Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри поступил на службу в Аврорат

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 1 февраля — 8 марта 2007

В первой половине февраля Гарри приступил к новому заданию и начал с анализа текущих расследований. Почти сразу в глаза бросилось отсутствие у некоторых авроров скрупулёзности и выверенности в доказательной базе, не хватало также более детальной проработки по делам. На ум приходил резонный вопрос: как с такими слабыми и необоснованными обвинениями аврорам удавалось хоть кого-то посадить в Азкабан? А следом напрашивался пугающий вопрос, о котором даже думать не хотелось: сколько невинных томится в застенках этой мрачной тюрьмы?

К счастью, подавляющее большинство авроров подкрепляло свои гипотезы как можно большим количеством доказательств, как это делал Причард. Но способы и формы ведения расследований, а в дальнейшем и обвинений были настолько разными, что Гарри далеко не сразу смог нащупать ту узкую дорожку, по которой можно было бы пойти для создания совершенно новой, более эффективной методики.

Он вспомнил, как Сьюзен однажды упоминала, что его стратегия по делу Гримстоунов достаточно схожа с той, что использовали сотрудники магической полиции в своих делах. Однако Гарри всë-таки не осмелился заявиться на их территорию и попросить рассказать, как они работают. Вместо этого он зашёл к Сьюзен, кратко объяснил мотивы и сказал, что хотел бы ознакомиться с каким-нибудь делом их отдела.

— Я что-нибудь поищу в архивах, — кивнула она, — но изучай документы только в моём кабинете, хорошо?

Она быстро принесла два длинных пергаментных свитка и пояснила:

— Здесь несколько дел, в которых судьи признали обвиняемых виновными только на основании доказательств, предоставленных следователями. Сами же подсудимые вины своей так и не признали.

Гарри кивнул и углубился в изучение. Дочитав до конца, он пришёл к выводу, что эти досье действительно были гораздо более подробными, чем те, что сейчас собирали авроры. Он высказал вслух свои опасения.

— В этом как раз и проблема, — согласилась Сьюзен.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе переспросил Гарри.

— Аврорам доверяют больше, чем рядовым полицейским. Поэтому им приходится искать другие способы убеждения судей. Парадокс такой системы вылился в то, что доказать вину какого-нибудь вора, которому грозит лишь штраф, оказалось намного сложнее, чем вину тёмного мага, которому светит пожизненный срок в Азкабане.

Гарри опешил, испытывая одновременно изумление и ужас. Теперь он лучше понимал, почему Белинский так рьяно выступал за наделение авроров статусом свидетелей. Это фактически кардинально изменило бы баланс отношений между защитой и обвинением.

— Но ведь сейчас это изменится? — выдавил он из себя.

— В перспективе — да, но от многовековых традиций будет не так легко и быстро избавиться. Часть из них сохранится и после вступления в силу нового законопроекта, и репутация авроров по-прежнему будет влиять на судебный процесс. Однако назначенные нами прокуроры будут запрашивать только полные досье, а судьям придётся принимать решения, основываясь на реальных фактах, а не на своём личном отношении. Тебе предстоит проделать большую работу, чтобы выполнить порученное задание.

Гарри одновременно ощущал азарт от выполнения трудной задачи и тревогу от давившей на него ответственности. Он поблагодарил Сьюзен за помощь и отправился к Фосетту, чтобы доложить о своих изысканиях.

— Первое, что нам нужно сделать, — закончив рассказ, сообщил Гарри, — это сравнить наши методы с методами магической полиции. Как минимум, нужно достичь такой же результативности по сбору улик. Лучше всего работать с ними сообща. Глупо тратить время сначала на изучение их дел, потом на анализ стратегии, хотя тут и слепому ясно, что они в этом разбираются намного лучше нас.

— Значит, сходи к их начальнику Уотчоверу и попроси выделить в помощь кого-нибудь из сотрудников, — посоветовал Фосетт.

— Думаете, он согласится? — с сомнением спросил Гарри.

— Конечно, нет. Он станет торговаться, чтобы извлечь из этого выгоду для своего отдела.

— Тогда, наверное, вам лучше обсудить это с ним лично, — заметил Гарри.

— Я дал тебе карт-бланш в этом деле, ты предоставлен сам себе, — напомнил Фосетт. — Уверен, ты справишься. А мне уже пора: совещание начнётся через пять минут.

