Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

В центре зала стояло древнего вида зеркало на массивных ножках, а вглядывался в него высокий человек в пурпурной мантии и с нелепым тюрбаном на голове.

Стоило мне преодолеть несколько ступенек, как Квиррелл прекратил рассматривать своё отражение и повернулся ко мне. Выглядел он откровенно плохо — тут и там на лице виднелись какие-то синие пятна.

— Поттер, — кивнул головой он, словно приветствуя. — Должно быть, ты ожидал увидеть здесь Снейпа?

Разумеется, пропал всякий намёк на речевые дефекты.

— Нет, — невозмутимо ответил я, спустившись вниз по ступенькам и встав возле зеркала. Если моё поведение и смутило Квиррелла, то виду он не подал. — Профессор, а что вы видите в зеркале?

— Дело в том, мальчишка, что я не профессор Квиррелл, — усмехнулся он и затем пафосно провозгласил: — Я лорд Волан-де-Морт!

Я удивлённо бросил взгляд на его лицо и заметил, что скулы стали острее, губы тоньше, а в глазах появился красноватый блеск.

— Действительно, — протянул я и вновь повернулся к зеркалу.

— А что касается твоего вопроса, то ответ на него банален. — Он ничуть не обиделся моей реакции.

— Власть и могущество? — с иронией спросил я.

Волан-де-Морт утвердительно кивнул.

— И правда как-то до жути банально. Заезженный, как старая кобыла, образ типичного Тёмного Властелина. Кровавые оргии, пытки, всеобщий страх и массовые жертвоприношения тоже в наборе? — Я усмехнулся.

Но Волан-де-Морт был серьёзен.

— Это не повод для шуток. — В его глазах на мгновение сверкнули молнии. — Власть и могущество — это не должность верховного жреца или правителя всей планеты. Власть — это нечто иное…

Тут Волан-де-Морт осёкся и замолчал.

Пока он говорил, я судорожно прикидывал, как бы извернуться половчее и быстро коснуться открытых участков тела Волан-де-Морта, тем самым убив его.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, раз Волан-де-Морт с усмешкой бросил на меня взгляд и вновь заговорил:

— Я вижу, ты хочешь этого сейчас. Вижу по глазам. Хочешь убить меня. Я нахожусь в ограничивающей мои способности дряхлой оболочке, а ты молод, необычайно силён и, что самое главное, жаждешь отомстить мне. Хорошие качества для убийства, но кое-чего не хватает. — Волан-де-Морт пристально посмотрел на меня, и в его бездушных глазах заплескалась кровавая пустота. — Не хватает власти над людьми, которые знают, что живы только потому, что ты так распорядился их судьбой. Ты обладаешь такой властью? Спроси себя. Это непростой вопрос. Думаю, ты это знаешь.

Вновь воцарилось молчание, которое я решился прервать несколькими вопросами. Не помешает узнать мотивацию врага, раз он так разоткровенничался и не прочь поболтать. Как я понял, прочитать мои мысли он не в состоянии из-за того, что захваченное им тело Квиррелла не годится для такого высокого уровня магии.

— И всё же мне непонятно одно — зачем в годы Первой Магической войны нужно было переходить к открытой конфронтации и попыткам взять власть с помощью террора? — спросил я у непосредственного участника тех событий. — Гораздо умнее и хитрее было бы взять власть в ходе выборов, и тогда ни один нейтрал или сторонник Дамблдора не мог бы упрекнуть тебя, но вместо этого ты в открытую бросил вызов всем подряд. Оправдано ли?

— Мальчишка, — даже как-то по-наставнически улыбнулся Волан-де-Морт, но от его змеиной улыбки всё равно несло холодом. — Есть вещи, которые находятся за пределами твоего познания и восприятия, которые тебе лучше не знать и которые ты вряд ли когда-нибудь поймешь.

— Как и ты, — парировал я. — Ты никогда не поймешь этот мир. Ты всегда будешь бояться того, что не понимаешь.

Волан-де-Морт кисло поморщился, но затем бросил на меня заинтересованный взгляд.

— Никак переубедить меня пытаешься, Поттер? Смешно. Смотри, сам в процессе не впади во тьму. — Он зло рассмеялся.

— Ты знаешь, что такое тьма согласно законам физики? Тьма — это отсутствие света.

— Ты веришь в добро? — удивился Волан-де-Морт. Неужели он всерьез полагал, что я — павший во тьму дурачок, который симпатизирует ему?

