Прячься (джен)

Все утро я прослонялся в книжном магазине. Пытался растоптать неуверенность и выработать линию поведения. Морально подготавливался к встрече с Темным Лордом.

Зал с книгами был заполнен людьми, и меня здорово отвлекали их разговоры. Убаюкивали мои страхи. Ожидание неизбежного угнетало, но я успокаивал себя тем, что поступаю правильно.

Кто-то должен был перекрыть Темному Лорду кислород.

Вполне возможно, что и мое заточение было связано именно с этим. Но волноваться о мести мне было недосуг. Кара за проступок перед Лордом маячила на горизонте.

Нельзя пускать его в свои мысли. Даже если он потребует открыть ему сознание. Допуская такое прежде, я был неправ. Но также необходимо создать ложное впечатление, что я сопротивляюсь из принципа, а не потому что мне есть, что скрывать.

Он меня убьет. Если только я сам себя раньше не изведу этими переживаниями.

Очень смешно, Северус. Твое остроумие пригодится, когда Темный Лорд применит Круциатус.

Или меня утащат в какое-нибудь подземелье, как случилось с зельеваром Абрахэмом. Собственно, я даже не знаю толком, что с ним стряслось. Но вряд ли хорошее.

Будь я суеверен, то решил бы, что мне воздалось за тот свой поступок. Абрахэма покарали за преступную небрежность, за то, что он не мог отвечать за себя.

Но я не маггл, чтобы верить в божественное преследование и прочий мистицизм. Абрахэм употреблял запрещенные вещества, и мы не могли доверять ему. Я же, благодаря им, сохраняю хладнокровие.

Так что никакого око за око и космической кармы. Этим пусть домохозяйки занимаются.

Как же я оступился? Почему идея избавиться от Баклэнда показалась стоящей?

Ясное дело. Разыгрывал из себя эпического героя. Отринуть всех и пойти в атаку. И теперь придется отвечать за сумасбродство.

Этот поступок обернется для меня самоубийством. Если только я не решусь на более кардинальную глупость — обмануть Лорда.

Внаглую. Пустить его в свою голову и показать тот ряд воспоминаний, который сочту необходимым, чтобы создать правильное впечатление.

Люди обсуждали книги, интересовались новинками у продавцов, но будничная суета больше не спасала.

Чем скорее я пройду, через то, что должен, тем скорее волнение закончится.

Выставлю себя нерасторопным дураком. Позволю ему наказать меня. Люциус же был не против, а разве я чем-то лучше него?

И кончим на этом.

Но если что-то пойдет не так… Я сбегу. Да. И мне все равно, как это будет выглядеть. Разве разрешено Темному Лорду убивать нас? Кто он для этого? Может, Беллатрикс с ее «повелителем» и готова встать под зеленый луч, то мне ума хватает этого не делать.

Продавец косо взглянул на меня, но вскоре я согнулся в напряжении перед Темным Лордом, придавленный повисшим молчанием, и мой мир сузился до пространства комнаты, затянутой портьерами и заставленной пустыми рамами для картин.

Совершена оплошность. Но я не шел наперекор его воле, просто оступился.

Склонюсь перед ним. Может быть, я даже этого хочу.

Разделюсь, вытряхну наружу ту часть меня, что пленена Темным Лордом. Северуса, который до сих пор хочет встать на его место. Ведь именно он заставляет меня метаться, придавать себе значимости. Но надо признать, что я всего лишь слуга. Ни на что другое не годен.

И теперь я только молю о прощении и, трепетая перед своим господином, не открываю рта.

Тишина становилась глубже, Темный Лорд высасывал из меня душу, сидя неподвижно, словно статуя философа.

Встреча с дементорами, охранявшими Штаб, была только прелюдией.

Паук в углу неспешно плел паутину.

Он следил за мной глазами Темного Лорда. Нутро мое подергивалось, борясь с желанием что-нибудь выкинуть.

Не отвлекаться, Северус. Выказывай смирение.

Ты пришел с целью выжить. Придерживайся ее.

Темный Лорд вдруг опустил голову, и я встрепенулся.

Но его голос исходил злобой:

— Ты создал проблему.

— Мой Лорд… — осторожно вставил я, изящно имитируя раболепие, так, что сам был готов купиться.

— Идиот!

Это было зря. Палочка в мгновение ока была направлена на меня. Тонкий кончик, белые пальцы.

Мне хотелось успеть подумать о чем-то важном, но было поздно.

Все стало болью. Я стоял на ней, лежал, валялся.

Было забыто все: как пользоваться конечностями, как глотать, как дышать.

Исчезло пространство и время, и я вернулся туда, где они были. В подвал с круглым оконцем.

