L+L (гет)

В эту ночь пятеро членов команды опять почти не спали, рассуждая, споря и обдумывая, стоит ли им приглашать ещё кого-то. Ламорак был самым младшим — кроме него, в команде оказалось ещё двое шестикурсников, остряк и умница Роджер Свирк с Райвенкло и бойкая Патриция Крэгг с Гриффиндора, и два ученика с седьмого курса: серьёзный и даже суровый слизеринец Талбот Боул и весёлая и вдумчивая соученица Свирка и по совместительству староста Райвенкло Мэв Уингер.

Первым делом Свирк с Уингер предложили включить в команду Оуэна Эйвери, дружелюбного и покладистого хаффлпаффца-шестикурсника, и Ламорак, хоть ему не очень-то хотелось увеличивать количество членов команды, поддержал их: Эйвери и вправду был хорош в нумерологии — впрочем, он вообще блестяще учился и вполне мог в следующем году претендовать на звание лучшего выпускника. Да и математику он знал неплохо… да, определённо, от него в команде будет толк. Думал, правда, он порою медленно — зато основательно, и крайне редко ошибался. Потому, наверное, и не вошёл в пятёрку — не успел.

После долгих споров в команде оказались ещё хорошенькая Люсия Стреттон — на взгляд Ламорака, слишком увлекающаяся и активная, но, безусловно, умная райвенкловка-семикурсница. Так их стало семеро — трое с Рейвенкло, двое — с Хаффлпаффа, и ещё по одному представителю с Гриффиндора и со Слизерина. Капитаном на удивление легко и быстро выбрали Мэв: про неё рассказывали, что она сумела найти общий язык даже с самим завхозом, а обязанности старосты научили её организовывать что первоклашек, что семикурсников — и они все решили, что уж с командой она как-то справится. Тем более, что ей никто мешать не собирался.

Пять турнирных испытаний должны были проходить в течение всего года и распределялись следующим образом: первое было назначено на начало октября, второе — на начало декабря, третье — на февраль, полуфинал должен был пройти в апреле, а финал — в июне, незадолго до экзаменов. Перед каждым состязанием в Хогвартс должны были съехаться не только сами команды, но и многочисленные гости — правда, всего лишь на один день, и тем не менее, всё это следовало организовать и, прежде всего, создать достаточно мест для зрителей. Для этого пришлось перестраивать трибуны — и квиддичным командам теперь приходилось тренироваться совсем не так часто, как они привыкли.

Впрочем, Хогвартс жил приближающимся турниром — теперь арифмантикой заинтересовались даже те, кто всегда был весьма от неё далёк. Ламорака это раздражало: в конце концов, это же наука, и наука непростая, и её нельзя понять вот так с наскока! Впрочем, он ни с кем подобное не обсуждал: в конце концов, они это поймут сами, зачем спорить? Да и времени у него на это не было: уроки никто не отменял и программу не менял, но теперь к ним добавились почти ежедневные тренировки у профессора Хейвуд. Ему было трудно — а ещё он именно сейчас почему-то очень тосковал по Альнаир. Если бы он мог сейчас с ней поболтать? Несмотря на разницу в возрасте, они очень подружились, и если перед тётей и дядей Ламорак по-прежнему слегка робел, то с Альнаир он был открыт и откровенен, как ни с кем. А ещё он восхищался ей, искренне считая сестру самой умной и красивой волшебницей на свете. И сейчас её ему ужасно не хватало. Ламорак, правда, очень надеялся, что она окажется среди зрителей. Альнаир закончила Шармбатон в прошлом году и осталась пока жить во Франции, получив одно из немногих ученических стажёрских мест в главном «Питомнике магических растений и цветов». И хотя работа там была довольно интенсивной, она всё равно обещала выбираться на каникулы и непременно бывать на всех турнирных битвах — тем более, что она никогда не бывала в Хогвартсе, а теперь могла, наконец, его увидеть.

Ламорак очень ждал сестру — и лишь в день первого тура сообразил, что они, наверное, и повидаться толком не успеют: зрители ведь будут на трибунах, а потом… как, интересно, они будут расходиться? Аппарировать здесь невозможно — пойдут до Хогсмида или, может быть, воспользуются порталами? Но ему так хотелось показать ей Хогвартс! Может быть, они сумеют как-то ускользнуть — ненадолго! А потом он выведет её по одному из тайных коридоров… Хотя нет — тётя с дядей будут волноваться, если она вдруг куда-то пропадёт. Но, может быть, гостей не будут выгонять сразу после окончания? Они долго это обсуждали с Альнаир, совершенно загоняв сову, и в конце концов решили, что она попытается уйти хотя бы ненадолго — и предупредит родителей, чтоб они не нервничали.

И ни он, ни Альнаир не знали, как непросто было Лорелей решиться пойти на этот турнир.

— Я укрою тебя чарами, — пообещал Леопольд. — Никто тебя не узнает.

— Не в этом дело, — Лорелей покачала головой. — Я… Ты мне скажешь, что это глупо, но я боюсь вернуться в Хогвартс.

— Почему боишься? — кажется, он удивился.

