Прячься (джен)

Происходило нечто необъяснимое. Собрания тянулись дольше обычного, высказывался в основном Темный Лорд, остальные больше слушали. Вероятно, это началось после смерти Розье-старшего, но именно теперь проявилось как никогда отчетливо. По поведению Люциуса можно было сделать вывод, что его все полностью устраивает. Но я чувствовал, что это не так.

Все катилось не в ту сторону. Надвигался так любимый мной хаос.

Только мне не нравилось, что он затрагивал и круг Пожирателей. Лично я надеялся на этот оплот стабильности. Я перестал наслаждаться происходящим.

Наверное, несмотря на то, что мне хотелось ослабить власть чистокровных в нашей среде, я уверовал в то, что они не сдадутся. Только, само собой, они никогда не подчинялись моей воле. Они пытали захваченных в плен орденцев без всякой причины, перестали притворяться, что хотят от них чего-то. Орден не церемонился и убивал сразу. Пожиратели изводили своих жертв в нечеловеческих муках.

В каком-то смысле, мы давали им возможность стать мучениками.

Темному Лорду было все равно, чем занимаются другие. Было ли ему когда-либо дело до репутации Пожирателей в обществе? Он говорил, что пора напугать их. И это происходило. Газеты вопили о наших преступлениях.

Пожиратели походили на детей, которым позволялось тешить себя.

И остальные покупались на это. Даже Люциус. Он скукожился, сидя по правую руку от Лорда, и я очень надеялся, что он не разочарован в происходящем так, как я. Ведь если Малфой не плетет интриг, то как тогда Пожиратели восстанут из пепла?

Ладно, допустим я излишне драматизирую.

Все нити сходились отныне в цепких руках нашего предводителя. Темный Лорд достиг своей цели. Не без моей помощи. Но теперь, нанося еженедельные визиты к Баклэнду, чтобы проверить, как утекают деньги из карманов богачей в хранилища Темного Лорда, я порой задумывался: а стоило ли оно усилий?

Поток денег сильно уменьшился, теперь это была тоненькая струйка. У меня было стойкое ощущение, что в мое отсутствие обстоятельства переменились. Что теперь это попытка богатых Пожирателей откупиться от Темного Лорда, чтобы он оставил их в покое и больше ничего не требовал. На что он тратит их?

Мы захватывали Министерство постепенно не при помощи подкупов, а убийствами. И шантажом.

Помогая Лорду наращивать мощь, я надеялся встать по правую руку, но добился только того, что мне простили многомесячное отсутствие. Он не посвящал меня в свои планы, не давал новых поручений.

Чувствовал, что это не вызовет прежнего энтузиазма? Или не доверял?

Наверное.

Моя решимость поникла, я не понимал толком, чего хочу. Безумное насилие над обществом, которое лишило меня всего — недурное развлечение, но...

Все это суть мелочно и жалко, Северус. Отобрать у одних то, что им дорого, и швырнуть другим в лицо их ценности. Мы это сделали. Но ничего не поменялось.

Пусть это не смущает Темного Лорда, но меня стало.

Что будет, когда разрастется наша шпионская сеть? Он не может ни с того ни с сего объявить себя Министром. Его не примет общественность. Мне разумеется нет дела до мнения большинства, но для нормальной работы новой системы нужно, чтобы общество согласилось. Все это наталкивало на неприятный вывод: мы силой будем заставлять магов подчиняться.

Надо выступить против этого. Надо, чтобы мы вернулись к стадиям обсуждения. Почему никто ничего не делает? Их устраивает неизвестность?

Легко принять решение. Но как следовать ему? Я больше не могу действовать открыто, разговаривать откровенно. Пойти напрямую к Темному Лорду? Это единственное можно сделать без оглядки на то, что кто-то донесет о моей неверности.

Темный Лорд истолкует все правильно. Но почему какая-то часть меня подсказывает, что он не послушает? Что он отрекся от нас? Не заигрались ли некоторые, пытаясь им манипулировать? Велик риск, что он воспримет мои слова, как очередную попытку посягнуть на его верховенство.

Да и что я скажу? «Объясните мне, что вы собираетесь делать?»

Это главное: я не понимал, куда движется организация.

Вполне вероятно, что Лорд сам не знает.

Когда он давал мне новый список зелий, которые ему потребуются, явился Роули.

Ставни в помещении, в котором Темный Лорд часто принимал визитеров, были закрыты круглые сутки. Напускная таинственность. Впрочем, я не привык к яркому свету и радовался полумраку.

