Консультант (джен)

Когда мир вокруг играет буйными красками, когда все вокруг буквально пронизано сотней событий, плетутся интриги и заговоры, идет тайная борьба, а в воздухе витает нечто напряженное, но сладкое в своем ожидании, горько оставаться в стороне.

Северус чувствовал себя как рыба, выброшенная стремительным потоком реки на поросший бурьяном берег, не способная в силу своей слабости вернуться в бурлящие воды. Почему?

Когда Гарри Поттер только должен был поступить в Хогвартс, Снейп уже чувствовал, что его размеренной жизни придет конец. И то, что в середине лета Дамблдор выдернул его из законного отпуска для важного разговора, не стало сюрпризом. Он уже морально готовился, что его заставят приглядывать за мальчишкой.

«Интересно, как он жил все эти десять лет?»

Но то, что его попросили не спускать глаз с Квиррелла было… Странно.

Впрочем, когда началась подготовка к очередному учебному году, вопросов стало еще больше. Он помнил наивного и немного не от мира сего Квиринуса, но после года отсутствия тот вернулся другим. Со стороны все выглядело как обычно, но иногда в разговоре в его речи нет-нет да и проскальзывало что-то неуловимо чужое. Легкая небрежность сменялась стальной жесткостью, а небольшое волнение — иронией и сарказмом.

Квиррелл нанес удар резко и неожиданно, бросившись из засады как гадюка, тогда, когда меньше всего Снейп этого ждал — первого сентября. Надо отдать ему должное: момент он выбрал как нельзя более удачный. После явления героя Северус воспринял начавшийся разговор, как обычный обмен колкостями, на который не стоило обращать внимания. Поэтому когда собеседник нагло сменил булавку на настоящую шпагу, не успел среагировать на выпад. Единственное, что мог в данном случае Снейп — это сохранить лицо. А если учесть, что Квиррелл затронул то, о чем ни Дамблдору, ни Лорду ведомо не было, право на обдумывание ситуации было поистине благородным жестом.

Ожидание встречи со старым хозяином было подобно размышлениям провинившегося слуги, который не знает, ждет его помилование или смертная казнь. Поэтому освобождение стало полной неожиданностью. Смерть смотрела на него змеиными глазами, но проползла мимо, разбив цепи.

Что? Как? Он остался жив? Снейп ничего не понимал, а дальнейшие события породили еще больше вопросов.

Хэллоуин вообще не поддавался анализу. Выходка Квиррелла его так взбесила, что он даже забыл, что в голове этого клоуна-самоубийцы засел Лорд. И ладно бы дело обошлось одними насмешками — близнецы Уизли и не такое вытворяли, — это бы через некоторое время забылось. Но влюбленные взгляды старшекурсниц и их томные вздохи, когда Снейп летел по коридору с развевающейся за спиной мантией, очень напрягали и заставляли злиться еще больше.

Снейп молился, чтобы этот цирк побыстрее закончился и его молитвы были услышаны. После Рождества Квиррелл стал прежним. Но это значило, что Лорд снова куда-то пропал. Можно, конечно, было попробовать допросить Квиринуса, но одержимость не прошла для него бесследно. И дело было даже не в общей измотанности, от которой благодаря стараниям мадам Помфри удалось избавиться, но Квиррелл научился очень ловко избегать Снейпа, а если все же они сталкивались — не смотреть в глаза, а на все попытки надавить — мелко огрызаться.

Объяснений от директора добиться не удалось. Дамблдор был спокоен как удав и говорил, что все идет как надо. Поттер со своими друзьями как обычно совал нос куда не надо — впрочем, все как обычно, так что Снейпу ничего не оставалось, как смириться. Но судьба вновь выбила у него почву из-под ног.

Поимка живого Петтигрю и похищение Еиналеж, пересмотр дела Блэка и правда о событиях десятилетней давности, громкое дело об опеке Поттера — события пронеслись как товарный поезд, и Снейп был оглушен ими, пока не понимая, что они пролетели мимо него. Но вот когда по стране прокатилась волна статей про амнистирование Пожирателей, тогда Северус не выдержал.

Визит к Малфою, когда у Снейпа все же выдался свободный день, должен был пролить свет на все эти события, благо Люциус был не последним человеком в Министерстве и мог рассказать то, что не видели простые обыватели. А если учесть их общее прошлое, то он мог поведать и нечто большее. Однако…

— Прости, Северус, но я не могу сообщить тебе ничего нового.