Вот там было по-настоящему страшно.

Эта мысль как будто сделала меня неуязвимым, я забывал обо всем, и то была лучшая защита.

Моя ладонь с окаменевшими жилами. Я колотил ей по какой-то поверхности.

Действие Круциатуса прекратилось.

Моя гудящая голова покоилась на полу прямо у ног Темного Лорда, я приподнял ее и вперился взглядом в подол его мантии.

Постепенно я осознал, что лежу перед ним в странной скрюченной позе.

— Не надо оправдываться, Северус. Это не поможет.

Это было бы смешно, не будь мне сейчас так паршиво: но я и не собирался! Все, что я мог, это притворяться будто испытываю вину.

Верно. Моя роль. Я должен лебезить, я должен просить, подобрать правильные слова. Ему приносило удовольствие, когда его обожествляли.

Так дам же ему то, чего он жаждет:

— Я хочу послужить вам, мой Лорд… Повелитель… Для меня нет ничего важнее… Дайте мне еще один шанс…

— Тебе был дан не один шанс, идиот!

Что теперь сказать? Подыграть ему?

— Прошу…

— Не раздражай меня, Северус.

Вернулся Круциатус. Он проник в мое тело, поработил мозг.

Также и Темный Лорд обретал власть надо мной.

Но только над оболочкой.

Или нет? Ведь я здесь и не сопротивляюсь. Значит, я весь под его контролем. Маленькая пылинка, которая только и ждет, что ее раздавят.

Ноги разбухали, тяжелили. Боль переходила в новую стадию. Долгую и мучительную болезнь.

А я лягу в Мунго? И там будут лекари в желтых халатах… И полно других пациентов.

Что-то, Северус, тебе совсем не хорошо. Но может быть и хуже, я научен собственным опытом.

Нельзя позволять разуму генерировать этот бред, укачивать меня на волнах боли.

Закашлявшись, я перевернулся на бок и на одну секунду реальность и страх непреодолимо сошлись в одной точке. Меня едва не вырвало, и отплевываясь, я повернулся к Темному Лорду: этого он хотел? Моего унижения?.. Я ненавидел Поттера и Блэка именно за такое, но снова позволял над собой издеваться. Я был так раздавлен, что не смог себя даже упрекнуть в этом.

Круциатус еще выкручивал мои оголенные нервы в разные стороны, ломал их и заставлял страдать, но презрение к Темному Лорду, родившееся будто бы из ниоткуда, расцвело пышным цветом.

Ему не нужно было мировое господство. Хватало и власти и над тем, кто сам пришел к нему.

Он всего лишь человек.

А я поверил в большее.

— Будем считать, урок усвоен.

Не заметив, как Круциатус был снят, я отполз назад и отер рукавом губы.

Темный Лорд ходил куда-то, занимался своими делами. Он забыл, что только что пытал человека. Да и был ли я им, а не червем, извивающимся у его ног?

Для него это было столь просто. В нем не бушевали страсти от моего проступка. Он только поддался вспышке недовольства, которое я принял за настоящую злость.

В нем словно постоянно бурлили силы, способные заставить волшебную палочку выпустить Непростительное заклинание. А со мной так же? Я сжал и разжал кулак, проверяя работают ли мышцы после пытки, как следует.

Во всяком случае, не сейчас.

* * *

Очень быстро холодало. Осень вступала в свои права. Редкие нищие, еще оставшиеся здесь, в узких переулках натянули тенты, изображающие укрытия, и обряжались в драные теплые мантии. Многие просили прохожих наложить на них согревающие чары, и иногда я раздраженно махал палочкой в их сторону: только бы отвязались.

Чаще уединяясь в своем скромном жилище, я получал больше времени на размышления. Моя крохотная комната, совмещенная с лабораторией, была настоящим оплотом безопасности.

Больше никто не явится среди ночи. Здесь, где люди живут буквально друг на друге, невозможно пройти по лестнице, не задев какую-нибудь старуху или не встревожив стайку детей.

Эта обстановка была гиперболизированно далека от мира Пожирателей. И мне это нравилось.

Застой и брожение чудились мне в наших рядах. Но больше всего я тосковал по Темному Лорду, которым грезил, и физически не мог вынести мысли о том, что он не та выдающаяся личность, которая далека от мирской тщеты.

Мы, Пожиратели, были неправы, давая Темному Лорду понять, что подчинимся ему в любой ситуации.

Своими руками мы отняли право выбора.

На собраниях он откровенно смеялся в лицо чистокровным. Он ненавидел их.

