Просто продолжать жить (гет)

После некоторых раздумий визиты к доктору Паю МакНейра и остальных было решено развести на день — с тем, чтобы можно было спокойно проанализировать, обсудить и обдумать увиденное. Уолден от сопровождения отказался и отправился в клинику святого Мунго один — о чём ему суждено было пожалеть, причём сразу же по приходу, потому что его появление вызвало какое-то непонятное движение, почти ажиотаж: на него оборачивались, шептались, бросали странные взгляды… Он нарочно пришёл пораньше, чтобы оглядеться, но теперь уже раскаивался в этом своём решении: четверть часа ожидания грозили оказаться не такими уж и короткими.

В приёмной доктора Пая его встретила симпатичная молодая темноволосая женщина в форменной лимонно-жёлтой мантии — и, кажется, тоже узнав, заулыбалась и встала навстречу:

— Здравствуйте, мистер МакНейр!

— Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Я знаю, что пришёл рано. Я подожду.

— Меня зовут Роуэн МакМиллан, я целитель-стажер, — представилась та. — Хотите чаю или кофе?

— Да нет, спасибо, — немного смутился он. — Я так посижу.

К стеклянной перегородке, отделяющей приёмную от общего коридора, то и дело подходил кто-нибудь — большей частью женщины всех возрастов, они заглядывали, улыбались и исчезали, заставляя МакНейра чувствовать себя всё более и более неуютно. Встретившая его медиковедьма тем временем подошла к нему и протянула несколько листов бумаги и карандаш:

— Заполните этот вопросник, пожалуйста, чтобы не терять времени на сеансе. Если вы не против, конечно, — добавила она с милой улыбкой.

— Да нет… давайте, заполню, — кивнул он, обрадовавшись возможности на что-то отвлечься. Он придвинул к себе стоящий поодаль журнальный столик, разложил на нём листы, взял карандаш в руки — и приступил.

Первый вопрос: «Фамилия, имя». МакНейр начал писать… и почувствовал, что краснеет. Потому что пальцы слушались его недостаточно хорошо, и если метать, к примеру, ножи проблемы с мелкой моторикой не мешали, то писать — очень даже. Он ведь пера… да даже карандаша в руках двадцать лет не держал — если не больше: он даже не помнил, когда и что писал в последний раз, если не считать подписание магического контракта по освобождении. Но с именем и фамилией было не так сложно, как дальше, когда вслед за простыми вопросами о возрасте и тому подобных вещах начались вопросы, требующие развёрнутых ответов вроде «кратко охарактеризуйте свое здоровье до 11 лет и укажите тяжелые заболевания, проклятия или серьезные травмы, если таковые были». И вот тут ему стало совсем неловко, потому что он понял, что не помнит, как пишутся некоторые даже не самые сложные слова. Собственно, если быть до конца честным, то идеально грамотен он никогда не был — в написании заклинаний не ошибался, конечно, но где латынь с принципом «как слышится — так и пишется» — и где английский! Но прежде ошибки он, если и делал, то нечасто и не в элементарных словах — а сейчас он сидел и никак не мог вспомнить, как правильно пишется «ничем» и «не болел», а сообразить, как можно это переформулировать во что-то совсем простое, у него тоже не выходило.

— А вы же, наверное, совсем отвыкли писать, — спохватилась вдруг медиковедьма. — Давайте, я вам помогу? Я помню, как мне непривычно бывало даже после летних каникул — а тут двадцать лет… давайте?

— Да, спасибо, — с облегчением кивнул он, кладя карандаш на стол. Девушка присела рядом, и он начал диктовать ей ответы — она легко и быстро писала, и он залюбовался её ухоженными маленькими руками с аккуратно подстриженными ногтями.

— Ну, вот и всё, — улыбнулась она, записывая последний ответ. — И время как раз. Проходите, пожалуйста.

Она проводила его к двери, открыла её — и закрыла за ним.

МакНейр огляделся.

Помещение, в котором он оказался, было похоже на обычную комнату, а не на кабинет целителя: там имелись диван и кресла, обитые мягкой бежевой тканью, а большое окно было обрамлено светлыми шторами. Сидевший за столом доктор Пай поднялся ему навстречу, вышел на середину и протянул руку, здороваясь. Он был среднего роста и достаточно плотного телосложения, на вид — лет сорока, с яркими живыми глазами и немного озорным взглядом.

— Устраивайтесь, где вам нравится, — предложил он, делая широкий жест. — Диван, стул, кресла — располагайтесь.

