Прячься (джен)

Свободной рукой я обшарил пространство в надежде найти выпавшую палочку, но, конечно, остался ни с чем, а потом долго лежал, накапливая силы, чтобы подняться.

От прилива крови у меня заболели уши. Но тем не менее удалось встать. Ребра болели так, что я уже не сомневался, что пока спал, по ним потоптался гиппогриф.

Новая волна головокружения накатила, я вцепился в шершавые камни и кое-как устоял.

Если они бросили меня тут, чтобы я сдох, то зачем приковали?

Наконец я добрел до двери с решетчатым окном, но натянувшаяся цепь заставила остановиться в нескольких шагах от нее.

Нет, это точно никак не связано с Авроратом.

Чья-то личная темница.

Мысли с трудом ворочались в моей голове. Боль во всем теле отвлекала от насущных проблем.

Без палочки я чувствовал себя вдвойне беззащитным.

«Ну, как же, — сыронизировал я. — Вот какая крепкая дверь. Ты в полной безопасности».

Ладно. Беспалочковая магия. Раз плюнуть.

Глаза никак не могли сфокусироваться до конца, затылок болел, но, вытянув вперед руку, я приказал двери:

— Алохомора.

Замок визгливо скрежетнул, и… не поддался.

Попробовав несколько раз, я решил, что надо немного прийти в себя. Неизвестная отрава, которую Торговец подмешал мне в ром, по-прежнему была в крови.

Что же это? Будь зелье низкопробным, я бы заметил необычный запах или привкус.

Сознавайся уже, Северус, тебя отравили твоим собственным изготовлением.

Но зачем я здесь?

В коридоре горел непостоянный трепещущий свет от факела, и все мои стремления были там. За дверью проступали признаки жизни, а здесь эту функцию выражали разве что крысы, шмыгающие между ног.

— Эй! — крикнул я, голос разнесся эхом. — Есть тут кто-нибудь?

Слишком жалобно звучу. Надо требовательней.

— Сюда! Сюда скорее! Есть кто живой?!

Тишину хоть ножом режь.

Так просто сдаваться я не собирался и еще какое-то время вопил, временами все яростней, однако ясно понимал, что мои попытки тщетны. Потом вернулся к применению беспалочковой магии, максимум, чего я добился, сумел сдвинуть пару соломинок, валявшихся на углу.

Хорошо. Не получается так, сделаем по-другому. Освобожусь от цепи, а когда кто-нибудь соизволит войти, накину подонку на шею и придушу.

Однако беспалочковая магия и тут не срабатывала. Даже на таком близком расстояниию.

У наручников было с одной стороны крепление, которое надо было открутить, чтобы разъединить кольцо и засунуть руку, а с противоположной стороны от браслета тянулась цепь. Я начал крутить это крепление. Но минус магии в том, что, скорее всего, разъединить браслет можно только заклинанием.

Ничего. Еще не вечер. Я со всей силы принялся тереть маленькое крепление о шершавую стену, в конце концов, она должна была расшататься.

Прошло несколько часов, прежде чем я понял, что за раз мне это не сделать. Тут требовалась неделя работы.

И что теперь прикажете? А если обо мне вспомнят через месяц? Да я тут умру от голода. Идиотизм ситуации зашкаливал. Я подергал цепь, без надежды, что она чудом выскочит из стены, и сел обратно на пол.

Буду ждать. Что еще делать?

Мысли мои так или иначе возвращались к насущному. Почему я не могу колдовать? Я попытался нащупать какие-то блокирующие чары. Это был самый обычный, ничем не примечательный подвал, никаких следов высшей магии. Вряд ли контрабандисты умели ей пользоваться, это довольно примитивные волшебники, иначе они бы не занимались деятельностью такого рода. Именно поэтому для них самым надежным способом удерживать меня была тяжелая цепь.

В очередной попытке стянуть наручник я понял, что магия к нему вряд ли применялась. Все-таки он был маггловским, а снять я его не мог, потому что не был способен к колдовству. Да, дело определенно во мне.

Продавал ли я Торговцу зелья для темномагическим ритуалов? Существовал определенный род составов, способных вводить волшебника в транс или на время лишать его сил. Несущественно, но все же. А беспалочковая магия как раз была из разряда умений, которые эти зелья блокируют. И среди них были составы без запаха и вкуса. Но в том-то и дело, я не мог вспомнить, чтобы делал что-то такое для Торговца. Я продавал ему под распространение много всякого гадства, но чего-то настолько сложного и редкого не было. Я бы запомнил. За такое зелье мне должны были заплатить крупную сумму. Когда я варил нечто похожее для Пожирателей, я вечно негодовал на то, что мне за это даже кната не перепадет.