Мне было крайне неприятно обнаружить, что Темный опускается до простой злобы, мелочности и мстительности. Если он нисколько не отличается от любого из нас, то так ли важен, как глава? Или нынче критерии величия сильно снизились, или ему и впрямь не стоит поклоняться. Незаменимых нет как среди Пожирателей, так и среди Лордов.

Однако другие так не считает. Никто не спешит брать контроль в свои руки.

Этим как правило промышлял Люциус, но он был таким и год назад. Это что-то вроде его хобби: то, в котором ты стремишься контролировать тех, у кого больше власти. А тогда у меня и мысли не возникало, что мы можем обойтись перед верховенства Темного Лорда. Но и представить Люциуса во главе стола тяжело.

Наверное, поэтому остальные затихли. Они, возможно, не хотят Лорда, но Люциуса бы точно не вытерпели.

И как быть с Организацией? Со мной, к примеру? Я тоже заслужил бездействие и посиделки за столом? После истории с Баклэндом я был в немилости, но особенно не жаловался.

Еще один из множества других сторонников. Не уникальный. И заменимый.

Но я не огорчался своей участи. Темный Лорд, предположим, и считал, что его пренебрежение ужасно меня задевает и является достаточным наказанием вкупе с пыткой, но я втайне радовался тому, что у меня развязаны руки. Появилось время для того, чтобы наблюдать за тем, что происходит, анализировать обстановку.

Множество наших агентов было разбросано по стране, но общую тактику на собраниях мы больше не обсуждали.

Вполне допускаю, что эти вопросы отныне обговаривались в приватной обстановке. Темный Лорд мог перестать доверять нам в целом и предпочитал держать большинство в неведении. То ли я не уловил пару нюансов, но с чего вдруг Пожиратели перестали внушать доверие? Откуда взялся этот разрыв? Они не знали о Баклэнде и не могли догадаться, что Темный Лорд попросту обворовывает их.

А что, если он задумал держать их богатство в заложниках, чтобы они выполняли его волю? Тогда это по крайней мере объяснимо. И тому виной я.

Все делали вид будто происходящее нормально. И от этого на меня иногда накатывало бешенство. Я порывался поговорить начистоту с Люциусом, но ясно понимал, это бесполезно.

Кто знает, если мы будем продолжать выполнять свою работу, то Темный Лорд со временем станет не нужен. И все же смертоубийственные привычки предводителя не вносили позитива в быт Пожирателей.

А еще я не мог выкинуть из головы мыслей о боли, которую испытывают наши враги, когда мы убиваем и пытаем их. О, разумеется, я всегда знал, что они ее испытывают. Но мое тело странным образом отзывалось, когда кто-то кричал в подземельях нашего Штаба. Я впитывал чужой страх, но отнюдь не в наслаждении. Мне не хотелось принимать это за сочувствие к жертвам. Когда-нибудь я снова окажусь на их месте, в этой войне оно только вопрос времени. И мое тело заранее страдало из-за воображаемых пыток.

Что это за проблески милосердия там, где они не нужны? Авроры отправляют нас в Азкабан, в качестве закуски на пикнике дементоров. А я ни с того ни с сего жалею врагов. Я был дезориентирован, натыкался на стены. И забился в одном тупике, ожидая, когда меня осенит, как найти выход.

Не свой. Посторонний, каким-о образом затесавшийся в этот круг. Да и они не были друг другу братьями. Скорее зверями, запертыми в одной клетке. Кто же в таком случае я в этой метафоре?

Случайный прохожий. Чужак.

* * *

Замерзая на ноябрьском ветру, я не раз задался вопросом, преследующим меня повсюду: что я делаю? Ради чего рискую?

Чем меньше в жизни смысла, тем больше ей дорожишь. И где-то в глубине надеешься, что будет еще ради чего ей радоваться. Надо только переждать и однажды ты очнешься, почувствуешь ее вкус. А иллюзия смысла приходит вместе с ним.

— Вы ждете меня? Сейчас-сейчас.

Хозяин аптеки, где работал Марлоу, отпер дверь и жестом пригласил войти.

— Не думал, что кто-то придет так рано. Прямо к открытию.

— Мне нужен ваш помощник, — сухо произнес я, стараясь не поощрять аптекаря к дальнейшим любезностям.

Хозяин весьма удивился, его губы сложились в ровную «о». Но он быстро опомнился и всплеснул руками.

— В таком случае, ждите здесь, молодой человек. А я пока налью нам обоим чего-нибудь горячего. Ух, ну и погодка!

Ветер, гулявший по улицам, здесь становился глуше.

Хозяин принес мне огромную чашку чая, но больше донимать разговорами не стал.

Блаженная тишина.

Влажная листва охапками билась о стекло и застревала в углах оконных рам.