— Да мне без разницы, — пожал МакНейр плечами, однако раз ему предложили выбор, сел в кресло, стоящее почти у самого окна, за которым виднелся сад — конечно же, вид был зачарованным, ибо на самом деле там просто не могло ничего подобного быть. Доктор Пай распахнул окно, и МакНейр оценил силу чар — оттуда потянуло свежим, наполненным ароматом цветущих деревьев воздухом. Доктор Пай, тем временем, поставил второе кресло напротив и взял со стола тонкую голубую папку.

— Вы второй, — весело сообщил он МакНейру.

— В смысле? — озадаченно переспросил тот.

— Второй из освобождённых, кого я здесь вижу.

— Я… а. Да.

Он совершенно забыл про Руквуда. А тот скор, однако… впрочем, ему-то чего бояться — его Отдел Тайн взял под своё крыло. Наверняка для него все эти визиты — формальность.

— В контракте указано «в течение месяца», — напомнил на всякий случай МакНейр.

— Бесспорно… и я рад видеть вас так скоро, — улыбнулся Пай.

— Чего тянуть-то? — пожал плечами Уолден. — В общем, мне велено — я пришёл. Что делать будем?

— Чай пить, — засмеялся доктор. — Вы какой любите?

— Да я не…

— Хороший чай всегда кстати, — улыбнулся Пай, ставя между их креслами небольшой столик, на котором уже был сервирован чай. Разлив его по простым белым чашкам, он придвинул одну МакНейру и устроился, наконец, в кресле, с удовольствием взяв другую. — Вы в превосходной форме, — сказал он, делая глоток. — Я ещё на суде был изумлён такой разительной разницей. Будто вы не двадцать лет провели, не колдуя, а пять от силы.

— Ну, — немного смутился МакНейр, — я не такой уж сильный волшебник… это же от силы зависит. Ну и потом, делать там было нечего, я и занимался со скуки…

— Занимались? — с любопытством уточнил доктор Пай. — Чем же?

— Да разным… я не привык сидеть без движения, очень неприятно было. Бегать там, конечно, было негде, но для тренировок-то особо много места не нужно.

— Вы делали физические упражнения? — понимающе спросил Пай.

— Делал, — кивнул МакНейр.

— Какое хорошее решение, — искренне восхитился Пай. — За последние лет пятнадцать здесь многие из освобождённых побывали — должен сказать, я такое вижу впервые. Чем планируете заняться?

— Не знаю, — пожал плечами МакНейр. — Рано пока говорить о чём-то таком… пока лето — хочу просто погулять по лесу, пожить у друзей… я двадцать лет никого не видел.

Разговор пока что не выглядел неприятным или опасным, и МакНейр взял чашку, держа её за корпус, а не за ручку, и сделал глоток — чай оказался горячим, но не обжигающим (как на его вкус — так почти что холодным). Сахар он класть не стал — хотя чай предпочитал сладкий: обнаруживать свою неловкость перед целителем ему не хотелось. Однако доктор Пай заметил и взгляд, привычно брошенный им на сахарницу, и первое движение, которое тот сделал не к чашке, а к ложке — но виду не подал, тем более что ничего неожиданного в таком поведении не было.

— Как вы вообще себя чувствуете? — поинтересовался целитель. — Наверняка у вас есть какие-то жалобы — возможно, я сумею помочь.

— У меня есть целитель, — не слишком вежливо, зато честно ответил МакНейр. — Я обязан вам отвечать?

— Нет, конечно, — мягко ответил Пай. — Могу я узнать его имя?

— Их даже двое, — усмехнулся МакНейр. — Люциус Малфой и Шимали Маузо.

— Я знаком с мистером Малфоем, — кивнул целитель, — и слышал о нём как о целителе только хорошее. Вы ведь давно с ним знакомы? — он улыбнулся.

— Со школы, — ответил улыбкой Уолден. — Мы учились на одном курсе.

— Я уверен, что мистер Малфой позаботится о вас наилучшим образом — хотя, насколько я знаю, это не совсем его специализация. А мистера Маузо я никогда не встречал, но статьи его, должен сказать, впечатляют… вы в прекрасных руках, судя по всему.

— Значит, контракт выполнен, и к вам мне больше являться не нужно? — спросил Макейр с откровенной надеждой.

— Боюсь, — мягко качнул головой целитель, — нам с вами всё же придётся какое-то время встречаться.

— Как скажете, — кивнул МакНейр.

— Итак, — проговорил доктор Пай, — есть у вас какие-нибудь жалобы?

— Нет, всё в порядке, — вполне искренне ответил МакНейр.

Он и вправду не лгал: он действительно полагал, что для человека, двадцать лет не державшего в руках палочку, у него всё просто отлично, а что не слишком — то со временем восстановится, и было бы странно ожидать чего-то другого.