Выходит, Торговец достал его на стороне.

Прошло некоторое время, в этом каменном мешке трудно было понять сколько, я исходил яростью от того, что меня задерживают так надолго. Поскорее бы договориться с контрабандистами. Да и что за нежные у них характеры? Подумаешь, косо на них посмотрел. И что? Сразу кидать в каменный мешок?

Впрочем, дело было скорее в чем-то другом. Я смутно припоминал, что выпил пару глотков рома еще до того, как контрабандист за соседним столиком начал нарываться на драку. А потом? Нет, кажется, к той кружке я больше не притрагивался. Зачем тогда Торговец решил отравить меня? Неужели от того, что я застукал его, когда он перепрятывал товар?

Несколько раз я вскакивал и, борясь с неестественной слабостью, боролся взглядом с замком. Пару раз что-то поворачивалось, но он так и не щелкнул. Да и какой в том толк? Я накрепко прикован.

Потом, чувствуя очередной прилив воодушевления, призывающий меня немедленно действовать и не валять дурака, я снова принялся подпиливать крепление на браслете о камень.

В монотонной работе прошло очень много часов. Я был уверен, что нахожусь здесь целый день.

Лучшей идеей будет, выспаться. Раз представилась такая возможность. Недомогание пройдет и появятся силы колдовать и более разумный план.

Хорошо, что здесь темно. Отдохну, как следует. И никто не помешает.

Казалось, я только сомкнул веки, и вот пробежавшая между ног крыса заставила меня пробудиться. Самочувствие значительно улучшилось. Во всяком случае, голова больше не кружилась.

Эти стены мне опостылели. Выпадать из реальности надолго при моем образе жизни чревато. Темному Лорду нужны зелья к пятнице, аптекарь тоже не станет ждать, а я просиживаю штаны тут.

Повернувшись на бок, я сразу вспомнил, что накануне меня изрядно попинали. К ранениям было не привыкать, но синяки досаждали. Раз уж я тут застрял, то займусь, пожалуй, этим.

Расстегнув рубашку, я как мог, света недоставало, осмотрел грудь. У ключицы явственно темнел огромный синяк. Я снова порылся в карманах, но не нашел там пузырька с настоем бадьяна, который носил постоянно.

Вот подонки. Все вытащили.

Сосредоточившись, я мысленно повторял целебные заклинания. Но они почти не действовали. И все-таки, ощущая, что магия начинает потихоньку возвращаться, я приободрился. К черту синяки, надо отобрать у этих тварей мою палочку. И тогда посмотрим, кто кого.

Собрав волю в кулак, я вперился взглядом в дверную ручку.

Не знаю, сколько попыток было сделано, перед тем, как сдаться. Упорства мне никогда было не занимать.

Клянусь, будь эта цепь подлиннее, я бы уже давно пытался высадить дверь плечом.

Но я до нее не доставал.

Взбесившись, я начал выкрикивать заклинания. Все, какие приходили в голову, даже пытался взорвать чертову дверь силой своего взгляда.

Да что же это такое? Беспалочковая магия была моим коньком. Да, пожалуй, я не освоил ее в совершенстве, но тем не менее, все простые заклинания давались без труда.

Может, все дело было в том, что в кармане не лежала моя собственная палочка? Знание о том, что моя сила при мне, придавало уверенности, а когда оружия не было, казалось, что и ее нет.

С каждым проведенным здесь мгновением, я злился сильнее и поносил контрабандиста, его дружков и Торговца в самых изощренных выражениях, надеясь, что они услышат меня. И спустятся сюда.

Не так-то просто было смириться с заточением(тем более по такой незначительной причине), теперь, когда я вольная птица. В детстве меня часто запирали в комнате, да и сам я не раз прятался в слизеринской спальне, если однокурсники слишком сильно доставали. Но то было другое.

Томиться здесь, пока ко мне не соизволят спуститься? Я снова заорал, на этот раз яростно.

Потом принялся остервенело колотить по стене скованной рукой, в надежде разбить крепление браслета.

Когда я выдохся, то с размаху сел на пол, но по инерции продолжал стучать металлом по камням.

Впав в оцепенение, я очень долго наблюдал за отблеском огня, попадавшим сюда из коридора через оконце с решеткой.

Что-то я упустил.