И он действительно вышел из кабинета, оставив Гарри в полном замешательстве. Тот несколько раз прокрутил в голове их разговор и пришёл к выводу, что шеф настоятельно посоветовал ему обратиться к начальнику магической полиции и предоставил полную свободу действий в переговорах. На мгновение Гарри подумал, а не попросить ли совета у Оуэна, но быстро передумал. Задачу возложили на него лично, а значит, с этим испытанием, а именно испытанием это и было, он должен справиться сам, а у него не было привычки списывать на экзаменах — если не считать домашние задания, которые Гермиона исправляла за него в школьные годы.

Гарри глубоко вздохнул и расправил плечи. Нужно покончить с этим делом как можно быстрее.

Появившись на территории магической полиции, он тут же привлёк к себе любопытные взгляды, но никто не решился спрашивать, что он тут делает. Гарри осмотрелся, но бригадира Ферстона не обнаружил, поэтому сразу же направился в кабинет к начальнику полиции и постучал.

Тирн Уотчовер встал, узнав застывшего в дверях Гарри.

— Прошу вас, проходите, — Уотчовер приглашающе показал на кресло и, убедившись, что гость сел, сделал то же самое. — Чем обязан?

— В соответствии с новым законом, — начал Гарри, впечатлённый тем, что его воспринимают так серьёзно, — мой командир поручил мне формализовать наши методы расследования. Я обратил внимание на высокое качество собранных вами досье и хотел бы поработать с одним из ваших сотрудников.

Уотчовер молча разглядывал его. Гарри пришлось взять себя в руки, чтобы не начать беспокойно ëрзать на месте.

— Ясно, — произнёс тот наконец. — Раз уж речь идёт о сотрудничестве, а я полагаю, это не что иное, как оно, у меня есть к вам ответное предложение.

— Какое? — с подозрением спросил Гарри.

— Я слышал, что вы проводите тренировке по защите. Вы берёте новых учеников?

Гарри прикусил губу, чтобы тут же не выпалить рвавшееся с языка «нет». Если он сейчас так скажет, то в ближайшее столетие минимум ни один из полицейских не станет ему помогать.

— Защита от тёмных искусств — это удел авроров, — ответил он вместо этого. — На обучение стажёров уходит три года.

— Я нисколько не посягаю на полное обучение этому несомненно сложному делу, — возразил Уотчовер. — Но, как я понимаю, ваши тренировки направлены не только на противодействие проклятиям. Вы учитесь работать в группах и использовать местность в своих интересах, а также оттачиваете защитные чары.

Гарри удивился, откуда тот так точно знает их программу тренировок. За ними шпионили? Или же просто кто-то из авроров был в хороших отношениях с одним из полицейских и рассказал что-то приятелю? В конце концов, они не держали всё в тайне.

— Вам хорошо известно, — продолжал Уотчовер, — что в ходе нашей работы мы часто имеем дело с чрезвычайно агрессивными преступниками, которые пусть и не используют Непростительные, но и особой дружелюбностью не отличаются. В прошлом месяце, например, один из моих ребят попал в Мунго и до выписки ему ещё далеко… если он вообще когда-нибудь сможет вернуться в строй.

Гарри тут же вспомнил о Причарде и не мог не посочувствовать бедняге полицейскому.

— Если вы разрешите парочке моих ребят участвовать в ваших тренировках, то они потом могли бы взяться за остальных парней, — продолжил Уотчовер.

Предложение было вполне честным. Полицейские учили его своим методам ведения расследований, а он в обмен показывал им защитные приемы.

— Это возможно, — согласился Гарри.

— Вы берёте двух полицейских к себе на полгода, а я откомандирую к вам кого-нибудь, пока вы не закончите со своим заданием, — подытожил Уотчовер.

— Трёх месяцев будет достаточно, — заверил его Гарри. — Примерно двенадцать тренировок. Этого с лихвой хватит, чтобы понять суть наших упражнений. Затем останется только выработка рефлексов и импровизация в групповых манёврах. С этим вы справитесь и без меня.

— Согласен на три месяца. Вдобавок я бы хотел затронуть другую тему. Нас часто привлекают по вашим делам для исследования местности или сбора свидетельских показаний. Учитывая унификацию наших с вами методов в будущем, мне кажется разумным сократить такие запросы до минимума.

