Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 28 августа — 1 сентября 2005

— Гарри, передай, пожалуйста, соль.

Гарри потянулся за солонкой, стоявшей между глубокой тарелкой с измельчёнными помидорами и салатником с варёными яйцами, но не успел передать её Перси. Громкий вопль Джорджа оказался настолько резким и неожиданным, что Гарри уронил солонку в свою тарелку с поджаренным беконом.

— Я — страшный монстр! — орал Джордж, пытаясь нагнать сына.

Гарри обернулся на крик и увидел, как двухлетний Фредди буквально влетел ногами на белую скатерть, разложенную на траве.

— Не ходи по скатерти! — отругала Молли малыша. — Нанесёшь ещё земли.

— Джордж, не позволяй своему сыну топтать скатерть, — добавила Анджелина.

Тот перехватил счастливо заливающегося смехом малыша за живот и, переступая через тарелки, изобразил полёт над местом для пикника.

— Джордж! — возмущённо воскликнули Молли и Анджелина.

— Что? Фредди не топчет скатерть!

— Отдай его мне, — проворчала Анджелина.

— Но ему же понравилось, — оправдался Джордж, передавая ей хохочущего сына.

— Локомотор Мортис! — Джинни направила палочку на брата, и его ноги тут же склеились.

Анджелина решила довершить наказание: забрала волшебную палочку и, не обращая внимания на возмущённые причитания, отошла подальше.

— И это всё от мастера Летучемышиного сглаза? — удивился Чарли, вгрызаясь в холодную куриную ножку.

— От них слишком много пыли, — объяснила Джинни, поправив пристроившегося у груди Джеймса.

— Никогда не мешай ведьме кормить ребёнка, — заметил Билл, он одновременно следил за происходящим и собирал сэндвич для Доминик.

— Это как с драконами, — согласился Чарли. — Когда они высиживают яйца, лучше к ним не приближаться.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты проявлял интерес не к драконам, а к женщинам, — бросила Молли мимоходом.

— Но я очень даже сильно интересуюсь женщинами.

— Я имею в виду жену.

— К жёнам я тоже проявляю немалый интерес.

— Мама, оставь его, — посоветовала Джинни. — Мы быстрее вычеркнем его с нашего семейного древа, чем он женится.

Молли никогда не скрывала, что не одобряет разгульный образ жизни своего второго сына. Чарли же, казалось, получал истинное удовольствие, регулярно напоминая ей о ветрености в любовных отношениях. Однажды Гарри поинтересовался вслух, зачем он провоцирует мать, но ответила ему Джинни:

— Если он этого не будет делать, то мама познакомит его с каждой незамужней девушкой, которую знает. Но мама опасается, что он соблазнит её и бросит. И тем самым навлечёт на неё страшный позор, поэтому она делает всё возможное, чтобы Чарли никоим образом не смог пересечься ни с одной из тех девушек.

Гарри рассмеялся от абсурдности картины, представшей перед его мысленным взором: как Молли извиняется за недостойное поведение сына перед родителями несчастной, но определённо довольной случившимся жертвы.

— Думаешь, он когда-нибудь женится? — спросил он.

— Понятия не имею. Может, однажды он встретит девушку, которая уговорит его на женитьбу. А, может, для счастья ему нужно лишь чувство свободы. Не удивлюсь, если он всё-таки согласится на работу в Огненной земле или вернётся в Румынию. В Англии он сейчас только потому, что хотел помочь нам в войне, а потом остался, чтобы поддержать нас после гибели Фреда, но ему нравится быть в постоянном движении, а рутину он ненавидит больше всего.

Раздавшийся рядом похоронный голос заставил их вздрогнуть.

— Пощады, — просительно протянул Джордж, умудрившийся доползти до сестры, несмотря на склеенные ноги.

— Мы знакомы? — холодно спросила Джинни.

— Если ты будешь отказываться от братьев, то совсем скоро окажешься единственным ребёнком, — заметил Гарри.

— Вот уж нет, у меня всегда останется Перси, который неукоснительно соблюдает правила приличия!

— Спасибо, Джинни, — чопорно поблагодарил тот сестру.

— Но я ведь ничего не сделал! — возмутился Рон с набитым ртом.

— Вот только что сделал! — посетовала Гермиона, стряхнув попавшие на лицо крошки.

— Я могу составить Перси компанию? — спросил Билл, аккуратно расправившись со слоёным пирожком.

— Пока да, — царственно кивнула Джинни.

— Гарри, ты вообще как, держишься? Не надумал ещё разводиться? — шутливо поинтересовался Чарли.

— Я очень аккуратно ем и исправно чищу зубы перед сном, — степенно ответил Гарри и с хитринкой посмотрел на жену. — Милая, может, ты расколдуешь Джорджа, пока он не начал пробираться по скатерти ползком?

Пока Джинни возилась с братом, Молли заорала во всю мочь лёгких в сторону Виктуар и Тедди, которые играли вдалеке.

— Дети, идите есть!

В ответ раздался лишь оглушительный хохот.

— Вернутся, когда проголодаются, Молли, — заметила Андромеда.

— Наелся? — спросила Джинни у Джеймса. — Теперь будем срыгивать на папу, да?

Малыш улыбнулся, и его мама приняла это за знак согласия.

— Я хотя бы доем бутерброд, — пробурчал Гарри.

Джинни кивнула и приложила ребёнка к плечу в ожидании. Передав драгоценное чадо, она наконец смогла насладиться едой. Джеймс громко икнул, и Гарри настолько поспешно отстранился от него, что голова малыша резко дёрнулась вбок. Зато всё, что он срыгнул, оказалось в траве, а не на самом Гарри.

— Отличные рефлексы, — похвалил Билл.

— Аврорская выучка иногда на что-то да сгодится, — порисовался Гарри и прижал сына к груди.

— И выглядит намного более мужественно, чем просто использовать очищающие чары, — недовольно пробормотала Джинни.

— Это правда, — согласилась Флёр, и вслед за ней закивали все мамочки.

— Билл, ты только что утратил звание брата Джинни, — произнёс Чарли.

— Перси ещё держится, — с обожанием в голосе протянула Анджелина.

— Ему легко, — возмутился Билл. — Посмотрим на него, когда у него появятся дети!

— Они будут слишком хорошо воспитаны, чтобы блевать на своего отца, — поддел Джордж.

— Проблему решат простые чары непромокаемости, — спокойно заметил Перси.

Все родители переглянулись, словно хотели проверить, не им ли одним такая мысль никогда не приходила в голову.

— Перси, я уже говорила, что обожаю тебя? — восторженно заявила Джинни.

— Спасибо, Джинни, я это ценю, — ровным голосом ответил тот.

Придётся ли однажды Перси применить на практике свою придумку? Личная сваха в виде матери уже давно отчаялась женить его, но по совершенно противоположным причинам, чем у его старшего брата: уже много лет никто из семьи не слышал, чтобы у Перси была девушка.

— Интересно, что же за этим стоит, — обмолвилась вслух Джинни.

Гарри вспомнил, как Причард в своё время приоткрыл ему завесу тайны: всех мужчин, которые тщательно скрывают свою личную жизнь, в один прекрасный день начинают подозревать в специфических вкусах. Он не был уверен, что именно на это сейчас намекала Джинни, поэтому поспешно ответил:

— Он, может, просто ещё не отошёл от расставания с Пенелопой Кристалл.

— Уже десять лет прошло, — недоверчиво парировала Джинни.

— Он много работает.

— Ты считаешь нормальным, что у него нет никакой личной жизни?

— Может, он просто пока не готов к свадьбе.

— Чарли вполне доволен своей жизнью. Перси же практически никогда не улыбается.

— Он никогда особо не улыбался.

Гарри вспомнил, как несколько лет назад Перси высказал сожаление о своём поведении в военные годы. Сейчас он не был настолько сдержан, когда дело касалось семьи, как в те времена, но серьёзный вид он сохранял до сих пор.

Мысли Гарри, а также его милую перепалку с женой прервали запыхавшиеся Тедди с Виктуар.

— Мы проголодались! — заявили они.

Дети притормозили возле Флёр, всё ещё пытаясь отдышаться после быстрого бега.

— Садись, Виктуар, — потребовала Флёр. — Надень нагрудник и протяни мне руки, чтобы я их вымыла.

Пятилетняя Виктуар недовольно скривилась, но послушно вытянула руки, видимо, уже зная, что протестовать бесполезно. Тедди же плюхнулся рядом и сразу схватил кусок хлеба и сыра.

Несмотря на разницу в возрасте в два года, эта парочка отлично спелась и обожала проводить время вместе. На каждом воскресном семейном ужине они мгновенно находили друг друга и принимались строить различные предположения, чем заняться, а потом с таким же воодушевлением претворяли в жизнь свои коварные планы. Конечно, всё это было хорошенько сдобрено долгими дискуссиями, яростными спорами и обещаниями «никогда больше в жизни» не играть вместе, но уже спустя четверть часа все обиды забывались, и они уже вовсю планировали новую игру, разрабатывали план или очередную детскую шалость.

Гарри находил нечто трогательное в том, как они друг друга дополняли: Виктуар участвовала во всех его развлечениях, даже тех, которые ей особо не нравились, она страховала Тедди, когда тот лазил по деревьям или учился бросать квоффлы. Тедди в свою очередь соглашался составить ей компанию в игре «Маленькие лошадки», которую Флёр привезла из Франции специально для дочери, и даже постигать азы игры в шахматы.

Доминик часто завидовала их неразлучности, но ей было всего два года, и родители не разрешали ей ходить где вздумается. Поэтому она всячески мстила сестре, мешаясь под ногами и встревая в их игры. Взрослые же надеялись, что Доминик и Фредди, когда подрастут, создадут собственную коалицию. Пока же они совершенно не были заинтересованы друг в друге и очень редко проводили время вместе.

Гарри решил немного пройтись: во время прогулок Джеймс быстрее засыпал, а уже потом можно будет со спокойной совестью уложить его в переносную колыбель, которую они взяли с собой. Гарри с улыбкой окинул взглядом шумное семейство, с таким комфортом устроившееся на выбранной им поляне. Они ели, спорили, смеялись, присматривали за детьми — и всё это происходило посреди оглушительного шума, к которому, очевидно, все уже давно привыкли. Конечно, иногда они ссорились, подкалывали друг друга, пытались успокоить расплакавшихся детей, но всё это было усладой для ушей Гарри, особенно по сравнению с кажущейся гармонией Дурслей, которые презирали и недолюбливали всех, кто не разделял их убеждений и убогих ценностей.

Гарри вдохнул полной грудью особый детский запах, который исходил от прижавшегося к нему сына. Кто бы мог подумать, что столь крошечное существо способно в корне изменить всю их жизнь. Сначала он активно участвовал в воспитании Тедди, потом всегда находился неподалёку после рождения Виктуар, Доминик и Фредди, и уж после всего этого был уверен, что имеет представление о том, что значит быть родителями. Как же сильно он тогда ошибался.

Взять крестника на выходные или присмотреть за малышом, чтобы измученная мать немного отдохнула воскресным вечером и уделила время себе, — всё это ни в какое сравнение не шло с тем, когда в доме появлялся твой собственный ребёнок, требовавший полного внимания. Гермиона говорила, что он просто забыл, как тяжело ему было в первое время с Тедди, но сам Гарри был уверен, что никогда не был настолько опустошён, как в первые недели после рождения Джеймса.

До того момента он никогда не жил по сценарию «кормление — послеобеденный сон — смена подгузников». Он не помнил, чтобы просыпался по ночам, потому что показалось, будто малыш плачет, и не лежал без сна до тех пор, пока всё-таки не вставал и не шёл проверить, действительно ли ребёнок сладко спит в своей кроватке. Он не помнил, чтобы грудничок засыпал у него на руках, а потом всего спустя четверть часа просыпался с надрывным криком в своей кроватке после многочисленных попыток уложить его спать.

К рождению Джеймса Гарри взял на работе недельный отпуск. В первые дни он безумно радовался, что ему не нужно было лететь в Министерство после бессонных ночей. Но в конце концов он вернулся на службу с огромным облегчением: наконец-то он мог немного отдохнуть, окунувшись с головой в расследования сделок на чёрном рынке, и выспаться во время наблюдения за магами, подозреваемыми в незаконной деятельности.

Джинни же, наоборот, выглядела всё более измождённой. У неё не было отдыха от укачиваний, кормёжек, купаний и присмотра за малышом. Когда она наконец укладывала его в кроватку, то сразу же падала на кровать и хотела только одного — выспаться, желательно в одиночестве. Джеймсу было всего три недели, когда она как-то вечером пожаловалась Гарри:

— Если бы у нас не было эльфов, мне было бы некогда даже поесть. Вообще не представляю, как мама справлялась со всеми нами. Пообещай, что у нас никогда не будет семеро детей.

— Двух-трёх будет вполне достаточно, — заверил её Гарри и быстро добавил, подумав, что слишком сильно спешит: — Если ты, конечно, не против.

— Я не хочу, чтобы он рос единственным ребёнком, — согласилась Джинни. — Но я не уверена, что переживу рождение более, чем троих.

Заметив обеспокоенный взгляд Гарри, поспешила добавить:

— Не бери в голову, я просто слишком устала. Я ни о чём не сожалею, просто мне кажется, что я не очень хорошо справляюсь. Завтра будет лучше.

Гарри поцеловал жену и прошептал:

— Сегодня ночью моя очередь вставать.

— Но тебе завтра на работу.

— Тебе завтра тоже есть чем заняться. А почему ты не просишь мать помочь хоть иногда? Или можно было бы попросить Миффи искупать Джеймса или просто присмотреть за ним.

— Мы его родители, и заниматься им должны мы! — резко возразила Джинни.

Гарри не считал, что они будут плохими родителями, если позволят заняться ребёнком любящей бабушке или преданному эльфу. Поэтому на следующее утро он отправился звать на помощь Молли.

— Я бы очень хотела помочь Джинни, — ответила та, — но она меня совершенно не слушает. Я уже много раз говорила, что с радостью посижу с крохой, но она всё хочет делать сама. Не переживай, к третьему или четвёртому ребёнку всё образуется, будете на многие вещи смотреть намного проще.

Это не особо утешило Гарри. Молли, видимо, прочла это на его лице и заверила:

— Я зайду к вам завтра и попробую её убедить.

Должно быть, ей удалось подобрать правильные слова, потому что, когда вечером Гарри вернулся с работы, его встретила причёсанная и празднично одетая Джинни.

— Привет, милый. Мы сегодня с тобой ужинаем вместе, — широко улыбнулась она.

— Я забыл о каком-то празднике? — удивился Гарри и принялся лихорадочно перебирать в голове даты, пока не пришёл к выводу, что день рождения супруги только через четыре дня.

— Скажем, сегодня мы отмечаем три недели с рождения Джеймса, — предложила Джинни. — Я его только что покормила, так что у нас в запасе есть три часа до следующего кормления. Идём же…

Она утянула его в гостиную, которая претерпела некоторые изменения. Посреди комнаты стоял роскошно накрытый стол: белая дамасская скатерть, столовые приборы из серебра, хрустальные бокалы, свечи, цветы — всё указывало на то, будто они находились в дорогом ресторане. Для создания соответствующей атмосферы даже тихо играла приятная мелодия.

— Миффи приглядит за малышом, но мне бы всё равно не хотелось идти куда-то в город, — объяснила Джинни. — Поэтому решила сделать вот так.

— Отличная идея. Будет здорово провести время только вдвоём.

Гарри притянул к себе Джинни и нежно поцеловал, после чего они сели за стол друг напротив друга. Будто только того и ждал, к ним вышел облачённый в новую наволочку Кричер и церемонно наполнил бокалы аперитивом.

— Ты пьёшь? — удивлённо спросил Гарри, осведомлённый, что во время кормления алкоголь пить нельзя.

— Нет, это яблочный сок. Кричер зачаровал его, чтобы он походил на содержимое твоего бокала, — пояснила Джинни с хитрым блеском в глазах.

Она явно получила огромное удовольствие, занимаясь организацией этого ужина, и сейчас заслуженно пожинала плоды трудов своих. Гарри же был просто рад за неё. Под чутким надзором Кричера, который играл роль распорядителя отеля, Тротти выставил на стол всеми любимые кулинарные шедевры старого эльфа.

Джинни рассказала последние сплетни, которые она узнала от Молли, а Гарри поделился ходом некоторых неконфиденциальных расследований и парочкой забавных историй, которые произошли в последнее время с ним или его коллегами. Время от времени Джинни поднимала глаза к потолку, словно никак не могла выбросить из головы, что наверху спал её малыш, но детского плача до конца ужина так и не раздалось.

— Сегодня хорошая погода. Давай прогуляемся недалеко от дома, — предложила Джинни.

Гарри окинул её недоверчивым взглядом.

— Если Джеймс проснётся, то Миффи даст мне знать.

Если не считать того, что Джинни постоянно смотрела в сторону окон дома номер двенадцать, ничего больше не помешало их прогулке. С течением времени Гарри почувствовал, как походка жены стала более лёгкой и воздушной.

— Так непривычно гулять без него. Такое ощущение лёгкости, — призналась Джинни.

Так, обнявшись, они и вернулись домой. Нежный поцелуй — и вот они опять родители. Гарри взял на руки проснувшегося сына и оставался рядом всё то время, пока Джинни его кормила. Затем она отправилась готовиться ко сну, а Гарри начал баюкать малыша, чтобы тот быстрее уснул. С успехом справившись, он присоединился к жене, ждавшей его в постели.

После этого вечера Джинни более благосклонно принимала помощь матери или домовых эльфов, и они вновь начали гулять, иногда даже без сына, которого уже не нужно было так часто кормить. Ночи теперь проходили спокойнее, новоиспечённые родители чувствовали, как уходит усталость и былое напряжение, а личное пространство вновь возвращается к ним.

Джеймсу было два месяца, когда они предприняли попытку прогуляться по Косому переулку и зайти в магазин Рона и Джорджа. Появление Мальчика-Который-Выжил, «Гарпии» и их наследника произвело настоящий фурор. Вопреки всем правилам приличия, десятки магов и колдуний обступали со всех сторон чету Поттеров, выкрикивали громкие поздравления и пожелания счастья знаменитой паре и их первенцу.

Терзаемый смущением и раздражением, Гарри на полном серьёзе рассматривал план побега посредством аппарации даже несмотря на то, что его сын был ещё слишком мал для такого способа перемещения. К счастью, по дороге они встретили Хагрида, который пришёл за покупками, и он с радостью согласился сопроводить их до магазина. Сам того не осознавая, он послужил своего рода щитом против зевак.

Оказавшись на месте, они тут же просочились в подсобку, пока братья Джинни и Элоиза пытались усмирить воодушевлённую толпу и перевести их энтузиазм на шуточную продукцию, которую можно было приобрести в магазине, в котором в данную секунду находился герой магической Британии. Поттеры лишь были рады, что им не пришлось участвовать в этом представлении. Гарри вообще предпочитал отдыхать подальше от соотечественников, поэтому пикник в одной английской деревушке прекрасно подходил для приятного времяпровождения.

Джеймс быстро уснул на руках у Гарри, и в этом не было ничего удивительного: утро у крошки выдалось донельзя загруженное. Он переходил с рук на руки, получал и дарил улыбки прохожим и даже попытался посоревноваться с бабушкиной болтливостью, издавая всю дорогу нечленораздельные звуки.

Вернувшись к семье, Гарри осторожно переложил своё драгоценное сокровище в кроватку и с интересом принялся следить за тем, как представители всех поколений от млада до велика перебрасываются квоффлом, разыгрывая очередную партию.

Сам он присел возле Молли и Андромеды, которые также наблюдали за игрой. Беременные девушки (у Флёр был восьмой месяц, а у Гермионы четвертый) присматривали за Фредди и Доминик.

— Итак, дамы, как ваши дела? — поинтересовался Гарри.

— Всё просто прекрасно. Не хочешь тоже поиграть?

— Я лучше отдохну.

— Значит, это правда, что тебя заставляют работать даже по субботам, — сочувственно произнесла Андромеда. — Дженис рассказала, что твои тренировки пользуются большой популярностью.

— Только благодаря ей.

Сразу по возвращении Гарри в Аврорат после рождения Джеймса утренние тренировки по субботам возобновились. Стажёры, которых он лично обучал, блестяще сдали переводной экзамен, и тогда Гарри решил, что может тренировать «старичков». Он удивился, когда без труда смог разоружить практически всех. Видимо, за последние годы они растеряли былые навыки. Гарри опасался, что на него затаят обиду, но нет, все спокойно приняли своё поражение, и уже за три занятия им удалось вернуться к прежнему уровню владения боевыми заклинаниями.

В начале второй тренировки Дженис рассказала всем о тактических ошибках, которые они допустили прошлой весной во время гонки за контрабандистами.

— Многих ранений можно было легко избежать, — заявила она. — Я не говорю о том дне с Адским пламенем, когда, наоборот, группе под руководством Поттера удалось сорганизоваться и действовать очень эффективно. Я имею в виду все те операции, которые последовали после и дорого нам обошлись.

Дженис вызвала Анджелину с напарником Ричардом Велбелавдом и расположила их таким же образом, как в тот день, когда девушка словила заклятие, отправившее её, пусть и ненадолго, в Мунго. Затем она показала, почему Анджелина оказалась без защиты перед лицом противника. Она сместила Велбелавда на метр правее и сообщила, что с такой позиции он смог бы более эффективно прикрыть напарницу.

— Мы знаем много хороших чар, — закончила Дженис. — Мы умеем использовать их быстро и метко, но мы слишком привыкли тренироваться индивидуально или в паре. Поэтому работа в команде или группе оказывается для нас провальной. По этим же причинам мы слишком привыкли рассчитывать на защитные чары, и многие из вас не умеют использовать преимущества местности, чтобы защититься и застать противника врасплох.

После такого вступления она наколдовала полосу препятствий и разыгрывала различные ситуации, с которыми они могли столкнуться во время работы в поле.

Поначалу авроры были удивлены методами Дженис, но быстро втянулись в игровые тренировки и получали настоящее удовольствие от упражнений. В последующие дни к Гарри и Дженис то и дело подходили группки авроров и излагали новую тактику ведения боя, которую можно было бы попробовать в субботу. Очень быстро составилась программа для будущих занятий. Отныне все авроры принимали активное участие в тренировках, выдвигали идеи и испытывали на практике пришедшие в голову стратегии.

Главный аврор Фосетт выказал своё одобрение, освободив Гарри и Дженис от субботних дежурств. Правда, новое расписание не радовало: из-за этого Гарри пришлось сократить время на сон.

Но он не жаловался, нет. Напротив, ценил их групповые тренировки и новый опыт, который они ему давали. От старых опытных авроров он научился многим трюкам, которых не было в программе подготовки, и пообещал себе обязательно обучить им стажёров, когда те достигнут нужного уровня.

Гарри встряхнул головой, возвращаясь в настоящее, и проследил глазами за Джинни. Она носилась по полю как угорелая и буквально светилась счастьем. Ей доставляло огромное удовольствие выбивать из игры братьев. Те, кому удавалось увернуться, в свою очередь пытались отомстить ей тем же, но чаще безуспешно. Благодаря гибкости и быстроте реакции, которой обладали все квиддичные игроки её уровня, она до победного оставалась в игре. В конце концов, Рон применил грязный приём, смачно выругавшись, чтобы отвлечь внимание сестры, и Виктуар, которая состояла в его команде, удалось попасть мячом в Джинни. Та приняла поражение достойно, поздравила девочку с метким ударом и присоединилась к остальным выбитым членам команды.

Затем Рон загорелся идеей устроить футбольный матч. С тех пор как несколько лет назад он познакомился с этим маггловским видом спорта, его интерес никуда не пропал. Он часто ходил на матчи со своим соседом Эдди Кармайклом и постепенно увлек футболом всю семью. Тедди особо нравилась эта игра, поэтому по его настойчивым просьбам Рон частенько устраивал матчи в саду Норы. Гарри с Андромедой радовались, что Тедди дружит и много общается с разными людьми.

Ближе к вечеру они, наконец, собрали вещи, нашли всех детей, обнялись на прощание и вернулись домой.

— Твои братья не такие уж и плохие, — заметил Гарри, чтобы немного поддразнить Джинни.

— Могло быть намного хуже, — рассмеялась она. — Я, пожалуй, дам им второй шанс. Кто знает, вдруг из этого что-то выгорит.

* * *

Первого сентября Аврорат ожидал пополнения в своих рядах — должны были прийти новые стажёры. Присутствовавшие в штаб-квартире авроры с нетерпением ждали возвращения Фосетта из Атриума. Гарри с любопытством уставился на новичков. Его внимание привлёк один парень, чьё лицо показалось очень знакомым. Прошло, наверное, пять минут, пока он наконец не узнал его:

— Долохов!

— Где? — Оуэн вскочил со стула и молниеносно развернулся, выхватывая волшебную палочку.

— Одного из стажёров зовут Августин Долохов, — объяснил Гарри. — Он поступил на Гриффиндор, когда я вернулся в Хогвартс, чтобы доучиться.

— Вот оно что, то-то он мне кого-то напоминает, — Оуэн спрятал палочку и сел. — Долохов среди авроров? Чего только здесь ни увидишь! — неодобрительно воскликнул он.

— Ему, наверное, тоже нелегко.

— О да, он очень смел, раз заявился сюда.

— Гриффиндорская смелость, — уточнил Гарри, Оуэн в ответ только пожал плечами.

Когда они вышли из кабинета Фосетта, Гарри обратил внимание, что Долохова прикрепили к Дженис, а её бывший напарник тоже обзавёлся стажёром. Поддавшись импульсу, он поднялся:

— Дол… Августин, — позвал он, в последний момент решив не называть его по фамилии, чтобы не взывать к плохим воспоминаниям.

Стажёр остановился и изумлённо уставился на Гарри. Тот почувствовал лёгкую боязнь, исходившую от Долохова.

— Я просто хотел поздравить тебя со вступлением в наши ряды, — сказал он, протягивая руку.

— Спасибо… мистер Поттер, — пробормотал тот и с некоторой задержкой ответил на рукопожатие.

— Давай без мистеров, просто Поттер, — поправил его Гарри с улыбкой. — Мы ведь теперь коллеги.

— Поттер, — послушно, но немного неуверенно повторил Антонин, после чего поспешил к Дженис, которая с интересом наблюдала за их разговором, впрочем, как и все присутствовавшие авроры.

Оуэн посмотрел на Гарри пронзительным взглядом и спросил:

— Гриффиндорская солидарность?

Гарри кивнул. Ему стало интересно, как встретили Сириуса в его первый день в Аврорате.

— Это я уже настолько стар, или с каждым годом берут всё более молодых? — громко пробурчал Майкл Корнер.

— Ты превратился в старого хрыча, — отрезал Оуэн.

— Не особо, — поддержал Симус. — Я недавно нашёл у себя фотографию, которую сделали спустя пару недель после поступления в Аврорат. Мы выглядели не настолько молодо, как те, что сейчас к нам приходят.

— Они не пережили войну, — объяснила Анджелина. — Вы хоть отдаёте себе отчёт, что эти стажёры ещё даже не поступили в Хогвартс, когда мы победили Сами-Знаете-Кого?

— Вот теперь я действительно чувствую себя совсем старым, — удручённо произнёс Гарри.

— Через десять лет сюда будут приходить те, кто даже ещё не родился во время войны, — добавил Майкл.

— Спасибо, мы уже поняли, — проворчал Оуэн.

— Ой, не притворяйтесь, будто вы только сейчас это осознали, — покачала головой Анджелина. — Большинство из нас уже женаты и имеют детей. Так что вполне нормально, что мы чувствуем разницу в поколениях.

— Если это вас утешит, когда вы только сюда пришли, мы тоже считали вас несмышлёными детишками, которым ещё рано держать волшебную палочку, — вмешался в разговор Велбелавд.

Анджелина хорошо ладила с напарником и не удержалась от подкола:

— Утешить — это не совсем верное слово…

— Нахалка! — воскликнул тот, притворно оскорбившись. — Вот увидишь, однажды сюда придут новички, которые будут насмехаться над твоими седыми волосами.

Они ещё пошутили немного на эту тему, после чего вернулись к работе.

— Кстати, Оуэн, — вспомнил неожиданно Гарри, — вы с Элоизой уже определились с датой свадьбы?

— А я тебе не говорил? Мы назначили церемонию на первое октября. — Оуэн поколебался немного и добавил: — Если вы ничего не запланировали на эту дату, то мы будем рады, если вы с Джинни сможете присутствовать.

Он знал, что Гарри не посещал какие бы то ни было мероприятия, если не знал всех приглашённых. Прошлой весной поженились Падма и Ли, но Гарри, узнав, что они пригласили всех своих друзей-журналистов, отклонил приглашение. Джинни пришлось идти одной. То же самое было полгода назад со свадьбой Кэти Белл и даже с Вики Фробишер, несмотря на то что она была коллегой Гарри.

Оуэн изложил приглашение с безразличным видом, но Гарри знал, что, согласившись, доставит ему огромное удовольствие. Ведь они были чем-то большим, чем просто коллегами или бывшими однокурсниками в Хогвартсе.

— Будет много народу? — спросил Гарри.

— Нет, — поспешно ответил Оуэн. — Понимаешь, семья Элоизы — магглы, так что придут только её родители и брат. А с моей стороны будут тоже родители и сестра. Элоиза, кстати, хотела ещё пригласить Рона и Джорджа.

При таком раскладе Гарри вообще не видел никаких причин отказываться.

— У вас нет старых школьных друзей?

— Во время войны Элоиза не могла вернуться в Хогвартс, а потом, вернувшись в магический мир, она не стала возобновлять прежние знакомства. Слишком много плохих воспоминаний.

Гарри припомнил, что её бывшего парня, Дона Стеббинса, убили егеря. Эта потеря потрясла её до глубины души и вполне объясняла, почему она не захотела видеть никого с той прежней жизни, когда Дон был жив.

— Но у тебя-то должны быть друзья.

— Я перестал с ними общаться после ЖАБА.

В тот день, когда Оуэн стал его напарником, они много разговаривали. И тогда Гарри в полной мере осознал, каким амбициозным был этот слизеринец. Впрочем, это никак не сказалось на их дружбе. Гарри не сомневался в его искренней привязанности, но теперь он больше времени уделял анализу его слов и поступков. Он не сомневался, что желание Оуэна сделать карьеру среди авроров имеет прямое отношение к разрыву всех отношений со старыми школьными приятелями. А раз так, значит, Гарри не придётся встречаться с теми, с кем он встречаться не желал. А до сих пор Оуэн не был замечен в плохой компании.

— Кто будет твоим свидетелем?

— Я попрошу сестру, если ты не придёшь, — с тонким намёком ответил Оуэн.

— Конечно, ты не мог обойтись без эмоционального шантажа, — Гарри не сумел сдержать улыбку.

— Ещё бы, такой повод! — довольно заявил Оуэн; он уже понял, что выиграл эту партию.

— Я пока не уверен, что смогу прийти, — наконец ответил Гарри, чтобы позлить его посильнее. — Надо спросить у Джинни.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 5 сентября 2005 — 4 января 2006

Разговоры о новом стажёре Аврората Августине Долохове быстро стихли, на смену им пришли обсуждения начавшегося всего несколько дней назад судебного процесса над контрабандистами, по совместительству являвшимися тёмными магами. Авроры до сих пор с болью вспоминали о трагической гибели Патрика Олдертона, о затянувшейся до бесконечности реабилитации Причарда, о повреждённых руках Энтони Голдштейна и о потерянных пальцах Ната Праудфут.

Фосетт очень тщательно отбирал авроров для участия в заседании. Дженис была ответственна за выдвижение обвинений в целом, Гарри — за дачу показания о происшествии с Адским пламенем, Хипворт — за подробное описание всех опасных чар, которые были наложены на транзитные чемоданы. И, наконец, Пьер Беллеклэр — за освещение международного масштаба, который приобрело дело о незаконном трафике запрещённых товаров.

Это расследование вызвало настоящий резонанс в средствах массовой информации. Что было неудивительно, ведь здесь имелось всё для привлечения интереса публики: тёмная магия, героические подвиги и арест виновных.

Гарри оставался верен себе и старался не читать прессу. Но он то и дело слышал, как коллеги поднимали эту тему, и от них узнал, что Рита Скитер написала саркастичную статью об Итане Оглторне, директоре лаборатории зелий в больнице Святого Мунго. Не так давно его арестовали по подозрению в том, что именно он возглавлял британскую контрабандную сеть. Скитер утверждала, что тот не только стоял во главе обширной контрабандной сети с жёсткими методами работы, но и организовал в Мунго подпольную лабораторию по производству запрещённых зелий и их последующую перепродажу на чёрных рынках. Пока ещё было рано говорить, насколько правдивыми были эти обвинения, но Гарри не сомневался, что магическая полиция вместе с гильдией аптекарей проведут расследование по этому делу.

В Визенгамоте ему пришлось пережить несколько неприятных моментов. В зал для слушаний он входил под гром аплодисментов, которые счёл совершенно не уместными. Он пришёл сюда, чтобы изложить обвинения в совершении преступлений, а не для того, чтобы похвастаться своими так называемыми подвигами. Гарри быстро прошёл к отведённому ему месту, понадеявшись, что это положит конец спонтанным проявлениям обывательской любви. Но аплодисменты не смолкали, даже когда он начал делать вид, что увлечённо перечитывает черновик выступления. Гвалт всё не стихал, начало заседания и появление судей было под угрозой, и тогда пришлось вмешаться секретарю. Однако подействовала только прямая угроза вывести всех из зала, если они не успокоятся.

Всю официальную часть по открытии судебного заседания Гарри пропустил мимо ушей, углубившись в бумаги. Наконец, главный судья вызвал его для дачи показаний, в зале опять загремели овации. Гарри сжал зубы, его разрывали одновременно чувство неловкости и гнев. По привычке он посмотрел направо в сторону первого ряда, где обычно сидел Причард, чтобы поддерживать его во время выступления на громких делах. И, к его огромному удивлению, сейчас тот также был на месте.

После выписки из больницы Гарри навещал напарника раз или два в неделю. Он редко когда задерживался надолго, ведь дома его ждали Джинни и малыш Джеймс, но был рад узнать новости о здоровье Причарда и ценил возможность обсудить с таким опытным человеком свои текущие расследования. Его визиты были очень важны, и, видя в глазах миссис Причард, которая неизменно встречала его на пороге, благодарность и искреннюю признательность, он осознавал это ещё сильнее. И окончательно убеждался в своей правоте, когда замечал, с какой обманчиво отстранённой небрежностью здоровался с ним Причард, сидя в мягком кресле в гостиной с высокими окнами в пол. От его жены Гарри узнал, что тот практически не выходит на улицу, потому что не может выносить жалостливые взгляды прохожих, которые те бросают на него при виде неуверенной походки и страшных ран, оставшихся на лице после Адского пламени.

Именно поэтому сейчас Гарри был потрясён, что Причард решился прийти в такое переполненное людьми место. Он не знал, что было причиной этому поступку: желание поддержать бывшего напарника, или он просто хотел собственным примером показать судьям, что именно сотворили преступники. Как бы то ни было, Гарри был рад его присутствию. Испытывая невероятное облегчение, он рассматривал Причарда всё то время, пока секретарь наводил порядок в зале, необходимый для спокойного выступления стороны обвинения.

В установившейся тишине Гарри, наконец, рассказал о том, как окружённые в сарае контрабандисты выпустили на авроров Адское пламя, тем самым приговорив к ужасной смерти. Он уточнил, что только благодаря своему предыдущему опыту взаимодействия с этим заклятием ему удалось избежать цепких огненных лап и отступить на безопасное расстояние, вызволив некоторых авроров. Он в красках описал, в каком отчаянном положении находились люди, застрявшие в охваченном пламенем здании. Преступники, тем временем, скрылись с места преступления, не удосужившись даже помочь. Затем Гарри сообщил о трудностях, с которыми они столкнулись, когда пытались сдержать рвавшееся на свободу пламя, и что только объединёнными усилиями всех авроров в течение долгих часов им удалось спасти окрестности от тотального разрушения. В конце он зачитал фамилии всех пострадавших в операции, включая своего нынешнего напарника Оуэна, с подробным перечислением полученных ран.

Его слова, должно быть, возымели нужный эффект, потому что как только он закончил выступление, в зале не раздалось ни единого звука. Гарри нашёл взглядом Причарда, сейчас ему как никогда нужно было подтверждение, что всё сделано правильно. Тот одобрительно кивнул, и они обменялись печальными улыбками. Никакой приговор не вернёт тех, кого они потеряли в тот день, но несмотря ни на что работа должна быть сделана. В гнетущей тишине представитель отдела выработки объяснений для магглов взял слово и изложил последствия, с которыми пришлось столкнуться, чтобы скрыть от глаз нанесённый ущерб и не нарушить Статут секретности.

Ещё в течение трёх дней шли слушания по поводу уголовных преступлений, совершённых двадцатью обвиняемыми. Были вынесены суровые приговоры для всех, кроме тех, кто сотрудничал с аврорами и чьи сведения сделали возможным арест Оглторна.

Мысль о том, что главные виновные проведут в Азкабане долгие годы, мало утешала кого-либо из штаб-квартиры авроров, но хоть немного примиряла с той высокой ценой, что пришлось заплатить.

* * *

По мере того как приближался день свадьбы, Оуэн начинал всё больше нервничать.

— Я не знаю, как ты справился со своей суперской церемонией, — сказал он Гарри. — Нужно ж было столько всего сделать…

— Большая семья не всегда зло. Правда, в таком случае приходится мириться с минусами: например, любой ужин превращается в развесёлую ярмарку, — ответил тот. — Но есть и плюсы: большую часть подготовительной работы можно переложить на них. Благодаря нашей помолвке у тёщи появилось занятие на три месяца.

— А неплохой вариант, да. Проблема только в том, что мать у меня работает, а тёща — маггла, поэтому помощник из неё никакой. Свадьба будет проходить на нашей стороне.

— Пусть займётся рассадкой гостей, составлением меню, выбором вин и закусок, — предложил Гарри.

— Думаешь? — неуверенно протянул Оуэн. — Знаешь, родители Элоизы были не в восторге, что она выходит замуж за волшебника. Они бы предпочли, чтобы она вышла замуж за какого-нибудь маггла и никогда больше не возвращалась к нам.

— Их сильно напугала наша война, — объяснил Гарри. — Они хотят защитить дочь, поэтому и надеются, что она останется с ними.

— А ты знаешь, что ей запрещают колдовать, пока она у них?

— А с чего ты взял, что магглы будут более открыты чуждому им миру, чем волшебники?

Оуэн кивнул, будто Гарри попал в самую точку.

— Наверное, после этой чёртовой свадьбы я стану позитивнее смотреть на всё это, — вздохнул он и признался: — Нашим семьям было очень трудно договориться даже в мелочах.

— Вообще-то, принято говорить, что этот день станет особенным, и ты будешь помнить о нём всю свою жизнь. Ты ведь король вечеринки, так что должен сполна насладиться каждым мгновением!

— Вот ты на своей свадьбе и вправду отрывался. Кстати, я до сих пор считаю ту потрясающую атмосферу чем-то невероятным, учитывая, кто был среди приглашённых.

— Если мой портрет красуется на карточках от шоколадных лягушек, это вовсе не означает, что я не могу наслаждаться жизнью, — пожал плечами Гарри.

— Для обычных людей это, видимо, трудная задача.

— Так и есть. Тебя тогда что-то смутило?

— Нет, как раз наоборот. Всё было настолько хорошо организовано, что круто было от начала до конца. Даже когда мне пришлось танцевать с МакГонагалл, это всё равно было весело.

— Самое забавное, мне кажется, было на танцполе с мадам Максим и Флитвиком, — вспомнил Гарри. — Или когда Невилл упал на Ханну.

Они рассмеялись.

— Момент, когда ты упустил последний мяч, и я смог поцеловать Джинни, тоже был неплохим, — хитро улыбнувшись, добавил Оуэн.

— Ха, ха, — с кислым видом сказал Гарри. — Ты мне будешь припоминать это до конца жизни, наверное.

— Я же не гриффиндорец, не рискую понапрасну.

— Однажды я тебя напою как следует, сфотографирую, и тогда у меня будет такой же шикарный компромат, — пообещал Гарри.

* * *

Особняк Харперов выглядел как типичный дом, на протяжении многих веков принадлежавший одной семье: фасад облицован потёртыми камнями, а со всех сторон к главному зданию примыкали многочисленные пристройки. Но если Норе они придавали причудливый вид, то здесь всё дышало респектабельностью и процветанием.

Гарри и Джинни вышли из камина в просторном холле. Улыбающаяся миссис Харпер тепло их встретила, а мистер Харпер поприветствовал с чувством собственного достоинства. При этом было явно видно, что присутствие в его доме героя магического мира произвело сильное впечатление. Он галантно предложил Джинни руку, чтобы проводить в гостиную, где должна была состояться церемония. За ними последовала миссис Харпер с Гарри.

Там уже ждал Оуэн с сестрой Шалин. Гарри много о ней слышал, но никогда до этого дня не видел. Он знал, что она проходила шестимесячную стажировку в заповеднике морских драконов на Гебридских островах, где жил Чарли. Через полгода Чарли связался с директором заповедника в Румынии, где когда-то сам работал, и замолвил словечко за талантливого драконолога. Теперь Шалин работала и проживала именно там. Это была стройная молодая девушка, о которой никогда нельзя было бы подумать, что она работает с такими опасными волшебными животными, если бы не загорелая кожа и уверенный взгляд. Прямой нос и высокий рост явно были унаследованы от мужской половины семьи. А тёплой улыбкой она походила на мать, и Гарри как-то сразу проникся к сестре Оуэна симпатией.

Хозяева дома вернулись в холл, чтобы встретить других гостей, а Оуэн наконец решился на знакомство с отцом и братом Элоизы. Те были одеты по-маггловски, и Гарри на мгновение засомневался, стоило ли ему надевать мантию. Оба мужчины держались друг друга, словно защищались от враждебного окружения. Они прислонились спинами к свадебным колоннам, которые обвивали белые розы, а зачарованные лепестки развевались, будто от лёгкого ветерка.

Тем не менее, они дружелюбно поприветствовали подошедших к ним Гарри и Джинни. Джинни тут же предприняла попытку растопить лёд и начала рассказывать о своей последней вылазке в маггловский Лондон на выставку скульптур. Харперы на ней не были, но с радостью ухватились за возможность поддержать разговор и сгладить неловкость, возникшую в ходе беседы с Оуэном и Шалин, у которых явно не получалось найти с ними общий язык. Гарри в свою очередь поинтересовался, как Шалин работается в драконьем заповеднике, и девушка с благодарностью развила эту тему, начав делиться многочисленными смешными историями, которыми полна жизнь человека, связавшего свою жизнь с драконами.

Следующим прибыл волшебник, который должен был проводить церемонию. Он явно был родственником, поскольку имел невероятное сходство с другими членами семьи Харперов. Мужчина холодно кивнул герою магического мира, а Оуэн с сестрой переглянулись и смущённо посмотрели на Гарри, чем только подтвердили его предположение. Этот волшебник, безусловно, не разделял всеобщей радости от поражения Волдеморта и его Пожирателей смерти. Из уважения к хозяевам Гарри сделал вид, что ничего не заметил. Он как никто другой знал, что семью не выбирают. Наконец, прибыли Рон с Гермионой и Джордж с Анджелиной. Они не стали брать с собой малыша Фредерика и оставили его под присмотром бабушки с дедушкой в компании с Джеймсом.

Теперь, когда все гости были в сборе, можно было начинать церемонию. Оуэн встал под аркой между колоннами. Мистер Харпер едва заметно взмахнул волшебной палочкой — и вокруг зазвучала торжественная музыка. В сопровождении матери появилась Элоиза. Оуэн был одет в традиционную парадную мантию, а его невеста выбрала классическое маггловское белое свадебное платье.

Мистер Миджен вышел вперед и повёл дочь к будущему мужу. Ведущий церемонию волшебник, тем временем, начал свою длинную речь, во время которой родители и брат невесты, казалось, совершенно забыли о своём недовольстве выбором Элоизы и сейчас были явно растроганы происходящим. Гарри же просто радовался, что разногласия никак не повлияли на те чувства, что они испытывали друг к другу: как бы то ни было, Миджены любили свою дочь и желали ей счастья.

Церемония закончилась, раздался шквал аплодисментов, гости принялись поздравлять и обнимать молодожёнов. Родители обеих семей также обменялись любезностями. Рон и Джордж поддержали свою репутацию и устроили радужный фейерверк из светящихся лент и ярких мыльных пузырей. Следом Рон взорвал красный шар, из которого вылетела стая разноцветных птиц и устремилась к потолку, покружилась там недолго и выпорхнула сквозь открытый проём. Даже Миджены оценили использование магии для создания такой красоты и вместе со всеми с восхищением наблюдали за представлением.

Затем гости прошли к накрытым столам. Джордж с Роном осыпали Элоизу комплиментами, расхваливая перед родителями её клиентоориентированность, серьёзный подход в управлении магазином и в обучении нового продавца. Благодаря этому шутливому монологу, среди гостей завязались самые разные разговоры. Лёд был растоплен. Анджелина с некоторой неловкостью начала дискуссию с двумя матерями и в итоге смогла их убедить, что особых различий в маггловской и магической кухнях нет. Рон признался в любви к футболу, в двух словах объяснил Харперам основные правила, после чего вступил в жаркую словесную перепалку с братом Элоизы о том, какой же клуб лучше: «Ливерпуль» или «Манчестер». А Гарри увлёкся обсуждением детективов с миссис Миджен.

Сливочное пиво, которое подали вместе с едой, пришлось как нельзя кстати. Гарри даже слегка переборщил с ним, а потому совсем скоро вынужден был извиниться перед собеседницей и отправиться на поиски туалета. Оуэн указал ему путь, и вот спустя дюжину запутанных коридоров (как показалось) Гарри, наконец, оказался в столь желанном месте. Там он встретил Гермиону, которая из-за своего положения наведывалась сюда уже в третий раз.

— Посмотри на стены, когда будешь возвращаться, — посоветовала она.

Гарри слишком спешил, чтобы уточнить, что она имела в виду, но закончив свои дела и отправившись в обратный путь, решил посмотреть на стены. Вначале он не увидел ничего особенного, но когда прошёл через длинную галерею, ведущую к банкетному залу, то увидел, что перегородки покрыты историческими фресками.

Все начиналось с основания Хогвартса: замок в три-четыре раза меньший, чем сейчас, а рядом изображения Основателей в полный рост. На переднем плане Салазар Слизерин со змеёй у ног. Перед ним стояла Ровена Рейвенкло в диадеме, которая удивительно сильно что-то напоминала Гарри. Сзади Годрик опирался на меч, а на его голове красовалась Сортировочная шляпа, которая выглядела намного лучше, чем когда Гарри видел её в последний раз. Завершала сцену Хельга Хаффлпафф с корзинкой лекарственных трав в руках, а у её ног сидел барсук.

Гарри уже собирался перейти к следующему изображению, когда его внимание привлекла одна деталь. Через изображённые на фреске школьные окна можно было разглядеть учеников, склонившихся над пергаментами. У одного из них была настолько яркая мантия, что она так и притягивала к себе взгляд. Гарри несколько мгновений разглядывал фреску, пока наконец не понял, что же его так зацепило. Осанкой, формой носа и чертами лица этот молодой человек очень походил на Харперов. Так значит, это была не просто историческая сцена из жизни волшебников. Это была семейная хроника Харперов.

На следующей фреске были изображены игроки в квиддич и упоминался основанный в 1163 году знаменитый клуб «Паддлмир Юнайтед». Гарри принялся разглядывать спортсменов и почти сразу узнал одного предка Харперов, державшего метлу в руке. В 1204 году состоялся первый Совет волшебников Англии под председательством Барберуса Брагге. Один из его советников принадлежал к семье Харперов. А в 1284 году один из членов этой семьи также принимал участие в первом Турнире Трёх Волшебников и защищал честь Хогвартса. В четырнадцатом веке предок Оуэна выиграл «Всеанглийский Дуэльный Конкурс». В пятнадцатом веке один из Харперов участвовал в первом Чемпионате мира за Кубок, финальный матч которого вошёл в историю как самый грязный, поскольку в нём было допущено более семи сотен нарушений правил игры.

Представители этого семейства занимались самыми разными профессиями и во всех преуспевали: глава гильдии печатников, известный ювелир, талантливый целитель в больнице Святого Мунго почти сразу после её открытия в конце шестнадцатого века Мунго Бонамом. Примерно в это же время был возведён основной корпус особняка Харперов.

Семейство принимало участие в различных войнах, как, например, в семнадцатом веке, когда разразилось противостояние между волшебниками и гоблинами. Тогда же они завоевали свои первые медали и ордена. В 1689 году один из Харперов участвовал в саммите Международной конфедерации волшебников, на котором и был принят Международный Статут Секретности.

На следующих фресках было изображено восхождение Харперов к власти и богатству. В восемнадцатом веке к солидному зданию в елизаветинском стиле было достроено элегантное крыло, у которого спустя век появилась ещё одна пристройка. Всё это время они развивали собственную ткацкую фабрику, которая процветала.

Заключительная сцена являла собой торжественное награждение двух членов семьи Орденами Мерлина за участие в войне против Гриндевальда. Гарри задумался, есть ли в особняке что-то вроде зала трофеев, где можно было бы поразглядывать все полученные Харперами награды. На стене ещё оставалось достаточно свободного места. Гарри был уверен, что однажды увидит на ней изображение родителей Оуэна, которые приняли участие в Битве за Хогвартс.

Это многое объясняло в поведении друга. Ему пришлось нести эту ношу и быть достойным героических подвигов его предков. Желание преуспеть и способы достижения этой цели явно были взращены с детства и не без помощи этих фресок, которые бросали серьёзный вызов будущим поколениям.

Это заставило Гарри осознать кое-что ещё: всё-таки чистокровные волшебники не зря гордились своим статусом. Каждый из предков Оуэна своими анонимными или выдающимися поступками участвовал в создании волшебного общества, к которому они все принадлежали сегодня. Поэтому было естественным, что они считали себя хранителями и гарантами сохранности этих ценностей. Это объясняло, почему они так внимательно следили за теми, кто врывался в их мир, не зная истории и не разделяя его культуры. Но, к счастью, это предвзятое недоверие не было решающим фактором, судя по новому союзу, образование которого они праздновали сегодня все вместе: магглов и магов.

— Ты в порядке? — раздался позади него голос Оуэна. — Прошло уже двадцать минут, как ты ушёл, и я начал беспокоиться, не заблудился ли ты.

— Я как раз освежал в памяти уроки истории магии, — пошутил Гарри. — Если бы её рассказывали в школе вот так, то, думаю, у профессора Биннса появилось бы много поклонников.

— Да там всё преувеличено, — отмахнулся Оуэн, и по спокойному виду друга Гарри понял, что тот не злится на него за то, что он столько времени тут проторчал. — Кстати, ты подготовил какую-нибудь речь, или можно сразу переходить к десерту?

— Речь? — с нотками паники в голосе переспросил Гарри.

— Ничего страшного, — нарочито безразлично ответил Оуэн.

— Ну конечно, я кое-что подготовил, — подмигнул ему Гарри.

— Ты ведь знаешь, что у тебя уморительное чувство юмора?

— Знаю. Именно поэтому ты и выбрал меня свидетелем. Ты хотел быть уверенным, что речь пройдёт как надо.

Миссис Харпер, казалось, искренне обрадовалась его возвращению. Гарри понадеялся, что не слишком много упустил из празднества, и поспешил занять своё место. Он подтвердил Оуэну кивком, что готов исполнить отведённую ему роль, тот попросил у всех тишины.

— У официальных героев есть одна проблема, — начал Гарри. — Все считают, что они всё делают лучше всех. У них не бывает праздников, выходных, отпусков. Они всегда должны быть готовы спасти вдову и сироту, сразиться перед завтраком с одним или двумя драконами и даже произносить речи во время свадеб.

В зале раздались смешки, которые приободрили Гарри продолжать:

— Увы, но реальность не такая радужная. Те, кто часто с ними общаются, знают: они, бывает, промахиваются с заклинаниями, взрывают случайно котлы и никак не могут вспомнить все даты гоблинских войн. В таких случаях ради сохранения своего статуса героям приходится искать талантливого человека, который сможет использовать свои способности для поддержания мифа. Благодаря Оуэну все знают, что я с лёгкостью сдал экзамены, чтобы стать аврором. И вот он уже стал частью легенды.

Оуэн старался выглядеть скромно, в то время как его родители имели весьма гордый вид. Гарри заметил, что Миджены с трудом понимают его аллюзии. Несомненно, Элоиза не рассказывала им о его роли в победе над Волдемортом. «Благоразумно с её стороны», — подумал он. Было бы бесполезно пытаться им объяснить, что победа зависела от одного-единственного человека. Как часто говорила Джинни, есть вещи, которые люди предпочитают не знать.

— На протяжении трех веков магическое и маггловское сообщества были отделены друг от друга, и иногда пройти из одного мира в другой оказывается достаточно сложно, — продолжил Гарри. — Но, будучи полукровкой, я могу с полной уверенностью заявлять, что не стоит бояться этих различий. Владеть магией — это дар, которым также является и знание последних маггловских научных достижений. Я лично горжусь тем, что принадлежу обоим мирам. Я знаю, что недавняя магическая история полна жестокости и крови, но войны велись и у магглов, что в очередной раз доказывает, как бы грустно ни было это признавать, что наши сообщества очень похожи.

Гарри обвёл взглядом гостей. Если не считать мага, проводившего свадебную церемонию, всем, казалось, нравилась его речь.

— Оуэн и Элоиза, — закончил он, — вы сплав магии и науки. Вы стоите между традициями и современностью, вы дополняете и обогащаете друг друга. Научите этому богатству своих детей, дайте им ключи от обоих миров, научите их лучшему, что есть в каждом из них. Наше будущее в ваших руках. Мы верим в вас!

Речь не была весёлой, но явно понравилась представителям всех семей. После стандартных аплодисментов и раздачи свадебного торта Джинни прошептала Гарри:

— Ты совершенствуешься с каждым разом. Ещё три или четыре свадьбы — и сможешь выдвигаться на пост министра магии!

* * *

Несколько дней спустя, уложив Джеймса в кроватку вместо того, чтобы как обычно полистать журнал «Всё о квиддиче» или почитать книжку, Джинни присела на подлокотник кресла, в котором сидел Гарри.

— Нужны обнимашки? — спросил он, обнимая жену за талию.

— Мне нужно с тобой поговорить.

В её голосе не было того озорства, которое обычно появлялось, когда ей в голову приходила какая-нибудь замечательная идея.

— Будешь жаловаться? — шутливо уточнил Гарри.

— Скорее, хочу сообщить одну новость, — с серьёзным и даже немного строгим выражением лица произнесла Джинни.

Гарри подобрался, осознав всю важность момента.

— Что-то случилось? — забеспокоился он.

— Не совсем. Я бы сказала, сюрприз. Я опять беременна.

— Что? — ошеломлённо пробормотал Гарри. — Но Джеймсу только три месяца!

— Знаю, но, судя по всему, что-то пошло не так. Извини, я не думала, что нужно будет так быстро вернуться к приёму моего зелья.

Гарри пытался уложить в голове эту новость.

— Ты уверена, что ждёшь малыша?

— Я странно себя чувствую последнюю неделю. Сегодня мы с Джеймсом были у доктора Хелва для ежеквартального осмотра, и я ему рассказала о своих ощущениях. Он меня осмотрел и сказал, что я, судя по всему, нахожусь в начале беременности.

Несколько мгновений Гарри отходил от шока, затем наконец попробовал мыслить с перспективой:

— Мы в любом случае хотели ещё детей. Но ты-то как? Нормально будет?

Несмотря на то, что первые недели, когда Джинни круглые сутки занималась Джеймсом, уже прошли, сейчас он по-прежнему отнимал у неё много времени.

— Моя мама тоже беременела с небольшим перерывом, а у неё не было никого, чтобы помогать по дому. С такими внимательными и умелыми эльфами, как Кричер, Миффи и Тротти, думаю, я справлюсь.

Она улыбнулась и добавила:

— Между мной и Роном разница чуть больше года. Мы, конечно, в детстве часто ссорились, но и играли постоянно вместе. А когда он уехал в Хогвартс, я помню, что много плакала. Сейчас мы с ним очень близки, и я рада, что мы делились с ним практически всем.

— Значит, это хороший сюрприз, — решил Гарри. — Мне кажется, нам нужно это отпраздновать.

— Поддерживаю, — согласилась Джинни и соскользнула к нему на колени. — Как любит говорить Флёр, если вино раскупорено, надо его пить.

* * *

В воскресенье на традиционном ужине в Норе Гарри и Джинни объявили о пополнении в семье.

— Ну вот, Гарри с Джинни поняли, как это делать, и теперь их ничего не остановит, — пошутил Чарли.

— И правильно сделали, что не стали долго тянуть, — одобрительно сказала Молли. — Они теперь смогут играть вместе.

— Мы тоже так подумали, — уверенно ответила Джинни, будто они сами всё так и спланировали.

— Теперь у нас будет настоящая семья, — заметил Артур, поглядывая на внуков.

Тедди с Виктуар играли в саду в кошки-мышки, а Доминик с Фредди сидели в траве рядом с беседующими взрослыми и с радостными криками сносили деревянные башни, которые Рон терпеливо возводил для них. Гермиона и Флёр, обе уже с внушительными животами, с умилением наблюдали за своими чадами.

— Две тысячи шестой будет хорошим годом для откладывания яиц, — произнёс Билл, чем вызвал возмущённый и полный негодования вопль матери.

Беременность Джинни протекала не так легко, как предыдущая. Первые несколько месяцев она испытывала утреннее недомогание, которого у неё не было во время беременности Джеймсом, и серьёзно похудела. К этому добавилась усталость: маленький Джеймс, должно быть, почувствовал, что что-то изменилось, и стал очень требовательным к вниманию матери. Он не выносил разлуки с ней даже на время сна. Уже через неделю Джинни выглядела измотанной. Никто, даже Гарри, не мог заменить ее: Джеймс плакал всякий раз, когда он был в любых других руках, кроме материнских. К счастью, постепенно ситуация улучшилась, и малыш перестал так сильно зависеть от присутствия мамы.

В конце октября у Билла и Флёр родился малыш Луи. Делакуры приехали познакомиться со своим первым внуком, и все Уизли встретили их очень тепло. Через две недели они вернулись во Францию, взяв с собой Виктуар и Доминик, чтобы дать Флёр немного отдохнуть, а девочки получили в своё полное распоряжение двух любящих и всегда доступных взрослых.

* * *

Три месяца спустя в начале января в доме Рона и Гермионы появилась крошка Роза. Когда до Гарри дошёл смысл прочитанной записки, которая лежала на его столе в рабочем кабинете (а он только что вернулся с задания за пределами Англии), он тут же отправился в Мунго. Многочисленные представители семейства Уизли уже навестили новоиспечённых родителей и успели уйти, поэтому в палате он застал только своих лучших друзей. Его поразил цветущий и счастливый вид молодых родителей. Они смотрели на своего малыша с такой гордостью и безмерной нежностью, что Гарри мысленно вернулся на многие годы назад.

«Кто бы мог подумать, что та встреча станет предвестником такого счастья», — думал он, вспоминая о том, как в их с Роном купе, когда они впервые ехали в Хогвартс, постучала девочка с кудрявыми волосами.

Рыжеволосый мальчишка, постоянно злившийся, что он всего лишь шестой в семье, сейчас превратился в высокого широкоплечего мужчину с уверенным взглядом. Он был успешным торговцем, которого все любили за отличное чувство юмора и вечно хорошее настроение, а теперь ко всему прочему он возглавлял одну из самых уважаемых гильдий, научился разрешать конфликты и доказал, что по праву занимает этот пост.

Гермиона со временем (а мадам Помфри сыграла не последнюю роль в уменьшении её передних зубов) превратилась в красивую женщину. Её волосы не были такими непослушными как в детстве и теперь нежно обрамляли лицо, смягчая черты и выделяя глаза, в которых светился ум.

Несмотря на бесчисленные ссоры и споры в детстве и юности, Рон и Гермиона смогли стать крепкой парой. Их препирательства никогда не длились долго и обычно заканчивались вздохами примирения: они знали, что оба отличались скверными характерами, и стойко принимали свои плохие стороны.

Благодаря ответственности, которая лежала на плечах Рона как Мастера гильдии, он повзрослел и стал лучше понимать то, чем занималась его жена. Они оба несли тяжёлую ношу, но делали это осознанно, поскольку сами выбрали путь во благо магического общества.

Гарри был счастлив, что они не позабыли семейную жизнь и подтвердили серьёзность своих чувств, сделав вклад в общее будущее. Невероятная радость переполняла его при виде крошечной рыжеволосой малышки на руках у Гермионы. Квадратная рука Рона лежала на плече у новоиспечённой матери.

Гарри подошёл к друзьям и мягко обнял всех троих. Он ничего не говорил, просто светло улыбнулся, разделяя их счастье.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 19 января — 26 мая 2006

В январе Фосетт отправил Гарри и Оуэна на помощь Алисии Спиннет и её напарнику Яну Пламптону. Те всё никак не могли закрыть дело по поимке контрабандиста, промышлявшего сбытом товара сомнительного качества, от употребления которого уже умерло два человека. Часами приходилось сидеть в засаде, да ещё и в нескольких местах, поскольку поступила информация, что у преступника было не одно укрытие по всему городу.

Гарри с напарником вели слежку за одним поместьем, хозяин которого подозревался в сговоре с контрабандистом. Они провели долгие холодные ночи в засаде, пока наконец им не улыбнулась удача: из дома вышел тот самый мужчина и двинулся через сад в их направлении.

Сгорая от нетерпения, авроры дождались, когда тот попадёт в зону поражения, и бросили Ступефаи. К несчастью, у незнакомца были прекрасные рефлексы, и, услышав характерный свист заклинания, он успел уклониться. Авроры прицелились получше, но не успели ничего сделать, как мужчина аппарировал.

— Вот чёрт! — выругался Гарри. — Как ему удалось так легко от нас ускользнуть?

— А что ещё было делать? — более спокойно возразил Оуэн, но то, как сильно он сжимал волшебную палочку, выдавало его волнение.

— Можешь себе представить, магглы намного эффективнее ведут слежку! Нам такое даже и не снилось!

— Они знают чары слежения? — удивился Оуэн.

— Не чары, у них есть маленький предмет, который излучает волны. Как у нашего радио, только там нет магии. С помощью него они могут узнать, где находится передающее устройство. Результат примерно как от поискового заклинания.

Классическое заклинание поиска работало в радиусе пятидесяти метров, что делало его бесполезным для отслеживания аппарации, которая могла увести волшебников за сотни километров от отправной точки. Но упоминание чар слежки навело Гарри на мысль. Это заклинание было чрезвычайно мощным и позволяло Министерству магии покрыть всю страну. Его использование строго регулировалось, поскольку основывалось на магии отслеживаемого человека, и, следовательно, его применение считалось нарушением права на свободу. По этой причине оно допускалось только по отношению к несовершеннолетним. Лишь подозрение на нарушение Статута о Секретности могло оправдать столь решительную меру.

Гарри не рассматривал вариант использования чар слежения. В своё время он сам столкнулся с ними и до сих пор помнил, сколько неудобств они ему принесли. Даже под надзором Министерства этот метод казался опасным. Мало ли кто будет руководить британскими волшебниками через десять лет?

Однако можно было почерпнуть вдохновение у магглов и использовать такие передатчики, предварительно зачаровав их таким образом, чтобы снизить риск злоупотреблений. Можно ли было объединить два предмета, чтобы они оставались связанными, несмотря на расстояние?

— Было бы неплохо прицепить на подозреваемого какую-нибудь вещь и знать его местоположение, несмотря ни на что! — выпалил Гарри.

— А если бы мы ещё смогли и аппарировать к нему, то вообще было бы круто, — добавил Оуэн.

— Что-то вроде портключа? — Гарри явно загорелся этой идеей. — Так мы бы смогли оказаться, скажем, в десяти метрах от нашего сообщника…

Авроры переглянулись с горящими глазами, воодушевлённые перспективами, которые открывало им это изобретение.

— Но его ещё не существует, — вздохнул Оуэн.

— Мы знаем, чего хотим, а значит, первый шаг уже сделан, — отмахнулся Гарри, он не собирался так легко сдаваться.

— Ну и кто станет заниматься этими исследованиями? — Оуэн всегда был прагматиком. — И за какие деньги?

— Отдел Тайн, например. По финансам — это, я думаю, к Фосетту. Поговорим с ним завтра.

— Вот уж нет, Гарри, это твоя идея. Не моя!

— Это ведь ты подумал о портключе. Извини, дружище, но ты тоже изобретатель.

* * *

В штаб-квартиру Гарри явился к полудню, поспав всего несколько часов, и сразу же направился в кабинет к Фосетту, предварительно захватив с собой Оуэна. Постучав для приличия, Гарри сразу же вошёл, не дожидаясь разрешения.

— У нас есть идея! — воскликнул он с порога.

— Лучше бы вы его просто арестовали, — осадил его Фосетт, судя по всему, прочитав отчёт, который они ещё рано утром оставили на столе.

— Эм-м… — растерялся Гарри, уже позабывший, как они позорно упустили подозреваемого.

— Мы думали над средством, которое помогло бы нам выйти на след вот таких волшебников, что аппарируют у нас под носом, — пришёл на помощь Оуэн.

— Правда?

Авроры изложили то, о чём они размышляли ночью. Фосетт задумчиво молчал, затем наконец вздохнул:

— Идея хорошая, но её сложно реализовать. Я уж не говорю, что Отдел Тайн неохотно сотрудничает с нами, когда речь идёт о таких просьбах.

— Они же разработали нам браслеты, — напомнил Гарри.

— Да там особо экспериментировать было не с чем. Не хочу преуменьшать заслуги вашей подруги Гермионы, но это было достаточно легко сделать, если в ладах с чарами. Это не отняло у них много времени. Что касается вашей идеи со связанными портключами, это немного другое дело. Мы могли бы привлечь Комитет экспериментальных чар, в крайнем случае... Но они плохо работают, когда даёшь им конкретный заказ. К слову, именно они изобрели летающие записки, хотя сначала рассматривали возможность сделать говорящий пергамент.

После разговора с шефом Гарри охватили сомнения, но так просто он всё равно не сдался и рассказал о своей идее Гермионе, когда они встретились в Норе в воскресенье.

— Очень интересно, — согласилась она, укачивая малышку Розу, — но Фосетт прав. Комитет по экспериментальным чарам на это не способен, а Отдел Тайн не станет работать над таким заказом. Я всегда считала позором то, что наши лучшие маги ограничены рамками теоретических исследований. Это, конечно, не совсем бесполезно, но…

— Правильно я понял, — прервал её Гарри, — что волшебники, обладающие навыками, необходимыми для разработки моей концепции, работают в Отделе Тайн, но разговаривать с ними об этом бессмысленно. Верно?

— Я этого не говорила. Есть и другие исследователи, но они работают на себя и не имеют средств для выполнения работы такого масштаба.

— Короче говоря, — с горечью подытожил Гарри, — у них есть мозги, но нет возможности показать, что они умеют. И только служащие Министерства могли бы помочь, но считают себя слишком важными, чтобы изобрести нечто действительно полезное.

Гермиона собиралась сказать что-то в защиту теоретических исследований, но вмешался Рон.

— Мозги арендуют у нас, — сказал он, — и у других гильдий. Когда появляется интересная концепция и идеи для реализации, они обращаются к самым богатым боссам и просят о финансировании. В обмен на это мастера получают всю прибыль или часть, как только продукт будет готов к продаже.

— Но Гермиона только что сказала, что частное финансирование имеет свои пределы, — с сожалением произнёс Гарри. — Более того, то, что нужно мне, не предназначено для продажи.

Рон задумчиво смотрел на него. Гермиона собиралась опять что-то сказать, но потом почему-то передумала, предоставив возможность говорить мужу.

— Может быть, пора ускорить темпы, — медленно сказал тот. — Если бы все ремесленники участвовали, мы могли бы создать достойную лабораторию и расширить рынок. Это помогло бы даже самым непритязательным людям самостоятельно воплотить свои исследования в жизнь, а не продавать идеи более удачливым конкурентам. Конечно, нам придется контролировать все разработки, чтобы они не создавали невесть что, и чтобы от нашего имени на рынок не попадали опасные товары.

— Отличная мысль, — тепло улыбнулась Гермиона.

— Рад, что смог помочь тебе, — с лёгкой иронией произнёс Гарри, который пока не видел, как этот план поможет воплощению его идеи.

— Рон, я думаю, твой исследовательский центр может выполнять заказы, выходящие за рамки чистого ремесленничества, — предложила Гермиона. — Если вы начнёте продавать Министерству полезную технику, галлеоны польются рекой, а гильдия получит огромную поддержку.

— Стойте, подождите, — запротестовал Гарри. — Я хочу точно знать, что не найду свой «жучок» в каком-нибудь магазине. Их должны закупать только авроры для ведения расследований!

— Я это прекрасно понимаю, Гарри, — успокоила его Гермиона. — Конечно, если Министерство даст частный заказ, то окончательный продукт останется за ним. Так же, как и исследователям будет запрещено выдавать секреты производства, заказанного и финансируемого группой мастеров.

— Да, но… — с сомнением протянул Гарри.

— С другой стороны, если изобретение можно будет с успехом применить и в других сферах, все будут только в выигрыше! Представьте, что ваша идея улучшит транспортную сеть. Вы же не хотите, чтобы мы упрятали её в ящик на веки вечные, а?

Рон и Гарри переглянулись. Некоторые вещи не менялись. Гермиона… всё равно останется Гермионой. Магическому сообществу лучше быть начеку.

* * *

В середине недели на площадь Гриммо заглянули Рон с Джорджем. Гарри с Джинни как раз заканчивали ужинать.

— Вчера я представил Совету гильдии нашу идею! — объявил Рон.

— И? — с нетерпением спросила Джинни, которую Гарри ввёл в курс дела ещё в тот же день.

— Они считают, что это отличное предложение! И удивлялись, что никому прежде не приходила в голову такая мысль.

— Поверьте мне, — с гордостью сказал Джордж, — если раньше его противники только и ждали момента, когда Рон сядет в лужу, то сейчас они стали его верными сторонниками. Они опасались за будущее гильдии из-за его неопытности, а сейчас готовы есть с рук, настолько гениальным его считают, нашего малыша Ронни.

— Хватит, Джордж, не преувеличивай. И вообще, я тебе говорил, что это не совсем моя идея.

— Да ладно, — отмахнулся Гарри. — Я просто рассказал тебе о своих проблемах со слежкой, а Гермиона объяснила, почему Отдел Тайн не станет мне помогать.

— Ронни! Ронни! — скандировал Джордж.

— Но не волнуйся, — заверил его Гарри, — Гермиона засыплет тебя идеями о том, что можно будет улучшить. Всякие мелкие детали, которые мы с тобой не предусмотрели.

* * *

Меньше чем через неделю на страницах информационного бюллетеня гильдии магических ремёсел появилось описание нового проекта. Гарри рассказал Оуэну о том, как у них родилась эта идея.

— Проблема в том, — закончил Гарри, — что не стоит рассчитывать на какие-то результаты от них в ближайшие месяцы. С нашим текущим делом придётся разбираться старыми методами. Так что будем опять мёрзнуть ночами в засаде, вместо того чтобы спокойно проводить время дома с семьями.

— У нас есть успехи, — ободрил его Оуэн. — Уверен, мы схватим его в ближайшее время. Но вернёмся к этой группе исследователей, мы можем подумать над тем, что у них заказать для упрощения нашей работы.

— Это будет не бесплатно, — напомнил Гарри. — Разработка нормального прототипа требует времени, материалов и денег.

— Это уже будет проблемой нашего шефа, — пожал плечами Оуэн. — Его дело придумать обоснования для траты бюджета. Мы же работаем в поле, кому как не оперативникам знать, что действительно нужно.

— Если ты хочешь в этом участвовать, то тебе нужно разбираться в маггловской технике, — с хитрой улыбкой поддел его Гарри. — Все наши идеи мы берём у них.

— Серьёзно? Мы ведь будем давать заказы магическим мастерам. Не понимаю, при чём тут магглы.

— Они значительно опережают нас по развитию.

— И зачем идти к магглам, чтобы понять, что конкретно нам нужно? — возразил Оуэн. — Всё равно разработка будет вестись с помощью магии. Я считаю, что тебе следует сосредоточиться именно на этом, а не копировать их методы, в которых мы совершенно не разбираемся.

