How to Win Friends and Influence People (гет)

Министерство магии

Кабинет Министра

26 октября 2003

15:30

— Итак, давайте разберемся по порядку, — вздохнул Кингсли, переводя взгляд с Гарри на Гермиону, затем на Драко и обратно. — Чародеев Визенгамота убивал Людо Бэгмен, потому что пытался стать членом закрытого тайного общества под названием Лига бесконечности, основанного братьями Певерелл, которые... уже мертвы?

— Да, — подтвердил Гарри. — Ну, точнее, они было живы до некоторого времени, но на данный момент уже умерли. Ну, или эм-м-м. Точнее было бы выразиться, ушли в мир иной. Честно говоря, я поймал себя на мысли, что не особенно хорошо понимаю, как работает Арка в Отделе тайн.

— М-да, — неуверенно проговорил Кингсли. — Так Людо пытался...

— Ну, Клуб пытался... Да, простите, Лига бесконечности, — уточнил Гарри после легкого покашливания со стороны Драко, — которая широко известна под названием Клуб вечности, пыталась влиять на всю мировую политику и работу правительств, что, как я понимаю, очень заинтересовало Людо.

— И они делали это для того, чтобы... — задумчиво проговорил Кингсли и замолчал. — Для чего именно?

— Я не уверен, что знаю наверняка, — ответил Гарри, глядя на Гермиону; та лишь пожала плечами. — Но полагаю, что для достижения собственных целей. Полагаю, что это как-то связано с их внутренней идеологией и пониманием того, как должен быть устроен мир.

— Мда, — с сомнением произнес Кингсли. — Итак, вы утверждаете, что Людо Бэгмен оказался... в некотором роде криминальным гением?

— Нет, — засмеялся Гарри. — Этого мы уж точно не утверждали.

На лице Кингсли появились глубокие морщины.

— Но зелье же...

— Ах, да. Ну, Бэгмен его не создавал и никогда не делал его сам, — сказал Гарри, — хотя не исключаю, что изначально сама идея родилась в его голове. Они доработали адреналиновое зелье, широко используемое профессиональными игроками в квиддич. Уверен, что если вы спросите об этом Ганьона, — добавил он, — хотя что-то мне подсказывает, что вы уже и так знаете все это, учитывая то, что в качестве подмастерья у него работал ваш агент. О чем, кстати говоря, вы как бы случайно забыли нам рассказать, — закончил Гарри, многозначительно подняв бровь.

Кингсли скривился от неудовольствия.

— Изабель Левин не просто агент. Она... была, — поправился он, — главой невыразимцев и начальником Отдела тайн, и она самостоятельно расследовала данное дело по поручению Министерства Магии.

— А-а, вот в чем дело, я не смог уловить едва ощутимую разницу, — съязвил Гарри, — круто.

Кингсли устало вздохнул.

— Итак, если Людо сам не делал этих зелий...

— Долорес Амбридж, — наконец сказал Гарри, хотя и не без отвращения. — Она тоже была бывшим чиновником Министерства, недовольным своим нынешним положением, что заставило её искать расположения Клуба. Думаю, таким образом она хотела реабилитироваться и вернуться на свою должность. Или что-то в этом роде.

— И где же она сейчас, в таком случае? — скептически хмыкнул Кингсли.

Гарри бросил быстрый взгляд на Драко, тот пожал плечами.

— Согласно неподтвержденным слухам, из источников, о которых я ничего не знаю, — ответил Гарри, — она мертва.

— И как же Чародей Хокуорт вписывается во всю эту историю? — спросил Кингсли, поерзав на стуле. У него был длинный и тяжелый день, за которым, похоже, последует ещё более длинная и тяжелая ночь. — Он был просто очередной жертвой Людо Бэгмена?

— И да, и нет, — ответил Гарри. — Он был рядовым членом Клуба бесконечности. Насколько нам известно, сразу же по возвращению Людо в Англию Чародей Хокуорт стал сообщником Бэгмена, но затем они оба начали играть друг против друга. Именно Людо Бэгмен и убил Ифана Хокуорта, полагаю, первый же допрос это подтвердит.

— Ох, — Кингсли нервно барабанил пальцами по столу. — А этот инцидент на свадьбе? — спросил он, медленно переводя взгляд на Драко.

— Гермиона и Драко, э-эм... Правление Клуба заставило их продолжить расследование частным образом, — проговорил Гарри неуверенно. — Их участие в этом во всем было некоторым образом... результатом шантажа и принуждения. Не знаю, как выразиться правильно, — проговорил он задумчиво. — Можно даже было бы сказать, что это было грубое вымогательство.

— Понимаю, — проговорил Кингсли, — но все же. Не похоже, чтобы этот ваш Клуб действовал в рамках закона, о чем мисс Грейнджер и мистер Малфой были хорошо осведомлены. Они в любой момент могли обратиться в Министерство за законной помощью и защитой.

Гермиона напряглась, готовая в любой момент пуститься в бесполезные споры, но Гарри протянул руку и сильно сжал её запястье.

— Во-первых, Клуб контролирует... Уже тогда контролировал большую часть Министерство, чем вы, как я полагаю, — проговорил Гарри, и Гермиона гневно кивнула, — так что здесь невозможно было найти человека, которому можно довериться в такой ситуации. Например, Дейзи Карнеги, аврор из МАКУСА, её подставил Клуб. Кое-чьи изъятые воспоминания, вероятно, подтвердят это, да? — спросил он у Драко, тот кивнул. — Ага, точно. Кстати, я бы добавил в протокол эту историю с незаконным изменением чар наблюдения.

— Гарри, как я уже говорил, уголовное дело мисс Карнеги...

— Аврора Карнеги, — поправил его Гарри. — Главного аврора Карнеги.

— Аврора Карнеги, — медленно уступил Кингсли, — находится на расследовании в МАКУСА, Гарри. Я не имею влияния на них.

— Точно, конечно, мы охотно верим. В любом случае, Драко и Гермиона действовали в рамках их соглашения с Министерством, в качестве консультантов...

Кингсли помрачнел и нахмурился. — Но они же...

— ...Которыми они были до тех пор, — громко заявил Гарри, — пока не получили временные аврорские лицензии, которые предусмотрены законом и обеспечивают их полномочиями по проведению расследования от имени Министерства и разрешают им любые действия по обеспечению общественной безопасности.

— ЧТО? — выпалили Кингсли, Драко и Гермиона, ошеломленно уставились на Гарри.

— Я... я... хотела сказать, конечно, — медленно подала голос Гермиона, глядя на Драко и не веря, что все это относится не только к ней. — Да, конечно, все... все так и было. Мы всегда об этом знали.

— Гарри, — начал Кингсли, но тот вместо ответа бросил папку ему на стол.

— Проверьте, — сказал Гарри, указывая на документы. — Проверьте их бумаги.

Кингсли с сомнением покачал головой и открыл папку.

— Похоже, что временные аврорские лицензии были выписаны на имя всех сотрудников... — он помолчал и после долгой паузы начал читать. — "Шутка Ли Поттер, Я Могу Отправить Сову В Министерство И Не Сказать Тебе"...

— "Звезды смерти", — быстро сказал Гарри. — Компания Малфоя называется "Звезда смерти", и да, я выписал им всем временные аврорские лицензии на все время от начала до окончания данного расследования.

— Это, — проговорил Кингсли, удивленно выгнув бровь, — было без согласования со мной, Гарри.

— Позвольте напомнить вам, что я глава Департамента Охраны Магического Правопорядка, и не обязан согласовывать каждый шаг расследования, которое я самостоятельно проводил от имени Министерства Магии Британии, — ответил Гарри, вспомнив о том, что говорила о своих полномочиях Бель. — Или вы хотите сказать, что у главы авроров меньше полномочий, чем у одной скомпрометировавшей себя главы всем известного нам министерского отдела? Что же об этом скажет публика, когда информация станет общедоступной? Думаю, что это вызовет необоснованный приступ паники у народа, который только недавно оправился от второй магической войны. Думаете, Министерство в состоянии сейчас с этим справиться? — добавил Гарри ледяным тоном. — Как вы думаете?

Кингсли, хотя и был до предела раздражен этим заявлением, где-то в глубине души испытал гордость за Гарри.

— Справедливое замечание, — согласился он, и это, как ему казалось, заключало в себе оба чувства. — Я так понимаю, что вы доказали свою способность действовать быстро и четко в самых сложных ситуациях.

— Это было громкое дело, — продолжил Гарри. — Я уже сделал несколько звонков, и буду рад подтвердить свои слова и перед прессой, и на слушаниях дела в Визенгамоте, если подобное состоится, и вы готовы будете предать обстоятельства дела публичной огласке.

"Неужели этот мелкий дерзкий говнюк бросил ему вызов в общественном поле? Объявил войну его имиджу, зная при этом, что выиграть её у Избранного нереально?"

Кингсли почесал подбородок, спрятав за этим жестом довольную улыбку.

— Итак, мистер Малфой, чтобы не раскрыть ход проводимого им расследования, предпочел взять на себя вину за убийство Чародея Хокуорта, — медленно сказал Кингсли. — Вы это хотели сказать?

Гарри моргнул.

— Да, — холодно подтвердил он, быстро оправившись от первоначального шока.

— И мисс Грейнджер, которая притворялась его будущей супругой только для того, чтобы скрыть от общественности существование данного расследования, взяла на себя вину по аналогичной причине, — сказал Кингсли, бросив взгляд на Гермиону, которая быстро кивнула. — Ну, вы оба должно быть очень рады, что вашему фальшивому роману можно положить конец.

— Что? Эта парочка? — засмеялся Тео Нотт, который до этого момента с невозмутимым видом молча сидел рядом с Гарри. — Да, их отношения настоящие, как... как Дары Смерти. Которые, я вам скажу, чертовски реальны.

— Напомните мне, что вы здесь делаете? — спросил Кингсли.

— В основном развлекаюсь, — бросил Тео в ответ, — хотя вы ушам своим не поверите, если я расскажу вам свою историю.

— Он со мной, — вздохнул Гарри, бросив сердитый взгляд на Тео. — Нотт, ты обещал вести себя тихо...

— Да, но ты по глупости забыл сказать, как долго я должен себя так вести, — сообщил ему Тео в тот момент, когда Кингсли поднял руку, призвав всех вернуться к делу.

— Секреты, — сказал Кингсли. — Смерть Леди Ревел и последующая их кража.

— Это было делом рук Клуба, — сказал Гарри, пожалуй, слишком тихо.

Слова его звучали неубедительно и были больше похожи на ложь, хотя, по правде говоря, версия была очень правдоподобной. В любом случае, все улики, казалось, указывали на это, учитывая, что теперь уже обезвреженная сеть секретов открыто хранилась в Министерстве. Кингсли кивнул, считая это достаточным ответом.

— Террористический акт в Министерстве, — напомнил Кингсли.

Тео накрыл короткий, слегка прерывистый приступ кашля.

— Клуб, — снова невозмутимо повторил Гарри.

Кингсли поджал губы, вспоминая события предыдущих дней.

— Голем, который дал Чародею яд.

— Людо Бэгмен наложил на него Империус. Изначально он был создан для защиты Чародея Перси Уизли, — сказал Гарри. — Основываясь на предыдущих попытках его отравить, мы сделали вывод, что следующей жертвой снова может стать он.

— Хм, — это предположение было не лишено смысла. — Ну, а вампир?

— Какой вампир? — с невинным видом спросил Гарри, и Кингсли вздохнул, решив для себя, что лучше сейчас разобраться с главным, а потом уже копаться в мелочах.

— Ну, все это будет тяжело доказать, — напомнил он им, — учитывая, что у вас нет никаких вещественных доказательств существования Лиги вечности, которая фактически растворилась в вечности, прыгнув в разлом пространства и времени, не оставив после себя даже тел, которые можно было бы опознать.

Все четверо обменялись напряженными взглядами.

— Вы хотите сказать, что не верите нам? — спросил Гарри несколько настороженно. — Бель... Или Изабель, или как там её по-настоящему звали... Отправила вам отчет, или вы это будете отрицать?

Да, так оно и было, хотя едва ли Министр в этом нуждался. Кингсли никогда не смог бы забыть день вступления в должность, когда он в приподнятом настроении вошел в свой новый кабинет и наткнулся на сидевшего в его кресле Антиоха Певерелла. Именно тогда он был полностью ознакомлен с концепцией Клуба и дал Непреложный обет хранить эту тайну, которую до него якобы хранили все министры магии, а так же получил удивительно точное пророчество.

"Вы скоро возненавидите эту работу, — сказал гость с мрачным смехом, — и если вам повезет, то мы больше никогда не встретимся".

Кингсли считал, что ему очень повезло.

— Да, — подтвердил Кингсли, деликатно умолчав о собственной фамильярности, — и на своем посту у меня, конечно же, тоже есть право принимать самостоятельные решения. Хотя в вашем случае, я полагаю, мне придется соблюдать крайнюю осторожность. Общественность будет иметь право смотреть на эти события так, как она пожелает, и в соответствии со своими собственными убеждениями. Люди склонны к поспешным суждениям, — он немного помолчал, а затем наклонился вперед и вздохнул, обращаясь к наиболее уязвимому подозреваемому в убийстве, бывшему Пожирателю смерти.

