Эфир. Часть 1 (джен)

Они вышли. Бык достал из кармана пачку сигарет и запел песню группы «Кино». Протянул одну сигарету Лошади. Тот несколько секунд подумал, сопротивляясь самому себе, но в итоге взял сигарету, а затем прильнул её кончиком к огню и глубоко затянулся. Внутри тут же стало спокойно. Он представил все свои чувства рекой, которая пришла в состояние баланса после брошенного в нее камня. Бык продолжал напевать песню о пачке сигарет. Под каким-то душевным порывом, Лошадь, который прекрасно знал множество песен этой группы, также начал петь. Они стояли, смотрели в лесополосу, курили и пели. Со стороны их фигуры выглядели крайне странно, так как стили их одежды, формы тел, голоса, совершенно не совпадали и скорее были в диаметральной плоскости друг от друга.

— Слушай, а что тебя сподвигло к тому, чтобы стать писателем? — Бык сделал глубокую затяжку, после чего зажал сигарету в зубах и, выдыхая дым, начал спускаться чуть ниже обочины.

— Да так... всегда любил придумывать всякое разное, — абстрактно сказал Лошадь, после чего недолго подумал и тоже спустился с обочины чуть ниже.

— Не, ну, вдруг ты помнишь тот конкретный момент, когда такой, ага! Я хочу быть писателем! И к маме или к папе с такой радостной новостью, — Бык хмыкнул, после чего тяжело втянулся и выпустил дым. Его руки в этот момент уже были заняты.

— Не. Я уже взрослым был... университет заканчивал. Вообще, я инженер-машиностроитель. А там, в универе, просто любил писать всякие рассказики. Там же меня как-то привлекли к общим работам на благо университета и понеслось... всякие там стенгазеты... всякая чушь, короче... университетская, — Лошадь, тоже зажимая фильтр в зубах, сделал затяжку.

— А как выяснилось, что ты пишешь? — спросил Бык.

— Да, я сидел, писал на электротехнике. Подошел препод, который отвечал в университете за учебно-методическую работу... потребовал, забрал... а на следующий день я понял, что с меня не слезут, — Лошадь пожал плечами.

— Так вот когда в жизни происходят главные смещения! — засмеялся Бык. — Когда сидишь на электротехнике и страдаешь всякой дичью! — он смеялся громко, несмотря на сигарету, зажатую в зубах.

— В иной ситуации я бы сказал что-нибудь типа «щит хэппенс», но здесь я совершенно доволен тем, как у меня все сложилось. Нет, конечно же, всегда хочется большего и больше. Это нормально! Это в человеческой натуре, постоянно хотеть большего! — Лошадь тоже не выпускал сигареты из зубов.

— Ладно, давай, поехали дальше. Некрасиво будет, если мы приедем, а нас ждут. Хотя в любом случае именно так и будет, потому что нам придется искать китайцев. Надеюсь, что там с мобильной связью все более-менее нормально, потому что, если вдруг там все печально с этим, то будут они как ежики, бродить в тумане, кричать: «Лоша-а-адь!» — Бык засмеялся. — А мы будем орать в ответ: «А?! Чё?! Плохо слышно! Выше поднимись!» — тут рассмеялся и Лошадь.

— Красиво ты одно под другое подвел. Я оценил! — сказал писатель, которому действительно понравилось то, как сказал Бык. — Кстати! А какие тебе больше мультфильмы нравятся. Я имею в виду — старенькие. Наши или западные?

— Ну, тут такое себе, — сказал Бык подходя к машине. — Двоякое... Наши мультфильмы добрые, про дружбу и остальную-прочую елубень, а вот западные, они красивые!

— Ты хочешь сказать, что в западных мультиках нет никакой морали? — хихикнул Лошадь

— Не, мораль есть, но она такая, очень западная... не под нашу ментальность, которая с самого рождения призывает: «Готовься к самому плохому и, может быть, тебе повезет!» — Бык говорил с истинным цинизмом человека, продающего наркоту. — Ты просто не знаешь, сколько разных людей из разных слоев общества приходит ко мне за дозой. Это и профессора, которые душат свое одиночество в травке, и богатеи, и бомжи. И все они верят в дружбу! Великую, всепрощающую...

— А если бы они верили в другие ценности? — хихикнул Лошадь, который пытался понять, в какую область дальше зайдет речь о мультиках.

— Они бы просто приходили, брали бы дозу, и на этом все заканчивалось бы. Ты посмотри самый банальный пример: повальное кумовство, которого не просто много, а которое встречается на каждом углу. Причем, кумовство не между родственниками, а между обычными людьми... такое братание, — Бык говорил о том, что его действительно выводило его из себя в рамках того дела, которым тот занимался.

— Думаешь, я пожалею тебя? — с насмешкой спросил Лошадь. — А вот нет… И все потому, что думаю, ты изначально должен был понимать, чем намерен заниматься и то, с какими людьми ты будешь вынужден работать, — он открыл дверь автомобиля.

— Тут не это при чем-то там, — ответил Бык. — Это я к тому, что… Я тоже верю в то, что пропагандировали наши мультики, правда, у меня есть всего один вопрос, он такой, на который ответить невозможно.

— Какой такой вопрос? — Лошадь приподнял одну бровь. Ему внезапно стало непонятно, интересно, и он сам начал задумываться на тему культурных ценностей, которые пропагандировали мультфильмы временного промежутка с семидесятых по девяностые-нулевые.

— Для чего эта вера мне сейчас нужна? — сказал Бык и занырнул в салон внедорожника. — Конечно, я не могу сказать, что дружба — это плохо. Наоборот, дружба — это очень хорошо и это необходимо! И вера в дружбу тоже, да! Но, если посмотреть на то, как после такого воздействия люди воспринимают мир… это мрак.

— Поясни, — Лошадь пристегнулся. — А то я сбиваюсь с хода твоих мыслей и это то ли потому, что ты говоришь слишком много, чего я раньше за тобой не замечал, то ли потому, что ты говоришь много и непонятно.

— Вот смотри, мы же все родом из детства, так? — Бык решил слегка изменить вектор своего повествования, чтобы попробовать подвести к основной мысли.

— Ну да, так и есть, — Лошадь согласно кивнул. Автомобиль двинулся с места.

— Вот смотри… получается, вся та информация, которую нам втирали с малых лет, она как бы и составляет нас, в той или иной степени, так? — спросил Бык.

— Да, допустим, — Лошадь вновь кивнул. — К чему ты об этом?

— К тому, что наши мультфильмы слишком добрые, пацифистские, даже нордические… Они учили нас не тому, как противостоять, а тому, как мириться, покорности… Самый яркий и он же самый мерзкий пример это этот кот… как его… — Бык пару раз ругнулся.

