Черный Принц (джен)

— И все же ты так и не высказал своего мнения о моем плане, — уже сидя за ужином, переспросил лорд Эвард. Я пожал плечами.

— Что тут можно сказать? Цена, конечно, высоковата, но я никогда не собирался использовать этот меч по назначению. Как ни крути, он просто пылился в Хранилище. А что, для гоблинов он так важен?

Отец лишь покачал головой, явно удивляясь моему идиотизму.

— Меня всегда интересовало: чему вас в этом Хогвартсе учили?

При упоминании о школе волшебства Азарика заинтересованно приподняла голову и обратилась в слух. А отец продолжал:

— Гоблины уверены, что все, что ими создано, принадлежит только им. Даже если вещь была выполнена на заказ и за нее было сполна уплачено. Они считают, что пользоваться гоблинской работой может только тот, кто заплатил, и уж никак не его наследники. После смерти владельца вещь должна вернуться им. В этом они тверды как камень. И пресловутый меч Гриффиндора, одна из работ Рагнука Первого, им как кость в горле. Уже много веков они судятся с Хогвартсом с целью забрать его. А что уж тогда говорить о Экскалибуре, созданном задолго до меча Гриффиндора?! Он считается работой легендарного Велунда, гоблина, которого многие считали богом-кузнецом. В общем, я практически уверен, что за владение им банкиры позволят обнести половину их хранилищ, наплевав на надежность, престиж и прочую мишуру. В конце концов, этот хитрый народец сможет вывернуться практически из любой ситуации и извлечь свою выгоду. А тут игра точно стоит свеч.

— А их не смущает, что меч давно утерян? Его, по-моему, утопили в озере, если мне не изменяет память. Это же может быть более поздняя подделка, пусть даже и гоблинской работы, — задал я тревоживший меня вопрос. Честно говоря, я был вовсе не уверен, что огромный меч, виденный мной в Хранилище Принц-мэнора, действительно Экскалибур. Хотя до этого момента меня это мало волновало. Я никогда не был поклонником холодного оружия, хотя фехтованием, по настоянию лорда Эварда, занимался регулярно.

— Меч настоящий, можешь даже не сомневаться, — как будто читая мои мысли, проронил отец, отодвигая от себя тарелку с недоеденным десертом.

— Наши предки никогда не разменивались на подделки. В нашей коллекции только подлинники. Именно поэтому Бодриг так заволновался от моего предложения.

— Дедушка! — Азарика наконец надумала вмешаться и решительно залезла лорду Эварду на руки. — Я тоже хочу гоблинов и Эслибур! Почему Северусу ты показывал, а мне нет?!

* * *

Что ж, до истечения назначенного отцом срока оставалось только ждать. Хотя лорд Эвард и заверил меня, что гоблины непременно согласятся на обмен, я все равно не находил себе места от волнения. Но неотложные дела позволяли несколько отвлечься и не пороть горячку.

На следующей день я, не откладывая в долгий ящик, отправился на свидание с уважаемым директором. Надо же было отчитаться о проделанной работе и отдать палатку и артефакты. Учитывая, что уже этой осенью мне придется приступить к обязанностям профессора Зельеварения, а подробных инструкций на этот счёт я ещё не получал, визит мог затянуться до вечера, к чему я был, впрочем, морально готов. Но все оказалось не так страшно, как я предполагал. Выслушав мой короткий рассказ об отъезде Гарри из лагеря, Дамблдор лишь кивнул и не стал вдаваться в подробности, удостоверившись только, что ни один из артефактов не зафиксировал ничего подозрительного в округе. Похоже, дом в Литтл Уиннинге перестал внушать ему опасения и он спокойно возвращал Избранного ребенка под опеку Дурслям. Слава Мерлину. Мое назначение его тоже похоже мало волновало. Вообще он был крайне рассеян, как будто думал о чем-то своем, к тому же не слишком приятном, так что спешил закончить нашу беседу как можно быстрее. Против чего я не имел никаких возражений. Единственное, что он мне посоветовал по поводу предстоящей работы — захватить планы уроков, составленные Слагхорном за годы бессменного преподавания. В этом был смысл, и я спустился в библиотеку, чтобы забрать несколько папок с записями бывшего декана. Надо же было иметь хоть какое-то представление о том, как вести себя на этом достойном поприще, чтоб оно было неладно! Возвращаться в кабинет директора, чтобы воспользоваться камином, мне не хотелось, чем меньше я ему мозолил глаза, тем лучше, и я решил прогуляться до Хогсмида, чтобы оттуда аппарировать домой. Благо, погода благоприятствовала пешей прогулке. Но едва я углубился в небольшую рощу, отделяющую школу от Хогсмида, как мое одиночество было нарушено самым возмутительным образом: на первом же повороте я буквально столкнулся с Люпином, бредущем по направлению к Хогвартсу.