Здесь пахло старой сухой древесиной так сильно, будто находишься в огромном дупле. Спокойствие напитало этот воздух, и теперь я поглощал его, освобождаясь от своих тревог.

Здесь витал дух знаний, с его отрешенностью от мира, быта, людей. Так же я чувствовал себя в библиотеке Хогвартса. Я вспомнил о предложении Мальсибера собраться нам втроем с Эйвери, устроить что-то вроде встречи одноклассников. Выходит, все мы порой подвержены ностальгии.

С Марлоу ворвался мокрый ветер и насущные проблемы.

— Извини за опоздание. Вижу, хозяин не против, что ты у нас тут…

— Да, он впустил меня, — слегка обидевшись, произнес я.

Марлоу явно не желал, чтобы меня связывали с ним. Даже чтобы хозяин аптеки встречался со мной.

Потому что я Пожиратель… Но ведь этого никак не отменить? Да и когда мне было дело до мнения посторонних?

— Это то, что я сварил, — он высыпал на витрину несколько пузырьков. — Можешь проверить, все на месте.

Подняв один из них, я осмотрел его на свету. Консистенция была близка к тому, что я ожидал. Он поработал на славу. А вот нюхать не стоит, пары у этого яда тоже опасны.

Хорошо, что у меня есть Марлоу. Варить этот состав нужно три месяца, отстаивать одну смесь, потом другую, если передержишь, то она испортится, и придется делать новую. Сплошная морока. А при моем образе жизни трудно быть хорошим зельеваром.

Почти сразу я заметил: что-то не так, Марлоу сильно взволнован, он нервно оглянулся на дверь, за которой находился аптекарь. Проверял, не услышит ли он нас.

Удостоверившись, что все в порядке, он подался ко мне:

— Северус, мне нужно тебе кое-что рассказать.

Затем последовала пауза. Я терпеливо ждал, но он, казалось, не знал, с чего начать.

— Я слушаю.

— В общем, дело в том, что… Ты, разумеется, не в курсе, но я люблю делать ставки на квиддич. И накопилось некоторое количество долгов. Знаешь, как бывает, то одно, то другое...

— Нет.

Неужели он думает, что я стану оплачивать их?

— В общем, мои кредиторы немного не в духе, потому что я… По правде сказать… Задолжал довольно много… И… Вчера меня прижали двое… В общем, я им пригрозил, чтобы отстали… Сказал, что у меня есть друзья-Пожиратели… В общем, хотел их отвадить и получилось… Думаю, ты должен знать, что я воспользовался знакомством с тобой. И твоим... — он с трудом подбирал слова, боясь задеть меня, — ...положением.

Черт, а я было подумал, что стряслось нечто действительно серьезное.

— Теперь я в курсе.

— Так, значит, ты не против?

Напугать его? Но вид до того жалкий, что я от этой идеи отказался.

— Не против, — буркнул я, рассердившись, что Марлоу отнял время на этот идиотский разговор, и вышел вон, хлопнув дверью.

Мне приходилась по душе эта аптека. Приличное помещение в городке, населенном наполовину магглами, наполовину волшебниками. Тихо и чинно. На следующей неделе я специально приду пораньше, чтобы насладиться благословенным одиночеством чужой свободной жизни. Хозяин аптеки не слишком досаждал мне. Буду слушать, как работает ступкой хозяин аптеки, чтобы представить посетителям самый свежий товар, и ждать Марлоу.

Только в этом простом быте я мог спастись он назойливых сомнений. Здесь был мой островок спокойствия. Тут я смахивал на нормального человека, такого как все.

И меня, всегда стремившегося к уникальности, это крайне удивляло.

Из аптеки я отправился прямиком в Малфой-мэнор.

На последнем собрании Темный Лорд поручил мне завербовать некоторое количество новобранцев, которых не нужно обучать драться. Подразумевал он, конечно, не чистокровных и вообще не чистых на руку людей. И мне хотелось посоветоваться с Люциусом: не лучше ли набрать свежих людей среди выпускников? Той ошибки, что я совершил со Смитсоном и Пеллетье, больше не произойдет. Но тем не менее связываться с отребьем и вводить его в наш круг — как-то слишком даже для меня. Что думает такой чистоплюй, как Малфой?

Эльфов мэнора я давно приучил к тому, что меня провожать не надо. Я двинулся по коридору, устланному мягким ковром. Эти церемонии в целом вызывали легкое раздражение. Люциус вполне современный человек, почему не откажется от них?

Поднялся на второй этаж по парадной лестнице. Люциус должен быть в своем кабинете.

Да уж. Я сам ответил на свой вопрос ранее. Порядок для него важнее, чем все остальное. Дом, жена, эльфы.