— Леопольд? — неуверенно спросил Лошадь.

— Да-да! Точно! Леопольд! Терпила из всех терпил! — сказал Бык. — И ведь посмотри! Большинство из нас, пока ну прямо не доведут, прямо пока на голову грязной жопой не усядутся, думает: «Ребята, давайте жить дружно!» Плюс общее пренебрежение к окружающим, которое возникло из-за терпения и все тех же типа братских отношений.

— Слушай… вот же тебя понесло, — хмыкнул Лошадь. — Ты нагородил столько всего, и с частью я согласен, а с другой — прямо категорически нет. Мы либо можем раздувать этот пузырь дальше, либо можем замолчать… Что скажешь насчет второго?

— Эм... ну, как скажешь, — Бык был озадачен. — Просто... ну... интересная тема, вроде. Но, я так понял, тебе не зашла для обсуждения, — он был сконфужен и не знал что сказать.

— Не то чтобы не интересная, она не совсем правильная. Ну, это мое мнение. Хотя про воспитание через мультипликацию... В этом есть и смысл, и правда, и я не стану спорить с тобой, потому что отчасти ты прав, — Лошадь старался быть рассудительным. — Единственное, поясни насчёт Леопольда, а потом закроем тему.

— А чё пояснять-то? — хмыкнул Бык. — Я подводил к тому, что наши мультики пытались заложить добро и порядочность в головы, но что-то пошло не так и многие превратились в терпил.

— Ладно, а вера тут при чём? — лоб Лошади покрылся морщинками.

— Ну, как при чём? — Бык посмотрел на него. — Вера во все хорошее мне нужна, а вот вера в дружбу, всепрощение — только порционно. Как на Западе, там все показывают, приправляя здоровой, правильной порцией цинизма, а у нас такого нет.

Лошадь задумался. Он никогда раньше не думал об этом в таком русле. Более того, он в принципе никогда раньше не задумывался о подобном, а тут Бык смог его заинтересовать.

«Отсутствие цинизма в советских мультфильмах? — подумал Лошадь и поправил свою красивую куртку, чуть наклонившись вперёд. — Наличие цинизма в западных работах... Кстати, если так подумать, то в наших мультфильмах и сарказма не так много. Он есть в определённых работах, но его очень не много, если мультик сам по себе не саркастическая шутка, — думал Лошадь. — Получается, Бык прав насчёт некоей бесхребетности нашей мультипликации... Опять же, все из-за цензуры, которой подвергалось и продолжать подвергаться примерно восемьдесят пять процентов информации».

— Признаю, ты прав, — Лошадь переборол свою гордость, из которой и состоял. — Ты прав, что между нашей и западной мультипликацией есть огромная разница. Даже не знаю, как теперь смотреть...

— Да это ж не только мультиков касается, — резко перебил Бык. — Это глобальная такая херня, завязанная на телешоу, сериалах и так далее. Ты посмотри! Сериалов юморных про политиков сколько вышло, как думаешь, почему?

— Почему? — Лошадь оторопел из-за неожиданности вопроса.

— А чтобы смотрящие воспринимали проще этих вороватых чертей! Чтобы смотрели, смеялись и впитывали истину: «К миллионерам надо относиться проще!» — сказал Бык и вновь вогнал Лошадь в размышления.

«Фига се, — подумал тот. — А этот дядька… не знаю, умен или нет, но в его голове явно не плавленный сырок! Он умеет мыслить! Это хорошо, это интересно, а я даже не предполагал об этом. Я воспринимал его как тупого лба, который только и делает, что разрушает чужие жизни.

— Слушай… вопрос следующий, — сказал Лошадь. — А как ты сам относишься к тому, что ты делаешь? — спросил он. — Ты же убийца… по сути… медленный убийца.

— Нельзя убить того, кто стремится к смерти, — ответил Бык. — Просто есть те, кому просто нужен кайф. Не имеет никакого значения каким образом, но они его в любом случае получат. Ты посмотри, каждый из них знает о том, что наркота — это плохо, что наркотики убивают. Так?

— Ну, — Лошадь кивнул головой, уже понимая что дальше прозвучит некий убойный аргумент, против которого нечего будет поставить.

— Поэтому они заранее знают о последствиях. Есть те, кто в итоге пересиливают себя и отказываются. Зачастую, таким образом они открывают новый источник счастья, — сказал Бык. — Я это уже давно заметил: подсаживаются те, кому чего-то не хватает. В основном не хватает любви.

— Откуда знаешь? — спросил Лошадь, чтобы быть уверенным в том, что его догадки насчет любви верны.

— Я слушал многие истории… так что вот тут, — Бык постучал себя костяшками правой руки по лбу, — очень много человеческих историй, которые основаны на боли, отчаянии и отсутствии любви. Глупо, правда?

— Почему глупо? — удивился Лошадь. — Мне кажется, что это очень интересно… Да, это не простой жизненный опыт, но очень интересный. Думаю, если ты сядешь писать книгу, то сможешь воплотить в жизнь какой-нибудь интересный, возможно, тяжелый роман или рассказ.

— Не, писать не мое. Я вообще не понимаю, как это, — Бык развел руками, бросив руль на несколько секунд. — Плюс, это надо делать на компьютере, а я как-то не слишком хорошо лажу с техникой.

— А как же саморазвитие? — добродушно спросил Лошадь. — Ведь согласись, чем больше всего ты умеешь, тем лучше ты как личность!

— Не согласен, — усмехнулся Бык. — Личность от поступков зависит, а не от количества навыков. Так что ты можешь быть крутым спецом в пальцевании, а вот как человек можешь быть говном, — Бык рассмеялся. — Поэтому в первую очередь надо быть человеком, а не личностью или кем-то там... В остальном, делай то, что делать должен и старайся это делать хорошо, и будет тебе счастье, о-о-от такое! — он раскинул руки во всеобъемлющем жесте.

После этого разговора они ехали молча, слушая музыку. Иногда Бык подпевал группе «Чайф» или «Мумий тролль». Иногда Лошадь не сдерживался и срывался в пение песен группы «Ленинград», «Кино» и «Кирпичи». Иногда, но такое бывало реже, они вместе голосили что-нибудь типа «Села батарейка!» или «Моя ладонь превратилась в кулак!». Как бы то ни было, атмосфера в автомобиле была достаточно расслабленной. Конечно, каждый размышлял о своем.

«Возможно, ну, того, я лишнего нагородил, — думал Бык. — Возможно, я слишком много всего попытался сказать, потому что было интересно потрепаться. Наверное… того… надо быть сдержаннее в разговоре… ага… так что, буду пока что молчать… захочет поговорить, сам начнет».