Роули зашел в комнату, склонился:

— Вы звали, мой Лорд?

Неслыханная наглость. Меня здесь словно и не было.

— Проходи, Торфинн. Сюда, ближе.

Спрятав клочок пергамента с рекомендациями по зельям в карман, я склонил голову:

— Будет готово к понедельнику.

Темный Лорд отстраненно махнул мне.

Он языка лишится, если скажет пару слов?

Между нами будто разверзлась пропасть. Или она была всегда. А я имел наглость ставить себя на одну доску с ним.

Свою беспомощность я перекачивал в тех, кто попадался под руку.

Роули. Как он кстати.

— Знаю, ты бы хотел, чтобы я остался, — бросил я, словно бы невзначай оказавшись рядом. — Но мне нужно спешить. Дела не ждут.

Пора остановиться. Я не в лучшей форме, чтобы дразнить гиппогрифа.

Впрочем, Роули больше похож на нюхлера.

— Да, тебе пора варить свои зелья. Что ж понимаю.

— Напомни, чем ты занимаешься? Ах да, тебе нельзя попадать на глаза аврорам, то есть ты вообще ничего не делаешь.

Темный Лорд зыркнул на нас, и Роули не решился ответить мне даже вполголоса.

Отпустило.

Но напряжение навалится на меня, когда я возьмусь за новое зелье с пугающими свойствами.

* * *

Сигнал. Срочный сбор.

Метка раскалилась. Привычный глубокий вздох, унимающий неприятные ощущения.

В руках уже была маска и одной ногой я стоял за порогом, когда мне стукнуло в голову: я не обязан бежать сломя голову по первому свистку. Темному Лорду стоит научиться терпению.

Вызов среди ночи, и я кидаюсь к двери.

Еще чего.

Пускай я не спал, а занимался варкой, но это уже ни в какие рамки. Я снова разжег огонь под котлом и засек пятнадцать минут на часах. Закончу работу и отправлюсь.

В конце концов, у каждого из нас есть свои дела. Мог бы сделать на это скидку.

Место встречи представляло собой поле с выжженной землей и валунами, отбрасывающими глубокие черно-синие тени. Святилище друидов.

Словно изваяния Пожиратели стояли кругом. Куда большим, чем тот, который я видел, впервые вступив в ряды. Я беззвучно приблизился и занял свое место между Люциусом и Роули.

Разговор был в самом разгаре. Темный Лорд, со змеей оттягивающей плечи, поворачивался то к одному, то к другому.

— В прошлый раз великаны с неохотой шли на контакт, — произнес Рабастан.

— Это потому, что ты договаривался. Мы должны переманить гурга, — произнес Макнейр. — Без него сплошной разброд и шатание, мой Лорд.

— Отправляйся, — согласился Темный Лорд.

— Как велите, — кивнул Макнейр.

— Я хочу, чтобы мы проводили совместные операции с оборотнями, — объявил Лорд. — Нам нужно больше контроля. Отныне все свои нападения они будут согласовывать с нами. И соглядатаями я буду отправлять двух-трех Пожирателей.

— А это не опасно? — я не сразу узнал встревоженный голос, доносившийся из-под маски.

— Ты пойдешь первым, Эйвери, — пообещал Темный Лорд, почесывая Нагини в том месте, где у нее должны быть уши.

— Если позволите, мой Лорд, это чревато для нас потерей кадров, — Люциус сделал едва заметный шаг к центру.

Нагини с неприятным шлепком упала на землю. Темный Лорд замер в напряженной позе.

— С каких пор мы дорожим своими жизнями? — спросил Родольфус. — Мы Пожиратели Смерти.

По кругу пробежало эхо согласных возгласов.

— К тому же вмешательство может разозлить Сивого, — не сдавался Люциус. — Ведь мы покушаемся на его авторитет.

— Ты оспариваешь мой приказ, — Темный Лорд почти шептал, все затихли. — Интересно.

Зачем тогда эти сборища, если мы всего лишь должны выполнять его волю? Мнимая свобода…

— Мой Лорд, при всем уважении, мы недостаточно сильны...

— О чем ты говоришь, Люциус? Я захватил весь магический мир! Кого мне бояться? Я управляю оборотнями точно также как вами, Люциус. Почему бы им не слушаться моих приказов? Ты не согласен?

Не лестное сравнение. У некоторых из нас отсутствуют воля и разум, но для большинства людей их наличие норма.

