Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

Когда раздался звонок в дверь, я сидел и жевал бутерброд с ветчиной, который здесь чопорно назывался «сэндвич».

— Дадли! — гаркнул Вернон, не отрывая взгляд от утренней газеты «Королевская правда». Юный жирдяй собирался вскочить со своего места, но я опередил его.

— Пожалуй, я схожу. Всё равно делать нечего. — Вернон оторвал взгляд от газеты и с сомнением посмотрел на меня, но затем пожал плечами и вернулся к чтению. Дело в том, что я давно ждал этот день — двадцать пятое июля тысяча девятьсот девяносто первого года.

За дверью стоял почтальон, который, сунув мне в руки пачку писем и квитанций, удалился прочь на своём велосипеде. Я положил на тумбочку в прихожей все бумажки, оставив в руках только одну. Желанное письмо. Каждый поттероман, невзирая на его возраст, всё ещё ждет, что случится чудо и однажды к нему прилетит сова с письмом о зачислении в Хогвартс. Увы, реальность сурова и беспощадна, мы давно уже не одиннадцатилетние дети. Помню, как, когда мне исполнилось одиннадцать, — я к тому времени уже посмотрел «Гарри Поттера» — весь день с замиранием сердца ждал иррационального — сову, сидящую на подоконнике. Иногда вскакивал и подбегал к окну, боясь упустить сову, ждущую меня. Письма так и не было, и я даже думал, что сова могла прилететь ранним утром, когда я спал, но, не дождавшись меня, улетела. Это было бы ужасно. В дальнейшем я не терял надежды и фантазировал, как прилетает сова с письмом о зачислении на второй, третий, четвертый курс. Так и дошло до возраста, когда уже в Хогвартс не зачисляют, а письма всё не было.

И вот сейчас я держу в руках легендарное желтоватое письмо, написанное на шероховатой бумаге. Многие люди отдали бы полжизни за этот пахнущий стариной листок бумаги. Конверт был запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орёл, барсук и змея, а в середине — большая буква «X».

На конверте изумрудно-зелеными чернилами было написано: «Мистеру Гарри Поттеру, графство Суррей, город Литлл-Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей»

Забавно, что они прекрасно знали о том, что Гарри живёт в чулане, но это их ни капельки не смутило. Видимо, для маленького мальчика норма провести детство в тёмном чулане, куда помещается только кровать. Глядя взрослым взглядом на историю о Гарри Поттере, осознаешь, как ненормально всё происходящее вокруг мальчика и сколько реально больных людей его окружает.

— Корреспонденция на тумбочке, если что, — крикнул я Дурслям, закрылся в чулане и вскрыл письмо.

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов).

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

Интересно, а как я пошлю им ответ? Они ждут мою сову не позднее конца месяца, только вот вопрос: откуда мне достать сову? Они не задумывались над тем, что маглорожденные или те, кто, как я, не имеет совы, попросту не смогут отправить ответ? Чудеса логики.

Через несколько минут на улице раздалось уханье. Я выглянул в дверной глазок и увидел белоснежную сову, сидящую на табличке с названием улицы «Privet Drive». Быстренько набросал на бумажке ответ, выбежал наружу, отобрал у совы ещё одно письмо из Хогвартса и сунул ей в лапу свой ответ.

— Всё, лети! Кыш! — помахал руками я, и сова упорхнула.

Я подумал, что ситуация разрешилась, и весь день провел за чтением и подробным анализом второго листка письма, где содержался перечень необходимых для школы предметов.

Ночь я провел, пытаясь медитировать и снова разглядеть ядро, поэтому когда я, зевая, в рассветную пору вышел на улицу, дабы позаниматься на турнике, то увидел, что на крыше дядиной машины сидело несколько сов. Пока никто не проснулся и не заметил их, я быстро настрочил несколько ответных строк на разных клочках бумаги и вручил их каждой сове. Они улетели, но я уже понимал, что прилетят другие. Ладно, значит, повторится ситуация с домом, утопающим в лавине писем. Видимо, Дамболдору это зачем-то нужно, но зачем? Запугать Избранного? Запугать Дурслей? Демонстративно унизить Дурслей в глазах Избранного, тем самым обеспечив большую привязанность к миру магии? Я не знал, какие мысли роятся в голове у британского Светоча Демократии. Впрочем, может статься, что он здесь вообще ни при чём и ситуация с письмами — это бюрократическая ошибка в аппарате Министерства.

Завтрак прошёл без эксцессов. Правда, потом Петунья позвала меня помочь ей в саду и, когда мы остались наедине, спросила:

— Тебе пришло письмо?

— Да. — Я не стал врать.

Тетя вздохнула, подравнивая хризантемы.

— Что сказать Вернону?

