L+L (гет)

Леопольд стоял над колыбелью и внимательно разглядывал лежащее в ней существо. Существо спало и ничего не замечало — так же, как спала сейчас и та, что произвела это дитя на свет. Леопольд искал в этом маленьком создании черты своей жены, но ничего не находил. Разве что, возможно, рот? Да, пожалуй, он был немного похож очертаньями на тот, что Леопольд так любил целовать. И ещё, наверно, волосы — кажется, они всё же были рыжими. Его дочь родилась абсолютно лысой, да и сейчас её крохотная головка была покрыта лишь лёгким пушком, цвет которого угадывался, честно говоря, довольно смутно. Интересно, у неё вообще волосы вырастут? Его мать и Нарцисса Малфой утверждали, что это, разумеется, произойдёт, и что они вполне могут быть ничуть не хуже, чем у матери, но Леопольду было сложно в это поверить. Хотя младенцы меняются, конечно…

Он протянул было руку к спящему младенцу, но в последний момент остановился буквально в четверти дюйма от её щеки. Вдруг она проснётся и заплачет? Ему тогда придётся успокаивать её, а он, честно говоря, такого не хотел. Но Лорелей спала, и он, конечно, сделает, что нужно, лишь бы она отдохнула. Однако провоцировать такое глупо.

Но как же это странно! Совсем не так давно этой девочки просто не существовало — а теперь она живёт. Лежит в кроватке, хнычет, сосёт грудь и спит, но очень скоро начнёт ползать, бегать, говорить… и это навсегда. У них с Лорелей есть дочь, и прежней жизни больше никогда не будет.

Стук в дверь показался ему почти оглушающим. Леопольд вздрогнул и, недовольно хмурясь, почти побежал к двери, одновременно накладывая на коридор заглушающие чары: не хватало ещё, чтоб незваный гость разбудил Лорелей или ребёнка. Кого вообще принесло в такое время? Хотя, тут же сообразил он, время для визитов было вполне подходящее: на дворе день, пасмурный и ветреный, но когда подобная погода была помехой для визитов?

Вейси даже спрашивать не стал, кто к ним заявился — просто распахнул дверь и озадаченно уставился на стоящего на крыльце отца.

— Здравствуй, — сказал тот.

— Ты что здесь делаешь? — и не помышляя о том, чтоб его впустить, поинтересовался Леопольд.

Колин Вейси поддёрнул поднятый воротник плаща и ответил, слегка замявшись:

— Пришёл посмотреть на внучку. Мерибет сказала…

— Она не книззл на продажу, чтобы на неё смотреть, — да, наверно, это вышло грубо, но Леопольд не удержался. — И биография её матери не изменилась из-за родов.

Колин вздохнул и поморщился. Зря он, видимо, сюда пришёл. Это снова предложила Мерибет — даже не то, что предложила, просто заметила сегодня утром, что их маленькая внучка хорошо растёт. И Колин подумал, что ведь, в самом деле, у него есть ещё одна внучка, а он её даже не видел.

Хотя он совсем не был уверен, что хочет её видеть. На самом деле, рождение этого ребёнка не особенно его обрадовало: в конце концов, внуки у него уже были, целых два нормальных взрослых внука, а появление этой девочки означало, что эта женщина теперь будет связана с их семьёй всегда. Даже если Леопольд одумается и с ней разведётся, наконец, ребёнок-то уже никуда не денется.

Эта мысль наполняла его раздражением и тоской, и он даже завидовал своей дочери, у которой всё было, похоже, намного проще. Шерил была в ярости — и, поскольку обрушить её на истинных виновников у неё не было никакой возможности, доставалось тем, кто был под рукой: по большей части мужу, но порой и детям, и отцу. Потому что матери, чья позиция тоже возмущала и доводила Шерил до бешенства, она всё же опасалась — или просто слишком хорошо представляла себе возможный результат. Впрочем, Мерибет ни дочь, ни мужа ни на что не провоцировала и ни внучку, ни невестку при них даже не упоминала — кроме нынешнего утра и короткого замечания о том, что девочка растёт сильной и здоровой.

