Консультант (джен)

— Мне нужно встретиться с Лордом.

— К сожалению, в данный момент я не могу организовать вашу встречу.

В последнее время Люциус часто стал появляться в школе по делам Попечительского совета. И Северус решил воспользоваться возможностью переговорить с ним с глазу на глаз у себя в кабинете.

— Тогда когда?

— Самому бы знать. Но милорд отбыл по своим делам и не говорил, когда вернется.

Снейп откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди.

— Тебя что-то не устраивает в договоре, ведь так? — спросил Малфой. — Я удивлен.

— Не в этом дело, — отмахнулся Снейп. — Условия более чем заманчивые. Но я хочу уладить один важный вопрос. Ты упоминал про конфликт между мной и Лордом, что это лично между нами, и никто про него не знает, но почему в договоре…

На этом моменте Люциус протестующе поднял руки и покачал головой.

— Я не имею к этому никакого отношения, поскольку не я его составлял…

Северус опешил, но виду не показал. Странно, обычно Люциус занимался различными контрактами, он в этом деле был мастером. Но если подумать… Будь это Малфой, он бы не удержался от рекламы своего детища. Да, он как и остальные Пожиратели недолюбливал Дамблдора, но если бы узнал о «любых обязательств, связывающих Снейпа с Дамблдором и Орденом Феникса», вряд ли бы относился к Снейпу как прежде.

— …Поэтому все возникшие вопросы по этому поводу, если они требуют срочного рассмотрения, в отсутствие Лорда лучше решать с мистером Гриммом.

— С кем?

— Как я уже ранее говорил, Лорд привел новых людей. Но у многих сложилось впечатление, что эти двое давно знакомы. Хотя… Он же отсутствовал десять лет, с ним многое могло произойти за это время. Я вас познакомлю. Думаю, тебе это не помешает, а даже пойдет на пользу, если хочешь о чем-то попросить Лорда. Я напишу тебе в ближайшее время, — Малфой встал, понимая, что дольше задерживаться будет подозрительно.

Филин принес послание через пару дней, и Северус был рад, что в ближайшие выходные он свободен от дежурства. Покинув территорию школы, он дошел до Хогсмида и аппарировал к другу.

В этот раз его встретил домовой эльф Малфоев и проводил в гостиную, где уже расположились маги.

— Северус, рад тебя видеть, — при его появлении хозяин с гостем встали. Люциус повернулся к неизвестному Снейпу молодому волшебнику. — Роберт, я хочу представить тебе Северуса Снейпа, моего талантливого друга. Он стал самым молодым мастером зельеварения за последние сто лет. Северус, это мистер Гримм, советник милорда.

Они коротко кивнули друг другу.

— Роберт, у мистера Снейпа возникли некоторые вопросы по поводу контракта, который ты составил. Если это конфиденциально…

— Благодарю, Люциус, — Гримм изогнул губы в легкой улыбке, — ты как всегда проницателен.

— Тогда я вас покину, — Малфой развернулся и покинул комнату.

Когда дверь за Люциусом закрылась, Снейп сконцентрировал свое внимание на Гримме. Молодой, одетый с иголочки, с приятной полуулыбкой на губах, он мог бы вызвать раздражение своим видом, если бы не взгляд. В нем не было ничего: ни наигранного дружелюбия, ни скрытого презрения, ни сочувствия, ни затаенного превосходства. Глядя в такие глаза, складывалось впечатление, что смотришь на спокойную гладь озера, не зная, плавает ли в этой глубине рыба и есть ли она там вообще. Хотелось кинуть камень в воду, чтобы нарушить эту зеркальную гладь, вспугнуть живность на дне, сделать хоть что-то, но не мучиться неизвестностью.

— Если у вас есть вопросы, задайте их, — голос Гримма вывел его из транса.

Северус хотел огрызнуться, сказать, что нет у него никаких вопросов, но в таком случае, зачем он пришел сюда?

Хотелось подробно его расспросить. Снейп ничего не знает про него. Что это за человек? Откуда он? Что значит «советник Лорда»? Тысяча и один вопрос, но имеют ли они значение в данный момент?

Он пошел на службу к Волдеморту, зная о нем с чужих слов, полагая, что при нем его талант воссияет в полной мере. Когда же ему потребовалась помощь, он рванул к Дамблдору, «Великому светлому», как о нем твердила молва, надеясь на чудо, которое не случилось.

