, Гарри бы наслаждался, наблюдая за Джинни.

Монстр внутри него пронзительно вопил: «Пригласи ее на танец! Пригласи!», но он сдержался. Гарри не мог поддаться соблазну. Если он приблизится к ней, то попадёт в её чары, о чём ему хорошо было известно. Для неё и остальных будет лучше, если он отступит и позволит ей жить дальше одной.

Но как бы он хотел, чтобы разлука не причиняла столько боли.

Когда Тонкс обернулась, чтобы поговорить с каким-то представителем министерства, Римус тихо прошептал ему на ухо. — Она не перестаёт думать о тебе, даже когда ты пытаешься избегать её, и, может, ответ таков — держи Джинни ближе к сердцу.

Гарри вздохнул, продолжая глядеть на неё. — Хотелось, чтобы всё это было гораздо проще.

— Но иногда это так, — мягко произнёс Римус.

— Сейчас слишком опасно, и я не хочу, чтобы она была в опасности, — ответил Гарри, но обыденный ответ показался неубедительным даже на его слух.

— А, вижу. Старая владычица Благородство по-прежнему правит в твоей семье. Твой отец колебался с решением, желая защитить Лили. Он не хотел вмешивать её в дела Ордена или в борьбу с Вольдемортом, но, в конце концов, он пришёл к тому, что позволил быть ей рядом. Он понял, что влюбился в девушку, яростно отстаивающую свое мнение, и попросил её измениться. Судьба оказалась несправедлива к ним обоим, — сказал Римус, взяв ещё один напиток.

— Так вот что я делаю? — спросил удивлённый Гарри. Он никогда не смотрел на себя с такой точки зрения. Конечно, его родители оба участвовали в борьбе против Вольдеморта. В пророчестве говорилось, что они бросят ему вызов трижды. Его мать была в Ордене, так же, как и отец, но всё же он пытался защитить её, когда Вольдеморт сначала появился во Впадине Годрика. Как папа примирился с самим собой?

— Будет весьма нечестно, если Джинни станет скрывать свои чувства, чтобы ты разлюбил её и продолжал поиски. Она уже не та девушка, в которую ты влюбился тогда, — сказал Римус.

— Этого никогда не случится, — твёрдо заявил Гарри.

— Я буду чувствовать себя лицемером, если дам тебе этот совет, учитывая случившееся в прошлом году, — поморщился Римус. — Но прими его от человека, который знает тебя; знает, что ты намного сильнее и способнее, когда она с тобой. — Гарри потягивал вино, обдумывая слова Римуса. Неужели он не говорил себе, что чувствовал себя могущественней в то краткое время, проведённое с Джинни? Разве не решили его родители, что жизнь и любовь стоят риска?

— Идём, Гарри. Стряхнём пыль с твоих туфель, — предложила Тонкс и потащила его на танцпол. Он танцевал с Тонкс, миссис Уизли, Гермионой и даже Флер, пока не настоял на том, что ему нужен отдых.

Замешательство, возникшее при входе в палатку, привлекло внимание Гарри, и он отправился выяснить его причину. Фред и Джордж, подбоченившись, загораживали вход и свирепо смотрели на Перси, выглядевшего очень сконфуженным. Рядом с ним стоял министр магии, одетый в пышный и дорогой костюм. Это напомнило Гарри прошлое Рождество.

— Что ты здесь делаешь, Перси? — требовательно спросил Рон, примчавшийся из палатки. Он остановился в нескольких сантиметрах от старшего брата.

— Мне прислали приглашение, — сказал тот. Он поднял нос и поправил очки.

— Да, и ты не ответил, — сплюнул Джордж.

— Мама очень расстроилась, насколько я помню, — добавил Фред.

— К сожалению, мой плотный график не позволил мне ответить незамедлительно, и я приношу извинения за плохие манеры, — непреклонно ответил Перси. — Я принёс подарок моему старшему брату, и если вы не возражаете...