— Добрый день, Северус, — пролепетало это жалкое создание и чуть попятилось, уступая мне дорогу. Вид у него был, прямо скажем, плачевный, как будто он перенес какую-то страшную болезнь. Он похудел и осунулся, потрепанный костюм висел на худых плечах как на вешалке. Странно, ведь мы расстались всего несколько дней назад и он тогда выглядел вполне благопристойно, ну, насколько это вообще возможно. Стараясь скрыть свое изумления, я холодно процедил в ответ на его приветствие:

— Это кому-как. Что за манера бросаться из-за угла, Люпин? Охотничьи инстинкты покоя не дают?

— Я был вчера в Азкабане, Снейп, — не обращая внимания на мой сарказм, произнес Люпин, отошёл с тропинки и встал, прислонившись спиной к дереву. Нет, я не ошибся, что-то с ним явно было не так. Он был очень бледен, под воспаленными глазами залегли глубокие тени, а руки заметно дрожали.

Чуть помедлив, я подошёл к нему в ожидании продолжения. Все же любопытство — мой главный порок, не устаю об этом повторять. Было крайне интересно, что именно в интерьере Азкабана привело оборотня в такое жалкое состояние. Римус, предсказуемо, не заставил себя долго ждать:

— Там ужасно, Снейп. Ты не представляешь...

— Конечно! Я же провел там всего полгода, а ты целых три часа. Или сколько там длится свидание?

Он посмотрел на меня совершенно больными глазами и прошептал:

— Как ты там выжил, скажи? Как?

— Я хотел жить. Порой этого достаточно. Ну, и как там дела у Шавки? Ты же видел его?

— Он почти безумен... Смеется, а у меня мороз по коже. Я не знаю, Снейп... Я не знаю, как мне теперь жить. Он все время стоит перед глазами в своей драной тюремной робе и смеется...

С минуту на минуту Люпин, по-моему, собирался завыть, хотя до полнолуния ещё было больше недели. Похоже, посещение старого друга повлияло на него сильнее, чем я ожидал. Этого мне еще не хватало для полного счастья! Что бы хоть немного привести оборотня в чувства, я взял его за ворот мантии и слегка встряхнул:

— Возьми себя в руки, блохастый! Или у тебя тоже крыша поехала? Ты поговорил с ним? Или он настолько чокнулся, что и говорить не в состоянии?

Люпин судорожно кивнул и прошептал:

— Он не делал этого, Северус. Не делал. Я уверен.

— Тогда к чему истерика, объясни мне? Твой приятель оказался чист, как стекло. Почему бы не порадоваться? Думай, как вытащить его задницу из этой дыры, и дело с концом. Настаивай на суде, ищи связи в Визенгамоте!

Он покачал головой и вдруг сел на землю, скользнув спиной по шершавому стволу сосны, на которую опирался. Не ожидая подобных действий с его стороны, я невольно выпустил его мантию из рук. Он же схватился руками за голову и сжался в комок, уткнувшись лбом в острые колени. Я застыл над ним как идиот. И за каким дракклом я вообще остановился?! Мне теперь только припадков Люпина не хватало для полного счастья! Псих ненормальный на мою голову! Но не бросать же его здесь, в конце концов. Тронул бывшего Лунатика за плечо, я рявкнул:

— Слушай, Волчара, не знаю, что там творится в твоей больной голове и знать не хочу, но предупреждаю сразу: тащить тебя в Хогвартс я не собираюсь. И вряд ли здесь появятся другие добровольцы в ближайшее время. Так что поднимайся и вали к директору, что ли. Ему не впервой твои сопли подтирать.