— Не знаю, — ответила она, подумав. — Это как… вернуться к самому началу. Там, конечно, было лучше, чем дома — особенно в каникулы. Я любила каникулы в Хогвартсе… Думаю, это было самое лучшее время в моём детстве. Когда все разъезжались, и я оставалась одна в спальне и порой даже в гостиной — особенно на Рождество. Так было, правда, только дважды, но это было так чудесно… Я могла часами сидеть у окон и смотреть на рыб и всю ту жизнь, что там происходила. Под водой… И весь Хогвартс стоял почти пустым — было здорово бродить по коридорам и заходить в классы, где у нас обычно шли уроки, стоять там и думать, что сейчас со мной тут точно ничего плохого не произойдёт. Я всегда старалась помнить Хогвартс именно таким — тихим, мирным и безлюдным. А теперь… Я боюсь разрушить этот образ.

— Мы не попадём в сам Хогвартс, — возразил Леопольд. — Турнир будет на стадионе, так что Хогвартс ты увидишь только издалека. Но тебе не обязательно ходить туда, — добавил он. — Я пойду — там будет Нари, да и Рик играет — думаю, ему важно будет увидеть хотя бы кого-нибудь из нас.

— Рик и Нари… Я пойду, конечно, — Лорелей вздохнула. — И я всё думаю про чары… Рик же не увидит меня под ними. Не узнает. Значит, мне придётся идти так…

— Я попробую устроить эту встречу, — пообедал Леопольд. — На турнире будет серьёзная охрана — и студенты Академии тоже там задействованы. Полагаю, я смогу тебя тихонько провести. Но вообще… Лей, — сказал он осторожно. — Зачем прятаться? Нари уже выросла и выпустилась. Рик и так всё знает…

— Думаешь, не стоит? — спросила она неуверенно. — А ты? Если моё прошлое всплывёт, у тебя не будет неприятностей?

— Каких? — удивился он. — Я работаю со взрослыми людьми. Да и столько лет прошло… Но если тебе так будет неуютно — давай наложим чары.

— Я подумаю, хорошо? — попросила Лорелей.

Думала она до самого начала турнира — а когда им уже нужно было выходить, решилась и от чар отказалась. В конце концов, прошло уже лет двадцать, даже больше — если кто-то её и узнает, вряд ли он сразу побежит поднимать шум. И потом, кто помнит лица проституток столько времени, уговаривала она себя. Никто не помнит…

Так что она всё-таки решилась, хотя ей всё равно было очень неуютно и почти что страшно.

Аппарировали они в Хогсмид — и оттуда к Хогвартсу пошли пешком, влившись в ряды направляющихся туда же людей. Их было много, причём иностранцев среди них встречалось куда больше, чем своих, и английская речь сейчас терялась среди языков, даже названия которых Лорелей не знала.

— Как мы все поместимся? — спросила она взволнованно. — Я же помню стадион — он не такой большой…

— Поместимся, — успокоил её Леопольд. — Там достроили трибуны.

— А мы далеко сидим? — спросила она. — И как мы в такой толпе найдём Нари?

— Мы сидим все вместе, — улыбнулся Леопольд. — И у нас отличные места. Мы всё увидим. Я тебя там посажу и пойду проверю своих курсантов, хорошо?

— Конечно, — Лорелей тоже улыбнулась и взволнованно сжала его руку.

А потом они увидели, наконец, Хогвартс. Лорелей даже остановилась и стояла несколько секунд, глядя на него и не обращая внимания на обходящих их с Леопольдом людей.

— Ну, идём? — спросил он, наконец, приобняв её за плечи.

— Я… Мне казалось почему-то, что он больше, — сказала Лорелей.

— Ну, я не сказал бы, что он маленький, — усмехнулся Леопольд.

— Но он всё равно… Он кажется намного меньше. Он казался мне огромным, — она потёрла свои плечи. — Не просто большим — огромным… Но идём, — спохватилась Лорелей — и они двинулись вперёд.

К стадиону.

Альнаир уже ждала их на местах — они сидели в пятом ряду, совсем близко к полю, и могли отлично разглядеть мельчайшие детали двенадцати круглых столов, расставленных, на первый взгляд, довольно хаотично. Над каждым столом висел флаг одной из школ-участниц — некоторые Лорелей видела впервые и даже не представляла, откуда эти школы. Другие — вроде флагов Шармбатона, Дурмстранга, Ильвермони, Салема или Махотокоро — она знала, но незнакомых было больше. Леопольд тем временем ушёл, и Альнаир начала рассказывать маме об участниках — она знала всех и, кажется, не только по названиям, но могла рассказать, пусть коротко, историю их возникновения.

А потом Леопольд вернулся, и начался турнир, и Лорелей почти сразу же забыла обо всём, кроме происходящего. Слушая задания и едва ли не мгновенно даваемые командами ответы, даже смысл которых Лорелей понимала не всегда, она недоверчиво смотрела на Ламорака, сидевшего за столом Хогвартса и — она видела это! — принимавшего участие в обсуждении совсем на равных с остальными. И вспоминала, каким испуганным и грязным увидела его впервые, и как всё то первое лето Ламорак и Леопольд провели за маггловскими книгами, и как потом однажды вечером к ним в дом явился Флитвик… А теперь Ламорак был одним из семи студентов, выбранных, чтобы представлять Хогвартс на международном турнире!

Первый тур закончился ближе к обеду. Из шести возможных очков Хогвартс заработал пять, и впереди него были только Дурмстранг, Салем и Махотокоро, взявшие шесть из шести. Столько же, сколько и Хогвартс, выиграли Шармбатон, Кастелобрушу, Ильвермони и индийская школа, название которой Лорелей почему-то никак не могла запомнить. Остальным повезло меньше — впрочем, это было лишь начало.

Предстояло ещё четыре тура, и угадать победителя сейчас было совершенно невозможно.