L+L (гет)

Лорелей, Ламорак и профессор… нет — директор Флитвик стояли у магазина волшебных палочек Олливандера, но не у главного входа, а у небольшой неприметной двери, в которую сейчас и стучал Флитвик. На втором и третьем этажах дома горел свет, так что Лорелей не волновалась, что они разбудили его обитателей, но ей всё равно было неловко. Ламорак же просто молча жался к ней, нервно переступая с ноги на ногу.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился высокий и худой мужчина с пушистыми русыми волосами в сине-коричневом клетчатом халате и таких же брюках, а так же мягких войлочных туфлях.

— Филиус! — воскликнул он с удивлением. — Какими же судьбами… в этот вечер… что-нибудь стряслось?

— Стряслось, — ответил тот и попросил: — Ты нам не откроешь магазин? Для вот этого молодого человека?

— Раз ты просишь, — мужчина с острым интересом оглядел смешавшегося Ламорака. — Одну минуту.

Он закрыл дверь, но через несколько секунд в магазине вспыхнул свет, и мужчина — вероятно, Олливандер — открыл входную дверь… Вдруг раздался аппарационный хлопок, и рядом с магазином возникли Леопольд и Грэхем Причард.

— Проходите, господа, — сказал Олливандер, отступая вглубь, чтоб позволить им войти. — Добрый вечер, молодой человек, — обратился он к Ламораку. — Не припомню вас… Что вас привело ко мне в столь поздний час и в такой необыкновенной компании?

— Молодому человеку, — ответил за него Флитвик, — сейчас положено быть в школе и наслаждаться ужином. Однако кто-то — и я надеюсь, что вы, Грэм, выясните, кто, — Причард коротко кивнул, — умудрился спрятать от него письмо из Хогвартса и создать у юноши ощущение, что он сквиб. Но, поскольку мы всё это выяснили уже сейчас, до полуночи ещё довольно времени, и у молодого человека есть все шансы всё же поступить на первый курс. Так что, мы пришли за палочкой — подбери ему, пожалуйста, что-нибудь… особенное, — Флитвик улыбнулся. — Очевидно, силой юноша не слишком одарён — он утверждает, что не помнит выбросов. Но я книге верю больше, чем ему.

— Сейчас посмотрим, — Олливандер, посуровев, слегка покачал головой и посмотрел на Причарда и повторил:. — Я надеюсь, что вы их найдёте.

— Безусловно, — отозвался тот. — Но сначала прослежу, чтобы юноша добрался до школы безо всяких приключений. Те, кто это сделал, будут наказаны — быстро и сурово. Сожалею, что для этого палочки вашей работы будут сломаны, — он склонил голову, и Олливандер чуть вздохнул:

— Ничего тут не поделать… Такова участь мастера. Но к делу. Позвольте, — попросил он, подходя к Ламораку и извлекая прямо из воздуха рулетку. — Я измерю кое-что… И давайте познакомимся. Я — Гаррик Олливандер, — он протянул ему руку, и Ламорак, явно стесняясь, пожал её и ответил:

— Меня зовут Рик Вейси.

— Не совсем, — вмешался Леопольд, и мальчик болезненно нахмурился. — Мы договорились, что будем так тебя называть, — сказал он Ламораку, — но его настоящее имя, — обратился он уже к Олливандеру, — Ламорак Феркл.

— Как раз настоящее — Рик Вейси, — прошептал Ламорак очень тихо и упрямо.

— Это очень интересно, — проговорил Олливандер. — Чрезвычайно интересно… Итак, давайте попробуем, для начала, эту, — сказал он, левитируя на прилавок одну из многочисленных длинных коробок, которыми был заполнен его магазин. — Возьмите палочку и взмахните — и не переживайте, если она вам не ответит. Крайне редко так бывает, чтобы палочка нашлась с первой же попытки.