Гарри придержал готовую сорваться с языка резкость и уклончиво ответил:

— Не уверен, что обладаю необходимыми полномочиями для обсуждения таких вопросов, но я передам это моему командиру.

Уотчовер кивнул с легкой улыбкой, и Гарри понял, что тот особо не рассчитывал даже на такой ответ. Нужно было срочно уходить из этого кабинета, пока он не попал ещё в какую-нибудь ловушку.

— Когда я смогу начать работу с одним из ваших сотрудников? — спросил он.

— Скажем, завтра утром?

— Прекрасно.

— Вы хотите кого-то конкретного?

— Думаю, вы лучше меня знаете, кто подойдёт, — вежливо ответил Гарри, поднимаясь, но всë-таки добавил: — Если это возможно, я был бы рад возобновить наше сотрудничество с бригадиром Ферстоном, до этого мы несколько раз работали вместе.

— Я понял, — кивнул Уотчовер, также поднимаясь и протягивая руку.

Гарри ответил на рукопожатие и собрался уходить.

— Было приятно побеседовать с вами, мистер Поттер, — бросил ему напоследок Уотчовер.

Гарри нервно улыбнулся и поспешил ретироваться. Он ощущал стекавший по спине пот и чувствовал, как сильно были напряжены все его мышцы. Так вымотан он не был даже после сложнейших тренировок.

Фосетт был уже у себя, когда Гарри вернулся в штаб-квартиру. Несколько мгновений он лелеял мысль о том, как устроится на своëм рабочем месте и не станет сразу докладывать о результатах переговоров. Стало интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем шеф вызовет его к себе на доклад. Но тот предпочёл не строить из себя умника и сразу же проверить, не наговорил ли Гарри слишком много глупостей.

Фосетт, казалось, был доволен результатом дипломатической миссии Гарри.

— Но постарайтесь не учить их слишком многому, — обронил он, когда речь зашла о будущих новых учениках. — Умение хорошо противостоять тёмным заклятиям развивает определённые навыки, которые мне бы не хотелось видеть у большого числа волшебников.

— Хорошо, — кивнул Гарри, пусть на данный момент пока и не понимая, что ему делать с этим ограничением. — Ах да, чуть не забыл: Уотчовер намекнул, что мы слишком часто прибегаем к их помощи в некоторых делах, и они из-за этого теряют много времени. Если я правильно понял, то он был бы признателен, если бы такие случаи сошли на нет.

— Когда он думает, что вышел на след тёмного мага, то мы тут же вмешиваемся, чтобы защитить его команду, — сухо возразил Фосетт. — Это равнозначный обмен, ему бы не стоило жадничать.

Гарри знал, что ситуация не так проста, как казалось его командиру. Некоторые авроры считали сотрудников магической полиции мальчиками на побегушках, на которых можно было запросто свалить нудную работу по сбору базовой информации о подозреваемых или свидетелях. Они так часто злоупотребляли этими полномочиями, что уже давно заработали себе славу высокомерных мерзавцев. Гарри казалось, что Фосетт должен положить этому конец, пока отношения между двумя отделами окончательно не перешли в острую фазу, но сам пока не осмеливался указывать шефу.

Тем же вечером, как и последние полтора года раз в неделю, Гарри отправился в гости к своему бывшему напарнику Станисласу Причарду. Эти визиты, строго говоря, не были рутиной, поскольку он получал удовольствие от общения с наставником, но это не всегда было легко. Причард иногда бывал раздражительным, особенно когда пытался вернуться к прежнему образу жизни, который теперь для него был невозможен.

Прошло много недель, прежде чем Причард понял, что, несмотря на ежедневные изнурительные физические упражнения, он никогда не достигнет нужной формы, чтобы вернуться к работе аврора. Шесть месяцев назад он наконец-то согласился на должность офисного клерка в компании брата своей жены. Он никогда не жаловался Гарри, наоборот, подчёркивал доброту шурина и усилия, которые тот прилагал, чтобы поручать ему только те задания, которые он мог выполнить со своими увечьями. Но Гарри видел по его рассказам, как трудно было Причарду каждое утро просыпаться и заставлять себя идти на эту работу.

Поэтому Гарри старался как можно меньше обсуждать то, что происходило в штаб-квартире, опасаясь разбередить ещё не зажившие раны. Вместо этого он больше рассказывал о своей семье, шалостях сыновей или малышей Уизли. Он уже успел познакомиться с детьми Причарда и иногда болтал с ними обо всём, когда те приезжали на школьные каникулы домой. С миссис Причард они практически не разговаривали, но ему было достаточно той тёплой улыбки, с которой она встречала его каждый раз.