— «Вера состоит в том, что мы верим всему, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим», — процитировал я.

Воцарилось очередная пауза.

— Откуда это? — спросил он, задумавшись.

— Блаженный Августин.

— Понятно, — серьёзно ответил Реддл.

Интересно. Возможно, с ним всё не так плохо и он ещё не потерян для мира? Может, он ещё может раскаяться и собрать части своей души воедино? Может, он ещё в состоянии повернуть назад? Не знаю, слишком много «может».

— Ты должен понять одну вещь, Поттер, — возвышенно начал Волан-де-Морт, и чем больше он говорил, тем горячее становился его тон. — В этом мире семь миллиардов человек. И всё это огромное стадо существует лишь затем, чтобы водрузить выдающихся людей себе на плечи. Ты и я, — он поочередно показал пальцем на себя и затем на меня, — люди выдающиеся.

Понятно. Осторожно прощупывает почву на предмет сотрудничества. Вербует.

Не дождавшись ответа, Реддл продолжил:

— Либо ты умираешь героем, либо живёшь до тех пор, пока не становишься негодяем. Ты готов умереть героем? — Неужели это намёк на планируемый конец Избранного? Звучит подозрительно, но сильно вряд ли, чтобы Том знал про это. — Я думаю, что нет, не готов. Смерть — это страшно. Хотя… Я-то не знаю, я никогда не умирал.

— Неправда, — усмехнувшись, возразил я. — Для высокоорганизованного разума смерть — лишь очередное приключение.

Реддл, очевидно, не понял отсылки на фразу Дамблдора из канона, да и откуда ему.

— Считаешь себя гением? — фыркнул он. — Ты глупец, Гарри Поттер. И знаешь почему? Потому что если у тебя есть что терять — значит, ты можешь проиграть, так как суть проигрыша будет в потере этого. Именно по этой причине я, лорд Волан-де-Морт, непобедим! Я не могу проиграть, потому что мне нечего терять.

С такой стороны я не смотрел на данный вопрос…

— Я вижу, что ты меня совсем не боишься, — произнёс Волан-де-Морт, и в его голосе мне почудилось уважение и… опасение? — Но ты не подумал, что на тебя можно влиять множеством других способов, а не только напрямую. Например, близкие тебе люди. Рыжий идиот — бах! Лохматая заучка — бах! Я долго наблюдал за тобой, Гарри Поттер, и знаю, что на самом деле ты привязался ко всем этим детишкам, окружающим тебя.

Плохо. Он как-то смог разглядеть мои эмоции, скрытые под слоем напускного безразличия.

Теперь моя очередь атаковать.

— Ты знаешь, что если перед человеком поставить закрытый ящик и сказать, что он ни в коем случае не должен его открывать, потому что это опасно для жизни, то семеро из десяти заглянут в ящик, как только экспериментатор выйдет из комнаты?

— Не знал. Спасибо, что поделился, — с иронией ответил Реддл.

— Смысл в том, что ты входишь в это самое число «семь». Тебя предупреждали, но ты не слушал. В погоне за бессмертием ты совершил великое преступление — разорвал свою душу на части и превратился в чудовище. Знаешь что я тебе посоветую? Ты должен признать без страха, признать, что ты когда-нибудь умрешь.

— Замолкни, мальчишка! — прошипел заметно побледневший Тёмный Лорд и, тут же успокоившись, спросил: — Чего ты хочешь? Что ты видишь в зеркале? Пойди за мной, и я тебе дам всё, что пожелаешь.

Ага, щас! Так я тебе и назову свои сокровенные желания и одновременно главные слабости. Как говорится, скажи мне, что тебе более всего дорого, и я узнаю, чего тебя можно лишить.

Мои слова про расколотую душу Реддл достаточно быстро переварил и словно бы забыл о них. Впрочем, я ни словом не обмолвился про крестраж, только лишь сказал про разрыв души. Волан-де-Морт мог решить, что Дамблдор рассказал мне про его фикс-идею о бессмертии, а дробление души — это такая метафора для описания последствий тяжёлых преступлений, совершенных им.

— Я не пойму, чего ты от меня хочешь. — Я усмехнулся. — Ты предлагаешь мне примкнуть к тебе? Примкнуть к убийце? Примкнуть ко злу? И это ты говоришь после того, как убил родителей Поттера?