— Мистер Поттер, — спохватился Руфус Скримджер, пока Гарри не успел ускользнуть. — Можно вас на пару слов, пока Перси обсуждает личный вопрос с семьёй?

— Гарри тоже семья, — прорычал Рон. — Намного больше, чем этот педик, — сказал он, кивнув головой в сторону Перси.

— Перси? Это ты? — закричала миссис Уизли, прервав ссору. — О, ты пришёл. Я знала, что ты придёшь. Пойдем, посмотришь на молодожёнов.

Пока миссис Уизли уводила Перси, Скримджер многозначительно посмотрел на Гарри.

— Мистер Поттер?

Гарри скрестил руки на груди, но не отошёл от близнецов и Рона. — Мы должны прекратить подобные встречи, министр. Я полагаю, старые привычки трудно искоренить.

Краткая вспышка раздражения исказила лицо Скримджера. — Кажется, ты осведомлен и без меня, что происходят весьма печальные события. Сейчас, когда со смерти Альбуса Дамблдора прошло некоторое время, мне бы хотелось узнать, обдумал ли ты моё предложение?

— Ваше предложение?

— О защите министерства, Гарри. Уверен, ты читал отчёты о несчастных происшествиях с маглами. Как раз на прошлой неделе было совершено еще одно нападение на Косой Переулок, несколько магазинов было разрушено.

— Да, я знаю. И что вы собираетесь делать? — спросил Гарри.

— Министерство делает всё, что в его силах —

— Вы уже освободили Стэна Шанпайка?

— Я не думаю, что нас это устроит, — Руфус Скримджер слегка повысил голос.

— Тогда почему вы отказываетесь принять, что я не собираюсь быть мальчиком с постера? — прорычал Гарри. — Если же вы хотите, чтобы я одобрил то, что сейчас творится в министерстве, так заработайте мое уважение. Начало — полдела. Выбросьте бесполезные руководства по самозащите и начните обучать людей и вправду чему-то полезному. Научите их использовать Патронус и отражать атаку инфери. Прекратите запугивать невинных людей только потому, чтобы показать, что вы владеете ситуацией.

— Вы можете начать с допроса бывших подозреваемых Пожирателей Смерти, которые утверждали, что находятся под заклятием Империус. Чёрт побери, да преимуществом любого Пожирателя Смерти является то, что если он заявит «я действовал под Империусом», вы отпустите его. Стэн Шанпайк никогда так не говорил, а это значит, что никакой он не Пожиратель Смерти.

— Подобные действия ни к чему не приведут, — раздражительно сказал Скримджер.

— Что ж, я по-прежнему вижу, что вы отказываетесь принять некоторые неоспоримые факты: всё идёт не так, как вам хочется. Возможно, вы когда-то хотели помочь людям, став сперва мракоборцем, но сейчас вы похожи на Фаджа, более обеспокоенного политикой и общественным настроением. Вы совсем не тот лидер, в котором мы нуждаемся в такое время, министр. Поэтому займитесь своими делами, пока я собираюсь совершить что-нибудь и вправду полезное, — кипятился Гарри.

— И что ты задумал сделать? — подозрительно спросил министр.

— Сначала одно, потом другое, — ответил Гарри, пожимая плечами.

Скримджер прищурился. — Ты знаешь, чем занимался Дамблдор перед своей смертью, и я намерен выяснить эту информацию.

— Как я сказал, — ответил Гарри совершенно спокойно, — делайте то, что должны. Сейчас я хочу насладиться свадьбой, а в вашем присутствии никто здесь не нуждается. — С этими словами он ушел от шипящего, очень сердитого министра магии. Рон последовал его примеру. Гарри позабавило, что Фред и Джордж остались, чтобы выпроводить Скримджера из палатки.

— Постой, Гарри, — понимающе улыбался Рон. — Ты только что выгнал министра магии. Я рад, что Гермиона этого не слышала. Она устроила бы целую дискуссию.