Иногда, однако, они затрагивали и новости в судебном законодательстве, за которыми внимательно следил Причард. Они обсуждали опросы, опубликованные в прессе, и новые законы. В целом Причард благосклонно относился к любым изменениям, которые открывали возможность для дебатов между защитой и обвинением и служили для укрепления доказательной базы, но вместе с тем он считал, что в окончательной редакции закона Министерство зашло слишком далеко. Гарри конечно же не стал рассказывать о своей беседе с Белинским и о той роли, которую он сыграл в реформах, с которыми теперь приходится считаться аврорам. Но он поделился с наставником заданием, которое дал ему Фосетт, и коротко пересказал разговор с Уотчовером.

— Ты хорошо выкрутился, — заверил его Причард.

— Думаешь? — с сомнением протянул Гарри. — Фосетт считает, что я слишком на многое согласился.

— Он знал, что ничего не получит за просто так. Скажем так, твои уступки позволили ему сохранить лицо человека, который не заключает сделки.

— Хочешь сказать, он заставил нас сыграть в злого и доброго полицейского?

— Не исключено. Да и вообще, эта роль подходит тебе идеально. И очень хороший урок на будущее. Продолжай, парень, в том же духе, ты на правильном пути!

* * *

Следующим утром, спустя всего несколько минут после прихода Гарри в штаб-квартиру, в дверях показался бригадир Ферстон с целым ворохом свёрнутых пергаментов под мышкой.

— Не меня ли ищете? — приветливо кивнул ему Гарри.

— Совершенно верно. Меня отправили к вам на неделю, чтобы рассказать о наших методах сбора и представления доказательств.

Гарри нахмурился. Ему казалось, что они с Уотчовером не обговаривали точные сроки его сотрудничества с магической полицией. Что если отведённого времени окажется недостаточно, чтобы полностью вникнуть в методику? Он расстроенно вздохнул: ему явно ещё было чему поучиться в сложном деле ведения переговоров. Значит, не оставалось ничего другого, кроме как с головой окунуться в работу и постараться взять максимум из выделенных пяти дней.

К счастью, Ферстон был настроен весьма доброжелательно и легко делился с Гарри всеми необходимыми сведениями. Он принёс с собой ворох свитков, в которых были примеры как удачно собранной доказательной базы, так и не очень убедительной.

Гарри обратил внимание, что полицейские практически никогда не использовали колдографии для доказательства.

— С ними всегда всё сложно, уж слишком много всякого излучения влияет на магической фон, и снимки почти всегда не соответствуют действительности, — объяснил Ферстон. — Именно поэтому Визенгамот уже давно не принимает их в качестве улик, а мы используем только для того, чтобы не забыть какие-то важные нюансы.

Гарри кивнул. Вспомнилось, как Колин впервые его сфотографировал: его тогда застали врасплох, и он замер, но по снимку казалось, что он пытается убежать. Так что опасения и недоверие судей были вполне обоснованы.

— А почему вы не используете маггловские фотографии? — спросил он. — Они уж точно отражают реальность.

Ферстон слегка улыбнулся.

— Вы были первым, кто осмелился на такое. С тех пор мы использовали их несколько раз, но судьи не всегда принимают это как весомое доказательство. Я… Хм… Надеюсь, вы не возражаете, что мы вас копируем.

— Мы с вами на одной стороне и должны использовать любую возможность, чтобы собрать как можно более полные и убедительные материалы по делу, — медленно ответил Гарри, не зная, может ли бригадир говорить от имени всей магической полиции.

— Я придерживаюсь того же мнения, — кивнул Ферстон и осторожно добавил: — Но нам бы не хотелось, чтобы этот процесс был односторонним.

— Как оказалось, — начал Гарри, — я уполномочен принимать любые решения, которые посчитаю необходимыми для развития нашей системы расследований. Пока эти договорённости действуют, я буду рад нашим с вами регулярным встречам, чтобы рассмотреть дела, дошедшие до суда, и их результаты.

Кивнув друг другу, они пожали руки.