Не легко было признавать, что зависишь от чужих решений и поступков. До этого момента я не осознавал насколько сильно верил в себя. Порвав с прежней жизнью, я считал, что уже больше ничто и никогда меня не сдержит. Темный Лорд, Люциус? Как бы не так. В отличие от них я не связан ничьими ожиданиями, мне нечего терять. Я сам за себя.

Так и тут. И тем не менее некая крайне неприятная личность с недурным чувством юмора задумала подшутить надо мной, то ли столкнув с контрабандистами, то ли подговорив Торговца отравить меня.

Случайное ли это стечение обстоятельств? Или я зря грешу на Торговца? И всего лишь переутомился после нескольких бессонных ночей за варкой?

В этих обстоятельствах чего только не выдумаешь.

Сколько продлится действие зелья?

Такие составы могут быть очень сильными. Мне чудилось, что силы возвращаются, и каждый раз я неугомонно принимался творить волшебство.

Все было без толку.

Что если я в самом деле никогда не умел колдовать без палочки? И на самом деле она выполняла всю работу, пусть и не находилась в руке? А все мое могущество, как мага, было построено на иллюзиях? И мнимые успехи на этом поприще отражали только безграничные возможности моего эго. В конце концов, дурак Поттер считал себя самым блестящим учеником школы. Почему я не мог удостоверить себя в том же?

В какой-то момент я поймал себя на том, что щелкаю пальцами, пытаясь погасить огонь факела в коридоре.

Занялся бы лучше чем-нибудь полезным. Я снова принялся истязать свою руку, чтобы сломать или подточить браслет. Но без прежнего энтузиазма.

Постоянное напряжение выматывало. Расслабившись, я лег на спину и пытался выдумать выход из положения. Должно быть что-то неочевидное… Здесь не было ничего кроме пола, потолка, стен и цепи, вделанной в одну из них. Ничего, что можно было применить для своего освобождения. Только я и мое тело. Уж не сломать ли себе руку, чтобы протиснуть ее через браслет? Но он сидел так плотно, как влитой, что легче было отрубить себе ладонь, чтобы выйти отсюда. Жаль, магией можно отрастить только кости. Нет, конечно, существовали разработки по созданию плоти, но рука после их применения будет неживой, я не смогу ей полноценно пользоваться. И все-таки мысль отрубить себе конечность была заманчивой. Последующая боль нисколько не смущала. Я умею терпеть.

И что теперь? Полагаю, крысы раньше меня съедят, чем я дождусь хоть какого-то знака снаружи.

Все это дурацкий кошмар. Скоро я проснусь. И ничего этого нет. Я просто свалился на пол во сне…

Тревожную дремоту, в которую я погрузился едва ли можно назвать целительным сном. Неопределенность не давала мне как следует расслабиться. Слух постоянно вылавливал любой шорох и выжидал чьих-то шагов.

Спустя еще очень много томительных минут они даже начали мне мерещиться.

А, нет. Это была правда. Ударив себя по щекам, я попытался придать себе бодрый вид. Но встав, неожиданно обнаружил, что несколько суток, проведенных мной в холодном каменном мешке без движения, ослабили тело. Более того, я чувствовал голод. Для моего непритязательного организма это было странно. Я не раз бедствовал в детстве и вполне мог привыкнуть к отсутствию первостепенных нужд. Наверное, за последний год я слишком баловал себя. Разумеется, столько денег я не видел за всю свою жизнь. Отчетливо осознавая, каким помятым и уставшим выгляжу, я пытался стоять спокойно и незаметно переминался с ноги на ногу.

Сначала по полу ко мне подползла длинная тень, а за ней вошел человек.

Его кожа издавала слабое голубоватое свечение. И я сразу догадался, кто он. Вампир. Тот самый, что владеет баром.

За его спиной следовало трое: мой ровесник с палочкой за ухом, подозрительно похожей на мою; бородач, но не тот, что затеял накануне драку; и еще один амбал с грубыми чертами лица. Не нужно было гадать, что все трое выполняли роль тупых «шестерок» при таком же недалеком лидере.

Мозг немедленно заработал. Нельзя показывать, что они меня выбили из колеи этой задержкой. Тем более совсем чуть-чуть.

Мне придется считаться с ними, какого бы низкого мнения о них не был, потому что именно я в крайне невыгодном положении.

— Ну как ты тут?

— Утомился ждать вас, — это был самый верный ответ: нечего скрывать, что мне не понравилось сидеть в темноте без еды и воды несколько суток; но и показать им, что чувство юмора, а с ним и самообладание при мне.

