Консультант (джен)

— П-поттер, он влад-деет с-серпентарго! — заикаясь, промолвил Квиррелл.

— Неужели? — едва ли в голосе Гримма слышалась хоть толика удивления, но маг по ту сторону зеркала был слишком взволнован, чтобы это услышать.

— Малфой вызвал огромную кобру, а Поттер вдруг зашипел и взял над ней контроль. Слава Мерлину, Снейп спалил змею.

— Хм-м, любопытно. Продолжай наблюдение за мальчиком. Следи за слухами и сплетнями, если начнется какое-то движение в школе — сообщи мне. И сделай все что угодно, но сохрани клуб.

Гримм провел рукой по зеркалу, и лицо Квиринуса померкло. Он хмыкнул: теперь можно наводить Лорда на определенные мысли.

Информацию о Поттере Волдеморт воспринял спокойно. Без возмущений, он принял ее к сведению и стал вдумчиво анализировать.

— Змеиный язык — редкий дар, наследие самого Салазара. Поттеры же, если я правильно помню, связаны с Годриком. Интересно… Пусть наш шпион продолжает наблюдение.

— Как продвигается исследование философского камня?

— Медленнее, чем хотелось бы. Не думал, что камень будет настолько мал. Трудно изучать его, не разрушив. Тем более не имея никаких записей. Это похоже на прогулку в темном лабиринте без фонаря.

— «…Я видел во сне ангелов, спускающихся ко мне, спящему в поле, по небесной лестнице. Они даровали мне книгу, в которой содержится ключ к Деланью…»

— Опять твоя демонология? — изогнул бровь Лорд.

— Ангелология. Призыв хранителей возможен и там, и там.

— Ну, даже если это и является правдой, книга Авраама-еврея считается утерянной.

— А «Mutus Liber»?

— Говорят, находится в частной коллекции. Конечно, по рынку гуляют копии, даже среди магглов, но дубликаты не отображают скрытых записей, — он указал взглядом на Немую книгу. — Если они, конечно, вообще имеются.

— А что насчет Великого Гримуара? Глава «Секреты магического искусства»?

— Не читал, — честно признался Лорд, — мне казалось, Соломон являлся специалистом по духам, а не алхимиком.

— Он был разносторонней личностью, — пожал плечами Гримм. — Я сам узнал об этом случайно. У него было много гримуаров. Поищите издание тысяча пятьсот двадцать второго года итальянского происхождения. А что насчет работы Джорджа Рипли, «Книге двенадцати врат»?

— Кто это вообще? — нахмурился Волдеморт.

— Ваш соотечественник, алхимик, пятнадцатый век. Не так широко известен, как Николас Фламель, но и то, только потому, что он был вторым, а не первым, кто открыл тайну магистерия.

— Раз ты так много знаешь, может ты и формулу камня подскажешь? — усмехнулся Темный Лорд. Гримм вернул ему ответную ухмылку.

«Им не понять, как детям малым,

Что счастье не влетает в рот.

Я б философский камень дал им, —

Философа недостает», — нараспев, произнес он.

Риддл, что в бытность свою магглом был ценителем классической литературы, коротко хохотнул.

— Иди отсюда, демон!

Когда советник покинул лабораторию, Волдеморт вернулся к изучению ребиса, но какая-то мысль на подкорке сознания не давала ему покоя. Назойливая, будто муха, она мешала сосредоточиться, заставляя обратить на себя внимание. Лорд тяжело вздохнул и задумался.

— Поттер… Что же с ним не так?

Окружающие не понимают разговора змееуста со змеёй, так как им слышится лишь шипение. Дар, врождённый и крайне редкий, обычно он передаётся по наследству или вместе с магической силой. Но род Поттеров ни по какой ветви не мог получить парселтанг. Остается только ритуал передачи магической силы. Такие обряды совершались редко, например, при таких исключительных обстоятельствах, когда маг, в силу болезни или старости, не успевал передать своему преемнику или ученику знания. Тогда волшебник, используя остатки своих сил, вкладывал частичку своего разума в голову юного мага. Но подобные ритуалы не могут пройти бесследно для окружающих.

