L+L (гет)

Постепенно жизнь устроилась и пошла довольно ровно: всё младшее поколение Ферклов, кроме Ламорака, вполне прижилось в клане МакКормаков, а он сам почти стал членом семьи Вейси. Не как сын, нет — никто из них и не пытался сделать ничего подобного. И, прежде всего, сам Ламорак, для которого понятие «родители» не ассоциировалось ни с чем хорошим. Так что ему и в голову не приходило даже про себя называть их так — нет, «тётя» и «дядя» звучали гораздо лучше.

В первые же свои каникулы, в то Рождество, он честно рассказал им, что, наверное, хорошо успевать по всем предметам у него не выйдет, и что два самых основных и важных он вряд ли сможет сдать лучше, чем на «Удовлетворительно».

— Жалко, что там нет математики, — вздохнул он. — Мне нравилось… Интересно было и понятно, что если что-нибудь не так — значит, ты не разобрался. А с колдовством — разбирайся или нет, а если силы не хватает, то ничего не сделаешь, — он вздохнул.

— А ты знаешь, это хорошая идея, — сказал Леопольд. — Не забрасывать маггловские предметы. У тебя же есть учебники — читай, учись… Можно будет попытаться летом сдать экзамены. Что-то я такое слышал, что у магглов можно так — сдавать экзамены экстерном. Я не знаю, правда, что делать, если ты не сможешь разобраться в чём-то, но подумаю, как быть.

Маггловские учебники Ламорак увёз с собой и теперь часть вечеров проводил за ними. Причём не в одиночестве: довольно быстро у него нашлись единомышленники, причём с разных факультетов — те, кому всё это тоже было любопытно. Большей часть это были магглорождённые, но не только — некоторым родившимся в волшебном мире детям это тоже оказалось интересно. Кое-кто из магглорождённых попросил своих родителей и им прислать учебники, так что книг почти хватало — по крайней мере, по одному-два экземпляру на каждую гостиную.

К следующему году необычным увлечением младших заинтересовались и студенты постарше — сперва курсов с третьего-четвёртого, а потом и вовсе старшекурсники. Они даже умудрились найти себе консультанта среди преподавателей — и их немалому удивлению, обнаружилось, что арифмантика совсем не так уж далека от того, что магглы называли математикой, а чары, как ни странно, имеют некоторое отношение ещё и к маггловской физике. Впрочем, до физики дело дошло только курсу к третьему — как раз, когда у Ламорака появились дополнительные предметы, из которых он взял арифмантику и маггловедение — которое, как выяснилось, включало в себя основы и этих, и других маггловских наук. В конце концов, если у него не получится найти себе место у волшебников, можно поискать его у магглов. Так что каждое лето он сдавал экзамены в маггловской школе — и, хотя с каждым годом это становилось всё сложнее, Ламорак старался. Да, конечно, министерство, если будет нужно, и так выдаст ему все нужные бумаги, и в том числе о том, что он закончил школу — но ведь, если он пойдёт учиться дальше, аттестат ему в этом поможет мало. А у магглов, насколько Ламорак понимал, если ты хотел добиться чего-то важного, учиться было нужно.

Впрочем, учиться ему нравилось. И больше всего — математике. Она казалась Ламораку простой, чёткой и понятной — и невероятно интересной. Так что он уже к концу четвёртого курса с лёгкостью мог бы, по словам профессора, сдать не только СОВы, но, пожалуй, и ТРИТОНы по арифмантике. Это неожиданно принесло ему некоторый, пусть и скромный, заработок в виде уроков арифмантики, которые Ламорак давал нескольким неосторожно выбравшим этот предмет в качестве факультатива, но не имеющим к нему особенных способностей — и, сказать по правде, прилежания — студентам. Он вообще стремился зарабатывать ещё после того первого у Вейси Рождества — сперва, чтобы иметь возможность самостоятельно купить подарки, а потом… Ему хотелось не просто заработать денег — хотелось, чтоб их было столько, чтоб он мог всё покупать себе самостоятельно. Не потому, что Вейси были жадными — напротив, по мнению Ламорака, они были исключительно щедры к нему — но потому, что ему очень хотелось как-нибудь оказаться им полезным.