Да и какая разница, что там таится в голове Темного Лорда? Мне он не запудрит мозги такой ерундой.

Люциус не отступил назад, но смолк.

— Может, еще кто-то желает опротестовать мое решение? Ну же, мы большой дружный коллектив. Мы должны знать, кто идет против нас.

Как ловко Лорд перевел стрелки.

Конечно, никто не откликнулся.

Это был вызов: здравомыслие против силы. С самого начала ясно, кто победит.

— Малфои сегодня в меньшинстве, — Темный Лорд растянул губы в беззубой улыбке. — Все потому, что больше не существует Малфоев, Лестрейнджей, Розье, Роули и остальных... Мы единое целое! Мы Пожиратели Смерти!

Воодушевленные голоса поддержали его. Одинаковые и безликие под масками. Я не смог разлепить губы.

Сплошная ложь. И я не стану ее частью.

Темный Лорд дождался, когда смолкнут последние выкрики, не зря же Эйвери очень старался, и неожиданно двинулся к Люциусу.

Тому хватило выдержки замереть по стойке смирно.

— Против семьи не идут, Люциус. Кем бы ты себя не считал...

Мне это только мерещится? Он поднял палочку.

Люциус вскрикнул, скособочился, и я решил было, что он смертельно ранен. Но почти сразу догадался, что он борется с Круциатусом. Не хочет терять достоинство.

Беллатрикс пронзительно расхохоталась, но никто ее не поддержал.

Сделать вид, что у меня такие же крепкие нервы? Запросто. Только незаметно спрячу руки в карманы, медленно и небрежно, под аккомпанемент воплей боли.

Другие не прикрывались спокойствием, их вообще не трогало происходящее. Только меня. И, возможно, Мальсибера. Он покачивался из стороны в сторону, сдерживая себя, чтобы не вмешаться.

Лорд совсем не в себе? Потерял связь с реальностью? Как так можно? Почему он позволяет себе подобное? Должны ли мы возмутиться? Но мы стояли на месте. Я молчал. Не находил слов. Мы с Люциусом, скорее всего, никогда не были друзьями, но отбрасывая разные противоречия, я мог смело назвать его союзником.

Применять Круциатус к своему человеку ни за что? За малейшее несогласие с позицией Темного Лорда? Здесь не было никого из новобранцев, только Ближний круг. Только свои.

И тем не менее это была прилюдная пощечина.

Темный Лорд опустил руку и тут же отвернулся. Мне хотелось верить, что он стыдится идиотской, недостойной великого волшебника, вспышке агрессии.

Но надежды на это было мало.

Люциус, пытаясь отдышаться, неловко поднялся.

— Здесь еще кто-то сомневается в моей власти?

Меня парализовало от его тона. Он угрожает нам расправой ни за что? Он возненавидел Пожирателей. Почему? Ведь я так трепетал перед ним, восхищался.

Во мне зародилась жгучая обида, жажда возненавидеть в ответ.

— Мой Лорд, никто и не думал, — уверила его Беллатрикс льстиво. — Мы с вами навеки, мой Лорд.

Жалкие подхалимы. За это он нас и презирает. Знайте себе цену! Я весь трепетал, не зная, смогу ли противостоять, если вдруг он сейчас ткнет в меня пальцем и спросит моего мнения. Мне хотелось поступить, как Люциус, но я не был им. У меня за спиной не было богатства, на которое покусился бы Лорд. Только моя плоть под тонкой материей. И волшебная сила, не идущая в сравнение с его способностями.

Змея подползла к хозяину и начала вить гнездо, сворачиваясь кольцами у его ног.

— Наша первостепенная цель — Глава Комитета по избавлению от опасных существ... — Темный Лорд решил продолжить обсуждение новостей, как будто только что не пытал одного из нас. — Люциус?

— Да, мой Лорд? — с хрипотцой переспросил Люциус. — А, верно. Мы выследили его. Безопасней всего будет напасть...

— Безопасней для кого? Мне не нужно скрываться, Люциус.

— Конечно, мой Лорд, — глаза Малфоя забегали.

Не сочувствуя ему, я однако по-прежнему не мог отойти от произошедшего.

— Все подготовлено. Его можно взять в любой момент.

— Я казню его лично, — задумчиво произнес Темный Лорд. — Вы мне не нужны. Толку от вас чуть.

Он покручивал в руках палочку.

Какое замечательное заявление! Если он может обойтись без нас, то пускай и занимается грязной работой!