А на что же он надеется сейчас? Что он хочет получить от этого человека? Слишком сложный вопрос.

— Чаю?

— Пожалуй, откажусь.

Снова молчание.

— Мистер Снейп, — Гримм сдался первым, — я не очень хорош в славных британских традициях по ведению светского разговора, поэтому давайте пропустим интерлюдию, где мы говорим о погоде или же о здоровье королевы, и перейдем сразу к делу.

— Прежде чем мы начнем, хотелось бы знать, как глубоко вы посвящены в дела Пожирателей.

— Достаточно, чтобы удержать их лидера от необдуманных поступков, — казалось, Гримм был несколько разочарован подобным вопросом.

— Вы думаете, что можете контролировать его?

— Контролировать? Как вульгарно и громко звучит это слово. А я не люблю громкие слова, — качнул головой тот. — Скорее, я могу сделать так, чтобы милорд учитывал мое мнение.

— Неужели? — саркастично спросил Снейп.

— Ну, он тоже поначалу сопротивлялся. Когда каждый день слышишь жестокую правду о себе, не имея возможности убить собеседника, рано или поздно это на тебя повлияет. Разбор всех поступков, анализ личности на основе прошлого — такая словесная хирургия без анестезии, — и я рад, что она ему пошла на пользу. Но боюсь, с вами подобный трюк не сработает.

— Вы что, себя врачом возомнили? — возмутился Снейп. — Простите, но быть вашим пациентом я не желаю.

— Как хотите, — пожал плечами Гримм, — не особо-то и хотелось.

Снейп, уже направлялся к двери, но замер, не ожидая подобных слов. Он думал, его будут останавливать или попробуют удержать насильно, а тут его просто отпускают.

— Почему?

— Потому что каждый сам решает, что ему нужно. Я не герой, и уж тем более не спаситель, чтобы облагодетельствовать всех и каждого. Это только наркоманов и алкоголиков насильно лечить надо. Вы вроде подобным не страдаете, хотя жалость к себе — та еще отрава, — пожал плечами Гримм. — Даже если я найду нужные слова, они не достигнут вашего сердца, пока вы сами не захотите поменять что-то в своей жизни. Пока вы сами не захотите измениться.

Северус задумался, не замечая, как побелели его пальцы, сжимающие дверную ручку. Да, он, конечно, мог уйти, но это значит, что он потеряет возможность узнать что-то новое. Ему не нужен этот долбанный психоанализ, но может за время разговора он поймет, что из себя представляет этот человек, который подобрался так близко к Лорду. К Лорду, что убил его Лили, и возможно до сих пор хочет убить Гарри.

— Что ж, — Снейп развернулся спиной к двери и посмотрел прямо на Гримма, — думаю, от простого разговора я не умру.

* * *

Как писала Дебби Форд, подобно цветку лотоса, рождённому из ила, люди должны чтить темнейшие части себя и наиболее болезненные из своих переживаний, потому что они позволяют нам рождать своё самое прекрасное «я». Люди нуждаются в беспорядочном, грязном прошлом, в навозе своей человеческой жизни — в комбинации каждой обиды, раны, потери и неисполненного желания, смешанных с каждой радостью, успехом и удачей, чтобы дать нам мудрость, перспективу и импульс, чтобы приступить к самому великолепному выражению себя. Таков дар тени.

В жизни Гримма случалось много дерьмовых событий. Детство с отцом-садистом и многочисленные издевательства сверстников сначала вызывали лишь чувство обиды и непонимания своей вины. Но когда пришло осознание, что мир жесток не из-за Роба, а сам по себе, в его сердце поселилась злоба. Ярость и гнев сжигали его душу, однако от осознания правды ничего не поменялось. Гримм понял: если он хочет перемен, он должен организовать их сам. И все те темные чувства, что бушевали внутри, стали отличным топливом для действий.

Почему злость, ненависть и желание отомстить — лучшие мотиваторы, чем любовь, например? А где он мог увидеть эту любовь? А адреналин завсегда круче эндорфинов — и выделяется куда чаще. Любовь взаимная рождает удовлетворение собой и миром. Этакое благополучное, созерцательное состояние. А ненависть, желание отомстить — это неудовлетворенность. Человеку необходимо реализовать этот негатив, направить его куда-либо.