Гарри собирался ответить, когда в воздух поднялось облако бумаг и застыло в углу штаб-квартиры. Раздавались возгласы удивления, а затем, когда все поняли, что произошло, авроры разразились раздражёнными проклятиями, а самые терпеливые ограничились аплодисментами и саркастическими ухмылками.

Покрасневший от смущения Августин Долохов с волшебной палочкой в руке с тревогой смотрел на гору пергаментных свитков и отдельных листов, выпавших из папок, которые теперь грудой лежали у его ног. Такое часто случалось со стажёрами: наставник просил их найти отдельный документ по делу, над которым они работали, и, чтобы сэкономить время, новички пользовались чарами притяжения. К сожалению, «Акцио, отчёт» или «Акцио, протокол» притягивали все документы, соответствующие этому определению, в том числе из соседних офисов.

Стажёр, ответственный за этот беспорядок, обычно проводил остаток дня и большую часть вечера, наматывая круги вокруг столов, чтобы перераспределить свитки, которые он невольно призвал к себе.

Гарри попытался оценить нанесённый ему ущерб. К счастью, ещё два дня назад они с Оуэном отправили в архив все документы по завершённым расследованиям, и только три папки оставались в пределах досягаемости злополучных чар.

— Всего-то дюжину листов найти. Лучше сделать это прямо сейчас.

Гарри направился к Августину, который, судя по всему, размышлял над тем, с чего начать.

— Рассортируй их по размеру и цвету чернил, — посоветовал он. — У нас у всех есть маленькие привычки, и ты увидишь, что похожие документы написаны одним и тем же человеком, и что папки, с которых они вылетели, с одного стола.

Долохов посмотрел на него с признательностью и смущением.

— Ты не первый, с кем такое случается, — кивнул Гарри.

— Начни с чар сортировки, которые я тебе показывала пару дней назад, — предложила сидевшая рядом Дженис. — Как всё будет разложено по стопкам, станет легче.

Августин так и сделал, и Гарри легко обнаружил в шатких кучах свои документы. Некоторые из авроров последовали его примеру, но большинство предпочло предоставить решение проблемы тому, кто был ответственен за этот инцидент, и самостоятельно исправить нанесённый ущерб. В первые месяцы обучения стажёров можно было часто услышать: «немного помучиться вполне полезно для освоения профессии».

Гарри следил за Августином последние три месяца и с удовлетворением, но и без особого удивления, отмечал, что Дженис очень терпеливо относилась к своему стажёру. Она красноречиво хмурилась, когда кто-то из авроров пытался неуклюже подколоть или со злостью высмеять семейные узы Августина с ужасным Пожирателем Смерти, носившим его имя.

Гарри раздумывал над тем, пойдёт ли на пользу юному аврору открытая поддержка героя магического мира, но потом всё-таки решил действовать более осторожно. Семь лет учёбы на Гриффиндоре, представители которого славились своим мужеством и нетерпимостью, без сомнения закалили Августина, и Гарри не хотел мешать ему проявлять себя и самостоятельно завоёвывать уважение среди коллег.

Поэтому он просто дружелюбно улыбался Августину, когда они оказывались рядом, и поддерживал с ним разговор, когда они пересекались в столовой в толпе других авроров. При Гарри никто никогда не вёл себя с ним агрессивно, но он не питал иллюзий на этот счёт. Прямо на Долохова никто не нападал, всё делалось исподтишка и когда вокруг было немноголюдно. Но Гарри надеялся, что Дженис смогла завоевать доверие своего стажёра и что он обратится к ней, если возникнет серьёзная проблема.

Гарри напоследок ободряюще улыбнулся Августину и вернулся к своему столу, чтобы рассортировать отчёты и протоколы по нужным папкам.

* * *

В следующем месяце на площади Гриммо произошло печальное событие. Ранним утром в дверь хозяйской спальни постучал Тротти.

— Извините, сэр, — уважительно пропищал эльф. — Сэр, вы не сходите к Кричеру? Мы не можем его разбудить.

Гарри буквально вскочил с постели, решив, что раз эльф осмелился его потревожить, значит, дело действительно серьёзное. Даже не удосужившись накинуть домашний халат, он бегом спустился по лестнице и направился в чулан, в котором пожелал обустроиться их старый слуга.

Едва только Гарри дотронулся до руки эльфа, он сразу понял, что ничего уже не сможет сделать. Сердце Кричера остановилось ещё несколько часов назад. Он повернулся к застывшей у кровати Миффи и стоявшему чуть поодаль Тротти. Покачал головой. Джинни в это мгновение показалась в дверях.

— Он заболел? — обеспокоенно спросила она.

— Всё кончено, — с грустью ответил Гарри. — Скорее всего, он умер во сне.

Джинни шагнула вперёд и со слезами на глазах уставилась на окоченевшее маленькое тело. Подавив рыдание, она наклонилась и легонько поцеловала эльфа в лоб (вольность, которую он никогда бы не допустил при жизни), после чего вышла из комнаты. Гарри несколько секунд подержал старого эльфа за холодную руку, затем присоединился к жене на кухне. Миффи и Тротти следовали за ним по пятам.

— Вы как? — мягко спросил он.

Кричер никогда не щадил своих юных подопечных, но несмотря на строгость, те испытывали к нему настоящую привязанность. Они кивнули, а Миффи добавила:

— Я займусь им.

— Возьми новое полотенце, — сдавленно сказала Джинни.

— Да, хозяйка Джинни, — чересчур высоким голосом ответила Миффи и вернулась к чулану, а её брат принялся греметь кастрюлями, чтобы приготовить завтрак. Ни Гарри, ни Джинни не осмелились сказать, что они не голодны. Тротти нельзя было оставаться без дела.

— Иди на работу, — сказала Джинни. — Я сообщу всем.

— Спроси у Билла, можно ли будет похоронить его рядом с Добби, — попросил Гарри.

— Да, конечно.

Днём Джинни прислала записку, что будет ждать его в шесть часов вечера в коттедже «Ракушка». Гарри с теплотой отметил, что в назначенное время собралась почти вся семья. Большинство из них, конечно, прибыли, чтобы поддержать Джинни с Гарри, но глаза Молли выглядели покрасневшими, будто она плакала. Она иногда забегала на площадь Гриммо, чтобы поболтать со сварливым поваром. Тедди, который регулярно ночевал у крёстного и поэтому был неплохо знаком с эльфом, очень крепко держал за руку бабушку, которая пришла с букетом цветов.

Могила была уже вырыта, наверное, с помощью магии, но Гарри это не волновало. То, что он сделал для Добби, было особенным, уместным в той трагической ситуации его смерти. Старый Кричер мирно скончался после насыщенной жизни и относительно благополучной старости.

Через несколько минут появились Миффи и Тротти с останками своего наставника. Они осторожно поместили тело в яму и отступили, чтобы люди могли провести церемонию. Гарри шагнул вперёд. Покойный был одет в одно из полученных на свадьбу кухонных полотенец, на котором по этому случаю было вышито имя «Кричер». Поверх лежал медальон Регулуса, отражая последние лучи солнца.

Гарри ещё днём думал над тем, что скажет по время погребения.

— Кричер всю жизнь был верен хозяевам и своим ценностям. За внешностью сварливого старика скрывалось большое сердце, и он умел искренне любить тех, кому служил. Когда я унаследовал его, было сложно сказать, кто из нас больше был недоволен этим фактом. Но мы вместе с ним росли и развивались, учились распознавать то, что скрывалось за словами и действиями, но самое главное — мы научились прощать. Он прошёл половину своего пути, чтобы войти в круг самых близких для меня людей, и теперь я счастлив, что встретил его и что он разделил девять лет моей жизни.

Он взял горсть земли и бросил её в яму. Затем настала очередь Джинни: вытирая слёзы, она бросила прядь волос. Следом шагнул Тедди и бросил пакет конфет.

— Он дал мне их, когда я в прошлый раз зашёл к нему на кухню, — пояснил Тедди.

Молли приготовила сассапарилевый мильфей, который был фирменным блюдом Кричера, и часть блюда положила в могилу. Когда все, кто хотел отдать последнюю дань уважения умершему, закончили, Гарри и Джинни взмахнули волшебными палочками, засыпая яму землёй.

Флёр с трёхмесячным Луи на руках пригласила всех на ужин. Миффи и Тротти стали отказываться, однако у них просто не было шанса под напором присутствующих. Флёр усадила их за стол. Волшебники говорили о проведённом с Кричером времени, и, конечно же, не обошлось без того дня, когда они впервые встретились с домовиком. Вспоминали, как попали на площадь Гриммо: призрак, охота на докси, Удлинители ушей близнецов, шкаф-душитель...

Когда все закончили есть, Гарри встал из-за стола и вышел в сад. Он вдохнул ночной воздух и подошёл к краю обрыва. Глубоко задумавшись, он долго прислушивался к звуку волн, бьющихся о скалы.

* * *

Через неделю, когда они готовились ко сну, Джинни спросила у Гарри:

— Я тут подумала, почему бы нам не оборудовать на чердаке комнату для Миффи и Тротти?

— Комнату? Думаешь, они согласятся переехать туда? — с сомнением протянул Гарри.

— Мы ведь никогда не спрашивали.

В самом деле, когда они только появились на площади Гриммо, размещением занимался лично Кричер. А он даже мысли не допускал, чтобы поселить их где бы то ни было, кроме крошечной каморки на четвёртом этаже. Именно там в своё время лежали мантии, которые одним летом едва не задушили пятнадцатилетнего Рона.

— На чердаке, наверное, полно всякого хлама.

— Отличный повод его разгрести.

— А ты в состоянии этим заняться?

— Я буду просто следить за работой эльфов. Думаю, это их немного взбодрит. Со дня смерти Кричера они сами не свои.

Вернувшись домой вечером следующего дня, он застал Джинни в ванной за купанием Джеймса. Закончив банные процедуры, она принесла малыша в гостиную и разложила на полу его любимые игрушки: зачарованных маленьких деревянных зверюшек, которые мычали, кудахтали, мяукали или лаяли. Гарри прилёг рядом, чтобы немного поиграть с сыном.

— Как идут дела с чердаком? — спросил он, пуская в полёт курицу.

— Прекрасно, — Джинни села рядом на диван.

Однако её тон слегка насторожил Гарри.

— Что случилось?

— Ой, ничего страшного. Я просто наткнулась на боггарта, который десять лет назад испугал мою маму. Не стоило мне открывать этот сундук!

— Да уж, но ты справилась?

— Конечно, я вообще-то не так уж и плоха в защите от Тёмных искусств, знаешь ли.

— Встречаться со своими самыми глубинными страхами всегда очень трудно. Особенно в твоём состоянии, — добавил Гарри, положив руку на округлившийся живот супруги.

— Главное, что я справилась.

Гарри не стал больше расспрашивать, предпочитая не знать (он и без того мог слишком хорошо себе представить), что может быть худшим кошмаром для беременной женщины.

— Я схожу на чердак и проверю, не осталось ли там других существ или опасных проклятий, — решил он. — Не может быть и речи, чтобы ты пошла туда ещё раз, пока я не буду уверен, что там безопасно для тебя.

— Я не сахарная! — возмутилась Джинни так громко, что Джеймс поднял на неё глаза.

— Ты беременна, — напомнил Гарри.

— То есть Анджелина, когда была беременна Фредди, перестала работать аврором?

— Она занималась бумажной работой в офисе. Потому что не хотела подвергать ребёнка опасности.

— Ладно, ладно. Иди и проверяй, если хочешь.

Чердак оказался захламлён до такой степени, что Гарри всерьёз начал сомневаться, что Джинни удастся его расчистить, чтобы обустроить пригодное место для жизни эльфов. Не меньше часа он проверял каждый уголок, используя чары обнаружения и накладывая защитные заклинания, чтобы предотвратить малейшее появление Тёмной магии.

* * *

В течение следующих нескольких дней Джинни и Тротти перебирали хлам и наводили порядок.

— Посмотри, что я сегодня нашла, — воскликнула Джинни через два дня и показала на лошадку-качалку. — Андромеда говорила, что Сириус её просто обожал!

— Он играл с ней в детстве?

— Да, и его сёстры тоже. Скажу честно, я немного засомневалась, когда это услышала, но всё равно решила оставить её.

Гарри вздрогнул при мысли, что Беллатрикс трогала эту штуку. Но следовало признать, что из неё может получиться превосходная игрушка, если хорошенько пройтись очищающими заклятиями и нанести свежий слой краски.

Впрочем, многое Джинни выбрасывала без малейшего зазрения совести.

— Если вещь сломана и не вызывает никаких воспоминаний, от неё нужно избавляться. А вот старые мантии и платья, которые неплохо сохранились, я, пожалуй, оставлю. Когда дети подрастут, из них можно будет много чего сшить.

— Надо, наверное, спросить у Андромеды, вдруг она захочет что-нибудь себе оставить, — предложил Гарри. — Всё-таки она выросла в этом доме.

— Я ей уже трижды только за сегодня говорила.

В начале следующей недели Джинни встретила его с довольной улыбкой.

— У меня для тебя сюрприз.

— Я весь внимание. Ты ходила за покупками? — блеснув глазами, спросил Гарри.

Джинни молча показала на школьный сундук, который она спустила в гостиную. Гарри не нужно было подходить ближе, чтобы распознать нацарапанные на замке инициалы.

— Думаешь, он оставил его, когда убежал жить к моему отцу?

— Не знаю. Я его не открывала, решила предоставить эту честь тебе.

Гарри нетерпеливо дёрнул застёжки и поднял крышку. Сильнейший взрыв отбросил его назад. Едва он коснулся пола, как тут же перевернулся и встал на колени с палочкой на изготовку. Напротив него засеребрился щит, но захлопнувшаяся крышка даже не шелохнулась и вообще выглядела донельзя безобидной.

— Гарри, ты в порядке? — обеспокоенно позвала Джинни, тоже выхватившая волшебную палочку.

— Всё нормально.

Вся его мантия была покрыта чем-то чёрным, как и руки, и лицо. Внезапно он всё понял и расхохотался до слёз.

— Ты… Думаешь, что это была такая шутка? — осторожно спросила Джинни.

— Спорим, его мать тоже попыталась открыть сундук, когда он убежал. Можешь себе представить, как эта старая гарпия, покрытая с головы до ног сажей, отлетает к стене?

Джинни рассмеялась.

— Какая же всё-таки глупость, — сказала она, наконец. — Мы теперь никогда не узнаем, что внутри!

— Должен быть какой-то способ, — возразил Гарри. — Может, какой-то пароль, как для Карты Мародёров.

Он подошёл к сундуку и прошептал:

— Клянусь, что замышляю шалость и ничего кроме шалости.

Когда крышка открылась, он подумал, что всё получилось, но его опять окатило очередным слоем сажи, к счастью, на этот раз без взрыва. Джинни тихонько захихикала.

— Я разгадаю эту загадку, — пообещал Гарри.

Два часа спустя, с головы до пят в саже, он признал, что временно потерпел поражение. На следующий день он снова попытал счастья, стараясь вспомнить все смешные истории, которые он слышал о молодости крёстного, но в ответ ему летело только облако сажи. А когда казалось, что и сам сундук уставал от безуспешных попыток его открыть, то ещё и раздавался сногсшибательный взрыв.

— Я поговорила с мамой, она рассказала Джорджу. Если ты в воскресенье захватишь в Нору этот сундук, то он попробует тебе помочь, — в пятницу вечером сообщила Джинни.

— Раз уж я не сдвинулся даже с места… — согласился Гарри.

В субботу днём, после того как он вернулся домой после тренировки с коллегами, Джинни показала ему, как продвигается работа. Половина чердака была разобрана, а оставшиеся вещи аккуратно сложены в углу, почищены и промаркированы.

— Это уже больше не чердак, — улыбнулся Гарри.

— Мне достаточно хлама в доме родителей, — сказала Джинни. — Я оставила только то, что ещё можно использовать. Сейчас я бы хотела поставить перегородку, чтобы изолировать кладовку, и сделать на другой стороне спальню с ванной.

— Можно заменить все трубы, — предложил Гарри. — Мы ведь ничего не меняли, когда переехали сюда.

— Отличная идея. Попрошу Рона посоветовать нам хорошего мастера.

— Главное, чтобы он не отправил к нам никого из Фламелей. Не хватало нам ещё тут всяких призраков, что будут по ночам стучать по трубам.

Мало кто знал, что он косвенно помог магической полиции осудить бывшего главу гильдии за мошенничество, но осторожность никогда не помешает.

* * *

После воскресной трапезы Рон и Джордж попросили Гарри поставить сундук Сириуса в саду и начали его исследовать.

— Мы, может, и не отгадаем пароль, но такие чары всегда можно обойти, — пояснил Рон. — Предоставь дело профессионалам и излучай восхищение.

Час спустя два волшебника были покрыты с головы до ног чёрной сажей и совершили несколько уморительных полётов через всю лужайку. Больше всего этому радовались дети, и при каждом взрыве они громко смеялись. Сундук, к слову, оказался стойким солдатиком и по-прежнему оставался закрытым.

— Силён, — раздражённо заметил Рон.

— Как думаешь, он выдержит улучшенную версию петарды? — задумчиво спросил Джордж.

— Не будем рисковать содержимым, — возмущённо заявил Гарри.

— Определись, наконец, чего ты хочешь! — упрекнул его Рон.

Тем временем Андромеда, которая вместе с остальной семьёй внимательно следила за усилиями и разочарованием двух волшебников, подошла к сундуку и внимательно его осмотрела.

— Осторожно! — предупредила Джинни. — Он реагирует очень быстро.

— Нимфадора Тонкс, — спокойно произнесла Андромеда.

С тихим щелчком крышка распахнулась.

— Нужно было просто меня спросить, — пожала та плечами и под изумлёнными взглядами других членов семьи вернулась на место.

Гарри успел заметить, как её глаза хитро блеснули, и это сильно ему напомнило семнадцатилетнего Сириуса, которого он видел на оставшихся колдографиях.

— Нимфадора Тонкс? — недоумённо переспросил Гарри. — Вы знали это с самого начала?

— Нет. Я просто вспомнила нашу с Сириусом встречу, уже после того, как он сбежал из дома. Он тогда сказал, что простит родителям всё причинённое ему зло, если однажды они согласятся произнести имя моей дочери. Но этот день, конечно же, так и не наступил.

Она пожала плечами, будто ей было всё равно. Она предпочла отдать дань уважения Сириусу; очевидно, к презрению Вальбурги и Ориона она относилась совершенно безразлично. Гарри взмахнул волшебной палочкой, и сундук подлетел к Андромеде.

— Вам и начинать.

Содержимое напоминало то, что Гарри нашёл в школьном сундуке своей матери: старые учебники, конспекты с очень хорошими оценками и старые форменные мантии. Почти на дне обнаружились письма, которые Сириус получал от людей, которых любил больше всего: от дяди Альфарда, друзей-гриффиндорцев и самой Андромеды.

Гарри отложил первые в сторону, чтобы почитать их позже, но сразу же протянул Андромеде её собственные. Она с волнением взяла их и пообещала:

— Я тебе верну их, когда перечитаю.

Гарри собирался положить все вещи обратно в сундук, когда что-то блеснуло внутри. Он нащупал едва не позабытый предмет. Им оказался потускневший оловянный солдатик, чья униформа была настолько потёртой, что уже нельзя было определить, к какой армии он принадлежал.

— Это Кэрнс Фозерингем, — раздался позади голос Андромеды.

— Какой ещё Кэрнс?

— Фозерингем. Если я правильно помню, великий стратег. Он был любимым волшебником Регулуса. — Андромеда замолчала, потом добавила: — Я знаю, что однажды Регулус подарил этого солдатика Сириусу, но понятия не имею, при каких обстоятельствах. До Хогвартса они были очень дружны.

Гарри смотрел какое-то время на маленького солдатика, а потом осторожно положил его на дно сундука.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремëсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 19 апреля — 30 мая 2006

В середине апреля, пока Оуэн вместо обеденного перерыва бегал по магазинам, Гарри сидел в полном одиночестве в кафе в Косом переулке. Он как раз доедал заказанный сэндвич, когда на стул напротив него кто-то бесцеремонно приземлился. Гарри удивленно посмотрел на незнакомца: таким наглым образом мало кто отваживался его тревожить, именно поэтому он всё реже утруждался изменением внешности перед выходом в свет. Узнав незваного гостя, он недовольно поморщился. Перед ним сидел Сент-Джон Белинский, тот самый адвокат, с которым пришлось работать на слушании чуть больше года назад.

— Вижу, что вы до сих пор немного сердиты на меня, мистер Поттер, — заявил этот тип.

— Вас это удивляет? — Гарри даже не стал притворяться вежливым.

— Скажем так: я нахожу вашу обиду неуместной. Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я предан делу правосудия так же, как и вы.

— Помогая остаться на свободе людям, которые применяют Тёмную магию?

Белинский откинулся на спинку стула и ответил:

— Полагаю, вы о миссис Гримстоун и той истории с Сектумсемпрой. На основании каких фактов вы с такой уверенностью решили, что это именно она применила к сыну это проклятие?

— Вы действительно верите, что мальчик сам поранился?

— Нет, уже нет. Но, представьте себе, именно эту версию они изложили мне до первого слушания и до самого конца от неё не отказались. Знаете ли вы, что именно на адвокате преступники проверяют свою ложь?

— И это оправдание для их защиты?

— Мы не всегда располагаем фактами, чтобы поставить их слова под сомнение. Да и полиция здесь небезгрешна. С другой стороны, регулярно случается, что заявления о невиновности вполне обоснованы. Неужели мы должны мириться с тем, что невинные люди сидят в тюрьме, потому что виновные лгут?

Гарри не позволил втянуть себя в эти дебаты. Он вернулся к делу, которое занимало его мысли:

— Значит, по-вашему, миссис Гримстоун, на виновность которой указывали все улики, нужно было отпустить на свободу только потому, что мне не удалось собрать против неë достаточно доказательств?

— Миссис Гримстоун пришлось отпустить, потому что у вас не было ничего, кроме вашей собственной убеждённости в личности виновного.

— Но кто-то же нанёс ребенку те раны! — возмущённо заявил Гарри.

— Если этим кем-то окажется не она, но именно её вы накажете, то преступник всё равно останется на свободе, и справедливость не восторжествует. Как вы сами хорошо знаете, виновные стороны не взаимозаменяемы.

— Родители, в лучшем случае, были сообщниками. Разве нормально, что они вышли сухими из воды?

— Разве это моя вина, что вы не смогли найти ни одного стоящего доказательства против них? — возразил Белинский. — Вы, кажется, не совсем понимаете, насколько судьи склонны полагаться на обвинения авроров, если у них есть хоть малейший намёк на доказательства. Вы не нашли ни следов Тёмной магии, чтобы подтвердить применение проклятия, ни явных свидетельских показаний, чтобы повесить его использование на конкретного человека.

Гарри опешил от такого напора и сразу не нашёлся что ответить. Белинский, тем временем, продолжил:

— Наше противостояние сподвигло вас сделать всё возможное, чтобы доказать, что ребёнок действительно подвергся Сектумсемпре и что родители не справились со своей задачей. Итогом этого было окончательное лишение их родительских прав. Это очень редкое решение, и вам бы оно никогда не светило, если бы не та впечатляющая демонстрация, на которую вас сподвиг я.

— Хотите сказать, что именно благодаря вам Бенджамин оказался в безопасности? — поражённый такой наглостью, спросил Гарри.

— Благодаря выбранной мною тактике защиты, да. Именно поэтому вы собрали более полное досье, и в результате решение было адекватным ситуации. На первом слушании вы убедили всех, что чары нанесли ребёнку серьёзный ущерб, но это не обязательно должно было быть тёмное проклятие. Но уже на втором — никто не стал бы оспаривать проведённый вами анализ.

Гарри никогда не смотрел на те события с такого ракурса, но результат всё равно не радовал.

— Из-за вашего систематического противодействия любым расследованиям, проводимым полицией и аврорами, преступники также могут уйти от наказания, — напомнил Гарри.

— К сожалению, невиновных в тюрьме больше, чем оправданных преступников, — огорчённо произнёс Белинский. — Я пытаюсь донести до вас, что мы оба стараемся по-своему уменьшить количество таких случаев.

— Вы действительно думаете, что проклятие могла наслать не мать? — после секундного размышления спросил Гарри.

— Такую вероятность нельзя исключать только потому, что мы хотим, чтобы обидчику воздалось по заслугам, — согласился тот. — Скажем так, шансы на то, что это была именно мать, достаточно высоки, но с тем же успехом это мог быть любой другой человек, которого она хотела защитить по неизвестным нам соображениям.

— То есть вы признаёте, что существует высокая вероятность, что она прямо или косвенно причастна к этому.

— Вы действительно думаете, что у нас есть право отправлять кого-то в Азкабан лишь на основании статистики? — спросил Белинский. — И сколько, по-вашему, нужно процентов вероятности, чтобы приговорить человека к заключению в тюрьме? И, что более важно, какие критерии вы используете для количественной оценки этого показателя?

Гарри вдруг вспомнил о Сириусе. Какова была вероятность того, что он действительно виновен, учитывая, что его арестовали посреди улицы, полной мёртвых магглов, с палочкой в руке? Какой была вероятность, что он окажется Хранителем Тайны Поттеров? Разве сам Ремус не свидетельствовал бы против него, если бы состоялся суд?

Судя по всему, на его лице отразился весь ход мыслей, поскольку Белинский произнёс уже более примирительным тоном:

— Моя работа — заставить вас собрать доказательства, которые будут иметь стопроцентную достоверность. Ваши аргументы показались мне захватывающими, потому что в кои-то веки авроры не просто озвучили более или менее хорошо составленный отчёт по делу. Вы не стали просто что-то голословно утверждать, а действительно продемонстрировали, что случилось с ребёнком. Ваши свидетели приводили факты, а не интерпретации того, что, по их мнению, они видели или слышали. Это была поистине филигранная работа.

Гарри мгновение разглядывал адвоката, после чего сказал:

— Вы случайно не в маггловском мире выросли?

— Моя мать — маггла, — будто защищаясь, кивнул Белинский.

— Вы бы хотели, чтобы мы следовали их процедурам и их методам предоставления доказательств, верно?

— Вижу, что не ошибся в вас: в вашем мешке ещё много котов, — улыбнулся тот. — Всё верно, мы с вами говорим об одном и том же. С точки зрения гражданских свобод нам, волшебникам, ещё очень далеко до магглов.

Гарри не мог не согласиться. Он вспомнил, к каким грязным методам прибегала Амбридж, чтобы он завалил своё слушание на пятом курсе, и то, с каким трудом Дамблдору удалось уговорить суд выслушать показания свидетеля. Тогда он сильно возмущался по этому поводу и до сих пор не изменил своего мнения несмотря на то, что сейчас находился на месте обвинителя. С процессуальной точки зрения это был просто кошмар.

В этот момент Гарри понял, что должен сказать. Он наклонился к Белинскому и посоветовал:

— Напишите краткое сравнение двух методик и укажите, что, по вашему мнению, должно измениться у нас. Не стесняйтесь использовать маггловские примеры, когда доказательства невиновности человека были выдвинуты защитой через механизмы защиты прав обвиняемого. Отправьте это прямо в офис министра магии. Его секретаря зовут Мэнди Броклхерст.

Явно изумлëнный Белинский долго смотрел на него, пока, наконец, не смог выговорить:

— Вы собираетесь поддержать мою просьбу?

Гарри покачал головой.

— Бесспорно, по некоторым пунктам мы с вами не сойдëмся во мнениях. Кроме того, я в этом не особо разбираюсь, поэтому у меня нет законных оснований отстаивать свою точку зрения. Это ваш бой, а не мой.

— Вы стали бы сильным союзником, — настойчиво сказал Белинский, явно пытаясь понять, что за игру затеял Гарри.

— Именно поэтому я всегда осторожничаю, прежде чем впутаться в очередную авантюру, — ответил тот, до сих пор не забыв фиаско, которое едва не произошло в результате его вмешательства в выборы гильдии магических ремёсел. — Впрочем, я вам вовсе не нужен, — заверил Гарри. — Кингсли Шеклболт такой человек, который всегда судит людей только по их поступкам, независимо от их происхождения или связей. У нас хороший министр, пользуйтесь этим.

Гарри не был тщеславен, но проблеск уважения, мелькнувший во взгляде адвоката, всё-таки польстил ему. Белинский поднялся и протянул руку:

— Мне было очень приятно поболтать с вами, мистер Поттер. Надеюсь, нам ещё представится возможность пересечься.

— Уж не обессудьте, но я бы предпочёл больше не встречаться с вами на очередном слушании, — улыбнулся Гарри.

— Приму это за комплимент. Хорошего дня, мистер Поттер.

Глядя в спину уходящему мужчине, Гарри думал, что, скорее всего, ещё не раз пожалеет о своём решении. Но его грела мысль, что он выполнил свои обязательства перед обществом и совесть его была чиста.

* * *

С той встречи прошёл почти месяц. Вернувшись домой после работы одним майским вечером, Гарри обнаружил отдыхавшую в кресле Джинни.

— Это ты уже с малышом так умаялась? — поинтересовался он, положив руку на круглый живот супруги, у которой шёл шестой месяц беременности.

— Это всё Джеймс! Этот ребёнок скоро сведёт меня с ума. Угадай, где я его нашла, оставив буквально на пару минут в этой самой комнате, чтобы поговорить с Тротти?

— За диваном?

В прошлую субботу он спокойно читал в гостиной, краем глаза наблюдая за игравшим на ковре сыном. И вот спустя всего пару минут не обнаружив его на привычном месте, запаниковал. Малыш ещё пока не ходил, но Гарри всё равно решил поискать его в коридоре и уже был готов запустить Хоменум Ревелио, когда стоявший возле дивана торшер внезапно наклонился, выдав местонахождение маленького хулигана. Гарри сдержал рвавшийся наружу поток ругательств, а увидев, сколько невинной радости принесла Джеймсу эта выходка, не смог даже пожурить его.

— А вот и нет, — ответила Джинни. — Я, видимо, плохо закрыла дверь, и этот проказник тут же этим воспользовался. Он успел вскарабкаться на шесть ступенек, когда я вернулась с кухни. Можешь себе такое представить? Если бы он упал, то мог бы пораниться!

— Как он это сделал? Он уже ходит? — удивился Гарри.

— Он пока ещё ползает, но делает это с невероятной скоростью. Даже думать не хочу, что будет, когда он сможет действительно ходить.

— Всё равно не понимаю, как он туда залез.

— Не знаю, я не стала смотреть, как он покоряет очередную ступеньку, и унесла. Я думаю, он понемногу подтягивался и так продвигался вперёд. И получилось! — с гордостью воскликнула Джинни.

— Где он? Уже спит?

— Да, он сильно вымотался. Уснул, едва только я его уложила. Делать глупости — занятие весьма утомительное!

* * *

Через несколько дней, когда Гарри с Джинни сели за стол, от Гермионы пришёл вызов по камину. Она попросила их заглянуть в гости, как только поедят.

— Да, конечно, — подтвердил ответивший на вызов Гарри.

— Надеюсь, ничего серьёзного, — с лёгким беспокойством произнесла Джинни.

— Гермиона не выглядела напуганной, просто немного взбудораженной.

— О, думаешь, они объявят о пополнении? У них номер два тоже решил явиться в мир раньше запланированного?

Гермиона вернулась на работу уже через три месяца после рождения дочери. Она взяла няню из волшебников, чтобы та присматривала за малышкой, а сама договорилась со своим начальником, что будет отлучаться в обед домой, чтобы покормить ребёнка. Гарри был уверен, что она не стала бы беременеть во второй раз так скоро.

— Не могу себе представить, чтобы Гермиона допустила такую ошибку, — с сомнением протянул он.

— Ну, конечно, такое происходит только со мной, — кисло парировала Джинни.

— Я не это хотел сказать! — возразил Гарри. — Просто Гермиона…

Он посмотрел на супругу и понял, что только усугубляет ситуацию, поэтому решил поменять тактику:

— Ты настолько потрясающая мать, что нашему второму малышу не терпелось увидеть нас. И кто бы стал винить его за это?

— Ловкий приём, — улыбнулась Джинни и поцеловала его.

Расправившись с десертом, они оставили уснувшего Джеймса на попечении Миффи и Тротти и переместились камином к торговому центру, возле которого стояла машина, подключённая к сети, обслуживавшей квартал, где жили их друзья. Спустя десять минут на пороге дома их встретила взволнованная Гермиона, не находившая себе места, и хмурый Рон. Это как-то не клеилось с теорией Джинни.

Они устроились на диване и многозначительно уставились на Гермиону. Та сразу же перешла к делу:

— Я получила сову от Драко Малфоя.

— Да ладно! И чем он занимается? — заинтересованно спросила Джинни.

— Надеюсь, он тебе не докучает? — тут же спросил Гарри.

— Как я поняла, он открыл бизнес по продаже зелий совиной почтой. Помимо прочего, он варит аконитовое зелье и работает над его улучшением.

— Малфой, трудящийся на благо оборотней? Извини, но я в это не верю! — воскликнул Гарри.

— Самое удивительное вовсе не это, — отмахнулась Гермиона. — Он вынужден работать, потому что большую часть средств, которые принадлежали его отцу, изъяло Министерство. С его прошлым найти работу — задача не из лёгких, поэтому логичным решением стала работа на себя. Он неплохо разбирался в зельях, вот и решил выйти на этот рынок. Ничего необычного.

— Кроме самого факта работы над аконитовым зельем! — удивлённо выпалил Гарри. — Для человека, настолько сильно презирающего любых магических существ…

— В аптеках оно не продаётся, — пояснила Гермиона. — С экономической точки зрения, это отличный вариант. А поскольку его зелье по-настоящему эффективно, многие оборотни закупают его именно у него. Кроме того, они в восторге от доставки совиной почтой, потому что им очень трудно зайти в магазин и попросить товар, который сразу раскроет их «маленькую мохнатую проблему».

— И давно ты знаешь, что Малфой этим занимается? — спросил Гарри.

— Только что узнала. Я раньше слышала название его фирмы от самих оборотней, а потом и сама его советовала тем, кто не хотел лично приходить в магазин. Но я не знала, что он же его и варит.

— А зачем он тебе написал? — спросила Джинни.

— Именно это я и хотела с вами обсудить. Прежде чем выпустить новую версию зелья на рынок, он хотел бы её протестировать. Он говорит, что может найти добровольцев среди своих клиентов, но, поскольку формула полностью отличается от той, что используется сейчас, он не может гарантировать её безопасность. Он не говорит об этом прямо, но я думаю, что он хочет убедиться, что если что-то пойдёт не так, его не обвинят в их убийстве, злом умысле или халатности.

Это заставило Поттеров замолчать. Гарри повернулся к Рону, который не сказал ни слова за всё время разговора. Он стоял, глядя в окно, словно не хотел вмешиваться в беседу. Гарри предположил, что идея сотрудничества Гермионы с Драко ему явно не понравилась, но он не смог найти веских аргументов, чтобы отклонить предложение, учитывая, что стояло на кону.

— Гермиона, а чего ты хочешь от нас? Такие вопросы больше в твоей компетенции, — заметил Гарри.

— Я просто хочу знать, что вы на этот счёт думаете.

— Он, как и ты, хочет помочь оборотням. Какие плюсы у этой его новой формулы?

— Со слов Малфоя, она способна полностью заблокировать трансформацию, что позволит оборотням быть в полнолуние абсолютно нормальным.

— Но это же замечательно! — воскликнула Джинни.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — призналась Гермиона. — Я уж не говорю, что, тестируя это чудо-средство, мы можем убить людей.

— А нельзя как-то по-другому убедиться, что оно не опасно? — спросила Джинни.

— Он уже проверил его на крысах и волках: зелье не отравляет организм. Но когда дело касается людей, всегда остаётся доля риска. Испытание новых лекарств на небольшом количестве людей перед их широким распространением — необходимый шаг.

— Как бы то ни было, новость хорошая, — сказал Гарри. — Даже если зелье не сработает, это всё равно серьёзный шаг вперёд в плане исследований. Что на этот счёт думает твой отдел?

— Я им пока не рассказывала. Хотела немного подумать, прежде чем обсуждать. Есть ещё кое-что: Малфой приглашает меня посмотреть лабораторию.

Рон неодобрительно что-то пробурчал. Гермиона закатила глаза и объяснила:

— Рон думает, что это ловушка.

— Уж извините, но меня не убедил новый Драко Малфой, спаситель человечества, — не оборачиваясь, пробормотал тот.

— Я не вижу никакого риска для себя, — парировала Гермиона.

— Ты хочешь пойти туда одна? — обеспокоенно уточнил Гарри.

— Я думала взять с собой коллегу. Нас обучали противостоять всевозможным созданиям, так что не думаю, что Драко сможет с нами что-то сделать.

Гарри так и не понял, действительно ли Гермиона хотела это обсудить с ними или просто таким образом пыталась убедить себя, что это будет хорошей идеей.

— Я мог бы с тобой пойти? — подумав немного, предложил он.

— Учитывая ваше прошлое, это будет выглядеть явной провокацией, — Гермиона покачала головой.

Рон опять что-то пробурчал, и Гарри предположил, что он выдвигал такое же предложение, которое было отвергнуто по тем же причинам.

— Если рассматривать это приглашение как официальное, то что Драко мог задумать? — Джинни попыталась немного остудить их пыл. — Похитить Гермиону, чтобы отомстить Гарри?

— Он может держать её в заложниках, — ответил Рон, повернувшись, наконец, к ним лицом.

— Зачем ему делать такую глупость? — возразила Гермиона. — Он начал новую жизнь, женился, зачем ему всё рушить?

Гарри собирался спросить, кто согласился выйти за него замуж, но Рон не дал ему и слова вставить. Он яростно выпалил:

— Мы говорим о человеке, который пытался убить Дамблдора и выдать Гарри своему хозяину. Гарри, нужно было всё-таки оставить его гореть в Выручай-комнате. По крайней мере, мы тогда хоть спокойно жили бы!

— Если он действительно изобрёл зелье, которое исцелит оборотней, было бы весьма печально, если бы он тогда умер, — Гарри покачал головой.

— Он — слизеринец! Зачем ему помогать оборотням?

— Он просто зарабатывает деньги. Зелье не исцеляет оборотней. Они должны будут пить его каждое полнолуние до конца жизни.

— Если оборотни со всего мира буду его покупать, то деньги можно будет грести лопатой, — заметила Джинни.

— К тому же, он приобретёт известность и сможет зарабатывать ещё больше, — добавила Гермиона. — Мастер гильдии аптекарей поможет ему развить бизнес.

— И дела у Малфоев опять пойдут в гору, — с отвращением сказал Рон. — Просто прекрасно!

— Мы не собираемся обрекать всех оборотней на это проклятие только из мести Малфоям, — огрызнулась Гермиона. — Неужели ты не понимаешь, что это зелье навсегда искоренит болезнь? Больше никаких трансформаций и никакого заражения!

— Хочешь сказать, что оборотни перестанут существовать через одно поколение? — обрадовался Гарри.

— Не совсем. Чтобы сделать зелье доступным во всех странах, потребуется время. С другой стороны, некоторые оборотни из принципа не захотят его принимать, потому что гордятся тем, кто они есть.

— Как можно гордиться тем, что ты заражëн? — удивилась Джинни.

— Один из способов смириться с этим проклятием. Волдеморт сыграл на этом, когда убеждал перейти на его сторону. Он описывал мир, в котором им больше не придётся прятаться и стыдиться своей природы.

Гарри задумчиво смотрел на Гермиону. Она уже приняла решение сходить к Драко и поддержать его предложение. Так зачем она тогда позвала их? Одного взгляда на Рона хватило, чтобы понять причину. Гермиона хотела, чтобы они помогли ей убедить мужа.

— Рон, — начал Гарри, — как думаешь, нам будет лучше, если мы будем знать, что Драко влачит жалкое существование?

— Тебе будет приятно видеть, как он расхаживает по Министерству? — парировал тот.

— Пока он меня не трогает и не пытается работать против нас, мне всё равно.

— Как правило, чем больше мы унижаем врагов, тем чаще у них возникает желание отомстить, — сказала Гермиона. — Если мы дадим ему шанс, возможно, однажды он об этом вспомнит.

— Вы очень наивны. Он способен напакостить из одного лишь удовольствия, — заверил их Рон.

— Не думаю, — Гарри покачал головой. — Я видел его с Волдемортом. Мне кажется, тогда он уяснил урок и понял, что страдание других людей не доставляет ему наслаждения. А нам, Рон, и подавно. Если он станет благодетелем для оборотней, тем лучше для них. Если в то же время это сделает его богатым и уважаемым, пусть, мы ничего не теряем.

— Прекрасно, — махнул рукой Рон. — Поступайте как хотите. Но не жалуйтесь мне потом, когда этот мерзавец обернётся против вас.

* * *

Через десять дней Гарри и Джинни отправились в гости к друзьям, чтобы узнать, как прошёл визит Гермионы к Малфою.

— Я боялась идти, — честно призналась та, — но, к счастью, он уже не живёт в старом поместье, где нас держали в плену. Новое жилище намного меньше, но выглядит неплохо. Драко встретил нас у ворот и провёл сразу в лабораторию, возведённую прямо посреди парка.

— А с кем ты была? — поинтересовалась Джинни.

— С Амосом Диггори. Сами понимаете, он так же, как и вы, не питает к Малфоям тёплых чувств. Но даже ему было не к чему придраться.

Гарри понятия не имел, каково было отношение отца Седрика к оборотням. Он помнил его лишь как человека, который довольно сурово относился к магическим существам. Гермиона, тем временем, продолжала рассказывать:

— Представляете, на Драко работает дюжина эльфов.

— Он им платит? — уточнил Гарри.

— Судя по всему, да.

— Ты не узнала наверняка? — удивлённо спросила Джинни.

— Я пересекаюсь только с приходящими на регистрацию эльфами, если они ищут работодателя. Малфой нашёл своих напрямую без посредников, поэтому мы и не в курсе. Вдобавок он обеспечивает их жильём, поэтому от них не поступало заявок на размещение в Хогсмиде. Жаловаться я не планирую: в будущем мы надеемся, что эльфам и вовсе не понадобится наша помощь.

— С ними хорошо обращаются? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Некий Чики, занимающий должность бригадира, провёл мне экскурсию по производственным помещениям. На мой взгляд, всё выглядит хорошо. Эльфы, похоже, разбираются в том, что делают, к тому же, им предоставляют некоторую свободу в принятии решений касательно их участка работы. Мне удалось понаблюдать за их поведением, когда Драко давал поручения: они смотрели ему прямо в глаза, не дрожали, как бывало раньше из страха получить наказание за нерасторопность, отвечали и слушались нормально. Никаких подобострастных поклонов и достаточно прямой способ общения с людьми. Я ещё напросилась к ним в жилые помещения. Они просторные и с хорошей вентиляцией. Настоящие спальни, а не какие-то там чуланы или коморки, как я видела в других домах.

— Чтобы в такое поверить, нужно увидеть собственными глазами, — сказал Рон.

— Рон думает, что меня обманули, — поведала им Гермиона.

— Я так не говорил!

— А что там с зельем? — спросил Гарри, чтобы закончить бессмысленный спор.

— Вот тут самое интересное. Драко говорит, что его зелья эффективны, потому что в процессе участвуют эльфы. Он считает, что на качество влияет соприкосновение с их кожей.

Гарри и Джинни растерянно молчали, не зная, что ответить на такое предположение.

— Вот это поворот, — прошептала, наконец, Джинни. — Они могли бы специализироваться на этой отрасли.

— Я тоже так подумала, — обрадовалась Гермиона.

Рон скривился, и Гарри его прекрасно понимал: видеть, как Гермиона буквально светится от счастья из-за Малфоя, было серьёзным ударом.

— А что там с аконитовым зельем? — напомнил он.

— Он предоставил нам одну дозу, я уже передала её на анализ в Отдел Тайн. Если они решат, что риск отравления мал, то, думаю, мой отдел даст добро.

Гермиона помрачнела после этих слов, но все молчали, ожидая продолжения.

— Но есть и обратная сторона, — более печально произнесла она. — Драко рассказал о возможных побочных эффектах. Зелье может подействовать наоборот: симптомы ликантропии усугубятся.

— В каком смысле? — уточнила Джинни.

— Они могут застрять в форме оборотня и после полнолуния, — неуверенно ответила Гермиона. — И станут более агрессивными, чем обычно.

— Добровольцы в курсе этих рисков? — спросил Гарри.

— Ну, конечно, будут в курсе, я бы не позволила им участвовать в тестированиях без полного инструктажа и описания рисков. Но на данный момент я пока не знаю, кого мы позовëм.

Все задумались.

— На днях, — произнесла, наконец, Джинни, решив сменить тему, — ты говорила, что Малфой женился. Ты встречалась с его женой? Знаешь её?

— Нет, я её не видела. Я провела небольшое расследование, собрала информацию, когда получила от него письмо, и узнала, что он женился на Астории Гринграсс.

— Я думал, её звали Дафна! — с удивлением заметил Гарри.

— Дафна училась с нами на одном потоке, но речь идёт о её младшей сестре, — пояснила Гермиона. — Она с Хаффлпаффа.

— Какая прекрасная идея жениться на младших сёстрах своих однокурсников, — с лёгким смешком сказала Джинни.

— Судя по всему, такое случается даже с лучшими из нас, — пошутил Гарри, надеясь хоть немного подбодрить Рона.

Однако тот даже не улыбнулся.

— Очередной союз чистокровных змей, — проворчал он. — Нам остаётся лишь надеяться, что они не станут размножаться!

* * *

Гермиона держала их в курсе ситуации, которая развивалась вокруг Драко Малфоя и его улучшенного аконитового зелья. Невыразимцам для анализа был передан также состав и способ приготовления зелья. После чего было организовано собрание с Гермионой, которая представляла свой отдел, Тристаном Кроакером, главой Отдела Тайн, с которым Гарри довелось поработать ранее, и Драко Малфоем.

— Это было совершенно нереально, — рассказывала им Гермиона позже. — С порога мистер Кроакер обвинил Малфоя в том, что он обманул нас и передал неполный рецепт. Но Малфой и бровью не повёл: попросил доказать это предположение. Кроакер рассказал, что пытался воспроизвести зелье, но так и не смог получить нужного результата. Тогда Малфой напомнил, что для его эффективности в приготовлении должен участвовать эльф, на что Кроакер обозвал его лжецом. На этом собрание почти закончилось.

— У Кроакера действительно тяжёлый характер, — припомнил Гарри.

— Да не особо. А Малфой, хотя он гораздо менее надменен, чем я помню, сейчас однозначно не позволяет давить на себя. Короче, я попросила главу невыразимцев хоть на секунду признать, что утверждение Малфоя имеет под собой основания, и высказаться о потенциальной эффективности зелья и возможных рисках для здоровья человека. Кроакер в итоге заявил, что не может сказать ничего конкретного, потому что такое сочетание ингредиентов редко использовалось раньше и для более внятного ответа ему нужно провести многочисленные исследования. Малфой сказал, что передал свой дневник наблюдения за крысами, собаками и волками, но Кроакер посчитал, что эксперимент не был чистым, и они начали спорить, какие методы исследования нужно применять, чтобы результаты тестов были неоспоримы. Признаюсь, моих знаний о зельях было недостаточно, чтобы по-настоящему понять, о чём они там спорили.

Все улыбнулись. Они почувствовали себя отмщëнными, когда представили, что Гермиона, чья эрудированность обычно превосходила их во многих сферах, была вынуждена признать неполноту своих знаний. Сколько раз им до этого приходилось уступать ей во время различных дискуссий и споров просто потому, что они не владели темой настолько же хорошо.

— После почти часового обсуждения они, наконец, согласились, что испытания на оборотнях следует начинать с малой дозировки, а затем постепенно её увеличивать, чтобы понять, какое количество зелья окажется эффективным для блокировки ликантропии. Всё остальное время они составляли протокол испытания, который в итоге оба и подписали. Нам осталось только найти добровольцев.

— В прошлый раз, когда мы об этом разговаривали, ты как раз думала, где их взять, — припомнила Джинни.

— Я узнала, как магглы поступают в таких ситуациях. Если коротко, то они либо берут больных людей, которые согласны стать подопытными кроликами в надежде, что им станет лучше, либо тестируют новинки на здоровых людях за деньги. Ах да, бывает, они ещё используют заключённых, которые в обмен получают смягчение приговора.

— В каком смысле здоровых людей? Тех, которые не болеют? — не поняла Джинни.

— Да. Для проверки безвредности, а не эффективности. Нам этот вариант не подходит, потому что оборотни, даже не в полнолуние, будут реагировать иначе, чем люди, которые не были укушены. Я до сих пор не решила: брать любого оборотня-добровольца, или следует ограничиться заключёнными?

— А какая разница? — спросил Гарри.

— Во-первых, мы можем более эффективно контролировать, какие продукты будут употреблять заключённые. Некоторые могут странно реагировать на ингредиенты зелья. Кроме того, если испытания полностью провалятся, не будет положительного эффекта, и состояние испытуемых ухудшится, то они не будут представлять опасности для других, поскольку уже находятся взаперти.

— Значит, выбор в пользу заключённых очевиден, — решила Джинни.

— Всё не так просто, — возразила Гермиона. — Сейчас они, конечно, находятся в заключении, но не каждый из них приговорён к пожизненному. Что будет с ними, когда они отбудут свой срок, но из-за зелья станут ещё опаснее?

— Ставь эксперименты над теми, у кого пожизненное, — предложил Гарри.

— И что предложить? Их интересует только сокращение срока. Мы не станем выпускать Грейбека ради науки.

При упоминании этого оборотня Гарри и Джинни вздрогнули.

— Учитывая его речь на суде, он точно никогда не захочет помогать лечить своих собратьев, — сказал Гарри. — Ты знаешь, за что в Азкабане сидят другие оборотни?

— Есть осуждëнные за воровство. И мне кажется, это слишком суровое наказание, ведь к этому их подтолкнули именно наши законы, из-за которых они не могли найти себе работу и зарабатывать достаточно денег, чтобы прокормить себя. Признаюсь, мне не особо нравится идея рисковать их жизнями или сделать более зависимыми от луны. Конечно, можно выбрать тех, кого осудили за соучастие Пожирателям Смерти во время войны, или за убийство, или за заражение других людей в полнолуние.

— Но это не те люди, которых ты с радостью согласилась бы отпустить раньше времени, — понимающе заметил Гарри.

— Те, кто заражали других людей, делятся на два типа, — пояснила Гермиона. — Первые не стали запирать себя ночью или даже специально оказались рядом со своими потенциальными жертвами. Это действительно опасные люди. Но есть и те, кто не хотел никому причинять вред и доказал это, забаррикадировавшись, но этой защиты оказалось недостаточно, чтобы сдержать это смертельно опасное безумие. Им давали примерно такие же сроки, как и за воровство, потому что те наглядно доказали, что не хотели вредить людям. Видно, что судьи из-за страха и незнания воспользовались этим предлогом, чтобы упрятать их за решётку!

Гермиона нахмурилась, похоже, она так и не смогла примириться с той несправедливостью, с которой каждый день сталкивались оборотни.

— Значит, мы должны предложить тем, кто относится к третьей категории, поучаствовать в наших испытаниях. Тогда они получат возможность выйти из Азкабана раньше срока, а нам не придётся выпускать на волю опасных типов, — подытожил Гарри.

— Но если всё пойдёт по плохому сценарию, то они ведь не заслужили такой участи, — вздохнула Гермиона.

— Это будет их выбор, — сказала Джинни. — А ты им расскажешь, что стоит на кону.

— Да, но есть ли свобода воли у людей, которых годами держат в тюрьме и которым обещают свободу?

— Отказывая в праве выбора, именно ты исключаешь их из социума, — сказал Гарри.

Удар пришёлся по живому. Гермиона мгновенно покраснела и покаянно согласилась:

— Ты прав. Они тоже имеют право стать героями.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри поступил на службу в Аврорат

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 4 июня — 28 ноября 2006

В начале июня в продажу поступила книга «Взлёт и падение лорда Волдеморта», написанная неким Квентином Дискри. Автору удалось более или менее точно восстановить корни и семейную хронику тёмного мага. Разоблачение его маггловского происхождения вызвало переполох среди волшебников. И, конечно, горячие обсуждения этой главной новости не обошли стороной и «Нору».

— Так странно видеть имя Волдеморта на обложке книги, — заметила Анджелина. — Его до сих пор мало кто осмеливается произносить.

— Думаю, Битва за Хогвартс помогла немного развенчать мифы о нём, — пожала плечами Гермиона. — Мы все видели, как он сражался с волшебниками, а потом и с одним конкретным, — добавила она, бросив в сторону Гарри едва заметную улыбку. — А затем все увидели его поражение. Так что в глазах людей он был уже не таким устрашающим.

— Кто-нибудь уже прочёл книгу? — поинтересовался Гарри, меняя тему: чего он точно не хотел, так это обсуждать свою роль в ухудшении репутации Волдеморта.

— Я пролистала, — ответила Гермиона. — Довольно много неточностей, но история родителей Волдеморта передана правдиво и полно. Об этом, правда, только первая глава. В остальном содержание касается больше политических аспектов: первые вербовки, действия Министерства, исчезновение, возвращение и, наконец, смерть.

— В «Пророке» писали, что в книге перечислены имена всех Пожирателей смерти, — произнесла Андромеда.

— Автор осторожен: упоминает только тех, кого Визенгамот официально осудил. И приводит список оправданных: он подчёркивает, что их подозревали, но позже все обвинения были сняты. Дискри всё ж таки не настолько бесстрашен, как Скитер.

— Уж мы точно не будем жаловаться, — пошутил Гарри.

— Зато, — сказала Гермиона, — тебе точно не понравится, что он написал о Снейпе. Он отнёс его к осуждённым Пожирателям смерти. Более того, даже ссылается на один слух, согласно которому именно Снейп убил Дамблдора.

— Но я ведь сразу после окончания войны сказал по радио, что всё было не так просто! — ошеломлëнно воскликнул Гарри. — Этот Дискри мог бы спросить у меня, что я знаю.

— Он пытался с тобой связаться шесть месяцев назад, — отозвалась Джинни, полулежащая в глубоком кресле, — но ты так и не ответил на его сову.

— Что? Ты уверена?

— Да, я ещё раньше слышала о нём.

— Да меня по два раза в месяц просят дать интервью о войне. Я не знал, что он хочет поговорить о Снейпе, — заверил Гарри.

— А ты бы ему всё рассказал? — задал вопрос Рон. — О его чувствах к твоей маме. О том, что это он рассказал о Пророчестве Волдеморту, и из-за него погибли твои родители. Что ты узнал это всё, порывшись в его памяти. Что он действительно убил Дамблдора, но из воспоминаний ты узнал, что они спланировали это вместе. Да ладно тебе, Гарри, ты ведь сам прекрасно понимаешь, почему никогда никому об этом не говоришь!

Пылкий монолог Рона лишил Гарри дара речи. Он вдруг подумал, что мог настоять, чтобы Кингсли наградил Снейпа посмертно Орденом Мерлина, на который тот имел полное право. Это был бы неплохой способ очистить его доброе имя. Но теперь уже было слишком поздно…

Весь вечер Гарри прокручивал в голове этот разговор. Ночью лёжа рядом с Джинни, он решил поделиться сомнениями.

— Не думаю, что Снейп захотел бы стать героем, — выслушав мужа, ответила Джинни. — При жизни его нисколько не волновало мнение других людей. К тому же, он помогал тебе только потому, что ты был Мальчиком-Который-Выжил, единственным, кто мог победить Волдеморта. А не из любви к тебе как к личности.

Не обращая внимания на возмущённый вид Гарри, она закончила мысль:

— Я не думаю, что тебе стоит винить себя за то, что ты не стал ставить под угрозу свою репутацию ради его реабилитации.

Даже если Гарри ещё не был полностью убеждён, Джинни выразила словами то, что он чувствовал, и от этого стало немного легче. Но этого было недостаточно:

— Ладно, возможно, ему ничего от меня не было нужно, но я знаю, что я ему должен. У меня нет права вести себя так, словно ничего особенного не произошло.

Выражение лица супруги немного смягчилось, но в голосе её добавились слегка раздражённые нотки:

— Наверное, без этого ты бы не был Гарри Поттером, — вздохнула она. — Что ж, думаю, нам просто нужно найти способ воздать ему должное, чтобы ты, наконец, смог почувствовать себя свободным от него.

Гарри обдумывал, как увековечить зловещее имя профессора в позитивном ключе. Он посмотрел на прикрывшую от удовольствия глаза Джинни, её руки нежно ласкали беременный живот, словно желая спокойной ночи нерождëнному ребёнку. Она выглядела великолепно, когда вот таким образом общалась с их малышом. Вдруг Гарри пришла в голову идея:

— А давай, если будет мальчик, назовём его Северусом.

Джинни с удивлением и явным ужасом посмотрела на него. Открыла рот, чтобы возразить, а затем снова закрыла, не издав ни звука, вероятно, побоялась оскорбить чувства мужа. Наступила напряжённая тишина, прежде чем она осторожно сказала:

— Гарри, ты серьёзно? Ты можешь представить, как обнимаешь ребёнка по имени Северус?

Гарри согласился: что-то его слишком сильно занесло.

— А если это будет вторым именем?

— Какое же тогда будет первым? — усмехнулась Джинни. — Мерлин? Я как-то не припоминаю другого героя, который мог бы соревноваться в известности со Снейпом.

Гарри глубоко задумался, перебирая в памяти имена и события.

— Альбус! — воскликнул он. — Назовём его Альбус.

Джинни заметно расслабилась.

— Альбус, — повторила она, словно пробуя имя на вкус. — Альбус Северус Поттер. Не имя, а будто страница из учебника по современной истории магии, да?

— Чего ещё ждать от наших детей?

— Ты прав, — согласилась Джинни. — Значит, сделаем это с размахом.

Она внезапно замерла, а потом нетерпеливо попросила:

— Пообещай мне только одно!

— Что, любовь моя?

— Ты сам объявишь об этом моей семье.

* * *

Двадцать пятого июня 2006 года в больнице Святого Мунго на свет появился Альбус Северус Поттер. Как и обещал, Гарри лично объявил собравшимся Уизли, как они решили назвать сына.

— Альбус, очень мило, — поколебавшись немного, произнесла Молли.

Гарри понял, что никем из Уизли второе имя никогда не будет использоваться или раскрываться третьим лицам.

Через несколько дней у него появились другие заботы. К концу беременности Джинни Джеймс немного успокоился и уже не требовал материнского присутствия ежесекундно, но стоило его брату появиться на площади Гриммо, как всё вернулось с удвоенной силой.

Джеймс сразу дал понять, что ему не нравится видеть Альбуса на руках у мамы. Гарри и эльфам удавалось отвлечь его внимание, когда Джинни присматривала за новорождённым в первый день после возвращения из больницы, но уже на следующим день, увидев утром младшего брата у груди матери, у Джеймса случилась истерика. Да ещё такой силы, что Джинни испугалась масштабов и срочно вызвала мать на помощь.

— Хочешь, я заберу старшенького к себе на несколько дней? — предложила Молли.

— Я боюсь, если мы так сделаем, то он подумает, что мы бросили его ради Альбуса, — со слезами на глазах призналась Джинни.

— А если ты несколько дней поживëшь с малышом у матери, а я останусь здесь с Джеймсом? — предложил Гарри.

— Ты ведь знаешь, что он хочет, чтобы я была рядом, — огорчённо ответила Джинни.

Они посмотрели на смутьяна, который замолчал, только когда прижался к матери. Он плакал без остановки все сорок пять минут, пока Джинни кормила Альбуса, хотя Гарри отвёл его в другой конец дома и не оставлял ни на секунду. Затем потребовалось ещё полчаса, чтобы успокоить его, когда Джинни передала Альбуса Гарри, а сама взяла на руки старшего сына.

Но лучше не становилось: мало того, что Джеймс громко плакал, когда мама держала Альбуса на руках, так ещё и когда тот спал, капризы старшего малыша вынуждали Джинни срываться на нём. Авантюрная натура подталкивала Джеймса к опасным экспериментам, которые можно было купировать только запретами и ограничениями, что конечно же не нравилось начинающему исследователю. Поэтому Джеймс разрывался между отчаянием и гневом.

Через три дня после возвращения домой Джинни снова расплакалась:

— Чем я это заслужила? — спрашивала она у матери, которая в очередной раз пришла к ним помочь. — Мне просто не нужно было рожать Альбуса так рано, да?

— Заранее никогда не узнаешь. Рон нормально воспринял твоё появление, но у него, правда, уже были старшие братья, которые подавали пример.

— А как у тебя было, когда родился Чарли?

— Он был на полгода старше, поэтому всё было по-другому. Не забывай, что Джеймс ещё совсем кроха.

— Так что мне делать? Я не хочу, чтобы он думал, что я бросаю его на полдня, а потому кричу, когда всё-таки дохожу до него!

— Нельзя требовать, чтобы он одновременно приспосабливался к новой семейной ситуации и учился справляться с гневом, присущим его возрасту, — поведала Молли. — Это многовато для такого малыша, как он. Я думаю, тебе нужно убедить его, что ты его по-прежнему любишь, но насчёт всего остального настроена весьма решительно.

— Чтобы убедить его в этом, мне нужно будет почти всё время проводить с ним. Кто будет присматривать за Альбусом?

— Даже если ты просто будешь кормить его и засыпать рядом, этого уже много. К тому же, милая, у него есть не только ты. Миффи может укачивать его днём и менять подгузники, а вечером Гарри будет купать и готовить ко сну.

— Разве это честно по отношению к нему?

— Зависит от того, как он это воспримет. Поверь, если ему что-то не понравится, он тут же даст тебе знать, и тогда уже придётся искать другое решение. Когда ты родилась, я буквально разрывалась между Роном и близнецами, и на тебя не всегда хватало времени и сил, но не похоже, что тебе это пошло во вред.

Джинни последовала совету матери: в часы бодрствования Джеймса она как можно больше времени уделяла ему, а стоило тому уснуть, как сразу же переключалась на Альбуса. В ходе эксперимента пришлось внести кое-какие изменения, зато с течением времени удалось найти баланс между старшим и младшим братьями. Джеймс больше особо не капризничал, а Альбус, казалось, был доволен той любовью и лаской, которую ему дарили любящие объятия родителей.

Воспользовавшись советами Гермионы, которая та почерпнула из маггловских книг о воспитании, Джинни говорила Джеймсу о своих чувствах и о том, насколько сильно они с папой его любят. Эту же методику она использовала для того, чтобы помочь ему понять и преодолеть всё то недовольство, что он испытывал, когда в очередной раз сталкивался с многочисленными ограничениями на исследование мира.

Джинни также объясняла сложившуюся ситуацию Альбусу, заверяла его, что проводит с ним меньше времени не из-за равнодушия, а в силу обстоятельств. Впрочем, несмотря на это, она всё равно чувствовала себя виноватой по отношению к новорождëнному малышу, и первый месяц оказался трудным для всех. Но время шло, Джеймс всё больше привыкал к присутствию брата, и родители, наконец, смогли выдохнуть.

* * *

Летом Гарри не раз вспоминал о Белинском и его желании обратиться к министру магии, чтобы внести предложения об улучшении судебной системы. Они часто пересекались с ним в коридорах Министерства рядом с залами для заседаний Визенгамота, но всегда ограничивались лишь относительно холодными кивками и формальным обменом приветствиями. Гермиона, в свою очередь, до сих пор ждала решения Отдела Тайн, но те, казалось, не спешили с началом испытаний. Поэтому ей лишь оставалось сгорать от нетерпения.

У Гарри же был повод для радости. Его усилия по совершенствованию системы расследований, наконец, принесли свои плоды. От исследовательского центра, созданного не так давно Роном, пришла первая поставка сквозных портключей, придуманных Оуэном ещё прошлой весной. Их группе, к сожалению, не представилась возможность лично испытать новинку в деле (прототипов пока было всего пять штук), но ребята из других отделов уже успели выразить свой восторг. Фосетт также сообщил, что ждёт от мастеров ещё одно изобретение: миниатюрную версию сквозных картин, которые они использовали в деле о международном трафике темномагических артефактов. С ними они теперь смогут вести скрытое наблюдение на дальние расстояния.

В сентябре, спустя пять месяцев после разговора с адвокатом Белинским Гарри, наконец, убедился, что их беседа не прошла бесследно.

— Бюро магического законодательства замышляет какую-то пакость, — во время утреннего кофе-брейка сообщил Нат Праудфут, напарник Симуса Финнигана.

— В смысле? — переспросил Майкл Корнер.

— Хотят пересмотреть весь судебный процесс. Им, видите ли, показалось, что преступники недостаточно защищены!

Со всех сторон раздалась буря ворчливого недовольства. В целом все обсуждения сводились к одному: авроры считали, что на свободе остаётся слишком много преступников, потому что они не смогли поймать их на месте преступления.

— Я слышал, что какой-то адвокат подал большой отчёт размером с руку, — добавил Праудфут, — и что именно оттуда Бюро взяло некоторые предложения, которые уже несколько недель обсуждаются на еженедельном совещании руководителей отделов.

Гарри старался сохранять непринуждённый вид. Если коллеги узнают, что это он стоял у истоков такого революционного шага в уголовном делопроизводстве, ему лично придётся отвечать за каждое новшество, которое им будет не по душе.

— Думаю, нам стоит подождать и посмотреть, а уже потом критиковать, — заметил Энтони Голдштейн, сам не подозревая, что заслужил мысленную благодарность от Гарри.

— Да там всё и так понятно. Адвокаты — это негодяи, которые всегда всё портят. Скоро головорезы будут подавать на нас в суд за то, что мы посмели их арестовать.

— Ты знаешь детально, что за предложения? — с интересом уточнил Энтони.

— Там сплошная чушь собачья… К примеру, мы должны предоставлять возможность консультации с адвокатом во время допроса. Или мы должны получить постановление суда, чтобы держать подозреваемого взаперти до начала суда… Да бред какой-то, говорю же!

— Так принято у магглов, — произнёс Корнер. — Для сохранения презумпции невиновности.

— Когда какой-нибудь ублюдок сбывает порошок пикси мальчишкам, которые ещё учатся в Хогвартсе, о какой невиновности может идти речь! — возмутился Праудфут. — Чего мы должны ждать? Явки с повинной со следами Авады на палочке? Мольбы отправить его в Азкабан?

— С этого обычно и начинается. А потом глядишь — и мы уже всё делаем по-маггловски, — пробурчал Малдун, аврор из старшего поколения, с которым Гарри никогда особо не ладил. — Мы — волшебники, не нужны нам их странные идеи!

Гарри почувствовал, что обсуждение приобретает опасное направление.

— Давайте подождём и посмотрим, что из этого выйдет, — примирительно сказал он.

Малдун смерил его злым взглядом, но остальные авроры начали расходиться по рабочим местам, решив не вступать в полемику. Хотя Гарри прекрасно видел по выражению их лиц, что мнения своего они не изменили ни на кнат.

* * *

Две недели о судебной реформе ничего не было слышно. В конце концов, Гарри не выдержал и отправился в Отдел регулирования магических популяций в надежде, что, может, у Гермионы будет какая-либо информация.

— Ты что-нибудь слышала о новых законах в делопроизводстве? — прямо спросил он, оказавшись в её кабинете.

— Да, Сьюзен упоминала о них. У вас в Аврорате уже кипят дебаты?

— Кое-какая информация просочилась. Авроры беспокоятся.

— Гарри, — Гермиона произнесла его имя своим коронным тоном, когда хотела убедить в правоте тех, кто не разделял её точку зрения, — Министерство не намерено мешать вам арестовывать преступников. Главная цель реформы — сделать судебную систему независимой и закрепить презумпцию невиновности. Благодаря новым поправкам, ни один невиновный не будет отправлен в Азкабан без суда и следствия, как это произошло с Сириусом. Понимаешь…

Ещё на первых словах Гарри поднял руки, пытаясь остановить нескончаемый поток слов, но так быстро заткнуть Гермиону никогда не получалось.

— Что? — спросила она, прервавшись наконец.

— Я уже слышал это от Белинского, — объяснил он и вкратце рассказал о разговоре с адвокатом.

— Гарри! — воскликнула Гермиона сразу, как он договорил. — Это был один из лучших твоих поступков в жизни!

— Не преувеличивай, я вообще не участвовал в разработке предложений.

— Ты дал им направление и мотивацию, а без этого и вовсе ничего не было бы. Министерство так долго работало на принципах махинаций и кумовства, что каждый честный гражданин был убеждён: никто не станет рассматривать их идеи, если они не дадут кому-нибудь на лапу. То, что происходит сейчас, имеет первостепенную важность для всей политической системы. И здесь уже не столь важно, какие именно декреты будут изданы. Главное — изменения идут по личной инициативе людей.

— Как скажешь… Так что, какие новшества нас ждут?

— Обсуждения идут полным ходом. Такие вещи не решаются за пять минут, потребуются ещё десятки совещаний, чтобы все наконец пришли к согласию. Если тебе интересны подробности, можешь поспрашивать Сьюзен Боунс. Она как раз присутствует на этих собраниях в качестве секретаря.

Гарри последовал совету и уже через пять минут постучал в дверь кабинета Сьюзен, который находился на том же этаже, что и Аврорат, только в другом крыле, специально отведённом для секретариата Визенгамота. Боунс тепло его поприветствовала и предложила чаю.

— Чем могу тебе помочь, Гарри? — спросила она наконец.

— Я бы хотел узнать о новых декретах в судебном делопроизводстве.

Сьюзен пристально смотрела на него несколько мгновений, а потом сказала:

— Обсуждения ещё не закончены, а нам бы не хотелось поднимать шум раньше времени. Мы прекрасно понимаем, что большинство примет эти поправки в штыки, поэтому хотим продумать всё до мелочей и только потом выносить проект на всеобщее обозрение.

— Авроры уже много о нём говорят, — заметил Гарри. — Но я спрашиваю тебя об этом не ради сплетен. Этот вопрос очень интересует лично меня.

— Ты, кажется, хорошо разбираешься в маггловских процедурах, — согласилась Сьюзен, намекнув, что не забыла о его роли в расследовании дела Гримстоунов. — Но это нечто большее, чем просто перечень методов…

— Я знаю, что предложения вам отправил Белинский, но не собираюсь раскрывать его личность коллегам, которые, между прочим, и так на него злы.

— И ты согласен с его видением?

— Мы поговорили, и ему удалось меня убедить, что мы преследуем одну и ту же цель, каждый по-своему, конечно, и в целом наши профессии дополняют друг друга. Сьюзен, я не стану делать ничего, что может поставить под угрозу планируемые вами реформы, — решительно сказал Гарри.

— Ладно, — кивнула та после непродолжительных раздумий. — Я расскажу тебе об основных моментах, но пообещай, что это останется между нами, пока мы сами не предадим проект широкой огласке.

— Идёт.

— Хорошо. Ты знаешь, на каких трёх столпах держится любая власть?

Гарри в ответ лишь недоуменно посмотрел на Сьюзен.

— Маггловские теоретики выделяют три столпа. Первый — исполнительная власть. Её представляет Правительство, которое чаще всего состоит из главы государства и кабинета министров. Именно они определяют общую политику страны и командуют армией. Второй — законодательная власть. Это орган, который принимает законы. И третий — судебная власть: те, кто следит за выполнением законов и разрешает споры.

— Да, я слышал что-то такое, — припомнил Гарри.

— В восемнадцатом веке европейские философы утверждали, что эти три ветви власти в любой демократической стране должны быть разделены, и каждая из них должна контролировать две другие. Эта идея лежит в основе большинства западных маггловских правительств.

— Но не магических.

— Смотря где. Америка в этом плане намного ближе к маггловской системе, чем мы. Мы же, в свою очередь, придерживаемся её принципов больше, чем в некоторых других странах. Нам ещё есть куда расти, и именно это сейчас является главной повесткой.

— В кулуарах активно сплетничают о наделении защиты большими правами, — заметил Гарри.

— Это на втором месте и ещё не обсуждалось.

— А что насчёт этих ветвей власти? На чем остановились?

— Мы как раз пытаемся определить главное. Сначала мы бы хотели сделать судебную систему более независимой от исполнительной. Помнишь своё слушание перед пятым курсом?

— Как это можно забыть? Меня хотели исключить из Хогвартса и сломать волшебную палочку!

— Верно. Значит, ты прекрасно помнишь, что слушание вел лично министр Фадж.

— Да, он злился на меня за то, что я сообщил о возвращении Волдеморта.

— Точно. В любой другой ситуации именно моя тётя, как председатель Визенгамота, назначила бы судью. Но министр не только потребовал полного собрания, так ещё и воспользовался привилегией представителя Министерства, что дало ему возможность лично вести заседание. Отныне это станет невозможным.