— Он мне не поверил... — тоскливо пробормотал Римус и вздохнул. Затем поднял голову и заговорил, не сводя с меня совершенно остекленевшего взгляда: — Директор считает, что я не должен был встречаться с Сириусом. Он говорит, что на меня повлияли дементоры, жалость, слабость. Что я просто хочу, чтобы он был невиновен, поэтому и верю. Но все доказательства против Блэка! Все! И авроры, и маги, и даже чертов палец Питера. Все против него! Дамблдор запретил мне лезть в это дело! Но я знаю, что Сириус невиновен, слышишь? Невиновен!

Люпин уже почти кричал, размазывая злые слезы по лицу. Бедолага впервые столкнулся с такой проблемой — любимый учитель не поддерживает его благородные порывы — и окончательно расклеился. Форменная истерика.

Выбора у меня особо не было, прошептав Агуаменти, я вылил ведро воды ему на голову. От неожиданности Римус заорал и ошарашенно посмотрел на меня. Дождавшись пока в его глазах появится более-менее осмысленное выражение, я протянул ему руку и предложил:

— Вставай, оборотень! И успокойся, в конце концов. Мне надоела твоя истерика. Есть что сказать — говори, только внятно. Я не буду здесь торчать до скончания века!

Он поднялся и откинул мокрую прядь волос с лица. Даже не подумав высушить одежду, лихорадочно заговорил, клацая от холода зубами:

— Я не знаю, как мне поступить. Я видел в глазах Сириуса — он невиновен. Но директор... Он говорил так уверенно. И потом, факты. Мерлин, зачем я вообще туда пошел?! Это не даст мне покоя!

— Конечно, Римус. Куда легче ничего не знать, сидеть в своем углу и скорбеть о былых днях. Зачем тебе правда, гриффиндорец? Ведь она может быть такой неудобной. От нее может быть больно, правда? Забудь. Ведь тебе так сказал Дамблдор? Он-то лучше знает. А твой друг пусть сгниет в тюрьме. Он все равно почти сошел с ума. Так стоит ли жалеть о нем? Считай, что он убийца. Ведь жил же ты все эти годы, и ничего.

Люпин непонимающе смотрел на меня.

— Ты считаешь, я смогу бросить друга в беде? Вот так, просто. Ты бы смог так поступить?

— Я ничего не считаю. И друзей у меня нет и никогда не было. Это не я учился на факультете храбрых и тупых. Так что не задавай глупых вопросов, волк. Влезть в это дело или нет, решать только тебе. А я умываю руки.

Развернувшись, я быстро пошел прочь от Хогвартса, оставляя Люпина наедине со своими мыслями. Некоторые решения человек должен принимать сам, не опираясь на мнение других. И это был, по-моему, как раз такой случай.

* * *

Когда через три дня мы вновь переместились в Зал приемов банка Гринготтс, нас уже ждали три гоблина весьма почтенного вида. Старшим среди них по-прежнему был Бодгарт Косой, но его спутники, судя по их виду, не слишком уступали ему и в возрасте, и в статусе.

— Милорды, думаю, сегодня мы обойдемся без вежливых экивоков, — сразу после первого приветствия вступил в разговор Бодриг. — Я и мои коллеги, достопочтенные Рагнок и Гринготтс восьмой, уполномочены принять ваше предложение. Прошу вас, располагайтесь. Необходимо только обсудить некоторые формальности.

На этот раз мы расселись вокруг большого стола, установленного почти в центре зала, что ясно давало понять о деловом подтексте сегодняшней встречи.

— Не понимаю, о каких формальностях идет речь, достопочтенный Бодриг? По-моему, все очень просто: вы передаете мне Чашу Хельги Хаффлпафф, а взамен получаете меч, известный как Экскалибур. На этом наше деловое сотрудничество заканчивается. Все предельно ясно, — скучающим тоном начал беседу лорд Эвард.

— Все это так, светлейший лорд. Однако вышеупомянутая вами Чаша тоже является работой наших славных предков. И нас не может не интересовать ее дальнейшая судьба. Как вы планируете поступить с ней? — прошамкал Гринготтс восьмой, а остальные гоблины замерли, обратившись в слух.