— Пока ничего. Но есть риск, что сегодня случится что-то неординарное, — ответил я. — В таком случае ему нужно адекватное объяснение. Я бы не хотел рушить устоявшийся между нами нейтралитет. Вы, тётя, и так всё знаете, а вот они пускай остаются в неведении. — И добавил после паузы: — Многие знания — многие печали.

Она кивнула и продолжила заниматься цветами.

И в третьем часу дня случилось нечто.

Я валялся на ровном зелёном газоне и лениво жевал травинку. Кому нужна эта ваша магия, когда есть простые человеческие вещи?

Краем уха уловил приближающийся издалека гудящий звук, напоминающий стрекот вертолёта. Повернув голову, я остолбенел.

Рой, нет, орда сов виднелась вдалеке. Они, словно туча саранчи, застилали собой весь небосвод. Я вскочил на ноги. Они стремительно направлялись к нашему дому. Совиная туча затмила солнце и посеяла тьму. Это игра света, или у них действительно красные глаза?!

В моей голове заиграла знаменитая композиция «Полёт валькирий» Рихарда Вагнера.

Дядя Вернон выкатился во двор, держа в руках двустволку и безумно вращая глазами.

— Они не отнимут мой бизнес! — безумно проревел он и начал пальбу по совиной лавине. Уж не знаю, что ему там рассказала Петунья, но крыша у дяди слетела напрочь.

Из соседнего дома выбежал старик в тапочках — отставной полковник Джон Фабстер. Ребята с нашей улицы подшучивали над ним и строили всякие мелкие пакости, но взрослые относились к нему с осторожностью, считая старичка сумасшедшим и запрещая детям общаться с ним. Видимо, не зря, ведь сейчас Джон держал в руках дробовик.

— Получай! — Он шмальнул вверх, не целясь. — Джонни своё дело знает! Намедни, как в сорок первом. — Он пальнул ещё раз. Поговаривают, во время войны он таким образом сбил десяток немецких истребителей во время авианалёта на Лондон.

Что примечательно, никто больше не рискнул выйти наружу. Соседи в ужасе попрятались по домам, едва заслышав стрельбу. Возможно, даже сов не заметили, а решили, что негритянские подростки с соседнего района опять устроили перестрелку.

Птицы отступили. Развернувшись, они врассыпную помчались обратно, надеясь уйти с траектории огня.

— Ура! — в унисон закричали два главных сумасшедших Тисовой улицы — полковник Фабстер и Вернон Дурсль.

— Сов, главное, заставить бежать, тогда их уже ничто не остановит, — философски изрек я, перефразировав слова Суворова про турков.

Затем, словно ничего не случилось, Вернон вернулся домой и присел дремать у камина, положив ружье возле кресла.

— Что там случилось, Гарри? — обеспокоенно спросила Петунья. — Они опять устроили перестрелку с Фабстером? Снова не поделили участки?

— М, — ответил я. — Считайте, что да. Так будет проще объяснить.

С минуты на минуту я ждал визита сотрудников министерства, которые зачистят территорию и сотрут память всему Литлл-Уингингу, ведь неизвестно, сколько человек могли стать свидетелями такого вопиющего нарушения Статута. Полетят головы тех чинуш, кто отвечает за отправку сов. Интересно, сотрут ли память мне? Я вроде волшебник, но у меня нет палочки, и я не могу просто выбежать им навстречу и сказать «Ребята! Я волшебник». Фактически я пока не должен знать об этом.

Весь дом погрузился в сон. За окном капал дождик и гремел гром. Я лежал в чулане и засыпал. Уже не было сил анализировать происходящий бред с толикой безумия. Такое чувство, будто попал не в «Гарри Поттера», а в «Алису в Стране Чудес».

Ночную тишину разорвал грохот в дверь. Я вскочил. Вместо стирателей памяти явилось кое-что другое.

Вскочивший на ноги Вернон, матерясь, выбежал в прихожую.

Следующий удар в дверь сорвал её с петель и заставил отлететь на добрые пару метров. Пригнувшись, косматое чудовище переступило порог, и его спину осветило ударом молнии. Вернон перевернул журнальный столик и, используя его как прикрытие, всадил дуплетом в незваного гостя.

Хагрид как пушечное ядро отлетел обратно на крыльцо и взревел раненым зверем. Дядя быстро перезарядил ружье и выстрелил ещё раз, но уже в пустоту. Хагрид испарился.

— Так и беги! — грозно потряс ружьем Вернон. — Я не отдам свой бизнес!

Похоже, дядя совсем умом тронулся или паранойя разыгралась. В последнее время он панически боится, что его бизнес отожмут бандиты, а он сам останется без главного источника дохода, обеспечивающего семейству Дурсль комфортную жизнь. Наверное, причины для опасений у него есть, я не интересовался его делами.

На следующее утро в дверь раздался звонок. Так как Дадли ушёл в школу, я пошёл открывать и услышал, как Вернон перезарядил двустволку, выглядывая из-за угла.