Потом Ферстон показал Гарри, как полицейские, используя свидетельские показания и другие полученные из разных источников сведения, работали над подтверждением или опровержением своих версий. При этом они не отвергали и ту информацию, которая могла доказать невиновность подозреваемого. Они делали всё, чтобы на суде защита не смогла вывернуть собранные обвинением факты так, как это было удобно в первую очередь им самим. Ферстон также упомянул периодический информационный бюллетень отдела магического правопорядка и поведал, как им можно пользоваться для поиска прецедентов.

Работать с Ферстоном оказалось очень приятно. Постепенно между ними росло доверие, и бригадир начал позволять себе сдержанно и иронично шутить. Гарри оценил его чувство юмора. Поэтому, прощаясь в пятницу, они оба чувствовали сожаление, что их временное сотрудничество подошло к концу.

Однако после подведения итогов Гарри был несколько разочарован. Безусловно, в методологии он сделал гигантский рывок вперёд, но ему отчаянно не хватало знаний маггловских процедур. Чары обнаружения, которыми пользовались маги, давали слишком поверхностный результат, а потому авроры чаще полагались на сведения, полученные лабораториями с помощью зелий.

Волшебники оставляли на месте преступления волосы, кровь, отпечатки пальцев, но не было способа сравнить всё это с образцами задержанных подозреваемых. Если те заявляли о своей невиновности, то их освобождали или осуждали лишь на основании свидетельских показаний или же из-за отсутствия алиби. У следователей не было возможности окончательно установить, находились ли они на месте преступления в определённое время. Прослушка или слежка на расстоянии требовали большего расхода магической энергии. Удлинители Ушей Уизли работали только на расстоянии в несколько футов. Правда, совсем недавно они закончили с разработкой артефакта, который помогал пойти по следу аппарировавшего человека.

Впрочем, этими размышлениями Гарри не стал делиться с шефом. Перенять способы работы у полицейских и без того требовало от авроров больших усилий, для этого им придётся полностью пересмотреть всё, что они знали, а это было совсем не легко для таких консерваторов. Прежде чем предлагать революционные методы, нужно дождаться более подходящего момента.

Поэтому Гарри предоставил шефу доклад, в котором кратко перечислял только самые необходимые изменения, которые нужно было внедрить в срочном порядке. Фосетт внимательно прочёл его выкладки и сказал:

— Очень хорошо. Следующая твоя задача сообщить команде о введении новой системы по сбору досье, объяснить все сложные моменты и оказать помощь в случае необходимости. Все дела отныне должны вестись в соответствии с новыми стандартами.

— Но у нас в разработке более сорока дел! — обеспокоенно воскликнул Гарри. — На это уйдут месяцы!

— Ты можешь обращаться за помощью, если посчитаешь нужным, — не возражал Фосетт. — Я составлю график работы в соответствии с твоим запросом. Единственное условие: на этот раз никакого сотрудничества с полицейскими. Это целиком и полностью наши дела.

— Бригадир Ферстон делился со мной своими, — запротестовал Гарри.

— Держу пари, все они уже давно были закрыты.

Гарри вынужден был признать правоту шефа.

— Ладно, я подумаю, с кем бы хотел работать, — сдался он.

— Вот и отлично. Сообщи, кого ты выбрал, и мы постараемся сделать всё в лучшем виде и при этом не помешать работе Аврората.

Гарри вышел из кабинета Фосетта и обвёл взглядом штаб-квартиру, пытаясь определить, с кем бы он хотел поработать. На ум сразу пришел Оуэн, но в данной области у него не было особых талантов. В это мгновение Гарри как никогда раньше захотелось, чтобы вернулся Причард. Это был бы бесценный опыт, который позволил бы ему наладить отношения с той частью коллег, которые весьма консервативно относились к обязанностям аврора.

Гарри осенило: ему был нужен кто-то из старых авроров, тогда у него будет хоть какая-то видимость признания одного из «старичков», когда придёт время обучать весь отдел новым стандартам. Оставалось выяснить, кто из них с большей вероятностью согласится играть по новым правилам, и кто не станет оспаривать недавно обретённый авторитет Гарри.

С сожалением он отмёл кандидатуру Дженис. Ей нужно было заниматься обучением стажёра — Августина Долохова; к тому же, она совмещала должность заместителя командира вместо Причарда, а это означало множество дополнительных задач. Не раздумывая, он также вычеркнул Киприана Малдуна, который не скрывал своей нелюбви к нему. Его напарника Кристофера Саммерса тоже не стоило рассматривать: он очень скептически отнёсся к новой реформе. Гарри на мгновение задумался о работе с Гильярдом Хобдеем, с которым они периодически играли в квиддич. Но вспомнив, как сильно тот расстроился, услышав о новых декретах, отмёл и его вместе с напарником Клэнси Пилигримом.