Может и меня поэтому так привлекает деревушка с аптекой, в которой работает Марлоу. Там все, как заведено испокон веков. И ничего не меняется. Ну или я хочу походить на Люциуса. Тот еще образец. Со всем его высокомерием.

Подумать только, что я о таком размышляю! Если система работает, это как правило значит, что она хороша для тех, кто всем заправляет, а угнетенных она не заметит. И с каких пор я перестал себя причислять к ущемленной категории и прикидываю, как бы перебраться в симпатичную деревушку и зажить приличной жизнью?

— Северус…

Нарцисса так тихо окликнула меня, что я сперва подумал, что ослышался.

Она приоткрыла дверь какой-то комнаты, судя по балдахину видневшемуся в проеме, спальни.

— Здравствуй, — произнес я, слегка смутившись.

Мы нечасто разговаривали наедине. По правде сказать, никогда. Зачем я ей понадобился?

Уж не пьяна ли она и принимает меня за кого-то другого? Вид больной, даже замученный.

— Можно с тобой поговорить? — она затворила дверь за своей спиной и поманила меня в сторону ниши с цветами. — Отойдем сюда?

Здесь было довольно тесно, и я не понимал, почему мы не можем поговорить как нормальные люди в гостиной или, по крайней мере, посреди коридора.

Она не хочет, чтобы нас заметили, Северус. Соображай живее.

Нарцисса подняла ко мне свое лицо. Да она напугана до смерти, такого выражения я никогда не видел у этой непрошибаемой девушки.

— Я знаю, вы с Люциусом друзья. Ты едва ли не лучший… В смысле, самый достойный человек, из тех, с кем он водится. Мне, понимаешь, мне…

Да говори ты уже быстрее. Я с трудом удерживался от вздоха нетерпения.

— Мне не нравится, что он в нашем доме. Поговори с Люциусом. Помоги мне.

Чтобы понять, кто этот таинственный он, у меня ушло пару секунд.

— Что случилось?

— Извини, — она едва не со слезами на глазах дернулась, чтобы броситься обратно в спальню. — Это была ошибка.

— Погоди, — сжалился я нехотя. — Объясни, что стряслось.

— Я боюсь его, понимаешь?

— Люциуса?

Тут уж я ничем не могу помочь, она же не моя жена.

— Нет, не его. Какой ты непонятливый.

Это точно.

— Так… Значит, ты боишься, что Темный Лорд что-нибудь сделает тебе?

Страх, конечно, не беспочвенный. Но об этом позже.

— Не мне, а Люциусу. И ребенок останется без отца!

— Какой еще ребенок?

— Я беременна, Северус, вот какой. Люциус скоро станет отцом и приводит этого… человека в наш дом. Я говорила ему, что не хочу видеть здесь ни Темного Лорда, ни кого другого из его паршивых друзей!...

— Как славно, — съязвил я.

Я тоже не жажду видеть этих людей. Знала бы Нарцисса, что мы на одной стороне.

— Кроме тебя, разумеется. Ты — совсем другое. Ты не рассказываешь за ужином гадости, от которых желудок сворачивается.

— На самом деле иногда рассказываю, но у меня и без того аппетит плохой…

Она улыбнулась мне, а я и без того уже смутился.

— Вот видишь, ты можешь меня рассмешить. Значит, ты поговоришь с Люциусом?

— Я ничего не могу обещать, — признался я, но, чтобы приободрить, ее добавил: — Скорее всего, эти визиты от Люциуса не зависят.

— Но он хозяин этого дома!

Вот только не хозяин своей жизни. Заверив Нарциссу, что я сделаю все возможное и одарив ее пресной улыбкой, я вырвался и продолжил путь к Люциусу.

Выходит, Темный Лорд наведывается сюда? Мне стало весело, когда я представил Нарциссу обхаживающую его. Гость он, должно быть, несносный. Не понравилась сервировка? Хозяева, быстро на колени.

Да, я не прочь посмотреть на это. Надо будет как-нибудь напроситься на ужин.

Впрочем, Нарциссу мне было по-настоящему жаль. Ведь я прекрасно понимал, что визиты Лорда ни что иное как очередной способ надавить на Люциуса. Если не пригрозить. Станет ли Лорд трогать семью? Не знаю и рад этому.

Люциус скоро станет отцом. Это было неожиданно. Представить его в роли отца семейства было непросто. Но не так трудно, как меня. Вот уж кто на это не годится.

И все-таки отцовство — большое событие. Вырастить маленького человека, направить его, сделать счастливым. Как Люциус с этим справится? Обстановка в его доме, мягко говоря, не располагает к воспитанию ребенка.