Волдеморт стремительным шагом покинул лабораторию и направился в библиотеку.

— Гримм, где документы по Поттеру?

— Какие? — тот оторвал взгляд от пыльного фолианта. — Финансовое состояние, дело об опеке, здоровье, магразвитие?

— Все!

Темный Лорд разложил все бумаги в хронологическом порядке, пытаясь выявить любые существенные изменения в поведении мальчика. Его взгляд зацепился за цитату из интервью маггловских опекунов Поттера. «…натравил на Дадли питона, а после запер беднягу в террариуме». Все это произошло в день рождения, да только не Гарри, а его кузена. Следовательно парселтангом юный волшебник владел и до его официального введения в магмир. Десять лет мальчик был спрятан у Дурслей, не имея никаких контактов с волшебниками. А значит, ритуал, скорее всего, был проведен, пока Поттеры были живы. Но у них не было необходимости в экстренной передаче магических знаний сыну, это должно было произойти постепенно, по мере воспитания, а после продолжено в Хогвартсе. Да и не было у них никаких знакомых с парселтангом. За исключением…

Волдеморт прикрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Нет… Это слишком похоже на бред. Но если откинуть все возможное, остается только невозможное.

— Роберт, нужно кое-что проверить. Ты можешь организовать мне личную встречу с Поттером?

* * *

Блэк редко бывал дома. Пустой заброшенный особняк на Гриммо, двенадцать угнетал своей атмосферой: Сириусу нужна была жизнь, живое общение, а портреты предков-шовинистов и один старый ворчливый домовик не были полноценной заменой хорошему собеседнику. Пока крестник жил с ним, тот одним своим присутствием разгонял тьму, и мир вокруг становился светлее. Но как только каникулы заканчивались, а Гарри уезжал, мрак и запустение возвращались в дом с новой силой, и Сириус сбегал. Сбегал от одиночества и тишины туда, где было шумно и весело. Он бы с огромным удовольствием переехал в дом, который ему подарил дядя Альфард, но, к огромному сожалению, тот лежал в руинах, и было намного проще отстроить новый, чем восстанавливать старый. Благо, деньги после оправдания были, и причем немаленькие.

Глотнув воздуха свободы, Сириус мгновенно опьянел. Будто человек, что долго странствовал по пустыне и наконец добрался до источника, он не мог остановиться и хватался за все, что помогло бы ему нагнать упущенное время. Первым делом он восстановил общение со своей любимой двоюродной сестрой, Андромедой Тонкс. Заодно и с племянницей вновь познакомился. Он-то ее помнил совсем девочкой и в последний раз видел, когда ей лет восемь было. А Нимфадора, оказывается, в прошлом году уже Хогвартс закончила и поступила на курсы подготовки мракоборцев. Сириус искренне радовался за храбрую девушку, лишь слегка сожалея о быстром течение времени. Сама же юная Тонкс, с детства помня веселого и доброго дядю, без труда пошла на контакт, а аврорская служба и общие знакомые лишь способствовали укреплению их связи. Нимфадоре было интересно послушать про события Первой магической из уст передовика, а Блэку было любопытно, как там поживает Грозный Глаз и другие хорошие маги.

Однако Сириусу было все равно мало, поэтому его круг общения не ограничился этими волшебницами. Случайно или нет, но на одной из прогулок по Косому переулку он столкнулся с Люпином. Несмотря на то, что прошло столько лет, они узнали друг друга! Искра, буря, безумие, драка, пьянка, разговор по душам.

Блэк поражался поворотам судьбы. Люпин был Мародёром и другом Сириуса. Однако он в свое время решил, что среди их четверки только Римус способен стать предателем, а Люпин, напротив, поверил в виновность Сириуса. После оправдания они оба вспоминали друг о друге, но каждому было трудно сделать первый шаг, отправить первое письмо, и если бы не господин «случай», кто знает, чем все это закончилось.