— Я планирую взять ее и отнести в свой мэнор. Это все, что я могу вам ответить, достопочтенный. Вы, кстати, можете теми же словами описать мне судьбу меча, и мы будем квиты, — спокойно ответил отец и слегка улыбнулся. — Заранее хочу предупредить: я не собираюсь открывать хранилище в вашем банке, чтобы поместить в него Чашу. Это было бы просто смешно с моей стороны.

— Что же смешного в умных поступках, сиятельный лорд Принц? Я вас умоляю... — начал было достопочтенный Рагнок, но его прервал Бодриг, громко хлопнув по столу ладонью.

— Я вам говорил, что это пустая затея, — он яростно сверкнул глазами на своих собратьев и холодно добавил, обращаясь к нам: — Считайте, что Чаша уже в ваших хранилищах, господа. Мы согласны.

— Я не хочу "считать", достопочтенный. Я хочу ее видеть, — глядя прямо в глаза крестному, отчеканил отец.

Гоблины переглянулись, и Бодриг слегка кивнул. Рагнок поднялся с места и, не переставая ворчать, направился к огромному шкафу занимавшему целый простенок напротив камина:

— Нынешние лорды все как один вечно торопятся, как будто опаздывают на встречу с самой Морганой, не к ночи будь помянута. Разве так дела делаются, я вас спрашиваю? Вынь и положь ему Чашу! А может, старому Рагноку тоже надо на что-то посмотреть? Может, он мечтает увидеть ваш меч, причем тоже немедленно? Что тогда?

Его причитания эхом разносились по залу, должно быть, старик ничего не умел делать молча. Отперев нижний отсек шкафа, он извлек резную шкатулку. И шаркающей походкой отправился в обратный путь. Когда он, наконец, водрузил ее на стол, а на все действия ушло никак не меньше пяти минут, Бодриг просто подтолкнул ее в сторону отца.

— Вы можете осмотреть ваш заказ, лорд Принц. Мы не собираемся вас обманывать.

— Я и не сомневался в вашей честности, достопочтенный. Я лишь хотел увидеть ее своими глазами.

Он поставил шкатулку между нами и открыл затейливо украшенную крышку. На черном бархате лежал средних размеров кубок с двумя изящными ручками, украшенными темными камнями. По-моему, это были гранаты, впрочем, я не слишком их рассматривал. На блестящей поверхности виднелось изображение барсука, талисмана Основательницы. Это, безусловно, была именно та чаша, которую мы искали. Во всяком случае, она точно соответствовала сохранившимся изображениям, которые я неоднократно видел в Хогвартсе. Оставалось только проверить, содержит ли она крестраж. Не доставая реликвию из шкатулки, отец положил сверху ладонь и замер на несколько секунд, прикрыв глаза. Затем удовлетворенно кивнул и поднял голову.

— Я бы попросил закрыть эту вашу Чашу, если вам не очень трудно, светлейший лорд! — тут же встрял неугомонный Рагнок. — Не знаю, чего в нее напихали и кто напихал, однако у меня же нос закладывает от таких запахов! Я же заболеть могу, а это так и опасно в моем возрасте!

Я быстро прикрыл крышку, слишком чуткий нос гоблина внушал определенные опасения.

— Вы напрасно так громко хлопаете, молодой человек! Это же одиннадцатый век, на минуточку, ювелирная работа, имейте хоть на кнат уважения к чужому труду! — тут же завелся Рагнок, но его прервал глуховатый голос Гринготсса восьмого:

— Мы выполнили нашу часть сделки, лорд Принц. Когда вы предъявите нам обещанный меч?

— Немедленно, достопочтенный.

Отец сухо щелкнул пальцами, и посреди зала появились два домовика в ливреях Дома Принц. На вытянутых руках они почтительно держали продолговатый предмет, укутанный в переливающуюся парчу. Я поднялся и принял у них прославленный меч. Он был довольно тяжелым и удивительно теплым, как будто живым. Это чувствовалось даже сквозь плотную ткань.

— Спасибо. Вы можете быть свободны.

Эльфы с поклоном исчезли, а я водрузил свою ношу на стол перед гоблинами. Дрожащими руками Рагнок развернул сверкающую материю. Экскалибур. Светлый металл, из которого он был выкован полторы тысячи лет назад, нисколько не потемнел за прошедшие века. Меч был почти в два раза больше своего собрата, изготовленного для Гриффиндора, и не так богато украшен. Но совершенство его линий, безупречное лезвие клинка, тонкая чеканка эфеса — все говорило о гениальности кузнеца, выковавшего его. А буквально струящаяся от него магия не давала и малейшего повода для сомнений — меч был подлинным.