Гарри тоже улыбнулся. — Вы вдвоём хорошо проводите время?

— Да, — сказал Рон, наблюдая, как Гермиона болтает с Виктором Крамом.

Гарри напрягся, ожидая вспышки гнева. — Рон.

— Она пришла сюда со мной. Она хочет быть со мной, — твёрдо сказал Рон, не отрывая глаз от Гермионы, прошедшей на танцпол.

Гарри заметил лёгкое сомнение в голосе Рона. Решив немного поддразнить друга, он резко спросил. — Ну что, ты насмотрелся на её задницу?

Рон подпрыгнул. Что? — Я — я... я не смотрел.

Гарри больше не мог сохранять серьёзный вид. — Нет, ты смотрел! Я всё видел. Ты не будешь насмехаться надо мной и Джинни, если не хочешь, чтобы об этом узнала Гермиона. Она мне ближе всех, почти как сестра.

— Выпендрёжник. Не говори ей это, иначе она заплачет. Мы все знаем, как хорошо ты обращаешься с маленькими девочками, — сказал Рон, врезав Гарри по ребрам.

Гарри пихнул Рона по плечу. — Мерзавец.

— Ты потанцуешь со мной, ‘Арри? — спросила Габриэлла. Она подошла к ним незамеченной.

Гарри мысленно вздохнул, пока Рон хихикал.

— Сочту за честь, Габриэлла, — галантно ответил он, и девочка засветилась от счастья. Гарри свирепо посмотрел на Рона, провожая Габриэллу на танцпол. Под звуки музыки он заметил, как Джинни снова танцует с Жан-Люком, и раздраженно сжал зубы. Гарри попытался увести Габриэллу подальше от них — наблюдать за ними было невыносимо. Но почему-то с каждым шагом Габриэллы они приближались к болтающей паре. Он знал, что должен был вести, но у него никогда не получалось освоить шаг.

Когда они приблизились к Джинни и Жан-Люку, музыка перешла в медленную песню, и пары, окружавшие их, притянулись ближе друг к другу.

— Я думаю, пора поменяться партнёрами, — сказала Габриэлла, удивив Гарри и Жан-Люка. Она отпустила Гарри и обняла кузена. Сказав что-то на французском, Габриэлла начала с ним танцевать. Гарри и Джинни смотрели друг на друга.

— Так ты собираешься пригласить меня на танец или...? — спросила Джинни, нахмурив изящные брови. Гарри прочёл вызов в её глазах. Она осмелилась его прогнать. Пусть всё катится к чертям, но он не мог это принять.

— Ты хочешь со мной потанцевать, Джинни? — хрипло спросил он, облизнув внезапно высохшие губы. Гарри посмотрел на вырез платья Джинни и не смог отвести взгляд.

Выражение лица Джинни смягчилось, и она коснулась его руки. Гарри обхватил её за талию и крепко прижал к себе, вдыхая сладкий цветочный аромат, который так хорошо ему запомнился.

Он забыл о ногах, считал шаги и просто плыл, без ума от её близости. Гарри провёл рукой по шёлковой ткани и невольно зашипел, коснувшись обнажённого плеча Джинни.

— Ты выглядишь чудесно, — прошептал он.

— Борода Мерлина, Гарри. Это был комплимент? — спросила она. В её глазах плясали веселые искорки. Его взгляд резко опустился к вырезу, который, казалось, боролся с содержимым. Гарри тяжело сглотнул. Он почувствовал, как по спине катится пот.

— Конечно.

Джинни нежно улыбнулась и опустила голову на плечо Гарри. Он закрыл глаза и потёрся щекой о её мягкие волосы. Гарри не знал, сколько они стояли, покачиваясь в такт музыке; он только понимал, что хотел именно этого. Когда Джинни снова заглянула ему в глаза, Гарри был зачарован игрой света на её лице. Он медленно наклонился к её губам, но, не поцеловав, оглядел комнату.