Мне показалось, будто Волан-де-Морт обратил внимание на оговорку про родителей.

— Ты ошибаешься. — Его зрачки сузились от гнева, который вызвали мои слова, но он быстро взял себя в руки. — Я лишь предлагаю тебе сделать выбор. Ты должен сделать выбор сам и жить с ним до конца твоих дней. — Он замолк и после паузы добавил: — Как пришлось мне.

Поняв, что завербовать Мальчика-Который-Выжил не удалось, он решил предпринять последнюю попытку.

— Вместе мы могли бы многое сотворить. Это не добро и не зло. Это только сила, а остальные слишком слабы, чтобы добиваться её. Тебе нравится Свет? Хорошо! Я готов пойти на компромиссы и пересмотреть свою политику. Копошись с магглами, если так хочется, вылечивай их тяжёлые болезни. Мы будем править миром справедливо и наведем порядок в этой лицемерной клоаке! Мы достигнем бессмертия! Мы отправимся к звёздам! С безграничными возможностями магов колонизация планет Солнечной системы — это лишь вопрос времени. Ты и я — Белый лорд и Тёмный, Инь и Янь.

— Складно поёшь, — усмехнулся я. — Но меня твои лживые речи не одурманят. Ты не терпишь конкуренции и всех существ делишь на своих рабов и своих врагов. Поэтому… Нет.

— Всё-таки нет? — рассеянно переспросил Тёмный Лорд. Никак ожидал, что его промывка мозгов сработает.

— Однозначно нет, — решительно отрезал я. — А вообще я тут один поучительный анекдот со смыслом вспомнил. Вышел один человек к краю глубокого оврага, кипящей лавой затопленного, стоит, голову чешет и думает, как ему на другую сторону перебраться. И вдруг видит: по другой стороне оврага идет другой человек. «Эй, друг! — кричит ему первый. — Не подскажешь, как на другую сторону перебраться?» Второй удивленно посмотрел на окликнувшего: «Но ты ведь и так на другой стороне».

Волан-де-Морт даже не улыбнулся.

— Это про субъективность восприятия, если ты не понял, — добавил я. — Мы с тобой находимся по разные стороны оврага, и ты не можешь понять этого. Этот мир слишком тесен для нас двоих, Том. Мне не нужны конкуренты, ведь я планирую заполучить влияние гораздо большее, чем у тебя и Дамблдора. Старик в итоге уйдет сам, уступив место мне, а тебя придётся убирать силовым путём.

Воцарилась зловещая тягучая тишина.

— Значит, ты выбрал смерть. — С могильным холодом в голосе констатировал Волан-де-Морт, угрожающе разворачиваясь ко мне и медленно потянувшись за палочкой. — Запомни эти стены. Эта ночь станет для тебя последней в этом замке. Помяни мое слово, Поттер.

Вдруг я почувствовал, как что-то существенно отяготило мой правый карман брюк. Философский камень!

— Лучше смерть, чем служение такому чучелу, как ты, — на нервах рассмеялся я, стараясь скрыть появление камня у себя в кармане и напрягаясь всем телом для прыжка. — Иди ты в жопу со своей софистикой, демагогией и тьмой. Я за Свет, и ты меня никогда не склонишь на тёмную сторону!

— Тем хуже для тебя, — прорычал Волан-де-Морт с трепещущими от гнева ноздрями, поднимая палочку перед собой.

Тут я со всей силы оттолкнулся напружиненными ногами от пола и прыгнул прямо на Тёмного Лорда в теле Квиррелла.

В прыжке я вцепился руками в его лицо, обхватив голову, и повис в воздухе.

Секунда, превратившаяся в вечность. Краткий миг вселенской неопределенности. В картонной коробке сдавленно мяукнула кошка Шредингера, давая понять, что она все еще жива. Едят ли мошки кошек? Сработает ли материнская защита Гарри? Распространяется ли она на меня — попаданца с чужой душой? Рассыплется ли пеплом Волан-де-Морт?

Опешивший от неожиданности Тёмный Лорд быстро сориентировался и упёрся в меня руками, попытавшись оттолкнуть или отцепить от себя.

Он почти отбросил меня, но тут его руки ослабли и раздался мучительный крик. Я почувствовал, как у меня под пальцами что-то начало шелушиться.

Оттолкнувшись ногами и отскочив назад, я смог увидеть дело рук своих. Буквально — рук. Лицо Квиррелла посыпалось пеплом, и куски его обоженной плоти слезли, как штукатурка.