— Как ты знаешь, на последнем собрании мне поручили важное дело, — начал я, получив разрешение войти. — Не хочу просить Макнейра одолжить нам одного из своих приятелей, поэтому обращаюсь к тебе.

— Отличная шутка, Северус.

Старался. Целую минуту придумывал.

— Лично я не хочу связываться с типами из Лютного переулка и разрешать им участвовать в наших операциях. Это нелицеприятно отразится на Пожирателях.

— Да что ты говоришь, — протянул Люциус с издевкой. — Какая оригинальная мысль. И почему ты явился ко мне?

— Надо отговорить Темного Лорда от этой идеи. А ко мне он относится в данный момент не лучшим образом.

— Что-то опять натворил? — хмыкнул он.

В каком смысле опять? Я так и вцепился в этот клочок информации. Люциусу что-то известно обо мне и Баклэнде? Но ведь я ему ни о чем не рассказывал. А с чего бы Темному Лорду делиться этим, ведь он действовал против своих же сторонников?

«Не союзников, слуг», — гаденько шепнуло подсознание.

Но если Темный Лорд ничего не сообщал, то, как Люциус узнал?

Хватит раздувать из мухи слона. Надо вытянуть из него больше, понять, что он имел ввиду.

— Со мной вечно что-то случается. Завтра одно, сегодня другое.

— Да, мы слышали, — бросил Люциус, изучая какие-то бумаги.

— Словом, я не в фаворе на данный момент.

Люциус уставился на меня своими холодными глазами.

Попытка пригвоздить к месту стоящая. Но я могу лучше. А Темный Лорд и того больше.

— Как ты заметил, сейчас никто не пользуется успехом у Повелителя, — взвешенно отозвался Люциус, прислушиваясь теперь к каждому моему слову в поисках подвоха.

Странно было слышать от Люциуса это обращение. Ведь тот, о ком мы говорили, не мог нас слышать.

Если его не жалует Темный Лорд, то, значит, это относится ко всем. Мило. Однако я точно знаю, что Лестрейнджи все так же пользуются благосклонностью.

Совершенно не подумав о том, что случилось несколько недель назад, когда мы стояли в круге и все склонили колени, я теперь судорожно соображал, как выкрутиться из неловкой ситуации:

— Значит, мы должны быть заодно больше, чем когда-либо.

— Занимательно, что это говоришь именно ты.

— Не понял, — разговор принимал странный оборот, совсем неприятельский, и теперь я тоже был склонен воспринимать все в штыки.

— Забудь, — махнул Люциус. — Это сейчас не важно.

Прикинув, стоит ли выяснять суть этих недомолвок в настоящую минуту, когда мне кое-что нужно от Люциуса, я решил продолжить:

— Убеждать Темного Лорда в одиночку бессмысленно.

— А если мы объединимся, он решит, что это сговор против него, — отрезал Люциус.

По его мнению Темный Лорд теряет связь с реальностью?

— Так что тогда предпринять? — взорвался я.

— Тебе? Ничего.

— А ты что будешь?..

Люциус окончательно закрылся:

— Это мое личное дело.

У Люциуса нет плана, он в такой же растерянности, как и я. И не хочет этого показывать.

— Значит, мне слепо следовать указаниям Темного Лорда?

— Разве мы не всегда этим занимались?

Прекрасно. Пройдусь по трущобам и притонам и найду самых отпетых мошенников и негодяев, всех, кого не страшит имя Темного Лорда. Никто не может быть хуже, чем мы. Мы не просто негодяи, а злодеи, воспетые в песнях. На их новобранцев и оборотней будем выглядеть менее мерзко для добропорядочных граждан.

Решено. Сделаю то, что мне велят.

— Раз ты дал мне такой ценный совет, Люциус, я тебе отплачу: не советую принимать у себя Темного Лорда. Если тебя арестуют, ты потеряешь свои связи в Министерстве в мгновение ока.

— Не беспокойся обо мне. Я умею решать такие вопросы.

— Что ты… — съязвил я. — Я также уверен в твоем проворстве. Не сомневаюсь в тебе. Но в Министерстве нынче идет охота на ведьм, посадив одного представителя видного семейства они создадут себе отличную репутацию в обществе, вернут доверие граждан. Иногда это важнее денег.

Покинул Малфой-мэнор я в крайнем раздражении. Однако по крайней мере выполнил просьбу Нарциссы.

* * *

Первые декабрьские заморозки застали меня врасплох. Я утеплил свое жилище, как мог. Даже наведался в Косой переулок и купил книгу по ремонтным заклинаниям, потому что не был в них силен. Щели в оконных рамах и трещины в стенах заделать удалось. Но с отоплением были проблемы. Камина здесь сильно не хватало. Мне приходилось колдовать согревающие чары, каждый раз, как я возвращался домой. И обновлять их среди ночи, потому что они иссякали. Я попробовал использовать синий огонь, но он грел только пространство в радиусе нескольких футов.

