Женский взгляд из-под кровати. Точка А (джен)

— Это невозможно!

— Неправда. Просто немного сложнее.

— У меня ничего не получится!

— Ты сначала попробуй.

— Зачем мне пробовать, и так понятно, что это невозможно!

Мы с Итачи препирались вот уже несколько минут. За прошедшие два года наши встречи были нечастыми, но регулярными. Объяснялось это просто — тень векового дуба обзавелась сигнальным маячком, исправно извещая меня, если на полигоне кто-то появлялся. Итачи продолжал учить меня обращению с метательным железом. Для меня-то в этом была сплошная польза, а вот какая ему от этого радость? Не понимаю. Ну и ладно. Его стараниями на деревьях теперь висели мишени, и вековой дуб вздохнул с облегчением — мы больше не дырявили его кору. Мне нравились эти наши занятия, но сегодня он потребовал невозможного. Ну не могут три одновременно брошенных сюрикена воткнуться под такими углами.

— Это НЕ невозможно, — терпеливо возразил Итачи. — Смотри.

Вж-жик! И все, естественно, торчит как заказывали. Ну так — он-то гений клана Учиха, у него любая летающая железяка танец маленьких лебедей в воздухе исполнит и еще на поклон выйдет. Но я-то совсем не гений и, тем более, не Учиха.

— Попробуй, Акира.

Тяжело вздохнув, я тоже исполнила «вж-жик». Два сюрикена еще худо-бедно воткнулись, а третий радостно улетел в розовую даль.

— Неплохо для начала, — прокомментировал Итачи и неожиданно спросил: — Что-то случилось?

Я удивленно вытаращилась на него. Нет, посмотреть на Итачи я всегда «за» — мое эстетическое чувство при этом поет романсы и тихо млеет. Но сейчас я искренне была изумлена. Мы с ним, конечно же, разговаривали, но никогда не касались личных тем. Итачи был очень сдержанным, закрытым человеком, «читать» его было так же сложно, как и моих соклановцев. И при этом, в отличии от Саске, лицо Итачи не было окаменелостью — просто он всегда был неизменно спокоен. Меня, прошедшую школу Мэдоки, «читать» тоже было очень непросто. Неужели я настолько расслабилась, что Итачи почувствовал мою нервозность? И что мне ему ответить? Все-таки такие личные вопросы подразумевают несколько иную степень близости, а я была вовсе не уверена, что оно мне надо.

Ничего не ответив, я отправилась к мишеням собирать разбросанное моими стараниями железо. Мне нравился Итачи. Не только внешне, но и как личность, и я получала искреннее удовольствие от общения с ним. Но — на безопасной дистанции. Сейчас ему тринадцать лет. Если я правильно помнила, где-то в этом возрасте он стал капитаном АНБУ, и в уже обозримом будущем должны были состояться резня клана Учиха и уход Итачи из деревни. Все мои инстинкты кричали о том, что от этой трагичной и грязной истории нужно держаться как можно дальше. Не брать в голову, не пускать в душу — пусть все идет так, как идет.

Когда я вернулась, Итачи сидел под вековым дубом, прислонившись спиной к стволу. Я села рядом.

— Прости, — негромко произнес Учиха.

Тринадцать лет — сложный возраст. И пусть даже шиноби взрослеют очень рано, Итачи все равно подросток с неустойчивой, еще неокрепшей психикой. А на него взвалили непомерный груз и интенсивно полощут мозг с двух сторон. Возможно, наши встречи для него что-то вроде Очага для меня? Промолчать сейчас — значит оттолкнуть…

Инстинкты вопили, как футбольные фанаты. Я и так уже увязла в этом мире по самое не балуйся, не стоит залезать глубже. И я все равно ничего не могу изменить. Совесть, иди убейся об стену и дай мне жить спокойно…

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками. Сказала, не глядя на Итачи:

— Сенсей решил, что мне нужен спарринг-партнер. А я не чувствую себя готовой к этому. Не могу ударить человека. Ударить не под действием эмоций, а хладнокровно. — Немного помолчав, я добавила совсем тихо: — Не люблю драться.

— Зачем же тогда ты учишься в Академии?

— А… это, — я вздохнула. — Академия — залог моей безопасности. Внутриклановые разборки.