Сьюзен, похоже, по-настоящему гордилась этим достижением. Гарри припомнил, что миссис Боунс стала первой жертвой в войне, она заплатила самую высокую цену за преданность Дамблдору и своим принципам. Было очевидно, что таким образом Сьюзен хотела отдать дань уважения погибшей тёте.

— Это очень хорошо, — одобрительно сказал Гарри.

— Кроме того, министр больше не сможет никому вынести приговор без суда, как это можно было сделать в случае форс-мажорных обстоятельств. Виновность будет определяться лишь в процессе судебного разбирательства на основе принципа состязательности.

Гарри вспомнил о том, как на третьем курсе Фадж приговорил к Поцелую дементора Сириуса, а уже в следующем году — Крауча-младшего. Из-за этого Сириусу пришлось удариться в бега, хотя если бы состоялся нормальный суд, то его бы быстро оправдали, а Крауч был бы схвачен и не смог посодействовать возвращению Волдеморта. Гарри горячо поддерживал эти реформы.

— Подведу итоги, — произнесла Сьюзен. — Теперь исполнительная власть не будет напрямую влиять на судебную систему. Даже поговаривают о том, чтобы проводить заседания в другом здании, чтобы подчеркнуть эту независимость.

Гарри был приятно удивлён и согласно кивнул.

— С другой стороны, в гражданском праве мало что изменится, — продолжила Сьюзен. — Договоры, всё, что связано с имуществом и вопросами личной ответственности, по-прежнему будет регулироваться прецедентным правом. Система вроде бы всех устраивает, поэтому её не спешат менять.

— Министерство не может вмешиваться в гражданские дела, — припомнил Гарри. — Это помогает снизить влияние политики.

— Именно. Вот уж что точно не изменится, так это то, каким образом наши законы разрабатываются. Да ты и сам знаешь, как это происходит.

— Да, я узнал об этом во время стажировки в Аврорате. Прецеденты и декреты.

Значительная часть магического законодательства вытекала из колдовских традиций и обычаев, которые были приняты ещё в те далёкие времена, когда не было единого правительства и каждый клан разрабатывал собственную систему примитивных законов. Если у кого-то возникал спор, то выбранные судьи рассматривали дело и выносили вердикт на основе схожих случаев. Спустя много лет такой тип судейства стал называться прецедентным правом. Таким способом Визенгамот и создал в своё время большую часть магических законов Великобритании.

В первую очередь судьи должны были определиться, были ли в истории аналоги рассматриваемому делу. Если нет, то они могли вынести решение согласно своим убеждениям и обычаям, создав тем самым новый прецедент. Так развивалось право, а иногда и происходили настоящие революции в магической судебной системе.

Преимущество такого метода состояло в его прагматичности и возможности рассматривать каждый случай индивидуально. Но вместе с тем он оказался очень сложным, не был унифицирован и не учитывал всех нюансов. Вот так и появились министерские декреты: они были призваны упростить и дополнить прецедентное право. Самые важные издавались лично министром магии, а остальные — главами департаментов. По мере усиления влияния Министерства эти декреты даже стали противоречить прецедентам и теперь давали идеальную возможность преступникам избежать ответственности, вывернув дело в нужную им сторону.

С течением времени было решено следующее: гражданское право и процессуальные нормы отдавались на откуп Визенгамоту, а уголовные дела — Министерству.

— Есть ещё один источник власти, — добавила Сьюзен. — Совет гильдий.

— Но он ведь не столь важен, да?

— И да, и нет: они имеют право разбирать только те дела, которые касаются членов гильдий, но в дальнейшем принятое ими решение будет иметь силу закона. Если же у ремесленника какая-то проблема с клиентом, то решает её Визенгамот или представитель Министерства, если дело подпадает под их декреты. Поэтому ситуация складывается весьма неоднозначная. Если кто-либо из представителей гильдий наплевательски отнесëтся к делу, то своим решением они могут парализовать выпуск всех магических товаров или нанести ущерб службам здравоохранения, транспорта и информации. Не стоит недооценивать ответственность, которая лежит на Совете гильдий.

Теперь Гарри лучше понимал, почему Рон так боялся брать на себя обязательства, становясь во главе гильдии магических ремёсел.

— Но это не изменится, — заключил Гарри.

— Мы обсуждали, должна ли у нас быть ассамблея, избранная народом, для представления наших интересов. С одной стороны, это самый демократичный способ управления людьми. С другой — нас очень мало, и организовать выборы и политические партии будет сложно. Да и нужно ли это, если судебная власть получит независимость от исполнительной? У нас уже есть три отдельные ветви — исполнительная, судебная и гильдейская, так что мы посчитали, что этого достаточно.

— И это достаточно близко к маггловским методам управления государством, — согласился Гарри.

— Мы лишь приближаемся к тому, что маггловские философы считали лучшей формой правления, — поправила его Сьюзен. — У каждой страны своё видение, как применять теорию на практике, вот и у нас будет собственная система.

— Всё действительно очень интересно, — кивнул Гарри, раньше даже не задумывавшийся об этих моментах. — Но какие конкретные изменения ждут судебную систему?

— Как я уже говорила, на заседании мы ещё это не обсуждали, но могу рассказать об основных пунктах, которые поступили к нам на рассмотрение. Главным образом предлагается закрепить права защиты и сделать закон о доказательствах более гибким. И на судебных заседаниях по уголовным делам будет большое новшество, которое уже утверждено: новая роль у представителя обвинения.

— Новая роль? — переспросил Гарри.

— Вместо того, чтобы вмешиваться от случая к случаю и иногда вести суд, Министерство будет систематически направлять своего представителя для выполнения роли прокурора.

— Как у магглов?

— Да.

— Но… сейчас обвинение представлено аврорами или сотрудниками магической полиции. Какой теперь будет наша роль? — с лёгким беспокойством спросил Гарри.

— Как и у магглов, прокурор будет вызывать вас для дачи показаний.

— И это вы называете прогрессом? — возмутился Гарри.

— Да, по двум причинам. Первая: сторонний взгляд на собранные вами доказательства до начала суда. Это, несомненно, улучшит качество подготовки.

Гарри покачал головой, оставшись при своём мнении, и Сьюзен продолжила:

— Согласись, когда ты собираешь досье в течение долгих месяцев, не так уж легко абстрагироваться и поставить под сомнение сделанные выводы. Разделение следователя и человека, который будет представлять дело в суде, — это способ вынести критическое суждение обо всём процессе. Прокурор сможет запросить проведение дополнительного расследования для проверки моментов, которые остаются неясными. Раскрываемость преступлений от этого только вырастет.

— Ага, — скрепя сердце, вынужден был согласиться Гарри. Он узнал в этом руку Белинского и уже предвкушал, какой шум поднимется в Аврорате по этому поводу.

— Вторая причина — это предоставление равных прав двум сторонам, а, точнее, чёткое распределение ролей. В нынешней системе роль судьи во многом зависит от его личности. Одни ведут процесс от начала до конца, другие больше полагаются на следователей. Теперь функция судьи будет чётко определена: он должен сохранять нейтралитет, давать слово поочерёдно обвинению и защите и следить за тем, чтобы каждый мог ответить на аргументы другого.

— Моим коллегам это сильно не понравится, — произнёс Гарри.

— Мы здесь не для того, чтобы угодить аврорам или сотрудникам магической полиции, а чтобы избежать ошибок в судебной системе.

Сьюзен заколебалась на мгновение, но всё-таки тихо добавила:

— В поддержку этих реформ министр Шеклболт привёл несколько случаев заключения невинных людей в тюрьму… в том числе Сириуса Блэка, который сбежал из Азкабана, когда мы учились на третьем курсе.

Гарри кивнул.

— Он рассказал, что Блэк не был Пожирателем смерти, как все думали, а, наоборот, пытался спасти твоих родителей, и если бы у него был шанс на нормальный суд, то его бы оправдали. В те времена люди настолько сильно боялись, что передали в руки авроров слишком много власти, и из этого, как мы видим, не вышло ничего хорошего.

Сьюзен замолчала, будто опасалась, что сейчас зашла слишком далеко.

— Я знаю об этом и могу только согласиться с министром, — сказал Гарри. — Но даже если в прошлом были допущены ошибки, я знаю, что мои коллеги решительно настроены против Тёмной магии. Наша цель — защитить волшебников от тех, кто хочет подчинить их или причинить вред. Без хотя бы минимального доверия к нам этого не достичь.

— Никто и не сомневается в этом, Гарри. Но важно, чтобы каждый делал свою часть работы. Ваша задача — расследовать, задача Министерства — обеспечивать правосудие, а задача судьи — выносить приговор. Когда мы вмешиваемся в работу других, то получаем слишком много власти, а когда ошибаемся, это приводит к серьёзным последствиям. Я знаю, что твой командир — порядочный человек, как и глава магической полиции. Мы знаем, что Шеклболт никогда не пытался вмешиваться в судебный процесс и, скорее всего, никогда не будет. Но никто не знает их преемников, и эти меры предосторожности, возможно, однажды спасут нас от второго Фаджа.

— Ты права, — решительно сказал Гарри. — Я просто сильно удивился таким мерам… Честно говоря, будет забавно отдать дело совершенно другому человеку и просто наблюдать за тем, как он его защищает.

— Все что-то потеряли, — напомнила Сьюзен. — Но всё это ради общего блага. Авроры привыкнут, как и все остальные.

Гарри же окончательно убедился, что будет совершенно не в его интересах раскрывать коллегам, кто выступил инициатором всех этих изменений.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри поступил на службу в Аврорат

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 13 октября 2006 — 31 января 2007

В середине октября Гермиона отправилась в Азкабан для знакомства с оборотнями и вернулась оттуда донельзя потрясенной.

— Ужасно зловещее место! — воскликнула она, вздрогнув от накативших воспоминаний. — Холодно, мрачно, сыро и безнадёжно. В общем, я увиделась с пятью отобранными заключёнными, и все они согласились испытать на себе новую разработку аконитового зелья.

— Здорово! — поддержал Гарри.

— А вот и нет, всё весьма печально. Кажется, они в таком отчаянии, что готовы на что угодно, лишь бы выбраться оттуда. Они будто считают, что заслужили пожизненное заключение только потому, что однажды укусили кого-то. Чувствуют вину и боятся себя. Знаете, что я узнала? Там в одной камере сидят оборотень и его жертва, которая в свою очередь заразила ещё кого-то. Можете себе такое представить?

Гарри решил даже не пытаться.

— Сколько добровольцев тебе нужно? — спросила Джинни, помогая только что поевшему Альбусу срыгнуть.

— Кроакер с Малфоем договорились для начала о трёх. Я собираюсь провести их медицинский осмотр и оставить кандидатов только с самым крепким здоровьем. Если таких будет слишком много, проведём жеребьёвку.

Первое испытание состоялось спустя три недели в полнолуние. В этот вечер Рон пришёл в гости к Поттерам с малышкой Розой, которую сразу же передал Миффи. Эльфийка усадила девочку за стол на высокий стульчик рядом с Джеймсом.

Гарри и Джинни перехватили Рона у камина на кухне и проводили в гостиную. Однако тот был настолько взбудоражен, что даже не смог дождаться, пока подадут сливочное пиво, и разразился бурной тирадой.

— Мы сражались с Пожирателями смерти, нас несколько часов держали на дне хогвартского озера, мы боролись с дементорами, пережили Адское пламя, оседлали дракона, но этого ей оказалось мало! Она решила в разгар полнолуния подержать за ручку оборотней!

— Они ведь будут в клетках для безопасности, — сказала Джинни, передавая брату кружку с пивом. — А у Гермионы с собой будет волшебная палочка на случай, если стальные прутья не выдержат. С ней ничего не случится.

— Ты бы так не говорила, если бы Гарри попал в такую же ситуацию, — пробурчал Рон, резко поставив кружку на кофейный столик.

— Он творил вещи и похуже, — возразила Джинни. — Думаешь, быть аврором — это сплошной праздник и веселье?

— Гермиона бы не пошла на ненужный риск, — добавил Гарри. — Она уж точно всё предусмотрела; даже то, чего никогда не произойдёт.

— Вы её не слышали последние недели. Она видит в них жертв ужасного невезения и изгоев общества. Она даже не представляет, насколько опасными они могут быть.

— Только во время полнолуния, — машинально поправил Гарри.

— Сейчас и есть полнолуние! — проорал Рон.

— Да, но они все приняли улучшенную версию аконитового зелья, — попытался успокоить его Гарри.

— Нет, они приняли малфоевское зелье, да ещё и в минимальной дозировке. Почему, ты думаешь, я так волнуюсь.

— Ты должен ей доверять, — нахмурилась Джинни. — В отличие от тебя, Гермиона никогда не делала глупостей. Так что перестань вести себя как ребёнок.

Рон побагровел, и Гарри подумал, что тот сейчас отругает сестру, но, к счастью, обошлось: он просто бросил на неё убийственный взгляд и сказал Гарри:

— Никогда не понимал, почему ты женился на этой гарпии!

— Любовь слепа.

— Вот уж точно, — проворчал Рон и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Моя жена проводит ночь с Малфоем, а я даже не требую развода! Надеюсь, она осознаёт, как сильно ей повезло со мной.

Они уложили детей спать и собрались за столом. Спускаясь на кухню, Гарри пытался понять, почему Рон так упорно ненавидит Малфоя. Тот, конечно, всегда показывал свою неприязнь к ним и даже откровенную агрессию, но в последние годы Рон достаточно повзрослел, чтобы не поддаваться влиянию отношений, сформировавшихся в детстве и юности.

Гарри отдавал себе отчёт, что сам судит о Малфое по сценам, которые видел глазами Волдеморта. Он наблюдал растущее отвращение к поручениям Тёмного Лорда и был уверен, что Малфой не Пожиратель смерти. Но у Рона этого всего не было. Он помнил пытки Гермионы в Малфой-мэноре и отчаянную попытку Драко сдать их Волдеморту, когда они наконец нашли в Хогвартсе всё, что было нужно.

Нельзя сказать, что недоверие и враждебность Рона к сокурснику из Слизерина были основаны на пустяках. Но несмотря на то, что Рон, как правило, был самым обидчивым из них всех, это не помогало Гарри его понять.

И только увидев, как Рон, усевшись за стол, нервно взглянул на кухонные часы, он наконец-то всё понял. Его пугала опасность, которой Гермиона готова была подвергнуться ради успехов в деле оборотней. Он знал, что его жена сделает всё возможное, чтобы снять с них проклятие, но не мог попросить её сдаться, потому что для убеждений Гермионы это было бы настоящим оскорблением.

Оказавшись в ловушке между желанием поддержать в начинаниях и страхом за неё, Рон выплëскивал негативные чувства на Малфоя, которого было так удобно ненавидеть, тем более что он и был ответственен за сложившуюся ситуацию. В общем, подумалось Гарри, даже Малфой может быть полезен!

После ужина Джинни пригласила брата остаться переночевать; без сомнений, она тоже поняла, что Рон нуждается в поддержке.

На следующее утро к завтраку к ним пришла довольная, но уставшая Гермиона.

— Они обратились и оказались во власти лунного безумия, — не удержавшись от сладкого зевка, сказала она и с аппетитом набросилась на тарелку с овсянкой. — Но это нормально, потому что мы дали им только четверть дозировки. Зато они сохранили больше воспоминаний о прошедшей ночи и не почувствовали ничего странного... Ну, кроме того, что и так с ними происходит каждое полнолуние. Малфой посчитал первое испытание очень обнадëживающим.

— Ага, так и вижу его павлинью походку, — проворчал Рон, разделывая на части желток из яичницы.

— Роза хорошо спала? — Гермиона проявила мудрость и сменила тему на более безопасную.

* * *

В доме на площади Гриммо жизнь стала немного сложнее. Джеймс в свои семнадцать месяцев, наконец, понял, что можно стоять, не держась за стены и мебель, так что теперь обе его руки не оставались без дела.

Всё, что находилось в опасной близости от его маленьких ручек, могло быть схвачено и резко брошено на пол, использовано как тупой инструмент, сломано или порвано. Хотя взрослые и эльфы старались ставить всё хрупкое повыше, но иногда всё же автоматически оставляли вещи первой необходимости в пределах досягаемости, потому что знали, что они понадобятся через пару секунд. Однако стоило лишь на мгновение отвлечься, как неугомонный малыш хватал всё, что привлекало его внимание.

По возвращении домой Гарри приходилось следить за открытой бутылкой сливочного пива и за рабочими документами, принесёнными из Аврората. Мантии и обувь нужно было тщательно прятать сразу, чтобы на следующее утро найти их целыми и невредимыми. Однажды он едва успел остановить Джеймса, когда тот схватил торчавшую из кармана мантии волшебную палочку.

Джинни, занимавшейся детьми целый день, было трудно и физически, и морально. Ей приходилось ждать, пока освободится кто-нибудь из эльфов и присмотрит за малышами, чтобы наконец умыться, одеться и поесть или даже чтобы просто сходить в соседнюю комнату за какими-то вещами.

— У меня больше нет времени даже на чтение спортивных журналов, — пожаловалась она как-то вечером Гарри. — Как можно сосредоточиться, если каждые пять минут приходится вставать и отвлекать ребёнка для предотвращения очередной катастрофы? Как только он затихает, я начинаю гадать, что ещё он задумал.

Но на Джеймса трудно было долго сердиться. Было очевидно, что не от плохого характера он уничтожал всё, что попадалось под руку. Прежде всего, он отличался ненасытным любопытством, но пока ему не хватало точности и деликатности. Он набрасывался на хрупкие и ценные вещи не из вредности: эти сокровища так тщательно охраняли, что это ещё сильнее подталкивало его любопытство схватить их, как только те оказывались в пределах досягаемости. Правда, делать это получалось не самым безопасным и бережным способом.

А когда Джеймс переставал бегать по дому или исследовать окружающий мир, то сразу становился большим любителем обнимашек и смотрел на родителей взглядом, полным безграничной любви. Что бы ни говорила Джинни, она была счастлива сидеть дома и присматривать за сыновьями и нисколько не завидовала выбору Анджелины и Гермионы.

Отношения между братьями наладились. Джеймс смирился с присутствием младшего брата, пусть по-прежнему и требовал много внимания матери. Джинни ценила возможность немного передохнуть, и по субботам после обеда Гарри часто гулял с Джеймсом, чтобы дать жене побыть несколько часов в тишине и спокойствии наедине с Альбусом. Гарри отправлялся на маггловскую игровую площадку в миле от дома. Джеймс был ещё слишком мал для большинства каруселей, но там была горка для малышей, с которой он никогда не уставал спускаться. Когда Гарри удавалось уговорить сына слезть с горки, они пинали мяч по лужайке, иногда даже вместе с другими детьми.

Воскресные дни были настоящим отдыхом. Джеймс оказывался не столь изобретателен на выходки, потому что был сильно занят наблюдением за старшими — Тедди, Виктуар, Доминик и Фредди. Кроме того, рядом постоянно было слишком много взрослых, которые могли вмешаться в случае надвигающейся беды. И что самое интересное, опасность грозила не вещам, а скорее лично Артуру и Молли, которые чересчур баловали внуков.

И дома, и на работе были постоянные авралы, и Гарри чувствовал, как время утекает сквозь пальцы.

* * *

Второе испытание с оборотнями состоялось через двадцать восемь ночей после первого и прошло быстро. На этот раз Рон уже смирился с ситуацией и остался у себя дома. Однако на следующее утро перед уходом Гарри на работу он связался с ними по каминной сети:

— Все пошло не так, — сказал Рон, даже не поздоровавшись.

— Гермиона ранена? — взволнованно спросил Гарри, а Джинни испуганно ахнула.

— Нет, но один из оборотней мёртв. Гермиона полностью раздавлена, я дал ей успокоительное, она сейчас спит. Джинни, ты можешь прийти и побыть с ней, пока она не проснётся? У меня, как назло, важное собрание в гильдии.

— Буду как можно скорее, — ответила Джинни. — Только отведу детей к маме. Где Роза?

— Я отправлю её в Нору, пусть Гермиона спокойно поспит. Эльфы присмотрят за малышкой, пока наша няня не придёт.

Вернувшись вечером, Гарри застал жену и сыновей уже дома. Чтобы узнать окончание утренней истории, пришлось подождать, пока Джинни уложит детей спать.

— У одного из оборотней, Вульфа Лукоса, случился припадок в самый разгар полнолуния, — сказала она. — Они видели, как тот корчится от боли и умирает у них на глазах. Никто ничем не мог помочь, и Гермиона сильно переживает из-за этого.

— И есть из-за чего, — согласился Гарри.

— Да, это печально. Она хочет всё прекратить.

— Жаль, если бы зелье сработало, это действительно помогло бы оборотням.

В итоге, вопреки желанию Гермионы, испытания продолжились. Вскрытие погибшего оборотня дало Малфою и Кроакеру пищу для размышлений, после чего была разработана новая формула аконитового зелья.

— Я сделала всё возможное, чтобы остановить опыты, — рассказывала им Гермиона одним вечером, — но оказалась в меньшинстве. Драко утверждает, что новое зелье безопасно, но он знает не больше меня. А Кроакеру вообще плевать на потери. Для него оборотни — лишь подопытные кролики без намёка на личность. Даже сами оборотни умоляли меня продолжать. Я хотела сказать им, что они не обязаны проходить через всё это, но они ответили, что ни за что не сдадутся, уж лучше они умрут ради совершенствования формулы зелья, чем будут жить, зная, что минутная слабость приговорила их собратьев к мучительной ежемесячной трансформации.

Гарри с некоторым удивлением понял, что понимает решение оборотней лучше, чем Гермиона, которая не оставляла надежды их переубедить и пообещала заглянуть ещё раз перед началом следующей серии опытов.

Однако оборотни оставались непреклонными и к новому полнолунию были готовы к участию в испытаниях.

— Нет, ну можете себе это представить? — заметил Рон, когда добрался до Гарри и Джинни через камин сразу после ухода Гермионы. — Теперь мне приходится уговаривать её пойти туда и убеждать, что это её долг перед сообществом оборотней. Я хочу убить Малфоя.

Гарри и Джинни задумчиво переглянулись.

— Ты понимаешь, что если с зельем всё выгорит, то тебе придётся признать, что Малфой совершил в своей жизни хотя бы один хороший поступок? Будет забавно, — Гарри даже слегка вздрогнул от открывшейся перспективы.

— Не удивлюсь, если в итоге его даже наградят орденом Мерлина или выпустят карточку от шоколадных лягушек, — задумчиво добавила Джинни и с хитрым блеском в глазах повернулась к Гарри: — Как думаешь, Рон все ещё их собирает?

К счастью, ночь закончилась без происшествий. Смертей не было, и двум выжившим оборотням впервые после укуса не пришлось проходить через болезненную трансформацию.

— Один начал рыдать посреди ночи, — рассказала им Гермиона на следующий день. — Я подумала, что ему больно или что опять всё начинается сначала, но когда он успокоился, то объяснил, что наконец-то снова почувствовал себя человеком. В его глазах была такая надежда, когда он благодарил Драко…

Гарри был потрясён этой историей и всерьёз подумал, что Джинни как в воду глядела, когда предсказывала Малфою карточку от шоколадных лягушек.

* * *

С наступлением нового года проект, над которым несколько месяцев работало Бюро магического законодательства, наконец, был принят. Сьюзен, продолжавшая аккуратно сообщать Гарри обо всех новостях, в один из его визитов рассказала, что предложения Белинского претерпели ряд изменений, но в целом дух реформы был соблюдëн. Благодаря старым хогвартским связям Гарри получил окончательный текст ещё до его публикации в прессе. По мнению Гермионы, это был самый минимум, которого хватало лишь на то, чтобы избежать включения в чёрный список Amnesty International. А вот с точки зрения волшебников судебная реформа выглядела революционной.

В газетах новый проект без стеснения критиковали и выражали серьёзные опасения, что с его принятием безопасность волшебников окажется под угрозой. Вынесение новых положений на публичные обсуждения ещё до их принятия было новшеством министра Шеклболта. Раньше указы подписывались, и только потом уже начинались дебаты... после их принятия. Гарри сильно сомневался, что волшебников предупреждали о декретах об образовании, которыми Министерство пыталось заставить его замолчать на пятом курсе Хогвартса и сделать бессильным.

Поэтому текст законопроекта подвергся большой критике, но по мере того, как дебаты набирали обороты, время от времени раздавались голоса тех, чьи родственники стали жертвами поспешного правосудия или пострадали от действий прошлого министра. И вот эти люди всячески поддерживали изменения и радовались, что некоторые высокопоставленные лица будут лишены своих привилегий.

Министерство пропустило мимо ушей недовольные возгласы, изменило несколько незначительных мелочей, которые больше всего задели чувства волшебников, и обнародовало текст законопроекта в двух частях: первая называлась Декретом об организации надлежащего правосудия и работы Визенгамота, а вторая — положение «Стандартные и чрезвычайные судебные процедуры».

В день, когда эти тексты стали официальными, Фосетт развесил их на стенах штаб-квартиры и пригласил авроров на совещание.

— Развешенные документы вступят в силу через два месяца. Я бы хотел, чтобы мы их вместе просмотрели.

Он начал с краткого объяснения первого декрета, пояснения по которому Гарри уже получил от Сьюзен всего пару дней назад. Самое главное в нëм — это наделение судейских органов независимостью от действующей власти.

— И где же тогда будут проходить слушания, если не в Министерстве? — спросил Клэнси Пилигрим.

— Официально ещё не решено, но ходят разговоры об особняке Кэрроу. Он расположен достаточно далеко и имеет слишком плохую репутацию, чтобы после войны на него нашёлся покупатель.

При упоминании фамилии владельца дома вокруг поднялась волна перешëптываний. Кэрроу сидели в Азкабане, и всё их имущество конфисковало Министерство. Судя по всему, идея использовать фамильное поместье в качестве места для осуждения таких же преступников пришлась аврорам по душе.

Затем Фосетт описал более нейтральные изменения, которые не должны были вызвать среди авроров бурю возмущения: обязательный отвод судей, имевших прямое или косвенное отношение к процессу, принятие показаний от неволшебников, таких как магглы или разумные магические существа. Последняя ремарка вызвала у некоторых недовольный ропот.

Командир продолжил рассказывать об изменениях в доказательной базе, которая теперь не ограничивалась свидетельскими показаниями и магическими демонстрациями. На этом моменте многие взгляды обратились на Гарри. Большинство авроров читали отчёты о судебном заседании над Гримстоунами и радовались победе одного из своих. Гарри попытался сделать вид, что ничего не заметил, и сосредоточился на словах Фосетта.

Наконец, тот перешёл к более деликатным темам и начал с появления прокуроров, обрисовав роль, которую они теперь будут играть в зале суда. Когда авроры поняли, о чём идёт речь, то разразились недовольными возмущениями.

— Это наша работа! — громогласно заявил Гильярд Хобдей.

— Если мы им больше не нужны, пусть скажут об этом лично!

— А если они решат не вызывать нас в качестве свидетелей, то чем мы будем заниматься?

— Они уничтожат весь смысл нашей работы!

Фосетт поднял руки, призывая всех к тишине:

— Как и нас, прокуроров будет назначать Министерство. Мы на одной стороне, у них те же причины до последнего сражаться за дела.

— И кто именно будет их назначать? — поинтересовалась Дженис.

— Глава магического правосудия, — сообщил Фосетт. — То есть, по сути, Отдел магического правосудия, а именно Министерство. Как известно, кресло под министром начинает гореть, если преступники не арестованы. Вспомните, что случилось с Фаджем. Прокуроры станут напарниками по работе, а не противниками.

— У них будет право затребовать у нас дополнительные доказательства? — уточнил Кристофер Саммерс.

— Их цель — сделать обвинение неопровержимым.

— Будто бы мы не умеем делать это сами! — упорствовал Саммерс.

— Взгляд со стороны всегда полезен. Кроме того, их работа будет заключаться в отстаивании наших интересов. Это не самая сильная наша сторона, и это нормально, потому что при наборе сотрудников мы отдаём предпочтение навыкам расследования, инициативе и уровню подготовки по защите от Тёмных искусств. Мы часто оказываемся совершенно беспомощными перед адвокатами, которые мастерски владеют способностью перевернуть всё с ног на голову и искусством ведения прений. Считайте это возможностью заниматься именно тем, что и является ключевым в нашей профессии.

Фосетт позволил аврорам обсудить вышесказанное с десяток секунд, после чего продолжил:

— Наиболее значимы для нас права, которыми отныне будут располагать арестованные подозреваемые. Во-первых, они смогут запросить помощь адвоката сразу после ареста, и в этом случае необходимо будет дождаться его перед тем, как приступать к допросу. Во-вторых, адвокат будет иметь доступ к основным документам по делу: обвинению и доказательствам против своего клиента. В-третьих, мы не сможем держать их в камерах Министерства более двадцати четырёх часов без направления запроса судье, который в течение часа должен принять решение о необходимости ограничения свободы.

Это вызвало шквал возмущения, да столь оглушительный и продолжительный, что было даже бесполезно пытаться что-то сказать. Фосетт и не пытался. Он бесстрастно ждал, пока каждый выразит своё негодование. Через минуту шум немного утих. Командир достал волшебную палочку и выпустил в воздух разноцветные искры, привлекая внимание тех, кто продолжал возмущаться. Все, кроме Малдуна, замолчали.

— Я останусь в офисе! — спокойно сообщил Малдун. — Какой смысл в этих арестах, если нужно вызывать адвоката, который их освободит?

— Не преувеличивайте. Большинству преступников не нужна помощь адвоката, чтобы обмануть нас или отказаться отвечать на вопросы. И кстати, это относится только к тем, кого мы арестовали и удерживаем силой. Те, кого мы вызвали в качестве простых свидетелей и кто может уйти в любой момент, не смогут воспользоваться правом на адвоката.

— Мы должны будем рассказывать задержанным об их правах? — спросил Майкл Корнер.

— В смысле?

— Ну как у магглов. В Америке, например, когда полиция арестовывает человека, они говорят, что он имеет право хранить молчание, что он может вызвать адвоката и что всё, что он скажет, может быть использовано против него.

Это пояснение было встречено ошеломлëнным молчанием.

— Я лучше уволюсь, чем буду рассказывать арестованным подонкам, как избежать тюрьмы, — произнёс наконец Хобдей.

Многие закивали в знак поддержки.

— А магглы точно ловят преступников? — съязвил Малдун.

Фосетт поспешно просмотрел свои записи и с облегчением в голосе сказал:

— Этой информации в проекте нет.

Гарри знал, что оглашение прав арестованным было предложено Белинским, но главы департаментов отклонили его. Все прекрасно понимали, что этого авроры точно не стерпят.

— Адвокаты смогут говорить и делать что угодно во время перекрёстного допроса? Смогут ли они раскрыть клиенту сведения по делу? — спросил Пилигрим.

— Есть строгие рамки, — успокоил его Фосетт. — Если мы заподозрим, что адвокат связан с делом, мы сможем потребовать его замены. Если адвокат разгласит публично то, что услышал во время суда, он может лишиться лицензии. Мы обязаны будем передавать ему часть материалов, но не все, а только те, что не поставят под угрозу расследование. И, наконец, мы сможем обыскивать адвокатов, и прежде, чем получить доступ к клиентам, они должны будут сдать волшебные палочки.

Последний пункт очень порадовал авроров. Не потому, что они боялись, что адвокаты используют против них свою магическую силу, а символизма ради: допросные оставались территорией авроров.

— То есть если мы приведём сюда подозреваемого, то не сможем держать его больше двадцати четырёх часов? — уточнила Примроуз.

— Сможем, если судья даст разрешение, — поправил Фосетт. — Мы должны будем доказать, что есть веские причины ограничить свободу передвижения.

— А если судья решит его освободить?

— Мы сможем вызвать его в качестве свидетеля. Всегда можно найти способ испортить жизнь, если он не захочет прийти к нам добровольно, — напомнил он.

Авроры хитро заулыбались. Гарри подумал, что это было отличной демонстрацией того, что законы всегда можно обойти тем, кто не хочет их исполнять.

— А потом, доказав виновность, мы всё равно должны будем его освободить? — спросил Альберт Хартс.

— И снова судья решает, представляет ли человек опасность, чтобы содержать его под стражей до суда. Если нет, то могут быть приняты дополнительные меры для исключения побега из страны, включая конфискацию волшебной палочки.

Гарри нахмурился. Это решение напомнило о войне и дискреционных решениях Амбридж. Он был уверен, что эта идея пришла в голову уж точно не Белинскому. Разные департаменты Министерства явно вносили значительные изменения в предложения адвоката.

— Однако, — сказал Фосетт, — я вполне уверен, что подозреваемые в убийствах или в использовании Тёмной магии не будут освобождены условно-досрочно. В том числе эта мера будет применяться и к правонарушителям, арестованным магической полицией.

Фосетт, посчитав этот вопрос исчерпанным, продолжил:

— Тем не менее, при подготовке дел придётся быть очень внимательными и осторожными. Суть реформы — перестать полагаться на одни лишь наши выводы и требовать более конкретных доказательств. Придётся собирать больше улик и делать больше колдографий с места преступления. Также нужно будет собирать доказательства, которые подтвердят показания свидетелей, чтобы к их словам прислушались.

— Как будто нам не хватает бумажной работы и отчётов, — запротестовал Симус.

Фосетт кивнул, соглашаясь, и перешёл к заключительным пунктам реформы:

— Осуждённый, посчитавший вынесенный приговор несправедливым, сможет подать ходатайство о повторном рассмотрении дела. Это называется апелляция.

Новый термин вызвал ещё одну волну негодования:

— Что? И нам придётся начинать всё сначала?

— То есть их будут судить до тех пор, пока они не согласятся с приговором?

— Да давайте просто выпустим всех прямо сейчас!

— Тишина! Пожалуйста! Нет, есть только одна попытка апелляции. Итогом этой процедуры может стать как отмена вынесенного ранее приговора, так и ужесточение меры наказания, поэтому адвокаты дважды подумают, прежде чем прибегать к этому праву. С другой стороны, апелляция не приостанавливает действие приговора, а значит, осуждённый останется в Азкабане до второго суда, который состоится не позднее двух месяцев с момента подачи апелляции. Более того, апелляция работает в обе стороны: прокурор также сможет потребовать повторного суда, если посчитает приговор слишком мягким. Если что-то подобное произойдёт, знайте, что можете рассчитывать на меня: я обязательно отправлю заявку в отдел магического правосудия.

Это немного успокоило авроров.

— И последнее, — Фосетт сделал глубокий вдох. — Апелляция, о которой я только что говорил, должна быть подана в течение двух недель после вынесения приговора. Существует ещё одна процедура повторного рассмотрения дела — это пересмотр. Она бессрочна, но для неё должны появиться какие-то новые доказательства, которые поставят под сомнение первоначальное решение.

Гарри сам не заметил, как одобрительно кивнул. Это был хороший способ реабилитировать тех, кто стал жертвой судебной ошибки.

Фосетт снова коротко прошёлся по новым положениям. Затем последовал ещё один раунд вопросов от авроров, которые хотели прояснить некоторые моменты или просто выражали своё несогласие. Командир терпеливо отвечал на все. Наконец, собрание подошло к концу. Когда все начали медленно расходиться, обмениваясь мнениями о только что услышанном, Фосетт подозвал Гарри:

— Поттер, можно тебя на минутку?

Гарри слегка вздрогнул от возникшего чувства вины. Неужели Фосетт узнал о его косвенном участии в разработке этих правил, которые для авроров оказались такими противоречивыми? Он поспешно собрался с мыслями, настраиваясь оправдываться перед начальством.

После приглашающего кивка Гарри занял место напротив и приготовился отстаивать свою позицию. Но Фосетт затронул совершенно другую тему:

— Думаю, ты уже понял, что новый проект побудит судей внимательнее относиться к нашим доказательствам — как в плане превентивного взятия под стражу, так и в плане вынесения приговора. В деле против Гримстоунов ты оказался очень изобретателен и воинственно настроен, и я бы хотел, чтобы ты подумал над тем, как представлять наши дела с наибольшей эффективностью. Я бы хотел, чтобы ты написал отчёт о том, что мы можем сделать, чтобы повысить шансы на положительный исход по всем нашим делам.

— Без проблем, — согласился Гарри, радуясь, что так легко отделался.

— У тебя полная свобода действий. Делай всё, что посчитаешь нужным, — добавил Фосетт. — Если тебе нужно время, я отправлю Харпера к другому напарнику.

— Хорошо, сэр, — поблагодарил Гарри.

— Не забывай, что мы должны за два месяца во всём разобраться. Так что эта задача в приоритете.

— Понял, сэр.

— Вот и хорошо. Удачи.

Гарри понял, что разговор окончен, и отправился на поиски Оуэна, чтобы рассказать о своих новых обязанностях.

— Вот это поворот, конечно, — задумчиво протянул тот.

— Почему? — удивился Гарри. — Это лишь на время.

— Задание, которое даёт тебе право просматривать досье всех авроров, — заметил Оуэн. — Это всё равно что командовать ударным спецотрядом.

— Это будет только офисная работа, а не полевая, — возразил Гарри.

— А вот это уже плохая новость, — согласился Оуэн. — Как по мне, так это ещё большая головная боль, чем командовать операцией. Ты будешь нести ответственность за все наши проигранные дела.

— Просто прекрасно, — кисло вздохнул Гарри.

— Ты получил то, что заслужил. Ведь именно из-за тебя этот чёртов Белинский вообще смог представить свой проект в Министерство.

— Что? — изумлëнно переспросил Гарри, гадая, чем он себя выдал.

— Да, скорее всего, именно заседание по делу того мальчика, подвергшегося тёмному проклятию, натолкнуло его на эту мысль.

— А-а, ну да, — закивал он, с трудом пытаясь скрыть облегчение. — Помалкивай об этом, ладно? Не хочу, чтобы все авроры ополчились на меня.

— Похоже, что ты не особо возмущён всем этим.

— Моего крёстного посадили в тюрьму на несколько лет без суда, а у меня чуть не отобрали палочку из-за несправедливого разбирательства. Поэтому, как бы это ни беспокоило меня как аврора, я всё-таки считаю, что новый законопроект несёт благо.

Гарри смутился, когда понял, что слишком сильно повысил голос и что его слова услышали все, кто был рядом. Он не сомневался, что через час об этом будет болтать весь отдел. С другой стороны, ему больше не придётся притворяться, что он против.

— Ты знал, что так и будет, когда представлял дело мальчика именно в такой манере?

— Нет, — искренне ответил Гарри. — Честно говоря, аргументы Белинского, да и в целом его схема работы меня очень раздражали, и я не получил от процесса того, что ожидал. Я был невероятно зол на него, когда вышел из зала суда, но это не сделало его неправым.

— Постарайся хотя бы не слишком часто помогать ему оказываться правым, когда он будет выступать против наших дел, — иронично посоветовал Оуэн.

* * *

В последний вечер января, когда Гарри и Джинни читали в гостиной после ужина, наслаждаясь редким моментом тишины и покоя после укладывания детей, из кухни донëсся звон разбитой посуды. Они переглянулись, но не сдвинулись с места, чтобы не смущать ответственных эльфов. Затем послышались сердитые голоса. Они удивлëнно уставились друг на друга. Впервые на их памяти двое эльфов так громко спорили. Обычно они просто обменивались незначительными, резкими замечаниями. Судя по всему, настало время вмешаться.

Когда Гарри и Джинни дошли до кухни, эльфы стояли лицом друг к другу. В руках у Тротти была большая сковорода, что напомнило Гарри эпизод с Кричером и Мундугусом, хотя кухонное полотенце в другой руке скорее указывало на работу по дому, которой тот занимался до того, как разгорелся конфликт. Миффи же с вызывающим видом стояла рядом с осколками тарелки.

— Я бы на твоём месте умер от стыда! — выпалил Тротти.

— Миффи — хороший эльф, — решительно, но дрожащим голосом возразила его сестра.

Увидев своих хозяев, обе воюющие стороны замолчали, хотя и продолжали смотреть друг на друга. Не говоря ни слова, Гарри достал волшебную палочку и починил разбитую тарелку. Взглянул на Джинни, будто бы передавая ей бразды правления.

— Пойдëм-ка со мной, Миффи, — сказала она и увела её в кладовую.

Гарри понял, что ему нужно поговорить с Тротти как мужчина с мужчиной.

— Что-то не так с Миффи? — спросил он, присаживаясь.

Тротти выглядел несчастным и смотрел на сковороду в руке так, словно хотел ударить ею себя.

— Разбитая посуда — это ещё не катастрофа, — снова попытался вовлечь его в разговор Гарри.

— Тротти проследит, чтобы это не повторилось, — пробормотал эльф.

— У Миффи проблемы? — ещё раз спросил Гарри.

— Тротти присмотрит за Миффи.

— Почему ты должен присматривать за ней? Мне казалось, она очень хорошо работает.

Он не смог больше ничего вытянуть из эльфа и почувствовал облегчение, когда Джинни вернулась с Миффи. Глаза эльфийки вращались туда-сюда как бешеные, а это был верный признак того, что она сильно нервничала.

— Всё будет хорошо, Миффи, не волнуйся, — заверила её Джинни. — Ты очень хороший эльф.

Одарив Тротти тяжёлым взглядом, она направилась обратно в гостиную, и Гарри последовал за ней, сгорая от любопытства, что же у них произошло.

— Ну что там? — спросил он, как только Джинни закрыла за ними дверь.

— У Миффи есть парень. Она познакомилась с ним в подсобке одного магазина. Мне вообще кажется, что большинство эльфийских пар находят друг друга именно там. В общем, они любят друг друга, но Миффи очень несчастна, потому что Тротти узнал обо всём и не согласен с ней. Причина их ссоры в том, что он решил в будущем делать покупки лично, поскольку считает, что у неё слишком много свободного времени. Я так понимаю, что наши голубки договариваются встретиться в одно и то же время в магазине, а значит, они проводят там намного больше времени, чем обычно.

— Вот что имел в виду Тротти, когда обещал присматривать за ней, — наконец понял Гарри.

— Да, похоже, что склонность старших братьев вмешиваться в личную жизнь сестёр не ограничивается человеческим видом, — вздохнула Джинни и решительно заявила: — Но женская солидарность тоже выходит за эти рамки. Я надеюсь, ты попросишь своего эльфа-мачо оставить сестру в покое и напомнишь, что она имеет право встречаться, с кем захочет.

— Во имя женской солидарности? — возмутился Гарри. — Я вообще не понимаю, при чём тут я. Если ты ещё не догадалась, что я мужчина, то я с удовольствием продемонстрирую это тебе прямо сейчас, — с готовностью добавил он.

— Гарри, вместо того, чтобы хвастаться, поговори с эльфом, пожалуйста.

— Это несправедливо, — пробурчал Гарри, поднимаясь. — Я ведь спаситель волшебников. Спасение эльфов — это по части Гермионы.

— Не переживай, с ней я тоже поговорю. Может, нам стоит обсудить это с хозяином нашего Ромео.

— Ну вот, ещё одна несчастная жертва! — усмехнулся Гарри и выскользнул из гостиной, чтобы убедить эльфа оставить сестру в покое и дать ей спокойно флиртовать с кем захочется.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри поступил на службу в Аврорат

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 1 февраля — 8 марта 2007

В первой половине февраля Гарри приступил к новому заданию и начал с анализа текущих расследований. Почти сразу в глаза бросилось отсутствие у некоторых авроров скрупулёзности и выверенности в доказательной базе, не хватало также более детальной проработки по делам. На ум приходил резонный вопрос: как с такими слабыми и необоснованными обвинениями аврорам удавалось хоть кого-то посадить в Азкабан? А следом напрашивался пугающий вопрос, о котором даже думать не хотелось: сколько невинных томится в застенках этой мрачной тюрьмы?

К счастью, подавляющее большинство авроров подкрепляло свои гипотезы как можно большим количеством доказательств, как это делал Причард. Но способы и формы ведения расследований, а в дальнейшем и обвинений были настолько разными, что Гарри далеко не сразу смог нащупать ту узкую дорожку, по которой можно было бы пойти для создания совершенно новой, более эффективной методики.

Он вспомнил, как Сьюзен однажды упоминала, что его стратегия по делу Гримстоунов достаточно схожа с той, что использовали сотрудники магической полиции в своих делах. Однако Гарри всë-таки не осмелился заявиться на их территорию и попросить рассказать, как они работают. Вместо этого он зашёл к Сьюзен, кратко объяснил мотивы и сказал, что хотел бы ознакомиться с каким-нибудь делом их отдела.

— Я что-нибудь поищу в архивах, — кивнула она, — но изучай документы только в моём кабинете, хорошо?

Она быстро принесла два длинных пергаментных свитка и пояснила:

— Здесь несколько дел, в которых судьи признали обвиняемых виновными только на основании доказательств, предоставленных следователями. Сами же подсудимые вины своей так и не признали.

Гарри кивнул и углубился в изучение. Дочитав до конца, он пришёл к выводу, что эти досье действительно были гораздо более подробными, чем те, что сейчас собирали авроры. Он высказал вслух свои опасения.

— В этом как раз и проблема, — согласилась Сьюзен.

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе переспросил Гарри.

— Аврорам доверяют больше, чем рядовым полицейским. Поэтому им приходится искать другие способы убеждения судей. Парадокс такой системы вылился в то, что доказать вину какого-нибудь вора, которому грозит лишь штраф, оказалось намного сложнее, чем вину тёмного мага, которому светит пожизненный срок в Азкабане.

Гарри опешил, испытывая одновременно изумление и ужас. Теперь он лучше понимал, почему Белинский так рьяно выступал за наделение авроров статусом свидетелей. Это фактически кардинально изменило бы баланс отношений между защитой и обвинением.

— Но ведь сейчас это изменится? — выдавил он из себя.

— В перспективе — да, но от многовековых традиций будет не так легко и быстро избавиться. Часть из них сохранится и после вступления в силу нового законопроекта, и репутация авроров по-прежнему будет влиять на судебный процесс. Однако назначенные нами прокуроры будут запрашивать только полные досье, а судьям придётся принимать решения, основываясь на реальных фактах, а не на своём личном отношении. Тебе предстоит проделать большую работу, чтобы выполнить порученное задание.

Гарри одновременно ощущал азарт от выполнения трудной задачи и тревогу от давившей на него ответственности. Он поблагодарил Сьюзен за помощь и отправился к Фосетту, чтобы доложить о своих изысканиях.

— Первое, что нам нужно сделать, — закончив рассказ, сообщил Гарри, — это сравнить наши методы с методами магической полиции. Как минимум, нужно достичь такой же результативности по сбору улик. Лучше всего работать с ними сообща. Глупо тратить время сначала на изучение их дел, потом на анализ стратегии, хотя тут и слепому ясно, что они в этом разбираются намного лучше нас.

— Значит, сходи к их начальнику Уотчоверу и попроси выделить в помощь кого-нибудь из сотрудников, — посоветовал Фосетт.

— Думаете, он согласится? — с сомнением спросил Гарри.

— Конечно, нет. Он станет торговаться, чтобы извлечь из этого выгоду для своего отдела.

— Тогда, наверное, вам лучше обсудить это с ним лично, — заметил Гарри.

— Я дал тебе карт-бланш в этом деле, ты предоставлен сам себе, — напомнил Фосетт. — Уверен, ты справишься. А мне уже пора: совещание начнётся через пять минут.

И он действительно вышел из кабинета, оставив Гарри в полном замешательстве. Тот несколько раз прокрутил в голове их разговор и пришёл к выводу, что шеф настоятельно посоветовал ему обратиться к начальнику магической полиции и предоставил полную свободу действий в переговорах. На мгновение Гарри подумал, а не попросить ли совета у Оуэна, но быстро передумал. Задачу возложили на него лично, а значит, с этим испытанием, а именно испытанием это и было, он должен справиться сам, а у него не было привычки списывать на экзаменах — если не считать домашние задания, которые Гермиона исправляла за него в школьные годы.

Гарри глубоко вздохнул и расправил плечи. Нужно покончить с этим делом как можно быстрее.

Появившись на территории магической полиции, он тут же привлёк к себе любопытные взгляды, но никто не решился спрашивать, что он тут делает. Гарри осмотрелся, но бригадира Ферстона не обнаружил, поэтому сразу же направился в кабинет к начальнику полиции и постучал.

Тирн Уотчовер встал, узнав застывшего в дверях Гарри.

— Прошу вас, проходите, — Уотчовер приглашающе показал на кресло и, убедившись, что гость сел, сделал то же самое. — Чем обязан?

— В соответствии с новым законом, — начал Гарри, впечатлённый тем, что его воспринимают так серьёзно, — мой командир поручил мне формализовать наши методы расследования. Я обратил внимание на высокое качество собранных вами досье и хотел бы поработать с одним из ваших сотрудников.

Уотчовер молча разглядывал его. Гарри пришлось взять себя в руки, чтобы не начать беспокойно ëрзать на месте.

— Ясно, — произнёс тот наконец. — Раз уж речь идёт о сотрудничестве, а я полагаю, это не что иное, как оно, у меня есть к вам ответное предложение.

— Какое? — с подозрением спросил Гарри.

— Я слышал, что вы проводите тренировке по защите. Вы берёте новых учеников?

Гарри прикусил губу, чтобы тут же не выпалить рвавшееся с языка «нет». Если он сейчас так скажет, то в ближайшее столетие минимум ни один из полицейских не станет ему помогать.

— Защита от тёмных искусств — это удел авроров, — ответил он вместо этого. — На обучение стажёров уходит три года.

— Я нисколько не посягаю на полное обучение этому несомненно сложному делу, — возразил Уотчовер. — Но, как я понимаю, ваши тренировки направлены не только на противодействие проклятиям. Вы учитесь работать в группах и использовать местность в своих интересах, а также оттачиваете защитные чары.

Гарри удивился, откуда тот так точно знает их программу тренировок. За ними шпионили? Или же просто кто-то из авроров был в хороших отношениях с одним из полицейских и рассказал что-то приятелю? В конце концов, они не держали всё в тайне.

— Вам хорошо известно, — продолжал Уотчовер, — что в ходе нашей работы мы часто имеем дело с чрезвычайно агрессивными преступниками, которые пусть и не используют Непростительные, но и особой дружелюбностью не отличаются. В прошлом месяце, например, один из моих ребят попал в Мунго и до выписки ему ещё далеко… если он вообще когда-нибудь сможет вернуться в строй.

Гарри тут же вспомнил о Причарде и не мог не посочувствовать бедняге полицейскому.

— Если вы разрешите парочке моих ребят участвовать в ваших тренировках, то они потом могли бы взяться за остальных парней, — продолжил Уотчовер.

Предложение было вполне честным. Полицейские учили его своим методам ведения расследований, а он в обмен показывал им защитные приемы.

— Это возможно, — согласился Гарри.

— Вы берёте двух полицейских к себе на полгода, а я откомандирую к вам кого-нибудь, пока вы не закончите со своим заданием, — подытожил Уотчовер.

— Трёх месяцев будет достаточно, — заверил его Гарри. — Примерно двенадцать тренировок. Этого с лихвой хватит, чтобы понять суть наших упражнений. Затем останется только выработка рефлексов и импровизация в групповых манёврах. С этим вы справитесь и без меня.

— Согласен на три месяца. Вдобавок я бы хотел затронуть другую тему. Нас часто привлекают по вашим делам для исследования местности или сбора свидетельских показаний. Учитывая унификацию наших с вами методов в будущем, мне кажется разумным сократить такие запросы до минимума.

Гарри придержал готовую сорваться с языка резкость и уклончиво ответил:

— Не уверен, что обладаю необходимыми полномочиями для обсуждения таких вопросов, но я передам это моему командиру.

Уотчовер кивнул с легкой улыбкой, и Гарри понял, что тот особо не рассчитывал даже на такой ответ. Нужно было срочно уходить из этого кабинета, пока он не попал ещё в какую-нибудь ловушку.

— Когда я смогу начать работу с одним из ваших сотрудников? — спросил он.

— Скажем, завтра утром?

— Прекрасно.

— Вы хотите кого-то конкретного?

— Думаю, вы лучше меня знаете, кто подойдёт, — вежливо ответил Гарри, поднимаясь, но всë-таки добавил: — Если это возможно, я был бы рад возобновить наше сотрудничество с бригадиром Ферстоном, до этого мы несколько раз работали вместе.

— Я понял, — кивнул Уотчовер, также поднимаясь и протягивая руку.

Гарри ответил на рукопожатие и собрался уходить.

— Было приятно побеседовать с вами, мистер Поттер, — бросил ему напоследок Уотчовер.

Гарри нервно улыбнулся и поспешил ретироваться. Он ощущал стекавший по спине пот и чувствовал, как сильно были напряжены все его мышцы. Так вымотан он не был даже после сложнейших тренировок.

Фосетт был уже у себя, когда Гарри вернулся в штаб-квартиру. Несколько мгновений он лелеял мысль о том, как устроится на своëм рабочем месте и не станет сразу докладывать о результатах переговоров. Стало интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем шеф вызовет его к себе на доклад. Но тот предпочёл не строить из себя умника и сразу же проверить, не наговорил ли Гарри слишком много глупостей.

Фосетт, казалось, был доволен результатом дипломатической миссии Гарри.

— Но постарайтесь не учить их слишком многому, — обронил он, когда речь зашла о будущих новых учениках. — Умение хорошо противостоять тёмным заклятиям развивает определённые навыки, которые мне бы не хотелось видеть у большого числа волшебников.

— Хорошо, — кивнул Гарри, пусть на данный момент пока и не понимая, что ему делать с этим ограничением. — Ах да, чуть не забыл: Уотчовер намекнул, что мы слишком часто прибегаем к их помощи в некоторых делах, и они из-за этого теряют много времени. Если я правильно понял, то он был бы признателен, если бы такие случаи сошли на нет.

— Когда он думает, что вышел на след тёмного мага, то мы тут же вмешиваемся, чтобы защитить его команду, — сухо возразил Фосетт. — Это равнозначный обмен, ему бы не стоило жадничать.

Гарри знал, что ситуация не так проста, как казалось его командиру. Некоторые авроры считали сотрудников магической полиции мальчиками на побегушках, на которых можно было запросто свалить нудную работу по сбору базовой информации о подозреваемых или свидетелях. Они так часто злоупотребляли этими полномочиями, что уже давно заработали себе славу высокомерных мерзавцев. Гарри казалось, что Фосетт должен положить этому конец, пока отношения между двумя отделами окончательно не перешли в острую фазу, но сам пока не осмеливался указывать шефу.

Тем же вечером, как и последние полтора года раз в неделю, Гарри отправился в гости к своему бывшему напарнику Станиславу Причарду. Эти визиты, строго говоря, не были рутиной, поскольку он получал удовольствие от общения с наставником, но это не всегда было легко. Причард иногда бывал раздражительным, особенно когда пытался вернуться к прежнему образу жизни, который теперь для него был невозможен.

Прошло много недель, прежде чем Причард понял, что, несмотря на ежедневные изнурительные физические упражнения, он никогда не достигнет нужной формы, чтобы вернуться к работе аврора. Шесть месяцев назад он наконец-то согласился на должность офисного клерка в компании брата своей жены. Он никогда не жаловался Гарри, наоборот, подчёркивал доброту шурина и усилия, которые тот прилагал, чтобы поручать ему только те задания, которые он мог выполнить со своими увечьями. Но Гарри видел по его рассказам, как трудно было Причарду каждое утро просыпаться и заставлять себя идти на эту работу.

Поэтому Гарри старался как можно меньше обсуждать то, что происходило в штаб-квартире, опасаясь разбередить ещё не зажившие раны. Вместо этого он больше рассказывал о своей семье, шалостях сыновей или малышей Уизли. Он уже успел познакомиться с детьми Причарда и иногда болтал с ними обо всём, когда те приезжали на школьные каникулы домой. С миссис Причард они практически не разговаривали, но ему было достаточно той тёплой улыбки, с которой она встречала его каждый раз.

Иногда, однако, они затрагивали и новости в судебном законодательстве, за которыми внимательно следил Причард. Они обсуждали опросы, опубликованные в прессе, и новые законы. В целом Причард благосклонно относился к любым изменениям, которые открывали возможность для дебатов между защитой и обвинением и служили для укрепления доказательной базы, но вместе с тем он считал, что в окончательной редакции закона Министерство зашло слишком далеко. Гарри конечно же не стал рассказывать о своей беседе с Белинским и о той роли, которую он сыграл в реформах, с которыми теперь приходится считаться аврорам. Но он поделился с наставником заданием, которое дал ему Фосетт, и коротко пересказал разговор с Уотчовером.

— Ты хорошо выкрутился, — заверил его Причард.

— Думаешь? — с сомнением протянул Гарри. — Фосетт считает, что я слишком на многое согласился.

— Он знал, что ничего не получит за просто так. Скажем так, твои уступки позволили ему сохранить лицо человека, который не заключает сделки.

— Хочешь сказать, он заставил нас сыграть в злого и доброго полицейского?

— Не исключено. Да и вообще, эта роль подходит тебе идеально. И очень хороший урок на будущее. Продолжай, парень, в том же духе, ты на правильном пути!

* * *

Следующим утром, спустя всего несколько минут после прихода Гарри в штаб-квартиру, в дверях показался бригадир Ферстон с целым ворохом свёрнутых пергаментов под мышкой.

— Не меня ли ищете? — приветливо кивнул ему Гарри.

— Совершенно верно. Меня отправили к вам на неделю, чтобы рассказать о наших методах сбора и представления доказательств.

Гарри нахмурился. Ему казалось, что они с Уотчовером не обговаривали точные сроки его сотрудничества с магической полицией. Что если отведённого времени окажется недостаточно, чтобы полностью вникнуть в методику? Он расстроенно вздохнул: ему явно ещё было чему поучиться в сложном деле ведения переговоров. Значит, не оставалось ничего другого, кроме как с головой окунуться в работу и постараться взять максимум из выделенных пяти дней.

К счастью, Ферстон был настроен весьма доброжелательно и легко делился с Гарри всеми необходимыми сведениями. Он принёс с собой ворох свитков, в которых были примеры как удачно собранной доказательной базы, так и не очень убедительной.

Гарри обратил внимание, что полицейские практически никогда не использовали колдографии для доказательства.

— С ними всегда всё сложно, уж слишком много всякого излучения влияет на магической фон, и снимки почти всегда не соответствуют действительности, — объяснил Ферстон. — Именно поэтому Визенгамот уже давно не принимает их в качестве улик, а мы используем только для того, чтобы не забыть какие-то важные нюансы.

Гарри кивнул. Вспомнилось, как Колин впервые его сфотографировал: его тогда застали врасплох, и он замер, но по снимку казалось, что он пытается убежать. Так что опасения и недоверие судей были вполне обоснованы.

— А почему вы не используете маггловские фотографии? — спросил он. — Они уж точно отражают реальность.

Ферстон слегка улыбнулся.

— Вы были первым, кто осмелился на такое. С тех пор мы использовали их несколько раз, но судьи не всегда принимают это как весомое доказательство. Я… Хм… Надеюсь, вы не возражаете, что мы вас копируем.

— Мы с вами на одной стороне и должны использовать любую возможность, чтобы собрать как можно более полные и убедительные материалы по делу, — медленно ответил Гарри, не зная, может ли бригадир говорить от имени всей магической полиции.

— Я придерживаюсь того же мнения, — кивнул Ферстон и осторожно добавил: — Но нам бы не хотелось, чтобы этот процесс был односторонним.

— Как оказалось, — начал Гарри, — я уполномочен принимать любые решения, которые посчитаю необходимыми для развития нашей системы расследований. Пока эти договорённости действуют, я буду рад нашим с вами регулярным встречам, чтобы рассмотреть дела, дошедшие до суда, и их результаты.

Кивнув друг другу, они пожали руки.

Потом Ферстон показал Гарри, как полицейские, используя свидетельские показания и другие полученные из разных источников сведения, работали над подтверждением или опровержением своих версий. При этом они не отвергали и ту информацию, которая могла доказать невиновность подозреваемого. Они делали всё, чтобы на суде защита не смогла вывернуть собранные обвинением факты так, как это было удобно в первую очередь им самим. Ферстон также упомянул периодический информационный бюллетень отдела магического правопорядка и поведал, как им можно пользоваться для поиска прецедентов.

Работать с Ферстоном оказалось очень приятно. Постепенно между ними росло доверие, и бригадир начал позволять себе сдержанно и иронично шутить. Гарри оценил его чувство юмора. Поэтому, прощаясь в пятницу, они оба чувствовали сожаление, что их временное сотрудничество подошло к концу.

Однако после подведения итогов Гарри был несколько разочарован. Безусловно, в методологии он сделал гигантский рывок вперёд, но ему отчаянно не хватало знаний маггловских процедур. Чары обнаружения, которыми пользовались маги, давали слишком поверхностный результат, а потому авроры чаще полагались на сведения, полученные лабораториями с помощью зелий.

Волшебники оставляли на месте преступления волосы, кровь, отпечатки пальцев, но не было способа сравнить всё это с образцами задержанных подозреваемых. Если те заявляли о своей невиновности, то их освобождали или осуждали лишь на основании свидетельских показаний или же из-за отсутствия алиби. У следователей не было возможности окончательно установить, находились ли они на месте преступления в определённое время. Прослушка или слежка на расстоянии требовали большего расхода магической энергии. Удлинители Ушей Уизли работали только на расстоянии в несколько футов. Правда, совсем недавно они закончили с разработкой артефакта, который помогал пойти по следу аппарировавшего человека.

Впрочем, этими размышлениями Гарри не стал делиться с шефом. Перенять способы работы у полицейских и без того требовало от авроров больших усилий, для этого им придётся полностью пересмотреть всё, что они знали, а это было совсем не легко для таких консерваторов. Прежде чем предлагать революционные методы, нужно дождаться более подходящего момента.

Поэтому Гарри предоставил шефу доклад, в котором кратко перечислял только самые необходимые изменения, которые нужно было внедрить в срочном порядке. Фосетт внимательно прочёл его выкладки и сказал:

— Очень хорошо. Следующая твоя задача сообщить команде о введении новой системы по сбору досье, объяснить все сложные моменты и оказать помощь в случае необходимости. Все дела отныне должны вестись в соответствии с новыми стандартами.

— Но у нас в разработке более сорока дел! — обеспокоенно воскликнул Гарри. — На это уйдут месяцы!

— Ты можешь обращаться за помощью, если посчитаешь нужным, — не возражал Фосетт. — Я составлю график работы в соответствии с твоим запросом. Единственное условие: на этот раз никакого сотрудничества с полицейскими. Это целиком и полностью наши дела.

— Бригадир Ферстон делился со мной своими, — запротестовал Гарри.

— Держу пари, все они уже давно были закрыты.

Гарри вынужден был признать правоту шефа.

— Ладно, я подумаю, с кем бы хотел работать, — сдался он.

— Вот и отлично. Сообщи, кого ты выбрал, и мы постараемся сделать всё в лучшем виде и при этом не помешать работе Аврората.

Гарри вышел из кабинета Фосетта и обвёл взглядом штаб-квартиру, пытаясь определить, с кем бы он хотел поработать. На ум сразу пришел Оуэн, но в данной области у него не было особых талантов. В это мгновение Гарри как никогда раньше захотелось, чтобы вернулся Причард. Это был бы бесценный опыт, который позволил бы ему наладить отношения с той частью коллег, которые весьма консервативно относились к обязанностям аврора.

Гарри осенило: ему был нужен кто-то из старых авроров, тогда у него будет хоть какая-то видимость признания одного из «старичков», когда придёт время обучать весь отдел новым стандартам. Оставалось выяснить, кто из них с большей вероятностью согласится играть по новым правилам, и кто не станет оспаривать недавно обретённый авторитет Гарри.

С сожалением он отмёл кандидатуру Дженис. Ей нужно было заниматься обучением стажёра — Августина Долохова; к тому же, она совмещала должность заместителя командира вместо Причарда, а это означало множество дополнительных задач. Не раздумывая, он также вычеркнул Киприана Малдуна, который не скрывал своей нелюбви к нему. Его напарника Кристофера Саммерса тоже не стоило рассматривать: он очень скептически отнёсся к новой реформе. Гарри на мгновение задумался о работе с Гильярдом Хобдеем, с которым они периодически играли в квиддич. Но вспомнив, как сильно тот расстроился, услышав о новых декретах, отмёл и его вместе с напарником Клэнси Пилигримом.

На глаза попалась Примроуз Дэгворт. Она была из «стареньких» авроров и во время объявления Фосеттом нововведений задавала достаточно нейтральные вопросы. К тому же, он так и не смог вспомнить, чтобы она когда-либо возмущалась или негативно отзывалась об этом во время кофе-брейков и аврорских дебатов на кухне.

Её напарник Майкл Корнер неплохо разбирался в маггловских делах, а значит, был в достаточной степени открыт для новых веяний. Когда придёт время на практике внедрять свои идеи, нужно будет обсудить это всё с ним. Пока же он вполне сможет помочь ему в текущих делах.

Гарри подошёл к ним.

— Могу я отвлечь вас ненадолго? — спросил он.

— Конечно, чем можем помочь? — приветливо отозвалась Примроуз.

Когда Гарри только начал работать в Аврорате, она держалась с ним нейтрально, помогала только, когда он сам просил, но в целом особого дружелюбия не высказывала. Всё кардинально изменилось после инцидента с Адским пламенем, когда он вытащил её из самого пекла.

Гарри коротко рассказал, чего от них хочет. Брови Примроуз удивлённо приподнялись, когда она услышала о новом задании Гарри. Она явно тоже подумала об этом как о своеобразном повышении по службе. Она внимательно выслушала результаты его работы с бригадиром Ферстоном и попросила почитать доклад.

— Мы не будем пользоваться особой популярностью у коллег, — заметила Примроуз.

— Некоторые бои стоят того, чтобы в них ввязаться, — возразил Гарри.

— Не думаю, что ты понимаешь, о чëм я говорю, — покачала та головой.

— Я был тем самым психом, который утверждал, что Волдеморт вернулся, — напомнил он. — Я прекрасно понимаю, как трудно женщине в мужской профессии.

Примроуз кивнула, соглашаясь, что этот раунд был за ним. Она разглядывала его мгновение, будто увидела с неведомой ранее стороны. Видимо, она и подумать не могла, что его может волновать такой деликатный вопрос. Ведь женщине, которая отваживалась стать аврором, приходилось с самого первого дня вести сражение против агрессивно настроенных консервативных коллег-мужчин.

Майкл, следивший за их пикировкой, чуть ли не подпрыгивал на месте от радости. Ему, определённо, пришлось по душе предложение Гарри.

— Хорошо, — кивнула, наконец, Примроуз. — Отправиться в крестовый поход с героем магического мира будет интересным опытом.

Гарри улыбнулся и направился в кабинет к шефу, чтобы попросить в свою команду Примроуз и Майкла.

* * *

В то же время Гарри с интересом следил за экспериментами, которые проводил Отдел Тайн совместно с Драко Малфоем.

Спустя пять полнолуний и столько же месяцев испытаний и корректировок Кроакер решил, что новая формула аконитового зелья готова. В январе было решено пропустить одно полнолуние и не испытывать зелье, чтобы убедиться в его прежней эффективности, несмотря на перерыв в восемь недель. Испытуемые без возражений согласились с главой Отдела Тайн. Поскольку результаты были окончательными, протокол испытаний был официально закрыт после полнолуния третьего марта.

Затем начались переговоры между Министерством, гильдией аптекарей и Малфоем, которые закончились только поздним вечером второго дня. Гермиона нашла Рона после ужина в гостях у Поттеров. Розу уже уложили спать в спальне Джеймса, а Альбуса Джинни как раз собиралась положить в кроватку, закончив с последним на сегодня кормлением.

Гермиона коротко кивнула в ответ на предложение подать ей еду в гостиную, где уже расположились остальные.

— Что-то случилось? — спросил Рон, дождавшись, когда Гермиона в полной тишине утолит первый голод.

— Не могу в это поверить! — возмущённо воскликнула та. — Я понимаю, чем они думали, но всё равно! В конце-то концов, Мерлин бы их побрал, это он его разработал!

— Милая, что произошло? — обеспокоенно спросил Рон.

— Министерство нашло способ в полной мере извлечь выгоду из новой формулы аконитового зелья.

— Это как? — уточнил Гарри.

— Они не только выкупили права на зелье у Драко, но и заставили его подписать бумагу с отказом от всех прав на него. А значит, официально он не является его создателем!

— И что в этом такого? — не понял Рон.

— Как правило, когда ты что-нибудь изобретаешь, то в течение некоторого времени можешь получать деньги за производство и продажу. Но самое важное: ты приобретаешь известность. Например, Дамокл Белби получил Орден Мерлина за разработку первой версии этого зелья.

— Подожди, хочешь сказать, что Министерство позаботилось о том, чтобы Малфой не получил Орден Мерлина? — сообразил Рон. — И в чëм проблема? Если бы это произошло, я бы тут же вернул свой. Вот ещё! Не хватало, чтобы этот мерзавец щеголял с Орденом на груди!

Гермиона резко вскочила с места и буквально подлетела к мужу. Гарри давно не видел её в такой ярости. Последний раз, наверное, был в тот день, когда Рон вернулся к ним после своего громкого ухода в год правления Тёмного правительства. Он подумал, не стоит ли повесить между ними невидимый щит, как он сделал в тот раз.

— Бывают моменты, когда ты тупее соплохвоста, — процедила Гермиона сквозь сжатые губы. — Ты бы предпочёл, чтобы оборотни страдали до конца жизни, вместо того чтобы принять помощь от своего недруга.

— Недруга? — выпалил Рон, тоже вскакивая с места. — Ты говоришь о том, кто был готов продать Гарри своему хозяину, когда мы почти были у цели! И который едва не зажарил нас живьём, когда ему представилась такая возможность! А жив он ещё только потому, что я рисковал собственной жизнью, чтобы спасти его! Так что я не собираюсь преклоняться перед гением и альтруизмом мистера Лучший друг магических существ! И вообще, уверен, он всё ещё считает тебя грязнокровкой, даже если для тебя он стал кем-то большим с твоим вечным Драко то, Драко сё!

— А ты всё такой же дурак, когда ревнуешь! — закричала Гермиона, замерев меньше чем в ярде от Рона.

Никто не услышал ответа ревнивого идиота, поскольку Джинни успела наложить на него Силенцио вдобавок к прозрачному щиту, который Гарри всë-таки наколдовал между спорящими. По взаимному согласию Поттеры решили не мешать взбешённым супругам молча орать друг на друга и бить кулаками невидимую стену, магически воздвигнутую между ними.

— Мы так же себя ведём, когда ссоримся? — в смятении спросила Джинни.

— Недавно мы вполне могли это проверить. Помнишь, пару дней назад ты разрешила Джеймсу порвать те бумаги? К счастью, они оказались не особо важными, иначе…

— Я ничего ему не разрешала! Это ты разбросал их где попало. Это не одно и то же.

— Джеймсу нечего делать в моём кабинете, — напомнил Гарри. — Ты должна следить за тем, чтобы он не забирался туда.

— Я не… — Джинни замолчала и продолжила уже более спокойным голосом: — Мне кажется, или мы повторяем в точности те же аргументы, что и четыре дня назад?

— Я ещё не предложил тебе наложить чары на дверь, а ты не сказала, чтобы я сделал это сам, раз мне так нужно. Но да, мы неплохо справились с задачей.

Они перевели взгляд на чету Уизли: Гермиона тем временем пинала ногами защитную стену. Судя по всему, это помогло ей вернуть самообладание, и она включила мозги. Достала волшебную палочку и сняла чары молчания с себя и Рона.

— …и это длится уже шесть месяцев! — голос Рона громогласно разнёсся по гостиной.

Звук собственного голоса, казалось, тоже вернул его в реальность и немного успокоил. Он скрестил на груди руки и молча посмотрел на Гермиону. Та выглядела измождëнной, будто последние силы покинули её в мгновение ока, и она тяжело рухнула в стоявшее позади кресло.

— Извини, Рон, я сегодня злая, но ты тут не при чëм, — с раскаянием произнесла Гермиона.

— Я понимаю, что сейчас для оборотней очень важный момент, и безумно горжусь тобой и тем, что ты активно в этом участвуешь, — Рон шагнул вперёд и присел рядом с женой, взяв её за руки. — Просто мы с тобой практически не видимся, а когда видимся, то всё, о чëм ты можешь говорить, это об этом дурацком зелье.

— Ты мне очень сильно помогал в последнее время. Понимаю, всё так долго тянется… — едва слышно пробормотала Гермиона.

— Ты меня тоже поддерживала, когда я только стал мастером гильдии и не знал, к кому обратиться, — напомнил ей Рон. — Конечно, сейчас настал мой черёд помочь тебе.

Они обнялись, и Гарри с Джинни обменялись довольными улыбками.

— Так что там с этим зельем? Оно поступит в продажу? — спросил Гарри, устроившись с Джинни на диване. Рон в свою очередь присел на подлокотник кресла Гермионы.