— Я знаю, Лорд жив. Я встречался с ним, и тому есть подтверждение, — Снейп закатал рукав и обнажил левое предплечье. За год ожог практически зажил, и лишь небольшой розовый след показывал, что здесь что-то было. Люциус, однако, не выглядел шокированным.

— И я знаю, что у остальных Метки потемнели.

— Каркаров написал? — кивок в подтверждение. — Ты кому-нибудь еще об этом рассказывал?

— Кроме тебя, никому. Про свою даже Каркарову.

Малфой тяжело вздохнул, будто стоя перед тяжелым выбором, а затем обнажил свою Метку.

— Они не просто потемнели. Они ожили. Все. В один миг. А затем мы услышали зов.

— Когда?

— В Рождество.

Северус опешил. Уже больше полугода, а Люциус ни словом не обмолвился. Снейп вгляделся в своего друга, пытаясь выявить хоть какие-то изменения в нем, но Малфой выглядел таким же, как всегда. Ни капли усталости, ни вспышек боли, ни затаенного страха на дне глаз — он был спокоен, будто ничего страшного не произошло.

— И… Каким он вернулся?

— Другим. Прежним. Каким он был в самом начале.

— Что это значит? — нахмурился Снейп.

— Трудно объяснить, но… — Люциус потер переносицу, собираясь с мыслями. — Когда Метки ожили, мы все очень испугались, но явились, стоило ему только позвать нас. Мы думали, что из-за грани он вернется монстром, чудовищем. Однако Лорд предстал перед нами как человек. И я сейчас не о физических качествах говорю.

Люциус вскочил и начал расхаживать по гостиной.

— Он изменился, Северус, в лучшую сторону, и это правда. За все это время, не поверишь, — ни одного Круцио, ни одной Авады. Ни одного рейда против беззащитных магглов. Он привел новых людей, без Меток. Правда, из старых…

Люциус замолчал, позволяя Северусу поразмыслить над сказанным.

— Он привлек не всех. Почему? — спокойно спросил Снейп.

— Лорд не хотел терпеть рядом с собой предателей. И сказал нам самим решать их судьбу. Каркарова хотели убить, потому что он предал своих. Он выкарабкался, утопив при этом товарищей. Если он все же сунется в Англию, судьба его предрешена. А о Петтигрю, крысиная его душонка, никто не хотел марать руки. Азкабан для него самое место. Что насчет тебя, — Снейп поддался вперед, — это не обсуждалось публично. Лорд сказал, что это касается только тебя и его. Что между вами произошло?

Снейп качнул головой.

— Что ж, твое право, — не стал настаивать Малфой. — В любом случае, лично я не считаю тебя предателем. Тебе были известны все имена, все явки и пароли, но на суде это никак не всплыло. Не знаю, что тебя связывает с Дамблдором, но я бы хотел, чтобы ты вернулся.

Снейп тяжело вздохнул.

— Новый Лорд. Он вам нравится?

— Конечно. А ты хотел бы, чтобы было как в последние дни перед падением, да?

Северус качнул головой.

— Надолго ли такая доброта?

— Я не знаю, — честно ответил Малфой. — Но то, что он учится признавать свои ошибки, дорогого стоит. Милорд сейчас берет не силой, не принуждением. Ты бы знал, какие он старания прилагал, чтобы поставить освобожденных на ноги, сколько сил и средств потратил, дабы восстановить их здоровье. Неслыханная забота. Более того, он старается прислушиваться к нам, не наказывает, когда мы выражаем свое личное мнение и даже спорим с ним. Он полностью оправдывает свой титул.

— Титул Темного?

— Титул Лорда.

Подобные слова заставили Снейпа глубоко задуматься. «Признает ошибки? Ну-ну!»

— Почему ты об этом рассказываешь только сейчас?

Люциус вздохнул.

— Знаешь, когда с Лордом произошли такие перемены, никто не хотел в них верить. Слишком уж все казалось хорошим. Мне не хотелось преждевременно ставить тебя под удар. Сейчас же я убедился в его разумности, и если ты желаешь поговорить с ним, я смогу организовать вашу встречу.

Дом друга Северус покинул на ватных ногах. В голове было слишком много информации, невозможной и противоречивой настолько, что она никак не желала укладываться в голове. Люциус это прекрасно понимал, поэтому и не торопил с ответом. Снейп, не желая погружаться в сложные рассуждения, с головой ушел в исследования и обучение молодого поколения. Однако на их дружбу это никак не повлияло.