Негативные эмоции не зря даны нам природой. В основном люди зависят от химии своего организма — «внутри». А химия организма приобрела свои черты в результате эволюции. Социальное же ограничивает нас, условно говоря, «снаружи». Ненависть — первична, она необходима для борьбы за выживание. Любовь — вторична. Она тоже необходима, но уже в более долгосрочной перспективе. Да, негативные эмоции токсичны, они способны отравить не только своего носителя, но и окружающих. Но если их взять под контроль и подвергнуть обработке…

Положительные эмоции никогда не бывают длительными, быстро дезактуализируются и не способны к суммации, а вот отрицательные эмоции весьма продолжительны, склонны к суммации и чаще, чем положительные эмоции, образуют смысловой комплекс. А мотивация, как известно, должна быть стройна и железна.

Гримм сжигал свою злобу подобно тому, как кочегар сжигает уголь для растопки двигателя паровоза, чтобы тот на всех парах мчался вперед. Да, дым, конечно, валит, но машина деятельности летит, а не ржавеет где-нибудь в ангаре. Она ревет, гудит, привлекая тем самым к себе внимание окружающих, и люди провожают взглядом чудо науки, любуясь ее красотой.

Роберт считал себя человеком действий. Он знал, какие усилия человек должен совершить, чтобы измениться, сколько нужно работать, чтобы изменить окружающий мир, поэтому он всегда уважал и восхищался людьми, которые каждый день двигаются к своей цели и добиваются ее.

Волдеморта считали великим магом. Да, он творил ужасные, но все же великие вещи. Имея плохие карты на руках, он умело играл ими, по максимуму раскрывая возможности каждой из них. Он был деятельным человеком, но чтобы он не рухнул в бездну снова, Гримму нужно было лишь перевести стрелки на другой путь, дабы локомотив помчался по иным рельсам.

С Северусом все было иначе.

Если углубиться в основы психоанализа, самая страшная трагедия человеческой жизни — распад образа, когда человек убеждается, соглашается, что он не добрый, не умный, что он, например, дурак или подлец. Как правило, жизнь после этого кажется конченой, в этом случае человек может даже убить себя.

У Снейпа еще в детстве начался распад образа «Я», по причине холодного и деспотичного обращения с ним его семьи. И тогда очень многие его поступки можно рассматривать как бессознательную попытку защиты своей распадающейся личности. Северус Снейп еще ребенком был полностью социально дезадаптирован. В конце концов, одиночество, неприязнь однокашников вылилась в ненависть ко всем окружающим.

Особенно сильна его ненависть к «нарушителям правил» — «Мародерам», впоследствии — к любому, кто выходит за рамки правил, выделяющемуся своим поведением человеку. Помимо других аспектов в этом случае явно присутствует попытка переноса своего воспитания, авторитарного подавления, на других — это механизм идентификации. В данном случае «угрожающим авторитетом» были родные Снейпа. Наиболее ярко он отразился на взаимоотношениях Снейпа и Невилла Лонгботтома, на которые он полностью перенес свою модель взаимоотношений с отцом, тирана и самодура.

Он — типичный неврастеник с ярко выраженными психологическими проблемами в общении, социально неадаптирован, инфантилен, склонен к депрессивному состоянию. Играет образ злодея из оперетты, но сильно переигрывает: с его-то реакциями на Поттера его впору назвать истериком. А на хрена ему эта игра, которая вредит делу Света? Как в свое время верно заметил Квиррелл, пока есть такой подозрительный Северус, странный тип, можно вешать на него всех собак и за его спиной черти что делать.

Вообще, ясно как Божий день: поведение Снейпа с учениками — наглядный пример того, как следует себя вести, чтобы тебя, не дай Мерлин, не полюбили. Сальные волосы и вечно наглухо застегнутая мантия — из той же оперы. Он избрал себе самый непривлекательный образ, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что его можно полюбить. Снейп боится любви к себе. И вот когда появляется Гарри, эта его боязнь любви превращается просто в манию. Он намеренно вызывает у Поттера отвращение, да, намеренно — видно по всему.

В школьные годы Снейп «с головой уходит» в изучение Темных искусств — это попытка сублимации, но образ «Я» уже слишком сильно разрушен. Снейп, как все недолюбленные люди, униженные, подавленные, очень чутко относится к любому вниманию к своей персоне. Поэтому его уход к Волдеморту можно рассматривать как механизм регрессии, потому что «Пожирателям смерти» нужно было только убивать «грязнокровок» и магглов по приказу Темного Лорда.