— Можете показать какие-нибудь простенькие чары? — попросил Пай. — Люмос, к примеру.

— Да я забыл уже всё, — признался МакНейр. — Я же не колдовал двадцать лет. Давайте в следующий раз.

— Вам ведь вернули палочку несколько дней назад. Я ни за что не поверю, что вы не пробовали колдовать, — улыбнулся Пай. — Не обязательно Люмос. Что угодно. Это ведь не экзамен, — добавил он мягко. — Я просто хотел бы увидеть, как вы колдуете. Я понимаю, что вы не в состоянии сейчас сотворить что-то особенное — не нужно так волноваться.

— Да я правда не помню ничего толком, — с некоторой досадой проговорил он. — Двадцать лет же прошло.

— Вы знаете, — признался вдруг Пай, — у меня в Хогвартсе был очень строгий учитель зельеварения — а я ведь довольно рано решил, что пойду в целители, так что зелья для меня были предметом профильным, и знать их нужно было на «Превосходно»… вы не представляете, как я его боялся. Хотя он и был не так уж намного старше меня… но я буквально начинал заикаться, когда ему отвечал.

— А когда вы учились? — с внезапным интересом перебил его Уолден.

— С восемьдесят шестого по девяносто второй.

— Вы правда Снейпа боялись? — усмехнулся МакНейр.

Он слышал, конечно, об отношении учеников к Снейпу. И всегда очень удивлялся. Чего там бояться? По нему же всегда видно было, что о чём ни попроси — он всё сделает, хотя и обругает отменно: сам МакНейр полагал, что Снейп потому и держался так неприятно, что отказывать не умел, а так просьб было существенно меньше.

— Да, вы ведь должны были знать его… верно, — сообразил вдруг… или не вдруг доктор Пай. — Ужасно боялся! Но я вообще был робким ребёнком и всегда очень переживал на экзаменах — помнится, когда я ТРИТОНы сдавал, я даже зелье от заикания вынужден был выпить: там же комиссия, кто бы стал разбираться… посему очень прошу вас, не воспринимайте происходящее как экзамен: ну не получится и не получится, так бывает… сделаете в другой раз. Обещаю вам, это не принесёт вам никаких неприятностей — и в вашем случае будет совершенно нормально. Просто попробуйте.

МакНейр вздохнул, вынул палочку и без особой надежды произнёс: «Люмос», честно постаравшись сосредоточиться. К его немалому удивлению, на её конце возник знакомый белый огонёк, а пальцы сладко заныли, как бывало, если ему по какой-то причине приходилось очень много колдовать без перерыва.

— Ух ты, — как-то очень по-детски прошептал он. — Надо же…

— Ну, вот видите! — радостно проговорил Пай. — Замечательно. Попробуете ещё что-нибудь? Сдвинете блюдце, к примеру? Немного?

— Вряд ли… я даже заклинания нужного не помню, — Уолден засмеялся. — Хотя…

Конечно же, всё он помнил — ему просто очень не хотелось демонстрировать свою неловкость и несостоятельность незнакомому человеку. А с другой стороны, какое ему было дело до этого целителя? Никакого… да и обязан же он был сделать что-то, контракт есть контракт. Поэтому он попробовал — и к огромному своему удивлению сумел сдвинуть и блюдце, и пару чайных ложек. Кончики пальцев горели, как бывает, когда входишь в тёплое помещение после мороза, на котором долго пробыл без перчаток, и начинаешь отогревать заледеневшие руки в тёплой воде. И это было изумительное ощущение… МакНейр широко улыбался, опуская палочку и начиная разминать руки — доктор Пай ответил ему искренней улыбкой и кивнул очень довольно:

— Это великолепно. Я не ожидал ничего подобного… уверен, у вас не будет никаких проблем с восстановлением. Могу я спросить вас? Не как ваш целитель — мне самому интересно.

— Спрашивайте, — кивнул МакНейр.

— Как вам наш мир после прошедших двадцати лет?

— Сам не знаю, — честно ответил МакНейр, — я почти нигде не был. Даже не знаю, что изменилось… это лучше вы мне скажите. Сильно что-то переменилось?

— Мне сложно судить, — возразил Пай. — Я ведь жил здесь всё время. Мне кажется, что у нас почти ничего не изменилось — разве что мода да музыка. Вот про это могу рассказать, если хотите.

— Я мало что в этом всём понимаю, — отозвался Уолден, машинально насыпая всё-таки в чашку с почти остывшим чаем сахар — немного просыпалось, потому что пальцы слегка подрагивали, но никто не обратил на это внимания — во всяком случае, сам МакНейр ничего не заметил, а целитель даже не глянул в ту сторону. — Музыка — это к Люциусу, — пошутил вдруг он, — вот он да… он всё это понимает. А по мне лучше просто лес послушать или речку…

— Вы любите рыбалку? — с блеснувшим в глазах азартом спросил Пай.