Неизвестно, сколь долго бы раскачивалась чаша весов Снейпа, если бы в один из зимних вечеров в Хогвартс не прилетел филин Малфоя с просьбой о новой встрече.

* * *

Шаг сквозь зеленое пламя, и Снейп ступил на мягкий ковер в знакомом особняке. Не успев еще очистить мантию от сажи, он заслышал легкие шаги, и в дверях гостиной увидел Нарциссу.

— Северус, рада тебя видеть, — мягко улыбнулась она гостю.

— Взаимно, — коротко кивнул Снейп. — Вы обворожительны, как и всегда.

— Благодарю. Люциус ждет тебя в кабинете.

Где-то раздался оглушительный звон, и она вздрогнула.

— Драко! — возмущенно воскликнула она, всплеснув руками, и неловко улыбнулась. — Прости, Северус, не могу проводить, сам видишь. Двенадцать лет, а привычка летать в доме на метле еще осталась. Ну что за ребенок!

— Ничего страшного, я понимаю.

Он быстро вбежал по ступенькам и направился в кабинет Малфоя. После непродолжительного стука дверь открылась.

— Северус, проходи, ты как раз вовремя.

ВолшебнОник кивнул в знак приветствия и стремительно пересек порог кабинета, да так и замер. В кабинете помимо Люциуса находилось еще два мага: один из них сидел за столом, сложив руки в замок, и выжидающе смотрел на гостя, второй стоял у окна с книгой в руках, но при виде Северуса отложил ее в сторону.

— Мы ждали тебя, Снейп.

— М-мой Лорд? — он скорее на подсознании, чем разумом среагировал на знакомый голос, только сейчас осознавая, что человек в кресле — это и есть Волдеморт.

Лорд указал рукой на диван, и Северус, доковыляв на деревянных ногах, рухнул на него, пребывая в шоке. На противоположном диване грациозно расположился Люциус. Темный Лорд хранил молчание, позволяя гостю привыкнуть к обстановке, чем тот не преминул воспользоваться.

Лорд выглядел непривычно человечным. Вполне здоровая на вид кожа вместо чешуйчатой бледности, чуть холодные голубые глаза с вполне человеческими зрачками, округлые ногти на руках вместо острых когтей — и это лишь самое явное из увиденного. Что касалось общей характеристики, то он выглядел ровесником Малфоя. Северус перевел взгляд на неизвестного, но тот стоял к нему вполоборота и смотрел в окно, отчего его лицо невозможно было разглядеть.

— Чему обязан таким приглашением? — нарушил тишину Снейп.

— Нам требуется зельевар, — не стал тянуть жмыра за усы Волдеморт, — причем самый лучший. Конечно, многие из нас умеют готовить качественные эликсиры, но нам нужен специалист, который будет заниматься этим целенаправленно и ничем более. К сожалению, во всей Великобритании лучше тебя никого нет.

— Вы хотите, чтобы я вернулся? — изумился он.

— Скажем так, в развитие твоего таланта нами было вложено слишком много сил и средств, чтобы им безвозмездно пользовался Дамблдор. Это неприятно. Тем более человек твоих способностей должен творить и развиваться дальше, а не тратить большую часть времени на вдалбливание знаний в чурбанные головы тех, кому эти знания не нужны. Конечно, ни о каком прежнем доверии и речи быть не может, хотя в этом есть доля и моей вины, — на этих словах брови Снейпа непроизвольно поползли вверх, — но полностью прекратить сотрудничество нежелательно.

— И в чем конкретно будет заключаться сотрудничество?

Темный Лорд взмахнул рукой, и на стол перед Снейпом лег документ.

— Возьми, почитай на досуге. Договор серьезный, поэтому ты должен подробно его изучить, взвесить все за и против, и принять полностью обдуманное решение. Если тебя что-то не будет устраивать, мы это обсудим и внесем соответствующие корректировки. Если откажешься, мы не будем принуждать.

— Вы… Даете мне право выбора? — Снейп был шокирован.

— Вполне. Я пересмотрел свою политику в отношении свободы воли, и понял: каждый имеет право выбирать. А сейчас, прошу прощения, но нам нужно заняться другими делами. Люциус, проводи гостя.

Малфой встал и направился к двери, показывая тем самым, что встреча подошла к концу. Когда дверь за ними закрылась, Волдеморт развернулся и посмотрел на оставшегося человека.

— Ты сегодня удивительно молчалив, Роберт.

— Вы знакомы с «Историей семьи Ванетти»? — глядя на падающий снег, спросил тот.