— Если вкратце, то Министерство хочет сделать его доступным для всех оборотней, поэтому установили довольно низкую цену и поручили гильдии аптекарей организовать производство и распространение в нужных количествах. По сути, Драко теряет эксклюзивное право на зелье, но в этом нет ничего удивительного, потому что делается это в интересах общественного здоровья. Хуже то, что он вынужден был отказаться от авторства своего изобретения.

Рон взглянул на ситуацию с профессиональной точки зрения:

— Без Фабьена Туйе, мастера гильдии аптекарей, думаю, не обошлось.

— Да, он получает больше всех. Главное преимущество — это то, что отвечает за распространение лицензий на продажу зелья. Первое время они будут временными, чтобы гильдия контролировала качество продукта.

— Драко придётся просить разрешение на производство собственного зелья? — спросил Гарри, теперь лучше понимая степень возмущения Гермионы.

— Он просил предоставить ему право продажи без отдельного разрешения от гильдии, — ответила та. — Вы только представьте: лишь спустя два часа переговоров они уступили и согласились, правда, без права передачи лицензии наследникам. Он сражался как дьявол, чтобы жена могла унаследовать это право, если он умрёт раньше, чем пройдёт пятьдесят лет, но ему отказали.

По тону стало понятно, что она одобряет то, как Малфой пытался отстоять интересы семьи. Но ни Гарри, ни Рон, ни Джинни так и не решились как-то прокомментировать это.

— Потом он потребовал разрешения начать немедленное производство, чтобы его клиенты получили зелье уже в следующее полнолуние. Туйе был против, потому что знал, что другие лаборатории не смогут сварить его за оставшееся время. Так мы потеряли ещё полтора часа. В итоге Драко частично добился своего. Ему всё равно придётся выждать месяц, но потом он сможет работать для своих клиентов. Правда, половину товара нужно будет отдать другим аптекам, чтобы не оказаться единственным поставщиком. В этом Кингсли был непреклонен. Он не хочет, чтобы кто-то догадался о личности настоящего создателя зелья.

— Значит, через два полнолуния у оборотней будет доступ к зелью, — подытожила Джинни.

— Не у всех, но это уже серьёзный шаг вперёд. Неужели только меня возмущает, что главный изобретатель не получит признание общества и не будет удостоен почестей за то, что дал надежду стольким несчастным волшебникам, настрадавшимся за свою жизнь? — жалобно спросила Гермиона.

— Гермиона, — мягко произнесла Джинни, — ты ведь сама понимаешь, что герои, получившие свой Орден Мерлина девять лет назад, не смогут смириться с мыслью, что Малфой удостоен такой же награды. Я бы сильно удивилась, если бы Кингсли, будучи настоящим политиком, смог себе это позволить.

— Я понимаю. Но всё равно имею право думать, что это неправильно, разве нет?

— На войне тоже было много несправедливостей, и тогда Малфои находились в намного лучших условиях, — ледяным тоном парировала Джинни.

— Как ты сказала, Кингсли выделил ему крупную сумму денег, и он сможет громко заявить о себе, раз уж будет первым, кто начнёт распространять это революционное зелье, — заметил Гарри. — Ему будет на что жить, и он сможет правильно воспитать своих будущих наследников. Это уже неплохо, учитывая, в каком плачевном положении он был всего десять лет назад.

— Наверное, — вздохнула Гермиона. — Кстати, о наследниках. У него есть сын одного возраста с Розой. Его зовут Скорпиус.

— Малфой назвал своего ребёнка Скорпиус? Бедный мальчик, — сочувственно покачала головой Джинни.

— А кто-то назвал сына Северусом, — заметил Рон.

— Ага, — протянул Гарри. — Я, пожалуй, попрошу эльфов принести тебе ещё что-нибудь поесть, Гермиона.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 4 апреля — 5 мая 2007

Вечером четвëртого апреля, заканчивая чистить зубы, Гарри гадал, куда могла так надолго пропасть Джинни.

И в эту же секунду она появилась в дверях ванной.

— Меня задержала на кухне Миффи, хотела поговорить, — сразу же объяснила она причины своего долгого отсутствия.

— Насчёт своего кавалера из подсобки? — усмехнулся Гарри, ополаскивая стакан для зубной щётки.

— Ага.

— Разве нам нужно давать согласие на такие вещи? — удивился Гарри. — Я ведь просто её работодатель.

— Её Ромео не свободный эльф, и его хозяин не в восторге от ситуации, видимо.

— Неужели Гермиона не предвидела такого? Если я не ошибаюсь, владелец не может помешать женитьбе своего эльфа.

— Ты ведь и сам знаешь, что многие не довольны этим законом, и если эльфы не осмелятся обратиться за помощью в Министерство, то так и будут подчиняться воле своих хозяев.

— Что-то мне подсказывает, что тут-то мой выход, — понимающе улыбнулся Гарри.

— Миффи сказала, что её Крэки боится поговорить с хозяином. Он страшится, что ему запретят выходить на улицу, если он поднимет эту тему. Мне кажется, лучший вариант для наших влюблённых — это если ты сам лично попросишь руки нашего Ромео и проследишь за соблюдением всех его прав.

— Ладно. Кто его хозяин?

— Не знаю. Надо самим как-то найти.

— Миффи не знает?

— Всё сложно. Её Ромео считает раскрытие личности своего владельца предательством по отношению к нему. Я пыталась надавить на Миффи, но бесполезно, у них какой-то свой кодекс чести. Да ты и сам прекрасно знаешь, какими упёртыми могут быть эльфы, если что-то вбили себе в голову!

— Ладно, займусь этим завтра, — пообещал Гарри. — Уверен, что произведу фурор в Отделе контроля магических существ, когда они услышат, что я ищу имя хозяина эльфа, чтобы попросить его руки!

* * *

Гермиона подняла архивы и нашла трёх эльфов по имени Крэки, но только один из них не был ни слишком молод, ни слишком стар, чтобы соответствовать возлюбленному Миффи. Она набросала Гарри несколько речей, подходящих ситуации, и поделилась копиями нужных декретов, которыми можно было бы оперировать при возникновении проблем.

Чтобы увеличить шансы на успех (не только свои, но и Миффи), Гарри попросил Гермиону составить ему компанию во время визита. Они быстро обсудили, что будут говорить, и потом отправили сову владельцу влюблённого эльфа, чтобы договориться о встрече. Ответ пришёл буквально через пару часов.

«Эффект Гарри Поттера», — с иронией подумал Гарри.

Через три дня он постучал в дверь роскошного поместья в Норфолке.

— Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, — представился Гарри эльфу, открывшему им дверь. — У нас назначена встреча с мистером Оунером.

Эльф выпучил глаза до невозможности, часто заморгал от переполнивших его эмоций и так низко и резко поклонился едва ли не до самого пола, что Гарри всерьёз подумал, что тот сейчас ударится головой о плитку. Но обошлось: пучеглазое создание так же резво выпрямилось и чуть ли не бегом исчезло.

— Взгляд настоящего соблазнителя! — прошептал Гарри Гермионе. — Теперь я понимаю, почему Миффи влюбилась.

Гермиона в ответ лишь пихнула его локтëм в бок, намекнув, что нужно быть серьёзнее. Эльф как раз вернулся и дрожащим голосом сообщил:

— Мистер Оунер ожидает вас.

— Спасибо, Крэки, — дружелюбно поблагодарил Гарри.

Их проводили в гостиную, где уже находился мужчина среднего возраста. Ему можно было дать как тридцать один, так и сорок.

— Для меня большая честь принимать под своей крышей таких почётных гостей, — произнёс хозяин поместья. — Могу я предложить вам закуски?

— Мы не хотим вас беспокоить.

— Для меня это удовольствие.

Он хлопнул в ладоши — и секундой позже в дверном проёме материализовался эльф.

— Чаю, — сухо приказал мужчина.

Эльф поклонился, правда, не так низко, как в первый раз, и поспешно исчез. Гарри с Гермионой успели устроиться на диване, когда он вернулся с подносом с напитками и кексами, приготовленными, скорее всего, заранее.

Убедившись, что руки гостей заняты чашкой с чаем и кексом, мистер Оунер отпустил эльфа.

— Чему могу быть полезен?

— Мы здесь из-за вашего эльфа Крэки.

— Что натворил этот негодник? Я заставлю его пожалеть об этом! — в негодовании воскликнул мужчина.

— Нет-нет, он ничего не сделал! — возразил Гарри. — Так уж вышло, что у меня работает эльфийка по имени Миффи, которая хотела бы выйти замуж за вашего эльфа.

Оунер растерянно моргал и молчал.

— Какая наглость! — спустя несколько секунд выпалил он. — Не беспокойтесь, мистер Поттер, я наведу порядок.

— Мистер Поттер нисколько не возражает против этого союза, — вмешалась Гермиона. — И, кстати, ни один из вас не смог бы им помешать.

Она сделала небольшую паузу, чтобы мужчина переварил как следует эту информацию, после чего продолжила:

— Согласно закону, вы должны гарантировать молодой паре место жительства и график работы, по которому у них должно быть время на семейную жизнь.

— Вы уверены? — спросил опешивший Оунер.

«Уж в этом ты точно можешь не сомневаться, — мысленно ухмыльнулся Гарри. — Она и писала этот закон».

До вступления в силу Закона о защите домашних эльфов их владельцы весьма благосклонно относились к таким союзам между своими слугами, потому что таким образом они получали для себя новых рабов, которые де-факто становились их собственностью. Сейчас же рождённые в браке эльфы считались свободными, а потому их хозяева не были заинтересованы в том, чтобы их слуги женились и производили потомство. Чтобы решить эту проблему, Гермиона внесла в закон пункт, согласно которому владельцы обязались гарантировать своим женатым эльфам возможность вести достойную семейную жизнь.

— Мы сами займёмся поиском жилья для них, — великодушно предложил Гарри.

Сначала он хотел просто отдать молодожёнам одну из комнат в своём доме, но Гермиона быстро убедила его не делать этого. Укрывать в собственных стенах эльфа, преданного человеку, которого он совершенно не знал, было бы верхом глупости. Самый благоразумный вариант — это забронировать комнату в резиденции эльфов. Гарри согласился и уже отправил заявку.

— Это хорошо, — пробормотал Оунер, так и не отойдя от шока.

— Мы принесли вам выписку из закона, — сказал Гарри. — Нам бы не хотелось, чтобы у вас возникли проблемы с Министерством.

Взгляд, которым одарил его мужчина, уже не был таким дружелюбным, как в начале.

— Я займусь формальностями, — невозмутимо продолжал Гарри. — В течение двух недель, думаю, всё решится.

Решив, что для одного дня новостей мистеру Оунеру достаточно, они допили чай с пирожными и откланялись.

— Не будем вас задерживать, — улыбнулась Гермиона своей самой милой улыбкой.

Они поднялись с дивана. Тут же появившийся Крэки предупредительно распахнул перед ними дверь в прихожую и проводил к выходу. Спиной ощущая мрачный взгляд хозяина, Гарри с Гермионой поздравили Крэки со скорой свадьбой.

Дверь за ними захлопнулась. Стоя на ступеньках, они переглянулись.

— Всё прошло не так уж и плохо, — заметила Гермиона, направившись к ближайшему в этом районе камину.

— Он не сильно рад, — возразил Гарри.

— Для меня такое не впервой. Не поверишь, сколько оскорблений мне уже приходилось выслушать. Он ещё отлично держался.

— Кто-то осмелился оскорбить подругу Мальчика-Который-Выжил? — удивился Гарри. Он был уверен, что Оунер почти не возмущался как раз потому, что был потрясён личностями своих гостей.

— У нас с Роном всë-таки нет такой репутации, как у тебя. В целом, люди ведут себя нормально при нас, — Гермиона пожала плечами. — Особенно когда мы начинаем объяснять, что многовековое право, передаваемое из поколения в поколение, у них только что было отнято.

— Думаешь, он накажет Крэки? — забеспокоился Гарри.

— Не исключено. В лучшем случае бедному эльфу придётся наказать себя за причинение неудобств своему хозяину. С этим мы ничего не можем поделать, Гарри, — грустно вздохнула Гермиона, заметив его шокированный вид. — Освободить будущее поколение эльфов — это уже невероятное достижение. Я не могу сделать больше…

— Ты проделала прекрасную работу, — заверил её Гарри. — Когда я вспоминаю, что ты затеяла это в четырнадцать лет, то могу только восхищаться тобой. Никто в это не верил, а ты взяла и сделала.

— Ты тоже неплохо справился, — ответила Гермиона, явно смущëнная такой похвалой.

— Разница в том, что у меня не было выбора. Оказалось, что это должен сделать лишь я и никто другой, а вот ты… никто не думал, что это можно как-то изменить.

— Перестань, Гарри! Не будем меряться нашими успехами, — заулыбалась Гермиона.

— Ты права. Чем больше проходит времени, тем меньше у меня остаётся шансов сравняться с тобой.

* * *

Несколько дней спустя Гарри оказался буквально завален работой. Он так сильно переживал за сбор материалов по чужим расследованиям, что совсем забыл о собственном деле, документы по которому нужно было передать в Визенгамот уже назавтра до конца дня. Они с Оуэном лихорадочно перерывали бумаги на столах, пытаясь найти один недостающий документ.

— Видел новый выпуск «Ведьмополитена»? — спросил Симус у Гарри, когда тот добрался до его рабочего стола.

— Я похож на человека, который будет читать «Ведьмополитен»? — рассеянно ответил Гарри, лихорадочно пробегая глазами по вытащенному из-под завалов документу, который, увы, оказался не тем, что было нужно. — Оуэн, я только что нашёл наш бланк заказа с прошлого месяца! Неудивительно, что мы так ничего и не получили.

— Срочно отдай его Дженис, — посоветовал тот. — Тогда хотя бы к следующему месяцу что-то будет. И не забудь извиниться перед ней, мне кажется, ты тогда её обвинил в потере нашего заказа.

— Ага, вот только найду этот проклятый пергамент, — пробурчал Гарри, откладывая в сторону найденный бланк заказа. Он вытащил выдвижной ящик и вывернул его содержимое на стол.

— Гарри, а ты читал «Ведьмополитен»? — поинтересовался женский голос, когда он рылся в мусорном ведре, проверяя, не выбросил ли по ошибке ценнейшие свидетельские показания.

— Чëрт возьми, Демельза, у меня сейчас нет времени на сплетни! — раздражённо отрезал тот.

— Но…

— Гарри, — Оуэн не дал ей договорить, — а ты точно не подшил его к досье Симпсона, которое мы вчера отправили в суд?

— Твоя правда, я вполне мог. Оно, должно быть, ещё в секретариате. Я сейчас же проверю, — решил Гарри и вылетел из кабинета.

Он вернулся через четверть часа с пустыми руками.

— Пусто, — он вздохнул, — но я выбил отсрочку на двадцать четыре часа. Должны же мы всë-таки найти эту чёртову бумагу…

Он замолчал, когда с горящими глазами над ним нависла Анджелина, размахивая журналом.

— Видел это? — спросила она.

— Там всё настолько плохо? — уже с лёгким беспокойством уточнил Гарри, предчувствуя неприятности.

Вместо ответа девушка с силой швырнула журнал на стол. И без того шаткая стопка документов опасно качнулась и элегантно рухнула на пол, разлетевшись во все стороны. Гарри уже собирался возмутиться, но, наконец, увидел заголовок и поперхнулся.

«Всепоглощающая страсть Гермионы Грейнджер-Уизли и Драко Малфоя».

Он схватил журнал и принялся читать статью, время от времени что-то возмущённо бурча себе под нос. Оказывается, целых шесть месяцев его подруга встречалась с их бывшим врагом в своём офисе. Что же именно происходило за закрытыми дверями, будоражило воображение — и не только воображение, судя по всему, — автора. Гарри поискал имя журналиста.

— Инк Ватерманн, — процедил он сквозь зубы. — Уж лучше бы это была Рита Скитер!

— Эта тварь? — возмутилась Анджелина.

— Её я хотя бы знаю, в отличие от этого, — прагматично пожал плечами Гарри. — Кажется, я что-то о нём слышал, но не могу вспомнить, что именно.

— Пойдём к ней? — спросила Анджелина, махнув головой в сторону приблизительного расположения кабинета Гермионы.

— Она, наверное, уже знает. Зря что ли каждый день читает краткий обзор прессы. Нет, я больше переживаю за Рона. Мало того что он терпеть не может Малфоя, так ещё и…

Они с тревогой переглянулись. Если Рон пойдет на разборки с предполагаемым любовником жены, для его репутации мастера гильдии это будет настоящей катастрофой. Гарри выбросил журнал в мусорное ведро и испепелил его взмахом волшебной палочки.

Затем он перевёл взгляд на разбросанные по полу бумаги. Резко наклонился, чтобы поднять один мятый пергамент, и сказал Оуэну:

— Зато я нашёл эти проклятые показания. Добавь их к досье и отнеси в секретариат. У меня есть другие дела.

— Я займусь, — кивнул напарник, слышавший весь их разговор. Он прекрасно понимал всю срочность.

Гарри с Анджелиной по каминной сети переместились сразу в подсобные помещения магазина приколов. Джордж, Молли и Джинни с Альбусом на руках, одним глазом следившая за Джеймсом, уже были на месте и окружили якобы обманутого мужа. Чёрное пятно на полу явно намекало, что не один Гарри практиковал сжигание жёлтой прессы.

— Не делай глупостей, — без предисловий сказал Гарри. — Не доставляй этому Ватерманну ещё большего удовольствия.

— Надо было ещё в прошлый раз начистить морду этому журналюге, — выпалил Рон. — Больше бы он не делал глупостей.

— Просто не обращай на это внимания, Рон, и уже через несколько дней все забудут эту чушь, — сказала Джинни таким тоном, что стало ясно, что она уже несколько раз повторяла эту фразу.

Радостный Джеймс тут же подлетел к отцу. Гарри подхватил сына на руки и обнял. Он вспомнил, что этот же журналист написал очень неприятную статью о Джинни почти сразу после официального объявления об их помолвке.

— Думаю, прежде чем что-либо делать, тебе нужно поговорить с Гермионой, — посоветовал он. — У неё ведь тоже есть право голоса в этой истории.

Рон сжал губы, будто не хотел, чтобы слова, которые так и рвались наружу, были произнесены. А учитывая весь тот градус недовольства, испытываемый им в последние недели, когда его жена работала вместе с Малфоем, ничего хорошего сказать он точно не хотел. Гарри не мог винить в этом друга: регулярные встречи Гермионы с Малфоем приносили им всем лишь неприятности.

— Одно из двух, — сказал Гарри, пытаясь хоть немного успокоить Рона. — Либо ты вообще не паришься насчёт всего, что этот писака может сочинить, а мы все прекрасно знаем, какую чушь он способен выдумать, и вы с Гермионой ведёте себя так, будто ничего особенного не произошло. Либо ты бросаешь все свои силы на то, чтобы публично доказать, что жена тебе верна и у вас всё хорошо. Думаю, всем здесь присутствующим сложно представить, что ваша возможная встреча с Малфоем закончится чем-то иным, кроме драки…

— Или я просто покажу этому засранцу, из какого я теста!

— Рон, я не учила тебя так выражаться, — с негодованием произнесла Молли.

— Не перед детьми же, — добавила Джинни.

— Если ты набьëшь ему морду, только подтвердишь, что эти слухи правдивы, — заметила Анджелина.

— И Гермиона этого тебе никогда не простит, — добавил Гарри.

— Вы правы, и я вас ненавижу за это, — ответил Рон.

Дверь распахнулась, и на пороге появились Билл с Гермионой.

— Вижу, я узнала обо всём последней, — с кислой миной заявила Гермиона. — Если бы не Билл, я бы так и пребывала в неведении, что моё имя красуется на первой полосе этой… паршивой газетёнки!

Она перевела взгляд на тёмное пятно на полу и поморщилась, заметив, насколько зол был Рон.

— После того, как три человека спросили меня, читал ли я «Ведьмополитен», я перестал говорить, что я не из тех, кто интересуется таким женским чтивом, и подумал, что, наверное, всë-таки мне стоит взглянуть на него, — объяснил Билл.

— Твои коллеги покупают «Ведьмополитен»? — удивлённо переспросила Джинни. — Я бы скорее подумала о «Чудесах и проклятиях со всего мира».

— Одно другому не мешает.

— Ладно, — прервала их Гермиона, — мне лично совершенно безразлично, что они там пишут. Учитывая уровень их статей в целом, я даже не чувствую себя задетой. Но ты, судя по всему, со мной не согласишься, — добавила она, глядя на мужа.

— Это всё порождает бардак, — ответил Рон с похвальной лаконичностью и спокойствием.

— Почему бы не выпустить опровержение? — предложила Анджелина.

— Кстати, да, как в той статье, когда мы рассказали о случившемся с Волдемортом на кладбище, — кивнул Гарри.

— Ещё чего не хватало! — отмела эту идею Гермиона. — Сплю ли я с Малфоем — это уж точно не настолько важная информация!

— Она ею уже стала, — заметил Рон. — Думаю, в ближайшие дни это будет самой обсуждаемой темой.

Гермиона согласилась. В данном случае Рон нисколько не преувеличивал значимость этой новости. Волшебники обожали сплетни.

— Если мы обратимся к журналистам, чтобы дать комментарий, то тем самым привлечём ещё большее внимание к статье, — тем не менее парировала она.

— Так значит, просто забудем? — сердито спросил Рон.

— Вовсе нет, — успокаивающе ответила Гермиона. — Будем действовать элегантнее. Например, можно пообедать в ресторане с Дра… Малфоем и его женой.

— Не имею ни малейшего желания разговаривать с хорьком, — сухо отрезал Рон. — При нашей последней встрече он пытался меня испепелить. Я всё ещё жду от него благодарности за спасение его никчёмной жизни. Уже в который раз повторюсь, Гарри, надо было всë-таки оставить его там подыхать.

Никто не стал обращать внимание Рона, что именно благодаря живому Малфою удалось наладить производство зелья для оборотней. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы напоминать об этом.

— Если ты его где-нибудь случайно встретишь, пожалуйста, не делай ничего опрометчивого, — попросила на всякий случай Гермиона. — Незачем давать повод для новых слухов.

— Хорошо, я понял, я же не идиот, — пробурчал Рон. — Но я не хочу с ним разговаривать и тем более жать руку. Это понятно?

— Вполне, — кивнула Гермиона и подошла к нему, чтобы обнять. — Обещаю, мы найдём другое решение.

— Гермиона, — произнесла вдруг Анджелина, пока супруги мило обнимались, — а почему бы тебе не встретиться лицом к лицу с женой Малфоя? По меньшей мере, вы могли бы объясниться между собой. Её ведь тоже затронули эти сплетни.

— Ты не против, Рон? — подумав немного, спросила Гермиона.

— Если ты считаешь, что так будет лучше, то я тебе доверяю, — ответил тот.

* * *

На следующий день Рон забежал ненадолго к Гарри и Джинни, чтобы поделиться новостями.

— Гермиона отправила жене Малфоя сову с приглашением, та согласилась, правда, предложила сходить по магазинам, а не пообедать вместе. Вы бы видели выражение лица Гермионы, когда она это читала. Вы же знаете, как она ненавидит такие вещи. Но спорить не стала и согласилась. Они договорились на завтра.

Рон не выглядел особо расстроенным, что его жене придётся делать что-то ей не свойственное.

— Мало приятного, когда пресса марает тебя грязью, — понимающе сказал Гарри.

— Было бы хуже, если это оказалось бы правдой, — пожал плечами Рон.

— Я бы разозлилась, если бы прочитала в прессе, что Гарри мне изменяет, — призналась Джинни. — Гермионе, думаю, тоже радости мало. Представьте только, что ей приходится терпеть в Министерстве.

— Представьте, что мне приходится выносить целый день в магазине, — парировал Рон. — Люди те ещё стервятники.

— Добро пожаловать в клуб, — пошутил Гарри.

— Точно, тебе же прохода не давали на четвёртом курсе, — припомнил Рон.

— Они тогда прицепились к Гермионе, — поправила Джинни. — Думаю, со временем мы просто перестанем обращать на это внимание.

— Мне почему-то кажется, что Гермиона уже перестала, — задумчиво отметил Рон. — Я знаю, что она пошла на встречу с женой Малфоя только ради меня. Ей самой совершенно наплевать, что про неё пишут.

Было очевидно, что самому Рону ещё очень далеко до такого уровня безразличия.

* * *

Вечером следующего дня, уложив детей спать, Гарри с Джинни отправились в гости к Грейнджерам-Уизли, чтобы узнать, как прошла прогулка Гермионы с Асторией Малфой.

— Астория очень милая, — поведала та. — Не такая уж и консервативная. Она хорошо знакома с маггловским миром.

— Странно, что Малфой на ней женился, — протянула Джинни.

— Было бы, наоборот, странно, если бы он ничуть не изменился, — пожала плечами Гермиона. — К счастью, он учится на своих ошибках и девять лет назад усвоил некоторые уроки.

— Только не говори, что он тебя очаровал! — проворчал Рон.

— В нем всё так же остались некоторые раздражающие моменты, — дипломатично согласилась Гермиона, — но он пересмотрел свои взгляды о чистоте крови.

— Расскажи лучше, чем вы занимались, — попросил Гарри.

— Мы встретились у «Гринготтса», и я предложила пойти во «Флориш и Блоттс». Она согласилась. Пока ходили между стеллажами, разговаривали о всяких любезностях. Люди, конечно, украдкой наблюдали за нами.

— Вот уж ничего удивительного, сегодня им будет о чëм посплетничать, — недовольно выдохнул Рон.

— Она выбрала книгу, которую я купила буквально на прошлой неделе. На этой почве у нас завязался разговор, и я поняла, что она совсем не глупа. И действительно очень милая. Потом мы больше часа обсуждали литературу и выбранные в магазине книги.

Рон показал на два больших бумажных пакета, видимо, с купленными книгами.

— Потом мы прогулялись по Косому переулку, разглядывая витрины, — продолжила Гермиона. — Ой, я же вам не говорила, но под мантией у неё была маггловская одежда. И очень обтягивающая. Не знаю, всегда ли она так ходит или решила специально оставить мне такое послание, будто у неё есть всё, что нужно, чтобы удержать мужа.

— Будто кому-то нужен этот её муж, — самоуверенно сказал Рон.

— Через два часа мы слегка устали и пошли пить чай. Без ложной скромности скажу, что мы были в центре внимания. Правда, все явно рассчитывали, что мы будем вырывать друг другу волосы. У Астории прекрасное чувство юмора, и мы смеялись.

— Ватерманну вполне этого хватит, — усмехнулась Джинни. — Мы ещё должны сказать ему спасибо. Благодаря ему у Гермионы появилась новая подружка.

— Так далеко мы не зашли, — улыбнулась Гермиона. — Меня теперь меньше удивляет такое уважительное отношение Малфоев к эльфам. Астория придерживается гуманистической концепции по отношению ко всем разумным существам.

— Вот уж действительно: чтобы выйти замуж за Малфоя, нужно иметь ну очень широкие взгляды на человечество, — ляпнул Рон.

— Я воспользовалась случаем и расспросила, как её муж дошёл до мысли сварить улучшенное аконитовое зелье, — Гермиона, как всегда, делала вид, что не слышит едких комментариев Рона. — Она поведала, что после окончания Хогвартса ему было трудно найти работу, поэтому он решил работать самостоятельно. В это же время на него вышел клиент, пожелавший остаться анонимным, и предложил проспонсировать разработку аконитового зелья. Астория предполагает, что это кто-то достаточно известный, поэтому он хотел скрыть, что его укусил оборотень. Как бы там ни было, это подтолкнуло Малфоя начать исследования, и вот так вышло, что улучшенная версия аконитового зелья для оборотней стала его золотой жилой.

— Иногда жизнь всë-таки странная штука, — Джинни покачала головой.

— Да, некоторым везёт больше, чем они того заслуживают, — сказал Рон.

— Короче, я сделала всё возможное, чтобы положить конец этим слухам, — закончила Гермиона.

— Если бы этого было достаточно, чтобы закрыть рты всем, кому нравится критиковать нас за нашу известность и за успехи, которых мы добились, — саркастично произнёс Рон.

— Я не собираюсь бросать работу и запираться в доме только для того, чтобы у завистников не было повода сплетничать обо мне, — возразила Гермиона. — Я не собираюсь бросать оборотней и эльфов только потому, что кому-то не нравится то, что я пытаюсь добиться для волшебных существ лучшей жизни, и завистники готовы опуститься до клеветы, чтобы разрушить мою жизнь. Ты, тем более, не собираешься уходить с должности мастера гильдии просто потому, что решениями, которые принимаешь во благо гильдии, запросто можешь завести себе врагов.

— От этой истории больше всего пострадала вовсе не ты, — процедил сквозь сжатые зубы Рон.

— Верно! Я просто выгляжу как неверная жена, не способная работать с мужчиной без любовных отношений.

— А я как дурак, не способный…

Рон замолчал, вмиг покраснев до кончиков ушей.

— На что? Контролировать жену? — закончила за него Гермиона. — Этого ещё не хватало!

— Я не…

— Да, именно это ты и хотел сказать. Я вышла за тебя замуж, потому что думала, что ты хоть немного повзрослел, но теперь вижу, что ошибалась.

— Ты прекрасно знаешь…

— Что я точно знаю, так это то, что с тех пор, как вышла эта дурацкая статья, ты ощущаешь себя униженным тем, чего не было, и упиваешься жалостью к своей раненой мужской чести.

— Ну конечно, уж тебе-то было бы всё равно, если бы все говорили, что у меня есть любовница!

— Я бы злилась на людей за их идиотизм, но уж точно не на тебя!

— Гермиона, — влез Гарри, — ты можешь хотя бы признать, что Рону тоже тяжело из-за всего этого. Нет ничего приятного, когда над тобой смеются за твоей спиной.

— За моей спиной тоже смеются, но упрекают почему-то меня. Мне самой пришлось решать этот вопрос, потому что Рон почему-то посчитал моей ошибкой то, что журналист решил прославиться за мой счёт.

— С Малфоем ведь связалась ты! — напомнил тот.

— Я с ним не связывалась, мы оба работаем в Министерстве! — закричала Гермиона. — Он также работает и с Гестией Джонс, но она ведь не замужем за мастером гильдии, поэтому рушить её репутацию никому не интересно.

— То есть это уже моя ошибка! — обиделся Рон.

— Да хватит вам. В этом виноват этот журналист и те придурки, что читают его, всё. Вопрос закрыт, — оборвала их ссору Джинни. — Да, для вас это унизительно, но на нас нападают не первый раз. Уж слишком много ему чести, чтобы вы ещё ссорились из-за этого.

Однако этого не хватило, чтобы успокоить разошедшихся не на шутку супругов.

— Рон, ты мог бы хоть поблагодарить Гермиону за то, что она потратила полдня на жену Малфоя, чтобы всё уладить, — добавила Джинни.

— Мне не показалось, что она плохо провела время, — угрюмо пробурчал Рон.

— Ну конечно, я ведь просто обожаю устраивать спектакли, — раздражённо ответила Гермиона. — Идея и была как раз в том, чтобы притвориться, что мы с ней подружки!

— В любом случае, со стороны жены Малфоя было мило, что она согласилась подыграть нашему представлению, хотя просто могла бы сделать вид, что это всё её ничуть не касается, и оставить мужа выпутываться из скандала самостоятельно, — продолжила Джинни.

— Уверена, что ей-то сейчас точно оказали более тёплый приём, — презрительно произнесла Гермиона.

— Гарри, скажи что-нибудь, — умоляюще попросил Рон, явно чувствуя себя не в своей тарелке против объединивших усилия жены и сестры.

— Они считают, что ты не прав. Просто извинись, и всё закончится, — философски посоветовал Гарри.

Рон молча вздохнул, и Гермионе больше ничего не оставалось, кроме как довольствоваться этим фактом. Они уже высказали друг другу всё, что думают, и явно хотели покончить со спором. А Гарри с Джинни решили, что им самое время отправляться домой.

* * *

— Что бы ты сделал, если бы обо мне написали то же самое, что о Гермионе? — внезапно спросила Джинни, когда они уже собирались ложиться спать.

— Ну-у… не знаю, — укладывая голову на подушку, ответил Гарри. — Я бы набил морду журналисту, потребовал бы, чтобы ты больше не выходила из дома, и вызывал бы на дуэль каждого, кто осмелился бы смеяться надо мной.

— Я серьёзно, — Джинни не смогла сдержать улыбки.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Наверное, я бы запомнил, кто мои настоящие друзья, и подождал бы другого скандала для разборок. Как в прошлый раз и ещё раз до этого. А ты? — Гарри положил голову на согнутую руку и посмотрел на жену. — Что бы ты сделала, если бы мне приписывали любовницу?

— Я бы, наверное, посмотрела на неё, а потом сделала бы так, чтобы все услышали, как я жалуюсь ей на то, что пресса меня обижает, — задумчиво поглаживая себя по щеке, ответила она. — А когда мы бы точно остались одни, я бы напомнила ей, что я состояла в Армии Дамблдора, выжила в бою с Пожирателями смерти и не люблю делиться мужем с кем бы то ни было.

— Это было бы весьма милосердно к моей предполагаемой девушке, — заметил Гарри и поцеловал жене руку. — Мне показалось, что мы исходили из гипотезы безосновательных обвинений.

— Точно, цель всей операции будет сделать так, чтобы они и дальше оставались безосновательными, — согласилась Джинни, притягивая Гарри за затылок для поцелуя.

— О да, ты была бы такой же ревнивой и обиженной, как Рон, даже зная, что все обвинения беспочвенны, — прошептал Гарри в застывшие напротив желанные губы.

— Раз ты уже всё понял, то тебе остаётся только сделать так, чтобы это несчастье с тобой никогда не случилось, — Джинни закрыла тему и прижалась к нему всем телом, не оставляя между ними ни дюйма.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 13 мая — 17 июля 2007

В середине мая Гарри решил навестить Гермиону.

— Я недавно прочитал в «Пророке» статью о новом аконитовом зелье, — вместо приветствий заявил он, заходя к ней в кабинет.

— И тебе привет, Гарри. Закрой, пожалуйста, дверь.

— Таким новостям самое место на первой полосе, — удивлённо добавил тот. — И ещё мне показалось странным, что авторы так настойчиво подчёркивают, что после приёма этого зелья всё равно не наступает полного исцеления. Неужели они действительно не понимают, что значит для оборотня перспектива никогда в жизни больше не переживать трансформацию?

— Дело не в понимании, — Гермиона с горечью покачала головой и, резко поднявшись, принялась мерять шагами кабинет. — Если бы в статье дали понять, что теперь оборотни могут жить обычной жизнью, то обществу пришлось бы пересмотреть то, как с ними обращаются. В прессе это явно никому не нужно.

— А отец Луны? — спросил Гарри. — Можно попросить Джинни шепнуть ему пару слов.

— Я уже была у него. Новый выпуск его журнала выйдет на следующей неделе. Но проблема в том, что его издание не является источником надёжной информации. А так не получится провести нужные нам дебаты в обществе.

— Так напиши тогда сама статью и попроси журналистов её опубликовать, — предложил Гарри.

— Я не имею права так делать! — громко воскликнула Гермиона и добавила, понизив тон: — Моя начальница решает, что должно пойти в прессу.

— Гестия Джонс? Но почему бы ей не воспользоваться моментом для восстановления репутации оборотней? — удивился Гарри. У него сохранились весьма тёплые воспоминания о женщине, которая охраняла его в пятнадцать лет.

Гермиона помолчала несколько секунд и всë-таки ответила:

— Она считает, что сейчас ещё не подходящее время, чтобы заявлять об этом во всеуслышание. Она сказала, что на данном этапе ситуация с оборотнями остаётся прежней, и вопрос можно будет поднять, когда зелье распространится в больших масштабах.

— А пока это не так?

— Сейчас только Драко способен его варить. У него, конечно, уже есть право на продажу, но обеспечить он может лишь малую часть желающих. Понадобится ещё много недель, чтобы тщательно отобранные гильдией лаборатории смогли создавать достаточное количество партий, чтобы охватить всех оборотней.

— Так долго? — удивлённо протянул Гарри.

— Приготовление зелья требует большой деликатности. Скорее всего, придётся привлекать к обучению эльфов. Я лично ещё бы занялась обучением волшебников, чтобы те могли эффективно работать вместе с эльфами. Это очень важный момент, который многие недооценивают.

Гермиона выглядела слегка растерянной, осознав, каким трудным будет предстоящий ей путь.

— Это уже очень хорошее начало, — мягко улыбнулся Гарри, чтобы хоть как-то её поддержать. — Даже если пройдёт ещё много месяцев, это всё равно ничтожно мало по сравнению с теми страданиями, от которых вы сможете избавить оборотней в будущем.

Гермиона твёрдо кивнула, улыбнувшись, а Гарри вернулся в штаб-квартиру авроров.

* * *

Гарри в свою очередь тоже не сидел сложа руки. Вместе с Примроуз и Майклом они изучили все дела, находившиеся в разработке, и накидали варианты по их улучшению. В целом всё шло удивительно хорошо. Авроры, конечно, время от времени недовольно бурчали по поводу нового закона, но проявляли готовность следовать новым правилам. Большинство из них хорошо относились к Шеклболту, и это сглаживало многие негативные моменты. Гарри сам не раз задумывался, в каком бы направлении шли реформы, если бы Министерство возглавлял не бывший аврор.

Впрочем, без трудностей не обошлось. Некоторые досье не подлежали восстановлению. Дела в них были настолько старыми, что перечисленные факты невозможно было подтвердить или опровергнуть, некоторые данные оказались безвозвратно утеряны из-за отсутствия эффективной системы хранения. К счастью, не только аврорам нужно было время, чтобы перестроиться для работы по новым процедурам. Судьям Визенгамота тоже пришлось внести изменения в установленный ранее порядок рассмотрения дел. Они не всегда требовали безусловных доказательств вины, ограничиваясь репутацией авроров.

Со слов Сьюзен, такое явное сопротивление новому закону было вызвано в первую очередь отношением к нему самих адвокатов. Они так и не поняли до конца, какую власть получили в свои руки. Стоит им наконец понять, что отсутствие явных доказательств вины — это верный шаг к освобождению, как в Визенгамот сотнями посыплются апелляции. А в будущем они станут использовать эту лазейку во всех сомнительных случаях. Что касается судей, то им тоже придётся принимать новые правила, чтобы не утратить репутацию независимого суда, а значит, авроры начнут проигрывать дела, в которых будет мало доказательств.

Гарри знал, что принятие неизбежного совсем близко: уже достаточное количество плохо собранных дел было отправлено судом на доработку. Сам он делал всё возможное, чтобы помочь коллегам с такими делами как можно быстрее ввиду ограниченного времени. Также пришлось смириться с тем, что некоторые дела так и не будут пересмотрены, а значит, ему оставалось лишь подготовить коллег к неизбежному.

От других же оставался лишь горький привкус во рту: некоторые авроры могли бы привести свои дела в соответствии с новыми стандартами, приложив немного усилий, если бы только этого захотели. Тот же Киприан Малдун не стал неожиданностью. Поначалу Гарри подумывал отправить к нему Примроуз, но у неё был один существенный недостаток — она была женщиной. Майкл же был слишком молод, чтоб Малдун воспринял его серьёзно, а потому оставался лишь сам Гарри. Он не особо верил в успех своего дела, но попробовать стоило.

В итоге всё прошло действительно неприятно, но очень быстро. Едва Гарри подошёл к рабочему месту Малдуна и предложил помощь с его делами, тот смерил его презрительным взглядом и резко ответил:

— Иди-ка поиграть в другом месте, парнишка. Ты ещё пешком под стол ходил, когда я начал работать, так что твоя помощь мне не нужна, тем более что ты собираешься рассказать мне, как вытащить этих ублюдков из тюрьмы.

Гарри даже не стал пытаться переубедить его. Вместо этого он только быстро просмотрел список дел, которыми занимался Малдун, и понял, что уже точно ничего не сможет сделать. Все дела сейчас находились в таком плачевном состоянии, что однозначно не привели бы ни к чему хорошему, но некоторые уроки нужно было прочувствовать на собственной шкуре.

Перед уходом Гарри мельком взглянул на Кристофера Саммерса, напарника Малдуна, и понял, что тот оказался сильно ошеломлён тем жёстким отпором, который позволил себе дать старый аврор Мальчику-Который-Выжил. Гарри быстро отвёл взгляд в сторону, чтобы не заставлять его делать выбор между наставником и им самим. Пользы от этого всё равно никому не будет. Однако на будущее отметил, что Саммерс может и не оказаться совсем уж ярым его противником.

Некоторые коллеги сумели его неприятно удивить. Как, например, Гильярд Хобдей, который в целом весьма положительно относился к переменам, но в итоге так и не смог принять новые условия игры и категорически отказывался работать по единому методу. Всё чаще он с ностальгией вспоминал о старых добрых временах, когда у авроров была практически ничем не ограниченная власть для более успешной поимки Пожирателей смерти. С каждым разом он всё сильнее действовал Гарри на нервы, и ему стоило всё больших усилий, чтобы не высказаться о недопустимости идеализирования царившего тогда беззакония. Всё могло бы закончиться весьма плачевно, если бы не целительные сеансы игры в квиддич, которые способствовали установлению доверительных и уважительных отношений.

Винс Олдридж, напарник Вики Фробишер, с которой Гарри заканчивал подготовительные курсы, проявил неожиданную враждебность. Гарри, правда, так и не смог понять, испытывал ли тот к нему такие чувства с самого начала и просто скрывал, или же они были вызваны исключительно той ролью, которую он сыграл в том, что сейчас происходило в Аврорате.

Гарри тщательно вёл заметки по результатам своей работы среди коллег, чтобы в дальнейшем отчитаться перед шефом. Он старался оставаться нейтральным и вести себя как настоящий профессионал, не поддаваясь личной оценке. Это всë-таки было его личное дело, и Фосетт не был обязан копаться в этом. Однако Гарри в обязательном порядке указывал дела, которые по каким-то причинам не были им изучены, а также те, в которых его советами пренебрегли. Отдельный список касался тех расследований, в которых он уже ничего не мог сделать. Не хватало ещё, чтобы его обвинили в провалах, к которым он не имел никакого отношения.

Фосетт также старался трезво смотреть на происходившие изменения. С пристальным вниманием он отслеживал все вердикты, выносимые судьями по новому закону. Визенгамот пока ещё не переехал в новое место, а потому все заседания по-прежнему проводились в Министерстве магии. Не раз Гарри замечал своего шефа в компании Тёрна Уотчовера из магической полиции за оживлённой беседой, оставалось лишь надеяться, что это было началом взаимовыгодного сотрудничества между их вечно соперничающими отделами.

На его субботние утренние тренировки явились трое полицейских. За день до этого они подошли к нему познакомиться. Сначала Гарри испытал лёгкое разочарование, не обнаружив среди них бригадира Ферстона, но довольно быстро понял, что так будет даже лучше: он ведь пытался наладить отношения со всем отделом магической полиции, а не с одним конкретным человеком. Среди новобранцев оказалась также женщина, чему Гарри был приятно удивлён и даже добавил мысленный плюсик Уотчоверу за такое равноправие.

Субботним утром в атриуме Министерства его уже ждали агенты Моррис Линч, Фингалл Шайвли и Мойра Дюклоу, и они вместе аппарировали на тренировочную площадку. Другие участники смотрели на новичков с подозрением, всë-таки люди из конкурирующей организации, но Гарри ловко распределил полицейских по группам, и совсем скоро в пылу и азарте тренировки все забыли об этом. Гарри внимательно следил за подопечными и быстро понял, что их заклинания были не такими мощными, как у остальных, но зато они лучше использовали преимущества местности. Дженис также это подметила, но молчать не стала. Она указала всем магам на этот важный момент и поощрила использовать их опыт.

Следуя указаниям шефа, Гарри не стал включать их в группу, ориентированную на атакующие чары. Полицейские даже если и поняли это, то не стали пытаться выведать, что происходило на тренировочных сессиях, из которых их исключили. Они полностью сосредоточились на улучшении защитных тактик.

Три месяца пролетели быстро, и когда пришло время им покидать группу, трое полицейских искренне поблагодарили Гарри и Дженис за помощь. Те в свою очередь дали несколько советов, как можно было бы организовать собственные тренировки, и в итоге все они расстались довольные друг другом.

— Ты не думаешь, что если бы мы чаще тренировались двумя отделами, то отношения между нами стали бы лучше? — спросил Гарри у Дженис, когда трое полицейских исчезли из поля зрения.

— Тебя это сильно волнует, — заметила та.

— Да. Я считаю неприемлемым то, как некоторые авроры ведут себя с ними. Я согласен, что мы боремся с тёмной магией и расследуем всякие кровавые преступления, но их работа тоже важна и сопряжена с большими рисками. Это ведь ненормально, что некоторые из нас считают полицейских кем-то вроде слуг.

— Думаешь, совместные тренировки помогут преодолеть эту пропасть? Может, и так, — сама же и ответила Дженис на вопрос, подумав мгновение. — Вопрос только, будет ли нам от этого польза.

— Какая разница, если благодаря этому они смогут лучше защитить себя во время поимки преступников?

— Для большинства из нас разница как раз есть, — произнесла Дженис. — Да, я знаю, — тут же добавила она, увидев, как вспылил Гарри, — ты за равноправие во всём, но мы почти все не такие и готовы биться на смерть ради сохранения элитарности. Ты слишком торопишься в желании как можно быстрее устроить революцию. Притормози немного, хорошо?

Гарри кивнул, соглашаясь с аргументами. В конце концов, даже Гермиона признала, что пройдёт целое поколение, прежде чем начнут меняться взгляды общества на волшебных существ.

* * *

В воскресенье первого июля Гермиона появилась в «Норе» в весьма плачевном виде.

— Опять проблемы? — с сочувствием спросила Джинни.

На улице стояла чудесная погода, поэтому традиционное застолье решили провести в саду.

— И не говори, — ответила Гермиона, падая на скамейку. — Я думала, что стоит только наладить производство аконитового зелья, разобраться с поставками и патентом, раструбить о наших успехах по всему миру, как все трудности уйдут сами по себе, но, увы. С каждым днём становится всё хуже и хуже.

— Я читала отзывы в прессе, — сказала Анджелина. — Люди не могут забыть о них как о потенциальных оборотнях, даже зная, что те проходят лечение.

— Это уже ерунда, — покачала головой Гермиона. — Сейчас главная проблема — это убедить оборотней начать лечение!

— Они не хотят? — удивился Джордж.

— Не совсем. Мне кажется, клиенты Драко более открыты для лечения. Они доверяют ему, по крайней мере, сейчас, когда он месяцами поставляет им зелье, и результат их удовлетворяет. С другой стороны, прочие оборотни опасаются, что Министерство таким образом хочет истребить их всех как вид.

— Что за бред! — воскликнул Билл.

— Их можно понять. Наши предки веками принимали законы против оборотней, и многие из них до сих пор действуют. Но хуже всего то, что информация о смерти Вульфа Лукоса, который был одним из испытуемых первой версии зелья, просочилась наружу. И это только способствует большему распространению слухов о том, что новое зелье на самом деле просто яд, цель которого покончить со всеми оборотнями.

— И что будете делать? — спросил Гарри, усаживаясь на скамейку.

— В этом-то и сложность. Я посоветовала оборотням самим продвигать зелье. Друг другу они больше доверяют, именно так Драко и наработал свою клиентскую базу. Но меня никто не слушает, и сейчас всё идёт к тому, чтобы принять закон, который обяжет всех оборотней пить зелье, иначе им грозит тюрьма и принудительное лечение.

— Если бы они выпили его, то поняли бы, что оно эффективно, — заметила Джинни, — но не думаю, что Азкабан для этого лучшее место.

— Этот способ только усилит всеобщие подозрения в плохих намерениях Министерства, и оборотни станут относится к зелью ещё хуже. Не удивлюсь, если большинство даже не явится на стандартную процедуру учёта из страха быть арестованным и отравленным.

Все переглянулись, они явно не ожидали такого поворота событий.

— А что если оборотни, принимающие зелье, давали бы комментарии в прессе? — предложила Джинни.

— Эти упёртые будут думать, что статью заказали в пропагандистских целях, — парировала Гермиона. — Такое уже не раз бывало. Нет, грубое вмешательство явно не поможет, лучше всего было бы, чтобы оборотни передавали информацию о зелье между собой.

— А кто решил по-другому? — спросила Флёр.

— Мой отдел.

— А именно?

— Гестия Джонс, моя начальница.

— И Кингсли согласился? — нахмурилась Молли.

— Кингсли прислушивается к главам отделов, — пояснил Перси. — Всё ж таки он их для этого и выбрал, потому что не может знать всего. Если Гестия говорит, что это лучшее решение, он может или согласиться с ней… или уволить. С другой стороны, если этот проект попадёт на голосование Совета глав Департаментов, то можешь рассчитывать, что мы с отцом проголосуем против.

— Я ещё поговорю со Стерджисом Подмором из магического правопорядка, — добавил Артур. — Думаю, он прислушается к моим аргументам.

— Дело не только в этом, — продолжила Гермиона. — Сейчас, когда все волшебники знают о существовании этого зелья, они рискуют не понять, что никто не защищает общество, принуждая оборотней пить зелье. Кингсли не может сказать, что он не хочет заставлять их лечиться, потому что боится, что те его просто не послушают. Было ошибкой хвастаться изобретением зелья. Сначала нужно было наладить поставки по стандартным каналам, распространяя зелье между оборотнями, чтобы они сами увидели, какую пользу оно приносит. А потом издать указ, согласно которому все оборотни, проходящие лечение, не будут подпадать под действие закона, ограничивающего права оборотней.

— Вот только всегда будут люди, которые всё равно будут относится к ним недоверчиво и опасаться, что они забыли принять зелье в этом месяце, — заметил Гарри.

— Эта проблема будет до тех пор, пока мы не найдём лекарство, способное полностью их излечить. Но уже сейчас большая часть оборотней сможет регулярно пить зелье, которое принесёт им настоящее облегчение, а с математической точки зрения в будущем приведёт к снижению количества случаев заражения.

— Ты знаешь таких оборотней, Гермиона? — спросила Джинни. — Которых можно убедить? И которые согласятся трубить об этом остальным?

— Я хочу попробовать поговорить с ними, но из-за медийной шумихи, которая выросла из простого желания поспорить с линией Министерства, я не уверена, что это принесёт плоды.

* * *

Спустя две недели Гарри и Джинни, как и было запланировано, собирались на ужин к Рону с Гермионой. Пока Джинни укладывала спать Джеймса и Альбуса, Гарри отправился принимать душ. Быстро закончив, он уже натягивал одежду, когда в дверь спальни постучал Тротти.

— Мистер Рон у камина, — объявил тот.

Гарри поспешно спустился вниз.

— Сегодня после обеда кое-что произошло, — выпалил Рон сразу же. — Гермиона заперлась в спальне и рыдает. Так что ужин отменяется.

Гарри хотел сказать, что это не страшно, что они увидятся в следующее воскресенье, но то, как опасно блестели глаза друга, остановили его поток утешительных слов.

— Хочешь, мы придём? — спросил он вместо этого.

Рон ничего не ответил, но поспешно закивал.

— Сейчас будем, — коротко сказал Гарри.

Он вскочил на ноги и бросился в детскую. Быстро объяснил всё Джинни, та передала детей Тротти, и они почти сразу же переместились камином к ближайшему торговому центру возле дома Рона и Гермионы. Вылезли из машины, которая была замаскированным камином, и поспешили к коттеджу.

Дверь им открыл Рон, державший на руках Розу, и, увидев друзей, облегчённо выдохнул.

— Она до сих пор в постели, — прошептал он, — но уже хотя бы не плачет.

— Но что вообще произошло? — спросила Джинни.

— Это всё из-за этого законопроекта о новом аконитовом зелье. Для оборотней всё поворачивается очень плохо, а она в таком состоянии, что я даже не знаю, что ей сказать.

Гарри решительно направился к спальне и постучал в дверь:

— Гермиона, я могу войти?

Он подождал несколько секунд и приоткрыл дверь. Гермиона свернулась калачиком на кровати. Гарри прошёл в комнату и оказался прямо перед ней. Спутанные волосы, покрасневшие от слëз глаза и опухшее лицо.

— Я же просила Рона отменить наш ужин, — едва слышно выдавила она из себя.

— И ты думаешь, что мы бы оставили тебя в таком состоянии? — возразил Гарри.

Джинни тоже проскользнула в спальню и присела рядом с подругой.

— Рассказывай, — сказала она. — Если это опять мой кретин братец что-то ляпнул, то я ему устрою.

Гермиона слабо улыбнулась, пока замерший на пороге Рон что-то возмущённо пробурчал в ответ.

— Нет, это из-за работы, — вздохнула Гермиона.

— Что случилось? — уточнил Гарри, тоже присаживаясь рядом.

— Я считала, что, работая в отделе контроля магических популяций, смогу помогать им! — эмоционально выпалила она. — Но жизнь оборотней будет только ухудшаться, а я ничего не могу с этим поделать.

Рассказ получился спутанным и нелогичным, но всем всë-таки удалось восстановить картину событий. Последние дни Гермиона пыталась разыскать знакомых оборотней и убедить их в эффективности нового зелья, но в это же самое время её отдел готовил законопроект, обязующий всех оборотней купить и выпить новое аконитовое зелье.

Гермиону же исключили из команды, которая занималась его разработкой, и окончательный текст был немедленно отправлен в Визенгамот на рассмотрение, при этом никто даже не удосужился с ней проконсультироваться или хотя бы даже просто поставить в известность. И только Сьюзен Боунс выслала ей копию законопроекта сегодня после обеда. И то, что она там увидела, повергло её в состояние шока и ужаса.

Предполагалось, что все оборотни будут получать дозу зелья каждое полнолуние. Во время покупки нужно будет сообщать своё имя, чтобы Министерство могло сделать проверку и убедиться, что все оборотни исполняют свои обязательства. Кроме того, предполагалось, что любой оборотень, пойманный в форме волка во время полнолуния, даже запертый в безопасном месте, подлежал тюремному заключению в Азкабане на срок до одного года.

— Теперь вы понимаете? — прошептала Гермиона. — Просто быть оборотнем и проходить трансформацию стало преступлением. Никогда ещё Министерство не заходило так далеко!

Гермиона продолжила рассказывать, что немедленно отправилась к Гестии, чтобы убедить её в необходимости исключения этого параграфа, но та была непреклонна.

— Она возразила мне, что цель нашего отдела — в первую очередь защищать волшебников от магических существ, и что этот законопроект будет служить именно этому, — возмутилась Гермиона.

— Но ведь оборотень, не находящийся под влиянием луны, это человек, — заявил Гарри.

— Юридически — нет, — покачала головой Гермиона. — В конце концов, я попыталась воззвать к Ремусу и напомнила Гестии об их общем членстве в Ордене Феникса, но она ответила, что Ремус особенный человек, а большинство других оборотней опасны. И, как будто этого было мало, она припомнила судебный процесс по делу Грейбека. Я так и знала, что однажды этот безумец всё нам испортит!

Гарри вспомнил полные ненависти слова, которые оборотень произнёс перед судьями. Он призвал своих братьев следовать хищным инстинктам и угрожал волшебникам кровавой расправой. Тогда это вызвало переполох в обществе.

— Когда я поступила на службу, я надеялась, что буду продвигать реформы, которые улучшат жизнь, — с глубочайшим сожалением в голосе произнесла Гермиона, — но всё происходит ровно наоборот. Предполагалось, что изобретение этого зелья поспособствует улучшению позиций оборотней, но ситуация становится только хуже.

Гермиона однажды объяснила Гарри, что закон играет образовательную роль, потому что создаваемые им обязательства отражают моральные ценности общества и позволяют менталитету развиваться быстрее. К примеру, владелец домашнего эльфа, постоянно его унижающий и избивающий, рано или поздно может и вовсе его лишиться, поскольку в обществе продвигается идея, что плохое обращение с эльфами — это аморально. Хотя по статистике такое происходило очень редко. Законопроект же, принятый с согласия Гестии Джонс, только усилит недоверие волшебников к оборотням.

— Я не понимаю, — Джинни в недоумении покачала головой. — Ведь ты смогла внедрить новые декреты во благо эльфов только с согласия самой Гестии, так ведь? Значит, она не такая уж плохая…

— Для волшебников эльфы не представляют никакой опасности. Но когда речь заходит о гоблинах или оборотнях, это совсем другое дело. Несмотря на историю магии от Биннса и уроки защиты от тёмных искусств, все всё равно их боятся. В том числе и Гестия.

— Гермиона, — сказал Гарри, — всё действительно зашло слишком далеко. Обратись напрямую к Кингсли. Он не посмеет разрешить пройти такому позорному законопроекту.

— Он не посмеет отречься от одного из глав департамента, чтобы сделать мне приятно. К тому же, Гестия мне никогда этого не простит, и мне придётся уволиться.

— Только если ты сама не станешь главой департамента, — заметил Рон.

— Что за бред!

— А вот и нет, уверен, ты и сама это прекрасно понимаешь.

Гарри с Джинни согласно кивнули, подтвердив, что думают так же. Гермиона же лишь встряхнула головой, отрицая очевидное.

— С чего вы взяли, что после того, как я ударю Гестию ножом в спину, коллеги станут подчиняться мне? Почему вы думаете, что Кингсли согласится на это? Да весь отдел думает так же, как она! Они искренне считают, что действуют ради блага общества и его безопасности.

Гарри вдруг вспомнил свою первую встречу с Амосом Диггори. В тот раз его сильно шокировало то презрение, с которым он говорил о домашнем эльфе Краучей.

— Значит, первым делом нужно было сменить весь отдел, — заявила Джинни.

— Всегда должен оставаться хотя бы небольшой костяк специалистов, которые хорошо знают своё дело, иначе будет настоящий бардак, — возразила Гермиона. — Своими чистками Кингсли в основном пытался проредить те отделы, в которых царила коррупция ещё со времен Фаджа. Пришлось выбирать из двух зол худшее, поэтому не могу винить его за это.

— Ладно, давайте сосредоточимся на этом новом законе. Что может заставить Гестию Джонс передумать? — после минутного размышления спросила Джинни.

Гермиона задумалась.

— Понятия не имею, — ответила она наконец.

— А как можно не допустить принятия этого закона? — задала новый вопрос Джинни.

— Думаю, если главы других департаментов проголосуют против во время Совета, то Кингсли не станет его форсировать, — ответила Гермиона. — Но я сомневаюсь, что смогу убедить в этом кого-то, кроме Артура и Перси, ну и возможно Стерджиса Подмора. Обычно главы департаментов всё же поддерживают друг друга.

— Совет — это время, когда приветствуются любые обсуждения, — напомнил Рон. — Возможность отстоять своё мнение. Как глава гильдии, я часто отправляю министру свои рекомендации, когда на голосование выносятся законы, касающиеся ремесленников. Почему бы тебе не сделать то же самое?

— Я никого не представляю, — возразила Гермиона.

— А разве есть такое ограничение, что обязательно нужно быть представителем?

— Наверное, нет, раз уж Белинский успешно осуществил задуманное, как мы все сейчас можем видеть, — заметил Гарри.

— Если я это сделаю, — Гермиона задумчиво посмотрела на них, — то Гестия потребует у Кингсли мою голову, и он вынужден будет её отдать.

— Да ладно тебе, ты ведь Гермиона Грейнджер, та самая, что сражалась плечом к плечу с Мальчиком-Который-Выжил! — опешила Джинни.

— Это не даёт мне права предавать собственный отдел, — пожала плечами та.

— Если благодаря этому ты сможешь уберечь оборотней от скверных последствий принятия этого закона, то очень даже даёт, — возразил Гарри.

— Я до сих пор остаются в департаменте магических существ только потому, что хочу иметь возможность сражаться за них! — заявила Гермиона. — Я не боюсь разрушить свою карьеру.

— Выполняя приказы Гестии, ты явно достигла там своего потолка, — заметил Рон.

Гермиона удивлённо замолчала.

— Ты прав, — призналась она наконец. — Я должна сделать всё возможное, чтобы этот закон не прошёл.

— Вспомни о Малфое, — невозмутимо сказал Рон. — Ты не можешь сейчас его бросить со всем этим!

Джинни с Гарри замерли в ожидании реакции Гермионы. Спустя несколько секунд оглушительной тишины она сначала улыбнулась, а потом рассмеялась, когда поняла, что это не был камень в её огород или очередная попытка самобичевания её мужа.

— Ты прав, Малфой заслуживает того, чтобы я рискнула своей карьерой, — пошутила она, оценив юмор. — И будь что будет.

Они обменялись умиротворëнными взглядами, соглашаясь, что вопрос Малфоя между ними уже был решён.

— Может, Гестия и оставит тебя, — попыталась подбодрить подругу Джинни.

— Сильно сомневаюсь, — мрачно ответила Гермиона. — Даже если я ударю её не предательски в спину, а стоя лицом к лицу, она не сможет простить этого выпада, не потеряв уважение своих сотрудников.

— И всё же! — выпалил Гарри. — Так ли уж это страшно, что ты лишишься работы? Ты найдëшь другие способы достичь своих целей, вот и всё. Вспомни о том, чего ты уже смогла добиться.

Лицо Гермионы разгладилось.

— Спасибо. Спасибо вам всем.

Гарри, Джинни и Рон улыбнулись и пожали плечами, показывая, что не сделали ничего особенного.

— Не самая большая проблема, — заметил вдруг Рон, — но мы совершенно не готовы к ужину. Закажем пиццу?

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 21 июля — 21 сентября 2007

Как и предложил Рон, Гермиона написала письмо Кингсли, в котором изложила причины, по которым она считала не только аморальным, но и неэффективным наказывать оборотней за отказ принимать улучшенное аконитовое зелье. А также предложила целый ряд альтернативных решений, позволявших и вовсе этого не делать.

Она не стала использовать личные связи с Кингсли и, согласно официальной процедуре, положила своё письмо с жалобой на стол Мэнди Броклхерст, которая всё ещё занимала пост секретаря министра магии.

Однако в следующее воскресенье у неё состоялся долгий разговор в саду Норы с Артуром и Перси. А Гарри с некоторым весельем подумал, что этот кособокий маленький домик, совершенно не выглядевший впечатляющим, как-то неожиданно оказался центром власти и принятия решений и уже более десяти лет вполне серьёзно соперничал в этом с Министерством.

Вместе с Роном и Джинни его попросили высказать своё мнение по новому закону, и он с нетерпением и тревогой ждал заседания Совета глав департаментов, которое должно было состояться в последний день июля.

— Ты разговаривала с Гермионой? - это было первым, что Гарри спросил у Джинни в тот самый день, когда он вошёл в детскую, где его супруга играла с малышами.

— Пыталась связаться в течение всего дня, но безрезультатно. А у тебя есть новости?

— Я только что виделся с твоим отцом, — ответил Гарри, целуя прыгнувшего ему в объятия Джеймса. - Кинг зачитал свою речь Совету, и двое глав департаментов вместе с Перси и Артуром объединились для голосования против принятия закона. Он не набрал большинства голосов. Гестия была в ярости, и, похоже, в её отделе произошла очень жёсткая сцена негодования. Но когда объявился Артур, Гермионы уже не было. Молли звонила весь день, но безуспешно. Два часа назад, когда твой отец выходил на связь с Роном, новостей от Гермионы тоже не было. Он вроде собирался к ним домой. Я позвоню.

Гарри взял Альбуса на руки и спустился на кухню. Гермиона ответила спустя всего несколько секунд.

— Ну что? - спросил он, обеспокоенный столь долгим молчанием.

— Всё нормально, — успокоила она его. - Я закончу кормить Розу и заскочу к вам, хорошо?

Через полчаса Гермиона прибыла на площадь Гриммо. Настал черёд Поттеров приглашать друзей на ужин, они как раз только что уложили детей спать, но Гермиона отклонила приглашение, поскольку Рон сегодня готовил что-то вкусное, и она собиралась присоединиться к нему сразу после того, как расскажет друзьям о последних событиях.

— Я весь день пыталась связаться с тобой, — сообщила Джинни.

— Я знаю, и ты не единственная, но мне нужно было расслабиться, поэтому я решила прогуляться по окрестностям. Чтобы успокоиться, подумать обо всём и абстрагироваться от всего.

— Ну же, рассказывай уже! - в нетерпении попросила Джинни.

— Я не видела сегодня утром Гестию и даже не пыталась увидеть, — начала рассказывать Гермиона. - Как только она уехала на Совет, я начала прибираться на столе, потому что знала, что она вышвырнет меня сразу, как вернётся. И я оказалась права. Два часа спустя она ворвалась в офис словно разъярëнная фурия. Я никогда не видела её такой сердитой.

Гарри вспомнил круглое добродушное лицо бывшего члена Ордена Феникса. Он с трудом мог представить её в ярости.

— Она орала как бешеная, — продолжила Гермиона. - Рон думал, что я молча уйду, оставив заявление об увольнении на столе, но я посчитала это трусостью.

— Было, наверное, тяжело? - обеспокоенно спросила Джинни.

— Немного, — скривилась Гермиона. - Она вывалила на меня столько сумасшедших идей, будто я всегда метила на её место, что я вонзила ей нож в спину, что я запятнала её репутацию перед министром и главами других департаментов… Я так и не поняла, говорили ли за неё в эти минуты гнев и ярость, либо она действительно так думала всё это время, просто не решалась сказать мне в лицо.

— Как она может обвинять тебя в предательстве, — возразил Гарри. - Ты неделями пыталась убедить её поступить иначе.

— В конце концов, — продолжила Гермиона, — она ​​заткнулась, и я отдала ей заявление об увольнении. Она разорвала его и сказала, что выгоняет меня. Мне просто нужно было уйти. Я никого не видела, все остальные сидели по своим кабинетам, наверное, приложив уши к двери.

— Нужно было предложить им наши Удлинители ушей, — пошутила Джинни.

— Ой, точно, отправлю к ним Рона, — засмеялась Гермиона.

— Так где же хорошие новости? - спросил Гарри, решив, что она выглядит слишком расслабленно, учитывая описанное ею только что начало дня.

— Я отправилась домой, но мне хотелось движения, поэтому я сразу же вышла погулять по городу. Я проанализировала монолог Гестии и поняла, что одержала победу, несмотря на неприятную ситуацию утром, потому что этот ужасный закон против оборотней так и не был принят. Пусть она и не сказала об этом прямо, но за неё это сделали ярость и злость.

— Артур сказал мне, что вы убедили двух других чиновников проголосовать против, — кивнул Гарри.

— Да, именно это рассказал мне Стерджис Подмор, когда заглянул ко мне, — ответила Гермиона.

— Он пришел лично? - удивлённо переспросил Гарри, гадая, что могло заставить главу Департамента магической юстиции потратить время на столь долгий путь, учитывая, что доступ к дому Грейнджеров, расположенному в маггловском районе, для волшебников был далеко не лёгким.

— Да, у него было ко мне предложение.

Гермиона для усиления эффекта сделала паузу на мгновение, затем, наконец, объявила:

— Стерджис предложил мне место его секретаря.

— Что? - воскликнула Джинни.

— Здорово! - обрадовался Гарри.

— Он сказал, что его отдел претерпевает радикальные изменения в связи с новыми законами, и что ему нужен кто-то, кому он может доверять, чтобы делегировать часть работы, — сияя, словно начищенный галеон, сказала Гермиона.

— Поздравляю! - одновременно воскликнули Гарри и Джинни.

Секретарь министра или главы департамента — это были ключевые должности. Именно секретарь разбирал запросы, адресованные отделу, пересылал их в соответствующие подразделения или отправлял своему начальнику, чтобы он разбирался с ними самостоятельно. Если секретарь был талантлив и уверен в себе, он мог даже самостоятельно составлять часть ответов, а затем отправлять главе департамента на подпись. Гарри всё ещё помнил власть, которую приобрела Амбридж, когда стала секретарём Фаджа. Такая должность могла стать хорошим трамплином для Гермионы. Если она будет проявлять инициативу с первого дня, то в конечном счёте через несколько лет может сама стать главой отдела. По сияющему взгляду подруги Гарри понял, что все эти возможности не ускользнули и от неё самой.

— Скажи, что ты сразу согласилась, — умоляюще произнёс Гарри.

— Ты ведь прекрасно знаешь, я всегда взвешиваю все «за» и «против», прежде чем принять важное решение, — сказала Гермиона.

Гарри открыл было рот, чтобы убедить её воспользоваться шансом, но та не дала себя прервать:

— Но тут я не колебалась ни секунды!

— Это нужно отпраздновать! - воскликнула Джинни.

— Отложим это до воскресенья, — покачала головой Гермиона, вставая, — меня ждёт Рон. Нам сейчас очень нужен повод для радости после таких трудных месяцев.

Когда она исчезла в камине, Джинни наклонилась к мужу и призналась:

— Не удивлюсь, если скоро мы узнаем, что на подходе второй карапуз!

* * *

Август оказался временем отпусков.

Билл и Флёр с оравой детей умчались в Египет на неделю, а Чарли поехал навестить друга, который работал в заповеднике драконов в Патагонии. Джордж и вновь забеременевшая Анджелина отправились на поиски солнца на пляжах Алгарве в Португалии.

Гарри и Джинни приняли приглашение родителей Флëр и уехали на две недели во Францию ​​с сыновьями и Тедди. Гарри наслаждался каждой минутой, проведённой вместе с детьми; Джеймс и Альбус были счастливы, что папа всегда рядом и может участвовать в каждой их игре. Джинни ощущала невероятную потребность в движении, поэтому практически не вылазила с экскурсий вместе с Габриель, с которой она очень сдружилась. Тедди же большую часть времени составлял им компанию, наслаждался прогулками и радовался гастрономическим открытиям. В один из свободных дней мистер Делакур даже отвёл его в свою мастерскую и показал, как изготавливают и зачаровывают мебель.

Чете Грейнджер-Уизли повезло не так сильно, они планировали уехать за границу, но из-за повышения Гермионы по службе пришлось отказаться от отпуска.

Во второй половине августа Молли предложила забрать к себе всех детей, а также согласилась приютить всех родителей, у которых ещё не закончился отпуск. Поначалу хотели с помощью магии расширить дом, но у Джинни возникла идея, взбудоражившая детей: купить большую палатку и разбить её в саду «Норы».

Она поселилась там с Флëр и детьми, а также Тедди и Фредди. Вечером к ним присоединились Гарри, Джордж и Анджелина, несмотря на то что они уже вышли на работу. Рон и Гермиона тоже пришли, но предпочли занять одну из пустых комнат в доме. Также прибыл и Перси, которому удалось ненадолго вырваться из цепких когтей Министерства.

По правде говоря, Гарри не очень нравилась идея кемпинга, но он решил поддержать Джинни и позабыть на время о материальных удобствах. Однако совсем скоро он согласился, что жизнь в палатке от магазина «Четыре палочки» под солнечным небом и с прекрасной едой, приготовленной на оборудованной кухне, совсем не походила на ту, что он пережил в тёмный год. Ему нравились ужины у костра, который они разводили каждый вечер, а ещё он попросил Артура научить его балладе «Одо-герой», которая в особых случаях звучала очень к месту. Флëр, у которой был очень красивый голос, учила детей французским стишкам, а потом английским, только уже с добавлением певучего акцента родного языка.

Через несколько дней под предводительством Тедди и Виктуар дети построили шалаш, в котором захотели переночевать. Укрепив и гидроизолировав здание с помощью нескольких заклинаний, родители дали добро, к огромной радости детей. Из их шалаша до позднего вечера раздавался звонкий смех.

Даже эльфы отдыхали. Гарри и Джинни запечатали дом на площади Гриммо, и Миффи была рада возможности полностью посвятить себя маленькой квартирке в Хогсмиде, куда она переехала к избраннику, загадочному эльфу Крэки, который по-прежнему трудился не покладая рук у своего требовательного хозяина. Тротти же выглядел таким отчаявшимся при мысли, что ему больше было нечем заниматься, что пришлось позвать его в «Нору», где он оказался весьма полезен, хотя никто ни о чëм его не просил. Гермиона пожалела, что когда-то была настолько одержима идеей трудоустроить всех свободных эльфов, уж лучше бы вместо этого она думала о том, чем занять их в выходные и во время отпуска. Она решила возобновить деятельность ассоциации «Друзья Добби», бывшую ГАВНЭ, от которой пришлось отказаться из-за работы в Департаменте регулирования магических существ.

Тёплыми летними ночами Гарри и Джинни размышляли над тем, что вполне готовы к появлению в доме третьего ребёнка, и посвятили себя энергичному воплощению этого проекта в жизнь.

Когда наступил сентябрь, они с сожалением разобрали палатку и вернули её на чердак, пообещав повторить это в следующем году.