Гарри вдруг понял, что они единственные остались на танцполе. Оркестр отдыхал, и несколько людей с глазами, полными слёз, наблюдали, как они раскачиваются под призрачную музыку.

Он резко отпрянул с дико мечущимся взглядом. Джинни захихикала и спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь. Схватив её за руку, он выбежал с танцпола и захватил с собой два бокала вина. Они вышли из палатки на тёплый летний воздух. Луг был зажжён сотнями плывущих свечей. Некоторые гости решили насладиться лёгким ветерком.

Держась за руки, Гарри и Джинни шли по лугу и остановились перед прудом, где часто купались Уизли. Джинни прислонилась к большому старому дубу и поставила оба бокала на землю.

— Ты собираешься докончить то, что начал?

Гарри знал, что она подразумевает почти-поцелуй на танцполе, но разум продолжал вопить, что она говорит о гораздо большем. Если он поддастся искушению, то подвергнет своё решение серьёзному испытанию и не сможет отступить.

— Джинни, — прошептал он. Его взгляд выдавал сокровенные желания и, Гарри глубоко нырнул в соблазнительный вырез.

— Гарри! — воскликнула Джинни, топнув ногой. — Я всё вижу.

— Извини, — пробормотал Гарри, отчаянно краснея.

Джинни сердито сложила руки на груди. — Ещё бы ты не извинился.

— Ты единственная, кто надел это, чтобы сделать... их... привлекательными. Ты хотела, чтобы их заметили, так что не можешь сердиться, что я... э... на них смотрю.

— Я и хотела, чтобы ты заметил... но мне бы ещё хотелось, чтобы ты также обратил внимание на всё остальное, — возразила Джинни. — На мне косметика и чулки. У меня новый стиль волос... а не только сиськи.

— С этим ничего не поделаешь, мне нравится твоя грудь... хотя нет, мне нравится и всё остальное. В отличие от школьной мантии, это платье открывает многое, — искренне ответил Гарри.

Гнев Джинни начал таять, и её плечи затряслись от смеха. — Сколько же вина ты должен был выпить?

Гарри глуповато ухмыльнулся. — Достаточно, чтобы не заботиться о том, что говорю.

Джинни обхватила руками шею Гарри и стала играть с волосами на его затылке. — Так тебе нравится это платье? — прошептала она. По спине Гарри пробежала дрожь удовольствия.

— Ещё как, — выдохнул он, сокрушая её в объятиях и страстно целуя. Прошло некоторое время перед тем, как они передохнули, тяжело дыша.

— Я потерял голову, — сказал Гарри.

— Я тоже, — отозвалась Джинни. — Что сейчас происходит, Гарри?

— Не знаю, — честно отвечал он. — Я не думаю, что в той палатке есть хоть один человек, который не знает, как я волнуюсь за тебя... возможно, за исключением Жан-Люцифера... Зачем это отрицать?

— Жан-Люцифер! — Джинни задыхалась от смеха. — Он идиот.

— Да, я тоже так думаю, — ответил Гарри, трепеща от радости. Он обнял её и снова поцеловал.

Когда они оторвались друг от друга, Джинни смахнула чёлку с его лба и вновь прижалась к нему. — Мы добьёмся своего, Гарри, и мы сделаем это вместе. Но давай сегодня насладимся остатком свадьбы?

— Да. Я наконец решил последовать совету Гермионы: пойти в палатку, потанцевать с любимой девушкой, и даже повеселиться, если позволит настроение.

— И это сказала Гермиона?

— Можешь не верить, она практически настаивала, но я был слишком благороден, чтобы прислушиваться, — Гарри улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что всё это примет форму золотых платьев и лифчиков с подкладками.

