Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

В пабе было грязно и пыльно. Засаленные стены и невменяемый местный контингент — именно эту картину наблюдали маглорожденные, впервые попадая в мир магии. Чистокровные и полукровки попадали в Косой переулок другими путями, а "Дырявый котел" представлялся им посредственным трактиром для низших слоев населения.

МакГонагалл подошла к стойке. Интересно, повторится ли канонное представление или то была всего лишь личная инициатива Хагрида?

— Добрый день, миссис МакГонагалл. — Бармен учтиво поклонился и потянулся к бутылке шотландского виски. — Вам как обычно?

О, а Макгонагалл патриот!

— Здравствуй, Том. Не могу, я при исполнении. — Она махнула рукой на меня. — Помогаю юному Гарри подготовиться к школе.

Том замер с открытым ртом.

— Это же Гарри Поттер! — громко изумился он.

Шум в помещении моментально стих, присутствующие заозирались, а затем стали подходить ко мне.

Том поспешно вышел из-за стойки, подбежал ко мне и схватил за руку. В глазах бармена стояли слёзы.

— Добро пожаловать домой, мистер Поттер. Добро пожаловать домой.

Можно ли называть домом место, где ты никогда не был?

Вдруг разом заскрипели отодвигаемые стулья, и в следующий момент я уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями паба. Одни лица сменялись другими.

— Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами, — прошамкала старушка в поношенном свитере и вязаных дырявых носках.

— Приятно, мэм, — учтиво отвечал я.

— Большая честь, мистер Поттер, большая честь.

— Всегда хотела пожать вашу руку… Я вся дрожу. — Так оденься, мать.

— Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько я счастлив. Меня зовут Дингл, Дедалус Дингл. — Старичок в нелепой мантии взволнованно подпрыгивал.

— А я вас уже видел! — воскликнул я. Действительно, в памяти Гарри был момент, когда он, находясь в магазине с Дурслями, столкнулся с ним. — Вы однажды поклонились мне в магазине.

— Он помнит! — вскричал Дедалус Дингл, оглядываясь на остальных. — Вы слышали? Он меня помнит!

— Конечно, я вас помню, — улыбнулся я и тут же скорчил обиженное лицо. — Вы не заступились за меня, когда дядя закатил мне оплеуху, хотя всё видели.

Дедалус занервничал и начал оглядываться по сторонам в поисках поддержки. И она явилась в лице МакГонагалл, которая положила мне руку на плечо и мягко, в её понимании, сказала:

— Мальчик напуган и смущён таким количеством людей, давайте дадим ему отдохнуть. Пойдем, Гарри, нам ещё надо посетить Косой переулок и совершить покупки к школе.

Она повела меня к выходу, но на полпути резко остановилась, словно что-то внезапно вспомнила.

— Гарри, это профессор Квиррел. Он будет преподавать у тебя в школе. — Она подвела меня к бледному молодому человеку с дергающимся лицом.

— М-м-мистер П-поттер! Какая ч-ч-честь! — Он весь затрясся.

— А уж как я рад, профессор! — звонко произнёс я и протянул руку для рукопожатия.

Квиррел дернулся, но было бы очень странно игнорировать протянутую руку Мальчика-Который-Выжил на виду у огромной публики. Поэтому он едва заметно скривился, но протянул руку в ответ.

Я крепко вцепился своей клешнёй и активно затряс его руку.

— Какая честь! Самый настоящий профессор!

Но ничего не случилось. Квиррел не поплыл кругами и не оплавился, как свеча. Он лишь сморщился, как сушёная груша, и отдёрнул руку, но тут же вернул на лицо заискивающую улыбку. Получается, никакой магической защиты у Гарри нет, и это был какой-то другой трюк? Или здесь всё глубже?

МакГонагалл не стала задерживаться и увела меня на задний двор бара. Кроме мусорной урны и сорняков, здесь ничего не было. Зачем урна? Волшебникам так трудно убирать волшебной палочкой за собой сразу на месте, или я чего-то не понимаю?

МакГонагалл постучала по кирпичной стене, и она эффектно разъехалась в стороны. Комбинацию кирпичей я запомнил: чётко над урной три вверх и два в сторону.