* * *

С приходом сентября Гарри решил, что пора переходить к следующему этапу в своём проекте по магическим расследованиям. Он спустился на первый этаж, где раньше была библиотека, а теперь его рабочий кабинет. Стены были заставлены полками с книгами в кожаных переплётах — от светло-коричневых до темно-коричневых, от бордовых до бутылочно-зелëных.

Ещё в те времена, когда здесь жила Гермиона и много часов проводила за чтением, она рассказала, что нашла там не только фолианты, вышедшие из первых магических печатных устройств, но и бесценные рукописные книги. Изучив цвет букв в двух из них, она даже заподозрила, что чернила здесь были заменены на кровь.

С помощью собранной в доме библиотеки можно было расшифровать множество позабытых языков, могущественных рун, каббалистических знаков, зашифрованных отрывков, чьи создатели уже на протяжении веков были мертвы. Судя по находкам во время уборки, Гарри думал, что здесь есть только книги, посвящённые тёмной магии. Но Гермиона опровергла его предположение: очевидно, в семье Блэков были не только расисты и люди, жаждущие власти. Были также учёные, богословы, просто любопытные люди, историки, рунологи.

Эта комната, пусть и была по размерам раза в два меньше, чем гостиная, являлась сосредоточием невероятных знаний. Книг оказалось больше, чем было видно на первый взгляд: благодаря магии каждая полка на самом деле состояла из нескольких уровней.

Чтобы быстро найти искомое, существовал зачарованный каталог, который немного походил на тот, что авроры использовали в Архиве. Нужно было написать название или ключевое слово, и все книги, соответствующие критериям, появлялись на пожелтевшем пергаменте с пространственными привязками, благодаря которым можно было легко вычислить, на каких полках они стояли. Чары также выдавали список с названиями книг и их авторами.

Когда Гарри покупал новую книгу, он обязательно вносил её в каталог. Так появился поисковый запрос «маггловские детективы». Более того, по его велению они оказывались на ближайшей к нему полке. Он тщательно выбирал сюжеты, в которых криминалистика играла важную роль и помогала вывести преступника на чистую воду несмотря на то, что его алиби поначалу, казалось, не подлежало сомнению.

Один из таких томов, на взгляд Гарри, самый удачный, он передал Фосетту и попросил внимательно изучить, чтобы понять, как они могут улучшить ведение своих процессов. Уже вечером командир закончил чтение и следующим утром пригласил Гарри к себе в кабинет для обсуждения.

— Это очень интересно, — сразу признался он. - Но я сомневаюсь, что мы сможем достичь такого уровня.

— Наши связанные портключи, картины-близнецы — это всё доказательство того, что мы можем найти решения для достижения таких же результатов, что и магглы, но без использования их технического прогресса, — возразил Гарри. - Нам не хватает только идей, которыми могли бы руководствоваться наши изобретатели-маги. Наше общество всё ещё настолько замкнуто, что самые блестящие волшебники предпочитают молчать.

— Поттер, вы были в самой гуще последней судебной реформы и прекрасно видели своими глазами, насколько трудно оказалось что-то изменить. В Аврорате в принципе всё точно так же, как и в полиции в целом. Конечно, это можно отнести не ко всем судьям, но большинство адвокатов не решаются использовать все предоставленные им права, потому что боятся — и, на мой взгляд, вполне справедливо — что Визенгамот спустит на них всех собак, потому что им будет слишком трудно понять всё. Мы можем придумать что-то новое, но если это никто не станет применять и если доказательства не будут рассматриваться судьями всерьёз, от нововведений не будет особой пользы.

— На это нужно время, — согласился Гарри, — но даже уже сейчас спустя более шести месяцев после обнародования этого знаменитого закона дела пошли в гору. Если на то, чтобы изменить наши методы расследования, потребуется десять лет, я не стану переживать. К тому же, прошло уже чуть меньше десяти лет, а свидетельские показания до сих пор остаются основой наших дел, хотя маггловские исследования уже давно доказали, что воспоминания людей весьма сомнительны.

Фосетт задумался ненадолго.

— Ты прав, что время у тебя есть. Ладно, твоя взяла, сделаем это. Заниматься всем будешь ты лично и докладываешь мне о каждом шаге, чтобы я знал, как у тебя идут дела.

— Но… — возразил Гарри, — нужно будет, наверное, приобрести кое-какие артефакты у мастеров-исследователей.

— Готовь докладную со сметой, а я всё подпишу.

— Хорошо, но, наверное, сначала придется всё обсудить...

— Моя дверь для тебя открыта, — заверил Фосетт. - Но я плохо во всём этом разбираюсь, ты же знаешь.

— Есть такое, — кивнул Гарри. - Это навело меня на мысль, которая может показаться большинству слишком… маггловской.

Фосетт улыбался, и Гарри подумал, что он, наверное, повёл себя слишком бестактно. К счастью, шефа, похоже, не сильно это задело, и Гарри решил ковать железо пока горячо:

— Я бы хотел посоветоваться с маггловским полицейским насчёт всего того, что происходит у них во время расследования. Боюсь, в детективах может быть изложено слишком упрощённое видение того, что происходит в реальной жизни.

— Твоё стремление улучшить наши методы расследований похвально, но оно не должно нарушать Статут о секретности, — твёрдо заявил Фосетт.

— Тогда я найду того, кто уже знает о волшебниках, — предложил Гарри. - Вы случайно не поддерживаете связь с тем полицейским, которого три года назад мы привлекали к нашему делу о контрабанде темномагических товаров?

— Он — кабинетный служащий в их отделе. Не думаю, что он сможет ответить на твои вопросы.

Некоторое время они обсуждали, как найти нужного человека, и именно Фосетт предложил решение: опубликовать в «Ежедневном пророке» объявление по поиску среди читателей родственников, осведомлённых в этом вопросе. Несмотря на явное предубеждение ко всему хоть немного связанному с прессой, Гарри согласился, что это хорошая идея, и взялся на реализацию плана.

К большой радости, пришло около десятка откликов. Гарри размышлял над одним возможным кандидатом, когда внимание его привлёк другой отклик, и в итоге именно на него пал его выбор. Это оказалась молодая женщина, работавшая в судебно-медицинской лаборатории и имевшая степень магистра судебной экспертизы.

Гарри послал сову её сестре. Через неё он договорился о встрече, на которой планировал изложить условия сотрудничества. Ставка наёмного консультанта с фиксированной оплатой в фунтах стерлингов в день.

В день встречи Гарри ждал у входа в «Дырявый Котёл» и разглядывал маггловскую улицу. Симпатичная темноволосая женщина лет тридцати с короткими волосами, в джинсах, тёмно-синем пиджаке и с большой сумочкой, казалось, кого-то ждала. Гарри быстро превратил свою мантию в плащ и вышел на тротуар.

— Мисс Джордиано? - спросил он, подходя к ней.

— Да, это я. Вы… э-э-э... аврор?

— Совершенно верно, я отведу вас на другую сторону.

Она кивнула и без вопросов последовала за ним. Подойдя к двери паба, Гарри взял её за локоть, зная, что она видит только разрушенный дом с заколоченными оконными проёмами. Не останавливаясь, она зажмурилась и смело делала один шаг за другим, а открыла глаза, только когда они остановились, и улыбнулась, разглядывая открывшееся ей зрелище.

— Вы бывали здесь? - поинтересовался Гарри, понимая, что женщина чувствует себя вполне комфортно.

— Да, несколько раз ходили с сестрой по магазинам в начале года. Мне всегда это очень нравилось. Я ей ужасно завидую! - произнесла она с улыбкой, в которой, тем не менее, светила искренняя любовь. - Всё выглядело так волшебно: Хогвартс, уроки магии и всё остальное! Очень живописно, — добавила она, махнув рукой на захудалый бар. - Ой, извините, я не расслышала вашего имени.

— Аврор Гарри Поттер.

— Ничего себе, я не думала, что вы придёте за мной лично, — воскликнула она. - Эмма рассказывала мне о вас. Говорила, что вы отправили на тот свет кровожадного чёрного мага.

— Это старая история, — отмахнулся Гарри, снимая с мантии трансфигурацию. - Я правильно понял, что вы уже знакомы с Косым переулком? Я думал начать с небольшой экскурсии, но раз вы здесь не впервые, то можем пойти сразу в Министерство Магии.

— Жду не дождусь, чтобы увидеть его, — заверила мисс Джордиано. - Момент!

Она достала из сумки мантию и остроконечную шляпу.

— Сестра одолжила мне кое-что из своей одежды, — сказала она. - Где я могу неподалёку переодеться?

Гарри показал ей, где находится женский туалет, из которого она вышла уже через три минуты.

— Вы когда-нибудь пользовались каминной сетью? - спросил Гарри.

— Нет, но Эмма объяснила мне принцип.

— Тогда мы аппарируем, — решил Гарри. - Это легче.

— Это похоже на телепортацию, да? - спросила она.

— Совершенно верно, — кивнул Гарри. - Держитесь за мою руку. Ощущения не очень приятные, но не паникуйте и, главное, не отпускайте меня.

Она решительно уцепилась за своего проводника и ждала, что произойдёт дальше. Гарри немного развернулся, чтобы начать круговое движение, и сосредоточился на визуализации Министерства. Секундой позже он стоял в Атриуме, а молодая женщина всё ещё крепко прижималась к нему. Она вздрогнула и поджала губы, словно боролась с тошнотой, но быстро оправилась и огляделась.

Гарри отвёл её в сторону, освобождая место для других. Он подождал несколько секунд, чтобы девушка могла всё рассмотреть в деталях, затем провёл её к лифтам. Но сначала ей нужно было пройти несколько формальностей.

— Одри Джордиано, волшебной палочки нет, гость Аврората, — коротко сказал Гарри Эрику Мунку, который ему совсем не нравился.

— Готово, мистер Поттер, хорошего дня, мистер Поттер, — ответил тот с уже привычным подхалимством.

Они вошли в лифт. Девушка посмотрела на кнопки и заметила:

— Мы спускаемся под землю?

— Министерство находится под улицами Лондона, — пояснил Гарри. — Но в следующий раз вы попадёте сюда через парадный вход. Он в телефонной будке.

У него не было времени вдаваться в объяснения, поскольку они уже приехали на нужный уровень. В дверях они столкнулись с мужчиной.

— Привет, Перси, — кивнул Гарри.

— Привет, Гарри.

Тот вопросительно посмотрел на сопровождавшую его женщину.

— Мисс Джордиано согласилась на несколько дней помогать мне в некоторых рабочих вопросах, — представил её Гарри. - Перси Уизли, мой шурин, — и добавил, когда заметил, как Перси недоумëнно приподнял брови: — А также глава отдела международного магического сотрудничества.

— Приятно познакомиться, мисс Джордиано, — церемонно приветствовал её Перси.

— Ой, зовите меня просто Одри, — по-простому предложила та.

— Вы впервые в Аврорате? - поинтересовался Перси, с широкой улыбкой пожимая протянутую руку.

— Да, всё так захватывающе, — восторженно заявила она. - Не могу дождаться, чтобы узнать всё об их работе.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Перси наконец сказал:

— Хорошего вам дня. Прошу меня извинить, но долг зовёт!

Он ступил в лифт, двери которого были всё так же приглашающе распахнуты.

— Увидимся в воскресенье, Перси, — крикнул ему Гарри, после чего повёл Одри к себе в кабинет.

Там он познакомил девушку с Майклом Корнером и Оуэном. После недолгих размышлений он выбрал для своего проекта именно их: Майкла за его познания маггловского мира, а Оуэна как представителя волшебников, которые менее благосклонно относились к принятию методов, отличных от уже действующих.

Затем Гарри кратко описал сложившуюся в Аврорате ситуацию: следственные процедуры, которые слишком полагались на свидетельские показания, желание Министерства модернизировать методы расследования, чтобы уменьшить количество судебных ошибок. Он также рассказал, что изучает всевозможные маггловские приёмы в поиске идей, которые могли бы натолкнуть магов-изобретателей на создание каких-либо новшеств.

— Вы почти на столетие отстали в области установления личности и поиска вещественных доказательств, — прямо выпалила Одри. - Значит, на месте преступления у вас нет возможности узнать, что произошло?

— У нас есть заклинания обнаружения остатков тёмной магии, — ответил Гарри. - Хотя, если быть уж совсем точным, то принципиальной разницы между тёмной и светлой магией нет. Это всего лишь вопрос воли и силы. То, что мы называем тёмным заклинанием, — это по сути проклятие, которое навсегда разрушает или изменяет объект. Собственно, наши чары и фиксируют столь сильное возмущение.

Гарри тщательно изучил эту тему в предыдущие недели и, наконец, смог ответить на вопрос, который задал своему наставнику несколько лет назад, не получив на него удовлетворительного ответа.

— У некоторых так называемых светлых заклинаний есть следы, которые мы можем выявить, — добавил Оуэн. — Ступефаи, к примеру, оставляют следы в мышцах даже через несколько часов. Если мы прибудем достаточно быстро, то сможем определить, применялось ли к раненому или убитому это заклинание.

— А можете определить того, кто его накладывал? - поинтересовалась Одри.

— Нет, но если у нас есть подозреваемый, мы можем определить последнее заклинание, наколдованное его волшебной палочкой.

— Почему только последнее? - неожиданно спросил Майкл. - Для этого есть какие-то ограничения?

— Если бы не было, мы бы уже давно изобрели более эффективную формулу, — парировал Оуэн.

— Если бы все рассуждали так же, как ты, то в мире никогда бы не было никаких изобретений, — заметил Гарри. - Чрезвычайно важно не думать таким образом. Мы начнём с принципа, что всё возможно, а потом посоветуемся с исследователями.

— Каковы ограничения у магии? - с любопытством спросила Одри.

— У меня есть подруга, гораздо более осведомлëнная в этих вопросах, чем я, она могла бы дать вам более точный ответ, — произнёс Гарри. - Если я правильно понял то, что она мне когда-то объясняла, то магия ограничивается лишь законами физического мира. Магия ничего не создаёт: она трансформирует, перемещает, творит иллюзии, но как только вся вложенная в неё энергия заканчивается, всё стремится вернуться в исходное состояние. За исключением тёмных заклятий, именно потому, что они изменяют глубинную структуру того, с чем соприкасаются.

Одри нахмурилась:

— Но это перо двигается само по себе, — сказала она, показывая на Дженис, которая в нескольких столах от неё диктовала отчёт, одновременно подпиливая ногти.

— Давенпорт заставляет его работать своей магией, как, например, с помощью рычага люди поднимают что-нибудь тяжёлое, — объяснил Майкл. - В данном случае мы просто не видим сам рычаг.

— Однако, — выдохнула Одри, словно пересматривая своё мнение о колдовстве. - Если объяснять это таким образом, то магия выглядит очень обыкновенно.

В обед Гарри решил пригласить всех в «Три метлы» в Хогсмиде.

— Хогсмид! - Одри, казалось, пришла в восторг при этой мысли. - Эмма так много рассказывала мне о нём, но я никогда там не была!

— Тогда мы обязаны там побывать, — согласился Майкл.

Поэтому перед непосредственно обедом они прогулялись к почтовому отделению, посмотрели на витрины магазинов «Зонко» и «Сладкое Королевство». И только выполнив обязательную программу, устроились за угловым столиком у мадам Розмерты и принялись ждать свой заказ.

Гарри же какое-то время сомневался, но всë-таки решил спросить у Одри то, что уже давно его волновало:

— Я сразу извиняюсь, если мой вопрос покажется вам неуместным, но… вам, наверное, было трудно видеть, как ваша сестра поехала в Хогвартс, а вы нет, да?

— Ох, конечно, я бы тоже многое отдала, чтобы быть волшебницей. Я помню, как часами пыталась заставить всё летать с помощью чистой силы своих мыслей и повторения фраз, которые я вычитала в её учебниках. Я регулярно брала её волшебную палочку, когда она приезжала на каникулы, но достаточно быстро поняла, что во мне не было ни капли магии. Но Эмма рассказывала мне всё, чем она занималась, а в школе мы с друзьями воображали это всё на переменах, благодаря чему я и приобрела популярность. Все восхищались моим воображением, — она широко улыбнулась и после небольшой паузы продолжила:

— А потом у вас началась война, и я подумала, что мне хорошо там, где я была. Не говоря уже о том, что я бы скучала по телевизору и компьютеру. Но мне бы очень хотелось приходить сюда как можно чаще, потому что здесь всё такое… волшебное!

Гарри выдавил из себя улыбку, думая о том, что Петунья потеряла слишком многое, позволив ревности овладеть ею. Она тоже могла бы попасть в такой привлекательный для неё мир, если бы не отвернулась от сестры.

Во второй половине дня Одри обрисовала им основные способы, которые использовали магглы для определения произошедшего на месте преступления, а также того, что можно было узнать, изучив тело, и, самое главное, способы установления личности людей, которые были в каком-либо месте или касались каких-либо предметов.

После ударного мозгового штурма Гарри сопроводил Одри к выходу, который вёл прямо на маггловскую улицу. Она заранее переоделась в свою обычную одежду и уже по дороге домой спросила у Гарри:

— Что такое международное магическое сотрудничество?

— Наверное, это что-то вроде вашей внешней торговли, — ответил Гарри, удивлённый этим вопросом.

— Звучит интересно.

— Для меня там всё слишком регламентированно, — признался Гарри. - Столько норм и стандартов.

— Ваш шурин занимается какой-то конкретной областью?

— Он начальник отдела. Это как министр у вас.

— Ого, — воскликнула она в ужасе, — я не знала, что у него такая важная работа. Надеюсь, я не проявила к нему неуважения. Что он только обо мне подумал!

— Не волнуйтесь, — заверил её Гарри. - Мы не такие формалисты.

Он не мог сказать, что Перси был простым и неприхотливым человеком, но вместе с тем тот вроде бы не выглядел уязвлëнным из-за того, что девушка поздоровалась с ним, а значит, это было хорошим знаком.

— Не могли бы вы извиниться перед ним при следующей встрече? - с настойчивостью в голосе попросила Одри.

— В этом нет необходимости, — успокоил её Гарри. - Вы прекрасно себя вели.

Они подошли к лифту, который спускался к телефонной будке. Перед тем как расстаться, Гарри показал Одри цифры, которые нужно было набрать, чтобы попасть сюда в следующий понедельник.

* * *

Гарри удивился, застав Перси у себя дома вечером того же дня. Усадив Альбуса к себе на колени, он болтал с сестрой, сидя в гостиной на площади Гриммо. Скорее всего, очередные семейные новости привели его сюда, поскольку они распространялись с такой скоростью, что Гарри до сих пор не мог к этому привыкнуть.

Он удобно устроился в своём любимом кресле, когда Перси поинтересовался:

— Как прошёл день с твоим новым стажёром?

— Точно, она же должна была прийти сегодня, — всплеснула руками Джинни.

Гарри удивлённо посмотрел на Перси, который пытался сейчас выглядеть равнодушным, но не смог. Кажется, он начал понимать, что происходит, и от этого ему стало неловко.

— Она не стажёр, а консультант. Я хочу, чтобы наши мастера разработали артефакты, вдохновившись маггловскими устройствами, и мы сейчас вместе с ней работаем над этим.

— Когда вы снова встречаетесь? - спросила Джинни, не обращая внимания на благодарный взгляд брата.

— В понедельник, — ответил Гарри, гадая, какой предлог придумает Перси, чтобы якобы случайно пересечься с ними.

— Не буду вас больше беспокоить, — Перси поспешно встал, взяв на руки Альбуса.

— Не останешься на ужин? - разочарованно спросила Джинни.

— Нет, мне нужно закончить сегодня вечером несколько отчётов. Увидимся в воскресенье, Джин.

Он поцеловал племянников, пожал руку шурину и направился на кухню. Джинни сопроводила его к камину, а затем вернулась к Гарри.

— Я так рада, что он сегодня навестил меня. Он редко это делает. Что? Что я такого смешного сказала? - спросила она, заметив улыбку Гарри.

— Я думаю, его очаровала моя консультант, — пояснил тот. - И хуже всего то, что она тоже расспрашивала меня о нём подробнее.

— Что? Я ничего не поняла. О ком ты конкретно говоришь?

Гарри описал их встречу в Атриуме, пересказал вопросы, которые Одри задавала о Перси, а потом привёл в пример внезапный визит её брата, для которого это было ну совсем не свойственно. А пришёл он явно, чтобы выведать побольше информации о девушке.

— Спорим, что твой брат найдёт предлог, чтобы забежать к нам в штаб в понедельник? — лукаво улыбнувшись, спросил Гарри

— Надеюсь на это, — согласилась Джинни. - Уверена, с девушкой он станет счастливее, чем сейчас в одиночестве.

— Ты хуже своей матери, — заметил Гарри, имея в виду постоянные замечания Молли о Чарли и Перси, которые до сих пор не женились.

— Пригласи её в Нору в воскресенье в полдень, — предложила Джинни.

— Что? Да ты с ума сошла! Мы не будем в это ввязываться. Это не наше дело.

— Она твоя стажёр, а он мой брат.

— Она не стажёр, она… В любом случае, я не хочу лезть туда, потому что если у них ничего не получится, виноваты будем мы.

— А вот и нет! И потом, это ведь именно ты познакомил Оуэна с Элоизой. Даже если они разойдутся, Оуэн не станет злиться на тебя, равно как и Элоиза, если она перестанет работать с моими братьями.

— Я ничего не делал, чтобы сблизить их, — уточнил Гарри. - И я не хочу ничего знать об их совместной жизни.

— Я бы не назвала вмешательством в частную жизнь помочь Перси и Одри ещё раз встретиться и узнать, действительно ли они понравились друг другу в первую встречу, — настаивала Джинни. — К тому же, большинство людей так и знакомятся, имея каких-то общих знакомых. Вот смотри, тебя я знаю благодаря Рону, Рон знает Гермиону благодаря… эм…

— Троллю? — с готовностью закончил за жену Гарри.

— А ещё благодаря тебе Билл познакомился с Флëр, — продолжила Джинни, не обратив внимания на шпильку. — Он прибыл в Хогвартс перед третьим испытанием Турнира Трёх Волшебников. И Невилл начал встречаться с Ханной после того, как они вместе провели время на нашей свадьбе. Ты сожалеешь об этом?

— Нет, конечно. Но я плохо знаю Одри, чтобы пригласить её к себе в семью. Если Перси заинтересован, пусть сделает это сам.

— У тебя хронический недостаток романтизма в крови, да?

— Ты с лихвой компенсируешь его за нас двоих.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 22 сентября — 8 октября 2007

В понедельник Одри удалось без посторонней помощи добраться до штаб-квартиры авроров, хоть и с опозданием на четверть часа. Гарри весь день ждал, что Перси под каким-то предлогом навестит их, но ничего не происходило. Гарри начал задаваться вопросом, не придумал ли он всю эту романтическую историю в прошлый раз.

Тем временем, вместе с Одри они занялись составлением списка артефактов, запрос на создание которых будет отправлен в Исследовательский центр магических ремёсел. С помощью научных книг, которые принесла Одри, и благодаря магическим знаниям Гарри, они составили технические задания устройств, которые должны были помочь аврорам в идентификации людей и заклинаний, обнаруженных на месте преступления.

Ближе к шести вечера они закончили.

— Что ж, осталось только отправить, — радостно сказал Гарри. - Я говорил с мастером гильдии магических ремёсел, он сказал, что их исследователи, как только проанализируют запросы, скорее всего, захотят увидеться с нами для обсуждения деталей.

— Я буду вам нужна? - уточнила Одри.

— Да, не хотелось бы увязнуть в технических вопросах просто потому, что я не смогу на них ответить. Я буду держать вас в курсе. Обменяемся номерами телефонов. У моего шурина Рона есть один ​​дома, так будет проще, чем каждый раз отправлять сову вашей сестре.

Телефон у Рона и Гермионы появился совсем недавно. Поначалу ни одно маггловское устройство не устанавливалось в волшебных домах, потому что все были уверены, что магия и электричество плохо сочетаются. Эдди Кармайкл во время семейного ужина обнаружил, что мобильный телефон его матери вполне себе работает в его гостиной.

После серии проведённых экспериментов оказалось, что влияние магии, используемой в домах, построенных маггловским способом, достаточно слабое, чтобы конфликтовать с маггловскими технологиями. Гермиона и Рон воспользовались этой возможностью и установили телефон для общения с Грейнджерами. Рон хотел купить телевизор, но Гермиона пока держала оборону, предлагая вместо этого приобрести компьютер.

Одри записала на листке бумаги свой номер телефона, после чего Гарри проводил её до телефонной будки в Атриуме, откуда можно было попасть на маггловскую улицу. Почти ступив в будку, Одри вдруг спросила:

— А на Косой переулок можно попасть без волшебной палочки?

— Да, по каминной сети. Хотите отправиться на шоппинг?

— Нет… точнее, да, в общем, дело не в этом, — взволнованно и путано объяснила она.

— Если вы хотите как-нибудь прогуляться по Косому переулку, просто скажите мне когда, и я составлю вам компанию, — предложил Гарри.

— Дело в том, что… У меня там сегодня назначена встреча, — смущённо призналась она.

— С кем? - удивлённо спросил Гарри, и только потом до него дошло. — Чëрт возьми, но когда он успел вас пригласить? — всë-таки не выдержал он.

Судя по весёлому блеску в глазах Одри, его неприкрытое изумление, должно быть, позабавило её.

— Мы встретились сегодня утром, когда я выходила из лифта, — призналась она. - Он, наверное, как раз шёл из офиса Департамента магической юстиции.

Гарри попытался представить, как Перси спускается на второй уровень в надежде встретить Одри, но не смог. Затем он удивился, что его шурин, всегда такой дальновидный и дотошный, предложил девушке место встречи, до которого она не могла добраться без посторонней помощи. Внезапно его осенило: Перси не знал, что Одри — маггла. Когда Гарри представил её в первый день, он сказал, что она работает с ним над проектом по модернизации методов расследования, но не уточнил, в качестве кого именно.

Он замер на мгновение.

— Нужно чтобы кто-нибудь провёл вас через стену или сопроводил туда… Хотя забудьте об этом! Доберётесь через меня, так будет проще всего. Во сколько вы встречаетесь?

— В семь.

— Ладно, приходите ко мне домой к половине седьмого. Адрес: дом двенадцать на площади Гриммо, рядом метро Морнингтон-Кресент. Повторите: дом двенадцать на площади Гриммо.

Она послушно повторила и только потом, явно сильно смущаясь, попыталась возразить:

— Я не хочу вас беспокоить! Я придумаю что-нибудь.

— Вы меня совершенно не беспокоите, да и моя жена с радостью вам поможет. До скорой встречи.

И подтолкнул смущённую девушку в телефонную будку, пока та не успела опять возразить.

Гарри понимал, что полез туда, куда совсем не хотел, но был глубоко убеждён, что бездействия ему бы не простила Джинни, и сейчас не знал, как поступить дальше. Нужно ли пустить всё на самотёк, чтобы Перси сам узнал о том, что Одри — маггла? Очень хотелось выбрать именно этот вариант, но почему-то было жалко несчастную девушку, для которой эта ситуация могла оказаться весьма травмирующей.

Поэтому он пошёл в отдел международного сотрудничества и, уже привычно воспользовавшись плодами своей известности, без проблем добрался до кабинета Перси. Тот предложил присесть, явно задаваясь вопросом, чем объяснить столь неожиданный визит.

— Чем обязан? - начал он.

— Хотел поговорить об Одри Джордиано, — ответил Гарри, только сейчас сообразив, что у него нет никакого плана.

— Что-то случилось? - с лёгким беспокойством уточнил Перси.

— Нет. Просто я подумал... хм-м, я хотел убедиться, что ты знаешь, что она — маггла.

— Она кто? — ошеломлённо выпалил Перси.

Гарри не стал повторять, точно зная, что у шурина не было проблем со слухом.

— Но… — Перси замолчал. - Ты ведь говорил, что она занимается исследованиями в гильдии магических ремёсел?

— Нет, я сказал, что она помогает мне в разработке новых артефактов. Для этого я нашел специалиста по методам работы полицейских-магглов.

— Но она ведь была одета как волшебница!

— У нее весьма дальновидная сестра, которая одолжила мантию и шляпу, — пояснил Гарри. — Но, как бы то ни было, я придумал, как ей добраться до тебя, так что не переживай.

Перси ничего не сказал в ответ. Он молчал, а его лицо выражало крайнюю степень растерянности.

— Всё настолько плохо? - Гарри сделал вид, что удивлён этим предположением.

— Я… Просто это так неожиданно. Это… — путано пытался объясниться Перси, а поймав жёсткий взгляд Гарри, пояснил: — Я не имею ничего против магглов, но мне редко выпадала возможность с ними пообщаться.

— Ты знаком с родителями Гермионы, — напомнил Гарри. - И с моим кузеном Дадли, он был на свадьбе.

— Я мало с ними разговаривал… И никогда не оставался с ними наедине.

— Это не так уж сложно, Перси. Просто когда заметишь, что она не понимает, о чëм ты говоришь, объясни.

Едва он это сказал, то сразу подумал, что в случае с Перси это всё равно вряд ли поможет. Тот зачастую выражался настолько формальным языком, что даже волшебникам было сложно его понимать.

— Скажи-ка, Перси, — внезапно спросил Гарри, — последние несколько лет ты занимался чем-нибудь, кроме работы и воскресных дней с семьёй?

— Ещё столько всего нужно сделать, — уклончиво ответил Перси, старательно избегая пересекаться с ним взглядом.

— Но не до такой же степени, чтобы позабыть о личной жизни.

— Я должен оправдать кредит доверия, выданный Кингсли.

— Уверен, он не требует от тебя многого.

— Я сам считаю, что в долгу перед ним.

Гарри не знал, что на это ответить. Ему не хотелось обсуждать долг Перси перед волшебным сообществом из-за ошибок юности. Но всякий раз, когда самому Гарри требовалась помощь, на помощь приходил кто-то из семьи Уизли, поэтому он решил, что должен хоть немного отплатить тем же.

— Перси, — мягко сказал он, — уже пора понять, что долги отдаются, глядя в будущее, а не бесконечно сожалея о прошлом. Ты ведь никого не убивал и не бросался Непростительными. Я вот, к примеру, не могу похвастаться тем же.

— У тебя были для этого веские причины, — возразил Перси.

— Не каждый раз, Перси, — покачал головой Гарри, отводя взгляд. - Сириус погиб из-за моей глупости. Тогда я использовал Круциатус из мести. Но я не собираюсь отказываться жить своей жизнью, чтобы стереть из памяти этот эпизод. — Гарри замолчал и, наконец, посмотрел прямо в глаза Перси. — Я посвящаю выполнению своего долга девять часов в день и считаю, что этого более чем достаточно. Ладно, на этом я тебя покину, меня ждут жена и дети. Хорошего тебе вечера.

* * *

Дома Джинни купала мальчишек. Гарри рассказал о состоявшемся у них с Перси разговоре, время от времени отвлекаясь на долетавшие до него брызги воды и следовавшие за этим взбудораженные детские крики.

— Ты сегодня полон вдохновения, милый, — похвалила его Джинни, вытаскивая Альбуса из ванны и укутывая банным полотенцем. - Я только не понимаю одного: как я должна успеть одеть эту леди всего за полчаса?

— У неё уже есть мантия, — пожал плечами Гарри, одновременно занимаясь Джеймсом. - Эй, прекрати хоть ненадолго вертеться!

— Которая, конечно же, совершенно не подходит для свидания. Придëтся, наверное, менять всё на ходу, но я не уверена, что за такое ограниченное время выйдет что-то хорошее. А Перси ценит пунктуальность.

— Уверен, такой подвиг тебе по силам, душа моя, — улыбнулся Гарри. - Я покормлю детей.

— Тогда я прямо сейчас приготовлю пару нарядов, чтобы сэкономить время. Какой у неё рост?

— Чуть больше пяти футов, среднего телосложения, средиземноморского типа, тёмные волосы, глаза каре-зелëные.

— А размер мантии, как думаешь?

— Джинни, меня учили описывать подозреваемого, а не покупать ему одежду!

— Ладно, посмотрим. Да-да, Альбус, время поесть, папа займётся вами.

Они одели детей в пижамы, и Гарри повёл их вниз на кухню. Миффи подала ужин, и Гарри принялся аккуратно помогать Альбусу, иначе вся еда оказывалась где угодно, только не во рту у младшенького.

Расправившись с ужином, Гарри направился к раковине, чтобы помочь мальчишкам с мытьём рук. В какой-то момент с холла как будто донёсся шум, но он подумал, что ему показалось. Однако когда шум повторился, Гарри понял, что ему точно не послышалось. Он взял на руки Альбуса, сказал Джеймсу идти вместе с ними и направился в коридор. Распахнув дверь, он увидел на крыльце неуверенно застывшую Одри Джордиано.

— Заходите, — тепло сказал Гарри.

— Ой, извините, что беспокою вас, — начала она, заметив его, увешенного детьми, и несколько пятен на мантии, явно оставленных едой.

— Нет-нет, ничего страшного. Но вам нужно было воспользоваться молотком, я бы сразу услышал.

— Я ненавижу змей, — призналась Одри.

— Некоторые из них весьма милые, — ухмыльнулся он, вспомнив о своём первом собеседнике. - Но в большинстве своём они не очень приятные, вы правы, — признал он.

— Сестра говорила, что некоторые волшебники могут разговаривать со змеями. Это правда?

— Это довольно редкий дар, — нахмурился Гарри, неосознанно потирая лоб. - Кстати, это Альбус и Джеймс, — он сразу же сменил тему, заметив, что девушка умилëнно улыбается детям. - Мальчики, это Одри, она работает с папой. Джинни! - крикнул он в сторону лестницы. — Наша гостья прибыла!

Послышались шаги, и Джинни сбежала вниз по ступенькам. Широко улыбаясь, она приветливо поздоровалась с девушкой:

— Приятно с вами познакомиться. Гарри рассказал мне, что у вас сегодня вечером запланирован ужин, поэтому я подумала, что вам просто необходима подходящая мантия. Если хотите, могу одолжить вам одну.

— Не хочу отнимать у вас время, — явно смутилась Одри.

— Вовсе нет. Пойдёмте, у меня все готово.

Не дав ей возможности начать отказываться, Джинни повела гостью наверх, а Гарри направился с детьми в ванную. Спустя несколько мгновений ему пришлось шантажом заставить Джеймса молчать во время чистки зубов, если он хотел перед сном услышать интересную историю.

Он только начал читать «Зайчиху Шутиху и её пень-зубоскал», когда Одри появилась в дверях детской Альбуса, чтобы попрощаться. Она выглядела очень привлекательно в парадной мантии, и Гарри подумал, что, несмотря на отсутствие опыта, у Перси губа не дура. Квоффл был у него в руках, оставалось только узнать, удастся ли забросить его в ворота.

* * *

На следующий день, вооружившись подготовленными с Одри записями для ИЦМР, Исследовательского Центра Магических Ремёсел, Гарри направился в новый офис Гермионы в Отделе магического правопорядка. Он вкратце рассказал о своём проекте и протянул ей стопку пергаментов.

— Что я действительно хотел бы знать, — продолжил он, когда Гермиона закончила чтение, — так это то, насколько убедительными для Визенгамота будут собранные нами улики.

— Часто они притянуты за уши, — согласилась Гермиона. — Маггловские способы далеко не безупречны. Они могут даже запутать дело. Если кто-то был на месте преступления, это ещё не означает, что он виновен. История помнит немало судебных ошибок, основанных на таких уликах, потому что их, как правило, принимают как должное, даже если они не соответствуют действительности.

— И поэтому мы должны оставить всё как есть? - возмутился Гарри. - Мы с судьями в таком случае должны посмотреть на это со стороны и придумать, как уравнять силу обвинения и доказательств. К тому же, благодаря этому можно будет доказать чью-то невиновность, убедив, что подозреваемого не было на месте преступления. Неужели ты считаешь, что мы должны и дальше действовать как раньше, вынося решения только на основании субъективных убеждений и личного умения убедить судью?

— Я этого не говорила. Я просто предостерегаю тебя от ложного следа, на который ты можешь выйти. В целом твои идеи кажутся мне потрясающими, но до того, как ты начнёшь воплощать их на практике, тебе придётся рассказать коллегам о минусах, которые могут возникнуть.

— Мне кажется, самое сложное — это вообще убедить их начать, — вздохнул Гарри. - Некоторые до сих пор не могут перестать оплакивать собственное уязвлëнное самолюбие, поскольку их слова на суде уже не имеют такого веса, как прежде.

— Постарайтесь не возвести на пьедестал всемогущество улик, — предупредила Гермиона.

— Буду иметь это в виду.

— И не слишком полагайся на магический сравнительный анализ почерка, — добавила Гермиона, возвращая записи.

— Почему?

— Потому что Рон и Джордж уже продают Перо Врак, с помощью которого можно писать другим почерком. Оно помогает запутать следы во время отправок подушек-пердушек совиной почтой, — поделилась Гермиона.

Гарри вспомнил о Перуанском порошке мгновенной тьмы, который продавали близнецы и который однажды помог Малфою открыть Хогвартс для Пожирателей смерти. Но, с другой стороны, их открытия множество раз срабатывали против прислужников Волдеморта.

— Он по-прежнему будет полезен для идентификации контрактов и завещаний, — отметил он. - Хотя надо всё ж таки поручить Оуэну провести инвентаризацию всего того, что продают во «Вредилках Уизли», чтобы знать, к чему нам следует быть готовыми.

— Ваши отчёты о расходах будут уморительны, — улыбнулась Гермиона.

* * *

Джинни как в воду глядела, в чем они все и убедились через две недели на традиционном воскресном ужине в «Норе». Как оказалось, последние несколько недель Гермиона занималась не только общением с оборотнями и обустройством на новом месте работы.

— В мае мы ждём пополнение, — с гордостью объявил Рон.

— Прелестно, малыш будет одногодкой с нашим, — обрадовалась Джинни, заявившая о своей беременности в прошлые выходные.

— Вот-вот, поторопитесь, чтобы моему малышу не было так одиноко, — пошутила Анджелина, поглаживая круглый пятимесячный живот.

— Дети мои, вы осознали секрет счастья! — заявила Молли.

* * *

На второй неделе октября Гарри получил записку от ИЦМР, в которой они сообщали, что добились больших успехов в заказанных разработках. Гарри заскочил к Рону и Гермионе, чтобы воспользоваться телефоном и связаться с Одри, и попросил её составить ему компанию.

В последний раз они пересеклись через несколько дней после свидания с Перси: она зашла к ним домой, чтобы вернуть мантию Джинни. В качестве благодарности за хлопоты принесла большую коробку конфет, но от приглашения на чай отказалась, сказав, что спешит. Гарри, конечно, было интересно, что бы это могло значить, но спрашивать он постеснялся, в отличие от Джинни. Но и та в ответ получила лишь уклончивые ничего не значащие фразы. Поэтому они не знали, оказалось ли свидание с Перси полной катастрофой, или же голубки просто решили не распространяться о своих отношениях. Гарри, и без того чувствовавший, что лезет не в своё дело, в конце концов просто заявил Джинни, что они должны оставить Одри и Перси в покое.

В оговорëнный день по каминной сети Гарри с помощницей отправились в квартал исследователей. Их провели в светлый зал заседаний, которым, видимо, часто пользовались, судя по стоявшим в шкафу личным кружкам и коробкам из-под торта. Встретивший их широкоплечий мужчина с волосами цвета воронова крыла оказался Гарри знаком. Это был Уоллес Кили на два года старше самого Гарри. В Хогвартсе он защищал честь Рейвенкло на квиддичном поле в качестве вратаря. Столь неожиданная встреча позабавила обоих, и, обменявшись дежурными ремарками, они перешли к сути дела.

— Как вы и просили, — начал исследователь, — я взялся за разработку магической формулы для идентификации человека, находившегося в определённом месте или же являвшегося источником применения магии.

Гарри и Одри кивнули, соглашаясь с описанием одной из поставленных задач.

— Я начал с самого простого, — продолжил Кили, — с того, что вы называете отпечатками пальцев. В общем-то, чары, определяющие наличие на поверхности какого-либо конкретного вещества, довольно классические. Для выявления следов пота и жира я создал формулу «Дигито».

Он приложил палец к столешнице, а затем волшебной палочкой вывел в воздухе несколько восьмёрок и произнёс слова зачарования. На полированном дереве тут же проступили светящиеся очертания отпечатка пальца. Вокруг также проступили другие следы, но они были не такими яркими и заметными.

— Как видите, лёгкого касания недостаточно для хорошего результата.

— У нас такая же проблема, — согласилась Одри.

— Теперь, когда отпечаток пальца найден, можно перенести его на бумагу.

Он вырвал из принесённого с собой обычного блокнота лист и положил рядом со слабо светившимся отпечатком.

— Трансферо.

Гарри и Одри с интересом уставились на лист бумаги. Отпечаток теперь приобрёл очень чёткие линии чёрного цвета.

— Мистер Поттер, будьте добры, положите сюда руку.

Гарри прикоснулся к листу, который держал Кили, после чего тот проявил отпечатки с помощью изобретённой формулы.

— Затем простое «Компаро», и результаты сравнения готовы.

Кили протянул листы аврору, предлагая попробовать самому. Гарри взмахнул палочкой, применяя хорошо знакомое заклинание, и оба листа наложились друг на друга. На верхнем листе проступил рисунок с нижнего, но он был подсвечен красным цветом. Разница между отпечатками была явной. Кили, тем временем, положил руку на скруглённый подлокотник кресла, снял отпечаток и перенёс его на чистый лист в блокноте. И повторил сравнения. Половина последнего отпечатка идеально совпала с первым. И теперь они светились зелёным цветом.

— Конечно, результат не такой идеальный, как если бы оба отпечатка снялись целиком, — заметил Кили, — но даже так ясно видно, что существует большая вероятность того, что эти два отпечатка принадлежат одному и тому же человеку.

— Отлично, — довольно сказал Гарри.

— Так же эффективно, как наше лазерное сканирование, — добавила Одри.

— Я просто немного переработал базовое заклинание, — скромно сказал Кили и сразу же продолжил: — Получить же магический отпечаток заклинателя оказалось намного сложнее. Не то чтобы это было невозможно, просто формула настолько малоизвестна, что мне пришлось потрудиться, чтобы её раскопать. На данный момент только министерские ею пользуются.

— Отдел Тайн, — внезапно осенило Гарри. - Чтобы ограничить использование магии, они анализируют магический отпечаток волшебников.

— Совершенно верно, — подтвердил Кили.

— Не только мы его используем, — добавил Гарри. - Гоблины то же самое делают в «Гринготтсе».

— Этого я не знал, но звучит вполне логично. Однако нам от этого мало пользы, потому что наша магия заметно отличается от магии других магических существ. Как бы то ни было, мне удалось связаться с одной из моих бывших одноклассниц, которая работает с невыразимцами, и она подсказала, в каких книгах можно найти полезную информацию по этому вопросу.

Гарри, который в ходе одного из прошлых расследований познакомился со всеми сотрудниками Отдела Тайн, быстро вычислил того, кто мог учиться с Кили в Хогвартсе.

— Наверняка вы говорите о Пенелопе Кристал.

— Верно, только сейчас она уже миссис Медоуз.

— Бывает, — улыбнулся Гарри.

— Можно и так сказать. В общем, я нашёл достаточно много материалов по этому вопросу и теперь знаю, как считывать магический отпечаток заклинания. Думаю, простой «Левиосы» будет достаточно, — сказал он, убрав уже использованные листы.

Гарри выполнил просьбу и ненадолго поднял блокнот Кили. Тот в свою очередь взмахнул палочкой и нараспев произнёс:

— Индико Магиам.

От блокнота начало исходить яркое разноцветное свечение.

— Не очень информативно, если не копировать и потом сравнивать с другими остаточными следами.

— Жаль, — разочарованно выдохнул Гарри.

— Это ещё не всё, — заверил его Кили, — я поработал над тем, чтобы зафиксировать проявившуюся ауру. Я сказал себе, что в этом нет ничего невозможного, потому что мы без проблем можем накладывать чары на различные предметы, чтобы придать им дополнительные свойства. Так что я немного покопался и додумался до этого… Прендо Магиам, — произнёс он, взмахнув палочкой над блокнотом.

На этот раз от предмета исходило не рассеянное свечение, а упорядоченное — будто яркий искрящийся шар с чёткими границами. С помощью лëгкого движения палочкой он поместил сферу во флакон, который только что достал из кармана, и магически запечатал содержимое. Теперь в стеклянной тюрьме лениво двигалась какая-то цветная субстанция.

— Именно так относительно точно выглядит ваш магический след. Удивительно, но он намного красочнее, чем у меня или у моих коллег, — добавил он, с интересом разглядывая содержимое флакона. - И более насыщенный, что, конечно, вполне очевидно.

Гарри с восхищением и лёгким дискомфортом разглядывал материальное воплощение своей ауры. Нечто похожее он испытывал, когда однажды друзья с помощью Оборотного зелья превратились в него самого и, ничуть не стесняясь, принялись раздеваться, чтобы сменить одежду.

— Это как-то… немного бестактно, — наконец, произнёс он.

— Ой, - смутился Кили, будто эта мысль даже не приходила ему в голову. — Что ж, по этой ауре можно сказать, что речь идёт о могущественном волшебнике, который часто использует различные заклинания. Мы в этом, честно говоря, и не сомневались.

— Ага. Можно ли по слепку ауры определить, применялись ли волшебником когда-либо темномагические заклятия? — внезапно спросил Гарри, подумав об этом.

Учёный какое-то время размышлял над вопросом, словно просчитывал в уме вероятность такого исхода.

— Не знаю. Думаю, это станет понятно, когда вы снимете ауру с такого человека.

Гарри ничего на это не ответил и продолжил разглядывать разноцветные переливы в магической ауре, но так и не нашёл ничего, что могло бы уличить его в использовании непростительных заклинаний несколько лет назад.

— Я правильно поняла, что цвет ауры и её насыщенность напрямую зависят от силы волшебника и используемых им заклинаний? — спросила Одри.

— В целом, да, — кивнул Кили. - Эмпирическим путем мы выяснили, что чем более разнообразен волшебник в заклинаниях, тем шире спектр цветов.

— То есть аура у одного и того же человека со временем может меняться? - заключила Одри.

— В книгах я не нашёл ничего подобного, но вполне вероятно. Нужно больше времени и экспериментов.

— Как снять у человека слепок магической ауры?

— Используем то же самое заклинание, только направляем его на волшебника. Есть один нюанс: к нему не должно было быть применено слишком много разных заклинаний.

— Вы развлекаетесь, накладывая на себя заклинания? - удивилась Одри.

— Исцеляющие чары, заклинание укладки волос, чары уборки.

— А можно снять остаточный след от заклинания, направленного на кого-либо? — уточнил Гарри.

— Только если оно достаточно мощное. Более яркие насыщенные цвета имеют тенденцию поглощать тусклые оттенки. Но если сила одинаковая, то они спокойно сосуществуют рядом, не смешиваясь. Если коротко, то лëгкие чары, оставившие след в вашей ауре, постепенно будут сливаться с ней, а вот более сильные — останутся отдельно.

— А на трупе?

— Я не пробовал, но по идее должно быть то же самое, как с любым неживым предметом. Аура должна быть нейтральной, если только поток магии не окажется слишком разнообразным. А заклинание, послужившее причиной смерти, можно легко идентифицировать.

— Так значит, на маггле след от заклинания будет очень чистым и ярким? — уточнила Одри.

— Хороший вопрос. Я могу снять вашу ауру?

— Думаете, она у меня есть?

— Она есть даже у животных, пусть и очень слабенькая. Ваша, предполагаю, должна быть относительно постоянной.

Кили повторил последовательность действий, и вскоре перед ними появился бледный шар красивого зелёного цвета.

— Не такая яркая, — раздосадованно произнесла Одри.

— Аура мистера Поттера немного отличается от общепринятой, — утешительно сказал Кили. - Моя, например, нечто среднее между этими двумя. В любом случае, она достаточно красочная. Берегите себя! - заключил он извиняющимся тоном.

— А как насчёт растений? - уточнил Гарри.

— У них её точно нет. Для слепка нужно обладать хотя бы минимальной нервной системой.

— А зачарованные предметы?

Увидев недоумение, застывшее на лице Одри, Гарри пояснил:

— Есть много видов чар. После применения, к примеру, Акцио остаточный след на предмете очень быстро рассеивается, поскольку это слабое заклинание. Когда я меняю черты лица, чтобы никто меня не узнал на улице, то использую более мощное заклятие, но и от него не останется и следа спустя два часа. Говоря по-простому, объекты всегда возвращаются в своё исходное состояние, это заложено природой. Именно поэтому мы используем множество разных заклинаний, которые будут поддерживать друг друга, чтобы зачаровать какой-либо предмет на долгое время. Это, наверное, один из основных талантов магических ремесленников. Мой кошелёк, например, буквально пропитан магией, поскольку содержит чары уменьшения.

— Понятно.

— У всего есть свой срок. Когда я превращаю мантию в маггловскую одежду, то либо периодически обновляю чары, либо просто надеваю настоящую маггловскую одежду, вместо того чтобы ломать голову над тем, как трансфигурировать ею надолго. Даже с самые сильными чарами консервации все зачарованные предметы теряют магию через несколько лет.

— И какой максимальный срок зачарования?

— Существует магические артефакты, сохранившие в себе магию на протяжении веков, как, например, семимильные сапоги или меч короля Артура. Их создатели или были могущественными волшебниками, или применяли сложные практики для зачарования.

— Отвечая на ваш вопрос, — вмешался Кили, — могу сказать совершенно точно, что существует некое сочетание магии зачарованного предмета и тех чар, которые мы пытаемся определить. Эту особенность мне пока не удалось обойти.

— Если я правильно понял, — заключил Гарри, — то нет никаких трудностей, чтобы выявить остаточный след мощного заклинания, даже если оно было направлено на волшебника, который имеет равную силу, или если оно было наложено на предмет, который уже содержит в себе магию.

— Всё верно, — подтвердил Кили.

— И, напротив, слабые заклинания и те, что сосуществует с менее мощными чарами, труднее сравнить и идентифицировать.

— Именно так. Что поделаешь, здесь мы творим магию, а не чудеса!

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 23 октября — 22 ноября 2007

После встречи с Уоллесом Кили из ИЦМР началась активная подготовка к презентации аврорам новых волшебных устройств. Гарри решил, что Одри внесла ничуть не меньший вклад в общее дело по объединению волшебников и магглов, а потому пригласил её принять участие в презентации. Они тщательно репетировали каждое слово, попросив Оуэна, Примроуз и Майкла Корнера побыть слушателями.

Гарри особо не распространялся о причинах столь длительного нахождения Одри в штаб-квартире авроров и своих революционных планах, но часть информации всё равно просочилась. Когда количество недоверчивых комментариев, которыми его одаривали на кухне, достигло пика, он решил, что пришло время представить всем итоги совместной работы.

Собрание было назначено на утро примерно через неделю после встречи с Кили. Когда авроры заняли места перед наколдованной небольшой трибуной, Гарри заметил, что коллеги держались группами: справа сидели те, кто поддерживал его начинания, нисколько не переживал из-за нововведений и не саботировал их, посередине — те, кто приходил на субботние тренировки, но неохотно работал над улучшением открытых дел, и, наконец, слева в первом ряду устроились те, кто намеревался разнести в пух и прах любое его предложение. Это была пятёрка самых стойких консерваторов, отказавшихся от обучения у Гарри Поттера и открыто заявлявших, что не собираются менять методы работы. Фосетт занял место среди умеренно настроенных авроров, словно хотел показать, что и его нужно убедить, чтобы заполучить поддержку.

Когда все, наконец, расселись, Гарри вышел вперёд и начал с представления своей помощницы:

— Это Одри Джордиано; возможно, некоторые из вас учились в Хогвартсе вместе с её сестрой. Мисс Джордиано работает в маггловской полиции специалистом по выявлению лиц, причастных к преступлениям. Она расскажет о некоторых эффективных методах ведения современного расследования. Затем я представлю разработки, созданные Исследовательским Центром Магических Ремёсел специально для нас.

— Почему мы должны идти по стопам магглов? — выпалил Киприан Малдун, даже не удосужившись выслушать доклады.

— Потому что они опережают нас по меньшей мере на век, что касается идентификации личности, — спокойно возразил Гарри. — И я считаю нелепым не использовать магию, чтобы добиться таких же результатов.

— Хочешь сказать, что мы плохо выполняем свою работу? — ледяным тоном спросил Клэнси Пилигрим.

— Я хочу сказать, что мы можем работать ещё лучше. Кто из вас уже был аврором, когда судили тех, кто использовал Непростительные на Лонгботтомах?

При упоминании этого случая, который мало того, что сильно шокировал весь магический мир, так ещё и нанёс сильнейший удар по морального духу Аврората, потому что он потерял двух товарищей, в зале для заседаний раздался неуверенный гул голосов.

Винс Олдридж и Чад Йодль, двое из стойкой пятёрки консерваторов, медленно подняли руки.

— Вы были на суде? — спросил Гарри тем временем.

Те кивнули.

— Как вы думаете, Крауч-младший был виновен? Я имею в виду, не появились ли у вас сомнения, когда он утверждал свою невиновность? Были ли вы уверены, что он накладывал Круциатус на Фрэнка и Алису?

После продолжительного молчания Йодль всë-таки ответил:

— Его признали виновным.

— Рассматривали ли вы такую возможность, что он был невиновен, несмотря на приговор?

— Этого мы уже никогда не узнаем, — с каменным выражением лица произнёс Олдридж.

— Но разве вы ни разу не хотели быть в этом уверенными?

— И эти твои маггловские штучки помогли бы в этом? — вмешался Хобдей.

— Вполне возможно. И сейчас я вам всё объясню.

Гарри уступил место на трибуне Одри, и та в полной тишине начала свою речь. Вначале шла краткая историческая справка о существующих основных методиках, как с течением времени их группировали по блокам, а затем улучшали. Затем шёл практический блок с конкретными примерами ситуаций, в которых, казалось бы, нерешаемые преступления были раскрыты благодаря тщательному анализу оставленных на месте следов и улик.

Негромкий гул и насмешливые шепотки, витавшие в зале, очень быстро смолкли. Авроры были поглощены отрепетированными захватывающими историями, лившимися из уст Одри. Под конец речи группа авроров, ранее сохранявшая нейтралитет, выглядела весьма увлечённой. Малдун покачал головой, выразив несогласие, однако Олдридж и Йодль хранили молчание, будто ждали, пока кто-нибудь первый нарушит тишину.

Гарри взял слово:

— У нас с магглами есть нечто общее: мы точно так же оставляем отпечатки пальцев везде, где касаемся каких-либо предметов. С помощью очень простых чар их можно снять и сравнить, чтобы доказать, что конкретный человек находился в определённом месте или трогал какой-либо предмет, который он якобы видит первый раз.

Он подошёл к ближайшему столу, за которым работала Примроуз Дэгворт. Ещё до начала презентации, пока все рассаживались по местам, он провёл быструю проверку на наличие свежих следов и потом следил, чтобы никто не приближался сюда. Взмахнув палочкой, он проявил отпечатки, оставшиеся на спинке стула, и перенёс их на пергамент.

— Прим, будь добра, прикоснись ладонью к этому листу.

Получив необходимое, Гарри проявил её отпечатки и сравнил с теми, что были на пергаменте. Совпали они идеально. Затем он проделал те же операции ещё несколько раз, сняв отпечатки с угла стола.

— Скорее всего, кто-то подходил к Примроуз совсем недавно и прислонялся руками к столу, пока говорил. Если я сниму с каждого из вас отпечатки пальцев, то смогу определить, кто это был.

— Это слишком легко, ты ведь был здесь! — возмутился Гораций Хипворт.

— Я не следил за тем, что делала Примроуз.

— Ко мне многие подходили, — произнесла девушка, — но лишь один из вас дотрагивался до стола.

— Значит, Поттер не может определить всех, кто к тебе подходил, — заметил Альберт Хартс.

— Если хорошо поискать, то я уверен, что вы все наследили, — заявил Гарри. — Сейчас я просто привёл самый простой пример. Так чьи же это великолепные лапы? — вопросил он, поднимая вверх лист с отпечатками.

— Думаю, Хипворта, — ответила Примроуз.

— Давайте проверим.

Хипворт подошёл к Гарри, и тот провёл нужные манипуляции, предварительно применив чары лупы, чтобы всем был виден каждый его шаг. Оба отпечатка идеально совпали.

— Пойман с поличным, Хипворт! — воскликнул Гарри. — Если ты сразу же признаешься, то избежишь неприятного разговора.

— Я требую присутствия моего адвоката на допросе, — возразил тот.

— Твоё право, — великодушно согласился Гарри, — но он не сможет объяснить, как твои отпечатки могли оказаться здесь без твоего тела. Говорю же: пойман с поличным!

Хипворт поднял руки в театральном жесте, показывая, что сдаётся. Со стороны самых юных авроров раздались громогласные аплодисменты.

— Возвращаясь к нашему предыдущему разговору, — серьёзно сказал Гарри. — Бартемиус Крауч пробыл с Лонгботтомами несколько часов. Вероятно, он касался предметов, дверных ручек, мебели. Предоставить неопровержимые доказательства его присутствия можно было с помощью трёх простых заклинаний: Дигито, Трансферо и Компаро. Неужели вам бы не хотелось, чтобы их тогда использовали? — спросил он Олдриджа и Йодля.

Сжав зубы, те кивнули.

— Но одно лишь присутствие на месте ещё не доказывает вину человека, — заметил Симус Финниган. — Он мог прийти уже потом или уйти до совершения преступления.

— Верно, — согласился Гарри. — Поэтому я задался вопросом, можно ли прочесть оставленный от заклинания след… — Он сделал паузу и выпалил: — Да, это возможно!

Все тут же зашумели.

— Разумеется, и здесь есть некоторые ограничения. Но самые сильные и опасные чары можно выявить, а также определить личность волшебника, который их накладывал.

Снова раздались аплодисменты. Гарри очень нервничал перед началом выступления, но сейчас уже ощущал пьянящий вкус победы. Одри, отошедшая немного в сторону от трибуны, внимательно следила за ним, и глаза её сияли от восторга и восхищения. Однако Гарри заставил себя собраться: он видел, что большую часть коллег уже удалось убедить, но по-прежнему оставались сомневающиеся. Стойкая пятёрка в первом ряду с нетерпением ожидала продолжения демонстрации, хотя Олдридж и Йодль уже хмурились меньше, чем в начале. Нужно было двигаться дальше:

— Гильярд, подойди, пожалуйста, сюда, — Гарри выбрал одного из скептиков, отличавшегося большей добросовестностью.

Тот одарил его таким неприятным взглядом, словно сразу хотел показать, что совершенно не горит выступать подопытным кроликом в представлении, которое он категорически не одобрял.

— Я сейчас применю к тебе одно безболезненное заклинание, — предупредил его Гарри, чтобы не схлопотать случайный Ступефай от коллеги.

— Какое? — недоверчиво спросил Хобдей.

— Информативное. Прендо Магиам!

Из тела Хобдея вырвался цветной шар и застыл перед носом у Гарри. Подошла Одри с заранее подготовленным флаконом, куда сфера послушно переместилась. Гарри его запечатал и передал аврору.

— Это твоя магическая подпись, — сообщил он.

Тот с подозрением разглядывал ярко-жëлтую субстанцию с синими прожилками, которая плавно колыхалась внутри флакона. Многие из зрителей подались поближе вперёд, чтобы лучше видеть.

— И что дальше? — угрюмо спросил Хобдей.

— Используй на этом листе заклинание.

— Какое?

— Любое, но постарайся его не уничтожать, это усложнит дело.

— Вингардиум Левиоса!

Гарри пришлось подпрыгнуть, чтобы поймать взметнувшийся вверх лист, чем он вызвал весёлые смешки среди авроров. Он положил лист на трибуну и снова произнёс заклинание. Ещë один магический шар был извлечён из носителя и помещён во флакон. Затем Гарри показал два образца рядом, чтобы все сами могли убедиться в сходстве. Авроры были явно впечатлены.

Чтобы довести дело до конца, он взял новый лист и поднял его в воздух с помощью чар левитации, после чего извлёк собственную ауру. Различия между двумя шарами были очевидными. Ещë раз раздались громкие аплодисменты.

— Если Крауч применял какие-либо чары к Лонгботтомам, то с помощью этих заклинаний мы могли бы определить их и уже без всяких сомнений заявлять о его виновности, — сообщил Гарри. — Точно таким же образом мы можем продемонстрировать Визенгамоту, что подозреваемые действительно применяли те тёмные заклятия, которые мы вменяем им в вину.

Гарри выдержал паузу, чтобы закончить.

— Со следующей субботы мы будем отрабатывать эти чары. И покажем Визенгамоту, чего стоим.

Радуясь раздавшимся овациям и восторженным восклицаниям, Гарри заметил, как Олдридж и Йодль наклонились к Дженис, чтобы о чём-то поговорить. Он улыбнулся едва заметно, уверенный, что увидит их уже в первую же субботнюю тренировку.

Одри подошла, чтобы помочь убрать использованный материал, и прошептала:

— Если вам наскучит работа аврором, можете заняться рекламой. Маркетологи вас просто с руками оторвут!

* * *

В качестве вознаграждения за успешно проделанную работу Гарри предложил пообедать в Косом переулке. Примроуз и Майкл, у которых была назначена с кем-то встреча, отказались, поэтому в кафе отправились только с Оуэном и Одри.

— Вы всегда жили в магическом мире? — поинтересовалась Одри, когда все сделали заказы.

— Да, — первым ответил Оуэн. — Я — чистокр… можно сказать, коренной волшебник, — поправился он и добавил, будто хотел показать, что ничто маггловское ему не чуждо: — Но моя мать очень неожиданно оказалась волшебницей.

— А вы? — Одри с любопытством посмотрела на Гарри.

— Меня воспитывали тётя по материнской линии с дядей, они оба магглы.

Ответив, Гарри выдержал небольшую паузу и задал встречный вопрос:

— Вашим родителям, наверное, было трудно справляться с двумя детьми, один из которых волшебник?

— Самым тяжёлым, я думаю, было отпустить Эмму в незнакомый мир, да ещё и так надолго, — подумав немного, ответила Одри. — Мама с папой считали, что она ещё слишком юна для самостоятельной жизни. Мне кажется, они выдохнули с облегчением, когда я пошла учиться в самый обычный колледж. У них не отняли обеих дочерей. Возможно, поэтому они очень сильно меня опекали, словно компенсировали тем самым отсутствие Эммы. Всё это закончилось только когда я сказала, что тоже хотела бы учиться в интернате. Они меня поняли и постарались предоставить чуть больше свободы.

Гарри кивнул. Хорошие отношения между Одри и её сестрой вновь пробудили воспоминания о матери и её отношениях с Петуньей. Почему же тётя так остро негативно реагировала на магию? Конечно, она была разочарована тем, что в ней не пробудилось магических способностей, но вместе с тем она также часто жаловалась, что Лили буквально монополизировала внимание и гордость родителей. Был ли это просто искажённый субъективизмом взгляд на ситуацию, или Эвансы действительно уделяли неравное внимание дочерям?

В каком-то смысле его утешала мысль, что подобное произошло в чужой семье, а не в его собственной. Это немного реабилитировало его бабушку с дедушкой, поскольку они действительно оказались в весьма деликатной ситуации и не могли полностью отвечать за неприязнь, которую испытывала тётя к племяннику.

— Расти в волшебной семье, наверное, так интересно, — мечтательно сказала Одри, выдернув его из мыслей. — Вся эта магия вокруг…

— Не обольщайтесь, — возразил Гарри. — Большую часть времени наша жизнь практически ничем не отличается от той, что известна вам: мы болтаем, ссоримся, читаем газеты, ползаем на четвереньках, чтобы поиграть с детьми. Вы должны были заметить, что в Министерстве туалеты ничем не отличаются от тех, что привычны вам. Не стоит также забывать, что ребёнок, не умеющий ещё толком пользоваться своими силами, живёт в доме, который для этого как раз и предназначен. Поэтому большинство вещей в них не требуют особых способностей.

— Но мы часто прибегаем к магии во время готовки, — добавил Оуэн. — И для уборки.

— Это правда.

— А ещё, — вспомнил Оуэн, — ваши семейные посиделки с крестником метаморфом и невесткой вейлой не такие уж и самые обыкновенные.

— И потребность Билла в сыром мясе, и экспериментальные испытания Рона и Джорджа, — добавил Гарри. — Кстати, Элоиза не рассказывала тебе об одном случае? Няня Розы на днях приболела, и Рон взял малышку с собой на работу, — заметив слегка растерянный вид Одри, Гарри пояснил: — Роза — это годовалая дочь Рона. Так вот, я не знаю в подробностях, что у них там произошло, но к вечеру Роза пришла домой с фиолетовыми волосами.

— Да, я слышал, — улыбнулся Оуэн. — Окрашивающие чары оказались более стойкими, чем предполагалось.

— Следующим утром Гермиона заскочила к нам домой вместе с Розой, чьи волосы всё так же ярко сверкали всеми оттенками фиолетового. Чары явно ничуть не ослабли, — представив эту картину, а в особенности реакцию Гермионы на это, все улыбнулись. — В общем, Гермиона явно была не в восторге, а потому попросила Джинни присмотреть за дочерью, пока няня не поправится.

— Она преувеличивает, на самом деле всё не так уж опасно, — заметил Оуэн.

— Она, похоже, подумала, что там за ней никто не присматривает. Думаю, чуть позже она успокоилась, но в то утро Рон точно потерял звание ответственного отца. Но не переживайте, — добавил он, посмотрев на Одри, — уже через два дня к Розе вернулись её рыжие волосы.

— Кажется, в этой семье много рыжих, — заметила Одри.

— Большинство из них Уизли. Родители, семеро детей. Следующее поколение более разнообразное. Я, к слову, тоже внёс вклад, добавив в гены лохматость.

— А что такое вейла? 

— Это волшебное существо, наделённое неотразимой харизмой. К счастью, Флёр всего на четверть вейла, поэтому мы можем сдерживаться, даже когда она с любовью смотрит на мужа.

Судя по задумчивому выражению лица Одри, объяснений оказалось недостаточно. Гарри подумал, что это прекрасная возможность порадовать Джинни, которая утром поддразнивала его, едва только он заикнулся о том, что встречается сегодня с Одри.

— Если хотите увидеть настоящую волшебную семью, всё, что вам нужно, это пообедать с нами в любое воскресенье, — предложил он. — Тебя с Элоизой мы, разумеется, тоже всегда ждём, — добавил он напарнику, понадеявшись скрыть свои намерения.

Одри колебалась. Гарри стало неуютно, он ведь по-прежнему не знал, как прошла их встреча с Перси. Разочаровались ли они друг в друге или, наоборот, ещё встречались, но только уже без его сватовства? Джинни, конечно, считала, что помощь в соединении сердец не будет лишней, но Гарри всё ещё сомневался, что имеет право лезть в их дела.

— Я не хочу навязываться... — начала Одри.

— Мы с удовольствием придём, — в то же мгновение произнёс Оуэн.

Одри, казалось, взвесила все за и против и наконец приняла приглашение:

— Почему бы и нет? Я с радостью ещё раз увижусь с вашей женой, Гарри.

* * *

Услышав новости, Джинни подпрыгнула от радости и страстно поцеловала Гарри, чему тот несказанно обрадовался.

— Ты всё сделал как настоящий виртуоз, — похвалила она. - Я скажу маме, что ты пригласил своего стажёра, и прослежу, чтобы это дошло до ушей Перси.

— На этой неделе она не сможет, значит, будет через десять дней. И она не мой стажёр, а просто приглашённый консультант.

— Забудь, Гарри, маме всё равно. Единственное, что её будет волновать, так это то, что мы смогли привести в дом незамужнюю женщину.

— Джинни, не переусердствуйте, — умоляюще попросил Гарри.

— Ладно, — вздохнула та, — я просто скажу маме, что ты пригласил Оуэна и своего ста… консультанта.

* * *

Когда Гарри с Джинни вышли из камина «Норы», Перси уже был там и казался ещё более безупречным, чем раньше, если это, конечно, было возможно. Значит, информация точно дошла до нужных ушей. Увидев их, Перси недовольно нахмурился.

— Гостья не с вами? — спросила Молли, поддержав проявленную сыном озабоченность.

— Её аппарируют Оуэн с Элоизой, — пояснил Гарри. — Они договорились встретиться в Лондоне.

— Ах, это прекрасно, — всплеснула руками Молли, в то время как Перси нервно теребил пальцами ткань мантии.

Совсем скоро ко всём присоединилась и троица долгожданных гостей. Гарри обратил внимание, что на Одри была мантия, которую он прежде не видел. Либо она одолжила её у сестры, либо успела приобрести.

Перси тут же вышел навстречу и представил Одри свою семью. Девушка казалась тронутой теплотой Артура и Молли, слегка отстранилась при виде шрамов на лице Билла и с восхищением разглядывала Флёр с её тремя точными копиями. Сдержанно отреагировала на обольстительную улыбку Чарли, посмеялась над шуткой Джорджа, поприветствовала Анджелину, Рона и Гермиону и, казалось, была рада снова увидеть Гарри и Джинни. Она с улыбкой наблюдала за играми детей, бегающими на лужайке, пока Перси не утащил её подальше от остальных под предлогом знакомства с садовыми гномами.

Перси пустился в пространные объяснения, эмоционально размахивая руками, отчего широкие рукава мантии картинно взлетали вверх. Одри выглядела заворожëнной, правда, сложно было понять от чего именно.

— Она идеальна, — сказала Джинни, наблюдая за ними. - Ты понимаешь, что она единственный человек, которого я знаю, кому интересны лекции Перси!

— Этого мало, чтобы стать парой года, — с сомнением ответил Гарри.

— Может и так. Но вот если начистоту, то как она тебе? Я имею в виду, физически?

— Э-э-э, — Гарри заколебался, опасаясь, что искренний ответ обернётся против него. - Ну, нормально.

— Нормально? - возмущённо повторила Джинни. - Она очень симпатичная и очаровательно улыбается. Ты слепой, что ли?

— Для меня твоя красота затмевает красоту всех остальных.

— Ну ты и льстец! - Джинни сделала вид, что обиделась, но при этом наградила поцелуем. - А как тебе Перси?

— Он же мужчина, мне как-то сложно оценивать его с этой точки зрения.

— Просто как человек человека! Я его сестра и не могу быть объективной!

— Ну, он тоже неплох, — ответил Гарри. - Конечно, если любишь рыжих. Это не всем дано. Ой! — возмущённо произнёс он, получив чувствительный пинок под рёбра от нежной супруги. — Что я такого сказал?

— Если ты скажешь ещё что-нибудь плохое о рыжих, я тебя обеспечу ещё одним рыжим ребёнком, — с притворной угрозой заявила Джинни.

— Детей рыжих я как раз люблю.

— Гарри, — к ним подошёл Рон, — скажи-ка, где ты откопал эту Одри?

— Она приглашённый эксперт по расследованию криминальных дел, чьими услугами решил воспользоваться мой отдел.

— Счастливчик! Она ужасно милая.

— Вот человек, который честно говорит то, что думает, — произнесла Джинни обманчиво безразличным голосом.

Только тогда до Рона дошло, что его слова можно неправильно истолковать. Он заозирался в поисках Гермионы, чтобы убедиться, что она находилась вне пределов слышимости, и нашел её в отдалении, болтающей с Анджелиной и Элоизой.

— С Оуэном она тоже работает? — успокоившись, спросил он.

— Да, а что такого?

— Не в его интересах строить ей глазки!

Гарри ещё раньше заметил, что Джорджу и Рону очень нравилась Элоиза и что они были готовы защищать её до последнего. Он посмотрел на Джинни, ожидая, что она посоветует брату не лезть не в свои дела.

— Это ещё одна причина, чтобы у неё с Перси всё получилось, — сказала она вместо этого.

— Так вот почему ты её пригласил, — одобрительно протянул Рон с пониманием.

— Я не при чëм, этого хотела твоя сестра, когда просила меня пригласить её, — поправил Гарри и жалостливо добавил: - Я чувствую себя каким-то торговцем на базаре.

— Гарри, не ты заставил Перси расспрашивать о ней и уж тем более не принуждал Одри тоже интересоваться его персоной, — напомнила ему Джинни.

— Она проявляет интерес к Перси? - обрадовался Рон. - Нужно не упустить такую удачу. У этой девушки редкий дар.

Гарри оставил супругу и лучшего друга в одиночестве разрабатывать план по женитьбе Перси и отправился за бокалом вина.

— Гарри, где ты нашёл эту милашку? — окликнул его Чарли, когда он проходил мимо.

— Ты не захочешь это знать, — заверил его Гарри. - И я не рекомендую приближаться к ней, если ты не хочешь воевать против Перси, Рона и Джинни одновременно.