— Вы готовы поклясться, мистер Малфой, — мягко сказал он Драко. — что вы не являетесь и никогда не были членом Лиги вечности? Вы никогда не были завербованы ими, не принимали никаких предложений от них и не обещали им присоединиться к Клубу в будущем; что вы были вынуждены против своей воли действовать в интересах тайного общества и действовали только в той мере, в какой это было необходимо для вашего расследования?

Кингсли показалось, что он уловил какое-то движение уголка рта Драко, что-то вроде улыбки или усмешки, тогда как остальные заерзали по обе стороны от него.

— Клянусь, — ответил Драко, — я никогда не был членом этого Клуба, меня он никогда не интересовал.

Кингсли замолчал, оценивая искренность прозвучавших слов.

— Тогда ладно, — выдохнул он. — вы все свободны.

Гарри моргнул и улыбнулся с видом удивленного ребенка, которому сошло с рук что-то серьезное. А именно убийство, хотя, похоже, Кингсли не сильно интересовало количество трупов. Он видел ситуации и похуже и прекрасно понимал, что все могло бы закончиться иначе, если бы сеть секретов не была успешно обезврежена.

— Неужели? — неуверенно спросил Гарри, и Кингсли пожал плечами.

— Нет никаких причин задерживать кого-либо из вас, — напомнил ему Кингсли. — Руководство Клуба ушло в мир иной. Все их наемные убийцы были убиты или арестованы. Вы предотвратили значительный ущерб для Министерства. Чародей Хокуорт мертв. Людо Бэгмен находится под стражей. Как только ваше расследование закроется, я думаю, мы сможем арестовать остальных членов Клуба, совершивших преступления, — сказал он и повернулся к Драко. — Но если ты хочешь в чем-то признаться...

— Нет, нет, — быстро проговорил Драко, поднимаясь на ноги. — Все в порядке... Вы совершенно правы.

— Именно, вы очень даже правы, — подтвердил Тео и опустил глаза в пол, тогда как его желудок громко заурчал. — Простите, — сказал он Кингсли, пожимая плечами. — У меня есть небольшая проблема, требующая срочного решения, о которой я почти забыл.

— Пойдемте, — согласилась Гермиона. — Мы же можем идти? Да, мы же свободны, ладно... спасибо, Кингсли, — сказала Гермиона, и добавила, покачав головой: — Простите. Я хотела сказать, министр Шеклболт.

— Кингсли, — напомнил он ей, махнув рукой, когда компания уже начала выходить из кабинета. — Ох, Гарри?

Гарри остановился, пропустив все вперед и обернулся.

— Да, Кингсли?

Кингсли долго смотрел на человека, которого он когда-то чуть не убил, чтобы защитить, размышляя, сколько же лжи пришлось ему выслушать в течение прошедшего часа в его же собственном кабинете. Кингсли также задавался вопросом, узнает ли он когда-нибудь настоящие подробности того, что заставило Гарри Поттера все это сказать, но подозревал, что всегда будет любить Избранного, какими бы у него ни были мотивы и поступки.

— Пообещай мне, — сказал Кингсли. — Пообещай мне раз и навсегда, что ты никогда не будешь баллотироваться на пост министра Магии.

Гарри слегка улыбнулся, казалось, поняв эту просьбу так, как Кингсли не способен был понять слова Дамблдора. Что в конечном счете доказывало то, что Кингсли давно подозревал, что Гарри хоть и был моложе, но был бесконечно мудрее, если не намного умнее его самого.

— Это уж точно я могу вам пообещать, — подтвердил Гарри, а затем позволил себе кивнуть. — Спасибо, Кингсли.

Кингсли кивнул в ответ.

— Всегда пожалуйста.

А потом министр магии снова вернулся к кипе бумаг на своем столе, размышляя о досрочном выходе в отставку.

* * *

Министерство магии

Западный коридор

16:30

— Ну, — первым подал голос Гарри. — Чем займемся?

— А где Кэти? — поинтересовалась Гермиона, расширив от удивления глаза. — Разве нам не нужно проверить, все ли с ней в порядке?

— Рон уже отвез её домой, — успокоил её Гарри. — Она в порядке.

— М-м... присутствие рядом Уизли странным образом успокаивает, — заметил Драко, и Гермиона вопросительно посмотрела на него, на это он совершенно не намерен был ничего отвечать.

— Могу я напомнить вам, — заявил раздраженно Тео, — что я не ел и не спал два дня?

— Ну, что же, в таком случае у меня есть время на пару пинт пива, — пожал плечами Драко. — Похоже, идея не плоха.

— Да, звучит заманчиво, — согласилась Гермиона, задумчиво кивнув головой. — Хотя, может, мне сначала переодеться?

— Неа, — сказал Драко, скользнув рукой вокруг её талии и прижав к себе. — Думаю, что длинные платья идут тебе.

— Ну, давайте решим, куда идти, — проговорил Гарри задумчиво. — В Косой? Думаю, там есть... ну, не знаю. Старый добрый "Дырявый"?

— Эх, — вздохнула Гермиона. — Это не то место, куда бы я сейчас пошла.

— Конечно, из-за этого я должен умереть с голоду, — проворчал Тео. — А потом вы съедите меня в качестве закуски, когда уже договоритесь, куда идти.

— Минуточку. Сколько ты уже трахаешься с Поттером у меня за спиной? — спросил его Драко.

— Так что насчет другой закуски? — проигнорировал его Тео, делая вид, что не слышал вопроса.

— Ох, а знаете, мне на удивление понравилась еда в одном заведении, — припомнил Гарри. — В новом ресторане Симуса.

И трое его приятелей переглянулись, осознав, что так ни разу там и не ели.

— Это, — воскликула Гермиона, — похоже, то, что нам нужно!

* * *

right||"Подземка"

right||Косой переулок

right||17:00

Конец разговора через каминную сеть с Президентом МАКУСА напоминал какой-то сюр. Особенно, если учесть, что сам Президент славился тем, что не делал звонков лично, если не было совершенно какой-либо катастрофической политической ошибки.

— Вы будете полностью восстановлены в должности, — заверил он её, — Расследование, конечно же, было полностью закрыто после разговора с Министром Магии Британии, и мы готовы предложить вам, э-эм. Хорошую компенсацию, за э-э...

— За то, что я буду молчать о том, что вы пытались обвинить меня в убийстве собственного отца, несмотря на то, что у вас не было никаких доказательств, кроме косвенных улик, которые никогда бы не были приняты судом? — спросила Дейзи.

— Что-то в этом роде, — слабо проговорил президент МакАртур, и хотя ей было бы приятно получить и деньги, она решила, что увольнения подставившего её аврора будет с неё достаточно для компенсации причиненного ей неудобства. Увольнения и, безусловно, возвращения к работе, которая была пределом мечтаний всей её жизни.

Пределом до недавнего момента, который бы и не наступил, если бы её не обвинили в убийстве и не изгнали бы из привычного общества, считая её вину уже доказанной, так что... Она решила не слишком уж злиться на это недоразумение.

— Завтра же я вернусь в свой кабинет, — заверила его Дейзи, и президент МакАртур вздохнул с облегчением, а затем дошел до того, что встал и поклонился ей перед тем, как закончить разговор.

Конечно, это означало, что она скоро уедет домой и пришло время прощаться. Гарри не было дома, Рона тоже, даже вампир Базиль был чем-то очень занят, Дейзи ничего не оставалось, как отправиться в уже привычную ей "Подземку", ожидая в итоге наткнуться там на пару знакомых лиц. Во всяком случае до возвращения в Нью-Йорк у неё оставалось ещё часов пять. Она решила, что это единственное стоящее место, куда ей хотелось бы пойти.

— Привет, — услышала она у себя за спиной и, обернувшись, наткнулась на знакомое лицо. — Я подумал, что встречу тебя здесь.

Дейзи смотрела на Риса, спускающегося по лестнице "Поджигателя", одетого — что странно — в обычную, а не спортивную боксерскую одежду.

— Отлично выглядишь, Хокуорт, — заметила она, и он поморщился.

— Ты слишком добра, — ответил он, — но спасибо, — он переминался с ноги на ногу на ступеньках, не спеша сократить дистанцию между ними. — Я так понимаю, что ты скоро уезжаешь.

— Завтра, — ответила Дейзи; во рту у неё пересохло, и она сглотнула. — Мне нужно вернуться к работе. Разобраться с делами. Уволить несколько подчиненных. Ну, знаешь, всякая повседневная рутина.

— Да, — усмехнулся Рис. — Да, думаю, что понимаю, — он снова замолчал, прочистив горло. — Думаю, ты уже видела, что случилось с Каделлом?

— Да, видела, — хмуро сказала Дейзи. — Теперь он отбывает срок?

— Ему дали только три года, так как он был осужден за нападение на стражей правопорядка, а не за убийство, — сказал Рис, — но да. Думаю, что срок скорее формальный. Они не могли позволить людям думать, что можно совершить убийство и после этого выйти на свободу прямо из зала суда.

Уголки его рта печально опустились, и Дейзи сделала шаг к нему, тот самый шаг, который не решался сделать он. Она решила, что настала её очередь.

— Итак, ты остался один, — сказала она мягко. — твоего отца больше нет. И брат не может быть рядом.

— У меня осталось ещё пять братьев, — напомнил ей Рис, хотя он, казалось, понял намек.

— Знаешь, может быть, смена обстановки пойдет тебе на пользу, — предложила она. — Небольшое путешествие по новым местам. Может быть, и большое путешествие, — пожала плечами она. — Все, конечно, зависит от тебя.

— Да? — его лицо слегка просветлело. — Есть что-нибудь на примете?

Конечно, это было очень мило и исключительно забавно с его стороны — начать поддразнивать друг друга, медленно продвигаясь к сути. Но это было не её, поэтому она вздохнула и положила руку ему на плечо.

— Рис, я хочу тебе кое-что сказать, — торжественно произнесла Дейзи, — со очень мной нелегко общаться. Я много и усердно работаю, — она поморщилась, — Вроде как я работаю на пределе своих физических возможностей и почти не сплю. У меня крайне властная мать, к которой я езжу раз в неделю. И конечно, пока я была здесь, я съела много рыбы с картошкой, но обычно я ем почти один салат. Я вообще фанат зелени. Каждый день я начинаю с тренировки и...

Она замолчала, когда Рис поцеловал ее, положив одну руку ей на бедро, а другой обвив шею сзади. Она почувствовала, как он улыбнулся, довольный тем, что она на мгновение потеряла дар речи, а затем притянул ее ближе, обняв за талию, пока она не прижалась к нему, впиваясь пальцами в его грудь.

— Если ты считаешь, что это заставит меня не любить тебя, — сказал Рис, когда они закончили целоваться, — то это не сработает.

— Ну, дело не только в чувствах, — призналась Дейзи. — Я просто, э-эм. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, но я... — она выдавила из себя натянутую улыбку, неуверенную улыбку, которая больше походила на гримасу. — Я хотела бы убедиться, что ты понимаешь, во что ввязываешься.

— О-о-о, я понятия не имею, во что ввязываюсь, — заверил её Рис, — да и кто может это знать наверняка? Кстати, ты этого не знаешь тоже. Но разве не это самое приятное? — спросил он, одарив её легкой улыбкой. — Я хочу узнать тебя. Хочу сам узнать все твои причуды. Хочу узнать все твои хорошие и не очень черты и хочу узнать их сам; увидеть, как ты ведешь себя в настоящей жизни. Хочу узнать, как ты выглядишь по утрам, — проговорил он, убрав прядь волос с её лица, — и по ночам. Я хочу узнать о тебе все. Хочу увидеть тебя, когда ты счастлива, когда ты грустишь, когда ты напугана, когда ты злишься. Я хочу понять, что я могу сделать, чтобы твоя жизнь стала лучше, хочу понять, когда тебя лучше оставить в покое. Я хочу узнать тебя, Дейзи Карнеги, — твердо закончил он, — и никакими предупреждениями тебе меня не запугать.

— Я... — она замолчала, покачав головой, но решила, что единственное, что стоит сказать, это: — Ты мне тоже очень нравишься, Рис Хокуорт, — призналась она, и он рукой приподнял её подбородок. — И если ты тоже этого хочешь, то я бы хотела, чтобы ты поехал со мной в Нью-Йорк. Может, на пару дней, — сказала она, и он прижал её к себе и нежно поцеловал. — А потом, может быть, м-м-м. Может быть, ты останешься на недельку. А если все будет хорошо... — он снова поцеловал её, она слегка откинула голову назад, и он поцеловал её щеку, а потом шею. — Ух, — выдохнула она, у неё заплетался язык. — М-м. Может, ты останешься надолго?