— Добро пожаловать в Косой переулок, мистер Поттер, — бросила Макгонагалл и быстро направилась вперёд.

Вот уж действительно волшебный мир. Раскрашенные и анимированные лавки, кричащие заголовки, шум, гам, взрывы хлопушек, детские восторженные крики.

У витрины с метлой стояла целая толпа моих ровесников, прилипших к стеклу. Меня же метлы и квидвич нисколько не интересовали. Какой адекватный человек будет летать на метле? Это даже не летающая машина или мотоцикл. Это длинная палка без сиденья, на которой, держу пари, непросто усидеть. Плюс мужская физиология создаёт определенные неудобства в этом деле.

— Гринготтс, — объявила МакГонагалл.

Мы находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стояло пугающее неестественное существо, напоминающее обезображенного мутанта.

— Это гоблины, мистер Поттер, — спокойно резюмировала МакГонагалл, когда они водили вокруг нас золотистыми щупами, словно металлоискателями.

— А я-то думал, жиды, — с сарказмом огрызнулся я. МакГонагалл косо посмотрела на меня, но ничего не сказала, а вот гоблины хищно оскалились, обнажив ряд острых клыков. Помню, Роулинг как-то обвинили в антисемитизме. Якобы она вкладывала определенный смысл в образ гоблинов. Точно так же обвиняли Толкина за его описание гномов. Толпе только дай лишний раз очернить кого-нибудь, особенно уже умерших.

Гоблины. Эти существа мне сразу не понравились. С первого взгляда между нами возникло недопонимание. Такое недопонимание, какое может возникнуть между представителями двух враждующих даже не рас и народов, а биологических видов. Мелкие уродцы не могли называться даже гуманоидами. Вся их натура буквально кричала: «Мы не имеем никакого отношения к человеческому виду». Надо будет более детально разобраться в причинах гоблинских восстаний. Держу пари, официальная история молчит об очень многих факторах. Ведь сейчас мы, волшебники, вроде как дружим и сотрудничаем с гоблинами, они живут в нашем магическом государстве, поэтому, с точки зрения Министерства, нежелательно поднимать некоторые моменты из прошлого, дабы не напоминать волшебникам о том, с кем они мирно делят страну. Но любому, кто посмотрит на гоблинов, будет очевидно — они не смирились, они ненавидят волшебников и мечтают о новом восстании. В таких условиях Министерство трусливо старается сохранить шаткий нейтралитет, задабривая вожаков гоблинских кланов, но это не поможет, и новое восстание гоблинов случится совсем скоро. К этому времени я должен быть готов.

— Доброе утро, — МакГонагалл обратилась к гоблину-клерку. — Мистеру Гарри Поттеру нужно взять деньги из своего сейфа.

Гоблин оторвал взгляд от бумажек и посмотрел на МакГонагалл.

— А у мистера Поттера есть ключ? — проскрипел он.

— Он есть у меня. — Она вынула из кармана небольшой ключик и письмо. — И письмо главному гоблину.

Клерк взял ключ с письмом и куда-то удалился.

— Подождите, а почему мой ключ у вас? — спросил я.

— До вашего магического совершеннолетия вашими банковскими средствами, в том числе ключом от сейфа, заведует ваш опекун. Кодекс Магической Британии тысяча восемьсот девяносто девятого года, пятая редактура Визенгамота, статья тридцать восемь, — устало продиктовала она заученный ответ, сдержавшись от того, чтобы закатить глаза.

Я хмыкнул. Юридически не подкопаешься. Видимо, МакГонагалл привыкла отвечать на подобные вопросы от чересчур умных детишек и их ушлых родителей.

— А кто мой опекун, позвольте узнать?

— Альбус Дамблдор, — с оттенком гордости заявила МакГонагалл.

И почему я не удивлен?

— Кандидат от либералов и по совместительству верховный чародей Визенгамота, президент Международной Конференции Магов и директор Хогвартса? — с сомнением спросил я. И какое отношение такой персонаж имеет ко мне и роду Поттер? Он ни кровный родственник, ни крестный, ни кум, ни сват.