— Я не думаю, что Северус будет пытаться разрушить нашу организацию, осуществляя месть за любимую, — спокойно возразил Волдеморт.

— Да, но он может существенно путать наши карты. Он не человек идеи, не человек принципа, а сплошной комок эмоций, а значит, от него можно ожидать любых глупостей. Да даже Беллатриса более предсказуема, чем он.

— Ты к нему не объективен, — на подобное заявление Гримм лишь закатил глаза. Трудно быть объективным, когда знаешь будущее наизусть. Хотя, чем больше вокруг меняются люди, тем дальше события отходят от канона. — Роберт, ты любишь анализировать людей, и на основе этого строить планы, но когда ты не можешь предсказать грядущие события, ты пугаешься. Нельзя все предусмотреть.

— Я не пытаюсь все предусмотреть, — возмутился Гримм, — я просто хочу, чтобы нас окружали надежные люди, а Снейп… Нельзя опираться на человека, который сам не знает, чего хочет от жизни.

— Значит, мы должны дать ему такую цель, к которой он будет стремиться всю оставшуюся жизнь.

* * *

Когда Северус вернулся в Хогвартс, он первым делом проверил свою кровь на наличие различных зелий, вызывающих слуховые и зрительные галлюцинации, потому что поверить в произошедшее было очень трудно. Однако скинутые и многократно просмотренные в Омуте памяти воспоминания доказывали, что все было более чем реальным. Зато теперь, вдалеке от вполне себе живого Лорда, не находясь в состоянии стресса или шока, можно было спокойно проанализировать полученную информацию и разложить ее по полочкам в своей голове.

Да, Малфой, конечно, предупреждал, что Лорд сильно изменился, но маг, с которым он встретился, казался абсолютно незнакомым. Где все эти высокопарные слова про высокие цели и превосходство магов над магглами? Где громкие идеи про передел мира? Где эта давящая сила, заставляющая пригибаться к земле?

Нет, сила, конечно, чувствовалась, но она была подобна глубоководному озеру, чем бушующему пламени, что выжигает кислород из легких. Сам же разговор вышел довольно кратким: Лорд говорил сухо и по делу, позволяя самостоятельно ознакомиться с основной информацией. Снейп взглянул на папку, что спокойно дожидалась своего часа на рабочем столе, и, раскрыв ее на первой странице, погрузился в чтение.

Если бы сейчас по Хогвартсу пронесся весь зоопарк Скамандера, Северус бы все равно этого не заметил. Взгляд перебегал со строчки на строчку, и с каждой новой страницей он все больше убеждался, что попал в параллельный мир. Полностью укомплектованная лаборатория, щедрое финансирование проводимых исследований, широкие возможности поездить по миру и активное участие в различных конференциях. О подобном Снейп мог только мечтать, однако взамен он обязан был тоже сделать немало: часть исследований будет находиться в приоритете и наличие результатов по ним обязательно. Также Северус должен будет взять себе учеников по рекомендации заказчика с правом отказаться от любого, если тот будет недостаточно способен, из которых впоследствии будет создан штат (отдел) зельеваров, во главе которых как раз он и будет стоять (по предварительной согласованности с заказчиком). Отдельно было оговорено, что если Северус захочет получить статус алхимика, ему будет оказано надлежащее содействие, но круг обязанностей в данном случае будет расширен. Причем круг таких обязанностей был строго очерчен: наука, наука, и еще раз наука. Никаких рейдов не подразумевалось.

Условия были вполне логичными: фактически заказчик становился спонсором зельевара, требуя в ответ определенных результатов. В случае отказа Снейп должен был возместить затраты и убытки. Единственные два жестких условия: расторжение трудового договора со школой и прекращение любых обязательств, связывающих его с Дамблдором и Орденом Феникса. И если первое было вполне логично, так как если Снейп полностью уйдет в науку, то на «любимую» школу и так времени не будет, то второе ясно подразумевало, что метаться между светом и тьмой ему не позволят.

Ему показали золотой билет. Дали время на раздумья. Он должен наконец выбрать сторону. На одной чаше весов шанс на прекрасную жизнь, на другой… Северус вздохнул. А на другой — обязанность защищать Поттера.

Но ведь Лорд сказал, что не требует немедленного подписания: договор возможно обсудить и даже изменить. А значит, Северус должен быть готов к переговорам.