— Мне нужно свериться с еженедельником, — сказал он; его губы коснулись ее ключицы, и она вздрогнула. — Хотя я знаю точно, что сегодня ночью я абсолютно свободен, если тебя это интересует.

— Ну-у, — пробормотала Дейзи, запутавшись пальцами в его волосах, — в таком случае, я должна сказать...

— А-а, к черту все. Да, здесь уже пахнет горяченьким, — воскликнул голос позади них.

* * *

Двадцатью минутами ранее.

— Правильно ли я поняла, — задумчиво растягивая слова, сказала Панси, обняв одной рукой за талию Перси, когда они шли по Косому переулку. — Свод законов, о котором ты без конца болтаешь, предполагает, что каждый, кто попытается продлить себе жизнь, должен будет отсидеть за это... сколько?

— Пятнадцать лет, — ответил Перси.

— Пятнадцать лет, — повторила Панс и присвистнула от восторга. — Да, это довольно долго, Уизли.

— Ну, если рассматривать тюремный срок в качестве регулятора желания совершить преступление, то десяти лет недостаточно, — многозначительно сказал Перси. — По статистике, если человеку грозит всего десять лет лишения свободы, то он склонен не воспринимать грозящее ему наказание всерьез, но пятнадцати лет достаточно, чтобы человек подумал дважды.

— Но как определить, было ли совершено преступление, связанное с долголетием? — спросила Панси. — Что, если ты не хочешь жить вечно, а пытаешься просто пожить подольше?

Перси склонил голову набок, обдумывая услышанное.

— При каких обстоятельствах?

— Скажем, ты болен, — ответила Панси. — Но тебе бы хотелось пожить подольше, чтобы дождаться... какого-нибудь важного события. Свадьбы своих детей, ну, например. Этого достаточно, чтобы тебя загребли на пятнадцать лет?

Персии нахмурился.

— Я как-то об этом не думал.

— И в любом случае, это все имеет смысл делать только для того, чтобы люди думали о наказании, прежде чем решатся на преступление, — продолжила Панси, — но мне кажется, что те люди, которые достаточно умны, чтобы достичь бессмертия, смогут придумать, как уйти от наказания. Волдеморт, например, держал в секрете, что не может умереть. А братья Певерелл скрывали, что живы. Так что, если ты сможешь кого-нибудь на этом поймать, то, скорее всего, это будет какой-нибудь выживший из ума старик, пытающийся сделать фонтан бессмертия у себя в ванной и взорвавший при этом полдома. Неужели за это он будет посажен на пятнадцать лет? Не думаю, что каждая попытка должна стоить бедняге пятнадцати лет.

— Я... — Перси остановился. — Хм, — хмыкнул он, его руки судорожно сжались. — Это просто прекрасно подмечено. Думаю, мне всерьез все это стоит обдумать. Хочешь ещё об этом поговорить? — спросил он, глядя на неё.

Она вздохнула и закатила глаза.

— Не дразни меня, Уизли, я просто хотела сказать, что...

— Я не дразню тебя, — сказал он, остановив её поток мыслей вслух. — Я абсолютно серьезно. Ты подняла очень важные вопросы, а я не хотел бы иметь ничего общего с недальновидными политическими решениями.

— Я... — начала Панси и запнулась, совершенно сбитая с толку. — Ты правда серьезно?

— Конечно. Как я только что сказал, это прекрасные замечания, — сказал он и снова пошел, она удивленно смотрела ему вслед, не веря собственным ушам.

"Поразительно, — подумала она, — насколько же мало людей когда-либо прислушивались к моему мнению".

Люди обычно не воспринимали её всерьез, и тем не менее Перси Уизли, тот самый Перси Уизли, который, как она всегда считала, провел жизнь в какой-то жопе мира, готов был пересмотреть важное политическое решение только потому, что она подняла важный вопрос. Она даже не была уверена в том, что ей раньше удавалось спокойно разговаривать с мужчиной так долго. Как часто они с Драко расходились во мнениях? И даже будучи крайне недовольным, тот ни разу не сказал "Думаю, что мне стоит обдумать это", он даже ни разу не подал виду, что готов изменить свое мнение, что бы она ни говорила.

Никто никогда не слушал ее так, как Перси Уизли, и было удивительно и досадно осознавать, что, возможно, люди никогда не услышат его, что приведет к большому несчастью.

"Мир был бы гораздо хуже, — подумала она, — если бы такие люди, как Перси Уизли, столь упорно не выполняли свою работу".

— Уизли, — взвизгнула она, догоняя его на повороте, внезапно испугавшись одной мысли, что потеряет его из виду. — Знаешь, о чем я подумала, — сказала она, пытаясь отдышаться, и он моргнул, словно только что заметив, что она отстала. — Ты должен стать Министром Магии.

— О-о, — склонил голову он. — Да, ну, думаю, что соврал бы, если бы сказал, что не думал об этом. Мне приятно, что ты тоже пришла к такому выводу.

— Ты просто обязан выиграть выборы, — сказал Панси, — ради волшебного сообщества. Думаю, ты идеально подходишь на этот пост. Ты тоже совершаешь ошибки, но ты готов их признавать. И ты исправляешь их, — она была поражена, что эта идея настолько захватила её, что она даже не могла перевести дыхание. Она дышала так, будто пробежала милю. Хотя она пробежала всего десять футов. Неужели это могло вызвать такую одышку? — Ты готов задавать вопросы. Ты думаешь перед тем, как делать. Ты жуткий политик, но именно поэтому ты должен стать Министром Магии. Ты лучше подходишь для этого поста, чем все остальные идиоты. И...

Внезапно она остановилась, словно на неё вылили ведро холодной воды.

— И тебе стоит начать встречаться с кем-нибудь другим, во всяком случае пока что, — проговорила она, опустив глаза в пол. — С кем-нибудь, кто понравится людям. С кем-то, кто... м-м. С кем-то, кто не пытался предать Гарри Поттера, а потом сбежать во время войны, — она беспокойно переминалась с ноги на ногу. — Может, со Сьюзан Боунс или кем-то в этом роде; или, не знаю, если поискать среди выпускниц Пуффендуя, то...

— Честно говоря, ты права, я должен жениться, прежде чем участвовать в выборах на пост Министра Магии, — перебил её Перси, и Панси подняла на него глаза, одновременно не веря своим ушам от горя и гнева. — В общем, политик такого высокого уровня должен быть женат. Думаю, что это соответствует семейным ценностям нашего общества. В идеале, у меня должен быть и ребенок. В любом случае, мне нужно заблаговременно обзавестись серьезными отношениями. Не годится министру действовать опрометчиво, — когда она набралась смелости посмотреть ему в глаза, он горделиво вздернул подбородок. — Что означает, что у тебя ещё достаточно времени на то, чтобы стать любимицей публики.

— Что? — уставилась она на него, совершенно ошарашенная услышанным.

— Ну, мое происхождение не понравится более консервативным избирателям, — напомнил ей Перси. — Родился в хорошей семье. Хорошо образован. Староста Хогвартса. И рядом со мной женщина с необычайной светской грацией и отличными манерами. Ты уже показала себя как профессионал высочайшего класса, — напомнил он ей. — Ты организовала министерскую конференцию просто потрясающе, и думаю, что ты можешь продолжить заниматься этим, если, конечно, хочешь. Твоими клиентами будут министерские чиновники и чистокровные толстосумы. Хотя с другой стороны, может быть, это занятие тебе не по душе, и тогда... — он пожал плечами. — Тогда мы обязательно придумаем что-нибудь другое.

— Ты... Ты уже все спланировал, — осознала Панси, совершенно ошарашенная услышанным. — Ты планируешь участвовать в выборах на пост Министра Магии после того, как женишься... на мне?

— Конечно, — невозмутимо ответил Перси. — При условии, что ты все еще будешь этого хотеть, когда придет время.

— Что? Выйти за тебя замуж?

— Нет, участвовать в выборах, — поправил её Перси. — Это будет огромной работой не только для меня, но и для тебя, как ты сама понимаешь. Я бы не стал просить тебя об этом, если бы не знал на что ты способна, так же я не стану заставлять тебя, зная, какой это большой стресс.

— Перси, — раздраженно ответила Панси, — буквально каждый в этом гребаном магическом мире будет смотреть на меня и видеть только девчонку, которая была не на той стороне во время войны. Посмотри на Драко, — добавила она, махнув рукой. — Как бы он ни старался, он все так же далек от того, чтобы общество его начало принимать, и...

— Я не говорил, что будет легко, это азартная игра, — ответил Перси, — но там, где ты видишь возможность провала, я вижу возможность успеха, — он улыбнулся. — А может, я вообще ничего в мире не вижу, кроме тебя. Или не вижу мира без тебя. Что-то в этом роде.

— Перси, — голос Панси дрожал. — Что, если ты ошибся с выбором?

— А что, если ты ошиблась с выбором? — насмешливо спросил Перси. — Даже если и так, ты, возможно, не придала этому значения. Кто может быть лучше женщины, которая спасла мне жизнь? Какая ещё женщина может быть тем единственным подходящим для меня выбором, кроме той, что, не имея никакого опыта, смогла убедить меня, что она профессиональный организатор мероприятий? Кто может быть достойнее, чем та, что видела во мне человека, защищала меня в то время, когда никто не видел во мне ничего, стоящего внимания? Скажи мне, мисс Паркинсон, — проговорил он, снова горделиво вздернув подбородок, — разве могу я хотеть быть с кем-либо, кроме тебя?

— Я... — моргнула она. — Ну, раз ты так говоришь, то...

— Я не подарок, Панси Паркинсон. Подарок судьбы — это ты. Подарок, приз и привилегия, — он холодно коснулся губами ее щеки, почти не касаясь ее, но все же она растворилась в блаженстве и удивлении. — Если кто и должен задать этот вопрос, то это я. Не ошиблась ли ты с выбором?

Итак, она тоже поняла ответ на этот глупый вопрос. Если не он, то кто же?

С кем когда-либо она чувствовала себя так уверенно? И сможет ли она когда-нибудь испытать это чувство вновь?

— Черт, — Панси закрыла глаза, прижавшись щекой к нему. — Ну, вот, Уизли. Я могу сколько угодно ненавидеть политиков, — выдохнула она, покачав головой. — но черт меня побери, как я могу не любить тебя?

Он улыбнулся, и на этот раз его губы коснулись ее губ.

— В любом случае, все это будет не скоро, — сказал он. — Нам нужно провстречаться минимум два года, прежде чем я сделаю тебе предложение, а потом, думаю, ещё год будет продолжаться наша помолвка. Я должен буду укрепить свои позиции в Визенгамоте, и... — он наклонился к ней, прижавшись губами почти к самому уху. — И мне нужно изучить каждую твою деталь. Я должен буду доводить тебя до оргазма моментально, запомнив каждую мельчайшую деталь твоей прекрасной киски. Я не могу позволить себе жениться на тебе, Панси, — выдохнул он ей в ухо. — пока не смогу по памяти нарисовать твою киску и сочинить симфонию из твоих вздохов в своей постели.

Панси вздрогнула и схватила его за руки.

— Остановись, — сказала она, — иначе мы никогда не дойдем до "Поджигателя". Я изнасилую тебя прямо на улице, Уизли, и что это даст для избирательной кампании?

Он рассмеялся, отстранился и снова предложил ей взять себя под руку.

— Ну что ж, возможно, хороший романтический скандал поможет делу. Посмотри только, как это помогло Драмионе.

— Ну вот, ты и испортил мне настрой, — кисло сообщила она ему, и они продолжили свой путь к "Поджигателю", уклоняясь от хаоса все еще оживленных улиц и спускаясь по черной лестнице в подвал. — А, к черту все это, — заявила Панси, неодобрительно оглядываясь по сторонам. — Да, здесь уже пахнет горяченьким. Карнеги, — добавила она, кивнув Дейзи, — и Хокуорт, рада видеть, что вы наконец разобрались... А где Дафна?

— Думаю, что опаздывает, как положено по этикету, — сказал кто-то за их спиной, — что означает, разумеется, что я слишком рано.

* * *

За час до этого.

— Для новичка у тебя это слишком хорошо получается, — сказал Блейз, когда Парвати толкнула его на спину, и он упал в подушки, а она с легкостью оседлала его. — Конечно, это не особенно сложно, но даже мне потребовалось некоторое время, чтобы отточить этот навык до совершенства. Ты же...

— У меня просто дар, — сказала Парвати в ответ, и Блейз потянул её за руки и, перекатившись, перевернул на спину.

Поменявшись местами, он начал целовать её шею. Она закрыла глаза и вздохнула; он посмотрел на неё и увидел на её лице тень испуга.

— Не могу поверить, что рассказала тебе свой секрет. Не могу поверить, что все-таки рассказала, — повторяла она, слегка приподнявшись на локтях, — и ты не... ну, не знаю. Ты даже не... ты просто...

— Патил, — Блейз взял её за руку и поцеловал каждый пальчик. — Я убил множество людей по гораздо меньшему поводу, чем ты. Смерть твоей сестры была несчастным случаем, а смерть Лаванды Браун была... — он склонил голову. — Скорее, актом милосердия, учитывая то, что ты видела за занавесом.