«Вот же он задвинул! Много интересного, много того, о чем можно подумать, но как же много лишнего в его голове! С другой стороны, я вообще не мог подумать, что он адекватный чувак! Я все время полагал, что он вечно угашенный нарколыга, который еще и за собой тащит кучу жизней, а тут, даже сказать ему нечего в ответ на его размышление о том, что всегда будут те, кому тесно, тяжело в этом мире и что есть те, кому просто необходим кайф…» — Лошадь пытался осознать все услышанное. Бык сегодня предстал перед ним в совершенно другом цвете.

Огненная колесница стремительно тащила за собой солнечный диск, все больше подгружаясь за линию горизонта. Встречных машин становилось все меньше и меньше, и это при том, что изначально их и было не так много. В скором времени стало темно.ю и внедорожник осветил пространство перед собой так, как будто бы автомобиль — это слепой, выставивший перед собой руки ближнего или дальнего света.

— Нам вроде недалеко осталось ехать... — сказал Лошадь. — Может, попробуем выйти на связь с нашими путешественниками? — он посмотрел на Быка.

— Ага... да... наверное, — пробубнил тот в ответ. Мыслительные процессы в его голове сильно замедлились, и он вновь стал говорить медленно и неуклюже, как парнокопытное на льду.

— Только остановись где-нибудь... придётся пошаманить с телефоном и сетью, — Лошадь смотрел на экран своего телефона и сверял качество связи, которой в этом районе практически не было, и это не могло радовать. — Как бы не получилось так, что они уже давно на месте, где-нибудь там, а на связь выйти не могут, потому что связи нет... Плюс, я так понимаю, у них нет ни денег, ни транспорта, ни чего, что могло бы поспособствовать...

— Ну да — буркнул Бык, снижая скорость и аккуратно съезжая на обочину.

Они вышли из машины. Дул ветер, не сказать что сильный, но и его было достаточно, чтобы прошибить до самых костей. Лошадь достал свой старенький, но очень надёжный телефон и постарался дозвониться до Обезьяны. Через несколько секунд его вызов сорвался в первый раз, спустя еще несколько секунд сорвался еще и еще раз. Сеть была настолько слабой, что не пропускала через себя сигнал. Лошадь поднял руку высоко над головой и начал ощупывать воздух в надежде, что антенна телефона схватит поток радиоволн и сможет послать вызов по направлению одного из членов культа.

— Чет мы в какой-то глуши тормознули, — он сплюнул густую слюну. — Ладно, поехали дальше. Надо постараться найти какой-нибудь населенный пункт или заправку или обрыгальню. Обычно неподалеку есть антенны сотовых операторов.

— Какие интересные слова ты знаешь! — удивился Бык. — Обрыгаловка! Чего-чего, а вот подобного не ожидал услышать от тебя.

— Я писатель. Слова — мой хлеб. Так что я просто обязан знать много слов, всяких, разных… — Лошадь пожал плечами. — Приходится много читать. А в чтиве иногда отыскивается большое количество таких слов и выражений, что ни в сказке ни скажешь, ни в культурном обществе не молвишь, даже в дружеской компании лучше не использовать, ибо не поймут, — Лошадь развел руками, при этом его губы поджались, а веки приоткрылись шире обычного. Такой жест писатель называл «как-то так», и это было самым лучшим описанием.

— Да… наверное, — Бык, с крайне тупым выражением лица, почесал затылок. — Ладно, садись, поехали дальше, а то этот ветер сведет меня в могилу раньше отведенного мне срока, — он поежился. Его одежда совсем не подходила под ту погоду, которая стояла в данном месте.

— Поехали, — сказал Лошадь и открыл дверь автомобиля. — Конечно, погодка не самая приятная. И, вообще… чет мне так кажется, что это начало какой-то погодной задницы. Как бы дождь не жахнул!

— Если такое произойдет, то найти наших друзей станет чуть более сложно, — хмыкнул Бык. — Плюс, я так понимаю, что у них нет ничего, чтобы укрыться от дождя… Ведь они ж не толкают на горбу палатку? — он вопросительно посмотрел на коллегу.

— А мне ж откуда знать-то? — интонация Лошади была бесценна, потому как его голос прозвучал максимально глупо.

— Ладно, двинули дальше. Нам нужна заправка или зона парковки дальнобойщиков, — сказал Бык и вернулся за руль. Пока Лошадь подходил к машине, внимательно изучая экран мобильника, Бык снова выскочил наружу. — И чё? — спросил оню — Пока ты телишься, пойду поссу, — сказал он и вышел на обочину.

— Чет мне кажется, ты как-то часто... — начал говорить Лошадь, но Бык его быстро перебил.

— Так я и воды пью больше, — сказал он. — У меня как минимум полтора литра кофе три в одном в двери, и я их потягиваю, — Бык развёл руками. — Ты просто,отлетаешь время от времени и поэтому ещё ни разу не застал этот момент.

— Ну... меня укачивает в дороге, если долго ехать. Можешь назвать это чем-то типа нарколепсии, когда вообще не контролируешь, как вырубаешься в транспорте. Хотя, я так полагаю, что мне просто нужна точка фокусировки. Когда за рулём сидишь, работаешь, следишь за всем. А когда втыкаешь просто так, то сам бог велел отключаться, — Лошадь развёл руками.

— Да ладно, чё ты как пацан оправдываешься? — Бык хмыкнул. — Все понимаю. Сам таким буду, если сяду пассажиром. Но не, я за рулём люблю, если надо ехать куда. Поэтому сиди. А я баранку крутить буду. Так проще, так лучше! А теперь... ап... ага... поехали!

Они сели в машину и двинулись дальше. Примерно полчаса им потребовалось, чтобы найти какой-нибудь пункт, где более-менее был доступ к мобильной сети. Бык пошёл за кофе и парой булок с мясом. Лошадь остался на улице.

«Чёт время как-то люто летит вперёд ,— думал он. — Уже темнеет... — он пытался дозвониться до Обезьяны но, телефонный автоответчик упорно сообщал о том, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. — Плохо... очень плохо... а главное, ничего не понятно. Нет никаких четких временных рамок. Не нравится мне все это».

— Эй! Че ты завис?! — Бык не ожидал того, что Лошадь дёрнется. — Сорян! — он поднял руки так, как если бы решил сдаться из-за явного отсутствия тактического преимущества или возможности одолеть врага в ожесточённом бою. — Непреднамеренно! — он смотрел Лошадь. Тот тяжело дышал и смотрел так, будто бы был готов полезть в драку. Причём Бык заранее знал, что может разбить голову своему потенциальному противнику, но у него не было ни малейшего желания делать этого.