Мы все варились в одном котле, но после произошедшего взрыва отходили по-разному.

Рабастан воспринял все как шутку. Эйвери пялился в пространство. Люциус натянул съехавшую вбок маску и занял место в кругу. Каркаров покручивал бородку, как и всегда, впрочем.

Мы позволяли так с собой обращаться.

Нас поучали, как детей.

— Вы думаете, что трудитесь на благо, — неожиданно произнес Темный Лорд. — Что не жалеете сил, верно?

Словно прочитал мои мысли. Я осторожно проверил ментальную защиту. Все в порядке.

Да, в общем, он обращался не конкретно ко мне, а куда-то в пространство, будто ему было отвратительно смотреть на нас. Дешевое позерство.

— Глава Комитета по избавлению от опасных существ, — насмешливо сказал Темный Лорд, рассекая воздух палочкой. — Что он для меня?..

На поляну из ниоткуда вывалился волшебник в лиловой пижаме. Он беззвучно кричал и извивался, связанный невидимыми путами.

— …Всего лишь один человек, — закончил свою мысль Лорд и почти не целясь, рискуя промазать, небрежно кинул: — Авада Кедавра!

Шальная зеленая вспышка пронеслась передо мной, поднимая волосы на загривке.

И наступила смерть. Я не раз видел ее, и всегда поражался силе заклинания. Из наших палочек исторгалось само небытие. Значит, и мы носили его в себе? И выпускали на волю, чтобы уничтожить чью-то жизнь.

Но и ранить себя. Почему я чувствую, что это в какой-то степени касается меня? Задевает, меняет?

Но что это?

С пышной торжественностью все трое Лестрейнджей опустились на колени.

За банальное убийство мы теперь будем восхвалять его? Темный Лорд, правда, этого ждет?

Неплохо бы встретиться с ним глазами, понять, что он думает. Не забавляют ли его эти церемонии?

Нет, он как раз любитель подобного.

Недоумевал ни я один. Розье переглянулся с Люциусом. И тоже опустился на траву.

Кто знает, возможно, посвящение в рыцари в средневековье со стороны тоже казалось нелепым. И проникались моментом только избранные. Но я не был одним из них.

Экзальтация. Эйфория.

Жалкий триумф, свидетелем которому я стал, призывал меня воспротивиться. Но инстинкт самозащиты победил: я последовал за Макнейром, который резко припал на одно колено.

Насмешка? Макнейр возвысился в моих глазах.

А я пал слишком низко.

Уймись, Северус. Не испытывай судьбу.

Колени нехотя подогнулись, и я склонился к земле.

Внутри что-то оборвалось.

От почитания один шаг до рабства.

* * *

Комната с низким потолком в трущобах за Лютным переулком. Мое новое пристанище.

Лучшее место, чтобы быть в гуще событий и вместе с тем затеряться в толпе.

Мантия валялась на полпути от входа до кресла.

За ней упала маска.

В подавленном состоянии я просидел около получаса. Работа не ждала. Но я не мог заставить себя продолжать. Когда теряется смысл, какой толк браться за нее?

Получается, я боялся Темного Лорда. И потому оставался с ним.

Или я по-прежнему наивно верил, что нахожусь под его защитой. Практика показывала, что это не так.

Но остаться снова одному против всех не хватало решимости.

В конце концов, не так важно, что происходило в чужих головах, куда значимей — почему я здесь. Весомы ли те причины, что привели сюда? В ту точку пространства и времени, в которой я находился.

Мой неповоротливый мозг никак не мог определиться. Иногда казалось, что многомесячное сидение в подвале сказалось на моей способности здраво соображать. И теперь я трушу и выдумываю причины, чтобы отступиться от своей мечты.

А в чем она, собственно, состояла? Грезы имели абстрактные свойства. Но одно я было отчетливей других — успех позволит мне забыть о ничтожном происхождении, об унижениях и неуверенности.

Добился я победы или поражения?

Вот в чем вопрос.

Мне необходимо отступить, поглядеть на себя со стороны. Определиться со своими целями, взвесить возможности.

Противоречия раздирали меня. Долгие медитации и окклюментивные практики не давали результата: я не мог вычленить главное, сомнения обрушивались на голову.

Нога, занесенная над пропастью. События, будто пробегающие мимо. И я стою у распутья.

Что было сделано? С какой целью? Мной ли?

Щека задергалась.

Ты хотел повеселиться.

Ты и сейчас в душе давишься смехом.