Чарли уставился на Перси оценивающим взглядом, но явно не счёл его серьёзным соперником в деле соблазнения. Затем посмотрел на Джинни и Рона, которые всё так же оживлённо обсуждали свои планы.

— Ну-у… Возможно, ты прав, — согласился Чарли. - Нужно немного оставить и Перси, да? Но я всё равно уверен, что она захотела бы посмотреть на драконов поближе.

— Предложи Перси устроить ей экскурсию, — посоветовал Гарри.

— Если Перси нужна девушка, пусть сам справляется! - рассмеялся Чарли. - В любви каждый сам за себя.

Он вновь взглянул на парочку и уступил:

— Ладно, если это сделает мою сестрёнку счастливой!

Джинни умело пользовалась положением младшей сестры, чтобы добиться от старших братьев того, что ей было нужно, да и сам Перси, вероятнее всего, даже не подозревал, насколько сильно может рассчитывать на семейную поддержку.

Завтрак прошёл хорошо. Никто из представителей рыжего семейства не вступал в перепалки друг с другом, и даже Перси не особо много досталось. Лишь Чарли позволил себе пошутить над вселенской серьёзностью Перси и его непомерной любовью к офисной работе. После завтрака Молли и Джинни устроили Одри небольшую экскурсию по дому и ближайшим окрестностям. Гостья засыпала их комплиментами, так что Молли была на седьмом небе от счастья.

Затем играли в квиддич. Удивительно, но в сторону колец, что защищал Перси, не прилетел ни один по-настоящему опасный мяч, поэтому он успел вдоволь покрасоваться под восхищëнным его ловкостью и умениями взглядом Одри. Потом решили сыграть в крокет, чтобы дать возможность детям и Одри тоже развлечься.

Когда Перси предложил отвезти Одри домой, «потому что ему как раз нужно было кое-что купить в городе», никто даже бровью не повёл. Почти. Рон чуть не подавился медовухой, но Гермиона вовремя успела наслать на него заклинание тишины и прикрыла спиной, пока он тщетно пытался откашляться и избавиться от внезапно накатившей икоты. Остальные же члены семейства довольно улыбались, наблюдая, как с характерным хлопком аппарации исчезли Одри и Перси.

— Разве маггловские магазины работают по воскресеньям? — задумчиво спросил Чарли.

— Да, по крайней мере в больших городах на центральных улицах, — ответила Элоиза.

— Перси всегда всё знает как свои пять пальцев, — пожала плечами Джинни.

— Сегодня он узнает, видимо, не только свои пять пальцев, — пошутил Чарли и на всякий случай сделал пару шагов назад, чтобы оказаться вне досягаемости матери.

Вот только он не рассчитал, что теперь рядом с ним оказалась Гермиона, которая одарила его чувствительным тычком под рёбра в качестве напоминания о хороших манерах.

— Хорошо будет заполучить в семью настоящего маггла, — мечтательно произнёс Артур.

— А кто её сестра? — поинтересовалась Молли, она в целом хорошо разбиралась в семейных связях.

— Эмма Джордиано, — ответила Джинни, — училась на два курса старше Перси.

— И на два года младше меня, значит, — добавил Чарли, давая понять, почему не запомнил её.

— Она вышла замуж за одного из братьев Гамбойлов из Ливерпуля, — поведала Джинни.

— Откуда ты всё знаешь? — не удержался Гарри.

— Мы немного поболтали с ней, когда она была у нас месяц назад.

— Тебе удалось вытянуть из неё родословную меньше чем за полчаса?

— Нет, на это ушло всего пять минут. Самым сложным было подобрать макияж к мантии, — пошутила Джинни.

— Она в любом случае очаровательна, — заявила Молли.

— Мам, тебе понравится любая девушка, которая не будет зевать от скуки после пяти минут разговора с Перси, — заявил Джордж.

— Вы несправедливы к брату, — обиженно сказала Молли. — Он симпатичный мальчик и очень даже хорошая партия.

— Именно это я и сказал. Перси — очень и очень серьёзная партия для любой девушки.

— Думаю, ты просто до сих пор злишься на Перси, что на прошлой неделе он не оценил твой трюк со взрывающимся квоффлом, — заметила Анджелина.

— Но всем же было весело.

— Потому что не мы были на его месте, — сказал Гарри.

— Мы, конечно, немного переборщили с оглушающими чарами, — признался Джордж, — но с прототипами всегда так. С первого раза идеально не получается, всегда есть что улучшить. Принимать участие в тестировании нашей продукции — это всё равно что участвовать в семейном бизнесе. Да он должен быть рад, что тем самым помогает нам развиваться.

— Джордж, ты вообще слышишь сейчас себя? — рассерженно спросила Молли.

— Спасибо, что не устроил этот цирк перед Одри, — вмешалась Анджелина.

— И то правда, — подумав немного, согласилась Молли. — Ты всë-таки хороший брат, Джордж.

— Тем не менее, убедительно просим вас с Роном проводить эксперименты не на родственниках, — холодно сказала Гермиона.

— Но с волосами Розы — это была просто случайность, а не эксперимент, — возразил Джордж.

— Джордж, заткнись, — умоляюще попросил Рон, но Гермиона уже уставилась на него своим фирменным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Но всё же закончилось нормально, — Джордж не останавливался.

— Уж точно не благодаря вам двоим, — раздражëнно прошипела Гермиона.

* * *

Столкнувшись на следующей неделе с Перси в коридорах Министерства, Гарри поинтересовался, как у него дела. Тот так широко и довольно улыбался, что сразу стало понятно, что теперь он не проводит бессонные ночи на работе. Впрочем, Гарри не стал ничего рассказывать Джинни, которая то и дело пыталась всё выяснить у брата напрямую. Перси же стойко держался и только заявлял любопытной сестре, что это её не касается. Сам Гарри из-за этого вынужден был ежедневно терпеть жалостливые причитания жены о том, какой Перси нехороший, что ничего не рассказывает, но в глубине души прекрасно понимал, что Перси поступил правильно, защищая тайну своей личной жизни. Несколько раз Гарри обменивался письмами с Одри по рабочим моментам, но намеренно избегал любых нескромных вопросов.

Прошла неделя с середины ноября, когда ближе к вечеру в штаб-квартиру авроров пришла Сара.

— Привет, — немного удивлённо поздоровался Гарри. — У тебя всё в порядке?

— Да-да, — улыбнулась девушка. — Я просто хотела немного поболтать, если ты не очень занят.

— Конечно, давай-ка найдём какое-нибудь укромное местечко, — предложил он, надеясь, что в этот раз ему не придется быть эмиссаром между ней и Дадли.

Они заглянули на кухню, там как раз никого уже не было в это время, и решили остаться здесь. Завязался обмен любезностями и разговор ни о чëм.

— На самом деле, — произнесла, наконец, Сара, — мы с Дадли хотели пригласить вас на ужин.

— Отличная идея. Но, может, лучше вам приехать к нам? Так будет проще с двумя малышами.

— Как скажешь.

* * *

Они давно не виделись. Дадли был по-настоящему удивлён, как выросли Джеймс и Альбус с их последней встречи год назад.

Детей уложили наверху в детской. Дадли пришёл в восторг от дизайна комнаты. Маленькие кролики, нарисованные и зачарованные Джинни ещё во время первой беременности, всё так же резвились на стенах и на усыпанном звёздами потолке, который начинал мягко светиться, как только выключался свет.

— Это так мило, — похвалила Сара, когда они спустились обратно в гостиную. — Жаль, что мы не можем сделать то же самое.

— Вы планируете обставить детскую? — деликатно спросила Джинни.

— Да, она нам понадобится уже в конце апреля, — слегка покраснев, кивнула Сара.

Поттеры тепло поздравили будущих родителей и сообщили, что тоже ожидают пополнение в мае. Джинни принесла из библиотеки книгу «Тысяча волшебных заклинаний и зелий», которую читала во время беременности Джеймсом.

— Держи, она тебе пригодится, — она протянула книгу Саре. — Пусть будет у вас до тех пор, пока не выучите наизусть.

— О, спасибо, Джинни, это так мило, — та явно была тронута этим жестом и сразу же с возбуждением принялась листать книгу, на страницах которой была запечатлена вся многовековая мудрость женщин семьи Уизли. - Это именно то, что мне нужно!

Гарри почувствовал, что приближается один из тех женских разговоров с кучей гинекологических подробностей, о которых он предпочитал ничего не знать, поэтому поспешил сменить тему:

— Дадли, твои родители, наверное, очень рады.

— Да. Сара немного переживает из-за того, что попадёт в обычную больницу, а не волшебную, но так будет легче и моим родителям, и её.

Гарри вспомнил, что семья Сары была магглами и что она познакомилась с мужем через брата, который учился в той же бизнес-школе, что и Дадли.

— Я объяснил им, что наши клиники тоже очень хорошие, — добавил Дадли.

Гарри, у которого никогда не было возможности попасть в маггловские медицинские учреждения, не знал, что будет лучше всего с медицинской точки зрения. Затем он на мгновение представил своих дядю с тётей в зале ожидания больницы Святого Мунго и уверенно согласился:

— Маггловская больница — это идеальный вариант.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 23 ноября — 24 декабря 2007

Представив коллегам новые способы идентификации личности преступников, Гарри решил, что нужно обязательно включить в программу субботних тренировок отработку этих заклятий. Как он и предполагал, к занятиям присоединились Винс Олдридж и Чад Йодль. Это была уже большая победа, как считал Гарри, однако он сдерживал распиравшее его чувство триумфа, потому что знал, что предстояло ещё многое сделать, чтобы доказать свою правоту этим двум скептикам.

С самого начала было нелегко: Гарри пришлось начистоту выложить некоторые спорные моменты, которые возникали при таком методе сбора улик, а именно: сложность нахождения качественных отпечатков на неровных поверхностях, а также возможные варианты противодействия — использование перчаток или чар заметания следов.

— Как только об этом узнает широкая общественность, преступники станут действовать аккуратнее и будут осторожнее, — с разочарованием в голосе заявила Алисия Спиннет.

— Не обязательно, — возразил Гарри. - Не все преступления совершаются преднамеренно, иногда злоумышленники действуют глупо. Магглы до сих пор часто прибегают к таким методам, хотя их на протяжении столетия описывают в романах и вообще они широко известны каждому.

Ещё большее беспокойство вызывала тенденция по смешиванию магических слепков слабых чар с более сильными. Они провели ряд экспериментов, чтобы оценить, как магические отпечатки поглощают друг друга.

С каждым тренировочным боем авроры оттачивали привычку снимать магическую ауру своих противников. В результате серии экспериментов они обнаружили, что чем более опасным становилось заклинание, тем сильнее проявлялись различия в аурах заклинателя и жертвы.

С предметами тоже тренировались. Оказалось, что объекты, зачарованные в своей изначальной сути, с трудом подвергались расшифровке. Акцио, Левиоса и другие базовые чары почти полностью растворялись в ауре. Зато не было никаких проблем с обнаружением любых чар уничтожения и тем более проклятий.

Ещё одним открытием стало то, что эманации имели тенденцию истончаться после изъятия. Поэтому было важно не упустить момент и внимательно распознать все характеристики объекта.

— Будут говорить, что снятая нами аура не соответствует той, что была обнаружена на месте преступления, — обратила внимание Дженис.

— Просто нужно снимать на фото момент извлечения слепка ауры, — пожал плечами Корнер. — Если будем фиксировать цвет сразу, то тем самым докажем, что они идентичны.

— Но тогда работать нужно в паре, — возразила Примроуз. — Один — применяет заклятие, другой — снимает на камеру. Всё равно будут вопросы. Что делать, если снимок окажется испорченным или неудачным?

— А если использовать наши воспоминания? — застенчиво предложил Августин Долохов. — Можно помещать их во флакон, а потом просматривать с помощью Омута Памяти.

— Отличная идея, — тепло похвалил его Гарри. — То же самое можно делать с отпечатками пальцев. А если у кого-то возникнут сомнения, то просто продемонстрируем свои воспоминания.

— Как-то всё сложно, — пробурчал Хобдей.

— Если бы всё было настолько легко, то мы бы уже давно ныли, что не додумались до этого раньше, — философски парировала Примроуз.

По уже сложившейся традиции Гарри пригласил Дженис на обед после тренировки. За столом разговор не клеился, чему очень способствовали двое весьма шумных детей, постоянно требовавших внимания родителей.

Зато, когда Джинни увела мальчишек наверх для послеобеденного сна, Гарри наконец смог обсудить с Дженис утреннюю тренировку.

— Интересно, как будут выглядеть Непростительные.

— Думаю, очень яркими, — решил Гарри. — Ведь чем мощнее заклинание, тем сильнее оно выделяется в ауре. Но уж точно сейчас проверять не будем, ещё не хватало бросаться ими из простого любопытства.

Во время утренних субботних тренировок Гарри всегда использовал отвлекающие средства, чтобы научить более эффективному сопротивлению Непростительным: в ход шла амортенция для сопротивления Империусу, щитовые чары и чары уклонения для Круциатуса и Авады. Применение сложных и мощных заклинаний были одним из способов работы над усилением концентрации, что в свою очередь увеличивало шансы при столкновении с тёмными проклятиями.

— Узнаем, когда столкнёмся, — мудро заметила Дженис. — Не стоит торопиться.

* * *

В последнее время в газетах стало появляться много сообщений об актах грабежа среди торговцев Косого переулка и Хогсмида. В первое воскресенье декабря Рон как раз упомянул о них в разговоре с Гарри.

— Вначале мы подумали, что это просто закон повторений. Ну, знаешь, беда не приходит одна, и всё такое, — пояснил Рон. — Но за последний месяц произошло около двадцати краж. Мы теперь с подозрением следим за каждым клиентом, а те нас упрекают в отсутствии дружелюбия.

— Размер похищенного?

— Грабят обычно в конце дня, поэтому вся дневная выручка. А люди уже начали делать покупки к Рождеству, так что сам понимаешь, у всех полная касса. Появляются вопросы, куда смотрит полиция. А ты бы не хотел заняться этим, а?

— Я не могу лезть в каждое дело, — покачал головой Гарри. — К тому же, такие кражи — это всë-таки не совсем наш профиль. Да и в полиции хватает профессионалов. Ты знаешь, кто ведёт дело?

— Да, будучи главой гильдии я даже с ним встречался. Некий Сартон.

— Может, Ферстон?

— Да-да, он.

— Ферстон очень хорош, поверь мне.

— Посмотрим, — вздохнул Рон. — Пока же я рекомендовал всем торговцам сдавать кассу в обед и вечером. Всяко лучше, чем терять заработанное за весь день.

— Действительно неплохой вариант, — согласился Гарри.

* * *

Утром в четверг бригадир Ферстон появился возле рабочего места Гарри.

— Вот это сюрприз, бригадир, каким ветром вас к нам занесло?

— Если у вас есть минутка, я бы хотел, чтобы вы взглянули на одно наше дело и высказали своё мнение. И, кстати, я уже капитан, — добавил он, скромно потупив взор.

— Правда? Мои поздравления! — воскликнул Гарри, искренне порадовавшись за него, и предложил: — Давайте пообедаем вместе в двенадцать?

В это же время он задался вопросом, уж не о той ли самой серии краж пойдёт разговор.

— Отлично, увидимся.

Выбор пал на кафе, в котором работала Ханна, потому что она всегда находила для Гарри уединённое местечко.

— Итак? — вопросил Гарри, когда заказ был сделан.

— Серия ограблений в Косом переулке и Хогсмиде, — произнёс Ферстон, подтвердив его предположения.

— Мой шурин Рон Уизли рассказывал мне о них. Есть зацепки?

— Увы, но нет. Если не возражаете, я коротко введу вас в курс дела.

— Внимательно слушаю.

— Что ж, всё всегда происходит по одной схеме: касса магазина опустошается от галеонов в разгар рабочего дня.

— На кассе нет защитных чар или пароля?

— Есть, конечно. Как раз поэтому поначалу мы подозревали самих продавцов. Но не у всех торговцев были наёмные работники, иногда владельцы оказывались единственными, кто знал конкретные чары и мог открыть кассу.

— Они не могли просто не уследить?

— Они действительно отвлекались на пополнение полок товаром и консультации клиентов. Но в целом кассы закрывались, когда нужно было отойти от них.

— Отвлекающие чары? — предположил Гарри.

— Мы сразу об этом подумали, но всё равно оставался вопрос с паролем.

— А учитывая количество таких ограблений, то явно не в них дело, — согласился Гарри.

— Верно. Сейчас все очень внимательны и осторожны, но это ничуть не мешает ворам творить свои чёрные дела.

— И бдительность нисколько не помогла избежать краж?

— Немного помогла. Но в начале недели опять было несколько ограблений. Торговцы ждут, что мы кого-нибудь арестуем. Они не могут постоянно торчать за прилавком или платить дополнительным охранникам за наблюдение за деньгами! — воскликнул в сердцах Ферстон, явно повторяя аргументы разгневанных торговцев.

— Может, вор использует обходные чары?

— Мы проверили этот вариант. Пригласили разрушителя чар, но тот ничего не нашёл. Пароль оставался неизменным.

— Торговцы записывали где-нибудь свои пароли? — спросил Гарри, вспомнив про Невилла.

— Никто в этом не признался, но это всё равно не объяснило бы масштабность краж. За три недели было ограблено пятнадцать магазинов.

— Не могли они просто угадать пароли?

— Многие из них не особо сложные, это так: название магазина, дата рождения ребёнка, имя совы или название товара. Но часть из них оказались менее очевидными. Один, к примеру, выбрал Stringo Reversum.

Они оба ухмыльнулись: это было на древнем наречии волшебников и означало особый вид любовных утех.

— Вор на самом деле воровка, которая хорошо знает вкусы владельца магазина? — предположил Гарри.

— Не стоит исключать и такую вероятность, — согласился Ферстон, блеснув глазами. — Но есть ещё более абсурдные пароли, как например «Некоторые любят погорячее».

— Вернёмся к вопросу, как именно вор добывает пароли? Можно подумать, он берёт их прямо из головы людей.

Услышав это, Гарри в изумлении распахнул глаза.

— Я, наконец, перехожу к теме, которую хотел с вами обсудить, — кивнул Ферстон, обративший внимание на реакцию аврора. — Существуют ли чары, делающие это возможным?

— Да, но они мало кому известны, и не всякий волшебник сможет их применить. Во время аврорской подготовки нас учат им сопротивляться.

— Можно научить этому торговцев? — с надеждой спросил Ферстон.

Гарри лишь скривился.

— Нам бы не хотелось распространяться о существовании таких чар. Если понять основной принцип, то потом будет не трудно самостоятельно найти формулу. И тогда появится слишком много людей, способных их использовать.

— Есть способ обнаружить эти чары?

— Когда кто-то лезет к вам в голову, сначала всплывают поверхностные воспоминания. Уверен, все ваши жертвы беспричинно думали о пароле в какой-то момент перед ограблением.

Гарри заметил сомнение во взгляде Ферстона и добавил:

— При этом появляется особое ощущение. Я вам сейчас покажу.

Он достал волшебную палочку и приготовился невербально произнести заклинание. Предполагаемая жертва вид имела донельзя неуверенный, и Гарри подумал, что новоиспечённому капитану не особенно нравится перспектива подопытного кролика. Он вспомнил тренировки ещё того времени, когда был стажёром в Аврорате, и сконцентрировался на желании узнать, что ел на завтрак человек, сидящий напротив.

После произнесения невербальной формулы он сразу же получил ответ: чай и тосты с джемом. Ферстон сидел за столом небольшой кухни, напротив него была миловидная женщина в домашней одежде. Гарри ослабил хватку, и картинка исчезла. Посмотрел на руки капитана, чтобы убедиться в наличии кольца.

— Это была миссис Ферстон, полагаю.

Полицейский кивнул с ошеломлённым видом.

— Теперь я понимаю, почему вы не хотите распространения этих чар, — скривился он спустя мгновение.

— Чтобы им сопротивляться, нужно сосредоточиться на другом воспоминании или очистить разум, — сказал Гарри. — Но для этого нужно немного практики. Мне кажется, вам всë-таки придётся принять помощь авроров в этом деле.

— И у меня такое же чувство.

— Устроим вору засаду, — продолжил Гарри. — Но раз уж мы не можем рассказать торговцам, что происходит, то придётся скрываться. Хотя нет, это не сработает, наш вор может отправиться на поиски пароля за много дней до самого ограбления.

— Мы посоветовали торговцам менять пароли каждый день, — сообщил Ферстон. — Но будет в любом случае непросто сделать так, чтобы вор ничего не заподозрил и выбрал именно тот магазин, в котором будем мы.

— Воспользуемся Оборотным зельем и устроим спецоперацию для привлечения внимания, — предложил Гарри. — С помощью окклюменции, думаю, нам удастся скрыть, что мы — авроры.

— Да, может сработать, — согласился Ферстон. — Придётся, конечно, почти полностью положиться на удачу, но вам, наверное, не удалось бы преуспеть во многих ваших делах, если бы вы не рисковали.

— Я очень часто полагаюсь на удачу, которая приносит мне победы, вот только моя жена каждый раз умоляет меня никому об этом не рассказывать.

— И она права, — улыбнулся капитан. — Я тоже из тех, кто предпочёл бы этого не знать.

Они принялись за еду, которая уже начала остывать. Утолив голод, Ферстон заметил:

— До нас дошли слухи о ваших новых методах для выявления виновных.

— У вас хорошие информаторы, — осторожно заметил Гарри.

Но Ферстон молчал и лишь внимательно смотрел на него. Гарри же задумался о том, могли ли эти новые методы помочь в текущем расследовании. Если кассы открывались с помощью паролей, то найти магическую подпись не получится. В отличие от отпечатков пальцев, если их, конечно, оставили воры. А вот с помощью легилименции можно было бы снять относительно чёткую ауру, даже если цель была волшебником.

Но, помимо этого, ещё нужно было арестовать вора и только потом уже сравнить его отпечатки с оставленными на местах преступлений.

— В вашем деле они особо не помогут, — сказал, наконец, Гарри. — Но если хотите, мы всё равно можем попробовать, раз уж влезаем в это дело.

— Можете рассказать о них подробнее?

— Я не против, но прежде мне нужно получить разрешение шефа на разглашение информации. Тем более что всё находится ещё на экспериментальной стадии, и мы до сих пор не использовали эти методы в расследовании наших дел.

Гарри откусил кусок бутерброда и спросил:

— Это ваш командир надоумил вас расспросить меня?

— Не напрямую. Первые слухи у нас появились ещё неделю назад, а поскольку он знает, что я сегодня встречаюсь с вами, то думаю, ждёт моего рассказа.

— Хорошо, я передам вашу просьбу своему шефу, — кивнул Гарри. — Пока я больше ничего не могу сделать.

— Конечно, не хочу ставить вас в затруднительное положение.

С рабочими разговорами на этом было покончено. Заканчивали обед уже болтая о пустяках. Оказалось, что Ферстон был женат и даже имел двух дочерей. Гарри в ответ на откровенность поделился рассказами о своей семье и будущем ребёнке.

Сразу по возвращении в штаб-квартиру он направился в кабинет к Фосетту и кратко изложил суть дела о кражах.

— Придется вмешаться, — согласился шеф. — Я посмотрю, кто из наших свободен.

Гарри также рассказал, что полиция слышала об их новых разработках и проявляет к ним большой интерес.

— Пока мы не будем уверены в их эффективности на сто процентов, ни слова никому, — покачал головой Фосетт. — Без моего разрешения никто не должен о них знать.

— Эти заклинания принадлежат нам? — удивился Гарри. — Мне казалось, их просто редко изучают из-за уровня опасности.

— Мы заплатили за их создание. ИЦМР не работает за спасибо, они получили деньги из нашего бюджета.

— Но мы ведь все, как волшебники, заинтересованы в том, чтобы магическая полиция поймала воров. Как можно скрывать то, что может им помочь?

— Я не говорил, что мы оставим их себе навсегда, просто я хочу иметь на них эксклюзивные права, чтобы с их помощью раскрыть пару-тройку дел. К тому же придумали это всё именно мы. И мы не обязаны заниматься благотворительностью и делиться знаниями безвозмездно.

— То есть они будут делать за нас всю грязную работу? — возмущённо спросил Гарри.

— Договоримся с ними об участии в твоих новых проектах, — пожав плечами, предложил Фосетт.

— Сдаётся мне, новый проект будет как раз у них.

— Ну что ж, тогда тем более есть повод оставить парочку козырей при себе, не так ли?

— Но мы могли бы сделать первый шаг и вынудить их оказать нам ответную услугу.

— Слишком много «если», как по мне, — покачал головой Фосетт.

Гарри считал, что в основном из-за многолетней конкуренции между двумя службами его начальник так неохотно делился своими знаниями. Но он не был командиром и должен был принять образ мышления своего шефа.

— Что насчёт расследования ограбления, мы все ещё собираемся снимать отпечатки пальцев?

— Я отобрал парочку человек, думаю, они справятся, — кивнул Фосетт. — Что ж, поживём — увидим. Кстати, разве у тебя больше нет никакой работы сегодня?

Гарри только и оставалось что присоединиться к своему напарнику в надежде, что Ферстон получит необходимую помощь, несмотря на эту маленькую войну между отделами. Вскоре Гарри пришлось покинуть штаб. Они с Оуэном отправились опрашивать дюжину свидетелей.

Ближе к вечеру, когда они уже вернулись в штаб и заканчивали писать рапорты, Фосетт вышел из кабинета и остановился возле Гарри:

— Я иду на встречу с Уотчовером и твоим приятелем Ферстоном. Они также приглашали и тебя, так что тебе придётся пойти со мной.

Гарри задался вопросом, что означала эта формулировка. Очевидно, что Фосетт лишь наполовину был уверен в том, что его присутствие необходимо. У Гарри, само собой, был другой взгляд на отношения между двумя отделами. Так почему же Фосетт согласился на присутствие Гарри? Было ли ему свыше приказано поступить именно так?

Далеко идти не пришлось: встреча была назначена в одной из комнат для допросов, которые разделяли два отдела. Двое полицейских, казалось, обрадовались его присутствию.

Четверо мужчин сели за стол, и Ферстон кратко изложил суть дела.

— Я поговорил об этом с аврором Поттером и спросил его, есть ли тёмное заклинание, которое могло бы объяснить, как вор получил пароли для разблокировки касс в магазинах. Он сказал мне, что существует заклинание, которое можно использовать, чтобы вытащить подобную информацию из головы людей, и что авроры знают, как избежать этого.

— Поэтому мы предлагаем объединить усилия двух наших служб, чтобы разобраться в этом расследовании, — закончил Уотчовер.

— Правильный шаг, — согласился Фосетт. — Авроры Саммерс и Малдун — очень хорошие окклюменты, они могут вам помочь.

— Мы благодарны вам за помощь, — сказал Уотчовер после минутного молчания.

И он, и Ферстон выглядели мрачнее тучи, и Гарри знал почему: Малдун весьма презрительно относился к полиции. Несомненно, он захочет возглавить расследование и найдёт недостатки во всём, чего уже добились остальные. Однако Уотчовер не мог позволить себе отказаться.

Взгляд Ферстона буквально молил о помощи, и Гарри сдался:

— Я не думаю, что это хороший выбор, — возразил он.

— И почему же? — сухо спросил Фосетт.

Очевидно, что шеф не собирался облегчать ему задачу, но и Гарри был не из тех, кто сдавался на полпути. Он сглотнул, тщательно прокрутил в голове ответ и наконец произнёс:

— Малдун — не самый подходящий человек для командной работы с магической полицией.

— Возможно, — ответил Фосетт. — И кого же ты предлагаешь? Скажу сразу, что я не разрешу вам с Харпером бросить те дела, над которыми вы сейчас работаете.

— Я не знаю уровень владения окклюменцией всех коллег, — заметил Гарри.

— Я думал, что ты тренировал все группы, — упрекнул его Фосетт.

— Я достаточно давно не практиковал подобное, — признался Гарри.

— Значит, самое время вернуться к этому.

Никогда прежде Фосетт не разговаривал с ним в таком тоне.

«Ладно, — подумал Гарри. — Раз уж я взял на себя смелость критиковать коллег в присутствии чужих, и за это меня уже публично отчитали, деваться некуда. Как говорят, квоффл в центральное кольцо».

— Дженис Давенпорт, — сказал он наугад.

— Она занята, — покачал головой Фосетт и спустя пару секунд сам предложил: — Струлгер и Робинс.

Гарри кивнул в знак согласия. Он плохо знал Эда Струлгера, но Демельза была не из тех, кто смотрел на людей свысока.

— Мы передадим им всё, что у нас есть на данный момент, — поспешил сообщить Уотчовер, испытывая явное облегчение от того, что противостояние закончилось в пользу Гарри.

* * *

В воскресенье в “Норе” Гарри отвёл Рона в сторону:

— Держи это при себе, ладно? Мы думаем, что вор использует легилименцию, чтобы узнать пароли к кассам.

— Что? Это ведь всё объясняет, да? Но я думал, что вряд ли кто-то знает об этой технике.

— И так должно оставаться и впредь, — сказал Гарри. — Вот почему мы не хотим, чтобы об этом стало известно. Может, ты смог бы убедить гильдию помочь капитану Ферстону в его расследовании? Правда, у него пока нет никаких результатов, но всё же.

— А он справится?

— Окклюменция и легилименция — это сфера деятельности авроров. Поэтому у нас есть своя команда, работающая с полицией. Помнишь Демельзу Робинс?

— Охотница?

— Да. Ей поручили это дело.

— Будем надеяться, что она будет преследовать нашего вора так же упорно, как квоффлы, — пожелал ей удачи Рон.

* * *

В середине недели в Хогсмиде произошло ещё одно ограбление. Струлгер и Демельза выглядели разъярëнными, когда вернулись в штаб-квартиру после этого эпизода, и Гарри не осмелился спросить их о расследовании. Вечером Рон задавал вопросы о полицейской операции, но Гарри лишь попросил проявить терпение.

Поздно вечером в субботу Джинни слушала радио и сообщила Гарри хорошую новость о том, что в Косом переулке арестовали вора. На следующий день в “Норе” только об этом и говорили, но ни Рон, ни Гарри не слышали никаких подробностей от коллег. Гарри попросили выяснить детали как можно скорее.

Но ему даже не пришлось спрашивать. В понедельник утром, выходя из лифта на втором уровне, он столкнулся с капитаном Ферстоном:

— Слышал, у вас всё получилось, — поприветствовал его кивком Гарри.

— Да, мы поймали дамочку в субботу вечером. Это оказалась женщина по имени Ларона Дингл. Она уже во всём призналась.

— Отличная работа, капитан! — обрадовался Гарри. — Настоящий праздник, — добавил он, поддавшись импульсу. — Если у вас есть время, я с радостью угощу вас выпивкой! А вы расскажете, как это сделали.

Они зашли в закусочную в Косом переулке и сели в неприметном уголке.

— Ни один магазин не грабили дважды, — начал капитан Ферстон, — поэтому мы выбрали заведение, которое избежало этой участи. Знаете ли вы "Волшебный базар"? В нём работает сам владелец, и выяснить основную массу покупателей не составило особого труда. Мы связались с ним, и он согласился предоставить нам свою площадку для операции на этой неделе. Ваши коллеги приняли Оборотное зелье, как вы советовали, а авроры Струлгер и Робинс по очереди играли роли.

— Из них вышли хорошие продавцы? — шутливо спросил Гарри.

— Робинс — настоящая мастерица. Под видом рекламной акции она отдавала товары пачками и практически по стартовой цене. С другой стороны, Струлгер отпустил часть мебели за сумму, которая не понравилась владельцу.

— Я всегда думал, что она у него слишком дорогая! — усмехнулся Гарри.

— Да, но теперь, особенно после ограбления в среду, мы начали сомневаться, хорошая ли это вообще идея. Они потратили часть дня на перестановку мебели в магазине, чтобы под этим предлогом оставить кассу без присмотра, но ничего не происходило, никто не пытался влезть к ним в головы. Мы даже подумывали о том, чтобы прекратить операцию.

Гарри сочувственно покачал головой. С расследованием, которое не продвигается, всегда трудно мириться. Особенно после того, как в газетах появляются статьи о неоднократных неудачах.

— Так что суббота была нашим последним шансом, и я предложил выставить несколько якобы уценëнных товаров на прилавок на улице. Это, скорее всего, и привлекло внимание нашего вора, потому что около четырёх часов Робинс наконец произнесла кодовую фразу, которая указывала на то, что она зачем-то вспоминала пароль.

Он взял паузу, чтобы сделать глоток сливочного пива.

— Я был в подсобке со Струлгером. Мы были рядом, чтобы успеть вмешаться, а ещё неподалёку от магазина стояли в засаде двое моих людей, которым я через значок приказал подойти поближе.

Гарри кивнул, захваченный рассказом. Он знал, что у полицейских ещё нескольких лет назад тоже появились коммуникаторы, которые они скопировали у авроров.

— Магазин был пуст, и Робинс притворилась, что зачем-то роется в углу, — продолжал Ферстон. — Но я знал, что она тихо бросила в сторону кассы Гоменум Ревелио. И вдруг, когда вроде бы никого не было рядом, женская фигура засветилась будто рождественская ёлка!

Гарри улыбнулся, глядя на воодушевлëнного полицейского. Капитан настолько радовался успеху, что буквально не мог молчать:

— Мы с вашим коллегой бросились в магазин, а те, кто стоял на страже снаружи, заблокировали выход. Робинс сняла с воровки Дезиллюминационные чары, а мы со Струлгером обездвижили её. И сразу же доставили в Министерство. У нас есть все необходимые улики, чтобы обвинить в краже и злоупотреблении магией.

— Прекрасная новость, — сказал Гарри. — Владельцы магазинов наконец смогут выдохнуть.

— Да, отношения между нами действительно становились напряжёнными. Они обвиняли нас в отсутствии результатов. Это дело, конечно, заставило нас побегать. Мы как-то не привыкли к таким необычным методам работы. Но я не жалуюсь, заметьте! У меня мурашки по коже от мысли, что кто-то может прийти и подслушать мои мысли.

— Очень немногие волшебники способны на это, — заверил его Гарри. — Я работаю над этим уже несколько месяцев, но пока без каких-либо реальных результатов.

— Тем не менее, на днях вы без особых проблем проникли ко мне в голову, — с горечью заметил Ферстон.

Гарри вынужден был признать, что тот был прав. Во время обучения своих коллег окклюменции ему приходилось хорошенько сосредотачиваться, и у него не всегда получалось с первого раза.

— Не думаю, — медленно произнёс Гарри, — что мне бы удалось так легко это сделать, если бы вы мне не доверяли. С незнакомцем это бы не прошло. Да и если бы я, к примеру, попытался сделать это сейчас, когда вы начеку, мне было бы сложнее.

Капитан Ферстон с сомнением посмотрел на него, словно гадая, не попытается ли Гарри снова прочитать его мысли, чтобы подтвердить свои слова, но тот лишь ободряюще улыбнулся:

— Мне не очень нравится копаться в голове у других людей. Мне хватает собственных воспоминаний.

— Наверное, так и есть. Неужели никто никогда не пытался забраться к вам в голову?

— Учитывая, какие обо мне ходят слухи, не думаю, что нашлись желающие, — улыбнулся Гарри. — Жаль, что это не мешает им писать обо мне всякое. Воображение заменяет им знание.

* * *

Гарри с семьёй провели канун Рождества в коттедже "Ракушка", куда их пригласили Билл и Флёр. Перси пришёл без пары, к большому разочарованию женской части семейства. Гарри был уверен, что глава отдела международного сотрудничества не только пытается таким способом защититься от безудержного любопытства окружающих его свах, но и опасается шуток братьев на свой счёт в присутствии девушки, если, конечно, она была уже в таком статусе.

Вечер прошёл спокойно, если не считать потасовки между детьми: когда взрослые колдовали над сырной тарелкой, привезённой Флёр из Франции, из гостиной, где младшему поколению разрешили поиграть в ожидании десерта, раздались пронзительные крики. Все тут же устремились к ним. Двое детей Гарри, Фредди, Роза и Луи стояли в углу комнаты среди разбросанных игрушек и с любопытством смотрели на троицу Тедди, Виктуар и Доминик. Младшая со слезами на глазах смотрела на старших детей. У их ног лежала детская болтушка.

— Что случилось, милая? — спросил Артур, заботливо склонившись к плачущей внучке.

— Они ударили меня, — захныкала Доминик.

Виноватые взгляды детей подтверждали ее слова.

— Тедди! — раздражённо воскликнула Андромеда. — Извинись перед ней сейчас же!

Ко всеобщему удивлению, тот с сердитым видом отказался. Пришлось вмешиваться Флëр:

— Доминик, а ты им до этого мешала?

— Да, — ответила та с обезоруживающей откровенностью, выглядя настоящим ангелом со своими белокурыми локонами.

— Она ногами пинала наши шары!

— Вы могли бы поиграть с ней, — заметила Молли.

— Мы предложили, а она не захотела!

— Доминик, извинись перед Тедди и Виктуар за то, что докучала им, — строго сказал Билл. — А вы двое извинитесь за то, что ударили её. Я понимаю, что она вам мешала, но ничто не оправдывает насилие.

— Особенно на Рождество, — добавила Молли.

Опустив головы, дети одними губами пробормотали извинения.

— Дал же Бог ангельский вид этим чертенятам, — приглушëнным тоном заметила Гермиона, когда они вернулись к ужину.

— Как говорил мой муж: в три года хочется их съесть, а в двадцать будешь жалеть, что всë-таки не съел, — засмеялась Андромеда.

— И зачем только мы делаем детей? — притворно удивилась Джинни, доковыляв до кресла словно утка.

— Чтобы порадовать бабушку и дедушку, — сказала Молли таким тоном, что молодые родители рассмеялись.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 23 января — 12 апреля 2008

Только через три месяца после демонстрации новой системы по сбору улик у авроров появилась возможность представить в суде доказательства в виде магических слепков ауры.

Элеоноре Брэнстоун, выпускнице того же года, что и Гарри, и её напарнику Чаду Йодлю пришлось расследовать дело мужчины, дочь которого беспокоилась, что он стал проявлять агрессию по отношению к ней. Она обратилась к аврорам, потому что начала подозревать, что её отец попал под действие Империуса от их домработницы.

Медицинское обследование показало, что отец находился не под Империусом, а странное отношение к дочери было вызвано влиянием нескольких Обливиэйтов. Так, он ничего не помнил о жене, которая умерла в предыдущем году, а дочь стала для него чужой. Он собирался жениться на экономке, которая в его помутнëнном сознании была единственной, кто заботился о нём и был ему предан.

Горничная настойчиво отрицала все обвинения. Она утверждала, что именно дочь ревновала её к отцу, который всем сердцем полюбил свою домработницу. И именно дочь из корыстных побуждений хотела помешать им быть вместе. Видимо, заклинание было исполнено грязно, и нужные воспоминания не стёрлись. По словам гувернантки, девушка видела в ней соперницу за внимание отца и всеми силами пыталась исправить ошибку. Каждая из женщин придерживалась своей версии, поэтому Элеонора и Йодль решили воспользоваться Prehendo Magiam.

На суде Йодль, который стал твёрдо верить во всё то, что придумывал Гарри, продемонстрировал магическую технику снятия отпечатков пальцев. Он объяснил принцип, показал, как можно сравнить цветные слепки, которые представляют магические личности волшебников, произносящих заклинания.

Затем он продемонстрировал пурпурно-красную сферу, которая было извлечена из ауры домработницы. Тогда как её работодатель олицетворял собой оранжевый цвет, окружённый ореолом, оттенок которого был таким же, как и у ауры экономки. Слепок ауры дочери же имел насыщенный розовый цвет.

— Из показаний колдомедика мы знаем, что мистер Элкинс неоднократно подвергался заклинаниям забвения, — закончил Йодль. — Его аура имеет два разных цвета: один — его фирменный, другой — мощной магии, которая была направлена на него. И чья же это магия? Её внешний вид в точности соответствует миссис Лич, экономки мистера Элкинса. Это и есть доказательство того, что миссис Лич ответственна за заклинания, наложенные на мистера Элкинса.

Защита пыталась отвергнуть саму идею использования магических слепков ауры в качестве улик, пока не узнает больше об этой технике. Затем представитель Министерства, поддержавший обвинение, предложил выслушать показания Кили, исследователя-ремесленника, разработавшего её. Судьи были очень заинтересованы и задавали много вопросов, чтобы определить преимущества и недостатки изобретения. Кили отвечал на них в меру своих возможностей, проводя практические демонстрации. Судьи применяли заклинания, с восхищением разглядывали разноцветные слепки в виде сфер и шаров, а потом сравнивали их с теми чарами, которые они бросали друг в друга.

Когда все высказались, суд удалился для размышлений. После полуторачасового обсуждения, которое только доказало, что судьи не хотели создавать прецедент для новой формы доказательств, экономка была признана виновной.

Гарри не мог упустить возможность поприсутствовать на слушании. Он пошёл с Одри, предварительно изменив внешность, чтобы не привлекать к себе внимания, и они оба увлечённо следили за происходящим.

— Расскажете остальным, что произошло? — спросил он у Йодля после оглашения приговора.

— И не один раз, — сияя от восторга, заверил его тот.

У Гарри было хорошее предчувствие. Йодль был эмоциональным человеком и талантливо рассказывал всё, что происходило во время судебного процесса. Когда он уже заканчивал, вся аудитория следила за каждым его словом, даже те, кто активнее всего сомневался в эффективности новой техники. Он закончил выступление под восторженные аплодисменты, и Гарри испытал надежду на то, что теперь авроры станут менее враждебно относиться к новшествам.

* * *

Тринадцатого февраля две тысячи восьмого года в семье Анджелины и Джорджа появилась Роксана. Улыбка Молли, когда она прижимала к себе малышку, доказывала, что после семи детей и стольких же внуков её способность умиляться каждому рождению никуда не исчезла. Гарри знал, что она будет с такой же радостью встречать малышей Гермионы и Джинни, которые дожидались своего часа.

Две недели спустя Гермиона поделилась с ними своим беспокойством:

— Молли, вы слышали об открытии новой школы? — спросила она свекровь одним воскресеньем.

— Да, что-то такое слышала, — кивнула та, передавая сахарницу сыновьям, которые после десерта захотели выпить кофе. — Это вроде как объединение семей, которые позвали своих частных учителей преподавать в одном месте. Это ведь хорошо, разве нет? Прямое подтверждение того, что наши идеи нашли отклик среди волшебников.

— По словам моих информаторов, всё не так просто, — возразила Гермиона. — Не каждый сможет поступить в эту школу, и обучение в ней, в отличие от нашей, будет стоить денег.

— Те, кто не сможет себе этого позволить или кого не примут, всегда могут прийти к нам, — пожала плечами Молли.

— Нас больше беспокоят намерения людей, придумавших эту идею. Почему бы им не продолжать давать семейные или частные уроки на дому?

— Потому что мы убедили их в превосходстве раннего школьного образования, — предположила Молли.

— Боюсь, их больше интересует конкуренция, чем приверженность идее, — сказала Гермиона.

— Конкуренция? Сделать лучше, чем мы? Тогда мы просто скопируем то, что они придумают, — пошутила Молли.

Но увидев выражение лица невестки, прямо спросила:

— Чего именно ты опасаешься?

— Что они сделают противоположное тому, что делаете вы: например, будут внушать ученикам презрение к миру магглов. Или заставят их поверить, что магический дар делает их выше других и что они могут не соблюдать законы Министерства.

— Но, моя дорогая, для этого им не нужна школа. Они всегда передавали свои ценности детям, и нам остаётся только надеяться, что образование в Хогвартсе откроет их умы и заставит думать самостоятельно.

— Вы правы, — признала Гермиона.

— С точки зрения ваших ценностей, новая школа — это хорошо: она позволяет родителям выбирать образование детей, — добавила Молли.

— Вы правы. Но я всё равно не могу не волноваться.

— Трудно признать, что свобода мысли касается обеих сторон, — поддразнил её Рон.

— Я за свободу мысли, — резко ответила Гермиона. — Но мне кажется, что мы что-то упускаем.

— Я даже не знаю, что ещё тебе нужно, — удивилась Джинни, взмахнув «Пророком», который она как раз просматривала.

Гермиона была не единственной, кто беспокоился о развитии магического сообщества. Новые законы, которые Министерство магии приняло после окончания войны, были частью глубокого и сложного процесса по модернизации мира волшебников. Многие другие изменения постепенно проникали в повседневную жизнь.

Так, за последние несколько лет появились устройства, вдохновлённые изобретениями магглов. Гильдия печатников разработала новые технологии производства бумаги, и теперь она часто использовалась в повседневной жизни, а не только в книгах и газетах, как раньше. Появились ручки. Более практичные в ношении и более эргономичные, они решили проблему сушки чернил и загрязнения кляксами корпусов ручек или карманов: достаточно было использовать колпачок. Некоторые из них были зачарованы на самопишущие и проверяющие орфографию. Они стали хитом среди студентов Хогвартса, которые отказывались от традиционных перьев.

Что касается одежды, ткацкая гильдия продолжала двигаться в сторону менее традиционной моды. На смену мантиям пришли куртки и пальто. Современные волшебники оценили свободу движений, которую давали им эти наряды. Даже узкие брюки неуверенно появились за пределами платформы девять и три четверти, правда, пока что только в спортивном обществе. Команда по гонкам на мëтлах «Лидские молнии» взяла новомодные брюки на вооружение и в процессе выиграла кубок, что стало им отличной рекламой. Но, по словам Джинни, причина, по которой некоторые команды по квиддичу всё ещё колебались, заключалась в том, что они боялись прослыть щеглами и навредить команде.

Торговая гильдия не отставала: некоторые магазины, вдохновлённые маггловским миром, предлагали баночки с готовой едой магического производства. По мере того как существование школы для маленьких волшебников набирало обороты, всё больше матерей продолжали работать, и эта продукция пользовалась большой популярностью у молодых пар.

Гильдия артистов стремилась разработать усовершенствованную версию магических камер, которая приблизилась бы к тому, что магглы называли фотоаппаратом. Устройство ещё не было представлено на рынке, но о нём уже много говорили, особенно среди театральных актёров, которые сильно разошлись во мнениях по этому поводу. Некоторые считали, что появление эквивалента кино в мире волшебников поставит под угрозу их искусство, другие указывали на возможность сделать их лучшие выступления бессмертными.

«Ежедневный Пророк» служил местом для обсуждений как сторонников прогресса, так и традиционалистов. С течением времени аргументы и позиции обеих сторон становились всё более радикальными, а обмен мнениями — всё более жарким. Это пошло на пользу газете, которая увеличила продажи, потому что большинство волшебников с интересом следили за этими социальными дебатами.

— Это не настоящая дискуссия, — ответила Гермиона, глядя на Джинни. — По коммерческим соображениям эта газета заинтересована в полемике, а не в просвещении и объяснении проблем на основе фактов, а не предрассудков.

— Если у тебя есть идеи, почему бы тебе не прислать их в "Пророк"? Редакторы опубликуют их, как и все остальные, — предложил Билл.

— А вы видели уровень их аргументации? Мне это не интересно, это только разрушит доверие к тем ценностям, что я отстаиваю.

— Тогда в другой газете, — предложила Флёр.

— В какой? «Ведьмополитене»? Для его читателей я — страшная изменщица.

— «Придира»? — предложила Джинни.

— Я очень уважаю мистера Лавгуда, — заявила Гермиона, — но он слишком сильно верит во всякий бред! Никто не станет воспринимать меня всерьёз.

— Создай свой журнал, — посоветовал Гарри. — Тогда он точно будет таким, как хочешь ты.

— Шутишь? Думаешь, так просто создать журнал такого масштаба?

— Но ты ведь уже делала что-то похожее, когда хотела распространить правду об оборотнях и домовых эльфах, верно? Ты написала книгу и опубликовала её.

— Ксенофилиус согласился побыть моим редактором. Но я не могу просить его помощи в создании конкурирующего издания! Кроме того, одно дело — написать книгу, другое — писать статьи в течение долгого времени.

— Значит, напиши ещё одну книгу.

— Должна быть возможность обсуждать все изобретения по мере их появления. Этот формат не подходит, — возразила Гермиона.

— Думаешь, что только ты можешь рассказывать волшебникам об изменениях в нашем обществе? Когда Гарри и Джинни поженились, самые интересные и информативные статьи были написаны журналистами-друзьями.

— Они писали в светские колонки, вот и всё, — возразила Гермиона. — Это же важные для нашего общества вещи, о которых я хочу прочитать в прессе, а не только то, что думают наши друзья. И в любом случае, я не могу одновременно работать в Министерстве и быть редактором.

— Нет, но ты можешь выйти на людей, которых ценишь за качество статей, и предложить идею создания новой газеты с прогрессивной редакционной линией.

— Я уверен, что сёстрам Патил это понравится, — заметил Гарри. — Они всегда жалуются, что их ограничивают темами, которые им не интересны. Ли тоже может принять участие.

— Но вам придётся найти финансирование, издательство, офисы...

— Гильдии могут заинтересоваться, — предположил Рон. — Все гильдии, которые финансируют новые изобретения, хотели бы, чтобы они обсуждались в менее противоречивой форме.

— В маггловском мире смешение новостей и бизнеса никогда не приносит ничего хорошего в долгосрочной перспективе, — усмехнулась Гермиона. — Если мы зависим от ваших денег, мы не можем критиковать ваши изобретения. Но наше издание не должно быть безоговорочным приверженцем всего нового, а должно отражать то, что хорошо для нашего сообщества.

— Тебе нужно найти варианты, как не зависеть ни от одной гильдии и иметь разные источники финансирования, — посоветовал Рон. — Так ты сохранишь свободу слова и независимость.

— Я подумаю об этом, — наконец, сдалась Гермиона.

* * *

Шесть недель спустя Гарри и Джинни были приглашены на первую деловую встречу, организованную Гермионой. Оставив детей в “Норе”, куда уже привезли и малышку Розу, они отправились в дом Уизли-Грейнджеров для встречи со старыми знакомыми.

Сëстры Патил выглядели очень взволнованными. Ли с сияющими глазами стоял рядом с женой Падмой. Деннис Криви тоже откликнулся на призыв. Гарри пожал руку Джастину Финч-Флетчли. Кроме того, было ещё три человека, которых Гарри знал только в лицо или не знал вовсе.

— Гарри, ты, наверное, узнал Дейзи Хукум, — сказала Гермиона, представляя женщину лет сорока.

— Конечно, приятно наконец-то познакомиться с вами, — ответил Гарри, судорожно соображая, кто эта женщина.

— Она согласилась вести для нас колонку в журнале, чтобы дополнить свою книгу "Моя маггловская жизнь", — подсказала Гермиона, заметив его растерянность.

— Отличная новость, — согласился Гарри.

Гермиона уже рассказывала об одной ведьме, которая год прожила без магии среди магглов, а потом написала весьма успешную книгу.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, — улыбнулась Хукум. — Если вдруг будете искать кого-то, кто возьмётся за написание вашей биографии, не стесняйтесь обращаться ко мне.

— Я подумаю об этом, — пожал плечами Гарри.

Гермиона хлопнула в ладоши, начиная тем самым рабочую сессию.

— Спасибо, что пришли. Я бы хотела сегодня обсудить с вами возможность создания нового еженедельного журнала, редакционная линия которого будет направлена на то, чтобы дать возможность развития миру волшебников, а также лучше разъяснить нашим согражданам, что из себя представляет мир магглов. Наши страницы будут открыты и для тех, кто выступает против этих идей, с целью проведения здоровых и качественных дебатов о социальном выборе, который касается всех нас. Вас пригласили, потому что вы уже работаете в прессе журналистами или фотографами, или потому что вы опубликовали книги, открытые для маггловского мира, или потому что вы в состоянии написать юридические или технические статьи, которые успокоят волшебников относительно того, что происходит на другой стороне. Я также пригласила Гарри Поттера, который согласился финансировать это предприятие. Помимо прочего, он согласился написать первую статью, в которой объяснит, почему поддерживает наше издание. Я предлагаю вместе рассмотреть план развития, который я составила на основе наших с вами индивидуальных обсуждений за последние несколько недель.

Она положила на стол листы бумаги, и все посмотрели на них.

— Мне кажется, в самом начале будет разумным придерживаться стандартного формата, — сообщила Гермиона. — Мы всегда успеем привнести какую-то изюминку, когда станем более известными. Итак, на первой странице — название журнала и основные статьи. На третьей странице — редакционная статья, затем краткое изложение наших преимуществ.

Все внимательно слушали, некоторые даже делали заметки.

— Сразу хочу сказать, что каждая статья будет проиллюстрирована фотографиями, которые Деннис Криви согласился для нас делать, — продолжила Гермиона.

Деннис широко улыбнулся.

— В каждом номере под рубрикой "Досье" будет подробно рассматриваться одна тема. Мы постараемся взять интервью у людей, выступающих против изменений в нашем обществе, и перепроверить их слова, чтобы понять, основаны ли их аргументы на фактах. Мы также сможем обсудить реальные проблемы, на которые они укажут. Нашей целью будет, скорее, предложить беспристрастный анализ, чем доказать, что мы правы.

— Настоящая журналистика, — вздохнула Падма с облегчением.

— Надеюсь, что так и будет, — улыбнулась Гермиона. — За эту рубрику будете отвечать вы с Ли. Затем идет рубрика "История". Её цель — показать, неделя за неделей, что мы используем множество предметов, вдохновлённых маггловским миром и адаптированных к нашей культуре: стиральные машины, очки, телескопы, фотографии. Мы покажем, как наши собственные изобретения использовались магглами, причём они даже не подозревали о нашем существовании. Джаспер Форскаре, который работает в исследовательском центре, согласился взять на себя ведение этой рубрики. Он также будет отвечать за "Новые технологии", где будет объяснять, как работают недавно выпущенные устройства. Кроме того, он проведёт анализ преимуществ и недостатков по сравнению с более традиционными аналогами.

Форскаре застенчиво улыбнулся, явно впечатлённый тем, что находится в присутствии трёх героев войны.

— Затем у нас будет юридическая рубрика, — продолжила Гермиона, — которую будет вести Джастин, он как раз работает юристом. Он будет писать подробные статьи о наших действующих законах. Также будет давать советы волшебникам из маггловских или смешанных семей. Наследство, регистрация детей в ЗАГСе, всё, что будет интересовать эти семьи, мы постепенно будем освещать. Он ответит на любые вопросы читателей.

— Я уже начал подготовку, — кивнул Джастин.

— Прекрасно. Парвати будет отвечать за рубрику «Мода». На спортивных страницах мы представим маггловский спорт. Вот почему Аласдер Мэддок здесь.

— Спасибо, что вспомнили обо мне, — радостно сказал тот.

Джинни рассказала Гарри, что Мэддок однажды пытался играть с квоффлом, как с баскетбольным мячом. В другой раз он пытался подбрасывать мяч головой, как футболист. Его эксцентричность в конечном итоге стоила ему места охотника в команде «Стоунхейвенских сорок», и теперь он работал в квиддичном магазине в Косом переулке. «Пророк» прозвал его маггломаньяком.

— Дейзи возьмётся за колонку с тематическими рассказами о маггловском мире, чтобы волшебники, попадая туда, не чувствовали себя такими потерянными.

— Я собираюсь расширить некоторые понятия, которых я только коснулась в первой книге, — объяснила ведьма.

— Мы ещё могли бы попросить магглов рассказать нам о своей юности, о том, как они встретили супругов-волшебников и о своих первых шагах в нашем мире, — предложила Парвати.

— Добавлю колонку "Рассказы очевидцев", — согласилась Гермиона. — Это будет вашей задачей.

Все кивнули, и Гермиона сделала пару пометок в плане.

— И, наконец, у нас будет раздел "Письма редактору", — продолжила она. — Так мы покажем, что нас поддерживают волшебники, и сможем ответить тем, кто нас критикует.

— Выглядит как отличный план, — похвалил Ли. — Классический по форме, но очень инновационный по содержанию.

— Как вы думаете, это сработает? — спросил Гарри.

— Я не знаю, — признался Ли. — Многие купят первый выпуск, чтобы посмотреть, что мы будем делать, но не могу сказать, понравится ли им концепция.

— Мы привлечëм молодых людей и тех, у кого есть родственники-магглы, так ведь?

— Да, но мы не затронем тех, кто регулярно живёт в маггловских домах, — заметил Ли. — А те, кто делает вид, что у них только маггловская кровь, не захотят привлекать к себе внимание, читая такой журнал.

— Но я согласна, что на первых порах именно молодые люди будут нашей наиболее вероятной читательской аудиторией, — согласилась Падма. — Поэтому именно о них мы должны думать при создании первого выпуска.

— Кстати, мне не нравится идея начать с классической обложки, — подумав немного, заявил Ли. — Мы утверждаем, что являемся современными и непредвзятыми. Это должно быть очевидно с первого взгляда. Иначе всё будет выглядеть так, будто мы не несём ответственности за то, что пишем. Поэтому я склоняюсь к обложке, которая полностью контрастирует с тем, что сейчас представлено на рынке. Поскольку нас не будут читать консерваторы, зачем пытаться им угодить?

— Но разве смысл не в том, чтобы убедить тех, кого меньше всего привлекают инновации? Остальные уже на нашей стороне.

— Люди покупают журнал или газету не для того, чтобы читать там о том, чего не разделяют, — сказала Парвати. — С другой стороны, если мы предложим хорошие аргументы тем, кто думает так же, как мы, они смогут их распространить, и это будет не так уж плохо.

— Значит, будем делать обложку, ориентированную на молодёжь, — резюмировала Гермиона.

— Если только ты не возражаешь.

— Ты профессионал, — призналась Гермиона. — Я доверяю тебе. На самом деле, я хотела бы сразу прояснить несколько вещей насчёт себя. Я обратилась к вам с идеей создания нового журнала и сегодня собрала у себя дома всех, кто мог бы войти в команду по её воплощению в жизнь. Но после этого я больше ничем не буду заниматься. Я думаю, что это несовместимо с моей работой в Министерстве магии, и к моменту выхода первого номера я буду очень занята другим проектом, — добавила она, положив руку на свой беременный живот. — Поэтому вы вольны делать то, что хотите, и нести за это полную ответственность. Особенно ты, Ли, раз уж вызвался стать главным редактором.

Тот поднял руки, как бы призывая прекратить несуществующие аплодисменты, что вызвало смех в гостиной.

— В связи с этим, — начал он, — я собираюсь сразу же рассмотреть деликатный вопрос, который касается нашего финансирования.

Вся аудитория повернулась к Гарри.

— Прежде всего, — продолжил Ли, — я хотел бы отметить, что у меня была возможность изучить этот вопрос во время работы на «Пророк», и я знаю, что основными покупателями рекламы являются гильдии. Поэтому я задаюсь вопросом об уместности использования этого источника финансирования, поскольку наши темы часто будут касаться того, что гильдии производят и продают. Что произойдёт, когда мы будем критиковать определённые продукты или критиковать определённые гильдии за недостаточную поддержку прогресса?

— Некоторые из них будут размещать рекламу в других местах, — честно ответил Рон.

— Ты бы так не поступил, Рон!

— Вообще-то это не входит в мои обязанности, — пояснил тот как мастер гильдии. — Реклама даётся по просьбе отдельных ремесленников, у которых могут быть разные ценности и приоритеты. В зависимости от того, что вы скажете, одни вас проигнорируют, а другим это может понравиться.

— Ты хочешь обойтись без рекламы? — спросила Гермиона у Ли.

— Я бы попробовал, — признался тот.

— Прессы не так много, поэтому и рекламы мало, — сказала Гермиона. — Поэтому у вас есть возможность выбирать, кто получит доступ к вашим страницам.

— По этому поводу, — заметил Рон, — многие из моих мелких торговцев жалуются, что цены, которые выставляет "Пророк" на рекламу, непомерно высоки для них. Если вы предложите им более разумные цены и будете рекламировать малый бизнес, то привлечëте сотни людей к себе без особых затрат.

— Да, я не против, — согласился Ли. — Все ли согласны?

Получив согласие всех участников, Ли продолжил:

— К счастью, эксплуатационные расходы должны быть низкими. Вы все согласились работать бесплатно, пока бизнес не раскрутится, и через Джинни мы договорились с мистером Лавгудом из "Придиры". Он предоставит печатный станок для наших выпусков, пока не поднимемся достаточно для собственного. Нам просто нужно будет принести бумагу и чернила и сделать всё самим.

Преодолев сомнения Гермионы, что просить помощи у издания, которое вполне могло рассматривать их прямыми конкурентами, было бы по меньшей мере неразумно, Джинни обратилась к отцу лучшей подруги, на что тот ответил: «Гарри, Рон и Гермиона могут просить меня о чëм угодно. Они вытащили мою Луну из дома Малфоев, и у меня не хватит всей жизни, чтобы отблагодарить их».

Гермиона продолжала морщить нос, но Рон напомнил, что Ксенофилиус без колебаний передал их Министерству в обмен на свою дочь. Он мог не помнить этого из-за случайно полученного Обливиэйта, но этого не отменяло того факта, что он всё ещё был в большом долгу перед ними.

— Мы же не для себя пользуемся связами, — сказал Гарри. — Я уверен, что наши планы не противоречат его ценностям.

Гермиона позволила себя убедить.

— До тех пор, пока мы не расправим крылья, — продолжил Ли, — Гарри великодушно одолжил нам пять тысяч галлеонов под ноль процентов.

Все зааплодировали, чтобы поблагодарить покровителя. Гарри начал качать головой в тщетной попытке остановить всю эту какофонию звуков, потом пытался вставить пару слов, что в его спонсорстве нет ничего особенного, но не получилось. Неловкие выражения благодарности присутствующих глушили все его попытки и даже несколько первых Ли. Наконец, ему удалось вернуть внимание.

— Однако для получения прибыли газете требуется время, и нам необходимо найти другие источники финансирования. Мы должны взять судьбу нашего журнала в свои руки и бороться за то, чтобы у него был шанс на успех. Вот о чëм я подумал. Я предлагаю, чтобы каждый, кто регулярно пишет, вложил немного денег и взял долю в нашем журнале. Когда мы получим какой-то доход, мы начнём с того, что заплатим Лавгуду за печать, а потом вернём деньги Гарри. Тогда мы сами будем платить за статьи. Если нам удастся получить дополнительную прибыль, мы обсудим между собой, куда её можно инвестировать, и, возможно, наймëм дополнительный персонал.

Он замолчал, предоставив возможность всем поразмышлять над его предложением.

— А если кто-то не захочет больше участвовать? — спросила Гермиона после нескольких минут размышлений.

— Акции не подлежат передаче, кроме как другому сотруднику редакции, — твёрдо сказал Ли. — Цель состоит в том, чтобы мы были самодостаточными, и чтобы все журналисты имели долю в нашем издании. Однако посторонним не разрешается совать свой нос в наши дела.

— Ремесленники регулярно создают такого рода объединения для увеличения прибыли, — заметил Рон.

— Мы не сможем вложить особо большие суммы, — робко заметил Форскаре.

— Как я уже говорил, после того, как мы оплатим первоначальные расходы благодаря авансу Гарри, нам останется только заплатить за бумагу и чернила, — успокоил его Ли. — У нас восемь вкладчиков, так что это не займёт много времени, не волнуйтесь. Мы станем независимыми в финансовом плане.

Журналисты посмотрели друг на друга и, один за другим, согласились.

— Вы можете привлекать подписчиков из числа своих читателей, — предложила Гермиона. — Мы не единственные, кто открыт внешнему миру. Я предлагаю вам добавить статью об этом.

— Да, можно, — согласилась Падма, но у Гарри сложилось впечатление, что она не рассчитывает на такую форму финансирования.

— В этом бизнесе нет гарантии успеха, — предупредила их Гермиона, — поэтому я бы хотела, чтобы все, кто занимается журналистикой, старались сохранить своё место в тех изданиях, на которые они сейчас работают. Если это возможно, используйте новые псевдонимы, я бы не хотела разрушать вашу карьеру.

— Не волнуйся за нас, — успокоил её Ли. — Мы знаем, что делаем. Мы хотели сделать это уже много лет, но не могли придумать концепцию, которая стоила бы риска потери работы. Теперь мы знаем, куда идём, и делаем это для себя, потому что мы в это верим!

— Это лучшая мотивация, — согласилась Гермиона.

— Через неделю мы с Падмой и Парвати сделаем подробный макет и расскажем вам, о чëм будут ваши первые статьи и в каком формате. Мы представим окончательный результат в течение двух недель. Поскольку Гермиона больше не сможет в этом участвовать, я предлагаю сделать это у меня дома. Если в этот день к нам приезжают друзья, ничто не мешает нам использовать их в качестве подопытных кроликов, чтобы представить свои работы для предварительного чтения.

— Добавлю это в свой график, — сказал Рон. — Двадцать шестого апреля как будто бы случайно оказаться рядом с домом Ли и Падмы.

Все рассмеялись.

— Жаль, что мы не успеем выпустить первый номер к десятой годовщине Битвы за Хогвартс, — посетовала Парвати. — Это было бы уместно.

— За три недели это невозможно, — подтвердил Ли. — Но большинство из нас приглашены туда в качестве свидетелей произошедшего. Мы можем использовать эту возможность, чтобы провести небольшую рекламную акцию. Кстати говоря, Гермиона, тебе не кажется, что ты забыла кое-что фундаментальное?

Гермиона проверила свои заметки, но покачала головой.

— Название, Гермиона, это же почти самое важное! — напомнил Ли, закатывая глаза.

Среди участников разразился смех.

— Ну так что, Гермиона? — спросила Падма.

— Вы спрашиваете меня? Ты же знаешь, я не разбираюсь в названиях!

— Гермиона, не прибедняйся, я бы никогда не придумала такую концепцию журнала, — пошутила Парвати.

— Звучит логично, если вспомнить ГАВНЭ, — согласилась Падма.

— Ну, когда закончите смеяться надо мной, можете внести предложения по названию, — нахмурилась Гермиона.

Предложения начали поступать со всех сторон:

— Прогресс!

— Магия и магглы!

— Альтернативная Магия!

— Вдохновение магглами!

— Современный волшебник!

— Моя жизнь среди волшебников!

Гермиона подняла руки:

— Спасибо, спасибо. Что ж, теперь у нас слишком много вариантов, как быть? Будем голосовать?

— Давайте сначала обсудим, — предложил Ли. — Я не думаю, что нужно брать слишком простое или пугающее название. «Магия и магглы», «Вдохновение магглами» — это будет звучать так, будто мы пытаемся приблизиться к маггловской жизни, хотя это не то, что мы пытаемся сделать, насколько я понимаю.

— Мы признаëм существование магглов вокруг нас и без колебаний адаптируем их идеи по своему вкусу, но мы остаёмся волшебниками, отделëнными от них Статутом Секретности, — согласилась Гермиона.

— Мне не нравится "Прогресс", — сказал Йеспер Форскаре, — потому что пресса уже называет нас прогрессистами, и в сознании среднего обывателя это слово приобрело экстремистский оттенок.

— Ещё есть "Современный волшебник", «Моя жизнь среди волшебников» и «Альтернативная Магия», — напомнила Гермиона, у которой всегда была отличная слуховая память.

— Название "Моя жизнь среди волшебников" было бы отличным для книги, но оно слишком длинное для газеты, — покачал головой Ли. — Прости, Дейзи.

Ведьма махнула рукой, отзывая тем самым своё предложение.

— Что касается последних двух, есть ли у кого-нибудь комментарий по ним?

Желающих не нашлось, поэтому голосование было проведено.

— Семь голосов за "Альтернативную Магию" и шесть за "Современного волшебника", — подсчитал Рон, привыкший к голосованию посредством поднятых рук.

Гермиона взяла с маленького столика стакан сока и подняла его. Остальные последовали её примеру и закричали в унисон:

— Да здравствует «Альтернативная Магия»!

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: с 13 по 26 апреля 2008

В течение следующих нескольких недель команда будущей прогрессивной газеты работала над первым номером.

Гарри, в свою очередь, пожалел, что взял на себя обязательство написать первую редакционную статью. Всего через три дня после первой встречи он пришёл к Гермионе в кабинет.

— Что я должен написать в этой статье?

— Я не знаю, ты должен написать ее сам, — Гермиона улыбнулась в ответ, чем вызвала у Гарри безмерное раздражение.

— Подкинь мне идеи хотя бы!

Сама она отказалась от написания статьи по политическим, этическим и семейным причинам, но это был её проект. Она выбрала авторов и определила редакционную линию. Ему казалось нормальным, что именно она решит, о чëм будет первая статья, даже если подписана она будет его именем.

— Ну же, Гарри, ты обещал это сделать, — терпеливо напомнила ему Гермиона.

— Поставить под статьёй своё имя, — поправил Гарри. — Ты ведь знаешь, что я не очень хорош в написании эссе. Что бы я делал в Хогвартсе без твоей помощи?

Гермиона не дала себя переубедить:

— Ты очень хорошо справился без меня на последнем курсе и получили свои ЖАБА благодаря собственной работе. Гарри, да ты хуже Рона. Иногда мне начинает казаться, что его неуверенность в себе это просто лень, которую он не хочет признавать даже перед собой.

— Ладно, ладно, я справлюсь, — раздражённо пробормотал Гарри. — Но не жалуйся потом, если получится плохо.

— Будет очень хорошо, — уверенно ответила она. — Ты слишком большой перфекционист, чтобы не сделать всё правильно.

Так и вышло, что в следующую субботу Гарри засел в библиотеке на площади Гриммо, которая служила ему рабочим кабинетом. Спустя час он с удовлетворением разглядывал аккуратно разложенные на столе ручки и карандаши, восхищаясь тем, с каким изяществом Джинни подобрала плетеные завязки для штор под цвет занавесок, цвет дерева и обшивки у мебели. Выглянув из окна на улицу, он насчитал тринадцать проезжавших мимо машин, сорок шесть взрослых и шесть детей, трое из которых были в колясках. Он также заметил, что четвертый фонарный столб слева облюбовали местные собаки.

Наконец он сдался и отправился в гостиную к Джинни, где она играла с детьми:

— Неужели даже ты мне не поможешь? — умоляющим голосом попросил он.

— Я ведь не Мальчик-Который-Выжил! — ответила она, не отвлекаясь от важного занятия: запуска разноцветных пузырей из волшебной палочки. — Не меня попросили написать первую статью.

— Просто признайся, что у тебя тоже нет ни одной идеи, — пробурчал Гарри, отступая назад, чтобы Джеймс, который пытался поймать радужные шары, не наступил ему на пятки.

— Иногда не быть Мальчиком-Который-Выжил — это плюс, — призналась Джинни без намёка на жалость. — Джеймс, оставь немного для брата.

— Ты жестокая женщина, знаешь ли, — сказал Гарри, уклоняясь от разноцветного шара, проплывшего у него под носом.

— Я знаю. Ты выбрал меня, чтобы всегда быть в тонусе на случай, если однажды придётся вернуться к своему геройскому прошлому. Жизнь героев трудна и полна лишений, знаешь ли.

Она наколдовала ещё одну волну пузырьков.

— Мне бы сейчас не помешала хоть капелька сочувствия, — заметил он.

— Ты действуешь эффективнее, когда можешь положиться только на себя, — объяснила Джинни, повернувшись к нему. — Ты, может, пока и не понимаешь этого, но сейчас я делаю всё возможное, чтобы помочь тебе, просто поверь мне.

В раздражении он вернулся в своё убежище, подумав, что у Уизли ужасное чувство юмора.

Он пересчитал книги на ближайшей полке, пересчитал сто двадцать шесть хрусталиков в люстре — точнее, сто двадцать восемь, пересчитал он для проверки. Подумал, не стоит ли начать в третий раз, чтобы убедиться окончательно, но потом понял, что ему всё равно. Всё, чего он хотел, это покончить с этими потугами и двигаться дальше.

В конце концов, разозлившись на то, что сам связал себя обещанием, поддавшись на уговоры лучшей подруги, он решил просто рассказать, почему выступает за изучение маггловского мира. Если Гермионе не понравится, она всегда может всё переписать, изложив свои аргументы. Гарри оставалось только надеяться, что его статья окажется настолько плохой, что Гермиона больше никогда не обратится к нему с подобными просьбами.

Он взял ручку и начал писать. Через пятнадцать минут Гарри закончил. Не перечитывая, боясь порвать и вернуться к началу, он сложил лист бумаги, испещрëнный слегка кривоватыми буквами и дюжиной зачëркиваний. Затем поднялся на чердак и поручил сове доставить его муки творчества Гермионе.

— Ты закончил? — поинтересовалась Джинни, проходя мимо по лестнице, когда он спускался обратно.

— Да.

— Могу я почитать?

— Когда выйдет первый выпуск, — с лёгким сарказмом ответил Гарри, чувствуя, что настроение его было ниже плинтуса.