Но до этого пока что было далеко — хотя его заработка вполне хватало и на подарки, и на мелочи вроде чернил, пергамента и перьев, а также расходников для зелий и тому подобных вещей, которые приходилось докупать в течение учебного года. Ламорак прекрасно понимал, что для пятнадцати лет это не такой уж и плохой результат, но его всё равно это расстраивало. Он хотел бы сделать что-нибудь особое для тёти с дядей уже сейчас — особое по-настоящему, а не просто отыскать очередной подарок. Но что он мог? Да, он хорошо учился — и учился бы отлично, если бы не чары и трансфигурация, по которым он, как ни бился, не мог получить ничего больше Удовлетворительно и — редко! — Выше Ожидаемого. Да, у него уже был скромный заработок, на который он мог покупать нормальные подарки. Но ведь это всё было совсем не то!

А в начале его пятого курса весь Хогвартс ждал большой сюрприз.

— Я рад сообщить вам, что в этом году, — сказал Флитвик сразу после приветствия, — Хогвартсу выпала честь принимать у себя турнир по арифмантике, который проводится каждый седьмой год последние двести лет. Не могу не отметить, что Хогвартсу оказана особая честь принимать у себя юбилейный, тридцатый турнир — и я надеюсь, что среди имён троих победителей будет имя кого-нибудь из вас. Турнир проходит в пять этапов, на каждый из которых команды будут съезжаться к нам. Победители, — продолжил он, — получат пятьсот, восемьсот и тысячу галеонов за третье, второе и первое места, но, — Флитвик сделал паузу, — не единолично. Турнир — это командное соревнование, и его правила позволяют создавать команды от пяти до десяти человек. Никаких возрастных ограничений для участия в турнире нет, однако вы должны учитывать, что задания обычно бывают весьма сложными, и, как правило, в турнире участвуют ученики только старших курсов. Формируйте команду, дамы и господа! — закончил он торжественно. — Начнём с заявок. У вас есть время до конца пятницы — в выходные мы с профессором Хейвуд проведём отбор и утвердим состав команды. А теперь — приятного вам вечера и наслаждайтесь ужином!

Большой зал наполнился шумом голосов и звоном приборов: студенты, накинувшись на еду, бурно обсуждали новость. Ламораку было не до еды — в его голове билась мысль: он должен попасть в команду. И выиграть — они непременно должны выиграть. Тогда он подарит эту победу тёте с дядей, и вот это будет уже настоящий подарок! Особенный.

К профессору арифмантики Скарлет Хейвуд Ламорак подошёл сразу после ужина — но пробраться сквозь толпу студентов оказалось не так просто. А когда он всё же сделал это, она уже просто повторяла всем:

— Завтра утром на дверях кабинета я вывешу пергамент, куда все желающие смогут вписать своё имя! А вечером после уроков мы все соберёмся и проведём первое отборочное испытание.

Эту ночь Ламорак не спал. Лежал и думал, как станет убеждать профессора Хейвуд в том, что он должен обязательно попасть в команду! Он ведь сможет, он один из лучших в арифмантике, он вполне способен сдать прямо сейчас даже ТРИТОНы на «Превосходно»! Но он знал, что она ему скажет. Дорогой Рик, я всё понимаю, но у тебя в этом году СОВы, и не только по Арифмантике, тебе не нужно отвлекаться. Но он хотел отвлечься! Он же ведь не бросит заниматься — и даже если сдаст экзамены чуть хуже из-за этого, оно того стоит! И потом, ну что он может плохо сдать? Чары и трансфигурацию. Но он всё равно их плохо сдаст — пускай даже и на «Удовлетворительно», всё равно это ему не позволит взять продвинутые курсы. Да и для чего ему? Толку всё равно не будет.