Он склонил голову набок и выдохнул через нос, а потом поднял палец, указывая на кого-то из своих спутников.

Бородач сделал шаг ко мне, я сразу понял, что за этим последует и стремительно увернулся. Но от второго хука не удалось. Кулак попал прямо в щеку. Еще немного и кость треснет.

Я поглядел исподлобья на вампира и издал саркастичное:

— Ау.

Его глаза зажглись краснотой, но не такой багровой, как у Темного Лорда, а яркой, огненной.

Лицо ничего не выражало.

Этот прием хорошо мне знаком, сам не раз прибегал. Я усмехнулся:

— Давно хотел спросить: почему ты не назвал бар «Сортир вампиров»? По-моему, такое название намного больше подхо…

Мощный удар кулака пришелся на мою челюсть. Бравада только сделала хуже.

— И это все? — я сплюнул кровь. — Решили развлечь меня маггловски мордобоем?

— Мы не начали еще, мальчик.

— Боюсь представить, что будет дальше, — произнес я с презрением.

— Тебе понравится, только если ты мазохист. Мы не используем палочки, потому что такие как ты решили, что мы их недостойны.

— Я передам Темному Лорду.

Вампир дернулся, я мог бы подумать, что напугал его, но это скорее было отвращение. Чем-то неуловимым, этими рефлексами, неприятием определенных слов, он напоминал мне Лорда.

— Ты решил прикрываться его именем, сопляк? — его голос сорвался до визга, трясущимся пальцем он ткнул в своих приближенных. — Вы. Приступайте.

Только сейчас я заметил, что обе шестерки были намного выше и крупнее меня. В магической дуэли это не имело значения. Но сейчас я был магглом. Не самым сильным.

Они не спешили, радовались, как дети Рождеству. Бородач потянулся и размялся, а амбал улыбнулся мне совершенно беззубой улыбкой.

До этого момента мое положение казалось чьей-то глупой шуткой. Недоразумением.

Придется защищаться. С отцом я дрался, значит, и здесь смогу.

Когда бородач целеустремленно шагнул ко мне, я почувствовал, как моя верхняя губа приподнимается в оскале. Я уклонился от его первого удара, шагнул вперед, чтобы ударить самому, и отодвинулся, когда он ударил снова.

Неприспособленные к рукопашной руки сразу заболели, но я не обращал на это внимание.

Мешаю им вести дела? Хотят свою долю? Они знают, что я Пожиратель, но не боятся. Действительно, чего? Один, безоружный, только Метка на руке.

Быстрая серия ударов в живот, под коленную чашечку и по голове, повалили меня на пол. Я откатился, запутываясь в цепи и неуклюже вскочил. Удалось лягнуть одного из них ногой, но мощнейший удар в нос едва не заставил меня отключиться от боли. Кость хрустнула, он его сломал.

Боль была такой пронзительной, что внезапно превратилась в единственную, которую я чувствовал.

Несколько спасительных мгновений я трепетал на краю сознания, парил там, пока реальность не подступила снова в своей полноте.

Увидев ноги, я как можно скорее поднялся и отскочил подальше, насколько позволяла цепь:

— Так, ладно. Довольно, — гнусаво проговорил я сквозь слепящую боль. — Чего ты хочешь? Долю от продаж? Принести извинения, что затеял драку в твоем баре?

— Нет, — таков был лаконичный ответ.

— Что тебе нужно? — спросил я, ужасно испугавшись, когда мне резко заломили руки.

Меня держали так крепко, что было не вывернуться… Мне резко захотелось уйти в какой-нибудь транс, исчезнуть отсюда… Нельзя допускать того, что последует… Я молотил кулаками то одного, то другого, иногда черпая рукой воздух, тянул их за волосы, попытался укусить за ухо, когда один из них по неосторожности наклонился ко мне. Я хотел броситься на вампира и врезать ему как следует, но цепь не позволила этого сделать, меня отволокли обратно и стали пинать ногами.

Сосредоточившись на том, чтобы не думать о боли, я все же ощущал, как мне сломали ребра. Как выбили челюсть. Как били по лицу так сильно, что вполне можно было отключиться, но этого не происходило.

Потом время для меня остановилось. Я не мог одновременно защищаться от двоих крепко сложенных людей. Все рассуждения, если только их можно было так назвать, свелись к тому, что у моего тела есть собственная защита против физической боли. Призвав окклюменцию в помощники, я почти сумел отключить все чувства.