— Поехали, — резко ответил Лошадь, подошёл к внедорожнику и рывком сел. Его задела такая мелочь, и гордость, из которой тот состоял, была потревожена до самого её основания. Бык, который вообще не понял, что произошло, молча сел в авто, завёл его и тронулся с места. Они ехали молча, под приятную музыку. Бык набивал ритм песен на руле, иногда подпевал и вёл себя непринуждённо и совершенно расслабленно с одним небольшим пунктом — к этому времени он уже чисто физически устал от управления, а ехать предстояло ещё не так мало в одну сторону и потом пилить в обратную.

Лошадь дулся, смотря в окно. Его квинтэссенция в виде гордости зачастую выливалась ему боком. Он считал себя великим гением, оратором и мастером слова и убежденно думал, что такого как он никто ни под каким предлогом не имеет права пугать, подкравшись со спины.

Лошадь и Бык ехали молча. Бухта Новгородская была вбита в навигаторе автомобиля, и Стрелка планомерно приближалась к конечной точке маршрута. И вот, наконец, хоть какой-то населенный пункт встретился им на пути. К этому моменту стемнело. Они вновь покинули комфортабельный автомобиль и вышли на улицу.

— Норм. Сеть есть. Звоню, — отчеканил Лошадь, который все еще был взбешён и лелеял свою гордость. Он достал свой гипернадежный телефон, который действительно в полной мере выполнял свои основные функции телефона, и набрал нужный номер. Тишина соединения сотового оператора наловила на мозг гидравлическим прессом. Спустя несколько протяжённых секунд ожидания раздался голос автоответчика. Лошадь выругался и подошёл к Быку.

— Дай сигарету, пожалуйста, — сказал он. — Они вне зоны доступа...

— Может быть, ещё не добрались... — Бык пожал плечами и сделал глубокую затяжку. — А может, и добрались, — он хмыкнул. — Но какая разница? Мы-то ещё не на месте. Так что в любом случае ни оценить обстановку, ни принять решение не можем. Курим и поехали.

— В этом есть смысл, — Лошадь кивнул. Внутри было приятно, потому что он настоял на своём и его гордость осталась при нем, пусть даже Бык и не попросил прощения, как предполагалось изначально, но он дал закурить, и это можно было расценивать как жест применения с его стороны. Во всяком случае, именно от этой логики отталкивался Лошадь в своих умозаключениях.

Они докурили, загрузились в машину и двинулись дальше. Оставшееся время они проводили в тишине. Лошадь периодически проваливался в сон, что больше напоминал обморок. Бык уперся правой рукой в подлокотник и управлял машиной левой. Коробка-автомат свела все движения к отметке «минимум», и с одной стороны, Бык был рад этому, так как терпеть не мог большое количество левых телодвижений; другая сторона этой монеты была куда менее приятной, так как его клонило в сон от усталости. Останавливаться каждые пятнадцать минут тот не хотел, поэтому держался до последнего и выискивал заправку с магазинчиком. К большой досаде, чем дальше они приближались к бухте, тем меньше встречались большие заправочные комплексы.

«Черт… — думал Бык. — Если так продолжится… короче, рискуем мы… ой как рискуем, — он посмотрел на пассажира, чья голова висела на расслабленной шее. — Может, его напрячь?! Пусть баранкой пошевелит… Хотя, думаю, это не самое лучшее решение, учитывая факт его периодического храпа«».

Бык с досадой поджал губы и продолжил следить за дорогой. Его глаза по очереди начали закрываться, а в голове появился легкий туман. Поняв, что вот-вот путешествие может подойти к своему трагическому завершению, он воткнул аварийку и свернул с дороги на обочину. Лошадь проснулся. Первые несколько секунд его взгляд был мутным, тяжелым, полным непонимания. Когда настал момент ясности, Бык уже стоял на улице, пытаясь закутаться в легкую олимпийку, которая совсем не подходила под ту погоду, что была в этом регионе. Лошадь приоткрыл окно, нажав на кнопку.

— Че случилось? — голос писателя трещал и похрипывал спросонья.

— Да рубит меня, — ответил Бык, чьи мысли были переполнены негодованием. — Вот, решил покурить, остыть немного и надеяться на то, что попустит немного… А ваще в магазик надо! Хочу пару энергетиков тяпнуть, а то кофеек… только ищет способ покинуть мое тело, при этом толку от него практически нет!

— А ты думаешь, что от энергетика что-то изменится? — спросил Лошадь, который не хотел отрывать свою задницу от кресла.

— Да, думаю, изменится, — сказала Бык и посмотрел на своего пассажира, который высунулся из окна.

— Слушай, а может, я тебя подменю? — спросил тот и тут же получил в ответ вопросительный взгляд.

— Не, кемарь дальше… чет, у меня есть плохое предчувствие, что тебя рубанет за рулем и все, и пиши приветы с того света пальцем на запотевшем стекле, — сказал Бык.

— Да ну, ты чего?! — возмутился Лошадь. — Я хорошо себя контролирую, и тут не будет промашки. Так что давай ключи и меняемся!

— Не, брат лихой, — Бык выбросил бычок под ногу и растер его по земле, после чего достал ещё одну сигарету. — Не подумай плохого, я тебе доверяю, но лучше хорошо отдохни. Твои силы нам могут понадобиться в ближайшем будущем. Так что давай не будем половинить себя, а просто будем держать тебя в полной готовности к бою. Ага? — он придкурил и чередой маленьких затяжек раздул уголёк на конце сигареты. Лошадь закрыл окно.

— Ты думаешь что так будет лучше? — он вышел из машины. — Дай мне одну... и зажигалку... пожалуйста.

— Да. Уверен, — Бык достал из треников пачку сигарет и зажигалку. — Тем более, мы не знаем... вдруг мы вообще не одни тут.

— В смысле? — Лошадь замер с зажигалкой, которую закрывал ладонью, и уставился на Быка, который смотрел куда-то вдаль.

— Ну... это... прикинь... кароч... Ну, что за нами следят и потихоньку преследуют, — сказал тот. — Мы ведь не можем утверждать, что за нами никто не телится втихомолку.

— Ага... пасиб, — Лошадь передал зажигалку обратно и затянулся. — Вообще, хорош плохие идеи подбрасывать моей фантазии, а то буду сидеть и коситься в зеркало заднего вида, что с моей стороны, что в центральное, и не дай бог позади увидеть машину, которая будет ехать вдалеке со скоростью, приблизительно равной нашей. Я ж тогда начну быстро съезжать с катушек!