— Да, — слегка удивлённо ответила МакГонагалл. — Откуда вы это всё знаете, мистер Поттер?

— В письме перечислены все его титулы, в том числе полное имя. Удивительное тщеславие и себялюбие, я вам скажу.

— Но про кандидатуру многоуважаемого директора на грядущие выборы там ни слова, — прищурившись, заметила она.

— Я прочитал об этом на листовках, пока мы шли к банку, — почти соврал я. Весь Косой переулок действительно был заклеен агитационными плакатами и листовками с изображением Дамблдора. Подписи были разные: «Один народ, одна Англия, один министр», «Магия-мать зовёт!», «А ты проголосовал за Дамблдора?», «Голосуй, или проиграешь».

Кажется, её этот ответ устроил, и она замолчала. Вскоре вернулся гоблин.

— Следуйте за мной.

Мы последовали к мраморным дверям, за которыми начиналась железная дорога. А дальше начались американские, то есть английские горки. Я радостно гоготал и улюлюкал, когда вагонетка входила в пике и исполняла бочку. Ещё бы, бесплатный аттракцион.

Когда мы приносились мимо пещеры с подземным озером, на потолке и стенах увидели сталагмиты и сталактиты.

— Профессор, — громко произнёс я, пытаясь заглушить шум тележки. — Я никогда не знал, в чём разница между сталактитом и сталагмитом.

— В слове сталагмит есть буква «м», — кратко ответила зелёная, как мох, МакГонагалл, закрывая рот носовым платком.

Аттракцион кончился, и мы остановились возле сейфа.

Гоблин взял ключ у МакГонагалл и отворил тяжёлую металлическую дверь. Я просунул голову в сейф и увидел несколько внушительных кучек золотых монет и десяток шкафов с артефактами и книгами. Некоторые полки были пустые.

— Кто-то всё-таки сюда пробрался… — пробормотал я, пока МакГонагалл набирала деньги в кошелёк. Она взяла немного, галлеонов сто где-то. Мы вышли из хранилища, и я окончательно убедил себя в том, что необходимо в кратчайшие сроки найти способ избавиться от опекунства. Можно проверить разные фанатские теории и попытаться стать ментально совершеннолетним или, в конце концов, грохнуть Дамблдора!

Стоп, чего я туплю? Я же и есть взрослый в теле ребенка. По идее, магия должна воспринимать меня как совершеннолетнего, а следовательно, я могу отказаться от магического опекуна. Осталось выяснить, как это провернуть и, самое главное, как сделать так, чтобы Дамблдор не узнал, что он больше не опекун. А он в любом случае узнает. Придёт в банк, а ему скажут, что он больше не магический опекун Гарри Поттера и доступ в сейф ему заказан. Тогда дедушка очень расстроится и заинтересуется, как это так, а мне это не нужно.

У большинства попаданцев всё легко и просто выходит. Берут и смеются в лицо могущественному магу, просто проходят проверки крови в Гринготтсе и получают кольца родов Поттеров, Малфоев, Слизерина, Певереллов, Винздоров, Романовых, Рюриковичей, а потом ходят на званые ужины к аристократам, дружат с ними, вместе плетут интриги против Дамблдора, который упорно не замечает изменившегося поведения Гарри, но если и замечает, то ничего не предпринимает, кроме старческого ворчания. И это мастодонт интриг? И это тот самый Дамбигад?

Увы, в суровой реальности это невозможно. Пешка не может превратиться в ферзя в начале партии. Только когда путь расчищен и когда она дойдет до края доски. В этой партии я пускай и ценная, но пешка, и мне предстоит проделать немалый путь, чтобы превратиться в ферзя и поставить мат королю. Всё усложняется тем, что королей здесь как минимум двое, но неизвестно, сколько ещё таких королей находится в тени и дёргает за ниточки не так открыто и явно.

МакГонагалл забрала сверток с философским камнем или его подделкой, и мы отправились наверх.

— Итак, мистер Поттер, теперь пришло время купить вещи, необходимые для школы, — произнесла она, когда мы вышли из Гринготтса и перед нами шумел Косой переулок.