Все пошло под откос.

Не надо! Я спасался безумием, но оно больше не помогает.

Протяни руку, хватайся за Темного Лорда. Не упусти шанс.

Но я не уверен, что мне стоит связывать свою жизнь с ним.

Темный Лорд сделал для меня многое. Я поверил в себя и свои силы…

И сколько просуществовали эти воздушные замки? Его методы подходят более целеустремленным людям, чем я.

Непрекращающееся, свербящее ощущение, что я исчерпал себя, преследовало меня с утра до вечера.

Притворство — отличная вещь до той поры, пока с тобой не случается нечто действительно серьезное и реальное.

И оно произошло.

Забрав все, на чем зиждился образ Пожирателя Северуса Снейпа. Оставив только имя без приставки.

Что же с ним стало?

* * *

Дни слились в одно целое.

По вечерам подступала дрожь, последствие пребывания в сыром холодном помещении, прикованным к стене. Борьба с ней пока проходила успешно.

Иногда случались срывы. В первый раз я подумал, что у меня ни с того ни с сего сердечный приступ, и даже записался на прием к лекарю. Но быстро сопоставил это состояние с теми тревогами, которые беспокоили меня, и догадался об их причинах.

Приходилось каждый раз объяснять своему сопротивляющемуся мозгу, втолковывать, что это нервное перенапряжение, а сердечных приступов не стоит бояться еще лет пятьдесят.

Как только к горлу подкатывали первые признаки удушья и паники, я делал глоток Резонатора. Затем шлифовал Умиротворяющим раствором и настоем из Дурманящих трав.

За неделю меня один раз вызывали в дом Мальсиберов. Вытащить какую-то обрывочную информацию из головы пленника. Помощь я никому не предлагал, но никто больше не просил.

Однако я не расстраивался из-за этого. «Дело» перестало быть общим, все решали какие-то свои мелочные проблемы или развлекались с пленниками. Я не мог требовать с других Пожирателей ответа о том, кто эти люди и зачем их схватили. Поэтому предпочитал отстраниться.

Дальше тишина. Я работал как бы в забытьи. Делал то, что умел. Методично, но не увлекаясь.

Ароматы трав вились над котлами и заволакивали меня в трясину. Мысли становились вязкими, я углублялся в непроходимые дебри.

Они преклонили колени.

Этот образ висел надо мной предураганной тучей. Темно, сумеречно. Я задыхался.

Стоит ли винить Темного Лорда в том, что он обманывал мои ожидания?

Он могущественный волшебник. А кто я, чтобы требовать от него быть таким, каким я его воображал?

Когда я сам избавлюсь от детских привязанностей и научусь самостоятельности?

Всю комнату затянуло туманом. Я не видел очертаний предметов дальше чем на расстояние вытянутой руки.

Наощупь я подобрался к комоду. Достал свечу и зажег ее при помощи палочки.

Капля горячего воска скатилась вниз.

Под столом что-то ворочалось.

У меня не было домашних животных или эльфа. Я здесь один.

Мне мерещится. Не иначе.

Закусив губу, я взял острый нож и попробовал его кончиком мизинца.

Можно пораниться.

Моя роль выполнена. Выродок, как говаривал отец, который не должен был существовать, выполз из своего укрытия и явился свету.

Вены вздувались под кожей, голова лопалась.

Это я сидел под столом. Испуганный, не в силах справиться со страхом.

Жизнь сложна, и пугающе отстраненна, и боязнь ошибиться делает ее невыносимой.

Он уходил. Тот другой Северус, как дух, покидающий тело.

Он был всесильным. Призраком в сияющих доспехах.

Неодушевленным.

Если бы я мог попросить его об одолжении, то позволил бы и дальше управлять моими решениями.

Холодно, расчетливо, прямолинейно разрушать все, до чего дотянутся руки. Но позволь я это, он изничтожил бы и себя. Превратился бы в Кребба или Гойла. В тупое неповоротливое животное.

То, какими мы хотим быть, не всегда совпадает с тем, кто мы есть.

Зачем Пожирателя носят черное? Зачем я надеваю этот плащ?

Чтобы стать невидимкой.

Что, если Пожирателей не замечают не только другие, но и они — друг друга.

Слепые блуждают ночью.

Пожиратель часть меня. Он, как дементор, поглощает свет.

Но его достоинство в том, что он может бродить в темноте без вреда для себя.