Возвращение Снейпа к Дамблдору можно рассматривать как более удачный механизм сублимации. Использование Снейпом Омута памяти является своеобразным механизмом вытеснения, попыткой забыть болезненные воспоминания.

Он — не человек идеи. Он крайне, дико, абсолютно эмоциональный человек, вечно мечущийся, и из-за того — застывший на месте.

Снейп хочет, чтобы им восхищались. При этом он панически боится личных отношений. Хотеть восхищения от окружающих и закрываться от них же под образом опереточного злодея? Слабость. Снейп чудовищно слаб и закомплексован. Комплексы сильны в нем настолько, что в глубине души он считает, что недостоин любви людей. Комплексы сильны в нем настолько, что у него нет чувства юмора. Сарказм, да. Но не ирония. Это разные вещи. Его серьезность превращается в глупую напыщенность. Он никогда не смеется, а если улыбается, то только криво. Он никогда не наденет рождественский колпак, как Дамблдор, ибо — упаси Мерлин — а вдруг кто засмеется над его дурацким видом?!

Комплексы сильны в нем настолько, что мешают видеть ему жизнь в истинном свете. Ему поручили важнейшее дело: охранять Поттера, но он не желает понять всю важность этого задания. В книге Снейп меняется, только когда начинается открытая война с Лордом: наконец-то он при настоящем деле!

Северус отравлен, буквально отравлен своим прошлым. Нельзя так зависеть от мнениий и реакций людей, это мешает цели.

Почему-то при виде Снейпа Гримму непроизвольно вспоминался его разговор с давней подругой, Джейн Холлоу, менталиста-психолога.

— Я не люблю этого персонажа. Больше не люблю.

Гримм с удивлением поднял голову, отрываясь от чтения «Ордена Феникса». Путешествия в иные миры всегда были опасным разделом магии, а уж когда большинство студентов Санфронтьер рвется то в Средиземье, то в Англию, где живет всеми известный Мальчик, хочешь не хочешь, а книги должен хоть как-то знать. Роберт, например, вообще не помнил, что происходило в двух книгах после «Кубка Огня», а последнюю помнил урывками. Ну да, кто-то бегал по лесу, искал крестражи, мерзкая тетка портила всем кровь в школе, а, ну еще Хогвартс в конце разрушили — темно, мрачно, и нихрена уже не детская сказка.

— В чем причина?

— Он… слишком сложный, — пожала плечами Джейн, — я же еще маленькой эти книги читала. Вначале ненавидела его, как Поттер. После жалела, сочувствовала его сложной судьбе. А потом, когда поняла, какой он многогранный, просто помешалась на нем. Обожала, любила, презирала — меня мотало из крайности в крайность. А потом я перегорела.

— Почему?

Джейн усмехнулась.

— Когда в человеке пытаются вызвать эмоциональный отклик слишком часто, он, конечно, реагирует первое время, но потом он осознает, что им пытаются манипулировать, и становится равнодушным. Но это еще не самое важное.

— А что же тогда важно?

Джейн посмотрела прямо в глаза Гримму.

— Знать все о человеке, и понимать его — две разные вещи. Как часто нам говорят: «А ты влезь в мою шкуру!», — когда просят понимания. Но… Волк может влезть в овечью шкуру, однако сам овцой не станет. Я пыталась поставить себя на место Снейпа, и видела, что у него было много возможностей изменить свою судьбу. Но он этого не сделал. Не знаю, в силу характера или слабости, но он ничего не предпринимал. Он не тянулся к спасению, а отвергал его. Оделся в броню из своих комплексов и стал упиваться ядом своего прошлого. Может, это и жестоко прозвучит, но его детское прозвище как нельзя лучше ему подходит. Он не способен преодолеть сам себя. Он слаб. Да, он испытал много боли, но его история так схожа с притчей про собаку. «Если она лежит на гвозде и ей больно, почему она просто не встанет? Значит, ей больно настолько, чтобы скулить, но не настолько, чтобы сдвинуться с места».

Тогда цинизм подруги удивил Гримма, но почему-то именно сейчас, когда перед ним стоял настоящий Снейп, он подсознательно соглашался с ней, но в то же время чувствовал некое неудовлетворение.

«Потому что, хоть ты и меняешь историю, ты боишься, что в попытке искупления он может навредить делу Лорда, а значит, в какой-то мере, и тебе…» — тихий голос на краю сознания вызвал неприятный холодок по спине.