Сохраняя невозмутимость, Джинни продолжила своё восхождение и заявила:

— Я не намерена пропускать такое!

* * *

— Гарри! Гарри!

Голос Гермионы остановил его на полпути. С достоинством неся круглый живот, она спешила догнать его в Атриуме Министерства, зеваки вокруг с любопытством поворачивали головы ей вслед. Гарри ждал, думая, что бег в её состоянии не самая лучшая затея.

— Пойдём ко мне в кабинет, — предложила она, слегка запыхавшись.

Он последовал за ней в лифт и затем в коридор, который вёл в её рабочий кабинет. Ему было интересно, что она скажет. Была ли его статья полной катастрофой? Собиралась ли она попросить его переписать её? Гарри подумал, что будет решительно отказываться. Он ни за что не хотел снова ломать голову над занятием, для которого он просто не был создан.

— Это великолепно, Гарри! — воскликнула Гермиона, едва за ними закрылась дверь. — Именно это нам и нужно, чтобы донести до людей наши цели!

— Думаешь? — ошарашенно переспросил Гарри. — Статья ведь очень короткая!

— Нет, она бьёт в самое сердце. У тебя неподражаемая манера выражать мысли, — сказала Гермиона. — Это нечто только твоё, я никогда не смогу её скопировать. Я знала, что у тебя превосходно всё получится.

— Если ты собираешься просить у меня ещё одну статью... — с подозрением начал Гарри.

— Не волнуйся, я не хочу злоупотреблять твоей помощью. Но я рада, что настояла на своём, потому что это именно то, что нужно!

— А, ну тогда хорошо.

— Не против, если я скопирую текст перед тем, как отправить его Ли? Некоторые слова трудно разобрать, — тактично произнесла Гермиона. — Чтобы понять твой почерк, нужен большой опыт в чтении твоих эссе.

— Без проблем, — махнул рукой Гарри, стыдясь того, что отправил черновик. — Можешь править любые орфографические ошибки.

— Возможно, ты действительно допустил несколько случайных ошибок, — мягко сказала Гермиона, с трудом скрывая улыбку.

* * *

Как и планировалось, двадцать шестого апреля вся компания явилась в дом Ли и Падмы.

Ли торжественно представил плоды общих усилий. Обложка вызвала восторженные возгласы. Название "Альтернативная Магия" было написано красивым ярко-зелёным цветом поверх более светлого нежно-зелëного. В левом верхнем углу маленький волшебник в остроконечной шляпе и традиционной красной мантии держал в одной руке палочку, а в другой — современную ручку. Под центральным баннером чуть ниже названия рубрик были наложены изображения письменного стола с перьями, свитками, ручками и разноцветными листами бумаги.

— Она прекрасна, — сказала Джинни. — Мне очень хочется купить журнал, чтобы посмотреть, что внутри.

— По совету Гермионы я обратился к Изельде Белльплум, с которой она уже работала над своими книгами, и попросил разработать для нас макет, — объяснил Ли. — Это стоило нам больших денег, чего мы, конечно, не планировали, но думаю, оно того стоит.

— Она отличается от чёрно-белых газет, которые мы читали, — оценил Гарри, перелистывая свой экземпляр и замечая, что цветными были все страницы.

— Видно, что ей удалось понять, что именно мы хотим показать этим выпуском, — кивнула Парвати.

— Обложка действительно хороша, — согласился Ли. — А теперь я дам вам прочитать редакционную статью.

Пока участники расшифровывали текст Гарри, воцарилась тишина, и он почувствовал, как внутри всё сжимается от напряжения. Действительно ли статья была настолько хороша, как говорила Гермиона? Он взглянул на свой экземпляр и подумал, что правильно оформленный и напечатанный он выглядит гораздо лучше, чем тот исчëрканный лист бумаги, отправленный Гермионе:

«Я — полукровка.

Я — полукровка и не стыжусь этого.

Как бы вы ни называли мою мать — магглорождëнная, из магглов, грязнокровка, я горжусь ею, как и своим отцом. Моя магглорождëнная мать, бабушка и дедушка являются частью моей родословной, как и вся семья Поттеров.

Я хочу, чтобы вы знали, что я всё ещё общаюсь со своим кузеном-магглом и хорошо провожу время вне магического мира. Мои корни и связи, которые я стараюсь поддерживать, не мешают мне в полной мере ощущать себя волшебником.

Я не исключение. Более половины всех волшебников имеют родственные связи с неволшебниками. Пришло время открыть глаза на то, кто мы есть, и принять это. Какой смысл заставлять полукровок отрезать часть себя, чтобы быть принятыми магическим обществом? Почему мы отказываемся видеть мир вокруг нас?

Я верю, что магическое сообщество может открыться другой культуре, не потеряв себя, учиться, не забывая, и развиваться, оставаясь верным своим ценностям.

Я приглашаю вас наблюдать за миром без предрассудков, обсуждать без предвзятости и объективно оценивать идеи тех, кто хочет двигаться вперёд.

Гарри Поттер»

— Это прекрасно, — согласилась Парвати.

— Именно так мы и думаем, — поддержала Падма. — Как видите, для первого выпуска мы написали своего рода введение, чтобы объяснить, что мы намерены сделать, запустив это издание.

Все начали читать статью под статьёй Гарри:

«Почему именно “Альтернативная Магия”?

Для некоторых волшебников защита наших ценностей означает подчинение традициям и обычаям. Для них признание того, что мы живём в окружении магглов, является предательством. Некоторые даже отрицают существование волшебников, в семьях которых нет магических способностей.

Но соответствует ли это нашей истории и традициям? Что думали наши предки?

Мерлин, Моргана, Клиодна, Энгист из Вудкрофта, Григорий Льстивый, королева Маб, Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Салазар Слизерин и Ровена Рейвенкло — прославленные волшебники, о деяниях которых повествуют карточки от шоколадных лягушек. Они основали Хогсмид, обучали юных волшебников, изобретали лекарства и построили школу чародейства и волшебства.

Спустя столетия их имена звучат в нашей памяти, и мы воспринимаем их как наше наследие, плавильный котёл нашей общины, нашу коллективную историю. Однако мы склонны упускать из виду тот факт, что они жили до Статута о Секретности и поэтому провели свою жизнь среди магглов.

Они разделяли их повседневную жизнь, изучали их обычаи, копировали систему образования и политическую организацию. Отвлекает ли это от их работы? Делает ли это их меньшими волшебниками?

Как мы можем отвернуться от огромного источника вдохновения, который дают нам те магглы, с которыми мы делим страну, в которой живём? У них тоже есть история: они строили империи, пережили крах древних цивилизаций. Как и мы, они пытались овладеть природой, сделать путешествия короче и менее утомительными, общаться на расстоянии, питаться в любое время года, согреваться зимой, противостоять болезням.

И им это удалось. По-своему, не прибегая к магии, благодаря своей изобретательности и упорству. Речь не идёт о слепом копировании магглов. Главное — узнать их получше и отнестись с уважением, которого они заслуживают. Научившись разделять их пространство, мы приумножим наше собственное. Давайте разрушим стены, которые мы построили вокруг себя, и откроемся человечеству!

Эта открытость принесёт новые идеи в наши дома. Наша задача — решить, что подходит именно нам. Страницы этого журнала приглашают вас обсудить это, пересмотреть своё окружение и перечитать нашу историю.

Мы предлагаем вам этот журнал, чтобы вы могли выразить свои ценности и желания, определить современное общество, адаптированное к своему времени и к тем волшебникам, которыми мы являемся сегодня!»

Все одобрительно загудели. Довольный успехом, Ли продолжил в бодром тоне:

— Далее идёт содержание, а затем два двухстраничных разворота для материала недели. Тема первого выпуска — «Перо или ручка?» Мы опросили волшебников на улице об их привычках, а также спросили, чем они пользуются: бумагой или пергаментом. Затем мы отправились к мастерам, которые их изготавливают, за объяснением процесса производства.

Они прочитали работу пары журналистов и нашли способ изложения аргументов очень интересным. Сторонники свитков и пера говорили об особом чувстве, которое у них возникало при их использовании, а также рассказали, почему отдавали предпочтение графическому результату. Их противники приводили доводы в пользу практичности тонкой бумаги и транспортабельности ручек. На стороне ремесленников было сравнение между стоимостью изготовления, лёгкостью поиска сырья, техническими характеристиками работы и чарами, наложенными на предметы. Гарри, который никогда не задавал себе подобных вопросов, к своему большому удовольствию узнал много нового об этих, казалось бы, обычных предметах.

Затем они принялись за раздел "История технологий", который написал исследователь Джаспер Форскаре. Учёный проследил историю транспорта среди волшебников. Сначала изобретение летающих мëтел и соединëнных между собой дымоходов дало волшебникам реальное преимущество перед магглами. Но когда магглы изобрели общественный транспорт, тенденция изменилась на противоположную, и волшебники, очевидно, вдохновились дилижансами, поездами и, наконец, маггловскими автобусами.

— Каждую вторую неделю моя статья будет посвящена плюсам и минусам новой технологии, — поделился планами Форскаре.

Джастин Финч-Флетчли написал свою первую юридическую заметку о сравнении гражданского статуса магглов и волшебников, показав, что стихийные волшебники и дети смешанных пар могут получить удостоверение личности в обоих мирах.

— Я подумываю о том, чтобы чередовать маггловский и магический мир, — сказал он. — В следующий раз разберу какой-нибудь чисто волшебный закон.

— Будешь говорить о судебной реформе?

— Да, конечно.

— Поговори перед написанием с человеком, который инициировал всё это.

— Сент-Джоном Белинским? Он очень занят. Не уверен, согласится ли он.

— Я отправлю ему записку и попрошу встретиться с тобой.

— Ты так хорошо его знаешь?

— Я регулярно встречаюсь с ним по работе, — уклончиво ответил Гарри.

Затем перешли к статье Дейзи Хукум. Она изучила средства общения среди магглов: почту, беспроводные и мобильные телефоны, электронную почту и, наконец, форумы и мгновенные разговоры через Интернет.

— Это похоже на сон, — присвистнул Рон. — Я надеюсь, что гильдия печатников привлечёт исследователей к этому вопросу. Мы действительно отстаём!

Они перевернули страницу, чтобы приступить к разделу "Рассказы очевидцев". Падма отправилась брать интервью у отца Симуса Финнигана, который рассказал, как его жена открыла ему своё ведьмовское происхождение после свадьбы, и о первых контактах с магическим миром.

Затем перешли к моде, которой руководила Парвати. Она подчеркнула смешение жанров и представила эскизы колдовских платьев с маггловскими аксессуарами. Результат выглядел очень привлекательно даже для Гарри, который не слишком разбирался в моде. Он увидел, что Джинни внимательно изучает фотографии, и подумал, что скоро сможет наслаждаться новой модой, не выходя из дома.

На следующей странице Аласдер Мэддок перечислил категории маггловских видов спорта и описал правила двух из них — регби и бега на сто метров с барьерами.

— Я хочу показать разнообразие, которое существует у магглов, — пояснил он. — Возможно, кого-нибудь из наших это подстегнëт придумать что-нибудь помимо квиддича и ещё парочки видов спорта.

— Потом будут письма в редакцию, но сейчас мы просто разместили контактные данные, чтобы люди, которые хотят что-то обсудить, могли присылать свои письма, — заключил Ли.

— Просто фантастика, — восторженно отозвалась Джинни. — Уверена, нас ждёт успех. Журнал полон интересной информации, близок к проблемам людей, и в нём нет ничего пикантного, как в «Ведьмополитене».

— Может, нам стоит добавить несколько историй, — пошутил Гарри.

— Если сработает, мы добавим ещё много чего, — пообещал Ли.

— Отлично, теперь осталось только приступить к печати, — сказала Падма. — Я предлагаю выпустить первый номер в среду четырнадцатого мая.

— Почему именно в среду? — поинтересовалось Джинни.

— В этот день не выходят другие еженедельники, — ответила Падма.

— А почему именно четырнадцатого? — полюбопытствовал Рон. — На печать макета не нужно две с половиной недели.

— Мы хотим, чтобы возбуждение, вызванное годовщиной Битвы за Хогвартс, немного улеглось, — словно оправдываясь, ответил Ли. — Наш журнал посвящён будущему, а поминки — прошлому. Не хотелось бы путать эти два понятия.

— Как вы планируете продвигать журнал?

Ли взял со стола лист бумаги, который был вдвое меньше журнала. На нём был заглавный баннер с силуэтом волшебника, и под ним надпись: «Публичные дебаты. Выскажитесь на актуальные темы. Что нового в волшебном мире? Будь информированным волшебником!»

— Я собираюсь напечатать такие листовки, также будем использовать нашу работу с торговцами и владельцами магазинов, чтобы заполнить рекламные квоты и попросить их разместить у себя в том числе, — объяснил Ли. — Надеюсь пробудить любопытство и заставить людей купить первый выпуск.

— Отличная идея! — согласился Аласдер.

— Значит будем полагаться на сарафанное радио. Говорите об этом и будьте убедительны! — заключил главный редактор «Альтернативной Магии».

* * *

Годовщина Битвы за Хогвартс, которая в предыдущие месяцы постепенно проникала в разговоры волшебников и средства массовой информации, теперь была неминуема. Всем, кто сражался в Хогвартсе, за несколько недель до этого было предложено принять участие в торжествах, посвящённых этой памятной дате. Сначала Гарри не хотел принимать участие в популярном мероприятии, но, как отметила его семья, он не мог уклониться от своих обязанностей.

— Тебе просто не следовало убивать Волдеморта, — несколько грубовато сказал ему Рон, когда эта тема впервые была поднята в “Норе”.

— Важно, чтобы ты официально заявил, что согласен со всеми изменениями, произошедшими в нашем обществе за последние десять лет, — более деликатно выразилась Гермиона. — Ты являешься примером для подражания для многих из нас.

— Ты испортишь всем веселье, если останешься в своём углу, — согласилась Джинни.

Постепенно раскрывалась программа торжества. Планировалась реконструкция основных моментов битвы Кристофером Перксом, кукловодом, которого Гарри привлёк к расследованию в деле маленького мальчика, которого ранили Сектумсемпрой, а также должен был состояться любительский турнир по квиддичу, демонстрация с драконами и карусель с крылатыми лошадьми. В завершение празднества — грандиозный бал с целым представлением из фантастических фейерверков «Фокус-покус» от Уизли.

— Это будет настоящая сенсация, — пообещал Джордж. — Мы сделали им скидку из чистого патриотизма, но всё равно удвоили оборот за квартал.

Министерство попросило гильдии принять участие в финансировании трёхдневного фестиваля. Гильдии предоставляли то, что производили, а затем получали компенсацию за тех, кто предоставлял оборудование и продукты питания. Рон решил показать пример и запросил за доставку своего товара значительно меньшую цену, чем та, которая была установлена в магазине.

— Будут ли ваши фейерверки показывать битву, как это было на нашей свадьбе?

— Нет, это было наше семейное представление, и мы никогда не рекламировали его как таковое, — ответил Рон. — Вторая версия, которую мы наконец выпустили в продажу, стала большим хитом, и слишком много людей знают о ней, чтобы показывать снова. То, что мы запланировали для бала, будет чисто развлекательным, но мы постарались сделать как можно зрелищнее.

— И мы хотим увидеть драконов, — попросила Виктуар.

— Я постараюсь достать вам хорошие места, — пообещал Чарли.

Помимо развлекательных мероприятий, планировалось проведение лекций о Годе Тьмы. Все желающие могли поместить в Омуты памяти воспоминания о том периоде, чтобы сохранить события. Предложения затем сортировались и проверялись для хранения в библиотеке Хогвартса, где исследователи и старшекурсники могли с ними ознакомиться.

Тех, кто сыграл особую роль в сопротивлении или освобождении, попросили рассказать о моментах, которые они считали значимыми или важными. Все эти истории будут доступны для публичного просмотра во время трёхдневного фестиваля.

Те из клана Уизли, к кому обратились, обсуждали между собой, что они могут предложить в качестве свидетельств:

— Я думаю показать, как Битва объединила несколько рас, — задумчиво протянула Гермиона. — Эльфы, выходящие из кухонь со сковородками, кентавры, посылающие стрелы в Пожирателей смерти, брат Хагрида, бросающий камни.

— Я собираюсь показать сопротивление в Министерстве, — сказал Артур. — Я видел, как коллеги уничтожали досье и предупреждали других, что их семьи будут арестованы. А ты, Джордж, мог бы вспомнить одну из своих передач в Поттеровском дозоре.

— Нет, это Ли расскажет, как мы пришли к этой идее. Я собираюсь показать занятия по защите, которые Ремус и Тонкс проводили для тех выпускников АД, что смогли нас тогда найти.

— Все увидят, что сделали мои родители! — воскликнул Тедди.

— Тебя они тоже увидят, — эмоционально вздохнула его бабушка с нежностью в голосе. — Твоя мама продолжала работать, пока не оказалась на восьмом месяце беременности. Помню, я умоляла её отказаться от этого, потому что боялась, что ученики поранят её, но она всегда делала то, что хотела!

— А ты, Рон? — спросила Молли.

— Думаю, я покажу ту часть, где Малфой пытался захватить нас в Выручай-комнате, чтобы отвести к своему хозяину и спастись самому, — ответил Рон.

— Что?! — вскрикнула Гермиона. — Даже не думай!

— Он действительно пытался это сделать? — воскликнул Билл.

Гарри понял, что никогда не рассказывал Уизли об этом эпизоде, разве что Джинни.

— Рон, — начал он, — всё это должно объединить сообщество, а не разделить его...

— Ха-ха! Ты поверил! — рассмеялся Рон. — Я всë-таки не настолько безответственный. Нет, я собираюсь показать сопротивление в Хогвартсе. Воспроизведу момент, когда Невилл объяснил нам, как обстоят дела в замке, а затем как нас приветствовали спрятавшиеся студенты. Потом вспомню о том, как они попросили Гарри возглавить восстание. Но я, конечно, не буду показывать, что он отказался!

— А почему ты отказался, Гарри? — удивлённо спросила Анджелина.

— Я пришёл не за этим, хотя мы, конечно, могли бы сделать всё сразу, — Гарри уклонился от ответа, не желая говорить с невесткой о крестражах, хотя та и была аврором.

Она бросила на него острый взгляд, но он ответил ей твёрдой уверенностью, что так надо. Есть вещи, которые он не мог разглашать, она должна понимать, что такое бывает.

— А ты, Арри? — неожиданно спросила Флëр. — Что ты будешь показывать?

— Наверное, воспоминания о том, как Дамблдор объяснял мне, что он делал, и давал указания, что делать дальше. И про Снейпа тоже. Я давно хочу реабилитировать его, но не знаю, как это сделать. Наконец-то выпал хороший шанс.

— Всё это должно нас объединять, а не разделять, — язвительно припомнил ему Рон.

— Ты оттолкнëшь от себя всех людей, чьи дети получали Круциатусы в Хогвартсе в том году, — добавил Перси.

Гарри пожал плечами:

— Ну, если им это не нравится, не просите меня участвовать.

— Ты прав, делай то, что считаешь нужным, — уступила Гермиона. — Если бы ты не последовал за своей совестью десять лет назад, нам было бы нечего праздновать сегодня.

Рон больше ничего не сказал, только тихонько толкнул Гарри в бок, показывая, что он просто пошутил и что он понимает, что им движет. Гарри подмигнул другу, давая понять, что тот всегда может рассчитывать на его поддержку.

Все эти волнения привели к тому, что семья стала рассказывать младшим детям о событиях войны и о сопротивлении. Десятилетнему Тедди и почти восьмилетней Виктуар можно было подробно рассказать о произошедшем, о том, что было поставлено на карту в борьбе и о роли в освобождении тех, кого они знали.

Доминик, которой скоро должно было исполниться пять лет, и Фредерику, которому было четыре с половиной, дали упрощённое объяснение о плохих парнях, которые убили маму и папу Тедди, и о хороших парнях, которые посадили их в тюрьму. Джеймс, Луи, Роза и Альбус, которым было от двух до двух с половиной лет, тоже присутствовали, но было неясно, что они извлекли из рассказов. Младший ребенок Джорджа и Анджелины, Роксана, была ещё младенцем и интересовалась только кормлением и обнимашками с родителями и родными.

Пока Гарри отвечал на вопросы старших детей, он вдруг подумал, что в каждой семье волшебников детям наверняка рассказывают о том, как Мальчик-Который-Выжил сражался с Тёмным Лордом и победил его.

И вздрогнул.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: со 2 по 16 мая 2008

Торжества по случаю падения Тёмного Лорда проходили с пятницы второго мая по воскресенье четвёртого мая две тысячи восьмого года. Авроры приняли в них участие, не только разделив обязанности по охране порядка с магической полицией, но и став свидетелями того, что произошло десять лет назад.

Клэнси Пилигрим и Кристофер Саммерс провели семинар-практикум о тех, кто бежал в сельскую местность во время Года Тьмы. Фосетт мужественно исполнил долг памяти, объяснив, как многие авроры подчинялись приказам тогдашнего министра. Он размышлял о понятии преступного приказа и гражданского неповиновения. Наконец, рассказал об окольных путях, которыми некоторые авроры предупреждали людей из списков арестованных, добавив, что многие из его коллег не могли действовать, не подвергнув риску свои семьи.

Тщательно отобранная группа людей представляла бойцов Хогвартса. Студенты, оставшиеся сражаться, были сыграны Невиллом и Лавандой. Они с гордостью демонстрировали свои фальшивые галлеоны АД, бережно сохранённые с тех времён. Профессор МакГонагалл рассказывала, как она активировала магическую защиту замка. Удивительно трезвая Винки гордо держала ту же сковороду, которую она использовала в тот год. Кентавр Флоренц согласился выйти из леса, чтобы представить свой народ. Джастин Финч-Флетчли присутствовал от имени членов Армии Дамблдора, которые тогда поспешили на место сражения, а Стерджис Подмор олицетворял членов Ордена Феникса. Наконец, жители Хогсмида и родители школьников рассказали, как они пришли помочь в финальной битве. Среди них был и отец Оуэна, к гордости своего сына.

Все, кто принимал участие в Битве, получили значки, подтверждавшие их роль в освобождении волшебного мира. Жертвы Пожирателей смерти не были забыты: с их семьями связались и попросили предоставить фотографии, которые сейчас были вывешены на высоких щитах. Также поместили фотографии Колина Криви, присланные его братом Деннисом и сделанные во время боевых действий.

Для размещения Омутов Памяти возвели павильоны, позволявшие гостям увидеть переданные ранее воспоминания. Чуть дальше установили резервуары, в которые гости могли поместить свои. Их проверят, а затем, если они будут уместны, обнародуют.

Возле основного шатра стоял Гарри с Роном и Гермионой. Они должны были постоянно находиться там, чтобы каждый гость имел возможность увидеть их и пожать руки. Рон беспокоился о Гермионе, срок беременности которой составлял уже семь с половиной месяцев, но она заверила, что справится. Они вместе разработали сюжет своей эпопеи так, чтобы приблизиться как можно больше к правде, не раскрывая существование крестражей.

Они решили рассказать, что Тёмный Лорд создавал особые предметы для увеличения силы. Включили историю о том, как искали их в течение нескольких месяцев, когда пропали со всех радаров. Этим же они оправдывали налёт на Министерство, взлом банка гоблинов и, наконец, переходили к возвращению в Хогвартс. Затем Гарри рассказывал, как он отправился к Волдеморту на поляну в лесу, как он инсценировал свою смерть, чтобы вернуть Пожирателей смерти в замок и позволить аврорам арестовать их, пока он будет заниматься самим Тёмным Лордом.

Гарри с нетерпением ждал этих трёх дней, но они понравились ему больше, чем он мог даже подумать.

Ещё в самом начале торжества он увидел знакомые лица, с радостью порасспрашивал об их жизни и поумилялся появившимся в их домах детям.

Одной из таких была Вэлмэй Морган, раньше игравшая в квиддич, а теперь счастливо замужняя за Финч-Флетчли. Карьера у неё складывалась успешно, однако со временем приоритеты поменялись, и вот она ушла из спорта и теперь вместе с Джастином занималась воспитанием двух малышей.

— Рад вас видеть, — улыбнулся Гарри. — Джастин передал приглашение на ужин?

— Конечно! — кивнула Вэлмэй. — С нетерпением жду встречи с Джинни. Сама не понимаю, как так быстро мы потеряли с ней связь.

— Вы были слишком заняты, — напомнил он, кивнув на двух малышей.

— Да, но всё равно стыдно, — вздохнула Вэлмэй. — Нам нужно больше общаться.

— Уверен, у Джинни такие же планы.

Гарри удивился, увидев, что Одри Джордиано прибыла со своей сестрой и шурином. Эмма и Стэнли Гумбойл были в восторге от того, что их познакомили с Мальчиком-Который-Выжил. Гарри нечасто видел Одри в последние несколько месяцев, поэтому он понятия не имел, как складывались их отношения с Перси. По воскресеньям Перси всё чаще отсутствовал в “Норе”, к большому недовольству его матери. По мнению Джинни, это был знак того, что в его личной жизни что-то происходило. Она даже сказала, что Перси стал менее серьёзным. Гарри считал, что это не касается никого, кроме него самого, но молчал, потому что не хотел спорить с женой хотя бы потому, что она была на восьмом месяце беременности.

Они немного подвинулись в сторону, давая место Невиллу, который подошёл к ним поздороваться.

— Можно мне твой автограф? — подмигнул ему Рон.

— Не напоминай, я уже не чувствую правое запястье. Интересно, что люди собираются делать с моими автографами? — задумчиво и едва слышно спросил он, чтобы его не услышали те, кто ждал своей очереди пожать руку героям.

— Чтобы показать, что они здесь были, и хвастаться перед скучающими внуками, — ответил Рон в том же тоне.

Пьер Беллеклер не хотел пропускать вечеринку. Дженис была на дежурстве, поэтому он вместе с Андромедой и Тедди пришёл к шатру, возле которого стоял Гарри.

— Столько людей! — заметил он удивлённо. — В тот день, наверное, их было гораздо меньше.

— К счастью, да, иначе мы бы наступали друг другу на пятки, — согласился Гарри. — Все эти крики и заклинания сбивали с толку.

Через два часа к нему подошла ещё одна из бывших коллег Джинни:

— Привет, Гарри, — похлопала его по спине Гвеног Джонс. — Как жизнь?

— Могло быть и хуже, — улыбнулся Гарри. — А ты как? По-прежнему пишешь о квиддиче?

По словам Джинни, бывшая загонщица была неравнодушна к своим прошлым противникам и не жалела едкости и сарказма, когда писала о них. Несмотря на это, её статьи были написаны по существу и аргументированы, поэтому никто не мог её обвинить в злом умысле или предвзятости.

— Да, приятно разбирать то, как играют другие люди! Настоящее безумие! Новички приходят в команды и думают, что они изобретают что-то новое.

— То же самое происходит с юными аврорами, — рассмеялся Гарри.

Позади собеседников Гарри заприметил Мундугуса Флетчера. Выглядело всё так, будто тот спокойно брал угощения со столиков, где продавали прохладительные напитки и сувениры, но Гарри не стал привлекать внимание. Всë-таки сегодня был праздник, и Мундугус за десять лет до победы сделал больше, чем многие другие, чтобы этот праздник стал возможным.

Гарри также увидел людей, которых встречал в ходе своих расследований, таких как Меган Уигглсвэйд, которую он освободил из лап похитителя три года назад, и жену Девлина Уайтхорна, мастера по изготовлению мëтел, который погиб в своей мастерской четыре года назад. Она всё ещё занималась бухгалтерией гильдии магических ремёсел.

Чуть позже к нему подошла прорицательница Диона Пеннифолд.

— Как странно снова оказаться здесь после стольких лет, — призналась она. — Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я сдавала ЖАБА.

— Вы не возвращаетесь сюда в своих снах? — пошутил Гарри.

— Не в последнее время. Но в каком-то смысле мне так даже больше нравится. Ужасно видеть, какие плохие вещи могут случиться с ребёнком. Но у меня было несколько приятных видений о тебе.

— О, ну, это хорошо, но пусть это будет для меня сюрпризом.

— Вы правы. Нужно жить настоящим, — согласилась она.

Гарри удивлённо вытаращился при появлении Дадли с Сарой, которая держала на руках четырёхнедельного сына Маркуса.

— Бродишь по волшебному миру? — усмехнулся Гарри, пожимая руку кузену.

Он читал, что магглоотталкивающие чары планировали снять на время, чтобы супруги-неволшебники могли присоединиться к вечеринке, но он как-то даже не подумал пригласить Дадли.

— Я слышал, это историческое событие, — улыбнулся тот. — Сара сказала, что мы не можем пропустить такое.

— Было бы печально, — согласился Гарри и наклонился к дремавшему малышу, чтобы получше разглядеть его.

— Мне всегда было интересно узнать, куда ты уезжал учиться, — добавил Дадли.

— Кажется, в замке проводят экскурсии, — заметил Гарри.

— Да, у нас есть билеты, — кивнула Сара. — Не могу дождаться, когда покажу нашу гостиную.

— Я никогда не был в гостиной Хаффлпаффа, — улыбнулся Гарри. — Передавай от меня привет Толстой Даме.

Учителя и семикурсники патрулировали окрестности, проверяя, всё ли идёт хорошо, и давая информацию о месте проведения различных мероприятий. Эльфы, многие из которых носили значки, указывающие на их участие в Битве, также лавировали сквозь толпу, предлагая детям бесплатные прохладительные напитки и сладости.

Другие эльфы были там в качестве гостей. Гарри увидел Миффи, которая прогуливалась с мужем, лихим Крэки. Несколько кентавров вышли из леса, но они держались в стороне от всех, просто наблюдая издалека. Однако Гарри не увидел ни одного гоблина. Отношения между волшебниками и их банкирами были слегка напряжёнными, поэтому эти существа не чувствовали себя желанными гостями.

В один из редких перерывов Гарри подошёл к капитану Ферстону, который сегодня дежурил.

— Всё в порядке? — спросил Гарри.

— Да, всё тихо.

— Когда у вас выходной?

— В воскресенье.

Полицейским, как и аврорам, был предоставлен один выходной из трёх дней, в течение которых проходило торжество, но они считались дежурными и должны были быть наготове, чтобы вмешаться в случае необходимости.

— Ваша семья присоединится к вам? — вежливо поинтересовался Гарри.

— Да. Кстати, я хотел спросить вас... вы не будете возражать, если я приду к вам в шатёр с женой? Она просто с ума сходит, так сильно хочет познакомиться с вами.

— Нет проблем. Я здесь все три дня, но Джинни будет здесь с детьми завтра около трёх часов. Думаю, она тоже будет рада познакомиться с вами, я ведь много ей рассказывал о вас.

Капитан, казалось, был в восторге, и в условленный час Гарри был представлен миссис Ферстон. Джинни была очень довольна и через две недели пригласила пару на ужин.

— В этом месяце у нас нет ни одного свободного вечера, — предупредила она Гарри, когда Ферстоны ушли. — Я решила повидаться со всеми нашими друзьями, так что они будут постоянно расхаживать по нашему дому, будь к этому готов.

— Ты молодец, — похвалил Гарри, зная, что Джинни иногда задыхалась от сидения взаперти на площади Гриммо с детьми.

Они несколько раз обсуждали её возвращение на работу, но потом решили завести третьего ребёнка. Джинни предпочла дождаться родов, а потом уже что-то решать. Поэтому хорошо, что она пораздавала приглашения, чтобы хоть немного разнообразить свою рутинную жизнь.

Гарри разговаривал со многими незнакомцами. Он пытался ответить на вопросы о своих поступках в Год Тьмы, придерживаясь сюжетной линии, которую разработал вместе с друзьями. Он также охотно соглашался на раздачу сотни автографов, пожимал ещё большее количество рук и даже разрешал себя сфотографировать.

К его удивлению, несколько человек пришли к нему, но не для того, чтобы расспросить о подвигах, а чтобы рассказать, что с ними произошло в то печальное время. Ему показали фотографии близких людей, пропавших без вести во время беспорядков, и рассказали об арестах и жестокости, которые были обычным явлением в тот год. Другие признавались, что мысль о том, что Мальчик-Который-Выжил продолжает раз за разом ускользать от Пожирателей смерти, придавала им сил и надежду, за которые они цеплялись в течение многих месяцев.

По большей части Гарри избегал думать о принятом тогда решении пожертвовать собой, отправившись на встречу с Волдемортом. Он считал, что не заслуживает восхищения за этот поступок, поскольку верил, что именно тщательно подготовленные воспоминания Дамблдора побудили его сделать то, что он сделал. Но истории, услышанные от людей, воскресили в памяти возмущение, испытанное им в то время, когда он стал свидетелем бесчинств тех, кто работал на Тёмного Лорда. Он помнил жестокость и бесчеловечность, которую испытал, когда окунулся в их ментальную связь.

Это заставило его посмотреть правде в глаза: он не согласился умереть только потому, что считал, что его учитель манипулировал им. Он отчаянно пытался положить конец правлению Тёмного Лорда и освободить, наконец, магическое сообщество.

Для Гарри было шоком понимание: да, он действительно был героем!

Однако на этом его борьба не закончилась. Когда он сливал в Омут Памяти воспоминания, он следовал за совестью. Время от времени именно совесть напоминала ему, что он не так уж много делает для распространения информации о правде, которая была сокрыта практически только в его голове: о решающей роли профессора Снейпа в его победе над злом. Когда он понял, насколько важным для британских волшебников будет празднование Битвы за Хогвартс, он решил, что такую возможность нельзя упускать.

Однако он не возлагал больших надежд на это. Он просто надеялся опровергнуть некоторые из предубеждений относительно профессора Снейпа. Он не рассчитывал, что многие из тех, кто придёт к нему, зайдут в шатёр к Омуту Памяти и что они потом вернутся за подтверждением того, что он показал в своих воспоминаниях.

Поэтому он потратил столько же времени на оправдание поведения предыдущего директора Хогвартса, сколько и на ответы на вопросы о своих собственных действиях. Один из его собеседников, которому явно не понравилась эта версия, яростно закричал на него:

— Я не понимаю, как вы можете защищать человека, который разбрасывался непростительными проклятиями в наших детей!

— Он не мог противостоять Кэрроу, — терпеливо объяснял Гарри уже в пятый раз за это утро. — Если бы он это сделал, то был бы убит и не смог бы продолжать спокойно защищать студентов, как и делал всё то время.

— Он никого не защищал, — упрямо твердил мужчина, который, должно быть, был отцом одного из таких учеников.

— Когда он наказывал учеников, это делалось для того, чтобы они не попадали в поле зрения Кэрроу, — возразил Гарри. — Кроме того, никто из других учителей не уволился. Им было тошно смотреть на происходящее, но они знали, что если уйдут, будет ещё хуже.

— Да, но они сражались, чтобы не пустить Сами-Знаете-Кого в замок, — сердито возразил мужчина. — В то время как Снейп отправился к своему хозяину!

— У него не было выбора. Он должен был что-то сделать, чтобы помочь мне, и поскольку он это сделал, у меня всё получилось, — ответил Гарри.

— И что это была за задача?

— Дать мне последние наставления профессора Дамблдора. Мне кажется, я правильно сделал, что последовал им, не так ли?

Он чувствовал, что не убедил этого человека, но не мог сделать больше. Он предоставил свои воспоминания и дал пояснения, насколько мог, не раскрывая того, что должно было остаться в тайне.

Гарри пожал руки желающим, раздал ещё несколько автографов, и появилась небольшая передышка от гостей.

— Вы действительно думаете, что он защищал учеников? — раздался знакомый голос.

Гарри понял, что профессор Броклхëрст был частью группы гостей, с которыми он только что спорил.

— Да, уверен. Когда Джинни и Луна пришли забирать меч Гриффиндора из его кабинета, он наказал их, передав на попечение профессору Хагриду, который, как всем было известно, друг семьи Уизли. Если бы он действительно хотел наказать их, он бы отдал их Кэрроу.

— Возможно, — признал нынешний директор школы.

— Кстати, — воспользовавшись случаем, сказал Гарри, — я заметил, что портрета профессора Снейпа нет среди портретов бывших директоров. Было бы справедливо повесить его.

— Не все будут этому рады, — засомневался Броклхëрст.

— Финеас Найджелус когда-то был самым непопулярным директором школы в Хогвартсе, и его портрет до сих пор висит, — возразил Гарри.

— Верно, — признал Броклхëрст, разводя руками, как бы признавая своё поражение.

— Вам необязательно заказывать большую картину, — заметил Гарри. — Он не был тем, кто любил привлекать к себе внимание.

— Проблема в том, что нам нужен художник, который встречался с натурщиком, — сказал директор. — Все остальные делали свои портреты ещё при жизни, и Минерва уже посоветовала мне сделать свой.

— Я знаю одного художника, который был учеником в то же время, что и я, так что он может помочь с передачей личности Снейпа, — предложил Гарри. — Вы помните Дина Томаса?

— Звучит знакомо, — согласился директор. — Я свяжусь с ним, когда всё закончится, — заключил он, указывая на вечеринку, которая была в полном разгаре.

— Большое спасибо, — сказал Гарри, чувствуя удовлетворение от того, что добился прогресса в этом вопросе.

С облегчением Гарри с друзьями покинули шатёр, возле которого принимали гостей в течение трёх дней. У них было достаточно времени, чтобы перекусить перед началом бала. Они прошли в Большой зал, где могли поесть все организаторы и участники различных мероприятий.

— Гарри, Рон, Гермиона!

Это был Кингсли, который быстро доедал сэндвич, рядом с ним сидела его секретарша Мэнди Броклхëрст. Они сели напротив них:

— Все ли прошло по плану?

— Да, похоже, люди довольны организацией, — сказал министр магии.

— Достаточно, чтобы нас переизбрали на следующих выборах, — пошутила Мэнди.

Кингсли провёл свою первую избирательную кампанию в декабре 1998 года, через несколько месяцев после Битвы за Хогвартс. Он был переизбран пять лет спустя, сразу после свадьбы Гарри и Джинни. Следующие выборы были в конце года, и они могли быть не такими лёгкими: со всеми новыми событиями в жизни волшебников во время его второго срока в газетах всё чаще появлялись статьи и письма от недовольных читателей. Гермиона подумала, что Кингсли придётся снова проводить кампанию, как в первый раз. Гарри задумался, стоит ли ему предложить свою поддержку.

— Спасибо за ваш вклад, — сказал им Кингсли. — Я ценю вашу готовность помочь.

— Думаю, раз в десять лет мы готовы отдать долг, — царственно кивнул Рон.

— Если мы можем сделать что-то ещё, — твёрдо сказал Гарри, — пожалуйста, дайте нам знать.

— Насколько я понимаю, вы собираетесь поощрять конструктивные дебаты, дав слово тем, кто доволен нашими достижениями. Одним этим вы оказываете мне большую услугу, — заверил его министр.

— Это может сработать не в вашу пользу, — серьёзно заметил Рон.

У него самого был ещё год до переизбрания.

— Если волшебникам не нужно то, что я могу им дать, то мне нечего делать в Министерстве, — пожал плечами Кингсли.

— Мы сражаемся не только за вас, — нахмурилась Гермиона. — Даже не смейте оставлять нас разбираться со всем этим в одиночку!

Под удивлёнными взглядами она пояснила:

— Я не говорю о фальсификации, я говорю о том, что нужно делать всё возможное, чтобы убедить людей в плюсах наших реформ.

— Ты напугала меня, милая, — в притворно-обморочном состоянии выдохнул Рон. — Я уже представил, как пробираюсь дикими лесами с двумя детьми.

— Ну, у тебя ведь улучшились кулинарные способности, так что будет проще, — парировала Гермиона.

— Вы слышали это, Кингсли? Мы готовы ко всему, — заключил Рон.

— А пока, — вмешалась Мэнди, — вам лучше поторопиться с ужином, если не хотите пропустить начало бала.

Через пятнадцать минут они вместе направились на бал. Первыми на танцпол вышли профессора МакГонагалл и Броклхëрст, чтобы показать пример.

Гарри с минуту следил за движениями танцоров, удобно расположившись за одним из столиков, расставленных вокруг танцплощадки вместе с друзьями и Джинни, которая привела сыновей и Розу, за которой она присматривала последние три дня. Джеймс быстро присоединился к детям, собравшимся в углу для танцев под музыку.

— Тебе стоит пойти потанцевать, дорогая, — посоветовала Джинни. — Иначе все подумают, что вы поссорились.

— И тебе тоже, Рон, — безжалостно согласилась Гермиона.

— Хочешь, попробуем? — предложил Гарри Джинни.

— Не буду рисковать, я боюсь, что меня могут толкнуть в толпе, — ответила она, со смирением посмотрев на живот.

Гермиона также отклонила приглашение, и двум друзьям пришлось искать себе пару. Рон предложил потанцевать мадам Розмерте, а Гарри положил глаз на Андромеду, а затем пригласил всех женщин-родственниц, друзей по Хогвартсу, бывших учителей и коллег-женщин. Почувствовав сильный жар, он пошел в бесплатный бар, чтобы восстановить силы. То, что он считал простым фруктовым соком, оказалось чем-то алкогольным. После нескольких походов в бар он осмелел и пригласил тех женщин, которых знал не так хорошо: Пенелопу Кристалл-Медоуз, миссис Ферстон, Элейн Турпин — переводчицу Министерства, миссис Причард, которую он нашёл возле мужа, сидевшего за столом, игроков команды Джинни, жён и подруг его знакомых-мужчин...

В полночь небо озарил фейерверк из магазина Рона и Джорджа. Это был потоп света, сказочные фигуры, короткие и смешные истории, рассказанные в скетчах, шутки, написанные свечами в небе. Учитывая, что мероприятия, предложенные в течение трёх дней, сильно напоминали всем о прошлых событиях, братья Уизли предпочли чистое развлечение. Судя по смеху и крикам радости вокруг него, Гарри решил, что это был мудрый выбор.

Затем снова начались танцы. Около двух часов ночи, когда оркестр заиграл новую мелодию, Гарри, находясь в хорошем настроении, продолжал танцевать с дамами. С некоторыми из них он познакомился в палатке, где находился последние несколько дней, но другие были ему совершенно незнакомы.

К своему удивлению, он получил огромное удовольствие от этих неформальных встреч. Между пуншем, фуршетом и оживлённой музыкой не было места для стеснения или неловкости, которые часто мешали ему установить контакт с малознакомыми людьми. Все были там, чтобы хорошо провести время, и обычная осторожность, казалось, исчезла. Около трёх часов ночи музыка стала вялой, и Гарри решил, что пора проявлять осторожность в выборе пары для танцев.

Джинни и Гермиона на некоторое время ушли с детьми. Он заметил Артура и Молли, которые, казалось, были одни во всём мире, обнимая друг друга. Перси, наверное, тоже несколько раз побывал в баре, судя по тому, как страстно он целовал Одри Джордиано возле оркестра. Чарли не было видно, и Гарри задался вопросом, ушёл ли он с одной из своих дам на одну ночь или, как утверждала Джинни, его легкомысленность в этом вопросе была лишь видимостью, чтобы успокоить сватовской пыл матери.

Луна в центре танцпола покачивалась в ритме, который, казалось, не имел ничего общего с игравшей музыкой. Гарри подошёл к ней и протянул руку, улыбаясь.

— Я бы хотела станцевать польку, — сказала она.

— Не уверен, что у меня получится, — посетовал Гарри.

— О, ничего страшного, я тебя научу. Давай. Каблук, носок, полька-полька! — задала она темп. — Видишь, ничего сложного.

Гарри послушно последовал за ней, и они большими шагами двинулись мимо других танцоров под мелодию, которая существовала только в воображении Луны.

* * *

В последующие дни памятные мероприятия были в центре внимания. Большинство волшебников выступили хотя бы по одному разу, и в целом они были довольны тем, как всё прошло. Гарри знал, что в этой похвале был политический элемент: для волшебников это был способ доказать свою оппозицию Тёмному правительству. Для одних это было истиной, но для других означало лишь, что они сопротивлялись, хотя на самом деле это было не так, а некоторые даже пытались заставить людей забыть, что именно они были виновны в потакании режиму в то время.

Как Джинни и предупреждала, она разослала множество приглашений, и почти каждый вечер на площади Гриммо проходил званый ужин. Это была большая работа для эльфов, и отсутствие Кричера сильно ощущалось. У старого эльфа был большой опыт в проведении приёмов, и, хотя он был очень слаб перед смертью, он всё равно давал мудрые указания, благодаря которым ужины проходили гладко. Поэтому, хоть порой и были небольшие заминки, семейство Поттеров не отличалось особой притязательностью в развлечениях, поэтому никто не ушёл обиженным.

Через две недели первый выпуск "Альтернативной Магии" поступил в продажу. Утром по дороге на работу Гарри заехал купить один экземпляр и положил его на стол, где авроры пили чай и кофе. Уголком глаза он увидел, что многие коллеги, потягивая горячие напитки, листали его, привлечённые яркими красками. Они бросали на него понимающие взгляды, когда видели его имя под редакционной статьей.

Малдун предсказуемо швырнул журнал обратно на стол, словно тот обжёг его, как только он понял, о чëм он. Чад Йоддль и Эд Струлгер, которые сильно изменились с момента введения в работу опознавательных чар, внимательно прочитали содержимое, но их лица не выдавали того, о чëм они думали в этот момент. Оуэн просмотрел две статьи, пока они пили кофе, и прокомментировал:

— Ах вот оно что! Прошло уже три месяца с тех пор, как ты придумал что-то новое! Вот чем ты занимался всё это время.

— Как думаешь, как это воспримут консерваторы?

Оуэн на мгновение задумался, прежде чем ответить:

— При других обстоятельствах это могло бы остаться незамеченным. Но между нынешними дебатами и предстоящим назначением министра магии многие будут критиковать его, даже не прочитав, потому что будут опасаться поддержки, которую эта газета может оказать текущей власти.

Он убедился, что никто из коллег не находится в пределах слышимости, и добавил тихим голосом:

— Ты знаешь, что отдельные фракции объединяются, чтобы попытаться свергнуть Шеклболта?

— Нет, — признался Гарри. — Но уверен, сам он знает об этом, — добавил он, вспомнив слова Кингсли в ночь бала и реакцию Гермионы.

То, что Гарри считал пустой болтовнёй, оказалось более серьёзным, чем он мог себе представить. Как только он освободился, то поспешил в кабинет Гермионы и сообщил об обмене мнениями со своим напарником.

— Мы знаем об этом, — заверила его Гермиона. — Я долго говорила с Кингсли о том, какое влияние окажет выход нашего журнала на кампанию. Несмотря на риск радикализации оппонентов и объединения против нас, мы считаем своим долгом дать волшебникам возможность чётко поставить вопрос: каким должен быть магический мир завтра? Как нам приспособиться к маггловским технологиям, которые делают соблюдением Статута о Секретности всё более трудноисполнимым?

В таком ключе Гарри уже не был уверен, что этот журнал — хорошая идея.

— Есть ли данные о продажах? — спросил он.

— Пока нет, пройдёт несколько дней, прежде чем мы сможем узнать, покупают его люди или нет. Я думаю, что в следующие выходные, наверное, заглянем к Падме и Ли и поговорим об этом.

* * *

Гарри не присутствовал на этой встрече. В пятницу поздно вечером Джинни почувствовала приближение родов и отменила ужин с Дином Томасом. Гарри вызвали по каминной связи, и он поспешил из Министерства домой, прибыл чуть раньше Молли, которую попросили присмотреть за Джеймсом и Альбусом.

— Идите скорее, дети мои, — посоветовала она дочери и зятю. — С третьим это может случиться очень быстро.

Джинни поцеловала сыновей, встала со стула и взяла заранее собранный чемодан. Гарри вспомнил их первую поездку в больницу. Тогда они нервничали, и путешествие было слишком наполненным паникой. На этот раз они чувствовали, что у них всё под контролем, и не торопились.

— До скорой встречи, мальчики, — сказал Гарри. — Я вернусь, как только родится малыш.

— Ты возьмёшь его с собой?

— Нет, я уже объяснял, что нужно несколько дней, пока ему можно будет отправиться домой. Но мы постараемся, чтобы вы как можно скорее увиделись с мамой.

— Будьте умницами, — сказала Джинни. — Делайте то, что говорят бабушка и дедушка.

Альбус начал хныкать, но Молли взяла его на руки, и к тому времени, как Гарри и Джинни добрались до камина, он уже успокоился. Пара спокойно прибыла в Мунго и направилась к стойке регистрации. Однако привет-ведьма была очень впечатлена, когда узнала их, и побежала искать врача. Когда Джинни оформили, ей потребовалось всего три часа, чтобы родить девочку, головку которой покрывал рыжий пух.

Гарри не испытал той волны эмоций при появлении Альбуса, которую он испытал при рождении Джеймса; появление первенца — это уникальный момент. Но, как и в случае с гримасничающим, раскрасневшимся ребёнком, который сейчас лежал на груди матери, он был полон любви к новенькой.

— Не плачь, малышка, — тихо шептала Джинни своей дочери, поглаживая кончиками пальцев. — Мама и папа здесь.

— Она прекрасна, — прошептал Гарри. — Привет, Лили!

Утром он оставил жену и ребёнка и поехал забирать других детей из дома Молли, которая тут же отправилась встречать ещё одну внучку. Оказавшись на площади Гриммо, Альбус спросил:

— А где малышка?

— Ты сделал снимок? — поинтересовался Джеймс.

— У меня есть кое-что получше, — ответил Гарри.

Он провёл их в спальню и достал свой Омут Памяти. Он сосредоточился на воспоминаниях, которыми хотел поделиться с мальчиками, а затем взял их на колени. Он показал им сестрёнку, уже вымытую и одетую. Он держал её на руках, а затем передал Джинни, та нежно поцеловала её, а после приложила к груди.

— Она ужасно голодная, — прокомментировал Джеймс.

— Ты тоже был голоден, — вспомнил Гарри.

Затем он показал мальчикам рождение Джеймса. Он показал, как они с Джинни были рады его появлению, а также сцену знакомства Тедди со своим крестником. Затем настал черёд Альбуса. Он уже забыл, как был счастлив, когда разглядел фамильные волосы Поттеров на голове второго сына. То, что отличительные черты его отца снова передались им, странно трогало.

— Мы все были такими маленькими, — заметил Джеймс.

— Это нормально, — ответил Гарри, возвращая детей в настоящее. — Иначе маме было бы слишком тяжело носить тебя в животике.

— Малышка, — повторил Альбус довольным голосом. — А что мамочка?

— Ты увидишь её сегодня днём и малышку, кстати, тоже, — улыбнулся Гарри. — Ну, а папе сейчас не помешало бы немного вздремнуть, потому что прошлой ночью он совсем не выспался!

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

16 мая 2008 — рождение Лили Луны Поттер

Действия в главе разворачиваются: с 20 по 28 мая 2008

Гарри не смог приехать к Ли и Падме на подведение итогов запуска "Альтернативной Магии", поэтому Гермиона и Рон сами заявились к Поттерам всей семьёй на следующий день после того, как Джинни с Лили выписали из Мунго.

— Как дела? — спросила Гермиона, указывая подбородком на мальчиков, игравших с Розой чуть дальше.

— Всё совершенно по-другому, не так как с Альбусом, — успокоила её Джинни. — Как видишь, Джеймс очень серьёзно относится к роли старшего брата.

Когда приехали Уизли-Грейнджеры, Джеймс взял Розу за руку и повёл к кроватке в гостиной, чтобы познакомить с сестрой.

— А Альбус? — поинтересовался Рон.

— Постоянно требует ласки, — ответил Гарри, — но он и сам часто обнимается с малышкой. А вот Джеймс, наоборот, уже не так добр к брату, как раньше.

Глухая враждебность Джеймса по отношению к Альбусу вызывала беспокойство. Казалось, за прошедшие два года старший брат так и не смог простить младшего за то, что тот появился в его семье. Его не наказывали, считая, что это ещё больше ухудшит их отношения, которые и так трещали по швам из-за того, что Джеймс был не единственным ребёнком. Гарри и Джинни часто чувствовали себя беспомощными, тем более что в остальном, когда Джеймс не боролся за любовь родителей, он был очаровательным и ласковым.

Джинни делала всё возможное, чтобы уделить внимание каждому. Она с нетерпением ждала, когда Джеймс пойдёт в детский сад в сентябре. Она могла бы посвящать своё время малышам в течение дня и общаться со старшим после его прихода домой в обед. Возможно, социальная активность вне семьи поможет ему перестать постоянно искать внимания родителей.

Однако Джинни старалась не ограничивать свой кругозор материнскими обязанностями и приняла выпуск нового журнала близко к сердцу.

— Как журнал?

— Мы продали не так много, — с грустью призналась Гермиона. — Но, по словам Ли и Падмы, у них есть парочка информаторов в Косом переулке и в Хогсмиде, люди говорят об этом довольно много. Они даже получили несколько писем со словами поддержки и, что ещё лучше, заказы на рекламу. Решение предложить более низкие цены по сравнению с другими изданиями — это хорошая инвестиция. С другой стороны, они заплатили полную цену за страницу в «Придире», чтобы читатели могли заказать второй номер и получить его совиной почтой.

— Заказ по почте — хорошая идея, — согласился Гарри. — Какие темы будут освещены во втором выпуске?

— Джастин воспользовался твоим предложением и побеседовал с Белинским. Он написал потрясающую статью о реформе судебной системы. Они сделают всё возможное, чтобы разъяснить непонятные моменты, и надеются, что это побудит людей к обратной связь и поможет заполнить раздел "Дебаты".

— У Джастина была отличная идея показать, как старая система помогла Тёмному правительству захватить наше общество, даже не нарушая закон, — припомнил Рон.

— Хорошо, что вы связали всё это с памятными датами, — оценил Гарри.

— Будет ещё статья о новой одежде, и в ней мы отразим мнения тех, кто считает новые фасоны мантий неприличными, и тех, кому нравится возможность выбора.

— В старых газетах есть какая-нибудь информация о журнале? — поинтересовалась Джинни.

— Ещё нет, — ответил Рон. — Но я не переживаю, уверен, она обязательно появится в ближайшее время.

* * *

На следующей неделе было уже совсем темно, когда запястье Гарри потеплело, пробудив его ото сна. Светом от волшебной палочки он расшифровал сообщение на браслете: код обнаружения мертвеца, а также адрес и координаты ближайшего камина.

Он встал, набросил мантию и вышел из спальни, чтобы не разбудить Джинни или малышку Лили, которая лежала в кроватке напротив. Он был более или менее прилично одет, когда заглянул на кухню, где часы показывали почти час ночи. Неужели у людей совсем нет совести, почему они не могут умирать в рабочее время?

Когда Гарри добрался до места происшествия в небольшую волшебную деревню, Оуэн уже был там вместе с колдомедиком.

— Я сам только что прибыл, — сообщил напарник. — Успел убрать посторонних и выяснил, что колдомедик, вероятно, уничтожил все улики.

Когда Гарри реформировал систему расследований, он упустил из виду один важный момент: часто, когда обнаруживали предполагаемый труп, свидетели звонили в больницу Святого Мунго на случай если жертву ещё можно было спасти, и к тому времени, когда на место события приезжали авроры, целитель успевал применить к пострадавшему несколько заклинаний в попытке оживить или подтвердить смерть.

Авроры узнали об этом несколько недель назад, когда им сообщили об обнаружении зарезанной женщины. Алисия Спиннет и Ян Пламптон, которым было поручено это дело, нашли на её теле магическую подпись, а также следы одурманивания.

Через две недели был арестован подозреваемый, которого опознал свидетель, видевший, как тот покидал место преступления. Нож, которым была убита жертва, был найден в его доме, и в свете всех этих доказательств он быстро признал вину.

Алисия сняла его магический отпечаток и, к своему ужасу, обнаружила, что эманация совершенно не совпадает с той, которую они с напарником сняли с тела. Алисия и Ян бросились к Гарри со своей проблемой. Он не смог объяснить такое несоответствие. Именно Примроуз Дэгворт, так удачно подошедшая к ним в этот момент, задала правильный вопрос:

— Вы получили подпись до того, как произнесли заклинание?

— Ну конечно! — выпалила Алисия, даже слегка обидевшись. — Мы не идиоты.

— Всë-таки идиоты! — воскликнул Пламптон, будто внезапно всё понял. — Колдомедик прибыл на место раньше нас. Вероятно, он использовал магию, чтобы засвидетельствовать смерть, и его отпечаток, должно быть, смешался с отпечатком убийцы.

Целитель подтвердил это, поэтому Фосетт и Гарри отправились к главному колдомедику Мунго, чтобы рассказать о проблеме. Тот обещал передать своим подопечным, чтобы они ограничивались лечебными заклинаниями, если в таковых будет необходимость. К сожалению, от некоторых привычек было не так легко избавиться, а посмертная медицинская практика, очевидно, ещё не развилась в том направлении, в котором хотели бы авроры.

Группа из нескольких десятков человек столпилась у одного из домов, в нескольких метрах от которого на земле неподвижно лежал человек.

— Проверь, не осталось ли каких-нибудь улик, и сделай снимки, — попросил Гарри напарника. — Я разберусь со свидетелями.

Подойдя к группе людей, он заметил женщину, плачущую на руках у другой.

— Аврор Поттер, — представился он. — Известна ли вам личность погибшего?

— Его зовут Мордаунт Этельбард, — сообщил один мужчина. — Это его жена, — добавил он, указывая на скорбящую женщину.

— Вы знаете, что произошло?

— Кэтлин ужинала с нами, потому что её муж ещё не вернулся. Она ушла домой около полуночи — она живёт тут совсем рядом — и мы услышали её крики. Бросились туда и увидели бедного Мордаунта. Я проверил, можно ли ему чем-то помочь, и вызвал Мунго. Я не знал, что ещё делать, — сдавленным голосом договорил он.

— Вы поступили правильно, — мягко сказал Гарри, подумав, что на трупе его ждут лишние отпечатки. — Спасибо.

Он подошёл к рыдающей вдове.

— Простите, мэм, я аврор Поттер. И я здесь для того, чтобы выяснить, что случилось с вашим мужем.

Она посмотрела на него сквозь слëзы.

— Мне придётся задать вам несколько вопросов, — продолжил он.

Гарри повернулся к первому свидетелю, который всё ещё находился рядом.

— Все ли эти люди живут поблизости?

— Да, мы все соседи.

— Не могли бы вы записать для меня на этой бумаге имя и адрес каждого?

Пока мужчина писал, Гарри применил лëгкий Сонорус:

— Есть ли у кого-нибудь информация о том, что произошло?

Все повернулись в его сторону, но никто не ответил.

— Вы видели, чтобы кто-нибудь убегал? Сталкивались ли вы с кем-нибудь, кто не живёт в этой деревне, может быть, видели что-то необычное?

Все покачали головами. Когда Гарри получил список, он попросил присутствующих разойтись, оставив только вдову. Попросив её подождать, он вернулся к Оуэну и целителю.

— От чего умер потерпевший? — спросил он.

— У него серьёзное ранение в живот и следы расщепления на руках и одной ноге, — заключил колдомедик. — Трупное окоченение уже началось, но ещё далеко до завершения. По моему мнению, это произошло не более часа или двух назад.

— Несчастный случай при аппарации?

— Думаю, его зарезали, — покачал головой целитель. — Что бы там ни было, не из-за аппарации у него такая дыра.

— Рану он получил до или после аппарации?

— Смогу сказать это только завтра. Ваш коллега не хочет, чтобы я прикасался к пациенту! Зачем меня вообще было вытаскивать из постели?

— Мы вернём его вам как можно скорее, спасибо за терпение и за информацию. Тебе ещё долго здесь? — спросил Гарри у Оуэна.

— Пять минут или около того.

— Я хочу опросить миссис Этельбард, — сказал Гарри, — присоединяйся ко мне, когда закончишь. Удачи в остальном, — бросил он колдомедику, который угрюмо кивнул в ответ на его примирительные слова.

Он вернулся к женщине, которая будто на автомате повела его к своему дому, стоявшему неподалеку. Кэтлин Этельбард впустила его в гостиную и села в кресло. Гарри расположился напротив и спросил:

— Когда и при каких обстоятельствах вы обнаружили тело мужа?

— Когда Мордаунта нет дома, я обычно хожу ужинать к соседям, Клеггам. Когда я возвращалась домой, то обо что-то споткнулась, и... это был он!

Она замолчала, пытаясь справиться со слезами.

— И что вы потом сделали? — мягко спросил Гарри.

— Я подумала, что он упал или просто неудачно аппарировал, и попыталась привести его в чувство. Но он не дышал, и повсюду была кровь. Я начала кричать, кажется. Пришли Луиза и Ганс... Вот и всё, — договорила она срывающимся голосом.

— Где был ваш муж сегодня вечером?

— В "Трёх мëтлах" на встрече Сокода.

— Что, простите? — ему показалось, что он ослышался.

— Он состоит в клубе под названием СОКОДАМАРИКО — Общество коллекционеров амулетов против нелепых и комичных болезней, — устало объяснила она. — Они не особо известны.

И не зря, подумал Гарри, размышляя, стоит ли ему выдвинуть на вступление кандидатуру Луны или рассказать об этом Ксенофилиусу, чтобы тот мог написать о них статью.

— Знаете ли вы других членов этого общества?

— Да, их не так много. Сегодня их всего пятеро должно было быть. Они встречаются раз в месяц в пабе в Хогсмиде.

— Есть ли у вас их имена и контактные данные? — уточнил Гарри.

Она тяжело поднялась и пошла за записной книжкой. Гарри переписал фамилии: Гулливер Пёркисс, Патриция Дюклоу, Кайл Ропер и Адриан Бенсон.

— Когда вы в последний раз видели мужа? — спросил он миссис Этельбард.

— Сегодня утром перед его уходом на работу. Когда у Мордаунта встречи с клубом, он ужинает с друзьями. Он отправился к ним прямо с работы.

В дверь постучали. Это была соседка, миссис Клегг, которая пришла предложить вдове место для ночлега. Миссис Этельбард нерешительно посмотрела на аврора:

— Идите, — подбодрил её Гарри. — Вы можете оставить мне ключ? Мы с напарником ещё здесь осмотримся. Когда закончим, закроем дверь и оставим ключ под ковриком.

Находясь в шоковом состоянии, она не стала возражать и ушла вместе с подругой. Две женщины прошли мимо Оуэна, который подождал, пока они скроются из виду, и сказал:

— Целитель повёз тело в Мунго. Он подтвердил ножевое ранение, но мы не узнаем до завтра, случилось это до или после аппарации.

— Хорошо, хорошо. Ну, раз уж мы всё выяснили, давай посмотрим на вещи этого человека, — решил Гарри.

Они не нашли в доме ничего примечательного, кроме пузатого шкафа с десятками маленьких ящичков, в которых были аккуратно разложены сотни амулетов. Они были всех форм и размеров и сделаны из различных материалов. Они варьировались от очень простых — типа палки с выгравированными на ней рунами — до красивой резьбы по твердому камню, изображающей предметы или части тела, подлежащие лечению.

Потенциально они предназначались для лечения многих нелепых и комичных заболеваний: auris caerulus (для удаления тонких волосков в ушной раковине), cornulis (чтобы убрать рога, выросшие на голове), fumarole (чтобы убрать пар из носа). Но самые интересные и разнообразные амулеты, несомненно, были признаны сражаться с мужской импотенцией. Соответствующие фигурки наглядно это демонстрировали.

— Бывают же талантливые люди, — заметил Оуэн, любуясь одним из этих довольно необычных произведений искусства.

Они произнесли заклинания, чтобы проверить, нет ли в доме следов тёмной магии, но не нашли ничего, кроме бытовых заклинаний. Они также воспользовались возможностью проверить отпечатки. Гарри был осторожен и проследил, чтобы не оставить свои отпечатки в записной книжке, которую протянула ему вдова, поэтому им с лёгкостью удалось снять только те, что принадлежали женщине.

Хотя показания соседей оправдывали миссис Этельбард, авроры на всякий случай отыскали все ножи и проверили их на наличие человеческой крови, но безрезультатно. В конце концов, они решили, что больше ничего не смогут узнать на месте, и решили отложить допрос до утра.

* * *

В семь утра прозвенел будильник. Гарри, уснувший в половине пятого, с трудом поднялся с кровати, где спали Джинни с малышкой. Его разум был затуманен, но он не забыл подогреть две бутылочки молока и поставить их рядом с подушками сыновей, чтобы они могли позавтракать, не разбудив маму.

Когда Гарри прибыл в штаб, то обнаружил, что колдомедик из Мунго уже закончил свою работу. Предварительный отчёт ждал его на столе. Гарри принёс два кофе и сел с Оуэном читать собранную информацию.

Этельбард умер от совокупного воздействия ранения в живот и повреждений, полученных в результате тяжёлого расщепления. Основное ранение получено в результате сильного удара ножом. По словам целителя, он был почти уверен, что пациент сначала получил ножевое ранение, а затем попытался аппарировать, но не очень удачно, вероятно, из-за сильной боли. Ядов в организме не было. Смерть наступила как минимум за час до обнаружения тела.

— Мы посмотрим, есть ли у нас досье на жертву и его жену, а затем перейдём к допросам, — решил Гарри. — Нужно также провести расследование и в отношении этих коллекционеров.

Они начали с изучения того, что нашли на теле: небольшой кошелёк и дюжину амулетов, покрытых отпечатками пальцев, как будто с ними работало большое количество людей.

Они отправились допросить Клеггов, те подтвердили, что вдова была у них дома предыдущим вечером, и заверили, что вечером она ушла к себе. Они также сказали, что пара, очевидно, была очень близка. Гарри с Оуэном решили пока оставить в покое миссис Этельбард, тем более что та всё ещё находилась в шоке.

Коллекционеры, ужинавшие с жертвой, были на работе, когда авроры добрались до них. Несмотря на оригинальность своего хобби, все они имели респектабельные профессии.

Гулливер Пёркисс держал в Косом переулке небольшой магазинчик, торгующий зачарованными предметами домашнего обихода. Он провёл их в подсобку, когда они сообщили, что хотят поговорить с ним. Помещение было не очень большим, стены уставлены полками, на которых хранились товары лавочника. Но в одном углу было обустроено уютное пространство: стол на тумбе, два кресла и сервант с волшебным чайником и железными банками разных размеров, в которых, должно быть, хранились чай и пирожные.

Пёркисс пригласил авроров присесть и предложил чай, от которого те отказались. Затем он сел и поинтересовался, что их привело. Он выглядел потрясённым известием о смерти друга.

— Мёртв, вы уверены? — переспросил он уже во второй раз. — Что произошло?

— Это мы и пытаемся выяснить, — ответил Гарри. — Когда вы видели его в последний раз?

— Я... Я думаю, это было, когда мы вышли из паба. Как и каждую первую среду месяца, мы арендовали отдельную комнату для проведения небольшой встречи. Мы коллекционируем амулеты, ну... в общем, я не знаю точно, во сколько мы закончили. Мы попрощались на улице, и все разошлись. Может быть, он не сразу пошёл домой.

— Вы видели, как он аппарировал?

— Кажется, да.

— А вы сами сразу отправились домой?

— Да, было поздно. Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Мы пытаемся собрать воедино то, что произошло, — успокоил его Гарри.

— У него были враги?

— Нет, никаких. Но мы мало общаемся, разве что только во время наших встреч клуба. Я ничего не знаю о нём вне нашего общества.

— Он не упоминал вчера вечером ничего, что могло бы объяснить случившееся? Встреча, ссора, разговор на повышенных тонах?

— Нет, ничего такого не припоминаю, — ответил Пёркисс после нескольких секунд раздумий.

— Мы нашли на нём эти амулеты, — продолжил Гарри, доставая из кармана предметы и раскладывая на столике. — Он показывал их вам вчера?

— Конечно, это и есть цель наших встреч: показать наши последние приобретения и обменяться информацией по ним.

— Вы видели их все? — уточнил Гарри.

Пёркисс присмотрелся.

— Да, думаю, все.

— Может, чего-то не хватает?

Коллекционер покачал головой.

— Не думаю.

— Мог ли кто-то убить его, чтобы украсть это?

Гулливер Пёркисс опять покачал головой.

— То, что вы мне здесь показываете, вряд ли стоит даже десять галлеонов. Я не знаю, какие деньги у него были с собой.

Гарри в свою очередь покачал головой. Кошелёк погибшего был на месте, и в нём было всего три галлеона.

— На улице был ещё кто-нибудь, когда вы вышли из паба?

— Я не обратил на это особого внимания, — Пёркисс задумался на мгновение. — Думаете, Мордаунт стал жертвой проходившего мимо вора, который воспользовался тем, что он шёл последним, и напал на него?

— Мы ничего не исключаем, — ответил Гарри. — И мы не говорили, что на него напали.

— Это я так решил, раз уж он погиб. Разве не это произошло?

— В целом, да, — согласился Гарри, не вдаваясь в подробности.

Задав все интересующие их вопросы, авроры удалились.

Затем они отправились на почту в Хогсмид, где Патриция Дюклоу работала кассиром. Чтобы не создавать шума, они встали в самую короткую очередь и ждали.

— Доброе утро, — поприветствовала их женщина, глядя на пергамент, который она заполняла.

— Мы хотели бы поговорить с мисс Дюклоу, — сказал Гарри.

— Это я, — сказала она им, поднимая взгляд. — Но... Вы же Гарри Поттер!

— А это мой коллега аврор Харпер, — кивнул Гарри. — Мы можем найти более тихое место?

Она опустила роллеты к негодованию тучной дамы, ожидавшей за ними (благодаря широкополой шляпе, которую Гарри нацепил для маскировки, его особо никто не узнавал), и авроры прошли в комнату отдыха, которая в этот час была пуста.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Патриция Дюклоу.

Они сообщили, что Этельбард умер. Она смотрела на них с минуту без всякого выражения, словно застыв. И всё же у Гарри сложилось смутное впечатление, что она не была так уж удивлена.

— Когда это случилось? — наконец, спросила она.

— Это мы и пытаемся выяснить. Вы сразу пошли домой после того, как вышли из паба?

— Да, я вчера очень устала.

Она замолчала на несколько секунд, а затем добавила:

— Мне очень жаль, но я живу одна, и никто не может подтвердить, во сколько я вернулась.

— Вы думаете, мы вас подозреваем?

— Думаю, да, потому что, судя по тому, что вы мне рассказали, я была одной из последних, кто видел Этельбарда живым.

— Вы видели, как он аппарировал?

— Нет, я ушла первой.

Гарри заметил, что женщина нервно потирала руки. Быстрый взгляд на Оуэна подтвердил, что он не единственный, кто это заметил.

Мисс Дюклоу также не знала, почему кто-то мог желать зла Этельбарду, и утверждала, что ни один из амулетов, найденных на жертве, не пропал. Нет, она не заметила никого на улице. После ещё нескольких минут допроса авроры разрешили ей вернуться к работе.

— Нелегко задавать правильные вопросы, когда находишься в неведении, — подытожил Оуэн, уходя.

— Что ты думаешь о Дюклоу?

— Она знает больше, чем говорит, — сказал Оуэн. — Я бы проверил её и обыскал дом, но мы не знаем, что искать.

— Я знаю, что мы точно найдём, — пошутил Гарри. — Огромный запас амулетов.

— Но амулеты не обязательно связаны с убийством... — вздохнул Оуэн.

— У нас ещё есть над чем работать, — согласился Гарри. — Кто там следующий?

Кайл Ропер был мастером по дереву. Они допросили его возле мастерской, которую он делил с коллегами. Его свидетельство мало что добавило к показаниям остальных. Этельбард мёртв? Но как? Да, они расстались около 23.30 на пороге "Трёх мëтел", где провели весь вечер. В каком порядке они уходили? Сначала Патриция Дюклоу, потом он. Да, когда он уходил, ещё оставались Пёркисс, Бенсон и Этельбард. Нет, среди амулетов, которые показывал им Этельбард, не было недостающих.

Наконец, авроры наведались к Адриану Бенсону. Коллекционер работал поваром в шикарном ресторане в Уэльсе. Он усадил их в тихом уголке и поставил тарелку с аппетитными закусками, и только потом согласился ответить на вопросы.

Информация, которую он сообщил, совпадала с полученной от других. Он подтвердил момент аппарации. По его словам, последние трое, среди которых был и он, должны были уйти примерно в одно и то же время. Нет, он не заметил ничего особенного в Этельбарде, он понятия не имел, почему кто-то счёл нужным убить его, никого подозрительного рядом не видел. Отпустил он авроров только после того, как они согласились забрать несколько свëртков с пирожками с мясом. Учитывая вкус того, что они ели во время допроса, у Гарри с Оуэном просто не было сил отказываться.

— Думаешь, он пытается нас подкупить? — полюбопытствовал Оуэн, пробуя сочный пирожок.

