L+L (гет)

Ламорак, вопреки мнению директора Хогвартса, не спал. Лёжа в кровати под балдахином, он смотрел то наверх, разглядывая его складки, то по сторонам, оглядывая уютную овальную комнату, по стенам которой стояли пять кроватей. Его собственная располагалась у двери, прямо напротив одного из окон, в которое была видна густая трава и, немного в отдалении, деревья. Ему уже рассказали, что у первокурсников две спальни, и до его появления в них обеих было равное количество кроватей, но теперь у них их пять, и это здорово, потому что пять лучше четырёх. Ламорак, ошарашенный тем, что с ним произошло за последние несколько часов, даже толком не запомнил имён тех четверых мальчишек, что сейчас крепко спали на соседних кроватях. Ещё утром он знакомился с другими одноклассниками и пытался запомнить их, а также учительницу и директора, и новые для него правила, и коридоры в новой школе, и ещё огромное количество всего — а теперь он лежит здесь, и будет ночевать тут следующие семь лет. Впрочем, эти перемены меркли рядом с тем, что он, оказывается, всё-таки волшебник! Настоящий, и у него есть палочка, и даже ворон — пускай и слепой, но настоящий ворон, и учебники, и мантии, и перья, и котёл… и завтра утром у него будут настоящие уроки волшебства. И даже если у него не выйдет колдовать, он всё равно сумеет научиться остальному — зельям, ну и всякому такому.

Ламорак нащупал под подушкой палочку и, вытащив её, прижался к ней щекой, ощущая её гладкость и неровность там, где был вырезан обвивающий её побег. Ничего совершеннее и прекраснее он в своей жизни никогда не видел! Ему казалось, что он ощущает спрятанное в ней волшебство всем своим существом и даже едва ли не слышит её. Ему ужасно захотелось дать ей имя, но он боялся, что, если назвать палочку как-нибудь по-человечески и особенно дать имя в чью-то честь, можно этому кому-то навредить, а придумать какое-нибудь несуществующее имя у него не получалось.

Именно об этом он и думал, когда дверь спальни беззвучно открылась, пропуская директора школы. Сердце Ламорака замерло — и ухнуло куда-то, он замер и зажмурился, надеясь, что, возможно, это всё же не за ним пришли. Но надежда эта испарилась, когда Флитвик тронул его за плечо и сказал:

— Мистер Феркл. Я знаю, вы не спите. Поднимайтесь, у нас есть к вам разговор.

Ламорак сжался и закусил губы, чтобы не расплакаться. Значит, всё-таки, это была ошибка, и ему не место здесь. И завтра он отправится в маггловскую школу, а Хогвартс… Что ж, по крайней мере, он его увидел.

— Можно мне оставить мою палочку? — тихо попросил он, открывая глаза, поворачиваясь к Флитвику и прижимая её к груди.

— Разумеется, — удивлённо сказал тот. — Хотя вряд ли она вам понадобится… У вас есть халат?

— Нет, — Ламорак сглотнул комок. Ну и что, что он не сможет колдовать. Всё равно он её себе оставит. И она же ведь ответила ему, ответила! Или… или это дядя как-нибудь подстроил? Чтобы Ламорак сюда попал. Но всё вскрылось, и…

— Это мы исправим, — Флитвик извлёк халат буквально из воздуха и протянул мальчику. — Одевайтесь, молодой человек, и следуйте за мной.

Ламорак просунул руки в рукава халата, а ноги — в ботинки и пошёл за Флитвиком. Они молча шли по коридорам и по лестницам, и Ламорак смотрел по сторонам и старался всё запомнить как можно лучше. Больше он сюда не попадёт, но воспоминаний у него никто не отнимет.

В кабинете их ждал сидящий за накрытым к чаю столом Причард.

— Я мешать не буду, — сказал Флитвик, устраиваясь в кресле у окна. — Подремлю тут тихо… если не захраплю, конечно, — добавил он с улыбкой, укрывая ноги синим в тонкую серебряную полоску пледом.

— Сладких снов, — ухмыльнулся Причард и сказал Ламораку: — Ну что ты стоишь? Садись. Поговорим с тобой. Понимаешь, — начал он, когда Ламорак послушно сел за стол, — теперь, когда выяснилось, что ты волшебник, и ты стал учеником Хогвартса, твои родители могут вновь тобой заинтересоваться. И предъявить свои права.

— То есть, — выдохнул Ламорак, — я тут остаюсь?

— Естественно, — глянул Причард удивлённо. — Я так понимаю, ты домой, к родителям, не хочешь?

— Нет! — Ламорак, со всё ещё широкой радостной улыбкой, помотал головой. — Но они… — он помрачнел.

— Если я успел их правильно понять, — продолжил Причард, — они могут сделать это просто так. Из принципа. Сквибом ты им был не нужен, но волшебник — дело другое.

— Но я не хочу! — Ламорак больше не улыбался. — Я не буду с ними жить, — сказал он упрямо и добавил тихо: — Если дядя с тётей меня не выгонят…

— Разумеется, не выгонят, — ответил Причард. — Но твои родители имеют право попросту тебя забрать. Но! — добавил он, подняв вверх палочку. — Ты можешь попросить защиты у Визенгамота. Если он решит, что тебе можно оставаться у дяди с тётей, твои родители сделать ничего не смогут.

— У Визенгамота? — ошарашенно переспросил Ламорак. — Но они… Зачем? Зачем они будут говорить со мной?