— Ты так говоришь, как будто это какая-то мелочь. Ну, убийство и что такого? — передразнила она его и надулась. — Не знаю, было ли это так уж милосердно в то время.

— Ну, я не преуменьшаю произошедшего. Честно, нет, — сказал он ей, притянув её в свои объятия. — Этот секрет был чертовски серьезным. Не могу представить, — проговорил он, погладив пальцем по её ключице, — каково тебе было держать все это в себе столько лет.

Она все еще держала его руку, крепко сжимая ее пальцами.

— А как насчет остального? — ее голос был тихим, едва слышным. — Я видела свою сестру за занавесом и то, что она... что она забрала, — Парвати слегка вздрогнула. — Ты в это веришь? Что это действительно было?

Блейз немного обдумал вопрос.

— Где-то в глубине своей циничной натуры я подозреваю, что это прекрасная выдумка, — сказал он. — отличный способ обрести покой, сделать рассказ значимым и трагичным; она закрыла глаза, ее лоб нахмурился от боли, и он провел пальцем по ее губам. — Но, Парвати, ты заставляешь меня верить в невозможные вещи, — прошептал он ей. — Благодаря тебе мир для меня полон возможностей. Верю ли я, что ты видела свою сестру за занавесом? Да, верю, — он наклонил голову и поцеловал ее в ключицу. — Верю ли я, что она забрала у тебя свой дар? Да, верю, — поцелуй в ложбинку на ее шее. — Верю ли я, что твоя сестра сейчас счастлива, и даже более того, верю ли я, что смогу сделать тебя счастливой? Я не просто верю в это, я знаю, что да, черт возьми, смогу.

Затем он поднял глаза и погладил пальцами ровный ритм ее пульса.

— Ты заслужила право на будущее, — сказал он ей, — какое бы ты ни выбрала. И, возможно, это не слишком романтично, но я подозреваю, что из тебя получится неплохой серый кардинал преступного мира, — он поднял глаза и слегка улыбнулся. — Черный рынок ничем не отличается от любого другого бизнеса. Там, где когда-то была ниша Леди Ревел, образовалось свободное место. Кто-то должен будет занять его, и чем быстрее, тем лучше.

— Ты хочешь, чтобы мы вместе открыли публичный дом, Принц? — с сомнением в голосе спросила Парвати, и Блейз рассмеялся.

— Нет. Нет. Леди Ревел была большим, чем просто хозяйка борделя. Она была информатором, ценнейшими глаза и ушами. Она была настоящей деловой женщиной, фонтаном изобретательности. Покровителем изощренных темных искусств, — он многозначительно взглянул на нее. — Леди Прорицания, — подсказал он. — Или прорицательница. Как тебе будет удобно. Певчая птичка полюбит тебя, — он поцеловал ее прямо над бьющимся сердцем. — Она будет без ума от тебя. Ты ведь такая же, как она. Осторожная, дерзкая и умная.

— Умная? — сухо переспросила Парвати. — Не думаю, что твои описания мне подходят.

— Я тебя так вижу, — сказал ей Блейз. — Твое тело, твоя внешность — это одно, но ты выставила меня дураком, Парвати Патил. Взяла циника и обвела его вокруг пальца, да так, что он уже никогда не сможет отойти от тебя ни на шаг, — он скользнул ниже, целуя ее живот сквозь тонкую ткань рубашки. — Такая женщина должна быть только...

— Богиней? — насмешливо перебила его Парвати, и он покачал головой.

— Той, кто перевернет этот чертов мир с ног на голову и поставит его так, как сочтет нужным, — промурлыкал он и скользнул еще ниже, его поцелуй пришелся чуть выше линии ее юбки. — Я уничтожил ради тебя весь свой мир, — напомнил он ей, обведя её взглядом. — Я бросил все к твоим ногам, разрушил все стены, что годами возводил вокруг своего сердца и жизни, я даже потерял рассудок. И все ради тебя. Так что давай посмотрим, что еще ты можешь сделать, если постараешься, Прорицательница.

Он скользнул рукой ей под юбку, но она остановила его, крепко взяв за руку.

— Кассандра, — сказала она, и он удивленно поднял глаза. — Меня будут звать Кассандрой, — пояснила она, и он усмехнулся. — Займемся этим позже, — сказала она ему, резко выскользнув из его рук, — иначе мы опоздаем. Ты же договорился встретиться с остальными.

— Ну, я неисправимый лжец, — заверил он её, пытаясь снова притянуть её в свои объятия. — Я не первый раз их обманываю и точно не последний...

— А я нет, понятно тебе? — сказала Парвати, позволив ему удержать себя достаточно долго, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Обещай, что ты никогда не будешь лгать мне, Принц, — прошептала она. — Обещай, что между нами никогда не будет секретов.

— Кассандра, — начал Блейз, прижав её к сердцу, — я скорее умру, чем совру тебе.

Ее губы медленно изогнулись в довольной улыбке.

— Хорошо, — сказала она и, пританцовывая, отошла подальше. — А теперь пошли, Забини, пока мы не опоздали.

Но они не опоздали, к большому неудовольствию Блейза, что значило, что он мог бы с пользой использовать ещё минут пятнадцать.

— Где Дафна? — спросила Панси.

— Думаю, что опаздывает, как положено по этикету, — ответил Блейз, ведя за собой Парвати, — что означает, разумеется, что я слишком рано.

— Нет-нет, — послышался голос. — Я здесь.

* * *

Сорока минутами ранее.

— Изабель перед смертью подписала все необходимые бумаги, — сказал Кингсли, протянув ей через стол пакет документов. — Похоже, она очень хотела видеть вас частью своей команды, мисс Гринграсс.

Дафна задумалась, могла ли она счесть этот поступок благородным со стороны женщины, которую она знала-то от силы один день.

— Итак, я могу приступить к работе? — переспросила Дафна. — Если захочу?

— Да, — подтвердил Кингсли, — Все, что вам нужно сделать, это подписать.

Но только после того, как Дафна вышла в коридор, она поняла, что была не одна.

— Итак, — произнес чей-то голос, — вы принимаете предложение?

Дафна обернулась, выставив палочку перед собой, и мужчина — один из бессмертных членов Клуба — поднял руки вверх, слегка посмеиваясь.

— А вы всегда начеку, — заметил он. — Должно быть, это уже рефлекс, что не удивительно, учитывая сколько времени, вы провели рядом с Кадмусом.

— Вы Герпий, — с неуверенностью в голосе сказала Дафна. — Герпий Злостный?

— Это старое прозвище, — заверил он её. — Хотя Антиох получал огромное удовольствие, поддразнивая меня им.

Дафна неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать.

— Мне жаль, что так получилось с Клубом, — проговорила она, понимая, что когда-то весь мир практически принадлежал ему, а теперь у него не осталось ничего. — И о, м-м. О...

И о том, что ему пришлось смотреть на смерть близкого человека, хотя Дафна не смогла произнести этого.

Она сама все ещё не могла поверить в то, что это произошло, даже после того, что увидела собственными глазами. Она все ещё напряженно ждала, что вот-вот появится Кадм; его теплое дыхание защекочет её шею, его голос прошепчет ей на ухо: "Удивительно встретить тебя здесь, Дафна Гринграсс".

Она тяжело сглотнула комок, застрявший в горле, и Герпий рукой указал ей на конец коридора.

— Пройдемся? — предложил он, она кивнула и последовала за ним к лифтам. — Думаю, вы не много обо мне знаете, — заговорил он, и Дафна покачала головой.

— Только то, что вы с Антиохом были... эм-м.

— Скорее партнерами по жизни, как бы банально и архаично это ни звучало, лучших слов не подберешь, — ответил Герпий. — Я любил его, он любил меня на протяжение многих лет.

— Понимаю, — проговорила Дафна и отчего-то почувствовала себя глупо.

Сколько она была знакома с Кадмом? Месяц? Герпий же потерял человека, которого любил на протяжение восьмисот лет. Казалось глупым думать, что они были в одинаковом положении. И все же...

— Не могу поверить, что его больше нет, — проговорила она, и Герпий медленно кивнул.

— Где-то в глубине души я всегда знал, что именно так и закончится жизнь этой троицы, — сказал он так, словно сам сомневался в том, что говорит. — Между ними всегда были странные взаимоотношения. Странные и разрушительные, если быть точным. Но они представить себе не могли жизни друг без друга, — он посмотрел на неё. — Можешь представить себе, как они друг друга любили?

— Нет, — призналась Дафна, покачав головой. — Нет, не могу, — она замолчала, до боли сжав кулаки. — Что вы теперь будете делать?

— То же, что и обычно — жить, — пожал плечами Герпий. — Плыть по течению. Я вечно не удовлетворен, — он слегка улыбнулся, будто вспомнил какую-то старую шутку. — Знаешь, я прожил долгую жизнь, прежде чем нашёл Антиоха. Время, проведенное с ним, пролетело незаметно, оно утекло, словно песок сквозь пальцы. Я всегда чувствовал себя с ним как на пороховой бочке, у меня даже кружилась голова, все было шатким и непостоянным. Я не чувствовал почвы под ногами, — он тяжело сглотнул и посмотрел на неё. — Думаю, теперь время будет идти медленно и размеренно. А земля будет тверда как скала.

Это показалось Дафне самой печальной вещью, которую она когда-либо слышала, но она не хотела произносить этого вслух. Она протянула руку и легонько коснулась пальцами руки Герпия.

— Вы всегда можете прийти ко мне, — сказала она. — Если вам когда-либо захочется... поговорить о нем. Чтобы оживить его в памяти, — она заставила себя улыбнуться. — Конечно, это не то бессмертие, которого они желали, но что-то похожее, как вы считаете?

Он бросил на нее медленный, печальный взгляд — отчасти скорбный, отчасти сожалеющий, но все же мягкий.

— Это очень любезное предложение, мисс Гринграсс, — заверил ее Герпий, — но не думаю, что вам стоит на этом зацикливаться. Думаю, что вам нужно успеть насладиться остатком своей собственной жизни. Похоже, вам, в отличие от меня, не стоит терять время попусту.

— И все же, — она зашла в лифт, и он, последовав за ней, встал рядом и нажал кнопку вестибюля. — Если вам когда-нибудь понадобится дом, то буду рада предоставить вам свой. Фигурально выражаясь, — поправилась она, — поскольку формально у меня сейчас нет помещения, которое я могла бы так назвать.

— Так где же вы будете жить? — спросил Герпий, слегка усмехнувшись.

— Поначалу у Тео, — пожала плечами Дафна. — Думаю, он этого даже не заметит. А потом подыщу себе где-нибудь квартирку. Может, в Косом. Может, в Лютном. Там, кажется, не такая дорогая аренда, хотя и довольно сомнительные соседи.

Лифт приехал, и Дафна с Герпием вышли в вестибюль.

— Так значит, вы приняли предложение работы, — понял Герпий.

— Да, — подтвердила Дафна. — Это было очень привлекательное предложение и многообещающее, с возможным повышением по службе, — она слегка улыбнулась. — У меня будет возможность изучить все то, что братья Певерелл, вероятно, уже знали.

— Ну, тогда, пожалуй, мы можем ещё пересечься на профессиональном поприще, — сказал Герпий. — Я научу вас парочке своих секретных заклинаний.

Она кивнула, хотя и не поверила, что он серьезно. Это было заманчивое предложение, но она подозревала, что больше никогда его не увидит. Максимум получит одно-два письма, пока его сердце будет восстанавливаться, но она знала, что он, скорее всего, никогда не вернется сюда, в Англию. Она была уверена в этом почти наверняка, хотя и не могла объяснить, почему.

— Штаб-квартира Клуба, — вспомнила она, поддавшись минутному любопытству. — Где же она находится?

Герпий одарил её таинственной улыбкой.

— О-о! Это по-настоящему искусная магия, — сказал он ей. — Вы когда-нибудь слышали о летнем и зимнем замке? Эти слухи основаны на Штаб-квартире. Антиох лично заколдовал каждый угол этого места так, чтобы они находились одновременно в разных временах года. Крыло Кадмуса было зимним. Игнотуса — весенним. Антиох выбрал осень, а Нико — лето.

— А вы? — спросила Дафна.

Герпий покачал головой.

— Это место никогда не было моим домом.

— Было, — мягко поправила его Дафна. — Разве нет?

Герпий слегка вздрогнул, но затем позволил своей исчезнувшей улыбке появиться вновь.

— Я жил в его доме, — согласился Герпий. — Пока у меня был он, мне не нужно было своего.

Дафна помолчала, заметив что-то необычное в построении его фразы.

— Его доме, — задумчиво повторила Дафна и рискнула высказать догадку. — Его дом был в Годриковой впадине, да? Где-то, где невозможно отследить человека, вроде Хогвартса. Может быть, даже там, где раньше стоял их родительский дом.

Улыбка Герпия стала шире.