За десять лет много воды утекло. Жизнь Ремуса тоже не была радужной. Из-за деяний шайки Сивого во время Первой магической отношение к оборотням стало еще хуже, поэтому Люпину ничего не оставалось, как искать счастья в мире магглов. Да, первое время ему было тяжело без образования и без знаний, но при поддержке его матери, магглы Хоуп Хауэлл, он все же нашел неплохое место. Зарплата была вполне сносная, на нее вполне можно было бы неплохо жить, если бы большая ее часть не уходила на оплату кредита дома с добротным крепким подвалом и на Аконитовое зелье. Траты были поистине огромными. Не всегда хватало на еду, а уж о новых вещах и говорить нечего. Тут любой, не то что оборотень, завыл бы.

Сириус ситуацией Римуса проникся и на радостях от встречи предложил другу переехать к нему, одному-то в доме все равно скучно. Люпин отказался, хоть и поблагодарил за помощь. Деньги он тоже не принял, хотя пару раз все же наведывался в гости к Блэку.

Вообще, Косой переулок — удивительное место, где можно встретиться с кем угодно. За пару дней до того, как начались Рождественские каникулы, Сириус решил сходить в магический квартал прикупить Гарри подарок, пока ушлые продавцы не успели накрутить цены. И в магазине для квиддича столкнулся с еще одной сестрой.

— Можете показать самую лучшую метлу, что есть в наличии? — они произнесли это одновременно и посмотрели друг на друга.

— Нарцисса?

— Сириус?

— Прекрасно выглядишь, — опять произнесенная одновременно фраза вызвала легкие улыбки на устах обоих.

— Выбираешь подарок для Гарри?

— Как видишь. Он прирожденный ловец, прямо как Джеймс. Хочется его порадовать на Рождество.

— Понимаю, — Нарцисса коротко кивнула. — У Драко тоже глаза горят, когда речь заходит об этой игре.

То ли предпраздничное настроение сыграло роль, то ли то, что между Сириусом и Нарциссой никогда не было настоящей вражды, но когда все нужное в магазине было куплено, и они вышли на улицу, разговор плавно переместился в ближайшее кафе.

Несмотря на то, что, по мнению Блэка, муж Нарциссы был подлым Пожирателем, к ней он не испытывал неприязни. Скорее всего, это было результатом поведения сестры: та всегда была сдержана в проявлении чувств, как и Андромеда, и в ней не было той агрессии и неадекватности как у фанатичной Беллатрисы. Когда старшая из сестер выскочила замуж за магглорожденного, Нарцисса хоть и прекратила общение с ней, при семейных разговорах никогда ее не обсуждала и не торопилась осуждать. «Каждый сам выбирает свой путь», — такой философии придерживалась Нарцисса. Поэтому, когда и сам Сириус подвергался давлению со стороны семьи, замученный доктриной о чистоте крови, он был благодарен ей хотя бы за то, что та предпочитала нейтралитет.

— Знаешь, Сириус, я искренне рада за вас с Гарри, — произнесла Нарцисса, разливая очередную порцию чая. — Твое незаконное заключение и его детство — страшные удары Судьбы. Но то, что вы нашли друг друга, и то, что вы теперь можете поддержать, дать то, что не хватает другому, — цените это.

— Я вообще не понимаю, как все это произошло: этот Азкабан и эти Дурсли, уму непостижимо, — Сириус начал активно размахивать руками, но, наткнувшись на спокойный взгляд сестры, поутих.

— Я понимаю, о чем ты, — каким-то непостижимым образом негромкий голос Нарциссы утихомирил буйный нрав Блэка. Она тоном показала, что в курсе событий и сочувствует. — Твое обвинение было нонсенсом. Конечно, Блэков по-разному называли: и сумасшедшими, и темными, но предателями… Члены нашего Рода всегда были верны идеалам, кто бы что ни говорил, и подобная низость невозможна для аристократа.