Хотя все они, конечно, знали, где в последние недели пропадает Мерибет. Это тоже никогда не обсуждалось, ни с ней самой, ни между собой. Или это только с ним никто не трогал эту тему? Колин как-то слышал, как Шерил яростно говорила Роджеру:

— Да, меня бесит, что она всё время там торчит! Со мной она так не носилась ни в одну беременность!

— Ну, — успокаивающе отвечал ей муж, — мы ведь живём вместе. Ей просто не нужно было для этого куда-то уходить и…

— Ты ещё скажи, что я ничего не замечала! — взвилась Шерил. — Да мы жили, как обычно! Ничего же не менялось — мама так же занималась книззлами, мы жили, как всегда! А сейчас она там днюет и ночует!

— Может, там какие-то проблемы, — разумно предположил Роджер.

— Хорошо бы! — воскликнула Шерил. — Хорошо бы эта дрянь вообще не разродилась! А ещё лучше — сдохла бы со своим отродьем!

— А ребёнок-то при чём? — осторожно проговорил Роджер, и Колин даже сжался. Ну, сейчас начнётся… Дочь свою он знал отлично.

И был прав.

— Как это при чём?! — буквально задохнулась Шерил. — Ты не понимаешь, что ребёнок — это навсегда?! С этой тварью Лео бы развёлся рано или поздно — но ребёнка же обратно не засунешь! Ты не понимаешь, что она его теперь связала навсегда? Этот… я не знаю, кто там будет, и знать не хочу — он же тоже будет Вейси! И всё это раскроется рано или поздно, и все узнают, что мой брат женат на шлюхе! Ты не понимаешь, что ли, что это катастрофа?!

— Не кричи так, дорогая, — попросил Роджер. — Всё равно мы ниче…

— Мне ещё и покричать нельзя?! — воскликнула Шерил, и Колин услышал звук разбившегося о камень стекла. — В моём доме, между прочим?!

Колин лишь вздохнул и тихонько ретировался, пока его не обнаружили. Он не раз говорил дочери, что не стоит постоянно напоминать Роджеру, что они живут в их фамильном доме — какому мужчине это понравится? Колин знал, что когда-то Роджер предлагал супруге завести свой дом и найти собственное дело, но Шерил отказалась наотрез, фактически поставив мужу ультиматум, и он отступил. Но Колин полагал, что не стоит всё время тыкать Роджера в это носом. Зятю он в какой-то степени сочувствовал, но в их отношения с дочерью не вмешивался — это их семья, в конце концов, какое ему дело? И потом, это попросту невежливо.

Однако в случае с Леопольдом ситуация была иной. Нет, конечно, каждый взрослый человек волен сам выбирать себе супруга, но должны же быть какие-нибудь рамки! Леопольд не один на этом свете, у него есть мать, отец, сестра, племянники… дядя есть, в конце концов! А он, ничтоже сумняшеся, делает его, члена Визенгамота, родственником шлюхи! Если ему наплевать на мать с отцом, мог бы хоть подумать о том человеке, которого, по его же собственным заявлениям, всегда очень уважал. Мало ли, кого ему вдруг захотелось. Он же человек, а не сатир, чтоб идти за членом!

Но если Леопольда Колин ещё мог хоть как-нибудь понять — в конце концов, может, у него есть какие-то особые потребности, которые сумела удовлетворить лишь эта женщина — то позиция жены вводила его в ступор. Поначалу он решил, что она просто слишком хорошая мать — и поэтому, пускай и безо всякой радости, но принимает выбор сына. Тем более, что тот был болен, и Мерибет, возможно, слишком сильно испугалась за него. Это Колин мог понять. Однако время шло, а ничего не изменялось — Леопольд уже нашёл работу, а потом вообще внезапно стал преподавать в Академии Аврората, значит, вполне выздоровел, а Мерибет по-прежнему время от времени бывала в одном доме с этой женщиной и, кажется, не видела в этом ничего особенного. А потом жена Леопольда забеременела, и Мерибет стала бывать у них всё чаще, а когда Колин осторожно задал ей вопрос, сказала, что беременность проходит не идеально, и ей хочется помочь невестке. И, сказать по правде, в Колине тогда проснулась слабая надежда, что она не выносит ребёнка, что она вообще на это не способна, и что этот факт разочарует сына, и он, может, одумается.