На глаза попалась Примроуз Дэгворт. Она была из «стареньких» авроров и во время объявления Фосеттом нововведений задавала достаточно нейтральные вопросы. К тому же, он так и не смог вспомнить, чтобы она когда-либо возмущалась или негативно отзывалась об этом во время кофе-брейков и аврорских дебатов на кухне.

Её напарник Майкл Корнер неплохо разбирался в маггловских делах, а значит, был в достаточной степени открыт для новых веяний. Когда придёт время на практике внедрять свои идеи, нужно будет обсудить это всё с ним. Пока же он вполне сможет помочь ему в текущих делах.

Гарри подошёл к ним.

— Могу я отвлечь вас ненадолго? — спросил он.

— Конечно, чем можем помочь? — приветливо отозвалась Примроуз.

Когда Гарри только начал работать в Аврорате, она держалась с ним нейтрально, помогала только, когда он сам просил, но в целом особого дружелюбия не высказывала. Всё кардинально изменилось после инцидента с Адским пламенем, когда он вытащил её из самого пекла.

Гарри коротко рассказал, чего от них хочет. Брови Примроуз удивлённо приподнялись, когда она услышала о новом задании Гарри. Она явно тоже подумала об этом как о своеобразном повышении по службе. Она внимательно выслушала результаты его работы с бригадиром Ферстоном и попросила почитать доклад.

— Мы не будем пользоваться особой популярностью у коллег, — заметила Примроуз.

— Некоторые бои стоят того, чтобы в них ввязаться, — возразил Гарри.

— Не думаю, что ты понимаешь, о чëм я говорю, — покачала та головой.

— Я был тем самым психом, который утверждал, что Волдеморт вернулся, — напомнил он. — Я прекрасно понимаю, как трудно женщине в мужской профессии.

Примроуз кивнула, соглашаясь, что этот раунд был за ним. Она разглядывала его мгновение, будто увидела с неведомой ранее стороны. Видимо, она и подумать не могла, что его может волновать такой деликатный вопрос. Ведь женщине, которая отваживалась стать аврором, приходилось с самого первого дня вести сражение против агрессивно настроенных консервативных коллег-мужчин.

Майкл, следивший за их пикировкой, чуть ли не подпрыгивал на месте от радости. Ему, определённо, пришлось по душе предложение Гарри.

— Хорошо, — кивнула, наконец, Примроуз. — Отправиться в крестовый поход с героем магического мира будет интересным опытом.

Гарри улыбнулся и направился в кабинет к шефу, чтобы попросить в свою команду Примроуз и Майкла.

* * *

В то же время Гарри с интересом следил за экспериментами, которые проводил Отдел Тайн совместно с Драко Малфоем.

Спустя пять полнолуний и столько же месяцев испытаний и корректировок Кроакер решил, что новая формула аконитового зелья готова. В январе было решено пропустить одно полнолуние и не испытывать зелье, чтобы убедиться в его прежней эффективности, несмотря на перерыв в восемь недель. Испытуемые без возражений согласились с главой Отдела Тайн. Поскольку результаты были окончательными, протокол испытаний был официально закрыт после полнолуния третьего марта.

Затем начались переговоры между Министерством, гильдией аптекарей и Малфоем, которые закончились только поздним вечером второго дня. Гермиона нашла Рона после ужина в гостях у Поттеров. Розу уже уложили спать в спальне Джеймса, а Альбуса Джинни как раз собиралась положить в кроватку, закончив с последним на сегодня кормлением.

Гермиона коротко кивнула в ответ на предложение подать ей еду в гостиную, где уже расположились остальные.

— Что-то случилось? — спросил Рон, дождавшись, когда Гермиона в полной тишине утолит первый голод.

— Не могу в это поверить! — возмущённо воскликнула та. — Я понимаю, чем они думали, но всё равно! В конце-то концов, Мерлин бы их побрал, это он его разработал!

— Милая, что произошло? — обеспокоенно спросил Рон.

— Министерство нашло способ в полной мере извлечь выгоду из новой формулы аконитового зелья.