— Платье было скорее актом протеста, — вздохнула Джинни. Она крепко держала Гарри за руку, входя в палатку, словно боясь отпустить его. — Если у них хватило совести одеть меня в это, несмотря на то, что оно было сшито для одиннадцатилетних, факт остаётся фактом: мне больше не одиннадцать. Я теперь не маленькая девочка, и моё тело скоро разорвёт это платье.

— Будет очень весело, — нахально заметил Гарри.

Джинни шлёпнула его по руке. — Болтун. Ты же знаешь, это только иллюзия. Когда лифчик отрывается, всё возвращается на своё место.

Гарри ухмыльнулся. — Тогда ладно. Я всегда смотрел, но никогда не успевал заметить.

Джинни хихикнула и обняла его за талию. Он тоже обнял её, и они вошли в палатку. Жан-Люк немедленно встал перед ними.

— Вот ты где, Джинни. Я везде тебя искал, — сказал он, выглядя немного раздражённым.

— Нет времени для болтовни, Жан-Люк, — сказал Гарри, вручив ему пустые бокалы.— Я обещал моей девушке следующий танец.

Он мерным шагом провёл Джинни на танцпол, не обращая внимания на изумлённого француза.

Джинни громко рассмеялась, и Гарри понял, что впервые после того, как он появился в «Норе», слышит ее настоящий смех. Его ушам он казался музыкой. Краем глаза Гарри увидел, как за ними с печальной улыбкой наблюдает Габриэлла. Заметив, что он смотрит на неё, Габриэлла подняла подбородок и смело улыбнулась. Гарри вернул улыбку со словами благодарности. Она поистине дала ему тот толчок, в котором он нуждался. Габриэлла выпрямилась и, часто заморгав, смешалась с толпой.

Они протанцевали несколько песен подряд, полностью забыв о нежных взглядах, которые им посылали некоторые из гостей, не обращая внимания на всех — в особенности на близнецов — пытавшихся помешать. Ночь была уже на исходе, и гости один за другим покидали пустеющий танцпол.

Когда снаружи палатки раздались громкие хлопки, Гарри подумал, что Фред и Джордж забыли о предостережениях матери не приносить на свадьбу фирменный фейерверк Уизли. Только после того, как начались пронзительные крики, он понял, что произошло нечто ужасное.

Волосы на его затылке встали дыбом, и он мигом очутился возле выхода. Джинни была уже возле него, держа палочку наготове. — Оставайся рядом со мной, — прошипел он, начиная идти к просвету. Он проклял себя, что, увлёкшись трагедией собственной жизни, совсем забыл про чувство тревоги, мучавшее его этим утром.

Быстро оглядевшись, он не нашёл Рона и Гермиону. Едва выйдя из палатки, он уже понял, что случилось, несмотря на то, что вокруг неё в поисках источника беспокойства бегало несколько членов Ордена с поднятыми палочками.

Вокруг «Норы» стояла мощная силовая защита. Не только для того, чтобы защитить Уизли, но также потому, что там находился Гарри. В приготовлениях к свадьбе её укрепили другими заклинаниями, и пока что они сбивали с толку Пожирателей Смерти, но никак не повлияли на дементоров.

Гарри мысленно услышал далёкий крик матери, выйдя из палатки.

— Все, кто может использовать Патронус, сделайте это сейчас, — закричал он. — Дементоры придут оттуда, — сказал он, указав палочкой на другую сторону луга. — Эспекто Патронум.

Сохатый вырвался из его палочки и помчался к деревьям. В тот же миг он увидел остальные Патронусы. Чуть позже из палочки Джинни появился её тигр.

— Ты уверен, Гарри? — спросил Кингсли Брустверт, пытаясь отвести гостей из палатки к порталу. В панике некоторые гости мчались навстречу прямо к дементорам.

— Как никогда, — мрачно ответил он.

— Откуда тебе знать? Я никого не вижу, — недоумевал Кингсли.