Волан-де-Морт сделал один короткий шаг и, нелепо взмахнув руками, рассыпался прахом.

Но рано расслабляться.

Из бесформенной груды пурпурной одежды вылетел чёрный сгусток, напоминающий чью-то озлобленную рожу, и рванул ко мне, но я был настороже и вовремя увернулся от призрачной атаки.

Взвыв ещё раз, тёмная туча улетела восвояси.

А я остался наедине с философским камнем. Надо было срочно придумать, как спрятать его от глаз Дамблдора и незаметно вынести за пределы подземелья. И думать надо было поскорее, ведь с минуты на минуту тут появится добрый дедушка. В каноне, помнится, философский камень валялся около бессознательного Гарри, и Дамблдор, разумеется, не забыл подобрать его.

Итак, нужно найти способ спрятать от Дамблдора философский камень.

Покинуть пределы подземелья нельзя. Я попытался выйти тем же способом, что и входил, но наткнулся на невидимый барьер, который не поддавался никаким манипуляциям. Неужто Светоч Англии постарался?

Нужны ещё варианты. Думай, голова, думай, — новую шапку куплю.

Спрятать где-то в зале не получится, здесь практически пустое пространство и голые стены без единой выемки.

Положить камень в карман или носок — не вариант. Не обнаружив камень в зеркале или возле Поттера, Дамблдор не побрезгует обыскать мальчика — мало ли, вдруг в кармане оставил лежать или решил получше спрятать — разумеется, из лучших побуждений.

Остаётся лишь один способ… Неприятный и противный, но никто не обещал, что будет легко. Эликсир бессмертия и возможность трансмутации свинца в золото — на дороге не валяются

Я повернулся лицом к воображаемой камере и ухмыльнулся невидимым зрителям.

— Смотрели «Большой куш»? Помните, что собака сделала с бриллиантом? — я подмигнул. — Внимание, спойлер!

Произнеся это, я широко открыл рот, засунул туда руку с камнем и протолкнул его подальше в глотку. Оцарапав гортань острыми гранями, камушек застрял в пищеводе, и мне пришлось направить в рот палочку и просипеть «Агуаменти», чтобы вода смыла камень в желудок, где тот неприятно заколол.

Ничего. Это того стоит. Теперь Дамблдор точно не обнаружит у меня в камень — он не Грюм, чтобы параноить и потрошить внутренности Мальчика-Который-Выжил. Спишет пропажу камня на то, что тот разбился во время боя с Волан-де-Мортом. А я активно поддержу эту легенду своим рассказом.

Я достал из кобуры на предплечье палочку с пером феникса. Хорошо, что взял с собой только её и оставил более подходящую в спальне, а иначе бы пришлось объяснять Дамблдору откуда у меня две палочки.

Поднявшись на пару ступенек вверх, я диковинным образом изогнул палочку и произнёс заклинание:

— Отключись!

Стремительно теряя сознание, я выставил палочку перед собой и упал на неё.

Под тяжестью моего веса палочка, оказавшаяся на ребре ступеньки, переломилась на две части.

Теперь Дамблдор не сможет с помощью «Приори Инкантатем» прочитать последние заклинания, совершённые этой палочкой, и не узнает, что сознания я лишил себя сам.

В сознание я пришёл уже в больничном крыле и какое-то время созерцал белый потолок над собой, пока не появился Дамблдор.

— Рад, что ты пришёл в себя. Как твоё здоровье, Гарри? — вежливо поинтересовался он, присаживаясь на край соседней койки.

— Всё в порядке, спасибо, директор, — невинно улыбнулся я, приподнимаясь на локтях и поудобнее пристраивая свою спину на подушке.

— Предваряя твои расспросы, отвечу, что это был уцелевший дух Волан-де-Морта, который хотел похитить Философский камень. — Дамблдор пожевал губу и с плохо скрываемой досадой спросил: — Кстати, ты случайно не знаешь, что случилось с камнем? Я не смог его найти.

— Волан-де-Морт напал на меня, но я вовремя уклонился, и заклинание попало прямо в камень, который я держал в руке. — Толкаю составленную легенду событий, главное — стараться не встречаться взглядом с добрым дедушкой. — Он осыпался сияющими осколками, которые растворились в воздухе. Моя палочка сломалась во время боя с Квирреллом, но я смог победить его, потому что когда я дотронулся до него — он как будто сгорел...