— Вы удовлетворены, достопочтенные?

Лорд Эвард прервал довольно продолжительное молчание, за время которого банкиры успели буквально обнюхать каждый дюйм древней реликвии.

— Да, — голос Бодрига звучал еще более глухо чем обычно.

— Вы не обманули нас, светлейший лорд. Это Экскалибур, — склонил голову Гринготсс.

— А только интересно, где же ножны этого меча? — Рагнок успел отойти от благоговейного созерцания древней работы и вернулся к своим южным интонациям, которыми он явно бравировал.

— Понятия не имею, достопочтенный. Уговор был только насчет меча, — отсек его претензии отец.

— Однако ножны — это тоже меч! Они входят в комплект! И вообще, они обладают целительной силой! Если вы их решили прикарманить, то это так и не слишком благородно с вашей стороны, при всем моем безграничном уважении.

— А может, вам еще и лошадь короля Артура предоставить? В комплекте с мечом! Вместе с седлом и бородой Мерлина? — не удержавшись, встрял я, впервые прервав молчание за этот вечер. Этот старикашка определенно умел вывести из себя. — Если вас не устраивает обмен, мы можем каждый остаться при своем.

И я потянулся, чтобы забрать меч со стола.

— Зачем же так горячиться, мой юный лорд? Я же только немножко спросил! Нет, значит, нет. Но если вы случайно их найдете, вдруг завалялись где-нибудь, непременно несите сюда, мы обязательно возьмем, без процентов за задержку.

Рагнок проворно упаковал меч в ткань и для надежности накрыл сухонькой ладошкой. Вот ведь наглец!

— Я так понимаю, вы полностью удовлетворены, господа коммерсанты? — совершенно спокойно переспросил лорд Принц. Но в его глазах я заметил искры смеха.

— Все договоренности соблюдены, чаша по праву принадлежит вам, — поднимаясь с места, произнес Бодриг и поднял правую руку в знак подтверждения законности договора.

— Банк Гринготтс не имеет никаких претензий к Роду Принц и всегда будет рад видеть его представителей среди своих клиентов. Вся информация о сегодняшнем вечере разглашению не подлежит, — в свою очередь поднялся восьмой наследник основателя и тоже поднял правую руку.

— Подлинность меча Экскалибур полностью доказана, — совершенно не свойственным ему тоном кратко провозгласил Рагнок, последним поднимая руку.

— Как действующий глава Рода Принц я подтверждаю свою добровольную передачу меча Экскалибур его законным владельцам и получение в пользование Чаши Хелены Хаффлпафф. Да будет Магия свидетельницей чистотой наших замыслов.

Отец поднял волшебную палочку в знак подтверждения своих слов.

Яркая вспышка магии над нашими головами стала последней точкой в совершенном деле.

— А ножны, правда, где? — уже выходя из камина в нашей гостиной и отряхивая сажу с рукава, поинтересовался я.

— Там же, где и седло. Но не Артура, а Тамерлана. В Хранилище мэнора.

— Так вы, оказывается, действительно прикарманили ценность, сиятельный лорд! Это не слишком благородно с вашей стороны, старичок был прав.

Отец смерил меня оценивающим взглядом.

— А ты сомневался? Конечно, прикарманил. Им и меч-то слишком жирно будет. За вонючую чашку.

И он небрежно бросил шкатулку на каминную полку. А я опять задумался:

— Кстати, а зачем нам седло Тамерлана? Оно магический артефакт?

— Нет. Просто твоему пра- и еще бог знает сколько раз прадедушке делать было нечего. Вот и собирал всякие редкости. Там еще коса Елены Прекрасной лежит. Тебе надо?

— Нет. Спасибо.

— Жаль. Думал, порадуешься.

Лорд Эвард тихо рассмеялся и потянулся самым неаристократичным образом. У меня тоже отлегло от сердца — второй крестраж был у нас.

— Ладно, пойду переоденусь. А ты распорядись насчет ужина. И надо будет эту дрянь в Хранилище отнести.