— Не думаю, — покачал головой Гарри, откусывая кусок от своего. — Надеюсь, он не убивал Этельбарда, не хотелось бы, чтобы человек с таким талантом попал в тюрьму.

Затем они отправились в "Три метлы". Мадам Розмерта по-прежнему управляла легендарным заведением. Несмотря на то, что ей, наверное, уже было за сорок, Гарри подумал, что она, видимо, по-прежнему кружила юные головы учеников, приходивших сюда по выходным, чтобы согреться сливочным пивом.

Она подтвердила, что коллекционеры ушли около половины двенадцатого ночи.

— Они всегда уходят в такое время, — сказала она.

— Как часто они приходят? — спросил Оуэн.

— Они бронируют одну из моих личных комнат каждую первую среду месяца. Хорошие клиенты, платят за аренду заранее, едят, потом выпивают пару кружек пива, оставляют после себя чистоту и не забывают про чаевые. Хотелось бы побольше таких клиентов.

— Их всегда пятеро?

— Эти бывают чаще всего, но приходят иногда и другие, правда, намного реже.

— Вы знаете, чем они занимаются?

— Да, они коллекционируют амулеты. Когда девочки накрывают, они всегда лежат на столе.

Затем авроры допросили мальчика из зала, который присматривал за посетителями накануне. Он не заметил ничего особенного, никаких споров, никакого особого напряжения в тот вечер.

— Но когда им принесли последнюю порцию напитков, они сразу оплатили счёт, и я больше к ним не подходил, — добавил он. — А ушли они только через добрых полчаса.

Затем Гарри и Оуэн прошлись по домам, чтобы убедиться, что местные жители не слышали ничего странного. Но нет, это был тихий вечер, и они уже давно не замечали, чтобы у них на районе дрались какие-то пьяницы.

* * *

Все эти допросы заняли целый день. Вечером в штаб-квартире Гарри с Оуэном занялись анализом.

— Думаю, можем с уверенностью сказать, что Этельбард и его друзья Гулливер Пёркисс, Патриция Дюклоу, Кайл Ропер и Адриан Бенсон покинули паб в половине двенадцатого ночи, — начал Гарри. — Этельбарда нашли через полчаса. Похоже, его ударили ножом, а затем, ранив, аппарировали домой, где он и умер от потери крови, усугублëнной расщеплением.

— Он получил только один удар, который сам по себе был если не смертельным, то, по крайней мере, опасным для жизни, — продолжал Оуэн. — Судя по всему, его не грабили. Значит, целью нападения было ранение или убийство, или же ограбление было запланировано, но не состоялось, потому что жертва успела скрыться.

— Что касается нападавшего, — подхватил Гарри, — это мог быть один из тех, с кем Этельбард провёл вечер, зная, что Патриция Дюклоу и Кайл Ропер ушли раньше остальных согласно их показаниям и показаниям Адриана Бенсона.

— Но они могли вернуться сразу после этого или просто перейти на соседнюю улицу и подождать, пока Этельбард останется один, — предположил Оуэн.

— Возможно, — согласился Гарри. — Другая гипотеза заключается в том, что нападавший не имеет никакого отношения к этому вечеру: злоумышленник напал на последнего оставшегося человека, или же это был враг Этельбарда, который искал возможности поквитаться с ним.

— Ничто не намекает, что всё произошло возле паба, — внезапно задумался Оуэн. — Этельбард мог аппарировать в другое место, а затем вольно или невольно встретить кого-то, кто не сулил ему ничего хорошего.

— Это по-прежнему даёт нам три типа нападавших: один из его приятелей-коллекционеров, злоумышленник, выбравший его случайно, или враг, напавший на него по неизвестной нам причине. Судя по регулярности встреч, мы можем предположить, что его ждали.

— Только вот его враг не мог быть уверен, что он перенесëтся последним, — размышлял Оуэн. — Правда, он мог заставить Этельбарда обратить на него внимание, чтобы тот остался и поговорил с ним.

— Чтобы другие коллекционеры его не видели?

— Они сами признались, что не обращали внимания на то, что происходило вокруг них, — припомнил Оуэн.

— Что ж, давай начнем сначала. Допустим, нападение связано с этим клубом. Твои впечатления от допросов?

— Ты заметил, что мисс Дюклоу не выглядела удивлённой смертью Этельбарда? Она была огорчена, но не удивлена.

— Да, я тоже заметил. Но все они сказали, что ничего во время встречи не предвещало такого исхода.

— Они могли бы замести следы, — предположил Оуэн. — Что-то произошло, что заставило их захотеть убить его. Они выходят на улицу в половине двенадцатого, один из них бьёт Этельбарда ножом, он убегает, аппарирует, и они используют друг друга в качестве алиби.

— Так почему бы им не прикрыть Пёркисса и Бенсона? Им достаточно было сказать, что Этельбард пошёл первым, и всё было бы готово.

— Может, они не профессионалы в такого рода делах или, наоборот, решили перестраховаться на случай, если у Пёркисса или Бенсона есть алиби. Надо будет спросить у вдовы, не было ли между ними ссор в прошлом, — заметил Оуэн, делая пометки в своём блокноте.

— Нам нужно познакомиться и с другими членами клуба, теми, кто редко приходит, — предложил Гарри.

— Согласен, — вздохнул Оуэн. — Как насчёт того, чтобы спросить у свидетелей, не заметил ли кто-то что-нибудь подозрительное в этом районе вчера между половиной двенадцатого и половиной первого?

— Хорошая идея. Давай прямо сейчас отправим сову в "Пророк".

— А завтра нам останется только ещё раз повидаться со вдовой, порасспрашивать на работе Этельбарда, чтобы выяснить, всё ли у него там было в порядке, и узнать, когда же именно любители амулетов ушли домой...

— Вишенка на торте, — проворчал Гарри. — А я ещё думал, чем мне заняться на работе! Ладно, пойду. Хотелось бы хоть немного повидаться с детьми и пораньше лечь спать.

* * *

Этельбарда высоко ценил обувщик, у которого тот работал. Он был искусным мастером по выделке кожи и дружелюбно относился к покупателям. Босс покойного, казалось, искренне сожалел о том, что случилось с его сотрудником.

Вдова Этельбарда не знала о каких-либо спорах в клубе коллекционеров:

— Он был так счастлив снова увидеть своих друзей, — всхлипывала она.

Она передала им список других членов СОКОДАМАРИКО, и авроры вернулись в штаб-квартиру, чтобы проверить досье на них; ещё раньше они установили, что четыре человека, которые были с жертвой в последний вечер, оказались совершенно чисты.

После обеда Гарри и Оуэн решили проверить алиби четырёх коллекционеров, которые провели последний вечер с Этельбардом.

Дом Патриции Дюклоу действительно был довольно изолированным, и никто из соседей не мог подтвердить или опровергнуть её рассказ. Однако жена Кайла Ропера с ребёнком на руках сказала, что её муж вернулся домой задолго до полуночи. Адриан Бенсон жил в особняке, разделённом на несколько скромных кондоминиумов. Один из жильцов, проживающий в квартире на первом этаже, подтвердил, что разговаривал с Адрианом Бенсоном, когда тот вернулся накануне вечером, примерно в половине двенадцатого.

Гулливер Пёркисс жил один, но у него была экономка, которая присматривала за домом. Она казалась очень впечатлённой встречей с великим Гарри Поттером.

— Могу я попросить у вас автограф?

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — уклонился он от ответа. — Не знаю, известно ли вам о смерти одного из членов клуба мистера Пёркисса, э... СОКОДАМАРИКО. Мы пытаемся выяснить, когда именно произошла трагедия, и поэтому пришли спросить вас, не знаете ли вы, в котором часу ваш работодатель вернулся домой позавчера. Вы видели его?

— Не знаю, что вы себе воображаете, но несмотря на то, что я живу здесь, моё жилище находится отдельно от дома мистера Пёркисса. У меня есть специальный вход, чтобы попасть туда. Сплетен, конечно, всё равно не избежать, но я надеюсь, что вы не будете к ним прислушиваться.

— Мы не верим слухам, — подтвердил Оуэн. — Значит, вы ничего не можете нам сказать?

— Я этого не говорила, — парировала она. — На самом деле, дверь в сад скрипит, и он будит меня каждый раз, когда заходит.

— И в какое время вы услышали скрип?

— Было около полуночи, потому что колокол в маггловской деревне по соседству зазвонил чуть погодя. Мистер Пëркисс возвращается всё позже и позже, — добавила она, неодобрительно покачав головой. — Мало того что приносит странные пыльные амулеты, так ещё и эти собрания заканчиваются в неподобающее время.

Авроры немного посочувствовали ей в плане трудностей работы, а затем попрощались.

— Думаю, визит к Гулливеру Пёркиссу не помешает, — сказал Оуэн. — Мне до смерти хочется узнать, что он делал между половиной двенадцатого и полуночью.

Было шесть часов вечера, когда Гарри и Оуэн отправились в Косой переулок. Когда они вошли в магазин "Зачарованные товары для дома", там было пусто, но дверь в подсобку была приоткрыта. Оба аврора инстинктивно достали волшебные палочки.

— Мистер Пёркисс? — позвал Гарри, толкая дверь заклинанием и сохраняя дистанцию.

Им ответила лишь глубокая тишина.

Они осторожно подошли к порогу кладовой. Гулливер Пёркисс действительно был там: сидел, развалившись в одном из своих кресел. На тумбе стояли две чашки с чаем. Гарри и Оуэн проверили, нет ли там ещё кого-нибудь, а затем подошли к торговцу, чтобы помочь ему.

Но ничего сделать уже не могли, сердце Пёркисса не билось.

* * *

Авроры сняли магическую подпись и отпечатки пальцев. Чуть позже они также обнаружили, что задняя дверь оказалась незаперта, и кто бы ни вошёл в магазин (о чëм свидетельствовала вторая чашка), он мог так же спокойно и выйти через неё.

Затем Гарри связался с Мунго, чтобы медработники забрали тело и провели анализ содержимого чашек.

— Два члена этого сумасшедшего клуба убиты за сорок восемь часов, — недовольно пробурчал Оуэн. — Может, всë-таки стоило запретить коллекционирование амулетов.

— Вот тебе и гипотеза о случайном преступнике или личном враге Этельбарда, — рассуждал Гарри. — Если у него есть враг, он охотится за всей группой.

— А может, они просто убивают друг друга, — предположил Оуэн. — В любом случае, предлагаю запереть всех. Так мы сможем их защитить и нейтрализовать в случае, если убийца находится среди них.

— Ты же помнишь, что мы не можем задерживать людей без повода? — напомнил Гарри.

— Если они согласятся следовать за нами, чтобы мы могли их защитить, это решит проблему. К этому времени все они уже должны быть дома, — пожал плечами Оуэн. — С кого начнём?

— Патриция Дюклоу живёт одна, и её дом стоит достаточно изолированно. Есть шанс, что она примет нашу защиту, — решил Гарри.

Авроры немедленно отправились к Дюклоу. Когда они постучали в дверь, никто не ответил.

— Просто ушла на обед или отправилась убивать другого члена клуба? — спросил Оуэн сквозь стиснутые зубы.

Гарри немного отступил назад и осмотрелся. Одно из окон наверху было освещено.

— Нет, она, кажется, там...

Оба аврора посмотрели друг на друга, одним движением выхватили волшебные палочки и заклинанием снесли дверь. Под действием двух чар та с силой оторвалась от рамы и упала назад. Они проверили, нет ли кого на первом этаже, и бросились наверх.

Гоменум ревелио не выявил ни одного живого человека. Авроры последовали за лучом света, проникавшим под одну из дверей, которые вели на лестничную площадку.

В ванной комнате, полностью погрузившись в воду, Патриция Дюклоу невидящим взглядом смотрела в потолок.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

16 мая 2008 — рождение Лили Луны Поттер

Действия в главе разворачиваются: с 28 по 29 мая 2008

Гарри и Оуэн на мгновение потрясённо уставились на тело Патриции Дюклоу, после чего приступили к работе.

Не вытаскивая её из воды, чтобы случайно не уничтожить улики, Гарри произнёс заклинание для извлечения магической подписи. Из тела женщины поднялась голубая эманация с оранжевыми вспышками, и аврор поместил её во флакон.

Затем Оуэн быстро снял все отпечатки пальцев, которые смог найти. Наконец, они применили заклинания, чтобы узнать, не были ли наложены на Патрицию Дюклоу тёмные проклятия. Обычный Ступефай. Ничего сложного, на самом деле. Мисс Дюклоу принимала ванну, и, как только она попала под действие заклинания, ей оставалось только слегка поскользнуться, и вода сделала своё дело.

— Едем к Роперу, — приказал Гарри; не было времени даже отправить сообщение в штаб, чтобы сообщить о новом теле и начать расследование. — Я хочу, чтобы за ним и Бенсоном постоянно следили.

При той скорости, с которой происходили убийства, о бумагах можно будет позаботиться позже.

Кайл Ропер тихо ужинал с семьёй, когда авроры ворвались на кухню после того, как их впустила его жена.

— Пожалуйста, извините нас, — начал Гарри. — Но у нас есть основания полагать, что вы в опасности.

— Что происходит? — вскрикнула в страхе женщина.

— Мистер Пёркисс и мисс Дюклоу внезапно умерли, — объявил Гарри без приукрашивания.

Ропер ахнул и упал обратно на стул. Он покачал головой, будто отказывался в это верить.

— Мистер Ропер, не возражаете, если я сниму вашу магическую подпись?

— Мою что?

— Вашу магическую подпись. Это не больно, — заверил его Гарри.

— Но... какой в этом смысл? — забеспокоилась миссис Ропер.

— Это просто очередная формальность, — уклончиво ответил Гарри.

— Если так нужно, — согласился Ропер, пожав плечами.

Гарри поспешно наложил на мужчину заклинание Prehendo Magiam. Его подпись была преимущественно красной и жёлтой. Гарри мысленно оценил свои возможности:

— Срочно запроси двух авроров, — бросил он Оуэну.

Пока напарник судорожно набирал сообщение на карманных часах, служивших коммуникатором, Гарри расспрашивал члена СОКОДАМАРИКО:

— Во сколько вы сегодня вернулись домой?

— В шесть часов, как обычно, — ответил Ропер обессиленным голосом.

— Вы понятия не имеете, кто убил ваших друзей?

Мужчина промолчал. Он лишь покачал головой, обняв себя руками. Он был явно в шоке.

Не прошло и пяти минут, как прибыли Гораций Хипворт и Энтони Голдштейн, отправленные к ним дежурным аврором.

— Ваша задача охранять этот дом и никого сюда не впускать, — быстро раздал приказы Гарри. — Возможно, кто-то попытается убить мистера Ропера. О, чуть не забыл, нужно ещё запустить процесс по убийству.

Он дал им адрес Патриции Дюклоу, и Хипворт пообещал передать сообщение, чтобы на место происшествия прислали больше авроров. Гарри и Оуэн поспешили в ресторан, где работал Адриан Бенсон. На кухне, казалось, царила паника.

— Где Бенсон? — спросил Гарри, схватив пробегавшего мимо мальчишку.

— Он не пришёл, босс вне себя от ярости.

Авроры сразу же направились в поместье, где у Бенсона была квартира. Дверь открыл тот же жилец с первого этажа, который разговаривал с ними накануне, и они поспешили на второй этаж, где проживал Бенсон.

Они постучали в дверь:

— Кто там? — раздался голос повара.

Авроры обменялись взглядами облегчения. Ещё было не слишком поздно.

— Авроры Поттер и Харпер. Нам нужно поговорить с вами ещё раз, мистер Бенсон.

— Я не одет!

Оуэн недовольно что-то пробурчал себе под нос. Несомненно, он считал, что после обнаружения двух тел за один день — включая обнажённую женщину в ванной — мало что способно шокировать их ещё больше.

— Нам действительно нужно увидеть вас сейчас, — настаивал Гарри. — Возможно, вы в большой опасности.

— Я в полном порядке.

— Мистер Бенсон, не заставляйте нас ломать дверь, — сухо произнёс Оуэн.

Наступила тишина, затем они услышали приближающиеся шаркающие шаги. Раздался звук поднимающегося засова, затем другого, опускающегося, и, наконец, повернулся ключ, дверь распахнулась. Оуэн и Гарри переглянулись. Либо этот человек был параноиком, либо у него в доме были какие-то ценности. Может, коллекция редких амулетов?

— Что такое? — раздражённо спросил мужчина.

— Мы можем войти? — спросил Гарри.

Бенсон нехотя отошёл в сторону, пропуская авроров внутрь. Место не было безукоризненно опрятным, но комната казалась относительно чистой и хорошо обставленной. Полуоткрытая дверь вела в ванную комнату.

— Что случилось? Что такого не могло подождать до завтра?

— Мы с сожалением сообщаем вам о смерти ваших друзей Гулливера Пёркисса и Патриции Дюклоу, — начал Гарри. — Мы думаем, что вы тоже можете быть в опасности.

Мужчина посмотрел на каждого из них по очереди.

— Я никого не боюсь.

— Можете ли вы назвать, кто мог бы напасть на членов СОКОДАМАРИКО?

— Нет, — категорично ответил Бенсон.

Оуэн оглядел комнату, а затем посмотрел на Бенсона. Мужчина был одет в простой коричневый халат, с дюжиной или около того тщательно застëгнутых пуговиц, из которого торчала пара кожаных ботинок. Гарри понял, что напарник задался вопросом, почему коллекционер сказал им, что не одет. У него явно не было времени, чтобы успеть так одеться, и маловероятно, что кто-то прятался в шкафу.

Оуэн стал доставать из кармана волшебную палочку, одновременно спросив разрешения снять магическую подпись. Он не успел даже полностью вытащить её, как Бенсон сделал то же самое и направил свою палочку на аврора.

— Это простая формальность, — вмешался Гарри, вытягивая руку вперёд, чтобы заблокировать Бенсона.

В ответ Бенсон оттолкнул аврора с такой силой, что тот упал на пол. Гарри перекатился и выхватил волшебную палочку, но опасности уже не было. Оуэн оглушил Бенсона и уже был рядом, чтобы надеть на него магические наручники.

Напарники переглянулись. Судя по всему, расследование подходило к концу. «Опоздали на две смерти», — с тоской подумал Гарри. Они левитировали оглушëнного Бенсона на кровать и, забрав палочку, начали обыскивать его на наличие ещё какого-нибудь оружия. Сначала они ничего особенного не нашли — кошелёк, полный денег, носовой платок, — но затем из внутреннего кармана Гарри достал небольшой предмет.

Он поднял его, чтобы лучше рассмотреть при свете свечи. Это был амулет овальной формы, около десяти сантиметров в длину, с выгравированными на нём золотыми рунами. По цвету и текстуре было понятно, что амулет был вырезан из нефрита. Несмотря на простоту материала, он был редкой красоты. Очарованный, Гарри медленно повертел его в пальцах, чтобы получше рассмотреть.

— Покажи мне! — резко потребовал Оуэн.

Гарри с раздражением посмотрел на напарника. Иногда он, казалось, забывал, кто здесь главный.

— Позаботься о Бенсоне, — отрывисто приказал он. — Сними отпечатки.

— Дай я сначала посмотрю на него, — настойчиво сказал Оуэн.

Гарри крепко сжал пальцы на волшебной палочке. Он увидел, как Оуэн поднял свою, и понял, что сейчас произойдёт. Они оба собирались обменяться заклинаниями, и тогда победитель получил бы эту прекрасную...

Не раздумывая, он сделал единственное, что могло спасти их от поединка: бросил амулет в сторону смежной ванной комнаты, дверь которой была приоткрыта. Амулет влетел прямо в дверной проём.

Оуэн хрипло зарычал и, казалось, готов был наброситься на Гарри, но в конце концов он повернулся в сторону ванной и бросился туда, где исчез объект его желания. Гарри быстро захлопнул дверь и запечатал её Коллопортусом. Затем он разоружил Экспеллиармусом Оуэна, который продолжал колотить кулаками по закрытой двери.

Поняв всю тщетность своих действий, он повернулся к Гарри, явно намереваясь силой отобрать у него палочку.

— Успокойся, — призвал его Гарри. — Эта штука заколдована, возможно, проклята. Сама по себе она ничего не стоит, это влияние наложенных чар. Одумайся, чëрт бы тебя побрал!

Несколько секунд ничего не происходило, авроры просто смотрели друг на друга, затаив дыхание. Лицо Оуэна было суровым, его нисколько не убедили объяснения Гарри.

От истошного крика они вздрогнули:

— Чëртовы воры, отдайте его! Я убью вас!

Чары оцепенения, оглушившие Бенсона, сошли на нет, и их пленник корчился на кровати, пытаясь подняться на ноги. К счастью, он был скован магическими наручниками и всё ещё не пришёл в себя после воздействия заклинания, сбившего его с ног.

Крики, казалось, пробудили Оуэна от транса. Он в ужасе посмотрел на Гарри:

— Я готов был убить тебя, — выдохнул он.

— Знаю. Я тоже. Как и он, кстати. Убил ради амулета.

Они посмотрели на Бенсона, который наконец-то смог подняться. Гарри накинул чары связывания ему на ноги, чтобы Бенсон не смог на них броситься. Мужчина рухнул у изножья кровати и продолжал оскорблять их и угрожать, пока Гарри не устал от этого и не наложил на него Силенцио.

— Думаю, можно его арестовывать, — рассудил Оуэн. — Снять его подпись?

— Да, нам давно пора.

Оуэн так и сделал, и они обнаружили в эманации, поднявшейся над Бенсоном, тот же синий цвет, что присутствовал в ауре Патриции Дюклоу. Правда, ещё отметили, что фирменные оранжевые вспышки отсутствуют.

— Возможно, эффект магии амулета, — предположил Оуэн. — Если она держала его в руке, когда поймала заклятие...

— Может, — согласился Гарри. — В любом случае, везём его в штаб для допроса.

— А... с этим что? — спросил Оуэн, с отвращением глядя на дверь, которая отделяла его от амулета.

Гарри глубоко вздохнул. Он всё ещё чувствовал острую потребность завладеть артефактом. Он боялся столкнуться с такой магией, а опыта противостояния ей у Оуэна было не больше, чем у него.

— Оставим его здесь, — решил он. — Я усилю на двери в ванную запирающие чары.

Он произнёс самые мощные заклинания, которые знал, а потом они взяли Бенсона за плечи и аппарировали в Министерство.

* * *

Авроры отвели Бенсона прямо в комнату для допросов. Они вернули ему голос, и тот перестал бороться. Несомненно, удалённость от амулета ослабляла его действие.

— Вызвать вам адвоката?

— Мне никто не нужен, — проворчал тот.

— Ладно, — сказал Гарри, записывая на пергаменте отказ подозреваемого от адвоката. — Так это вы убили Гулливера Пёркисса и Патрицию Дюклоу?

— Я убил только Патрицию. А она отравила Гулливера.

Гарри и Оуэн опять переглянулись. Картина начинала вырисовываться. Если амулет превращал каждого, кто его видел, в убийцу, этого было достаточно, чтобы проследить путь, пройденный амулетом, по цепочке убийств в обратном направлении. Патриция Дюклоу была убита Бенсоном, после того как она отравила Пёркисса, который, в свою очередь, напал на Этельбарда, каким-то образом заполучившего амулет.

«Нужно избавиться от этой штуки», — подумал Гарри.

— Откуда взялся этот амулет? — спросил Оуэн, который, видимо, пришёл к такому же выводу и попытался узнать подробности.

— Этельбард показал нам его в среду вечером, — сказал Бентон. — Он насмехался над нами, тыча им в лицо, гордился собой, тупица! Потом он увидел, что уже поздно, и засобирался уходить. Мы ничего не сказали и тоже разошлись. Я чувствовал, что остальные так же, как и я, стремятся стереть самодовольную улыбку с лица Этельбарда. Патриция и Ропер аппарировали очень быстро, и я подумал, что мне лучше последовать их примеру, чтобы не поддаться искушению. Но я видел выражение лица Пёркисса, и когда вы сказали мне, что Этельбард был убит, я понял, что это он.

— Вам не пришло в голову рассказать нам?

— Чтобы вернуть амулет? И что дальше?

В каком-то смысле Гарри понимал его: не могло быть и речи о том, чтобы позволить другим людям восхищаться... Он взял себя в руки. Это был эффект проклятого амулета. Он сосредоточился на том, чтобы прогнать это чувство.

— А потом? — спросил Оуэн.

— Я навестил Гулливера вечером, перед тем как идти на работу. Он был уже мёртв, а амулет, конечно же, исчез. Мне стало интересно, кто это сделал. Это должна была быть Патриция или Ропер. Я всегда считал Ропера немного мягкотелым, поэтому поставил на Патрицию. Я подумал, что лучше сделать ей сюрприз, и, чтобы попасть в её дом, разбил оконное стекло на кухне в задней части дома. Поскольку на первом этаже её не было, я поднялся наверх. Это было слишком просто. Идиотка была в ванной, у неё даже палочки под рукой не было. У неё был только амулет, она смотрела на него и хихикала. Я оглушил её, и она сама соскользнула в воду. Затем я извлек амулет с помощью Акцио и отправился домой.

— Мордаунт Этельбард сказал вам, где он его взял?

Бенсон покачал головой.

— Если он и говорил, то я не особо слушал.

У авроров была вся необходимая информация, чтобы отправить это дело на рассмотрение в Визенгамот. Они дали Бенсону признание на подпись и отправили его в камеру.

— Я всë-таки хочу адвоката, — сказал Бенсон, когда Оуэн собирался запереть камеру.

Он назвал им имя, и авроры вызвали адвоката через каминную сеть. Адвокат не выглядел особо довольным, что его побеспокоили так поздно, но сказал, что едет прямо в Министерство, чтобы встретиться с клиентом. Гарри же с Оуэном вернулись в дом Ропера. Тот сидел на кухне и выглядел хмурым. Гарри поблагодарил дежуривших авроров, которые всё так же стояли на страже, и отпустил их.

— Почему вы не рассказали нам об амулете?

— Не знаю, — Ропер пожал плечами. — Я хотел, но что-то будто мешало мне. Я... это трудно объяснить. Думаю, я сделал всё возможное, чтобы попытаться забыть об этой мерзости. Я чувствовал, что это... опасно.

Гарри с интересом разглядывал Ропера. Он явно лучше других сопротивлялся пагубному влиянию амулета. Был ли это какой-то семейный дар, который делал его менее восприимчивым к таким проклятым вещам? Или просто сила характера?

— Мы предъявим вам обвинения в лжесвидетельстве, но при данных обстоятельствах всё равно отделаетесь лёгким испугом, — сказал ему Гарри.

Ропер снова пожал плечами, как будто ему было всё равно.

— Что насчёт Бенсона? Вы его арестовали?

— Да, он признался в убийстве мисс Дюклоу, которая, в свою очередь, убила мистера Пёркисса.

Ропер скривился и просто сказал:

— Я, наверное, избавлюсь от своей коллекции.

* * *

Сообщив Роперу, что позже его вызовут в Министерство для дачи показаний, Гарри и Оуэн вернулись в дом Бенсона, чтобы забрать амулет. Они зашли в комнату и остановились у двери в ванную. Гарри достал из кармана небольшую сумочку, предназначенную для хранения улик.

— Ну что, заходим? — спросил он напарника, пытаясь набраться храбрости.

— Идём, — твёрдо ответил Оуэн.

Гарри снял защитные и запирающие заклинания. Глубоко вздохнул и осторожно толкнул дверь. Сначала он ничего не увидел. Его взгляд блуждал по кафельному полу, коврику для ванной, отдельно стоящей ванне, унитазу.

Рядом с собой он услышал тяжёлое дыхание Оуэна. Он уже собирался спросить, где амулет, когда сам заметил его возле ножки раковины. По собственной воле его ноги начали двигаться в этом направлении. Сделав несколько шагов, он столкнулся с напарником, который яростно что-то выплюнул. Гарри сжал губы в напряжении. Внутренне сражаясь с желанием запустить в Оуэна парализующие чары, он направил палочку на амулет и создал между ними стену пламени.

Жар от огня и подсознательный страх, оставшийся после битвы с Адским пламенем, побудили Оуэна отступить.

— Это всё действие проклятия, — напомнил ему Гарри, покрываясь потом.

Он заставил себя выйти из ванной. Через мгновение Оуэн сделал то же самое. Прежде чем закрыть дверь и запечатать амулет, Гарри погасил огонь Агуаменти, чтобы ненароком не поджечь весь дом. Желание забрать амулет ослабло, когда тот оказался вне поля их зрения, но не исчезло полностью.

— И что дальше? — вздохнул Оуэн, вытирая лоб.

— Чëрт, мы не можем отнести его в штаб, иначе устроим там настоящую бойню. Я уже не говорю о суде. Представляешь, как судьи и адвокат будут бороться за него?

— Мы не станем его им показывать, — пробормотал Оуэн.

— Мы не оставим его себе, — отрезал Гарри, больше для себя, чем для напарника.

— Что же нам делать?

— Мы должны его уничтожить.

— Это улика, — напомнил ему Оуэн.

— Которую мы не можем показать, не развязав войну, — добавил Гарри. — Амулет обладает слишком большой силой, чтобы оставить его. К тому же, у нас есть признание убийцы и показания Ропера.

— Жаль его уничтожать, — жалобно сказал Оуэн. — Он ведь такой красивый!

Гарри не мог с ним спорить, но эта одержимость ещё больше укрепила его уверенность в правильности решения. Оуэн, казалось, вновь обрёл контроль над собой и спросил:

— Как ты это сделаешь?

— Хм-м, — задумался Гарри. — Чары становятся сильнее, когда амулет находится перед нами.

— Это не решает всех проблем, — хмыкнул Оуэн.

— Нет, но мы можем контролировать себя, а это уже прогресс, — заметил Гарри. — Но я пока не знаю, как его уничтожить на расстоянии.

— Может, поместим его в пентаграмму?

Это была отличная идея. В зависимости от конструкции пентаграмма блокировала магию в одном или другом направлении. Таким образом, они могли защитить себя, одновременно накладывая на объект разрушающие заклинания. Гарри позволил напарнику нарисовать пентаграмму на полу, раз уж Оуэн разбирался в этом лучше. Они решили создать её прямо перед входом в ванную, чтобы в случае неприятностей можно было отодвинуть амулет подальше и закрыть дверь.

Когда пентаграмма была закончена, Оуэн отошёл, а Гарри снова открыл дверь в ванную. С помощью манящих чар он переместил амулет в защитный узор. И с облегчением обнаружил, что власть амулета над его волей значительно ослабла, и что он может подумать о его уничтожении несмотря на то, что видит его прямо перед собой. Оуэн сделал ещё несколько шагов в сторону: в случае чего он должен был переместить амулет обратно в ванную, если Гарри покажется, что он ведёт себя странно.

Гарри начал с простых заклинаний, которые не возымели никакого эффекта. Амулет имел сильную защиту. Гарри не удивился. Он заметил, что защита, которой обладали предметы, была пропорциональна проклятиям, которыми они были наделены. Постепенно он увеличивал силу чар. Но из-за действия амулета, которое не исчезло полностью, хотя и уменьшилось, а также из-за усталости от долгого дня — скоро должен был наступить рассвет — амулет оставался нетронутым.

Гарри понял тщетность своих усилий и опустил палочку. Он не знал ничего более мощного, чем то, что уже опробовал.

— Может, ликвидатор заклинаний справился бы с этим лучше, — сказал Оуэн, его глаза покраснели от усталости.

— Мы ведь решили никому не показывать эту вещь, — напомнил Гарри.

Напарник обиженно посмотрел на амулет и процедил:

— Я ещё не сказал своего последнего слова! Я сказал, что уничтожу его, и я намерен это сделать!

— Но как?

Гарри покопался в воспоминаниях. У него всë-таки был обширный опыт в уничтожении артефактов, проклятых тёмной магией:

— Мы можем сжечь его Адским пламенем, — начал он, — это должно сработать. Конечно, им сложно управлять, но зато оно очень эффективно.

Оуэн усмехнулся, очевидно, не желая использовать подобный метод.

— Клык василиска тоже неплох, — продолжил Гарри. — Я знаю человека, который может достать нам один. Правда, я не смогу попасть туда, где он находится, потому что больше не говорю на парселтанге и не владею талантом Рона к языкам.

Гарри ненадолго замолчал, потом закончил:

— Думаю, проще всего будет попросить Годрика Гриффиндора одолжить нам его меч.

Оуэну потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить предложения Гарри, но ему даже удалось сделать непринуждённый голос:

— И чего же мы ждём?

* * *

Полчаса спустя они вышли из камина в хогвартском кабинете Броклхëрста, коротко кивнули ему и сообщили о цели своего визита.

— Чем могу вам помочь? — спросил одетый в халат Броклхëрст.

Через окно робко пробивались первые лучи солнца, освещая помещение белым светом, который казался слишком ярким для измученных глаз Гарри.

— Если не возражаете, нам всего на пару минут понадобится меч Гриффиндора, — сказал Гарри.

—Думаю, у вас на него всяко больше прав, чем у меня, скромного хаффлпаффца, — ответил директор.

— Не уверен, — возразил Гарри. — Мне нравится думать, что этот меч оценивает нас по нашим поступкам и мотивам, а не по цвету гербов. То, что вы сделали здесь для примирения факультетов, несомненно, заслужило бы одобрение Годрика, и вы могли бы обратиться к нему за помощью, как однажды сделал я.

Броклхëрст, заметно тронутый этими словами, жестом предложил Гарри подойти к витрине, на которой покоилось оружие. Тот открыл стеклянную дверцу и взял в руки меч.

— Мне нужна твоя помощь, — прошептал он.

И не получил никакого ответа, но ни один из предметов, принадлежавших Гриффиндору, никогда не подводил его, поэтому он не сомневался, что получит необходимую помощь. Глазами он поискал свободное место. Пространство перед камином казалось подходящим. Немного подумав, Гарри соорудил нечто вроде бревна из камня, которое должно было послужить опорой.

— Профессор Броклхëрст, мне очень жаль, но вам лучше выйти, — попросил Гарри. — Мы будем работать с очень опасным артефактом, и я бы не хотел подвергать вас опасности.

— Понимаю, — кивнул директор, хотя и не мог скрыть разочарования от того, что его так бесцеремонно попросили уйти.

Оглянувшись через плечо, он направился к личным покоям через маленькую дверь за столом.

— Думаешь, он будет подсматривать через замочную скважину? — прошептал Оуэн, когда дверь за спиной директора закрылась.

— Если и так, то постарайся не сильно его ранить, когда он явится по наши души, — ответил Гарри тем же тоном.

Он оглядел стены и заметил, что почти половина картин не спит и с любопытством наблюдает за ними. Ему было интересно, в какой степени амулет может воздействовать на них.

— Что ж, тренироваться мне явно не нужно, — ободряюще произнёс он сам себе.

Из кармана он достал кошелёк, в котором лежал амулет. По идее Оуэна они перенесли пентаграмму на кожу, чтобы защитить владельца. Используя эту технику, Гарри смог удержаться от соблазна оглушить Оуэна за желание заполучить великолепное произведение искусства.

Когда он выложил амулет из футляра на подготовленное каменное бревно, тот сверкнул в свете пламени. Гарри отступил назад, сжимая пальцы на рукояти меча. Он поднял клинок, но в этот момент его одолели сомнения. Амулет был так прекрасен, разве не преступление уничтожать его? Разве он не был бы счастлив хранить его и наслаждаться его лечебными свойствами?

Краем глаза он заметил какое-то движение. Оуэн с перекошенным от напряжения лицом дрожал, словно боролся с собственными ногами, которые хотели двигаться, и с собственной рукой, которая тянулась к амулету. Гарри ощутил, как его наполняет страшный гнев на напарника, и сейчас ему придётся сражаться с желанием обезглавить его немедленно.

Он сжал зубы и, собрав всю силу воли, отвернулся и со всей дури обрушил гриффиндорский меч на импровизированную наковальню. Раздался резкий треск, а затем амулет разлетелся вдребезги, разбрасывая осколки нефрита. Гарри повернулся к Оуэну: тот упал на колени, пытаясь отдышаться.

Гарри осторожно наклонился, чтобы поднять один из обломков, упавших к его ногам.

— Всё ещё хочешь меня убить? — спросил он.

Оуэн надулся в ответ, наполовину сердито, наполовину с отвращением, встряхнул головой, словно отгоняя неприятные мысли.

— Не больше, чем обычно, — ответил он наконец.

С помощью волшебной палочки Гарри аккуратно собрал вокруг себя части амулета и бросил их в огонь. Затем убрал каменную глыбу, в которой появилась большая трещина.

Он уже собирался вернуть меч на место, когда Оуэн спросил почти робким голосом:

— Можно его подержать? Я много слышал о нём.

Гарри протянул меч рукоятью вперёд. Оуэн взял его с благоговением и поднял вертикально, чтобы полюбоваться сталью и инкрустированной драгоценными камнями рукоятью.

— Прекрасная работа, — прошептал он.

— Работа гоблинов, — ответил Гарри. — Они лучшие в ковке мечей.

Оуэн собирался передать меч Гарри, но тот указал на витрину. Оуэн аккуратно убрал реликвию на место. Гарри подмигнул портрету Дамблдора, который не пропустил ни одной секунды из произошедшего:

— Можете передать господину директору, что мы закончили и хотим попрощаться с ним перед уходом?

Старый учитель повернулся и ритмично ударил по полотну позади себя. Дверь, через которую исчез Броклхëрст, немедленно открылась.

— Может, об этом напишут в газетах, когда расследование будет завершено, — ответил Гарри на невысказанные вопросы. — Извините за неудобства и спасибо за сотрудничество.

— Рад, что могу быть полезен, хотя бы косвенно, — любезно заверил его директор. — Кстати, я связался с мистером Томасом по поводу портрета профессора Снейпа.

— Правда? Спасибо, профессор, я очень тронут вашим жестом.

— Вы умеете быть очень убедительным, мистер Поттер, — улыбнулся Броклхëрст.

Гарри одарил его усталой улыбкой и не смог удержаться от зевка.

— Думаю, пора спать, — сказал Гарри. — Оуэн, жду тебя в два часа в штабе. Я скажу Фосетту, что мы закрыли дело.

— Хорошо, — кивнул Оуэн и тоже начал зевать. — Увидимся.

Он махнул на прощание директору и нырнул в камин. Гарри связался с шефом через дымоход, в последний раз поблагодарил Броклхëрста и, наконец, назвал адрес дома.

* * *

Когда Гарри появился на кухне, Миффи надевала фартук, а Тротти грела воду для чая.

— Доброе утро.

— Доброе утро, мистер Гарри. Мистер Гарри хочет позавтракать?

Мистер Гарри намеревался сразу же лечь спать, но он не смог вспомнить, когда в последний раз ел, и решил, что будет безопаснее набить желудок перед сном.

— Да, я выпью чашку чая и съем яичницу, — согласился он.

Он как раз приступил к завтраку, когда сзади раздался голос.

— Ты наконец-то дома?

К нему шла Джинни с Лили на руках. На жене был лёгкий халат поверх ночной рубашки, а малышка красовалась в крошечной ведьмовской мантии и трусиках, которые прикрывали подгузники.

— Мои любимые женщины, — улыбнулся Гарри.

— Выглядишь измученным, милый, — заметила Джинни, целуя его.

— Позавтракаешь со мной?

Она улыбнулась и села на стул рядом.

— С тобой всё в порядке? — забеспокоилась она, пристально глядя на него.

— В моём деле ещё две смерти, — сказал он, — и мне пришлось иметь дело с довольно мерзким и сильным проклятым артефактом. Но в остальном я в порядке!

— Я знаю, что ты герой и должен поддерживать свой имидж, — пошутила Джинни, — но тебе не обязательно делать всё это до завтрака.

Гарри улыбнулся, чувствуя, как его наполняет счастье. Джинни умела снять напряжение одной лишь шутливой фразой, но при этом голосом давала понять, что воспринимает его беспокойство всерьёз. Она явно только что проснулась, выглядела растрёпанной с опухшими ото сна глазами. Через две недели после родов Джинни ещё не полностью восстановила свои формы, а, с её слов, после появления Альбуса даже набрала несколько фунтов. Но Гарри было всё равно: убаюкивать себя её весёлым голосом, теряться в шоколадном цвете её глаз, быть окружённым её нежностью — этого было достаточно, чтобы сделать его счастливым. То, что её талия уже не была такой ярко выраженной, а бёдра стали более тяжёлыми, его не волновало.

Гарри расправился с завтраком, поцеловал пушистую головку малышки Лили, а затем сочные губы жены и, наконец, отправился спать.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

16 мая 2008 — рождение Лили Луны Поттер

Действия в главе разворачиваются: 29 мая — 27 июня 2008

Гарри и Оуэн встретились в штабе, как и договаривались, ближе к полудню и сразу сели за написание рапорта. Конечно, Гарри ввёл Фосетта в курс дела ещё вчера, когда они успели коротко переговорить по камину как минимум для того, чтобы кто-нибудь из авроров разобрался с двумя трупами, которые они с Оуэном оставили после себя. Тем не менее в тот момент Гарри был слишком измотан, чтобы вдаваться в подробности. Затем напарники отправили форму судье по предварительному рассмотрению дел (это была новая должность, появившаяся после судебной реформы), чтобы он вынес постановление о том, следует ли задержать Адриана Бенсона до суда.

— А вот теперь я бы очень хотел узнать, откуда вообще взялся этот проклятый амулет! — воскликнул Гарри. — Думаешь, он сам его зачаровал?

— Чтобы потом показать друзьям? Хм-м, такие чары обычно используют для вымогательства крупных сумм или чтобы поссорить кого-то между собой. Никто из наших свидетелей не показался мне очень богатым, а жертве вроде как даже нравились его друзья-коллекционеры.

— Ты прав, по собранной нами информации ничто не намекает, что он мог бы наложить заклинания такой силы, — согласился Гарри. — Так что более вероятно, что он заполучил его уже в таком виде.

— И кто бы мог зачаровать амулет? Теоретически предположим, что предыдущий владелец тоже не горел желанием с ним расставаться.

— Он мог украсть его или даже убить, чтобы получить желаемое, — предположил Гарри.

— Нет, не сходится, — возразил Оуэн. — Никто из тех, кто потом забрал амулет у жертвы, не хотел, чтобы кто-то узнал, что он у него был — может, понимал риски. Этельбард, скорее всего, нашёл его лично, а потом даже не понял, что страсть к амулету не его собственная. Он считал артефакт красивым и просто хотел произвести впечатление на друзей, не подозревая, чем это может обернуться. Почему бы нам не пойти и не спросить миссис Этельбард, знает ли она, когда муж принёс артефакт домой?

* * *

Миссис Этельбард испытала одновременно облегчение, узнав личность убийцы мужа, и ужас от мотива. Когда она немного отошла от шока, авроры объяснили, что им необходимо выяснить, каким образом её муж получил амулет.

— Понятия не имею. Судя по описанию, я его никогда не видела.

— Ваш муж не хвастался, что достал особо красивый или ценный артефакт?

— Нет, ничего такого.

— Видимо, он нашёл его совсем недавно, — предположил Оуэн. — У него не было причин откладывать демонстрацию амулета членам клуба. Когда состоялась их предыдущая встреча?

— Около месяца назад.

— Много чего он нашёл за это время?

— Нет, вроде нет. В этом месяце было много работы. Но в апреле прошлого года он отправился на Большой Блошиный Рынок Хогсмида. Покупал и продавал амулеты и нашёл шкаф, в котором теперь хранит свою коллекцию.

— Он показывал вам свои покупки?

— Да, но в них не было ничего особенного.

Наступила тишина, пока Гарри обдумывал другие версии.

— Точно! — воскликнул Оуэн. — Если амулет был спрятан в шкафу, который он принёс из лавки старьевщика, то он мог перейти к другому владельцу без влияния проклятия. Что касается мужа мадам, то он узнал об этом только после апрельской встречи. Потом он попал под чары амулета, не смог удержаться и показал остальным на встрече в мае. Всё сходится.

— Отличная теория, — кивнул Гарри. — В такого рода мебели часто есть потайные отделения. Думаю, нам нужно ещё раз осмотреть его кабинет.

Теперь, когда они знали, что ищут, не понадобилось и пяти минут, чтобы с помощью следящих заклинаний найти спрятанный ящик. Сильный след от чёрной магии оранжевого цвета подтвердил догадку.

— Но откуда он взялся? — спросила миссис Этельбард, внимательно слушавшая размышления авроров.

— Чтобы это узнать, придётся пройтись по всей цепочке владельцев, — сказал Оуэн. — Тот, кто спрятал в шкафу амулет, наверное, умер, или его украли, и артефакт оказался в лавке старьевщика, но никто даже не подозревал, что он находится в шкафу.

— Можно ли как-то уменьшить влияние этой мерзости, чтобы из-за неё опять кто-нибудь не умер?

— Невозможно, слишком много защитных заклинаний, — покачал головой Гарри. — Мы его уничтожили.

— Хорошо, — сказала миссис Этельбард с явным облегчением.

Она не спросила о том, как им это удалось, и Гарри почувствовал себя немного оскорблённым тем, что она так пренебрежительно отнеслась к трудностям, которые им пришлось преодолеть, чтобы избавиться от проклятого амулета. Хотя она ведь ничего не знала о тёмной магии. Это была тема, которую не принято обсуждать где-либо, если ты, конечно, не аврор. Настало время переговорить с Фосеттом.

* * *

Едва авроры переступили порог штаб-квартиры, Фосетт окликнул их из кабинета:

— Поттер, Харпер, на доклад!

Они степенно вошли, уже готовясь получать заслуженные комплименты по результатам хорошо выполненной работы.

— Что, чëрт возьми, с вами такое? Вы что, с ума сошли? — набросился командир, как только за ними закрылась дверь.

— Сэр? — переспросил Гарри после секундного ступора.

— Почему вы уничтожили главную улику, которая ко всему прочему ещё и объяснила мотив? Поттер, я-то думал, что уж кто как не ты прекрасно понимаешь, что улики нужно хранить до суда. Ты что, травы пикси накурился?

— Но, сэр, — запинаясь, проговорил Гарри, — этот амулет был очень опасен. Мы с Оуэном чуть не убили друг друга из-за него!

— А защиту от тёмной магии оставим гиппогрифам?

— Мы поместили его в пентаграмму, но этого оказалось недостаточно, — поддержал напарника Оуэн. — Мы не хотели рисковать другими людьми.

— Мы бы нашли решение! — раздражённо отрезал Фосетт.

— Это было хуже, чем Империус, — настойчиво гнул свою линию Гарри. — И чем больше мы контактировали с амулетом, тем сложнее было ему сопротивляться.

— Бенсон был досрочно освобождён полчаса назад, — сказал Фосетт.

— Но у нас есть его признание, — напомнил Гарри. — В его же интересах рассказать об амулете и объяснить свои поступки в надежде на мягкий приговор.

— А ещё он может отказаться от своих слов и спросить, какие у нас есть доказательства против него.

Гарри согласился, что сейчас всё выглядело не так хорошо, как казалось раньше. Магическая подпись подозреваемого даже не совпадала с той, что была взята у мёртвой женщины, потому что её подпортило проклятие. Письменное признание не является весомым, тем более что впоследствии оно было опровергнуто, судьи вполне могли выразить сомнения в виновности арестованного.

— И теперь у меня нет виновного в убийствах Этельбарда и Пёркисса, — добавил шеф недовольным голосом.

— Мы не виноваты, что их убийцы были тоже убиты, — возразил Оуэн.

— Мы ещё не всё проверили. Дюклоу и Бенсон могли оставить следы на месте преступления, — Гарри старался мыслить позитивно.

— На данный момент у нас на руках три трупа и один обвиняемый, на которого мало что есть, — безжалостно подытожил Фосетт. — Я очень надеюсь, ради вашего же блага, что вы найдëте что-нибудь полезное до начала слушаний, иначе нас просто заклюют.

— Когда Бенсона освободили? — спросил Гарри.

— Больше часа назад.

— Попробуем надавить на Ропера, — предложил Гарри. — Он видел амулет и может дать показания.

— Лучше бы он оказался на вашей стороне, — пробурчал Фосетт.

Опустив головы, Гарри и Оуэн покинули кабинет и спустились в Атриум, откуда аппарировали к дому Ропера.

Встретила их его жена и сообщила, что муж ушёл на работу. В мастерской они его и нашли. Лицо Ропера было бледным, под глазами залегли тёмные круги.

— Мистер Ропер, не могли бы вы уделить нам минутку?

— Мне нечего вам сказать, — резко ответил тот.

— Мы хотели бы задать несколько вопросов по поводу амулета, который ваш друг Мордаунт Этельбард показывал вам прошлой ночью, — настойчиво добавил Гарри.

— Понятия не имею, о чëм вы говорите.

Гарри предпринял ещё несколько попыток, но быстро понял, что никакие аргументы не способны убедить Ропера дать показания.

— Адриан Бенсон уже приходил к вам, — наконец догадался он.

— Понятия не имею, о чëм вы говорите.

— Вас вызовут в суд для дачи показаний, — предупредил его Оуэн. — И если вы будете придерживаться этой же сказки, это будет лжесвидетельством.

— Понятия не имею, о чëм вы говорите, — повторил тот.

От Ропера авроры вышли раздражённые донельзя.

— Бенсону не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, — со злостью выплюнул Гарри.

— Думаешь, он знает, что мы уничтожили амулет?

— Не понимаю, откуда. Нет, думаю, это адвокат посоветовал ему так сделать ещё до того, как узнал детали дела.

— Дурацкий новый закон! — прорычал Оуэн. — Теперь, когда у нас нет ни свидетелей, ни улики, ни мотива, шеф нас закопает!

— Мы всё равно не смогли бы показать всем на суде этот амулет, — возразил Гарри.

— Но всё дело развалилось как карточный домик, не видать нам знаков отличия!

— Мы, авроры, работаем не ради каких-то благодарностей, мы созданы, чтобы бороться с тёмной магией, — отрезал Гарри. — Предпочитаю видеть таких отморозков мёртвыми, чем получать знаки отличия ценой нечистой совести.

— Ты-то уже отличился на несколько жизней вперёд! — сухо заметил Оуэн.

— Я так сказал просто чтобы напомнить тебе, почему ты вообще стал аврором: чтобы построить карьеру или чтобы защищать волшебников от тёмной магии?

Он понимал чувства Оуэна, но ему было привычно, когда его поступки ставили под сомнение те, кто не имел на руках всех карт, чтобы правильно оценить ситуацию. Поэтому он абстрагировался и просто радовался, что сделал то, что считал своим долгом.

— Что если Бенсона не посадят?

— Он не очень опасный человек. Не больше, чем мы, — добавил он, имея в виду испытанные ими порывы убить друг друга.

— Это будет настоящая дичь, — вздохнул Оуэн. — Ты видел утренние газеты? Пресса обсасывает это дело со всех сторон, и мы будем выглядеть как кучка неудачников, когда его закроют.

— Так и будет, — согласился Гарри, который тоже не был особо счастлив от такого поворота. — Но знаешь, всё не так уж и плохо. Люди забывчивы и имеют привычку жить дальше как ни в чëм ни бывало. Если бы было больше смертей из-за того, что мы решили выиграть дело любой ценой, это осталось бы на нашей совести, а статья в газете... воспринимай её просто как краткий миг позора.

— И ты собираешь вот это всё вывалить Фосетту? — спросил Оуэн, который, казалось, искренне переживал за исход дела.

— При случае. Но то, что он думает, не самое главное. Ты хоть понимаешь это?

— Я знаю, что ты — Мальчик-Который-Выжил и можешь творить всё, что захочешь. Но не все могут делать так же.

Гарри посмотрел в глаза напарнику и ответил тихим, но напряжённым голосом:

— Я до сих пор Мальчик-Который-Выжил, потому что делал то, что считал правильным, хотя мне было тогда всего пятнадцать лет, и все газеты называли меня лжецом. В тот год ко мне отправили дементоров, чтобы вывести из игры, министр вызвал меня в суд, чтобы убрать из магического мира, а потом послал инспектора в Хогвартс, чтобы заткнуть мне рот. Он даже приказал аврорам арестовать меня, используя Армию Дамблдора в качестве предлога, но я не сдался. Поэтому да, когда мне приходится выбирать между безопасностью коллег и своей карьерой, для меня нет никакой дилеммы. И для тебя её не должно быть!

Оуэн отшатнулся и побледнел. Гарри подумал, не зашёл ли слишком далеко, а затем решил, что для сохранения дружбы некоторые вещи должны быть прояснены. Другие его друзья были с ним во время бесчисленных сражений и приключений и знали, что он пережил, в отличие от Оуэна.

Когда тот не ответил, Гарри сделал глубокий вдох, успокаиваясь, а затем дал сигнал к аппарации обратно в Министерство.

* * *

Следующие несколько дней оказались не самыми приятными для Гарри. Его отношения с Оуэном не стали враждебными, но утратили былую лёгкость. Напарник никогда не комментировал решение о судьбе амулета и, как и он, был рад его уничтожению, поэтому, когда Фосетт отрывисто начал отчитывать их словно провинившихся котят, просто склонил голову и не пытался оправдаться.

Шефа особенно раздражало то, каким образом газеты освещали расследование. Пресса действительно наслаждалась этой историей. Таинственное убийство, за которым последовало ещё две смерти членов того же клуба, вызвало интерес. Присутствие Гарри Поттера в этом деле вселяло надежду на скорейшее разрешение. Всё то время, когда расследование уже было завершено и ожидало суда, журналисты пытались узнать больше, но их ждало разочарование. Было ясно, что они соберутся в день суда и будут в первых рядах, чтобы понаблюдать за полнейшим провалом Гарри и Оуэна.

Предсказуемо, три недели спустя слушание прошло не в их пользу. Расследование на месте преступления показало, что Патриция Дюклоу была в доме Гулливера Пёркисса и пила с ним чай. В другой чашке были найдены остатки яда, убившего торговца. Бенсон, с другой стороны, не оставил следов на жертве, и авроры не смогли предоставить никаких доказательств того, что именно он подлил яд, из-за которого женщина впоследствии утонула в ванне.

Коротко поговорив с Гарри, Фосетт решил не сообщать о магической подписи, обнаруженной на теле. Она не полностью совпадала с той, что принадлежала убийце, поскольку была испорчена тёмной магией амулета. Они не хотели вредить новой технике сбора доказательств, которая совсем недавно была представлена Визенгамоту и так хорошо себя зарекомендовала на предыдущих делах. К тому же, оружие, которым был тяжело ранен Мордаунт Этельбард, так и не было найдено.

Адвокат Бенсона оказался не настолько талантлив, как Белинский, но и у него была минута славы, когда он сумел поставить на место Мальчика-Который-Выжил. Впрочем, это оказалось несложно сделать. Было совершено три преступления, из которых раскрыто только одно, а преступник умер, тем самым прекратив своё уголовное преследование. Авроры утверждали, что все эти серийные убийства были совершены с помощью проклятого предмета, от которого не осталось и следа. Бенсон и Ропер признались, что восхищались амулетами покойного коллеги-коллекционера, но утверждали, что ни один из них ничем таким не выделялся и не вызывал неконтролируемого желания обладать им во что бы то ни стало.

Гарри вызвал профессора Броклхëрста в качестве свидетеля, но это оказалось бесполезно, так как он не видел амулет и не прочувствовал на себе его силу. Адвокат, к слову, не отрицал существование амулета. Он лишь утверждал, что тёмная природа артефакта была всего лишь предположением авроров: "Ошибки у всех бывают, не так ли, судьи?"

Ни Гарри, ни Оуэн не смогли предоставить никаких приемлемых доказательств. Их никто не обвинял во лжи, только в неправильном толковании и в неспособности раскрыть дело. Это был не очень приятный момент, но Гарри воспринял его спокойно. В конце концов, это было прямым следствием того выбора, который он сделал. Это было фиаско, признал он, но его не особо волновало, что Бенсон оказался на свободе.

Хотя за несколько дней до самого суда у него случился краткий миг паники.

Джинни, которой он рассказал о провале, обняла его и заметила:

— Тебе просто придётся объяснить, почему ты это сделал. В худшем случае они скажут, что ты совершил ошибку. Разве всё так плохо?

Гарри согласился, что переживёт тот факт, что его суждения подвергаются сомнению. Не в первый и не в последний раз.

Поэтому он отвечал на вопросы спокойно, не попадал в ловушки, расставленные адвокатом, который пытался словить его на противоречии самому себе. Его даже позабавили некоторые ухищрения адвоката, который старался не показаться слишком агрессивным по отношению к национальному герою. Оуэну досталось больше, но и он сумел сохранить самообладание.

Неудивительно, что судебное разбирательство было прекращено.

Приговор вынесли вечером того же дня. Когда они выходили из зала суда, их перехватил Фосетт:

— Вы двое идёте домой. Никаких разговоров с прессой, понятно? Я разберусь!

Они беспрекословно подчинились, одновременно желая и не желая знать, что будет в газетах на следующее утро. Иногда перед уходом на работу Гарри просматривал заголовки газет, которые Тротти приносил по его просьбе. Статьи об этом резонансном деле по-разному трактовалось в различных изданиях. «Пророк» недолго думая поместил гигантский заголовок на первой волосе: "Первое поражение Мальчика-Который-Выжил", но нашлись и те, кто негодовал из-за того, что Гарри не поверили. Он был лучшим специалистом по тёмной магии, утверждали некоторые статьи, и его слов должно было быть достаточно.

Реакция авроров была столь же красноречивой. Большинство заметили явную холодность в отношениях между Гарри и Фосеттом в последние нескольких недель до судебного разбирательства и быстро поняли, что расследование прошло неудачно. Но только когда они прочитали в прессе отчёт о судебном процессе, они узнали, что Гарри и Оуэн намеренно уничтожили главную улику.

В то утро Гарри не удалось избежать вопросов от коллег:

— Он действительно был настолько опасен, этот амулет? — спросил Гильярд Хобдей во время кофе-брейка.

— Из-за него четверо друзей убили друг друга, — заметил Гарри.

— Хорошая идея использовать меч Гриффиндора, — согласился Симус. — Помнишь, как Невилл рубанул им по змее Волдеморта?

— Уничтожать улики довольно глупо, — холодно заметил Киприан Малдун, не позволив никому перевести тему.

Гарри не ответил, он просто подумал, что Малдун всё более явно выражает свою враждебность по отношению к нему. А вот некоторые другие авроры, и это оказалось для него полной неожиданностью, сильно осуждали его за такой провал, если судить по тому, как много людей не хотели встречаться с ним взглядами и намеренно их отводили.

Другие искали новые объяснения, чтобы оправдать их с Оуэном:

— Это всё из-за этих проклятых новых законов, — негодовал Кристофер Саммерс. — Судьи обычно верили нам на слово, когда мы говорили, что парень виновен. Теперь нужны серьёзные доказательства, — он произнёс это слово, будто оно было каким-то ругательством, — и мы должны отпускать на свободу убийц!

«Только этого не хватало», — со вздохом подумал Гарри.

Хуже всего было то, что Саммерс в целом был довольно милым человеком. Между аврорами возникла ещё одна дискуссия на эту тему, и Гарри дал знак Оуэну заканчивать перерыв и возвращаться к работе. Напарник не стал спорить и последовал за ним в кабинет, чтобы закончить заполнение бумаг по старым делам, которые Фосетт поручил им после закрытия дела коллекционеров. Гарри не сомневался, что это было своего рода наказание для них.

Он посмотрел на Оуэна. Как и все последние двадцать дней, он сохранял нейтральное выражением лица, без возражений выполняя любую порученную работу. Гарри решил, что так больше продолжаться не могло:

— Нужно поговорить, — сказал он. — Пойдём в одну из допросных.

Оуэн удивлённо посмотрел на него, но последовал так же молча, как делал и всё остальное в последние дни. Он даже не удосужился сделать вид, что заметил косые взгляды других авроров, наблюдавших за ними издалека. Они сели по обе стороны стола, и Гарри отставил в сторону чашку с недопитым кофе.

— Я слушаю, — неуверенно сказал Оуэн, словно заворожëнный уставившись на дно кружки, которую держал в руках.

— Я хотел сказать тебе... насчёт того, что мы обсуждали недавно... Я никогда не запрещал тебе делиться своим мнением по поводу всего этого.

— Я не понимаю, — осторожно произнёс Оуэн.

— Я рассказал тебе, почему так сделал, — добавил Гарри, — но у тебя есть право голоса, если ты со мной не согласен.

Оуэн резко поднял голову, его щëки покрылись румянцем, а взгляд стал жёстким:

— Я знаю, что ты презираешь меня за то, что я тогда сказал, но я не такой уж и карьерист, чтобы не понимать, что ты был полностью прав. Что бы ты в тот момент ни подумал, я не собираюсь зарабатывать знаки отличия любой ценой!

Гарри был ошеломлён:

— Но... Я вовсе не презираю тебя! Ты об этом думал все три недели? Я... мне жаль, я расстроился из-за того, что Ропер проделал, и сказал лишнее, но я никогда и не думал, что ты можешь ставить свои амбиции выше безопасности коллег.

Несколько секунд они молча обдумывали услышанное и сказанное, затем Оуэн пояснил:

— Я действительно думаю, что ты поступил правильно. Я ничего не говорю на этот счёт, потому что я не вправе обсуждать решение, которое у тебя хватило смелости принять.

— Не уверен, что я был прав, — возразил Гарри.

— Что? — изумлённо переспросил Оуэн. — Думаешь, нам стоило принести амулет сюда?

— Если так велит мне моя совесть, это не значит, что и решение верное, — заметил Гарри. — Может быть, я неправильно оценил ситуацию.

— Но ты не мог поступить иначе, — покачал головой Оуэн, выглядя при этом совершенно потерянным.

— Конечно, мог, — ответил Гарри. — Я мог бы пойти за шефом и предоставить ему возможность решить, что дальше делать с амулетом.

Оуэн в недоумении уставился на него:

— Тогда почему ты этого не сделал?

— Я не подумал об этом, — признался Гарри. — Я устал и испугался силы воздействия проклятого амулета, а потому сделал самое простое, что мог, не думая о последствиях.

— Значит, нам следовало позвать Фосетта? — растерянно и немного недоуменно уточнил Оуэн.

— Предположим, что мы так и поступили. Может быть, он нашёл бы способ убрать тёмное влияние артефакта и даже смог бы продемонстрировать его судьям. А, может, он бы просто сделал так, что амулет исчез бы навсегда, и тогда именно Фосетт нёс бы ответственность за этот провал, — объяснил Гарри.

— Короче, если бы представилась такая возможность, ты бы позвал Фосетта и избавил бы нас от всех проблем, — подытожил Оуэн, который явно испытал отвращение при мысли, что они упустили свой шанс переложить вину на кого-то другого.

У Гарри было время подумать над таким вариантом.

— Не обязательно, — наконец ответил он.

Оуэн поднял бровь:

— В смысле?

— Потому что я не уверен, что он понимает, насколько мерзкой может быть эта дрянь. Я бы опасался, что он поддастся чарам или допустит ошибку в защите... Вообще-то, — добавил Гарри спустя ещё несколько секунд, — я никогда не спихивал принятие решений в такого рода делах. Я обсуждал всё с друзьями, но решение всегда оставалось за мной, потому что в конечном счёте именно мне приходилось справляться с ситуацией. Конечно, я совершал ошибки, и даже очень серьёзные, которые приводили к смерти близких мне людей, но всё же был ряд вопросов, в которых я поступал правильно, когда выбирал не сдаваться. Я мог бы проиграть, если бы не следовал своим инстинктам, — закончил он.

По выражению лица Оуэна он понял, что не нужно было уточнять, в каком сражении он бы мог проиграть.

— Я понимаю, почему Фосетт так зол! Он злится на меня за то, что я принял решение, которое должен был принять он. Мерлин, как бы мне не хотелось иметь в своём подчинении такого человека как я!

— Вообще-то, лучшее место у меня, — пошутил Оуэн.

— Так получилось, что я потянул тебя за собой. Извини, — сказал Гарри.

Впервые за три недели Оуэн улыбнулся Гарри и, восторженно сверкая глазами, воскликнул:

— Когда ты разбил амулет мечом, это было эпично!

* * *

По возвращении домой Гарри чувствовал себя лучше. После разговора с Оуэном они работали в приятном молчании, в котором больше не было места напряжённости, а лишь дружеская лёгкость. Во время обеденного перерыва Оуэн сообщил, что они с Элоизой задумались о ребёнке, и Гарри тепло поддержал его, сказав, что сам он очень счастлив быть отцом.

Когда он вышел из камина на кухне, из гостиной навстречу ему вышла Джинни:

— У нас гости. Падма и Ли.

— Какой приятный сюрприз!

Гарри с улыбкой прошёл в гостиную, но сразу заметил, что друзья были не веселы; у него мгновенно появились опасения, что с ними пришли и плохие новости.

— Что-то не так с журналом? — спросил он после обмена дежурными любезностями.

— Нет, всё не так уж плохо, — сказал Ли. — Мы пришли предупредить, что завтра Инк Ватерманн планирует выпустить неприятную статью о твоей работе.

— Вот это поворот! — воскликнул Гарри. — Но я редко читаю "Пророк", так что пусть говорят обо мне всё, что им вздумается!

Он вдруг подумал о Фосетте, который планировал внимательно изучать всё, что будет касаться этого печально известного дела. Лучше заранее узнать, о чëм будет статья.

— Всё действительно настолько плохо? — спросил он.

— Ватерманн будет намекать, что в Аврорате можно делать всё что угодно даже тем, кто явно ничего не смыслит по службе.

— Даже и не знаю теперь, как восстановить свою репутацию! К тому же, поверь мне, другие авроры больше винят в моей неудаче судебную реформу, чем меня. Никогда не стремился к единству, но, как говорит Гермиона, когда все согласны, нет свободы мнений.

Ли с Падмой выглядели уже более спокойными.

— Про Фосетта тоже гадости напишет? — спросил Гарри.

— Довольно много, да. Намекает, что у него нет полномочий просто уволить тебя, поэтому ты можешь действовать безнаказанно, — призналась Падма.

— Скорее всего, шеф задаст мне трëпку из-за этой статьи, — признался Гарри. — Поскольку он игнорирует меня уже третью неделю, думаю, я это переживу. Но на всякий случай лучше заранее обсудить с ним все нюансы, — решил он. — И не переживайте, мне уже давно всё равно, что пишут обо мне газеты.

Падма улыбнулась:

— У тебя есть и союзники. Парвати же входит в состав жюри, и она рассказала, что тебя номинировали на конкурс самой очаровательной улыбки, в котором ты, скорее всего, выиграешь уже в восьмой раз подряд. Итоги будут в "Ведьмополитене" на следующей неделе.

— Прекрасно, — угрюмо произнёс Гарри, а Джинни рядом тихонько засмеялась.

— Если выиграешь ещё два раза, побьëшь рекорд Гилдероя Локхарта, — пошутила Падма.

— После такого мне уже не к чему будет стремиться, — с сарказмом парировал Гарри.

— Ты можешь этим гордиться! Кстати, я проголосовала за тебя, и Джинни тоже, — улыбнулась Падма.

— Что? — Гарри возмущённо посмотрел на жену и только потом понял, что Падма действительно пошутила.

— Я ничего никуда не отправляла, — успокоила его Джинни. — Но мама действительно голосовала за тебя, как и каждый год до этого, — добавила она.

— Собственная семья меня предаёт, — замогильным тоном застонал Гарри.

— Есть вещи и похуже, чем победа в этом конкурсе, — передразнил его Ли.

— По шкале нелепости? Уверен, что нет, — ответил Гарри.

* * *

На следующий день, прибыв в штаб, он первым делом постучал в дверь кабинета Фосетта: тот как раз читал утреннюю газету.

— Могу я поговорить с вами, сэр? — вежливо спросил Гарри.

— Думаю, без этого не обойдётся, да, — ответил тот, указав на газету.

Гарри сразу перешёл к делу:

— Я не читал, но слышал о статье Ватерманна. Мне очень жаль, что мой способ ведения дела Этельбарда негативно сказывается на репутации Аврората в целом и вашей в частности.

— Ты хочешь занять моё место? — спросил Фосетт.

— Что? — Гарри едва не подавился воздухом от изумления.

— Так написано в этой статье в «Пророке».

— Дайте-ка взглянуть, — сказал Гарри, протягивая руку.

Не говоря ни слова, Фосетт передал ему газету, открытую и аккуратно согнутую на нужной странице. Гарри бегло просмотрел творчество Ватерманна.

— Что-то он начинает меня напрягать, — пробормотал он, положив газету обратно на стол. — Нет, я не хочу занимать ваше место. Что я с ним стану делать?

Фосетта явно позабавил его вопрос.

— Ты бы мог внедрить в жизнь все те идеи, что у тебя на уме, — предложил он.

— Я бы предпочёл, чтобы именно вы решили, нужно ли их внедрять, и в дальнейшем сообщали об этом остальным, — честно сообщил Гарри. — К тому же… некоторые считают, что я и так уже сделал слишком много.

Фосетт едва заметно ухмыльнулся, и Гарри понял, что тот знает и даже в чём-то разделяет его мнение о смешанных чувствах, которые испытали коллеги по отношению к нововведениям, которые так настойчиво поощрял Гарри.

— Из тебя вышел бы очень хороший командир, — внезапно признался Фосетт. — Это, конечно, не лучший способ избежать неприятностей, но ты уже много раз показывал, что ты не тот, кто остановится перед такой малостью, когда уверен в своей правоте.

— Вот только мне хорошо на моём месте, — заверил его Гарри. — Но я хотел бы знать: получим ли мы с напарником выговоры в личные дела за этот случай?

— А как ты думаешь, вы заслуживаете этого или нет?

Гарри развёл руками, показывая, что не может однозначно ответить на этот вопрос:

— Я уверен, что принял правильное решение насчёт амулета. Это было самое безопасное решение. Я уже имел дело с подобными проклятыми артефактами, и мой опыт подсказывает, что их нельзя использовать ни при каких обстоятельствах. Единственное, что можно сделать — это уничтожить как можно скорее, пока ситуация не вышла из-под контроля. Кто знает, что могло произойти за три недели до суда? Можем ли мы быть уверены, что никто не подошёл бы к амулету и не попал под влияние?

— Значит, невиновны, — резюмировал Фосетт.

— Наверное, мне стоило прийти к вам и обсудить это, — признался Гарри. — Тогда принимать решение пришлось бы вам. Думаю, будет справедливым, если вы накажете меня за то, что я сообщил вам обо всём уже постфактум.

— Хм-м…

— С другой стороны, — продолжил Гарри, — моего напарника не в чем упрекнуть. Он подчинялся моим приказам, вот и всё.

— Подчинённый должен информировать вышестоящее начальство, если его непосредственный начальник нарушает закон, — напомнил Фосетт.

— Во-первых, он был под воздействием амулета, что не способствовало ясному уму, — напористо возразил Гарри. — Во-вторых, я думаю, он бы обратился к вам, если бы я сделал что-то действительно серьёзное или опасное для других. В данном случае я сказал ему, что это единственный способ избежать рисков, а, как вы помните, у нас тогда было два трупа меньше чем за шесть часов. Его нельзя обвинить в предательстве профессионального долга просто за то, что он не возразил мне.

Фосетт задумчиво смотрел на него, медленно шелестя журналами, лежавшими на столе.

— Хорошо, — наконец решил он, — я вынесу тебе предупреждение и забуду про Харпера.

— Без выговора? — уточнил Гарри.

— Как ты сам сказал раньше, проблема не в том, что ты сделал, а в том, что ты не сообщил об этом сначала мне. Знаешь, в этой статье есть доля правды, — добавил он с улыбкой. — Когда Гарри Поттер заявляет, что тот или иной предмет должен быть немедленно уничтожен, потому что он опасен, даже глава Аврората не сомневается в этом.

— Я могу ошибаться, — возразил Гарри, но ощутил радость от того, что шеф так ему доверяет.

— Не в подобных вещах. У тебя есть опыт и знания, которых у меня, я надеюсь, никогда не будет. Я знаю о тебе больше, чем написано в твоём досье, — признался он, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. — Да, Кингсли рассказал мне кое-что, чтобы я мог максимально использовать твои способности. Поэтому я знаю, что твои знания о тёмных артефактах намного обширнее, чем кажется. У меня больше опыта в управлении людьми или использовании административных процедур, но так будет не всегда.

Гарри недоуменно заморгал, пытаясь осознать смысл речи Фосетта. Тот же улыбнулся, увидев, как сильно Гарри растерялся, и мягко отпустил его:

— У тебя бумажной работы ещё на день или два, Поттер. Так что лучше немедленно приступить к делам.

— Да, сэр, — всё так же потерянно пробормотал Гарри.

По дороге к рабочему месту он думал о том, как странно было получать столько хвалебных од сразу после получения предупреждения с занесением в личное дело.