— Никогда бы не подумал, что у Неко могут быть внутренние разногласия.

— Много ты о нас знаешь, — с горечью усмехнулась я.

Некоторое время мы просто молча сидели рядом. Молчать с Итачи тоже было приятно, не чувствовалось никакого дискомфорта. Каждый из нас думал о своем. Все-таки, зуб даю, растет на этом полигоне какая-то специальная травка.

— А как бы ты одним словом назвала свой клан? — нарушил молчание Итачи.

Быстро перебрала в уме эпитеты: мутанты? раздолбаи? себе на уме? Нет, это уже не одно слово.

— Отстраненные, — наконец ответила я. — А ты свой?

— Гордые.

— Тяжело вам, — хмыкнула я и, скосив глаза, увидела, как уголок губ Итачи дернулся в улыбке.

Неожиданно он поднялся и протянул мне руку:

— Давай попробуем.

— Что попробуем? — спросила я, машинально ухватившись за его ладонь.

Итачи легко поднял меня с земли и объяснил:

— Спарринг.

— Тебе так хочется меня поколотить?

На губах Итачи появилась улыбка. Не намек на нее, а самая настоящая улыбка.

Ну… назвать это спаррингом было бы самонадеянно. Мне кажется, только хорошее воспитание удерживало Итачи от того, чтобы не зевать. Он даже подбадривал меня. Но постепенно я вошла во вкус, и мне понравилось. Хотя под конец все стало довольно жестко и, чувствую, с кровати утром меня придется поднимать домкратом, а для подсчета синяков потребуется калькулятор. Но все равно было здорово.

— А ты быстрая, — сказал Итачи, когда, вернувшись под сень векового дуба, мы отдыхали. Вернее, это я отдыхала — Учиха, мне кажется, даже не запыхался.

— Но легкая, — буркнула я, собирая в хвост растрепавшиеся волосы.

Итачи с каким-то странным выражением в темных глазах смотрел на мои руки.

— Ты ведь учишься в одном классе с моим братом? — неожиданно спросил он. — Расскажи мне о нем.

Вот те раз… Вообще-то, он твой брат, и куда логичнее, если бы ты о нем рассказывал. Я-то что — просто одноклассница. Да и, если честно, говорить о Саске мне совершенно не хотелось. К тому же и сказать-то особо было нечего.

— Ну-у… — в лучших традициях Наруто протянула я, — он симпатичный и учится хорошо.

— Он тебе не нравится?

— Дело не в том — нравится он мне или нет. Просто мы с ним не общаемся, и я его совсем не знаю.

— Он тебе не нравится, — повторил Итачи, и это не был вопрос.

Интересно, когда я успела стать настолько прозрачной для него?

— Не очень, — неохотно призналась я. — Уж слишком он высокомерный.

— Высокомерный? — переспросил Итачи.

Кажется, мне удалось его удивить.

— А разве дома он другой?

— Мы давно не виделись, — немного рассеянно пробормотал Учиха.

Меня так и подмывало спросить: так, какого же хрена ты весь день торчишь на этом заброшенном полигоне, вместо того, чтобы в такое редкое для тебя свободное время уделить внимание младшему брату? Но я сдержалась и промолчала. В конце концов, не мое это дело.

Мы снова просто молча сидели рядом. Не знаю, о чем думал Итачи, а я размышляла, какой странный у меня получился выходной. А еще над тем, сколько и как далеко идущих глупостей я сегодня наделала. Живот требовательно заурчал, да так громко, что я чуть не подпрыгнула.

— Похоже, пора по домам, — сказал Итачи.

— Ты прав, — согласилась я, и мы одновременно поднялись на ноги. — Спасибо.

— Тебе спасибо, — проговорил он.

Неожиданно Итачи поднял руку и легко, почти невесомо прикоснулся к моим волосам. Я так растерялась от этого жеста, что даже утратила контроль над зрачками, явив свои первозданные овальчики. В голове внезапно всплыла фраза, и я, не подумав, брякнула:

— Даже если вас съели, всегда есть, как минимум, два выхода.

Итачи замер, а я, прикусив язык, поспешила раствориться в сумерках, пока еще чего-нибудь не вспомнилось.