Ряды Темного Лорда пополнились пятью новыми Пожирателями. Я не был уверен, что им подарили Метки. Это было бы подлость со стороны Темного Лорда. Ведь я набрал настоящих бандитов. Точнее я-то при моих коммуникативных способностях завербовал только одного типа, но он привел четверых дружков. Я нашел его в самом неприятном баре из тех, в которых мне приходилось бывать. «Прибежище вампира» по сравнению с тем зловонным местечком казалось настоящим рестораном. Я сознательно исключил из круга поисков тем места, в которых бываю сам — их было немного, — чтобы никогда больше не пересекаться с новобранцами. Темному Лорду больше не хотелось обучать новоприбывших, ему нужны были готовые на все головорезы. Неаккуратные, со скромными задатками, но жадные до желания расколошматить все, что попадается под руку.

После этого задания Роули во всю веселились, когда Темный Лорд на собрании поздравил меня с успешным выполнением. Как мне год назад нравилось наблюдать за их унижением. И они получили свои крохи радости.

Мальсибер каждое собрание докладывался об успешном накладывании Империуса на того или иного высокопоставленного чиновника. И я терялся в догадках, сколько он привирает.

У меня было стойкое ощущение, что кто-то подговорил его — или приказал Темный Лорд? — прилюдно объявлять об успехах Организации. Создавать видимость продвижения к нашей цели — захвату Министерства.

Да и было ли это когда-то в приоритете? Я затруднялся сказать. Многое я себе напридумывал сам и отделить теперь фантазии от реального обстоятельства дел не представлялось возможным.

Мальсиберу давно и упорно напоминавшему, что троим выпускникам стоит собраться, как он говорил, в память о старых добрых временах, удалось организовать встречу.

В «Кабаньей голове». Само собой.

Почему он так настаивал? Чем это отличалось от посиделок Пожирателей в Штабе или в Малфой-мэноре? Такие мысли посещали меня, когда я оглядывал, потолок, украшенный омелами и новогодние гирлянды над входом. И не подумаешь с первого раза, что этот трактирщик любит праздники.

— Почему не «Три метлы»? — спросил Эйвери, не понижая голос, так что бармену наверняка было слышно. — Более приличное место.

— Ладно тебе. А как же славные дни, когда мы тайком встречались здесь с Люциусом? Или просто выбирались, чтобы наедине обсудить то, что нельзя при других?

— Сейчас жизнь всяко интереснее, — многозначительно присовокупил Эйвери и подмигнул двум школьникам, робко потягивающим сливочное пиво.

Снобизм и этакий взгляд свысока на тех, кто младше тебя, есть низшие формы честолюбия. Я был не настолько жалок, чтобы выпендриваться перед школьниками, поэтому нарочно отодвинулся в самый темный угол.

— Как мне нравится! — самодовольно сказал Эйвери, налегая на вино. — И правда встреча старых друзей! Мы давно не общались вот так… Какие новости? Вот ты, Мальсибер, чем занимаешься?

— Накладываю Империусы направо и налево. Думаю, в Пожиратели меня привела скука. Зато теперь, что не день, то приключение.

— Тише ты, Кэссиус, — веселость Эйвери поубавилась.

— А что? Теперь-то уже какая разница? Темный Лорд сам сказал, что скрываться больше ни к чему!

— Я пока не хочу в Азкабан, — тихо произнес Эйвери.

— Не беспокойся… Да и потом я всегда думал, что первым в тюрьму попадет Северус.

— В каком смысле? — огрызнулся я.

— Таких как мы не сажают, — пожал плечами Эйвери.

— Надеюсь, однажды твоя беспечность выйдет тебе боком, — холодно произнес я.

Ничего не изменилось. Эйвери по-прежнему стремился пройтись по мне. Разве мог я оставаться в долгу?

Как всегда вмешался Мальсибер:

— Но какое кому дело? — судорожно стискивая стакан пальцами, неловко рассмеялся он. — Мы правим миром. Так постановил Темный Лорд.

Мы с Мальсибером переглянулись, но промолчали. Каждый из нас понимал, что Темный Лорд затеял нечто неразумное, может, даже, потерял свою цель, но мы не могли поговорить об этом начистоту, без экивоков и намеков. Они думали, что я доложу об этом, я полагал, что они заложат меня.

Следи за другими, потому что кто-то уже шпионит за тобой. Первое правило Пожирателя.