Однако, к сожалению, он ошибся: ребёнок родился — хорошо, конечно, что это была девочка, но всё равно новость Колина расстроила чрезвычайно. Теперь им точно никуда от этой… как её? Лорелей (кто вообще называет детей такими именами? Это же скала в Германии!) не деться.

Время шло, ребёнок рос, а потом однажды вечером, ложась спать, Мерибет огорошила супруга сообщением о том, что сегодня малышке дали имя.

И что сделала это Нарцисса Малфой, выбранная родителями в крёстные матери.

Сказать, что Колин был крайне изумлён, было бы неверным. Он был ошарашен и почти раздавлен этой новостью. Потому что так быть не могло — или… или же они скрыли от Малфоев прошлое супруги Леопольда?

— А она в курсе, чем занималась мама девочки? — спросил он, когда вновь обрёл способность внятно формулировать.

— Разумеется, — спокойно сказала Мерибет. — Доброй ночи, дорогой.

И погасила лампу.

И заснула почти сразу — а вот Колин эту ночь почти не спал. Лежал, ворочался, вставал попить воды, открыть окно, потом его закрыть — и пытался эту новость уложить в сознании. Как, ну как такое может быть? Да, конечно, биография Малфоев-старших далеко не безупречна — но ведь это же другое! Одно дело — поставить не на того политика и вообще иметь ошибочные взгляды, и совсем иное — сделать вхожей в дом такую женщину. И это ещё хорошо, если сам хозяин никогда с ней не встречался — а если они с ней знакомы? О чём вообще… как вообще можно предлагать приличным людям такой выбор?! Что случилось с Леопольдом? Колин и так-то никогда не понимал до конца сына — начиная с его желания пойти в авроры и заканчивая… ну да, этой вот женитьбой. Но теперь он, на взгляд Колина, перешёл вообще все границы — а главное, окружающие ему это почему-то позволяли!

Это-то и не давало Колину покоя больше всего остального. Почему его жена ведёт себя так, как ведёт? Почему себя так повели Малфои? Как, ну как, да и зачем было вводить в свой дом шлюху из «Спинни»?! Нет, он не понимал.

Но раз все они так делают — может быть, он просто чего-нибудь не понимает?

Колин так промучился почти всю ночь и задремал только под утро. А после завтрака, когда Мерибет занималась какими-то домашними делами, решил всё-таки сходить и для начала посмотреть на внучку. Он, в конце концов, имеет право.

А его просто не впустили.

Леопольд сам вышел на крыльцо и, притворив за собой дверь, холодно и отстранённо смотрел на Колина — а тот не знал, что ему ответить.

— Она моя внучка, всё-таки, — сказал он, наконец. — Я же имею право её видеть.

— Не уверен, — сказал Леопольд. И спросил: — Зачем?

Этот простой, в общем-то, вопрос поставил Колина в тупик.

— Ну, она же моя внучка, — ответил он, в конце концов.

— С какой стати нам впускать тебя в дом к женщине, которой ты запретил появляться в собственном? — спросил Леопольд.

— Я хочу увидеть внучку, — упёрся Колин. И ведь знал же, что напрасно: никогда такое с Леопольдом не срабатывало — продавить его было нельзя. Уговорить или просто попросить — возможно, а на любое давление он отвечал тем же. И всегда выигрывал: как ни неприятно было это признавать, Леопольд был посильней отца. Весь в мать.

— А мы не хотим тебе её показывать, — губы Леопольда чуть дрогнули в очень неприятной усмешке. — И, поскольку мы её родители, решение за нами.

— Послушай, — очередной порыв ветра пронизал Колина до костей. — Нам ведь всё равно придётся как-нибудь общаться. Хотя бы ради твоей мамы.