Я не расстаюсь с ним. Я только не хочу, чтобы он заглушал все остальное. Он помог выбраться из подвала, он способен убить, он непроницаем. Но он ведомый, он следует за другими.

С кем-то мне не по пути. Обособиться не значит пойти против кого-то из них. Не обязательно оставаться частью целого, можно быть собой.

Но втайне ото всех.

Это мой маленький секрет.

Свеча дрожала, но горела. И я уже решил, что делать.

Прекратить то, что сам и начал.

В трущобах, в которых я обосновался, дома располагались вплотную друг к другу. Множество лазов выводили к Лютному. Все они были узкими, едва можно было протиснуться.

Это место походило на улей. Я чувствовал себя здесь в безопасности, не смотря на многие неудобства и откровенную бедность.

Натянув капюшон, я прошмыгнул мимо двух нищих и упыря, выползшего ночью из подвала.

Перепрыгнул лужу, наполненную помоями, и вывернул к Лютному переулку.

Здесь можно было свободно вдохнуть.

Смешавшись с ночными прохожими, спешившими под покровом ночи прикупить запрещенные вещи, я аппарировал.

Сегодня был тот самый день, когда я навещал Баклэнда. Он наверняка не спал и поджидал меня.

Обмануть его сигнальные чары, предупреждающие, что к дому приближается чужак удалось не без труда. Как и в тот первый раз. Но, возможно, сегодня, зная о моем визите он и так ослабил бы бдительность.

Вступать в дискуссию и уговаривать его сделать то, что я желаю, мне совершенно не хотелось. Поэтому я тихо подошел к черному ходу.

Скорее всего старик читает в гостиной и ждет моего появления.

В последний визит я отметил про себя, что туда ведет еще одна дверь. Наверное, из спальни. Я бесшумно поднялся по лестнице на второй этаж, но вместо того, чтобы пойти к Баклэнду, проследовал чуть дальше, в его спальню.

Здесь было темно. Я прокрался к двери и приоткрыл ее.

Только бы не скрипнуло.

Нет. Кажется, он ничего не слышит.

Луч света, идущий из гостиной, осветил подол моей мантии, и я осторожно отступил назад.

Идеально. Баклэнд сидел ко мне спиной, за высокой спинкой кресла я видел только его макушку.

Самое могущественное заклинание, способное повернуть судьбу человека. Я мысленно произнес, повторяя губами нужные слова:

— Обливиэйт.

Знакомое чувство, легкое дуновение, но на этот раз более продолжительное, чем прежде. Ведь теперь я стирал целую жизнь.

Баклэнд поднялся с кресла. И повернувшись к большим напольным часам, кивнул. Он забыл, кто он такой. Но знал, что пора собираться. Сегодня он уезжает на другой конец света. Я освободил его от уз, которыми связал.

Через полчаса после того, как он покинул дом с саквояжем в руке, я вошел внутрь и подчистил следы. Уничтожил все фотографии и бумаги, которые могли быть зацепками при возможном расследовании. Полной уверенности, что они не привели бы ко мне, не было.

Все теперь выглядело так словно Баклэнд сбежал. И для министерских, и для Темного Лорда.

Только когда я вернулся обратно в свою укромную берлогу, уже на подступах к квартире, меня начали одолевать сомнения.

Я вошел в комнату, заставленную котлами и книгами, и был уже полностью и бесповоротно уверен, что совершил страшную ошибку.

Ультиматум брошен не Пожирателям, что мне они, а Темному Лорду.

Ладно-ладно, без паники.

Это слишком громкое слово. Ну какой вызов? Так маленькое помешательство не совсем лояльного Пожирателя.

Притворюсь дураком, который упустил Баклэнда и уничтожил дело, помогающее держать чистокровных союзников под контролем Лорда.

Мерлин. Я даже сел на пол от оглушающей мысли.

Он меня убьет. Он пытал самого Люциуса из-за какой-то ерунды. Чтобы продемонстрировать свою власть.

А что? Зельеваров полно. От Абрахэма я избавился с легкостью. Теперь и от себя.

Своими, черт меня дери, руками.

Что на меня нашло? О высоких моральных стандартах размышлял, а о насущном забыл?

Ну, во всяком случае, мне знакомы предвестия смерти. Вряд ли будет что-то хуже того, что я пытаюсь подавить зельям. Не страшнее тех воспоминаний о подвале.

Он будет пытать. Но с этим я справлюсь. Перетерплю.

Какие веселые ободряющие мысли, Северус.

Так держать!