— Вы по-настоящему любили его, мисс Гринграсс, — сказал он, — и поэтому хорошо понимали его.

Она ощутила острую боль в сердце, но постаралась себя успокоить тем, что должна двигаться вперед и смотреть только вперед.

— Я очень любила его, — согласилась она. — Да. И вы тоже любили Антиоха.

Они любили двух разных мужчин, но чувства были одинаковые; потеря была для них общая. Три брата были словно одним человеком, во всех смыслах и целях. Потерять одного значило потерять их всех, и Герпий взял ее за руку.

— Если я что и знаю о жизни, Дафна Гринграсс, — сказал он ей, коснувшись губами костяшек пальцев и отпустив ее руку через мгновение, — так это то, что она продолжается, — его губы дрожали, с иронией или грустью, или, возможно, и с тем и с другим. — Возможно, что я знаю это лучше кого бы то ни было, и я надеюсь, что этот совет поможет вам или ободрит вас. Или, по крайней мере, сослужит вам хорошую службу.

— Желаю вам найти то, что вы ищете, — ответила Дафна. — Чем бы это ни было.

Герпий кивнул и повернулся к выходу, а затем остановился, на мгновение открыл было рот, чтобы что-то сказать, а затем будто передумал, но все же с сомнением сказал:

— Я думаю, что должен сказать кое-что, потому что эта мысль может начать преследовать меня, — сказал Герпий, и она напряглась в ожидании. — Я прожил две тысячи лет и только тогда встретил Антиоха, — признался он наконец. — Что-то мне подсказывает, что я смогу прожить вдвое дольше уже прожитого, и буду все время искать его глазами в толпе, то на этот раз так и не смогу найти.

Она кивнула, проглотив слезы.

— Он знает, — сказала Дафна. — Уверена, он знает это.

Герпий кивнул и пошел к выходу, медленно исчезая из виду.

Дафна посмотрела на часы, понимая, что уже опаздывает и что если она не придет вовремя, то Панси ей никогда этого не простит.

— Где Дафна? — услышала она голос Панси, как только вошла.

— Думаю, что опаздывает, как положено по этикету, — ответил Блейз, притянув к себе за талию Парвати, — что означает, разумеется, что я слишком рано.

— Нет-нет, — заверила их Дафна. — Я здесь.

— Дафна Элизабет Гринграсс, — сердито сказала Панси. — Вечно ты любишь эффектные появления. Мне нужно выпить, — заявила она, быстро направившись к бару, и Блейз быстрыми шагами последовал за ней.

— Только качественные напитки, а не тот дерьмовый виски с корицей, что ты вечно берешь...

— Элизабет? — переспросила Парвати и удивленно посмотрела на Дафну. — Что-то здесь не так.

— О, да. Точно не так, — заверила её Дафна, закатив глаза. — Это просто глупость, которую она постоянно повторяет, чтобы поддразнить меня. Только никому не говори, — добавила она поморщившись. — но Дафна — мое второе имя.

Парвати нахмурилась.

— Правда?

— Да. Мое настоящее имя Гвендолин, — сказал она, скривившись от неудовольствия, — но я всегда думала, что Гвендолин — это уж слишком для меня. Представляешь, Гвендолин Григрасс? Это звучит несколько... глупо. И конечно, в детстве я не могла этого даже выговорить, так что...

— Так тебя зовут Гвен? — спросила Парвати, на её лице будто появилось осознание чего-то важного.

— Ну, никто меня так не называет, так что нет, точно нет, но...

— А-а-а, — что бы ни творилось в голове Парвати, казалось, что она готова была рассмеяться, словно знала анекдот или веселую шутку, но не хотела говорить. — Ну, хочешь я кое-что тебе скажу по секрету? Хотя многие не хотят знать своего будущего. Им нравится жизнь, так сказать, без спойлеров.

— Я... — Дафна почти сказала да, но остановила себя. — Нет. Нет, думаю, я доживу и сама все узнаю.

— Отличный ответ, — одобрительно сказала Парвати, хотя и наклонилась ближе, и Дафна, беспомощная перед любопытством, сделала то же самое. — Ну так слушай, вот что я тебе скажу: это ещё не конец твоей истории, Дафна. Твоя потеря не определяет тебя. Твоя жизнь на этом не кончается, — Дафна нахмурилась, с любопытством глядя на Парвати, которая весело улыбалась. — Кое-кто ждет тебя, так что будь сильной и дождись. Надейся. Люби его яростно, люби изо всех сил, потому что он очень ждет этой встречи, Дафна Гринграсс.

— Я... минутку, — сказала Дафна, когда Парвати отстранилась. — Кто он?

— Ты же сказала, что не хочешь этого знать, — напомнила ей Парвати, пожав плечами, и повернулась к Блейзу, который шел к ней от бара.

— Я уже передумала! — воскликнула Дафна. — Прошу прощения, но ты не можешь просто взять и...

— О-о! Только посмотри, — послышался голос позади них. — Почему никто не позвал нас на эту вечеринку?

* * *

Тридцатью минутами ранее.

— Фух, только проводил Кэти до дома, — сказал Рон, упав на диван рядом с Мэл, — и хочу сказать, что ей надо отоспаться пару недель, но думаю, что она поправится. К счастью. Я уж думал, что ничего хуже про́клятого колье и быть не может, — добавил он, и Мэл поморщилась, услышав напоминание об этой истории, — но ты будешь гордиться мной, когда услышишь, что ей я этого не говорил.

— Она что-нибудь помнит? — спросила Мэл, зарывшись пальцами в его рыжие волосы, и Рон пожал плечами блаженно закрыв глаза.

— Ничего особенного. Говорит, что помнит какой-то остров и какого-то парня, который приехал и забрал её. Забавные вещи порой происходят с людьми, да? Хотя я больше беспокоюсь о Каделле Хокуорте, — добавил он мрачно, а потом открыл глаза и взглянул на неё. — Мне кажется несправедливым то, что он должен отбывать срок в тюрьме за то, что убил егеря, убившего его жену. Это же просто нелепо, правда? Единственное, что я смог для него сделать, так это смягчить обвинение с убийства до нападения.

— Ну, — промурлыкала Мэл, а потом нежно вздохнула и наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в висок. — Поверь мне, Рон Уизли, за один день ты сделал очень много хорошего для этого мира. Даже больше, чем думаешь.

— Только никому не говори, — сказал ей Рон. — Но если я сделаю ещё хоть что-нибудь хорошее, боюсь, Гарри придется повысить меня в должности.

Мэл рассмеялась, поцеловав его в губы, а затем покачала головой.

— Может, поужинаем? — наконец предложила она. — Ещё рано, знаю, но я умираю с голоду, а никого из домочадцев нет дома, — проговорила она, имея в виду Базиля, Кикимера и Дейзи. — Тут тихо и пустынно; в моей квартире, правда, ещё большее запустение, так что мне срочно нужна компания.

— Ну, могу предложить пойти в "Поджигатель" в Косом, — предложил Рон. — Гарри, кажется, очень понравилось это место, хотя я не уверен, что мог бы доверить Симусу играть с огнем...

— Ты имеешь в виду то место, где дралась Гермиона? — спросила Мэл и задумчиво наморщила лоб. — О-о, ну, кажется, ей запретили участвовать в боях, хм...

— Что делала Гермиона? — воскликнул Рон. — Как ты об этом узнала?

— А-а, Гарри сто лет назад рассказал мне, — сказала Мэл. — Я была уверена, что ты знаешь.

— Она дралась? Прямо кулаками?

— Да, Рон, кулаками, — подтвердила Мэл, закатив глаза. — Хотя, как я уже сказала, ей запретили там драться, и Дейзи пришлось драться вместо неё.

— Дейзи? Кто такая Дейзи?

— Дейзи Карнеги? Аврор из Америки, которая живет тут с нами, с тобой тоже. Честное слово, Рон, как ты вообще стал аврором?

— Она дралась? Чем?

— Кулаками, Рон. Как же ещё?

— Но...

— Рон, — Мэл обхватила его лицо обеими руками и покачала головой. — Ты совсем запутался.

— И это все рассказал тебе Гарри? — спросил Рон; его лицо слегка передернулось между ее ладонями, и Мэл со смехом отпустила его, кивнув.

— Иногда он любит поболтать, — сказала она, пожимая плечами. — Ты же знаешь. Время от времени.

Рон нахмурился.

— Может, ты знаешь и о его тайной девушке?

— У него нет тайной девушки, — ответила Мэл.

— Нет, есть; он вечно где-то пропадает, а потом тайком возвращается...

— Рон, не будь дураком, — заверила его Мэл, наслаждаясь ситуацией. — У Гарри Поттера сто процентов нет тайной девушки.

— Ну и ладно, — проворчал Рон, глупо поверив ей на слово. — Тогда пошли.

Они аппарировали в Косой переулок, совершив короткую прогулку по знакомому переулку мимо шумных магазинов. В витрине "Твилфитта и Таттингса" была представлена зимняя коллекция Мэл. Неподалеку магазин уже лихорадочно рекламировал реплику свадебного платья Гермионы на заказ. Мэл, испытав удовлетворение, обняла Рона за талию, позволяя его руке небрежно обвиться вокруг ее плеч. Это был момент полного покоя, полного и абсолютного удовлетворения, и в этот момент она не могла представить себя где-то еще.

— Эй, — сказала она, сжимая его в объятиях, и он посмотрел на нее сверху вниз. — Никуда не уходи.

— Куда же я сейчас пойду? — спросил Рон. — Мне показалось, ты говорила, что проголодалась.

— Нет, хотя... — проворчала она, закатив глаза. — Просто, знаешь, в общем... Просто останься со мной, ладно? Мне этого очень хочется, — она барабанила пальцами по его талии. — Будь всегда здесь на месте, ладно? Рядом со мной.

Он удивленно вскинул брови вверх.

— Мелибея Уорбек. Это что, предложение?

— Если это и предложение, то предложение того, чтобы между нами все оставалось так, как сейчас... мы, — пыталась объяснить она, — ты и я, и вся эта жизнь, которой мы живем вместе... я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше. Если это предложение, то да. Да, думаю, что да, — подтвердила она, нахмурившись, и на его довольном лице расплылась широкая улыбка.

— Я согласен, — ответил он, остановившись, чтобы поцеловать её.

Это был один из тех поцелуев, которые случаются легко и привычно. Они настолько естественны, что, возможно, его даже не стоило упоминать. У них таких были тысячи, и, вероятно, будут еще тысячи, словно это один и тот же нескончаемый поцелуй. Какая-то тонкая грань одного и того же чувства: Я люблю тебя, и всегда буду любить. Я дарю тебе свою любовь, у тебя могут быть все сокровища мира, ты можешь быть беден, только возьми меня с собой, держи меня рядом, позволь мне быть твоим воздухом и водой. Ты все, что нужно мне для счастья. Тебе не нужно добиваться моей любви, я всегда буду с тобой, потому что мы и так вместе навсегда.

— Хорошо, — сказала она.

— Хорошо, — улыбнулся он.

Они уже собирались войти в ресторан через парадные двери, когда Рон остановился, хмуро глядя куда-то.

— Это что? Мой брат? — спросил он, заметив, как рыжая голова Перси Узли склонилась и исчезла в проеме какой-то двери за боковой лестницей. — Куда это он?

— А-а, наверное, в "Подземку", — сказала Мэл, потянув его за руку. — Пошли...

Они спустились по лестнице вниз, где уже начали собираться люди.

— Я уже передумала! — крикнула Дафна вслед Парвати, которая невозмутимо шла навстречу Блейзу, который шел от бара. — Прошу прощения, но ты не можешь просто взять и...

— О-о! Только посмотри, — сказала Мэл, подтолкнув Рона локтем. — Почему никто не позвал нас на эту вечеринку?

— Не знаю, — нахмурился в ответ Рон. — Кроме того, это точно Перси. Погоди, у меня много вопросов...

— Да, у меня тоже есть вопросы, — послышался голос слева от Мэл. — Кто из вас Гарри Поттер? Мне нужно поговорить с ним о вампире.

* * *

Двадцатью минутами ранее.

— Я-я у-уже-е го-ово-ори-ил ва-ам, — сокрушался Базиль, — что-о я-я не-е мо-огу-у, я да-ал о-обе-еща-ани-е, и-и по-охо-оже-е, что-о вы-ы, э-р-р, не-е в ку-урсе-е по-осле-едстви-ий...

— Последствия? — усмехнулась Гортензия. — Умоляю тебя. Последствия для трусов.

— Трусов и плебеев, — согласился Тибо. — Головы им с плеч.

— Могу я спросить, а не из Нарнии ли этот вампир? — спросил Бастьен, хмуро поглядывая на Базиля. — Потому что, если он из Нарнии, то вам не стоит так спокойно смотреть на то, как он разгуливает на свободе.

— Мо-ожно-о мне-е у-уку-уси-ить е-его-о? — спросил Базиль с надеждой, крепко ткнув Бастьена в плечо.