— Но я терпеть не мог все эти ваши заморочки по поводу чистоты крови. Какие тут идеалы?

— Сириус, — покачала головой та, — одной чистой крови мало, чтобы считаться аристократом, нужно еще иметь и честь, верность, ум. То есть благородство. Дух аристократа.

Тут Нарцисса была совершенно права, Сириус не мог этого отрицать.

— Знаешь, я еще могу простить Министерство за мое заключение. Тогда была война, с военными законами, а после властям пришлось разбираться со слишком большим количеством проблем. Но то, как они поступили с Гарри, просто выкинули его к этим сволочам, назвав защитой…

Нарцисса успокаивающе сжала руку брата.

— Мальчик не заслужил этого. Эти Дурсли, — она произнесла фамилию с таким презрением в голосе, что дрожь брала, — яркий пример того, как магглы на самом деле относятся к подобным нам. И это несмотря на то, что он их родной племянник. Мне его искренне жаль.

— Откуда ты знаешь? — изумился Сириус.

— Ну, дело об опеке было громким, да и мой муж — не последний человек в Министерстве. Такое невозможно было сохранить в секрете, особенно когда в деле замешаны такие высокие лица, как Дамблдор.

При упоминании директора Блэк злобно скрипнул зубами. Благодаря тщательному расследованию, он знал, что решение спрятать юного Поттера у его «прекрасных» родственников Великий Светлый принял единолично, ни с кем не посоветовавшись. Мало того, что, заставив Поттеров спрятаться под Фиделиусом, он тем самым нарисовал на их лбах огромную мишень для Пожирателей, так и еще объявил Гарри национальным героем, взвалив на хрупкие плечи непосильную ношу, хотя мальчик был всего лишь жертвой.

— Он не имел права распоряжаться его судьбой. Дамблдор слишком часто ошибался, а его ошибки слишком дорого стоили окружающим.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Надеюсь, теперь ты будешь ставить интересы семьи выше интересов директора. Береги Гарри!

Когда они расходились, Нарцисса полуобернулась к Сириусу и бросила с печалью в голосе:

— Жаль, что наши дети не подружились. Гарри — чудесный ребенок. Я не хочу, чтобы между ними и… нами была вражда.

— Не всегда бывает так, как мы хотим, — ответил Сириус. — Да и они слишком разные. Но ты права. Я устал от войны, и хочу про нее забыть.

— Это видно, — Нарцисса мягко улыбнулась. — Ты повзрослел. Твои суждения стали более разумны. Гарри на тебя благополучно влияет.

— Видимо, да.

На самом деле Нарцисса была права лишь отчасти. Конечно, крестник повлиял на мировоззрение Блэка, но он был не единственным, кто заставил взглянуть на события давно прошедших дней под другим углом.

Гримм был неоднозначным человеком. Его неожиданное появление в Азкабане, и последовавшие за этим события пронеслись в голове Блэка буйным калейдоскопом. Его оправдание, извинения ММВ, воссоединение с Гарри и право на опеку — после стольких лет заключения счастливые события посыпались на него как из рога изобилия. Пребывая в эйфории, Блэк не особо задавался вопросами, как и почему это происходит. А когда события поутихли, Сириус все чаще и чаще задумывался о маге, что без видимой причины так часто ему помогал. Роберт отлично разбирался в событиях Первой магической, да и на вид был если и не ровесником, то вряд ли сильно старше. Друзей семьи Блэк знал наперечет, и фамилия Гримм среди них не мелькала. Равно как и на Гриффиндоре или Слизерине. А значит…

— Слушай, вы на Когтевране все такие умные и молчаливые?

— Прости, что? — Роберт оторвался от бумаг и взглянул на Сириуса. С согласия хозяина он окопался в библиотеке Блэков, разбираясь с многочисленной документацией по поводу наследования. Дело было запутанным, и Роберт ломал голову, как его решить с максимальной выгодой.