* * *

Каменистый занесенный снегом берег этой забытой и покинутой долины был безмолвен. Стоя на краю обрыва, вдыхая холодный соленый воздух, слушая, как ревущее внизу темное море разбивается в бессильной злобе о черные гранитные скалы, он смотрел вдаль и думал. Стоя перед лицом стихии, размышлял, какие же чувства владели другим чародеем, чью историю рассказал Шекспир. Колебался ли Просперо, топя в морской пучине книги, на которых зиждилось его могущество? Охватывала ли его дрожь, когда он смотрел на бурю, что играла внизу?

Лорд не колебался. Плавно спланировав на обломок скалы, что драконьим клыком торчал из мраморных волн, и почувствовав ледяные брызги на лице, он повернулся спиной к бескрайней воде, уперев свой взор в мрачное нутро представшей перед ним пещеры. Короткий полет над ревущими волнами и его ноги касаются скользкого пола небольшого грота.

Волдеморт сделал глубокий вдох, позволяя пробудиться старым воспоминаниям. Как же он давно здесь был. Первый раз — еще ребенком. Вместе с другими воспитанниками приюта он исследовал эту пещеру, тогда же он впервые почувствовал наслаждение от полной власти над их умами, упиваясь их ужасом и абсолютным подчинением ради выживания. Второй раз он вернулся сюда уже юношей и спрятал здесь медальон. Теперь, уже будучи мужчиной, он прибыл сюда в третий раз дабы забрать то, что принадлежит ему по праву.

Ободрав руку об острые камни, он провел ладонью по стене, открывая тайный проход. Кровавая плата — подобная магия была здесь всегда, от нее веяло необузданностью, древностью большей, чем сам Хогвартс, первозданной примитивностью.

Озеро, как и сама пещера, ни капли не изменилось. Застывшее во времени, мертвое, бездушное, как и его обитатели.

Когда Риддл путешествовал по миру, он обнаружил несколько подобных мест, и все они мало отличались друг от друга. Когда на море играла буря, корабли разбивались об острые скалы, а сильное течение утаскивало моряков на дно и засасывало в такие подземные пещеры-ловушки, из которых невозможно было выбраться. Потерянные и неупокоенные, их души вечно томились здесь, в вечном ожидании, и пусть кара настигнет того, кто нарушит чуткий сон мертвецов.

Тихо звякнула цепь, и на поверхности озера показалась утлая лодка. Он едва слышно усмехнулся. «Ну где же ты, Харон?». На самом деле озеро было настолько большим, что не было видно его края, а пещера такой мрачной и жуткой, что легко было поверить: здесь нет границы между миром живых и миром мертвых, а это озеро — возможно, старица самого Стикса. «Гримму бы такая мысль пришлась по душе. Что бы он сказал?» — качнул головой Волдеморт. Наверное, даже в таком жутком месте, его советник не удержался бы от очередной занимательной истории. Рассказал, что данная река символизирует первобытный ужас и мрак, из которого возникли первые живые существа. А само слово «Стикс» переводится как чудовище. Поведал бы, что Стикс — дочь Океана и мать Ехидны, богиня клятв. Она жила далеко, на крайнем западе, где начинается царство ночи, в роскошном дворце, серебряные колонны которого упирались в небо. Это место было отдалено от обители богов, лишь изредка залетала сюда Ирида за священной водой, когда боги в спорах клялись водами Стикс, чьи воды уходили под землю, в первозданную тьму, ужас которой выражался в ужасе клятвы.

Легкий стук деревянного борта о камни вывел его из мыслей, и он ступил на небольшой остров, на котором стояла каменная чаша. Риддл взмахнул палочкой, шепча заклинание, и изумрудное зелье, манящее своим таинственным блеском, испарилось, обнажая некогда белый мрамор, потемневший от многократно пролитой на него жертвенной крови. Что за темные ритуалы здесь проводили в древние времена — это не ведомо даже Мерлину. Да и сам Волдеморт не желал об этом знать.

Схватив медальон, он стремительно покинул пещеру, не желая задерживаться ни на секунду.

Когда затхлый воздух грота наконец-то выветрился из легких, а холодное зимнее солнце перестало слепить глаза, Волдеморт решил рассмотреть драгоценность при свете дня. Медальон засверкал на солнце, сияя тусклым золотом. Он нахмурился: странно, ему казалось, что раньше медальон выглядел иначе. Да и никакого отклика от него не было.

Щелкнув крышкой, Волдеморт раскрыл медальон, и над заснеженным краем разнесся дикий крик, полный неописуемой ярости и злобы.