— Тогда не думай об этом, — Бык пожал плечами. — А я буду. Моя работа научила меня всегда быть начеку. Лучше перебздеть, чем недобздеть, — он говорил забавными словами, при этом оставаясь совершенно серьезным. — Ладно, черт с ним, с мироустройством... Мне нужен энергетик, пару баночек какого-нибудь ядовитого пойла из сахара или чистой глюкозы, лучше с добавлением кофе, чтобы не рубануться где-нибудь... — он затянулся в последний раз, бросил окурок под ногу и размазал его по земле. — Докуривай и поехали. Я устал и хочу как можно быстрее найти наших товарищей... Хотя их поиск — все равно что иголку в стоге иголок искать, — он громко сплюнул.

— Иголку в стоге иголок? — Лошадь с непониманием посмотрел вслед уходящему Быка, который был готов занять водительское место.

— Ага. Куда и как аккуратно ни сунься, все равно задница будет в решето, как от дроби, — ответил тот, после чего открыл дверь, слегка поднырнул под косяк и скрылся в салоне своего автомобиля.

Спустя некоторое время они нашли магазинчик на трассе. Бык выскочил и быстро побежал за энергетиками. Лошадь не остался в машине и вышел на поиски туалета. Спустя несколько минут они встретились около внедорожника.

— Будешь? — спросил Бык и протянул одну из баночек, которых у него была целая сумка. — Если бы знал что будем так долго ехать, взял бы чего-нибудь более действенного и с меньшим вредом для сердца, — буркнул он.

— Не… не хочу, — ответил Лошадь. — Мне после такого как-то не совсем хорошо становится, — он развел руками. — Я и кофе не особо по этой причине жалую. Видимо, с сердечком что-то не совсем то, что быть должно. Все хочу сходить на проверку, но то лень, то некогда, то еще черт знает что и как. Короче, оттягиваю всеми доступными мне способами.

— Не самое умное решение, — прокомментировал Бык. — Я бы на твоем месте уже вынес бы мозг всем кардиологам, чтобы проверили вдоль и поперек! И не только сердце, каждый сантиметр сосудов! — он рассмеялся. — Я еще тот ипохондрик! Поэтому предпочитаю либо не болеть, либо беру десертную ложечку и иду добывать человеческие мозги! Даже не знаю, что в этом процессе мне нравится больше! Лечиться или наслаждаться страданиями тех, кто меня лечит, — Бык громогласно рассмеялся.

— Ты — чистое зло! Просто демон, — сказал Лошадь и покосился на него. — Зачем так делать? Для чего?

— Я просто тревожусь за свое здоровье, — пожал плечами Бык. — Нет, конечно, я понимаю, что жить вечно не буду, но мне хотелось бы, — он улыбнулся. — Возможно, по этой причине я и согласился примкнуть к сообществу и принять участие в охоте за артефактами… артефактом, который позволит сделать так называемый… как его там?

— Алхимический брак Востока и Запада? Ты об этом? — спросил Лошадь, наблюдая за тем, как Бык опустошает баночку энергетика одним глотком.

— Ну, типа да, типа об этом… ага! — тот подошел к мусорке и выбросил одну банку, после чего открыл вторую. — Ну, за хорошее самочувствие! И мочегонное действие этого пойла! — он осушил вторую банку, тут же выбросил её в мусорку и быстрым шагом проследовал до своего внедорожника. — Ох! Хорошо! Аж затылок покалывать начало! — его глаза бегали так, будто бы через него пропустили конкретный заряд тока.

— Что-то мне страшно ехать с тобой, когда ты в таком состоянии, — сказал Лошадь, который закрывал окно и присаживался так, чтобы ногами упираться в пол, а правой рукой крепко держаться за специальную ручку. Он даже подумал о том, чтобы дальше пойти пешком.

Бык ловко сел и не менее ловко закинул пакет, забитый банками энергетика, на заднее сиденье, быстро пристегнулся, и они стартовали с места с диким свистом шин по асфальту. Лошадь немного откинуло назад и вжало в кресло. Он даже почувствовал то, как ремень безопасности, следуя программе, натянулся на нем, стараясь зафиксировать на одном месте.

— Давай поаккуратней! — не выдержал Лошадь после очередного крутого поворота, когда машину нехило наклонило в сторону. — А то мы никуда дальше обочины не уедем!

— Да ладно тебе… — сказал Бык и поискал в плейлисте музыку побыстрее, пожестче и вдавил педаль еще сильнее. Несколько километров они перли по прямой, уложив стрелку спидометра в самый низ. Лошадь наблюдал за всем с бешеными глазами, но не решался что-нибудь сказать. Он просто наблюдал за перевозбужденным состоянием своего коллеги и молчал, надеясь, что они не разобьются ко всем чертям на очередном повороте или не встретят встречную машину, случайно вылетев на встречку.

— Ладно, — выдохнул Бык. — Теперь можно и нормально продолжить, — он плавно, но быстро сбросил скорость до максимально-разрешенной на данном участке трассы и откинулся на своем кресле. — Ух! Кайф! Прям адреналинчик пролетел по всем сосудам! Благостное чувство, благостное! — он погладил себя по голове.

— Только, это, давай договоримся, — промямлил Лошадь, который до сих пор не мог прийти в себя после того поворота, на котором они чуть было не завалились. — Ты больше не будешь совершать таких маневров, ни-ког-да! — проговорил он и крайне серьезно посмотрел на собеседника.

— Ладно… я так, чтобы развеяться, чтобы проснуться… ну, и не без кайфа, конечно, — Бык чувствовал себя виноватым без особой вины. Это было мерзкое чувство, которое, однако, быстро исчезло из-за хорошей песни «Дожди-пистолеты» группы «Звери», которую он начал напевать.

— Эй! Э-эй! Спящий красавец! Глазки открой! — Бык ладонью пихнул своего пассажира в плечо. — Ко-о-онь! Вставай! Мы на месте! — он настойчиво будил Лошадь.

— А?! Что?! Куда вставать?! — тот резким движением подпрыгнул на своем месте. Дверь с его стороны была открыта. Там стоял Бык. Он аккуратно толкнул Лошадь в плечо.

— Приехали, говорю. На месте уже! — Бык ухмылялся от того, насколько крепким сном уснул его попутчик. — Тут до бухты пара километров, здесь неплохо ловит, потому что недалеко населенный пункт, так что тебе все карты в руки. Бери мобилу и начинай свои попытки дозвониться… И кста, у тебя есть зарядка какая-нибудь, а? Чтобы мобилу подрубить? — он достал из кармана свой телефон.

— Да, я брал зарядку, юэсбишную, — сказал Лошадь и начал копаться в карманах своей куртки. — Эм-м-м… вот она, — он протянул кабель.