Дома меня ждали тишина, покой и ужин. Чика, даже если была дома, не показывалась. Вообще у меня создалось впечатление, что она старалась как можно меньше попадаться мне на глаза. Что ж, я не возражала. Уничтожив ужин и убрав за собой, я отправилась в ванную. После того как пыль и пот были смыты в канализацию, я занялась изучением коллекции синяков. Уже сейчас болело знатно, а что будет утром — я вообще старалась не думать. Ладно, попробуем животворный фермент. Смешав во рту все, что положено, я плюнула на самый смачный синяк и, морщась от боли, аккуратно втерла жидкость в кожу. Хуже не стало. Схожим образом я обработала остальное наследие этого недоспарринга. Посмотрим, что будет утром, а сейчас — спать.

Фермент не подвел, и утром я была свежа, бодра и даже подвижна. Привело это к тому, что в Академию я заявилась ни свет ни заря, хотя в классе уже было несколько человек. Усевшись за нашу с Наруто парту, я уткнулась в учебник. Вот все-таки гуманитарий я. Даже сейчас точные науки давались мне не без труда. И откосить от нелюбимой мной математики никак не получалось — куда ни плюнь, сплошные расчеты.

С момента моей стычки с Сакурой прошло чуть больше недели. Никаких репрессий со стороны взрослых не последовало, так что отдаю розоволосой должное — жаловаться она не побежала. К Наруто эта королева курятника больше не лезла, а от меня, вообще, шарахалась и демонстративно жалась к Саске. Ну что я могу сказать — совет вам да любовь. Наруто, наверное, расстраивался, но вида не показывал. И, хотя я не собиралась лезть в его сердечные дела, в глубине души хотела, чтобы он выбрал более достойный предмет обожания.

Я вдумчиво листала учебник, когда над ухом прозвучало:

— Привет.

Подняв голову, я наткнулась на внимательный взгляд темно-вишневых глаз. Как выяснилось, он все-таки был Сенджу, и звали его все-таки Тобирама. Но не тот Тобирама, а какой-то пра-пра-потомок Второго Хокаге. То ли из-за внешней схожести его назвали в честь знаменитого предка, то ли он был так на него похож из-за имени, но сходство было просто феноменальным. За все эти месяцы мы с ним не обменялись и парой фраз, поэтому его «привет» удивило меня и насторожило. Но настоящий пионер должен быть вежливым, поэтому я тоже поздоровалась:

— Привет.

Он присел на краешек моей парты:

— Ты сегодня рано.

— Случайно получилось. А ты всегда в это время приходишь?

— Нет, тоже случайно.

Беседа увяла, но, судя по позе, уходить Тобирама не собирался. Вот чего ему от меня надо?

— У тебя отличный удар, — сказал он, довольно беспардонно изучая мое лицо.

Разговор нравился мне все меньше, поэтому я не сочла нужным ответить и лишь слегка изогнула одну бровь.

— Мне интересны разные техники, — сообщил Тобирама таким тоном, как будто это все объясняло.

— Техники Неко для тебя бесполезны.

— Знаю. Но меня заинтересовал ваш стиль тайдзюцу. Я прочитал все, что смог найти в нашем архиве на эту тему, но мне хотелось бы увидеть его вживую.

От такой наглости я даже немного опешила, и моя вздернутая бровь забралась на недосягаемую высоту. Он правильно расшифровал мои лицодвижения, потому что поспешно сказал:

— Наверное, я плохо выразился. Хочу предложить тебе спарринг.

Ядрен батон… Вот только этого мне не хватало. Интересно, его Хотэка не кусал?

— Нет, — ответила я чуть резче, чем требовали правила вежливости.

Тобирама — как и я — воспитывался в Великом клане, поэтому, в отличии от того же Наруто, его уши с младых ногтей затачивались различать нюансы интонирования. В этом были свои плюсы — одним словом можно было сказать целую речь. Красноглазый все услышал правильно. Однако в великлановой вздрючке умению «держать лицо» уделялось не меньше времени, поэтому мальчишка сохранил невозмутимый вид и нейтральным тоном поинтересовался:

— Почему?

— У меня нет на это времени.