В какой-то момент я осознал, что меня больше не держат, вскочил, заставляя их гоняться за мной. Ковылял, как маленький карлик из цирка уродов, только чтобы отсрочить очередную тошнотворную боль.

Они глумились над моей предполагаемой трусостью. Но я только не хотел позволять калечить меня.

— Что вам нужно? — спрашивал я, но не слышал ни слова, вместо этого какое-то несвязное мычание. Челюсть отказывалась подчиняться мне.

Когда я уже не мог улепетывать и только вяло уворачивался, они принялись пинать меня друг к дружке, как квоффл, пока я не свалился между ними.

Достаточно. Не знаю, говорил ли я это вслух, но надо было дать им понять, что я уже ни на что не гожусь. Просто прикрывал голову, свернувшись на полу клубком.

К счастью, я перестал чувствовать свое тело задолго до того, как потерял сознание.

* * *

Меня разбудил ужасный хрип. Это был звук моего дыхания.

Руки, которыми я защищался, распухли. Простая попытка сжать пальцы заставляла страдать.

Надо наложить охлаждающие чары, чтобы отек спал.

Но колдовства не было.

Все, что я смог придумать, так это отползти в угол, где скопилась влага и положить их в холодную лужу. Это заняло у меня добрых полчаса. Тело совсем перестало подчиняться.

Грязные полукровки. Будь у меня палочка, они бы взглянуть в мою сторону не посмели.

Их смех до сих пор стоял в ушах, и причинял столь же сильные неудобства, как и сломанные кости.

Выходит, я не такой отличный волшебник, каким себя считал. Даже окклюмент из меня вышел посредственный. Годен ли я на что-то вообще, если полумагглы смогли довести меня до коматозного состояния?

Совсем некстати вспоминался отец, разглагольствующим о том, каким чахлым неумехой я родился.

Кем я выставил себя перед кучкой ничтожеств? Надо срочно что-то предпринять.

Внезапно меня осенила догадка. Вчера в горячечном бреду она промелькнула в моем мозгу, но не оформилась до конца.

Надо использовать Метку. Призвать Лорда.

Это унизительно. Забирать меня из передряги. Он мне никто, чтобы печься обо мне.

А может, я боюсь, что он не явится на зов? Не отреагирует? Что ему все равно? Так же как другим?

Нет, я не хочу, чтобы он видел меня в столь плачевном состоянии. Его уважение — фактически все, что у меня есть. Я еще поборюсь. Выберусь отсюда и спалю этот бар дотла.

Рано или поздно ему понадобятся зелья и тогда я смогу аппарировать. Я спасусь, не прилагая никаких усилий. По правде сказать, я сейчас и пошевелиться-то не способен.

А что если зелье по-прежнему действует? Что если аппарировать без палочки, но с помощью Метки, нельзя? Как много я не знаю!

Зависимость от Метки не радовала. Предстать перед Темным Лорд в таком виде!

Но, кажется, это самый верный способ убраться отсюда.

Пристыженный вчерашними событиями, я теперь терзался в сомнениях.

Но и смотреть в глаза вампиру и его амбалам тоже не мог.

Решусь ли я воспользоваться Меткой, когда она загорится? Или стыд мой настолько силен, что лучше остаться в подвале и как-нибудь выбраться самому?

Какой сегодня день? Когда он ждет новую партию зелий?

Столько вопросов, и так мало ответов.

Оставалось только приспособиться к новым обстоятельствам. Теперь, когда они меня отделали и утолили свой насильственный голод, мне должны объяснить, что собственно от меня требуется. Разумеется, я пообещаю им все, что угодно.

А потом… О, это славное «потом». Я вернусь за тем, чтобы отдать должок. Возьму с собой Мальсибера, и мы как следует отомстим.

Они думают, что запугали меня. Но пострадало только мое тело.

И самолюбие. А ему не привыкать.

Когда я свыкся с неудобствами своего нового неживого тела, то вновь принялся размышлять.

Теперь мне открылись глаза. Я здесь неспроста. Меня хотят запугать, остановить или избавиться от меня при помощи показательных издевательств, чтобы потом представить мое тело в назидание другим. Ладно, последнее маловероятно, но ничего исключать нельзя.

Это мог быть Торговец — за то, что я ломил слишком высокий процент с продаж.

Это мог быть Люциус — за то, что я перешел ему дорогу в истории с Баклэндом и гоблинами. Вдобавок ко всему я начинал волноваться, что Баклэнд соскочит с крючка, пока я тут прозябаю.