— Нет, зачем? — удивился Леопольд. — Мы прекрасно можем больше не встречаться. Мама здесь бывает — нам всем этого достаточно. Тебе есть, кому оставлять наследство, и помимо нас. Не вижу никакой нужды во встречах.

— Не пустишь, значит? — спросил Колин.

Ему было чудовищно обидно. Не нужна была ему эта девчонка — но сам факт, что его даже не пустили на порог, жёг едким комком горло и давил на грудь.

— По крайней мере, не так и не сейчас, — ответил Леопольд. — Хочешь познакомиться — напиши письмо и дай нам обсудить это с женой заранее, а не ставь нас перед фактом. И не приходи в любое удобное тебе, а не всем нам время.

Это было справедливо, но обида не позволила Колину в полной мере это оценить. Никогда в жизни он ещё не оказывался в подобной ситуации! Ни разу! Буркнув что-то вроде: "Ну, как хочешь!", он аппарировал прямо с крыльца к себе домой — и там, оказавшись в кабинете, некоторое время ходил по нему, словно запертый в клетку книззл. Он ощущал себя униженным и страшно, чудовищно оскорблённым и обиженным — и от того, что ему даже не с кем это обсудить, было только хуже. Чем он заслужил подобное? Ну чем? Что он, был плохим отцом? Да, конечно, ему не понравилась эта новая невестка — а кому бы на его месте она понравилась? С какой стати вообще Леопольд рассчитывал на то, что её тут примут с распростёртыми объятьями? Он хоть понимает, что должны были пережить его родители? В памяти Колина опять всплыл их с женою разговор, от которого он, кажется, так до сих пор до конца и не отошёл. О том, что она, как выяснилась, знала обо всех его изменах. Знала — и молчала. И сейчас молчит — с таким видом, будто всё это не важно. И ведь так и есть — но ведь это же чудовищно! Жёны не должны знать о подобном!

— Колин, ланч накрыт, — услышал он от двери и, подпрыгнув от неожиданности, развернулся и в полном смятении уставился на спокойно глядящую на него жену. — Ты придёшь?

— Я не голоден, — выдавил он. Есть ему и вправду не хотелось, но ещё больше не хотелось видеть сейчас дочь. Как бы она злорадствовала, если бы узнала, что произошло!

— Что случилось? — Мерибет вошла в кабинет и прикрыла дверь.

— Лео не пустил меня! — Ну и пусть она порадуется и пусть скажет, мол, а ты чего хотел. Он не мог держать всё это в себе!

— Когда? — она очень удивилась.

— Утром, — Колин вздёрнул подбородок. — Ты вчера сказала про крестины — я решил сходить и познакомиться. А он просто взял — и не впустил.

— Он обижен на тебя, — сказала Мерибет, подходя к нему.

— Но не пустить отца родного на порог! — Колин запрокинул голову: глаза вдруг, не понять с чего, наполнились слезами, но он вовсе не собирался рыдать тут на глазах супруги. — Кем он себя воображает?

— Мужем, защищающим жену, я полагаю, — взгляд Мерибет стал очень задумчивым.

— На неё что, кто-то нападает? — разозлился Колин. — Я не к ней пришёл, а к внучке!

— Понимаешь, дорогой, — Мерибет остановилась всего в двух шагах от мужа, — невозможно принимать ребёнка, не принимая матери. Тем более, новорождённого. Если тебе хочется иметь ещё одну внучку, придётся примириться с её матерью.

— Но я не могу, — с тоскою произнёс он. — Мне противно, Бет.

— Есть Тайлер и есть Холли, — сказала Мерибет. — Возможно, тебе их достаточно.

— Да, наверное, — резко сказал он. — Ты сказала, ланч готов? Идём, — Колин развернулся к двери и вышел, даже не оглядываясь, чтоб проверить, идёт ли Мерибет за ним.

Не нужна ему никакая внучка от подобной женщины. Мерибет права: есть Тайлер и есть Холли. Вот и хватит.