— Боюсь, мне такой не подойдет, — Бык пожал плечами. — У меня телефон чуть более прогрессивный, чем твой… — он посмотрел на кабель и вспомнил о том кирпиче, который принадлежал Лошади. — Так что не подойдет… А свой я, к сожалению, забыл… И, кстати, твой тебе тоже мало чем сможет помочь, потому что у меня нет так называемого юэсби. Только через прикуриватель, — он пожал своими огромными плечами.

— Вот же незадача, — Лошадь почесал затылок. — Пятьдесят процентов у меня, я его дня два назад заряжал в последний раз, — он откинулся в кресле пассажира.

— Будем надеяться, что твой не свернётся до того момента, пока мы не встретим наших друзей, — сказал Бык. — Ладно, выметайся и начинай свои попытки дозвониться. Я и устал, и мне лениво тут торчать. Хочу домой, душевно пожрать и завалиться спать!

— Благородное желание, — Лошадь несколько раз уважительно кивнул. — Тут даже мне нечего ни сказать, ни противопоставить. Так и я хотел бы поступить... а под вкусный обед ещё пару сотенок кристально чистой, русской горькой! М-м-м! А если под борщик наваристый, да с колбаской докторской или ветчинкой...

— Рот, тоска, закрой, наверное! — весело ответил Бык, который как наявупредставил себе такое благостное застолье и тут же почувствовал предательский укол голода со стороны кишок. — Так... мы там булок целую гору закупили, — сказал он. — Где там мой энергетик и булка?! Надо подзакинуть топочку яствами, иначе дальше будет только хуже, а я себя хрен контролирую, когда голоден! Так что, я пока чавкаю, ты того, давай, пытайся дозвониться, — сказал Бык, после чего задумался на несколько секунд и добавил уважительное: — Пожалуйста, — чтобы не обидеть гордеца, сидящего на пассажирском.

— Ладно... — Лошадь отстегнулся и лениво сполз со своего места. — Надеюсь. они выгрузились на сушу и уже в зоне покрытия сети, а то я просто уже задолбался страдать всей этой херней с дозвонами и прочим.

— Мы ещё практически ничего не сделали, а ты уже ноешь, — чавкая и смеясь одновременно, сказал Бык. — Пару раз попробовал набрать, попробуй ещё пару раз! Ха-ха-ха! Как девиз по жизни! Не получилось раз, попробуй ещё раз! Эх раз, ещё раз, ещё много-много раз! — Бык рассмеялся.

— Ага... как девиз некоторых игр... где нужно умирать раз за разом и учить локации одну за другой просто наизусть! — сказал Лошадь, который поигрывал в видео-игры.

— О! Любитель поиграть! — хмыкнул Бык. — Во что обычно гоняешь? — спросилон. — Спортивные, шутаны или ещё чё?

— Я атмосферные игры люблю. Чтобы были продолжительными, с сюжетом и множеством мелких деталей в записках, книгах и так далее. Короче, чтобы была возможность полного погружения в созданный мир, — ответил Лошадь, — Короче, в основном РПГ или пошаговые РПГ гоняю, но очень редко. В основном, работаю.

— А у меня дома две приставки, я кайфую, — сказал Бык. — Почти каждый день просиживаю вечером. Весело, интересно, а по сети ещё и с норм чуваками можно погонять. После работы... после всех тех дебилов, что приходят ко мне за дрянью и психологической помощью.

— К дилеру за помощью? Психологической? — с легкой усмешкой и совершенным, отточенным годами цинизмом проговорил Лошадь. — Мне кажется, что психологическая помощь — это не про тебя и не от тебя! — он рассмеялся. Он прижал свой надежный телефон к уху и начал вслушиваться в гудки.

— Зря ты... вот реально, зря! Ага... — сказал Бык. — Я людям помогаю... Тем, кому нужна помощь такого рода. А тех, кто хочет покинуть мир или расширить сознание для, эм-м-м, создания чего-нибудь возвышенного.

— Благо я просто писатель, — сказал Лошадь. — Только бухло, только классика! — сказал он, выслушивая сообщение от автоответчика. — Пока что болты. Пока что никаких новостей от наших друзей, — сказал он. — Вот интересно... мы вообще встретимся или нет? — он разочарованно посмотрел на экран своего телефона.

— Проклятье… — обреченно выдохнул Бык. — Пойду в таком случае пошарюсь, чё ли, — он вытер рот рукавом, собрал пакетики от нескольких быстро проглоченных булочек, запитых энергетиками, туда же закинул пустые банки — то ли из жести двойной прокатки, то ли из алюминия. — Сохраним планету в чистоте! — весело проговорил он и выкинул все в багажник.

— Насчет сохранения планеты согласен, а вот насчет прогуляться… Может, не стоит разбредаться в разные стороны? — спросил Лошадь, который не испытал особого восторга от подобного желания. Он положил телефон в карман и плюхнулся обратно на свое пригретое пассажирское место.

— Слушай, а вот скажи мне, милый друг, как ты думаешь, что вкуснее, стейк или котлета? — спросил Бык, чьи глаза бегали от количества глюкозы и смотрелись совершенно невменяемыми.

— Мясо, оно вкусное вне зависимости от того, в какой консистенции его готовить… самое главное, приготовить правильно. Так, чтобы с лучком, с перчиком, лучше дробленым, чтобы прожарить до легкой корочки, — сказал Лошадь и тут же тоже почувствовал предательство со стороны своего живота, что внезапно сказал: «Друже, а я не был бы против того, чтобы ты закинул в меня что-нибудь питательное… или не очень питательное, зато вкусное!» Лошадь ловко развернулся, длинной рукой достал пакет, в котором лежали какие-то булки, напитки и прочая снедь и был готов подкрепиться сидя на своем кресле, но Бык не дал ему этого сделать.

— Вылазь — он был строг и со стороны несколько суров. Салон своего автомобиля он держал в практически кристальной чистоте и никому не позволял мусорить. Иногда доходило до абсурда, и этот же абсурд всегда мог сызнова воплотиться в жизнь, так как в багажнике была клеенка для грязных пассажиров, а в каждый карман автомобиля были вложены упаковки с бахилами.

— Ты чего? — спросил Лошадь, который не знал о такой черте характера своего напарника по миссии. — Что я такого-то сделал?! — он держал в руках запакованную в пакет булку под названием «Гата».

— Есть в салоне запрещено, — сказал Бык. — Есть, курить, сорить и мусорить. Так же, если бы у тебя была грязная одежда, я бы постелил бы тебе специальную подстилку, ну, или если бы у тебя была бы грязная обувь… глянь в карман на двери.

— Бахилы?! Ты серьезно?! — Лошадь был в шоке и смотрел на утвердительно кивающего коллегу с недоумением.