Это мог бы Роули. Думаю, он не отказал бы себе в том, чтобы избавиться от меня самым изощренным способом. И, как ни тяжело мне было это признавать, никто за меня не вступится.

Был также и последний вариант. Кто-то в Министерстве искал зельевара Лорда. Беллатрикс убила специалиста, которого они выслали, чтобы выследить почерк по трупу, убитому моим ядом. Но они могли выйти на меня другими путями. Через Торговца, вероятнее всего. Хоть он и пешка, но я отыщу его где бы он не прятался. Так или иначе ему конец.

Привалившись к стене, я лежал и ждал возвращения вампира и его сподручных.

Сделаю вид, что ничего не было, что я не жался к полу в позе младенца. Что мне все нипочем.

— Ну что? — злобно ощерившись спросил я, когда вампир снова вошел ко мне в сопровождении все таких же устрашающих прихвостней.

Сделай вид, что ты не боишься их кулаков.

Когда ответа не последовало я забеспокоился, но напустил на себя безразличное выражение:

— Мы будем вести диалог?

Они будут бить так же сильно. Это все, что я понял.

Подступившее отчаяние придало мне сил. Я вскочил так внезапно, что засохшая рана на моей ноге открылась.

Мой кулак прошелся по щеке бородача. Но это все равно что бить бревно.

На этот раз я долго не сдавался.

Нельзя давать им повалить меня на пол.

Превозмогая боль, я кидался на них. И слышал смех. Мои попытки выглядели детскими против двух сильных и взрослых людей.

Но я только горячился сильнее. Чем ожесточенней была схватка, тем больше туманился мой рассудок, отгораживался от физического.

Мои ноги, по-видимому, не хотели держать меня, и руки не поднимались, чтобы защититься. Я сворачивался в комок, становясь все меньше и меньше, прячась, пока сильная физическая боль не вынуждала меня снова прийти в себя.

А я не хотел этого.

Только остановки. Передышки. В течении которой мне объяснят… Почему?

Коварный вопрос! Он терзал меня не меньше, чем удары.

Перед тем как уйти парень, у которого за ухом была моя палочка, поставил в углу ведро. Но у меня не было сил, чтобы до него доползти.

Надо. Мне станет легче. Вода приведет меня в чувство, хотя я не был уверен, что хочу вернуться в это состояние.

Тогда я, пытаясь быть незаметным, маленьким униженным червяком, приблизился к ведру и потянулся, чтобы отпить оттуда, парень опередил меня и помочился туда.

И это было величайшее разочарование.

Спасительный живительный глоток был так близок, но его я лишился. Он был как наваждение, как миф. Я надолго погрузился в грезы о том, каким бы он был.

* * *

В этом не было смысла. Как и во всей моей жизни. Они делали это потому что хотели или могли. Кто-то заплатил им или просто попросил.

Мне не надо было мириться с этой мыслью. Бессмысленность происходящего всегда была со мной, сейчас она всего лишь достигла пика.

Дверь тяжело, со скрипом отворилась. Они пришли снова.

— Мы можем договориться? — спросил я глухим голосом. Очень трудно было заставить губы шевелиться.

— Нет, — ответил вампир.

Только не это.

Поднявшись самостоятельно, я подумал было, что смогу защищаться хотя бы поначалу, но свалился после третьего удара. Я не хотел смотреть в глаза вампира, и так знал, что они загораются удовольствием, когда он наблюдает за избиением.

Все слилось воедино, я потерял счет времени. Но не так, как на поле боя. Сейчас оно остановилось, и я летел вниз, в темную пропасть, на которую мне указал Темный Лорд. Что, если обучая меня, Лорд готовил к этому моменту? Я полагал, что прыжок в пропасть — это преодоление себя. Но на самом деле это жажда окончательно потеряться и не ведать, что творишь. И самое главное, что происходит с тобой.

Витать в облаках… И никогда больше не возвращаться… И не понимать, что кровь на полу твоя.

Подчиняясь им, я принимал свою ничтожность. Как бы я не старался, все приводило к тому, что я валяюсь в чьих-то ногах и позволяю делать с собой это. Так было с отцом. И с Темным Лордом. И с этими полукровками. А все потому, что я не так уж сильно от них отличаюсь.

Я могу потерять сознание или умереть.

Удалось открыть только один глаз.

Боже, если вся эта кровь принадлежала мне, дела мои неважнецки.

Сознание застряло в клетке.