Сказано было достаточно, чтобы считать разговор завершенным. Думаете он отстал и отвалил? Как бы не так. Одной рукой Тобирама оперся о парту и наклонился ко мне, полностью загородив обзор. Его губы изогнулись в нехорошей усмешке.

— Ну конечно, как я мог забыть, ты же еще с убогими нянчишься.

— Не понимаю, о чем ты, — добавив в голос льда, сказала я.

— О Наруто. Зачем ты, вообще, возишься с этим неудачником? Он безнадежен.

Я не успела ответить, потому что нашу беседу прервали.

— Ты кого неудачником назвал? — прозвучал до боли знакомый голос.

Тобирама выпрямился и обернулся. За его спиной, набычившись и сжав кулаки, стоял Наруто. Голубые глаза потемнели, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. Блин… Наруто, ну вот чтобы тебе не прийти пораньше или, наоборот, попозже?

Тобирама слез с парты, повернулся лицом к моему солнцу, скрестил руки на груди.

— Почему назвал? — насмешливо спросил он. — Ты и есть неудачник.

Все, мальчишки сцепились. А мне что делать? Надавать обоим оплеух и разогнать по углам? Нет, я не могу вмешиваться. Мужская логика для меня — мрачная тайна, но несколько моментов я для себя уяснила, и отчетливо понимала, что сейчас любое мое вмешательство не только не поможет, а скорее навредит. Мальчишки должны разобраться сами. Поэтому мне оставалось только покрепче стиснуть зубы и уткнуться в учебник.

— Может, выйдем?

Какая знакомая ритуальная фраза. Интересно, она во всех мирах одинаковая?

— Ну давай выйдем, раз такой храбрый.

Вот точно — пароль и отзыв, сигнал к началу ритуальной пляски. Как же меня все это бесит…

Противники удалились из класса через окно, а я так и осталась сидеть с учебником в обнимку. Ну не поубивают же они друг друга, а синяки заживут. Надеюсь, Наруто, ты надерешь задницу этому пра-пра-потомку, хотя… терзают меня смутные сомнения. У Тобирамы на лбу большими буквами написано, что в клане его не только беседу вести учили.

Класс постепенно заполнялся. Пришел Ирука, урок начался и закончился, а эта парочка так и не объявилась. Начался следующий урок. Меня так и подмывало активировать Зрак и выяснить, где Наруто и что с ним. Но делать это в классе было крайне неосмотрительно. Ладно, дождусь перерыва и спрячусь в туалете.

Наконец урок закончился. Я поспешно запихивала учебники в рюкзак, когда у меня за спиной прозвучало:

— Не убили же они друг друга.

Что еще за… чтец мыслей?! Я резко обернулась. Этот парень всегда сидел на последней парте. Может, конечно, из-за природной скромности, но, вообще-то, он был, как минимум, на голову выше всех в классе, а ширина его плеч даже в таком нежном возрасте внушала уважение. Порылась в памяти. Изаму, кажется. Средней длины черные с синим отливом волосы, светлые серо-голубые глаза, точеные, резкие черты лица. Оч-ч-чень интересная внешность у парня, такая… хищно-брутальная. Манерой поведения он мне чем-то напоминал Итачи — такой же сдержанный, спокойный, отстраненный. Насколько я заметила, ни с кем из одноклассников он не общался. У нас сегодня что — День Пчел, а я медом намазана?

— Если хочешь, пойдем поищем их, — предложил он. — Или можно спросить у учителя Ируки.

Я молчала и, не скрывая, изучала Изаму. Оба его варианта мне не нравились. Если мальчишки еще не запалились, то своими поисками и вопросами мы точно их подставим. Кроме того, я совсем не знала самого Изаму, и мотивы такой его заботливости были для меня неясны. Наконец я разлепила губы:

— Есть другой вариант. Можешь встать вон в тот угол в естественной позе лицом к классу?

Если Изаму и удивился, то виду не подал. Ничего мне не ответив, он начал неторопливо собирать учебники. Я отвернулась. Спустя недолгое время услышала, как Изаму поднялся, а, обернувшись спустя пару минут, увидела, что он занял ту позицию, о которой я попросила. Исподтишка оглядела класс. Почти все разошлись, а те из одноклассников, что остались, были заняты своими делами и не обращали внимания ни на меня, ни на Изаму. Мышкой прошмыгнув в угол, я спряталась за его широкой спиной и активировала Зрак. Пропавшая парочка нашлась мгновенно, но увиденное меня немного озадачило.