«Что ж, значит, придется раскрыть чуть больше карт, чем планировалось, — вздохнул Гримм. — Придется поднимать эту псину с ржавого гвоздя и лечить…»

* * *

От Гримма Снейп вышел в полной прострации. Хотя он прибыл утром, часы в гостиной уже давно показывали за полночь. Северус хотел узнать как можно больше, и его желание исполнилось в полной мере. Он узнал очень много нового и про себя, и про Лорда, и про Дамблдора.

То, что Волдеморт повторно встретился с Гарри Поттером, и тот после этой встречи вновь остался в живых, повергло Снейпа в шок. Да и вообще, как выяснилось, Гримм с Лордом за последний год сделали для мальчика гораздо больше, чем Дамблдор за десять лет.

— Вы вытащили Блэка и помогли ему добиться опеки над Гарри?

— А почему бы нет? — пожал плечами Гримм. — Считайте подобные действия вложением в будущее. С Блэками и Поттерами надо дружить. Все лучше, чем иметь какого-то жалкого крыса.

— Почему вы все это мне рассказываете?

— Просто хочу быть по возможности честным и не обманывать людей. В отличие от Дамблдора…

— Что вы имеете ввиду? — нахмурился Снейп, видя, как губы Гримма ломаются в кривой усмешке.

Известие про живой крестраж перевернуло мир Северуса с ног на голову. То, что после подобного открытия Лорд не то что не будет убивать мальчика, а наоборот, будет охранять как зеницу ока, еще можно было принять. Но то, что Дамблдор знал и молчал…

— Так ему сохраняли жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент?

— Ага.

— То есть меня использовали?

«Да на тебе даже пока ездить не начали, так, десяток лет бесплатно пару зелий сварил для директора, наверное, да на Квиррелла зыркал годик».

— Ага.

— А его растили как свинью на убой…

— Только не надо драматизировать, — поморщился Гримм, — не успели из него еще овцу на заклание сделать. Да и вряд ли уже сделают. Мы же этого не допустим, мистер Снейп?

— Но Дамблдор…

— А что вы так удивляетесь? Поттеров под удар подставил, — «мантию отжал», — Гарри к Дурслям отослал, предварительно растрезвонив о нем всему миру. Если это у него такая программа защиты свидетелей, то очень хреновая. Вот Лонгботтомов он под Фиделиус не прятал, как бы намекая Лорду, кто более ценен. Тем более, второй семьей было сложнее манипулировать, все же у них была леди Августа, тогда как Поттеры были полными сиротами, — их родители довольно рано отправились на тот свет. Такие люди, как он, считают, что они имеют право распоряжаться чужими судьбами. Но при этом они хотят остаться чистенькими, не запятнать свои белые одеяния. Поэтому грязную работу за них обычно выполняют другие люди, например, вы. Но это лишь мое скромное мнение.

Снейпу хотелось возмутиться, возразить, но… Семена сомнения прорастали в его голове слишком быстро.

— Я надеюсь, вы не будете закатывать подобный скандал Дамблдору? — ехидно спросил Гримм. — Иначе ваше долгое молчание по поводу воскрешения Лорда потеряет всякий смысл.

— Я умею держать язык за зубами, — огрызнулся Снейп, на что собеседник лишь пожал плечами.

Северус стремительно покинул поместье друга и, аппарировав обратно в Хогсмид, бросился по направлению к Хогвартсу.

Снейп до сих пор не доверял ни Лорду, ни его так называемому советнику. Но после подобных откровений находиться рядом с Дамблдором было бы невыносимо. Да, он обещал защищать мальчика, но теперь его приходилось защищать не от одной змеи, а от целых двух. С другой стороны, он не обязан это делать: ему ясно дали понять, что о Гарри есть кому позаботиться. Так что его держит в школе?

Северус вздохнул. Конечно, было бы замечательно быстро собрать вещи и написать заявление по собственному, но такое поведение будет очень подозрительным и схоже с простым бегством. Нет, нужно разбираться с проблемами не торопясь. Он уже однажды (дважды, трижды, и т.д.) поспешил, в результате чего в его жизни проблем образовалось еще больше. Гримм правильно подметил: «Вы не слышите спокойный голос разума за криком эмоций».

«Что ж, до конца учебного года еще шесть месяцев, надеюсь, я успею во всем разобраться…»