— Люблю, — с удовольствием кивнул МакНейр. — Хотя предпочитаю охоту… но иногда с удочкой посидеть — хорошо, да.

— А я вот очень люблю, — признался целитель. — Особенно карпов на донную удочку…

Разговор внезапно перекинулся на рыбалку, и через некоторое время МакНейр с удивлением обнаружил, что с увлечением и удовольствием обсуждает с доктором Паем особенности ловли кефали в заливе Крас Чорч. С рыбалки они незаметно перешли к охоте, с охоты — к лесу, от леса — к холодному оружию и ножам, а от них…

— Отличный бросок был, — сказал доктор Пай. — Я уже был на улице к тому времени… очень впечатляюще.

МакНейр слегка усмехнулся:

— Да, удачно вышло. — Он глянул на собеседника, усмехнулся и пояснил: — Тот держал девочку слишком низко: лицо было совершенно открыто. Попасть было несложно.

— Я слышал, что убить человека не так просто, — мягко сказал целитель. — Мне много раз доводилось встречать тех, кто делал это…

— Ну, вы же знаете, кто я и за что был осуждён, — пожал плечами МакНейр. — А уж убить человека, который с ребёнком-заложником явился убивать собственного сына, — он снова пожал плечами. — Не вижу, в чём здесь может быть сложность.

— Вы стали героем, — вдруг весело улыбнулся Пай. — Я слышал краем уха разговоры здешней молодёжи: вас очень ждали.

— Я заметил, — слегка поморщился тот. — Это… глупо, по-моему. Какое геройство… просто никто больше не успел среагировать, а за аврорами он следил.

— Там было много народу, — задумчиво проговорил целитель. — Совсем рядом с этим человеком. Но никто ничего не сделал.

— А, — отмахнулся Уолден, — они никогда ничего не делают… не умеют просто и не приучены. Да им и не надо… ничего хорошего нет в убийстве, даже таком. Я-то хотя бы привык — а вообще это такая дрянь…

— Вы сейчас один дома живёте? — сменил тему Пай.

— Почему один? — удивился МакНейр. — Я пока у Малфоев живу — там и целители, и вообще удобно.

— Разумно, — улыбнулся целитель. Потом встал, подошёл к своему столу, посмотрел на какие-то любопытные и непонятные приборы и кивнул — кажется, удовлетворённо. — Я дам вам зеркало, — сказал он, открывая верхний ящик стола и доставая небольшое круглое зеркальце. — На всякий случай — вдруг вам захочется о чём-то меня спросить. Это магическое зеркало… вы знаете, как оно действует?

— Знаю — только не видел таких уже очень давно, — сказал МакНейр, принимая артефакт и с откровенным любопытством его разглядывая. — Как его активировать?

— Просто потереть обод. Не стесняйтесь, прошу вас — в любое время, даже ночью. И вот, возьмите, пожалуйста, — он протянул ему исписанный пергамент. — Это рекомендуемая диета, которая поможет вам быстрее восстановиться. Соблюдать её в точности нет никакой необходимости, выбирайте то, что вам нравится — достаточно общих принципов. Ну и, конечно же, сон и движение, — добавил он с улыбкой. — Если со сном возникнут проблемы — говорите сразу же, не стесняйтесь, это всё легко корректируется. И приходите, если вдруг захотите пообщаться до срока. Но если ничего не случится — жду вас через неделю в это же время, если вам удобно.

— Вполне, — он тоже поднялся. — А надолго вообще всё это?

— Наши встречи? — улыбнулся целитель. — Как минимум до тех пор, пока ваша магия полностью не восстановится… я пока не могу сказать, как скоро это произойдёт, мне не доводилось встречать прежде подобные случаи.

— Я собирался погостить у друзей в Штатах, — сказал МакНейр. — Пару-тройку недель. Это теперь будет считаться нарушением контракта?

— Ну, что вы, — возразил доктор Пай. — Конечно же, погостите, я вовсе не против. Когда вы собираетесь отправляться?

— Не знаю пока. Мы… не решили. Мы… в общем-то, — очень нейтрально проговорил он, — собирались все вместе. Там океан, солнце…

— Чудесная мысль, — кивнул доктор Пай. — Солнце и море — лучшее, что можно придумать в вашем случае. Я только просил бы вас обязательно зайти ко мне перед отбытием — можно в любой день, у меня сейчас не очень плотный график приёма, я всегда найду для вас место.

— Да, конечно, — кивнул Уолден. — Всего доброго.

— До свидания.