— Они на площадке, — сообщила я своему укрытию. — Бегают.

— Пойдем посмотрим? — невозмутимо предложил Изаму.

Кратчайший путь к площадке был через окно, и мы, не сговариваясь, направились к нему.

Площадка была оборудована на манер спортивного стадиона, с поправкой на мир и специфику учебного заведения. У нас уже были здесь уроки физкультуры с Ирукой. Наруто и Тобирама плечом к плечу бежали по протоптанной дорожке вдоль периметра площадки, которую я мысленно окрестила беговой. На учительской лавочке сидел незнакомый мне преподаватель и лениво наблюдал за этой парочкой. Поравнявшись с нами, мальчишки синхронно остановились. Вид у обоих был недовольный и помятый.

— Вот решили узнать в госпитале вы или уже на кладбище, — серьезным тоном сообщил возвышавшийся за моей спиной Изаму. — А вы тут веселитесь, оказывается.

Ответом ему были два мрачных взгляда.

— Это наказание, — неохотно сообщил Тобирама. — За драку в учебное время.

— Ага, — подтвердил Наруто. — Этот, — он мотнул головой в сторону учительской лавочки, — сказал, что если у нас так много сил, то он найдет им лучшее применение.

— И долго вам еще?

— До конца уроков, — скривился красноглазый.

— А кто победил? — полюбопытствовала я.

— Он, — признался Наруто.

Тобирама не спорил, но при ответе супротивника снова скривил физиономию. Да и вообще вид имел довольно потрепанный.

— Но я еще надеру тебе задницу, — в своей обычной жизнерадостной манере пообещал мое солнце. — Завтра после уроков.

— Нет! — воскликнула я, чуть не подпрыгнув на месте.

Три пары глаз с легким удивлением уставились на меня.

— Если вас поймают, то опять накажут, — объяснила я. — И, вообще, я хочу это видеть. Давайте вы сделаете это в ближайший выходной на нашем месте?

Наруто сразу охотно кивнул. Тобирама молча изучал мое лицо, но наконец поинтересовался:

— Акира, ты так волнуешься за нас?

Нет, этот пра-пра-потомок меня решительно раздражает. Вот уж за кого-кого, а за тебя я совершенно не волнуюсь. Видимо, наглость и самоуверенность — отличительная черта представителей обоих кланов-основателей. Чуть улыбнувшись уголками губ, я подчеркнуто невинно поинтересовалась:

— Тобирама, ты действительно хочешь, чтобы я ответила?

— Нет, — немного подумав, сказал он и спросил: — А что это за «наше место»?

— Наруто знает.

— Я — не Наруто.

Убью наглую тварь. Вообще-то я человек мирный и доброжелательный, но у этого, блин, потомка просто талант в максимально сжатые сроки приводить меня в состояние тихого бешенства. От ядовитого ответа в стиле Мэдоки меня удержал Наруто, который предложил:

— Давайте просто встретимся у Академии.

Такой вариант устроил всех. Преподаватель, который до этого молча наблюдал за нами, поднялся с лавочки.

— Побежали, — буркнул Тобирама.

Парочка драчунов вернулась на беговую дорожку, а мы с Изаму отправились обратно в класс. Я ждала вопросов о том, что делала в углу за его спиной и как так быстро узнала, где мальчишки. Но их не последовало. Да, Изаму, похоже, у тебя не только внешность интересная, ты вообще занятная личность.

В день и час Х я пришла к Академии. Наруто подошел одновременно со мной, Тобирама уже ждал нас, а рядом с ним возвышался Изаму.

— А ты что здесь делаешь? — спросила я вместо приветствия.

— Жду вас.

— Я не об этом.

Изаму ухмыльнулся и, засунув руки в карманы, покачался с носка на пятку.

— Мне тоже интересно посмотреть, — наконец ответил он. — Я, может, тоже любопытный.

Обвела взглядом мальчишек. Похоже против присутствия Изаму никто не возражал, ну и я выступать не стала. В конце концов я тут чисто посмотреть, а не принимать активное участие в разборках.