— Положено так, — ответил Причард. — Жаль, конечно, что всё это происходит сейчас, а не сразу после твоего побега — это мы, конечно, все сделали большую глупость. Однако, кто мог знать? Но надо исправлять это теперь. От тебя потребуется две вещи: во-первых, официальное прошение — его текст тебе я сейчас продиктую — и воспоминания.

— И тогда, — недоверчиво проговорил Ламорак, — меня оставят с дядей с тётей?

— Оставят, — кивнул Причард. — Может, и не сразу — но оставят. Только надо сделать всё сейчас — чтобы уже завтра начать процедуру и наверняка опередить твоих родителей.

— Я готов, — серьёзно кивнул Ламорак. — Я всё сделаю, что нужно.

— Тогда нам надо в аврорат, — сказал Причард. — Чтоб всё было, как положено, воспоминания должен брать наш штатный легилимент. Директор, вы камин нам не откроете? — попросил он.

— А вы, Грэхем, собираетесь мальчика туда вести в пижаме и халате? — осведомился Флитвик. Из своего удобного кресла он вставать не захотел, но в этом не было нужды: он и оттуда превратил пижаму Ламорака в брюки и рубашку, а халат — в мантию, а затем махнул палочкой в сторону камина и сказал: — Ступайте. И верните юношу таким же способом — и побыстрее. Ему учиться завтра.

— Ну, не СОВы же сдавать, — легкомысленно отмахнулся Причард, вставая. — И не ТРИТОНы. Идём, — кивнул он Ламораку, подходя к камину. — Подойди поближе, — велел он, и когда тот послушно это сделал, подхватил его на руки, крепко прижал к себе и, удерживая одной рукой, свободной бросил горсть пороха в камин, чётко проговорив: — Лондонский аврорат, — и добавив ещё какое-то странное слово, которое Ламорак не понял и, конечно, не запомнил.

В аврорате было тихо и почти темно — света от парящих под потолком сфер хватало, чтобы разглядеть, куда идти, не более. Ламорака Причард привёл в свой кабинет и, усадив за стол, положил перед ним чистый пергамент, вручил перо и медленно продиктовал текст прошения. Затем проверил, кивнул, спрятал его в ящик и попросил:

— Посиди пока, я схожу за дежурным легилиментом.

— Сейчас ночь же, — неуверенно проговорил мальчик. — Все же спят, наверное?

— Ночь-то ночь — но тебе везёт, — ответил Причард. — Ночь первого школьного дня — одна из тех, когда во многих отделах есть дежурные. На всякий случай. Вот он и случился — человеку хоть обидно не будет, что он зря торчит тут. Сиди тут, — велел он, — и ради Мерлина, ничего не трогай. Вставать можно, — добавил он с улыбкой, — смотреть тоже. Но ни к чему не прикасайся. Даже если оно тебя попросит.

— Кто? — растерялся Ламорак.

— Да кто угодно, — легкомысленно ответил Причард. — Тут много всякого… такого. Понял?

— Да, — кивнул мальчик.

— Смотри, — Причард погрозил ему пальцем. — Сожрёт что-нибудь тебя — и всё, с концами.

И ушёл на этом. А Ламорак остался, и какое-то время просто сидел на стуле, оглядываясь и опасаясь даже встать. Однако время шло, ничего не происходило, и ему постепенно стало скучно. Он тихонько встал, и начал обходить кабинет, но не увидел ничего интересного. Стол, диван, шкафы да стулья — больше ничего здесь не было. В одном из шкафов, правда, что-то шевелилось и бормотало что-то, но Ламорак не стал прислушиваться и даже отошёл подальше — на всякий случай. Мало ли…

— Доброй ночи, — услышал он женский голос и, обернувшись, увидел стоящих у двери Причарда и невысокую женщину лет, наверно, сорока, худую, узколицую и с длинными, до бёдер, густыми и прямыми иссиня-чёрными волосами. — Я — Кларисса Диггл, — представилась она. — Легилимента вызывали?

— Вызывали-вызывали, — сказал Причард. — Вот клиент. Ламорак Феркл, — представил он мальчика. — Давай уже работать… Спать охота зверски — хоть пару часов, — он душераздирающе зевнул.

— Попроси у ОТ хроноворот, — улыбнулась Диггл. — Выспишься — секунды не пройдёт… и вообще, иди отсюда, — она без малейшего стеснения указала ему на дверь. — Что искать — я поняла, ты тут только мешать будешь.

— Вообще-то, это мой кабинет, — сказал Причард преувеличенно обиженно, но она ответила:

— Ну тем более. Поднял даму среди ночи — изволь быть гостеприимным.

— Совсем обнаглели, — пробормотал Причард, снова открывая дверь. — Слушайся мадам Диггл, — велел он Ламораку — и ушёл.

— Садитесь-ка сюда, — Диггл указала на диван. — Дело это долгое и не всегда приятное, но я постараюсь быть поаккуратнее.

— Я потерплю, — пообещал Ламорак, послушно садясь на самый краешек дивана.

— Нет, — сказала Диггл, подумав. — Давай-ка ты ложись, пожалуй. Вот сюда, — она наколдовала большую и даже на вид мягкую подушку в забавной жёлтой наволочке в голубой горошек. — Вот так лучше, — она кивнула, когда Ламорак улёгся, и, придвинув себе стул, села рядом. — А теперь смотри мне в глаза и постарайся вспомнить все те случаи, когда тебе рассказывали о превращении кого-нибудь из твоих родных в ежей. И как это же пообещали с тобой сделать. С этого, пожалуй, и начнём, — она поглядела ему в глаза, навела на Ламорака палочку и сказала: — Легилименс.