— Конечно, нет, — сказала Гортензия. — Пока нет, во всяком случае. Мне бы хотелось, чтобы он сначала немного постарел.

— Да, точно, — согласился Тибо. — Жанви будет смотреться лучше, когда цвет его волос будет с проседью.

— Знаете, когда вы убеждали меня дать показания против Людо Бэгмена, вы соблазнили меня гораздо более выгодным предложением, чем просто постареть ради вашего удовольствия, — напомнил им Бастьен, нахмурившись. — И что же вы сказали?

— Что так будет лучше для мира, и моральная ткань Вселенной будет сохранена, если мы установим истину, — ответил Тибо, — и эта истина сама по себе будет целебной мазью для всех наших застарелых ран.

— Да, — согласилась Гортензия, — я тоже это помню. О ткани, по крайней мере, я говорила точно.

— Нет, — раздраженно возразил Бастьен. — Конечно, вы говорили о ткани, но это было больше похоже на то, чтобы в пылу страсти порвать ткань простыни, занимаясь кое-чем, не связанным с моралью, так что...

Тибо щелкнул пальцами.

— Точно, вспомнил, — согласился он. — Так вот о чем я разговаривал с Корнелиусом Фаджем в конце восьмидесятых.

— Раньше мы часто баловались наркотиками. Сейчас тоже, но раньше их было много, — объяснила Гортензия Бастьену, и тут домашний эльф Кикимер с хлопком появился рядом с Базилем.

— Ки-ики-име-ер! — обрадовался Базиль.

— Вампир хозяина, — сердечно ответил Кикимер, поприветствовав его учтивым низким поклоном, прежде чем повернуться к Гортензии и Тибо. — Хозяин Кикимера, Достопочтенный Неизменный и Почетный Избранный Гарри Поттер, просит вас вернуть вампира хозяину, если вы закончили с ним.

— Ка-ак ми-ило-о, — промурлыкал Базиль себе под нос, утирая слезы. — о-он та-ак за-або-отли-ив, та-ак вни-имате-еле-ен...

— Ну, что же, мы все равно собирались переговорить с ним, — проворчала Гортензия, махнув рукой, чтобы Тибо следовал за ней. — Жанви, ты идёшь?

— Нет, мне нужно наведаться в Нарнию и убедиться, что Ганьона переведут в... в менее жуткое место. Хотя не знаю, как я буду все это объяснять, — он махнул рукой в сторону Базиля, — пока он тут...

— Ска-ажи-и Ма-арку-усу-у, что-о я уме-ер, — ответил Базиль.

— Разве ты не бессмертный? — спросил Бастьен.

— Они-и не-е бу-уду-ут за-ада-ава-ать э-это-от во-опро-ос, та-ак что-о, — пожал плечами Базиль, положив руку на голову эльфа. — По-ойде-ем?

— Ну, не задерживайтесь, — сказал Бастьен Гортензии и Тибо. — Думаю, что около моего дома скоро начнутся демонстрации и беспорядки, так что я не хотел бы туда возвращаться.

— О-о! Не люблю пропускать такие события, — заметила Гортензия, нахмурив лоб. — Что бы ты без нас делал, да, Жанви?

— Ну, даже если мы и пропустим эти беспорядки, то всегда сможем организовать повод для ещё одних, — напомнил ей Тибо.

— Точно, точно, — согласилась Гортензия и громко вздохнула. — Думаю, я просто сожгу этот мост, когда доберусь до него.

— А ты пока можешь пойти к нам домой, — добавил Тибо Бастьену. — Там дядя Арман и наш жуткий кузен Люци.

— А я не доставлю им неудобств? — спросил Бастьен.

— Да, ещё как доставишь, — ответил Тибо, — иначе бы я не предложил.

— Ну ладно, — неуверенно сказал Бастьен, и Гортензия с Тибо тут же аппарировали вместе с домовым эльфом и вампиром, через секунду появившись в "Подземке".

— О-о-о, это подземелье для секс-игрищ? — громко присвитнула Гортензия.

— О-о! Только посмотри, — сказала какая-то женщина, подтолкнув локтем своего спутника. — Почему никто не позвал нас на эту вечеринку?

— Это, — пробормотал Тибо. — не похоже на вечеринку.

— Но и не собрание книжного клуба, — наморщила лоб Гортензия. — Или же, я чего-то не понимаю, и мне в самом деле нужно читать почаще.

— Не знаю, — ответил рыжеволосый, нахмурившись. — Кроме того, это точно Перси. Погоди, у меня много вопросов...

— Да, у меня тоже есть вопросы, — воскликнула Гортензия, все больше раздражаясь от нетерпения. — Кто из вас Гарри Поттер? Мне нужно поговорить с ним о вампире.

— Ну блядь! — сказал голос за её спиной. — Так и знал, что это плохая идея.

* * *

17:15

— Ну блядь! — сказал Драко, появившись в "Подземке". — Так и знал, что это плохая идея.

Хотя, по правде говоря, сказал он это для красного словца. На самом деле он почувствовал огромное облегчение от того, что, войдя в "Подземку", встретил здесь всех своих друзей и врагов. Это словно напомнило ему о том, что все идет своим чередом, время не остановилось. Напомнило им, что мир все ещё живет своей жизнью, даже если братьев Певерелл уже нет.

Гарри, стоявший рядом с Драко, только покачал головой, резко толкнув его локтем в ребра.

— Спокойно, Малфой. Лучше выпей, — сказал он и повернулся к Гортензии. — Вы что-то говорили о крови?

— Да, здравствуйте, вашему вампиру требуется разрешение, чтобы укусить меня, — ответила Гортензия.

— Ну если обе стороны согласны, то думаю, что ничего в этом страшного, — ответил Гарри и добавил Базилю: — Но тебе нужно будет воспользоваться защитой.

— Ты путаешь укус вампира кое с чем другим, — сказал Тибо.

— Да? — спросил Гарри.

— Определенно, — бодро подтвердил Тибо. — Есть только одна вещь, требующая защиты и взаимного согласия всех сторон, и это зимняя рыбалка на Балтике, поверь мне.

— Что-то я сомневаюсь, — ответил Гарри.

— Конечно, тебе это не понять, малыш, как не понять настоящую свободу. Особенно человеку, зажатому в тиски собственных гипертрофированных моральных ценностей, — глубокомысленно ответила Гортензия, и Драко с тревогой посмотрел на Гермиону; та потянула его в сторону подальше от кузенов.

— Пошли, — сказала она, садясь за один из столиков. — Надеюсь, Симус поторопится с едой.

— Знаешь, когда мы договаривались пойти в "Поджигатель", я думал, что мы пойдем в ресторан, — проворчал Драко, хотя опять же был очень доволен тем, как все обернулось. Ему не особенно хотелось сейчас находиться в толпе людей, которые ещё утром считали его убийцей, а к вечеру выяснилось, что он своего рода герой. Похоже, что у многих могли возникнуть к нему вопросы, которые, как правило, приводили не к самым простым разговорам.

— Да, — вздохнула Гермиона, — ну...

— О-ох, наконец, ты пришёл, — перебила её Панси; подвинув Драко в сторону, она села за столик и, оглянувшись через плечо, крикнула: — Уизли, иди сюда...

— Я здесь, — ответил Рон, появившись рядом с Гермионой. — И, кстати, никто до сих пор не объяснил мне, зачем мы все здесь собрались.

— Кто это мы? — спросила Дафна, устроившись рядом с Панси. — Я лично знала.

— Я тоже, — согласился Блейз, появившись из темноты под руку с Парвати, — даже Патил не нужно пользоваться своим магическим даром, чтобы предвидеть это.

— Вообще-то самое время, — сказала Дейзи, поставив свой стул рядом с Гермионой, — мы с Рисом завтра утром уезжаем...

— О-о, Гермиона, — выдохнула Мэл, — платье так чудесно смотрится на тебе. Жду не дождусь, когда Базиль пройдется по подиуму в качестве ведущей модели на презентации моей новой свадебной коллекции...

— Ты зачаровала его как-то, чтобы оно не пачкалось? — спросил Рис Мэл. — Потому что мне удивительно, что на нем совершенно нет пятен крови.

— Видишь? — сказала Гортензия, махнув рукой. — Кровь на одежде сейчас самый писк моды, Гарри Поттер!

— Я говорил уже, что очень хочу есть? — прорычал Тео. — Честно говоря, такое ощущение, что никому до меня нет никакого дела.

— Так и есть, — заверила его Панси, — и кстати, Уизли, я это не тебе.

— Правда? — спросил Перси и нахмурился, и тут его взгляд упал на Гермиону. — Ах, да, конечно, ещё раз поздравляю со свадьбой, Гермиона...

— Ты же в курсе, что она пока не замужем, да? — спросил Рон брата. — Раз уж мы заговорили об этом, ты же в курсе, что мы с ней не были женаты, да?

— Что? — удивился Перси.

— Уизли, черт побери, на свадьбе же случилось убийство, — напомнила ему Панси.

— Несколько убийств, — проговорила Дафна, — ну и рабочий день выдался...

— А что там с Нико? — внезапно нахмурившись, спросил Тео. — И где, черт возьми, Кэти?

— А-а-а! Нико, вот кем был тот парень? Она сказала, что помнит его...

— Уизли, тебя никто не спрашивал...

— Знаешь, тебе нужно начать как-то различать нас с братом...

— Минуточку, вы сказали, что уезжаете?

— Не беги впереди паровоза, давайте обсудим предстоящий сеанс вампиризма...

— Грейнджер, — тихо сказал Драко, погладив её по коленке, так чтобы его слышала только она среди шума голосов. — это платье очень мило смотрится на тебе.

Она улыбнулась ему, проведя рукой по костяшкам его пальцев под столом.

— Хорошо, что я не большая любительница свадеб, а то мне снова пришлось бы надевать свадебный наряд. Хотя даже если и так, — добавила она с усмешкой, — думаю, это ещё не совсем испорчено. Кажется, что я больше никогда не смогу надеть платье без того, чтобы волноваться о том, что кого-нибудь убьют или арестуют.

"Какая жалость, — подумал Драко. — Конечно, пожениться тайно было бы романтично, но это не соответствует заявленным целям свадьбы. Это настоящий подарок, настоящая привилегия, объявить всему миру, всем тем людям, которые ошибались на его счет, что теперь он готов соединить свою жизнь с чьей-то еще, и теперь у них одна жизнь на двоих".

— Знаешь, может, я и сказочно богат, но расточительность не в моем характере, — заметил Драко, и Гермиона озадаченно посмотрела на него, слегка сдвинув брови.

— Что? — спросила она.

— На тебе все ещё свадебное платье, — заметил он. — Базиль с удовольствием вернёт мне парадную мантию. Не думаю, что мне придётся долго его уговаривать на обмен. Все друзья здесь, и никому не угрожает смерть или убийство. Чего мы ждём? — спросил он, обведя комнату широким жестом. Гермиона удивленно моргнула, её щеки залились румянцем.

— Но здесь нет министра или священника, или...

— Уизли, — сказал Драко, и Рон с Перси обернулись в его сторону. — Прости, но я звал Чародея.

— Да, — отозвался Перси.

— У тебя же есть право на заключение гражданских состояний и проведения церемоний бракосочетания, да? — спросил Драко.

— Да, совершенно верно, — подтвердил Перси. — Решение любых юридических вопросов входит в сферу полномочий Чародея.

— Грейнджер, — не дослушав Перси, сказал Драко, повернувшись к Гермионе. — Решайся.

— Что? — спросила она ошарашенно. — Ты не шутишь?

— Ты же хотела выйти за меня замуж, когда полоснула кого-то ножом по лицу. Помнишь? — напомнил он ей. — Конечно, я могу попросить тебя выйти за меня замуж как-нибудь романтичнее, чем сидя за столиком и распивая виски, хочешь?

— Но... — она боролась с улыбкой. — Но ты уверен, что этого хочешь?

— А ты можешь придумать причину, почему я не должен этого хотеть? — спросил он её. — Я люблю тебя, ты любишь меня. Наши жизни и так связаны; черт побери, не похоже, что есть ещё формальности, которые бы мы не выполнили, хотя...

— И, кстати, — подслушал Тибо их разговор. — на эти формальности можно наплевать в любой момент.

— Я... — замялась Гермиона и повернулась к Гарри и Рону. — Не могли бы вы, эм-м. Дать согласие на свадьбу? — спросила она с надеждой, и у Гарри чуть не вырвалась слеза умиления, так он был тронут, а Рон побледнел так, будто готов был упасть в обморок. — Понимаю, это немного нелепо и старомодно, да и я не большой фанат традиций, но для меня важно, если вы оба...

— И, конечно, ты будешь моим шафером, — бросил Дако через плечо Тео. — Как только поешь. Ладно?

— Э-э, — пожал плечами Тео. — Ладно, только это может отвлечь меня от еды.

— А я прихватила Книгу Малфоев, — сказала Гортензия. — Она всегда со мной, так же, как и глаза тритона. Чисто на всякий случай. Что означает, что церемония будет признана официальной, с точки зрения соблюдения ритуалов. И, кстати, когда я говорю о кровавых жертвоприношениях, я не шучу. Это не обсуждается.