— Ну ты же обучался в Хогвартсе?

— С чего ты решил?

Вопрос Гримма поставил Сириуса в тупик, но тот быстро нашелся:

— А, так ты обучался частным образом! — «Вот почему я его не помню. Но ведь редкие семьи решаются на подобное…»

— Нет, я учился в академии. И да, я не англичанин, а американец. И нет, я не выпускник Ильвермони, — быстро проговорил Гримм, опережая вопросы.

Эти слова заставили Блэка глубоко задуматься. Про американское сообщество он знал очень мало и то, это были какие-то общие сведения.

— И какими судьбами тебя занесло в Англию?

— Обязанности рода, — был дан лаконичный ответ.

— Да оторвись ты от этих бумажек, — Сириус сел прямо на стол, и Гримм понял, что тот не отстанет. — Я хочу понять, что ты за человек. Откуда ты? Зачем мне помогаешь? Могу ли я тебе вообще доверять?

— И ты задаешься этими вопросами, когда ты разрешил мне приходить к тебе домой в любой момент и заниматься твоими бумагами? — Гримм изогнул бровь подобно Снейпу. — Ты серьезно? Где логика?

Блэк запнулся, не зная, как парировать такое заявление. Вопросы были убийственны.

— Ну мало ли, — насупился Сириус, — может, твоя помощь — это результат исполнения воли моей покойной матушки и попытка вернуть меня на путь истинного чистокровного мага?

— И как ты себе это представляешь? — изумился Роберт. — Жениться заставлю? Катрены дуэтом будем петь? Больно надо. Или тебя не устраивает моя работа?

— Нет, но…

— Но тебе принципиально важно знать, кто хочет тебе помочь. Вдруг это твои родители, от которых ты отрекся и от которых ты ничего не хочешь принимать? Или, не дай Мерлин, Малфои, мерзкие Пожиратели, несмотря на то, что леди Малфой в девичестве Блэк и еще дорожит семейными связями? Беспокоишься, что те, кто тобой хоть мало-мальски мог заинтересоваться — это те, от кого тебе противно принимать помощь? Брось.

— А Андромеда? Альфард? Альбус?

— Боюсь, миссис Тонкс не обладает такими связями в Министерстве, чтобы поднимать старые дела и копаться в прошлом военных преступников. Насчет твоего дяди ничего сказать не могу: я его не видел и не знаком с ним. А вот Дамблдор… — Гримм резко приблизил лицо к Блэку. — Если бы ему было выгодно тебя спасать, он бы давно это сделал.

— Тогда кто? Кто?

— А не все ли равно? С тебя же долг жизни не требуют! Я бы ответил на твой вопрос, если бы был уверен, что ты можешь быть объективным.

— Я могу быть объективным, — возмутился Сириус.

Роберт с сомнением посмотрел на него, а затем достал волшебную палочку. Короткий взмах и на его руке появилась простая детская пирамидка.

— Какого цвета пирамидка?

— Красная, а что.

— Нет, она зеленая, — возразил Гримм.

— Да точно красная, я же вижу.

— Не-а, она зеленая.

— Да в каком месте? — Сириус стремительно выхватил пирамидку из руки собеседника и начал вертеть её. Но упрямство на лице Сириуса сменилось недоумением, когда он посмотрел с другой стороны.

— Теперь ты понял. Все зависит от точки зрения. Мы видели ее с разных сторон, и оба были правы.

— А объективен будет тот, кто скажет, что она двухцветная? — хмыкнул Блэк.

— Нет, объективен будет тот, кто прежде чем что-то утверждать, — Гримм перевернул пирамидку вверх тормашками и ткнул пальцем в синее основание, — сначала изучит объект со всех сторон. Ты стремишься задавать вопросы, а должен учиться находить ответы. Тогда ты и разберешься, кто есть кто!