Я хотел было ответить, но тут дверь тихонько отворилась и в комнату вошел черный как смоль котенок с дохлой мышью в зубах. Гордым шагом он пересек гостиную и, поравнявшись с лордом Эвардом, положил свою добычу прямо на его туфли.

— Спасибо, — сдавленно пробормотал хозяин мэнора. Осторожно поднял котенка на руки и поинтересовался, почему-то обращаясь ко мне:

— Это откуда?

— А я знаю? Я вообще-то с тобой был.

Из-за приоткрытой двери послышался сдавленный писк и грохот, переглянувшись, мы как по-команде ринулись в коридор и буквально застыли на пороге. Впрочем, посмотреть было на что:

Весь пол довольно длинного коридора был усыпан разноцветными клубками ниток. Большая часть из них была уже наполовину размотана, так что это даже больше напоминало радужную, спутанную сеть, в которой вместо рыбы копошились котята. Много котят. Серых, черных, рыжих и белых. Они играли с клубками, раскачивались на шторах, обдирали острыми коготками обтянутые шелком стены и прыгали по подоконникам. В углу валялась разбитая вдребезги ваза, которая, скорее всего, и произвела грохот, привлекший наше внимание. Посреди этого бедлама прямо на полу сидел дворецкий Винзор и улыбался с самым дурацким видом.

Старясь не задавить никого из мелкой живности, лорд Эвард пересек импровизированный ковер и рывком поднял домовика за шиворот:

— Друг мой, просвети меня, если тебя не затруднит: что здесь, черт возьми, происходит?! — вкрадчиво поинтересовался лорд Принц и слегка встряхнул все еще улыбающегося слугу.

— Друзья маленькой хозяйки принесли священных детей Баст в этот дом! Дети Баст согласились остаться под этим кровом. Это такая радость, хозяин!

Со слезами умиления эльф продолжал смотреть на играющих на полу котят.

Отпустив слугу, от которого все равно не было толка, лорд Эвард возмущенно посмотрел на меня.

— Вот только не говори, что я не предупреждал тебя! Сразу говорил: пожалеешь, что пожить пригласил! А ты не верил! И вот результат! — сразу перешел в атаку я, с трудом отцепляя от ноги котенка, явно попутавшего меня с деревом.

— Почему пожалею? Я вообще тоже кошек люблю. Только не в таких количествах... — пошел на попятную отец, разглядывая бедлам, происходивший прямо у его ног. — Вот только надо выяснить: где наша маленькая покровительница детей Баст и о каких друзьях шла речь, — задумчиво произнес он и активировал медальон, так как передвигаться по полу было просто немыслимо. Я догадывался, куда он переместился, поэтому последовал его примеру и уже через секунду стоял у двери в детскую.

Первое, что мы увидели, едва заглянув в комнату Азарики, был сидящий на подоконнике Гарри Поттер. Он сидел к нам спиной, свесив ноги на улицу, и возмущенно кричал, обращаясь к кому-то бывшему вне пределов нашей видимости:

— Возвращайтесь быстрее! Ну же, Азарика! Я тоже полетать еще хочу!

В один прыжок я оказался у окна и схватил подпрыгивающего от нетерпения мальчика за плечи. Гарри вздрогнул и с испугом посмотрел на меня:

— Здравствуйте, сэр. А мы тут...

Что именно "они тут", он не договорил и понуро опустил голову. Впрочем, ничего рассказывать и не требовалось. Прямо перед окном на новой метле лорда Эварда нарезали круги по воздуху Азарика и Дадли. Девочка сидела впереди и управляла полетом, а Дадли вцепился ей в плечи. Внизу, на лужайке, валялись обломки детской метлы Азарики, явно не пережившей парных заездов. А чуть вдалеке, под деревом мирно спали две няни, заботливо укрытые полосатым пледом.

Я вздохнул, стащил Гарри с подоконника и спокойно проговорил, глядя из окна на заметившую меня Азарику:

— Налетались? А теперь живо вниз. Мы будем ждать вас в кабинете лорда Эварда. Все понятно?

— Да, Северус.

Девочка направила метлу вниз; когда их ноги коснулись травы, я наконец смог выдохнуть. Эти дети сведут меня с ума!