На пороге стояла дама предпенсионного возраста, облаченная в черную мантию и остроконечную шляпу стереотипной ведьмы. Её лицо уже начали покрывать едва заметные морщины, но было видно, что она по возможности старается следить за собой и использует специальные кремы.

— Мистер Гарри Поттер, я полагаю? — Она окинула меня суровым взглядом. Неужели Макгонагал умеет шутить и процитировала фразу «Доктор Ливингстон, я полагаю?», известную в англоязычном мире? Эта довольно-таки известная фраза принадлежит Генри Стэнли — путешественнику, приветствовавшему таким образом найденного им близ Танганьика легендарного исследователя Африки и миссионера Дэвида Ливингстона, который считался пропавшим без вести в неизведанных африканских землях. Особый юмористический смак ей придаёт то, что в этот момент в радиусе тысячи миль вокруг точки встречи не находилось ни одного белого человека, а тем более того, в ком можно было заподозрить доктора.

Ситуации похожи, ведь довольно странно спрашивать: «Ты Гарри Поттер?» у очкастого мальчика, как две капли воды похожего на Джеймса, с глазами Лили и шрамом на лбу.

— Извините, а вы кто? — подозрительно спросил я.

— Миссис МакГонагалл, профессор трансфигурации в школе Хогвартс. Я могу войти?

Я посторонился, она зашла в прихожую и поморщилась.

— У вас не было времени проветрить помещение от запаха пороха?

Из укрытия вышел Вернон, демонстративно покачивая оружием, благо он направил дуло в пол. За его спиной топталась Петунья.

— Милочка! — вскрикнула тетушка фальцетом. — Не смейте командовать в моём доме!

— Что за маскарад? — проворчал Вернон. — Судя по вашему акценту, вы, мадам, из Эдинбурга. Они теперь нанимают шотландцев? Впрочем, коллекторы из вас что надо, не спорю.

МакГонагалл плотно сжала губы, не стала церемониться и взмахнула палочкой, произнеся: «Обливейт».

Вернон и Петунья замерли как вкопанные.

— Вы забудете события вчерашнего дня и сейчас же отправитесь за покупками в Лондон.

У меня по спине прошёл холодок. Она не стесняется использовать это заклинание и, судя по тому, как спокойно она это делает, использовать чары забвения для неё не в новинку. Дядя и тетя бессмысленно направились к машине и уехали. Я остался наедине с этой мадам викторианских нравов.

— Мистер Поттер, — она обратилась ко мне, — с вами случалось что-то необъяснимое, когда вы сердились или пугались?

— Да. — Я кивнул.

— Я пришла уведомить вас, что вы, мистер Поттер, являетесь одаренным, способным использовать магию, и с самого рождения вы были записаны в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Вот и всё. Никаких хагридовских сказочных «Ты волшебник, Гарри!». Всё сухо и официально. Держу пари, если бы МакГоногалл была магглой, она бы работала на государственной службе.

— Подождите, а почему я куда-то записан без своего ведома?

— Вас записали ваши родители, мистер Поттер, — поджав губы ответила она. — Они тоже были волшебниками.

— Мне рассказывали, что они погибли в автокатастрофе… — протянул я.

— Понятия не имею, о чём вы. Потрудитесь собраться в дорогу, — недовольно произнесла она и вышла из дома. Вот и всё. Никаких показательных расправ над Дурслями, поросячих хвостов и «Никогда не оскорбляйте Альбуса Дамблдора в моём присутствии». Даже как-то скучно.

Я быстро переоделся и, прихватив кошелек с сотней фунтов, вышел из дома. МакГонногал протянула мне локоть, я взялся за него, и мы трансгрессировали. Ощущения действительно не очень. Так же я себя чувствовал, когда очнулся в операционной после удаления аппендицита и несколько секунд не мог дышать, ощущая в глотке кислородную трубку. Дезориентация и тошнота, а ещё страх остаться в таком состоянии навсегда — вот что я чувствовал, перемещаясь по пространственному коридору.

Если бы на моем месте был бы фанатик науки, то он бы был шокирован происходящим и приложил бы все силы, чтобы найти логичное объяснение происходящему и спасти свои рушащиеся розовые очки материалиста. Но я не парился, хоть магия меня и поражала, но я убедил себя воспринимать всё как само собой разумеющееся. Я же нахожусь не в мире «Гарри Поттера и методы рационального мышления», где все одиннадцатилетние дети говорят и размышляют, как лауреаты Нобелевской премии. Впрочем, пофигистичный поход не особо помогал мне, и я постоянно, открывая рот, восхищался любому проявлению волшебства.

Очутились мы в тёмном переулке возле входа в «Дырявый котел». Меня пошатывало и подмывало выблевать на асфальт сегодняшние сэндвичи. МакГонагалл на это лишь фыркнула и быстро пошла вперед, а мне пришлось догонять эту нехорошую дамочку.