Ламорак трясущимися от волнения руками открыл коробку и вытащил оттуда палочку тёплого золотисто-коричневого цвета и взмахнул ей. Ничего не произошло. Он положил палочку в коробку и низко опустил голову, пытаясь скрыть задрожавший подбородок.

— Милый, так бывает, — сказала Лорелей, подходя к нему и обнимая его за плечи.

— Причём, почти всегда, — подбодрил его Флитвик.

— Иной раз приходится перепробовать полмагазина, — добавил Олливандер, — прежде, чем находится искомое. Отец рассказывал, что именно это произошло с самим Гарри Поттером… Так что, не переживайте — что-то да найдётся.

Ламорак кивнул, и Олливандер протянул ему другую коробку, в которой оказалась вроде бы похожая, но более тёмная и яркая палочка, тоже, впрочем, не давшая никакого отклика.

Где-то через час шутка о половине магазина почти перестала быть шуткой. Ламорак совсем пал духом и теперь в его глазах при каждой новой палочке уже не вспыхивало ожидание. Он вообще почти что не смотрел на них — просто брал очередную и махал ей, а потом клал обратно.

— Быть не может, чтобы что-то не нашлось, — бормотал встрёпанный и вспотевший Олливандер. — Может быть, тогда вот эту…

Но «вот эта» тоже не срабатывала. Лорелей кусала губы, Леопольд тревожно хмурился, Ламорак глядел в пол — и вдруг очередная палочка в его руках вспыхнула алыми и золотыми искрами и осыпала его ими с ног до головы.

Ламорак ахнул, Лорелей расплакалась и тут же кинулась снова обнимать его, а Олливандер, уже державший в руках ещё одну коробку, азартно воскликнул

— Ага! Я ведь говор…

Договорить он не успел — крышка одной из стоящих на полках коробочек вдруг задёргалась и съехала набок, а из проёма вырвался сноп ало-золотых искр, такой мощный, что ими окатило не только стоящих рядом Лорелей и Ламорака, но и Олливандера, и немного даже досталось Леопольду с Грэхемом.

— Это то, о чём я думаю? — с любопытством спросил Флитвик, пока Олливандер доставал раскрывшуюся коробку и извлекал из неё пёструю палочку, по всей длине которой шли тёмные и светлые полоски, украшенную орнаментом в виде вьющегося ростка.

— О да, — Олливандер даже потёр руки, протягивая Ламораку палочку. — Кажется, вас выбрали сразу две. Редкий, очень редкий случай.

— Две? — переспросил Ламорак, крепко сжимая предыдущую, из светлой, холодного оттенка древесины с рукоятью, украшенной ажурной резьбой.

— Такое изредка случается… Та, что вы держите сейчас, сделана из ивы с крайне необычной для такого дерева сердцевиной — пером феникса. А вот эта, — он продемонстрировал ему вторую, устроившую маленький переполох, — вырезана из виноградной лозы. Редкое дерево — в частности, известное таким эффектом: иногда они творят чары просто при приближении потенциального хозяина. А уж до чего необыкновенное сочетание… Махните ей, пожалуйста — она так рвалась к вам, — улыбнулся он.

Ламорак переложил первую палочку в левую руку и, взяв вторую, взмахнул ей, но ничего не произошло. Из палочки не вылетело ни единой искорки…

— Очень странно, — озадаченно пробормотал Олливандер, забирая палочку у растерявшегося и расстроившегося мальчика. — Попробуйте ещё раз первую.

В этот раз, по счастью, искры полетели снова — кажется, их было даже больше, чем в первый раз.

— Что ж, — Олливандер оглядел всех остальных. — Вероятно, палочка узнала своего хозяина в ком-нибудь из вас. Это мы сейчас узнаем… Мэм, — обратился он к Лорелей, — прошу вас, будьте первой.

— Вряд ли, — Лорелей, всё ещё счастливо обнимающая не менее счастливого Ламорака, покачала головой. — Видите ли, мистер Олливандер, я ведь тоже Феркл — и колдую очень плохо.