Меня Темный Лорд снарядил следить за Дамблдором — самая позорная работа из тех, которую мог заполучить Пожиратель из Ближнего круга. Все знали, что Дамблдор мастерски уходит от погони, Темному Лорду скорее был важен не результат, он стремился понервировать директора, вынуждать его сбрасывать хвост.

После Нового года я вступал в должность штатного шпика, наряду с несколькими новичками, которые пока не заслужили особого доверия. Иногда предстоит дежурить с Блэком, особенно здесь, в Хогсмиде. Будем изображать двух факультетских приятелей. Театр без зрителей.

Как и в настоящую минуту. Мы, наверное, и раньше только притворялись друзьями с Мальсибером и Эйвери. Сообщники, объединенные общей целью.

Но сейчас это читалось как никогда отчетливо. И избавиться от этого ощущения мне поможет только капля искренности:

— Кэссиус, что происходит?

— О чем ты, Северус?

— Брось, — покачал я головой. — Мы целый год не общались.

— Поправка, — вставил Эйвери. — Это ты не общался с нами.

Правда? А я даже не заметил, как потерял их.

— Хорошо. Зачем я здесь?

— Мы…

Эйвери кашлянул и даже повернулся на стуле, только бы не смотреть на меня, всем видом показывая, что тут он не причем.

— Ладно. Я хочу знать, что происходит, Северус. Почему мы бездействуем? Когда подомнем под себя "Пророк", чтобы он перестал поносить Пожирателей?

— Разве "Пророк" лжет? — спросил я, невозмутимо потягивая свой напиток, и старательно обходя суть вопроса, лишь бы не признать, что сам не знаю ответа.

Эйвери странно крякнул. Моя слова скоро станут достоянием общественности, он раструбит о них, где только сможет. Я поглядел на друзей.

Они по-прежнему считали, что я особо приближенный Пожиратель, что знаю больше, чем другие. Это заблуждение одновременно и тешило мое самолюбие, и бросало в более глубокие воды: Темный Лорд не хочет посвящать нас в свои дела, так какой в нас прок? Зачем мы создаем видимость действия? Или — эта мысль пугала до дрожи — наш единственный удел чинить насилие, пока не кончится запал? Зачем Эйвери знать, какие цели у Темного Лорда, если он и так наслаждается жизнью?

Не присовокупив больше ни слова, я бросил на стол несколько сиклей в оплату бармену и вышел в ночь.

Но уходить не спешил. Мне хотелось, чтобы друзья подошли и спросили о чем-нибудь. Так словно я и правда знаю все на свете. Может, они сейчас смотрят в маленькие слюдяные оконца «Кабаньей головы», видят, что я вышел подышать свежим воздухом, и обсуждаю между собой, кто отправится на переговоры.

Ведь я тот, кто стоит за спиной у Темного Лорда, я придумал хитроумную схему по его обогащению. Потому он, должно быть, и щадит меня. Но скоро лимит доверия исчерпается.

На деле я ведаю лишь о немногом большем, чем Эйвери и Мальсибер.

Стены хогсмидских домов белели в звездном свете. Стужа подбиралась к горлу, сначала легкими покалываниями, но все больше распаляясь, сковывала руки и ноги. Я облокотился плечом о кирпичную кладку бара, невольно высматривая Хогвартс, скрытый за Запретным лесом. При всем желании я бы его не увидел. Но я вдруг осознал, что впервые вспомнил о нем за очень долгое время. Он возвышался в моей памяти воплоти, не то эфемерное видение, которое хранилось во снах, и которое я тщательно отталкивал, потому что школа неразрывно связывалась у меня с человеком, причинившим мне нестерпимую боль; но Хогвартс, мой первый настоящий дом.

Какими бы странниками мы не были, блуждающими в ночи или при свете дня, мы всегда хотим вернуться туда, где все начиналось.

Пустота толкала меня в грудь, выдергивала в реальность. Я никогда не подразумевал этого ее свойства. Может статься, с тех пор, как я стал ее частью, я достоин узнать большее? Постигнуть то, что не удается тем, кто только занес ногу над пропастью, но не прыгнул.

Опустив глаза, я заметил рукоять ножа, торчавшую из моего живота. Опять он здесь. Я вынул его, зная, что залатать себя не получится. В тот раз я воспользовался простыми заклинаниями, чтобы остановить настоящую кровь. Но воображаемую — не уймешь, она так и будет течь.

— Что ты здесь мерзнешь? — спросил Мальсибер. — Возвращайся, не будем мы больше из тебя ничего выпытывать.

Я так и стоял с протянутой рукой, в которой только что покоился нож.

— Что там? — Мальсибер даже подошел и заглянул в мою раскрытую ладонь.

Ничего там нет.