Ламорак оказался прав. Вечером следующего дня профессор Хейвуд действительно заговорила о том, что лично она против участия пятикурсников в турнире, потому что хорошие баллы по СОВам куда важнее гипотетического выигрыша.

— Но ведь вы же знаете, что я один из лучших в арифмантике! — воскликнул Ламорак в конце концов. — И потом, директор Флитвик же сказал, что возрастных ограничений нет!

— Формально нет, — вынужденно согласилась профессор, — но на деле…

— Профессор, ну пожалуйста! — Ламорак стиснул руки. — Мне это не помешает, обещаю! Я всё сдам не хуже, чем сдал бы и так… Мне очень нужно попасть в команду! Прошу вас, пожалуйста!

— Так говорят все, — Хейвуд улыбнулась.

— Но мне это правда важно! — умоляюще проговорил он.

— Я понимаю, что ты именно так думаешь, — кивнула она. — Но ты сейчас не понимаешь всей важности экзаменов. Это твоё будущее, Рик.

— Значит, я могу решать! Сам, — Ламорак сжал кулаки. — Это просто несправедливо — отсеивать всех пятикурсников только потому, что они пятикурсники!

Его поддержали и другие пятикурсники, которых собралось немало, и в конце концов профессор Хейвуд сдалась:

— Хорошо. В конце концов, это ваша команда — вам и решать. Устроим отборочный тур — а затем голосование. У меня тут есть задачи, — сказала она, доставая лист пергамента и размножая его по количеству желающих. — Вас здесь, — она быстро всех пересчитала, — шестьдесят четыре человека. Здесь, — она указала на пергамент, — пять задач. У вас час — все, кто не успеют, дальше не проходят.

Задачи показались Ламораку — может, от испуга? — простыми, даже слишком. Он закончил среди первых — и едва досидел до конца этого часа. И очень удивился, когда после проверки их осталось только тридцать пять: что там можно было не решить, он не понимал.

Следующие два тура профессор назначила на завтра — и хотя в эту ночь Ламорак всё-таки заснуть сумел, ему снилось, что он решает и никак не может решить элементарнейшую задачку для первого года обучения и позорнейше проваливается.

Всю пятницу он никак не мог сосредоточиться ни на одном уроке, а в обед от переживаний даже не смог есть — и к началу испытаний настолько нервничал, что едва держал в руках перо. Выданные на сей раз профессором задачи оказались посложнее. Их было всего три, но и времени она дала только полчаса — и на сей раз Ламорак, хотя и успел в срок, времени в запасе у него почти не осталось. От силы две-три минуты…

Их осталось двадцать три. Намного меньше, чем после первого испытания — но намного больше, чем могла бы быть команда. Впрочем, оставалось третье, последнее испытание — но что будет, если и после него их окажется больше десяти?

Так и вышло. Их осталось восемнадцать — и тогда профессор выдала ещё одно задание.

В первый момент Ламорак решил, что не справится — не стоит даже и пытаться. Он даже не понимал, с какого края подступаться — но поскольку терять ему было нечего, он, подумав, всё же принялся решать задачу. Он дошёл почти до середины, когда в отчаянии остановился и сидел некоторое время, глядя на бумагу. Или здесь чего-то не хватает, или он просто слишком глуп, чтобы найти дорогу к верному решению. Разве что… Да, если сделать уравнение с двумя неизвестными, можно, может быть… Но ведь так не может быть? Кто в нумерологии использует такое? Это маггловские вещи — это математика!

Или нет?

Впрочем, выбора у Ламорака не было, и он, составив уравнение, принялся его решать — и, к некоторому собственному удивлению, решил.

И оказался прав. И их, таких правых, было только пятеро — вместе с ним.

— Что ж, — сказала Хейвуд, — говоря по правде, вы меня разочаровали. Я была уверена, что окончательных кандидатов окажется намного больше. Тем не менее, есть то, что есть — и я считаю, что команда сформирована. Впрочем, — добавила она, поглядев на пятерых ещё, кажется, не до конца поверивших в свою удачу победителей, — если вы сочтёте нужным, можете пригласить ещё кого-то. Решать вам.