— Но ее фата... — Мэл с тоской вздохнула. — Конечно, не отменять же церемонию из-за неё, но мне по-настоящему нравилась эта фата.

— Кикимер знает, где искать её, — прохрипел домовой эльф, исчезнув и через мгновение появившись с громким хлопком, затем он передал фату Базилю.

— Это-о по-отря-яса-а-яюще-е кра-аси-иво-о, — воскликнул Базиль, утирая слезы, передав фату Мэл, которая повернулась к Гермионе.

— Ты уверена? — спросила Мэл, и Гермиона посмотрела на Драко, который улыбнулся в ответ.

Было ли время, смутно припоминал он, когда она ничего для него не значила? Нет, на самом деле не было. Он пытался убедить себя, что ненавидит её, но не мог противостоять любви... Скорее всего, то был всего лишь некоторый её вариант. Теперь же, когда он смотрел на неё — он видел их прошлое, его предрассудки — он видел только надежду в её глазах. Он видел их будущее; они конечно, будут спорить, ссориться — трахаться и ошибаться, — но все же они всегда будут стоять друг за друга, рядом друг с другом. Её мир был единственным миром, в котором он хотел жить. Её же мир был совершенно пуст без него.

— Куда ты, туда и я, — ответила она, и он взял в ладони её руку.

— Тогда идем, — сказал он. — Вместе.

* * *

18:00

— Ну, начнем, — коротко бросил Перси, повернувшись лицом к толпе под парящими свечами, которые наколдовала Дафна. — Словарь Вебстера определяет "брак" как...

— Фу-у-у, — крикнула Панси со своего места.

— Да, — подтвердил Блейз, рассматривая свои ногти. — Чем бы это ни было, прекрати немедленно.

— Согласна с красоткой. Давай быстрее, ты, фасолина в томате, — заявила Гортензия Перси, закатив глаза. Она материализовалась рядом с ним под руку с Тибо и оттолкнула его с места ведущего. — Итак, ладно, начнем. Вы двое, на колени.

— На колени? — переспросил Драко, усмехнувшись. — Гортензия, твою мать...

— Не дерзи мне, Драко, — фыркнула Гортензия в ответ, и Тибо сделал большой глоток из хрустального кубка, а затем поднял палец вверх.

— Итак, слушайте, — сказал Тибо, осушив кубок с кроваво-красной жидкостью — то ли это и была кровь, то ли Бордо. — Вы двое, на колени. Это будет чертовски романтично. Остальные сидят тихо и слушают. Этот прекрасный момент, черт побери, и следующий, кто посмеет разрушить его, будет иметь дело с кровавыми проклятиями нашей семьи и домашней гильотиной.

После этого Драко и Гермиона подчинились. Тео, стоявший рядом с Гарри и Роном, от усталости сел на пол, скрестив ноги.

— Ну, хорошо, — сказал Тибо с удовлетворением. — Мне не хотелось вынимать гильотину из хранилища. Но это не означает, что я не смогу переступить через себя, — добавил он, погрозив пальцем окружающим.

— Ладно, дети, слушайте меня внимательно, — сказала Гортензия Драко и Гермионе, положив руки на их головы, как безумная Фея-крестная. — Брак — это святое. Это завет между двумя людьми, которые любят друг друга, и которые, как ни странно, могут терпеть характер друг друга. Два человека, которые доедают за детьми тертую морковку и все равно хотят провести остаток жизни вместе. Воистину, чудо среди всего мусора жизни.

В дальнем конце комнаты тихо всхлипывал Базиль, издавая низкий стон, а Кикимер ласково гладил его по голове.

— Драко, — сказала Гортензия, повернувшись к нему, и протянула тонкий серебряный кинжал, — пожалуйста, возьми это.

— Что? — встревоженно спросил он. — Гортензия, я не собираюсь сегодня умирать...

— В таком случае возьми нож, и она оставит тебя в живых, — сказал Тибо, бросив виноградину в рот.

— Но я просто... а-а, черт, ладно, — сказал Драко, неохотно сжав в руке серебряный кинжал. — Я не причиню тебе боли, — пообещал он Гермионе, и та пожала плечами.

— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, приятель, — посоветовал ему Тибо, и Драко злобно сверкнул на него глазами.

— Повторяйте за мной, — рявкнула Гортензия, снова привлекая внимание к себе. — Этим кинжалом я клянусь тебе в верности, в верности и защите. С этого дня я буду твоим клинком. Я буду оберегать тебя от беды и защищать ценой своей жизни.

— Ох, это... вау, — сказала Гермиона, её глаза расширились от удивления. — Это даже мило.

— Тише, — сказала ей Гортензия.

— Да, конечно, — любезно согласилась Гермиона.

— Гермиона, этим кинжалом, — сказал Драко, повторяя слова Гортензии, — я клянусь тебе в верности, в верности и защите. С этого дня я буду твоим клинком. Я буду оберегать тебя от беды и защищать ценой своей жизни.

— А ты принимаешь обещание, — сообщил Гермионе Тибо, которая взяла кинжал из рук Драко.

— Я принимаю твое обещание, — сказала она мягко, и он улыбнулся ей.

— Теперь поцелуй кинжал, — скомандовал Тибо.

— Серьезно? — спросила Гермиона.

— Да, нет, я шучу, — усмехнулся Тибо. — разве можно воспринимать клятвы на оружии всерьез?

Гермиона закатила глаза, но уступила и прижалась губами к лезвию, а затем предложила его Драко по подсказке Гортензии.

— Теперь ты, — обратилась Гортензия к Гермионе.

— Драко, этим кинжалом я клянусь тебе в верности, — произнесла она, повторив его клятву, и он взял ее обратно.

— Я принимаю обещание, — ответил он и коснулся губами серебра, а затем вернул кинжал Гортензии, которая жестом приказала им встать.

— Гермиона, — сказала Гортензия, выжидательно протягивая ладонь, и, не раздумывая, Гермиона протянула руку Гортензии, широко раскрыв глаза, когда та поднесла кинжал к ее запястью.

Драко чуть не упал на месте. — О, черт возьми, не надо...

Но Гортензия уже прорезала тонкую линию, все еще держа руку Гермионы.

— ...Причинять ей боль, — слабо закончил Драко, брезгливо скривившись.

— Теперь ты, — сказала Гортензия, протягивая нож Тибо, когда Гермиона заупрямилась.

— Я не уверена, что тебе стоит...

Тибо нанес двойную рану на запястье Драко.

— ...Делать это, — договорила Гермиона, и Гортензия повернула ее запястье и осторожно положила его поверх небольшой раны на руке Драко.

— А теперь, — сказала Гортензия, когда Тибо наколдовал шелковый галстук, обвивший их соединенные руки, — повторяйте за мной. Кровь моей крови...

— Кровь моей крови, — в унисон сказали Драко и Гермиона со страхом, смешанным с благоговением.

— Кость моей кости...

— Кость моей кости...

— Я отдаю тебе тело, чтобы мы смогли стать одним целым...

— Я отдаю тебе тело, чтобы мы смогли стать одним целым...

— Я дарю тебе свою душу, пока не кончится наша жизнь.

— Я дарю тебе свою душу, — повторили Драко и Гермиона, тяжело сглотнув, — пока не кончится наша жизнь.

Тибо взмахнул палочкой, и шелковая ткань ослабла и упала на пол между ними. Раны зажили, оставив лишь тонкие, едва заметные золотые кольца на месте порезов.

— Вы не владеете друг другом, потому что только сам человек обладает собой, — сказала Гортензия, читая по книге объяснение к ритуалу, — но пока ваш союз доброволен, вы обязаны делиться всем, что у вас есть. Вы не управляете друг другом, потому что вы свободны, но помогайте друг другу тогда, когда это необходимо, и тогда секс будет гораздо... Ох, простите, — поправилась она. — Награда за это будет слаще, чем вы могли себе представить.

Гермиона и Драко улыбались друг другу.

— Ладно, Чародей, — сказала Гортензия, захлопнув книгу и поманив Перси пальцем. — Я закончила. Теперь можешь заканчивать свою речь.

— А-а? — удивленно моргнул Перси. — Ладно, ну, Гермиона Грейнджер, берешь ли ты Драко Малфоя в законные мужья? — спросил он Гермиону. — И под законом я, конечно, подразумеваю законы Британского Министерства Магии, а не законы природы, которые мы, кажется, уже рассмотрели. Хотя я не уверен, что для магии они что-то значат...

— Да, — быстро ответила она, перебив его намечающуюся тираду, а затем повернулась к Драко. — Я абсолютно уверена в этом "да".

— А ты, Драко Малфой, берешь ли ты Гермиону Грейнджер?..

— Да, — ответил Драко, крепко сжав её руку. — Сто процентов "да".

— Е-если-и бы-ы я не-е бы-ыл уже-е ме-ертв, я бы-ы уме-ер о-от у-уми-иле-ени-я-я, — причитал Базиль, положив голову на колени Мэл, которая напевала ему французскую колыбельную.

— Тогда властью, данной мне Министерством магии, в присутствии свидетелей я объявляю вас мужем и женой, — объявил Перси. — Разумеется, все это нужно оформить документально. Существует множество форм... официальное свидетельство о браке и так далее, я уверен, вы понимаете. Это все ужасно скучный, но необходимый процесс. Я думаю, что вы можете получить бланки для заполнения на третьем этаже, хотя, возможно, для целей брака и на втором.

— Уизли, — рявкнул Драко. — Можно, я уже, черт побери, поцелую невесту?

— А-а, — сказал Перси. — Да, конечно, с законной точки зрения ты можешь.

Драко притянул Гермиону к себе, на мгновение задержав ее в своих объятиях.

— Грейнджер, — задумчиво произнес он. — Ты умеешь танцевать?

Она вздохнула.

— Ты же не собираешься...

Он быстро раскрутил ее, поймав в легком падении, а затем наклонил голову.

— Когда же ты перестанешь так недооценивать меня? — пробормотал он, тихонько фыркнув в притворном неодобрении, и она закатила глаза.

— Заткнись, Малфой, — посоветовала она, — не порть первый поцелуй.

А потом она страстно поцеловала его, наслаждаясь его губами и чувствуя первый, блаженный вкус их общей жизни. Он обнял ее, повернув к себе так, чтобы прижать к себе как можно ближе.

* * *

Лига вечности

Годрикова лощина

27 октября 2003

00:19

Свадьба Драко и Гермионы затянулась до самой ночи. Не то чтобы Гарри жаловался. Тео, конечно, жаловался, но не особенно сильно, так как на самом деле был не так уж прямо недоволен. Честно говоря, он выглядел счастливее, чем Гарри когда-либо его видел, и думал, что Дамблдору бы понравились все эти разговоры о любви, царившие вокруг.

Любовь, а может быть, перебор с виски сделали свое дело. В этот раз Симус был особенно шедр, и к тому времени, когда Тео шепнул Гарри, что он должен с ним кое-куда пойти, тот уже был не в силах сопротивляться. Он готов был просто позволить вести себя куда угодно; шатаясь, он приобнял Тео за бедра, а затем они вместе материализоались в незнакомом для него месте.

Это было какое-то поместье или что-то вроде того; хотя нет, скорее, это был замок, потому что форма окон в комнате скорее напоминала ему о средневековых замках. Будто братья Певерелл никак не могли договориться, какая форма лучше подчеркнет их богатство. Стены были увешаны золотыми рамами с произведениями искуства всех тех веков, которые прожили братья, а бесценные картины и карты явно имели немалую историческую ценность, хотя и были на данный момент потеряны для неё.

Певереллы были свидетелями множества исторических событий, и их жилище отражало каждое их них. Их библиотека была настолько обширна, что такую могло представить только воображение режиссера какого-нибудь фильма, или, скорее всего, только воспаленное воображение Гермионы. Их мастерские были огромны, они были завалены бумагами. Однако страницы были пусты или исчезали, как только кто-то дотрагивался до них. Они также не нашли никаких следов хоркруксов, или эв, или чего-то еще, о чем говорил Кадм.

— Все пропало, — сказал Тео хмуро, роясь в ящиках с записями Кадма. — Я уже перепробовал с десяток заклинаний, но ничего. Только чистые листы. Думаешь, они могли спрятать записи где-нибудь в другом месте?

— Ты лучше знал их, — сказал Гарри. — Стали бы они их где-то прятать?

Тео наморил лоб.

— Нет. Это бы все не имело смысла, — он положил на место одну из книг Кадмуса и осмотрел комнату.

— Они ведь никогда ничего и никого не любили больше, чем друг друга, правда? — спросил Тео, задумчиво оглядываясь по сторонам, Гарри подошел ближе, положив подбородок на плечо Тео и обхватив его руками за талию. — Наверное, мне должно быть грустно от их потери или хотя бы потери всех их работ. На самом деле я думаю, что о таком достойном конце можно только мечтать.