Дамблдор потеребил краешек своей мантии, усыпанной звёздочками.

— Всё в порядке, Гарри. Тебя спасла материнская защита, и поэтому Волан-де-Морт не смог дотронуться до тебя.

— Сэр, — я решил прояснить один момент. — А как камень оказался у меня? Он был в зеркале и потом очутился у меня.

— О, — оживился Дамблдор. — Это одно из моих лучших изобретений. Доступ к тому, что находится в зеркале, получает лишь тот, кто не планирует использовать камень и проявит мужество.

Занятно. Получается, зеркало Еиналеж — это что-то вроде сервера, к которому имеет доступ админ, выставляющий условия для получения доступа другим.

— Но, сэр, — притворно вздохнул я, изображая подавленного событиями ребенка. — Я не проявлял необычайного мужества при встрече с Волан-де-Мортом. Вот мои родители — они да, герои… А я? Откуда взяться мужеству у такого маленького и одинокого, как я?

— Ты не одинок, Гарри. У тебя есть друзья, — нравоучительно сказал Дамблдор. — К тому же, знаешь, мужество прячется в самых неожиданных местах.

— Это вы Гендальфа изображаете? — несмело улыбнулся я.

— Верно, — рассмеялся Дамблдор, и в его бороде зазвенели колокольчики. — Признаюсь, питаю слабость к маггловской литературе. Впрочем, — он подмигнул, — мы с тобой в этом похожи.

Он взял с прикроватной тумбочки упаковку с шоколадной лягушкой и протянул мне.

— Это тебе принесли восторженные ученики. Разумеется, произошедшее с тобой и Волан-де-Мортом — это страшная тайна, о которой знает вся школа.

Ну да. Слухи разносятся по Хогвартсу быстрее, чем по деревне. Не успеет на одном конце кто-то кашлянуть, как на другом уже диагноз поставят: туберкулез! Так что похождения Поттера — это своего рода секрет Полишинеля, о котором все знают.

Толкнув стандартную телегу про силу материнской защиты и любовь, Дамблдор удалился, напоследок пожелав здоровья и скорейшего поправления. Хорошо хоть заверил, что меня не привлекут к ответственности, ведь это уже был и не человек вовсе, а одержимый полутруп.

Я тут же вскочил на ноги и босиком по кафелю ломанулся в санузел госпиталя.

Дальнейшее я старался не вспоминать. Неважно как и неважно, какими усилиями, но я достал философский камень и заныкал его в укромном месте, откуда потом заберу.

Пришла медведьма мадам Помфри и, прописав мне курс зелий, отпустила. На выходе из Больничного крыла меня встретили обрадованные Рон с Гермионой, и вместе мы отправились на прощальный пир. Друзьям я рассказал сильно скорректированную версию событий.

На пиру Дамблдор ожидаемо встал и сказал:

— Молодцы, Слизерин. Отлично, Слизерин. Но нужно принять во внимание недавние события…

Зелёные знамёна сменились алыми, а выражение радости на лицах слизеринцев сменилось гримасой глубокой обиды.

Ещё бы! Директор отсыпает студенту уйму баллов за убийство преподавателя и, не стесняясь, делает факультет любимчиков победителем.

* * *

И вот настала пора покидать Хогвартс и отправляться на летние каникулы в неприветливое жилище Дурслей.

До новых встреч, Хогвартс! До новых встреч, магический мир!

Не скажу, что влюбился в вас, но вы умеете очаровывать, и я буду без вас скучать. Постараюсь вернуться как можно раньше, ведь впереди ещё столько всего интересного и полезного — начиная от возможности заполучить тушу древнего василиска и заканчивая возможностью стать министром Магии, оседлав волну популярности Мальчика-Который-Выжил.

Стоя на перроне с чемоданом, я обернулся и помахал рукой острым хогвартским башенкам, которые выглядывали из-за сосновых верхушек.

Хогсмид — поезд — стучат колеса — обещания писать друг другу письма — вокзал Кингс-Кросс — хмурые рожи встречающих Дурслей.

— Поехали, пока дождь не начался, — проворчал Вернон, садясь в машину.

Впереди второй курс, а столько ещё надо сделать!

Ничего, прорвёмся. Русские не сдаются, и я не сдамся.

Философский камень приятно грел ладонь в кармане, а лёгкий летний воздух нежно обдувал моё задумчивое лицо.

Жизнь продолжается!