— Тем более, — настойчиво возразил ей Олливандер. — Может быть, нынче вечер Ферклов. Прошу вас, — он протянул ей палочку, и едва Лорелей до неё дотронулась, из её кончика посыпались яркие и разноцветные искры. — Ага-а! — довольно воскликнул Олливандер, хлопая в ладоши. — Я же говорил! Что же — поздравляю вас… Простите, я даже вашего имени не знаю, — очень весело сказал он.

— Лорелей, — пролепетала та, ошарашенно глядя на палочку в своей руке и не видя радостных и удивлённых лиц Грэхема и Леопольда. — Я Лорелей Вейси… Но… Но как…

— Так бывает, — охотно начал объяснять ей Олливандер. — Палочки из виноградной лозы обладают удивительной чувствительностью при обнаружении своей идеальной пары, и порою начинают творить чары просто при её приближении. Она будет идеально слушать вас отныне. Поздравляю вас.

— Спасибо, — она улыбнулась растерянно и немного недоверчиво, и посмотрела, наконец, на Леопольда.

— Какой волшебный вечер, — сказал он, подходя к ней и обнимая и её, и Ламорака, полностью, кажется, погружённого в изучение своей волшебной палочки. — Такое маленькое чудо, — прошептал он, на секунду прикрывая глаза и касаясь губами виска Лорелей. — Я так рад.

— Я тоже, но… Я даже… Я даже чувствую её иначе, — Лорелей вопросительно поглядела на Олливандера.

— Можно мне взглянуть на вашу нынешнюю палочку? — попросил тот. — У кого вы покупали её?

— Я не покупала, — ответила она. — Она наша семейная… Мне её отдали, когда я поехала в школу. Вот, пожалуйста, — Лорелей достала свою палочку, светлую с лёгкими полосками, и протянула её Олливандеру.

— Ель, — сказал тот тут же. — Хорошее дерево, однако требует твёрдой руки и любви к экспериментам. Вам это близко? — спросил он, остро глянув на Лорелей.

— Нет, совсем нет, — она покачала головой. — Но…

— Еловые палочки не любят людей неуверенных и даже просто мягких, — сказал Олливандер, продолжая изучать её. — К тому же, она весьма старая… Я пока не понимаю, что внутри — возможно, перо феникса… Вы не знаете?

— Нет, — Лорелей покачала головой и снова посмотрела на ту палочку, что держала в руке. — А что внутри здесь?

— Волосок единорога, — ответил Олливандер. — Из гривы, если я не ошибаюсь… Думаю, колдовать вам было трудно ещё и из-за неё, — сказал он, возвращая ей её старую палочку. — Ель — непростое дерево. Вам стоило купить себе новую давным-давно — а лучше с самого начала.

— Я не думала, что это может иметь какое-то значение, — тихо проговорила Лорелей.

В этот момент Флитвик кашлянул.

— Весьма рад за вас, — сказал он Лорелей, — я помню, как вам было сложно на моих уроках, и надеюсь, что теперь чары будут вам даваться легче — но хочу напомнить, что времени у нас немного. Полночь близится, а у молодого человека нет ни мантий, ни учебников… Полагаю, нам пора. Подбери ему, пожалуйста, ножны и предметы для ухода — и мы пойдём, — попросил он Олливандера.

— Вы ведь не рассчитывали на две палочки вместо одной, — сказал ему Леопольд.

— Я на всё рассчитывал, — весело ответил ему Флитвик. — Вашу супругу нельзя разлучать с её находкой — это было бы жестоко по отношению к ним обеим, не находите?

— Я могу вам завтра утром деньги занести? — вдруг спросил Леопольд у Олливандера. — Всё случилось так внезапно, когда Гринготтс был уже закрыт…

— Заносите, — кивнул тот, раскладывая перед прижимающим к груди свою палочку Ламораком несколько ножен. — Я надеюсь, вы расскажете о том, кто это сделал.

— Непременно, — пообещал Леопольд и сказал очень тепло: — Спасибо вам.