— Верьте ему, — посоветовала Джинни, выглядя бледной и напряжённой. — Он прав. Теперь я тоже это слышу.

Голос Сириуса проник в его сознание, становясь чётче с каждой секундой.

— Там, — сказал он, указав на пятно среди деревьев. На лугу появилось несколько фигур, облачённых в чёрные одежды с капюшонами, и их число угрожающе возрастало.

Гарри выпустил ещё один Патронус и крикнул миссис Уизли, выбежавшей из палатки с разъяренным лицом:

— Отошлите всех, кто не может пользоваться Патронусом. Переместите тех, кто не умеет трансгрессировать, с помощью портала. Кто новый Хранитель Тайны?

— Минерва, — ответила миссис Уизли. Она казалась удивленной, и у Гарри дрогнуло сердце. Она так трудилась для этой свадьбы. — Но, Гарри, мы не можем послать их туда, это место должно остаться в тайне, — нервно возразила она.

— Под действием Чар преданности никто ничего не расскажет. Не забывайте, это мой дом, а я хочу разместить в нём беженцев, — сказал Гарри, направив Патронуса на очередного дементора.

— Но —

— Миссис Уизли, нет времени спорить. Мы все должны отсюда выбраться. — Гарри подозревал, что возражения миссис Уизли больше были связаны с тем, кого скрывает Орден в Гриммольде, чем с местонахождением штаба. При других обстоятельствах она бы, скорее всего, потребовала эвакуировать людей именно туда.

— Ты прав. Я должна быть там. Джинни, идёшь со мной, — сказала миссис Уизли, распрямив плечи.

— Нет, мам, — сказала Джинни. Её голос немного дрожал, но взгляд остался непреклонным.

— Не перечь мне, — миссис Уизли схватила дочь за руку.

Джинни со вздохом вырвалась. — Я могу использовать Патронус, мам. Я нужна здесь.

Миссис Уизли колебалась. Она выглядела нерешительной, пока прямо перед ней не появился дементор.

— Эспекто Патронум, — взревела Джинни, и её тигр скосил нападавшего на мать. — Иди же, мам.

Миссис Уизли ещё раз отчаянно взглянула на Джинни с Гарри, и, повернувшись, поспешила в дом.

Громкий лязгающий звук наполнил ночной воздух, отразившись от открытого луга.

— Что это было? — закричал Гарри, бешено осмотревшись.

— Я думаю, это слабеет защита, — мрачно ответила Джинни.

— Отлично. Они ещё не начали телепортацию? — прокричал Гарри сквозь шум битвы.

Джинни прищурилась и посмотрела на дом. — Ещё нет. Многие напились, и поэтому спорят. Некоторые в панике. Я вижу, как мама и профессор МакГонагалл пытаются их уговорить. Толпа становится меньше, но не намного.

Языки пламени окружали весь луг, и запах дыма быстро заполнил воздух. С чувством безнадежности Гарри огляделся. Кое-кто из членов Ордена сдерживал переднюю линию, пытаясь отразить атаки. Несколько дементоров прорвали строй и приближались к палатке. Он видел и Пожирателей Смерти. Их тёмные формы выползали из теней и с помощью заклинаний пытались ослабить защиту.

Прищурив глаза, Гарри попытался смотреть сквозь дым. Даже Патронусы ничего не могли сделать. Они больше не выдержат. Силы Ордена на исходе.

Он видел Флер. Её прекрасное подвенечное платье испачкалось в грязи, тиара тёти Мюриэль скосилась набок, но она твёрдо стояла, поджигая всех и вся Патронусом-бабочкой, и прикрывала Билла. Тот сгорбился и выводил палочкой замысловатые пассы. Гарри предположил, что он пытается усилить защиту.

Отчаянно уставившись на окружавший хаос, Гарри подумал, что ни Рона, ни Гермиону он не видел, и отчаяние выросло в его груди.

Где они? И как мне остановить это безумие?