— Да-да-да, — быстро проговорил Бык. — Моя машина — одна из моих крепостей, в которой, заметь, иногда я живу. Сейчас крайне редко, но бывали и такие времена, когда я мог себе позволить месяцами жить в машине, просто потому, что не было денег, — он отошел на несколько метров от своего джипа и прикурил. — Вечером такой, отъезжал от города на несколько километров, чтобы можно было найти паркинг для дальнобойщиков. Там какой-никакой туалет, а если успевал занять место на одном, типа крутом паркинге, то там и душ был! Прикинь, зеленовка! И такой выскакиваешь посреди февраля в такой, открываешь кран, а вода на тебе коркой ледяной становится! Это просто кошмар!

— А у тебя так было? — Лошадь подошел поближе. В одной его руке была гата, а в другой — баночка колы.

— Да… один раз я жестко протупил и выскочил вот так. Кажется, это был последний день моего такого очень своеобразного бродяжничества, — сказал Бык. — После этого я решил, что так жить нельзя… То есть совсем… то есть абсолютно… Снял дешевую комнату в задрипанной общаге и перестал есть, практически совсем, — он очень тяжело выдохнул с пробирающей до костей грустью.

— А что послужило причиной для такого жизненного периода? — спросил Лошадь, который никак не мог представить обстоятельства, которые могли бы его заставить жить так.

— Полное отсутствие работы, — Бык пожал плечами. — Только шарашки, только хардкор… Плюс, ну, я когда был хорошим, порядочным студентом… ну… типа… понимаешь, ага? — он посмотрел на собеседника, чтобы найти в его глазах понимание.

— Не совсем… — честно ответил Лошадь. — Но ты продолжай. Многие истории можно понять только после того, как полностью ознакомишься со всем содержанием.

— Короче, я когда универ заканчивал, думал, что государство поможет с поиском работы, что буду весь такой в шоколаде, как сыр в масле, на своем рабочем месте красоваться, деньги получать, а дальше светлое и прекрасное будущее по карьерной лестнице, понимаешь, а? — Бык вновь покосился на собеседника.

— Допустим, — Лошадь согласно кивнул. — Рассказывай дальше.

— Так вот… я вот думал-думал, а потом так бац! Херак! И… пися, — Бык развел руками. — И все, — он почесал затылок. — И иди ты, мальчик, в любую сторону, куда только хочешь или можешь… а работы-то нет! И тут я начинаю заниматься тем, чем занимаюсь до сих пор. Первые бабки, жизнь налаживается, беру себе вот эту красавицу! И потом «оп», и меня кинули, а это по цепной реакции пошло, и в итоге я — мерзавец и должен денег. Вообще повезло, что тогда жив остался, — он сделал длинную, осмысленную затяжку и посмотрел в черное небо, усыпанное сверкающими конфетти.

— Я так понимаю, кинули не просто по полной, а ещё и денег должен остался. — округлил глаза Лошадь, а Бык в ответ кивнул. — И... много? Ну, если не секрет.

— Столько, что пришлось за пару лет отрабатывать сумму, которую за десятки лет многие даже помыслить не могут, ни то что заработать, — ответил Бык и вздохнул. — Вот тогда я и жил в этой деточке — он с любовью погладил корпус автомобиля. — И, знаешь, я мог бы позволить себе приобрести другую, любую и не одну, но я не могу предать свою красавицу.

— Не представляю... Вот, даже примерно не могу представить, насколько ты привязался к этой машине, — Лошадь с уважением посмотрел на него. — И как долго ты жил в салоне?

— Примерно полгода... — сказал Бык спустя несколько секунд раздумий. — Да, в общей сложности примерно полгода боли, стяжательства и выплаты долга. Страшное время... в моей жизни самое страшное.

— Я не могу представить себя на твоём месте. Кажется, это нонсенс, в смысле, для меня... я имею в виду такую жизнь. Думаю, сдох бы я в первую неделю, может, две. Причём, не своей смертью сдох бы, а повесился бы ко всем чертям или с крыши шагнул бы вниз. Без записок, без обвинений кого-либо в своих бедах... ибо ну, смысл-то? Сам виноват, что такое случилось, — задумчиво проговорил Лошадь и обратил взгляд к телефону, после чего попробовал сделать телефонный звонок.

— Ну, что там? — спросил Бык и с надеждой посмотрел на него. — Есть реакция, нет?

Лошадь в ответ разочарованно помотал головой.

— Надо попробовать установить временной интервал, согласно которому делать попытки вызова... Это повысит вероятность выцепить их до того, как телефон сядет, — сказал он. — Так... а чтобы не тратить заряд на телефоне... — он посмотрел на левое запястье. — А будильник на часах я не могу поставить, потому что нацепил не те.

— Ты жи-шоками пользоваться умеешь? — спросил Бык. — Я просто брал их, потому что они красивые, но знаю, что там наворотов и прибамбасов столько, что ракету можно запустить на орбиту и потом спустить оттуда... с орбиты... причём аккуратно, как в кино про космос и космические полеты.

— Давай попробуем. Только, это. Давай в салон сядем, свет включим, а то в потёмках мне вообще никак не улыбается копаться в часах в поиске функции будильника, — сказал Лошадь и подошёл к двери со стороны пассажирского сиденья.

— Резонно, — кивнул Бык и, снимая часы, пошёл на своё место. — Только, это, сначала упаковку от булки и пустую банку выкинь в пакет в багажнике. Не будем свиньями.

Он завел свой внедорожник, включил аудио-систему, из которой зазвучала песня группы «Сплин» — «Выхода нет». Бык тут же начал напевать. Он не мог сдержаться, когда слышал столь культовую песню. Лошадь, кстати, тоже не смог удержаться и тоже затянул: «Ключи поверни и полетели!» вместе с записью голоса Александра Васильева.

— Так, ладно… — сказал он. — Давай сюда свои вот это чудо-хронометр, — до этого он сделал так, как попросил Бык и избавился от мусора, закинув его в специально отведенный под это пакет, а также снял свою куртку и закинул на заднее сиденье. — Ту-ту-ту… ничего я не пойму, — пропел он, умудрившись при этом попасть в ритм все той же песни.

— Совсем все плохо? — встревоженно спросил Бык. — Ты это, не сбей мне настройки, я два косых отдал в гипере, чтобы мне дату и время поставили правильными. Я чёт с инструкцией два дня сидел как идиот и вообще ничего не смог сделать. Там будильники какие-то, секундомеры, ещё какую-то дичь выставил по незнанию, что он дилинькал каждые пять минут.

— Ты, похоже, с ума сходил, когда это происходило, — засмеялся Лошадь. — Насколько тебя хватило с такой музыкальной шкатулкой?