— Это как? — уточнил Гарри.

— Они не только выкупили права на зелье у Драко, но и заставили его подписать бумагу с отказом от всех прав на него. А значит, официально он не является его создателем!

— И что в этом такого? — не понял Рон.

— Как правило, когда ты что-нибудь изобретаешь, то в течение некоторого времени можешь получать деньги за производство и продажу. Но самое важное: ты приобретаешь известность. Например, Дамокл Белби получил Орден Мерлина за разработку первой версии этого зелья.

— Подожди, хочешь сказать, что Министерство позаботилось о том, чтобы Малфой не получил Орден Мерлина? — сообразил Рон. — И в чëм проблема? Если бы это произошло, я бы тут же вернул свой. Вот ещё! Не хватало, чтобы этот мерзавец щеголял с Орденом на груди!

Гермиона резко вскочила с места и буквально подлетела к мужу. Гарри давно не видел её в такой ярости. Последний раз, наверное, был в тот день, когда Рон вернулся к ним после своего громкого ухода в год правления Тёмного правительства. Он подумал, не стоит ли повесить между ними невидимый щит, как он сделал в тот раз.

— Бывают моменты, когда ты тупее соплохвоста, — процедила Гермиона сквозь сжатые губы. — Ты бы предпочёл, чтобы оборотни страдали до конца жизни, вместо того чтобы принять помощь от своего недруга.

— Недруга? — выпалил Рон, тоже вскакивая с места. — Ты говоришь о том, кто был готов продать Гарри своему хозяину, когда мы почти были у цели! И который едва не зажарил нас живьём, когда ему представилась такая возможность! А жив он ещё только потому, что я рисковал собственной жизнью, чтобы спасти его! Так что я не собираюсь преклоняться перед гением и альтруизмом мистера Лучший друг магических существ! И вообще, уверен, он всё ещё считает тебя грязнокровкой, даже если для тебя он стал кем-то большим с твоим вечным Драко то, Драко сё!

— А ты всё такой же дурак, когда ревнуешь! — закричала Гермиона, замерев меньше чем в ярде от Рона.

Никто не услышал ответа ревнивого идиота, поскольку Джинни успела наложить на него Силенцио вдобавок к прозрачному щиту, который Гарри всë-таки наколдовал между спорящими. По взаимному согласию Поттеры решили не мешать взбешённым супругам молча орать друг на друга и бить кулаками невидимую стену, магически воздвигнутую между ними.

— Мы так же себя ведём, когда ссоримся? — в смятении спросила Джинни.

— Недавно мы вполне могли это проверить. Помнишь, пару дней назад ты разрешила Джеймсу порвать те бумаги? К счастью, они оказались не особо важными, иначе…

— Я ничего ему не разрешала! Это ты разбросал их где попало. Это не одно и то же.

— Джеймсу нечего делать в моём кабинете, — напомнил Гарри. — Ты должна следить за тем, чтобы он не забирался туда.

— Я не… — Джинни замолчала и продолжила уже более спокойным голосом: — Мне кажется, или мы повторяем в точности те же аргументы, что и четыре дня назад?

— Я ещё не предложил тебе наложить чары на дверь, а ты не сказала, чтобы я сделал это сам, раз мне так нужно. Но да, мы неплохо справились с задачей.

Они перевели взгляд на чету Уизли: Гермиона тем временем пинала ногами защитную стену. Судя по всему, это помогло ей вернуть самообладание, и она включила мозги. Достала волшебную палочку и сняла чары молчания с себя и Рона.

— …и это длится уже шесть месяцев! — голос Рона громогласно разнёсся по гостиной.

Звук собственного голоса, казалось, тоже вернул его в реальность и немного успокоил. Он скрестил на груди руки и молча посмотрел на Гермиону. Та выглядела измождëнной, будто последние силы покинули её в мгновение ока, и она тяжело рухнула в стоявшее позади кресло.

— Извини, Рон, я сегодня злая, но ты тут не при чëм, — с раскаянием произнесла Гермиона.

— Я понимаю, что сейчас для оборотней очень важный момент, и безумно горжусь тобой и тем, что ты активно в этом участвуешь, — Рон шагнул вперёд и присел рядом с женой, взяв её за руки. — Просто мы с тобой практически не видимся, а когда видимся, то всё, о чëм ты можешь говорить, это об этом дурацком зелье.