Гарри медленно кивнул.

— Раньше я часто беспокоился о том, какой будет моя смерть, или даже жаждал её, — проговорил он, прижавшись губами к рубашке Тео. — Я думал о том, что "вот когда кончится все это", а потом "когда закончится то", но знаешь что? На самом деле ничего не кончается.

— Ага, — Тео положил ладонь на пальцы Гарри, рука которого лежала на его груди. — Но мне все-таки интересно, куда делись все записи и магические предметы.

— Они исчезли, — послышался голос за их спиной; они обернулись и увидели Николаса Фламеля, который тихо стоял в дверном проеме. — У братьев было что-то вроде аварийной системы на случай, если все они умрут одновременно. Всех их работы были зачарованы на самоуничтожение.

Он с минуту задумчиво смотрел вдаль, а зетем посмотрел на них.

— Надо полагать, они мертвы?

Гарри откашлялся, взглянул на Тео и, сделав шаг навстречу, посмотрел на Нико.

— Да, — подтвердил он и добавил: — Прости, но я должен сказать, что мертвы.

— О-о, так вот почему я тут просидел один целый день, — усмехнулся Нико, махнув рукой. — Хотя, я так полагаю, что вы намерены меня арестовать.

— Хм, — Гарри многозначительно посмотрел на Теоо. — Ну, я был бы вынужден это сделать, будь вы Николасом Фламелем, членом Клуба бесконечности... но вы же Нико, да? — проговорил он, пытаясь придумать стоящий псевдоним. — Нико... э-э...

— Капулетти, — предложил Тео.

— Серьезно? — с сомнением спросил Гарри.

— Что? Я не понимаю, что в этом такого, — сказал Тео, пожав плечами. — Я же пьян. Мне почему-то вспомнились домашние эльфы и вот... результат.

— Ладно, Капулетти так Капулетти... В любом случае, ты же не Николас Фламель, да? — подчеркивая каждое слово, сказал Гарри, надеясь, что Нико поймет его намек, и брови того сдвинулись. — Потому что все мы знаем, что Николас Фламель мертв, что означает, что вы другой человек, да? Кто-то, у кого может быть своя собственная жизнь, — он напряженно сделал шаг вперед. — Кто-то, кто может начать все с чистого листа. Вы так не думаете?

Нико удивленно моргнул.

— Да, несомненно.

— Вам стоит найти одну мою подругу, — предложил Гарри. — Её зовут Кэти Белл. Думаю, что вы с ней поладите, она поможет вам наладить жизнь.

— Кэти, — повторил Нико и кивнул. — Да, ладно. Ну, тогда, полагаю, я должен...

Он обвел комнату взглядом.

— Думаю, у меня тут больше ничего не осталось, да? — спросил он спокойно, и Гарри поморщился и кивнул.

— Да, — подтверил он.

Снаружи шел снег. Покрытый снегом сад Кадмуса Певерелла был тих и спокоен. Гарри знал, что где-то в другом конце замка осень Антиоха будет продолжаться вечно, и листья будут плыть вниз, целуя землю. Весной у Игнотуса распустятся цветы, раскрыв бутоны, чтобы благословить небо. Где-то здесь Нико мог наблюдать последний летний закат Лиги вечности, но, возможно, это ещё не закат его жизни, которую он сможет продолжить в другом месте.

Он сможет прожить настоящую жизнь, рядом со смертными людьми.

— Прощай, — сказал Гарри, и Нико ушел, оставив их с Тео одних.

— Ну, — начал Тео, прочистив горло. — Думаю, это все. Лига вечности умерла.

— Все конечно, — напомнил ему Гарри. — даже если что-то длится на несколько веков дольше, оно все равно находит свой конец.

Тео кивнул, сделал шаг к Гарри и коснулся пальцами костяшек его руки.

— Это все теперь, видимо, твое, — сказал Тео. — Ты можешь забрать все это, если захочешь. Это твои родные места, так же, как и их, ты же потомок Игнотуса. Думаю, что ты мог бы унаследовать все, что от них сталось.

Гарри задумался. Годрикова Лощина была местом, где он родился и где умерли его родители. Где сам Годрик Гриффиндор и Альбус Дамблдор прожили самые плодотворные годы своей жизни. Было странно думать, что это место породило так много значимых для него людей — хотя в то же время, странно, но он также ясно осознавал момент завершенности, именно тогда, когда перестал думать о том, каким будет его конец.

Стоя посреди штаб-квартиры Лиги вечности, Гарри Поттер решил, что ему надоело искать во всем смысл; то есть смысл, который он так долго пытался найти в вещах, местах или в людях, которые были единой с ним крови, и только. Что хорошего это принесло Певереллам? Что же, в конце концов, было действительно важным?

— Ты моя единственная семья, Тео, — сказал Гарри, переплетая свои пальцы с пальцами Тео. — Мой дом там, где ты, а не там, где мои корни. Ты мое будущее. А здесь слишком много воспоминаний, которые тянут меня в прошлое, — он ещё раз обвел глазами комнату. — Мне не нужен этот дом и не нужно ничего отсюда. У меня уже есть все, что мне нужно.

Тео ответил ему тем же, но уже с другой стороны, сжимая его руку.

— Я тоже люблю тебя, Поттер, — сказал он, и Гарри взглянул на него, выгнув бровь. — А что? — спросил Тео, пожимая плечами. — Я умею слышать между строк.

Гарри вздохнул, но в конце концов улыбнулся.

— Завтра на работу, — сказал он, обернувшись к камину. — Надо бы хоть немного поспать.

— Подожди, — сказал Тео, потянув его за рукав назад, и Гарри остановился и озадаченно оглянулся через плечо. — Мне хочется знать... ты готов был бы жить вечно? Если бы мы остались. Если бы Клуб продолжил свое существование, если бы никто из... — он махнул рукой. — Ты бы готов был к вечной жизни?

Гарри не знал, что ответить.

— Порой я задаюсь тем же вопросом: что было бы, если бы все пошло по-другому, — сказал он. — У братьев Певерелл было сосредоточено в руках огромное количество власти. Множество... скажем так, возможностей обрести величие. Но я не смог бы молча соглашаться со всем, что они делали, так что...

— А я был готов жить вечно, — подмигнул ему Тео. — Думаю, что мог бы прожить десять тысяч раз по сто лет и все равно захотел бы еще одну сотню. А ещё я думаю, — выдохнул он после минутной паузы, — что одна жизнь с тобой для меня будет больше ста тысяч жизней. Только готов ли ты к этому?

Гарри задумался.

— Наверное, стоит подумать, что ты наденешь завтра, — сказал он, заходя в камин, и Тео последовал за ним.

— Почему об этом думаешь именно ты? Поттер, это возмутительно. Ты же знаешь, что это у меня безупречный вкус...

— Просто потому, что ты будешь на первой полосе "Ежедневного пророка", — сказал ему Гарри, продолжая путь. — Ты же знаешь, что я Избранный. Пресса уделяет много внимания моей жизни. Не хочу пугать тебя, — добавил он сухо, — но то, с кем я встречаюсь — это очень важно. Не могу же я позволить тебе выставить меня в плохом свете.

— Я... я... — Тео моргнул и проглотил накатившую слезу. — Ты... ты... что ты только что сказал? — он замолчал, и в его взгляде появилась боль. — Я, твою мать, никогда бы не выставил тебя в дурном свете, — яростно выругался он наконец, его рука сжалась в кулак. — Никогда.

— Ну и хорошо, — Гарри быстро поцеловал его в щеку. — И, между нами, я тебя тоже люблю, Нотт, — Тео закатил глаза, и Гарри усмехнулся. — А что? Я тоже умею читать между строк.

— Да пошел ты, — сказал Тео, поцеловав его в ответ, и крепко прижал к себе.

"Это было счастливое начало", — подумал Гарри, склоняясь в поцелуе.

А начало всяко было лучше самого замечательного конца.

* * *

Старая резиденция семьи Блэк

Палас Гарденс Террас, Кенсингтон и Челси, Лондон

1:52

Они с Драко поздно легли в постель, что уже, похоже, стало привычкой. В совместных привычках было даже что-то приятное, думала Гермиона, когда он притянул её к себе поближе. Эти привычные, мелкие повторяющиеся действия стали основой её жизни. Она вспомнила усталость первых дней тренировок, усталость и боль, которые она носила в каждой своей косточке, в каждой мысли, пока не привыкла к этому. Потом каждое движение стало машинальным и крайне для неё естественным. Драка стала её второй натурой, возможно, даже больше, чем натурой; она будто волшебным образом преобразила её тело так, словно оно было от рождения предназначено для этого. Как будто каждая мышца её тела была тщательно продумана и сделана для того, чтобы однажды повторить одни и те же движения. Удар. Хук. Захват. Взмах кинжала. Так же, как и для того, чтобы извиваться под тяжестью тела Драко.

Любовь к нему была подобна инстинкту, мышечной памяти, поняла она, и все же сегодня вечером она особенно остро почувствовала это. Каждое движение было будто в первый и последний раз. "Движение руки, — думала она, кладя ее ему на грудь, — мои губы целуют тебя. Моя нога проскальзывает между твоими. Я слегка наклоняю подбородок, чтобы ты мог поцеловать меня в шею. Так ты наклоняешься ко мне, когда я целую тебя, и в ответ ты целуешь меня, а теперь я смотрю тебе в глаза, вот здесь, прямо здесь ты посмотришь на меня. А тут я увижу тебя завтра, когда мы проснемся и будем делать это снова и снова".

— Как бы я ни ценил хорошие клятвы на крови, — проговорил Драко. — Жаль, что у меня не было шанса сказать тебе то, что хотел. Те слова, которые не найдешь в Книге ритуалов Малфоев, которую так обожает Гортензия.

— Что я не уверена, что это и правда было написано в книге, а не она сочинила ритуал по ходу, — сказала Гермиона и посмотрела на него. — Но ты можешь сказать мне все, что хотел, сейчас.

— Как насчет этого, — предложил он, целуя каждый пальчик её руки. — Я тебе кое-что пообещаю, — предложил он, — а ты пообещаешь мне что-то в ответ.

Она кивнула.

— Давай. Я за.

— Договорились, — он нахмурился, обдумывая слова. — Обещаю, что у меня не будет от тебя секретов, — наконец начал он. — Теперь точно, мы уже видели, насколько они разрушительны. Думаю, лучше нам обойтись без них.

— Мне нравится это, — согласилась Гермиона и поцеловала его в знак согласия. — Давай подумаем. Обещаю верить тебе, — сказала она. — Доверять твоим инстинктам, доверять тому, что ты не дашь мне оступиться. Верить тому, что ты будешь сражаться за нас, когда потребуется, и я буду тоже.

Он поцеловал её, скрепив обещание.

— Обещаю давать тебе полную свободу, — сказал он. — Ты можешь быть одна столько, сколько хочешь, в любое время, когда потребуется, и быть рядом тогда, когда я буду нужен тебе. Обещаю, что изучу все твои приливы и отливы и буду жить с их учетом.

— Обещаю быть терпеливой, — ответила она. — Я дам тебе бежать, когда ты захочешь бежать, и ждать, когда ты вернешься.

— Обещаю всегда возвращаться, — сказал он, — потому что ты мой партнер.

Она улыбнулась.

— Я твой партнер.

В конечном счете этих слов оказалось достаточно. Казалось, что он сказал все, что хотел, произнес столь нужные ему слова и подобрал их сам. Теперь самое время быть искренним, не боясь последствий, двигаться вперед, зная, что это было их совместное решение.

— Итак, — наконец сказала Гермиона. — Чем теперь займемся? Теперь, когда с Клубом покончено, расследование закончилось. Что мы будем делать?

— Просто расслабимся и будем счастливы, — пожал плечами Драко. — Ну, или что-то в этом роде. Просто будем вместе, — предложил Драко, поцеловав её в лоб, — что, по сути, одно и тоже.

Она удовлетворенно вздохнула, почувствовав полное удовлетворение.

— Ты очень мил со мной, — сказала она. — что странно.

— У тебя дурацкие волосы, — ответил он, и она закатила глаза и весело засмеялась в ответ.

"Мышечная память, — подумала она. — здесь мои волосы падают на твое лицо. Твои пальцы помещаются в ямки моего позвоночника. Я чувствую нас единым целым. Наши губы соприкасаются. Наши руки встречаются. Тогда я чувствую тебя, всего тебя, а ты чувствуешь меня целиком".

— Я люблю тебя, — прошептала она ему, и если им повезет, то эти слова станут такими же привычными. Может быть, она скажет их однажды, не задумываясь, и никогда не перестанет повторять. Она забудет, хоть это и было бы странно, как давно они прозвучали в первый раз. Может быть, однажды она будет жить вечно. Вечно повторяя эти слова, какой бы долгой жизнь ни была.

Он взял в руку ее волосы и поцеловал, запутавшись в них пальцами, придавая своему восторженному дыханию домашний уют.

— Я люблю тебя, — ответил он, и это слово охватывало все, и везде, и сразу.