— Да я пару часов пытался сбросить всю эту чушь до заводских настроек, не получилось, я поперся в салон, — Бык рассказывал и словно автоматически приходил в ярость. — Прихожу, такой, короче, и говорю, типа: «Чё за бомбу с часовым механизмом вы мне впарили тут?!» Сотрудники в ахере, я в бешенстве, выходит хлыщонок, заводной такой и типа: «Алё-малё... щас пофиксим!» и такой за полминуты че-то куда-то клацнул, плюнул-дунул повернул, и вуаля! Работает, перпету-мобиле... касио, блин... япошки... сразу видно, для себя делали! А мне, обычному русскому мужику без сторонней помощи, все равно что гранату надоедливого действия в руки дать, — над этой фразой Быка Лошадь рассмеялся громко, раскатисто, задорно.

— А мне понравилось! Граната надоедливого действия! Липучая при этом! Тупо сводит с ума того, к кому прицепится, — он оценил высказывание.

— Ага, как некоторые девушки, — хмыкнул Бык. — Тоже тот еще часовой механизм... с бомбой в основании. Настраиваешь с потом на лбу и страхом, что рванет в любой миг черт знает от чего... а потом ручки, ножки, мозги и сердечко в клочья и ходишь, собираешь и думаешь: «А какого зерна я не так сделал?!»

— А причина в стиле: «Ты не ответил мне на мой игривый взгляд! Это значит, что у тебя кто-то есть! Вот иди и играй с ней в гляделки!» — Лошадь откровенно заржал.

— Я так послушал нас сейчас, и такое ощущение, будто бы собралось общество каких-то женоненавистников… а я женщин люблю и даже очень! — сказал Бык. — Конечно, бесспорно, бывают такие моменты, когда вопросов не просто больше, чем ответов, а когда есть всего один глобальный вопрос вообще на все случаи жизни, и звучит он «Что это было?!» Правда, я так думаю, что с женской стороны по отношению к мужчинами тоже такое такое бывает и тоже с завидной регулярностью, а все потому, что мы живем параллельными восприятиями. Есть те, кто учатся понимать другую параллель, но таких мало… и, в основном, это счастливые семейные пары. Во всяком случае, мне так кажется, — сказал Бык, который внимательно смотрел за действиями писателя, что пытался настроить будильник в его часах.

— Эм… так… вроде чет-то получается, — сказал Лошадь, который и слушал, и с высунутым языком выставлял одну из стрелочек на две минуты дальше от минутной. — Насчет твоего мнения… Возможно, ты и прав, а может, и нет. Не могу судить, потому что мои отношения с женщинами мимолетные. Я предпочитаю быть один и никого особо не впускать в мое вот это вот… — он сделал руками такое движение, будто бы очертил круг. — Пространство. Мне так удобнее, приятнее и спокойнее, — он внимательно посмотрел на часы в ожидании звона. — Плюс, я работаю много над своими книгами, а для этого нужна фокусировка и полная отдача себя, а с женщиной под боком, ну, не получится отдать себя такой работе. Буду постоянно отвлекаться, заниматься чем-то другим, искать всякие отмазки… разборки с издательствами и так далее, и тому подобное.

— Говоришь так, словно уже прошел через подобное, — Бык хихикнул. — Чё, не дает покоя старая больная мозоль? — он громко засмеялся, и тут же раздался писк часов, который передернул Быка из стороны в сторону от раздражения. — У-у-у… как же я ненавижу этот звук!

— Мгновенная карма! — теперь засмеялся Лошадь. — Нечего надо мной тут смеяться безнаказанно! — он даже прихрюкнул. — А так… ну да… сожительствовали. Долго сожительствовали. В принципе, счастливо сожительствовали…

— Почему «в принципе»? — спросил Бык, наблюдающий за тем, как он аккуратно выставлял подобие таймера на пятнадцать минут.

— Ну, потому, что происходило то, о чем я уже сказать чуть раньше. Сложно было разрываться на две части. С одной стороны, надо было работать, и на меня давили работодатели, а с другой стороны была она, и она требовала много внимания, а если такового не было, песочила мне мозг так, что работать невозможно было. Но я ни в коем случае не жалуюсь. Было и было… Пока что ничего подобного в своей жизни не планирую. Хочу много денег и жизнь без забот. Последнее включает в себя женщину, с которой будет хорошо. Вот… — он закончил с часами и сделал попытку дозвониться до Обезьяны.

— Ну что там? — спросил Бык, который загрузил свой организм глюкозой до самого предела. — Есть какая-нибудь реакция, или пока что абонент ни фига не абонент?

— Ага — выдохнул Лошадь, убирая телефон от ушной раковины. — Вот интересно, у них там все нормально или… Или по идее нам надо переться на их поиски? Или просто сидеть и молча ждать того момента, пока они сами не позвонят… Подожди-ка, — в этот миг он задал себе отличный вопрос, на который не смог дать ответа. — А Дракон говорила о том, кто выдвинется им на встречу, или нет? И еще кое-что… Она говорила, что не расслышала и не может быть уверена, — Лошадь говорил медленно, вдумчиво.

— Это ты о том, что они на месте или где-то в дороге? — спросил Бык, мысли которого бегали как заведенные и готовы были переключаться каждую секунду.

— Ну да… Возможно, на тот момент они уже были на месте, но… постой-ка… у них же есть карта с бабками, вроде. А это значит, они могли бы найти способ как… — он застопорился. — Или не могли, потому что оказались в этой глуши? — это был риторический вопрос.

— Чё ты мозг себе полоскаешь? — спросил Бык — Даже если не знают о том, кого за ними послали, они могут созвониться с Драконом. Если они уже прибыли, но у них сели мобильники, прискорбно, конечно, но ничего не сделаешь. Придётся ждать до того момента, пока они не найдут способ, чтобы выйти на связь. В любом из случаев, включая тот, в котором они ещё не тут, нам придётся сидеть и ждать. Неприятная херня, конечно.

— Как думаешь, на сколько мы тут зависли? — спросил Лошадь, который в своих догадках открыл бесконечный источник разочарования.

— Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами Бык. — Долго… скорее всего, — он посмотрел на собеседника. — Во всяком случае, мне так кажется. На самом же деле, все может случиться в течение часа. Еще час мы можем потратить на поиски и, типа, через два часа, примерно, выдвинуться в сторону дома. А можем просидеть здесь… черт знает сколько.

— Не обнадеживают меня эти варианты, — Лошадь пожевал губами. — Ладно… есть одна мысль. Не самая действенная, но хоть какая-то, — он взял свой телефон и быстро набрал Дракона.