— Ты мне очень сильно помогал в последнее время. Понимаю, всё так долго тянется… — едва слышно пробормотала Гермиона.

— Ты меня тоже поддерживала, когда я только стал мастером гильдии и не знал, к кому обратиться, — напомнил ей Рон. — Конечно, сейчас настал мой черёд помочь тебе.

Они обнялись, и Гарри с Джинни обменялись довольными улыбками.

— Так что там с этим зельем? Оно поступит в продажу? — спросил Гарри, устроившись с Джинни на диване. Рон в свою очередь присел на подлокотник кресла Гермионы.

— Если вкратце, то Министерство хочет сделать его доступным для всех оборотней, поэтому установили довольно низкую цену и поручили гильдии аптекарей организовать производство и распространение в нужных количествах. По сути, Драко теряет эксклюзивное право на зелье, но в этом нет ничего удивительного, потому что делается это в интересах общественного здоровья. Хуже то, что он вынужден был отказаться от авторства своего изобретения.

Рон взглянул на ситуацию с профессиональной точки зрения:

— Без Фабьена Туйе, мастера гильдии аптекарей, думаю, не обошлось.

— Да, он получает больше всех. Главное преимущество — это то, что отвечает за распространение лицензий на продажу зелья. Первое время они будут временными, чтобы гильдия контролировала качество продукта.

— Драко придётся просить разрешение на производство собственного зелья? — спросил Гарри, теперь лучше понимая степень возмущения Гермионы.

— Он просил предоставить ему право продажи без отдельного разрешения от гильдии, — ответила та. — Вы только представьте: лишь спустя два часа переговоров они уступили и согласились, правда, без права передачи лицензии наследникам. Он сражался как дьявол, чтобы жена могла унаследовать это право, если он умрёт раньше, чем пройдёт пятьдесят лет, но ему отказали.

По тону стало понятно, что она одобряет то, как Малфой пытался отстоять интересы семьи. Но ни Гарри, ни Рон, ни Джинни так и не решились как-то прокомментировать это.

— Потом он потребовал разрешения начать немедленное производство, чтобы его клиенты получили зелье уже в следующее полнолуние. Туйе был против, потому что знал, что другие лаборатории не смогут сварить его за оставшееся время. Так мы потеряли ещё полтора часа. В итоге Драко частично добился своего. Ему всё равно придётся выждать месяц, но потом он сможет работать для своих клиентов. Правда, половину товара нужно будет отдать другим аптекам, чтобы не оказаться единственным поставщиком. В этом Кингсли был непреклонен. Он не хочет, чтобы кто-то догадался о личности настоящего создателя зелья.

— Значит, через два полнолуния у оборотней будет доступ к зелью, — подытожила Джинни.

— Не у всех, но это уже серьёзный шаг вперёд. Неужели только меня возмущает, что главный изобретатель не получит признание общества и не будет удостоен почестей за то, что дал надежду стольким несчастным волшебникам, настрадавшимся за свою жизнь? — жалобно спросила Гермиона.

— Гермиона, — мягко произнесла Джинни, — ты ведь сама понимаешь, что герои, получившие свой Орден Мерлина девять лет назад, не смогут смириться с мыслью, что Малфой удостоен такой же награды. Я бы сильно удивилась, если бы Кингсли, будучи настоящим политиком, смог себе это позволить.

— Я понимаю. Но всё равно имею право думать, что это неправильно, разве нет?

— На войне тоже было много несправедливостей, и тогда Малфои находились в намного лучших условиях, — ледяным тоном парировала Джинни.

— Как ты сказала, Кингсли выделил ему крупную сумму денег, и он сможет громко заявить о себе, раз уж будет первым, кто начнёт распространять это революционное зелье, — заметил Гарри. — Ему будет на что жить, и он сможет правильно воспитать своих будущих наследников. Это уже неплохо, учитывая, в каком плачевном положении он был всего десять лет назад.

— Наверное, — вздохнула Гермиона. — Кстати, о наследниках. У него есть сын одного возраста с Розой. Его зовут Скорпиус.

— Малфой назвал своего ребёнка Скорпиус? Бедный мальчик, — сочувственно покачала головой Джинни.

— А кто-то назвал сына Северусом, — заметил Рон.

— Ага, — протянул Гарри. — Я, пожалуй, попрошу эльфов принести тебе ещё что-нибудь поесть, Гермиона.