«Нашим местом» была поляна у реки рядом с Конохой. Вообще-то, нашел ее Наруто, я уже потом присоединилась. До того, как меня заперли в Резиденции, мы частенько проводили здесь время. Полянка была очень удачной — укромной и уютной. Конечно, те, кому надо, нашли бы нас здесь в два счета, но все же она давала хотя бы иллюзию уединенности.

Я залезла на любимую ветку, Изаму устроился внизу, прислонившись к стволу, и мы приступили к просмотру запланированного действия. Ну что я могу сказать… Тобираму учили, Наруто — нет. Мое солнце спасали только его невероятная выносливость и высокий болевой порог. Смотреть на это мне было неприятно, но познавательно. Стиль Тобирамы заметно отличался не только от моего, но и от стиля Итачи.

— Несправедливый бой, — словно опять прочитав мои мысли, сказал Изаму. — У Тобирамы клановая выучка, а Наруто…

— Самородок, — подсказала я.

Задрав голову, Изаму взглянул на меня и поинтересовался:

— Почему ты так в него веришь, Акира?

Я пожала плечами:

— Он мой друг.

— А ты веришь во всех своих друзей?

— Он мой единственный друг.

Изаму никак не прокомментировал мой ответ и, отвернувшись, снова принялся наблюдать за драчунами. После довольно долгого молчания он неожиданно сказал:

— В следующем году у нас начнутся спарринги в Академии.

И снова замолчал. Но я прекрасно поняла его. Одно дело Наруто в качестве груши для битья на укромной полянке и совсем другое — перед всем классом. Мы с Изаму думали одинаково, однако меня настораживало — чего это он вдруг так озаботился навыками Наруто.

— Может, все-таки скажешь, что ты здесь делаешь на самом деле? — спросила я.

На ответ я особо не рассчитывала, но Изаму ответил:

— Вы меня заинтересовали. Все трое. — И, немного помолчав, добавил: — А теперь тебя заинтересовал я.

— Какая потрясающая самонадеянность, — фыркнула я.

— У меня четыре младшие сестры, — все так же невозмутимо сообщил Изаму.

Ого… Бедолага… Что ж, это многое объясняло, в том числе и слишком «взрослую» для его возраста речь.

— Если хочешь, чтобы это прекратилось, то тебе лучше уйти, — не глядя на меня, сказал Изаму и сразу пояснил: — Наруто не умеет сдаваться, а Тобирама никогда не признает себя побежденным, пока ты здесь.

— Это почему же?

— Ты ему нравишься.

— Тогда он выбрал странный способ, чтобы показать это.

Изаму снова задрал голову, чтобы видеть меня, и с искренним интересом спросил:

— А как надо?

Я чуть с дерева не навернулась. Вот же, умеет ошарашить.

— А ты у сестер спроси, — ехидно посоветовала я.

Изаму слегка поморщился:

— Бесполезно. Они другие.

— В каком смысле?

— Обычные. А ты странная.

Вот спасибо тебе, добрый человек, приголубил от всей широты души.

— Знаешь, ты мне не нравишься!

— Врешь, — с обычной невозмутимостью сообщил Изаму и отвернулся.

А ведь и правда — вру. Этот парень нравился мне все больше. Я чувствовала в нем родственную душу, предпочитающую позицию наблюдателя. Но все же интересно, почему он вдруг решил вмешаться и пошел на контакт? И как далеко готов зайти?

Спрыгнув с дерева, я приземлилась рядом с Изаму и спросила:

— Ты можешь это прекратить?

Он опять ничего не ответил, даже не посмотрел на меня, но внезапно непостижимым образом оказался между мальчишками, а в следующую секунду драчуны разлетелись в разные стороны.

— Это несправедливый бой, — спокойно объяснил Изаму свое вмешательство и повторил то, что уже говорил мне: — Тобирама, тебя учили, а Наруто — нет.

Ни тот, ни другой спорить не стали, вместо этого хором спросили:

— Как ты это сделал?!

Меня вот тоже очень интересовал ответ на этот вопрос. Только что Изаму сидел рядом со мной, а в следующее мгновение он уже в центре поляны. Тот лишь пожал своими широченными плечами и сказал:

— Меня тоже учили.